Клиника Harley Medical Group

– Твоя личная Ирэн Адлер? – Признаётся в знакомстве с творчеством Дойла Макс, усмехается и возвращается к делу, - у тебя был ордер?
Я бы тоже посмеялся, если бы эта женщина не сидела у меня в печёнке. Или куда там попала пуля.
– Макс, я же сказал, что это был мой свободный вечер. – Как плохо он меня знает, если думает, что я отправляюсь на задание, заранее не изучив обстановку. Поставив стакан на высокую тумбу рядом, попытался приподняться, но полоснувшая по внутренностям боль посоветовала не заниматься глупостями. – Нет, ордера у меня не было. Вызывать полицию не имело смысла – только спугнули бы её и испортили приём Монтгомери, а утром читали бы в «Таймс» о тупости и нерасторопности полицейских. – Задержал дыхание, переживая ещё одну вспышку боли, и на секунду прикрыл глаза. – Всё было бы иначе, если бы не этот чудаковатый Хоторн. Какова бы ни была его роль в этом деле – он не чист.
Говорю ещё более отрывисто и коротко, чем обычно, потому что кажется, что каждое слово отдаётся толчком в ране.
– Монтгомери из-за своей охранки сядет, если повезёт, то за препятствование правосудию и попытку убийства федерального агента, – продолжал Макс, – Хортон и О´Xара пойдут следом за соучастие или попытку кражи в особо крупном. Посмотрим, кто из экспертов составлял отчёт.
Киваю, соглашаясь. Я устал от этого разговора и гораздо больше хочу услышать попал ли Беран на крючок.
– Беран не пришёл на встречу. – Наконец, говорит Макс, выиграв в моём лице внимательного слушателя. – Не знаю перестраховывается он или что-то почуял, но отправил вместо себя седого мужика в дешёвых ботинках. Мы договорились ещё на два дня отсрочки, но думаю, что ждать придётся не меньше недели.
«Не нравится мне это» мелькает в голове после слов о подсадном в дешёвых ботинках. С другой стороны, я бы сильно удивился, если бы Беран не попробовал остаться инкогнито. Ну что ж, неделя – не так уж много, главное, чтобы не вскрыли прикрытие Макса, а его визит ко мне может вызвать подозрения.
– А пока я дам ему повод на самом деле захотеть этой встречи, заодно объясню всем любопытным свой визит сюда. – Отвечает на моё невысказанное Макс. – Мой "Мустанг" уже прошёл таможню и с утра должен был быть готов. Придётся тебе позвонить в салон, мне срочно нужна эта тачка.
Киваю, принимая обоснование и не говорю, что не стоило рисковать. Думаю, Макс взвесил риски, как сделал бы это я сам.
– Поезжай в салон и спроси Роберта. Он замещает меня, когда это нужно, и в курсе дел. Если нужен кредит – обсуди с ним, если у Роба будут вопросы, пусть звонит. Я сейчас найду кого-нибудь из медперсонала, а потом...
Наш разговор прервал приход доктора и мы оба воззрились на возникшую в дверях невысокую молодую женщину в белом халате.
Профессиональная паранойя Макса отдаёт флиртом. Малышка-доктор не отстаёт. Невольно оказавшись зрителем в первом ряду, улыбаюсь, когда Макс, под благовидным предлогом, подаёт доктору листок с номером своего телефона, а она, отрицая нужность, прячет его в карман.
– Мне всегда достаются исключительно суровые старики в очках, которые искренне и от всей души меня ненавидят, – вспомнил обо мне Макс, – Таунсенд, потом скажешь кому ты приплатил за дока.
Говорить больно. Улыбаюсь, поддерживая игру, и киваю на его «Не буду вам мешать».
Игривость пропадает, с уходом Макса, и передо мной стоит уже не молодая, привлекательная девушка, а доктор. Замечаю что она старше, чем показалась мне сначала. На лице лёгкой тенью недавнее горе. Оно не явное, а прячется в мелких чёрточках у глаз, в уголках губ и интонации, с которой она говорит. Время ещё не успело сровнять, втерев горе ей под кожу, и иногда оно набегает беззвучными слезами или звенит в голосе, когда она говорит о чём-то, что делает её боль острее.
– Как вы чувствуете себя, мистер Таунсенд?
– Соответственно обстоятельствам.
Док смотрит на меня с терпением и переходит к осмотру. Я наблюдаю за её действиями не из любопытства или беспокойства, а потому что это единственное доступное сейчас занятие.
– Я не имею привычку лезть не в свое дело, поэтому не спрашиваю, что случилось, но… Здесь ночью была полиция. Всё пытались вас допросить, но я не позволила. – На слове «полиция» её голос меняется и она это замечает, а я делаю вид, что нет. Смотрю в её лицо, когда она слушает моё дыхание, а потом осматривает забинтованную рану. – Но думаю, они так просто не отстанут. Мое дело, как вашего лечащего врача, вас предупредить. Вам противопоказаны лишние волнения. Я постараюсь, по крайней мере, сегодня держать полицию подальше от вас. Но боюсь долго сдерживать я их не смогу. Но если вы сами захотите с ними побеседовать, я выполню вашу просьбу, но, как только увижу, что вам становится хуже, буду вынуждена просить их удалиться.
Заботится, или прикрытие Макса всё же под угрозой?
– Всё в порядке, док, – успокаиваю, стараясь звучать как свидетели, которых мне приходилось видеть, – Я стал свидетелем преступления, за что и пострадал.
Морщусь от отозвавшегося болью нажатия пальцев, но терплю.
– Я могу увеличить дозу обезболивающего, если хотите, – словно тему полиции затронула не она, легко переводит разговор на другую тему доктор.
– Нет, не хочу, – звучит резко. К чёрту всё. Чертовски трудно оставаться вежливым, лёжа с огнестрельным ранением, полученным по собственной глупости. И именно понимание последнего, а не растущая боль, делает всё отвратительным.
– Ваши показатели почти в норме. Жизненно важные органы задеты не были. Во время операции вы потеряли много крови, но нам удалось восстановить ее нехватку. Сейчас у вас понижено давление, но это нормально, учитывая, что вы пережили.
– Отлично. Когда вы меня выпишите?
– Не раньше чем через неделю. – По интонации и скорости ответа ясно, что док ждала этот вопрос. – За вашими показателями нужно ещё последить. – Она кладёт мою карту в лоток и засовывает руки в карманы, сигнализируя, что её работа здесь окончена. – Вам больше ничего не нужно, мистер Таунсенд? У нас в приемном куча детей: школьный автобус попал в аварию, мне нужно идти. А вам хорошо бы отдохнуть.
– Мне нужны мои личные вещи, больше ничего. Но вы не тратьте на это время, док – вас ждут.
–Я навещу вас позже. Поспите.
Признаться, я был рад остаться один, перестать давить улыбку и отвечать на вопросы. Хотелось побыть одному.

Когда свобода становится одиночеством? Грань между этими понятиями настолько зыбкая, что можно быть свободным и одиноким одновременно. Три дня вынужденных изысканий показали, что всё зависит от человека, отношение к которому ты хочешь определить. По отношению к безразличным тебе людям ты свободен, а из-за отсутствия дорогих и близких – одинок. До того, как попал в больницу и, за неимением лучших занятий, принялся философствовать, я не колеблясь сказал бы, что свободен и доволен своим положением. Сегодня, третьи сутки созерцая призванную создать уют безвкусную картинку на зелёной с белым стене, я чувствовал себя одиноким. У меня сотня подчинённых и коллег в двух странах, но нет людей, которые нашли бы время и желание навестить меня в больнице. Вчера, когда новость о ранении распространилась среди знакомых, я едва успевал отвечать на звонки. Олсен действительно собирался приехать. Еле уговорил его не делать это, пообещав, что скоро сам наведаюсь в ЭлЭй. Он и мать – двое людей, о которых я знаю, что они хотели бы быть рядом. Двое людей, которых не хочу беспокоить, зная что переживать будут больше меня. Сегодня телефон молчит. Звонят только деловые партнёры, которым невдомёк, что я не на рабочем месте. В тишине обеденного часа, прокручиваю список номеров в телефоне, и вроде есть кому позвонить, но понимаю, что всем не до меня. А может, это не так, и я не набираю ни один из номеров, потому что не хочу признаться, что иногда бываю одинок, предпочитая считаться свободным. Эта чёртова больница сведёт меня с ума. Мне нужно выйти отсюда, заняться делами. Забыть.
Ко мне больше не подключены аппараты и даже капельницу, по моему настоянию, сегодня убрали. Но доктор Мейтленд по-прежнему настаивает на том, чтобы я оставался в больнице, под присмотром врачей. Не хочется огорчать соотечественницу, но я решил уйти завтра утром под собственную ответственность.

В отличие, от предыдущей, эта ночь не взрывалась разноцветными шапками салюта, окрашивая всполохами стены палат и улыбками, повёрнутые в сторону окон, лица пациентов. Фейерверк в день Гая Фокса ничем не уступал новогоднему. Для меня он был таким же первым, как и для доктора Мейтленд, но я услышал о празднике за пару недель раньше от своей секретарши, и поделился знаниями во время осмотра, предпочитая говорить о чучелах и яблоках-тоффи, нежели о полиции и обезболивающих.
Эта ночь была тихой. Бессонной. Я не привык столько спать и сегодня меня не усыпила даже марвелская сказочка о супергероях для взрослых. Отключив телевизор, попытался удобнее устроиться на койке и закрыл глаза.
Ручка двери повернулась без предварительного стука – норма для вечернего обхода в больнице. Не дёргаюсь за пистолетом, но по привычке напрягаюсь, и в этот раз не зря. Белый халат и маска меня не обманывают – узнаю гостью по фигуре и тому, как она двигается. Её «здравствуй» повисает в тишине. Считаю себя циником, но прийти с визитом к человеку, которого пытался убить – слишком, даже на мой взгляд.
– Зачем ты пришла?
Шеридан стягивает с лица маску, убедившись, что узнана, и подходит ближе.
– Очень болит?
Пошла ты к чёрту.
– Зачем ты пришла, Шеридан?
Она не отвечает и на этот раз. Отступает, прячется в тени. Злит. Хватило дерзости прийти, но не хватает смелости посмотреть в глаза.
– Я ненавижу больницы. В последний раз, когда я здесь была – умерла моя мать. У неё был сердечный приступ. Точнее меня заставили так думать. Мне тогда было девятнадцать. Это был день моей свадьбы. С того дня вся моя жизнь пошла наперекосяк.
Это её манера говорить невпопад знакома, но снова слегка сбивает с толку. Я вспоминаю, что читал в досье о её коротком замужестве, но оно не было связано с её воровской деятельностью и посему не представляло для меня интереса. Впрочем, я не совсем понимаю и желания поведать о том, как умерла её мать. Возможно, я просто слишком зол, чтобы понять к чему она клонит. Так зол, что мне хочется ударить её. Заставить замолчать, выставить из моей палаты и жизни, стереть из прошлого. Забыть.
– Ненавижу больницы... Мне кажется, здесь буквально пахнет отчаянием и безнадёжностью. А ещё смертью. Но здесь дают вкусные пудинги.
– Пожалеть тебя? – Даже не пытаюсь смягчить тон. Она потеряла право на вежливое обращение.
– Нет, – падает камнем, забирая её улыбку с собой. – Нет, я не хочу.
Она стоит у окна в профиль и молча смотрит куда-то вниз. Я вдруг понимаю, что даже не видя её лицо, знаю какое оно. Начиная от маленькой родинки у носа, опущенных уголков сжатых губ до выражения глаз. И даже то, что сейчас они зелёные, но стоит разбудить в ней желание, и едва заметные прожилки золотого расплавятся, смягчая вязкую зелень.
Я вижу, нет, понимаю, что Шеридан собирается сказать что-то, на что ей нужна смелость, и хочу остановить. Я не хочу знать. Не хочу, что бы она повторила то, что всего несколько дней назад произнесла в темноте моей гостиной. Это ничего не изменит, только сделает простое сложным.
– Мне так жаль! Мне так жаль, что всё так случилось. – Она оборачивается, успев опередить меня на один вдох. – Я не знаю, что сказать. Точнее, я так много хочу сказать тебе, что... Да и чтобы я не сказала, все это лишь усугубит.
Точно. Поэтому ей лучше было бы молчать, а ещё лучше не приходить. Но останавливать поздно – плотину прорвало, поэтому я смотрю, как Шеридан мечется по комнате, заламывая руки и обличая испуг в слова.
– Но я хочу, чтобы ты знал... В своей жизни я очень редко о ком-то заботилась. Я не умею этого делать. Когда умерла мать, я осталась одна. Потом я встретила Говарда, но и он погиб. Я привыкла полагаться на себя, не привязываться и... Тот случай, та ночь это…
Что это? Попытка избавиться от того, к кому привязалась? Эта самка богомола хотела убить меня за это? Совсем не к месту хочется рассмеяться, но даже я сам не уверен в нормальности такой реакции. Шеридан смахивает слезу со щеки и отворачивается. Желание смеяться проходит бесследно, злость блекнет до раздражения.
– Я пришла убедиться, что с тобой все в порядке.
В ней есть что-то, что меня неизменно заводит. Правда, того, что отталкивает, в ней не меньше. Убойный коктейль сексуальности и грязи. Ни капли доверия и дикое желание. Исход наших встреч всегда зависит от того, что перевесит. Мне кажется, что если бы она не была той, кто есть, у нас могло бы получиться. Но прошлое не изменить. Более того, мне кажется, она бы и не хотела ничего менять.
Шеридан ловит мой взгляд и тихо шепчет:
– Прости меня… Джеймс. – Садится рядом на кровать и повторяет, – Прости.
Я вижу как она сжимает руку в кулак и снова напрягаюсь, зная что она способна на подлость.
– Знаешь, у меня есть всё, что я хочу. Но нет того, что мне действительно нужно. И я, наверное, даже бы не поняла, что мне нужно, если бы не та роковая ночь, но... Но когда ты упал тогда и... Джеймс...
Её голос срывается. С меня достаточно. Сейчас она начнёт рыдать, а я должен буду успокаивать свою без пяти минут убийцу.
– Хватит, – обрываю, не желая больше слышать.
Наверное, я должен испытывать радость или какое-то другое не менее светлое чувство, ведь меня любят. Разве не это ищет человек, идя по жизни? Но я чувствую только презрение и жалость. Именно жалея её, я раз за разом делаю ошибку и отпускаю. А она плюёт на подаренные ей шансы и продолжает красть, увязая всё глубже, даже опустилась до убийства.
Я смотрю в её затуманенные слезами глаза и снова жалею, что всё так. Я не прощу её за то, что она сделала. Не смогу доверять. Но вопреки всему, хочу почувствовать под руками её кожу, стереть слёзы с щёк, успокоить.
– Это так странно и больно любить того, кто обречен, быть врагом.
– Не так странно, как проявление твоей любви.
Для меня разговор окончен. Ей пора уходить. Шеридан это понимает и, хватаясь за соломинку, кладёт свою руку на мою. Её пальцы не просто холодные – они ледяные. Мне стоит усилия над собой, подавить инстинкт и не сжать их в своей руке отогревая.
– Ты можешь сейчас вызвать охрану. Но я всё равно не уйду. – Храбрится, с затаённой надеждой, вглядываясь в моё лицо.
– Скажи, как я могу тебе доверять? – Игнорируя её слова, хочу поставить точку, чтобы идти дальше. – Тебе, пытавшейся убить меня. А ты, Шеридан, ты доверяешь мне?
В её глазах отражается борьба: желание верить и страх, оказаться обманутой. Понимаю прекрасно, ей есть чего и из-за чего бояться. Перехватываю её руку за запястье и заставляю податься ближе ко мне:
– Назови мне адрес, по которому скрываешься, и уходи. Я сам найду тебя.

»» 29.12.16 15:00 Л.О.К.И.
_________________

– Скажи, как я могу тебе доверять? – Игнорируя её слова, хочу поставить точку, чтобы идти дальше. – Тебе, пытавшейся убить меня. А ты, Шеридан, ты доверяешь мне?
Вопрос ложится тяжёлым камнем на душу. Вопрос, на который я не знаю ответа. Я так часто полагаюсь на себя, что само понятие «доверия» становится мне чуждым. Нет ничего хуже, чем невозможность доверять, тем, кого любишь.
Я смотрю на лицо Джеймса, которое казалось бледнее в полумраке палаты, презирая себя за содеянное и пытаясь найти ответ внутри себя. Невероятно сложно верить ему, наверное, настолько же, как и Джеймсу простить меня.
- Я… Я не знаю, - отвечаю, честно не отводя своих глаз от его. – Но я хочу.
Я отвожу взгляд от его глаз, не в силах вынести такого ощутимого для меня холода. Смотрю на его пальцы, которые обхватывают моё запястья вынуждая наклониться к нему ближе. Странно, но рядом с ним я теряю ощущения реальности. Иногда мне кажется, что я готова променять часы своего существования на один миг с ним. И от этого мне становится страшно. Страшно, что я полюбила мужчину, который может стать моим палачом.
– Назови мне адрес, по которому скрываешься, и уходи. Я сам найду тебя.
Я взглядом ласкаю его лицо, замирая, то на глазах, то на его губах и снова возвращаясь к его глазам, в которых плещущийся лед обжигает сильнее огня, и пытаюсь увидеть в них подсказку. Желание доверять ему граничит со страхом быть преданной им же. Поставить на кон свою жизнь, отдать ему в руки свою свободу, и стать еще более зависимой от него – такое решение было настолько пугающим, что отрывистый выдох срывается с моих губ в его губы.
Я знаю, что проще будет встать и уйти. Исчезнуть с его глаз, тем самым обеспечить себе безопасность. Вырвать с корнем из нутра, все чувства к нему. Но я начинаю забывать: что я не должна обходиться без него, только потому что могу…
- И сколько агентов придет с тобой, Джеймс? – горько усмехаюсь, опуская глаза на его рану, скрытую повязкой. Я снова поднимаю взволнованный взгляд и смотрю на мужчину. – Но ведь главная сущность любви – это доверие, не так ли? Тогда я готова рискнуть.
Я наклоняю голову немного вбок, наклоняясь ниже над его губами и не сводя с них глаз. Желание коснуться его настолько велико, до зуда, что ощущается в кончиках моих пальцев. Но я сдерживаю эту жажду касания. Наслаждаясь лишь прикосновение его руки к своей, чувствуя, как горит огнем моя кожа под его пальцами. Я опускаю вторую руку ему на грудь, осторожно, чтобы не потревожить его рану, сопровождая это движение взглядом, и чувствую, как быстро бьется его сердце. Набираю полную грудь воздуха, готовясь совершить самый важный прыжок в своей жизни. Решаю довериться человеку, которого люблю и который может меня уничтожить. Я шепчу адрес и с каждым очередным словом, мой голос звучит более уверенно.
- Я знаю, что могу пожалеть об этом, - произношу твердо, но также тихо, - так же как ты заставил меня об этом пожалеть в Лос-Анджелесе. Я знаю, что ты не простишь меня, за содеянное, я и сама бы не простила и не прощу. Но… – я сглатываю, облизывая внезапно пересохшие губы и опускаю глаза, чтобы он не увидел в них мою уязвимость перед ним. Губы изгибаются в усмешке. – Но как бы это странно не звучало, в те минуты когда ты рядом, я…, - я счастлива. Нахмуриваю брови, не зная стоит ли продолжать, - мне хорошо. И у меня это получается только с тобой. Ирония правда? Ты можешь меня «закапать», но в тоже время и окрылить.
Я убираю руку с его груди и упираюсь ей о подушку у его головы, удерживая равновесие и наклоняю лицо ниже к лицу Джеймса, будто хочу коснуться его губ своими, но в последний миг передумываю и мои губы скользят по его щеке. Я готова к тому, что он может оттолкнуть, но не могу отказать себе в этом. Я закрываю глаза на мгновение задержавшись в этом прикосновении – своих губ на его щеке, ощущая покалывание от небритости на губах.
- Тебе нужно отдохнуть, - на губах дрожит не свойственная для меня несмелая улыбка, когда отстраняюсь и поднимаюсь с кровати, и моя рука выскальзывает из его пальцев, но дарю себе миг касания кончиками своих пальцев по его. – Поправляйся.

»» 29.12.16 15:43 Обсуждения развития сюжета игры МПиБ [АРХИВ]
_________________

«Только Бог может ручаться за твою жизнь, но он не орудует скальпелем.» (с)

Для многих, больница - страшное место, враждебное место, где ждут несчастья. Но для меня больница больше чем место моей работы – это и есть мой дом. В детстве, когда мама водила нас с сестрой на приём к врачу, Эшли всегда плакала, хотя была старше, я же сидя на неудобном пластиковом стуле и вытянув ноги, которые еще даже не доставали до пола в положении сидя, изучала работу врачей, пробегающих мимо меня. Смотрела за реакцией людей в этом странном, как мне, казалось, месте. Для меня это было место, где каждый может получить второй шанс, а может даже вторую жизнь.
В больнице никогда не бывает спокойно. И никогда не бывает тихо.

- До следующего обхода у меня двадцать минут, - устало падаю на диван в ординаторской и ловлю сочувствующий взгляд Мэгги, - думаю, что лучше сделать: поспать или принять душ, или поспать в душе?
- Сколько ты отдежурила? – спрашивает она.
Поднимаю руку на уровень глаз и смотрю на небольшие часики на запястье.
- Около восемнадцати часов, - заправляю прядь, выбившуюся из пучка, за ухо и ссутуливаюсь на диване.
Дверь в ординаторской резко распахивается, впуская прохладу и запах лекарств внутрь и просовывает голову глава отделения хирургии доктор Уоллис.
- Пациента привезли! Кендалл, Билл еще не пришёл, нужна твоя помощь.

В смотровой суетятся врачи. Молодой мужчина со множественными гематомами, с не естественно вывернутой рукой и весь в крови лежит на койке. Медсестры разрезают ему штанины, чтобы добраться до кровоточащих мест. Один из интернов делает УЗИ брюшной полости на портативном устройстве. Пока врачи заняты работой, работники скорой, что привезли пациента зачитывают симптомы.
- Мужчина. Около тридцати лет. Автомобильная авария. Тринадцать баллов по шкале Глазго. Множественные поверхностные повреждение. Перелом локтевой кости. Затруднённое дыхание. Возможен пневмоторакс.
- Зрачки реагируют.
- Чувствительность не нарушена.
Каждый врач делает своё дело. Интерны выполняют все поручения и сбор необходимых анализов. Каждый обязан оглашать всю симптоматику пациента. У врачей наготове арсенал оружия: антибиотики - чтобы убить инфекцию, наркотики - чтобы облегчить боль, скальпели и расширители - чтобы удалять опухоли и рак, чтобы уничтожить угрозу, но только физическую угрозу.
- Вызовите нейрохирурга, подготовьте пять пакетов с первой положительной и готовьте операционную, - выносится вердикт, когда аппарат УЗИ показывает внутреннее кровотечение.

Первое правило хирургии: руки должны быть чистыми, надрезы - маленькими, а раны – прикрытыми. Второе правило хирургии - если первое правило не работает, попробуй что-нибудь другое. Импровизируй.
В операционной каждый действует по давно изученной схеме. Но всегда бывает так, что это схема перестаёт действовать.
- Скальпель…
Порой нельзя уменьшить раны, порой травма настолько серьёзная, что приходится резать много и глубоко.
- Тампон! Отсос! Отсос!
В операционной лечение начинаю с надреза, с рассечения, с разрыва плоти.
- Я не могу понять откуда столько крови.
Запускаю руку в резиновой перчатке в рассечённую полость, удерживаемую расширителями с обеих сторон, ощупываю внутренние органы, пытаюсь найти повреждение, из-за которого пациент теряет кровь.
- Принесите ещё кровь!
- Ничего не вижу. Отсос!
- Давление падает.
- Нашла!
Мы должны разрушить здоровую плоть, чтобы обнажить больную. Это звучит жестоко и это противоречит здравому смыслу, но это помогает.
- Асистолия!
- Дефибриллятор. Руки! – врачи убирают руки от пациента. - Разряд!...
И, когда всё кончено, когда рассечение закрыто, остаётся ждать. Ждать и надеется, что пациент исцелится, надеется, что не сделала хуже, чем было.

Спустя несколько часов.

- Мистер Уэстморленд? – я вхожу в палату, и привычным жестом беру карту пациента, читаю заметки, сделанные интернами и снова поднимаю глаза на пациента. – Я доктор Мейтленд. Я оперировала вас.
Я жду, когда пациент откроет глаза и посмотрит на меня. У мужчины на больничной кровати белое, изможденное лицо. Он не может говорить, эту функцию ему перекрывает кислородная трубка, вставленная ему в горло. Вокруг шеи у него повязан воротник, контролирующий и фиксирующий движение позвонков.
- Я осмотрю вас.
Отложив карту с помощью маленького фонарика наблюдаю реакцию зрачков на свет. Им же провожу по рукам, ногам и стопе мужчины, проверяя чувствительность опорно-двигательной системы. Мистер Уэстморленд внимательно следит за моими движениями. Снова беру карту и делаю необходимые заметки. Кардиомонитор подключенный с помощью проводков к мужчине показывает пониженное давление и сердечный ритм.
- Вы поступили к нам в следствии аварии. У вас перелом локтевой кости. Перелом нескольких рёбер, - показываю взглядом на гипс на его руке и умолкаю.
Внимательно смотрю на мистера Уэстморленда. Он прикрывает глаза и открывает вновь. Продолжает слушать.
Зачастую врач не рассказывает полную картину пациенту. Пациентам главное, что они выжили. Что их жизнь вне опасности. Так я решаю поступить и сейчас. Я опускаю детали о внутреннем кровотечении, о ребре, что проткнуло лёгкое, и остановке сердца из-за которой мужчина чуть было не умер на операционном столе.
- Я должна вытащить у вас трубку, вы готовы? – мужчина моргнул один раз, что означает «да».- Вдохните, - мистер Уэстморленд делает вдох, настолько насколько позволяет боль в рёбрах и я аккуратно извлекаю трубку из горла.
Мистер Уэстморленд стал пытаться откашляться и когда спазмы прекратились, я подношу ему воду с трубочкой в стакане.
- Сделайте пару глотков, но не больше, - подношу трубочку к губам мужчины, - это немного облегчит боль внутри горла.
Я жду, когда мистер Уэстморленд сделает небольшой глоток и убираю стакан, отставляя его на тумбочку, рядом и снова обращаюсь к мужчине.
- Мы не нашли с кем из ваших родственников или знакомых можем связаться в экстренном случае? Если вы назовёте кому мы можем позвонить, то я тут же это сделаю.
_________________

Видимо всё, что я мог делать в своём состоянии это думать. И даже это я делал как-то неправильно, необычно - очень медленно, сбиваясь, переключаясь.
Всё что я помню это темноту, дикий звук сигналки скорой и боль. Никаких тунелей, светлых пятен, зовущих голосов.
Это могло означать что я или грешник, который попал в Ад или просто пока мне ничего не показали, потому что я ещё жив.

Боль тянула и рвала, жалила и кусала, вгрызалась и разъедала.
Затем отошла на задний план, пока я кружился в такой чашечке с блюдцем, как тот аттракцион на котором мама меня в детстве катала, а мне стало плохо.
Потом боль опять вернулась, и мне стало казаться, что не выдержу. И она взяла и исчезла. Совсем!
Мне стало так невероятно хорошо, что я точно взлетел.
Но чьё-то твёрдое "Разряд!", донёсшееся как через наушники всё прекратило.


Глаза открывались с трудом, но голова работала, и я знал, что мне нужно постараться.

*Радует что это не Демонесcа и не Ангел и какой-то сдерживающий внутренний страх уходит, что помогает посмотреть на доктора. На самого себя смотреть почему-то не хочется.
Первым порывом было кивнуть головой – не вышло! Дать согласие словами тоже не получалось, но видимо моего согласия и не требовалось. Всё что мог – это просто смотреть и пытаться понять, что же я сам чувствую.

Когда-то я изучал оказание помощи для сцены ранение Крейга в бою и кое-что из того ещё помнил. Когда доктор провела по подошве, поджал от щекотки пальцы и хотел было засмеяться, но внутри всё так натянулось и боль зашевелилась и чтобы удержать стон сжал руками простынь, но почувствовав на указательном пальце правой руки зафиксированный пульсооксиметр постарался отвлечься и ничем не мешать.

Внимательно смотрю на леди, прикрываю глаза и, открыв снова, показываю что всё понимаю.
По её заминкам и своим ощущениям понимаю, что всё могло быть по- другому.
Слушать пытаюсь внимательно, чтобы не упустить важного, хотя это даётся с каждой секундой всё тяжелее.
Моргаю, что готов. Делаю, как говорил доктор, но после первой боли от глубокого вдоха, действую на рефлексах и, оберегая себя, дышу поверхностно и часто пока раздражающий пластик убирают из моего рта.
Во рту горит. Я пытался кашлять от чего стало горело где-то внутри.
* Мысленно - я выражался сильно не джентльменскими словами**

Пока тянул холодную воду, понял одно – эта леди всё-таки Ангел.
Мои размышления прерывают её слова:

После этого я закрываю глаза, мне просто нужна минута.
Мысль о том, что я мог не выжить, а отец …
Что-то где-то запищало.
Доктор взволнованно позвала меня и, посмотрев на неё, плохо видя из-за радужных бликов в глазах, попытался вдохнуть поглубже - не получилось, но слёзы я удержал и с чувством сказал:
- Спасибо!
Хотелось ещё сказать, что нужно набрать на сотовом "Лучший", но я знал, что этого делать нельзя.

- Телефон? – получилось просипеть. – Позвоните "Честный»". – Друг. Ричард Мойс. Получалось не предложением, а одиночными словами с паузами, но я справился. Силы заканчивались.
Почему-то проскочила мысль, что я бы мог попросить сейчас позвонить ещё одному человеку, но разум и страх не дают ей развиться.

- Вам надо отдохнуть, - говорит мне доктор.
И я вижу как она нажимает кнопку подачи обезболивающего, только и успев спросить:

- Кто меня? - проваливаюсь в сон.

»» 06.04.17 21:00 Обсуждения развития сюжета игры МПиБ [АРХИВ]
_________________

Я внимательно вглядываюсь в молодого мужчину на больничной постели. Отмечаю каждое изменение, так же, как и кардиомонитор на котором усилился сердечный ритм и давление.
- Вам нельзя нервничать, - я мягко опускаю руку на его грудь, стараясь удержать мужчину в состоянии покоя. – Всё обошлось и скоро вам станет лучше.
- Телефон? Позвоните "Честный»".
Киваю на его просьбу и забираю телефон, листаю телефонную книгу. Все вещи, которые были при мистере Уэстморленде хранились в пластиковом пакете. Когда пациента переводят в палату их вещи возвращаются.
Я пытаюсь дозвониться, но аппарат абонента выключен.
- Не отвечает, - я виновато морщу лоб и поджимаю губы. Почему-то мне не хотелось, чтобы этот парень был здесь один. – Я оставила сообщение, уверена, он скоро прослушает его и приедет.
Вижу, что силы покидают мистер Уэстморленда: его лицо стало еще белее и понимаю, что количество обезболивающего прописанного ранее не справляется.
- Вам надо отдохнуть, - тихо говорю, и помогаю мужчине лечь удобнее.
Сама прибавляю уровень обезболивающего и отмечаю это в мед карте.
- Кто меня? – мистер Уэстморленд не успевает закончить мысль, но я понимаю, что он хочет знать.
Позже. Я записываю новые показатели и оставляю карту в лотке до следующего обхода врача.

- Ты сказала ему? – Мэгги кивает в сторону палаты, стеклянные перегородки которой были закрыты жалюзи.
Я отрицательно качаю головой и на её заявление, что скоро здесь будет полиция, морщусь.
- Я всё понимаю, но он сейчас не в том состоянии, чтобы воспринимать действительность. Ещё и такую.
- Кендалл, это теракт. У нас всё приёмное заполняется такими же как он.
Машина на высокой скорости давила людей, въезжая в толпу в многолюдном месте. Власти отметили это как теракт. Все новости на всех каналах показывают этот момент.
- Я скажу, - киваю и прячу руки в карманы халата, - но позже. Идём работать.

Под конец вторых суток я не чувствую ног. Спина ноет от напряжения и постоянного пребывания на ногах в операционной. Мне не удаётся спасти мальчика, поступившего точно так же – сбила машина.
Это плохое окончание смены. За все годы работы в больнице я так и не научилась принимать смерть.
- Хочешь, я поговорю с родными?
- Нет, я сама. Он был моим пациентом.
Самое сложное это разговоры с родными. Видеть, как надежда в их глазах разбивается на осколки – страшно. Видеть их горе – страшно.
Но также невозможно описать, что чувствую я. Когда пациент - ребёнок, то не просто заботишься, а несёшь ответственность. Ответственность за то, выживет ли ребёнок, за его будущее. И это приводит в ужас. Говорят, чем больше отдашь, тем больше получишь. Но надо быть готовым рискнуть, надо понимать, что можно лишиться всего. В такие моменты не понимаю, почему я выбрала такую профессию? Но чаша весов всегда уравновешивается.
Я часто вижу, как родные и близкие проходят эти пять стадий – пять стадий горя. Но все проходят по – разному. Но сложнее всего то, что горем нельзя управлять. Чаще всего родные винят врача. Как и сейчас - я выслушиваю гнев отца и громкие рыдание матери мальчика. Я могу произносить лишь слова сожаления, больше я ничего не могу. Но фраза "Мне очень жаль, мы сделали всё, что могли" не отражает и малой толики того, как было жаль. Наверное, они правы, обвиняя меня. Я сама себя виню. Мне доверили жизни, а я её упустила.

- Ты в порядке? – спрашивает Мэгги.
Я отрицательно качаю головой. Приёмное отделение почти опустело. Родственников пострадавших, чуть ли силой отправили домой. Стало относительно тихо, что слышен дождь за окном. Завтра утром его слышно не будет.
- Это случается. Это неизбежно. Тебе пора учиться это принимать. Иначе сойдешь с ума.
И тут я увидела Его. Там за пеленой дождя. Что это? Усталость? Передающееся горе родных или собственная вина? Наверное, последнее. Ведь Его я так же не смогла спасти. Мой мозг играет злую шутку. Но я его вижу. Напротив, за стеклом. На улице под стеной дождя.
"Напротив."
Я иду медленно, не сводя с него глаз. Только не исчезай. А потом всё быстрее и быстрее. Я выбегаю на улицу. Моя одежда сразу же промокает. Волосы липнут к лицу. Я бегаю по больничной стоянке, где стоят машины скорой помощи и зову его. Я произношу его имя раз за разом. Стивен. Но оно оседает молча каплями дождя на губах. А в ответ только тишина. Слёзы смешиваются на щеках с дождём. Мэгги выбегает следом за мной раскрывает надо мной зонт. Она кричит моё имя, хватает за руку, просит остановиться. Она верно думает, что я сошла с ума. Наверное. Наверное, это и правда сумасшествие. Меня отправляют домой. Просят не появляться ближайшие сутки. Списывают на усталость.

Но дома становится хуже. Дома я одна и тону в своих воспоминаниях, погружаясь с письмами на дно этого деревянного ящика, в котором они хранятся.
Каждый месяц я звоню подругам в Чикаго и спрашиваю нет ли для меня писем. Я же знаю, что их больше не будет. Но я всё еще жду. У них всегда один ответ- нет. Это слово разрывает внутри всё. Я уже не знаю, чего жду. Но перестать этого делать – равносильно смерти. Он остаётся моим смыслом.

Я никогда не смогу забыть его глаз, видела которые, однажды, сквозь железо решётки. Я никогда не смогу стереть ощущения его тёплой ладони на своей руке. Есть то, что никогда не забудешь. Кто-то сказал, что любить кого-то, это хотеть его касаться. Я бы душу отдала за одно лишь его прикосновение. За то тёплое прикосновение его руки.

Дома я снова читаю его письма. Некоторые стали хрупкими от времени и пожелтели. Я аккуратно разглаживаю швы. Их накопилось немало, но я каждое помню наизусть.
Я помню тот день, когда впервые увидела его. Это было страшное место. Место – где он не должен быть. Я помню каждую минуту того дня. Каждую секунду. Я помню, как подняла голову и посмотрела в его глаза. Именно тогда я поняла, что в них утонула навсегда. Со временем в памяти черты его лица начинают тускнеть. Меня это пугает. Я не хочу забывать его глаза. Я не хочу забывать ту боль и надежду, что увидела в них.
Я сворачиваюсь клубком на полу, прижимаю письма к груди, словно пытаясь оживить…


Вечер следующего дня.

Я снова запираю свои чувства и эмоции на замок, когда вхожу в двери госпиталя.
Больница была заполнена людьми, голосами, и… полицией. Вчера ещё удавалось сдерживать, чтобы они не мешали врачам проводить операции, но сегодня полиция, по-хозяйски расхаживает по коридорам больницы. Я понимаю, что это их работа, но справиться с антипатией к ним, никак не получается. Слишком многое я из-за них потеряла.
Нахмурившись, подхожу к стойке, что стоит посреди приёмного.
- Мне сказали тебя не пускать в ближайшие двадцать четыре часа, - говорит Морган которая стоит там же и читает расписание операций.
- Давно они здесь? – прерываю и киваю на мужчин в форме.
- Уже с утра, - и снова меняет тему. - Доктор Уоллис будет вне себя, что ты пришла. А вот и он!
Морган опускает голову и пытается стать невидимой, когда глав.врач подходит к нам. Морган была моим интерном: отличная ученица и я всегда стараюсь брать её на операции в качестве ассистента.
- Доктор Мейтленд! – я замираю у стола, не успев скрыться и с мольбой смотрю на Морган. – Кажется, я ясно дал понять, чтобы вы не появлялись и отсыпались, - у доктора Уоллиса громкий бас и всегда хмурый вид. Не зря его бояться почти все врачи госпиталя.
- Я в порядке, - ставлю сумку на стол и поднимаю глаза на шефа, пытаюсь заверить, - я правда в порядке. Просто устала, стресс, много операций, умер пациент, и ещё это, - намекаю на теракт и киваю на полицию. - И всё одно на одно. Но я в порядке. Меня ждёт куча пациентов после вчерашнего, доктор Уоллис.
Главный врач отделения хмурит широкие брови и по выражению его мрачного лица, замечаю, что он мне не верит. Но нехватка хирургов не позволит ему отправить домой специалиста, который к тому же уверяет, что справится, и он сдаётся.
- Доктор Мейтленд, но, если повторится вчерашнее….
- Не повторится, - заверяю, кладя руки на грудь. – Я выспалась, отдохнула и всё будет хорошо.
Я выдыхаю, когда Уоллис уходит и с улыбкой смотрю на Морган. На сегодня меня отстраняют от операций - могло быть и хуже.
- Меня не так легко обмануть, - машет она перед моим носом ручкой, - у тебя глаза красные, что говорит: ты либо плакала, либо не спала. Но что-то мне подсказывает, чтобы было и то, и другое. Я права?
- Надеюсь, не все такие проницательные как ты, - виновато улыбаюсь и перехватываю сумку и вешаю её на плечо. Поправляю прядь волос, заправляя за ухо.
Пока мы идем в ординаторскую, Морган рассказывает обо всех пациентах. Я киваю и мысленно делаю заметки к кому зайти первым, и попутно даю поручения.
Пока никто не видит, я закапываю в глаза каплями и выпиваю две таблетки аспирина от головной боли.

- Как ваши дела, мистер Уэстморленд? - я тепло улыбаюсь пациенту, когда вхожу в палату и, как в прошлый раз, беру его карту. Тщательно ознакомившись, смотрю на кардиомонитор и удовлетворённо киваю.
- Сегодня вы выглядите лучше, даже румянец на щеках появился, - пытаюсь подбодрить пациента, чтобы увидеть его улыбку. - Я осмотрю вас?
Пока идёт осмотр, спрашиваю, не приходил ли к нему тот человек, которому я звонила вчера.

»» 13.04.17 09:49 Обсуждения развития сюжета игры МПиБ [АРХИВ]
_________________

Бл*дь! Ну, Честный!
Злился я очень редко. Но открыв глаза и, увидев отца, который крепко жмурился и сжимал пальцами переносицу, в попытке справиться с эмоциями я решил, что Ричард получит по морде лица, как только я встану.

Шевелить рукой уже получалось лучше, но потянуться, чтобы достать папу не мог.
- Только не волнуйся, Пап, всё нормально, - получилось тихо, - я жив и практически здоров. Шуткой пытался отвлечь.
- Уже не волнуюсь, - беря меня за руку, - я разговаривал с доктором Уоллисом, после того, как Ричард скормил мне пару упаковок разных успокоительных.
Ну может и не получит друг в глаз – подумал я, пожимая отцову руку.

- Тебя нельзя ещё забирать, но мне разрешили проведать ненадолго, - садясь рядом с моей кроватью. – Болит? – показывая на грудь.
- Меня чем-то так обезболивают, что это улётнее, чем те косяки со студенчества, которыми мы баловались.

Понимаю, что говорю то, чего не стоит, но остановиться не получается.
Я теперь почти как Ричард, - улыбнувшись отцу и даже удержался, чтобы это не сказать.

- Я думаю, что мне не стоит у тебя сейчас ничего спрашивать, - улыбнулся мне папа в ответ, - а то я буду знать больше, чем нужно.

Разговоры ни о чём давались сейчас легче, чем то важное, что хочется сказать. И может быть кому-то нужно было говорить это вслух, а нам с отцом хватило просто пожать друг другу руки и заглянуть в глаза – молча сказать и знать что тебя услышали и поняли.

- Тебе от всех приветы и пожелания скорейшего выздоровления, - рассказывал отец, пока я пил что-то кисло-сладкое через трубочку. – Ричард ждёт в коридоре. Сказал, что несмотря на то что разрешили зайти одному мне, он хотел бы быть рядом и передать тебе через меня несколько слов.

Хороший друг это ещё тот человек, который знает чем и как тебя заинтересовать даже если ты сам этого не хочешь:

- Что? – спросил я у отца.

" - За то что мне опять пришлось это делать, я сам набью тебе глаз!" - Отец повторил дословно и добавил, - Он сказал, что значение из-за лекарств до тебя дойдёт к выписке, но думаю это к тому, что ему пришлось скрывать правду и придумывать как всё нам рассказать.

Папа побыл ещё минут пять, когда заглянувшая медсестра напомнила про указания доктора.

- Я не поговорил с хирургом, которая проводила операцию, - уже вставая, сказал отец, - она закончила дежурство. - Доктор Уоллис предупредил, что её два дня не будет, но там для неё цветы, - вздохнул поглубже, - говорят, если бы не она и не её мастерство и упорство...

Он не стал продолжать, только то как он опёрся на спинку стула и сжал её руками до побелевших костяшек давало понять, что для него это событие тяжёло. И я был признателен Ричарду за то, что он сделал чтобы успокоить отца.
После смерти мамы папа на ногах перенёс микро-инфаркт и доктора запретили ему волноваться, так как в следующий раз ему может не повезти. Поэтому в плане каких-то новостей и происшествий его оберегали и старались лишний раз не волновать, а тут так вышло.

- Не волнуйся, - ещё раз попросил я. Сил на долгие беседы у меня тоже не было, но я ещё держался. – Так и не знаю кто меня сбил, - добавил я, рассчитывая на ответ.

- Происшествие считают терактом, - сказал отец, - там люди из Интерпола работают. Как только доктора разрешат, они зададут тебе несколько вопросов.
После такой новости, я немного ушёл в себя и только отцов поцелуй и слова прощания заставили отвлечься от мыслей.

- Нашим можно будет тебя проведать? – спросил папа, зная как я это "люблю".
- Давай попозже, - попросил я, с мольбой в глазах, - пока только ты и Ричард, хорошо?!
- Хорошо, выздоравливай, - уже у двери сказал отец, - спи и ешь, ешь и спи, понял?!
И смотря, как я глянул на медсестру в коротеньком халате , зашедшую что-то проконтролировать и записать в табличке на моей кровати, улыбнулся, погрозил мне пальцем и вышел.

Вечер следующего дня.


Она была яркой и притягивающей взгляд. В другой ситуации, я может непросто улыбался, но не сейчас:

- Здравствуйте, доктор Мейтленд, - приветствую мою спасительницу, - а сказали, что вы пару дней будете выходные?! - получилось несколько удивлённо или восхищённо. - Дела хорошо, - заверить, конечно не получилось бы, но ... - мне захотелось пригласить вас на танцы.
Улыбка женщины показывает, что она поняла что я пытаюсь казаться бодрее и просто шучу, потому что заигрывать с доктором, которая совсем недавно видела твои внутренности в буквальном смысле как-то не вызывает азарт .
Хотя может это даже более интимнее, чем секс.

Мысли явно опять вызваны препаратами. Может мне стоит попросить убрать всё что вызывает такой приход или после этого я начну чувствовать боль в полную силу и уже не смогу даже улыбаться?

- Румянец видимо от смущения, - опять пытаюсь шутить, но сейчас действительно немного смущён осмотром молодой леди.

- Всё нормально, Ричард всё сделал и меня проведал папа с разрешения доктора Уоллиса. А ещё заходил человек из Интерпола, задавал вопросы, но думаю что особой помощи от моих ответов не будет.

Доктор заканчивал мою поверку осмотром швов на груди, я улыбнулся и спросил:

- Ну что, доктор, я буду жить?

По реакции женщины понимаю, что мои слова напомнили о чём-то трагичном и были неуместны:

- Простите, - успев взять своей рукой её красивую ладонь. Не нахожу слов и даже не могу наклониться чтобы поцеловать её руку, только и могу что сжать тонкие, но сильные пальцы. – Всё будет хорошо! – говорю наверное больше себе, но почему-то кажется что ей это тоже необходимо. И чтобы сбить с грустных мыслей профессионала, надо задать вопрос по делу: - А когда мне можно будет кофе и мясо и как скоро меня выпишут?

»» 20.04.17 22:51 Обсуждения развития сюжета игры МПиБ [АРХИВ]
_________________

За окном во всю светило солнце. Вчерашний ливень сменился хоть и прохладной, но ясной погодой. Монотонный голос доктора Кирби, что-то вещал на весь кабинет во время совещания, на котором присутствовали несколько моих коллег-психологов которые работали так же, как и я, под его началом. Как всегда, решалось, кто какую группу возьмёт себе на ближайшие два-три месяца. Я была довольна результатами предыдущей группы и с нетерпением ждала, ещё пару дней назад, когда мне дадут новую. Но это было каких-то два дня, теперь же я витала мыслями где-то далеко от решаемого вопроса. Всего один день, а точнее ночь, которая выбила из привычной колеи. Жалела ли я? Нет, это было слишком замечательно, чтобы жалеть о чём-либо. Лишь от одного воспоминания о том, что произошло в гостиной, я почувствовала, как кровь прилила к щекам, заставляя их пылать. Сознание услужливо подбросило картинку, когда ладонь Эрика «путешествует» по моему телу, лаская, заставляя двигаться ему на встречу, шептать его имя прося о большем. В начале нашего знакомства он мне показался милым и забавным, но после поцелуя у дома и всего, что произошло в моей квартире, моё мнение изменилось. Он не был милым джентльменом, которых в Лондоне было предостаточно. Не было ничего милого в каждой его требовательной ласке, в каждом его поцелуе и движении, в каждом слове, прошептанном на ухо в порыве страсти. Как любили говорить героини романтических фильмов: «Он был мужчиной умеющем не только брать, но и отдавать. Мужчиной, который знал, как доставить женщине удовольствие».
- Мисс Синклер, Вы всё записали? - голос мистера Кирби ворвался в мои мысли, заставляя недоуменно посмотреть на начальника.
- Да, - замялась я, опустив глаза на блокнот, где вместо пометок, которые я должна была сделать, на полях красовались цветочки, которые, сама того не осознавая, нарисовала в минуты размышлений. Нужно потом будет расспросить коллег, что именно мне поручили. Признаваться мистеру Кирби, что я его не слушала, не хотелось. Он и так невзлюбил меня с нашей первой встречи. Почему? Для меня это до сих пор оставалось загадкой. – Записала.
- Вот и отлично. На этом, предлагаю закончить наше совещание. Пациенты не будут ждать. – Обратился он ко всем сразу. – Мисс Синклер, а Вас прошу остаться.
«Неужели заметил?» – мысленно чертыхнулась, садясь обратно на стул, наблюдая как коллеги покинули кабинет закрыв за собой дверь.
Доктор Кирби повертел в руках ручку, опустив свой взгляд на свои записи, выдерживая паузу. Молчание страшит, лучше уж пускай отчитает, и я спокойно пойду работать.
- Как прошло вчерашнее сотрудничество с детективом Джонсоном? – наконец-то он заговорил и внимательно посмотрел на меня. Я облегчённо вздохнула. Всего-то?
- Плодотворно. Утром я отправила ему все заключения по психологическом состоянию детей, на оставленный им адрес электронной почты, и он уже успел отписаться, что всё получил.
- Отлично-отлично… - Он опять замолчал. От его внимательного взгляда и тишины, стоявшей в кабинете, мне стало как-то не по себе.
- Что-то ещё, мистер Кирби? – не выдержав его взгляда, вопросительно приподняла бровь.
В мужских глазах мелькнула тень улыбки. Или мне показалось?
- Нет, мисс Синклер, это всё. Можете идти работать.
Кивнув начальнику, я поднялась со стула и пошла к двери. Вообще, какой-то странный разговор у нас получился. Учитывая то, что я отписалась мистеру Кирби, после того как отправила письмо детективу, сообщая что работа для полицейского департамента выполнена. Впрочем, как он и просил. Над психоанализом пришлось трудится почти всю ночь, после ухода Эрика. Я совершенно о нём забыла, вспомнив только когда пошла доставать из сумки телефон и увидела папку, лежащую на комоде. Устроившись в спальне и разложив бумаги на постели, перечитывала снова и снова пометки, сделанные днём, но никак не могла сосредоточиться на обычной для меня работе. Тело всё ещё сладко ныло от пережитого удовольствия, а губы от страстных поцелуев. В три утра, я готова была сдаться, но врождённое упрямство и привычка доводить всё до конца сыграли своё. И вот в пол пятого утра, когда до звонка будильника оставалось каких-то два с половиной часа, психоанализ для детектива был готов. Утром, собираясь на работу, я столкнулась с новой проблемой. На шее красовался небольшой кровоподтёк, оставленный мужскими губами. Попытавшись замаскировать его тоналкой, и потерпев неудачу, просто повязала на шею шарфик.
В моей приёмной было тихо, только звук нажимаемых кнопок на клавиатуре пальцами Линды раздавался в этой тишине.
- Совещание закончилось? – спросила она, не отрывая взгляда от экрана.
- Да. Уже закончилось, – бросила я, проходя мимо её стола в свой кабинет.
До приёма следующего пациента оставалось двадцать минут. Устроившись за рабочим столом и включив компьютер, я устало потёрла переносицу. «Если я останусь, спать мы совсем не будем. Ана» - прошептал мне Эрик, за мгновение до того, как снова заставить сгорать от желания. «Лучше бы не выспалась из-за того, что он остался» - пронеслось в мыслях, на что я улыбнулась и покачала головой. Я ничего не знала о мужчине, с которым вчера разделила удовольствие. Только то, что он работает барменом в пабе, его зовут Эрик и ему на вид где-то около тридцати или чуть больше. А ещё, что он весёлый и у него потрясающей голубизны глаза. Не мало ли? Вчера он сказал: «До завтра». Никогда прежде не вступая в случайные связи, я не могла понять - это действительно обещание новой встречи или же «Спасибо за секс, голубушка. Но ты всё должна понимать, звонка не жди». Что-то вроде фразы: «Я тебе позвоню». Умея понимать людей по долгу службы, сейчас я была в растерянности.
Терзаясь мыслями, пошевелила мышкой, пока экран монитора не загорелся. Там, где Фрейд не поможет, справится гугл. Открыв браузер, вошла в мировую сеть. Как же лучше задать запрос?
«Мужчина после страстной ночи сказал: «До завтра», что это значит?» или «Фразы мужчин, щадящие женское самолюбие»? Почувствовав себя невероятно глупо, я было решила отказаться от идеи погуглить. Но, любопытство взяло верх. Вбив в строку поиска первый вариант, обнаружила свыше 20 000 результатов. Промотав первую страницу до конца, разочарованно вздохнула. Здесь было всё: он не звонит, потому что ты плоха в постели; мужчины любят стерв; женский пикап, а вот ответа на мой вопрос - не нашлось. Гугл тоже не помог.
- Доктор Синклер, пришел пациент,- заглянув в дверь моего кабинета, сообщила Линда.
Закрыв браузер, улыбнулась ей.
- Пускай заходит.
Пора заняться работой, а не глупостями.


Время пролетело быстро, даже в обед пришлось поработать. В три часа дня, я всё-таки сдалась зову желудка и отправилась в больничный кафетерий. Так как время обеда уже прошло, свободных столиков было предостаточно. Взяв себе сэндвич с индейкой и обезжиренный латте, осмотрелась и улыбнулась, заметив знакомую фигурку. Кендалл. С доктором Кендалл Мейтленд мы познакомились в один из тяжелых рабочих дней, когда обе заскочили в кафетерий, дабы перекусить. Но нас постигло разочарование – остался лишь один сэндвич. Не вступать же в схватку из-за еды. После спора, с добрыми намерениями уступить сэндвич друг другу, мы разделили его на двоих. Вот так и началась наша дружба, которой я очень дорожила. В Лондоне у меня друзей почти не было, а встретить соотечественницу, так далеко от дома, было приятным бонусом.
Подруга полностью погрузилась в чтение истории болезни.
- Привет. – Ставя поднос на столик, я заняла свободный стул. – Вся в трудах?
Кендалл закрыла папку и улыбнулась в ответ.
- Привет. У меня новый пациент, – сообщив об этом, она сделала глоток кофе из бумажного стаканчика.
Наверное, то что мы обе много времени проводили на работе и сыграло не последнюю роль в том, что мы подружились. И вообще, доктор Мейтленд была интересным собеседником и хорошим человеком.
- И? – я вопросительно приподняла бровь, призывая продолжить.
- И он флиртует.
- Он хорошенький? – состроила серьезный вид, как на приёме, за что получила вопросительный взгляд от Кендалл. – Это я к тому, что если пациент-мужчина флиртует, то пускай уж он будет хорошеньким, а не лысым и толстым.
Кендалл покачала головой, улыбаясь.
- Фрейд подсказал?
- Нет. Профессиональное наблюдение, - пожала плечами, пряча улыбку за стаканом с латте.
- У тебя, что интересного?
- Как обычно, много работы и всё так же вечно недовольное лицо профессора Кирби. – Я вздохнула, разматывая полиэтилен на своём обеде. – Вчера утром позвонил в пять утра и отправил работать в детский приют. Пришлось работать без обеда, вместе с детективом из полицейского департамента.
- Детектив хорошенький? – Кендалл задала тот же вопрос что и я несколько минут назад.
Я рассмеялась:
- Он женат, у него трое детей и он счастлив в браке, – сообщила информацию, предоставленную детективом в моменты перерыва. О том, что был другой мужчина и даже очень хорошенький, я пока не была готова рассказать.

»» 29.04.17 02:26 Обсуждения развития сюжета игры МПиБ [АРХИВ]
_________________

- начало поста в теме «Лондон» - 

Штатный психолог отправляет меня в клинику. Какого собственно чёрта он вообще приписан к полиции, если мне раз за разом приходится доставать второе независимое мнение? Если уж по совести, то проще было бы сходить к венерологу, чем к мозгоправу. Туда хотя бы идёшь из-за приятно проведенного времени.

Я паркую "Ровер" на стоянке «Harley Medical», непроизвольно ищу глазами машину дока и отмечаю - за эти месяцы я здесь слишком частый гость. Хотя последняя поездка и завершилась приятным вечером, но радости от встречи с больничными коридорами не добавила. Всё равно больница пахнет бессилием и невозможностью что-то исправить. Ненавижу такие ситуации и себя в них.
Кирби немного смущенно улыбается мне, бормочет что-то про профессиональную этику и прочий бред, который требует, чтобы повторное заключение мне выдавал другой психолог. Говорит, что уже сам записал меня к мисс Синклер, заодно расписывает мне её профессионализм.
- Я не на сеанс пришёл, а за справкой. Мне помощь не нужна, док, - я перебиваю поток восхвалений и иду по коридору, выискивая табличку с фамилией « Синклер». Секретарь вежливо здоровается, заглядывает в кабинет, а затем открывает мне дверь, приглашая войти.

Светло и чисто, немного стерильно, как и должно быть, чтобы не вызывать комфорт. Доктор Синклер оказывается неожиданно молоденькой и довольно симпатичной. Уверен, большинство мужиков записываются на повторный приём, рассказать как тяжело быть одиноким в этом мире. Я сдерживаю усмешку, которую она могла бы воспринять на свой счёт, и формально представляюсь:
- Детектив Джейсон.
Затем кладу на стол листок с допуском, всё-таки надеясь, что она подпишет его без лишних проволочек, и вздыхаю, когда слышу:
- Присаживайтесь, детектив.
Киваю, чуть разворачиваю кресло для посетителей, так чтобы сохранить обзор двери, и молча жду. Конечно, я могу сказать, что не псих. Вероятнее всего именно так все и говорят. Было бы куда проще, будь у дока потерявшийся пёс.

»» 11.05.17 20:07 Обсуждения развития сюжета игры МПиБ [АРХИВ]
_________________

Для хирургов нет ничего хуже чем отстранение от операций. Находясь ещё в интернатуре каждый из интернов мечтает заполучить для себя опухоль. Большую, "красивую" и главное ... необычную. Это была гонка. Гонка за опухолью, за операцией. Только так можно было доказать, что ты готов. Готов к своей самой серьёзной в жизни операции. Готов стать самым лучшим хирургом.
Сегодня я лишена этой гонки. Я захожу к каждому пациенту, которых оперировала ранее и спрашиваю о их самочувствии. За последние полчаса я обхожу по несколько раз. Пациенты начинают смотреть подозрительно, а в глазах некоторых появляется страх. Наверно, они думают, что умирают - иначе зачем их лечащий врач каждые десять минут заглядывает и спрашивает "как ваше самочувствие?".

Мистер Уэстморленд быстро идёт на поправку. В плане физического самочувствия. В плане эмоционального с ним ещё должны провести беседы.
На его флирт, я реагирую спокойно и с дружеской улыбкой. Такое часто бывает когда пациенты видят в своём враче спасителя и проникаются к нему. К этому привыкаешь и перестаёшь смущённо отводить глаза.
- Ну что, доктор, я буду жить?
Я вздрагиваю и озадаченно смотрю на мужчину. Вопрос заданный шуткой с лёгкой улыбкой на губах. У него есть выбор. Но у кого-то его не было. Боль волнами снова отражается на моем лице и колышется внутри.
- Конечно, будете. Очень долго и счастливо, - серьёзно произношу и берусь за края рубашки пациента, чтобы опустить её после осмотра швов.
Но внезапно мужчина перехватывает мою ладонь и сжимает в своей руке.
- Простите, всё будет хорошо!
В этот момент я понимаю, что мне не удаётся скрыть свою боль, которая по неизвестным причинам стала видна Маркусу. И вместо того, чтобы поддержать его, он поддерживает меня.
Показываю, что всё нормально и делаю вид, что не понимаю, что он имеет ввиду. На моих губах снова тёплая улыбка, которая предназначена каждому нуждающемуся пациенту. Это главное помнить. Врач должен утешать и дарить спокойствие, а не наоборот.
- А когда мне можно будет кофе и мясо и как скоро меня выпишут?
- Уже торопитесь нас покинуть? – с улыбкой заглядываю в лицо Маркуса, и он кивает. – Маркус, я вас расстрою, но вам ещё придется меня потерпеть. Что, касаемо остального, то через пару дней, всё будет можно, но, - поднимаю вверх указательный палец, - мясо не слишком жирное и жареное, а кофе…. – склоняюсь над мужчиной, чтобы раскрыть секрет, - не пейте кофе из нашего автомата - редкостная гадость.
Несколько шутливых замечаний и я покидаю пациента, оставляя его отдыхать.

И не только его. Остальным пациентам тоже нужен отдых от моего сегодняшнего частого появления, и я решаю спрятаться в кафетерии, перекусить любимыми кукурузными палочками и заняться бумажной работой. Заполнение бланков и карт - работа интерна. Но лучше сделать самой, чем переделывать после. Эту истину я уяснила давным давно.

Покончив с картами изучаю в планшете новые ведения в хирургии, делая для себя пометки на полях блокнота. Хирургия каждый день совершенствуется. Учёные со всего мира открывают новые методики - смелые и действенные. На которые способны молодые врачи, тогда как врачи проработавшие больше тридцати лет привыкают не рисковать. Им лучше ампутировать руку из-за начавшейся гангрены пальца, чем попробовать ее спасти совершенно по новой методике и рисковой на их взгляд.

- Привет. Вся в трудах?
От изучения отвлекает голос Ан. Поднимаю голову и улыбаюсь подруге.
Познакомились мы давно, когда я только устроилась в клинику, а подругами стали относительно недавно. С Ан было легко, а в её кабинете стоит удобная кушетка, которой она разрешает пользоваться когда у меня долгое дежурство, а ей не нужно принимать пациентов. Я была благодарна ей, что она ни разу не старалась применить на мне свой профессионализм, и общалась исключительно как подруга, соблюдая ту грань между дружбой и работой.
- Привет. У меня новый пациент.
Так часто начинаются наши обеды. Когда нам, конечно, удаётся всё-таки пообедать. Разговоры ни о чём, при которых отдыхаешь, отвлекаешься и искренне улыбаешься.
Она рассказывает о профессоре Кирби, который по её мнению недолюбливает Ан. Хотя я искренне не понимала, как можно её недолюбливать, и пыталась ей объяснить, что скорее он так воспитывает её, видя в ней потенциал. А я делюсь, о своей работе.
Так за разговорами время бежит очень быстро.
Я доедаю пакетик с кукурузными палочками, Ан доедает сэндвич. Вряд ли мы сейчас являемся образцовыми врачами с правильным питанием - но у каждого свои слабости.
- Уоллис отстранил меня от операций, - я наконец признаюсь и морщусь от того, как жалобно звучит мой голос.
Хотя я как никто другой понимаю его поступок, и в глубине души считаю, что он прав.
Ан дожёвывает сэндвич и промокает губы салфеткой.
- У него были серьёзные причины?
Качаю головой и устало провожу ладонью по лицу и волосам.
- Кажется, у меня вчера были галлюцинации. Я увидела человека которого уже нет. И побежала к нему. Но, конечно, его там не было, - добавляю с горечью в голосе.
Признание даётся трудно, я как врач понимаю, что если это дойдёт до вышестоящего руководства больницы, то я не отделаюсь одним днём отстранения от операции - меня отстранят от работы и направят на разъяснительные беседы, до установления моей вменяемости.
- Мне нужно что-то знать? - спрашивает Ан.
- Нет.
- Окей.
Повисает тишина. Я делаю вид, что изучаю документы, Ан делает вид что продолжает обед, но я чувствую её взгляд на себе.
- Прекрати это делать! - не сдерживаюсь и тут же жалею об этом.
- Что? Макать картошку в кетчуп?
- Смотреть так, будто я одна из твоих пациентов. Со мной всё в порядке. Просто вчера был сумасшедший день.
Анастасия ещё несколько долгих минут подозрительно изучает меня, а потом кивает, прекратив топить картошку-фри в баночке с кетчупом.
- Я слышала. Всё отделение гудит. И все новости по телевизору. Много пострадавших?
- Достаточно. Думаю им потребуется помощь.
- Конечно, - Ан смотрит на часы и охает. - У меня пациент. Мне пора бежать. Кстати... - будто что-то вспомнив, она снова хитро улыбается и сверкает глазами в мою сторону. - Ты так и не ответила, симпатичный ли пациент, что флиртует?
Я смеюсь и сминаю чистую бумажную салфетку в "снежок" чтобы кинуть в Ан.
- Беги уже, позже увидимся.
- Ага,- но замирает на мгновение и её взгляд из игривого становится обеспокоенным, - Кенди, обещай, что если захочешь поговорить, то придёшь ко мне. Ни как к врачу, а как к другу.
Я несколько долгих секунд смотрю на подругу и, наконец, киваю.
Ан облегченно выдыхает и улыбается. Я улыбаюсь в ответ и снова тороплю её.

После ухода Анастасии я ещё несколько минут сижу. В интернете, в поисковой строке на планшете набираю названия операций и способы её проведения. Когда опечатываюсь, нажимаю Delet и напечатанные ранее буквы исчезают будто их и не было. Палец замирает над сенсорной кнопкой. Почему в жизни так нельзя? Прикоснуться к клавише на клавиатуре, стереть серые страницы, воспоминания и переписать всё в ярких красках? Почему так нельзя? Почему надежда причиняет больше всего страданий?

Я закрываю папки с документами. Закрываю ручку колпачком, зацепляя её о нагрудный карман белого халата. Папки и планшет удерживаю подмышкой, забираю со стола поднос.
Сминаю хрустящий пакет от палочек и выбрасываю по дороге в мусорку.
- Дженна, хорошего дня! - желаю работнице кафетерия и машу ей рукой.

Вымыв руки в туалете, иду на обход.

»» 14.05.17 23:20 Шаг в будущее
_________________

После визита к Леа, с одним из полицейских с нашего отдела заехала в Клинику.
Несмотря на решения отстранения от службы, запрет на участие в полицейских расследованиях, вообще, быть где-либо как детектив и уж тем более находится во время опроса свидетеля рядом – отчасти проигнорировала. Навестить хорошего человека никто не запрещал. Долго сомневалась, пойти ли проведать или же нет. Потому что, знакомы были мало, но для поддержки морального духа решила, что всё-таки пойду.
Поэтому уговорила коллегу взять с собой. В ожидании машины, зашла в ближайший супермаркет, пробежалась глазами по полкам с соками (помню, самой их носили).
Приговаривали: «Витамины в жидком виде!»
Точно не зная, какой нравиться, взяла виноградный с яблоком, где-то читала, что сочетание этих фруктов - самое полезное по их свойствам.
В яблоках, например, содержится большой процент пектина, который связывает вредные вещества, попадающие в организм, и выводит их, а также налаживают пищеварение благодаря винной и яблочным кислотам.
Что касается винограда, он считается главным источником витаминов. А, С, В6, еще содержится кальций, селен, фосфор и железо.
В отделе фруктов, выбрала пару гранатов. Эта ягода тоже полезна для организма. Помогает очистить сосуды от холестерина, а также способствует укреплению сосудистой стенки и сердечной мышцы. Богат витаминами, он помогает укрепить иммунитет. А это сейчас тоже не помешает.
В общем, прям, то, что доктор прописал, мне так казалось.
Набрала понемногу и других фруктов.
Расплатилась на кассе, вышла на улицу, недалеко от супермаркета, увидела небольшой книжный магазин.
Меня приветливо встретил звон колокольчиков, которые висели над дверью. Минуя отдел с канцелярскими товарами, где взяла набор цветных ручек и блокнот для записей на 60 листов, формата А-4, дошла от стеллажей с книгами.
Перед глазами на полках располагались книги самых разных жанров. От ассортимента даже растерялась. Выбирая то одну, то другую увидела на полке имя одного знакомого автора, по романам которого снимают фильмы. Книга была объемной и красиво оформленной с иллюстрациями. Захотела себе тоже такую купить, но решила подождать с этим.
Следующей на очереди оказался сборник рассказов.
Как где-то писали: «Его творения пугают и восхищают, возмущают и все-таки притягивают… Только они могут заставить нас шагнуть в бездну кошмара и собственного страха…»
Третьей книгой была, автора которого я не знала, но заинтересовала аннотация к литературному произведению.
Вполне можно было ограничиться одной книгой, но на две были скидки в связи с акцией. Мелочь, но приятно.
С чувством выполненного долга и вторым пакетом ушла.
Пища для ума приобретена, не стыдно и гости (пусть и больница) поехать.
Оказавшись на месте, немного занервничала. Не из-за встречи, а воспоминай, связанных с клиникой. Хоть это было давно, но память подкидывала неприятные кадры. Поглубже вздохнула, отгоняя свои мысли, пошла следом за коллегой.
Пока он проводил опрос, стояла за дверью, а по окончании, позвал в палату.
- Даю тебе примерно десять минут не больше. Сама понимаешь, никто правил не отменял.
- Знаю, - когда он вышел, то повернувшись к лежащему на кровати мужчине, наклонив голову налево, с короткой улыбкой произнесла:
- Ну, здравствуйте, писатель – фантаст. Как ваше ничего?
- Рад встрече, - улыбаясь, отвечает Маркус. - Моё ничего очень даже ничего. Вчера уже доктор разрешила танцевать. Составишь дуэт?
- Тоже приятно встретиться. И очень хорошо, что идешь на поправку.
На фразе о танцах, издаю тихий смешок и качаю головой:
- Как знать, - ответила неопределенно.
Поскольку сейчас все не просто, то не стала обнадеживать мужчину. Кто знает, чем дело закончиться.
Тяжело вздохнула, тут же одернула себя. Все-таки пришла сюда, чтобы настроение поднять и поддержать, а не «грузить» своими проблемами, человека, которому и без того в настоящий момент нелегко.
Попыталась придать лицу веселое выражение, ну по крайне мере надеялась, что получилось.
- Не думал, что меня здесь кто-то навестит не из родных, спасибо!
- За визит, не за что. Узнала от нашего сотрудника, что некого мужчину сбила машина, не сразу только поняла кого именно. Когда имя вскользь услышала, все встало на место. Вот и пришла навестить, подарки также передать.
- Какие подарки?
- Одни - полезные для здоровья. Другие, - протянула Маркусу пакет из книжного магазина. - Открывай и смотри.
Фантаст запустил руку вовнутрь и первой достал:
- Джордж Мартин «Мир Льда и Пламени. Официальная история Вестероса и Игры Престолов», - вслух прочитал.
- Да. Состоит из нескольких разделов. Есть повествование о народах, населявших Вестерос и непонятный Эссос. Так, одна из глав посвящена правлению династии Таргариенов, повествуют также о географии и политической жизни Семи королевств. Финальный раздел книги посвящен тому, что творится вне Вестероса, мельком прочитала несколько страниц, информация интересная.
Этакий путеводитель, по одной из самых популярных фэнтезийных вселенных.
- Большое спасибо.
- Пожалуйста. И это еще не все.
Следующую книгу уже сама вынула и прижала ее к себе, скрыв ее автора.
- Угадай, кто написал около 200 рассказов в таких жанрах как: ужасы, триллер, фантастику, фэнтези, мистику, драму.
Продано более 350 миллионов экземпляров его книг, по которым был снят ряд художественных фильмов, телевизионных постановок, а также нарисованы комиксы.
- И кто же? – заговорщицким тоном, спросил писатель.
Мужские руки потянулись к сборнику.
- Так вот и сказала. И не надо посягать на художественный труд!
- А леди - полицейский не может сжалиться над бедным фантастом. Он болеет, ему ставят уколы, делают капельницу, кормят больничной едой, - голос такой жалостливый сделал.
- Да вообще, мучается и страдает!
- Еще как! – глаза закрыл, ладонь ко лбу приложил, изображая муки мученические.
Смотрела на него и пыталась сдержать смех.
- Может и поверила бы в «страдания», не будь этого выражения лица.
- Какого? – тут же спросили.
- Лицо слишком уж здоровый цвет имеет. Да и не похоже на «истерзанное». Кино и театр по вам «плачут».
- Не скажешь, значит.
- Нет. Подсказать другое дело. Этого автора есть прозвище «Король ужасов».
Маркус, ненадолго призадумался.
- Стивен Кинг,- выставив указательный палец вверх, ответил он.
- Правильно,- отдала книгу ему в руки. – Мало ли захочется почитать чего-то такого.
- «Лавка дурных снов», - прочел мужчина.
- Осталась еще одна «Пятое сердце», в жанре детектив. Дэн Симмонс написал.
Тут открылась дверь, повернула голову, сотрудник из нашего отдела постучал по циферблату своих часов, намекая, что время «вышло».
Кивнула ему в ответ.
- Мне уже пора. Помимо книг, еще купила блокнот для записей и набор ручек.
Вдруг МУЗ посетит и напишется новый роман, который станет бестселлером! В первом пакете сок, пара гранатов и еще кое-что из фруктов, желаю вам фантаст скорейшего выздоровления, - пожала руку и вышла.
Этот день стал краткой передышкой.

»» 21.05.17 11:58 Обсуждения развития сюжета игры МПиБ [АРХИВ]

«Кажется, у меня вчера были галлюцинации. Я увидела человека, которого уже нет. И побежала к нему. Но, конечно, его там не было» - фраза Кенди не давала мне покоя по пути со столовой в кабинет.
Профессия психолога обязывает находить подход к каждому человеку, в процессе простой беседы выявлять его слабости и сильные стороны. Человек, который приходит на приём зачастую сам желает помощи и готов говорить (не всегда, но чаще всего это так). С друзьями и близкими всё намного сложнее. Тебе приходится «отключать» в себе психолога и оставаться просто человеком. Да, это трудно, когда видишь, как близкий тебе человечек переживает глубоко в душе, не желая показывать своих демонов, и ты не знаешь, как помочь. В такой ситуации нужно просто ждать. То, что подругу что-то терзает, я поняла не сразу. Когда она находилась в компании коллег или со мной, она была мила и весела. Но, когда рядом не оставалось никого, в глазах появлялась грусть. Я помню тот вечер, когда это заметила. Тогда было довольно позднее время, Кендалл стояла у окна и немигающим взглядом смотрела вдаль. Тоска, боль – всё отражалось на её милом лице. Тогда я спросила у неё всё ли в порядке, на что она заверила меня, что «да, в порядке».
В своём желании помочь, главное не переступить черту личного пространства. Личное пространство человека – это неприкосновенно.
Я переживала за подругу и ждала когда она будет готова рассказать, что именно её терзает. У каждого из нас скрывается прошлое, которое мы не желаем отпускать. Главное, чтобы это самое прошлое не становилось на пути нашего будущего.


В кабинете.
- Присаживайтесь, детектив.
Я опустила взгляд на допуск, на строку где нужно было написать заключение и поставить подпись. Чаще всего психологическое освидетельствование не занимает много времени. Но полицейские, детективы и агенты, проходящие его, вечно недовольно смотрят на нас, психологов, словно мы досадная помеха на пути их службы. Они, наверное, задаются вопросом, кого благодарить за эту бюрократическую проволочку и как скоро они смогут покинуть кабинет. Я же всегда считала, что человек, который носит оружие, должен быть в ясном уме и трезво оценивать ситуацию. Поэтому, полностью поддерживала «бюрократов».
Мужчина сел, полуобернувшись к двери, как будто ждал нападения со спины, что нельзя было не отметить. Со служителями порядка сложнее всего работать, особенно с теми, кто работает не один год. На первый взгляд, детектив уже много лет отдал службе. Это в нём выдавал внимательный взгляд, серьезное выражение лица, опрятный вид, без следов жирных пончиков на рубашке. (Всегда было интересно, почему полицейские так любят пончики? Почему не вафли или не пироги, а именно пончики?). Молодые полицейские и агенты, с которыми я иногда разговаривала вот на таких же освидетельствованиях, были более открыты для общения, они ещё не научились скрывать свои эмоции, за маской спокойного безразличия.
Внешний вид, может сказать многое о человеке. То как он одевается, как смотрит, как сидит – дает возможность сделать первую оценку. К чему я это всё веду… Стало понятно, что легко не будет.
- Как Ваше настроение? – Подняла взгляд с допуска.
- Спасибо, отлично, - детектив сухо кивнул, ожидая продолжения.
Я слегка улыбнулась, взяв в руки ручку и подтянув к себе блокнот, куда собиралась делать пометки.
- Детектив Джейсон, - начала, откладывая бумажку в сторону дожидаться своего часа, - Вы знаете процедуру. Я буду задавать Вам вопросы, вы откровенно на них отвечать, и когда я пойму, что Ваше психологическое состояние удовлетворительное, я подпишу Ваш допуск. Поэтому, давайте сотрудничать, и я Вас надолго не задержу.
Получив очередной кивок, в знак согласия, начала со стандартных вопросов, который задает психолог при освидетельствовании:
- Вам нравится работать детективом?
- Да.
- Что именно привлекает Вас в этой работе?
- Возможность помогать хорошим людям и убирать с улиц плохих.
- И как? Получается?
- Я стараюсь.
- Как Вы различаете где хорошие, а где плохие? У Вас есть критерии оценивания?
- Хорошие люди стараются не нарушать закон, - на лице детектива появилась усмешка. - Плохим нравится это делать.
Наверное, банальные мысли, но в каждом из нас живёт добро и зло. Кто-то выбирает тёмную сторону, кому-то нравится добро, а кто-то наслаждается серыми полутонами, живя по зову настроения. Вот тех, кто «блуждает в серой зоне», больше всего. Нет совершенно плохих людей, или же идеально хороших. Да, кто-то придерживается установленных границ морали, условностей и чести, совершает добрые поступки, потому что это правильно. Другой же, пускается во все тяжкие, чтобы показать - он другой, показать свою силу над более слабым, потому что реализовать себя по-другому не может. А кто-то притворяется хорошим, на самом же деле пряча внутри себя – монстра, который «спит» всё время, но может проснутся в один момент, спровоцированный каким-то эмоциональным событием или потрясением.
- Но вы же не можете с первого взгляда на человека понять хороший он или плохой. Для этого необходимо время и какое-либо общение, или вы доверяете своей интуиции и чутью?
- Или расследованию. Я доверяю фактам и уликам.
- А в ситуациях, когда необходимо решать быстро, не имея ни фактов, ни улик?
- Например?
Задумалась на мгновения, выдумывая на ходу пример-задачу:
- Давайте представим ситуацию. После тяжёлого рабочего дня, вы идёте домой. Ваш путь лежит через пустынный переулок. И вот, свернув в него, пред Вами разыгрывается драма. Два вооруженных подростка... предположим, один латиноамериканской наружности, второй - европейской... наставили друг на друга пистолеты. Они на взводе, и каждый готов спустить курок. Вы не знаете ни причины конфликта, ни того настоящие у них пистолеты или бутафория. Ваши действия?
- Повлияет много дополнительных факторов. Начиная от того - какого чёрта я пошёл через пустырь, заканчивая - расположением их пальцев на курке. Я понимаю, что это не то, что вы бы хотели услышать, но другого ответа у меня нет.
Да, это было не то, что я хотела услышать, но давить не стала. Детектив был не многословен, предпочитая говорить по сути, не вдаваясь в подробности.
- Что Вам кажется самым сложным в Вашей работе?
- Не иметь возможности помочь.
- И какие эмоции Вы переживаете в тот момент, когда понимаете, что не в силах помочь?
- Разочарование. Досаду. Обиду. Боль.
И снова детектив Джейсон, не стал вдаваться в подробности. Я могла бы попросить, рассказать более подробно, но вряд ли это дало желаемого результата. Отложив ручку, дружелюбно улыбнулась, решив испробовать другую тактику разговора. Детектив не был англичанином, это было понятно после нескольких фраз сказанных им. В его речи, как и в моей, преобладало американское произношение слов.
- Вы родом из Америки, детектив?
_________________

Я не впервой по ту сторону допросного стола: в академии на обучении, отыгрывая ролевые модели; при задержании под прикрытием; опять-таки не первый допуск, различие только в том, что у психолога в кабинете - нет зеркала Гезелла и пары копов за ним. Но даже по эту сторону я всё равно детектив и тоже получаю ответы на невысказанные вслух вопросы. Мисс Синклер довольно молода, улыбчива и крайне симпатична - женщина, которой оборачиваются вслед, хотя приём у психолога не тот случай, когда меня бы это порадовало в должной мере. Количество книг на полках, которые явно выставлены не дизайнером, а читателем, привычка записывать в бумажный блокнот, а не на электронные носители, умение выстроить беседу не по списку вопросов выдают в ней прилежную ученицу в прошлом, скорее всего даже отличницу. Профессиональный азарт, с которым она пытается меня разговорить, - увлеченного специалиста в настоящем. Хотя вызывает уважение и симпатию, но не отменяет настороженности и выверенных ответов. Легкий акцент выдаёт в ней американку, как и готовность к улыбке. Отсутствие на пальце кольца и следов его ношения - врачи, как и копы предпочитают не афишировать дорогих им людей, снимая на работе возможные признаки идентификации, подсказывают, что если отношения и есть, то не перешли на стадию помолвки. Отсутствие реакции на сработавшую за окном сигнализацию авто - скорее всего мисс предпочитает общественный транспорт или же добирается до дома совместно с кем-то из коллег... Привычка анализировать и сопоставлять факты за любой стороной стола. Я точно знаю, что главное и на допросе, и на проверке ОВР, и на приеме у врача - не лгать. Интерпретируй, молчи, доноси только выгодную тебе информацию, но не ври, иначе поймают. Всем есть что скрывать, даже невиновным.
- Вы родом из Америки, детектив?
- Да. - Мой акцент так же не остаётся незамеченным, хотя я и думаю, что мексиканского в нём сейчас даже больше, чем американского.Хотя, за жителя Техаса всё-таки сойду.
- Приятно встретить соотечественника. Вы в каком городе выросли? Я из Бостона.
- Я расслышал, - срывается, хотя и не планировал высказывать свои догадки, на мгновение край губ дергается, но всё же сдерживаю улыбку. - Чикаго.
- Красивый город, я однажды там была. И как Вам Англия, детектив? По правде сказать, я до сих пор не могу понять английский юмор, всё же не зря о его специфике столько говорят.
- Дождливо. - Жму плечами и машинально перевожу взгляд на дверь, привычка контролировать точки доступа в помещение. Мексиканский юмор куда специфичнее английского, но это тоже не та тема, которую я бы выбрал для разговора. Есть более безопасные. - Хороший чай.
- Чем любите заниматься в свободное от работы время?
- Отдыхать.
Док приподнимает бровь, явно ожидая более развёрнутого ответа, я игнорирую молчаливый намёк. Хочется курить, но наверняка никто не станет прерывать сеанс ради перекура. Чем скорее мы с этим разберёмся, тем быстрее я смогу уйти. Не то что бы мне не нравилась компания мисс Синклер, скорее даже наоборот - красивая умная женщина, к тому же искренне заинтересована разговором, мне не нравилось, что она психолог и препарирует мои мозги.
- И?
- И? - Переспрашиваю. Хорошо, раз доку хочется более развёрнутого ответа, пожалуйста. - Сон. Секс. Еда.
- Какие у Вас разносторонние увлечения, - Теперь уже она не сдерживает усмешку, делая пометки в блокноте. - А чувство гнева испытываете часто?
- Нет.
- Вы конфликтный человек? У Вас случаются конфликты с коллегами?
- Как у всех, - пожимаю плечами, хотя в последнее время меня стараются обходить стороной и не трогать лишний раз, но это явно не та информация, которую следует доносить до психолога, выдающего доступ к службе.
- Что же зачастую служит причиной конфликта?
- Мелочи, из них состоит вся жизнь, док.
- Какие же мелочи способны вывести Вас из душевного равновесия, детектив?
- Не вывести, послужить причиной конфликта. - Уточняю на случай недопонимания, тот у кого в руках оружие не имеет права на психи или перепады настроения. - Не сданный вовремя отчёт, перегороженный выезд со стоянки. Ложь.
- Как Вы сходитесь с людьми?
- Зависит от людей, полагаю.
- У вас есть близкие друзья?
Это не тот вопрос, на который я могу и хочу отвечать, закрытая информация, которая не предназначена ни для кого больше, кроме меня. А я умею держать её под замком. Если не можешь до кого-то добраться, то сделать ему больно на самом деле легко - сделай больно тому, кем он дорожит, и позволь узнать из-за кого это произошло. Изменив формулировку, отвечаю предельно честно:
- Есть люди, которым я доверяю. В том числе свою жизнь.
- И вы можете выговориться этим людям?
- Нет. - Не потому что меня не станут слушать, просто представить себе не могу ситуацию, когда ною кому-то, как мне плохо. Хреново - выстреляй из себя это дерьмо в тире, выбей в драке, вытрахай, напейся - мало ли хороших занятий в мире. Но слушать меня всё же есть кому, поэтому добавляю. - Не вижу смысла.
- А в чём же тогда есть смысл? Человеку нужен человек. Слышали такую фразу? Нельзя получить удовлетворение от жизни, замыкаясь в себе и наблюдая со стороны за тем как живут другие. В одно прекрасное утро, вы проснётесь и поймёте, что всё что у Вас есть - это работа.
- Почему же "наблюдать"? - Я снова сдерживаю ухмылку и продолжаю. - Участвовать и получать лучшее, просто не загаживать людям головы рассказами об "участии".
Кажется, доку тоже надоела эта светская болтовня ни о чём. Работа сейчас и есть моя жизнь, более того - меня такая устраивает. Возможно, мне следовало бы сказать ей то, что она хочет услышать. Пообещать ходить на терапию, долдонить всю эту новомодную буддистскую хрень - как сильно я люблю всё живое, как я готов отдать жизнь ради других, как важен мир во всем мире. Но я точно знаю, что если подобное повторится, то поступлю точно так же. Надену броник, возьму пистолет, пойду на задание и снова выстрелю, если понадобится.

»» 16.06.17 21:43 Обсуждения развития сюжета игры МПиБ [АРХИВ]
_________________

- Ричард, ты - большая сволочь! А ещё друг называется?! Ты зачем мне прислал часть ссылки и написал «Там интересное про луну»??? Ты ведь знал, что я буду пытаться найти! Но прислал. Для чего спрашивается?
- Вот наверное для этого и прислал, - негромко ответил мне мой … эта сволочь. – Ты ж похоронил себя в той клинике. И было бы дело в какой-нибудь медсестре! Я бы понял, а ты даже мне ничего не рассказал, просто запретил всем приходить. А ты знаешь, мне твоя сестра мозг вынесла – так хотела тебя проведать.
- Я не запрещал! Кто захотел, тот проведал.
- Ты попросил!!! В твоём случае это в сто раз хуже. Оо Так тебя там проведывала леди?
- Почему попросить для меня хуже? – я действительно не понимал.
- У Фантаста тайны?! Меняем тему? Ладно. Ты как-нибудь со стороны на себя посмотри, когда ты просишь и всё поймёшь.
Подумав: - Ты хочешь сказать, что я просить не умею?
- Марк, ты дурак! И видимо пожалев: - Статья о том что рельеф на луне в одном месте очень похож на очертания танка.
- На луне нашли танк?!
- Марк, ты дурак! Выписывайся уже, ты однозначно здоровей не будешь. И мы сыр твой любимый купили – я его не съем, но за Грейс не отвечаю. – шепотом добавил друг и прежде чем отключиться, засмеявшись, добавил, - Я скажу Коре, что ты её ждёшь - пусть сестра взбодрит тебя окончательно.

Доктор Мейтленд осматривала меня уже раз в два дня.
Говорила, что я хорошо иду на поправку. Мне сняли швы и разрешили плавать. Бег пока был под запретом не менее чем на пол года. А вот диет-стол у меня уже был общий, что особенно радовало.
Благодаря Кейт, у меня было что почитать и на чём написать.
И я уже ходил. Не так быстро как раньше, но до служебного кафетерия, где было самое приличное кофе клиники, добирался.
Периодически действительно накатывало непонятное состояние. Вероятно, специалисты знали названия этому и могли помочь, только желания, чтобы кто-то копался в моих мозгах не было, и я был рад, что сеансы с психологом назначили уже после выписки.

В день выписки за мной должен был заехать отец.
Вещей на удивление собралось довольно много.
Сверху я положил книги. Проведя рукой по обложке детектива, который с удовольствием прочитал, подумал о приходе Кейт, который был для меня сюрпризом.
Я до сих пор не смог понять, что он означал и означал ли он вообще что-то.
Мысли и действия женщин всегда были загадкой для меня, как наверное и для большинства мужчин. Сочувствие и жалость видимо были присущи этой волевой девушке, но внимание было приятно.

Резко распахнувшаяся дверь, громко стукнулась об ограничитель, и в палату влетел вихрь. Кора всегда была импульсивной, а в подростковом возрасте это стало даже проблемой. Но не её, а окружающих.

- Привет, братец! Голос леди не был тихим, а объятия грозили моей шее удушением, но сестру это не смутило. – Спасибо, что разрешил помочь тебе выписаться, - целуя в щёку, торопливо произнесла девушка, - Ричард сказал, что ты тут почти женился на докторе?!
Желание всё-таки убить Мойса с каждым прожитым годом нарастало.
- Это его дурацкий юмор, - пробурчал я сестре, посмотрел в глаза отцу, который спокойно зашёл следом за вихрем.
Я снимал её руки с шеи, когда в палату зашла доктор Мейтленд:

- Зашла пожелать вам удачи и ещё раз напомнить, что рекомендации доктора лучше считать обязательными к выполнению, - улыбаясь, сказала она, посматривая на наше трио. - Хорошие физиотерапевт, психолог и дозированные нагрузки!

- Мисс Мейтленд, ещё раз большое спасибо вам за всё, - сказал отец и наклонившись, поцеловал руку доктору.

- Не волнуйтесь, доктор, я себе не враг, - заверил я свою спасительницу, которая уже выходила из палаты, но запнулась, услышав не тихое от Коры:

- Маркус, а у тебя хороший вкус! Она очень красивая.

Повернувшись, доктор улыбнулась и сказала сестре:
- Спасибо, мне приятно.

- Кора, я думаю, что тебе мало конного спорта, танцев и плаванья, - сказал отец, глядя на удаляющую спину в белом халате, - я поговорю с Лорейн на счёт китайского.

Кора лишь вздохнула, улыбнулась и подхватила меня под руку.
А я смутился, когда отец взял мою сумку с вещами. То что я сейчас физически уступаю собственному отцу резануло.

- Отвезите меня домой, поскорее, - попросил я их.
- Нет, - ответ отца был серьёзен и он явно подготовился, - мы с Лорейн обговаривали этот вопрос с доктором заранее, и она признала, что жить тебе одному пока не стоит.
Рука Коры сжала мои пальцы крепко-крепко.
Также крепко я сжал свои челюсти.
Но не от первого не от второго не стало лучше. У близких людей часто получается сделать больно любовью.

- Хорошо, - ответил я.

Сидя в кресле в своей комнате в отцовом доме, я размышлял что же делать и как быть.

Уехать на Уайт или на какой-нибудь другой остров, чтобы восстановиться и поработать в тиши или пожить ещё в мегаполисе.
А если остаться в Лондоне, то куда сходить, с кем пообщаться

Так ничего и не решив, взял телефон и, улыбнувшись, набрал номер, на звонок с которого установил "We Will Rock You":

- Привет. Это Маркус. Как дела?

»» 25.06.17 16:33 Обсуждения развития сюжета игры МПиБ [АРХИВ]
_________________

Разговор с детективом напоминал головоломку. Вроде бы ты уже решила как можно её разгадать, но тут встаёт новое обстоятельство которое не даёт этого сделать. Общение получалось весьма интересным, а детектив начал вызывать симпатию как личность.
- Расскажите о самом приятном воспоминании Вашей жизни, пожалуйста.
- Хм... –мистер Джейсон задумчиво потёр рукой подбородок - Мы можем остановится на том, что я не хочу этим делиться?
Откинувшись на спинку кресла, внимательно посмотрела на мужчину сидящего напротив.
- И чем же Вы хотите и готовы поделится, детектив? - не дожидаясь ответа, продолжила - Видите ли, любой психоанализ требует диалога между пациентом и врачом. Сейчас же наш разговор мне напоминает «допрос третьей степени» с моей стороны, на который следуют неохотные ответы с Вашей. - Демонстративно посмотрела на часы - У меня в запасе ещё целый час времени до окончания рабочего дня и неограниченный список вопросов в "арсенале". Будем продолжать в том же духе? Если "да"... всё закончится тем, что я не подпишу Ваш допуск и Вам придётся некоторое время отдохнуть от работы. Но мы же этого не хотим?
- Док, давайте сойдёмся на том, что я не ваш пациент? – Детектив пожал плечами и бросил взгляд в сторону двери. - Мне вообще не нравится ничем ни с кем делится. Я не псих, не планирую им становится. Слушайте, я убил преступника, потому что не сделай этого, он бы не остановился и пристрелил кого-то из группы захвата после меня, я защищал спины. Не сожалею и выстрелил бы снова, меня не мучают кошмары и угрызения совести на этот счёт, предпочёл бы засадить с*кина сына за решётку, но выбора не было. Думаю, это вся информация, которой нужно поделиться.
- Уже неплохо, детектив. Видите, разговаривать не так уж и сложно, - сдержала улыбку, заметив взгляд на дверь. Я была почти уверенна, что если бы не допуск, детектив Макс Джейсон давно покинул мой кабинет. - Поверьте, у меня не стоит цель лезть в Ваши дела, которые меня совершенно не касаются или задеть Вас своими вопросами. У Вас есть своя работа, которую Вы делаете хорошо. В тот же момент, у меня есть моя работа, которую я всегда делаю отлично, - вздохнув, посмотрела на одиноко лежавший на углу стола лист бумаги. - Сегодня сложилось так, что нам нужно поработать в команде. Вы умеете работать в команде, Макс?
- Да.
- Продемонстрируйте мне как вы работаете в команде, пожалуйста, - нахмурившись, постучала ручкой по блокноту. - Давайте сделаем так ... Вы сами решите, что именно можете мне рассказать о себе, о своей работе, а я просто буду слушать.
- Хорошо. – И снова он провёл ладонью по подбородку, бросил взгляд на дверь и затем посмотрел на меня. - Так... Это было ещё во время обучения в Академии, был у нас тренировочный полигон для отработки: старое заброшенное здание, озеро, лес, машины, автобусы. В учебном классе висели фотки лучших по сдаче нормативов, тогда мы не поняли к чему. Зря. Одна выделялась особенно - очень плотный мужик, ну футов 400, и надпись - "Чемпион по бегу. Полигон А-2". После инструктаж и кто-то "случайно" оборонил, что приз за свержение чемпиона полигона 300 баксов. Короче, вызвали мы "бегуна" на дуэль. В реале чемпион казался ещё больше, чем на фотке, весь курс потирал руки и планировал, как пропьёт эти самые легкие в жизни 300 баксов. А чтобы хватило всем, мы заспорили и со старшими ещё где-то баксов на 500 и даже дали фору их чемпиону в 15 секунд. Уже догадались? - Усмешка. - Полигон А-2 оказался имитацией вентиляционной шахты. Ему даже бежать не надо было.
По мере того как рассказ детектива подходил к концу, я уже не могла сдержать улыбку. А в конце, вообще, рассмеялась. Конечно, этот рассказ не был тем на что я рассчитывала (не было подробностей моментов детства или негатива, вызванного работой).
- Остроумно… весьма остроумно, - потянулась к допуску, который лежал на краю стола. – Что ж … - покачала головой, пытаясь вернуть себе серьёзный вид, - … упрямства Вам не занимать, - взяла ручку, отложенную в процессе беседы. – Если вы пытаетесь отыскать границы моего терпения – не стоит, оно у меня почти безграничное – улыбнулась – Вот что мне с Вами делать? Наверное, стоит подвести итог. Могу сказать, что Вы точно не псих. Депрессивного состояния - я не заметила. Приступов внезапной агрессии – тоже. По типу характера - Вы флегматик. Эмоции предпочитаете держать в себе, что не есть хорошо. Разговаривать предпочитаете только «по делу», - перечисляла заключения, отыскивая строчку, отведенную в допуске для подписи. – Совет врача … хоть вы и не мой пациент… побольше отдыхайте, внесите в свою жизнь положительные эмоции. Профессия у Вас такая, что это просто необходимо, – нарисовала свой «автограф» и протянула допуск детективу. – Не вижу причин, препятствовать Вам в возвращении на работу. Приятной службы, детектив.


После ухода детектива, я занялась текущей работой. Нужно было составить план тренингов для группы, которую мне поручил профессор на совещании утром. Это удалось узнать Линде, от секретарши Кирби. В это раз мне поручили группу из тех, кто потерял близких. Многим покажется, что это ерунда, все эти тренинги, занятия и разговоры в кругу таких же «братьев по несчастью». На самом деле - это возможность выговорится тем, кто не может поделится своими переживаниями даже с родными и друзьями, пережить этот этап в жизни и научиться идти дальше. Потеряв бабушку год назад, я знала, как важно не держать всё в себе. Снедающее чувство утраты; непонимание как жить дальше; потребность чем-то заполнить образовавшуюся в сердце пустоту – всё это стопорит жизнь, делая её однообразной.
Делая в блокноте наброски первого тренинга, я не заметила, как пролетело время. Линда, помахав на прощание, уже давно ушла. За окном кабинета спустились сумерки и начались зажигаться огни большого города. Не было вчерашнего ливня и неба затянутого тучами, сегодня звёзды весело подмигивали, сияя на небосводе. Вспомнив о ливне, я отложила ручку и перевернув несколько страниц в блокноте, нашла записи, сделанные размашистым мужским почерком. Весь день я гнала от себя прочь все мысли о прошедшей ночи. Не хотела вдаваться в анализ своих поступков и всего что произошло. Сейчас же в тишине кабинета, мысли снова начали роится в голове. Эрик мне понравился почти сразу же, принеся ту чашку кофе со смайлом. Этот милый жест – покорил. Возможно, он делает часто такие рисунки на кофе для своих посетителей, но в тот момент - это стало тем, что заставило меня забыть обо всём и посмотреть на него не как бармена, а как на привлекательного, интересного и с отличным чувством юмора мужчину. Глупо? Может быть. Но бывают моменты, когда простой пустяк, незначительная мелочь, решает всё.
Ещё несколько дней назад, я считала, что влюблена в другого. Теперь же думала о мужчине, о котором совсем ничего не знаю.
Маккорд… Я знала, что своим поступком перечеркнула всё что могло между нами быть. Он был тем, кто поддерживал в трудную минуту, забавлял и заботился. С ним было комфортно и спокойно. Но как бывает, было какое-то «но». Мы стали больше друзьями, которые могут посмеяться над какой-то глупой шуткой или обсудить фильм, поупражняться в остроумии или вести беседы ни о чём. Но всё же друзьями. Несмотря на то, что дальше будет, не хотелось бы потерять такого друга как он.
Поднявшись из-за стола, я подошла к окну, наблюдая как за окном покидают стоянку клиники посетители и коллеги. Мне тоже пора было ехать домой.

»» 02.07.17 20:55 Альтернативная реальность / Аlternative reality
_________________

Ритмичный перестук каблуков звучал неестественно громко в столь поздний час. Правда, в этих стенах никогда не бывает особенно шумно, в виду того, что «гости» не из разговорчивых. Однако снующих по коридорам людей немного больше днем.
Наверно, стоит добавить, живых людей.
В девятом же часу вечера морг клиники, за вычетом дежурного врача и интерна, был пустым. Крепче сжав небольшой клатч подмышкой, резким движением руки откинула длинные волосы, лезущие мне в глаза, за спину.

Часом ранее я ужинала в прекрасном испанском ресторане с парнем по имени Саймон. Он был из девонширских Смитов. Сноска мне ни о чем не говорила, впрочем, Саймона, видимо, это не особо волновало, ибо повторял он о своей родословной с завидным постоянством. Я - женщина, родившаяся и выросшая в Лондоне, знала о том, где находится Девоншир, лишь благодаря урокам географии. Саймон из девонширских Смитов оказался «бракованным товаром», а вот креветки с чесноком в этом ресторане были вкусными. Когда же наступила моя очередь рассказать о себе – зазвонил мой телефон. На первых свиданиях я обычно его отключаю, но девонширский Смит этого явно не заслуживал. Послав извиняющую улыбку Саймону, ответила на звонок и выслушала поток косноязычных объяснений интерна. Детектив Зануда просит о незамедлительном вскрытии тела, поступившего в морг только что, а, так как изначально в этом деле детектив работал со мной, кандидатура дежурного, не говоря о других врачах, даже не рассматривалась. Конечно, можно было дать задание интерну взять и отправить на анализы кровь жертвы, а Зануде передать, чтобы возвращался завтра, но честно говоря была даже рада такому повороту событий.
Саймона Смита, напротив, новость не обрадовала.
У выхода из ресторана, пока мы ждали кэб, которой доставит меня на работу, он не переставал неодобрительно хмуриться.
- Неужели в клинике нет других врачей?
- Есть, но детектив не желает иметь с ними дело.
- Я и не знал, что ты работаешь на полицию.
- Не «на» Саймон, а «с». О, вот и кэб, - воскликнула я, не скрывая облегчения. Повернувшись лицом к парню, открыла рот, чтобы соврать: - Я прекрасно провела время, Саймон. Спасибо за ужин.
- Постой, ты так и не сказала, в каком направление работаешь?
Его окрик остановил меня у раскрытой двери такси. Вновь обернувшись к нему лицом, не отводя взгляда, ответила:
- Я – патологоанатом.

Остановившись у прозекторской номер четыре, я посмотрела сквозь стеклянные двери в центр комнаты, туда, где на секционном столе лежало мертвое тело, прикрытое белой простыней. Подоспевший интерн-второгодка, Майкл, передал мне записку от детектива, в которой говорилось, что результаты вскрытия он может подождать и до обеда завтрашнего дня, а вот содержимое толстой кишки жертвы ему необходимо незамедлительно.
Последнее слово было подчеркнуто.
Трижды.
Жертва еще одна «лошадка»? За последние два месяца это был бы уже пятый случай убийства перевозчика алмазов. Впервые столкнувшись с подобным способом контрабанды наркотиков пару лет назад, в этот раз я не была особо удивлена «находке» у первой жертвы, правда содержание пакета поражало.
Оказывается, в толстой кишке человека может уместиться алмазов на пару миллионов евро.
Вернув записку молодому врачу попросила его приготовить все для вскрытия, сама же направилась в раздевалку, сменить платье и красные лодочки от Джимми Чу на хирургический костюм и закрытые резиновые тапки.
Если детектив желает получить содержание толстой кишки жертвы, что же он его получит. И не моя вина если интерн, вдруг, «забудет» тщательно его отмыть.

»» 28.08.17 22:20 Обсуждения развития сюжета игры МПиБ [АРХИВ]
_________________