Наш жёсткий секс в Малинди (эротический триллер 18+)

Andrei Gusev: 27.08.18 13:00

Мне кажется, что всё укладывается в классическую схему. А именно: Энди любит свою жену Джей; Джей любит дочь – маленькую Натали; Натали любит хомячков; хомячки не любят никого.

...

Andrei Gusev: 27.09.18 11:38

 » Глава 9. Расплата за ересь

Анатомия ROLE PLAYS (18+)
Андрей Гусев
Наш жёсткий секс в Малинди

9. Расплата за ересь

— Скажи, Джей, как ты думаешь: Святый дух исходит от Отца нашего небесного или от Сына тоже? — спрашивает Энди.
— Кто ж его знает, — растерянно бормочу я.
— Дорогая, мы же венчались в католическом храме. Значит, надо следовать католическому канону: от Сына Святый дух тоже исходит.
— И что из этого следует, мой сладкий?
— Это я так, к слову сказал. Просвещаю тебя, чтобы ты не впала в ересь. Смысл же, дорогая, заключается в том, что на все дела свои надо иметь благословение.
Здесь Энди делает паузу, а у меня хватает ума не спрашивать, чьё требуется благословение. Убедившись, что я умна, мой муж продолжает:
— Согласна ли ты с тем, моя венчанная жена, что в мире нет ни гомосексуальности, ни гетеросексуальности, ни даже асексуальности, а есть лишь скользящая сексуальность? И сообразно этому скользящее доминирование.
— Ага, милый. Но ещё есть Дженни – глава нашей семьи, — счастливо хихикаю я.

Энди демонстративно не замечает мой выпад и спрашивает:
— Darling, здесь в Малинди мы живём уже больше двух лет, правильно?
Я молча киваю.
— За эти два года русский писатель ни разу не драл розгами свою венчанную жену Дженнифер, — продолжает Энди. — Даже для профилактики не порол леопардовой плёткой. Ты спросишь, почему?
— Я не буду спрашивать «почему». Я – глава семьи, а главу драть нельзя. Можно лишь исполнять мои приказы и любить. Понял, глупый тембо! — самоуверенно заявляю я.
— Дорогая, так было все два года: когда ты была беременна, и после рождения нашей девочки. Однако мы живём в изменчивом мире. Недавно сошло благословение выпороть леопардовой плёткой для профилактики венчанную жену Дженнифер.

С этими словами он хватает меня за шкирку и тащит в спальню, словно котёнка. Как и положено кошке, я пытаюсь царапаться, но не очень активно. В спальне на кровати уже лежит леопардовая плеть.
— Дорогая, ты сама разденешься или тебе помочь?
Ладно, думаю, исполню для тебя домашний стриптиз, глупый тембо. После стриптиза Энди багровеет, валит меня на кровать, но вместо того, чтобы оттрахать, упирается коленом мне в поясницу и начинает связывать.
— Осёл! — кричу я ему, — fucking bastard! bullshit!!!

Он не обращает внимания на мои вопли. Спустя несколько минут я оказываюсь распластана на кровати: лежу на животе, со связанными руками и что ещё хуже – с широко разведёнными ногами, которые жёстко зафиксированы.
— А теперь, darling, мы можем поговорить, — усмехается супруг. Он долго бродит вокруг кровати, рассматривает меня с разных ракурсов. Потом заявляет:
— Я заметил, что кто-то много раз заходил с твоего ноутбука на сайты знакомств в Найроби. И даже не озаботился стереть историю посещений. Не иначе, как это была Амира. Правильно?

Я молчу. Жду, что он ещё измыслит. Сдаётся, что я дожидаюсь продолжения целую вечность.
— Что меня поразило, — возобновляет лекцию супруг, — на сайты знакомств заходили под ником Jennie-tiger. Может быть, это была миссис Мона, придумавшая себе такой экзотический ник? — ухмыляется Энди.
Я продолжаю молчать.
— Дорогая, коль ты молчишь, то… думаю, что на первый раз твоим ягодицам будет достаточно семи десятков плетей. Но учти, если плётки окажется мало, то в следующий раз будут розги. Ты согласна, мой ангел?
— Да… — выдавливаю из себя.
— Что «да»? — злится он, — венчанная жена забыла, как надо обращаться к своему господину? Забыла, как господин наказывал её?

У меня нет сил отвечать.
Не дождавшись ответа, Энди принимается пороть. Миссис Мона фантазировала, когда говорила, что леопардовая плётка ни на что не годится. В руках Энди плеть пробирает всю меня насквозь. Я ору и умоляю мужа остановиться. Но ему плевать на мои вопли, он продолжает лупить со всей силы. Кричу ему, что он садист. Это раззадоривает его ещё больше. Для меня же реальность становится какой-то неустойчивой, я больше не могу терпеть боль.
— Please, no more! — визжу я, забыв русский язык.
— Really? Relax your ass! Moreover, I'm gonna hit even your back, — смеётся он и продолжает драть. Останавливается, лишь когда у меня начинается истерика. Нежно гладит меня по голове. Я постепенно успокаиваюсь. Тогда он говорит, что осталась ещё третья часть порки. Спрашивает, когда я буду готова её принять: сегодня или в другой раз.

Он – форменный осёл или сущий дьявол. Я с трудом восстанавливаю дыхание и не собираюсь отвечать на его вопросы.
— Show me how strong you are, — говорит мой венчанный супруг.
Я упрямо молчу. Он же продолжает тренироваться в английском:
— Today I’m not playing games. I’m very angry about your behavior. Now your ass knows about it. …Well, what are we gonna do without delay? Perhaps you want to get photos, don’t you? So, present your bottom for the camera.
Этот осёл достаёт iPhone и начинает снимать мою исполосованную попу. Потом говорит, что всё получилось великолепно, а слайды не мешало бы выложить на сайты знакомств в Найроби – разумеется, под ником Jennie-tiger и дать правдивый комментарий.
— Дорогая, сделаешь это? — вопрошает супруг.

Я благоразумно молчу. Он испытующе смотрит мне в глаза.
— Ладно, так и быть: больше не буду пороть. Сейчас не буду, — уточняет Энди. — Но вот тебе ручка и блокнот. Когда развяжу руки своей венчанной жене Дженнифер, то пусть она десять раз напишет фразу: “I don’t want to be a whore”. Вопросы есть?
Глупый, глупый тембо! Разве ты не знаешь:
«Если ты со мной,
Мир меняет цвет,
И других возможных вариантов нет...
Нас ведёт любовь, если ты со мной».

...

Andrei Gusev: 27.10.18 00:13

 » Глава 10. Гостья из прошлого

Анатомия ROLE PLAYS (18+)
Андрей Гусев
Наш жёсткий секс в Малинди

10. Гостья из прошлого

— Энди, — объясняю я мужу, — ещё в каменном веке у любого племени самой большой ценностью были женщины. А мужчины – это расходный материал природы. Понял?
— Пока нет… — бурчит он.
— Для существования любого племени хватит и одного мужчины, или двух… а женщин должно быть много, чтобы не случилось вырождение. Теперь понял?
— Ну…
— Что ну?! Ты как относишься к своей единственной белой женщине? А чернокожих у тебя нет и не будет! — злобно шиплю я. — Ты порол плёткой свою единственную жену, — кричу ему.
— Моя единственная жена заслужила, чтобы плётка гуляла по её попе. Ты, Джей, должна сказать мне спасибо за науку. Что бы ни говорила индийская философия, живём мы лишь единожды. А раз так, то именно в этой единственной жизни и надо пороть жену плетью за её виртуальные секс-знакомства и прочее непотребство, которое она творила вместе с миссис Моной и Амирой. Этих сомалийских обезьянок тоже не мешало бы отстегать плёткой, а ещё лучше прогнать из нашего дома. В Древнем Риме, например, у женщин даже не было имён, ведь смешно называть по именам домашнюю утварь.
— Ты не тембо, ты – форменный осёл! — ору я. — Так вот осёл, я пригласила к нам в Малинди миссис Аманду из журнала “Real Woman”. Надеюсь, ты её ещё не забыл. Вместе с миссис Моной она устроит тебе tremendous teaching за твоё неуважительное отношение к женщинам. Две миссис навсегда выбьют из твоей башки саму идею поднять руку на Дженни, — говорю я о себе в третьем лице. — Ты понял, глупый осёл?

Некоторое время Энди переваривает услышанное. Потом визжит, что выеб** обеих миссис – и Мону, и Аманду. По его реакции я понимаю, что он испугался. Тогда объясняю, что миссис Аманда уже в пути; лучшее, что мой муж может предпринять – это встретить её в Moi International Airport и привезти в Малинди.
— Возможно, что при обходительном отношении Аманда сжалится и не будет учить тебя слишком строго, — толкую мужу. — Чего не скажешь про миссис Мону, я ведь рассказала ей про твои бесчинства. К тому же, милый, ты стал плохо тра… — прикусываю язык, — заниматься любовью со своей женой, — целомудренно говорю, — да, плохо. Может быть, после teaching ты исправишься.

Он пытается поцеловать меня. Отстраняюсь. Говорю, что все эти нежности уместны лишь после исправления мужа.
— Две миссис устроят тебе запоминающийся правёж. Твоя попа, мой муж, будет рыдать кровавыми слезами! — зло говорю, вспомнив, как он лупил меня плетью.
— Джей, когда ты мечтаешь, ты ни в чём себе не отказываешь. Я угадал?
— Honey! вчера мы слушали свежую русскую песню. Там было:
«Ничего не жалко,
Ни огня, ни слов,
Если за мечту,
Если за любовь», — хихикаю я. Энди молчит.
— Ладно, сладкий, розги будут учить тебя потом, — успокаиваю мужа. — А сейчас I want you to cum when I’ll fuck you with my strap-on dildo. You don’t have a choice. So, make it nice!..

***

Когда Аманда приехала, мы выделили ей комнату на втором этаже, рядом с кабинетом Энди. Увидев маленькую Натали, наша гостья умилилась тем, как та похожа на моего мужа. Энди был горд таким замечанием.
На следующий день оставляем маленькую Натали на попечение миссис Моны. Ведём нашу гостью в город. Сначала посещаем ресторан “The Old Man & The Sea”. За обедом Энди рассказывает, откуда взялось название у заведения: в тридцатые годы прошлого века на сафари в Восточную Африку приезжал Эрнест Хемингуэй, и говорят, что именно здесь – где-то между Момбасой, Малинди и Ламу – Хэм впервые сходил на морскую рыбалку; ну а уж потом появилась знаменитая повесть “The Old Man and the Sea”.

Аманда интересуется, не собираемся ли мы возвращаться в Москву. Энди отрицательно качает головой.
— Миссис Аманда, Малинди хорош тем, что отсюда недалеко до острова Сокотра. Там когда-то обитала возрождающаяся из пепла птица Феникс. Возможно, что дело было не в Фениксе, а в самом острове, столь удивительном, сказочном. И согласитесь, всегда приятно знать, что поблизости находится место, где есть шанс возродиться, — смеётся мой муж. — Нет, Аманда, мы остаёмся здесь. Да и говорят, что в Москве революция назревает.
— Русский писатель живёт мифами о России, — бормочет Аманда, — даже я знаю, что там не будет революции, последняя случилась сто лет назад. А на Сокотре обитают не возрождающиеся в огне Фениксы, а йеменские мусульмане. Йеменцы хоть и воюют с саудовскими bastards, но сами ничуть не лучше этих ублюдков, которые угнетают женщин! — патетически восклицает Аманда.
— Миссис Аманда, саудиты не так уж плохи, — пытается утихомирить её мой муж. — Во-первых, они сказочно богаты, нефти у них немерено. Во-вторых, эти несравненные творения Аллаха постепенно приближаются к общепринятым ценностям. Женщины у них уже обладают всеми правами, — Энди усмехается, смотрит на меня и добавляет: — всеми правами, какие есть, например, у верблюдов и коз.

Аманда в гневе шипит что-то in English. Я же молчу и вспоминаю давний разговорчик с Энди здесь же в “The Old Man & The Sea” – мы болтали об очередных выборах русского царя. Я спрашивала у Энди, что произойдёт. Он зло ответил, что ни-че-го, растягивая «ничего» по слогам. Потом сказал:
— Царь, как ты его зовёшь, правит восемнадцать лет. За это время он сколотил личное состояние в миллиарды долларов, развязал три войны – в Грузии, на востоке Украины, в Сирии. У него за спиной «Норд-Ост», «Беслан», сбитый пассажирский «Боинг» в небе над Донбасом, а ещё чай с полонием-210 в центре Лондона. Этот царь отдаст власть в результате бросания листков бумаги в ящик с прорезью? Даже не смешно. Личную безопасность такому царю может гарантировать лишь бесконечное продление его власти. Тем более что у царя столько болезненных психологических комплексов и маний… я не представляю, как он ещё в силах жить на свете.
Помню, в тот момент Энди надолго задумался. Я ему не мешала, смирно ждала продолжения, ковыряясь в тарелке с королевскими креветками. После паузы Энди проронил:
— Если что и произойдёт в Москве, то всё будет решаться на улицах… Предыдущий сон русских длился больше семидесяти лет; нынешний пока гораздо короче. Интересно, что будет, когда люди проснутся. Какая подберётся команда? Мы с тобой Джей ведь тоже anti-Putin team. Хотя я не исключаю варианта, что власть в России возьмут военные. С другой стороны… когда русскими столько лет правит чемпион Ленинграда по японской драке, то я… я начинаю задумываться над менталитетом своих соотечественников. Ведь каждый народ заслуживает того правителя, которого имеет, — изрёк тогда Энди и злобно выругался.
— Maybe, history has its own tragic irony, — сказала я ему. А сама подумала: «Наверно, мы уже никогда не вернёмся в Москву. Значит, и маленькая Натали не увидит Россию. Спасибо русскому царю-ироду».

Эти воспоминания пронеслись у меня в голове за одно мгновение, как короткий видеоклип. Когда я возвращаюсь в реальность, то слышу голос Аманды. Она словно подливает масло в огонь:
— Энди, а что можно сказать о путинской элите?
Мой муж морщится и произносит одно-единственное слово: троечники. Потом добавляет:
— С ними бедственно иметь дело. Опасно для собственной жизни.
— А разве здесь не опасно?! Придёт сюда какое-нибудь племя из Южного Судана… за протеином, — хихикает Аманда, — не боитесь?
Вопрос остаётся без ответа. Да и какой тут может быть ответ?!
— Аманда, ты есть агент KGB, — усмехнувшись, делюсь я вслух своей догадкой. — Дорогая, подумай: где Судан и где Малинди?!
— Прямой путь ищут демоны. А эти чёрные племена переплюнут любых злых демонов. Не пойму, кой чёрт, торчать вам в этом африканском захолустье, — не сдаётся моя подруга.


После обеда в ресторане мы ведём Аманду взглянуть на главную достопримечательность Малинди – белую колонну на берегу океана, увенчанную крестом, то есть Vasco da Gama Pillar. Вокруг полно туристов – и африканцев, и белых. Вдоволь налюбовавшись пятивековой архаикой, идём по тропинке, спускаемся к воде. Когда тропинка кончается, пробираемся среди влажных водорослей. В проплешинах среди них остались маленькие лужицы, а песок выглядит белым, как кость. В одной из луж с каменистым дном нам попадается крупная porcupine fish, попавшая в эту ловушку при отливе; рыбина действительно похожа на дикобраза. Потом мы долго стоим у края океана. Вблизи вода серая, чуть дальше светится зелёным цветом, а где-то далеко от берега становится синей. Может быть, это высокое небо придаёт водам океана синеву. Медленно плывущие редкие облака посылают на спокойную воду тёмные движущиеся пятна. Уже начался прилив, здесь в Малинди он высокий – больше трёх метров. Раз за разом приходится пятиться назад, чтобы каждому из нас не стать обитателем океана – каким очень скоро вновь сделается виденная нами porcupine fish.

Затем мы направляемся к Uhuru road, там неподалёку есть дом девятнадцатого века. Он с колоннадой вдоль первого этажа, в нём находилась резиденция британских властей. Тут же в саду стоит памятник в виде мачты с парусом, который напоминает об экспедиции Васко да Гамы, посетившей Малинди в пятнадцатом веке.
Сегодняшний Малинди – это два разных города в одном месте. Европейская его часть включает современные магазины, Casino Malindi, которое называют маленьким кусочком Италии, ночные клубы вроде Pata Pata Beach Club на берегу океана или Fermento Disco Bar на Lamu road, комфортабельные отели. Арабская же часть напоминает средневековый город с соответствующими традициями. Не знаю почему, но арабов я не люблю и в их Малинди стараюсь не попадать.
Завершаем экскурсию по Малинди посещением древней Portuguese Church. Ещё обещаем Аманде, что покажем руины города Gede, который существовал в тринадцатом веке. Это недалеко от нашего дома. Говорю, что туда можно отправиться в любое время, даже поздним вечером. Наверняка в полночь там полно призраков, если кому-то интересно. Впрочем, Аманда приехала к нам в гости вовсе не для ловли привидений.

Приезд Аманды сулил новые впечатления. Вечером в спальне я говорю Энди:
— Ощущения… если добавить к ним ещё ожидания, то получится незабываемый волнующий микст.
Энди согласно кивает, нежно обнимает меня за плечи.
— Тогда поцелуй меня, тембо! — требую я.

...

Ефросинья: 27.10.18 18:38

Хоть однажды и на улице Энди был канинг-праздник.
А что касается Натали, то не так страшны саудиты, чтобы подвергать ребенка опасности в империи.

...

Andrei Gusev: 27.11.18 00:11

 » Глава 11. Outdoor воспитание

Анатомия ROLE PLAYS (18+)
Андрей Гусев
Наш жёсткий секс в Малинди

11. Outdoor воспитание

— Милый, — говорю мужу, — завтра в воскресенье мы покажем Аманде старый город Gede, потом отдохнём в Малинди в каком-нибудь итальянском заведении, а на следующей неделе она вместе с миссис Моной приступит к твоему воспитанию.
Тут я усмехаюсь, но подавляю смешок, чтобы лишний раз не испытывать судьбу. Поскольку Энди помалкивает, то я объясняю суть предстоящего:
— Наверно, помнишь, как миссис Мона «уговаривала» тебя завести ребёнка, нашу Натали. Временами мне было очень жаль тебя. Теперь жалко не будет, потому как ты позволил себе чёрт знает что – поднял руку на главу семьи, на Дженни, — говорю о себе в третьем лице. — Такое Дженни не прощает. Заруби себе на носу: ничего подобного больше не повторится. Миссис Мона и Аманда проучат тебя, раз ты сам не понимаешь элементарных вещей.

Энди молчит. Чтобы усилить воспитательный эффект от сказанного, я продолжаю пугать глупого тембо.
— Аманда ещё сочинит и напечатает в своём журнале рассказ о воспитании русского Andy-tembo в Малинди. Понял? — вопрошаю супруга.
Подсознательно я считаю, что в любви, как и на войне, все средства хороши. Поэтому бестрепетно решаюсь отдать Энди в руки двух мистресс. Мечтаю о том, что они сделают мне послушного мужа… пусть и ненадолго; я ведь знаю: постоянно покорным мой хитрый тембо не будет никогда.

***

В понедельник после обеда маленькая Натали крепко спит в доме. Мы – Аманда, Мона и я сама – предвкушаем волнительный эротический спектакль, к тому же поучительный для моего мужа. Громко зову Энди на лужайку, что имеется перед входом в нашу африканскую недвижимость. Он приходит, все в сборе, представление начинается.
Mistress Amanda is gonna punish Andy in elegant black dress and black high heels.
— Now it’s a correction time. We’ll start our discussion with this paddle. You must be in a good listening mode, — объясняет Аманда, показывая свой девайс Энди. Тот визжит, что его никогда не пороли деревяшкой. Аманда громко смеётся. Я наблюдаю за спектаклем, сидя в большом кресле с широкими деревянными подлокотниками. Оно нам досталось от прежних владельцев дома; может быть, им пользовались ещё английские колонизаторы, who knows? В соседнем кресле развалилась миссис Мона, закинув ногу на ногу; её светло-серая юбка задралась выше колен сантиметров на тридцать, а белые босоножки отчаянно контрастируют с шоколадной кожей ног. Если б я была парнем, mzungu, то… наверно бы, кончила от одного только вида Моны.

Аманда расположилась на длинной массивной скамье, которую мы с Моной с трудом дотащили из дома до лужайки. Обычная скамья без спинки, правда, тяжёлая. Я приказываю мужу раздеться. Он куксится. Строго говорю:
— It will be paddling on the knees. Mistress Amanda will give you a lifelong lesson. So lower your pants and bend over her knees. Assume the position!
Энди орёт, что не ляжет на колени к Аманде.
— Етить твою мать! Милый, ты, видно, хочешь, чтобы мы тебе помогли. Я готова держать тебя за руки, а миссис Мона – за ноги и даже раздвинет их тебе, когда окажешься у Аманды на коленях. Hakuna matata! Но в таком случае Аманда отшлёпает твои balls.

В следующем эпизоде Энди покорно лежит на коленях у Аманды, выставив голую попу для наказания. Она велит ему приподнять попку как можно выше и упереться ладонями о землю. Делает. Но когда Аманда приступает к paddling, он громко орёт, пытается встать.
— Келеме, мчензи! — срывается у меня с языка. — Stop your moaning, hubby! Take it like a man!
Миссис Мона усмехается; на суахили говорит, что мой муж во время teaching всегда пищит как ребёнок.
Влепив Энди пару десятков strokes пэдлом, Аманда останавливается, спрашивает по-русски:
— Понял в чём твой грех, мальчик?
— Надеюсь, вы скажете, — лопочет Энди.
— Что ж, раз не понял, то продолжим. I think you want me to hit you harder. Extra strokes? — зловеще вопрошает Аманда. Энди не успевает ничего ответить, на его ягодицы сыпется град ударов. His ass starts to burn like fire.

После paddling on the knees Мона и Аманда тщательно привязывают голого Энди к скамье. Я в это время выбираю лучшие bamboo canes для порки своего любимого мужа. Выбрав, отдаю розги двум мистресс.
— Andy, you need it! — ласково убеждаю мужа. — Take my word for it, if I do say so myself. I love you, hubby. However, you must know your place!
Потом Мона и Аманда секут розгами одновременно, стоя по обеим сторонам скамьи. Связанному Энди не увернуться, сколько бы не вилял попкой: the forceful strokes leave red marks, making him moan.
После сорока розог – с каждой стороны – обе миссис останавливаются. Ягодицы Энди исполосованы красными стежками, на их концах кое-где проступает кровь. Энди просит у меня прощения. Я отрицательно качаю головой; говорю, что ещё рано прощать; объясняю, что we’ll discuss it after the next forty strokes.

И тут начинается ливень. Я, Мона и Аманда прячемся в доме. Сквозь стекло окна смотрим на привязанного к скамье Энди. Ливень безжалостно лупит его голое тело. По иссечённым ягодицам текут кровавые слёзы.
— Дженни, а слабо тебе свежевыпоротого мужа отыметь страпоном, под ливнем, у нас на виду? — подначивает меня Аманда, — ну, чтобы он запомнил на всю оставшуюся жизнь.
В ответ я отрицательно качаю головой.
— Дженни, будь реалисткой, сделай невозможное! — упрашивает меня Аманда.
Я смеюсь и говорю, что для такого трюка лучше нанять каскадёра.


Когда дождь утих, мы втроём выползаем во двор. Аманда подходит к мокрому продрогшему Энди, говорит:
— Мальчик, по завершении teaching семь раз прочтёшь «Аве Мария». Если не помнишь текст наизусть, то найдёшь в интернете, когда мы тебя отпустим. A solemn atmosphere – that’s what we want.
Миссис Мона согласно кивает в ответ на фразу in English. Чуть поразмыслив, Аманда добавляет:
— What is more, just now Jennifer will milk your cock. In addition to our punishment, it will be a special trip for you.
Затем она поворачивается ко мне:
— Jenny! Make him shoot a huge load of cum!
— Okay, — соглашаюсь я. Опускаюсь на колени рядом со скамьёй, на которой лежит Энди. — A good lad, a fine lad! — ласково воркую мужу и принимаюсь за работу.

...

Andrei Gusev: 27.12.18 00:11

 » Глава 12. Подарок Аманды

Анатомия ROLE PLAYS (18+)
Андрей Гусев
Наш жёсткий секс в Малинди

12. Подарок Аманды

Утром, когда Энди просыпается, говорю ему:
— Ты так сладко спал – значит, тебе не так уж и плохо пришлось во время вчерашнего teaching.
Энди молчит; помалкивая, отправляется на второй этаж в свой кабинет. Ну и ладно. Тогда иду завтракать вместе с Амандой. За завтраком Аманда говорит, что решила сделать паузу в воспитании моего мужа. Ещё она просит отвезти её на берег океана, чтобы отправиться на морскую прогулку. Объясняю: до океана от нашего дома десять минут пешком; а по поводу прогулки надо спросить у Энди, вроде бы у него есть знакомый лодочник. «Щас спрошу», — говорю. Иду к Энди.
— Нет проблем, — отвечает он на вопрос про морскую прогулку, потом ухмыляется и ехидно добавляет: — Морская прогулка нужна Аманде, как Хемингуэю… чтобы потом написать “The Old Mistress and the Sea”?
— Может быть, и напишет, — говорю, — или попросит Андрея Гусева, с которым она, как ты знаешь, хорошо знакома. Только здесь не какая-нибудь карибская лужа, а океан; значит, название должно быть “The Mistress and the Ocean”, — хихикаю я.


Вернувшись с берега, Энди говорит, что Аманда уплыла с туземным лодочником, что на воде – мёртвый штиль, сегодня Аманда далеко не заплывёт. Лодочник покрутится неподалёку от берега и получит свои двадцать баксов.
Вижу в руках у Энди бутылку пальмового вина и стакан.
— Хочу поработать, а спиртное придаёт мне нужную лёгкость в письме, — объясняет он и идёт в свой кабинет.
…С предсказанием погоды Энди ошибся. После обеда поднимается сильный ветер, он гонит облака на юг в сторону Пембы. На нашем участке земли под порывами ветра раскачиваются кроны пальм, их листья мечутся во все стороны. На воде сейчас большая волна. Молю Господа, чтобы моя подруга вместе с лодочником не утонула в океане. Ей же ещё продолжать teaching моего мужа. In God we trust, а у природы нет плохой погоды.

Аманда не утопла. С океана она приходит вся испачкавшаяся в песке, с ошмётками водорослей на обуви.
— Ни одной рыбы не видела, — говорит она.
— Немудрено. Трудно увидеть, когда такой ветер, высокая волна и полно пены, — отвечаю.
— Да, океан разыгрался, бурлил, взметал белые кипящие всплески… хотя громадные сине-зелёные волны с барашками на верхушках смотрелись обворожительно. Поутру океан лежал ровный, как гладильная доска, и была тишина. Вода вдали от берега выглядела тёмно-синей, почти фиолетовой – как в романах Хемингуэя. Но оказалось, что утром океан просто спал. Он коварен, этот тропический океан, и свиреп. И ветер был какой-то упругий, злой. Возвращаясь, уже у берега мы чуть не перевернулись, мне пришлось спрыгнуть с лодки, вброд продираться среди водорослей.

Впрочем, Аманда вернулась с океана со здоровым румянцем на лице, посвежевшая, дерзкая. Она заявляет, что готова продолжить воспитание Энди.
— Пробовал ли твой тембо spanking loop? — вопрошает она.
Я даже и сама не знаю, что это такое. Объясни, говорю.
— It’s a bit like a double cane but it hurts like fucking bitch. I’m gonna introduce spanking loop to Andy right now, — усмехается она.
— Что ж, давай попробуем, — соглашаюсь я.
Моя подруга идёт в дом за инструментом, а я зову мужа. Ветер немного утих, дождя нет, и даже проглядывает предзакатное солнце. Когда Энди является, вижу, что он пьян, наверно выпил целую бутылку пальмового вина. Мэтр эротической прозы, чёртов!.. Привязываю его к ближайшей от дома кокосовой пальме. За руки и за ноги привязываю, потом делаю верёвкой круговые туры окрест его поясницы и ствола пальмы. Налицо очень недурственный art bondage... ну, в моём разумении.
Возвращается Аманда. Наготове со spanking loop она ждёт, когда я завершу последние штрихи в деле художественной вязки.
— Супер! — восклицает она, когда я заканчиваю. — Теперь Всевышний обязательно благословит наше мероприятие!
— Нивиза! классно получилось, — соглашаюсь я и хихикаю. Смотрю на Аманду, сегодня она особенно красива – с её милой улыбкой и чудесными тёмными глазами; жаль, что красота не гарантирует счастья.

— Andy! Of course, I love you. You know I do. Но тебя надо учить примерному поведению и хорошим манерам, — говорю я и спускаю с мужа шорты.
Энди стоит с выставленной напоказ, оттопыренной попкой, словно напрашивается на порку, хотя следы от вчерашней учёбы ещё не сошли. Ничего, будет знать, как поднимать руку на Дженни, — думаю я.
Наконец, Аманда приступает. Неторопливо и размеренно она лупит по ягодицам Энди, как будто пыль из ковра выбивает. Что ж, в нашем случае она через красивую попку Энди вышибает дурные мысли, засевшие в его башке. Когда Аманда выбивается из сил и останавливается передохнуть, я пытаюсь втолковать мужу:
— You must obey me! And you will wear a chastity belt starting today. Understood? No? Maybe… you reflect on your cum? Don’t worry! You know that just a few minutes of prostate massage and you will cum in your panties like a good sissy boy.
Немного отдохнув, Аманда угрожающе шипит Энди:
— And here are the last twenty coming. You won’t forget these strokes ever…
Amanda gives him very hard hits. His ass is red. I hope that she really changes Andy’s mind.
По завершении teaching Аманда отдаёт мне в подарок spanking loop. Занятная вещица, для устрашения Энди повешу её на стене в спальне.

***

Аманда вскоре покинула Малинди, попросив Энди проводить её в Moi International Airport. По своему обыкновению Аманда мчалась в неизвестность по неизвестной дороге. Перед отъездом она сходила со мной и Энди поужинать в “The Old Man & The Sea”. Как и нам, ей приглянулось это заведение. “Small place but cozy and romantic”, — сказала она.
Энди заказал тигровые креветки and grilled lobsters. Пока готовятся, мы приступили к джину Gordon’s; я – с тоником, хотя малярии в Малинди нет, по крайней мере, в сухой сезон.

Аманда опять допытывалась, не собираемся ли мы вернуться в Москву. Я промолчала. Энди сказал, что на Земле грядёт потепление, льды растают, Россию затопит, она подобно Атлантиде станет дном. Потом через паузу добавил: даст Бог – приедем на новый берег, в Киев.
Потом мы сосредоточенно ели вкуснятину. Молча ели, потому что слишком вкусно.
Насытившись, Аманда вдруг неожиданно спросила у Энди:
— Вот ты писатель. Какой процент воды у нас в организме?
Энди с удивлением посмотрел на неё: так, будто увидел в первый раз – и её высокие скулы, большой лоб, и чуть плосковатый нос.
— Восемьдесят семь целых и три десятых процента, сказал Томас Хадсон наугад, зная, что это неверно, — процитировал Энди классика.
— А огненной воды сколько? — не унималась она…

Официант принёс тоник и ещё одну бутылку Gordon’s, которую заказал Энди.
— Ладно, давайте выпьем, — примирительно предложила Аманда. — За всё, чего у нас нет! — провозгласила она, силясь вспомнить нечто утерянное.
Мы выпили. Потом пили ещё – за то, чего у нас не будет никогда. Я сидела, не думая ни о чём. Иногда это у меня получается. Энди большей частью молчал, словно он не в ресторане “The Old Man & The Sea”, а в том море, где был старик Хэма, и где непринято болтать без особой нужды. Так что прощальный ужин получился грустным, с солидной дозой джина и безмолвия.
Аманда прощалась с нами, может быть, навсегда. Было видно: что-то её сильно гнетёт.
— Что тебя так огорчает? — спросила я у неё перед расставанием.
— El mundo entero, the whole world, весь мир! — ответила она на трёх известных ей языках.
— Куда ты теперь?
— У каждого наступает время нарушить собственные правила. Хочу купить пастбище, на которое пойдёт стадо. Или хотя бы увидеть его, — усмехнулась она.

...

Andrei Gusev: 27.12.18 01:54

Финальный эпизод в главе 12 «Подарок Аманды» (см. предыдущий пост) происходит в ресторане “The Old Man & The Sea”. Такой ресторан действительно существует, находится в Малинди (Kenya) поблизости от Vasco da Gama Pillar. В этом рыбном ресторане подают оригинальные блюда:

...

Andrei Gusev: 15.01.19 00:12

 » Глава 13. Сто розог от принцессы

Анатомия ROLE PLAYS (18+)
Андрей Гусев
Наш жёсткий секс в Малинди

13. Сто розог от принцессы

В нашем доме в Малинди я имею обыкновение после обеда лежать в спальне голая под кондиционером. Включаю его на полную мощность, так что струи холодного воздуха словно переносят меня в морозную заснеженную Москву. На пузе у меня лежит notebook, на котором я смотрю всякую всячину. Работающий ноутбук слегка согревает меня, заменяя московскую шубку.
Неожиданно в спальне появляется Энди; не раздеваясь, плюхается в постель, хищно вглядывается в экран ноутбука. Там нет ничего предосудительного, однако мой муж всё равно задаёт провокационный вопрос:
— Джей, как ты относишься к пансексуальности?
Набираю в Google «пансексуальность», кликаю, после чего перехожу в Википедию и ангельским голосом читаю вслух:
— Пансексуальность – термин, для обозначения сексуального влечения вне зависимости от биологического пола и гендерной идентичности.
— Ага… любовь не имеет границ, — говорит Энди.
— Мой тембо, а ты мог бы выеб*** какую-нибудь twiga kike? Они очень ласковые и любят сосать.
— Идиотка! — вопит Энди.
— Ну, тембо, они же травоядные, и значит, не откусят твоё сокровище, — хихикаю я. — Если самка жирафа ляжет на землю, у тебя получится её трахнуть? Или твой член слишком мал для этого?
— Джей, может быть, хватит.
— Что хватит? ты же постоянно мечтаешь выеб*** кого угодно своим длинным ху**.

Энди злобно щурится и отвешивает мне оплеуху. Я вскрикиваю – больше от неожиданности, чем от боли. Впрочем, пару мгновений спустя моя щека горит огнём. Shit! Я багровею от гнева. Самое ужасное то, что предыдущие порки ничему не научили моего мужа, он опять поднял руку на Дженни.
— Ладно, Джей, прости, — почти сразу, примирительно говорит мой муж.
Но я не собираюсь прощать. Буду наказывать. На сей раз без миссис Моны, без Аманды, которая уже уехала… я сама выдеру его до поросячьего визга. Выдеру на лужайке перед домом, и пусть видят все, кто захочет. Мне плевать!

Полдня дуюсь на мужа и не разговариваю с ним. В семь вечера с заходом солнца волочу на лужайку скамейку для порки. Энди стоит у входа в дом, ухмыляется и даже не думает помочь. Меня это дико бесит. «Тебе же будет хуже, чёртов осёл!» — мысленно распаляю себя.
Включаю освещение на крыльце; лампа светит довольно ярко, во всяком случае голую попку мужа я смогу разглядеть.
— Милый, — говорю супругу, — иди, раздевайся и ложись.
— Ну, Джей! я же извинился. Прости. Давай обойдёмся без экстремальных игр.
— Не обойдёмся! — зло отвечаю ему.
— Нас могут увидеть. Ты сама не захотела, чтобы стоял сплошной забор вокруг дома. И наша дочка может услышать.
— Не услышит! — злюсь ещё больше, — с ней Амира, укладывает её спать… The cane is just what you need! After caning we’ll see what your bum looks like and then I’ll forgive you. Кстати, Амира только обрадуется, когда увидит, как секут мзунгу.
— Джей! я люблю тебя, — приводит он свой последний довод.
— К чёрту любовь! — ору я. — Быстро, pants over! Assume the position! Karibu! — венчаю свой говор издевательским воплем на суахили и жестом указываю на скамью для наказаний.

Затем я тщательно и нарочито долго привязываю Энди к скамье. Привязав, ухожу в дом, чтобы посмотреть: спит ли маленькая Натали. Если какой-нибудь зверь набросится на голого Энди, лежащего на пузе, то или сожрёт, или выеб** его. Я уж не говорю про всякую мошкару. Здесь Африка, — мысленно ухмыляюсь я. Честно говоря, мне уже расхотелось пороть мужа. Старой становлюсь.
Иду в детскую комнату, дверь открыта. Вижу маленькую Натали, спящую, и Амиру, которая уставилась в окно с видом на лужайку и разложенного для порки Энди. Увидев меня, Амира отлипает от окна и ехидно улыбается. Я же чувствую усталость, кураж прошёл, решаю остаться с дочкой.

— Amira! Take it easy, — говорю. Несколько секунд размышляю, смотрю в сумасшедшие глаза сомалийской девчонки, ещё мгновение думаю, на каком языке – английском или суахили – приказывать ей. Выбираю язык народов банту и бесстрастным голосом отдаю распоряжение об экзекуции. «Возьмёшь в кладовке bamboo canes, пойдёшь на лужайку перед домом, дашь моему мужу сто розог», — так бы это звучало по-русски.
Чернокожая принцесса недоверчиво смотрит на меня. «Амира! я не шучу. Учись наказывать белых мужчин, пригодится по жизни. Мой муж порку заслужил. Высеки его, и чтоб от розог остались на попе huge red marks. Иди!» — властно командую ей. Разумеется, всё это говорю на суахили.

Потом я смотрю в окно. At last, caning time begins. Завидев Амиру с пучком розог, Энди визжит как fucking pig. Амира выглядит неприступной строгой принцессой. Она снисходительно улыбается и начинает порку. Похоже, старается изо всех сил, потому что мой тембо пищит под её розгами беспрестанно, не останавливаясь ни на минуту. Хотя чёрт их знает: и Амиру, и тембо. Может быть, они весело играет свои роли в нашем домашнем спектакле. Я всё же думаю, что Амира просто-напросто способная девочка и быстро учится обращению с мужчинами, а Энди не повезло – сто розог от принцессы он будет вспоминать своим задом ещё долго.
Finally, he thanks her for teaching, but Amira strikes his ass with the bamboo cane once again, while he cries like a baby. It repeats several times.


Когда всё закончилось, иду на лужайку. Говорю Амире, что она молодчина. Наклоняюсь к мужу, втолковываю ему:
— Никогда не пытайся пересечь пустыню вместо верблюда, потому что ты – тембо.
Амира не понимает по-русски, слышит лишь одно знакомое слово «тембо» и громко смеётся. Смекаю, что это у неё нервное, ведь чернокожей девчонке чисто психологически не так-то просто высечь розгами мзунгу. Я же продолжаю объясняться с Энди:
— Ты – тембо, красивый и сильный, за что я тебя и люблю. Но глава нашей семьи – я. Заруби себе это на носу! Понял? — почему-то срываюсь на крик, даже сама удивляюсь.

Потом, чуть успокоившись, говорю:
— Ладно, Энди, сама не буду тебя пороть… сегодня не буду. Прощаю твоё прегрешение. Сейчас пойдём с тобой в спальню, я буду любить своего тембо.
Отвязываю Энди от скамьи. Всё, пумзика. Идём трахаться. А роман, который пишет Энди, подождёт, ни фига с ним не случится. Рукописи не горят, но нечего создавать из них культ. Когда читаешь некоторые опусы, хочется спросить у их авторов: за что вы так ненавидите литературу? Даже Амира куда более полезное для словесности существо, — думаю я, глядя на разукрашенную розгами попку Энди. Ведь наверняка он напишет про сто розог от принцессы…

...

Andrei Gusev: 15.02.19 21:29

 » Глава 14. Поездка в Ламу

Анатомия ROLE PLAYS (18+)
Андрей Гусев
Наш жёсткий секс в Малинди

14. Поездка в Ламу

— Энди! говорят, что холод играет в русской литературе немалую роль. Русские писатели обожают воспевать красоту заснеженных просторов.
— Джей, окружающий нас мир фальшив процентов на восемьдесят. Что уж тогда говорить про литературу, которая является отражением этого мира, не всегда верным. Одежда становится мокрой от растаявшего в тепле снега, автомобиль плохо заводится, на дорогах скользко, того и гляди навернёшься. Я не отношусь к неизлечимо обманутым русскими зимними прелестями.
Потом через паузу Энди с грустью добавляет:
— Невозможно понять, где настоящий я – там, в заснеженной Москве или в последние годы здесь, в Малинди. Печально то, что никогда не узнаешь, каким в действительности был твой выбор – верным или ошибочным, ведь невыбранное потеряно навсегда.
Я молчу. Мне тоже бывает грустно, когда понимаю, что потеряла кучу путей в жизни.

Потом мы идём обедать, миссис Мона приготовила нам няма чома. Насытившись мясом, Энди вытаскивает из холодильника бутыль пальмового вина, наливает мне полстакана, а бутыль забирает с собой в кабинет. Пью свои полстакана, смотрю в окно – под ветром верхушки пальм кружатся в зажигательном танце, наверняка во время прилива зелёно-пенные волны заливают берег. Я немного размышляю над будущим, затем иду на второй этаж к Энди. Нежно обнимаю его за шею, подлизываюсь и говорю:
— Милый! мы уже столько времени живём на берегу океана и ни разу не съездили на остров Ламу. Там старый город сохранился куда лучше, чем здесь в Малинди или в Момбасе.
— Зачем нам смотреть какие-то древности, — возражает Энди, — в чём смысл?
— Иногда бывает смысл, который не имеет смысла, — говорю. — Поблизости от Ламу затонули корабли китайского морехода Чжэн-Хэ – того самого, который потребовал у жителей Малинди изловить жирафа для китайского императора. Так вот, спасшиеся китайские моряки обосновались на острове, взяли в жёны местных женщин. В Ламу у многих сегодняшних горожан есть предки китайцы. Это подтвердило ДНК-тестирование, — объясняю для убедительности.
— Ну и… почему надо ехать в Ламу? — упорствует Энди.
— Город основали в тринадцатом веке, всемирное наследие, охраняется Юнеско, — выпаливаю я. — Самый старый город в восточной Африке. А ещё Ламу был мировым центром slave trade. Сейчас это лучший курорт на всём побережье Кении. Ну, не считая Малинди, — спохватываюсь я.
— Так-то оно так, да трошечки не так… — начинает нести околесицу Энди.
— Be swift to hear me, slow to speak! — ору ему бессознательно in English. — Locals in Lamu use a donkey for transport. There are some three thousands donkeys on the island. In addition, you will be among them, — хихикаю я. Потом для убедительности перехожу на русский:
— Как твоя мистресс я хочу показать тебе место, где торговали рабами. Считай, что поездка в Ламу – это мой каприз. Понял? — угрожающе вопрошаю и строго, не мигая, глазею на мужа.


Мы делаем события, а они делают нас. Оставляем маленькую Натали на попечение миссис Моны. В Ламу мы едем на машине, плыть по океану слишком долго. А для авто двести километров сущая ерунда, особенно для сумасшедших местных водил.
В архипелаге Ламу несколько островов, самые крупные из них Pate, Manda, Lamu. Иногда про них говорят: hot, dusty islands of coconut groves and unemployed fishermen near the dangerous waters of the Somali pirates. Мы с Энди сомалийских пиратов в Ламу не видали, а сам остров оказался неплохим местечком и даже туристической Меккой. В старом городе нас встречает огромная белоснежная арка, по верху которой надпись: “Welcome to Lamu, a UNESCO world Heritage city”. Считается, что Lamu is one of the few places that have been unchanged over centuries. The Lamu fort is majestic in its build and architecture. Форт в Ламу построен оманскими арабами в девятнадцатом веке; сегодня здесь библиотека, а при англичанах была тюрьма. Некоторым другим постройкам в старом городе уже семьсот лет, улочки там настолько узкие, что передвигаться можно лишь пешком или на осликах. Ощущение такое, словно ты перенёсся в Средневековье – Lamu history at it’s best.

В Ламу, как тут чаще всего бывает, сухо и жарко. Хорошо, что сейчас не начало года, когда стоит сорокаградусная жара. Набережная Ламу – это как Бродвей, местного разлива. Но спиртное здесь разливают не в каждом ресторанчике, чувствуется близость арабского мира; потому я и не люблю арабов, хи-хи. Набережная олицетворяет the spirit of Lamu. The people walk on foot or use donkeys as transport. А ещё в Ламу много кошек. Тут они полудикие, собираются в стаи и живут в районе набережной и морского порта. Забавно наблюдать, как перед началом прилива кошки рассаживаются цепочкой вдоль пирса и ждут, уставившись в океан. Когда рыбаки сходят на берег, то отдают им мелких рыбёшек и даже головы крупных рыб. Кошки с достоинством утаскивают добычу в сторону и вдали от людей с жадностью поедают. В Ламу кошки ведут себя как симба.

В Ламу намного спокойней, чем в больших кенийских городах. После посещения сонного старого города и бойкой набережной мы направляемся в Шелу, это пара миль вдоль берега. Здесь классные пляжи с белоснежным песком, прозрачной чистой водой. Тут есть даже верблюды, и можно покататься на осликах. Местные очень трепетно относятся к ослам – своему главному транспорту. Автомобилей на острове нет, но подчас можно увидеть миууши, мчащегося на мотоцикле или велосипеде. Мзунгу на мотоцикле нам не попадался, белые тут – туристы.

However, we can’t sleep on the beach standing as a horse. Ещё в Малинди для ночёвки я забронировала номер в “Peponi Hotel”, which is at the Shela beach. Идём в отель, заселяемся. За ужином в гостиничном ресторане мы с Энди поедаем the honey chilli chicken и добавляем к птице сухое вино. Wine selection is good here. Однако после долгих прогулок по жаре я не насытилась цыплёнком. Говорю об этом Энди, он заказывает the crab claws и ещё одну бутылку вина в номер. Потом мы, не торопясь, поглощаем яства и холодное красное сухое в тишине своего номера. Спрашиваю у Энди, не тоскует ли он по заснеженной Москве?
— Лично для меня, — говорит он, — ни заснеженная Москва, ни солнечная, ни летняя не совместима с путинским режимом, как не совместим он с правдой. При Путине Россия превратилась в страну, не пригодную для счастливой жизни.
— Энди, давай не будем портить себе вечер. Забудь полоумного русского царя! его не станет, он же глубокий старик.
— С ним скоро не станет России! — рычит Энди.
— Ну, милый, ты сам говорил, что каждый народ заслуживает того правителя, какого имеет. Значит, они такие – сегодняшние русские, живущие в России. Чёрт с ними, мы же смылись из их дома хи-хи и не вернёмся туда никогда, правильно?
— Never say never again, — напоминает он.
— Всё же я думаю, что московскую квартиру давно пора продать. Пока царёвы слуги её не отобрали. За «квартирные» деньги в Момбасе можно купить приличную яхту. Ты ведь мечтал о плавании на Сокотру. Или уже передумал?
— Джей, я ведь не Васко из рода Гама. Кто будет управлять твоей яхтой?
— Сама научусь… — злобно ворчу в ответ.
— Джей, время не властно над тобой: ты как была слабоумной обезьяной, так ей и остаёшься. Давно известно, что самки обезьян не в силах подружиться с океаном.
— Ага… скажи ещё, что слоны офигенно плавают, — огрызаюсь я, — слоны, глупый тембо, даже не умеют прыгать.

Встаю из-за стола, с бокалом вина в руке подхожу к окну, смотрю на спокойный сегодня океан. Он, словно старое доброе вино, лениво вздрагивает в огромной чаше из берегов. Допиваю красное сухое из своего бокала, после вина с наслаждением плюхаюсь в мягкое кресло. Полминуты размышляю. Я знаю, что life is best for those who make love. Говорю Энди, чтоб разделся и голый подошёл ко мне. Он мешкает.
— I said you to undress! Completely! Now!.. be quick!
Делает, подходит ко мне.
— Honey, руки за спину! — командую.
Левой рукой беру в ладошку его balls, нежно беру. Не мигая, смотрю Энди в глаза.
— Так… сейчас, чтоб быстро у меня кончил, — приказываю, — не то выпорю ремнём твою толстую попу. Понял, тембо? — хихикаю я, вспомнив “A Ladies’ Guide to Caning”. Впрочем, сегодня я не собираюсь наказывать своего тембо. Хватаю правой рукой его член и принимаюсь за handjobs.

…Закат на острове Ламу был яростный и таинственный. И сразу наступила ночь – звёздная, глубокая. Вокруг нас лежал мир застывших навсегда древностей. Иногда у меня возникает шальная мысль: зачем люди пытаются узнать своё прошлое? Ведь умершее нельзя возродить. А вспоминая плохое, мы страдаем; когда вспоминаем хорошее, то сожалеем об утраченном. Неужто память дана человеку как наказание?!

...

Ефросинья: 16.02.19 19:54

Never say never. Захотите снег, слетаете в Альпы. А в остальном в Малинди очень даже неплохо.

...

Andrei Gusev: 17.02.19 00:03

Да, в Малинди неплохо: круглый год 25-30 градусов тепла, рядом океан, государственный язык – английский. Правда, сезон дождей с марта по май; но на это время можно куда-нибудь уехать, например в Индию, в Каджурахо.

...

Andrei Gusev: 17.02.19 19:53

Вот такие рыбы обитают в океане около острова Ламу, на котором в "Peponi Hotel" живут герои моей повести в 14-й главе "Поездка в Ламу".

...

Andrei Gusev: 08.03.19 18:56

 » Глава 15. На острове Manda

Анатомия ROLE PLAYS (18+)
Андрей Гусев
Наш жёсткий секс в Малинди

15. На острове Manda

— Милый, почему бы нам не съездить на соседний остров и не посмотреть средневековую Такву… ну, то, что сохранилось, — говорю я после завтрака в “Peponi Hotel” в Шеле.
— Опять! — визжит Энди, — что за страсть – глазеть на развалины?
— Twice a year the people of Shela come to the Pillar Tomb in Takwa to pray for rain.
— И мы тоже будем просить дождя?! — ёрничает Энди.
— Соседний остров прельщает не только руинами Таквы. На острове Manda был самый древний во всём архипелаге Ламу одноимённый город Манда, он известен с девятого века. Энди! — восклицаю я, — на остров идёт паром, расстояние меньше одной мили. На Манде сохранились разные религиозные артефакты; может быть, их использовали приверженцы культа Voodoo, — фантазирую я, чтобы заинтересовать своего тембо.
— Ага… и ради этих артефактов вуду ты предлагаешь тащиться по жаре в порт в Ламу, ждать паром, плыть через пролив, плутать по твоему острову, — перечисляет Энди, прихлёбывая пиво. — Джей, странствовать по миру надо вместе с облаками. И вообще, я сделался усталым, сердце моё следует дремоте, — изрекает он перевод чего-то древнего, по-моему, из жизни египетских фараонов, — а знание вуду опасно для всяких неумех, — разглагольствует он.
Начинаю злиться и ору:
— Just because we’re not at home doesn’t mean I can’t punish you. I think I’ll be able to make you understand what I like. Hard spanking really improves your behavior.
— Джей, ты ведёшь себя как нижние приматы, у тебя мозг с ничтожным числом извилин, — ворчит он.
— Honey, don’t try to bullshit me! Тебе, милый, лучше запереть свой рот, пока не поздно.
— Джей, ты точно какая-нибудь англо-индуистская шпионка и учила русский язык в их разведцентре. По-русски правильно будет «прикусить свой язык», — хихикает Энди.
Долго, не мигая, выразительно смотрю на него. Молча смотрю.


…В полдень солнце стоит прямо над головой, его лучи пытаются пронзить тебя насквозь, словно это раскалённые иглы, что используются в колдовских обрядах вуду. Мы с Энди добрались до руин Таквы на острове Манда. От жары трудно дышать. Окружающий мир накатывает яркими красками растений, испарениями земли, а ещё запахами; среди них я отчётливо улавливаю запах разогретых на солнце камней – по сути, запах древности, от которого здесь никуда не денешься.
— Джей, где же твои артефакты вуду? — возмущается Энди, — кроме полуразрушенной мечети, остатков каменных стен и груды камней, здесь ничего нет.
— Ну, милый, хочешь я воспользуюсь вуду, чтобы развеселить тебя. Сделаю магическую куклу твоего русского царя, потом буду протыкать её раскалёнными иглами. Ты ведь сомневаешься в божественности его величия, — хихикаю я.
— Джей, ты идиотка!.. — вопит Энди, через паузу ехидно добавляет: — Тебя же отравят чаем с полонием двести десять или газом «Новичок». Либо прилетит к тебе «большое огненное бревно».
— Крылатое? с русского парохода?
— Maybe… И никакие талисманы вуду тебя не спасут.

Потом мы отдыхаем в тени, которую отбрасывает старинная каменная стена непонятно чего. «Как странно устроен мир, — думаю я, — мы на экваторе земли, at the Takwa Ruins среди дышащих жаром древних камней, но наша судьба и жизнь зависят от прихотей лысоватого неумного старика, захватившего власть в далёкой северной стране, откуда родом мой муж, да и мои предки тоже».
— Энди, я читала, что твой царь однажды сказал: зачем нужен мир, если в нём не будет России?! Мир в смысле world. Но я, правда, не понимаю, какое дело жирафам или, скажем, бегемотам до России. Где они и где Россия?! Твой царь тупица и лысый кретин?

Энди морщится и изрекает:
— Quos Juppiter perdere vult, dementat prius, так считали древние. Кстати, у жирафов вес мозга на сто грамм больше, чем у твоих любимых бегемотов. Представь, маленькая голова на длиннющей шее, а мозг больше.
— А если сравнить с царём? — хихикаю я.
— Джей, на самом деле мы с тобой члены команды Путина, но нам дали задание говорить о нём плохое. Должны же у царя быть недоброжелатели?! ну, враги народа, короче… — лыбится Энди. — Мы с тобой выведены в романе как отвратительные отрицательные персонажи: практикуем BDSM, смылись в Кению – значит, предали Россию. Только такие гады и не любят Путина. К тому же нас с тобой подговорили против него либералы, или жирафы подговорили вместе с твоими любимыми бегемотами и сочинителем романа Андреем Гусевым.
— А… ну, тогда другое дело, — восхищённо говорю я. — А как быть с вуду?
— С вуду разберётся охрана из ФСО! Или фэбосы. Непонятно другое: зачем мы сюда пёрлись в тридцатиградусную жару. Чтобы что?.. понять, стоя среди руин Таквы, что человеческая жизнь не имеет смысла. Есть способ проще. Выпив бутыль пальмового вина, легко приходишь к такому же результату, зато с меньшей затратой сил… Когда вернёмся в наш номер в отеле, я сяду в кресло у окна, буду пить холодное вино, а Джей станет ублажать меня медленным стриптизом под музыку народов банту.
— Ну да, раскатал губы, мечтать не вредно, — говорю ему.
— Потом я положу Джей себе на колени, — невозмутимо продолжает Энди, — попочкой вверх и больно отшлёпаю, для порядка. После чего поставлю раком и вые**. Если венчанную жену Дженнифер долго не драть, то ей приходят в голову идиотские мысли. Всё понятно?
Я молчу и покорно киваю в ответ.

Когда возвращаемся в отель, всё происходит немного иначе. Я сажусь в кресло и приказываю Энди раздеться догола, после чего устраиваю ему spanking on my knees, звонко шлёпая по его попке.
— Don’t wiggle that much! — прикрикиваю ему, когда он начинает ёрзать по моим коленям.
Вконец отбив ладошку, спрашиваю:
— Что нужно сказать, глупый тембо?
Сначала он молчит и краснеет.
— Ну? — угрожающе ору.
— Thank you, my mistress! Я буду слушаться свою венчанную жену Дженнифер.
То-то же! Приказываю мужу стать передо мной на колени, а сама задираю вверх юбку и широко раздвигаю ноги; говорю, что если мне не понравится, то он получит хорошего ремня. После чего Энди старается ублажить меня своим язычком изо всех сил.

***

На следующий день на аэродроме Манды мы садимся в маленький самолётик и летим в Малинди. Когда попадаем домой, the sun had gone down. На западе ещё светлое небо, а на северо-востоке уже двигается вал темноты, постепенно зажигающий огоньки звёзд. Рядом с нашим домом растут несколько пальм. Их кроны чеканно выделяются на вечернем небе. Длинные листья пальм парят над домом словно крылья огромных зелёных птиц. Войдя в дом, вижу, что маленькая Натали уже спит, миссис Мона любит рано укладывать её спать. Полчаса болтаю с Моной, узнаю последние местные новости и сплетни, потом иду спать. А Энди отправился на второй этаж в свой кабинет и что-то пишет. Наверное, он прав, когда говорит: жизнь такова, какова она есть; и больше никакова.

...

Ефросинья: 08.03.19 22:12

Я надеюсь, Вы где-то в районе Кении и это псевдоним. Потому как иначе будьте осторожны. Так как "либералов" За пределами государства, столица которого у Вас на аватарке, судя по всему, гораздо больше.

...

Andrei Gusev: 08.03.19 22:57

Ефросинья! я пишу свои тексты и книги под собственным именем, меня действительно зовут Андрей Гусев (Andrei Gusev). Кстати, Вас с праздником 8 марта!

...