Проклятие клана Монтгомери (слр, мистика)

Кэродайн: 19.03.16 15:02

Лиза, спасибо, что порадовала еще главой
Ну, тетка эта, еще помотает нерв, чувствую. Ох, ну и раздражающая личность А к Джейми относятся как к слуге... нда. Обидно за него. Скелетики в шкафу Монтгомери так и лезут наружу =))
Хочется верить, что Джейми положительный персонаж, но тайны порой так неожиданно оборачиваются

...

lizage: 19.03.16 15:04

Здравствуйте La Fam! Спасибо, мне ужасно приятно
Подразумевается ранний вечер, конечно. В том смысле, что любители алкоголя подтянутся в бар позже, а героиня оказалась там в такое время, когда обедать уже поздно, а напиваться еще рано, поэтому никого нет. Я попробую перефразировать в тексте, чтобы стало понятно, спасибо за замечание!
Удачных покупок

...

lizage: 19.03.16 15:08

Привет Айсир!
Современный любовный роман и мистика.
Дело происходит в наше время, реализм, но есть привидения

...

lizage: 19.03.16 15:14

Спасибо, Энн!
Джейми еще возьмет реванш. В романе же, в отличие от жизни, можно устроить справедливость

...

La Fam: 19.03.16 16:08

Оу, ну я же прочитала выложенные главы
Пока что о героях что-либо сказать не могу, но по ходу чтения о них постепенно набирается информация
Монтгомери сделали состояние на торговле гранитом в древние века А сейчас они на какие деньги живут и содержат поместье? Дед в доме престарелых, тетка в жизни ни дня не работала, Джейми - трудяга, и заработки у него не с пятью нулями в год. Семейного бизнеса, насколько я поняла, нет.
Джейми вызывает симпатию, показан положительным персонажем, но е-мое, я ж боюсь всего, вдруг он окажется "перевертышем"? Каким-нибудь маньяком или психопатом? Так что поостерегусь пока что к нему привязываться
Вот Роберту я не симпатизирую. И подозреваю в неверности Хотя, если рассудить, жениться на Мадлен из корыстных пробуждений и иметь любовницу на стороне ему ни к чему. У Мадлен же ни состояния нет, ни недвижимости. Бесприданница, короче
lizage, Лиза, спасибо

...

lizage: 19.03.16 17:48

La Fam, вы меня впечатлили серьезным подходом! Хорошие вопросы задаете
Дед очень богатый человек. Он унаследовал всё, заработанное на добыче гранита в 19 веке, в молодости покрутился, с умом вложил и приумножил. И тетка, его дочь, могла не работать именно поэтому, плюс он ей какие-то деньги переводил всю жизнь, у нее накоплено на старость. На случай дома престарелых у деда тоже была накопительная программа, так что родственники не платят за его содержание, а это, к слову, действительно очень дорого. Роберт расстраивается из-за дороговизны содержания деда, потому что уже как-бы считает весь капитал деда своим, для него это вопрос времени.
Поместье они не содержат - земли заросли лесом, дом потихоньку разваливается, большая часть комнат закрыты и всяким хламом завалены. Остаются коммунальные счета и еда. Дед в доме престарелых всего 2 месяца, до этого он всё оплачивал. Теперь Джейми и тетка оплачивают пополам.
*Автор выдыхает и осматривается в поиске незашпаклеванных сюжетных дыр*
Насчет Джейми - он не окажется перевертышем. Точно вам говорю, я этот текст читала 100500 раз (и всё ещё нахожу в нем опечатки...)!
Спасибо!!!

...

lizage: 19.03.16 22:10

 » Глава 6

Этот эпизод никогда не станет частью официальной истории штата, даже если подлинность событий, описанных Фредериком Монтгомери в его дневниках, в сильно завуалированной, иносказательной форме, перестанет вызывать сомнения специалистов. Уж слишком силён дух нетерпимости, мракобесия и средневековья, окружавший трагическую гибель юной Изабель во второй половине восемнадцатого столетия.
Никто не знает, где побывал Фредерик в славные дни своей молодости, и что заставило его в тридцать с небольшим лет отойти от дел и поселиться в девственных лесах Вермонта, незадолго до того провозглашённого свободной республикой. Говорили только, что в странствиях по Старому и Новому свету, участвуя в битвах и дуэлях, то во славу английской и французской корон, то ради спасения собственной шкуры, он добыл несметные сокровища, способные обеспечить его потомков на много поколений вперёд.
Так или иначе, когда он приобрёл участок земли, поросшей непроходимым лесом в четырёх днях пути к северо-западу от Бостона, когда покинул побережье, с намерением построить там своё жилище и провести остаток жизни вдали от общества, многие сочли его сумасшедшим.
На том месте, где стоит сейчас особняк Монтгомери, Фредерик возвёл двухэтажный дом, напоминавший укреплённый форт времён тридцатилетней войны, с толстыми стенами, сложенными из местного серого камня, с добротной черепичной крышей и узкими окнами, похожими на бойницы.
— Мадлен, как вы относитесь к красному вину? — Джейми поставил на стойку запечатанную бутылку калифорнийского мерло годичной выдержки, достал с верхней полки два высоких бокала и посмотрел их на свет.
— Составите мне компанию?
— С удовольствием, — согласилась я.
По форме, эти бокалы больше подходили для белого вина, но мне сейчас совсем не хотелось умничать. Он откупорил бутылку, наполнил оба бокала доверху, хоть я и просила остановиться. Букет оказался неплохим, гармоничным и немного терпким. В глазах Джейми мелькнули янтарные искорки, когда он продолжил рассказ.
Изабель родилась в семье богатого землевладельца с юга и успела обручиться с избранником своего сердца к тому времени, когда Фредерик похитил её под покровом ночи и не останавливаясь гнал коней по охваченным войной землям до самой границы.
— Прапрадед не просил её руки, — сказал Джейми, — просто решил, что эта женщина нужна ему, приехал и забрал.
— Смелый был человек, — кивнула я, принюхиваясь к запаху яблочного пирога с корицей, поднявшемуся из духовки, когда мой собеседник приоткрыл дверцу, чтобы проверить, затвердела ли корочка.
Я поймала себя на мысли, что если в природе и существует такое явление, как Идеальная Мужская Задница, то, пожалуй, сегодня мне довелось его наблюдать. Всего от пары глотков вина я стала непростительно пьяной и беспечной.
Джейми обошёл стойку, сел на высокий табурет через угол от меня и улыбнулся, медленно поворачивая за ножку свой бокал.
— Вы не боитесь, что я вздумаю вот так похитить вас, Мадлен?
— Зачем тебе это нужно?
— Не скромничайте. Вы умная, красивая, гордая. Такую женщину не каждому посчастливится встретить. Будь я Фредериком, организовал бы вам побег из-под венца.
— Хорошо, что твоё имя не Фредерик, и мы живем не в восемнадцатом веке. К тому же, мне вполне нравится имя Джейми.
— А мне нравится имя Мадлен. Очень нравится.
Он придвинулся чуть ближе и положил ладонь на край стойки. Его коротко и не очень ровно обстриженные ногти контрастировали с моим безупречным маникюром. Я не убрала руку, хотя прекрасно понимала, что сейчас самое время встать и уйти. “Какого хрена ты с ним флиртуешь?” — спросил строгий голос у меня в голове. “А что такого?”, — возразил второй голос, с нетрезвым апломбом, — “Он собирается поцеловать тебя? Ну и ладно! Никто ещё не умер даже от неудачного поцелуя с молодым симпатичным будущим родственником. Особенно, если у него красиво очерченные губы с загнутыми вверх уголками. Интересно, сколько девчонок сходили по нему с ума?”.
Таймер духовки пропищал, и Джейми неохотно поднялся с табурета.
— Так вот, — продолжил он, подхватывая рукавичками противень, — Фредерик привёз её сюда и венчался в церкви, той самой, заброшенной, на вершине холма. Изабель стала хозяйкой поместья. Она забеременела, но не смогла выносить ребенка, а спустя несколько месяцев в округе началась всякая чертовщина.
Хаттингтон был тогда деревней в две улицы, застроенной деревянными лачугами. В них жили люди, которых Фредерик нанимал во время строительства. Многие из них остались, начали возделывать поля, расчистив от леса низину меж холмов.
Поначалу пропадал только скот, но вскоре в дневнике прапрадеда появились записи о случаях, когда волки похищали деревенских детей. Кто-то пустил слух, что молодая жена хозяина – ведьма, накликавшая беду на округу. Неизвестно, какие тайные враги желали зла Фредерику и Изабель, и чем именно она вызвала неприязнь поселенцев.
Во время зимнего солнцестояния, в самую длинную и тёмную ночь в году, у ворот поместья собралась толпа с ножами и факелами. Эти люди, которых Фредерик Монтгомери пускал на ночлег во время наводнений, которым он помогал деньгами и пропитанием в годы неурожая, требовали выдать ведьму. Трое суток выжидали они у стен. Трое суток сомневался Фредерик, понимая, что разъярённая толпа не остановится и спалит дотла место, ставшее его последним пристанищем на Земле.
В канун Рождества, когда прислуга грозила ослушаться и примкнуть к мятежникам, хозяин приказал отворить ворота.
Изабель вышла, гордо подняв голову, и ни разу не обернулась, чтобы посмотреть мужу в глаза. Говорили, что восходя на виселицу, сооружённую на перекрёстке двух главных улиц, она не издала ни звука.
Только на сороковой день, в предрассветные часы, когда Фредерик провалился в сон, измученный терзаниями совести и тоской по юной супруге, Изабель предстала перед ним, одетая в белоснежную шёлковую мантию и с петлёй на шее. Она сказала, что именем всех христианских святых, путями небесных светил и тайнами мироздания проклинает род Фредерика Монтгомери, без права искупить вину. Отныне каждая женщина, кого приведут в этот дом его потомки, будет обречена на безвременную смерть или тяжкие страдания до конца своих дней.
Джейми подлил вина в свой бокал, выжидающе посмотрел на меня.
— И оно действует, проклятие? — спросила я тихо.
— Мой дед был женат три раза и похоронил всех жен. Мой прадед передал поместье младшему брату и никогда не появлялся здесь. Мой отец и его жена... О них вы, должно быть, знаете. Можете считать это совпадением. Можете назвать меня сумасшедшим. Но я серьёзно хотел попросить вас не выходить замуж за Роберта.
По-хорошему, мне следовало разозлиться. Старинные легенды очаровательны, покуда не касаются твоей личной жизни. Но я была слишком пьяной, чтобы пытаться что-то кому-то доказать. Мне нравилась эта кухня, запахи стряпни, искрящие огоньки в глазах Джейми и его неподдельное внимание к моей персоне. Я собиралась сказать, что всё это чепуха, но замолкла, услышав шорох шин на подъездной дорожке.

...

lizage: 20.03.16 09:28

 » Глава 7

Они походили одна на другую, как две фарфоровые куклы: Эва Монтгомери и её шестилетняя дочь. Обе крепкие, темноволосые, с тонкими бровями дугой и дребезжащими надрывными голосами. Обе обманчиво безобидные на вид.
— Так вот вы какая, — сказала сестра моего жениха, входя на кухню.
Она поздоровалась со мной за руку, как мужчина, и нетерпеливо кивнула Джейми. В то время, девочка осматривалась по сторонам, подыскивая место, где можно пристроиться с планшетом.
Во взгляде Эвы не было ни капли тепла, ничего похожего даже на притворную доброжелательность и ребяческое желание досадить по мелочи, которыми отличалась тётка Маргарет. В глазах этой женщины я видела лишь глубокую, тщательно взрощенную ненависть.
— Пойдём наверх, дорогая, — сказала она дочери, — у нас ещё будет время узнать мадемуазель Бланшар поближе и выяснить, с какой целью она осчастливила наше скромное семейное сборище своим присутствием.
Когда обе удалились, Джейми допил своё вино и поставил пустой бокал в раковину.
— Держитесь, Мадлен, — сказал он тихо, — семейство Монтгомери, шипя, сползается в гнездо.
Я тоже поднялась наверх и достала из чемодана тёмно-синее платье плотного трикотажа, которое захватила специально для пикника. Простое, в меру облегающее мои округлости, оно подчёркивало нужное и скрывало ненужное, оставаясь при этом скромным и по-домашнему уютным. Я немного потянула время, собираясь с силами, чтобы выдержать вечер в присутствии тётки и Эвы, чувствуя себя, как нерадивая школьница перед экзаменом. За окном Джейми расставлял на лужайке пластиковые стулья, протирал решётки и насыпал угли в громоздкий чугунный гриль.
Вскоре приехал Роберт, и Эва вышла ему навстречу. Они обнялись, как старые друзья, взяли по бутылке пива и сели в стороне от повалившего из печи густого дыма. Он рассказывал о чём-то, жестикулируя, как голливудский актёр. Эва несколько раз показала пальцем на окна дома, и я догадалась, что речь идёт обо мне.
Интересно, что говорил ей Роберт, и за что она так сильно меня возненавидела? Мне нужно самой выяснить ответ. Поговорить с Эвой открыто, доказать, что я ей не враг, не собираюсь нарушать семейную идиллию или вмешиваться в её отношения с братом.
Я накинула на плечи кардиган, чтобы не замёрзнуть ближе к вечеру. По дороге вниз встретила тётку Маргарет, подала ей руку, помогая преодолеть последние ступеньки, выслушала лекцию о том, что цвет моего платья плохо сочетается с туфлями.
— Это правда, что вы были балериной? — спросила Эва, подаваясь вперёд, когда я села напротив. Её невинный вопрос отчего-то звучал, как насмешка. Недобрый взгляд девчонки, не выпускавшей из рук айпад, изучал меня из-за спины матери.
Я пересела поближе к Роберту, пытаясь выиграть время. Хотелось, чтобы он положил руку на моё плечо, проявил немного заботы, показывая Эве, что я здесь не чужая. Но мой жених лишь поднёс к губам бутылку с пивом.
— Не совсем так, — сказала я, — я действительно училась в балетной школе во Франции, но меня отчислили в пятнадцать лет, ещё до серьезных экзаменов.
— Вы набрали лишнего весу или просто доказали преподавателям, что напрочь лишены таланта?
— Я упала с лестницы и сломала ногу.
Эва покачала головой с поддельным сочувствием.
— Сожалею. Получается, если бы не травма, вы сейчас выступали бы на сцене Гранд Опера и мы не имели бы радости общаться с вами.
— Видите ли, — сказала я, — те годы в балетной школе были самым несчастливым временем в моей жизни. Должна признать, что примой я бы всё равно не стала. А угробить собственную юность ради места в подтанцовке сейчас кажется верхом безрассудства. Сцена и успех окрыляют, но жизнь одна, и приходится делать выбор. В чём-то я рада, что несчастный случай сделал его за меня.
— Вы очень рациональны, мадемуазель Бланшар, — сказала Эва, прищурившись, бросив быстрый взгляд на Роберта, — и умеете позволять вещам случаться.
— Прошу вас, просто Мадлен, — сказала я.
Джейми расставил на столе закуски, принёс приборы, напитки и горячее мясо, пахнущее костром и углями. Все принялись за еду, и разговоры утихли минут на пятнадцать. Только тётка Маргарет пожаловалась, что куриные крылышки недожарены, а дочка Эвы, пытаясь открыть бутылку с диетической кока-колой, пустила в небо шипучий фонтан.
— Вы хотели бы поселиться в этой глуши? — спросила меня Эва, расправившись с тремя кусками мяса и ковыряя вилкой картофельный салат, будто искала в нём утерянные сокровища Фредерика, — здесь, несомненно, есть масса преимуществ.
— Было бы интересно попробовать, — сказала я осторожно, не зная, куда она клонит, — правда, я мало что умею по хозяйству.
— Возьмите пару уроков у Джейми, — бросила она, поморщившись, — впрочем, в полдень я видела, что вы уже вполне обжились на кухне.
“Только не покраснеть”, — сказала я себе, — “только не выдать своего искреннего желания вцепиться в жидкую шевелюру этой стервы и выдрать всё до последнего волоска”.
— Что ты делала на кухне? — спросил Роберт с улыбкой. — Ты ведь не знаешь даже, как включить плиту.
— Я предложила Джейми помощь, он отказался, — я пожала плечами.
— А кстати, — вспомнила Эва, — это верно, что вы повредили днище на прокатной машине, когда попали в колдобину в асфальте по дороге сюда?
Я почувствовала, что краснею. Мама всегда говорила, что из меня неважный игрок в покер.
— Ещё бы, — сказал Роберт, — пришлось заплатить за починку чёртову кучу денег поверх страховки. На весь штат осталась всего одна такая колдобина, но Мадлен умудрилась найти её посреди дня и на ровном месте.
Эва выглядела встревоженной.
— Насколько я понимаю, — сказала она, — это случилось недалеко от того поворота, где...
— То самое место, — сказал Джейми, собирая со стола, — с точностью до фута. Но сегодня утром никакой колдобины там не было, я проверил.
На лужайке повисло тяжёлое молчание, нарушаемое лишь писклявой музыкой из планшета девчонки.
К моему облегчению, позже разговор переключился на общих знакомых. Брат и сестра стали вспоминать школу и разные забавные случаи тех лет. Эва подчеркнла несколько раз, что её детство было прекрасным, потому что она посещала обычную школу, а не в балетную, при Гранд Опера.
Солнце клонилось к закату, тётка Маргарет задремала в плетёном кресле, которое Джейми вытащил на лужайку и протёр от пыли. Я хотела помочь ему отнести на кухню грязную посуду, но он протестующе замахал руками. Эва показывала Роберту фотографии на телефоне, они посмеивались и подталкивали друг друга локтями, как дети.
Я почувствовала внезапно накативший приступ меланхолии. Уже второй раз за день я не знала, чем себя занять. Обойдя лужайку, села на край низкой, поросшей мхом стены, за которой начинался овраг. За ним мягко шумел лес, куда теперь я не решилась бы зайти даже под угрозой смерти. Мои мысли занимал тот одинокий человек с охотничьим ружьём, когда я услышала над ухом её голос.
— Я вижу тебя насквозь, — сказала Эва, — и, в отличие от брата, понимаю, какая ты расчётливая дрянь.
Подняв на неё взгляд, я не нашлась, что ответить. Не то, чтобы эта враждебность застала меня врасплох, просто нужные слова всегда приходили ко мне слишком поздно, когда хамящий собеседник уже успевал отпраздновать триумф.
— Что я сделала вам? — спросила я наконец.
— Ты обдурила моего брата и собираешься оттяпать кусок земли, принадлежавшей моим предкам двести пятьдесят лет. Возвращайся туда, где тебя родила мать. Оставь нашу семью в покое.
— Тогда почему ты сама не живёшь здесь, не охраняешь родные угодья от моих посяганий? Не потому ли, что в Калифорнии ниже налоги и больше перспективных женихов?
— Я, в отличие от девок твоего типа, могу сама заработать на жизнь, мне не нужно для этого охмурять богатого мужчину. И да, если тебе интересно, я завела ребёнка без мужа, не надеясь ни на чьи подачки. Твоё место на сцене дешёвого кабака, а не в нашем фамильном особняке. Дай мне малейший повод, и я уничтожу твои отношения.
Она отвернулась, не дав мне шанса ответить, и резкой походкой пошла к дому.
Я просидела у стены до самых сумерек, когда небо принялось неторопливо темнеть, а птицы запели громче и пронзительней. Похолодало. Джейми убрал всё с лужайки, помог тётке Маргарет переместиться в гостиную. Стараясь никого не встретить, я зашла в дом через боковую дверь и поднялась в спальню.
Роберт лежал поверх одеяла в брюках и расстёгнутой рубашке, рассеянно поглаживая свою покрытую ровным загаром грудь. В другой руке он держал телефон.
— Как тебе семейное сборище? — спросил он, когда я вошла.
— Очень мило. Жаль только, что твоя сестра меня ненавидит.
Он сосредоточил взгляд на экране и лишь закончив читать, возразил.
— Да ну, глупости. Ей не за что ненавидеть тебя.
— Она считает, что я хочу завладеть поместьем.
— Послушай, Мадлен, — Роберт отложил телефон и лицо его приняло серьёзное выражение. — Я не хочу лезть в это. Поверь, у меня хватает своих проблем. Если Эва так уж докучает тебе, просто потерпи до завтра, ты не увидишь её теперь много лет.
— Хорошо, милый, — согласилась я, чувствуя себя немного обманутой и жаждущей справедливости, как ребенок, наказанный за чужую шалость.
— Вот и славненько, — он поднялся с кровати, потянулся, сбросил рубашку на ковёр, — я, пожалуй, приму душ, от меня за милю воняет костром.
Я бросила взгляд на экран его телефона, не успевший погаснуть. Роберт переписывался с друзьями, договаривался о встрече в клубе завтра вечером. За неплотно прикрытой дверью послышался шум воды. Я не стала включать свет. Сидела на кровати, смотрела в точку где-то между краем ковра и тёмным пятном на паркете и пыталась понять, что задело меня больше: слова Эвы, или тот факт, что Роберт не находит в них ничего обидного. Хотелось зайти к нему в ванную, выключить воду и заставить выслушать. Но я знала, что это плохая идея.
Роберт вернулся с полотенцем на бёдрах, принеся облако тёплого душистого пара. Некоторое время рассматривал себя в зеркало, поворачиваясь боком и спиной, пару раз провел расчёской по коротким влажным волосам. Его красивые, пропорционально прокачанные мышцы играли под загорелой кожей.
— Мне нужно поговорить с тёткой и сестрой, — сказал он, бросив на меня косой взгляд, — это ненадолго. После, если станет скучно, можно будет подключиться к Нетфликсу.
— Я думала, в старинных домах по вечерам играют в бридж, — сказала я.
— Ты ошиблась временем лет на семьдесят, — улыбнулся Роберт и вышел из комнаты.
Ступеньки деревянной лестницы отозвались на его шаги жалобным скрипом.
Порывшись в чемодане, я нашла пачку тонких женских сигарет. Её зажало между косметичкой и туфлями на высоком каблуке, сплющив так, что найти целую, несмятую сигарету оказалось непросто. Я, наверное, самая позорная неряха на континенте, неспособная нормально упаковать собственные вещи. Зажигалки нигде не было. В последний раз я видела её на работе. Что ж, тем лучше. Пойду вниз, и пускай Роберт разозлится, увидев меня выпускающей дым. Не мне одной сегодня вечером таить злобу.
С одной стороны, хотелось, чтобы Эва начала относиться ко мне если не доброжелательно, то хотя бы нейтрально. Чтобы я могла делать вид, что не замечаю, как сильно она меня ненавидит. С другой, очень подмывало ей нахамить. Душа требовала честного, открытого скандала с криками и битьём посуды, позволяющего выпустить пар и растворить его в прохладном вечернем воздухе, успокоить нервы, измотанные годами неопределённости в отношениях. А потом, для разнообразия, заняться самозабвенным сексом на кровати, некогда принадлежавшей покойным родителям моего жениха. Пожалуй, второй сценарий нравился мне даже больше.
Дверь в гостиную была захлопнута, из-под неё пробивалась полоска света. На кухне Джейми отмывал щёткой большой противень, пахнущий углями и горелым мясом. Его красивые руки по локоть утопали в мыльной пене. Эдакая жанровая картина, означающая конец праздника.
— Почему закрыта гостиная? — спросила я.
— Семейный совет, — сказал он то ли с иронией, то ли серьёзно.
Я осмотрелась в поисках спичек.
— Что-то ищете?
— Мне бы огня.
Я достала сигарету из рукава и поднесла к губам. Приготовилась услышать что-нибудь о вреде курения, или что мне оно не к лицу. Парень вытер руки бумажным полотенцем и нашарил в ящике бензиновую зажигалку с массивным металлическим корпусом.
— Дед этой штукой костры в лесу разводил, — улыбнулся он.
Осторожно убрав пальцем прядь волос с моего лба, чиркнул колёсиком. Мощный язык пламени вырвался на волю. Уверена, я подпалила бы причёску, если бы попробовала прикурить от этой зажигалки сама. Джейми вернулся к противню.
— Зачем ты делаешь это? — спросила я.
— Делаю что?
— Готовишь еду, приводишь в порядок дом, ездишь за покупками. Никто тебе даже спасибо не говорит, будто так и надо. Ты же не чёртова Золушка, в конце концов!
Он открыл кран, некоторое время смотрел, как струя воды уничтожает воздушные замки мыльных пузырей.
— Смысла особого нет, — сказал он наконец, — мне просто нравится готовить. И дом я люблю, мне приятно вкладывать в него время и силы. Я делаю это не для Монтгомери, а для себя.
— Притом, что рано или поздно тебя выгонят отсюда?
— Надеюсь, что не выгонят, хотя никто не знает.
Я вдохновенно курила, выпуская дым в окно, за которым виднелся краешек розовеющего неба над крышей сарая.
— Вы ведь не так себе всё представляли, Мадлен? — сказал он. — Вы, должно быть, видели в своём воображении этакую образцовую семью янки с открыток на День Благодарения. Все сидят за столом, улыбаются, держатся за руки, возносят хвалу мирозданию за то, что они друг у друга есть. Ожидали, что первое время к вам будут относиться прохладно, но вы вскоре докажете им, что готовы стать в этом доме своей.
Я усмехнулась, признавая, насколько он прав.
— Не думаю, что такие семьи существуют, — сказал Джейми, — это иллюзия, и она хорошо продаётся. Как туристические аттракции – на фотографиях они всегда впечатляют больше, чем в жизни. А я - наивный деревенский простачок, которому нравится заблуждаться. Люблю, когда в доме чисто, тепло и пахнет яблочным пирогом. Или когда зимой дрова в камине потрескивают, отбрасывая блики на потолок. Мне хочется иногда закрыть глаза и представить, что у меня обычная мать, и живой отец, что есть на свете люди, которым я не безразличен, а чёртовы Монтгомери рано или поздно вспомнят, что моя фамилия такая же, как у них.
Мне было нечем крыть. Этот почти ещё мальчишка оказался куда проницательней меня, и не в пример циничней. Я росла без отца с отрочества. Он рос без обоих родителей с рождения.
— Извини, пожалуйста, — сказала я, — это был очень бестактный вопрос.
Он отвёл взгляд.
— Нет, почему же, вопрос нормальный. Вы извините, за откровенность.
Я сидела на ступеньках парадного крыльца, надёжно укрытая плющом и деревянным навесом от любопытных взглядов из окон. Да, мне нужно было покурить. И пообщаться с нормальным, искренним человеком, вроде Джейми, чтобы сегодняшние промахи в наведении мостов с будущей роднёй приобрели нужную пропорцию.
Полчаса спустя я увидела, как он выходит из боковой двери с открытой банкой будвайзера в руке. Джейми отнёс её к дальнему краю лужайки и оставил возле каменной стены. По пути обратно подошёл ко мне, отбрасывая на траве длинную ломаную тень.
— Холодает, — сказал он, — вам лучше вернуться в дом.
— Я посижу ещё пару минут, — ответила я, — мне нравится тишина и ветерок с холмов.
Он улыбнулся, скрестил руки на груди.
— Можно задать тебе ещё один бестактный вопрос?
— Если не боитесь получить слишком откровенный ответ.
Я запнулась, чувствуя, что время вокруг нас остановилось, а воздух стал густым и сладким, как сахарная вата.
— У меня нет девушки, если вы об этом, — сказал Джейми.
— Вообще-то, я про пиво хотела спросить. Ты его тоже для Дюка поставил?
— Для кого? — он рассмеялся хрипловатым мальчишеским смехом. — Нет, конечно. Просто примета такая, на счастье. Спокойных снов, Мадлен! И не стесняйтесь, если я могу чем-либо вам помочь.

...

La Fam: 20.03.16 10:22

О, ну вот, правильно говорят, утро вечера мудренее. Теперь у меня и мнение о героях начинает формироваться
Лиза, спасибо за пояснение, получается деньги на содержание деда и безбедное житье тетки - это рента с накопленных капиталов?
Радует, что персонаж Джейми без двойного дна Только я хотела задаться вопросом, а зачем ему это надо: прислуживать в доме Монтгомери, где нему относятся со снисходительным презрением, как в 7 главе Джейми сам же и ответил Он видится мне неглупым малым. Вежлив, предупредителен, дружелюбен в отличие от той же Эвы, словом, импонирует мне И из подросткового гадкого утенка с годами превратился в симпатичного молодого мужчину
Заинтриговали его слова:

Эва - классический образец богатой стервы, и Роберт недалеко от неё ушел. Понимаю разочарование Мадлен, когда он не поддержал её и не защитил от нападок сестры. Эпизод, где Роберт выходит из душа и любуется собой в зеркале, тоже о многом сказал По-прежнему, не понимаю, почему Роберт решил жениться на Мадлен, ведь не проклятия же он боится. Наверное, она удобна ему в качестве жены: хороша внешностью и фигурой, образованна, умна, обладает чувством вкуса, не закатывает истерик по пустякам, смогла приспособиться к его "тараканам", словом, она станет хорошим компаньоном в мероприятии под названием "брак"

Вот, вообще, никогда не понимала проклятий, точнее, их несправедливости Виноват мужчина, а должны страдать ни в чем не повинные женщины, решившие связать свои жизни с мужчинами из этой семьи На самом деле проклятие не больно-то страшное Можно: а) жить не в особняке Монтгомери, а в любом другом месте, Америка большая страна, б) не связывать себя узами брака, а жить во грехе, сейчас этим никого не удивишь
О, вот еще вспомнила момент, вчера прочитала и забыла, пока писала коммент.

Не рискну утверждать с уверенностью, как протекает осень у америкосов, но у нас тополя желтеют самыми первыми, а клёны отстают от них, но ненамного.

Быть может, показавшемуся из духовки?

Наверное, она приехала по просьбе брата, связанной с продажей дома. И семейный совет собрался по этому же поводу.
Лиза, спасибо Прочитала новые главы с большим удовольствием

...

lizage: 20.03.16 12:13

La Fam, большое спасибо Вам за такой подробный комментарий!


У меня повествование получилось неспешное, постепенное. Наверное, от этого увлекательность страдает, но как-то сразу все о них выдавать мне кажется неправильным.

Рента, плюс сам дед в молодости заработал. Дед вообще был интересной личностью, пока мозгами не поехал


Именно таким я и пыталась его показать. Главное, не переусердствовать с "хорошестью", а то автору не поверят
Мадлен тоже не понимала, почему он это делает, но спросить стеснялась. А в 7 главе ее достали, и она немного ищет, с кем бы поругаться


Как раз Вы правильно поняли - Роберт он прежде всего бизнесмен, для него брак - сделка. Ему нужна женщина удобная, экономически от него зависимая, которую не стыдно привести на корпоративную вечеринку покрасоваться.


Ну а то, что виноват предок, а расплачиваются потомки, тоже ведь нечестно? Хотя говорят, что есть связь между поколениями в одной семье, но не знаю, это уже эзотерика. Но я согласна с Вами, несправедливо.


Именно поэтому они за 9 поколений не вымерли
Ну и проклятие такая вещь, в него можно верить, а можно не верить и считать, что несчастья в истории семьи - просто череда совпадений.


Исправлю, спасибо!


Хм, подумаю, спасибо.


Да, они уже делят дедовы накопления


Вам спасибо!

...

Кэродайн: 21.03.16 10:11

Лиза, привет! Спасибо за новые главы

Увлекательность, на мой взгляд, ничуть не страдает Все постепенно, но не скучно; да и с такими родственничками и слухами о семействе и поместье не заскучаешь
Ох, я-то думала, что тетка проблем доставит, и совсем забыла про сестру! Бедная Мадлен. Тоже хорошо понимаю ее. И уж лучше и впрямь открытый скандал, чем эти шипения вокруг уха и за спиной. Причем дело даже не в самой Мадлен, уверена, что сестрица сказала бы все то же самое любой другой женщине выбранной на роль жены брата.
История проклятия интересная, а уж за ароматами яблочного пирога и легкого флирта ( )... еще вкусней
В общем, мне все нравится =)) Кроме поведения Роберта (хотя и понимаю, что он человек такой, склад характера тут, и вряд ли что изменишь ).

...

lizage: 21.03.16 12:02

Привет, Энн! Тебе спасибо за комментарий! Хорошего начала недели!


Спасибо


Да, сестра покруче тетки Классическая такая ревность к брату


Она могла, конечно, пойти читать книжку. Но очень не хотелось книжку-то читать


Ну это чисто мужская логика - ведь сестра живет на другом конце континента, Мадлен ее действительно не встретит еще много лет, почему не перетерпеть?
Но на деле, он должен был вмешаться, конечно, в конфликт.

...

lizage: 21.03.16 12:04

 » Глава 8

Роберт укрылся одеялом и молча отвернулся к стене. Он слышал, как полчаса назад Эва поймала меня в коридоре, сказала что-то про сигаретную вонь и портовые кабаки в Марселе. Не подумав о последствиях, я посоветовала ей пойти к психотерапевту, а ещё лучше, к проституткам мужского пола, потому что климакс и сексуальная неудовлетворённость – проблемы не семейного, а личного характера.
Дальше были хлопки дверью, невнятные жалобы и угрозы. Я достаточно хорошо знала Роберта, чтобы без всяких слов понять, насколько он зол. Беда в том, что я не чувствовала себя виноватой.
Полежав немного в полной тишине, решила сделать робкий шаг навстречу. Придвинулась к нему, погладила по плечу. Я знала, что Роберт не спит, и что ему тоже мерзко от этой перепалки, случившейся в его родном доме. Каждый человек привязан к месту, где прошло его детство, даже если вслух того не признаёт.
— Милый, — сказала я, — пожалуйста, перестань злиться. Ты единственный близкий мне человек здесь, да и, пожалуй, во всём мире. Я очень дорожу нашими отношениями и не хочу ссориться с тобой.
— Если ты так дорожишь нашими отношениями, — проговорил он устало, — зачем было язвить Эве?
— Я постараюсь завтра отвечать вежливо, даже если она опять заденет меня.
— Сделай одолжение.
Забравшись под одеяло, я погладила его по спине. Просунула руку подмышку и провела пальцами по груди, вдохнула привычный запах его одеколона. Вспомнила, что сегодня утром, после бокала вина, мне захотелось прикосновений, тепла и нежности. Что пообещала себе перед сном совратить Роберта, как в начале нашего знакомства.
Он нехотя повернулся на спину.
— Ты серьёзно?
— Почему нет? Родовое проклятие не позволяет заниматься любовью в поместье?
— Откуда ты знаешь о проклятии?
— Джейми. Он очень мило поведал мне историю Фредерика.
— Враки всё это, — сказал Роберт, глядя в потолок.
Мягкий свет луны освещал его точёный профиль.
— Не верь всему, что брательник рассказывает. Он, как и дед, немного не в себе. Здешние леса сносят людям мозги. Ещё и поэтому я не хотел задерживаться в Вермонте надолго.
Некоторое время я дремала, положив голову ему на плечо. Вскоре его дыхание стало размеренным, веки сомкнулись, и он отвернулся от меня, чуть поморщившись, обхватив руками подушку.
— Роберт, — сделала я последнюю попытку сблизиться.
— А ты не замечала, — сказал он, — что твой характер проявляется ровно раз в месяц?
Я умолкла, смущённая. Он прав, во всём виноват цикл. И в моей слишком болезненной реакции на слова Эвы, и в том, что с самого утра хочется секса, хоть я отказываюсь признаться в этом самой себе. Нужно просто подождать пару дней и меня отпустит. Все вернётся на круги, всё станет, как прежде, разве не этого я желала сейчас всей душой?
— Видишь, — сказал он, позёвывая, — я прекрасно изучил тебя, за те годы, что мы вместе.
Он заснул, а я смотрела на тёмный лес за окном, и мои мысли метались меж событий этого длинного дня. Я чувствовала, что неправа, что Роберт неправ, что между нами всё пошло не так, и это “не так”, неуютное, непроговоренное, нарастало, как снежный ком.
Ощутив внезапную духоту, я откинула одеяло и вскоре замёрзла. Почему мне вздумалось вторгаться без спросу в жизнь этой семьи? Я всю жизнь жалела людей, которые навязывали другим своё общество, и вот сейчас чувствовала себя лишней, как никогда раньше.
Время близилось к полночи. Я решила спуститься на кухню и попить воды. Посидеть там немного в одиночестве, прийти в себя, возможно, принять снотворное. Чёртов предменструальный синдром, надо же было именно сейчас накрыть меня в полную силу!
В темноте я надела тёмно-синее платье, в котором провела вечер. Спускалась по лестнице очень медленно, стараясь не разбудить никого своими шагами. На кухне оказалось неожиданно промозгло, совсем не как днём. Я достала из холодильника недопитую бутылку вина, плеснула на дно стакана. Выпила, не почувствовав ни вкуса, ни опьянения. Я понимала, чего мне не хватает, но старательно гнала прочь неуютные мысли.
Ступеньки лестницы освещал тусклый свет луны из окошка под крышей. Что-то заставило меня миновать площадку второго этажа и подняться на третий. Я знала, что там комната Джейми. Самое правильное сейчас остановиться, вернуться вниз, не ухудшать ситуацию поверх того, что я уже натворила, поругавшись с Эвой. Было одновременно страшно, и стыдно, и жалко себя, и еще тысяча неосознанных оттенков чувств смешались у меня в груди.
Я подошла к неплотно прикрытой двери и несколько секунд стояла перед ней, задерживая дыхание. Потом, подчинившись порыву, куда более сильному, чем здравый смысл, толкнула её рукой и сделала шаг.
Полупустая комната была залита зеленоватым светом. Покатый низкий потолок делал её похожей на каморку средневекового монаха. Джейми сидел на кровати, прислонившись спиной к изголовью, держа на коленях ноутбук. Подняв взгляд от экрана, он жестом пригласил меня зайти, не удивляясь, словно ждал моего появления. Закрыл компьютер, задвинул его под кровать и подошёл ко мне, бесшумно ступая босыми ногами по потёртому паркету.
Я почувствовала тихую радость оттого, что хоть один человек во всём мире ждал меня сегодня ночью. Как в дешёвой мелодраме, на мои глаза навернулись слёзы.
Мне не удавалось вымолвить ни слова, не приходило в голову ничего важного, что могло оправдать этот полуночный визит, но Джейми и не требовал оправданий. Я разревелась, уткнувшись лицом ему в плечо, закрыв рот рукой, чтобы не всхлипывать, вдыхая запах геля для стирки, исходящий от его футболки.
Наверное, правы все, кто советовал мне держаться подальше от семейства Монтгомери. Я возомнила, безо всяких оснований, что смогу стать Роберту достойной женой. В мире сотни тысяч несчастливых браков, миллионы одиноких женщин. Моя судьба - стать одной из них. Пора уже смириться, купить билет на самолёт домой и сказать матери и бабке, что они оказались правы. Я не смогла достичь в жизни ни одной существенной цели.
Джейми не пытался поскорее успокоить меня, не сказал, что всё будет хорошо. Лишь приобнял за плечи и погладил по волосам.
Меня бросило в озноб от недозволенной, пьянящей новизны его прикосновений. Я не была ни с одним мужчиной, кроме Роберта, уже семь лет, не собиралась смотреть ни на кого другого до конца своих дней. Слушая прерывистое дыхание парня, ощущая кожей тепло его тела, я не заметила, как перестала плакать.
Джейми провёл пальцами мне по щекам, вытирая слёзы. Он одного роста со мной. Его глаза напротив моих. Мы равны, между нами нет условностей, масок и ролей. Только мужчина, женщина и луна, тихо скрывшаяся за облаками. Я не оттолкнула его, когда он привлёк меня к себе, коснулся губами моего виска, скулы, подбородка. Мне не пришлось запрокидывать голову, лишь склонить её влево, чтобы принять его нетерпеливый первый поцелуй. А потом он задвинул засов, отгородив нас от всего мира.
Я буду вспоминать эту ночь, лёжа рядом с Робертом в нашей спальне, скучая на работе, сидя с подругами в шумном полуденном кафе. Она станет самой сокровенной из моих тайн. Ещё долго я буду чувствовать мурашки на коже, мечтая, как прижимаюсь к Джейми, слышу биение его сердца, запускаю пальцы в его волосы, пахнущие осенним лесом и дождём, целую его милые оттопыренные уши.
Уже в постели он спросил, уверена ли я, предупредил, что у него нет презерватива. Я рывком расстегнула на нём джинсы, зная, что умру, если он не сделает это. Укусила его в плечо, чтобы не закричать.
Ветер завывал под крышей, мрачные холмы затаились, ожидая холодного осеннего рассвета. Казалось, мы вдвоём - единственные живые существа среди призрачного леса на много миль вокруг.

Я открыла глаза, когда Джейми погладил меня по щеке. Вскочила, не понимая, как позволила себе заснуть, согревшись в его объятиях, забыв обо всём. Роберт наверняка уже сто раз заметил, что меня нет, и это грозило скандалом такого размаха, что вечерняя перепалка с Эвой покажется детской игрой. Да что там скандал, это могло порушить всё моё будущее.
Сидя на краю кровати в футболке и расстёгнутых джинсах, Джейми наблюдал, как я ищу платье, как натягиваю трусы, подпрыгивая на одной ноге. Он удовлетворил меня полностью, до состояния самозабвенного сонного счастья, а я даже не успела его раздеть. Хотелось всю жизнь засыпать и просыпаться в этой постели. Но я должна уйти, вернуться к своему жениху, назад к надёжной, предсказуемой жизни, в которой мальчику нет места. Уже на лестнице я обнаружила, что надела платье наизнанку.
Роберт выглядел спящим, его дыхание звучало тихо и размеренно. Я проскользнула в ванную и простояла минут пять под струями тёплой воды. Называла себя дешёвкой, предательницей, наивной дурой, но чувствовала самой счастливой женщиной на свете. Надеялась обнаружить утром, что мне всего лишь приснился эротический сон.
— Куда ты ходила? — спросил Роберт, не открывая глаз, — я повернулся, провёл рукой по подушке, тебя не было.
— Мне захотелось принять душ.
— А, — протянул он, — ладно. Никогда не мог понять этой манеры зависать в ванной по два часа. Ты загадочная женщина, Мадлен, хоть я и знаю тебя наизусть.
Я думала над ответом, когда осознала, что ему вовсе не нужно моё последнее слово.

...

lizage: 21.03.16 12:09

 » Глава 9

Открыв глаза часам к десяти, я некоторое время наблюдала, как лучи солнца ползут по выцветшим завитушкам на обоях. Роберта не было рядом, и я ощутила непроизвольное, постыдное облегчение. Одеваться и выходить из комнаты не хотелось. Поразмыслив, я поняла, что дело не в моём женихе, и даже не в его сестре, которая только и ждала удобного случая, чтобы снова меня унизить. Больше всего я боялась увидеть неизбежное отчуждение во взгляде Джейми.
Не то, чтобы мне нужны ещё одни отношения. В моей жизни всё было прекрасно перед тем, как я приехала сюда. Но мне не вынести превосходства, скуки самца, получившего то, чего он добивался, и потерявшего интерес. Это будет выше моих сил. Я боялась, что увидев его при свете дня, прозрею и презрею себя за то, что отдалась деревенскому парню, случайно оказавшемуся на моём пути.
Сегодня вечером мы соберём чемоданы и вернёмся в Нью-Йорк. Я была этому скорее рада. С одной стороны, лучше всего забыть измену и эти колкие, смешанные чувства, которые я не могла не испытывать. С другой, хотелось подняться этажом выше, задвинуть засов, забраться с головой под одеяло Джейми и прятаться там до окончания веков.
Я надела чёрное платье-футляр и нитку жемчуга, которую Роберт подарил мне на первую годовщину нашего знакомства. Собрала волосы, строго осмотрела себя в пожелтевшее зеркало, в отчаянии села на кровать. Всё это выглядело фальшивым. Жемчуга, напускная аристократичность, потуги на хороший вкус. Я девчонка из портового города, моя мама, оставшись одна, водила в дом кого попало, мой первый парень сразу после школы сел в тюрьму. Среди моих предков встречалось немало выходцев из Северной Африки, и точно не было никаких дворян. Неоткуда у меня взяться родословной, фамильным бриллиантам и хорошим манерам. Я такая, какая есть. Вульгарная, в меру порочная. Но никогда ещё я не чувствовала себя столь жалкой дешёвкой, как сейчас.
Порывшись в чемодане, нашла простую серую юбку-карандаш и розовую блузку с кружавчиками и слишком глубоким и легкомысленным вырезом, из-за которого ещё ни разу её не надевала. Это то, что мне сейчас нужно. И без всяких шелковых платочков, скрывающих декольте. Пусть Эва, с её широкими плечами и первым размером лифчика, давится своим ядом. Пусть Роберт вспомнит те времена, когда ухаживал за мной. К чёрту. Сегодня я буду звездой на час.
Распустила волосы, чуть сбрызнула лаком, уложила крупными волнами. Натянула и закрепила чулки, сунула ноги в розовые туфли на невысокой удобной танкетке. Когда я подкрашивала ресницы, дверь тихонько приоткрылась и на пороге появился Роберт. Он едва заметно колебался, не прогоню ли я его, разрешу ли зайти.
— Ты очень красивая сегодня, Мадлен, — сказал он, — впрочем, как и всегда.
Я почувствовала, что краснею. Неужели измена настолько видна? Или мне мерещится, он ничего не знает, и это всего лишь невинный комплимент.
Роберт прикрыл дверь и сел на кровать за моей спиной. Он был одет в мягкий серый свитер и брюки тёмного оттенка, которые я когда-то купила ему. Выглядел то ли уставшим, то ли расстроенным.
— Я был неправ вчера, — сказал он.
Застыв с кисточкой для туши в руке, я вглядываясь в его отражение.
— Неправ в чём?
— Вся эта история с Эвой.
Он не мог не заметить, как я шумно выдохнула.
— Она с детства такая, и порой я ненавижу её за неумение вовремя остановиться. Понимаешь, мне становится тошно от женских разборок, от слёз, я физически этого не выношу. Но ты, конечно, имеешь право отвечать ей.
— Давай закроем тему? — предложила я.
Он улыбнулся с облегчением.
— Ты не злишься, что я не вступился за тебя?
— Всё забыто.
Отойдя от зеркала, я села возле него на кровать.
— Пойдём вниз?
— Если ты готова, пойдём, и пусть сегодня никто не встанет между нами.
Я улыбнулась и чмокнула его в губы, чувствуя себя естественной не больше, чем кукла в витрине секс-шопа. Вина Роберта передо мной - ничто в сравнении с моим собственным полуночным поступком. Не говоря уже о том, что Джейми его брат, хоть и сводный. И теперь нужно как-то с этим жить.
Роберт налил мне кофе из фильтра и включил телевизор, стоявший в кабинете. Передавали утренние новости. Надвигался ещё один циклон дождливой погоды, биржа падала, в третьем мире воевали, всё шло своим путём.
Джейми колол дрова на заднем дворе. В гостиной, окна которой выходили на сад и дорогу, слышался лишь приглушённый размеренный стук. Мне хотелось, чтобы чёртовы поленья никогда не заканчивались, оставляя его снаружи, окружённого лесом и безмолвием зелёных холмов.
Роберт рассказывал о своих делах в офисе, как всегда остроумно, задерживая внимание на забавных моментах и опуская лишние подробности. Он был хорошим рассказчиком, умел вывернуть на необычный лад скучнейшую банальность, удивить точной цитатой, метким сравнением. Одним словом, мой жених выгодно отличался красноречием и чувством юмора от своего брата, выросшего в провинциальной глуши.
Ближе к полдню в гостиную спустилась тётка Маргарет. Жалуясь на рано наступившую осень и боль в пояснице, она уселась за стол напротив нас.
— Раньше здесь не было таких сквозняков, — сказала она, скривив губы.
— Да ну, — возразил Роберт, — а как насчёт тех времен, когда дед открывал посреди зимы все окна, опасаясь пропустить зов леса?
— О, не будем об этом, — протянула тётка, — За Рэндольфом всегда водилось достаточно странностей. Он вообще не любил ничего закрытого. Дай ему волю, построил бы сортир без стен. Ты ведь навещал его вчера, Робби? — вспомнила она, — Как там старик?
— Великолепно, — фыркнул мой жених, — просто великолепно. Сначала он называл меня Теренсом и наставлял быть поосторожнее с женщинами. Потом решил, что я – Джейми, и слезливо просил забрать его домой. А когда, с пятнадцатого раза, понял, кто я на самом деле, обложил последними словами, потребовал проваливать и больше не возвращаться.
— Совсем плох, — вздохнула она, — не приведи Господь дожить до его лет.
По обыкновению бесшумно, в гостиной появился Джейми, в свежей футболке и с влажными после душа волосами. Он расставил на столе чайный сервиз, розетки с печеньем, соусник с кленовым сиропом и кувшин с молоком. И лишь потом, из-за плеча тётки, бросил на меня осторожный взгляд.
Не было ничего и в помине. Ни превосходства самца, получившего самку и охладевшего к ней, ни вульгарности, ни любопытства. Только восхищение, тихое и неистовое, заставившее мое сердце биться с неземной силой. Я чувствовала головокружение, будто покачивалась на волнах южного моря, подставив лицо солнечным лучам.
Эва с дочкой спустились в гостиную около часа дня. Обе выглядели обиженными, пили чай и грызли хрустящее овсяное печенье с корицей, запах которого с самого утра кружил по дому, с таким видом, словно их пытаются отравить. И всё же, Эва вежливо поздоровалась и отвела глаза, когда увидела, что Роберт держит меня за руку, сидя рядом на диване.
— Мне нужно купить кое-что для ремонта, — сказал Джейми, убирая со стола.
Тётка Маргарет пожала плечами.
— Ну ладно, поезжай, — сказала она, — и загляни на фермерский рынок, возьми нам нормальных яблок. То, что ты собрал в саду, на вкус не лучше картона.
— Хорошо, тётя, — кивнул он.
Я повернулась к Роберту, стараясь выдать самую искреннюю из моих улыбок.
— Милый, можно мне съездить с Джейми?
Словно ребёнок, который выпрашивает у старших разрешения пойти с друзьями в парк аттракционов. Именно так это и выглядело, но мне было наплевать. Я представила себе дорогу туда и обратно рядом с Джейми в его джипе и поняла, что обязана вырваться сейчас из дома.
— Думаю, так будет лучше для всех, — ответил мой жених. — Тебе не помешает развеяться, а я хотел посмотреть финансовые бумаги деда в библиотеке, но опасался оставлять тебя в Эвой наедине.

...

La Fam: 21.03.16 17:45

Сумасшедшая ночь, ла-ла-ла,
Сумасшедшая луна, ла-ла-ла
(Это я к тому, что случилось между Джейми и Мадлен)
Есть у меня предположение, что когда-нибудь Мадлен придется делать выбор между разумом и чувствами.

Нуу... сильное и худенькое как-то несовместимы Джейми, как мне кажется, жилистый, худощавый парень, но никак не худенький подросток А какая разница в возрасте между Мадлен и Джейми? Лет 6-7?
Роберт извинился за неприятную сцену с участием Эвы, что это с ним? За это ему +1 очко к бонусам от меня

И Джейми +стопицот к моей симпатии

Они сродные братья по отцу. Между сводными братьями/сестрами нет единокровного родства.

Ай-яй-яй, Мадлен Еще есть время остановиться Благоразумие ни к черту Если только она не воспользуется шансом, чтобы попросить Джейми о молчании и забыть о том, что было ночью.
Кстати, опять вспомнила только сейчас. Мадлен умудрилась загнать в колдобину взятую напрокат машину именно в том месте, где погибли родители Роберта и Эвы, так?
Полное имя Джейми - это Джеймс?
Лиза, спасибо Эх, боюсь, натворит делов Мадлен...
П.с. Кстати, вот, искала что-нибудь о самых страшных лесах планеты, и Гугел выдал мне подборку, и в том числе:

Круто, что и говорить

...