-БЕС-:
20.12.16 11:53
» Глава 22
Он как всегда блестяще отыграл спектакль и уже собирался уходить домой, когда в гримерку заглянул человек.
- Простите, - сказал он с едва уловимым акцентом, - Олег Мережковский?
- Да, - толи с гордостью, толи с удивлением, что человек уточняет его имя, произнес артист.
- Это вам, - он протянул букет алых роз, но не ушел.
Артист пристроил цветы в одну из ваз и, порывшись в кармане, протянул чаевые, решив, что это посыльный.
- О, нет! - смущенно улыбнулся человек и продолжил с большим акцентом, - Там записка. Я должен передать ответ.
Олег сдвинул брови удивленно, но выудил послание из букета.
«Дорогой Олежка!
Прости меня, пожалуйста!
Ресторан Paris, 21:00.
Э.»
Звучало более чем интригующе, хоть и немногословно. Потом артист взглянул на часы – оставалось пол часа, чтобы туда добраться. Но он не знал, где этот «Париж» находится. Человек за спиной улыбнулся, - он видел это боковым зрением в зеркало, - и поэтому обернулся.
- Кто вы? - спросил Олег.
- Это вам ничего не скажет, - человек снова улыбнулся.
- Хорошо, - согласился артист, - тогда почему француз доставляет цветы от русской дамы? Это что, извращенные прихоти новых русских жен?
- Нет, что вы! - француз скрестил руки перед собой для большей убедительности и начал рьяно жестикулировать от волнения, - Она… достаточно порядочная женщина, и… просто хочет поужинать с вами. И все. А я просто ее… друг.
Выражение «достаточно порядочная женщина» развеселило Олега, как если бы он сказал: «Порядочная, в пределах разумного».
А что, дома меня все равно никто не ждет, дети уже взрослые, а жене вообще безразлично, где я нахожусь в данный момент. Все, что ей еще может быть нужно от меня - выгул в «общество» раз в несколько дней.
И надо ж так случиться, что именно в этот вечер он оказался свободен от работы величиною в жизнь. К тому же организм уже требовал пищи, а дома есть нечего.
- Вы знаете, где это? - спросил он, окончательно решившись. Собственно чего плохого сулит ему ужин с поклонницей? Которая почему-то просит у него прощения. Может быть спектакль пропустила какой-нибудь?
Он взял первый попавшийся букет из вазы и хотел уже идти, но взглянув на синие цветы в руках, решил, что они не подойдут, и вернул их на место. Между тем взгляд его быстро выделил более теплый букет розово-желтых чайных роз – больше десятка небольших бутонов, без бумаги, только на короткой ножке перевязанные розовой лентой.
Человек склонил голову и неторопливо направился к выходу. Усадил в «Пежо» - все-таки французы гордятся собой больше, чем русские, - и через двадцать пять минут Олег был доставлен к месту встречи.
- Вы можете занять любой столик, какой понравится, - предупредил француз и удалился.
Олег вошел и был весьма удивлен. Это был скорее не ресторан, а клуб, где танцуют танго, ритмы которого сейчас медленно наигрывали музыканты на невысоком балкончике с кованными перилами и винтовой лестницей. Свободных столиков было много, но он выбрал у затененной стены, откуда было все видно. Стоило ему сесть, как служащий уже включил рядом с ним торшер. Пока он осматривался, его безупречный слух отметил плавную почти незаметную смену мелодии. Висок вдруг прожгло бестелесным воздействием, и невольно он повернулся в сторону балкона.
Это была страсть, тонкая, изящная, долгая и пьянящая, настолько мощная, что рука самопроизвольно расстегнула ворот рубашки, ставший вдруг тесным.
Она спустилась по лестнице и направилась к нему, и теперь он понял, что она знает его не как артиста Олега Мережковского, а гораздо ближе, и он тоже знает, кто она, но не может вспомнить. Он встал, и через мгновение ее глаза были совсем рядом.
- Ты можешь простить меня? - спросила она, а он никак не мог вспомнить, откуда ее знает. Он протянул ей руку и вывел на сцену, где сейчас почему-то никого не было. Через пару движений он уже точно знал, что они раньше танцевали. Может быть, она когда-то была его партнершей? Но в данный момент это не имело значения, страсть танго затягивала его всего с головой, не оставляя место мыслям и реальности, и только щенячий восторг по давно забытому, но горячо любимому танцу.
Он увлекся так, что даже не заметил, как сцену окружили посетители клуба и как завороженные смотрят на красивую пару, предполагая, что это специальное шоу, ведь перед ними был знаменитый актер. И он очнулся только когда взорвались аплодисменты - то есть их танец закончился - а он этого не заметил, потому что, продолжая играть, они прошли за столик и теперь он точно знал, что эта женщина из его прошлого.
- Простите, - смущенно начал Олег, - я не помню вашего имени, но совершенно точно убежден, что мы знакомы. Более того - танго мы с вами уже танцевали… - но самое главное он помнил этот взгляд и эти глаза, только не мог вспомнить, кто эта женщина и, что она делала в его жизни, точнее кем была для него, потому стал рассуждать вслух, - Танго я танцевал до армии, и еще немного позже, чтобы восстановиться после травмы. Но сотрясение мозга для меня не прошло бесследно. И все это говорит о том, что вы могли существовать в моей прошлой жизни - до армии. И… я не знаю, за что должен вас простить. Вы были моей партнершей?
У Эм сжалось сердце. Совсем не так она себе представляла эту встречу. Она потому и привезла его сюда, зная наверняка, что танцевать с ней он не откажется, как бы не относился, а после этого надеялась, что и поговорить удастся. Она целый год жила с мыслью о том, что он разлюбил ее, поэтому не нашел, ведь она еще шесть лет жила в России, и если бы она была ему нужна, он бы обязательно вернулся к ней. Гордость не позволяла ей приехать к нему раньше. И если бы не Максим, она ни за что и никогда бы не приехала к нему. И не узнала бы, что он просто не помнит ее. Но когда они танцевали, она поняла, что тело его ее помнит очень хорошо, а сознание… И ведь сколько всего было в его глазах во время этого танца! Удивительно, но за двадцать пять лет он не стал ей чужим, он был по-прежнему самым родным и любимым. И от этого становилось еще больнее.
- Олежка, - Эмма улыбнулась с нежностью, так редко проявляющейся на ее лице, - ты должен простить меня хотя бы за то, что появилась я в твоей нынешней жизни четверть века спустя. О том, что ты жив, я узнала только год назад в Париже в театре. Я сначала не поверила своим глазам, но навела справки. Когда узнала, что это действительно тот человек, которого я полгода оплакивала и из-за которого чуть с ума не сошла, от того что себя винила в твоей смерти, а ты оказался жив.
- Было бы лучше, если бы я умер? - Олег почему-то почувствовал себя виноватым.
- Было бы лучше, если бы ты в армию не уходил, - Эм вздохнула.
- Я помню манеру рассказывать с конца, - он действительно вспоминал некоторые наиболее яркие моменты или причудливые ситуации, но довольно смутно, - Ты не могла бы начать сначала?
Он почувствовал, что она ему близка, и поэтому решил сократить дистанцию, установленную им самим. Ведь дамочка даже не пыталась ее придерживаться. Она обращалась к нему так же, как двадцать пять лет назад.
- Или нет, - в голове что-то щелкнуло, - почему ты оплакивала меня, и винила за это себя?
...