Римейк фильма "Анжелика"

Какие Анн и Серж Голон?

Редкое сочетание современного подхода с неплохой книгой, которое при встрече дает такой винегрет, который не переварить даже самому крепкому желудку.

Я не буду сравнивать два фильма: прошлый и современный, это совсем ни к чему, когда даже по сравнению с книгой можно найти столько недочетов, что создается впечатление, словно мы с авторами фильма читали разные источники.

Где богатая веселая Тулуза? Весь фильм декорации вызывают желание подать Пейраку, потому что он, по-видимому, находится на грани банкротства.

Где обаятельный саркастичный ученый, чья мистичность и острый ум покоряли даже против воли? Тут мы видим печального щеночка с карими глазами, которого жена полюбила из жалости, потому что он — столь чудное недоразумение, которое еще и может перестараться с опытами и чего доброго угробит себя без присмотра. Чувства все намылены, взяты из ниоткуда, а-ля «должна Анжелика любить Пейрака, и она его будет любить». Не убедительно, жалко, совсем не красиво и не интересно. Постельная сцена — пытка души, потому что эти картонно-расчетливые обжимания, где актриса еле заставляет себя прикоснуться к губам старика, закатывание глаз и гимнастические выгибания не вызывают никаких эмоций, хотя упор судя по всему делался именно на большую откровенность этого фильма.

Филипп Плесси вдруг из скотины и отъявленного мерзавца превращается прямо-таки в спасителя и рыцаря, куда лучше даже нудного мужа-старика, а Сорбонна затмевает самого Дегре по появлениям.

Николя… А какой он был? Мелькал какой-то из горбоносых — они все там какие-то одинаковые — ходил в маске как для больных сифилисом и назывался Каламбреден, видимо, он и был.

Главная актриса, на которую делался весь упор, похожа на норовистую кобылу, бросающую вызывающие взгляды в камеру, пытающую шифроваться под свою версию Анджелины Джоли, видимо. Но тоже никакая — остригли, покрасили, и вот служанка рядом выглядит ничуть не хуже, а то и лучше этой «роковой красавицы». Тут и не пахнет истинной женщиной, мистичной, сильной, умеющей воевать и отдаваться мужчине с одинаково неподражаемым шармом, сочетанием кокетства и слабости. Вот тут этого самого кокетства и близко нет, нет настоящей женщины. Это просто самодовольная девица, открытая и простая — не способна она кого-то покорить, вовсе нет. Может, промах в том, что она не француженка и не обладает их особенным неподражаемым очарованием.

Весь фильм нагнетают, пугают, но в итоге человеку, не читавшему книгу, по-моему, с трудом будет понятно, что вообще происходит. Фильм сделан какими-то обрывками, эпизодами, мельканиями, камера пляшет, подобно пьяному моряку, и очень хочется подать в суд на создателей за порчу зрения при просмотре. Катание на качелях убило наповал — опасная, как оказалось, штука, обеспечит вас непрерывными беременностями.

Не гоже это — снимать «по-быстрому» столь масштабный проект, так самодовольно обращаться с первоисточником: сценаристы далеко не Анн и Серж Голон, но почему-то уверены, что смогли придумать вариант куда лучше и имеют право распоряжаться чужими героями как вздумается. В итоге получилась напрасная трата денег, которая настолько разочаровывает, что хочется от души плюнуть в кинозальный экран по окончании фильма.

Пока он пел, пел очень тихо, с какой-то непонятной тоской в голосе, Анжелика внимательно рассматривала его. Еще тогда, когда он целовал ее, ей на один миг что-то показалось в нем знакомым, и теперь она осознала, что именно: в его дыхании смешивались аромат фиалки и своеобразный запах табака... Граф де Пейрак тоже сосал фиалковые пастилки... И курил. Ужасное подозрение закралось в душу Анжелики... И только что, вставая за гитарой, он как-то неловко качнулся...
Она закричала сначала от испуга, а потом от гнева и, в Ярости ломая ветки жимолости, принялась топтать их ногами.
- Нет, это уж слишком, слишком... Это чудовищно... Снимите вашу маску, Жоффрей де Пейрак... Прекратите маскарад, иначе я выцарапаю вам глаза, задушу вас, я вас...
Песня резко оборвалась. Гитара издала скорбный звук и замолкла. Под бархатной маской сверкали белоснежные зубы графа де Пейрака - он хохотал.
Припадая на одну ногу, он подошел к Анжелике. Ее охватил ужас, но с еще большей силой - ярость.
- Я выцарапаю вам глаза, - прошипела она сквозь зубы.
Граф, продолжая смеяться, взял ее за руки.
- Что же тогда останется от ужасного хромого сеньора, если вы еще выцарапаете ему глаза?
- Как бесстыдно вы обманули меня! Вы убедили меня, что вы... Золотой... Золотой голос королевства.
- Но я и в самом деле Золотой голос королевства.
Совершенно сбитая с толку, она смотрела на него.
- А что в этом удивительного? У меня был неплохой голос. Я занимался с самыми прославленными итальянскими маэстро. В наши дни пение - это искусство, принятое в свете. Скажите честно, дорогая, разве вам не нравится мой голос?
Анжелика отвернулась и украдкой смахнула слезы досады, которые текли по ее щекам.
- Но как же получилось, что я до сих пор не догадывалась о вашем таланте, даже не подозревала о нем?
- Я просил, чтобы вам об этом не говорили. А может, вы и не слишком стремились обнаружить мои таланты?
- О, это уж слишком! - повторила Анжелика. Но вспышка гнева уже прошла, и ей самой вдруг захотелось смеяться.
И все-таки до какого же цинизма надо дойти, чтобы толкнуть ее на измену себе с самим собой! Он и впрямь дьявол во плоти! Самый настоящий дьявол!
- Я никогда не прощу вам эту омерзительную комедию, - сказала она, поджав губы и стараясь сохранить достоинство.
- А я обожаю разыгрывать комедии. Видите ли, моя дорогая, судьба не очень баловала меня, и надо мной столько насмехались, что и я в свою очередь жажду посмеяться над другими.
Анжелика невольно с тревогой взглянула на его скрытое маской лицо.
- Значит, вы просто подшутили надо мной?
- Не совсем, и вы это отлично знаете, - ответил он.
Анжелика молча повернулась и пошла прочь.
Он тихо окликнул ее:
- Анжелика! Анжелика!
Он стоял на пороге беседки в таинственной позе итальянского Арлекина, прижимая палец к губам.
- Умоляю вас, сударыня, никому не рассказывайте об этом, даже своей любимой горничной. Если узнают, что я бросаю гостей, наряжаюсь трубадуром и надеваю маску ради того, чтобы сорвать поцелуй с уст собственной жены, меня высмеют.
- Вы невыносимы! - крикнула Анжелика.