Самые эротичные сцены интимной близости?

Согласна. Я вообще этот фильм весь люблю. Часто пересматриваю. А вот тут нашла и прочитала книгу. Так там всё ужасно так! И не красиво! Бррр... Фильм лучше!
_________________

Джейни, я с вами полностью согласна фильм лучьше. Ведь режиссер показал страсть главных героев более красивой и доброй, в книге это были откровенные издевательства. И ушла героиня по доброй воле и к себе домой, а не к психиатру.
Кстати и актеров класных подобрали.
_________________

Jane Alex, думаю, чтобы в полной мере ощутить атмосферу этого отрывка, нужно прочитать весь роман полностью. А то мне не хватило чего-то, совсем чуть-чуть, драйва или накала страстей... А "Венерины соски" - действительно, смешно.
_________________

На самом деле, в романе "Ловушка для влюблённых" нет ничего выдающегося. Просто захотелось на примере показать как чувственно выглядит участие еды во время ЭТОГО... Но, как говорится, на вкус и цвет товарищей (увы и ах) нет...
и если кто-нибудь где-нибудь ещё встречал подобные сцены, очень прошу сообщить - с удовольствием почитаю!
_________________

Мне очень нравится сцена с едой в романе Джуд Деверо "Бархатный ангел", где-то еще было, но сейчас не вспомню.
Такие сцены мне очень нравятся!

полностью согласна.... "Эммануэль" книга захватывающая

Самые волнующие постельные сцены у Сюзанны Форстер в романе "Приходи в полночь" (Правильно, по-моему, переводится так. Ведь нет же запятой перед midnight?). Кстати, мой муж со мной согласен.......

Мну вот эта сцена нра. Правда, она слегка наивная, но... Люблю, когда мужчины сопротивляются, а поделать с собой ничего не могут..

– Я решил не пускать тебя в свой разум, – сказал он бесстрастным голосом.
– А ты можешь так поступить со своей Возлюбленной? – Он немного озадачил меня тем, что не захотел пускать к себе в голову. Особенно меня раздражало то, что в мою голову он заходил, когда хотел, и никакого разрешения не спрашивал.
– Если бы ты была моей истинной Возлюбленной, то нет, я не мог бы удержать тебя. Между Темным и его Возлюбленной не может быть никаких секретов, но, поскольку ты мне не…
Я положила руку на его сердце и тут же погрузилась мысленно в его сознание, воющая пустота внутри его заполнила и меня. Я судорожно вздохнула от боли, когда эта пустота поглотила меня всю, не оставив ничего, кроме агонии и ярости. Но я сопротивлялась, отчаянно пытаясь вздохнуть, несмотря на полную безысходность. Реальность отступила на второй план, время и пространство растворились. И когда я уже начала тонуть в этой бездонной тьме, рядом появился Адриан. Он был рядом, отталкивая тьму своим светом, не давая ей поглотить меня, его присутствие помогло мне выжить в этом хаосе. Я крепко вцепилась в него, изо всех сил стараясь сдержать эмоции, переполнявшие меня, пока медленно, шаг за шагом, я не приняла и тьму, и боль, и муки. Я смотрела в кристально прозрачные глаза Адриана и знала, чего хочу. Я хотела, чтобы его боль ушла. Я хотела, чтобы душа вернулась на свое место. Я хотела, чтобы тьма внутри его стала светом.
Ты достаточно страдал, Адриан. Слова сами вспыхивали в моем сознании, а Адриан уже целовал мои губы, наполняя меня энергией, помогая мне трансформировать тьму внутри его. Я оградила его боль. Я заменила пустоту внутри его, вложив вместо нее цель. А вместо черного отчаяния я дала ему надежду.
Ты не можешь делать это. Это невозможно. Этого не может быть. Отрицание внутри его было сильно, но желание было еще сильнее.
Его губы жгли мои губы. Наш поцелуй длился вечность. Я дрожала от внезапного потока эротических образов, заполнивших мое сознание.
Я хочу тебя, Нелл. Ты мне нужна. Мое тело тянется к тебе. Но я не могу.
Почему? Я провела ладонями по его спине и, дойдя до талии, вытащила рубашку из штанов. Я горю желанием. Более того, я в таком же отчаянии, как и ты. Почему мы не можем сделать это?
Он страстно впился в мои губы, мои руки вцепились в горячую кожу его спины. Я почувствовала борьбу разрывающих его противоречий. Он с трудом оторвался от моих губ.
Я взялась обеими руками за его рубашку и рванула в стороны. Надо думать, мое поведение удивило его так же, как и меня, но я не остановилась на этом и сорвала с него остатки рубашки.
– М-р-р-р, – промурлыкала я, набрасываясь на него.
– Нет! Я не позволю тебе это сделать! – рявкнул он… в коротком промежутке между горячими, страстными поцелуями.
Он развернул меня, я оказалась между холодной жесткой стеной и разгоряченным вампиром. Я схватила его руками за волосы.
– Я твоя Возлюбленная, черт возьми! Тебе придется позволить мне спасти твою душу, и тебе придется смириться с этим!
– Ничего такого ты не сделаешь! – прорычал он, стягивая с меня свитер через голову и глядя с вожделением на окружности моих грудей под бюстгальтером.
– Поцелуй меня, – приказала я, притягивая его за волосы.
– Нет! – Он овладел моими губами, прижался джинсами к моему животу. Я оплела его руками, запрокидывая голову.
– Отпей из меня, – умоляла я, а его поцелуи спускались по шее к моей груди. Пять столетий практики не прошли даром. Мой бюстгальтер слетел, не оказав сопротивления, и я привстала на цыпочки, готовая к наслаждению.
– Не буду! – снова прорычал он и начал ласкать языком мои груди.
Его клыки, словно жала, царапали мою нежную кожу. Но тут же он ласкал меня языком, сглаживая боль. Я выгнулась ему навстречу. Одной рукой он снимал с меня джинсы, другой схватил за волосы. Я целовала его шею, поднимаясь к мочке уха, которую мне не терпелось попробовать зубами, руки мои неустанно гладили бархатную сталь его мышц.
– Возьми меня, – простонала я, и он сорвал с меня нижнее белье. Я нашла губами его мочку, мое голое тело терлось о его нагую грудь, чувства мои обострились, его вставшая плоть сквозь грубую ткань джинсов натирала чувствительную кожу на моем животе. Он рухнул на колени передо мной, и его язык впился в самое сокровенное место на теле женщины. Я обхватила его голову руками, не в силах вздохнуть. Он был воплощением огня, но не обжигал, а лишь ласкал.
– Не буду.
Он встал на ноги, поднял меня и перенес на кровать. Сняв джинсы и ботинки, он присоединился ко мне. Его жесткое мускулистое тело придавило меня к матрасу, но острый голод, который я чувствовала в нем, заставил выгнуться ему навстречу. Мои руки исследовали превосходный ландшафт его спины.
Я царапала ему кожу ногтями. Он раздвинул мои ноги одним резким движением.
– Люби меня, – попросила я.
– Не могу, – вымолвил он, его глаза голубыми бриллиантами глубоко пронзили мою душу.
Он склонился надо мной. Он овладел мной, заполнил меня всю. Голод красной волной заливал его. Его клыки вонзились в основание моей шеи. Короткий миг боли, и затем лишь наслаждение. Наслаждение от того, что я делилась с ним своей жизнью. Наслаждение, почти такое же сильное, как оргазм, который я испытывала снова и снова, когда он входил в меня все резче и резче. Наши мысли слились, его удовольствие подпитывало мое, мне казалось, что я вот-вот умру от экстаза. И в этот момент, этот светлый момент, я почувствовала, что мы едины и это единение гораздо фундаментальнее, чем простое соитие тел. Нам суждено было быть вместе, и ничто из того, что он мог сказать, не меняло сути.
Скажи мне, что ты этого не почувствовал. Скажи, что это не лучшее из того, что ты переживал в жизни. Скажи мне, что я не твоя Возлюбленная.
Он слизнул языком каплю крови из укуса и перевернулся, крепко держа меня в объятиях, так что мы по-прежнему были слиты воедино. Внутри его наслаждение прошло, уступая место горечи, и радость нашего соития померкла.
Холод тисками сдавил мое сердце. Скажи мне, Адриан!
Его дыхание щекотало мне ухо. Его грудь вздымалась подо мной. Я чувствовала соленый пот, целуя его ключицу. Мне хотелось рыдать за него, рыдать за нас обоих. Прошу тебя, скажи.
Агония правды заполнила его сознание, вливаясь и в мое. Я чувствовал это. Ты моя жизнь. Ты мое дыхание. Ты биение моего сердца. Ты моя Возлюбленная.
Я улыбнулась и расслабилась, лежа на нем. Мое тело все еще дрожало от пережитого удовольствия. Я не хотела искать название этому, мне просто было хорошо.
_________________

Моя любимая книга с замечательной историей любви и эротическими сценами в ней - это Джанель Денисон "Устоять невозможно". История о том, как развиваются романтичесике отношения

Это отрывок из книги Вероники Мелан - "Assassiin".

Главный Герой - Рен Декстер, спасает Эллион от взрыва, и отвозит к себе домой. Во
время происшествия у Элли было задето плечё, и порвалось платье. Она теряет сознание,
а когда просыпается, находит Рена на балконе...

Увидев, как он медленно ставит стакан на поручень балкона и делает шаг ко мне, я
подалась назад и пролепетала:
Что ты делаешь?
Девочка, это простое движение называется «переставлять ноги». Я думаю, оно тебе
знакомо. – Его ответ прозвучал одновременно насмешливо и мягко, как будто он
успокаивал перепуганное дитя.
Но ты «переставляешь» их, - я ткнула пальцем в его ноги, - в направлении меня!
Да, потому что ты – предмет, который больше всего привлекает меня в этой комнате.
Я и не заметила, как мы снова оказались в помещении. Осторожно отступая назад, я, не
отрываясь, продолжала смотреть ему в глаза.
В его намерениях не возникало никаких сомнений. Он собирается сделать то, чему я не
смогу противостоять. Во рту уже пересохло, по моему телу медленно разливалось
предательское тепло.
Но я…. Я не могу…. – Попыталась бессвязно возразить я.
Физически с тобой все в порядке. Я это знаю. – Мягко ответил он.
Я…. Я не хочу!
Его брови слегка приподнялись вверх.
Проверим?
Чувствуя, что мои доводы стремительно заканчиваются, а щеки начинают пылать все
сильнее, я пыталась найти хоть что-нибудь, что может заставить его остановиться. С
каждой минутой я все отчетливее чувствовала его власть надо мной.
Даже хуже. Он меня пугал.
Но ты пьян!
Он усмехнулся.
Не настолько, чтобы не суметь доставить наслаждение женщине, которую я желаю.
Делая очередной шаг назад, я уперлась спиной в стену.
Боже! Мы прошли через всю комнату! Дальше отступать некуда…. Она закончилась.
Он замер в нескольких сантиметрах от моего лица, спокойно и лениво глядя в глаза. Еще
секунда и он дотронется. А это означает, что я мгновенно потеряю волю. Запылаю как
факел. По моему телу раз за разом прокатывались волны дрожи, а щеки горели огнем.
Много ли нужно сделать, чтобы я окончательно потеряла разум?
В его дыхании едва заметно чувствовался запах спиртного, но он не отталкивал. Скорее
наоборот. Смешиваясь с ароматом его парфюма, он действовал на меня невероятно
возбуждающе.
Я попыталась использовать последний аргумент, который хоть как-то мог повлиять на
ситуацию:
У меня болит плечо…. – жалобно прошептала я.
В его взгляде я прочитала столько нежности, что растерялась. Он поднял руку и медленно,
едва касаясь кожи, провел пальцами по моей щеке.
Я не сделаю тебе больно, девочка, - его дыхание обожгло раскаленную кожу. Хриплый
голос ласкал, словно звуки музыки, - И я никому не дам сделать этого.
Эта фраза сломила остатки моего сопротивления, и я прошептала:
Я верю тебе….
Будто сдерживая себя, он немного опустил голову и посмотрел на меня долгим глубоким
взглядом. Ноздри расширены, напряженные челюсти сжаты…. В этот момент он
напомнил мне воина, который медленно наслаждается победой, неторопливо любуясь
завоеванной добычей. Его взгляд как будто проверял мои слова, убеждаясь, что я сдалась
окончательно, по своей воле, преклонив колени перед сильнейшим.
Почувствовав, что у меня подгибаются ноги, столь велика была исходящая от него сила, я
медленно опустила взгляд, признавая полную власть стоящего передо мной мужчины.
Приподняв мое лицо, он едва ощутимо прикоснулся своими губами к моим. Затем его
палец, лаская, прошелся по подбородку, слегка надавил, заставляя мой рот приоткрыться,
и он поцеловал меня вновь, но уже более страстно, горячо.
Мысли в моей голове исчезли. Растворились в горячем тумане нахлынувших ощущений.
Как же я соскучилась по его губам, рукам, сильному телу. Я неосознанно прижималась к
нему, словно ища поддержки, одобрения, защиты…. Мне хотелось, чтобы он никогда не
отрывался от меня, укрыл своей нежностью и заботой, заслонил от всех бед, заставил
забыть обо всем.
Я гладила мощную шею и плечи, ласкала пальцами затылок, терлась о жесткую щетину.
Его запах сводил меня с ума, губы подчиняли мою волю…. Страсть, подобно лесному
пожару, разгоралась внутри.
Через некоторое время он, словно нехотя оторвался от моих губ и, наклонив голову,
медленно потерся о лицо щекой.
Я плавилась словно воск. Мечтала о нем, страдала, едва не плакала от его нежности.
Там, в «Сэнди-Паласе»…., прошептала я, - ты не хотел, чтобы я подходила….
Не стоит об этом…. – Его губы почти касались моего уха. Он гладил мой затылок, нежно
перебирая волосы.
Почему? – Я не могла не спросить.
Он молчал, продолжая гладить меня.
Но потом ты вернулся….
Не говори ничего.
….ты вернулся за мной. Почему?
Плохой вопрос. – Он чуть сильнее сжал мой затылок. Дыхание его было тяжелым.
Мощная грудь вздымалась и опускалась.
Что толкнуло тебя на это?
Плохой вопрос... Я предупредил.
Но я уже не могла остановиться:
Я стала тебе небезразлична?
Он резко приподнял мое лицо за подбородок. На мгновенье его взгляд снова стал
жестким:
Вопросы здесь могу задавать только я. Тебе понятно?
Тон его был ровным, но мне все равно стало не по себе. Я судорожно кивнула.
Молодец.
Он снова смягчился, заставив меня облегченно вздохнуть. На какой-то момент я
запаниковала, что он решит наказать меня за эти вопросы холодностью или безразличием.
А этого мне было не пережить. Пусть лучше он молчит. Пусть у меня есть только
интуиция и смутные догадки.
Лишь бы он не отталкивал от себя. Позволял хоть изредка прикасаться, быть рядом.
Мне этого достаточно.
Погладив его по щеке, я тихо спросила:
А у тебя есть вопросы?
Несколько секунд он, прищурившись, смотрел на меня. Затем, хищно усмехнувшись,
прошептал:
Есть…. Взять тебя прямо здесь или сначала донести до кровати?

А в разделе любовных романов бывают другие истории?
_________________

А мне нравится роман Констанс ХОЛЛ "Милая мятежница". Очень чувственный и страстный роман!

Мне нравится Макнот, Коултер, Линдсей, Смолл. Чувственные сцены....

А вот эта одна из любимых моих постельных сцен.

«Не оглядываться. Обуюсь в машине. Бежать как можно быстрее».
Она так и сделала. Стремительно бросилась в шикарный гараж, пытаясь найти ключи от множества машин — и не находя ни одного. Она была на грани отчаяния. А потом у нее в голове прозвучали тихие слова, похожие на шелест па¬дающего шелка.
«Беги!»
Так она и пытается! Ключей нет. Она побежала обратно и заглянула за замок в надежде найти рабочий грузовичок. В этот момент ее устроил бы даже гадский трактор!
Эмма застыла и нахмурилась, ощутив, что над самым го¬ризонтом появляется тепло. Словно загипнотизированная, она подняла лицо ему навстречу. Полная луна. Она восхо¬дит сегодня.
Эмма ощутила этот свет. Так, как, в ее представлении, люди ощущают солнце.
Ее слух невероятно обострился: что-то звало ее из леса за замком. Во время своих прежних вылазок она не заходи¬ла в этот темный уголок. Его вид побеждал даже ее новообретенную отвагу.
«Беги туда».
Ей пришлось бороться с желанием броситься прямо в этот ужасающий лес. Лахлан ее там поймает: он ведь охот¬ник, следопыт! Это одно из его прирожденных умений. У нее не будет шанса скрыться.
И все же ее тело судорожно дергалось, словно она отча¬янно соскучилась по этому лесу — пусть никогда прежде там не бывала. Неужели она начала сходить с ума, раз у нее воз¬никают такие мысли?
«Беги!»
Вскрикнув, она уронила кроссовки и повиновалась, убе¬гая от замка и гневного оборотня, который должен был вот-вот очнуться. Эмма ворвалась в лес — и обнаружила, что все видит. Ее и без того поразительное ночное зрение стало еще лучше.
Но почему она это видит? Неужели его кровь так сильно на нее влияет? Она выпила очень много. Теперь она знает: ночью оборотни видят не хуже, чем днем.
Она ощутила запахи лесной подстилки, влажной почвы, мха... Она даже различила запах камней, влажных от росы. Головокружительный Диапазон ароматов. Возможно, она даже пошатнулась — но ее ноги абсолютно твердо стояли на земле, словно она бегала так тысячи раз.
Запахи, звуки ее дыхания и биения сердца, воздух, обте¬кающий ее тело... Блаженство. Это — настоящее блаженство.
А потом она ощутила нечто новое. Бег был сильнейшим возбуждающим средством: каждый шаг распространялся по ее телу словно долгая ласка. Она услышала, как яростный рев Лахлана разнесся на многие мили вокруг замка. Каза¬лось, весь темный мир вокруг нее содрогнулся. Услышав, как он шумно ломится следом за ней, она ощутила острую по¬требность утолить желание. Ею владел не страх того, что он с ней сделает, когда настигнет, а предвкушение. Она услы¬шала, как яростно колотится сердце приближающегося к ней Лахлана. Даже ослабев от потери крови, он стремительно бежал за ней.
Он будет гнаться за ней вечно.
Она знала это совершенно определенно, словно он мыс¬ленно сказал ей об этом. Он заявит на нее свои права — и больше никогда ее не отпустит. Так всегда делают оборотни.
«Теперь и ты такая, как он», — прошептал ей ее разум.
Нет! Она не намерена сдаваться!
Подруга оборотня позволила бы себя поймать. Дожида¬лась бы его, нагая, лежа на траве или привалившись к ство¬лу дерева, раздвинув ноги и закинув руки за голову, наслаж¬даясь тем, что он гонится за ней, предвкушая его свирепость.
Она сходит с ума! Откуда она может знать такие подроб¬ности? И она никогда не стала бы приветствовать свире¬пость. «Начинай плакать сразу, при первом признаке боли». Такого правила она всегда придерживалась.
Она как раз выбежала на поляну, когда почувствовала, что Лахлан бросается на нее. Она напряглась, готовясь к бо¬лезненному падению на землю, но он перевернулся так, что¬бы удар пришелся на его спину, а потом уложил ее на траву. Когда она открыла глаза, он стоял над ней на четвереньках.
Он был намного больше ее. И глаза у него не были при¬вычно золотистыми. В них снова мелькала эта странная си¬нева. Его выдохи были низким раскатистым рычанием. Эмма знала, что его тело ослаблено — она ощутила, в ка¬кой мере, пока он бежал, — но его явная решимость при¬давала ему сил ы.
— Перевернись! — приказал он.
Его голос стал искаженным, хриплым.
Молния прорезала небо над ними. Казалось, Лахлан ее не заметил — а вот Эмма воззрилась на нее так, словно это была редчайшая комета. Неужели от валькирии в ней боль¬ше, чем она считала?
— Нет! — крикнула Эмма.
Вспышки молний показывали и то, чем Лахлан был внут¬ри. У него тоже были клыки, ярко-синие глаза, а ибез того невероятно сильное тело бугрилось новыми мышцами. Он сорвал с нее рюкзачок и куртку, разрезал когтем одежду, что¬бы сорвать ее. Он огрызался и рычал, а она ошеломленно смотрела на иллюминацию, горящую в небе над ними.
— Руки... за... голову, — прохрипел он, сдирая с себя джинсы.
Она послушалась. Он по-прежнему возвышался над ней, наклоняясь, чтобы поцеловать или лизнуть, передвигая то руку, то колено. Происходило что-то, чего она не понимала. Это не были просто случайные движения, это был... Обряд!
Пока он двигался над ней, потребность встать на четве¬реньки становилась непреодолимой. Откинуть в сторону во¬лосы и подставить ему шею. Он провел языком по ее соску — и ее спина выгнулась ему навстречу.
— Перевернись...
Казалось, в ее теле поселился кто-то посторонний: кто-то чувственный и агрессивный. И этот кто-то выполнил его приказ. Позади нее продолжалось движение, которого она не видела. Эмма почувствовала, как его мощная эрекция скользнула по ее спине и толкнулась ей в ногу.
«Вдыхай запахи ночи; ощущай, как полная луна залива¬ет тебя светом».
Она сходит с ума! Она окончательно убедилась в этом, когда опустила грудь в траву перед собой и подняла зад. Лах¬лан радостно закричал, а потом стремительно раздвинул ей колени своими. Она почувствовала, как становится влаж¬ной от желания, хоть он ее даже не трогал. Ей было томи¬тельно больно. Она ощущала себя пустой. Она знала, что по¬чувствует запахи земли, если только он войдет в нее. И она покачала бедрами, словно призызая его.
— Не делай этого! — прошипел Лахлан.
Его ладонь легла на ее ягодицы, и он сжал руку, удержи¬вая ее неподвижно.
Эмма застонала, чувствуя, как у нее закатываются глаза.
— При такой луне... я не могу... быть таким, как надо. Если бы ты знала, о чем я сейчас думал...
Она шире раздвинула ноги, хотя зверь был у нее за спи¬ной и сходил с ума от луны. А его плоть могла разорвать ее. Ей надо было бы свернуться комочком и закрывать голову Руками. А не качаться туда-сюда, пытаясь его привлечь.
— Тебе этого не надо. Никогда. Я едва... могу удер¬жаться...
Она почувствовала, что он передвинулся, а потом... ощу¬тила его губы на своем интимном месте. Она закричала от неожиданности и острого наслаждения. Он лежал под ней на спине, лицом между ее коленей, сомкнув руки у нее за спиной, притягивая ее вниз. Она не смогла бы пошевелить¬ся, даже если бы захотела.
Он застонал, не отодвигая головы, а его объятие стало еще крепче.
— Я мечтал о том, чтобы снова почувствовать твой вкус! — прорычал он.
Ее когти зарылись в траву — от срезанной зелени исхо¬дил острый аромат. Лахлан втянул ее в рот — и Эмма закри¬чала. Молния ударила по небу словно хлыст. Она не в со¬стоянии была двигаться, не могла прижиматься бедрами к нему так, как ей было необходимо. Она не чувствовала, как земля царапает ей колени, хоть и знала, что это должно про¬исходить. Она сходила с ума.
— О Боже, да! Лахлан, пожалуйста! Погружавшийся в нее язык сменился пальцем.
— Пожалуйста — что?
Она задыхалась, почти лишившись рассудка.
— Пожалуйста, дай мне хоть раз... разреши мне... Ладонь сжимала ее ягодицы, палец ритмично двигался — и Лахлан снова начал ее целовать и лизать. Эмма закричала — и ее тело содрогнулось, извиваясь в ее первом оргазме, застав¬ляя полностью принять взрыв наслаждения. Его ладони лежа¬ли на ней, грубо тиская ее ягодицы, прижимая ее к его рту, ко¬торый продолжал неустанно ее ласкать.
И все это время Эмма смотрела в небо и двигалась так, как могла, выгибаясь навстречу Л ахлану, пока все не закон¬чилось.
Когда взрыв ощущений прекратился и Эмма со стоном обмякла, потрясенная наслаждением, которого прежде не знала, Лахлан бережно опустил ее на землю и встал. Дрожа, она смотрела снизу вверх на его силуэт, четко видимый на фоне молний, которые продолжали вспыхивать, хотя и чуть менее яростно. Он был похож на божество. И он чего-то ждал.
Обряд. Она поднялась перед ним на колени. Глядя ему в лицо, она взяла его плоть в рот, постаравшись вместить как можно больше, лаская его языком так, как это надо было сде¬лать в прошлый раз. Он обхватил ее лицо дрожащими руками и застонал. Когда он посмотрел на нее, на его лице отразился экстаз, смешанный с изумлением. Она подняла руки, чтобы оцарапать его торс, впиваясь ногтями в кожу, — и по нему пробежала дрожь. Она ощутила языком солоноватый привкус его желания.
— Нельзя это делать... я должен тебя взять. Здесь. Это будет здесь.
Она попыталась не выпустить изо рта его плоть, продол¬жала тянуться к нему губами даже тогда, когда он снова за¬шел ей за спину и встал на колени у нее между ног. Он на¬клонился вперед и снова начал ласкать ее языком, одновре¬менно пытаясь ввести в нее два пальца. Когда ему удалось это сделать, он положил ладонь ей на голову, пригибая ее вниз, к ее рукам. Эмма оглянулась — и увидела, что Лахлан готовится войти в нее. Она начала дрожать всем телом, со¬трясаясь от желания.
Желание. Влечение. Она подалась назад, навстречу ему, но он остановил ее, расправляя ее складки и приставляя ко¬нец к тому месту, где концентрировалось ее ощущение тя¬нущей пустоты. Ладонью он с силой провел по ее спине, за¬ставив выгнуться от наслаждения.
— Не сон... — пробормотал он изумленно. — Эммалайн... Она задыхалась, снова и снова повторяя одно только слово:
— Пожалуйста!
Одна его рука крепко обняла ее за талию.
— Я так долго хотел войти в тебя!
Он завел вторую руку под нее, мимолетно прикоснув¬шись к груди, — и сжал ей плечо, удерживая неподвижно.
— Я сделаю тебя своей!
С этими словами он рывком вошел в нее. Эмма закричала снова — на этот раз от боли.
— О Боже! — простонал он. — Ты такая узкая!
Он еще раз подался бедрами вперед. Эмма настолько сжалась вокруг него, что он едва мог двинуться.
Она ахнула. Глаза ее слезились от обжигающей боли. Она предвидела, что они не подойдут друг другу!
К ее глубочайшему облегчению, он перестал двигаться, хоть ей и было непонятно, как он заставил себя остановить¬ся: ведь она ощущала дрожь его тела. Его огромный член про¬должал пульсировать желанием внутри ее.
Стоя на коленях, он выпрямился и поднял ее вместе с собой, прижав ее спиной к себе. Взяв ее за руки, он завел их себе за шею и мягко заставил сцепить пальцы.
— Держись за меня.
Она молча кивнула — и он скользнул пальцами от ее плеч к грудям, а потом ниже, начав обеими руками гладить ее меж¬ду ног. Когда ее влага вернулась настоящим приливом, он не стал спешить и толкаться в нее. Вместо этого он теребил ее соски и подхватывал в ладонь ее груди, пока она снова не начала тяжело дышать, ощутив то же отчаянное желание, как в ту ночь, когда он раздразнил ее в ванной. Нет, сейчас это чувство было даже сильнее, потому что теперь она хорошо знала, чего именно ей не хватает.
Вспомнив свое неутоленное желание в ту ночь и испу¬гавшись, что он может снова заставить ее испытать такое чув¬ство, она настойчиво качнула бедрами.
Он тихо прорычал у ней над ухом:
— Хочешь больше? -Д-да...
— Снова обопрись на руки... и я сделаю то, что ты хо¬чешь.
Как только она послушалась, он взялся за ее бедра, мед¬ленно вышел, а потом вошел в нее еще глубже. Эмма вскрик¬нула — на этот раз от наслаждения. Когда она изогнула спи¬ну и раздвинула колени шире, он со стоном произнес ее имя, В но его голос изменился. Он остался таким же низким, но ; стал гортанным и хриплым. Почти... звериным.
Он снова толкнулся в нее, на этот раз с большей силой. Стоны, рычание... Кто издает эти звуки? И она тоже?
Наслаждение росло — и мысли становились все более туманными. Каждый раз, когда он медленно отстранял¬ся, она протестующе скулила, а каждый раз, когда его тело шлепком соприкасалось с ней, она радостно вскрикива¬ла, требуя большего. Ее губы изогнулись, воздух вокруг них наэлектризовался. Она наслаждалась небом, запаха¬ми, телом Лахлана, глубоко вошедшим в нее. Он вытянул¬ся вдоль ее спины — и она ощутила его рот у своей шеи. Ощутила его укус — но не такой, как у нее, не прокалыва¬ющий кожу. Однако она наслаждалась им так, словно сде¬лала его сама.
— Кончу так сильно, — прорычал он, касаясь губами ее тела, — что тебе покажется, будто это мой член!
Она достигла пика наслаждения, выкрикивая свой эк¬стаз в небеса, отбросив голову назад, ему на плечо, желая снова ощутить его рот на своей шее.
— О Боже, да! — закричал он и снова стиснул зубы. Эмма действительно ощутила струю его семени, жарким фонтаном извергшуюся в самую глубину ее тела.
Но даже кончив, он не прекратил двигаться.

Он кончил как никогда мощно — но не почувствовал об¬легчения. Скорее, его желание только усилилось.
— Не могу остановиться!
Он швырнул ее на спину, прижав к земле заведенные на¬верх руки, и продолжил двигаться. Ее волосы рассыпались по траве, ореолом окружив ей голову, а их аромат взорвался в нем, заставив пошатнуться от волны острых ощущений. Он делает ее своей. Наконец-то. Он — внутри своей подруги. Эммалайн! Он заглянул ей в лицо. Ее веки были опущены, губы блестели. Она была так прекрасна, что ему стало больно.
Луна, которая за это время поднялась уже высоко, ярко пылала, заливая серебром ее тело, извивающееся от страсти.
Самообладание стремительно покидало его, сменяясь животным чувством собственности.
Обладание. Клеймо.
Лахлан ощущал телом свет луны так, как никогда преж¬де, — и его мысли стали лихорадочными, неуправляемыми.
Эмма пыталась от него убежать. Она хотела его бросить. Никогда!
Самообладание уходило... Господи, нет! Он... он начал оборачиваться, его клыки удлинились, чтобы оставить от¬метину у нее на теле. И когти, чтобы ухватить ее бедра, ког¬да он будет извергаться в нее снова и снова.
Овладеть ею целиком.
Она принадлежит ему. Он ее нашел. Он ее достоин. Он достоин всего, что намерен сейчас от нее получить.
Погружаясь в ее нежное, податливое тело, купаясь в лу¬чах лунного света, он испытывал наслаждение, которого ни¬когда не знал.
Он лизал, покусывал, сжимал губами. Он утолял свою страсть со своей подругой. Он не мог сдержать крик и рыча¬ние, не мог умерить свою потребность вкушать ее влажную плоть. Он был с ней слишком груб! Но он не мог остановиться.
Собрав остатки воли, Лахлан стремительно откатился от Эммы.
Ее когти взрыли землю в неутоленной страсти, бедра продолжали колыхаться.
— Почему? — выкрикнула она.
— Нельзя делать тебе больно.
Его голос звучал совершенно незнакомо.
— Пожалуйста... вернись обратно!
— Ты хочешь этого, когда я такой?
— Да... я тебя хочу... таким, какой ты есть. Пожалуйста, Лахлан! Я тоже это чувствую.
Неужели луна овладела и ею? В ответ на ее мольбу он отдался ее власти.
Его глаза затуманились: он видел только ее серебряные глаза, устремленные прямо на него, маняще-розовые губы и соски. Он вернулся к ней, заключив в тюрьму своего тела, и уступил желанию ласкать ее грудь, целовать ее губы. Он обхватил ее тело, удерживая на земле, и встал на колени.
— Ты моя! — прорычал он, резко входя в нее.
Словно со стороны он слышал низкий рокот, вырывав¬шийся из его груди, взрыкивания, сопровождавшие каждое лихорадочное погружение его тела. Ее груди колыхались — и его взгляд притянули тугие, острые вершинки, влажные от его жарких поцелуев. Он почувствовал, как ее когти впи¬ваются ему в кожу, — а жаркое давление в его члене все рос¬ло и росло. Эмма резко мотала головой.
— Моя!
Он обхватил ее за затылок и резко приподнял к себе.
— Отдайся мне!
Ее глаза стремительно распахнулись — и она снова со¬дрогнулась в экстазе. Ошеломленные. Зеркальные.- Он по¬чувствовал, как она сокращается вокруг его члена, вбирая его в себя.
Кончая, он громко закричал — и его семя ударило стру¬ей, изливаясь в нее, жарко, неукротимо. Лахлан еще успел заметить, как Эмма выгнула спину и раздвинула ноги еще шире, принимая его, словно это доставляло ей наслаждение.
С заходом луны, когда Эмма уже больше не могла кон¬чать, она бессильно поникла. С последним судорожным сто¬ном Лахлан рухнул на нее — но почему-то ей это не причи¬нило никакого неудобства.
Спустя какое-то время он уперся в землю коленом и при¬поднялся, повернув ее лицом к себе. Лежа на боку, он убрал прядь, прилипшую К ее губам. Теперь, когда ночная лихорадка прошла, Эмма испытывала глубокую радость от того, что он сделал ее своей, — словно она ждала этого так же долго, как он.
Она легла на спину и потянулась, посмотрев сначала в небо, а потом на деревья, которые начинались сразу за краем поляны, на которой они лежали. Трава под ней была прохлад¬ной, прохладным был и воздух — но ей было жарко. Ее взгляд, казалось, не способен был отрываться от Лахлана надолго: она снова повернулась, чтобы заглянуть ему в лицо. Она ощуща¬ла связь со всем вокруг, так, словно она находилась на своем месте. Прежде это чувство всегда от нее ускользало.
Умиротворение затопило ее. Эмма до слез была рада тому, что Лахлан успел ее поймать — и что по-прежнему ее хотел. Она обнаружила, что ей хочется все время прикасаться к нему, словно она опасалась, как бы он не исчез. Теперь ей было не¬понятно, как она могла поступать с ним жестоко.
Она помнила, что была зла на него и потому попыталась убежать, но теперь не могла вспомнить причины.
Он смотрел на нее с благоговением.
— Я не хотел делать тебе больно.
— Боль была мимолетная. И я тоже старалась Не сделать тебе больно.
Он радостно улыбнулся и спросил:
— Ты что-то слышала внутри себя? Ты знала такое... Она кивнула.
— Это было похоже на инстинкт, но такой инстинкт, ко¬торый я полностью осознавала. Сначала меня это испугало.
- А потом?
— А потом я поняла, что он... не знаю, как это выразить... он управляет мной... правильно.
— А как ты ощущала луну?
— Это было почти так же приятно, как бег. Это было как... рай. Лахлан, я чувствовала запахи!
Его тело дрожало. Лахлан рухнул обратно на траву, при¬тянув Эмму к себе так, чтобы она лежала у него на груди.
— Спи. — Его веки отяжелели, но он нашел в себе силы поцеловать ее. — Устал ублажать свою подругу. А ещё твоя уловка отняла у меня силы.
Теперь она вспомнила прошлую ночь и напряглась.
— Я просто отомстила тебе за твою уловку. Если он начнет ее наказывать за ее поступки...
— Да. Мне нравится, что ты ничего никому не спуска¬ешь... — Он уткнулся ей в волосы и сонно добавил: — Ты меня учишь, Эммалайн.
И тут все возмущение, которое она испытывала из-за его действий (или заставляла себя испытывать, считая, что так на ее месте чувствовали бы себя другие, более сильные жен¬щины), полностью испарилось. Она — бесхребетная рохля, это было совершенно ясно. Потому что достаточно было од¬ной бурной ночи, каких-то пятнадцати оргазмов и пары бла¬гоговейных взглядов — и ей уже хочется вцепиться в этого сильного, щедрого оборотня обеими руками и всеми клы¬ками и никогда его не отпускать.
Словно читая ее мысли, Лахлан пробормотал:
— Надо поспать. Но когда я восстановлю силы, то смогу дать тебе и это, — тут он двинул в ней все еще немного жест¬кой плотью, — и столько крови, сколько ты сможешь вы¬пить. — Он ухмыльнулся. — Каждую ночь. Это я тебе обе¬щаю. — Он поцеловал ее в лоб. — Отдохни немного.
— Но солнце скоро встанет!
— Я отнесу тебя на нашу кровать задолго до этого.
Ее тело в его объятиях было теплым и расслабленным — но ее мысли были полны панического страха. Да, ей хотелось полежать на поляне поверх него, у самой земли, которую они вспороли во время страстных совокуплений. Но поляна — как и автостоянка, футбольное поле или, не приведи Господи, долина — была смертельной ловушкой. Спать под звездами? Этого следовало избегать любой ценой! Ей отчаянно нужно было укрытие: густой полог, пещера или какой-то другой спо¬соб забраться под землю, подальше от солнца.
И все же потребность остаться с Лахланом была неверо¬ятно сильной и боролась с ее инстинктом самосохранения. Инстинкты оборотней, которые она получила от Лахлана, были прекрасными и мощными, но тут возникала одна про¬блема. Она-то — вампир.
Лахлан во сне повернулся, притягивая ее к себе. Одно колено он закинул на нее, а согнутой рукой прикрыл ей го¬лову. Бережно. Он окружил ее собой. Так уже лучше. Мо¬жет, стоило просто уступить?
— Моя! — тихо прорычал он. — Я скучал по тебе.
Да. Оказывается, она тоже по нему скучала!
«Уступи. Доверься ему».
Ее веки начали опускаться. А последней мыслью было: «Никогда не знала дня. И ночи...»

Вот это сцена так сцена!!! Просто