Пламя Луны ( фэнтези, любовь)

Kate-rinka: 18.05.09 09:48

Оля я уже соскучилась по нашим героям, как они там? Уже ломка начинается

...

kosmet: 18.05.09 10:00

Думаю, что завтра выложу исправленную 7, а может и 8 главы

...

Kate-rinka: 18.05.09 10:08

Ждем-ждем

...

kosmet: 18.05.09 17:19

Вот 7 глава, поменяла совсем мало, дальше - будет чуть больше изменений. Выложу или сегодня ночью,или завтра


Глава 7

- Я никогда не собирался оставлять тебя, Иллия. – Даниил спокойно и серьезно смотрел ей в глаза. - Я просто не мог бы сделать этого. Нельзя оставить свое сердце, и жить без него дальше. Это невозможно, малыш.
Девушка села прямо на пол, опираясь о дверной косяк. Ее веки опустились, скрывая от него обнаженную душу. Она не хотела, чтобы он видел ее эмоции, пока сама не определиться с тем, что чувствует сейчас. У Дочери Луны нет чувств, не так ли? Но она так легко отбросила свою защиту в этот вечер. Сколько новой боли может еще вытерпеть Иллия, если он обманет ее?
« А надо ли нам терпеть?» - прошептал в ее сознании голос, который все это время был ее собственным разумом. Селена никуда не делась, затаясь и с насмешкой наблюдая за попытками Иллии вернуть власть над своей жизнью. « Мы можем и дальше ничего не чувствовать, мы это так хорошо умеем». О, Селена была достойной ученицей Конклава, девушка не могла не признать этого. Но Илли упорно пыталась проигнорировать ее.
- Если это - правда, что произошло?
Простой вопрос, но Даниил так долго размышлял над ним. Все то время, когда мог позволить своему разуму отпустить ее сознание, не боясь, что потеряет хоть эту призрачную нить. И с горечью признавал, что сам был виноват во всем. Нельзя было верить Конклаву. Как он мог быть настолько доверчивым, зная Килима всю свою жизнь? Как мог поверить, что их так легко отпустят? Хотя, «легко» было не тем слово, которое могло бы описать условие, поставленное перед юношей Конклавом. Но он смог сделать это. Мать свидетельница – и сам Даниил не знал, как у него достало сил на такое. Но он смог, победил …., лишь в последний момент осознавая, что и его победу они обернули поражением юноши.
С тех пор, как возмущенный воспитанник впервые взбунтовался против своего наставника, он каждым своим шагом и действием приближал тот момент развязки. Но тогда Даниил не знал об этом.
Он не слушал учителя, который убеждал его, что таков их путь, у каждого свой, но давно уже - общий, один на двоих. Даниил отвергал понимание наставника, не хотел смотреть на то, что тот показывал ему. Гнев терзал юношу. Он не понимал, как они могли думать, что он сможет сотворить такое с Иллией. А Килим все говорил и говорил, убеждал, призывал, образумливал, лучше самого Даниила понимая, что так терзает юношу и рвет ему душу.
Килим был опытен и мудр, он во много раз превосходил своего воспитанника числом прожитых лун, и давно уже разменял первую сотню лет, но еще не перешел полдень своей долгой жизни. И лучше чем кто-либо из сили’нов, Килим мог объяснить своему ученику самую тяжелую часть посвящения Оберегающего.
- Что так мучает тебя, Даниил? – Задавал свой вопрос Килим день за днем. И не видя у того готовности признать очевидное, сам решился ответить. – Мы знали, что рано назначать тебя Оберегающим, но у Конклава не было иного выбора. Сила Иллии проснулась, она осталось единственной наследницей, а ты был именно тем, кто лучше всего смог бы провести ее через становление. И мы решились, понимая, что, скорее всего, обрекаем вас обоих на страдания. Но с самого начала это был ваш путь. – Учитель замолк на мгновение, но перешел к самому главному, и в то же время, самому сложному вопросу. - Скажи мне, Даниил, что значит для тебя Иллия?
На этот вопрос у юноши был ответ – она значила для него все, но разве могло быть иначе? Последние восемь лет Иллия была частью его самого. Он делил с ней все: ее страхи, боль от потери семьи и физические недуги. Он был рядом с ней всегда. Разделил любую, самую малую эмоцию, которую испытала девочка. Иногда ему казалось, что их уже невозможно разделить. Даниил не смог бы с уверенность сказать, где заканчиваются его мысли и желания, и начинаются помыслы Иллии. Они, словно, были одним живым существом, просто состоящим из двух отдельных тел. Даже сейчас, разговаривая с наставником, Даниил ощущал девочку, он знал, какие чувства она испытывает, почти мог прочесть ее мысли. И это никогда не казалось ему чем-то ненормальным. Наоборот, он взрослел с удивительным ощущением полноты своей души и полной правильности протекающей жизни. И именно присутствие Иллии дарило Даниилу это чувство. Но юноша промолчал.
- Ты любишь ее, не так ли, мой мальчик? – Килим смотрел на Даниила пытаясь прочесть что-то на том лице, которое сам так долго старался сделать безжизненной маской. – Можешь не отвечать мне на этот вопрос, Даниил. Возможно, ты и сам не понимаешь, что именно любовь к ней терзает тебя сейчас, заставляя бороться против провидения Матери. Ты не первый и не единственный Оберегающий, кто полюбил Дочь. Но в то же самое время, ты первый и единственный, кто получил взаимность. У тебя было то, что никогда не имел ни один из нас – время было твоим союзником. Ты делишь с ней ее жизнь, но еще не начал вести по пути, который Мать предназначила для вас. Никто из Оберегающих не имел такого простого счастья, которым одарила тебя судьба. И нет среди нас ни одного, кто не завидовал бы тебе хоть однажды, видя, как радостно загораются ее глаза при твоем появлении, даже я. Но и плата за такое счастье будет самой тяжкой.
Сложно и мучительно вести наследницу по ее пути, когда твое сердце полно любви к ней, но ненависть возлюбленных отрезвляет Оберегающих. Твой же путь будет горящим пламенем на каждом шагу. Знать, что она любит тебя, и день за днем уничтожать ее чувство, делая Иллию истиной Дочерью. Наблюдать за тем, как любовь в ее глазах сменяется ненавистью, а затем холодным безразличием и полным забвением. И продолжать быть рядом. Видеть, как она выбирает другого, и сгорать от зависти, что не ты касаешься желанной, что может быть ужасней Даниил? Путь Оберегающего страшен и без взаимности хранительницы, ее же любовь - сделает его истинным адом. Не думаю, что хотел бы оказаться на твоем месте, даже за этот миг испытанного счастья.
Даниил не знал, прав ли был Килим, и было ли то, что он испытывал к девочке любовью. Но юноша не собирался проводить ее через становление. И никому не позволил бы этого. Он будет бороться.
Теперь юноша никогда не оставлял Иллию одну. Страх, что Конклав заберет ее, и попробует начать становление без его ведома, поселился в душе Даниила. Парень просиживал ночи напролет на подоконнике в ее комнате, оберегая покой девушки, засыпая тут же; ходил по пятам за ней пока светило солнце. Иллия была счастлива от того, что юноша посвящал ей все свое время, и, казалось, что память о том, что она видела и об их разговоре поблекла и стерлась. Но Даниил чувствовал страх в ней. Он струился по ее сосудам, наполняя сердце, свивался, словно затаившаяся гадюка, клубком в глубине души Иллии, день за днем отравляя ее существование.
Проходили дни, сливаясь в месяцы и годы. И все больше наблюдая за Иллией, Даниил понимал, сколь прав был Килим. Юноша любил ее.
Когда девушка была рядом, Даниил дышал и наслаждался светом солнца и синевой неба, даже холодное касание лучей Матери дарило ему удовольствие, если Иллия была подле него. Но стоило ей выйти из комнаты – и Даниилу начинало казаться, что он заперт в мрачном и душном склепе, и нет для него никакого спасения. Он уже не помнил, кем был до встречи с ней.
Но понимание этого не приносило облегчения Даниилу. А когда он увидел осознанную любовь, пришедшую на смену детской привязанности, в глазах Иллии - страх овладел им, заставляя леденеть сердце. Если Килим был прав в этом, мог ли он ошибиться в остальном? Неужели у них нет никакого иного пути? Неужели они обречены повторить судьбу всех, кто был до них? Юноша не собирался соглашаться с этим.
Он проводил бесчисленные часы в библиотеке замка, устраивал громкие споры с Килимом, кричал, проклинал, бушевал. Но не находил ни ответов, ни облегчения.
И только если Иллия была рядом, счастье перевешивало ужас и бессилие. Когда девушка обнимала его, все казалось возможным…
В миг, когда молодой мужчина впервые поцеловал любимую, ему показалось, что он еще не прожил и одного дня, не совершал ни единого вздоха, не видел ни одного восхода Матери. Все стало для него иначе. И если кому-то могло показаться странным, что Даниил не проводил больше свои ночи, неудобно устроившись на подоконнике, то для них было абсолютно естественным теперь засыпать и просыпаться в объятиях друг друга. Мужчина уже не смог бы отделить их ни в чем. Они стали едиными в помыслах, желаниях, действиях. Их сердца стучали в одном ритме, а дыхание было синхронным.
Он нарушил традиции сили’нов, выжигая клеймо своей силой, по обычаю гаррунов на коже любимой, чтобы еще полнее связать их. И главная Хранительница силы народа Луны с радостью приняла этот знак. Это была их тайна, то, о чем никто даже не догадывался. Во всем остальном они не имели такой роскоши, но и не стремились скрывать свою любовь.
Конклав смотрел сквозь пальцы на происходящее. Оберегающие не считали себя в праве что-то указывать Даниилу в его чувствах. В конце концов, он сам выкладывал себе дорогу в личное пекло. Никто не сомневался в том, что когда придет время, Даниил исполнит свое предназначение.
И не дано было понимать этим обездоленным и несчастным в своей убежденности Оберегающим, что, единожды познавший взаимность - никогда не сможет отказаться от нее. Никогда не будет в силах предать. Ибо можно стерпеть многое, что причиняют тебе, и самому держать нож, рассекающий твою плоть - но сделать все, пусть и абсолютно невозможное, чтобы даже чья-то мысль о боли любимого тобою существа не коснулась пространства, окружающего Мать.
И вот, когда времени почти не оставалось, и не было другого выхода для них, кроме как подчиниться или оборвать свои жизни, Даниил нашел ответ на тот вопрос, который мучил его последние четыре года. В одном из архивов их народа, которые мужчина так долго просматривал в библиотеке, описывался прецедент: когда-то, один Оберегающий уже выступал против Конклава. И тогда был определен порядок. Конклав назначал испытание, и если требующий справедливости выдерживал его – Мать признавала его претензии верными.
Соискатель минувших лет потерпел поражение.
Но для Даниила это не имело значения. У него было за что бороться. И не было другого выбора – только победа.
Даниил сообщил Килиму свои требования. Он просто хотел, чтобы их оставили в покое. Тем более что сила Иллии и без становления была огромной, и наследница прекрасно контролировала ее. Народ Луны не был обделен своей Хранительницей, она в избытке дарила силу Матери. Мужчина просто хотел, чтобы им дали идти своим путем, который, так или иначе, дала Мать, соединив в столь раннем возрасте.
Конклав принял вызов. И определил испытание. Даниил должен был бороться с Килимом.
**********************************************************************

Даниил ни слова не сказал любимой о том, что планировал сделать. Он успешно скрывал свои приготовления и опасения. С Иллией мужчина был весел и радостен. Вот только не мог выпустить ее из своих рук. Он должен был прикасаться к ней ежесекундно. Знать, что она рядом, чувствовать ее любовь, ее тепло.
В ночь перед боем, мужчина не мог насытиться девушкой, не мог перестать прикасаться к любимым чертам, нежно обводя их пальцами. Даниил зачерпывал тяжелые пряди ее волос в пригоршни, крепко прижимая уже спящую Иллию к себе, не имея сил выпустить из своих рук. Он думал только о победе. Не пускал даже намек на сомнение в свою душу и разум.
Но разве страху и неуверенности нужно приглашение? Нет, они заходят сами. Аккуратно, тихо и незаметно, приоткрывают двери наших сердец, просачиваясь в них, и тут же становятся полноправными хозяевами, стремительно сметая бастионы нашей уверенности.
Так было и с Даниилом. Его душу терзало и скручивало, а сердце разрывало от страха за любимую. Мужчина знал, что будет с ней, если он потерпит поражение.
И когда наступил самый темный час ночи, Даниил встал, осторожно укрывая девушку, даже во сне потянувшуюся за ним. Он нежно придержал ее за плечи, ожидая, пока Иллия вновь погрузится в глубокий сон. Постояв минуту, любуясь ее красотой, он достал давно приготовленный подарок из небольшого тайника. Но это был не просто подарок. Нет. Это было предложение…
Кинжал с рукоятью, украшенный лишь серебряным узором, бесшумно лег на подушку, рядом с прядью платиновых волос. Поверх черной кости рукояти вилась тонкая серебряная цепь, в излучине которой висел кулон. Но и в этом он нарушил обычаи. Традиционная подвеска сили’нов при обручении должна была быть из малого обломка Камня Луны, символизирующего их сущность. Часто на них вырезали герб того, кто делал предложение. Однако кашим не нуждался в гербе и никогда не скрывал от любимой второй своей половины. Красный коралл сливался с камнем Луны, настолько тонко и искусно подогнанный, что невозможно было обнаружить разделяющего их пространства. Такие же разные и в тоже время, столь же неотделимые, как душа кашима. Как их любовь с Иллией.
Коснувшись кончиком пальца кулона, он попытался нагреть холодные камешки. Не удержавшись, захватил прядь волос Иллии, подержал мгновение, и, не смея более задерживаться, стремительно покинул комнату.
Даниил бесшумно шел по пустому спящему замку, не встречая никого на своем пути. И только во дворе, он столкнулся с Хоресом. Старый дворецкий внимательно посмотрел на мужчину, и Оберегающему показалось, что слуга прекрасно знает, куда он направляется. Это было невозможно. Но отчего в глазах старика стояло такое опасение и грусть? Не обращая на это никакого внимания, Даниил покинул территорию замка.
Солнце лишь начинало окрашивать алым небо на востоке, когда мужчина вошел в священный круг камней. Его уже ждали.
Внутри второго кольца стоял Килим, который кивком приветствовал своего воспитанника. Чуть в стороне находился Арман, который, очевидно, должен был наблюдать за ходом поединка.
- Ты уверен в своем выборе, Даниил? – Килим смотрел на мужчину спокойно и несколько грустно. – Зачем ты борешься с тем, что нельзя изменить, мальчик?
Но Даниил не собирался вновь спорить с наставником.
- Я не изменю своего решения. – Мужчина твердо смотрел в глаза противника.
- Что ж, - кивнул тот, - если таков твой выбор.
Поток воздуха налетел на Даниила, стремясь повалить, сбить с ног, но мужчина сопротивлялся. Он ответил на удар, лишь после этого замечая, что Арман не планировал быть простым наблюдателем. Они обманули его! Конклав не собирался давать ему шансов на победу! Его учителя знали силу мужчины, и не хотели оставлять хоть малейшую возможность своего поражения.
Ярость и гнев охватили Даниила. Все, кому он так долго верил, кого всю свою юность считал непогрешимым – на проверку оказались обманщиками! Не было чести, не было правды! Только слепое следование давним традициям, с полной готовностью пожертвовать для этого любыми идеалами и принципами.
Но, не обращая внимания на свой гнев, Даниил продолжал трезво мыслить. Эмоции погубят его сейчас. Это недопустимо. И твердая рука разума направляла его действия, обращая и ярость в пользу, усиливая возможности мужчины.
Бой против Килима был бы сложным, Даниил прекрасно отдавал себе в этом отчет. Битва же с двумя сильнейшими воинами Конклава – была уничтожительной. Но они боролись за обычаи, а Даниил за ту, которую любил больше чем себя. И медленно, удар за ударом, он находил уязвимые места своих противников, разя их как можно больнее. Но и сам Оберегающий не остался невредимым. В меру всех возможностей, он старался прикрывая свои слабости, о которых его учителя были великолепно осведомлены, но все чаще пропускал неожиданные удары со сторон обоих. Однако не допускал, чтобы это повлияло на его превосходство в битве.
Одних отчаянье добивает лучше любого врага, другим же придает силы и решительность даже в самой безнадежной схватке. Даниил не относился к первым.
Все яснее становилось, что и совместными усилиями наставникам уже не одолеть своего воспитанника. Арман упал, практически сломленный, едва имея силы продолжать дышать. Килим даже не оглянулся на своего сторонника.
Даниил сосредоточился на том, кто еще стоял. Раскаленный от сталкивающихся сил воздух жег его легкие, покалывал кожу остатками молний и угасающими искрами пламени, которые уже не исчезали полностью после ударов, сильно велика была их концентрация здесь. Он не чувствовал многочисленных ран, мужчина давно не обращал внимания на собственную боль. О, как близка была его цель! Почти ощущалась в воздухе, читалась в страхе и сомнениях, появившихся в глазах его противников.
И Килим не выстоял, упав на колени, опираясь сочащимися кровью руками во взрытую их боем землю. Даниил не позволял радости захлестывать свою душу, но это было сложно. Он победил их! Это было невероятно, но ведь он смог….
Однако что-то не так было в мире, окружающем его. Что-то менялось. Даниил не мог уловить, саму суть изменений, просто ощущал это всеми чувствами. И только поймав злой и торжествующий взгляд размывающегося и исчезающего Армана, Даниил понял, что они, так или иначе, обошли его… Конклав не умел и не собирался признавать поражение!
Все то время, пока Даниил сражался с Килимом и Арманом, остальные Оберегающие меняли пространство для него. Им прекрасно было известно, что кашим не мог в полной мерее овладеть этим искусством. Кровь гарруна мешала ему. И не сумев победить его, они прибегли к этому последнему ходу.
Опустошенный от столь стремительного низвержения со своей вершины, мужчина, не в силах поверить, смотрел на то место, где еще миг назад лежали его противники.
Испугавшись нарушения традиций, и не имея возможности избавиться от нарушителя иным путем, Конклав отверг отступника, выбрасывая его за пределы своей реальности…
Одинокая фигура того, кто почти поверил, что в силах сломить вековой уклад, стояла в центре внутреннего круга священных камней. Тяжелые грозовые облака затянули небо, нависая над ничтожным существом, посмевшим выступить против Матери. Гром рокотал, обвиняя Даниила, и молнии ударялись в землю вокруг отторгнутого, но уже не он вызвал их. Тяжелые, холодные струи дождя хлестали по его лицу, рукам, телу, обжигая своим ледяным касанием свежие раны. Отчаянье зарождалось глубоко внутри Даниила, заполняя его душу и сердце, распирая тело, вырываясь наружу криком полным боли. Он нарушил безмолвие утра своими проклятьями, перекрывая рев бури. Это уже не был крик живого человека, нет, сама безнадежность кричала в Священном круге…
Даниил мог бы попробовать потягаться с одним советником Конклава, возможно, с двумя, в изменении реальности. Но против их всех – у него не было шансов. Они знали об этом.
И хуже всего было то, что Иллия не имела представления о происходившем здесь. Что они скажут ей? Что сделают с его любимой?
Эти мысли разъедали внутренности Отвергнутого, растекаясь по ним кислотой. Он горел заживо от невозможности что-то изменить.
Но Даниил не был сломлен. Никогда. Сколько бы времени не прошло, что бы он не должен был сделать для этого – мужчина знал, что вернется. Он перевернет весь мир, покорит пространство, сделает его своим слугой и рабом, но он вернется! И они заплатят. Все, до последнего, кто участвовал в этом…
Отверженный поселился среди людей, не скрывая того, кем был.
Люди уже много столетий знали о сили’нах и гаррунах. Но человечество пошло своим путем. Не имея способностей к управлению силами природы, они погрузились в изучение их свойств. Люди развивали науку, совершенствовались в технике. И за последние два столетия, благодаря своим достижениям в этой области, человечество добилось успехов. Дети Луны и Дети Марса признали людей достойными равенства. Многие народы поддерживали торговые и дипломатические отношения с обеими расами, но не брезговали заключать союзы то с одной, то с другой, для личной выгоды, на словах же, придерживаясь нейтралитета.
Даниил искал того, кто смог бы помочь ему. Он советовался с множеством человеческих ученых, которые, как они думали, разбирались в материи и пространстве. Но те ничем не смогли помочь Оберегающему. Кашим осознал, что все они, вместе взятые, меньше его самого понимают в окружающей их реальности. Но, не обращая никакого внимания на все сильнее охватывающую его безвыходность, мужчина и не думал останавливаться. Никому и ничему, даже смерти, он не позволит помешать ему вернуться к любимой.
Каждая минута его жизни была заполнена мыслями о ней. О ее страхе, ее боли, ее потерянности и непонимании его исчезновения. Что сказали Хранительнице? Чем очернили кашима? Душа Даниила съеживалась от страха за Иллию. Кто защитит ее от врагов, которые окружают наследницу, и чьи личины она принимает за лица друзей? Одни вопросы, никаких ответов, и едва ощутимые касания ее чувств – вот та реальность, в которой жил теперь мужчина.
Даниил с точностью до мгновения знал момент, когда Конклав начал становление Иллии. И он был с ней в этом. Его рука повторяла узор, который Оберегающие врезали в плоть любимой синхронно с ними. Каждую деталь, малейший поворот острия, самое незначительное усиление давления. Даниил проходил этот путь, делая то, на что еще не решался ни один Оберегающий. Он ощущал все, что чувствовала она. И вот эта часть была самой тяжелой, убивающей, размозжающей его душу осознанием своей вины.
Но на середине пути пришло открытие. Кроме ее боли и ее узора, Даниил получил еще нечто, на что не рассчитывал, и о чем даже не мог подозревать. Сила Матери покорилась кашиму.
Теперь мужчина видел пространство так, как никогда ранее. Оно, в полной мере, стало его рабом. И день за днем, секунду за секундой, каждое мгновение, которое он мог посвятить этому, не боясь упустить Иллию в забвение, Отверженный расплетал узелки ткани реальности, в которую Конклав укутал его любимую. Наступил момент и его противники осознали это - только для них уже было поздно. Да, Конклав менял узор ежеминутно, да, каждый из его состава вносил свою, уникальную комбинацию – но это не имело, ровным счетом, никакого значения. Лишь слегка отдаляло неизбежное. С каждой новой комбинацией Даниил становился все сильнее, все легче разгадывал их следующие ходы. Он уже не мог сдерживать свое нетерпение. Мужчина знал, что они осознали свое поражение. И тогда к нему пришел Арман.


Как вам такое изменение?

...

Kate-rinka: 19.05.09 10:15

Оля как мне кажется, когда что-то меняешь в тексте всегда получается чуточку лучше чем было. Первый раз настрочил, только и успевая за мыслями, а потом начинаешь смотреть на все в целом и поправлять, дополнять, где не успел сказать или что-то упустил, причем у меня, например, это происходит постоянно - почти каждый раз при прочтении что-то да меняю.
Но по мне я и первую выложенную 7 главу проглотила и осталась довольна И изменения тоже читаются очень даже хорошо В общем, наверное плохой из меня советчик по этому поводу

...

nelli: 20.05.09 13:15

Давно не заскакивала, а тут такое
Скачала себе, буду сравнивать.

...

lerona: 20.05.09 22:13

Оля, соглашусь с Катеринкой. И так хорошо и в старом варианте неплохо. Извини, за такие общие комментарии, просто когда с удовльствием читаешь часто не заморачиваешься над ньюансами. Жду продолжения.

...

kosmet: 21.05.09 05:44

Катеринка, да, у меня тоже так, все время что-то исправить хочеться. Но я рада, что читать интересно, что тогда, что сейчас



nelli, читай, сравнивай


Аня,
рада, что с удовольствием Спасибо

Девочки, продолжение будет в ближайшие дн, обещаю У меня тут просто возникли трудности, думала вчера все сделаю, а вчера футбол - кубок УЕФА - муж упросил с ним смотреть, а наши возьми и выйграй ... короче, никакого времени для творчества Но я наверстаю упущенное,

...

Sonata: 21.05.09 09:25

Ой, я со своими тоже вчера смотрела, потом долго успокоится никто не мог! Но наши выигралиии!!!!

Ожидаю этого упущенного

...

lerona: 21.05.09 22:33

Знакомая ситуация Наверное, вчера все смотрели. Даже не любители футбола.
Продолжения жду, конечно.

...

KasatkaKsy: 21.05.09 22:50

Поскорей бы закончился футбол и начался огонь )))

...

kosmet: 22.05.09 12:00

Sonata, Аня,


KasatkaKsy, футбол закончился.....



Глава 8

Пятнадцать минут. Так ничтожно мало времени понадобилось, чтобы рассказать о целом десятилетии борьбы, обмана, отчаянья. Даниил не знал, что думает об этом Иллия. Ее глаза оставались закрытыми на протяжении всего времени, что он говорил. Но мужчина мог ощущать, как сомнение, обида и надежда борются в ее душе. Если бы прошедшие года не научили его самоконтролю, Даниил заключил бы любимую в кольцо своих рук, и поцелуем бы смел все ее сомнения. Но это был не выход. После мгновений страсти, все страхи вернутся. Их надо не прогнать, а уничтожить, беспощадно и планомерно. Потому мужчина стоял, опираясь на подоконник у раскрытого окна, и лишь наблюдал за Иллией.
Даниил не боялся, что своим расположением выдаст комнату Хранительницы тем, кто находится на улице. Создавая защиту, он позаботился о том, чтобы ни один элемент ее покоев не был доступен даже при пристальном изучении замка. Оттого, находящиеся на дворе, даже не подозревали что, возможно, задирая голову вверх, смотрят прямо в окно наследницы.
Иллия свесила голову на грудь и тихонько вздохнула.
- Килим сказал мне, что ты ушел. Взбунтовался. Отказался подчиниться Конклаву и заявил, что лучше уйдешь, чем жить так дальше. Рассказывал, как они с Арманом уговаривали тебя остаться, а ты начал биться с ними. Показывали мне свои раны. – Она нервно закусывала нижнюю губу. - Они говорил, что я не должна обижаться. Ведь тебе было очень нелегко. Мало кто из мужчин, даже самых сильных, могут перенести свою неспособность изменить то, что им не нравится. – Девушка смолкла на миг. – И что ты устал от такой ситуации. Сдался и просто сбежал от давящей на тебя ответственности передо мной, Конклавом и Матерью.
Даниил почувствовал, как в нем нарастает возмущение и бешенство. Он никогда не сдавался. И ни при каких обстоятельствах не оставил бы любимую на поругание Конклава. Он сжал подоконник с такой силой, что пальцы заломило, но это не имело значения.
- Но я не поверила им.- Иллия говорила очень тихо. Даниил напрягал слух, чтобы слышать ее. – Я знала, что ты не такой, как они пытаются описать мне. Я была уверенна, что знаю тебя гораздо лучше, чем они. Но ты не приходил, Даниил. И не было ничего. Никаких вестей. Только пустота.
Девушка подняла голову, и мужчина увидел, что серебро пылает злостью.
- Так долго, Даниил. Я ждала так долго. Не обращала внимания на то, что они делали со мной. Я ждала, ждала, ждала. Только безрезультатно. А потом я ощутила твое сознание. И это взбесило меня. – Кулачки Илли сжимались от переполнявших ее чувств. – Как смел ты не давать мне забвение, которое облегчило бы мои страдания, если сам не появлялся, чтобы спасти? И я начала взращивать эту злость. Лелеять ее. Это было единственное, разрешенное мне чувство. – Наследница почти задыхалась. Ее глаза лихорадочно блестели, а грудь часто вздымалась под тонким шелком блузы. Она все еще не могла управлять таким большим количеством эмоций. Не так легко было вспомнить о том, как это делается, после стольких лет угнетения. Да и морально ее ломали с огромным рвением. Конклав был прекрасным учителем сдержанности.
- Тише, малыш, тише. – Мужчина уже был подле любимой. Он опустился на колени рядом с ней, сжимая ее кулаки и расслабляя пальцы. – Дыши, Илли. Это уже прошло. Закончилось.
Он отпустил ее руки, и положил свою ладонь ей на щеку, пытаясь помочь успокоиться. А второй рукой притянул к себе, обнимая за плечи.
- Прости меня, Илли. Я был глупцом. – Он глухо говорил ей в волосы, лаская лицо. – Но как ни велика моя вина, я никогда не сдавался. И все это время искал путь к тебе, любимая.
- Почему ты не рассказал мне о том, что собирался сделать, Даниил? – Девушка была напряжена, ей никак не удавалось расслабиться. – Ты хоть представляешь, каково мне было увидеть твой подарок, проснувшись, и тут же узнать, что ты ушел, не сказав ни слова?- Она всхлипнула. – Я мучилась, не понимая, что произошло. Почему ты оставил меня? Что я сделала не так? Это добивало сильнее, чем все их «уроки».
Даниил сжал ее так сильно, что вполне мог оставить синяки на нежной коже. Но он не смог бы ослабить свои объятия.
- Я был самонадеянным юнцом, малыш. Думал, что смогу решить все, не вовлекая тебя. – Мужчина уткнулся лицом ей шею.- Прости меня. Я знаю, что не вполне заслужил это. Но я никогда не оставлял тебя, не по своей воле. И я боролся за то, чтобы вернуться.
Иллия, начиная понемногу расслабляться в его руках, прижалась лбом к его груди.
- Я … это так трудно, Даниил. Просто поверить, … после всего. Но я хочу этого. Так хочу. – Со вздохом, она обвила его своими руками, еще сильнее прижимаясь, словно желая полностью слиться с ним, не оставить пространства, вытолкнуть все сомнения.
- Я готов ждать, малыш. И более никому и ничему не дам разлучить нас, клянусь тебе. – Он целовал нежную кожу шеи, сминая пальцами шелковый ворот, оттягивая мешающую ему ткань. Скользил губами вверх, к мочке уха, лаская ее. Прошелся порхающими касаниями губ по скуле и накрыл ее мягкие уста, поцелуем боготворя любимую.
- ДАНИИЛ!!!! – Крик, полный ярости и злобы, нарушил предутреннюю тишину, врываясь через окно к ним. – Если ты сию же минуту не спустишься, и мы не увидим невредимую Дочь, я разберу этот чертов замок по камешку, но найду тебя!!! Ты слышишь меня?
Даниил усмехнулся в губы Иллии.
- Только абсолютно глухой не услышал бы твоего друга, и то, я не гарантировал бы этого. – Прошептал он, не отрываясь от любимой.
Иллия улыбнулась в ответ.
- Раньше и ты считал его другом, Даниил.
- Не думаю, что хочу возобновить нашу дружбу. Да и он, навряд ли, желает этого, Иллия. – Даниил целовал веки девушки.
- Отчего же? – Шепот девушки прерывался, желание забирало ее дыхание.
- Он посягает на то, чего хочу я, малыш. И мы оба знаем это. – Он не сказал главного вслух. Но в этом не было необходимости. Каждым прикосновением, каждым касанием губ, он утверждал свое право на нее.
«Ты моя», говорил он, целуя ее скулу. «Ты моя», давил мужчина, вновь впиваясь в припухшие губы. «Ты моя», клеймил Даниил, натирая пальцем метку, распространяя жар по всему ее телу. Иллия готова была кричать «Да», но Селена лишь хохотала над таким заявлением.
«Мы никому не принадлежим» - ее насмешливый голос звучал в ушах Иллии, « нам никто не нужен. И с чего нам верить ему? Да он первый претендент в подозреваемые. Где он был все это время? Ты знаешь только то, что кашим сам сказал тебе. А как проверить?» Но Иллия не желала слушать свое второе «Я». Она крепче прижималась к Даниилу, открывая ему свое сердце, не поддаваясь на речи Селены. Однако Дочь Луны не сдается…
Да и Колин не следовал ее примеру.
- Я ЖДУ, ДАНИИЛ!! – Крик несся по двору, проникая во все щели.
Со вздохом сожаления, мужчина оторвался от губ любимой.
- Как это ни грустно, но у нас еще есть дела, и Колин покоя нам не даст. – Даниил смотрел в глаза девушки, нежно гладя пальцем шею, забираясь под смятый ворот.
Иллия еще не могла прийти в себя. Сильно много всего происходило с ней за эти сутки, а сна досталось так мало. Ее мозг перетягивали две сущности, разрывая душу девушки на части, лишая покоя. Кроме того, она так сильно желала, чтобы Даниил продолжил, с одной стороны… А с другой, Селена шипела в ней, возмущаясь легковерностью, и доверчивостью. Даниил был прав. Им многое надо было сделать, коль в замке появился предатель.
Молча кивнув, Иллия позволила кашиму помочь ей подняться. Держа ее за руку, мужчина вернулся в комнату. Но остановился у самого выхода, осматривая покои.
- Учитывая ситуацию, может стоит перенести Камень Луны сюда? – Оберегающий вопросительно посмотрел на Хранительницу. – Здесь самое безопасное место в замке, на данный момент.
Но Иллия как-то странно отреагировала на его вопрос. Девушка с непониманием смотрела на мужчину, словно не могла осознать, о чем именно он беспокоится. Потом кивнула, соглашаясь.
Даниил задумался над этим, но лишь на мгновение. Он наклонился к губам Иллии, быстро целуя.
- Хорошо, тогда оставайся пока здесь, я принесу Камень. Не выходи без меня, путь другой, ты увидишь, когда мы будем спускаться.
Девушка согласно кивнула, ей было необходимо время в одиночестве. Очень необходимо.
Окину ее напоследок еще одним обжигающим взглядом, Даниил вышел из комнаты.
Иллия присела на кровать, ощущая, что ноги предают ее. Что же ей делать? У девушки практически не было сомнений в том, что история, рассказанная Даниилом, правдива. Но это Иллия верила. Селена же просто фонтанировала догадками о причастности мужчины ко всем несчастьям, которые хоть когда-то происходили с девушкой.
Как перестать подозревать и сомневаться после стольких лет? И надо ли это делать?
Тяжкий вздох сорвался с губ. Словно ей и без того не о чем волноваться. Конклав, гарруны, война… - эти проблемы никуда не делись. И требовали огромного внимания и осторожности.
Иллия запустила пальцы в волосы, массируя голову. Приняв решение, она встала, и быстро подошла к изголовью кровати. Иллия не будет больше слушать Селену, она будет жить как раньше…. Только бы Селена согласилась с этим. Потому что у Илли не было уверенности, что у нее хватит сил противостоять своей личине.
Девушка аккуратно сложила куртку Даниила, не устояв и прижавшись к ней на мгновение, вдыхая его запах. Отложив ее в сторону, она скользнула рукой под покрывало.
*********************************

Даниил быстро шел по коридорам. Он достиг комнаты в башне за несколько минут. Открыв дверь, мужчина внимательно осмотрел все, проверяя, не побывал ли здесь кто. Но ничего не изменилось за время его отсутствия. Пройдя в центр помещения, кашим аккуратно поднял с каменного пола кинжал, брошенный Иллией. Он не собирался давать ей забыть о предназначение этого дара.
Если подвеска из обломка лунного камня символизировала сущность сили’нов, которую они показывали тем, с кем желали соединить свою жизнь. То смысл кинжала был - показать готовность отдать эту жизнь за любимого, пусть даже принимая смерть и мучение из его рук.
После этого, Даниил подошел к мраморной подставке, на которой стоял Камень Луны. Мужчина никогда ранее не видел этот материальный источник их силы. Камень хранился у Конклава, и передавался Дочери только после прохождения половины пути Становления. Но без силы самой Хранительницы – Камень был лишь бесполезным булыжником. Он не открывал своих секретов никому, кроме наследницы. И если гарруны решились завладеть силой Камня, они будут охотиться и за Иллией. Тем более что им удалось получить полную информацию об этом. И сообщение, оставленное во дворе, лишь подтверждало его выводы.
При мысли об ошибке, допущенной Конклавом, Даниил сжал руки, испытывая ярость. И опомнился, лишь ощутив как лезвие кинжала, который он продолжал держать в руке, прорезало его кожу. Мужчина с улыбкой смотрел на лезвие, по которому стекали капли его крови, прочерчивая след на темных следах крови Иллии. Лезвие мягко засветилось. «Что ж, ритуал завершен», с усмешкой подумал он. Хотя, конечно же, мужчина не скажет ей об этом. Не то, чтобы это было в его планах именно таким способом, отнюдь. Он получит настоящее согласие. У Даниила не было в этом сомнений. А ей не стоит знать об этом.
Не задумываясь более ни о чем, Отверженный осторожно взял в руки Камень Луны и поспешил назад к Иллие.
****************************************************************
Когда Даниил вернулся в комнату, прошло не более десяти минут. Илли стояла возле окна, повернувшись к проему боком и опираясь головой в стену.
- Он еще кричит? – Даниил прошел к стене, в которой был их тайник и, открыв его, поставил Камень. Рядом он положил кинжал.
- Нет, последние минут пять – тихо. Видно отправился осуществлять свою угрозу. – Девушка слабо улыбнулась. – Наверное, нам стоит поспешить, если мы хотим сохранить крышу над головой. – Она выглядела такой уставшей и измотанной. Даниил подошел к ней, осторожно отрывая ее от опоры и облокачивая любимую на себя.
- Может, ты все же отдохнешь? Я думаю, что смогу справиться с ним, да и с другими тоже. – Его руки крепко поддерживали ее хрупкое тело.
- Я выдержу, и не буду отсиживаться здесь, не зная, что происходит. – Иллия гордо выпрямилась, отстраняясь от мужчины. – Ты же не думаешь, что все это время мне делали поблажки? – наследница бросила на Оберегающего насмешливый взгляд.
Даниил лишь пожал плечами.
Колина они увидели, спускаясь по главной лестнице, на площадке между первым и вторым этажом основного здания замка. Воин настойчиво пытался протиснуться мимо загородившего проход Хореса. Анри пробовал зайти с другой стороны. Измиль наблюдал за этим со стороны, и, судя по лицу, искренне забавлялся.
- Убирайся к дьяволу, Хорес! – Колин решил полностью забыть про хорошие манеры. – Я не собираюсь ждать здесь, пока он творит там неизвестно что!
- Не ваше дело мешаться в это, мастер. - Старый дворецкий стойко держался против напора двух воинов.
- Это кто такое решил?! – Взревел мужчина, и Анри поддержал его яростным киванием.
Все были так увлечены своим спором, что никто не обратил внимания на появление Дочери.
Хранительница выглядела столь же неприступной и бесчувственной, как и всегда. Пусть это и было не так теперь. Селена затаилась на время, и полностью оставила народ Луны в дрожащих руках полной чувств, эмоций и сомнений Иллии. Истинная Дочь хотела показать Иллие, как беспомощна та, перед своей судьбой. А та – растерянная и ни в чем не уверенная, снова цеплялась за личину, не имея возможности решить, что надежнее: слова исчезнувшего когда-то Даниила, или проверенная годами Селена. Но никому об этом знать не стоило.
Девушка окинула ледяным взглядом разворачивающуюся картину.
- Что за балаган вы здесь устроили? – Ее голос был тих и надменен. Воины замерли, поднимая свои головы и глядя на Дочь.
Реакция каждого на появление Хранительницы была различной. Но Иллия была уверена, что ни один из стоящих здесь мужчин не упустил того, что их с Даниилом волосы все еще были влажными, а ворот блузы наследницы жестоко смят. Девушка видела это по ярости и ревности, вспыхнувшей в глазах Колина. Читала в выражении лица Измиля. Улавливала раздражение и злость, волнами расходящуюся от Анри. Но ей это было безразлично. Они сделали свои, не совсем пока отвечающие действительности выводы. И наследница не собиралась комментировать их.
- Мы волновались о вашем благополучии, почтенная. – У Измиля хватило ума скрыть свое мнение, и ничем не выдать того, что он на самом деле думает.
Колину же, определенно отказывала выдержка, хоть он и пытался взять себя в руки. А вот Анри даже не думал скрывать, что он думает, яростно впиваясь глазами в Даниила. Но для Гэрема, стоящего чуть позади Хранительницы, их мнение не стоило и медяка. Только огонь на фитилях свечек, которые Иллия всегда просила расставлять в замке, невзирая на электричество, вспыхнул ярче, словно предупреждение не переходить черту.
- Разве у вас был повод беспокоиться? – Наследница обвела всех колким взглядом. – Кто бы мог подумать, что Конклав подсунет мне в охранники юнцов, не умеющих контролировать свои эмоции и порывы? – Она уже не смотрела на них, переведя глаза поверх голов сгрудившихся и разозленных мужчин. – Даниил сказал, что в замке, возможно, предатель, а вы не нашли ничего лучшего, кроме как бороться с моим дворецким. Как умно.
Не обращая более внимания на них, Дочь продолжила свой спуск, и воины расступились, не имея чем возразить ей. Даниил последовал за Иллией.
Главный зал был заполнен переговаривающимися слугами. Однако при появлении хозяйки и Оберегающего над собравшимися повисла полная тишина. Иллия прошла к креслу у камина, и села, сохраняя свою отстраненность. За ними в комнату вернулись и остальные воины.
Следующие часы девушка просто сидела и слушала, изредка что-то уточняя. Если бы не тренировки Конклава, Илли уснула бы тут же в кресле, еще в первые двадцать минут, но боль самый лучший учитель, гораздо надежнее счастья. И Дочь Луны высоко держала голову, внимательно приглядываясь к знакомым с детства лицам, и вслушиваясь в голоса, пытаясь определить, лгал ли кто-то из них.
Даниил разговаривал с каждым слугой, не упуская ничего. Выясняя малейшую, даже незначительную деталь. Оберегающий не давал другим охранникам вмешаться, сразу показав, кто именно управляет здесь, и, как ни странно это было, слуги поддержали Даниила. Они просто игнорировали вопросы, которые задавали Колин и Измиль, словно те и вовсе молчали. Воинам не оставалось ничего иного, как смириться с этим. Анри же не смел и рта раскрыть после того, как Гэрем жестким голосом напомнил ему про отсутствие во дворе, и что, лично у Даниила, были серьезные претензии к листеру.
Наконец, когда солнце уже поднялось над горизонтом, и весело согревало своими лучами зеленые холмы, окружающие замок, кашим отпустил последнего слугу. Окинув взглядом воинов и задержавшись на Иллии, выглядевшей такой безмятежной, и в то же время, прекрасно ощущая, чего ей это стоит, Даниил приказал Хоресу накрыть завтрак.
Ничего конкретного выяснить не удалось. Никто не видел никого незнакомого. Никто не общался в последнее время с кем-то за пределами замка. Да что там, большинству даже не был известен узор, по которому можно было бы покинуть замок. Его сменили лишь накануне вечером, перед самым отъездом Хранительницы, когда большинство из челяди уже спало. Создавалось ощущение, что мертвый котенок сам по себе оказался на камнях двора, каким-то чудесным образом минуя всю сложную систему охраны. Но Даниил не верил в чудеса вообще, и в это конкретное, в частности. Иллия была в опасности, а они не могли выяснить ее источник. Это напрягало и выводило из себя. Мужчина приказал Хоресу предупредить Конклав, хоть и не испытывал нежных чувств к ним. Но сейчас надо было объединять усилия.
Даниил стоял чуть левее кресла, на котором сидела Иллия, задумчиво глядя на угасающий огонь камина. Скоро придет кто-нибудь и подбросит дрова. Хорес следил за всем в замке, не пуская дел на самотек. Все знали, что Хранительница любит, когда пылает открытый огонь.
В комнате царила тишина, прерываемая лишь дыханием и трескотом догорающих поленьев. Усталость одолевала не только наследницу. Никто из мужчин не спал этой ночью, а у всех был перед этим день, наполненный заботами. И ночь не принесла ничего, кроме множества загадок, терзающих разум. А некоторым из сидящих в комнате, добавила еще терзания чувств.
В зал зашел слуга, один из тех, кто лишь недавно покинул помещение. Он поставил на стол кувшин с горячим миссилом. Этот напиток всегда был неотъемлемой частью жизни силл’инов. Они даже сделали его предметом торговли и дипломатических отношений с людьми. Ни один известный напиток не мог сравниться с миссилом по вкусу и легкости, которую дарил он разуму. Стоящие подле стола, Колин и Измиль перекинулись со слугой парой слов, Арман, сидящий там же, усмехнулся какой-то шутке. Разлив напиток в чашки, мужчина разнес их собравшимся. Затем тихонько подошел к камину, и подбросил дрова в огонь. Получив в благодарность кивок хозяйки и ее признательную улыбку, слуга вышел.
Взяв свою чашку, и наслаждаясь запахом, Даниил погрузился в воспоминания. Хоть он и имел возможность пить миссил, живя среди людей, это было не то. Здесь, в этой комнате аромат будил столько воспоминаний, тревожил каждый закоулочек его души. Он так скучал. Пальцы приятно грело тепло чашки, и неуместное чувство покоя и расслабленности растекалось по уставшему телу...
Но его разум не желал поддаваться неге. Все инстинкты, все чувства, натренированные Конклавом, буквально кричали - Опасность!!! Его чуть ли не трясло. Но он не видел причины. Если только…
Даниил резко вдохнул знакомый запах, почти поднесенного к губам напитка, лишь теперь замечая в нем горьковато-сладкий след, который был едва уловимым. Ассен!! Напиток был отравлен!
- Илли!
Резко развернувшись, мужчина подскочил к девушке. Он выбил чашку из ее рук, но уже было поздно – наследница успела отпить. Кружка разлетелась на осколки с громким звуком, который прогремел в тишине зала. Воины повскакивали со своих стульев, не понимая, что происходит, возмущенные и взбешенные поведением Гэрема, и ужасающей наглостью с его стороны. Никто не смел называть и родового имени Дочери, что уж говорить об истинном.
- Что ты позволяешь себе, кашим?! – Взревел Измиль, отбрасывая стул, который загораживал ему проход.
Но Даниилу не было дела ни до них, ни до пустых традиций.
- Что случилось, Даниил? – Иллия непонимающе смотрела на мужчину. Она ни капли не была возмущена, а вот испугана – да. Девушка приняла решение, и не сомневалась более в действиях Оберегающего, по крайней мере, пока молчала Селена. А на его лице был написан такой ужас, что Иллия просто растерялась.
Он обхватил ее лицо ладонями, становясь на колени возле кресла. Повернул голову девушки к камину, мужчина вглядывался ей в глаза, прощупывал пульс.
- Сколько, малыш? – Прохрипел Даниил голосом, ломающимся от ужаса. – Сколько ты выпила?
- Не знаю. - Девушка подняла руку ко лбу, потирая его. Отчего-то, голова стала пульсировать и словно наполнилась тысячами маленьких молоточков. – Глоток-два. А что?
- Ассен! – Оберегающий выплюнул это слово. Он продолжал ощупывать кожу любимой, замечая, как она покрывается холодным потом. Дьявол! Глаза Иллии расширились от испуга. О Мать! Что же теперь будет?
За его спиной раздались проклятия. Измиль застыл с занесенной над плечом Даниила рукой, забывая о том, что собирался поставить этого наглеца на место. Колин выронил собственную кружку, а Анри попытался поставить свою на стол, враз задрожавшими руками. Воины с ужасом и растерянностью смотрели друг на друга. Все успели отпить.
Но Даниилу не было никакого дела до них. Его интересовала только Иллия.
Ассен был коварным ядом. Малая доза его усыпляла на несколько часов, вызывая глубокое наркотическое опьянение. Но стоило ошибиться на одну десятую грамма – и смерть была неизбежна. Противоядия не существовало.
Даниил убеждал себя, что никому не было бы пользы от смерти наследницы. Ведь гаррунам была нужна ее сила, без которой и Камень бесполезен. Да и запах был так слаб. Никто другой не обратил бы внимания на него. Но когда-то Конклав учил воспитанника различать яды. Оберегающие должны были защищать Дочь от любой угрозы. Возможна доза была малой. Чтобы усыпить их, и похитить Хранительницу? А что, если он не знает всего? Может в этой игре есть и другие игроки? И им смерть наследницы была бы на руку?
Не зная, что думать, и кого опасаться, Даниил внимательно вглядывался в лицо девушки, выискивая малейшие признаки ухудшения. Даниил не мог расслабиться. Иллия была самой маленькой из них, для нее и минимальная доза может оказаться смертельной. Анри сел, прямо на пол возле стены, обхватив голову руками. Колин и Измиль замерли на стульях. Все они затаились и ждали.
Кашим накрыл своими руками холодные ладошки Иллии. Ему надо было позвать Хореса, найти того слугу, но мужчина ни за что не решился бы оставить сейчас любимую, и в первую очередь собирался позаботиться о ее удобстве и здоровье.
- ХОРЕС!! – Его крик разнесся по всему замку. – Хорес!
Мужчина ощутил, как вздрогнула девушка от его крика. Неужели яд уже начал действовать? Первым признаком была головная боль. Ощущала ли ее любимая?
- Что же теперь будет, Даниил? – Иллие впервые было так страшно. Каждый из них прекрасно знал, что такое ассен.
« Вот, и смотри чего ты добилась, поверив кашиму» - зашептала Селена, пробиваясь сквозь страх. « Он единственный, кто не выпил, как он узнал о яде? Не слишком ли много непонятного, девочка?» - но и этот шепот заглушили боль и страх.
Отбросив всякие условности, и не обращая внимания ни на что, Даниил обнял Иллию и усадил к себе на руки. Девушка прижалась к мужчине, испытывая необходимость в поддержке.
- Все будет хорошо, малыш. – Тихонько говорил он ей. – Все будет хорошо. Ты выпила совсем мало. Ничего страшного не случится. – Он успокаивал, а сам ощущал, как страх растекается по сосудам, и сбивается с ритма сердце. Все будет хорошо. Он не допустит, чтоб было иначе.
Дверь открылась и в зал быстро вошел взволнованный Хорес.



У меня вопрос: моя бета - Даша- считает, что когда Даниил целует Иллию, в ванной - в сцене много штампов, а мне нравится... может стоит и ее переписать?

...

Хома: 22.05.09 13:07

Оля, как всегда супер

И мне нравится. Мое мнение - оставить, как было

...

Kate-rinka: 22.05.09 13:11

Мда, штампы это еще та беда. Но по-моему штамп штампу рознь. Одни делают текст скучным, другие более понятным и доступным. Оль вот на счет поцелуя - мне кажется никогда не лишне попробовать переписать, и если выйдет лучше, то это только хорошо Тем более, не думаю, что твоя бета плохое посоветует
Вот мне например как-то сказали, что у меня куча штампов, от которых надо избавляться, только я так и не сумела понять, что именно было не так в тексте по мне так все нормально. И я так подумала, что если никто не подскажет или сам не прочувствуешь, то фиг поймешь, что не так, а тем более и не исправишь

...

kosmet: 22.05.09 14:30

Даша, спасибо Мнение - учла

Катеринка, не поняла мнения, но вроде как, ты за переписывание, так?



А если вот так?

Иллия улыбнулась в ответ.
- Раньше и ты считал его другом, Даниил.
- Не думаю, что хочу возобновить нашу дружбу. Да и он, навряд ли, желает этого, Иллия. – Даниил целовал веки девушки.
- Отчего же? – Шепот девушки прерывался, желание забирало ее дыхание.
- Он посягает на то, чего хочу я, малыш. И мы оба знаем это. – Он не сказал главного вслух. Но в этом не было необходимости. Каждым прикосновением, каждым касанием губ, он утверждал свое право на нее. Он хотел, чтобы она принадлежала только ему, но хотела ли она того же? Теперь? Спустя столько лет…
Иллия готова была кричать «Да», но Селена лишь хохотала над таким заявлением.
«Мы никому не принадлежим» - ее насмешливый голос звучал в ушах Иллии, « нам никто не нужен. И с чего нам верить ему? Да он первый претендент в подозреваемые. Где он был все это время? Ты знаешь только то, что кашим сам сказал тебе. А как проверить?» Но Иллия не желала слушать свое второе «Я». Она крепче прижималась к Даниилу, открывая ему свое сердце, не поддаваясь на речи Селены. Однако Дочь Луны не сдается…

...