Отец (18+)

Tera Lee: 18.07.17 16:16

Optimistka, очень вам рада! Жду ваших отзывов!

...

Tera Lee: 18.07.17 16:17

Юлиана, очень приятно!)))

...

Tera Lee: 18.07.17 16:18

Lunchik v, с удовольствием))

...

Tera Lee: 18.07.17 16:19

 » Глава 3 Грег

Прогулка по окрестностям Нового Орлеана не принесла долгожданных плодов. Грег рассчитывал на гостеприимство портового городка и изобилие подходящих для него вакансий, что в конечном счете оказалось заблуждением. Конечно, он сомневался по поводу распростертых объятий и устроенного в его честь торжества: чужак, и лицо как у дикого зверя, такой видок любого оттолкнет, но хоть крошечная возможность обязана быть, всего один шанс, и он вгрызется в него зубами. Парень сохранял в себе честность: людская природа проста, они скорее доверятся местным, чем примут на работу проходимца со злобным взглядом. Даа, его успели уже так назвать. И нет, он не врезал жирному козлу в морду. К тому же сегодня ужасный день еще и потому, что за последние девять лет Грег впервые не вышел на пробежку. Энергия, не нашедшая выход наружу била в нем ключом, он скрипел зубами от каждого отказа и постепенно закипал.
И, наконец, судьба решила добить его миксом из трех ингредиентов: в кармане болталось четыре десятидолларовых купюры, ужасно хотелось есть, и к тому же парень остро ощущал беспокойство, оставив сестру в пустой комнате. Ранним утром они провели время вдвоем, прогуливаясь по насыщенным жизнью улочкам, наслаждаясь теплом. Они дошли до парка Луи Армстронга, спрятавшись от шума города, полюбовались фонтаном в центре небольшого пруда и цветущими клумбами. Грег представил каково прийти сюда поздним вечером, следуя за светом фонарей и отчетливей слыша пение птиц.
Они находились под охраной тяжелых крон около часа, тем самым парень подарил сестре надежду, надежду на свободу от серых стен, а теперь она без защиты сидит в запертой клетке. Смело вручаем Грегу награду «Брат года». Радует одно – у них получилось избавиться от липкой, воняющей болотом грязи, и в чистое раскрытое окно ворвался свежий воздух. На короткое мгновение они забыли прошлое, зачеркнули свои имена и терзания, они смеялись будто ничего не изменилось, будто дышать стало легче. Шерри улыбалась, как и должен улыбаться шестилетний ребенок: быстро и часто. Когда из комнаты выветрился затхлый запах, и стены посветлели, Грег с трудом произнес:
– Мне нужно уйти, но я обещаю, что это ненадолго.
По лицу девочки пробежала тень, грубый мальчишка почти довел сестру до слез, но Шерри не заплакала и не попросила брата остаться, она молча приняла свою участь. Закрывая за собой дверь, он увидел ее глаза, в них застыла обреченность. Сердце невольно сжалось.
В характер молодого парня при появлении на свет врезалась определенная черта: он почти не чувствовал вины, точнее она рождалась где–то в подкорке, но Грег моментально подавлял ее, призывая злость. Вот такой простой приемчик. Обязательно возьмите на заметку. Поэтому, когда он начал обвинять себя в одиночестве сестры, гнев заполнил вены, смешиваясь с кровью. Он не в состоянии исправить выпавшие на ее долю горести и спасти их положение. Ему необходимо найти работу, чтобы они выжили здесь. В чем его вина?
Единственным положительным событием хренового утра стал звонок, который в какой–то степени прояснил будущее Шерри, как он думал безоблачное будущее. Разговор длился всего минуту, но Грег успел ее простить и узнать, что она в полном порядке, и в скором времени он вместе с сестрой вернется домой. Шерри проснулась от голоса брата, и он, в спешке попрощавшись, положил трубку. Парень не сообщил ей о звонке, посчитав за лучшее не обнадеживать девочку раньше времени.
Грег не переставая бродил по переулкам французского квартала, обходя Дамейн–стрит, Ерсулайнс–авеню и центр – Бурбон–стрит. Восемь лет назад Майкл передал сыну рассказ своего отца, посетившего в путешествиях по миру юг страны. Чарли восхищался живописными видами и с интересом изучал историю старого порта. Грег держал в памяти некоторые детали. В начале XVI века испанцы открыли город. Однако недолго им оставалось праздновать освоение новых территорий, в восьмидесятых годах XVII века его захватили французы, приступившие к колонизации южных провинций. И только в 1718 году возник Новый Орлеан. Та земля, по которой сейчас ступает нога Грега, являлась центром старой части современного города – французский квартал. Он помнил обрывки информации о Филиппе Орлеанском, в чью честь дали имя завоеванной земле, но парень не знал кого он из себя представлял, кроме того, что мужчина со стопроцентной вероятностью был французом. Спустя год после завершения семилетней войны французы уступили Новый Орлеан испанцам и лишь в начале XIX века город был продан США.
Чарли с воодушевлением описывал карнавал Марди Гра, куда он по счастливой случайности попал, но внутреннее чутье подсказывало Грегу, что его охочий до веселья дед подготовился к ежегодной встрече весны заранее. Радость, музыка и яркие костюмы – все вокруг предаются веселью, забывая про беды, настигшие их в прошлом. Парень нарисовал в памяти его любимую фотографию: улыбающийся дед с болтающимся фотоаппаратом на шее приобнимает стоящую рядом женщину в купальнике и торчащих в разные стороны перьях на голове, ее лицо скрывает маска. Чарли похоже был единственным участником карнавала без соответствующего образа.
Подарки, привезенные из Луизианы пугали маленького Грега: черные фигурки, проткнутые иглами и всевозможные кресты. Мрачная атрибутика носила в себе зло африканской религии. Как говорил дед, в Новом Орлеане не обращают внимания на католический пост, там практически правит вуду. Тайны и магия. Внук никогда не размышлял о тяге Чарли к сказочным мифам и небылицам, к тому, во что Грег отказывался верить. Гуляния, смех и безделье – то лучшее и незабвенное, что старший Марлоу изведал в Городе-полумесяце. Не зря его девиз гласил: «Пусть текут хорошие деньки».
Но разве легко похоронить горе? Горе, влекущее за собой моря слез и незаживающие раны. Горе, также затронувшее мирных обитателей, поселившихся здесь. Когда на дорогой сердцу деда город обрушилась катастрофа в лице урагана Катрина, унесшего жизни более полутора тысячи человек, он уже отошел в мир иной. Мужчина не видел, как Новый Орлеан громят его же жители, как на улицы выходят мародеры и бездействует полиция и как население заметно оскудевает. Он не смотрел на снимки затопленной земли и не слышал криков пострадавших, не наблюдал зрелища разрушенных зданий и искалеченных детей, получивших статус сирот. Но кто знает, возможно Чарли видел больше, чем любой в скорбящей Луизиане.
После многочисленных рассказов Грег, приехав сюда, не чувствовал себя посторонним. Он смотрел на фотографии и сразу же их фиксировал, поэтому, гуляя по Новому Орлеану и натыкаясь на заснятые достопримечательности, ему легко удавалось вспомнить даты основания, особые события и связанных с ними знаменитых личностей. К тому же мальчику нравились уроки истории в школе: изучай подноготную места, куда собираешься, тогда не окажешься там потерянным или лишним. Город примет тебя, если ты облачишься в доспехи из подробностей о его секретах.
Проделав путь длиной в пять миль и три часа, Грег подумал было вернуться к сестре, как ему показалось, что кто–то зовет его:
– Эй, парень! Да–да, я к тебе обращаюсь, – добавил мужчина, когда подросток обернулся. Помоги–ка, – он указал на тяжелый ящик.
В другой день Грег приметил бы в неожиданной просьбе грубость и не замедлил бы отказаться, да и послать куда подальше. Но он нуждался в работе, которую обратившийся к нему незнакомец вполне мог ему предложить. Несмотря на раздражение, накопившееся за бессмысленно потраченные минуты, парень сохранил спокойствие и дал выходной кулакам. Подойдя поближе, Грег с легкостью поднял ящик, и посмотрел мужчине в глаза.
– Куда нести? – вопрос прозвучал враждебно.
– Тут недалеко, пойдем, – незнакомец улыбнулся подростку, раздражая его еще сильнее. И чего это он такой любезный?
Грег не горел желанием разговаривать, никогда не отличался болтливостью и не терпел тех, кто страдал зловредным пороком. Мужчина каким–то образом ощутил отстраненность спутника, потому что на протяжении недолгого пути не произнес ни единого слова. Подросток следовал за мужчиной и исподтишка изучал его: лет шестьдесят, много времени проводит на ногах, женат. Похоже парень старается походить на Шерлока Холмса, выведывая обстоятельства личной жизни по истесанным пальцам и пятнам на одежде.
Они быстро дошли до пункта назначения, и Грег приятно удивился обстановке заведения: чисто и ухоженно, вкусно пахло едой и цветами, напоминая ему о доме.
Он осторожно переступил порог, оглядываясь по сторонам. Барная стойка, начищенная до блеска, витая лестница, ведущая на второй этаж и темный деревянный пол создавали атмосферу уюта. На кухне слышалась возня и потрескивание кипящего масла. За столиками сидели люди, набивая животы домашней едой, они непринужденно болтали и приветственно кивали женщине, разносящей еду. Возвращаясь на кухню, она бросила на него мимолетный взгляд и, как привиделось Грегу, подбодрила его.
Сколько раз парень пытался понять к какой ячейке он принадлежит, и сейчас на другом конце страны, он вдруг почувствовал себя в своей тарелке как много лет назад в обстановке семейного тепла. Испытает ли он это снова или так и останется чужаком? Внезапное озарение и возникший за ним вопрос испугали его. Парню везде чудился подвох. Тем более, когда к нему относились по–доброму. Он не привык к такому отношению, слыша лишь непрекращающееся недовольство в свой адрес.
– Можешь поставить ящик на стойку, – сказал мужчина, вписывая что–то в толстую тетрадь.
Руки Грега мертвой хваткой вцепились в ящик, не желая его отпускать, если он выпустит его из рук, ему придется уйти, а так хотелось продлить секунды спокойствия, тихой умиротворенности. Мысленно выругавшись и прозвав себя нытиком, парень поставил ящик и торопливо прошел к двери.
– Стой, погоди! – крикнул мужчина. – Я еще не успел тебя поблагодарить, а ты уже уходишь. Присядь, Марта принесет тебе поесть. Должен же ты перед тем, как приступить к своим обязанностям, ознакомиться с рабочим местом, – он открыто ему улыбнулся, закрывая тетрадь.
– Но...я...не понял.
Сказать, что он был ошарашен, ничего не сказать. Кажется, ему предложили источник дохода, а он мямлит как идиот. Конечно, Грег этого ждал, вернее жаждал, но напористость мужчины и его уверенность в положительном ответе казались парню внезапными и не совсем обычными. Хозяин кафе не удосужился спросить, он констатировал факт: ты принят и точка. Была ли это своеобразная благодарность за доставленный ящик или все–таки в глазах подростка читалась мольба.
– Когда мне начать? – спросил Грег, приняв, по его мнению, верное решение.
– Попридержи коней, парень! – захохотал мужчина. – Ты даже не знаешь моего имени. Я – Арчи Гудман, владелец пристанища для нуждающихся, как в выпивке, так и в работе. Как тебя зовут?
С этого момента началась их дружба.

...

Tera Lee: 18.07.17 16:20

 » Пайпер

В кафе на углу Бурбон стрит разворачивалась драма. Точнее трагедия бушевала в душе милой девушки. Она была единственной, кто не поддерживал нарушения заведенного порядка в стенах «Кракена». Негоже наблюдать за людьми через окна, лучше зайдем и подслушаем их разговор.
Они сидели за одним столом, женщины напротив мужчин. Кусая губы, Пайпер с обидой смотрела на Арчи, несущего им «хорошую» весть. Новый работник. Только этого не хватало. Еще утром жизнь била ключом, она чувствовала, как постепенно возрождается, а теперь...
Девушка проснулась, разрешая превосходному настроению растекаться под кожей и, напевая под нос, вышла навстречу жаркому дню. Проходя мимо католической церкви, стоящей в не богатом районе на углу Хенриетт–Делил–стрит и Говернор–Николс–стрит, она улыбнулась. Здание из белого кирпича, покрытое разводами, стекающими из ржавых решеток, впитало в себя старину. Вершину темного купола украшал покосившийся крест, на территории церкви находилась могила неизвестного раба с железными цепями. Она являлась символом свободы для афроамериканцев, поселившихся в Новом Орлеане.
Пайпер наткнулась на собор в первую рабочую смену, привлеченная собравшейся перед входом толпой, и вот уже целую неделю она навещала церковь Святого Августина. Девушка посещала ее не из–за веры в Бога или высшие силы, это наваждение испарилось, когда ей исполнилось десять. Причина была иной: святыня пропагандировала заповеди и безгрешность, отличающиеся от политики остальных церквей. Пайпер прослушала джазовую мессу лишь раз, но уже влюбилась в храм, одаривший ей надеждой, которой сейчас она безумно желала.
Всего за несколько часов действительность перевернулась с ног на голову. Пайпер ощущала себя счастливой и полезной, строила планы на ближайшее будущее, а теперь Гудманам не терпится ее заменить. Возможно дело в том, что она – девушка и не справляется должным образом с возложенными на нее обязанностями. Тогда почему они ей этого не объяснили, почему делали вид, что ничего не изменилось? Пайпер за столь короткий срок не успела привыкнуть к семье Гудманов, предстоял еще долгий путь, а тут, нарушая ее планы, заявился чужак. Да, она и сама здесь не родная, только вот уже долбанных семь дней Пайпер доказывает свою преданность и выказывает благодарность за предоставленное место. А что он? Кто сказал, что ему можно открыть двери и впустить в святая святых? Откуда он и почему оказался на юге? В своем городе он всех перерезал, поэтому приехал в Новый Орлеан за очередными жертвами?
Арчи долго уговаривал парня поесть, прежде чем он уйдет, но, заметив неловкость подростка, отпустил его, приказав прийти утром. И только дождавшись вечера, вздумал сообщить семье о молодом парнишке. Поэтому никто из сидящих за столом не успел с ним встретиться. Только Марта вспомнила о неожиданном посетителе, заявившемся около четырех часов. Краткое описание увиденного не вселяло в Пайпер уверенности в собственных силах: молодой привлекательный парень с добрыми глазами и явными намерениями заполучить работу. Слишком уж положителен отзыв женщины. Именно поэтому девушка так нервничала. Что, если он приглянулся Марте больше, чем врунишка Пайпер? Она знала каждую слабость, запрятанную в сознании и довольно четко определяла свои способности к вранью. Гудманы давно раскусили обман, но, несмотря на все это, регулярно ее прощали, а теперь новичок без труда покорит их честностью. Полный кошмар.
Перед Пайпер крутились сменяющие друг друга образы, в ушах звенело, подступали слезы. Только не здесь, успокойся, они не поймут. Вдохнула, выдохнула, ущипнула себя за руку и с трудом пришла в себя. Как раз вовремя, Арчи ждал пока остальные выразят свое мнение. Он сидел, облокотившись на стол и сцепив руки в замок. Первой высказалась Марта:
– Арчи, я на твоей стороне, если ты считаешь, что этот мальчик нуждается в работе, то мы поможем ему, – женщина мягко улыбнулась мужу. Следующим на очереди был Барри
– Я думаю, не для кого ни секрет, как я люблю соперничать, даже по мелочам, поэтому я надеюсь ты возьмешь этого парня, пап… и тогда у нас будет численный перевес, – он с хитрой ухмылкой оценил реакцию женщин.
Все засмеялись кроме Пайпер. Она угадывала обращенные на нее в ожидании ответа взгляды присутствующих.
– Милая, а ты что скажешь? – тихо спросила Марта, дотрагиваясь до плеча девушки.
Что она должна сказать? Разве у нее есть выбор, разве ей позволено решать?
– Я…Как большинство, – девушка запнулась на полуслове и замолчала, чтобы ненароком себя не выдать.
– Значит, можем считать, в нашей команде прибавился еще один игрок! – Арчи громко хлопнул в ладоши.
Обратив внимание на девушку, мужчина немного умерил свой пыл. Реакция Пайпер на его заявление не удивляла, он был свидетелем ее робости и недоверия к посторонним, в начале не избежать сложностей, но Арчи не покидала убежденность: знакомство с Грегом пойдет ей на пользу. Мужчина незаметно от остальных кивнул жене, и она, разгадав его замысел, обратилась к девушке:
– Пайпер, помоги мне убраться на кухне.
Мужчины покосились на официантку, и ей пришлось молча отправиться за Мартой. Женщина заперла за ними дверь и огляделась в поисках отвлекающего от мрачных мыслей задания. Кухня сияла чистотой.
– Это ты здесь все вымыла?
Пайпер кивнула.
– Почему ты не сказала мне, что уже убралась?
– Я задумалась, – виновато ответила девушка.
Она стояла, прислонившись к стене, будто в любую секунду готовилась опуститься на пол; холодная плитка поддерживала ее в вертикальном положении. Марта не подходила к ней, уважая очерченное пространство девушки.
– Ты расстроена из–за этого парня?
Пайпер резко подняла голову:
– Нет, я не расстроена, – она старалась растянуть губы в улыбке, убеждая женщину в лживых словах.
Марта посмотрела на девушку и вздохнув, заговорила:
– В любом случае, я хочу тебе сказать, что мы относимся к работникам, как к членам семьи, не поощряя бесполезной конкуренции. Не рассчитывай на увольнение и не опасайся парня. Мой муж разбирается в людях, и он никогда бы не принял на работу человека, если бы не мог ему доверять. Просто знай это.
– Спасибо, для меня это важно.
Пайпер наконец–то перестала сжимать руки, избавляясь от сдавливающих оков. Девушка не сомневалась, что Марта ее не подведет и не предаст. Эта вера, пусть даже преувеличенная, помогала ей не сойти с ума.
– На сегодня с тебя хватит, иди домой и отдохни хорошенько.
Пайпер вышла из кафе, не забыв попрощаться с обеспокоенным Арчи и свернув на Эспланаде авеню, заметила Барри.
– Ты что здесь делаешь?
– Тебя жду, хотел проводить. На улице темнеет.
Ей льстил оказанный дружеский жест, но девушка не могла позволить Барри лицезреть халупу, в которой она временно обитает. Пускаться в пространные объяснения девушка не намеревалась, к тому же если он узнает об этом, то растреплет родителям и ничего, кроме порицаний и обвинений в беспечности, она не услышит. За кого Гудманы ее сочтут: за проститутку или избалованного подростка, пытавшегося наказать родителей спонтанным побегом? К тому же у нее возникла очередная проблема, и усугублять без того шаткое положение – крупная ошибка. Если они узнают, куда ей останется податься? У нее никого нет, кроме этой семьи. Пайпер подумала, что молчание опасно затянулось и пробормотала:
– Я живу недалеко, в паре кварталов отсюда. Со мной ничего не случится.
– Ты уверена? – с нажимом спросил Барри.
– Абсолютно.
Парень пожал плечами и сдался:
– Тогда до завтра.
Пайпер попрощалась с ним и развернувшись, быстрым шагом удалилась по направлению к Треме. Еще несколько метров она чувствовала на спине изучающий взгляд Барри. Мы–то с вами понимаем с какой неохотой парень отпустил девушку, жаль, что она слепа к ухаживаниям мужчины.
Пайпер шла в сторону дома, на автомате обходя препятствия и сворачивая в надлежащих переулках. Иногда приятно и даже полезно побыть наедине с собственными мыслями, когда никому не удастся прочитать написанное на лице. Сейчас девушка размышляла только о том, что приготовил для нее завтрашний день.

...

Tera Lee: 18.07.17 16:20

 » Грег

На следующее утро Грег проснулся полный энтузиазма. Впереди маячила перспектива продержаться здесь хотя бы неделю, а при удачном стечении обстоятельств и месяц. Благодаря рабочему месту непростое существование в Новом Орлеане стало не таким ужасным, как виделось еще вчера. У него появился стимул, возможность сделать все необходимое для младшей сестры.
Придя в свой временный дом после разговора с хозяином «Кракена», Грег обрадовал Шерри свалившимся на него чудом, но он ошибся в ожидании последующей реакции, девочка даже не улыбнулась. Ему и так нелегко, а она не осознает, что сегодня возникла высокая вероятность заработать денег, которых у них и так в обрез. Неужели нельзя…А потом вдруг, сняв пелену радости с глаз, до него дошло, ведь действительно нельзя, сестра не понимает. Ее вырвали из родной среды и привезли хрен знает куда, а теперь ей к тому же придется сидеть одной, пока Грег займется делом. И к тому же, ей всего шесть, чего можно требовать от шестилетнего ребенка? С трудом усмирив гнев, парень повел Шерри на прогулку по окрестностям портового городка. Так он убьет двух зайцев сразу: выведет сестру к солнцу и понаблюдает за местными. Парень был уверен: сегодня его заключительный выходной, с завтрашнего дня он забудет об отдыхе. К тому же девочка наверняка проголодалась, и он, принимая на себя функции старшего брата, должен позаботиться о том, чтобы ее накормить.
Грег понимал, искушение бездумно потратить оставшиеся деньги – не самый умный ход, Арчи вполне способен ему не заплатить или вычесть его оклад на оплату многочисленных штрафов, выдуманных из воздуха. Он не знал, стоит ли довериться мужчине, и кого он из себя представляет. Да, владелец кафе несомненно вел себя дружелюбно и гостеприимно, даже предложил ему поесть, но парень с ранних лет выучил незыблемое правило: когда человеку что–то нужно, он становится очень услужливым, тем более стоимость обеда намного меньше той суммы, которую парень заработает за месяц. Так что, согласись Грег перекусить в «Кракене», Арчи получил бы большую прибыль, отделавшись меньшими затратами. И если его обманут, тогда им с Шерри не останется ничего, кроме как вернуться домой. За парнишкой не сохранялось никакого права подводить семью, поэтому ему нужно относиться к обязанностям брата и защитника со взрослой рассудительностью. В общем Грег как обычно не изменял настороженности и подозрительности, видя в окружающих лишь желание навариться на его осложненном положении. Когда уже подросток поймет, что не все вокруг такие скоты, какими он представляет людей. Некоторые бескорыстно отдают последнюю рубашку ради спасения нуждающегося.
Перед Грегом, как и перед большинством из нас остро вставал вопрос финансов. Расходы росли, доходов не прибавлялось. Загвоздка по поводу бюджета у подростка вызывала противоречия, где–то в груди рождался соблазн порадовать сестру любимым мороженным или новенькой игрушкой. Так что же ему выбрать? Потратить часть средств на мимолетную радость или все–таки использовать их с умом?
Они обошли самые красивые улочки Нового Орлеана, избегая Треме, нашли дорогу к порту и гуляли вдоль него, ощущая прохладу Миссисипи. Мимо проходили люди, для которых этот город был родным. Они счастливо улыбались и болтали друг с другом, им не нужно бежать и скрываться, снимать непригодную для жилья комнату и беспокоится проснутся ли они завтра или уже никогда не откроют глаз. Их жизнь шла своим чередом, они прятались от негатива в родных стенах, набираясь сил. А как поступить Грегу, когда опустятся руки, когда не будет больше надежды и смысла? Что случится тогда? Парень посмотрел на сестру, вовремя долгой прогулки он ни на секунду не выпустил ее руки. Девочка шла рядом с ним, подставляя лицо вечернему солнцу. Грег подумал, что в ней и есть его цель. Оберегать ее – это, то что остановит его от необдуманных поступков, позволит восстановить курс, по которому он двигался ранее.
Закончив знакомство с рекой, парень решил отвести сестру в кафе неподалеку и накормил до отвала. Возвращаться домой в темноте Грегу показалось плохой идеей, рядом с ним ребенок, и ее сложно будет защитить если на их пути появится пьяный сброд, жаждущий проявить насилие (а он не сомневался, что так и произойдет). Поэтому, как только горячая звезда сменила краски, он повел сестру в сторону Эспланаде-авеню, перед этим посетив магазин игрушек в паре кварталов от Баррекс–стрит.
В подсвеченной витрине теснились куклы разных форм и размеров, со светлыми и темными волосами, с длинными платьями и сарафанами, с голубыми и карими глазами. Кто-то из них умел говорить, кто–то вечно молчал. Они ходили вдоль стеллажей, рассматривая игрушки, в конце концов, после долгих раздумий и тщательного выбора, Грег купил сестре весьма милую и недорогую куклу, чем вызвал благодарность Шерри в виде румянца на детских щечках и широкой улыбки. Все–таки детей легко отвлечь от насущных проблем.
Мысли о вчерашних событиях крутились в его голове, пока он бежал вдоль портовых доков ранним утром его первого рабочего дня. Перед сном парень попросил маленькую девочку ничего не бояться, когда он будет оставлять ее одну. Он рассчитывал на поддержку сестры: брату затруднительно содержать их, и он не в состоянии позволить себе ежечасно сидеть с ней. У него возникало огромное желание увезти ее туда, где она оказалась бы в безопасности, но он не мог поступить так без предупреждения. Такая возможность существовала, но Грегу не хотелось обнадеживать Шерри и говорить о звонке, в то же время невысказанные слова не давали ему уснуть, заставляя ворочаться и постепенно закипать от злости. Парень провалился в беспокойный сон только около трех часов ночи.
Проснувшись в шесть тридцать, он успел заскочить в ближайшую кофейню и купить сестре завтрак, быстро забежал домой, положил пакет с едой на тумбочку и поцеловал спящую девочку в лоб.
Утреннее солнце мягко согревало его голую спину, волосы промокли насквозь, а он не переставал бежать, огибая реку. Бегать с надрывающейся музыкой в ушах Грег не любил, куда приятней наслаждаться естественными звуками природы и пробуждения города. Ему казалось, он кожей чувствует, как его пытается догнать река, переливчато смеясь или слышит, как искрит, поднимаясь все выше и выше, золотой диск. Вместе с давно знакомой музыкой жизни и яркими ощущениями прибавились новые, незнакомые звучания: тихий скрип деревянных весел, стук проносящихся мимо товарных вагонов и шаги проснувшихся пораньше рабочих.
Пробежка от улицы Сейнт–Энн–стрит до Уолденберг парк и обратно заняла где–то сорок минут. Приближаясь к дому, чтобы привести себя в порядок, Грег заметил черную помятую тойоту у соседнего забора, солнце слепило в глаза, и ему не удавалось рассмотреть, сидел ли кто–то в машине, или она пустовала. Сделав вид, что ничего не увидел, парень отвернулся, пряча лицо. Забежал в здание, спотыкаясь на каждом шагу и успокоился, увидев сестру, неподвижно сидящую на постели.
Пакет с остатками завтрака скомканным клубком лежал на прежнем месте, Шерри грела руки о стаканчик с давно остывшим чаем.
– Давно проснулась? – спросил Грег из ванной комнаты, стараясь не смущать ее пристальным взглядом. Не хватало еще вызвать в сестре чувства лабораторной мыши, которую изучают под микроскопом.
– Нет, где-то пол часа назад, – ответила она с завидным спокойствием, а потом чуть тише добавила, – я думала, ты уже не вернешься.
Слова Шерри прозвучали так, словно он по–быстрому собрал свои вещички и смылся в какое–нибудь Тимбукту, лишь бы от нее подальше.
– Послушай, я тебя не брошу, но ты должна понимать: мы сейчас в полной жопе, – гнев в груди разрастался с новой силой.
Грег знал, что девочка ни в чем не виновата, кто угодно из них, но не она. Но ему тоже было трудно и больно, раньше не приходилось отвечать за кого–то кроме себя. Это ноша. И он обязан ее нести. Парень вышел из ванной и, подойдя к сестре, осторожно взял ее за руку:
– Будь сильной, мне очень нужна твоя помощь, один я не справлюсь.
Она отважно кивнула, смахнув слезы, и Грег посчитал, что еще не все потеряно.

...

Tera Lee: 18.07.17 16:21

 » Глава 4 Сара

Отправляемся на запад, нет–нет, забудьте о диком западе и безбашенных ковбоях. Обычный штат. Обычный дом. Но ситуация не совсем простая. Подслушивать, конечно, не хорошо, но у нас нет иного выхода. Поэтому подберемся поближе.
– Джерри, ты уверен в этом? – спросила Сара с нотками боли в голосе.
После услышанного женщине казалось, что она грохнется в обморок. Только сила воли и пара пощечин привели ее в чувство. Молодой высокий мужчина смотрел на собеседницу, и в его взгляде читалось беспокойство за рассудок друга. Он подвел ее к дивану и усадил как ребенка, а сам устроился в кресле напротив женщины. Наклонившись вперед, Джерри доверительным шепотом рассказал все подробности, избегая наиболее щекотливых моментов. Ей не стоило знать кровавую подоплеку давней истории.
– Сара, я сочувствую твоему горю и понимаю твое желание ничего не замечать вокруг, но так нельзя, – он осторожно подбирал слова, ступая на зыбкую почву. – Тебе есть о ком позаботиться, не забывай об этом.
Женщина сидела прямо, словно ей вогнали спицу в позвоночник, по щекам текли слезы, а в голове пойманной птицей билась мысль: как я сразу не сообразила, как я могла так поступить?
Через секунду, взяв себя в руки, она посмотрела на Джерри, ее глаза наполнялись решимостью:
– Что мне нужно делать?
Мужчина ободряющее улыбнулся ей и объяснил свой план.
После того разговора Сара почему–то подумала о своей бывшей работе в службе доверия. Она устроилась туда сразу после школы, огорошив родителей заявлением об бесполезности высшего образования. После этого девушка сменила много мест, от сотрудницы почтового отделения до няньки, но несколько недель бесед со страдающими людьми навсегда останутся в памяти. Особенно запомнился один.
Каждый вечер, ровно в шесть, Саре звонил мужчина, назвавшийся Генри Скофилдом. Он отличался от остальных звонивших тем, что не жаловался на жизнь, а просто коротал время за беседой. Он был дружелюбен и вежлив, развлекал девушку описанием событий из его прошлого и не задерживал линию дольше пятнадцати минут, ценя важность благого дела. Сара понимала: Генри стар и одинок, телефон доверия – единственное средство, разгоняющее скуку. Молодой девушке становилось тогда очень страшно от того, что она и любой другой может оказаться на месте старика. Потерять всех и остаться ни с чем.
Проходили дни, и мужчина неизменно и без опозданий звонил на телефон доверия, и Сара узнавала всю его подноготную: где он родился и вырос, куда поступил после школы, кем работал и в каких уголках зеленой планеты успел побывать. Когда от него не поступило звонка, девушка решила, что наконец внуки или дети решили побаловать Генри своим вниманием, и он в данный момент счастлив, качая на коленях маленьких карапузов. А потом, спустя сутки, читая газету, наткнулась на некролог, сообщавший о кончине Генри Скофилда, уроженца Миннесоты. Сара вглядывалась в черные строки не в силах поверить, что это произошло именно с тем человеком, который регулярно звонил ей.
Девушка пришла на похороны и провела там много времени, так никого и не дождавшись. Она смотрела на гроб, погружаемый в раскопанную могилу и ощущала, как осознание мира круто меняется. В голове перекликались сменяющие друг друга вопросы. Но среди них четко выделялся один: каково умирать в пустом доме, не чувствуя присутствия родных?
Прошло пару дней, и когда девушка немного пришла в себя, она вспомнила о разговоре с Генри за несколько часов до его смерти:
– Служба доверия, меня зовут Сара. Поделитесь своей бедой.
В трубке раздался хриплый смех:
– Какие могут быть беды у древнего старика? Я лишь хотел побеседовать с вами.
– Я знала, что это вы, Генри. Но над нами стоят надсмотрщики, и я должна четко следовать инструкциям, – девушка не сдержала улыбки. – Что вы расскажете мне сегодня? Мне не терпится послушать.
– Сегодня я спрошу о ваших делах. Ваша задача – поддерживать страдающих людей, но есть ли те, кто помогут вам, когда станет совсем уж тяжело?
– Об этом не беспокойтесь, я не унываю, иногда мне кажется, моей энергии и жажды жизни хватит на десятерых.
– Молодость – прекрасная пора. Только в юные годы в сутках недостаточно часов для осуществления ваших планов, вы спешите навстречу мечте и приключениям, не думая притормозить. Затем, к сожалению, боевой настрой падает и все вокруг не кажется таким ярким, как раньше, тогда и приходит понимание, что ты уже не молод. Но надеюсь, на вас не распространится уныние старости. – добавил мужчина, сменяя горький тон на обнадеживающие нотки.
– Я уверена, что буду бодрой старушкой и еще дам фору молодым.
Он снова рассмеялся и произнес:
– Ничуть не сомневаюсь.
На секунду воцарилось молчание, и Сара догадалась: Генри не решается сказать ей нечто важное. Девушка не стала его торопить и терпеливо выжидала, наконец, с тяжелым вздохом мужчина произнес:
– На самом деле, я позвонил вам, чтобы предупредить о своем отъезде. Через пару дней, я вернусь туда, где родился.
– Возвращаться домой всегда волнительно. И я не улавливаю в вашем голосе радости, вы же пройдетесь по знакомым вам местам и наберетесь сил, вспоминая былое.
– Да, на это у меня времени предостаточно.
Они поговорили положенных пятнадцать минут, и Генри попрощался с Сарой. Девушка после похорон металась среди предположений: он действительно собирался покинуть город или ощущал приближение смерти? Он умирал, пока она со спокойной душой шла развлекаться с друзьями? Он страдал, пока она светилась радостью? Как такое возможное?
После долгого бдения на кладбище Сара задала себе цель найти адрес Генри, что в конечном итоге она и сделала. Пожилая соседка, написавшая некролог и получившая скромное наследство мужчины по завещанию, впустила девушку в дом. Среди нажитых вещей ей приглянулось несколько фотографий, где молодой Генри стоит в окружении друзей и семьи. С течением многих лет их количество значительно уменьшалось, повергая мужчину в пучину одиночества. Она рассматривала снимки и соотносила их с рассказами Генри о путешествиях и первой любви, о дружбе и кажущейся в юные годы вечной молодости. После своей свадьбы Сара забросила любезно подаренные соседкой фотографии ставшего ей близким мужчины, которого она никогда не видела, но шесть лет назад, женщина вновь вглядывалась в черно–белые рисунки лиц и размышляла о том, как быстро жизнь поворачивается к тебе неприглядной стороной. Сара подумала о нем, не потому, что ей было сейчас также больно и грустно, словно она вернулась в прошлое. Произошедшее с Генри стало неожиданностью, сравнимой по своей невыносимости лишь с тем, что открыл ей Джерри. Она не представляла тогда, как может человек, который в эту минуту смеется и дышит, в следующую навеки замолкнуть? Молодая девушка считала смерть медленной пыткой, тем, что заранее предрешено и заметно даже слепому. И после разговора с Джерри, Сара вернулась к прежним мыслям: как она не обнаружила дышащую ей в спину погибель?
С тех пор прошло чуть больше двух месяцев, а она не переставала удивляться откуда у нее такие способности к вранью. Женщине огромных усилий стоило улыбаться, когда на самом деле возникало огромное желание вогнать нож поглубже в сердце, или пристрелить как бешенную собаку. Каждую ночь, когда он засыпал, Сара молилась всем Богам, просила прощения у любимого мужа и твердила себе, что она делает это ради семьи.
День за днем женщина вычеркивала красным фломастером числа в календаре, отмечала их словно праздник, ведь они приближали ее к главной цели, конечному результату, придавали смысл ее борьбе. Временами Саре хотелось сдаться и броситься в бега, защищать семью, будучи рядом с ними, а не на расстоянии в сотни миль. В моменты слабости она крепко сжимала кулаки, так что костяшки пальцев белели и тихо шептала: «Если ты сдашься, то никогда себя не простишь».
Каждый вторник Сара встречалась с Джерри, посещая всегда новые точки на карте, о которых раньше не подозревала. Мужчина говорил, лучше, чтобы их не видели вместе. Она ему верила и с нетерпением ждала известий о том, как продвигается дело.
Ровно в 12:30 женщина вбивала в навигатор адрес, мелькающий в утренней газете, и торопливо искала очередное кафе.
Сегодня был вторник, на часах десять утра, она осталась одна и уже собиралась приняться за чтение газеты, как входная дверь открылась, заскрипев на несмазанных петлях. Сара поморщилась от неприятного звука и вышла в коридор. На пороге стоял Блейк, дрожа всем телом.
– Что ты здесь делаешь? – вопрос прозвучал довольно грубо, но мужчина похоже ничего не заметил.
– Я, наверное, приболел, последняя неделя меня доконала, побуду сегодня дома, – пробормотал он и, неловко ступая, поднялся наверх.
Сара со злостью швырнула кружку об стену, мелкие осколки разбросало по всей кухне, на стене красовалось, медленно стекая, черное пятно от кофе. Чертов сукин сын, какого хрена ты приперся сюда? Голова горела, стекло впивалось в голые ступни, но женщина не чувствовала боли. Сердце билось в груди, стучало в ушах и подползало к горлу. Казалось ее сейчас стошнит. Если я уйду, Блейк что–нибудь заподозрит, и моя ошибка испортит несколько месяцев работы.
Она отдышалась и умылась холодной водой, готовясь снова играть роль любящей жены. Сара не сомневалась, Джерри поймет, что случился форс-мажор и найдет выход, обязательно найдет.
А пока нужно подняться к нему и делать вид, что мне не плевать на его страдания.

...

Tera Lee: 18.07.17 16:22

 » Джерри

Собеседник милой Сары по истине привлекательный мужчина. К тому же он занимает не самое последнее место в нашей истории. И если бы не он…Но об этом позже.
Джерри О’ Брайан рос в среде военных, окруженный наградами и ежедневными марш бросками. Энергия в нем била ключом, переполняла его нутро. Про таких обычно говорят: живет одним днем, но только его семья – три старших брата и родители – знала настоящего Джерри, который с другими прятался за маской легкомысленности. Молодой парень ярко представлял какая судьба его ждет: окончание школы – служба в армии – продвижение по карьерной лестнице. Кто же мог подумать, что планы изменят свой курс.
Джерри бурно отгулял выпускной и в скором времени вступил в ряды храбрых солдат. Пошлые остроты между молодыми мужчинами и ожидание сражений подстегивали их и заряжали адреналином. Но реальность оказалась не такой величественной и доблестной, как показано на цветных экранах. Повсюду грязь, ужас и кровь. Многие боялись и плакали, некоторые молились, осознавая, что скоро за ними придет смерть.
Парень видел, как умирали его сослуживцы, испытывая жуткую боль от глубоких ран и оторванных конечностей. Мужчин, словно тряпичных кукол, разрывало на куски, иногда после многочасовых сражений на деревьях красными нитями висели кишки, а под ногами хлюпала кровь. В обстановке смертельной схватки главная трудность – остаться человеком. Немногим это удавалось, и Джерри боялся превратиться в хищное животное.
После первого боя не звучали шутки и не раздавался смех. Парень понимал, те из них, кто выжил, никогда не станут прежними, что–то в голове повернулось в противоположную сторону.
Именно тогда, в 1991 году, побывав на пирушке у смерти, О’Брайан решил, что не хочет выбирать, кто должен жить, а кому стоит умереть. День его заключительной битвы часто снился ему в кошмарах.
Начало 1991 года, ему всего девятнадцать, но парень уже успел поучаствовать в страшных баталиях: он слышал крики, звон в ушах от разрывающихся снарядов и свист пролетающих мимо пуль. Повсюду словно конфетти были разбросаны части тел, медики не справлялись. В то утро погиб Виктор, лучший друг Джерри, с которым мужчина никогда не расставался. Неунывающий парень был отличным другом, щедрым и верным. Он всегда говорил правду, за что не редко получал от «братьев по оружию», как они любили себя называть. Когда царящее благодаря молодому испанцу веселье оборвалось, тогда Джерри на своей шкуре испытал, каково терять близких в бессмысленной бойне, куда отправляют пушечное мясо – молодых солдат. Ради чего они борются? Какие цели они перед собой ставят? Доказать свою мощь и устрашить врагов или убить как можно больше людей? Их бригада тогда одержала победу, но Джерри не ощутил радости, он не спал и не ел, видя перед глазами внутренности друга и остекленевший взгляд, устремленный в небо. Так легко человек с мечтами и идеями превращается в кровавую кашу или горстку пепла, что даже сложно поверить.
Джерри хотел уйти из армии сразу после гибели Виктора, но не мог покинуть сослуживцев посреди боя. Он провел в аду три невыносимых недели и в конце концов, получив тяжелое ранение, оставил позади войну. Парень не знал, как действовать дальше. Он с малых лет планировал свою жизнь, шаг за шагом представляя свое будущее и что теперь? Джерри ехал домой со страхом. Если родные его не поймут и примут за слабака, если отец, отдавший всего себя на службу родине, от него отвернется?
Парень не надеялся на его понимание и смирился со своей судьбой, но, к удивлению младшего О’Брайана, старик Джон ждал приезда сына. После долгих объятий, слез матери и шумного семейного обеда Джерри спросил у отца: почему тот не злится на него? На что мужчина с легкой улыбкой ответил:
– Когда тебе было четыре наша старушка Нэнси заболела и уже не поправлялась.
Парень вспомнил огромного лабрадора цвета темного шоколада, который умер в конце очень жаркого лета. Мужчина продолжил говорить после недолгого молчания:
– Она стойко держалась, не издавая ни звука. Мы думали усыпить животное, избавить от болей, но ты не позволил. Ты кричал на нас как сумасшедший, обвинял в жестокости, – отец тихонько хмыкнул, а затем взглянул на сына. – Ты был рядом с ней до самого конца, разговаривал с ней и изо всех сил сдерживал слезы, чтобы не напугать ее. Он посмотрел на звездное небо и произнес:
– Я думал, ты будешь врачом или спасателем. А потом ты рассказал о своем желании пойти в армию, – в голосе Джона послышалась горечь. – Я воспитывал тебя не для того, чтобы ты шел по моим стопам. Я бы гордился тобой, кем бы ты ни был, даже если ты решишь стать клоуном в цирке. Хотя, – рассмеялся Джон, – насчет последнего не слушай меня, это я шучу.
Мужчина похлопал сына по плечу, и остаток вечера они просидели на веранде, болтая о всяких пустяках.
Тот вечер надолго запомнился Джерри, тем более, что отец умер через три года после их разговора по душам. Но он успел застать сына, облаченного в полицейскую форму, военная служба помогла сократить сроки получения офицерского звания.
После приезда домой парень не спал несколько дней, мучаясь от страшных кошмаров. Перед ним безмолвными призраками вставали те, кого он убил. Раз за разом в своих снах он пускал им кровь, стреляя из автомата или полосуя их ножом. Просыпаясь в глубокой ночи в холодному поту, Джерри чувствовал, как отказывают ноги: возвращение к былым травмам. Очередной дикий сон заставил его обдумать прошлые ошибки и замолить грехи, но для этого он не отправился в церковь и не открылся священнику, а поступил в полицейскую академию. Работа в полиции должна была стать не только его спасением, но и спасением мирных граждан, которых мужчина поклялся защищать.
Меньше чем через девять месяцев он сдал экзамены и получил звание офицера, на вручении значка присутствовала вся его семья: пожилые родители и братья, отпущенные в увольнение. Для Джерри не было ничего дороже кроме как получить благословение отца и ощущать его поддержку. С этого момента за много поколений в их роду он единственный пошел другой дорогой, ничуть не жалея о своем поступке.
Прошел двадцать один год после финального боя, и капитан О’Брайан, работник отдела уголовных преступлений, провожал взглядом проезжающие мимо кофейни автомобили в ожидании женщины, которой обещал восстановить справедливость. То, что Сара пережила, врагу не пожелаешь. Несмотря на ее злость и желание отплатить по заслугам, Джерри боялся, что она сдастся, тогда долгий и трудный процесс, который они запустили не так давно, окажется напрасным. Мужчина старался показать ей правильный путь и дать силы к борьбе, подталкивая ее вперед. Но, если Сара откажется помогать ему дальше, он ничего не сможет сделать. Он и так нарушил правила.
Взгляд на часы заставил Джерри нервничать, прошло уже двадцать минут, а ее до сих пор нет. Раньше она никогда не опаздывала. Он был уверен: что–то случилось, и все дело в Блейке. Выждав еще немного, мужчина позвонил в полицейский участок и, выяснив ситуацию, заподозрил неладное. Он выругался себе под нос, вышел из кафе под проливной дождь и скрылся за углом. В это время Блейк Донован кулаками выбивал из Сары правду.

...

Лушова: 19.07.17 04:20

спасибо за продолжение

...

Tera Lee: 26.07.17 09:08

Извините за долгое ожидание, наконец-то закончилась свадебная суматоха!

...

Tera Lee: 26.07.17 09:09

 » Глава 5 Пайпер

Пол часа назад, когда Пайпер накрывала на стол для завтрака в кругу новой семьи, пришел он. Девушка резко повернула голову в его сторону, отзываясь на звон дверного колокольчика, и замерла на месте. На парне была простая черная футболка, облегающая стройное накачанное тело и прямые джинсы. Несколько тянувшихся как вязкая патока секунд Пайпер не осмеливалась посмотреть на его лицо. Когда она все–таки решилась, то увидела черные густые волосы и такого же цвета глаза. Шрам на левой щеке делал парня старше и придавал вид дикого животного. Он не двигался и тщательно исследовал обстановку, словно попал на вражескую территорию. Губы сложились в тонкую линию, руки сжимались в кулаки и тут же снова разжимались. Парень нервничал. Он сразу же почувствовал чей–то пристальный взгляд и посмотрел на Пайпер. Его лоб нахмурился, и девушка сбежала в уборную.
Сейчас спустя пару минут после бегства она стояла перед зеркалом, тяжело дыша, и пыталась выровнять сердцебиение. Как только он обратил на нее свое внимание, Пайпер ощутила признаки опасности и страха. Он следит за ней или во всем виновато ее разыгравшееся воображение? Девушка ждала, что ее начнут искать, но не думала о том, как скоро это произойдет.
Ополоснув лицо холодной водой, она немного успокоилась. Ее голос дрожал, когда она, глядя на свое отражение, говорила:
– Пайпер, твое прошлое осталось далеко позади, за сотни миль отсюда, теперь ты другая. Ты можешь быть кем пожелаешь. Но, чтобы выжить, стань прежней собой, как бы дибильно это ни звучало, – девушка усмехнулась бледному призраку в зеркале, и ее голос обрел твердость. – Не позволяй никому менять себя, вспомни ту веселую, беззаботную девчонку, которая вместе с Трейси и Лорой отважилась уехать навстречу волшебной стране, когда вам исполнилось по десять лет, – воспоминания о беззаботных деньках заставили девушку улыбнуться и в то же время испытать грусть от расставания с подругами. – Ты ведь потянула их за собой, была предводителем в троице, так верни себя прежнюю, очнись. Хватит быть жертвой, пора начинать жить.
Пайпер снова умылась холодной водой, снимая многолетнее оцепенение, и широко расправила плечи.
В зале за дальним столиком уже сидело семейство Гудманов в полном составе, плюс еще один человек. Пайпер назвала его «пришельцем». Парень был повернут к ней спиной, так что не видел, как она вошла, но, к удивлению девушки, он обернулся и бросил на нее мимолетный взгляд, когда остальные даже не заметили ее прихода.
– Эй, Пайпер, где ты пропадаешь, завтрак стынет, – сказал Барри.
Девушка преодолела себя и подошла к их столику. Она глубоко вздохнула и с хитрой ухмылкой сказала:
– Наверное, дело в том, что я не хочу наесть такие бока, которые медленно растут у тебя.
Марта и Арчи рассмеялись, согласно кивая головами, а Барри широко распахнутыми глазами с недоверием уставился на Пайпер. Это на самом деле именно та девушка, которая за недолгое пребывание здесь давала односложные ответы на задаваемые вопросы и большую часть времени предпочитала отмалчиваться? Похоже ее подменили. Быстро придя в себя, Барри не изменил своей шутливой манере и отразил колкий упрек в его сторону, сказав:
– Я делаю запас на зиму, а то вдруг наступят черные дни. Я–то их переживу, а вот насчет вас сомневаюсь! – и улыбнулся официантке. Пока остальные не обращали на него внимания, Барри смотрел на девушку и ему не удавалось понять, что сейчас произошло? Почему она ответила ему так, будто превратилась в кого–то другого? Мужчина отвернулся к окну, погрузившись в свои мысли.
Кажется, никто из присутствующих, кроме новоприбывшего, не увидел, что Пайпер так и осталась стоять, ведь за столом свободно помещались всего четыре человека. Поэтому взыгравшие в Греге манеры принудили его подняться и уступить место девушке. Их взгляды встретились: его – изучающий, ее – удивленный. Через долю секунды неловкого молчания Пайпер рассеянно произнесла:
– Спасибо, но я все–таки возьму стул в подсобке. Не нужно тебе стоять, пока все едят, – на лице девушки появилась широкая улыбка, прорисовавшая аккуратные ямочки на щеках.
– Я могу помочь, – ответил Грег, избавляя девушку от волчьего взгляда.
И как мне реагировать? Послать к черту всякую осторожность и согласиться? Или тщательно рассчитать возможные варианты развития событий? Ладно, следует рассуждать логически, он вряд ли еще не втеревшись в доверие к Гудманам начнет осуществить надо мной свои злодейские планы. Тем более они сидят здесь и, в случае чего, я закричу. Но есть и второй вариант: он – не враг, тогда отказ на его предложение будет выглядеть по крайней мере странным. Решено, буду вести себя как раньше, легко и непринужденно. Хм, и это ты называешь «ответить, не задумываясь»? Очень глупо. Последняя мысль вызвала у Пайпер кривую усмешку. Грег принял гримасу девушки на свой счет и, сделав шаг назад, резко бросил:
– Сразу сказала бы, что помощь не нужна.
– Нет–нет. Извини, я просто…задумалась, – по крайней мере девчонка не соврала. – Я буду рада, если ты поможешь, – Пайпер нервно сжимала пальцы.
– Меня Грег зовут, – проворчал парень, стараясь сгладить неудавшееся начало.
– Я – Пайпер, – она почувствовала облегчение, что они отступили от неловкой темы.
Короткий разговор был единственным между подростками за очень тяжелый день. После завтрака Арчи объяснил в чем заключаются обязанности новоприбывшего, и затем все занялись работой, но это еще не значит, что они не сталкивались, выполняя порученные им задания. Пайпер, несмотря на смелость и недавнюю беседу с самой собой, каждый раз смущенно отводила взгляд, Грег в свою очередь неприкрыто изучал девушку, ничуть не стесняясь взыгравшего в нем интереса.
Долгая и насыщенная смена Пайпер подходила к концу, когда она услышала разговор Арчи и незнакомого мужчины о вакансии бармена в заведении неподалеку.
– Насколько я знаю, у тебя за неделю прибавилось двое новичков, а я уже месяц не могу никого найти. Глория пригрозила уволиться, если я не приведу помощника, а ты же знаешь: я без нее как без рук, – жаловался гость.
– Понимаю, к тому же Глория слов на ветер не бросает. Постараюсь разрешить твою проблему. Каждый кто придет искать работу, отправится в Рокси, – пообещал Арчи.
– Я твой должник!
Полный надежды мужчина пожал руку Гудману и вышел за дверь.
Пайпер на протяжении всего разговора мяла в руках фартук. Девушка волновалась и не знала к чему ей склониться. Не исключено, что она не справится и тогда ее потопит стыд перед Арчи за сумасбродную выходку. Но, с другой стороны, беда гостя пришла как по заказу, словно кто–то сверху вознамерился посодействовать ей для завершения образа храброй женщины. Для нее открылся хороший шанс сделать шаг вперед. Поэтому с наступлением девяти часов Пайпер подошла к Арчи и, впервые, глядя ему прямо в глаза, сказала, что ей необходимо устроиться барменом. Ее руки тряслись и голос звенел, но она не собиралась отступать. Как бы ни оказалось трудно, она справится. Мужчина был ошарашен неожиданным напором девушки и как мог отговаривал ее от необдуманной затеи. Работа в ночную смену и пьяные тела, переполненные желанием поразвлечься, не пойдут ей на пользу. Он беспокоился за нее и считал ее затею не безопасной. Однако Пайпер была непоколебима, и Арчи согласился, промолчав о возникшей в его голове идее.
Этой ночью Пайпер спала сном младенца, чудесным образом избавленная от сновидений.

...

Tera Lee: 26.07.17 09:09

 » Грег

Прошло три дня с тех пор как Грег обустроился в Новом Орлеане. Он привыкал к городу и его жителям и, успевая работать в «Кракене», выводил сестру из оцепенения, развлекая ее забавными историями. Каждый вечер после его смены они гуляли, посещая всегда разные места: Джексон сквер с прудами и декоративными пальмами, застывшим всадником на постаменте и дорожкой ведущей к собору Святого Людовика; площадь Дункана, расположенная среди царапающих небосвод высоток почти в центре города и зоопарк Одубон на Мегезин–стрит.
Сегодня утром около семи часов Грегу пришло сообщение, заставившее его улыбнуться и обеспокоиться одновременно. Почему смс? Разве не лучше позвонить и услышать родной голос, самолично убедиться, что все в порядке? Что–то не так, он это чувствовал. Паника вгоняла иглы в спину, становилось труднее дышать. Успокойся, кретин, и думай. Если бы случилось что–то серьезное, даже сообщение бы не пришло. А парень точно знал, кто его написал. Так что все в порядке, просто разговор она себе позволить не может.
Постаравшись отогнать дурное предчувствие, Грег разбудил сестру, чтобы сообщить важную новость. Девочка спала, укутавшись в любимый плед, единственная лишняя вещь, которую парень решил взять с собой. По крайней мере так Шерри проще было привыкнуть к новой обстановке. Сонные глаза девочки с непониманием уставились на брата, а он, разукрашивая яркими красками их планы на ближайшее будущее, пытался заразить Шерри охватившим его оптимизмом. Впервые за долгое время она счастливо улыбнулась, отчего ее лицо просветлело.
– Сегодня я куплю билеты, мы поедем в Милуоки, и там нас встретят, –сказал Грег.
– А мама тоже там будет? – задала Шерри вполне невинный вопрос, с надеждой глядя на брата.
Он замешкался на долю секунду, не зная, что ответить. Соврать и дать ложную надежду или сказать правду и в конец испортить сестре настроение. Ответ пришел из ниоткуда.
– Она приедет, только позже, ты же знаешь, как она скучает по тебе.
Шерри понимающее улыбнулась, Грегу даже показалось, что она уличила его во лжи, но не стала на это указывать, зная, как ему тяжело. Поддержка маленькой девочки вызвала в парне чувство искренней благодарности, поэтому он обнял ее и пообещал, что все будет хорошо. С сестрой вопрос был улажен, и теперь предстояло самое трудное – объяснить свой поспешный отъезд мистеру Гудману, особо не вдаваясь в детали. Грег знал, что двухдневная поездка может стоить ему работы, но, когда Шерри будет в полной безопасности, у него появится время, чтобы подумать о возвращении домой.
Во время утренней пробежки парень был слишком возбужден и не мог сосредоточиться на беге, дыхание сбивалось на каждом шагу, поэтому в кафе Грег пришел на полчаса раньше обычного. Пайпер занималась уборкой зала, слушая музыку, льющуюся из наушников. Она не подозревала о присутствии в кафе постороннего и, поэтому, не стесняясь, пританцовывала в такт мелодии, уверенные и гармоничные движения выдавали в ней ученицу танцевальной школы, а также девушку, в которой бурлит спрятанные где–то глубоко свобода и отказ от сжимающих рамок. Отгородившись от внешнего мира, она чувствует себя счастливой, но как только обращаешься к ней, видишь в глазах отблеск потери, будто она рассыпалась на части и не может собрать себя в единое целое. Парень не мог понять ее, он был уверен только в одном: Пайпер что–то скрывает, и от чего–то бежит. Ему хотелось видеть в девушке друга, возможно их судьбы схожи, ведь человек никогда не сбегает от хорошей жизни, его толкают на это неприятные обстоятельства. Хотя, если бы тип вроде него подошел к Грегу и сказал: «я знаю, что ты всем врешь, так что лучше расскажи правду», его реакцией на эти слова стал бы хук в челюсть ну или по крайней мере молчание вкупе со злобным взглядом. Поэтому он решил не давить на девушку и общаться с ней, держась на расстоянии. По крайней мере пока.
Грег бросил взгляд на часы и прерывисто вздохнул. Оставалось полчаса до разговора с боссом. Если сидеть и тупо пялиться на циферблат, то стрелки над тобой посмеются и обязательно остановятся. Так что нужно убить время. Может предложить девушке помощь или просто поболтать о жизни? Ну да, из меня тот еще болтун. Тогда остается мытье полов. Грег уже сделал было шаг, но остановился. В шестом классе миссис Ричардсон, учитель истории, сначала заставила его встать посреди урока, прочитала, как она думала, душещипательную лекцию о сочувствии и внезапно обняла его. Большей неловкости он не испытывал никогда. С тех самых омерзительных объятий Грег приучил себя прежде чем что–то сказать или сделать, задать себе вопрос: «А каково было бы мне, окажись я в такой ситуации?».
Он потоптался в нерешительности, а потом вдруг пнул ногой стул. Деревянные ножки противно заскрипели и Пайпер обернулась. Одним быстрым движением выдернула наушники из ушей и сказала:
– Привет, не слышала, как ты пришел.
– Да я только что зашел, видимо мои шаги пробиваются даже сквозь музыку, – парень усмехнулся.
Кто бы мог подумать, что Грег так нагло и бесстыдно врет. Интересно, можно это назвать ложью во спасение?
– Хм…ну да, наверное, – Пайпер отвела взгляд в сторону. – А почему так рано? Обычно ты…
–…не мешаю тебе заниматься делом, – увидев смущенное лицо девушки, Грег дал понять, что не обижен. – Вообще–то я хотел предложить свою помощь.
Пайпер развела руками:
– Ну, могу предложить только полить цветы, со всем остальным я уже справилась. Так что…
– Да, мне ничего не досталось, я понял, – Грег открыто улыбнулся ей, глядя прямо в глаза.
Она неловко рассмеялась и рискнула подойти ближе. Не успела она ничего сказать, как сверху послышались быстрые шаги:
– Привет, ребята, – прогремел Арчи. – Грег, ты сегодня рановато.
Парень бросил извиняющийся взгляд на Пайпер и подошел к мужчине.
– Мне нужно поговорить с тобой, дело…важное.
Арчи внимательно посмотрел на парня и жестом руки позвал его за собой в подсобку. От любопытных ушей и глаз был сокрыт конфиденциальный разговор. Поэтому нам не удастся посмотреть, как Грег словно уж на сковородке выкручивается из неприятной ситуации. Беседа получилась короткой, в этом ему помогла заранее подготовленная речь о семейных затруднениях. Арчи пожелал Грегу удачи и парень вышел из кафе, провожаемый взглядом Пайпер. Девушка ничего не спросила у мужчины, только посмотрела на него и вернулась к работе.
Ничего не подозревающий парень еле сдерживал порыв побежать к сестре и вывезти ее в безопасное место. Он подошел к дому, который в последний раз увидит Шерри и по которому вряд ли будет скучать, и поднялся наверх. Они в спешке собрали вещи, и спустя четыре часа автобус междугородней линии увозил Грега с сестрой на север, где он надеялся найти для нее спасение.

...

Tera Lee: 26.07.17 09:10

 » Глава 6 Джеймс

Джеймс хорошо справлялся, скрывая страшную тайну. А у кого из нас их нет? Каждый день, ровно в восемь, появлялся в своем офисе, улыбался секретарше и шел в кабинет. Его встречала дорогая мебель, идеальный порядок и чуть слышный аромат лимонного освежителя. Он вдыхал покрепче и начинал работать. Одно успешное дело за другим, долгий процесс подготовки, составление речи и стратегий, которые принесут победу в каждом конкретном случае.
Вчера он закрыл очередное громкое дело: несомненный успех. Несколько недель назад одна очень богатая женщина приумножила свои сокровища, получив наследство от покойного мужа. И что бы вы могли подумать? Обязательно найдется тот, кто захочет присвоить денежки себе. Вот только довольно–таки молодая женщина умирать не собиралась и переписывать наследство на посторонних лиц тоже желанием не горела, поэтому история завершилась до неприличия банально – два выстрела: один в голову, другой в сердце. Первый и единственный подозреваемый – сын богатой женщины, который к тому же является полноправным наследником убитой. Кажется, что все и так ясно, удар судебного молотка и заседание закрыто. Однако Джеймс не так–то прост, кому бы еще удалось не только оправдать мужчину, но и вызвать к нему со стороны присяжных глубокое сострадание. Он видел, как в их глазах гнев сменяется на милость, как они сочувствуют мужчине, потерявшему мать. И также от Джеймса не ускользнула ненависть прокурора. Он считал Брукса клоуном в цирке, устроившим представление для публики. И так каждый раз, для презренного адвоката не существовало понятия чести и справедливости, он любил лишь красоваться перед присяжными. Но, не смотря на неприязнь со стороны противников, Джеймс показал класс.
Он справился, молодец, можно открыть шампанское или организовать фуршет. Отпразднуем завершенное дело! Думается мне, что Джеймс не разделяет всеобщего веселья. Сидит в своем кабинете спиной к двери, смотрит на шумный разгоряченный деятельностью город за окном и злится. Больше недели прошло – результатов ноль. У него уже в заднице свербит, невыносимо сидеть на месте, делать вид, что ничего не изменилось, отвечать на дежурные вопросы о семье и сохранять спокойствие. Возможно где–то уже решается его судьба, а он даже не подозревает. Надоело, Джеймс не любит чувствовать себя бессильным и отдавать все на волю судьбе. Он не плывет по течению, а контролирует все сам. Вот дерьмо! Он не может уехать, если он так поступит, это вызовет подозрения. Ему ли не знать, что на каждого его поклонника найдутся два недоброжелателя, готовых вставить ему палки в колеса. И тогда вся его карьера пойдет прахом, и многолетний труд станет пустым занятием. Нужно оставаться на месте, ожидая известий. Все, что Джеймс может сделать – бороться в тылу.
Он резко повернулся в кресле и вызвал секретаршу. Затем сидел, пряча хитрую ухмылку за сцепленными в замок руками. Уж он–то сделает все возможное, чтобы не опуститься на самое дно. Когда секретарша постучалась, Джеймс стер улыбку с лица и громко сказал:
– Входи!
Дверь осторожно приоткрылась, и худая как жердь женщина прошмыгнула в кабинет.
– Вы меня звали, мистер Брукс? – голос секретарши дрожал. Джеймс оглядел ее с головы до ног: неуверенно нанесенный макияж, прическа и лучший наряд. Для кого приготовления? Или она решила таким образом поздравить босса и вдохнуть в офис праздничное настроение. Джеймс ухмыльнулся.
– Да, Кэти. Присядь, – он жестом указал ей на стул. Обворожительная улыбка на лице босса способна была растопить даже самые заледеневшие сердца. На такой эффект Джеймс и рассчитывал. Мужчина выдержал паузу, эта тактика часто срабатывала с клиентами, не желающими говорить правду, тишина давила на них и раздражала, после чего они и прокалывались. Но сейчас был совершенно другой случай, пока он молчит, женщина может напридумывать себе многое, от желания с ней переспать до увольнения. Но лучше, чтобы она думала о плохом. Тогда новость, которую он для нее приготовил достигнет нужной ему цели. Пока в кабинете стояла тишина, наблюдательный Джеймс успел заметить неловкие взгляды секретарши, бросаемые на портрет за его спиной. На нем была изображена его семья в полном составе, снимку исполнилось пять лет, пора бы уже обновить, вот только…В другой момент реакция секретарши его позабавила бы, но не сейчас. Она смотрела так, будто все знала и обязательно кому–нибудь об этом расскажет. Джеймс облизнул губы, борясь со злостью и сказал:
– Как ты знаешь, вчера я выиграл, и дела у компании идут хорошо, в большей степени благодаря твоей помощи, – лицо женщины покрылось красными пятнами. Он следил за состоянием ее кожи, определяя по цвету слабые места. – Я ценю твою работу и поэтому решил вознаградить тебя, чтобы не потерять такого полезного сотрудника. Поэтому, что ты скажешь, если я предложу тебе повысить оклад на тридцать процентов? – он внимательно посмотрел ей в глаза.
Она открывала и закрывала рот как выброшенная на берег рыба и непонимающе хлопала глазами. Джеймс решил вывести ее из ступора и сказал:
– Я так понимаю, ты согласна. Составь приказ, я его подпишу. Можешь идти, Кэти.
Девушка пробормотала «Спасибо», неловко поднялась со стула и быстрым шагом прошла к двери. Окрик босса заставил ее пристыть к месту:
– Кэти, постой. Ты позволишь задать тебе вопрос?
Секретарша медленно повернулась и опустила взгляд на уровень итальянских ботинок Джеймса, а потом коротко кивнула.
– Ты боишься меня? – голос стал мягче сливочного масла. Девушка в изумлении подняла на Джеймса глаза и покраснела.
– Ну что вы, мистер Брукс, конечно нет, я не хотела…чтобы вы так думали, нет, я вас не боюсь.
– Хорошо, можешь идти. Удачного дня, Кэти.
– Спасибо. И вам, мистер Брукс.
Она вышла из кабинета осторожно прикрыв дверь, и Джеймс повернулся к портрету. Он занимал по ширине почти всю стену, от окна до окна. Снимок сделали на территории его дома, все вокруг утопает в зелени; Джеймс тогда сменил костюм на домашнюю одежду и заставил домочадцев натянуть на лица улыбки.
Тот, кто хоть раз внимательно посмотрит на них, заметит нежелание быть всем вместе. Деревянные объятия и бледные лица – вот и все, что показывает этот снимок. Никакого счастья в морщинках вокруг глаз, ни открытых ртов, не сдерживающих рвущийся изнутри смех. Даже если заменить людей манекенами, разницу сложно будет распознать.
Он злился в тот день, фотограф сделал миллион снимков, все устали, но он добивался лучшего результата. Когда он уже не мог спокойно стоять рядом с кислыми лицами, наступил вечер. Пришлось выбирать из того, что было.
Он вспомнил заинтересованные взгляды Кэти. Интересно, кто–нибудь еще смотрит так на его семью или не обращает внимание на созданный его руками инструмент продвижения. Наверное, лишь секретарша впечатлилась от заключенного в золотую рамку портрета. Объяснение одно: бедная маленькая Кэти влюбилась в своего босса, что может быть пошлее и наивней. Возможно, она представляла себя на месте Рейчел, рядом с двумя детишками. Эта мысль вызвала на лице Джеймса улыбку чеширского кота, которая доказывает, что чувства беззащитной девушки ему только на руку. Но Брукс не должен забывать о проблемах насущных и заострять внимание на незначительных мелочах. Думай, Джеймс, напряги извилины и впредь держи язык за зубами.

...

Tera Lee: 26.07.17 09:11

 » Рейчел

Семь дней прошли как в тумане. Отсутствие известий давило неподъемным грузом. Рейчел не могла есть и медленно худела, превращаясь в бесплотную тень. К тому же Лилиан задает много вопросов, на которые у матери нет ни одного ответа. Невыносимая пытка – видеть ее осуждающий взгляд и слышать резкие нотки в голосе. Девочка словно кричала: «это ты во всем виновата, это из–за тебя ее больше нет».
Все свободное время Рейчел проводила в любимом кресле, подтянув ноги к подбородку. Она смотрела в окно и ни о чем не думала. Женщине было спокойно. Как жаль, что она не подозревала о грозящих ей изменениях. Один день перечеркнул восемнадцать безмятежных лет, и ей ничего не оставалось кроме как заглянуть в прошлое, в то время, когда ее дети были маленькими, и она боялась брать их на руки, потому что искренняя любовь и нечаянные поцелуи пугали Рейчел. Отданные на попечение нянек и не испытавшие материнской ласки, они выросли самостоятельными и не зависящими от своих родителей. Можно этому радоваться, только хорошего здесь нет, девочки ее ненавидят и все по вине Рейчел, которая отгородилась от собственных детей, как от чужаков, ненужных вещей. Они этого не заслужили.
За последнюю неделю посиделки в своей комнате обрели смысл: ей нужно было о многом подумать. О том, в какой момент она упустила свою жизнь, почему после того, как вырвалась из отцовского плена, не начала жить заново? Расстались и забыли, идем дальше. Но Рейчел ненужным хламом тащила это с собой за рубеж взросления, как человек, который не может избавиться от тесных брюк или рваной футболки. Вдруг пригодится? Да, футболкой можно мыть полы, а что делать с обидой? Как использовать ее во благо?
Женщина потрусила головой в надежде, что воспоминания из молодости вонючим гноем выльются из ушей, и все забудется. Пора что-то делать, Рейчел, никогда не поздно изменить свою жизнь. Если ты делаешь вид глухой, слепой старухи, это не значит, что ничего не происходит. Рейчел поднялась с насиженного места и вышла из комнаты. Уверенным шагом она направилась в сторону лестницы, но не пройдя и метра, остановилась в нерешительности. За несколько томительных минут перед входом в святыню дочери она много раз порывалась убежать, но, в конечном итоге, резко распахнула дверь.
Ее комната не изменилась, что противоречило представлениям Рейчел. Стены не покрылись плесенью, и окна не треснули. Все, как всегда. Только она пустая, в ней больше нет жизни. Женщина зябко поежилась и обняла себя руками.
На тумбочке стояла любимая кружка Хоуп, лежал учебник по химии и порванный браслет из бисера. Подарок подружки, наверное. Ты даже этого не знаешь, Рейчел. Какая ты после этого мать? Что ты вообще знаешь о жизни своей дочери? Какую музыку она слушала? Любила ли рисовать или может браслет – это ее работа. Ты даже не замечала его, потому что никогда не смотрела на дочь, на ее руки или лицо. Она красила ногти? Ты вообще помнишь, как девочка выглядит? Рейчел покачнулась от дрожи в теле и схватившись за тумбочку, избежала падения. Она отдышалась и подошла к зеркалу, золотистые волосы Хоуп, как ядовитые змеи обвивали толстые иглы расчески.
Женщина, медленно переставляя ноги, поплелась к шкафу с расческой в правой руке и вынула первую попавшуюся рубашку. Затем медленно стекая по стенке гардероба, приземлилась на пол. Я знаю только ее запах, только его я не могла отогнать. Рейчел приложила рубашку к лицу и глубоко вдохнула, слезы моментально брызнули из глаз. Иглы прижатой расчески оставляли отметины на правой щеке.
Многолетнее отупение постепенно сходило на нет, женщина прекратила пить таблетки и начала думать. За долгие семь дней она много раз перекручивала ситуацию, чтобы осмотреть ее с разных сторон. Либо дочь сбежала, либо ее похитили. Тогда почему нет требований о выкупе? Уже неделя прошла. А если девочку просто убили, поймали на пути из школы и теперь ее тело лежит в холодной земле или выброшено в реку? Рейчел зажмурилась и отогнала черные мысли. Уж лучше думать о побеге. Но и тут встает вопрос: почему? Неужели шестнадцать лет она терпела отсутствие матери, чтобы потом ни с того ни с сего убежать? Женщина понимала, что у каждого есть предел возможностей и границы терпения, но она не думала, что это произойдет так внезапно, без каких–либо предупреждений. Но вдруг они все–таки были, невидимые знаки, дающие подсказки. Например, непрекращающаяся грусть дочери или невзначай брошенное слово, которое Рейчел как всегда пропустила мимо ушей. Она пыталась вспомнить хоть что-то, незначительную деталь, которую раньше не заметила, она должна быть, нужно только подумать. Через несколько минут женщина оставила все попытки, в голове пустота. Задал бы ей кто–нибудь вопрос о детях, самый простой: размер одежды или любимый предмет в школе, она не смогла бы ответить. Поэтому у нее тем более нет ответов на вопросы посерьезней. Рейчел запрокинула голову и шепотом молила Бога, как делала это много лет назад, в детстве.
Прошу тебя, верни ее мне. Я исправлю свои ошибки, я стану матерью и всегда буду рядом с ней. Только прошу верни ее в целости и сохранности. Не причиняй ей боли, какую испытала я. Умоляю.
Она не переставала бормотать, а по щекам теплыми дорожками текли слезы. Расческа под сильным напором проколола кожу, от соленой влаги царапины защипали, но Рейчел ничего не чувствовала, кроме как возрождения прежних эмоций, далеко запрятанных. Злость, обида, страх.
Нужно срочно поговорить с Джеймсом, нельзя сидеть сложа руки и ничего не делать. Пока ее дочь страдает где–то далеко и ждет, когда за ней придут любящие родители, они спокойно живут дальше. Это неправильно. Нужно сообщить в полицию, расклеить листовки и поговорить с соседями и учителями, может кто–нибудь из них что–то видел. Рейчел не сомневалась, что это был протест, попытка обратить на себя внимание, и она обязательно вернется, только это может случиться не скоро. Женщина надеялась, что Хоуп уже едет домой, но мысли о несчастьях, которые девочка может встретить на пути, не покидали ее. Вдруг она ранена, заблудилась и ей негде ночевать, и ее ребенок спит на улице, где ошивается разный сброд.
К горлу подступила тошнота, Рейчел впилась ногтями в ладони, призывая себя к спокойствию. Я должна быть сильной, чтобы помочь моей девочке. Она решила, что сегодня настал тот день, когда нужно поговорить с мужем и что–то предпринять, иначе это может обернуться катастрофой. Безутешная мать спрятала лицо в ладони и выплакивала слезы, накопившиеся за долгие годы отчуждения. Все, до последней капли, чтобы уже ничего не осталось. Рейчел хотелось вылить из себя боль и невнимательность, обиду и холод и впустить в душу любовь и заботу. Когда казалось, что уже прошла вечность, по ступенькам застучали быстрые шаги. Женщина по привычке не обратила внимания и в испуге дернулась, услышав голос дочери:
– Мама, что с тобой? Тебе плохо? – Лилиан подбежала к матери и села рядом, с беспокойством заглядывая ей в глаза. – Мама, пожалуйста, не молчи.
С трудом ворочая языком, Рейчел сказала:
- Прости меня, милая. Я знаю, что виновата. Это из–за меня она ушла. Я этого не хотела. Я желаю вам только счастья. Я думала, если отгородиться от вас, то ваша жизнь станет проще, что она будет другой. Я не знала, не думала…, – она захлебывалась в слезах.
Маленькая девочка, всегда такая рассудительная и серьезная не погодам, заплакала, прижимаясь к холодному телу матери. Сестра была единственным любимым для нее человеком, который отвечал взаимностью, а теперь ее нет. Лилиан жаждала тепла матери, но постоянные отторжения сделали девочку замкнутой и молчаливой, и она больше не подходила к Рейчел. Сейчас все изменилось. Общее горе сближает. И ребенку хотелось стать как можно ближе к незнакомой ей женщине, разговаривать как это делают ее одноклассницы со своими мамами, ходить за покупками и смотреть фильмы. Она хотела обычную семью. Если бы кто–нибудь предложил Лилиан отдать сбережения Бруксов, безвозмездно и безвозвратно и получить настоящий очаг, она бы уже давно везла тысячи долларов в розовом рюкзачке в назначенное место. Если бы все было так просто.
Они еще долго сидели в обнимку на полу комнаты Хоуп и разговаривали, наверстывая упущенные года. Слезы обоим принесли облегчение.

...

Tera Lee: 26.07.17 09:12

 » Глава 7 Сара

Извечный вопрос. Что больнее: получить душевную травму или кулаком в особо чувствительные части тела? Если не знаете ответа, обратитесь за ним к Саре. Уж она в этом профи. Когда Блейк вдавливал костяшки пальцев в хрупкое тело, женщина не кричала и не звала на помощь. Сара спокойно ответила на его предсказуемые вопросы и он, собрав вещички, уехал. Если выберет самолет, завтра можно звонить маме, и дети будут в безопасности. Если нет, тогда придется ждать еще несколько дней, изводя себя в беспокойстве за них.
Прошло полчаса с отъезда Блейка, а Сара все не могла двинуться с места, будто ее гвоздем вбили в пол. Женщина сидела на ступеньках лицом к входной двери и чего–то ждала. Перед глазами призраками проносились муж (он всего минуту назад пришел с работы) и смеющиеся дети, а вот и она в голубом фартуке накрывает на стол. Не хватало только попкорна для просмотра картины семейного благополучия.
Сара потрусила головой, пытаясь отогнать навязчивые галлюцинации, и уже было собиралась вставать, как в дверь постучали. Не хватало еще, чтобы соседи пялились на нее, пока она в таком виде. Жалостливые взгляды и желание побыстрее разболтать всей округе пикантные подробности ее жизни были ни к чему, поэтому женщина сбежала в ванную и заперлась в убежище из кафеля на все замки. Непрошенным гостям надоест, и они скоро уйдут, а ей нужно привести себя в порядок и продезинфицировать ноющее лицо. Увидев свое отражение в зеркале, женщина невольно отшатнулась. Конечно, побои уже бывали, но Блейк бил ее только ниже шеи, все–таки он был не настолько глуп, чтобы становится источником сплетен, однако сегодня он не сдержался.
Один глаз заплыл и веко налилось как спелая слива, губа треснула и по разноцветному лицу рассыпаны маленькие точки синяков и ссадин, из некоторых еще лилась кровь. Сара аккуратно обработала царапины и нанесла мазь. Глубоко вздохнула и поняла, что у нее не получится открыть рот, и тем более говорить, ей остается только мычать как корова. Теперь придется питаться через трубочку и молчать, отлично.
Почему она не выгнала его после того, как он ударил ее в первый раз? Почему сама не ушла? Эти вопросы Сара часто задавала себе, лежа в темноте и глядя на освещенный уличным фонарем потолок. Чего ей стоило уехать и позабыть обо всем, что здесь случилось, начать новую жизнь и дать детям возможность быть счастливыми? Тогда ей даже противно было думать об этом, но через год, она уже не так яростно отметала мысли об отъезде, а через два даже планировала купить билеты. А он всегда маячил на заднем плане, подбираясь все ближе, как хищник, преследующий жертву, только она назвала бы его гиеной или падальщиком, на большее он мог не рассчитывать. В какой–то момент с его помощью Сара даже почувствовала себя живой и любимой, а потом первый удар, как раз тогда, когда она доверилась ему и впустила в свой дом. Каждый раз извинения и обещания, что больше этого не повторится, но с периодичностью в два месяца он расчехлял кулаки. Сара думала, что это ее плата за предательство и слабость, за попытку быть счастливой. К тому же он не прикасался к детям, этого бы мать стерпеть не смогла, а то, что удары приходятся на ее тело, она пропускала мимо, надеясь, что, когда–нибудь, это прекратится и они заживут спокойно. Как я могла действительно так думать, большей дуры в США не существует.
Сара права, каждая женщина, которая слышала о побоях жен любимыми мужьями, думала, что с ней такого не произойдет, что она этого терпеть не будет, и во всем виноват бесхребетный слабый пол. А потом проходит несколько месяцев как в тумане, где избитая женщина, лежа на полу, захлебывается кровью и выплевывает выбитые зубы. Что же им мешает покончить с этим раз и навсегда? Любовь или надежда, что наступят лучшие времена. Только они не учли главного: мужья, впервые ударившие своих жен, не изменятся и не остановятся. Это закон неуверенных в себе мужчин.
От обиды защипало в горле, Сара схватилась за умывальник, крепко впиваясь в него пальцами и часто задышала. Никаких слез, она не посмеет плакать из–за ничтожества, посмевшего вдребезги разбить ее жизнь. Она не будет жалеть себя, а займется тем, что по частицам соберет расколотый сосуд.
Сара постояла еще немного перед зеркалом в пугающей тишине и не спеша спустилась вниз. На кухне ее уже поджидал Джерри. Женщина могла бы с легкостью сказать, что упала с лестницы или случайно засунула голову в стиральную машину. Но она очень устала врать, и это в любом случае бесполезно, Джерри не дурак, он и так все уже знает.
– Что за…? – Джерри подорвался со стула и подошел к женщине. – За что? Он обо всем догадался?
Сара пожала плечами и отошла в сторону.
– Говорить трудно? – ответом был кивок. Джерри достал блокнот из кармана брюк и протянул его Саре:
– Напиши мне, что произошло. В подробностях.
Сара нехотя взяла ручку и начала писать. Через несколько минут она подвинула блокнот к Джерри и повернулась к нему спиной. Он быстро пробежал глазами написанное и воскликнул:
– Он едет в Монтану? Зачем ты ему это сказала?
Женщина обернулась, в одном глазу блестел гнев, предположительно во втором тоже. Она вырвала блокнот у Джерри и что–то очень долго писала. Чтобы не тратить время, мужчина подошел к Саре и, заглядывая через плечо, прочитал: так было нужно, главное для меня сейчас знать, он выберет самолет или машину, выясни, это очень важно. Когда он приедет в Монтану, я узнаю об этом и скажу тебе. А ты сделаешь так, чтобы начальство вызвало его по срочному делу. Тогда он не сможет остаться там надолго, и я спасу своих детей.
Последние слова расплывались от слез, Джерри взглянул на женщину и, нахмурившись, обнял ее.
– Я выполню твою просьбу. Но и я хочу тебя попросить, не делай ничего без моего ведома, иначе вся работа пойдет насмарку.
Женщина кивнула ему в плечо, а он напоследок обнял ее и ушел.
Следующий час Сара сидела у камина и смотрела в огонь. На душе становилось спокойнее, она чувствовала уверенность в своих силах и некую долю победы. Женщина наконец–то осознала свою власть над предавшим ее человеком. Она была уверена, что Блейк получит по заслугам, что не избежит наказания и все то, что он сделал, окажется зря. Да, Сара его победила, а он проиграл.
Всего пару месяцев назад она хотела его смерти, жаждала увидеть, как он медленно угасает и за секунду до того, как Блейк перестанет чувствовать тепло, сказать ему все, что она думает, все, что накопилось на сердце. Но сейчас женщина видела в его кончине лишь избавление от будущих страданий, лучше, чтобы Блейк день за днем гнил и понимал, что в любой момент глаза может накрыть черная пелена, от которой не спастись никому. Сара хотела, чтобы он отплатил, и каждый день страдал, как страдала она, думая, что уже не найдет спасения. Она еще посмеется, жди, Блейк. Телефонный звонок шибанул током, и женщина подскочила. Это Джерри. Он что–то узнал. Сара подняла телефон и услышала всего одно слово:
– Самолет.
Она прижала руку к груди и беззвучно рассмеялась.

...