Чёрное сердце (остросюжетная драма, детектив, СЛР, 18+)

Виктория В: 02.05.25 20:20

Настя, приветствую и благодарю за продолжение с приложениями!
Удивительно с каким самообладанием держится Юна, учитывая какой кошмар пришлось пережить ей в плену. И ни одного косого взгляда или упрека в сторону Эвы. Пусть она больше не испытывает чувств к Владу, но бывший муж все равно не чужой, а Эва не совсем честно увела его.
Ийя с приемной матерью Марлен тоже ищет Юну. Но думаю, Арт с его профессиональными качествами быстрее найдет девочку.

Особенно понравились коллажи с видом на Кремль!

...

Анастасия Благинина: 03.05.25 05:38

Вита, большое спасибо за отзыв! У Юны иной тип характера. Она не станет впадать в истерику. Чтоб Юна впала в отчаянье, нужно что-то, что "почву из под ног выбивает". Насильственная разлука с дочерью, гибель ни в чём неповинных женщины и девушки. Но она понимает, что постоянные выпады и истерики ей Ийю не вернут. Марлен сама по-себе неплохая, она совсем не против стать и матерью Ийи, но она понимает, что раз девочка не забыла своих родителей, - так тому и быть. Конечно, учитывая, сколько лет прошло, она могла позабыть их имена, внешность, даже голоса, но Ийя в курсе, что у неё есть родная семья, и понятно, девочка хочет найти своих родителей, хотя имеет душевную привязанность к Марлен, спасшей ей жизнь и давшей кров, воспитание, образование. Тут перед Юной тоже может встать дилемма: бороться за право быть с дочерью или ради её блага уступить другой женщине, которая столь же сильно любит девочку. Но думаю, взрослые женщины смогут как-то договориться. Марлен тоже совсем не истеричка. Тем не менее, тут очень нужен компромисс. Юне было бы очень тяжело жить без дочери, раз та жива, но и у Марлен без Ийи в образном смысле, "разобьётся сердце". С Эвой Юне делить некого и нечего. Понятно, в полном смысле дружить с ней Юна не будет. Тут больше сама Эва к ней тянется, потому что у неё самой нет настоящих подруг. Если сама Юна дружна со своими мамой, сестрой Мартой, может подружиться к примеру, с Александрой, супругой Игоря или с Марлен (намёк на будущее), то в окружении Эвы три категории "подруг": завистницы, сплетницы и осуждающие моралистки. Только вот вряд ли эти мадамы чем-то от Эвы отличаются. Просто за собой грехов не видят. Как раз искренность Эва в бывшей жене своего мужа и ценит. Юна не стала бы лицемерить. Она всё выскажет открыто. Спасибо, что отмечаешь коллажи в теме.

...

Виктория В: 03.05.25 09:21

Хорошо, что Ийя встретилась с такой чуткой женщиной как Марлен, девочка и так настрадалась. Думаю, Юна и Марлен как разумные женщины придут к согласию.

Интересно смотреть визуализацию твоих героев с непростой судьбой.

...

Анастасия Благинина: 05.05.25 08:49

 » 4-я глава.

***

Эпизод четвёртый. "Взаимность начинается с дружбы или Возвращение актрисы".

Марта не стала выяснять отношения со старшим сыном при сестре, друге мужа и при младшем Мите. Чего уж скрывать?! Даже Александра, супруга Игоря, трудящаяся завучем в школе, где учится их старший, начала частенько вызывать в школу то её, то Анатолия. Родя уже не тот милый светлоглазый малыш, умиляющий всех взрослых одним своим видом. Всё чаще женщина стала опасаться, что сын попал под дурное влияние сверстников, старшего из учащихся или хуже того, - вполне взрослого и расчётливого типа.

- Родион, оторвись от своего железного монстра, - указав взглядом на планшетный компьютер, Марта начала разговор. - На тебя учителя жалуются и даже Александра Власовна не в восторге от твоего поведения. Что происходит, сынок? Я и отец не враги тебе. Ты можешь с нами поделиться тем, что у тебя внутри. Я не буду на тебя кричать. Мы вместе найдём правильное решение.

- Митька сдал, да?! - Родион взвился, сняв наушники. - Вот же Павлик Морозов начинающий. Юна меня не выдала бы. А этот... Брат называется!

- Ладно, что ты помнишь о том, кто такой Павка Морозов, но у тебя успеваемость ухудшилась. Завтра контрольная, а ты всю ночь просидел, играя в эти стрелялки. Не буду называть их глупыми, но всё же виртуальный мир - это не реальность. Родик, я ведь совсем не хочу с тобой ссориться. Каждый родитель желает видеть своего ребёнка примерным. Да, порой в этом мы сильнее всего ошибаемся, ведь вы, дети, не обязаны оправдывать наши родительские ожидания, да только если ты закрываешься от меня или от папы этими защитными колючками ёжика, то мы ничем не сможем тебе помочь. А Митя ещё маленький, многого не понимает, а лишь подражает нам, взрослым.

- Ничё себе "маленький"! Шесть лет пацану.

- Во-первых, Родион, ничего себе, а во-вторых, Митя действительно на шесть лет младше тебя. Я его не оправдываю. С ним тоже будет отдельный разговор. Но речь идёт про тебя, а не про него.

- Ма, я не хочу обсуждать с тобой пацаньи дела. С батей - тоже. Я сам разберусь.

- Родя, ты можешь так разобраться, что останешься на второй год или тебя отчислят.

- Класс! Давно хочу бросить школу. Я могу учиться дистанционно.

- Можешь. Только где гарантия, что твои будущие интернет-репетиторы не разводилы?! Это так, задаю вопрос без ответа. И мы с вашим отцом не миллионеры, чтоб оплачивать интернет-обучение по-каждому предмету. А живое общение необходимо всем, особенно детям и вам, подросткам.

- Мам, ну я же не маленький, чтоб верить мошенникам. Найду хорошего, который не будет мне мозг жрать и читать морали по-три часа на дню. Пойду лучше Митьке вставлю за ябедничество.

- Не догонишь, не догонишь! Бе-бе-бе! - показав жестом "рожки", Митя начал подначивать старшего брата. - Я от тебя-то убегу-у-у!

- А ну стой, засранчик мелкий! - Родион, забыв о своём любимом компьютере, помчался следом за Митей. - Как щас догоню!

- Родион, Митенька, ну что вы как маленькие? - улыбнувшись, Марта внутренне порадовалась, что хотя весьма некрасиво, но младший сын оторвал старшего от гаджета.

Анатолий, сочувственно посмотрев на любимую жену, измотанную детским произволом, перехватил младшего, взвалив его себе на плечи со словами:

- Дмитрий Анатольевич, нам надо срочно поговорить. У нас разговор особой секретной важности. А с тобой, Родион Анатольевич, разберёмся позже.

- Те повезло, Митька, - раздосадованным голосом произнёс двенадцатилетний Родион. - Тебя вечно мама с батей спасают от праведного братского гнева. Но по-жопе ты у меня получишь!

- Бу! - ответил Дима, уткнувшись в шею отцу. - Не догнал! Мазила!

Родион больше не стал вступать с Митей в перепалку. Всё же братишку он любит. Сказывается их разница в возрасте. Родиону пришлось повзрослеть рано, как когда-то его с Митей дедам и отцу. Подростковыми заморочками и проблемами делиться не спешил. Не девчонка же! Это они чуть что, - к мамочке с папочкой. Или взять даже Митю. Нашкодит, наябедничает, - и за родительские спины прячется. Заметив сидящего на кухне Артура, Родион прошёл туда.

- Здравствуйте, дядя Арт!

- Здравствуй, Родька. Ну-ка присядь. Говорить будем. Как мужик с мужиком.

- Чё не присесть? - Родион послушно садится напротив. - Родаки достали за меня трепаться. Чего со мной сделается?! Мама как с малолеткой контачит, батя жизни учит, Митька сдаёт меня родакам. А я мужиком хочу расти. Мужик свои тёрки и проблемки сам решает. Не так разве?!

- Так-то оно так, Родион Анатольевич, только родители у тебя одни. И любят тебя настолько сильно, как никто другой или другая не полюбят. И переживают именно за твоё будущее, а не за собственные несбывшиеся мечты, как возможно, думаешь ты. Семья, Родь, - единственное помимо самой жизни, чем лучше дорожить, а не терять. Я вижу, что про меня сейчас подумал: "И ты туда же. Любитель нравоучений на мою голову". Парень, я ведь был тоже далеко не пай-мальчиком, и теперь не идеал. Но с высоты прожитых лет, особо стыдиться нечего, кроме категоричности и стереотипного мышления. А сам можешь о себе сказать, что у тебя нет чувства стыда за твою короткую ещё, но жизнь?! Задавай почаще себе этот вопрос. И когда сможешь себе на него ответить и чего-то на своём пути достичь, - тогда лады! Чувствуй себя взрослым и загибай пальцы вверх. А пока за тебя в ответе Толик и Марта. А Митя - младший в семье. И это не значит, что ты менее любимый сын. А эгоизм... Эгоизм живёт в каждом из нас в той или иной степени. Но проявлять заботу о ком-то намного приятнее, чем зацикливаться лишь на себе.

- А ты крутой! - Родион с восхищением посмотрел на друга отца. - Вот ты и батя мой разве не хулиганили и не шкодили в детстве и пубертате, а?

- Было такое, - Артур улыбнулся, вспоминая школьные годы. - Как-то мы стащили классный журнал из учительской. Тот, который с оценками.

- Реально?! - Родион мгновенно воодушевился, и успел стащить порцию у сидящего напротив гостя. - Извини, что я твою еду стырил. Есть хочется. И чё там дальше? Вы этот журнал сожгли или на клочки разорвали?

- До такого рода беспредела ещё не доросли. Родя, мы же были обычными школьниками ещё советское время пусть немного, а застав. Нам и было-то лет по-семь и девять. Твой отец меня на два года старше. Дядя Игорь - на шесть лет. Игорь в наших проказах не участвовал, но на шухере стоял. Как самый взрослый и ответственных среди нашей троицы.

- Тогда это скучно! Я-то думал, вы конкретно косячили. Например, телефонными террористами заделались, и сообщали, что в здании школы бомба лежит. Или девчонок по-углам зажимали.

- Родя, это хулиганство было присуще школьникам нулевых. Помню, что я с вашим отцом в том журнале писАли учителям и женщине-завучу, Анфисе Леонтьевне извинялки и то, как мы их всех любим. Нас сначала поругали, но растрогавшись, простили и когда мы всё исправили, поставили оценки выше среднего. А за девчонками я подглядывал. Но в классе восьмом-девятом тогда уже учился. И такое поведение никого не красит. Родион, родители - твои самые первые друзья, а не враги. Чем выше стену между ними и тобой воздвигаешь, тем больше себе вредишь.

- Дядя Арт, а ты часто со своими родителями контачишь? - Родион испытывающим терпение взглядом посмотрел на Артура. - Или только учить другого можешь?

Артур резко помрачнел, уйдя в себя. Родители - первая больная тема для него. Больнее, нежели развод с женой Кристиной и её новое замужество. А ведь отгородился от них для родительского же блага. Но подумал о том, что нужно как-то навестить своих любимых "старичков".

- Родион, отвечу тебе предельно честно: с родителями, к сожалению, почти не общаюсь. По-роду моей деятельности. И очень по-ним скучаю. Мы, дети, бываем довольно жестокими по-отношению к ним. Задумайся, ведь ещё не совсем поздно. Впрочем, жаловаться грех. Зато у меня замечательные дочери, тесть с тёщей и свояченица. С семьёй повезло, с друзьями повезло. Да лишь от душевного одиночества всё это не спасло.

- А жена? Дядя Арт, ты про жену твою ничего не сказал. Почему?

- Родион, это слишком личная тема. Ты мал для того, чтобы в ней разбираться. И всё-таки, я не твой приятель, а друг твоего отца. Вот от него у меня нет тайн.

- Да все девчонки одинаковы! Любого возраста. Кроме мамы и Юны.

- Парень, с чего такие выводы? - Артур заинтересованно посмотрел на Родиона, переставшего, наконец, жевать. - Несчастливая первая влюблённость?

- Не совсем. Одна девчонка из-за моего приятеля кое-что натворила, а мне пришлось прикрыть её косяк. Долбанное благородство, дядя Арт.

- Так это из-за этого Толяна и Марту могут в школу опять вызвать?

- Вызвали уже, - грустно выдохнул Родион, отвечая Артуру. - И... тоже побуду откровенным. Я вчера по-одной весьма личной причине выходил из моей комнаты. Случайно услышал ваш разговор и обнимашки видел. У тебя что с Юной? Понятно, что я в твоих глазах мал, и тем не менее, что-то понимаю. Она моя тётка, и не хочу, чтоб её даже невольно обижали.

- Я уверен, что мы с ней достаточно взрослые люди, чтобы решить наши вопросы. Такой ответ юное поколение устроит?

- Эх! А я всё надеюсь, что ты моим дядей станешь. А чё?! Юна у нас хорошая, и готовит вкусно, что ум можно отъесть. Я если когда и женюсь, то только для того, чтоб меня вкусно кормили. Мама тоже вкусно готовит, но не буду же вечно у неё под опекой?! Митьке надо успеть по-сидячей части врезать.

- Родион, он ещё ребёнок. Насилием воспитательный процесс не решается. Поговори с ним как старший брат с младшим. Словами до него быстрее дойдёт. А так он мало того, что посчитает себя правым, но ещё и впитает как губка негативный пример обращения с несовершеннолетними. Взаимность начинается с дружбы, Родя. Постарайся подружиться с ним. И ты тоже когда-то был ребёнком. И я. А для наших родителей мы вообще навсегда остаёмся детьми.

***

Я наблюдала за ними тайком. Ну должна же женщина хоть однажды сделать нечто неправильное?! Удивительно. Родион - тот ещё ёж колючий. Марта с Толей не могут с ним совладать. Мне не хочется на него давить. Наверное, по-этой причине старшего моего племянника не раздражаю. Арту удалось пробить эту броню. Тут могу посмотреть другими глазами не только на Родика, но и на самого Арта. За внешней непрошибаемостью скрывается очень одинокий человек. Как я. Юна, оставь уже эти мысли. Тебе дали понять, что ты - друг. Не рассчитывай, что когда-то положение вещей, где есть он и ты, изменится. Его жена рано или поздно вернётся. И дети. Знай своё место, и не преувеличивай свою значимость. Он всего лишь тебя пожалел, как папа дочерей маму пропавшей девочки. Я натяну улыбку, сделаю вид, что всё в порядке. Что ничего не болит. Наверное, Арт мне и поверит. Но верю ли я себе?! Нет, не верю. Чтоб отвлечься немного, включила телевизор, встроенный в стену. Как назло, на первом же попавшемся канале крутили политическую аналитику. Лучше бы было не видеть этот репортаж, но мой взгляд застыл на изображении с экрана. Голос ведущего новостной повестки меня напугал:

- "Сегодня, 17-го апреля 2025-го года на свободу вышел один из самых опасных представителей радикального киевского режима, Вахтанг Гварлиани. Так же освобождён из-под стражи украинский нео-националист, Василь Литовченко. Данные граждане могут быть на территории Российской Федерации. Представители ведомств, спецслужб и граждане России, будьте осторожны и бдительны".

У меня из рук выпал пульт. Пульс и сердцебиение участились. Первый признак подступающей панической атаки. Этот... Тот, который Литовченко, очень похож на него. На того, кто вырвал из рук мою девочку, разбил мою камеру, отсёк голову безвинной девушке, отсрочившей мою "казнь", и мой насильник. У них одна фамилия. Только этот выглядит значительно моложе. Родственник?! Клон?! Чудеса пластической хирургии?! Ни одного ответа. Главное - не закричать. Оно же должно было отболеть. Одиннадцать лет почти прошло. Я и терапию проходила, и не одну. До сих пор её прохожу. А теперь как нахлынуло...

- Не надо, пожалуйста... Я не хочу. Не надо.

Раскачиваясь из стороны в сторону, говорила в пустоту. Слёз нет. Выплаканы все. Осталась вспоротая память о страшном прошлом, которое не забыть и не выбросить.

- Юна...

***

Воспоминание. 2014-й год. Украина. Киев. Штаб-квартира националистического киевского движения "Барракуд".

После того, как миротворцев из России не допустили даже до границы, нашим корреспондентам и мне удалось прорваться. Но... удача имеет свойство отворачиваться. Зачем я с годовалой дочкой сюда попёрлась?! Говорил же Матвей Геннадьевич, наш куратор, что нельзя лезть на рожон, если сама видишь, что переоцениваешь собственные силы перед противником. Но отчего-то за собранные материалы, когда я была совсем начинашкой, о грузино-осетинском конфликте приняли. А тут что, молчок?! Да кто они такие, чтоб нам рты затыкать?! Люди должны знать правду, а не пропаганду, направленную на зомбирование человеческого сознания. Один из наших похитителей забрал мою дочь и разбил видео-камеру, с помощью которой я должна была сделать репортаж с места событий.

- Вы не имеете права. Я - представитель российских СМИ и телевидения. Разве репортёры не могут спокойно выполнять свою работу? Куда Вы забрали моего ребёнка?

Мой голос спокоен. Мы проходили в том числе, психологическую подготовку. Мне сильно хотелось возмутиться, взбрыкнуть, но я имею дело не просто с террористами, а с новым проявлением бесчеловечного фашизма и его последователями.

- Кем бы ты, русская шлю, ни была, - выродка своего больше не увидишь, как и эту снимающую граждан другой страны штуку. Шо ты тут забыла, а, я казал?!

- Повторяю: я - российский корреспондент. Снимала репортаж с места боевых действий.

- Пошли! - грубо схватив меня за шею, украинский националист потащил меня куда-то в другую сторону. - Скоро будешь смирной. Если выживешь. Ха-ха!

- Не надо! - крикнула молодая девчонка, которую уже успели раздеть, она прикрыла наготу грязным полотенцем, которое ей кинули эти уроды. - Я пойду вместо неё и той, притихшей. Не троньте их. Я опытнее. Прошу, верните ей дочь. Куда малышку унесли?! Я за её мать и за третью отработаю.

- "Девочка, что же ты делаешь?!" - в ужасе подумала я, прекрасно осознавая, что эти нелюди с ней сотворят.

- О, другое дело! Эта покраше буде. Шо, развлечёмся?! - обратился к своему приятелю и девочке второй. - А эта чмошная в очереди постоит. Бабу с пузом возьмём за компанию.

- Не прикасайтесь к ним! Слышите?! Я буду жаловаться Российскому правительству, вашему консульству и в ООН! - я пыталась до этих тварей достучаться, но мои усилия не увенчались успехом. - Вы люди или хуже зверья?!

Один из пяти националистов меня пнул, сбив с ног. Двое других скрутили мне руки сзади, грубо удерживая. Четвёртый заклеил мой рот скотчем, чтоб я не смогла позвать на помощь и помочь спасти несчастную беременную женщину и молодую девушку. А ведь нас должны же искать. Конкретно меня могли потерять Влад и Толик. Они не бросят меня в беде. Я лишь с этой мыслью буду выгрызать себе путь к свободе. Эти украинские националистические бандиты жестоко расправились с моими коллегами-мужчинами, и добрались до мирного населения. До русскоязычных представительниц так называемого "слабого пола". Только вот мы, женщины в зоне военного конфликта, совсем не слабачки, а сильно наоборот. Что же я имён их не спросила?! Вряд ли смогу вновь их увидеть. Меня поселили в палатке, напоминающую казарму. Я отчётливо слышала дикий крик девочки и характерные вздохи того мерзавца. И ничего не могу сделать! Я сама тут брошена со связанными руками и ногами и с заклеенным ртом. Мне оставалось лишь слышать эти зверства, учинённые над более слабыми. Никогда не чувствовала себя настолько немощной, раздавленной и теряющей связь с реальностью. Через несколько часов девушка затихла, истошно закричала беременная женщина, а после этого, - тишина. Но я поняла, что она - предвестник самых жутких вестей. И того, что со мной поступят аналогично. Живой свидетель этих бесчинств им не нужен. Не нужна. И Владу тоже. Но даже не любя меня, Влад нас найдёт. Ради Ийи. А время тянулось часами. Сердце ныло за дочку. Как она вдали от меня?! Я же её не успела покормить. Малышку мою. Ийя! Доченька, прости твою глупую мамку. Я обязательно тебя верну. Услышь меня, кровиночка. Мама и папа обязательно спасут свою девочку. Мне не дали больше часов побыть наедине с мыслями об Ийе. Разбивший мою камеру нацистский преступник потащил меня к выходу из палатки, но видимо, передумал. Разрезав верёвки на моих ногах, руки мне так и не освободил. Порвал рукава блузки. Больно схватил меня за волосы. У меня были длинные волосы. Чуть ниже плеч. Я закусила губу. Ощущала лишь шлепки и грубые проникновения. Повезло, что эта мерзота не заставлял меня смотреть на него. И всё-таки я закричала. От боли. А потом... Потом беспросветная тьма... Только через пару минут голос надзирателя вывел меня из состояния апатии и транса:

- Эй, подползи-ка сюда. Я тебе воды принёс и таблетку специальную. Не думаю, что хочешь понести от этого говнюка. И не смотри на меня с надеждой. Я из их братии. Просто жаль вас, баб. У бойни бабских лиц быть не должно.

У меня всё болело. Саднило. И сильнее всего - в душЕ, которую будто вываляли в грязи. Я сама стала грязью. Куда мне теперь возвращаться?! На коленях, с которых наверняка содрала кожу, когда пыталась неуверенно сопротивляться, чтоб не вызывать агрессию у насильника, до спазма в желудке ползла, ощущая, что в горле пересохло. Видя моё состояние, мужчина вложил мне таблетку в рот, и придерживая мою голову, помог сделать хотя бы пару глотков. Часть воды попала мне на разорванную блузку. Стало холодно. Сняв с себя куртку, он накинул её на меня.

- Тебе несказанно повезло. Живи. Пойду, постараюсь убедить тех чмошников, что ты и так уже труп. Всё равно твои тебя заберут. Когда-то и как-нибудь.

На этом мои мученья не закончились. Человека, который изо всех сил пытался спасти мою уже потерявшую ценность жизнь, был подвергнут жестокой расправе своих же, мне оставили жуткое ножевое ранение на спине. Те нелюди пытались вывести заточкой свою ужасную фашистскую свастику, но так как я извивалась, решили просто порезать. На всю оставшуюся жизнь останусь со шрамом, напоминающем весь этот кровавый замес и кошмар, связанный с потерей моей малышки-дочки. Я не понимала, жива ли я ещё или мертва уже.

***

Россия. Москва. 2025-й год.

- Юна, - спокойным тоном повторяет Арт. - Что с тобой?

И тут же переводит взгляд на экран, где повествуют уже о событиях одиннадцатилетней давности. Там вроде даже я мелькнула. Какой позор! Я знаю, что раз Арт - друг моего зятя, то Толя мог обо всём ему рассказать. Но одно дело - узнать со слов, другое - увидеть собственными глазами. Хотелось закрыть лицо руками, да будет слишком по-детски. Плечи тоже трясутся. Пытаюсь сделать вдох, но не выходит ничего. Страх снова опутывает. Марта выбегает из комнаты Роди, и выключает чёртов телевизор. Обращается к Арту:

- Арт, Вы побудьте с ней, пожалуйста. Если я её начну жалеть, - будет только хуже. Можете у Толика спросить. Он знает. Пойду травяной успокоительный сбор заварю. У неё очень веская причина для такой реакции.

Оставив нас одних, Марта ушла. Мне и правда чуть легче, когда сестра не вмешивается. Она всегда меня жалеет и защищает. Я не позволяю к себе жалости. Даже в плену ни от кого эту угнетающую жалость не ждала. Хотя та девочка и наш надсмотрщик меня пожалели. Ценой собственных жизней. Какая же я мерзкая и жалкая. Ненавижу. Надо было ещё тогда умереть, но... Я хочу увидеть мою дочь. А там уже буду думать, что для меня лучше: жить за троих, убитых вместо, или умирать под гнётом раздирающего чувства вины.

- Юна, посмотри на меня, - Арт тем же полным спокойствия голосом говорит со мной, осторожным движением пальцев взяв моё лицо в свои ладони. - Постарайся успокоиться.

При этом, он неотрывно смотрел мне в глаза. Интересно: Арт реально хотел в них что-то прочесть, кроме стеклянной их пустоты?! Повинуясь, всё-таки начинаю слабо дышать и в мыслях считать до десяти. На пару секунд меня отпустило, хотя кадры из телевизионного репортажа не сотрутся за мгновения, увы.

- Продолжим. Прижмись ко мне. И не смотри в сторону той стены. Здесь тебя никто не обидит и не тронет.

Поддаюсь порыву. Он ведь только что разрешил, да? Уткнувшись лицом ему в грудь, непослушными пальцами начинаю нервно перебирать полы его пиджака. Ищу ли спасения?! Определённо. Сейчас я себе враг. По-сути, Арт выступает тем спасательным кругом, за который держусь, чтобы окончательно не потонуть. Та, прошлая Юна, захотела бы утонуть. А я... Я за жизнь. Пусть и на последнем выдохе. И на грани помешательства. Нужно будет обратиться к моему психологу. Как?! Как же я посмела задуматься о смерти? У меня есть дочь. И даже ради почти призрачной надежды увидеть её живой, я должна выжить и выстоять. Меня не убил украинский плен. Неужели я поддамся этим минутам отчаянья?! Нет. Арт прав. Я обязана на чём-то другом сконцентрироваться. Или на ком-то.

Не заметив, как Арт перенёс меня с пола, где я стояла, словно приклеенная, на диван.

- Юна, не молчи. Скажи хоть что-нибудь. Ну там погода какая за окном. Знаешь?

- Не знаю. Арт, я, похоже, вообще ничего не знаю, - я сильнее вцепляюсь пальцами в пиджак Арта. - Почему ты со мной возишься? Я ведь тебе абсолютно не нравлюсь. Ты не обязан брать за меня ответственность потому, что тебя попросила Марта. И Толик обо мне рассказал. Я чувствую себя грязной. Тебе должно быть противно говорить со мной. Вот. Мы договаривались быть честными друг с другом. А я не смогла об этом сказать. Трусливо смолчала. Ушла глубоко в себя. И тебе было бы лучше вовсе меня не знать. Или мне тебя.

- Юн, ты правда думаешь, что дело в просьбах Марты и Толяна? - Арт спрашивает, продолжая рассматривать моё лицо. - Я сдерживаю свои обещания. Ийю найду. Живую или нет. Ты первая об этом узнаешь. И никуда не уйду. Не надейся. Тебя нельзя одну в таком стрессе оставлять. И где Марту носит с травяным чаем?!

Как будто услышав Арта, Марта пришла, опустившись передо мной на колени, протянув чайную чашку.

- Сестричка, тебе нужно это выпить. Сама или я помогу?

- Сама, - отвечаю я, беря чашу в ладони, и делая первый глоток. - Спасибо. Но этот отвар не поможет мне забыть о том, что я недавно видела. Он... тот, кто похож на него, на свободе. Быть беде. Если этот родственник того ужасного типа, то он будет мстить.

- Юна, он тебе не отомстит, - отвечает вместо моей сестры Арт. - Я найду на него управу. Как вышел, так и сядет вновь.

- Нет! - я в страхе вскрикнула. - Арт, не вздумай к нему приблизиться. Они страшные люди. Да их и людьми нельзя называть. Нелюди! А ты - мой друг. Самый близкий и лучший. Лучше обращусь за психологической помощью, как уже делала.

- И сильно тебе эти психологи-шарлатаны помогли? - спросила Марта, переводя взгляд с Арта на меня. - Юна, и в кого ты такая доверчивая?!

- Марта, но она правда мне помогла, - спокойно отвечаю я. - Мне порой удаётся избавиться от чувства вины, но сегодня накрыло.

- Юн, я считаю, что твоей вины в этом нет, - Арт обращается ко мне, игнорируя присутствие Марты. - Если радикалы хотели избавиться от свидетелей их зверства и по-совместительству, жертв, - они это сделали бы вне зависимости от того, смогла бы ты им помешать или они бы сами пострадали, попав под обстрел силовиков. Хватит жить той трагедией. А та девушка... Она хотела бы, чтоб ты жила. А не умирала морально. Соберись. Тебя сестра твоя вот как сильно любит. Аж шарлатанов не подпускает.

Я невольно улыбнулась. Впервые за долгие годы.

- Ты улыбнулась! - Арт сам немного воодушевился. - Мир?

- Мир! - отвечаю я.

***

Я позвонил Вере, пока Толян стоял за моей спиной. Игорь меня за это убил бы, да и мне не хочется девочку впутывать. Да, Вере Игоревне уже двадцать пять лет, у неё муж и двое маленьких детей, но для Игоря и для меня с Толяном она ещё совсем ребёнок.

- Алло, Вер, тут такое дело... Надо взломать одного человечка. Вера, я отдаю себе отчёт в том, что от Игоря Игнатьевича нам влетит, но возьму всё на себя. С меня мороженое. Подзабыл, какое ты любишь. А, понял! Сливочный пломбир в вафельном стаканчике с шоколадной крошкой. Вера, а теперь слушай меня предельно внимательно и отнесись ко всему, что говорю, очень серьёзно: после того, как вскроешь сервер и того типа лично, сделай так, чтоб на тебя ни при каких обстоятельствах не вышли ни правоохранители, ни эти отмороженные. Твой клиент - Василь Литовченко. Всю информацию о нём скинь мне в электронную почту. До связи, девочка! Береги себя.

- Арт, я не понимаю, зачем оно тебе надо, если отрицал, что Юна тебе интересна, - Толя нарушает молчание. - Ищешь нашу Ийю, - вот и ищи. Никто не против. На кой в пекло-то лезть? Да, они - редкостные твари. Даже животные и звери человечнее в сравнении с ними. Но это всё опасно. Ты правила безопасников забыл?! Могу напомнить. Как правило номер один, - мы ни к кому не привязываемся. Ни к своим, ни к чужим.

- Что ты предлагаешь? - спокойно я обрываю Толика. - Молча наблюдать, как она морально себя сжирает только потому, что те выродки ей всю психику искорёжили?! Я тоже тем ещё идиотом был. "Сумасбродка сумасшедшая". А может, ей это показное сумасбродство и помогло выкарабкаться. И понимаю, что могу подставить под удар Веру. Но я не дам той гниде избежать наказания. Что они вообще там с ней сделали?! У меня не было случаев живого общения с жертвами изнасилования. С похищенными, запуганными, с частичной потерей памяти, - да. Но в общих чертах, кое-что и о них понимаю. О жертвах принуждения. У Юны паническая атака случилась. Похоже, не в первый раз. Ты знаешь, что у нас Карина жутко боится собак, хотя и любит их. Потому не отпускаем её одну. Когда я с ней гулял, то проговаривал то же самое, что сегодня ей. Но одно дело - моя младшая теперь уже восьмилетняя дочь, другое, - Юна, с которой могло не подействовать. А подействовало каким-то непостижимым образом.

- Артур, я тебя по-дружески прошу не вмешиваться. Предоставь это правоохранителям. И суду.

- Толян, а что твои правоохранители сделали напару с самым гуманным судом в мире, хм?! Эта мразь выйдет на свободу, от него пострадает ещё чья-то жена, дочь, мать, племянница. А мы снова будем печься о безопасности страны, едрит твою мать! - бросив нецензурное, от отчаянья бью ладонью о дверной косяк. - А эти нацики продолжат дронами ранить и убивать население нашей страны, присоединившихся граждан вражеской соседней недостраны, от которой осталось одно название, насиловать и избивать наших женщин и детей, стариков. На кой тогда мы вообще нужны, а?! Мы ведь с преступлениями иностранцев на нашей территории и так без всякого оружия боремся. Ты и Игорь как знаете, а я доведу начатое до конца.

- Арт, она пережила не только изнасилование, но и жестокое избиение. И шрам от заточки оставили ей на "вечную память". Извиняюсь, но ты сам хотел знать всю правду. Теперь представь, что они сделают с тобой или с Веркой нашей, если, чего недоброго, на неё выйдут. Игорь нам этого не простит.

- Я сам себе это не прощу, - отвечаю я Толяну, в словах которого была своя логика и правда. - Но поступлю так, как считаю должным. Юну нужно обезопасить. Она и так натерпелась в том плену. И Ийю надо поскорее найти. Я уже отправлял запрос. Дожидаюсь ответа.

- Коваль, я из всей твоей речи понял одно: Юна ещё как тебе небезразлична. Ты сам этого пока не хочешь признать. Только вот совершенно не удивлюсь, если в самый неподходящий момент объявится твоя актрисуля. У неё деньги рано ли, поздно ли, да закончатся.

- Деньги... Толь, спасибо, что напомнил! Меня Кристина просила деньги девчонкам перевести через три дня, а уже больше недели прошло. Сколько я свой мобильный не заряжал?! Поставлю на зарядку, если можно.

- Иди-иди. Можно. Только Арт, не будь столь наивным. Твоя Кристиночка о себе любимой не забудет. Мия с Кариной лишь прикрытие.

Я не стал спорить с Толяном. В конце концов, это лишь его мнение. Правда, о Кристине думаю в последнюю очередь. Я не могу подвести Юну. Никак. Ей нужны моральные силы, чтоб просто жить. Если уйду сейчас, - этим её добью. Ей и без того тяжело доверять людям. Мне она смогла довериться. Мы - друзья. Или себе стараюсь эту догму внушить?! Мобильный к зарядному устройству всё-таки подключил. Меня Венера с Артёмом на ипподром звали. А это повод отвлечь Юну от пережитых минут негативных эмоций и от страшных воспоминаний. Венера как-то обмолвилась, что есть специальная терапия при помощи животных. Это могут быть собаки, дельфины, кошки и в том числе, лошади. Да, психологическая литература мне точно пойдёт на пользу. Я должен научиться грамотно общаться с Юной, чтоб своей излишней прямотой и резкостью ей не навредить.

***

Я осталась в гостиной с Мартой. Сестра смотрела на меня, ожидая ответа и подробностей.

- Юна, не думала, что когда-либо такое скажу, но... может, Зарянова позвать? - Марта спросила осторожно, не желая меня задеть. - Влад тоже в твоём таком состоянии пусть и косвенно, а виноват. Может, что дельное скажет, раз как утверждала ты, за собой вину чувствует.

- Не надо! - умоляю Марту взглядом и на словах. - Влад видит меня насквозь. Да мне легче стало бы, если он на меня разозлился и ударил, а он в друзья напрашивается. Но у меня к Владу всё пусто! Понимаешь?! Отгорело давно. И не Эва его залётом привязала, а я своей беременностью. Потому мне не понравилось, что ты у них на годовщине ей высказала то, что о ней думаешь. Я уже сомневаюсь в том, что мои чувства к Владиславу Романовичу были настоящими. Влюблённость и любовь - разное. А Эва Влада любит. И он её. Только на кой за мной ходит?! У нас с ним разная развилка дорог. А с тем, с кем одна, - ему я не нужна.

- Ты сейчас про Арта? - Марта как обычно поражает проницательностью. - Юна, ты же не знаешь его совсем. Он - друг моего Толика. Да. По-словам Толи, бизнесмен. Только уж извини, на бизнесмена Арт совсем не тянет. Они все прожжённые циники. В Арте цинизм, возможно, присутствует, но... Слишком уж профессионально он себя с тобой повёл. Ни мне, ни Толе твои приступы не удавалось подавить или купировать. А у него получилось!

- Потому что я ему верю, - честно отвечаю я Марте. - Нет, вас я очень люблю и верю вам, но там совершенно другое.

- Ты в него влюбилась, - договорила за меня Марта. - Юна, но он - женатый человек. Я его сама хотела к тебе пристроить, но Толя остудил мой пыл. Хотя мой муж от его жены бывшей не в восторге, по-секрету тебе скажу.

- Марта, разве до твоего понимания не дошло, что я даже на дружбу с ним согласна? Да хоть тенью его быть. Лишь бы рядом.

- Юна, ну так совершенно неправильно. В Зарянове ты однажды растворилась. И к чему всё это привело?! Себя нужно ставить выше. Мужики не ценят нашей жертвенности. Например, я себя в семейных отношениях таким образом поставила, что если, не дай Бог, дойдёт до серьёзного конфликта, - виноватым себя будет чувствовать в первую очередь, Толя. Я люблю своего мужа, но про моё эго никогда не забуду.

- А я не умею и не хочу так, Марта. Если он меня не любит, - заставлять и унижаться не стану. Арт по-своему тоже несчастен. Из-за работы он не может себе позволить видеться с родителями, хоть очень их любит. Стоп! Это, возможно, секрет. Что-то совсем разболталась.

К нам зашёл Арт.

- Юн, пойдём. Нам надо поговорить.

***

Мне было неуютно. Зачем я разоткровенничалась с Мартой?! А вдруг он что-то услышал? Нужно немедленно извиниться.

- Арт, прости. Я не должна была обсуждать тебя с сестрой.

- Юна, ничего такого обо мне ты ей не сказала. И если мы - друзья, можешь и про меня что-нибудь спросить. И да, я в самом деле тоскую вдали от отца с матерью, но поверь, им так будет спокойнее.

- Прошу извинить меня за прямой вопрос, но... Ты ведь тоже безопасник? Как Влад или Толик. Да, не такая уж я и правильная, Арт. Марта не знает, но наверное, догадывается, что у Толи иной род деятельности, а я знаю точно, где мой зять служит.

- Не совсем, поскольку я не подчиняюсь ни Толяну, ни Владу Зарянову. Тем не менее, как представителю определённого ведомства, мне порой приходится с ними пересекаться и даже сотрудничать.

- Так я и думала. Значит, всё же Интерпол. Арт, я, вероятно, и совсем простая, но не дура, чтоб чего-то не понимать. Я в военную журналистику не просто так пошла. У нас с Мартой отец был военным, теперь - военный инвалид.

- Юна, давай лучше вернёмся к твоей дочери. Я занимаюсь её поиском. Ты можешь что-то о ней рассказать? Я понимаю, что прошло много лет, и всё же, у вас крепкая ментальная связь. Потому и интересуюсь. Не хочется найти похожего, но чужого ребёнка.

- Прошло одиннадцать лет. Арт, единственное, что знаю, - Ийя очень похожа на Влада, её отца. Даже в год у неё были такие же светлые волосы и голубые глаза. Хотя иногда внешность ребёнка с моментами взросления может несколько измениться. Только о подробностях того, как я её потеряла, не спрашивай, пожалуйста. Я ещё не готова об этом говорить. Даже с Владом эту тему не обсуждала.

- Понимаю. Юн, у меня тоже есть дочери. Две. Отцом стал довольно поздно, в тридцать шесть лет. Десять лет прошло. Девчонки в другой стране. И очень по-ним скучаю.

- Тебе сорок шесть. Следовательно, я тебя на одиннадцать лет младше. А моей Ийе недавно двенадцать исполнилось. Она примерно ровесница Родиона. А я и поздравить её не могу. Но верю, что она может быть живой, а не только умершей или убитой, как те две несчастные. Вот ты думаешь, что Зарянов в наших с ним отношениях - предатель. Аналогично считает Марта. Но если честно, в том не только его вина. Я за Зарянова вышла, когда мне было семнадцать, ему - тридцать. У нас разница в возрасте тринадцать лет. Он уже тогда служил в ФСБ, а я школу бросила, ушла в колледж получать среднее специальное, да не заладилось. Меня в журналистику тянуло. Получила высшее образование. Благо, в этом плане политика России к иностранцам благосклонна. В итоге стала военным корреспондентом. Ийя на свет появилась, когда мне двадцать три года было. А ровно через год мы попали в плен. Я до сих пор себя виню, что взяла дочь с собой.

- Юн, хватит себя за это казнить. Ийя - твоя дочь, и ясно, что ты бы её не оставила.

- Арт, если бы Ийя осталась с моими и Марты родителями или с Владом, то с ней бы ничего не случилось. Марта с Толиком и Родей сами по-больницам ездили и ходили, так что у них была уважительная причина, чтоб я на них дочку не оставила.

- А родители Зарянова? - Арт испытующим взглядом смотрит на меня. - Они ведь тоже дед с бабкой. Отчего не посидели с внучкой?

- Родители Влада, - это последние люди, к кому я когда-либо обращусь за помощью. Хочешь честно? Они с самого начала меня невзлюбили, особенно отец Зарянова. Не успел Влад поставить их перед фактом, что я - его жена, как отец и мать посчитали меня охотницей за квадратными метрами и деньгами их обожаемого сына. Бывший свёкор Ийю вообще внучкой не считает, свято веря, что я её нагуляла. Влад женился на мне больше из жалости. Видел, что смотрю на него детским восторженным взглядом. Мы и жили-то ради продолжения рода, по-факту. Но шесть лет у нас ничего не получалось. До моих двадцати трёх лет, как уже знаешь. Влад, мои родители с сестрой и племянник, такой же маленький, как моя дочка, встретили нас из роддома. Родители Влада даже ради сына не пришли. Бойкот объявили ненавистной снохе и невестке. Я с ними тоже не общаюсь. Зачем?! Мне и без них хватает причин, чтоб себя принижать перед другими.

- Откровенность за откровенность. У нас ведь тоже тринадцать лет разницы. Кристине сейчас тридцать три года. Она на два года тебя помладше. Я её как увидел, - сразу понял, что на ней женюсь. Она казалась принцессой из сказок. Стройная, голубоглазая блондинка. А на солнце глаза Крис казались зелено-голубыми. Она уже в театральном училась, потом во ВГИК поступила. Я начал служить в Интерполе, но сказал, что бизнесмен.

- Арт, это совершенно не моё дело, но... ты не думал, что Кристина могла согласиться на брак с тобой лишь потому, что считала тебя владельцем бизнеса?

- Юна, ты сейчас говоришь, как мои друзья, Игорь и Толян. Я уже не знаю, что по-этому поводу думать. Но Кристина - актриса. И для всех медийных личностей красивая и сытая жизнь, - её, жизни, образ, а не просто прихоть. Мне для неё ничего не было жаль. Кристину я любил и люблю. Но уже не той любовью. Видимо, начал от неё отвыкать. Но только от Кристины, а не от наших с ней дочерей.

- Думаю, ты очень хороший папа. Иначе быть не может. И... у тебя что, был опыт общения с человеком, подверженным панической атаке?

- Был, Юна. Карина, моя младшая дочь. У неё с раннего детства фобия. Собак боится. Периодически на неё какая-нибудь собака, да лаяла. Громко. А у Кариши лет с пяти приступ начался. Её нельзя одну на улицу выпускать. Не все люди понимают такой вид страха. Она даже перед мелкими собаками наших соседей впадала в панику. Мне удавалось Карину успокоить. Но у тебя ситуация куда хуже.

- Тем не менее, спасибо. Ты очень мне помог. Без тебя я бы не справилась.

- Я рад, - Арт улыбнулся, и как мне казалось, искренне. - Кстати, Венера и Артём нас на ипподром позвали. Вернее, меня. Но я не могу тебя в одиночестве с твоей трагедией оставить.

- Отлично! Большое вам всем спасибо. Я люблю лошадей. С детства. У меня была такая мечта: иметь свою лошадку дома. Но папа, смеясь, отвечал, что нам придётся полностью перестраивать дом и поселиться в палатке. В палатку я не хотела и не хочу. Вот о ней у меня самое плохое воспоминание.

- А мы не будем говорить о палатках, - Арт старался меня приободрить.

***

Но в этот раз нам не дали договорить. В дверном проёме появилась шикарная блондинка в шляпе и стильном голубом костюме. Сняв солнцезащитные очки, она подошла ко мне, и тыкнув пальцем в мою плоскую грудь, сказала:

- А я не знала, что Толик нанял прислугу. Ты это, мой чемодан наверх отнеси, а я хочу с моим мужем поговорить. Артурчик! Почему же ты меня не встречаешь?

- Я не прислуга, - отвечаю я ей. - Простите, но как раз Вы не у себя в доме.

- Да?! - глаза блондинки сужаются. - Артур! Тут какая-то приживалка мне хамит. Ты бы не пошла бы куда-нибудь, а?! К чёрту, например.

Его зовут Артур. Ну да. Два Артёма было бы банально. Я не в обиде. А вот жена Арта мне совсем не понравилась. Просто меня с малых лет учили такту. А так я бы её даже ударила. Бедный Арт. Как с этой мегерой можно ужиться?!

- Кристина, ты почему без предупреждения? - Артур вышел, загородив меня собой. - И кто тебе разрешал так разговаривать с этой женщиной? Она не твоя подружка. И не гримёрша, которую всегда принижаешь.

- У тебя мобильный недоступен, - Кристина поджала губы, накрашенные розовой помадой. - И чего ты, дорогой, вступаешься за неё?! Она же уродина! У неё и сисек нет, вероятно. Кому эта плоскодонка вообще может нравиться?!

Я вспыхнула, и уже собиралась уйти, но Арт мягким движением руки удержал меня.

- Крис, сбавь обороты, - продолжил говорить Артур. - Этот дом принадлежит Анатолию и Марте, а эта женщина, Юна, - родная сестра Марты. И уж прости, но если тут кто и лишний, то ты, а не она.

- Милый, ты меня прогоняешь?! - глаза блондинки становятся круглыми. - И из-за кого?! Из-за этой уродливой пигалицы?! Ты обещал денег дать.

- А тебе лишь они нужны, - Арт с грустью выдохнул ответ. - Я, дурак, до последнего пытался подозрения друзей на твой счёт отмести. Кристина, твоё поведение переходит всякие границы. Ты ей никто, чтоб так её оскорблять. Юна ничем не заслужила такого к ней отношения.

- Артур, но ты всё равно мой муж, а эта... Эта! Кто она вообще тебе такая?! Ты ведь не хочешь сказать, что спишь с этим суповым набором?

Я взглянула в лицо этой Кристине. И посмотрела на неё совсем не по-доброму. От неожиданности она замолкла.

- Муж?! - Арт усмехнулся. - Бывший муж, Кристина. Если ты не забыла, конечно. Ты же сама со мной развелась, дочерей вывезла в Германию без моего согласия, и не представляю, как тебе удалось это провернуть?!

- Я подпись твою подделала, - не стала отпираться Кристина. - А что было делать?! Сроки поджимали. Эрих - очень обеспеченный мужчина, и грех упускать такой шанс. Жаль, что импотент. Но здесь у меня есть ты. Ты ведь меня любишь?

Кристина, отпихнув меня, прижалась к Арту, и сделала попытку его поцеловать. Я ушла, не в силах наблюдать дальше этот спектакль. Она же совсем его не любит. Зачем использует?! Ради чёртовых денег?! Но в их истории я и правда лишняя. Нельзя ему навязываться. Нельзя. Будет так, как будет.

***

Секундами позже...

- Арт, я так скучала, - Крис залезла мне под рубаху и снова полезла целоваться, но я увернулся от её поцелуев. - Да что с тобой такое?! Сам ведёшь себя, как неполноценный.

- Наконец-то ты не играешь роль, - отвечаю я бывшей жене. - Для тебя я вечный импотент. Знаешь?! А я уже совсем тебя не люблю. Думал, и дня не продержусь, в разлуке с тобой. Но оказывается, я спасся. Потому, что твоя липовая любовь ни гроша не стОит. Мне жаль твоего нового мужа. Он не только ветвистые носит, но и без средств к существованию рискует остаться с твоими-то запросами. И нет у меня никакого бизнеса. Я тоже тебе соврал.

- Как?! Как ты посмел?! - Кристина включила образ обиженки. - А ещё меня в чём-то обвиняет! Ну и оставайся со своей уродкой! Неудачник!

- Уезжай, Крис. Ничего уже не вернуть. Но с Мией и Кариной буду общаться. И не смей плохо говорить о Юне. Да, не роковая красавица. Но на себя со стороны посмотри. Что толку от твоей пустой красоты?! С тобой же, кроме тебя самой и светских ваших сплетен, и поговорить не о чем. И твой узкий блондинистый мозг никак не хочет взять за основу, что секс в отношениях не главное, а деньги - пыль, когда не умеешь ими распоряжаться. Кто для меня Юна?! Ты об этом спрашивала. Юна - мой друг. Моя единомышленница. И прежде всего, - сильная личность, до которой тебе очень далеко, не смотря на всю твою внешнюю привлекательность. Мне физически и морально без неё плохо. Но ты этого не поймёшь, потому что никого не любишь по-настоящему.

- Артур, я погорячилась, - Кристина продолжила гнуть своё, обняв меня, но мне ровно от её объятий. - Да, ты обижен. Я понимаю. Но разве можно вмиг разрушить то, что между нами было?!

- А было ли?! - продолжаю я бесполезный разговор с ней. - Я тебя любил, ты принимала мою любовь как должное. Мои интересы и желания тебя особо не трогали. Я тоже виноват перед Юной, но всё от меня зависящее сделаю, чтоб это исправить. Я вышлю сумму, указанную тобой в смс-сообщении, когда сниму мой мобильный с зарядки. На этом наш разговор закончен. Уезжай. Марта и Толя с тобой по-другому будут говорить. Тебе не понравится.

- Жаль. Счастья, естественно, вам не желаю. Особенно той плоскодонке.

- Какая же ты незрелая и глупая, Крис, - отвечаю ей вслед. - Не смей ещё что-то Юне высказать. Иначе не посмотрю, что ты - женщина. И выставлю отсюда так, как того заслуживаешь.

- Не такого приёма я ждала от тебя. Арт, я ведь могу сделать так, что наших девочек никогда больше не увидишь.

- Крис, я пуганый. И уж найду способ, чтоб с моими родными детьми увидеться. Не впутывай их в наш конфликт.

Кристина развернувшись, ушла. Чёрт! Где Юна? Кристина и её могла доканать. Буду искать.

***

Благо, я хорошо ориентируюсь и в доме друга детства, и за его пределами. Юну нашёл на мосту, который где-то в пятистах метрах от дома Толика расположен. Только бы она ничего с собой не сделала. Но нет. Марта продолжала стоять, вдыхая холодный воздух. Как бы не простыла. Ладно, что Марта мне её куртку отдала перед моим уходом.

- Юна, наконец-то я тебя нашёл, - говорю спокойно, чтобы её не напугать.

Она обернулась. Я вновь вспомнил слова друга Толи. А он-то прав. Мне совсем не наплевать, что с ней происходит. Накидываю её куртку ей на плечи. Разворачиваю лицом к себе:

- Юн, ты как? Прости меня за Крис. Она не отдаёт себе отчёт, что несёт. И меня прости. Я тоже тогда тебя обидел.

- У тебя опасная служба. И я себя сама в таком свете выставила. Ты ни в чём передо мной не виноват, Арт. А Кристине нравится унижать людей. Вот и всё. И... Я хотела попросить прощения. За то, что не смогла быть до конца откровенной. Мне тяжело говорить о времени, проведённом в неволе. Иногда ощущаю себя бесполезной и никому ненужной.

- Ты нужна твоим отцу и маме, сестре, дочери, Родьке и Мите, Владу, хоть он и дурак, что не оценил такую жену. И мне нужна. Очень.

Обняв Юну, вспомнил, что забрал заряженный мобильный. И тут он зазвонил. Отойдя на пару метров, отвечаю:

- Коваль слушает. Уже готов ответ на запрос?! Что? Труп в лесополосе? Буду! Мне нужно время, чтоб поставить людей в известность.

Я начинаю мысленно уговаривать себя, что Ийя может оказаться вовсе не в России. Обещал быть и в этом с Юной честным. Она так жила надеждой увидеться с дочерью. А теперь что?! Может, волонтёры и правоохранители ошиблись?! Не смотря на мою личную неприязнь к Зарянову, набираю его номер.

- Алло, Владислав Романович? Разговор есть. Да знаю, что тебе не досуг со мной болтать. Это твоей дочери касается, если ещё помнишь, что она у тебя есть. Менты с волонтёрами труп девочки-подростка в лесной зоне нашли. Приезжай на опознание. Я тебе потом адрес скину. Юне сам всё скажу. Одну отпущу?! Зарянов, ты за кого меня принимаешь?! Конечно, в морг поеду с Юной. И надеюсь, что там не Ийя. Потому что это Юну точно убьёт. Мы оба это понимаем.

- Арт, кому ты позвонИл? - Юна насторожилась, подойдя ближе ко мне. - Это же по-поводу моей дочки, да?

Мне пришлось снова её обнять:

- Юна, поездка на ипподром откладывается. Я Владу звонил. Не знаю, как начать, но... Поисковики нашли труп девчонки-подростка. Я понимаю, что тебе тяжело. Но нам нужно быть в морге. Возможно, это совсем другая девочка. Не Ийя. Не расстраивайся раньше времени. Помни: пока её не увидим, - у нас есть надежда. И у Зарянова.

...

Анастасия Благинина: 05.05.25 09:14

 » Коллажи к роману.

...

Анастасия Благинина: 05.05.25 09:38

Дорогие читательницы, прошу прощения за тяжёлую главу, но без этого увы, никак. Иначе было бы непонятно поведение гл. героини.

...

Анастасия Благинина: 05.05.25 11:09

 » Муз. темы романа и героев.

...

Виктория В: 05.05.25 13:19

Настя, приветствую и благодарю за продолжение, музыкальные клипы и коллажи с Артуром, Кристиной и Юной!
Артур хорошо поговорил с Родионом, подросток кое-что уяснил как правильно себя вести.
А Юна снова переживает кошмар, сломавший ей жизнь, узнав о выходе из тюрьмы Литовченко. Мне вот все же непонятно почему она взяла дочь в опасную командировку?

...

Анастасия Благинина: 05.05.25 13:52

Вита, спасибо за отзыв! Родион Артуру тоже не чужой. Всё же сын друга детства. Родион - типичный подросток со своими заморочками. Там была не совсем командировка. Юна - военный корреспондент, тем более, иностранка наполовину. Она очень любит дочь, и не могла её оставить. Тем более, как многие обычные граждане, 24-х летняя женщина надеялась, что на Украине не всё так трагично. Но когда в самый эпицентр событий попала, то поняла, что лучше было и поскучать, чем невольно подвергнуть и себя, и маленького ребёнка опасности. "Знал бы, где упасть, - соломки бы подстелил". Юна и сама не отрицает, что были люди, с кем Ийя могла в России остаться. Кроме родителей Влада, которые и внучку знать не желают. Об этом ещё в будущих главах будет.

...

Виктория В: 05.05.25 18:39

Настя, возможно эта информация окажется полезной. Радикалы стали творить беспредел после референдума в Крыму.

...

Анастасия Благинина: 09.05.25 18:54

 » 5-я глава.

***

Эпизод пятый. "Термоядерный взрыв чувств или Неожиданная союзница".


Весь путь до морга я не произнесла ни слова. Боялась ли сглазить?! А кто бы не побоялся? Артур неотрывно смотрел на меня, пытаясь понять, о чём думаю в этот миг. Я думала лишь о том, чтоб под белой простынёй лежало тело не моей дочери. Не Ийи. С другой стороны, я не могу и порадоваться. Ведь патологоанатом будет потрошить тело юной девочки. А она тоже чья-то дочка или подопечная. Юна ощутила сухость во рту. Такую, как в том кошмарном месте, где её удерживали киевские националисты. Арт протянул ей бутылку с водой.

- Пей. На тебе лица нет. И где Зарянова носит-то?!

Жадно делая глоток за глотком, я опустошила, вероятно, половину пластиковой бутылки.

- Арт, спасибо. Мне и правда теперь полегче.

- Не за что. Но врать ты не умеешь, Юна. Всё решено. Я поднимусь с тобой. В конце концов, мне к таким зрелищам не привыкать.

И прямо у входа в здание морга появился Влад Зарянов собственной персоной. Мне бы его уверенность. Но Влада не хотелось видеть. Не потому, что мы - бывшие муж и жена. А потому, что он, как бы то ни было, живое напоминание о той трагедии. Уверенным шагом он шёл в нашу сторону.

- Юна, всё нормально? - даже Арту передалось моё состояние беспокойства. - Он всё-таки её отец.

- Нет. Ненормально! Я не хочу сейчас видеть его лицо. Арт, пожалуйста, сделай что-нибудь! Я не смогу сама.

Артур выдохнул. Господи, ну зачем я снова его гружу моими проблемами?! Он не обязан мне помогать.

- Арт, извини. Я не должна была просить о чём-то таком.

- Но попросила. Юна, просто ни о чём не думай, не спрашивай и доверься мне. Хорошо?

Я кивнула в ответ. Отступить не получится. Мне гораздо сложнее видеть Влада перед встречей с неизбежным, чем ждать следующего шага от Артура. Пускай у него свой счёт к Зарянову, но Артур не стал бы намеренно меня использовать. В этом у меня нет никаких сомнений. Сомнений... Прижавшись спиной к стене, Арт притянул меня к себе, и я была вынуждена положить свои ладони ему на плечи. Думаю, у Влада хватит ума, чтоб не влезть. Пусть Влад любит свою молодую прекрасную жену и воспитывает сына. А я... Я творю настоящую глупость. Очень глупо использовать взрослого человека, чтоб отвадить второго взрослого. Да и сама давно не малолетка. Ветреная погода сменилась тёплой. Нестабильная весна, как-никак. Арт расстегнул на мне куртку, которую и так надела в спешке и суматохе, пока Артур меня ждал. Тронув пальцем мой серый шарф, Арт перевёл взгляд на мои губы. И поцеловал. Сначала осторожно, едва касаясь своими губами моих. Влад наблюдал за нами. Мне из-за спины Арта была видна скептическая ухмылка бывшего мужа. Арт углубил поцелуй, держа меня в своих руках. Краем глаза вижу, что Влад отвернулся, а потом и вовсе ушёл. А вот сторож к нам направился.

- Арт, он ушёл, - отдышавшись, отвечаю я. - Достаточно.

Артур выпустил меня из объятий, ответив:

- Прости. Я увлёкся.

Я не стала его расспрашивать. Пусть лишь Богу будет известно, кого на этот раз Арт представил на моём месте: Кристину или же воображаемый образ неземной красавицы. Разовая дружеская акция. Не раскатывай губу, Юна. Но почему тогда так хочется остаться в этом моменте и именно с ним?! С тем, кто ничего не обещал, кроме дружбы.

- Вот и попались, малолетки! - старенький сторож замахнулся метлой, но скорее для эффекта устрашения. - Здесь здание морга, а не дом свиданий. Вообще совести нет! Вам уединиться негде что ль?

- Простите нас, - я покраснев, отвечаю. - Мы взрослые, но так получилось. Да, помним, что здесь не время и не место, чтобы... Чтоб уединяться.

- Старик, извини уж нас, - Арт нарушает молчание, протягивая сторожу купюру. - Моя подруга просто не хотела видеть своего бывшего. Пришлось импровизировать.

- Да не суй ты мне свои деньги, сынок! - ответил сторож морга. - Что я, не мужик что ль?! Понимаю. Видать, сильно её любишь, раз в вашем возрасте такие авантюры и себе, и ей позволяешь.

Мы с Артом переглянулись, рассмеявшись. Только вот мне не было смешно по-настоящему. Я просто держусь, чтобы первой в чувствах не признаться.

***

Пока Юна общалась со стариком-сторожем, переставшим бушевать, ко мне подошёл Зарянов. Что, терпение кончилось у Мистера совершенство?! Генеральский сынок, гордость ФСБ. Только чего же эта скала своего ребёнка не нашёл и жену из плена не вытащил?! Злость снова взяла верх, но я сдержал эмоции. Нас поиск Ийи объединяет. Девочку надо найти, а не мериться, кто из нас круче. Не в этот раз.

- Ну и как тебе моя бывшая жена? - Влад смотрит пронизывающим взглядом, но на меня холод голубоглазый не действует. - Коваль, я же просил тебя её не впутывать. Что, по-боку тебе твои принципы, лишь бы меня уделать?! Или она сама тебя попросила, а? Уж потрудись объясниться.

- Каких объяснений ты ждёшь, Зарянов? - я спрашиваю его спокойно. - Ответа не жду. Скажу так, как есть: если у тебя к ней там что-то проснулось, то настоятельно советую об этом забыть. Не ты ли первый причинил ей боль, а, Владик?! Юну я тебе не отдам.

- Коваль, мать твою, она не вещь, - спокойным тоном, но грубо ответил на мой выпад Владислав Романович. - Это даже не смешно, а дурачество какое-то. Реально?! Юна не могла тебе этого позволить. Вот мне предъявляешь, а себя на моё место поставить слабо? Ты даже не представляешь, как тяжело жить под одной крышей с тенью. И спать будто бы не с молодой женой, а с неподвижным объектом, прошу прощения за нелицеприятное сравнение. И жить, чувствуя себя скотом, который не смог потерпеть.

- Наконец-то ты это признал, Зарянов! - с запалом отвечаю ему я. - Ты, как похотливая скотина, не дождался вашего развода, а заделал ребёнка своей молодухе, пока твоя жена проживала личный ад в разлуке с вашей дочерью. Ты, зная, как она страдает, узнав о том, что ей довелось пережить, устроил собственную жизнь. И смеешь обвинять меня в беспринципности?! Отличная у Вас логика, Владислав Романович! Да, я виноват перед Юной. Очень виноват. Но она за короткий период нашего знакомства стала очень важным для меня человеком, и больше никому не позволю плюнуть ей в дУшу. Ни тебе, ни твоей многоуважаемой семье, навешавшей на неё ярлыки. Что, аргументировать нечем? Влад, я не враг тебе. Но если ты действительно желаешь Юне добра, - не мелькай перед ней так часто.

- Она сильно на меня дуется? - успокоившись, спросил Зарянов уже по-человечески, без обвинений.

- Не на тебя. Юна давно тебе простила твоё счастье с Эвелиной, но ты напоминаешь ей о пережитой трагедии. Сам разве не понимаешь?

- Понимаю. Думаешь, я против, чтоб она устроила своё личное счастье?! Я только за. Даже тебя рядом с ней готов терпеть, если, конечно, и правда не играешь.

- Я никогда не играю на чувствах, Зарянов. И занимаясь поиском вашей дочери, знаешь, о чём я задумался?! Вот ты, такой сильный, далеко не глупый мужчина, не без связей, - и не нашёл Ийю, не спас Юну. Тебе не приходило в голову, что тебе тупо пытались помешать?

- Ковальский, ты перегрелся? - Зарянов ощупывает мой лоб. - Вроде холодный. С чего такой вывод?

- С того, Владик, что Толян мне рассказал, как ему и тебе вместо Юны какую-то замученную и запуганную до полусмерти немку привели, имеющую внешнее сходство с нашей Юной. Мозгами пораскинь, и поймёшь, что есть человек, которому выгодна вся та заварушка с киевскими нациками.

- На кого ты это намекаешь?! - я вижу, что Зарянову не нравится то русло, в которое перевожу наш с ним мужской разговор. - Ты же не трепач. Факты мне предъяви, а не пустомельные твои домыслы.

- Влад, вот так я и знал, что тебе мои выводы не понравятся. Но ты сам хотел факты. Твой отец, к примеру. Ты ведь знаешь, что Юну твои родители не приняли?

- Знаю. Но это не повод о них думать так, как себе напридумывал ты. К делу переходи, Коваль. Меня начинают утомлять твои предположения.

- Хорошо, если уж ты у нас такой нетерпеливый. Твой отец был в курсе, что Юна должна была сделать репортаж о бесчинствах киевских националистических группировок? Ответь.

- Допустим. Ладно, Коваль. Отец мой знал, кем работала моя бывшая жена. О том, что она дочь нашу с собой возьмёт, тоже знал. Но он не мог. Не мог, слышишь?!

- Влад, мне тебя даже жаль. Честно. Нас с тобой будто лбами сталкивают, а ты дальше собственного носа не видишь. И стравливает тебя и меня друг с другом совсем не Юна, а другой человек, но из твоего ближайшего окружения. Я пока не знаю, что наших отцов и матерей связывало, но обязательно это выясню. Сейчас главнее найти вашу дочь. Твой родитель наверняка постарается и в этом нам помешать. Вот что могла сделать молодая женщина, наполовину иностранка, с маленьким ребёнком на руках против зятя высокопоставленного чиновника, а ныне,-самого генерала Зарянова?! Да ничего бы она не сделала, и ты, как и я, об этом знаешь.

- Коваль, найди Ийю, но в нашу семью не лезь. Я понял, что ты трясёшься за Юну, но мои родители - они мои отец и мать, как бы оно ни было.

- Резонно, Влад. Понимаю. Трудно признАть, что ты проживаешь не свою жизнь, а выбор за тебя сделали другие. Твои родители испугались, когда их обожаемый и единственный сын привёл в дом свою юную первую жену. И имя-то прям созвучное. Юная Юна. Они и решили. Не знаю точно, была ли поставлена в известность твоя мать, но твой отец сделал всё возможное, чтоб отдалить тебя от твоей семьи. Он же внучку внучкой не считает. У него везде свои связи и возможно, свои люди. Владислав Романович, если я сейчас ошибаюсь, делая громогласное заявление, - лично попрошу прощения и у тебя, и у Романа Евдокимовича, а вот когда откроется, что прав всё-таки я, - ты без моего ведома никуда не влезешь. Мы должны подумать о Юне и Ийе, чтоб их тот ужас снова не коснулся. Согласен? А с твоих родителей спросим.

- Согласен, - Влад протянул мне руку для рукопожатия, и я ответил. - Коваль, если ты прав, то я сам уничтожу всё, что дорого генералу Зарянову. Не признать мой выбор, - это его право. Но тронуть моего ребёнка дважды не позволю никому. Даже родному отцу.

***

Юна почти не дышала, держась за ручку двери. Я вижу, что её уже коробит, а она ещё не видела тела девочки. Но жизнь - не кино, и по-законам киношно-сериального жанра, с ней меня не пустят. Даю ей напутствие:

- Юн, ты, главное, держись! Мысленно до трёх досчитай, а потом смотри. Мне помогало. Я с тобой.

Когда за ней закрылась дверь, сам перестал дышать. К детской смертности привыкнуть невозможно. Особенно, когда смерть ребёнка насильственная. Надеюсь, Юну то зрелище не доломает. Я ведь лишь сейчас понял, насколько она стала для меня дорога. И Кристина во всём, кроме внешнего лоска, ей проигрывает. И никому Юну не отдам. Хотя всё против нас. Как минимум, - моя бывшая жена, которая будет мне мстить через наших же дочерей, максимум - отец Влада Зарянова, который ненавидит свою бывшую сноху и внучку, от которой вероломно избавился, не подумав о чувствах своего сына. А ещё до встречи с Юной верил, что интересы Родины - превыше всего. Сначала - долг, родители и женщина, - после. Теперь же я не уверен ни в чём, кроме того, что нашёл моего человека. Со всеми вытекающими для нас двоих последствиями. Через двадцать минут Юна вышла. Наша верхняя одежда висит на вешалке, у выхода. Она побледнела, закусив губу. Того и гляди расплачется. Тёмно-синий пиджак, в который она была одета, стал будто бы на тон темнее.

- Как же так?! - обратилась Юна в пустоту. - Мне бы радоваться. Арт... Ты был прав в том, что надежду нельзя терять. Там, на столе разделки трупов, не моя дочь, но... Это невыносимо больно! Она, та девочка, совсем ребёнок! Ей не больше двенадцати лет, а её задушили и нанесли пятнадцать ножевых ранений в живот. Пятнадцать! Неужели её никто не хватился?! И как не хочется быть на месте её родителей или опекунов. Почему этот мир и люди настолько жестоки?!

- Юна, - обращаюсь к ней я, прижав её к себе. - Мир жесток. Это так. Но есть надежда найти Ийю живой. Не надо принимать эту трагедию близко к сердцу.

- Арт, - Юна утыкается носом мне в грудь, едва сдерживая слёзы. - А ведь её убийца даже не понёс наказание. Разве это правильно, когда какая-то мразь разгуливает среди нас, а девочка, у которой была впереди вся жизнь, больше не увидит весну?! И ничего не увидит. У неё татушка на плече. Маленькая, с изображением стрекозы. У Ийи не было телесных рисунков, если только... Нет! Они же не настолько монстры, чтоб вырезать свою фашистскую идеологию на теле годовалого ребёнка?! Она же была совсем малышкой...

- Мразь, - соглашаюсь я с ней в определении того ублюдка, убившего девчонку-подростка. - Его накажут. Не суд, так жизнь накажет. Я в это верю.

Юна разительно отличается от всех моих знакомых. Не только женщин. Она слишком принимает на свой счёт чужие беды. Меня жизнь научила быть жёстче, выпускать худшие свои черты, потому что лучшее никто не замечает и не ценит. Есть лишь три личности, делающие мужчин слабым полом: наши родители, дети и любимые женщины. Остальное всё можно снести и вытерпеть. Но не слёзы родных и близких людей. Так говорил Игорь, принимая Толяна и меня на службу в Интерпол. Брак с Кристиной не оправдал бы ожиданий моих родителей, но они поняли и приняли мой выбор. Зарянову в этом смысле не повезло. Надеюсь, свою новую семью от заботливого папаши и деда он сумеет оградить. А уж о том, чтоб генерал не посмел хоть слово дурное про Юну пикнуть, - об этом как-нибудь позабочусь. Оставив Юну на минуту одну, прошёл внутрь, где недавно была и она. Меня чуть не вырвало, но и не такое проходили. Собачья у анатомов в патологическом отделении работа. Как Юна выдержала?! Собственно, она и не выдерживала, прижимаясь ко мне всем своим хрупким телом.


***

На улице нас ждал Зарянов. Я думал, что он всё понял. Похоже, ошибся. Но Юна попросила меня отойти, сказав, что ей полегчало. Не буду её разубеждать. Всё же Ийя - их дочь, и тут ничего не сделаю.


- Ну и дурёха ты, Юна! - начал говорить Влад, когда я попросила Арта подождать меня у машины. - В морге не Ийя! Даже Коваль в это верил. Ты специально меня избегаешь? Вон даже Артура впрягла, чтобы... Тебе целоваться с ним хоть понравилось?

- Влад, тебе весело? - я обрываю бывшего мужа, чтоб сбить с него эту самодовольную улыбку. - Зарянов, мне от тебя ничего не нужно. Как тебе ещё это донести?! Я сама попросила Арта об одолжении. Давай, скажи, какая я дура и что всю жизнь тебе испортила. Не стесняйся. Ты ведь в друзья напрашиваешься?! Но я не готова дружить с человеком, который поверил в смерть родной дочери и сдался. Вот даже сейчас пытаешься себя оправдать и превознести над ним. И да, ты прав! Я люблю Арта, и настолько сильно, что могу быть просто его другом. Пусть всю отведённую мне жизнь. Я и на такую роль в его судьбе согласна. А любишь ли ты Эву? Я ей очень сочувствую. Твои высокоморальные и влиятельные родители ни одну женщину не потерпят рядом с их золотым сыночком. Да, Влад. Я научилась за то время в плену бить врагов их же оружием. Проблема в том, что ты мне не враг. Лишь отец моей дочери.

- Эва не даёт моим родителям видеться с ней и Егором, - отвечает Влад. - А Коваль... Он тебя тоже... Юна, ты слепая?! Он тебя любит. Только реально любящий человек попёр бы против моего отца. Роман Евдокимович почти каждого мог под себя подмять. Но не дядю Алика и Арта.

- Твоя Эва умна, раз сразу сумела поставить себя грамотно, выше твоей семьи. А я была в самом деле глупой, не успев отдалить нашу дочку от них.

- Юн, ну прости меня, а?! Я должен был раньше вас найти.

- Простила. Но видеть тебя рядом с собой не имею желания. Эве привет!

С этими словами я ушла к Арту, который меня несколько озадачил.

- Юна, я отвезу тебя к Толяну и Марте. Мне в одно место проскочить успеть надо. Зарянов знает.

***

Коллаж-иллюстрация к главе

Роман Евдокимович явно не ждал гостей. Думал, что просчитал всё и всех. Надеялся, что его ненавистная сноха будет всю жизнь безмолвной тенью. А Юна - не тень, а живой человек. Мужеству которого позавидуют многие. А этот хоть и при чине, но трус. Родного сына не пожалел, сволочь, чтоб от неугодных избавить свой дом. Мне реально хотелось взглянуть в глаза тому, кто изо всех сил пытался испортить жизнь моим отцу и матери. Это совсем не месть. Много чести! Только вот за то, что он сделал с Юной и Ийей, Зарянов-старший всё-таки ответит. Я любым способом вытяну из него всю правду о том, почему на обычную женщину-корреспондента вышли националисты.

- Хотел бы пожелать доброго дня, но не стану себя утруждать, - заявляю я с порога его домашнего кабинета. - Вам не стыдно, Роман Евдокимович?

- Уволю охрану к чёртовой бабке! - Зарянов-старший не стал утруждаться приветствием. - Коваль, кто тебя сюда впустил?

- Не шумите Вы так, генерал Зарянов. Я везде пройду. Но у меня нет времени на церемонию. Как Вы могли так поступить?! Да, я про Юну Нильскую. Если, конечно, не забыли такую. Девушку, вошедшую в Вашу семейку. Юная, невинная, которая надеялась обрести семью. А как сами с ней обошлись?! Нет, я могу понять, что порой и очень хороший человек может вызвать неприязнь. Каюсь: сам такой. Склонен судить по-одёжке. Но Вы и меня в цинизме превзошли. Что может быть хуже, чем отдать нелюбимую сноху и якобы нагулянную маленькую внучку бандитам-радикалам?! Я докажу, что именно Вы избавились от Ийи, не пожалев чувств Вашего же сына. С кем Вы устроили боевые действия?! С несчастной молодой женщиной, женой Влада и с совсем крошечной Ийей, от которой избавили и супругу без капли сожаления. Не спросив о её желании. Может, мать Владислава хотела видеть внучку, но Вы её настроили против Юны и малышки?

- Что ты несёшь, чёртов мальчишка?! На кого рот открываешь?-Роман Евдокимович ожидаемо срывается на мне, чего от него и добивался. - У тебя есть доказательства? И может, ты и есть её любовник и папаша так называемой "моей" внучки?! Ворвался в чужой дом, обвинениями серьёзными кидаешься, как пёс бродячий гнилыми косточками.

- Только факты, господин генерал, - отвечаю я, нисколько его не боясь. - Вы избавились от совсем маленькой девочки, чтоб удержать собственного сына, которого продолжаете душИть своим контролем. Подозреваю, что супругу Вашу тоже настраивали против Юны, которой от вас всех ничего не надо. И если бы, как Вы посмели выразиться, я был бы любовником Юны и отцом Ийи, то того кошмара, который Вы с ними сотворили, не допустил. А Влад?! Он просто хотел верить, что его родители самые лучшие и самые понимающие. Ну не приняли его жену, - бывает! Невозможно всем нравиться. Но бля, чем Вам лично помешала годовалая малышка?!

И тут мой мобильный сигналит о сообщении. Моя старшая дочь отправила мне фото. И благо, качество изображения не подкачало. Подпись: "Я и моя новая немецкая подружка Ийя". Ийя... Чудо, не иначе! А в чудеса я вообще не верю. Нужно будет дочь поблагодарить. Не бывает таких совпадений, и имя девочки очень редкое. Но не в этом суть. Юна мне говорила, что её дочь похожа внешне на Влада. А в этой девочке угадываются черты Зарянова: светлые вьющиеся волосы, голубые глаза, тонкая линия нижней губы. Мия, золото моё, папа тебя очень любит. Отправлю ей что-нибудь, когда спрошу, чего хочет в подарок. Тут ко мне присоединились Владислав Романович и по-видимому, супруга Романа Евдокимовича.

- Отец, это правда? - взгляд Влада направлен на отца, которого он от меня старался заслонить.

- Рома, неужели этот мальчик говорит правду? - госпожа Зарянова выглядит искренней, хотя может, умело притворяется. - Что ты тогда сделал?

- Влад, сын, Лара, да кого вы слушаете?! Не видите, что парень бухнул, и несёт редчайшую ахинею? Он сам, небось, нашу бывшую невестушку потр***ет, а нам предъявы бросает. Самоутверждается за счёт многоуважаемой семьи, ведь сам пёс безродный.

Я сдерживаю свой гнев. Этот фальшивый блюститель нравственности обо мне может говорить что угодно, но не о моих родителях. Влад послал мне понимающий взгляд, и продолжил.

- Отец, а я всё же хочу его послушать, - Зарянов-младший осмелился вмешаться в наш почти семейный разговор. - Такими серьёзными обвинениями Коваль не стал бы бросаться без оснований. Так как там ты мне помог, ответь-ка. А то ведь придётся поверить Арту. Но а когда ему поверю, то ты, отец, можешь забыть не только о внучке и внуке. Сына у тебя тоже не будет.

- Рома, отвечай! - Зарянова продолжила напор. - Наш сын ждёт твоего ответа. Ты же так рьяно убеждал меня, что та девочка не пара нашему Владику, что я сдалась. А ведь в отличии от тебя, Ром, я не общаюсь с девочкой и нашей внучкой потому, что мне перед ними стыдно. Да, она - иностранка. И иногородняя. Но разве не человек?! Мы её выгнали, даже не выслушав. И по-твоей вине новая невестка знать нас с тобой не хочет и к Егорке не подпускает. Я всего лишь не хотела, чтоб соседи обвинили нашего сына в совращении несовершеннолетней иностранной гражданки. А ты её расписывал на словах, как проститутку, и сам признавался, что имел с ней связь. Как я ещё могла поступить?!

- Но это же наглая ложь! - Влад метнул в отца взгляд, полный ненависти. - Как ты посмел оклеветать Юну?! У неё никого не было, кроме меня. Как же мне надоел этот спектакль о нашем благородном, мать вашу, семействе! А я ещё рот Артуру пытался заткнуть, опровергая шокирующую действительность. Да ты, папочка, на себя в зеркало давно смотрел?! А ты, мама, сколько лет его терпишь, хотя давно имеешь любовника, который от тебя без ума?! Отец-то от тебя напропалую гулял, он по-пьяни чуть сватью, мою бывшую тёщу, не изнасиловал, да тесть молодец! Колясочник, а супруги честь защитил. Коваль не бухал. Я свидетель. Может, это не Юна мне, а мы ей всю жизнь испоганили?!

- Сын, это правда, - Зарянов-старший перестал отпираться. - Ну ты как не мог понять, что не пара тебе та нищебродка?! Кто они, а кто мы?! И не надо было тебе вешать на себя ответственность.

- Отец, ты - сволочь! - Влад стукнул кулаком по-столу, удерживая свободной рукой свою мать, которой поплохело. - Ийя - моя дочь! Понял?! Я ведь до последнего в доводы Артура Ковальского не верил. Потому что нет ничего более чудовищного, когда один мерзавец избавляется от родного ребёнка своего сына.

- Влад, сыночек, прости нас, - мне даже становится жаль бывшую свекровь Юны, которая всего-то любящая мать, оберегающая своего взрослого ребёнка. - Я пойду, покупки отложу, таблетку от головной боли приму, и спущусь. Мне с мальчиком нужно поговорить. С Артуром.

- Ну что, щенок Ковальского, добился своего?! - генерал Зарянов от обороны перешёл в наступление. - Думаешь, разрушил мою семью, - и тебе с рук всё сойдёт?! Да я, мальчишка, тебя уничтожу! Ты всего у меня лишишься! Или думаешь, что спокойно заживёшь с бывшей жёнушкой моего наивного и доброго сына?!

- Отец, хватит! - Влад перечит отцу. - Если ты в чём-то помешаешь Юне и Ковалю, то я им помогу. Ради моей дочери и моей семьи. Эву и Егора ни ты, ни мать никогда здесь не увидите. Я однажды потерял мою семью. Больше испытывать судьбу мне не хочется. Пусть у моего сына вообще не будет деда, чем такой. Мама сможет видеть Егора лишь в моём и Эвы присутствии. А по-поводу Ийи маме придётся договариваться с Артуром и Юной. Или с опекунами Ийи, если таковые есть. Но тебя, отец, я знать не хочу и к моей дочери на пушечный выстрел не подпущу.

- А я пойду, побеседую с Ларисой Эдуардовной, - отвечаю я Зарянову-старшему. - Удивительно, что у такого мерзкого ничтожного человека, как Вы, вполне адекватные и неплохие супруга и сын. Вы и их убивали Вашим авторитетом. И если кто тут и "проститутка", - это Вы сами. Натуральная путана мужского пола. Юна - самый чистый и честный человек, которого я знаю. Думаете, за неё постоять некому?! Вот я тут и стою.

***

Лариса Эдуардовна успела переодеться. Сменив ужасающе безвкусное платье розового цвета, в котором вполне симпатичная пожилая женщина смотрелась постаревшей версией куклы Барби, Зарянова-старшая предстала в образе обычной женщины, одетой по-домашнему, хоть в том же розовом цвете.

Лариса Эдуардовна

- Артур, мы можем поговорить? - Лариса Эдуардовна первой пошла на контакт. - Извините меня за бестактность моего супруга. Я так понимаю, что Вы не очень ладите с Владиком.

- С Владиславом Романовичем у меня непростые отношения. Врать не буду. Но поверьте, с Юной эта история никак не связана.

- Понимаю. Артур, я знаю, с чего это началось. Роман по-юности лет и неуёмной амбициозности домогался Вашей матери, крестницы моего покойного папы, царство ему небесное. Папа хотел помочь Роме и замять тот жуткий скандал, но видимо, увидев гнилое нутро Ромы и пожалев как меня, так и Вашу маму, он пошёл против своего зятя. Роман на время успокоился. Но вот теперь, мальчик, ты его разозлил.

- Я знаю. Мне необходимо было вывести его на признание. Юна нуждалась в поддержке, а получила осуждение, отчуждение Вашей семьи и разлуку с родным ребёнком. Вы же сами мать. Нет, я не хочу Вас осудить. Просто пытаюсь понять, как человек, у которого есть дети. Что конкретно в тот злосчастный день знакомства с Вашей будущей невесткой сказал Вам Роман Евдокимович?

- То, что Вы слышали. Рома мне признался, что имел связь с невестой сына. Я поверила моему супругу. А что мне было делать?! Я - мать, которая хотела защитить своего сына. У Вас ведь дети. Значит, мы должны понять друг друга.

- Лариса Эдуардовна, я ничего личного не имею против Вас и Влада, но по-женски разве не могли с ней поговорить? У Вас не возникло сомнений в словах мужа, об изменах которого и без нас с Владом прекрасно знали, а? Чем Юна заслужила такую оценку её личности? Я ведь тоже её обидел, о чём жалею. А Вам хоть чуть-чуть было её жаль?

- Было. Сразу как за Владом и нею захлопнулась дверь. Влад выбрал ту девочку, которая родила ребёнка. И от него. Теперь я точно в этом убедилась.

- Тогда смотрите, - я протянул Ларисе Эдуардовне мой смартфон. - Девочка с косой, - моя старшая дочь, а рядом с ней Ваша внучка, Ийя. Конечно, когда я её найду и постараюсь привезти в Россию, нужно будет сделать тест-ДНК, но согласитесь, что она похожа с Вашим сыном?

Присмотревшись, госпожа Зарянова зажала рот рукой. Зря я устроил это разоблачение при ней. Юна меня не похвалит за мою самодеятельность. Ведь не смотря на то, что мне рассказала Юна, она ни слова плохого про Ларису Эдуардовну не сказала, хотя родители Влада её выгнали, а отец ещё и опорочил, солгав супруге, чтоб она не привязалась к невестке и не захотела защитить её и свою малышку-внучку.

- Она... Эта девочка так похожа на Влада и на меня в юности, - глаза Ларисы Эдуардовны наполнялись слезами, и я не смог её ни обнять. - Артур, я очень хочу увидеться с той девочкой, с Юной, если можно. Я не стану её обвинять. Обещаю. Я хочу попросить прощения, потому что Рома этого никогда не сделает.

- Мне нужно это обсудить с Юной. Я не стану больше действовать у неё за спиной.

- Вы её лЮбите, не так ли? - Лариса Эдуардовна не стала выбираться из моих объятий. - Юну лЮбите? Других причин для такой смелой и наглой выходки не вижу.

- Люблю, - честно отвечаю я матери Владислава Романовича. - Но пока мы с ней просто друзья. Юна пережила слишком много плохого, и ей не до отношений. Она очень хочет увидеть её дочь. Я Юне помогаю в поисках Ийи. Получается, и Владу тоже.

- Я бы очень хотела обнять мою внучку, хотя ничем это не заслуживаю. Артур, а Вы берегитесь. Роман Вам этого всего не спустит. Мне иногда кажется, что он и к смерти моего папы каким-то образом причастен, но на протяжении почти пятидесяти лет совместной с ним жизни, гоню от себя эту страшную догадку. Меня удерживало чувство вины и стыда, чтоб не встречаться с Юной и её девочкой. Но я наказана тем, что моя младшая невестка, Эвелина, раскусила нашу с Романом семью, и не хочет пускать ни его, ни меня в жизнь Егора, единокровного брата Ийи.

- А я был худшего мнения об Эвелине Заряновой. Она вполне умна, раз обезопасила своего сына от такого родства. Но у Вас есть шанс хотя бы хорошей бабушкой для внука и внучки стать, если вновь не попадёте под дурное влияние Вашего супруга.

- Не попаду. Мне никогда не нравились методы воздействия Ромы на людей, но без моего отца, я в глазах мужа никто. Пустое место, к которому он никогда не прислушивался и не прислушается.

Отчего-то я ей поверил. Богатая бедная женщина, оставшаяся без отцовской поддержки и мудрости. Хорошо же Роман Евдокимович устроился! Помыться хочется, пообщавшись с таким "бравым генералом". Урод! Юна не стала бы ни с кем спать. И тем более, - за деньги. Дважды тварь! Он струсил высказать сыну, что его жена - путана, потому что получил бы от Влада в зубы, а Ларисе Эдуардовне наговорил про неё гадостей. Как можно настолько ненавидеть женщину?! Чёрт! Как я раньше не понял?! Юна хотя и сильно отдалённо, но чем-то напоминает мою мать в молодости. Так Зарянов-старший всем женщинам, похожим на маму, мстит таким низким и безобразным способом?! Лживой клеветой. С другой стороны, обвинить Романа Евдокимовича в том, что он заказал избиение и изнасилование Юны ничем не могу. Тут реальные доказательства стОит добыть. Да, я нелестного о нём мнения, но должен оставаться профессионалом. Пока ничего не доказано, - Романа Евдокимовича привлечь к уголовной ответственности не за что. Зато теперь мне нужно погадать, с какой скоростью Игорь Игнатьевич выставит меня со службы. Зарянов-старший на него точно надавит. В этой истине не сомневаюсь. Как и в том, что служебные интересы для Игоря важны.

Лучшие кадры и моменты

***

Спойлер

У меня сегодня была запланирована встреча с Верой Игоревной в парке. А где ещё встречаться сотруднику Интерпола и маме двух маленьких очаровательных детей?! Только вот мы не предусмотрели, что любящий дедушка захочет прогуляться в этом же парке. Из маленькой Аси хорошей разведчицы не получится.

- Деда! - раздался детский девичий визг на половину парка. - Дедуска идёт!

Вера, прижавшись ко мне щекой, шепнула на ухо:

- "Арт, папа нам ата-та устроит. Ася, доча, чего же ты такая громкая?! - подхватив малышку на руки, Вера поцеловала свою дочку в щёку. - И что у Вас, Ася Адамовна, такой довольный взгляд? Опять у старшего брата сок отжала?

- Мама, не ругай Аську, - Ваня, лежащий на траве, вступился за сестрёнку. - Я сам Аське его отдал. Она маленькая. А я вырос из этой "Агуши".

- Ай-я-яй, Ася, - пожурила дочку Вера. - Папе позвоню, и скажу, что сока и шоколада ты достаточно напробовалась на весь день.

- Ну что, Ванёк, загораешь?! - весело обращаюсь я к мальчонке. - Ася снова сок не дала попить?

- Она же девочка, - выдохнул Иван Адамович. - Мне дедушка Игорь ещё купит или бабушка Саша сделает из яблок. Аська всё равно с мякотью не любит, а я большой. Любой сок пью.

- Коваль, ты бы не борзел, - тихо сказал мне подошедший Игорь, положивший руку на моё плечо. - Не забывай, что Вера - моя дочь. Я по-старой дружбе тебе могу на любые авантюры, помогающие в службе, дать добро, но не тогда, когда речь заходит о безопасности моей старшей дочери и внука с внучкой.

- Игорь, у меня всё под контролем. Я хочу помочь Юне найти её дочь, Ийю, и попутно наказать отморозка, который Юну изнасиловал.

- Понятно. Коваль, твоя личная жизнь мне боком выйдет. Но мы - друзья. Ладно! Спрашивай у неё, что хотел узнать. Но я тебя предупредил!

Вера на время отдала мне свой ноутбук. Не могу промолчать:

- Вера, а тебе идёт! Хотя отец, наверное, переживает из-за твоих испорченных краской волос.

- Да он даже не заметил, что я и мама покрасились и причёски сделали, - с грустью ответила Вера.

- Но он же всё равно вас любит, и до безумия сильно. Я от него сейчас втык получил, что тебя впутал. Верочка, прости меня. Я тоже не хочу, чтоб из-за моей горячности с тобой что-то случилось.

- Арт, отступать некуда. И уже зная, что те твари из себя представляют... Артур, пусть их по-полной накажут! За наших женщин и детей. Как мать и мама в одном лице прошу. О Литовченко. У него был отец. Тот ещё мудило, между нами говоря. Я очень неприятные кадры разблокировала. До сих пор отойти от них не могу.

- Верочка, иди к детям и твоему папе. Я сам это просмотрю, сделаю выводы, и подумаю над тем, что дальше со всем этим делать.

Вера ушла, попутно набирая номер её мужа. Ася Адамом и Игорем крутит только так! Девочка девочкой. Наверняка папку на сок, а деда на шоколад развела. Хотя у брата позаимствовала и то, и другое. Ваня хорошим мальчишкой растёт, светлым и добрым. Сестру не обижает. Заслуга родителей и старшего поколения. Для меня пример идеальной семьи - мои родители и Игорь с его Александрой. Безграничное доверие и самая сильная любовь. А ещё Толян и Марта. У меня такого не было. Кристина была далека от моих представлений о настоящей семье, но долгое время закрывал на этот неоспоримый факт глаза. Полагал, что многие так живут. Когда один в паре любит больше, чем другой. Другая. Просматривая видео-материалы, любезно предоставленные Верой, было тяжело сдерживаться. Тому выродку повезло сдохнуть. Что, Коваль, убедился?! Юна-Юна, больше тебя никто не тронет. Даже если мне придётся себя на кон поставить, но с тобой всё будет хорошо. И я никогда тебя не оставлю. Только вместе. Но сможешь ли ты поверить, считая, что мне на тебя плевать?! Это глубокое заблуждение. Мне самому сложно поверить, что ещё могу любить. И любить без оглядки на наше прошлое. И тут я увидел идущую нам навстречу Юну. Она успела переодеться. И выглядит потрясающе, хоть и одета вполне обыденно. Наверное, красота реально в глазах смотрящего.

- Ой, а кто у нас тут такой хорошенький?! - голос Юны прозвенел, когда она обратилась к Ване, успевшему встать с травы, и теперь бегал за Асей возле ног Веры и Игоря.

- Я - Ваня, со мной мои мама Вера, дедушка Игорь, сестра Ася и ещё вон тот дядя, Арт, - дедушкин и мамин друг. И мой. Папу зовут Адам, но он по-магазинам ходит, чтоб закупиться.

- Ваня, а ты не знаешь, что чужим тётям и дядям нельзя ничего рассказывать?! - подхватив Ваню на руки, спросила Юна.

- Ну ты же не чужая?! - Ваня хитро прищурившись, спросил Юну. - Дядя Арт! Иди к нам!

Я послушал младшее поколение. Дети это дети. Душа нараспашку.

- Ванёк, иди, ещё за Асей побегай. Юна - мой друг. Нам нужно будет поговорить. Не здесь.

Ваня убежал по-своим детским делам.

- Арт, ты так от детей избавляешься, да?! - Юна рассмеялась, легонько пихнув меня в плечо. - Я ещё с Асей не познакомилась.

- Успеешь ещё, - отвечаю я, притянув её к себе. - Вообще-то, я соскучился. И хочу кое-что повторить. Нам тогда не дали.

- Ты о чём? - Юна удивилась, смотря на меня пристальным сероглазым взглядом.

- О том самом.

Вместо ответа касаюсь снова её губ. Да, прямо на фоне весеннего парка. И чувствую себя счастливым. Впервые за десять лет. Десять лет назад был абсолютно счастливым, когда родилась Мия. Какое-то давно забытое чувство. Но оно мне нравится. Как и женщина, которую держу в моих объятиях.

- Арт, если ты сейчас продолжаешь мне подыгрывать, то для меня это очень серьёзно, - прервав поцелуй, Юна кладёт палец мне на губы. - Ты можешь сто раз помириться с Кристиной. А я останусь или с дочерью, или одна. Но ты... Ты даёшь мне надежду, что наша дружба может перерасти во что-то бОльшее.

- У меня тоже всё очень серьёзно, - беру её ладони в свои. - Давай попробуем быть вместе? Юна, я давно не парень, который живёт гормональными взрывами. И если мне нужна женщина, то всерьёз и надолго. Кристину уже не жду. Мне нужна ты. И перед собой вижу Юну. Той, кто она есть.

Она прижалась ко мне. Значит, поверила. А я сделаю всё, чтобы оправдать её доверие. И не потерять.

...

Анастасия Благинина: 09.05.25 19:00

 » Обложка (титул) к роману.

...

Анастасия Благинина: 09.05.25 19:30

 » Муз. темы романа и гл. героев.

...

Анастасия Благинина: 09.05.25 21:23

 » Коллажи к роману.

...

Анастасия Благинина: 09.05.25 21:37

 » Поздравление читательницам.

Дорогие читательницы, поздравляю вас с Днём победы, с 9-м Мая! Мирного неба, светлой памяти о героях, всего самого лучшего!

...