Верхний предел одиночества (любовь и магия)

Ersh: 25.10.14 18:42

Ларис,
спасибо за продолжение!
Очень мощная по мне глава получилась. Место, куда попал Шура, чета напомнило мне "Ворота солнца" И повеяло знаешь такой ностальгией
Вообще, все как-то узнаваемо, неуловимо, по-нашему, едва-едва... От этого я, наверное, не могу воспринимать текст объективно.
Значит, Лиза наша - гадалка)) Любопытны их рассуждения - они также неуловимы, как и общая атмосфера, вроде - ни о чем, а на деле - о многом. Такой студенческий полупьяный треп в ночи на кухне - о жизни, о смерти. о любви, о будущем... обо всем на свете.
И эпизод из жизни Лизы с ее братом - это страшно. Описано очень страшно, а еще страшнее.. да ты знаешь
Очень хочется перевод книг с немецкого)) Вроде бы я уловила что-то знакомое, но... там ведь не было Молота ведьм? И если нет -другой вопрос: почему?
Общая атмосфера какая-то... гнетущая, что ли. Вот как нарыв - болит-болит, и...
Ждешь, что вот-вот что-то такое прорвется, выплеснется.
И любви - пока нет, а какое-то - наваждение, что ли.
Интересно, что это за связь?

...

Шафран: 25.10.14 18:48

Да-да, "Ворота солнца" и есть. Вообще очень ностальгический текст вышел, писалось все по живому - наверно, поэтому и лежало много лет в загашнике. И студенческий треп, и жизнь, и все, что рядом и не рядом. И с братом тоже... Когда напишешь по живому - уже не так больно и страшно становится жить. Хотя все равно больно, о чем я...




Был он там))) в другой стопке))

...

Ersh: 25.10.14 18:52

Когда по-живому - оно честнее. А больно.. оно всегда больно, если эта боль настоящая, вымученная.
Здесь, внизу, все те же боль и хаос (с)

чета мы ударились в депрессушную полемику Время сходить за коньяком

...

Шафран: 25.10.14 18:57

Время сходить за коньяком [/quote]

Точно-точно)))) Это я завсегда за) но только не так, чтоб как в Кусково)

...

kreznutaya belka: 25.10.14 19:36

Лариса, а у вас визуалочки к тексту будут? Пока вы думаете, я тут предлагаю на роль Лизы симпатяжку Роуз Лесли



почему-то её образ сразу встал перед глазами: хрупкая, но при этом дерзкая и даже немного суровая


З.Ы. Текст читаю, но медленно, развёрнутый отзыв будет позже, когда добью выложенное

...

Шафран: 25.10.14 20:01

Какая девочка милая) Актриса? Про визуализацию подумаю, покопаюсь в закромах.



Буду ждать) И можно на "ты", кстати.

...

kreznutaya belka: 25.10.14 20:12

да, актриса))) мне очень нравиться ))) вот прям читала и она перед глазами стояла))) но буду ждать ваши образы, автору всегда виднее, как герои выглядят

...

Meldenbert: 25.10.14 21:29

Ларис, спасибо за то, что увеличила шрифт и за скорое продолжение.
Потрясающе проникновенная вторая глава вышла, я чуть сама не всплакнула над воспоминаниями Лизы о брате. Жаль, что он погиб. Хороший был человек, судя по всему. Настолько грустный продирающий эпизод... Ты это умеешь, да. Создать образ и картинку, над которой хочется рыдать.
Пока не могу определиться с отношением к Шуре. Вроде и Лизу не бросил наедине с горем, а вроде и... человек из разряда, который сам не знает, чего хочет от жизни. Хотя... ему можно, наверное.

...

Шафран: 26.10.14 05:25

Это жизнь, Марин. Хотелось бы мне никогда не создавать таких эпизодов.



Он же главгер))) Ему почти все можно.

...

Шафран: 26.10.14 05:26

 » Глава 3

Глава 3. Я ВЕДЬМА, И ЛЮБИТЬ МЕНЯ ОПАСНО.
Я не нарочно.
Просто совпало.
Я разгадала
Знак "бесконечность".
Земфира
Они встретились снова через два дня: Шура, сидевший в недорогой забегаловке с чашкой кофе, увидел, как напротив кафешки остановился знакомый красный автомобиль. Со стороны пассажира открылась дверь, а у Шуры открылся рот, потому что из автомобиля выбрался не кто иной как его однокурсник Ванечка Крамер.
Этот Ванечка был такой типус, что просто вызов логике и разуму. При росте метр пятьдесят шесть он обладал самолюбием Эйфелевой башни; говаривали еще, что когда Господь раздавал ум, Ванечка ломился за неописуемым нахальством. Он был танцор класса С, не выигравший при том ни одного чемпионата; он был прелестно невоспитанным подростком; он был невероятно амбициозен и столь же невероятно закомплексован; он чуть что кидался драться, и не было такой буквы алфавита, на которую Ванечка не знал бы матерных слов. Он вел кружок бальных танцев в школе, но, когда родители обнаружили, что вместе с венским вальсом и квикстепом дети приносят из кружка неприличные выражения в немереном количестве, его карьера в качестве преподавателя была завершена. Шура и Ваня взаимно ненавидели друг друга, и теперь, увидев этого очаровательного наглеца выходящим из машины Лизы, Шура испытал страстное желание отлупить его как следует.
В кафешке было устройство для оплаты сотовой связи; войдя, Ванечка, выгреб из кармана кучу мятых сторублевок и пятисоток и принялся скармливать их черной прорези в автомате. Шура раскрыл рот вторично: деньги у Вани не задерживались в принципе, и не раз видели, как он клянчит у сокурсниц рубль на пирожок или катит домой на роликах за неимением средств для цивилизованного проезда. Было во всем этом что-то крайне странное, и Шура решил разобраться. В прошлый раз, когда он разбирался с Ваней, это кончилось тем, что мелкий нахал в прыжке укусил его за нос и чуть не сломал ребро, но Шуру никогда не останавливали мелочи.
Пополнив счет и забрав у автомата чек, Ванечка подался на выход, но Шура вовремя успел придержать его за плечо.
- Привет, Воробушек, как жизнь? - спросил он. Воробушком, а также Зубастым Воробушком (за неправильный прикус) Ваню звали все, вплоть до декана факультета, и Ваня бесился. Вот и сейчас он обернулся в высшей степени обиженный и готовый смывать обиды кровью и соплями.
- Привет, Шпала, - фантазия у него, надо отдать должное, была замечательная: Шура за свой рост удостоился ста пятидесяти различных эпитетов. - Жизнь отлично, не то, что у некоторых.
- Ты, я вижу, при деньгах нынче.
- Работать попробуй, - посоветовал Ванечка; яду в его голосе хватило бы на целый серпентарий. - Весьма способствует, знаешь ли.
Шура начал тихо злиться. Это где же этот мелкотравчатый так работает, и при чем тут его поездки на Лизиной машине?
- Ну так отдал бы должок-то, - предложил Шура. - Помнишь, полтинник у меня брал, завкафедрой на венок? А он и не умер. Даже не собирался.
Ванечка картинно вздохнул, вытащил из карманов две пригоршни крупных купюр и с язвительной печалью заметил:
- Сам видишь, мелких нет.
- Смотри не разроняй, - хмуро порекомендовал Шура. - А то еще от расстройства лопнешь.
- Это я лопну?
- Это ты лопнешь.
- Тебе чё надо вообще, ты, длиннобудылый.
Охранник, неподвижно сидевший у кассы, угрожающе шевельнул плечами, собираясь вмешаться, но остальные посетители кафе в массе своей улыбались: это и в самом деле было забавное зрелище - парни с разницей полметра в росте намереваются драться.
- Это тебе чего от Лизы надо? - грозно осведомился Шура и взял Ваню за воротник курточки. - Что за дела?
- А ты ей что, муж? - окрысился Ваня.
- Ты, что ли, муж?
- Что у вас за дела?
- А тебя это с какого места е...т? - вскричал Ваня. Охранник встал со стула и направился к ссорящимся, как вдруг в кафе раздался еще один голос:
- Ванька! Вот ты где, а я уж думала, что тебя в унитаз затянуло или вон в ту штуковину засосало. Только за смертью посылать, честное слово!
В дверях стояла красивая ухоженная девушка в легком пальто цвета слоновой кости, мини, открывавшей стройные ноги и сапожках на каблуках, в которой Шура не сразу опознал Лизу: слишком уж не вязалась эта гламурная штучка с той Лизой, которая два дня назад рассказывала ему о своем брате. Ванечка вывернулся из Шуриной руки, едва не отодрав воротник куртки, и подбежал к красотке, словно намеревался спрятаться за ее спиной. В эту минуту он настолько был похож на малыша, который несется к маме, чтобы она защитила его от старших ребят, что Шура рассмеялся.
- Привет, Лиз. На танцы придешь?
- Если успею, - ответила Лиза и дала Ванечке шлепка по попе. - Иди в машину, я сейчас.
На шлепок Ваня совершенно не обиделся, выбежал из кафе и уже на улице показал Шуре язык.
- У нас сегодня дел по горло, - сказала Лиза. - Я постараюсь, но не обещаю. А что ты такой, словно тебя обидел кто?
Шура и сам не знал, что сказать. Она и этот гном не по отдельности, а "мы"... Наверно, из-за этого у него сейчас такое странное чувство, которое он никак не может выразить словами. Тоска? Зависть? Обида?
- Да так... - ответил он как можно безразличней. - Мы с Воробьем поспорили...
Лиза обернулась: на улице Ванечка был занят тем, что исключительно ради собственного удовольствия переходил вброд лужу, которую стоило форсировать на понтоне, причем переходил не абы как, а лок-степом. Продававшие неподалеку цветы бабульки что-то ему покрикивали, Ваня так же бодро отгавкивался матом.
- Это его Воробьем зовут? Никогда бы не подумала..., - она улыбнулась и ласково похлопала Шуру по руке. - Ну, мне пора. Ты на всякий случай не жди.
- Пока... - промолвил Шура. Выйдя из кафе, Лиза извлекла Ванечку из лужи, усадила в машину, и вскоре спорткар смешался с потоком автомобилей. Шура вернулся за свой столик, отпил давно уже остывший кофе и почему-то едва не расплакался.

***
На занятие Лиза пришла минута в минуту, и Шура опять ее не узнал. Где вы, рэпперские портки, майка с ехидно-ироничным "Thanks God I'm not a Boy" и стоптанные кроссовки, в которых пехом пройден не один километр? - на Лизе был очень дорогой спортивный костюм и немецкие бальные туфли. Шура ощутил мгновенный и болезненный укол в висок: это была совсем другая девушка, ничего общего с той, которую он почти знал, и эта новая Лиза нравилась ему гораздо меньше. Гламурная штамповка, каких тысячи, все мысли которой только о том, чтобы не сломать ноготок.
Разве она тебе нравилась? зудел внутренний голос. Почему ты сам не свой - вы друг другу просто тренер и ученик, ничего больше. Носит она настоящий Nike или не носит, катает она на машине Ванечку или не катает - какое тебе дело? Разве это важно?
Шура не знал, что ему ответить, кроме «Почему именно Ванечка-то?». Танцевали танго; он не хотел показывать движений, считая, что студийцам еще рано браться за достаточно трудный танец, однако девчонки упрашивали его чуть ли не на коленях, и в итоге Шура сдался, чтобы теперь показывать плетение и испытывать усталость и печаль - не от танго, вовсе нет. Ему казалось, что если бы все окружающие, вся эта бурная весна и грязный город вдруг провалились бы под землю, то он ни минуты не сожалел бы об этом.
Да что с тобой такое, вопрошал внутренний голос. Шура молчал, показывал движения, терпеливо поправлял ошибки, даже улыбался, хотя на самом деле ему хотелось закричать или умереть.
При чем здесь Лиза.
Ни при чем, думал Шура. Любовь это когда хорошим людям плохо. Кто это сказал?
Разве ты любишь?
Отстань, пожалуйста.
В преподавательской Ирина долго и пристально рассматривала Шуру, демонстративно молчала, словно хотела, чтоб он заговорил сам, и, в конце концов, когда он переоделся и собрал вещи, не вытерпела:
- Ты это видел, видел?
- Что я видел, - устало осведомился Шура.
- Лизу. Ну ты вообще молодец, она с тобой поговорила и прямо расцвела, - Ирина сделала паузу и добавила: - А я и не замечала, что она такая красавица.
- Мне пора, - сказал Шура.
На этот раз алый спорткар стоял прямо у входа во дворец спорта. Рядом с машиной красовался Ванечка, отчаянно гордясь и задирая нос. Шура устало вздохнул и подошел к нему.
- Воробей, ты чё? - спросил он, невольно цитируя старый анекдот. Ваня запыхтел, словно средних размеров паровоз.
- Ничё.
- Ну и все, - сказал Шура и врезал ему по носу. Ваня заорал, громче, чем ледокол "Ленин" в полярном тумане, а Шура влепил ему еще и сам удивился, насколько легко это получилось.
- Ну и все, - повторил он и пошел прочь. За его спиной Ванечка захлебывался в нецензурщине и кровавых соплях, а Шура не мог объяснить даже самому себе, за что он вздул Воробушка, который сегодня, в общем-то, ничего плохого ему не сделал. Зачем?
- Зачем?
Лиза спросила тихо, но Шура услышал и обернулся. Она стояла рядом с подранком, который уже просто ревел, и смотрела на Шуру в упор, а взгляд ее был прежним - хлестким и взрывоопасным.
- Зачем? - повторил Шура. - Да откуда я знаю, зачем...
И он пошел было дальше, но тут Лиза заговорила, и Шура остановился снова.
- Александр, ходи опасно. Сегодня в твоем подъезде на тебя нападут трое наркоманов, ударят обрезком трубы и отберут рюкзак. Мой тебе совет: до девяти погуляй где-нибудь, не нарывайся. В девять они уйдут.
Шура оглянулся. Ванечка смотрел на него и злорадно ухмылялся: вот, мол, понял? Кровь придавала его физиономии совершенно неописуемое выражение. Лиза взирала с таким равнодушием, что Шура поежился.
- Ходи опасно, - посоветовала она.

***
Разумеется, он не поверил ни единому ее слову.
Если бы за всякое предупреждение типа "Бог тебя накажет" Шура получал хотя бы по рублю, то давно бы купил себе дом в теплых краях и проводил время исключительно за чесанием пяток и пролистыванием "Плейбоя". Он начистил Воробью морду, или что там у птиц на месте лица, Лиза ему пригрозила, ну и все. Никаких обкуренных наркоманов, тем более что у него исключительно респектабельный подъезд на кодовом замке.
И только закрыв за собой дверь подъезда, Шура понял, что Лиза таки была права.
На площадке между первым и вторым этажом сгрудились абсолютно невменяемого вида малолетки, причем одного из них Шура вроде бы знал - пацан, кажется, жил в соседнем дворе и выгуливал ротвейлера, больше похожего на танк, чем на собаку. Каким-то краешком сознания Шура заметил, что цепляется к мелочам: ротвейлер, прорванный рукав куртки одного из шпанюков, их здоровенные ботинки, которые Ванечка, кстати, именовал говнодавами... подростки сидели вполне спокойно, один вообще спал, и Шура решил пройти потихоньку, тем более, родная дверь - вот она. И Лиза ошибется.
Он почти прошел, когда один из них схватил его за ногу и резко дернул.
Шура не удержал равновесия и свалился на лестницу, стукнувшись носом о ступеньку. Боль была такой, что на глаза слезы навернулись; Шура взвыл и тотчас же получил удар по голове чем-то тяжелым. Подъезд качнулся и растворился в серой пелене; последним, что Шура запомнил, были руки, сдирающие с его плеча рюкзак.
Лиза не ошиблась, подумал он и потерял сознание окончательно.
... - сотрясения нет, гражданочка. Только оглушили...
... - развелось быдла, не пройти нормальным людям...
Шура кое-как открыл глаза. Мама сидела рядом, держа его за руку, а носатый мужчина в белом халате закрывал чемоданчик с инструментами; Лиза не ошиблась.
- Как дела, браток? - спросил носатый.
Шура пощупал языком зубы: вроде бы целы и не качаются, но дотрагиваться все равно неприятно. Почему так бок-то болит?
- Кажется, ничего, - произнес Шура. - А что такое...
Носатый рассмеялся, обнажив крупные разлапистые зубы.
- Повезло тебе, что мы к твоей соседке по вызову приехали. Пугнули этих... А то бы забили тебя, я таких знаю. Что в сумке-то было?
Шура закрыл глаза. Туфли, еще совсем почти новые, футболка, брюки - ерунда, в общем-то. Набор дисков и бумажник - вот что по-настоящему жалко.
Лиза не ошиблась.
Интересно, если бы он не побил сегодня Ваньку, напали бы на него гопники или нет?
***
При дворце спорта недавно открылся кабинет иглоукалывания и восточной терапии. Там-то Шура и обнаружил Лизу.
Она лежала на высокой кушетке, слушая музыку для релаксации; меланхоличный доктор-кореец неспешно утыкивал ее спину длинными иглами. В кабинете пахло травами. Видимо, из-за этого запаха злость Шуры моментально увеличилась в размерах раза этак в два.
- Выйдите, молодой человек, - спокойно порекомендовал доктор, когда Шура открыл дверь с пинка и ввалился в кабинет. Шура ощутил пульсацию боли в шишке, оставленной на затылке наркоманами в память о приятном свидании, и решил, что его отсюда выведут только с нарядом милиции.
- Как ты это сделала? - спросил он. Лиза устало вздохнула.
- Андрей Анатольевич, на юношу нервы напали, - объяснила она. - Вы бы нас оставили, от греха, минут на десять.
- Тебе виднее, - с той же невозмутимостью сказал доктор и удалился, вынув из кармана пачку шоколадных сигарилл. Шура выдернул из-под стола врача табуретку и сел так, чтобы быть с Лизой носом к носу.
- Так как ты это сделала? Друзей подговорила, чтоб мне за Воробья звездюлей навешали?
Лиза демонстративно отвернулась и принялась разглядывать плакаты на стенах. Тогда Шура взял ее за волосы и развернул к себе.
- Я сейчас все эти иголки молотком заколочу, - пообещал он. - Говори давай, как ты это сделала, не зли.
- А почему ты не послушался? - вопросом на вопрос ответила Лиза. - Они бы ушли ровно в девять, - она сделала паузу и с достойным Вани ядом добавила: - Попа бы сейчас не болела.
- То есть это все-таки твоих рук дело!
- Саша, ты ведешь себя неадекватно.
- Да, неадекватно! Меня избили и ограбили по твоей наводке, а ты еще ждешь от меня хороших манер?
Лиза приподнялась на локтях и посмотрела ему в глаза. Под этим взглядом Шура покраснел и разжал руку. К пальцам прилипло несколько огненных волосков; он машинально их стряхнул.
- Извини. Я просто... - он потер лицо ладонями, сжал виски. - Я правда не в себе. Ты сказала, что... Как, откуда?
- Много украли? - сочувствующе спросила Лиза. Шура шмыгнул носом.
- Диски жалко...
Холодные пальцы скользнули по его голове, нащупали шишку; Шура понял, что еще чуть-чуть, и он расплачется. И ещё ему не хотелось, чтоб она убирала руку.
- Больно?
Он закивал. Пальцы пробежались по шишке и вдруг нажали так, что Шура охнул. Но боль прошла сразу. Действительно прошла, словно и не было никакой шишки.
- Ладно, Шур. Поверишь, не поверишь - дело твое. Я ведьма. Квалификация - провидчество. Так что еще утром я знала, что ты поколотишь Ваню, а потом вздуют уже тебя. Не потому, что я хочу или не хочу этого, а потому что все работает по закону сохранения энергии и вещества. Ты физику учишь, должен понимать.
Шура закрыл глаза. Она ведьма. Квалификация - провидчество. Что ж, это все объясняет, но разве ведьмы бывают? Ведьмы, пророчества, как статьи в желтой прессе: "Мою соседку изнасиловал инопланетянин"...
Но ведь она на самом деле знала. А в тот вечер ждала, когда он выйдет, поругавшись с мамой - и снова не ошиблась.
Это важно?
Нет. Неважно.
С минуту они сидели молча, потом Лиза убрала руку, и Шура внезапно ощутил прилив такого острого и неожиданного одиночества, какого никогда не испытывал раньше.
- Я люблю тебя, - произнес он, и сказать это было не труднее, чем ударить Воробья. - Это тоже входит в твои возможности?
Это важно?
- Нет, - ответила Лиза. - Это единственное, что я не могу.
Вернувшись с перекура, Андрей Анатольевич открыл дверь кабинета, но отчего-то заходить не стал, а наоборот, затворил ее снова и перевернул табличку с надписью "Добро пожаловать" обратной стороной - "Извините, закрыто".

***
Домой Шура шел, пошатываясь, словно после хорошей выпивки. У него кружилась голова, и он не совсем понимал, куда идет - но ему было хорошо. По-настоящему хорошо. Куртку он так и не озаботился застегнуть, и весенний ветер приятно остужал сквозь свитер разгоряченную грудь.
Он чувствовал себя бабочкой, которая долетела-таки до огня и теперь полыхает в нем, не сгорая. Колдовское пламя... ведьма она, или не ведьма - какая разница? Шура был с девушкой всего один раз и сейчас не мог представить даже ее лица, настолько был тогда пьян, но сегодняшний час с Лизой отпечатался в его памяти во всех деталях, словно цвета, запах и звуки обострились в окружающем мире до последней степени, чтобы затем рассыпаться - ярким песком, мозаикой, дробленым мазком. Шура помнил дух какой-то медицинской книги, которую они безжалостно смяли, запах Лизиной кожи - чай, она пахла зеленым чаем! - и аромат увядающей розы, устилающей лепестками подоконник. Шура помнил свое прерывистое сбивчивое дыхание и хриплый шепот Лизы ему на ухо: тхор туми а фала форам, тхор туми а сунг, и неожиданно резкий телефонный звонок, услышав который, он стал двигаться быстрее, но Лиза прошептала: "Не спеши", и он послушно замедлил ритм. Его пальцы помнили мягкую текучесть ее волос и тепло кожи, и форму некрасивой глубокой вмятины под левой грудью. И каждая клеточка его тела запомнила тот болезненно острый и сладостный миг, когда он кончил, и Лиза, обняв его за шею, едва слышно вымолвила: Спасибо.
У подъезда Шура сел на лавочку. Похлопал по карманам в поисках сигарет и вспомнил, что не курит. Рассмеялся. Лиза... черт возьми, да! Да, Лиза, всегда да - на все вопросы...
Они были. Прочее в ту минуту казалось Шуре потрясающе неважным, словно самое главное с ним уже произошло. Весна, красивая девушка и волшебство, разлитое в воздухе...
Я ведьма, и любить меня опасно, сказала Лиза напоследок. Что-то постоянно кололо Шуру под ключицей; он запустил руку под свитер и извлек иголку - одну из тех, которыми была утыкана Лиза.
- Я попробую, - ответил он ей. - Попробую.
[size=18][/size]

...

Ersh: 26.10.14 10:23

Ларис,
спасибо за продолжение!Яркая главка получилась: начиная с Ванечки) Очень он показался мне ярким. описан так достоверно, несколько комичный персонаж, но все равно интересный) Немного мне непонятно (я в танцах не дока) - студенты могут вести кружки и занятия? Они же еще молодые ребята, а уже и занятия ведут, и все такое.

Тут прям браво! и хочется вывесить это лозунгом и показывать всяким некоторым
И все же интересно - откуда он такой выкопался? воробей этот. Что у него с Лизой? Почему она с ним? Почему такие метаморфозы с ней происходят, с чем это связано? Любопытно!
Ее пророчество насчет гопников - даже жутковато стало. А вот про закон сохранения энергии в тему, достоверно, знаешь ли)
А Шура втрескался по уши) Притягивает его вся эта неизведанность, притягивает сама Лиза. Но все-таки мутная она деваха, не пойму пока, чем живет, что хочет. Шура-то понятно: беспокойная душа, жизнь какая-то у него бесцельная, бестолковая, дома не ладится, да и все серенько так - вот нашел на свою попу приключений в виде загадочной незнакомки. А вот что она?
В общем, надеюсь, что загадки раскроются)

...

Шафран: 26.10.14 12:00

Ванечка это прям из жизни. Был такой знакомый)) Большой оригинал, прям садись и записывай за ним, и будет огого какая книжка. А студенты да, могут вести кружки танцев. Прикинь, такой студент на паркете с трех лет пляшет, к 18 годам уже мастер спорта. Что ж ему не работать на том, что умеет и знает (как правило, больше ничего не умеет и не знает).



Все будет объяснено))) Я пока накручу-наверчу, надичить хочу.




Попа на то природой и сотворена, чтоб на нее приключения-то находились)

...

Meldenbert: 26.10.14 19:50

Ларис, привет! Спасибо за продолжение!
Ванечка - просто яркий ходячий глюк. В смысле, настолько ты образ... отталкивающий - глазами Шуры создала, что видится это создание каким-то очень непритягательным. И очень интересно, как он оказался рядом с такой девушкой, как Лиза.
Что касается дара провидчества, у меня вдруг вопрос возник: а почему она не спасла брата, если все вот так видит? Или об этом еще будет дальше??? Может, не такое простое было это убийство?..

...

Шафран: 27.10.14 07:29

На самом деле он положительный герой)))



Тут просто такое дело, что г*вно иногда случается внезапно. Очень внезапно. И ты просто не готов...

...

Шафран: 27.10.14 07:31

 » Глава 4

Глава 4. ЛИЗА В ДЕЛЕ.
Нет. Нет. Нет. Нет -
Все, что я слышал
От твоего сердца.
И. Лагутенко
До вечернего занятия он считал часы.
День казался бесконечным. Стрелки на циферблате в лектории уснули, и Шура успевал вспомнить все матерные слова из Ванечкиного репертуара в их адрес прежде, чем минутная с неохотным "цок" покидала свое место и лениво перемещалась на соседнее деление. Лектор за кафедрой говорил так, словно язык у него во рту едва ворочался; Шурина голова становилась все тяжелее с каждой минутой, а впереди было еще три пары плюс большая перемена. Он попробовал было кидать в Ванечку жеваной бумагой, благо наглый Воробушек сидел в лектории всего на два ряда ниже, однако это его нисколько не развлекло, а разобиженный вусмерть Ваня прислал ему записку с абсолютно нецензурным советом засунуть эти бумажки в одно место и пообещал пожаловаться Лизе.
"Что у вас за дела?" - написал Шура.
"Отвянь, верзила", - был ответ. Шура бросил в Воробушка еще одним бумажным катышком и получил рекомендации относительно того, куда бы ему надо сходить, с подробным описанием дороги, выданные злобным шепотом через плечо. Окружающие захохотали, лектор постучал по кафедре ручкой, призывая к порядку, и все происшествие уложилось ровно в полторы минуты. Шура вздохнул, начал было списывать с доски формулы, но так стало еще скучнее; он отложил ручку и набрал Лизе sms-ку.
"Как дела?"
Сообщение было доставлено через три секунды; они показались Шуре вечностью. Интересно, где сейчас Лиза? Шура оторвал клочок от последней страницы тетради и написал записку Ванечке.
"Слушай, а где Лиза работает помимо Дверей в небо?"
Ванечка сокрушенно покачал головой и нацарапал ответ:
"Отъе...ись, дылда, я лекцию пишу".
"Птичка моя, где она работает помимо Дверей в небо?"
За птичку Шура получил такой джентльменский набор, какой бесповоротно убедил его в том, что Ванечкино место на филфаке, а не на математическом. Шура проверил телефон - от Лизы ответа не было - и со вздохом уронил голову на тетрадь. Лиза-Лиза-Лиза...ты где?
Мобильник молчал.
Ведьма, подумал он. Ну, ведьма, блин.
Телефон ожил через четыре минуты, когда Шура почти уже выцарапал на столешнице тривиальное "Танец - это вертикальное выражение горизонтального желания". Открывая сообщение, Шура обнаружил, что у него дрожат руки.
"Нормально. Как сам?"
Пожалуйста - такое ожидание ради трех слов. Ей что, совсем нет до него дела? Постель еще не повод для знакомства?
"Сижу на лекции и дико по тебе скучаю", - написал он и отправил сообщение. Ванечка внизу давно уже забыл про лекцию и развил кипучую деятельность по sms-переписке с незнакомым респондентом. Шура подумал: а что если он общается с Лизой, и ему стало грустно.
"Не скучай", - ответила Лиза. В мелких буквах Шуре привиделось равнодушие.
"Может, встретимся днем? - предложил он. - Приеду, куда скажешь".
"Прости, некогда. Увидимся вечером".
Шура убрал телефон в карман и откинулся на спинку скамейки, закрыв глаза. Уйти, что ли, с остальных лекций, все равно сегодня учеба по боку, все мысли об одном... На улице была весна, грело доброе оранжевое солнце и текли ручьи - можно прогуляться вниз по проспекту, глядя, как тает снег и влюбленные парочки целуются на каждом углу; вполне вероятно, он увидит припаркованный где-нибудь у делового центра алый спорткар и дождется, когда Лиза пойдет на бизнес-ланч в ближайшее кафе.
"Воробушек, я ж не отстану. Где она работает?"
Ответ пришел через семь минут: Ванечка исписал кругом целый лист. В основном, это был рассказ о Шуриной родословной, происхождении и моральном облике, и вдобавок о том, что он (Ванечка) с ним (Шурой) сделает, если его хоть раз еще назовут Воробьем. Однако среди всего этого словесного бесчинства Шура обнаружил-таки искомое: частный клуб "Город", организатор шоу-программ с пометкой в скобках "с восьми до трех". Шура сложил листок, спрятал в задний карман джинсов и шикнул - когда Ванечка обернулся, Шура послал ему воздушный поцелуй, на что нахальный Воробей продемонстрировал средний палец правой руки с аккуратно наманикюренным ногтем.
Из лектория Шура выбежал первым, едва не сбив с ног преподавателя, и помчался в раздевалку. Куртку он надел на ходу. На улице царила весна, солнце прыгало по лужам, дробясь и разливаясь золотыми ручьями; Шура шагал и мурлыкал какой-то мотивчик без слов - ему было легко и спокойно, он ощущал себя невесомым и готов был взлететь к пушистым серо-голубым облакам. Прохожие улыбались стройному высокому парню, который беззаботно пританцовывал по оттаявшему асфальту; Шура чувствовал, что его жизнь меняется и что это безусловно хорошо.
На входе в клуб его остановил охранник. Шура объяснил, к кому идет, и ему рассказали, что госпожа Голицынская на планерке, и ее можно подождать возле стойки с рекламками. Шура послушно встал там, где ему указали; время снова потекло медленно, как густой мед, откуда-то издалека доносилась музыка - Шура ждал.
Лиза появилась словно бы ниоткуда - изящная девушка в аккуратном пиджачке мужского покроя и модной юбке, которая выставляла ее ноги в изящных туфельках на всеобщее обозрение. Завитые волосы были подхвачены темной заколкой, а в руках Лиза несла целую стопку бумаг. Шуру она, разумеется, заметила только тогда, когда он заступил ей дорогу.
- Привет.
Лиза взглянула на него очень красноречиво.
- А ты как здесь? - осведомилась она.
- Ваньку пытал, - признался Шура. - Я с лекций ушел, очень хотелось тебя увидеть...
Лиза улыбнулась, но, несмотря на всю доброжелательность этой улыбки, Шура понял, что здесь и сейчас он абсолютно некстати. У нее свои дела и заботы, у нее своя жизнь, в которую он, по большому счету, вписывается только как тренер в студии танцев.
- Я скучал, - произнес он. - Честно.
Ее улыбка стала шире; Лиза протянула руку и погладила его по щеке. На Лизином запястье трепетала голубая жилка; Шуре захотелось прикоснуться к ней губами и сосчитать пульс.
- Ты придешь вечером?
Улыбка не то чтобы исчезла совсем, но как-то померкла, что ли. Н-да, юноша, трахнули тебя один раз, а хлопот на целый месяц, ядовито подметил внутренний голос, и Шура сник окончательно.
- Не хочешь меня больше видеть... - вздохнул он, на что Лиза расхохоталась так, что едва не разроняла свои бумаги. Краем глаза Шура увидел, что охранник смотрит на нее с интересом и изумлением, словно никогда не видел, как она смеется.
- Шур, ну я же ведьма, - произнесла Лиза.
- ...и любить тебя опасно, - закончил ее фразу Шура.
- Но тем не менее...
- ...я попробую, - перебил Шура. - Даже если ты против, я все равно попробую.
Тогда она перестала смеяться - сразу, словно отключила кнопку смеха - а потом приподнялась и поцеловала его. Шура ощутил, как болезненно стукнуло и остановилось сердце, а Лиза оторвалась от его губ и сказала:
- На всякий случай не жди.
И пошла по своим делам, звонко цокая каблучками. Шура стоял и смотрел ей вслед, оглушенный и не до конца понимающий, что происходит и где находится; Лиза уходила в глубины клуба так, словно погружалась в морские пучины, а он должен был стоять и смотреть ей вслед, хотя на самом деле Шуре хотелось сгрести ее в охапку и овладеть ею прямо на полу.
Печальный, он вышел на улицу, но тем не менее, его печаль была светла - этакая горчинка, которая придает вкусу весеннего дня особую прелесть. Шура постоял немного возле входа в клуб, размышляя, куда бы пойти (будь здесь Воробушек, он подсказал бы маршрут) и решил зайти в недорогую кофейню неподалеку перекусить.
И он почти ушел, но что-то заставило его обернуться, и Шура увидел в конце улицы знакомую фигурку. Он подождал и убедился в том, что это действительно Ванечка, который скачет по лужам как раз к клубу. К Лизе, подумал Шура и решил дождаться выхода несносного Воробья, чтобы еще раз побеседовать по-свойски.
Ждать пришлось недолго: Ванечка вышел на улицу ровно через десять минут. Лиза в легком пальто нараспашку держала его под руку, и выглядели они как двое абсолютно счастливых влюбленных, во всяком случае Ванечка смотрел на Лизу примерно так же, как обжора смотрит на шоколадный торт. Значит, для этого недомерка она всегда свободна, а для него, Шуры, занята по уши? Что это за работа у них такая?
На стоянке такси была одна-единственная машина. Мысленно Шура пересчитал все наличность, понял, что до конца недели ему придется ходить пешком, и решительно открыл дверцу.
- Куда? - меланхолично осведомился пузатый водитель.
- Вон ту машину видите? За ней.
Такси вырулило со стоянки на проспект. Судя по всему, Лиза и Воробей ехали за город. Спорткар вскоре свернул сначала на одну тихую улочку, затем на другую, миновал частный сектор, а потом выехал на шоссе. Позади осталась Долина бедных с роскошными домами городских чиновников, загородный оптовый мегамаркет и единственное действующее в городе кладбище. Куда они едут, недоумевал Шура, потрахаться в чистом поле? За городом была еще совсем зима; когда машина остановилась, и Лиза вышла на обочину, Шура заметил, что она переобулась в теплые высокие сапоги. Ванечка в своих гламурных кедиках сразу же утонул в сугробе и принялся капризничать по этому поводу.
Шура расплатился с водителем за ближайшим поворотом и пошел в сторону города, стараясь держаться возле деревьев чахлой посадки, чтобы не попасться на глаза Воробью и Лизе. Снегу возле деревьев по счастью почти не было - хотя бы в этом Шуре везло.
Сладкая парочка пребывала отнюдь не в одиночестве - компанию им составляли двое мужчин весьма и весьма солидного вида, чей серебристый джип притулился на обочине рядом с машиной Лизы. Шура подошел поближе, не опасаясь теперь, что его заметят - все были заняты.
Лиза сняла пальто и пиджак, оставшись в легкой блузке с коротким рукавом и юбке (ангина обеспечена, подумал Шура). Ваня шустро подобрал вещи и уволок в машину, а потом вернулся и взял Лизу за руки. Ничего дружеского или от любви в этом жесте не было - одна работа, и Воробей словно бы переступал через себя. Совершенно неподвижно они простояли несколько долгих минут, а потом Лиза запела.
Первым порывом Шуры было заткнуть уши. Голос, тяжелым набатом поднимавшийся над полем, не мог принадлежать Лизе - он был похож вовсе не на человеческий голос, а на то низкое гудение, которое слышно возле опор электропередач. И тем не менее, это была песня: Шуре казалось, что он различает слова - гневные, яростные, несущие боль и отмщение. Его замутило. Казалось, что кто-то принялся растягивать его мышцы и скручивать суставы, которые задрожали и задвигались в своих вязких гнездах. Не выдержав, Шура рухнул на колени, и звук оборвался.
Шура нашел в себе силы поднять голову и посмотреть. Одного из солидных мужчин бурно рвало, второй шатался, как пьяный, и зажимал уши, но Ваня и Лиза стояли как вкопанные, будто ничего и не произошло, хотя лицо Лизы было окровавлено. Шура выпрямился. В затылке запульсировала боль, но он смог удержаться от падения. И в это время появился ветер.
В посадке не шевельнулась ни единая ветка. Вихрь кружил возле Лизы и Вани, поднимал дыбом их волосы и едва не сбивал с ног. Юбку Лизы вскинуло буйствующим колоколом; Шура разглядел под тонкими колготками изящное черное белье. Ветер усиливался. Видно было, что еще немного, и не разжимающую рук пару оторвет от земли. И когда Шура не вытерпел и кинулся к ним - поймать, удержать! - ветер внезапно стих.
Лиза осела в сугроб. Ваня плюхнулся рядом и принялся оттирать ее губы от крови, другой рукой поправляя юбку. Все было кончено. Солидные мужчины осторожно подошли к ворожее, и даже издали видно было, что они весьма и весьма поражены. Один из них протянул Ванечке пухлый конверт, а другой осторожно поднял Лизу на руки и понес в машину. Ваня поплелся за ними, вытаскивая из конверта тысячные купюры - по всей вероятности, свою долю.
Шура подошел к ним только после того, как джип уехал. Лиза устроена была на пассажирском сиденье, и Воробей пытался пристегнуть ее ремнем безопасности.
- Это и есть ваша работа? - спросил Шура. Ваня бросил на него свирепый взгляд из-под пушистых ресниц (Шура почему-то заметил себе, что у Вани совсем девичьи ресницы, да и щетина еще не начала расти) и кивнул.
- У тебя валидола случайно нет?
- Нет, - ответил Шура и склонился к Лизе, которая заметно осунулась и побледнела до синевы. - Что с ней?
- Отдача, - буркнул Ваня и занял место водителя, не собираясь ничего больше объяснять. - Садись уж, раз ты здесь.
Лиза пришла в себя только после того, как они въехали в город. Она глубоко вздохнула и провела ладонью по лбу, потом обернулась, посмотрела на Шуру и понимающе кивнула, словно была уверена в том, что он окажется на заднем сиденье машины.
- Ты как? - спросил Ванечка с тихой заботой в голосе. Шура едва рот не открыл от удивления: Воробей ни разу не был замечен в заботе о ком-то, кроме себя любимого. Лиза мягко усмехнулась.
- Терпимо. Деньги взял?
- Как договаривались. Я пересчитал.
Она протянула руку и вынула из бардачка пластинку каких-то таблеток. Не глядя, выдавила на ладонь белый кругляш, отправила в рот.
- Сколько времени?
Ваня посмотрел на часы.
- Пол-второго только. Домой?
Откуда-то снизу Лиза извлекла сумочку, вынула пудреницу и стала прихорашиваться. Шура смотрел на нее и тихо кипятился: сколько можно вести себя так, словно его тут в помине нет.
- Не хочу.
- В клуб? - предложил Воробушек. Лиза отрицательно покачала головой и резко закрыла пудреницу.
- Хотя ладно, давай домой. На четвертую пару еще успеешь.
- На фиг она мне вперлась, - проворчал Ваня. - Кстати, мне новые ботинки надо покупать...
- Сколько? - осведомилась Лиза равнодушно.
- Восемь, - нагло ответил Ванечка. Шура аж присвистнул: не иначе, с золотыми шнурками обувка. Лиза с неудовольствием покосилась в его сторону и, достав из бардачка заветный конверт, протянула Воробушку еще три тысячи.
- Танцуй, милый.
- Не называй меня милым, - буркнул Ваня. - Мне это не нравится.
- Милый-милый-милый-милый.
Если Воробушек и обиделся, то несильно. Шура поймал себя на том, что завидует ему: он Лизин друг и помощник, он важен... А то, что было вчера - только вчера! - в кабинете иглоукалывания... так, мелочи жизни, физиология, простое проведение времени.
Того, что конверт с деньгами, небрежно брошенный Лизой через плечо, плюхнется ему на колени, Шура совершенно не ожидал.
- Тебе ведь тоже нужны туфли, - промолвила Лиза. - И диски.
Теперь была уже очередь Ванечки изумляться - он натурально раскрыл рот, и Лиза с неудовольствием посоветовала ему не пялиться на Черникова, аки на белого медведя в пустыне, а смотреть на дорогу. Ваня отвернулся, но по всему видно было, что он поражен в самый центр своего птичьего сердца.
- Я не возьму, - сказал Шура, и Ванечка таки не выдержал: оглянулся и сказал ему дурака.
- Возьмешь, - спокойно сказала Лиза. - Купишь нормальную одежду взамен того тряпья, что сейчас носишь.

***
На тренировку она опять пришла минута в минуту. Шура демонстративно не смотрел в ее сторону, разглядывая те диски, что принес из дома, и размышляя, чего Лизе стоит беззаботно болтать с девчонками из группы, шутить и хохотать над их шутками и быть душой компании после сегодняшней работы - ведь ей было не просто физически плохо, ей было ужасно, он же сам видел... Что взять на занятии сегодня: румбу или медленный вальс, чтобы ей было попроще?
Девчонки рассмеялись на очередную Лизину шутку. Шура видел ее в зеркале: Лиза была прекрасно одета, мило и со вкусом накрашена, и только бледность выдавала тот факт, что ей сегодня пришлось потрудиться. А если все списать на слишком яркое освещение, то она выглядит превосходно.
Я не возьму.
Гусары с женщин денег не берут?
Шура оставил конверт на заднем сиденье машины, тем не менее, он неким хитроумным образом проник в его рюкзачишко. В конверте оказалась дикая сумма в тридцать две тысячи; Шура был натурально шокирован - неудивительно, что Ванечка приоделся и держится таким паном, с подобными-то заработками немудрено задирать нос. Конечно, Шура принес конверт в студию - брать так много денег казалось ему морально недопустимым, впрочем, он не взял бы от Лизы даже червонца, даже в долг - не так был воспитан.
Что ж, пускай будет румба.
Где-то в середине занятия Шура заметил, что Лизе как-то не по себе, что ли. Пару раз она отходила проверить телефон на предмет сообщений, о чем-то шепталась с Мадиной, с которой крепко сдружилась за последнюю неделю - казалось, что она крепко напугана, что уже случилось или вот-вот произойдет что-то страшное. Ее напряжение передалось сначала Мадине, потом остальной группе: девчонки путались в простейших шагах, ребята спотыкались из-за этого и принимались материться. Шура не вытерпел и впервые за все занятия с этой группой объявил перерыв.
Ребята вышли покурить, девчонки разошлись по кучкам сплетничать, Мадина выбежала в коридор - ответить на телефонный звонок, а Лиза села на скамеечку и уткнулась лицом в ладони. Шура вынул конверт и подошел к ней.
- Держи. Мне не надо.
Лиза подняла голову и посмотрела на него устало и измученно. В ее глазах сверкали влажные блестки.
- Не надо, - повторил Шура. - Такое ощущение, что ты от меня откупаешься.
Она вздохнула. Взяла конверт, открыла и закрыла, даже не заглянув внутрь.
- Шур, какой ты глупенький.
- Возможно. Что с тобой?
Лиза шмыгнула носом и отерла глаза.
- Пока ничего. Слушай, ты в Бога... ах, да, я уже спрашивала.
- Да, спрашивала.
- Тогда, - вздохнула Лиза, - помолись за меня завтра...

***
А если ей больно?
А если у нее снова проблемы?
Ночной город тихо спал. Шура шел по задворкам спального района, темно было, хоть глаз выколи, и пару раз он едва не шлепнулся в лужу. Шура не знал, что за сила вытащила его из дому (поругался, снова поругался с мамой!) и поволокла через весь город к Лизе.
Она выглядела обреченной. Шура боялся одного: что не успеет. Что придет, а ему никто не откроет, и три окна во двор на втором этаже будут черными и незрячими. Что сегодня Лиза попрощалась с ним. И Шура спешил, срезая углы, выбирая короткий путь через подворотни и минуя редкие стайки пьяных подростков без страха.
Вся Лизина квартира была ярко освещена. Дом давно погрузился в сон, лишь ее окна горели в тревожной мартовской ночи золотыми маяками. Шура ускорил шаг, размышляя о том, что же он ей скажет, когда она откроет.
Дверь подъезда была заперта. Шура вынул мобильник и набрал Лизин номер. Гудки были томительно длинными и густыми; после пятого Шуре стало казаться, что Лизы нет в квартире, и телефон надрывается один в совершенно пустых комнатах.
- Ты знаешь, сколько времени? - услышав ее недовольный голос, Шура вздохнул с облегчением.
- Знаю. Подойди к окну.
Спустя несколько минут в окне кухни появился Лизин силуэт. Шура помахал ему, и Лиза в трубке спросила:
- Что ты тут делаешь?
- Открой, - посоветовал Шура.
Лиза отошла от окна, чтобы вернуться и выбросить в форточку связку ключей. Самый большой и зубастый подошел к входной двери, второй, как догадался Шура, был от квартиры.
- Что ты тут делаешь? - повторила она, когда Шура вошел в коридор. Он положил ключ на подзеркальник и взял Лизу за плечи - так, как брал, когда показывал правильный виск в самбе.
- Я тебя одну не оставлю.
Лиза хмуро и недовольно посмотрела на него, а потом вдруг уткнулась ему в грудь и разрыдалась, словно несчастный измученный ребенок. Шура обнял ее так крепко, что потом не сразу сумел разжать руки. Она обливалась слезами, а он гладил ее по волосам и говорил, что... Впоследствии Шура так и не смог вспомнить, что же все-таки сказал ей: вроде бы что-то о том, что никому не позволит ее обидеть, что она может не притворяться сильной женщиной и принять помощь, что он любит ее... да-да, нечто в этом роде все мужчины говорят своим женщинам, и Шура еще не знал, что станет одним из немногих мужчин, которые смогли выполнить подобное обещание.
Наконец, Лиза успокоилась и достаточно сердито, словно ей было неловко за проявление слабоволия, произнесла:
- Шур, ты меня совсем зажал.
Освободившись, она отерла слезы и прошла в комнату. Шура послушно поплелся за ней, и увидел, что в квартире царит полный разгром, словно после обыска: книги, ранее разложенные в аккуратные стопки, теперь громоздились кучами, и листы их были смяты, на столе, поверх клавиатуры лежало темное, расшитое бисером платье, которое безжалостно приминали ботинки со шнуровкой, в самом центре ковра красовался чемоданчик нараспашку, и из него бессовестно высовывались кружевной комбидресс, журнал "Вопросы психологии" с лихо заломленной страницей и пакет венских вафель. Совершенно не к месту Шура вспомнил, что однажды Ванечка объелся как раз такими вафлями, и его едва не стошнило прямо на декана.
- Что случилось? - спросил он. Лиза поддернула ногой крышку и захлопнула чемодан.
- Я уезжаю.
Раньше Шура считал выражение "обухом по голове" обычной метафорой, но теперь, после того, что сказала Лиза, понял: нет, это не метафора...
- Куда? - тихо спросил он.
- В Москву.
Шура опустился на диван. Вот и все. Надо бы, конечно, спросить, когда электричка, предложить проводить и попросить, чтобы она не забывала писать ему письма под Новый год. Ну вот и все... ну почему настолько быстро...
- Надолго? - осведомился он едва слышно, отчаянно боясь услышать ответ "навсегда". Лиза дернула плечом.
- Не знаю. Если все нормально пройдет, то дня на два, не больше.
- А если не нормально?
Она улыбнулась ему грустно и мудро, и от этой улыбки у Шуры что-то сжалось в животе.
- Тогда не вернусь. Похороны за счет коллектива.
И видно было, что Лиза не шутит.
- Ты поэтому попросила за тебя помолиться?
- Поэтому.
Она подошла к нему и молча обняла - было в этом жесте что-то такое, от чего Шура едва не вскрикнул. Лиза пахла зеленым чаем, болью и страхом, она рассказывала свою историю быстро и четко, словно это был доклад военного старшему по званию, и после того, как Лиза замолчала, Шура смог произнести только одно:
- Я поеду с тобой.
Он ожидал, что Лиза станет отказываться, но она согласно качнула головой и отошла, нервно похрустывая пальцами. Часы на кухне пробили три.
- Мне нужно поспать пару часов, - сказала Лиза: не ему, просто реплика в пустоту. - Разбуди меня в половине шестого...
Шура кивнул. Лиза вздохнула и вышла из комнаты. Вскоре Шура услышал, как в спальне зашуршала одежда и скрипнула кровать. В половине шестого... Он поставил будильник в мобильном телефоне на пять пятнадцать и свернулся калачиком на диване.
Сон не шел.
Елизавета Анатольевна Голицынская, ведьма первого посвящения... Насколько Шура понял из ее рассказа, это было что-то вроде степени кандидата наук: по мелочи ворожить могут многие, а вот иметь доступ к хорошей литературе по профессии, наставника и высокий личный уровень - это дано не каждому. Вчера Лиза получила предложение, от которого невозможно отказаться: ей объявили о возможности прохождения второго посвящения, после которого Лиза стала бы уже знающим магом - аналогично доктору наук. Тут бы только радоваться, однако Лиза была напугана не на шутку.
Это дико тяжелое дело, Шур. Я после первого-то думала, что не отойду... год болела. После второго посвящения сорок процентов новичков умирает.
Лиз, тебе страшно?
Бред какой-то... Словно читаешь третьесортный триллер, написанный семиклассником с неторопливым развитием. Ведьмы, знающие маги - бабкины сказки. И, тем не менее, это правда: он имеет дело с настоящим реликтом человечества.
В соседней комнате Лиза вздохнула и что-то проговорила во сне. Завтра... нет, уже сегодня ее ждет обряд, которому подвергали подобных ей еще до пришествия Христа и который не всякий может вытерпеть. Шура никогда не боялся признаваться себе в чем-то и сейчас не побоялся признать, что ему жутко. Не то, что бы он испугался по-настоящему, нет: просто слегка подташнивает, как после долгого просмотра ужастиков - монстр видится в каждой тени. Неужели она действительно может погибнуть?
Выживает сильнейший, заметил внутренний голос. В среде таких, как она, естественный отбор, пожалуй, будет пожестче.
Что, если он потеряет Лизу?
С этой мыслью Шура и уснул, а проснувшись от мелодии будильника, не сразу понял, где находится, и почему у него так затекли ноги. При сером свете нового дня его ночные страхи показались нелепыми и наивными страхами ребенка.
- Потеряю... - проворчал он. - Еще чего.
И пошел будить Лизу.

...