Роковая ошибка княгини (исторический детектив + ИЛР)

Irenie: 21.01.15 21:54

 » Глава 26. Савинова

- Только посмотри на неё! Она не постыдилась явиться на вечер в моём платье! Боже, да неужели ей не стыдно?! – вполголоса говорила Ксения Митрофанова своему собеседнику, Антону Голицыну. Они стояли в уютном уголке за роялем, практически скрытые от посторонних глаз, но на них и так никто не обращал внимания – все взгляды устремились на девушку в чёрном, что вошла в залу в компании смеющейся Эллы Караваевой.
- А почему ей должно быть стыдно? – лениво поинтересовался Антон, разглядывая рыжеволосую красавицу с ног до головы. – По-моему, оно ей идёт!
- Да потому, что я прислала ей его в качестве насмешки, а она… Что ты сказал?! – Ксения с неудовольствием сдвинула соболиные брови и повернулась к Анотону. Голицын поспешил сделать невинные глаза, но, впрочем, тут же улыбнулся. Он обожал, когда она вот так хмурилась, и между бровей залегала очаровательная морщинка.
- Ксюша, Ксюша, да будет тебе, не гневись! – миролюбиво произнёс он. – Лучше скажи, ты принесла мне, что обещала?
Всё ещё хмурясь, она, однако, вложила в руку Голицыну небольшой коричневый пакетик. Антон поспешил спрятать его в карман пиджака, бегло оглядываясь по сторонам – не заметил ли кто? Митрофанова измученно вздохнула и, пригубив игристого шампанского, сказала тихо:
- Заканчивай с этим пагубным делом, Антон. До добра твой кокаин не доведёт. И, скажи на милость, кто будет доставать его тебе, когда мы с Мишелем поженимся? Не уверена, что ему понравятся наши с тобой частые встречи. И уж точно не понравится ему, если он узнает, что ты получаешь эту гадость от меня.
- Ксюша, Ксюша, перестань! – взмолился Антон, ненароком коснувшись её руки. – И не делай, пожалуйста, столь мрачных прогнозов! Неужели мы совсем перестанем встречаться, когда ты выйдешь замуж за этого сноба Волконского?
Этот вопрос волновал Антона по нескольким причинам и наркотики вовсе не главная из них. Куда страшнее ему казались перспективы остаться без её внимания, не видеть её сияющих глаз, её лучезарной улыбки, не слышать её звонкого смеха – а он ведь так любил, когда она смеётся! Вот только, увы, Антон уже забыл, когда в последний раз такое случалось.
- Господи, ну взгляни на неё! – всё не унималась Ксения. – Ведёт себя как ни в чём не бывало, мерзавка! Смеётся, любезничает с Караваевой, отчаянно притворяется одной из нас!
- И, по-моему, у неё неплохо получается! – справедливости ради, заметил Антон.
- Что?! Да ты вообще-то на чьей стороне? – взбесилась Митрофанова.
- Ксюша, Ксюша, конечно, на твоей! Просто нельзя не отметить, что она держится молодцом. Я вовсе не так представлял себе провинциальную медсестру. И французский у неё хороший.
- Я погляжу, она успела тебя очаровать? – насмешливо поинтересовалась Ксения. – Да и не одного тебя, Авдеев-то, погляди как слюни пускает! Противно смотреть, право!
- Так не смотри!
- А я не могу не смотреть! Эта стерва бросила мне вызов, унизила меня! Вот что, я придумала, как ей отомстить, – Ксения улыбнулась, обнажив жемчужно-белые зубы. И посмотрела на Антона лукаво. – Соблазни её.
- Что?! – Голицын от такого заявления опешил. – Ксюша, Ксюша, в своём ли ты уме?!
- Я же видела, как вы любезничали на том вечере у Софьи Авдеевой! – с немым укором произнесла Митрофанова, но тотчас же сделала вид, что её это ничуть не задело. – Ты ей наверняка понравился, ты знаешь, как очаровать женщину. Так чего же ты ждёшь? Вперёд! Влюби её в себя, проведи с ней ночь, а потом брось и разбей ей сердце!
Признаться, Голицыну больно было слушать это. На губах его играла улыбка, это правда, но улыбка ненастоящая, для того лишь, чтобы не расстраивать Ксению. Он никогда её не расстраивал, не мог себе этого позволить. Достаточно было, что её, бедняжку, то и дело расстраивал Волконский, который даже не представлял, какое сокровище ему досталось! А Антон её берёг.
Тем обиднее слышать от неё такие слова. Нет, в самом деле, неужели он ей настолько безразличен? Неужели ей всё равно, с кем он, как он, где он? Видимо, всё равно, раз она не постеснялась открытым текстом попросить его переспать с той девушкой, Александрой.
А вот Антону не было всё равно. Его всякий раз охватывала безумная ревность, когда он видел их вместе с Волконским. А уж когда они уезжали вдвоём – Антон знал, он увозил её к себе на Садовую – о, как невыносимо становилось ему в тот момент! Представляя, что она там, с ним, на шёлковых простынях, нежится в его объятиях… А ведь Волконский её не любил! Вот что было обиднее всего: он не любил её, и Антон это прекрасно видел. Для Мишеля она была одной из, приятным дополнением к своему статусу – будущая жена, красавица-дворянка, дочь известного петербургского политика...
А для Антона она стала смыслом жизни. И он порой ненавидел Волконского за то, что тому так повезло. Ненавидел и желал ему сгинуть там, на этой проклятой войне, и никогда не возвращаться. Но Волконский, как на зло, вернулся, и вернулся героем, и Ксения тотчас же кинулась к нему, позабыв обо всём на свете. В такие моменты Голицын стыдился собственной мелочности – Мишель, конечно, не виноват, что всё так получилось, и желать ему смерти было уж совсем крайностью. Но сердцу-то не прикажешь!
Вот в такие моменты его выручал кокаин. Помогал забыться, отдалиться на время от этой боли, которая преследовала его вот уже несколько лет, с того самого момента, когда он впервые увидел эту черноволосую красавицу, Ксению Митрофанову.
- Так что? – облизнув губы, спросила она. – Сделаешь это для меня?
Голицын простонал нечто неразборчивое и с жалостью посмотрел на Ксению, словно умоляя быть благоразумной. Та не унималась, позволила себе взять его за руку и заглянула в глаза – а Антону показалось, что в самую душу.
- Сделаешь? Ведь сделаешь?
- Ксюша, Ксюша, - он тяжело вздохнул и вынужден был кивнуть. – Ради тебя я на всё готов, ты же знаешь!
- Так иди! – напутствовала его Митрофанова, коварно улыбаясь. Она предвкушала хорошее представление, а на сердце становилось так легко от грядущих перспектив! Наконец-то она отомстит этой заносчивой рыжей мерзавке!
А Сашенька, не представляющая, какие козни плетутся за её спиной, тем временем вовсю любезничала с Эллой и Катериной Савиновой, вышедшими приветствовать её из толпы гостей. В главной зале было светло, несмотря на вечер за окном, с высокого потолка комнату освещала огромная хрустальная люстра, и в её свете бриллиантовая диадема купчихи то и дело вспыхивала ярким блеском.
- Муж подарил к годовщине свадьбы! – пояснила Савинова, мать четверых детей и просто хорошая женщина. Элла с Сашенькой смущённо улыбнулись, поняв, что им не удалось скрыть своих любопытных взглядов, а Катя покрутила головой, демонстрируя украшение со всех сторон.
- Ах, как я вам завидую, дорогая! – искренне призналась Элла. – Вот бы и мне однажды найти того, кто не поскупится на такую красоту! А пока украшения мне дарит только папенька!
«А мне никто не дарит», - подумала Саша без особой, однако, печали по этому поводу. С задумчивой улыбкой она стала слушать, как купчиха пророчит Элле целый отряд достойных женихов, которые, по словам Кати, только рады будут заполучить её внимание, а Караваева звонко хохотала в ответ, радуясь своим перспективам.
Играла лёгкая музыка, аромат праздника плыл по зале, совсем скоро объявят танцы, а Саше почему-то было невесело. Она изо всех сил старалась изображать заинтересованность, чтобы не расстраивать Эллу, а сама готова была расплакаться от отчаяния и тоски.
Мишеля она не видела с того самого утра, когда он привёз её в больницу, на радость Вере и остальному персоналу. И сегодня наверняка не увидит: да, Элла пригласила его, но сделала это скорее из вежливости, ибо траур по Юлии Николаевне никто не отменял. А вот зато Сергея Авдеева Саша видела прекрасно! Стоял у окна, в обществе своего батюшки и батюшки Голицына, и улыбался ей, не решаясь подойти. И вот так всегда – не решался подойти, не решался позвать замуж…
Сколько времени у неё ещё есть, пока Иван Кириллович не подыщет ей нового супруга? Саша не знала. Но, впрочем, благодаря генеральше, Гордееву ныне стало не до войны с падчерицей. Они с Алёной занялись поисками новой квартиры, потому что, так уж вышло - всё московское имущество Ивана Кирилловича по документам принадлежало его жене. У него был собственный дом и квартира тоже была, но, увы, в Петербурге, а переехать туда он не мог из-за службы, накрепко привязавшей Гордеева к Москве.
Пускай это были временные трудности – денег у него было достаточно, чтобы и снять и купить себе новое жильё – но княгиня Волконская всё-таки подложила ему крупную свинью с этим завещанием. Или, точнее, Мишель. Это же они с Кройтором подправили пару пунктов, чтобы сделать Волконскую наследницей! Саша всякий раз улыбалась, думая об этом – надо же, какой он всё-таки умный, догадался, не забыл про тот пункт в завещании, на котором Гордеев хотел сыграть, чтобы оставить его без отелей! О, да, и умный, и красивый, и благородный, только вот, одна беда – не её.
А во-он той вечно недовольной брюнетки, что стояла у рояля в обществе Антона Голицына и сверлила Сашеньку взглядом. Что-то не так, милая Ксения Андреевна? Платье ваше село как-то не так? Когда Саша поняла, что неприязнь у них взаимная, то немного успокоилась. А уж теперь-то, наткнувшись на её презрительный взгляд, сначала помахала ей рукой – так, словно они были лучшими подругами! – а потом указала на это самое платье и покрутилась на месте, демонстрируя себя со всех сторон.
Дескать – вот, Ксения Андреевна, полюбуйтесь! Я надела ваш подарок на сегодняшний вечер, вам должно быть приятно! О-о, Саша видела, как Митрофанову это раздражает. Поэтому и надела! А ещё потому, что это было, определённо, самое дорогое платье из Сашиного гардероба. Ксения хотела её унизить, а сделала только лучше, поэтому ныне Сашенька была, без преувеличения скажем, самой красивой гостьей на вечере Эллы.
- Сергей Константинович прямо глаз с тебя не сводит! – громким шёпотом поведала она Саше, и та, увлёкшаяся своими выходками с Ксенией, невольно обернулась.
Сергей действительно то и делал, что бессовестно разглядывал её, а когда понял, что разоблачён – покаянно улыбнулся и отсалютовал бокалом с шампанским. У Саши всё это вызвало лишь чувство безграничной тоски, у неё и улыбнуться-то в ответ не получилось, она лишь шевельнула краешками губ, и всё.
Серёжа-Серёжа, что же теперь делать?
- Тебе обязательно надо с ним потанцевать! – не без восторга произнесла Элла, заметив, какими нежными были взгляды Авдеева. А вот тут их обеих удивила Савинова:
- Не надо, - она произнесла это слишком резко и немного смутилась, когда сама заметила это. – То есть, я имела в виду… он хороший человек, и… но…
- Катя? – подтолкнула её Элла, весьма удивлённая подобной фразой, но Савинова до сих пор растерянно хлопала глазами и никак не могла собраться. Сашеньке это показалось странным, она ещё с того вечера у Софьи Владимировны заметила, что Савинова недолюбливает Серёжу и не думает этого скрывать. Хотелось бы знать, за что именно?
За что его, такого хорошего, нежного, ну просто идеального, можно не любить? И вот когда Саша думала об этом, ей становилось совсем худо. Авдеев был чутким, Авдеев был ласковым, Авдеев был терпеливым, всегда готовым прийти на помощь и утешить, но – увы. Каким-то непостижимым образом она влюбилась в его полную противоположность: резкого, грубого, порывистого хама, который даже и не скрывал, что смотрит на неё как на пустое место. И – ну же, Саша, признайся! – влюбилась в него ещё до того, как Волконский стал добрым милашкой. Влюбилась ещё с того дня, когда впервые увидела его, в обществе Ксении и Катерины, на пороге гордеевской квартиры.
«Ох, ну и глупая же я!» - в сотый раз подумала Саша. А Савинова, от которой Элла всё ещё ждала внятного ответа, наконец-то придумала, как уйти от неприятной темы и с радостной улыбкой воскликнула:
- Только посмотрите, кто пришёл!
Обе девушки обернулись к распахнутым дверям и обе застыли в изумлении. А Сашенька, так ещё и прошептала:
- Господи, боже мой…
Это был он.
И это был не просто он, это… Ох, словами не передать, что испытала Сашенька в тот момент, когда его увидела! Сегодня Мишель был бесподобен в своём белоснежном офицерском мундире с орденами на груди – теми самыми, которых он, вроде как, стеснялся, а ныне решил надеть. И смотрел он прямо на неё. Так же, как и в прошлый раз, с лёгкой полуулыбкой. А уж когда он направился в их сторону, дабы засвидетельствовать своё почтение хозяйке торжества, у Саши и вовсе подкосились колени. Она не знала, куда деть своё волнение и как вести себя тоже не знала. И ещё хуже – она понимала, что Савинова прекрасно всё это видит, оттого и улыбается так загадочно...
Боже, ещё не хватало, чтобы и Серёжа заметил! Бросив беглый взгляд в его сторону, Сашенька убедилась, что Авдеев увлечён беседой с князем Голицыным и разоблачать её в пагубной страсти к Мишелю Волконскому вроде бы пока не спешит.
- Дамы, моё почтение, – подойдя к ним, Мишель учтиво поклонился и поцеловал протянутую руку кокетки-Эллочки. – Лиза, дорогая, позвольте выразить вам мой восторг – ваши soire, как всегда, превосходны! Екатерина Васильевна, чудесная диадема! Александра… хм… Александра, рад тебя видеть.
Саша не сразу поняла, что он ждёт, когда же и она протянет ему руку для поцелуя. Подобная учтивость со стороны Волконского выбила её из колеи, и она, бедняжка, опомнилась лишь тогда, когда Элла ощутимо толкнула её в плечо. Спохватившись, Саша потупилась и протянула руку, которую Мишель как ни в чём не бывало поднёс к губам и легко поцеловал. И в очередной раз замерло сердце, когда он до неё дотронулся, и в очередной раз ей стало стыдно за то, что она не сумела скрыть своих истинных чувств. Савинова заметила, Элла, не блиставшая проницательностью – заметила, а что тогда говорить о нём самом?! Разумеется, он прекрасно видит, какими глазами она смотрит на него, и наверняка догадывается о её чувствах!
Какой позор.
- Мишель, я, право, не ожидала, что вы придёте! – Элла взяла ситуацию в свои руки, когда поняла, что взволнованная Сашенька в ближайшее время уж точно не сможет ничего сказать. – И вы не представляете, как я счастлива теперь, что удалось вас заполучить на этот вечер! Я знаю, как вы не любите подобные торжества, и считаю, что мне оказана величайшая честь!
- Лиза, дорогая, мне жаль вас разочаровывать, но я здесь исключительно по делу, – с лёгкой улыбкой отозвался Мишель, а сам, тем временем, беглым взглядом скользнул по Александре, оценив в полной мере, как изысканный чёрный шёлк облегает её не менее изысканные округлости. И отчего вдруг у него закружилась голова? Должно быть, слишком жарко в помещении.
- Миша, я вам этого никогда не прощу! Я знаю, зачем вы пришли, вам наверняка нужен полковник Герберт, – как всегда проницательная, сказала Савинова. И, перехватив взгляд Мишеля, кивнула ему. – А кто ещё среди присутствующих мог бы вам понадобиться? Вы оба люди военные, вам наверняка есть, о чём поговорить. А наше скучное общество вам неинтересно, увы.
Волконский тогда улыбнулся ей так обворожительно, что и сама Савинова, вроде как, замужняя дама, не сдержала томного вздоха. Что уж говорить о бедной Александре, чьё сердце давно уже отказалось биться без него?
- Полковник уже пришёл, он беседует с моим отцом в одной из комнат, – поведала Элла. А затем, решив, что нужно обязательно зарекомендовать Сашеньку с хорошей стороны, широко распахнула глаза и доверительно поведала: - Мишель, а вы знаете, что этот вечер я устроила исключительно в честь мой подруги Сашеньки? Она, между прочим, недавно спасла жизнь моей матушке!
Волконский этого, видимо, не знал. И заинтересованно посмотрел на Александру, не оставляя без внимания её красивую причёску (Алёна целый час укладывала волосы и поделилась своими жемчужными шпильками ради такого случая!), её тоненькую шейку с еле заметной голубой жилкой, к которой так хотелось прикоснуться губами… И цепочку от медальона его матери, спускавшуюся вниз, под вырез платья – Сашенька, как и обещала княгине, напоказ его не выставляла никогда. А Мишель, поймав себя на мысли, что смотрит совсем не туда, куда нужно, поспешил поднять взгляд – а дальше Саша уже не выдержала.
- Прошу меня простить… - пролепетала она и, погладив Эллу по плечу в знак извинения, быстрыми шагами направилась прочь. Она понятия не имела, куда шла, но знала одно – ещё секунда в обществе Мишеля, и она точно не выдержит!
- Элла! – шикнула Савинова на юную княжну. – Ну что ты за наказание?! Засмущала бедную девочку почём зря, для чего? Неужели не видишь, ей и так не по себе с нами!
- Но я же сказала правду! Саша, действительно, спасла жизнь моей матери! Мишель, вы можете себе это представить? Она удивительная! В жизни никогда не встречала таких, как она! – с восторгом произнесла Элла.
А Катя Савинова, заметив, каким взглядом Волконский смотрит вслед удаляющейся Александре, только усмехнулась и еле заметно покачала головой. Потом будто вспомнив о чём-то, коснулась его руки.
- Миша, пока Герберт занят с Борисом Егоровичем, не могли бы мы с вами поговорить? Элла, ты позволишь?
- Разумеется, а я как раз пойду поприветствую господина Лебёдкина! С вашего позволения! – напоследок она послала Мишелю кокетливую улыбку и прошептала: - Учтите, я обижусь, если вы уйдёте прежде, чем объявят танцы! Сильно-сильно обижусь!
Мишель тихонько рассмеялся и сказал Савиновой, когда Элла ушла:
- Она само очарованье. – И, уже серьёзнее: - О чём ты хотела поговорить?
- Давай не здесь, пожалуйста. Слишком людно.
- Не боишься себя скомпрометировать? – смеясь, спросил Мишель, кивком указывая ей на одну из дверей, что вели в коридор, где начинались комнаты.
- А ты? – парировала Савинова. – Всё ещё делаешь вид, что не замечаешь, как твоя красотка смотрит на нас?
- А она, что, здесь? – Мишель огляделся и действительно увидел Ксению у раскрытого рояля в углу. – Бог мой, я её и не заметил!
- Ну разумеется не заметил, потому что смотрел совсем в другую сторону!
- Ты на что-то намекаешь, Катя? – спросил он, но, заметив лукавую улыбку купчихи, сердиться передумал и улыбнулся ей. А потом барышня Митрофанова вышла из своего укрытия и широкими шагами направилась прямо к ним.
- Глядите-ка, вот и она, наша разъярённая фурия! – хмыкнула Савинова. – Когда обуздаешь этого дьявола в юбке, приходи в библиотеку, Миша. Я дождусь тебя там.
- Хорошо, – только и успел сказать он, прежде, чем купчиха с поразительной ловкостью для женщины её комплекции, проскользнула мимо двух шедших навстречу официантов и исчезла за дверью в коридор так быстро, что её никто и не заметил. И Митрофанова в том числе.
- Что это было?! – гневно воскликнула она.
- И тебе привет, Ксения.
- Мишель! Потрудись объяснить! – негодовала обиженная невеста, благо, догадалась сбавить тон, чтобы на них не начали оборачиваться. – С каких это пор ты не брезгуешь целованием рук всяким там… Господи! Ты что, забыл, что она устроила тем утром у княгини?!
Забыл?! Ксюша, всерьёз ли ты? Такое забудешь! Не каждый день доводится видеть тебя такой беспомощной, забавной, и… мокрой. Поборов улыбку, Мишель сделал вид, что не понимает причин недовольства своей невесты. И это взбесило её ещё больше.
- Почему ты молчишь?!
- А что я должен сказать? – как ни в чём не бывало спросил он. Затем, взяв Ксению за плечи, он легонько отодвинул её со своего пути. – Извини, пожалуйста, но мне нужно найти Герберта. Я только ради него и пришёл. А ты наслаждайся вечером.
- Миша! – в отчаянии воскликнула она, но Мишель ни малейшего внимания на это не обратил. Так, словно и не было вовсе никакой Ксении. Так, словно он не был перед ней виноват. И, кивнув в знак приветствия стоящему неподалёку Голицыну, направился в коридор, следом за Савиновой.
Антон в ту секунду возненавидел его ещё больше, но сказать – так ничего и не сказал. И с тоской посмотрел на Ксению, которая, казалось, готова была расплакаться в тот момент. Но она всё же совладала с собой, сдержалась. И, подобрав юбки, решительно подошла к нему.
- Антон, так не годится! Ты видел, видел это? Какая муха его укусила?! С какой стати он вообще с ней любезничает? Будто забыл, кто она! Ох, Антон, милый, я прошу тебя, давай отомстим этой рыжей мерзавке! У меня прямо-таки руки чешутся отыграться!
Голицын, в сущности, парнем-то был неплохим и ради забавы обычно с девушками не встречался. А если и встречался, то не бесплатно и исключительно в местах соответствующих. И уж тем более соблазнять чужих невест, чтобы потом бросить их Антон не собирался. Но когда Ксения говорила так проникновенно, и ещё вот это её: «Антон, милый» - он был готов душу продать! Он вообще на всё был готов, лишь бы она была счастлива.
А наша бедная Сашенька тем временем угодила из огня да в полымя. Пытаясь сбежать от Волконского, она обо всём на свете позабыла и не заметила, как на её пути вырос Сергей, в которого она едва ли не врезалась, не успев вовремя остановиться.
- Ох, Серёжа…! – выдохнула она, совершенно растерянная.
А когда подняла взгляд и встретилась с его заботливыми и как всегда нежными глазами, то почувствовала себя такой дрянью, что и словами не передать. Не могла, ну не могла она смотреть ему в глаза после того, как сама денно и нощно думала о другом мужчине! Отчего-то она считала себя подлой изменщицей, предательницей, негодяйкой и последним ничтожеством, ещё хуже даже, чем Иван Кириллович! Да, вот такая правильная и порядочная дочь была у падшей Алёны Александровны!
И говорить с Авдеевым она тоже не могла – по крайней мере, не сейчас. Ей нужно было для начала успокоиться, побыть одной хоть немного. Ничего в тот момент Саша так сильно не жаждала, как уединения.
- Прости, Серёжа, я не могу сейчас, – второпях сказала она. И, обойдя Авдеева, вышла в коридор, искренне надеясь, что он не последует за ней. Вообще-то, не должен был. Серёжа был такой чуткий, он всегда улавливал её настроение и понимал, когда лучше не лезть со своей заботой и просто оставить её одну.
«Да он вообще кругом идеальный, добрый и хороший, почему же тогда я его не люблю?!» - с болью думала Александра, быстрыми шагами ступая вперёд, всё дальше и дальше из бальной залы.
Она не знала, куда шла и спохватилась лишь когда коридор закончился. Прежде она, разумеется, никогда не была в особняке Караваевых и всерьёз испугалась теперь, что заблудится и не сможет вернуться. Но ещё больше её напугали шаги в коридоре – сюда кто-то шёл, кто-то, уставший от ещё не начавшегося торжества. Кто-то, кто искал уединения, как и она сама.
Не придумав ничего лучше, Саша толкнула ближайшую дверь и поспешно зашла в просторную, хорошо освещённую комнату. Она хотела спрятаться. Она понятия не имела, прилично ли это – разгуливать по коридорам чужого дома – и тем более не знала она, что сказать, если это и впрямь окажется Сергей, вышедший следом за ней. Ведь она расплачется, наверняка! И расскажет ему правду. И навсегда его потеряет. Его, а заодно и себя, ибо в жизни никогда она не просит себе, если причинит ему боль!
Оглядевшись по сторонам, Сашенька поняла, что находится в семейной библиотеке Караваевых. Вдоль трёх стен вытянулись стеллажи с книгами, четвёртую полностью занимало огромное окно. Возле него тоже стояли стеллажи, целых два, изысканного чёрного дерева, с красивой инкрустацией. Как оказалось, там имелись пособия по анатомии – да, помнится, Элла говорила, что дедушка её во время войны с Наполеоном был доктором. Неужели эти книги принадлежали ему?
«Что угодно, лишь бы отвлечься», - подумала Саша и подошла к стеллажу как раз в тот момент, как шаги по коридору с той стороны приблизились. Скрипнула дверь, и Александра испуганно юркнула за стеллаж, прижавшись к нему спиной. А что, если её увидят здесь? Прилично ли это? А вдруг решат, что она надумала что-то украсть? Воспользовалась доверием наивной Эллы, а сама проникла в княжеский дом… Фантазия у Сашеньки работала хорошо, она без труда представила, как её вышвыривают из особняка, или ещё хуже, увозят под полицейским конвоем! А она, запинаясь и плача, пытается объяснить им – я ничего не крала, не крала! Но её, конечно, не слушают. Они – аристократы, богачи. А она – нищая медсестра без роду и племени. Ей никто не поверит.
Почему-то в тот момент она не подумала, что, прячась, делает только хуже самой себе и подтверждает возможные подозрения. Но мы-то с вами в дворянах разбираемся получше Сашеньки и знаем, что никому и в голову не пришло бы уличить её в дурных помыслах! Ну уединился человек в библиотеке, и что с того? Тем более, в желании своём она была не одинока.
Шелест юбок, скрип диванных пружин. Кто-то вошёл сюда. Женщина. Саша замерла, боясь выглянуть и выдать себя тем самым. Элла? Ищет её? Тогда почему не окликнула?
К её удивлению, дверь скрипнула снова. Ещё шаги. Тяжелые, мужские. И чтобы уж наверняка заставить Сашеньку прирасти к месту, радостный голос Кати Савиновой:
- Мишенька, ну наконец-то!
Чертовски двусмысленно всё это выглядело, согласитесь. Фантазия фантазией, но представить, что Савинова и Волконский – любовники…?
- Боже мой, для начала позволь мне тебя расцеловать, на людях ведь этого не сделаешь!
…или, всё-таки, любовники?
- Ты за этот год так сильно изменился, возмужал! Ох, господи, как же я рада, как рада!
Должно быть, это какой-то другой Мишенька. Мало, что ли, мужчин с этим именем?
- Волконский, да ты по красоте своей сто очков вперёд дашь своему дядюшке!
О, нет. Саша на всякий случай поднесла ладонь к губам, если возникнет соблазн ахнуть, или, например, громко закричать, совсем как ей хотелось в тот момент.
- Как же я счастлива, что ты вернулся целым и невредимым, мой мальчик! – как-то уж совсем не в духе страстной любовницы, произнесла Савинова. – Ты и представить себе не можешь, как я волновалась за тебя, сколько молитв перечитала!
- Спасибо тебе, Катюша. Хоть кто-то обо мне беспокоился.
- Напрасно ты так, – тут, похоже, она взяла его за руки и утянула на диван. Не подумайте ничего пошлого, они просто сели рядом, вот и всё. – Между прочим, матушка твоя волновалась о тебе безмерно, и бабушка княгиня, и сестрёнка! Ох, Миша, милый мой Миша, как же так получилось...?
Он не ответил, а Саша без труда могла представить, как он печально и чуть хмуро смотрит в сторону. Он всегда так делал, когда о Юлии Николаевне говорили в его присутствии.
- Впрочем, - одёрнула саму себя Савинова. - Я не для этого тебя сюда позвала!
- Выкладывай, Катя, не томи.
Да-да, Катя, давай же! Нам тоже очень интересно, зачем это ты, замужняя, между прочим, женщина, закрылась в библиотеке с молодым неженатым офицером!
- Я хотела говорить о твоей невесте, – выдала купчиха. Что ж, если кто-то и удивился этим её словам, то только мы с вами, да Александра. Мишель, например, не удивился ничуть. Саша не видела, но мы знаем совершенно точно, что в тот момент он искривил губы в усмешке, как будто уже заранее предвидел, что Савинова собиралась ему сказать.
- Не нужно тебе на ней жениться.
- Катя, я прошу тебя, давай не будем об этом! – попробовал было он, но Савинова его протест проигнорировала.
- Миша, ты всего о ней не знаешь!
- Ты так думаешь?
- Мишенька, милый, я умоляю тебя, одумайся! Ты совершишь большую ошибку, если свяжешь свою судьбу с этой женщиной!
Вот! Во-от! Золотые слова! Александра закивала в такт Катиным речам, но никто этого, конечно, не увидел.
- А можно, пожалуйста, я сам буду решать, с кем мне связывать свою судьбу?
- Миша, - Савинова глубоко вздохнула. - Я знаю, такова была воля твоей покойной матушки, но ты не должен в угоду ей… Миша, не должен! Юлия Николаевна любила её всем сердцем, но она жестоко в ней ошиблась!
Волконский откинулся на спинку дивана, подпёр подбородок кулаком и лениво посмотрел на свою собеседницу. А та не находила себе места, испытывая жутчайшую неловкость из-за того, что приходится всё это говорить. Но и молчать она не могла, слишком любила она Мишеля, а потому хотела уберечь от ошибки.
- Я желаю тебе только добра, – на всякий случай, предупредила Савинова, подняв пухленький указательный палец. Мелькнул ещё один бриллиант, подарок любящего супруга.
- Я знаю, Катя. Поэтому считаю этот разговор бессмысленным.
- Миша, она тебе изменяет.
Вот в этот самый момент Александра раз и навсегда разочаровалась в Ксении Митрофановой. Изменять?! Ему?! Господи, да в своём ли она уме?!
- Нашла, чем удивить, – хмыкнул Волконский.
- Вот! Ты ведь сам знаешь, а значит, уже не в первый раз! Мишенька, милый, зачем она тебе такая?! Она же что хочет делает за твоей спиной! Но прежде, знаешь, это было как-то… как-то не так, понимаешь? Я не могу объяснить словами. Но когда ты уехал на фронт, а она, вместо того, чтобы молиться о тебе, как я, например, не погоревав и недели – тут же кинулась в постель к Авдееву!
К кому, простите?! Саша едва сдержалась, чтобы не попросить Савинову повторить. Да нет, милая Катя, ты, должно быть, ошиблась! Чтобы Константин Григорьевич и Ксения…? Нет, никак не укладывается в голове! Пусть он и привлекательный, но он старше её вдвое! Хотя... Саша задумалась, вспомнив, что ведь и впрямь говорили – Константин Григорьевич закрутил роман, и зазноба его была совсем молоденькой, ровесницей его сыну…
- Катя, – выдохнув, произнёс Мишель. – Милая моя Катя! Ты ведь знаешь, как безгранично я уважаю тебя, не так ли? Умоляю, не падай в моих глазах, пересказывая мне всю эту грязь. Это низко.
- Глупый, я ведь желаю тебе только добра! Грязь, я согласна, но ведь это правда, Мишенька! И кто, кроме меня, тебе эту правду скажет?
- Господи, Катя, поверь, доброжелателей хватает! Ты четвёртая, кто говорит мне, что в тот вечер после ужина у Алеева, Ксения уехала с Сергеем.
- Она не просто уехала с ним, Миша, она провела с ним ночь!
«С каким ещё Сергеем?!» - безмолвно спросила Сашенька, чувствуя, как мир рушится вокруг неё. А жестокая Савинова тем временем продолжала:
- Мы ведь соседи с ними, мои окна выходят аккурат на их дом. Софьи Владимировны и Константина Григорьевича в ту ночь не было, они отдыхали на подмосковной даче. А он привёз её к себе, на ночь, как какую-то… - тут Катя не постеснялась и высказалась, а мы постесняемся. – А наутро она уехала от него как ни в чём не бывало! Вышла, огляделась по сторонам, поправила шляпку, поймала экипаж и уехала! И на этой женщине ты хочешь жениться, Миша?
Сашенька не выдержала, съехала вниз по стеллажу, совсем не заботясь о том, что её могут услышать. Обхватив колени руками, она спрятала лицо в шёлковых юбках, да так и осталась сидеть.
А вот Мишелю, похоже, было всё равно. Не то, чтобы совсем всё равно – неприятно, конечно, когда твою невесту пользуют как какую-нибудь проститутку, но…
- Ты её не любишь, – заключила Катя с каким-то странным облегчением. И предвидя возможное недовольство, сказала: - Если бы любил, то вёл бы себя иначе.
- Как? Ох, Катя, ну что ты мне предлагаешь сделать? Убить Авдеева?
- Убить Авдеева – это как минимум! – горячо воскликнула Савинова, всем сердцем ненавидящая Сергея Константиновича. – Миша, вчера это была твоя невеста, а завтра кто? Твоя сестра?
А сестра-то здесь причём?! Или это она так, в запале сказала? Саша подняла голову, прислушалась, и услышала то, чего вообще никогда предпочла бы не слышать:
- Ни сегодня – завтра он сделает ей предложение, а Гордеев будет только рад, потому что это выгодная партия для Катерины! И что ты будешь делать в таком случае? Ты же прекрасно знаешь, что она в него с детства влюблена и прибежит по первому зову!
- Главное только, чтобы он позвал её замуж, а не ещё куда-нибудь. – хмыкнул Мишель.
- Вот! Я про то и говорю! Это же ничтожество, а не человек, Миша! Поговори ты с ним, вправь ему мозги, пока он и до Катерины не добрался! А что касается Ксении – тут я непреклонна. Забудь о ней, Миша, не такая тебе нужна. Если хочешь знать, Авдеев не первый, кому она грела постель в твоё отсутствие.
Мишель проявил удивительное спокойствие для человека с его нравом. Невесело улыбнувшись, он изогнул бровь и спросил:
- Ты всё сказала, Катя?
- Господи, да что за упрямец! И долго ты будешь продолжать делать вид, что ничего не происходит и ждать, пока всё уладится само собой?! Один раз уже дождался, прости господи!
А вот это она правильно сказала. Упрёк хоть и обидный, но заслуженный. Мишель усмехнулся, а Катя тотчас же побледнела и прижала руки к груди.
- Миша, Мишенька, прости, я не хотела, как-то само вырвалось!
- Не за что извиняться, ты абсолютно права. Бездействие ни к чему хорошему не приводит. Но, ты уж извини, Катя, убивать я пока никого не буду. А если уж надумаю, то первым, в любом случае, будет не Сергей, а Иван Кириллович. – Скрипнул диван, Мишель поднялся на ноги. – А теперь, с твоего позволения, я пойду искать Герберта.
- Миша, прости! – взмолилась Савинова, вставая следом за ним и ловя его руку. – Я ведь не хотела тебя обидеть, я как лучше хотела! Миша!
- Я знаю, Катя, я знаю. И я ещё должен поблагодарить тебя за это, – по голосу стало понятно, что Мишель улыбается. – Тебе, по крайней мере, не безразлична моя судьба, это радует.
- Конечно, нет! Я же твоя крёстная!
Ах, вот оно что! А мы-то уж тут столько всего себе напридумывали про их нежные отношения!
И вот он ушёл, да и Савинова, повздыхав ещё некоторое время в одиночестве, вскоре тоже ушла. Саша, оставшись одна, наконец-то позволила себе разрыдаться в голос. Плакала она не жалея слёз – так, словно только что, вот в эту самую секунду, сломалась вся её жизнь.
Что ж, почти так оно и было. Человек, которому она доверяла – человек, в которого она верила, оказался предателем. Подлым, двуличным мерзавцем, в глаза улыбающимся ей и говорящим нежности, а за спиной…
С Митрофановой! Что ж, Серёжа, поздравляем, отличный выбор! Она красавица, в самом деле, почему бы и нет? Ещё хуже оказалось то, что Саша даже знала, что это был за день, о котором рассказывала Савинова. Спустя неделю или около, после того, как Мишель уехал на фронт, а уехал он той осенью. Должно быть, в сентябре. Была там парочка дней, когда Авдеевы гостили на даче без сына. У него нашлись «срочные» дела, связанные с практикой, и он вынужден был задержаться в Москве. Саша ждала его тогда, он был ей так нужен, ведь её мать всерьёз увлеклась Гордеевым, и бедная девушка не знала, как справляться с навалившимися бедами… А потом он приехал. Да-а, она помнила, как он приехал в то утро. Она встречала его на вокзале, ведь он послал весточку Софье Владимировне, а та передала Сашеньке. Они обнялись, она повисла у него на шее и поцеловала его в щёку, даже и не представляя тогда, что каких-то пару часов назад его целовала другая. И не только целовала – они провели вместе целую ночь!
И пока Мишель защищал родину от неприятеля, пока Сашенька ждала, глотая слёзы, эти двое так нагло, так бессовестно, обо всём на свете забыв, любили друг друга целую ночь напролёт! Ох, до чего противно всё это было! И грязно – вот, правильное слово Мишель подобрал! Грязно! Ужасно, пошло, мерзко… И хотелось бы знать, отчего он сам так спокойно ко всему этому отнёсся? Ах, да, для него ведь это не стало новос…
О, нет. Саша перестала плакать на мгновение и похолодела. Так Мишель знал обо всём и не сказал ей?!
«Да он первым делом должен был сказать, я ведь всерьёз собиралась замуж за Серёжу!» - подумала было Саша, но тотчас же обозвала себя наивной идиоткой и снова расплакалась. Замуж собиралась? Что ж, хорошо, вот только сам Авдеев не собирался, увы, на ней жениться. Этим и объяснялось промедление с предложением руки и сердца – кому, ей? Мещанке, простолюдинке? Зачем, когда рядом безумно влюблённая в него княжна Катерина Волконская!
Мишель даже об этом не сказал.
Да как он мог промолчать?! Хотя… с какой стати ему рассказывать ей? Какое ему-то дело до того, что Саша едва не совершила самую большую в своей жизни ошибку? Свадьба или не свадьба, а вот отдаться ему она могла бы вполне и не раз – уж сколько было возможностей! Но всякий раз всё заканчивалось довольно целомудренно и между прочим, заканчивалось с её подачи. Сергей просто не настаивал. Конечно, зачем ему настаивать, если у него под рукой всё это время была доступная и на всё согласная Ксения?!
«Господи, как это всё мерзко, как противно!» - с содроганием думала Сашенька, вспоминая нежные поцелуи Сергея и его тёплые прикосновения. Какой позор! Как она могла поддаться на это? Глупая, глупая девчонка! И ведь верила ему, вот что самое главное! Думала, что раз они вместе с детских лет, то и дальше будет так же. Думала, что их нежная чистая любовь значит для Серёжи столько же, сколько и для неё самой – а он?! Как он мог всё это предать?!
О да, его тоже можно понять – такая уж мужская физиология. От Саши он не получал то, чего требовала природа, и справедливо решил получить это где-нибудь в другом месте. А с ней продолжал играть в любовь. Именно играть, по-другому не назовёшь.
А она была так наивна, что ещё недавно стыдилась смотреть в его глаза, из-за своих мыслей о Волконском. Она боялась обидеть его этим? Что ж, зато Сергей не боялся. Вряд ли, правда, он думал, что Саша когда-нибудь узнает о его похождениях, но сути это не меняло.
«Как же я вас всех ненавижу!» - подумала она тогда. Всех, а Волконского особенно. За его безразличное молчание, за его равнодушие, за то, что не стал разрушать её иллюзий и готов был позволить случиться непоправимому. «Ему нет до меня дела! Я ему совсем не нужна!» И почему это задевало её так, словно она ждала чего-то большего?
Решительно поднявшись на ноги, Саша вытерла слёзы и, поправив причёску, направилась к выходу. Ей нужна была Элла, чтобы попрощаться, ибо она была убеждена, что ни секунды не останется более под крышей этого дома.
Но судьба в очередной раз распорядилась по-своему.

...

Irenie: 21.01.15 21:57

Ах да, и по поводу Авдеева... Тоже надеюсь, что вы сделаете так:

...

Neena: 22.01.15 14:56

Ирина! Я только начинаю читать вас и ориентироваться на форуме , но мне уже очень интересно!

...

xiomara: 22.01.15 18:04

Ириша, от души поздравляю тебя с первым званием!

...

Irenie: 22.01.15 19:53

Добрый вечер всем!
Neena, я очень рада! Ксюша, спасибо за поздравление, наконец-то я Леди! Мне теперь, как взрослой девочке, столько всего позволено!!! Ура-ура-ура!

...

xiomara: 22.01.15 20:41

Сашенька все-таки пошла на вечер, да еще в платье красивое вырядилась, пусть Ксюха позлится...



Не ожидала, что именно Ксения ему наркоту достает. Но она права, завязывать надо с этим делом, курение по сравнению с этой гадостью просто ерунда.



Ну какая же гадюка она! Конечно, следовало ожидать, что она это дело просто так не оставит и не забудет свое унижение.




Эх, Саша! Люди часто совсем не таковы, какими кажутся. Похоже, ее ждет серьезный жизненный урок. Мишель, конечно, тоже не агнец, но на деле он оказался куда достойнее этого распрекрасного Сережи.



Практически по классику:

Ты чуть вошел, я вмиг узнала,
Вся обомлела, запылала
И в мыслях молвила: вот он!





Однако же какие откровения! Вот бесстыжая эта Ксенька! Таких дамочек называют вполне определенным словом. Жених на войну, а она к другому мужику в постель. И к кому? К Сереженьке Сашиному.. Нельзя сказать, что я удивлена. Я ожидала от него какой-нибудь пакости, несмотря на его благообразный вид. Но не думала, что он с Ксюхой спутался.. Хороша парочка!



И действительно, если он знает, что она за штучка, и, судя по всему, знает уже давно, то зачем встречается с этой шалавой? Она ведь, похоже, не только в Серегиной постели побывала, пока его не было. На кой она ему сдалась такая?




Вот дела! Ай да Сережа! ай да молодец! На два фонта работает! Так что Саша зря мучилась угрызениями совести, вон Сергей ей голову морочил, строил из себя нежного влюбленного, а сам в это время выгодную партию в уме просчитывал. Вот тебе и "хороший, нежный, идеальный"! Двужильный обманщик!




Ага, такие нежности - "Мишенька", "Катюша" и прочее. Уже предположения разные в голове заклубились, чегой-то вдруг мать четверых детей уединяется с молодым красивым офицером.. А тут вот оно что, оказывается!

Очень жаль Сашу! Но как бы ей ни было больно, хорошо, что она обо всем узнала сейчас... А то мало ли что... предположим, соблазнил бы ее Сергей, а потом сообщил, что женится на этой Катерине. Это было бы совсем ужасно!

Ириша, спасибо за проду! Как всегда жду очередной порции..

...

Mary: 22.01.15 20:51

Привет, Ирина. Зашла в твоё произведение ради интереса и начала читать. Меня затянуло, очень интересно пишешь! Люблю исторические любовные романы, а тут ещё и детектив! Принимай в читатели, буду читать дальше, пока прочитал 5 глав. Мне очень нравятся и герои, и сюжет. Буду читать дальше.

...

Irenie: 22.01.15 21:03

Лиля нам тут коллажей наделала, любо-дорого посмотреть! Они у меня вообще-то давно, я просто почему-то их не выкладывала, прятала такую красоту!

Хотя, какие-то, может, уже и мелькали здесь, но ничего страшного, если повторюсь, правда же? Полюбуетесь ещё раз на наших раскрасавцев и раскрасавиц!

Поехали!

...

xiomara: 22.01.15 21:13

Лиля, спасибочки за такую прелесть! Ручки у тебя золотые!

...

Irenie: 22.01.15 21:17

Ого, у меня тут в теме такие события происходят, пока я коллажи обрабатывала!

+2 новых читателя за день, девчата, добро пожаловать! Я всем вам очень рада! Маша, спасибо, что присоединилась! 5 глав - это уже очень много, учитывая их объёмы...! Желаю приятного прочтения!

Так, а Юлиана где у нас затерялась? Непорядок.
Ксюша, тебе мой сердечный привет, и спасибо за отзыв!


Ксения Андреевна - наркодиллер Кто бы мог подумать, а?


Наркодиллер и распутница!


Да не нужна, не нужна. Я ж говорила, он с войны приехал, истосковался по женской ласке, ну и к ней, стало быть. Она же всем даёт ласку свою, безотказная наша Ксения Андреевна!


Сергей Авдеев нас в следующей главе ещё приятно удивит! Меня сегодня удивил, когда я вычитывала... Читаю и думаю: мда...


Ах, стало быть, была мысля нехорошая в адрес нашего офицера? Не-не. Он у нас парень хороший, не то, что всякие там Митрофановы...


Да он бы её в жизни никогда не соблазнил!!! Не думаю, что у него вышло бы. Всякий раз же, когда он пытался, она его останавливала... А почему? Потому что хорошая девушка, честная! Ну, а уж если бы - а потом ещё на Катюхе женился - это вообщееее.....


Ксюш, и тебе спасибо, сейчас уже с минуты на минуту появится новая глава, дай только дух перевести!

Коллажи Лилины понравились? Скажи, супер? Мастерица она у нас!

...

Irenie: 22.01.15 21:29

 » Глава 27. Герберт (первая часть)

- Сашенька, а вот и ты! - как всегда улыбчивая и лучезарная Элла вышла навстречу и ласково взяла её за руки, увлекая за собой в залу. - Вот-вот объявят танцы, ты уже решила, с кем будешь танцевать? Ах, что это я, Сергей Константинович ведь уже наверняка пригласил тебя, я угадала?
Меньше всего на свете Саша хотела бы слышать об этом человеке сейчас, но как объяснить это Элле? Пожалуй, никак.
- Елизавета Борисовна, я....
- Саша, и как не стыдно! Я же просила без отчества и просто Лиза! Или Элла, как тебе больше нравится?
- Ох, простите, я... Хорошо. Так вот, Лиза, я хотела сказать вам, что... - собравшись с мыслями, Саша уж было хотела под предлогом разыгравшейся мигрени поскорее уехать домой, но в эту самую минуту зазвучали первые аккорды вальса. Элла тихонько вскрикнула, счастливая и беззаботная, и захлопала в ладоши.
- Таны, танцы, ну, наконец-то! Нас сейчас непременно пригласят! - блеснув глазами, добавила она и обернулась к Сашеньке. - Так что ты хотела сказать, милая?
И как отказать этому очаровательному ребёнку? Как сказать, что она устала от этого ещё толком не начавшегося вечера? Как сказать, что ей в тягость каждая секунда в стенах этого особняка? Как? Элла ведь непременно обидится, расстроится, а разве можно расстраивать такую милую, добрую девушку? Тем не менее, Саша начала:
- Я хотела сказать, что я не могу...
- Лиза, дорогая, позвольте украсть у вас вашу подругу на один вальс, - до боли знакомый, родной голос, зазвучавший у Саши за спиной, заставил её замолчать, позабыв обо всём на свете. Медленно, очень медленно она обернулась и широко раскрытыми глазами уставилась на Мишеля Волконского, не иначе, сошедшего с ума. А тот, как ни в чём не бывало улыбнувшись, протянул ей руку. - Танец?
Да какой, к чёрту, танец?! Она и рядом-то с ним находиться не могла, без страха быть разоблачённой! Что уж говорить о столь безумной затее, как вальс? Это ведь ему придётся обнимать её в течении всего танца, держать руку на её талии... Он, вообще-то, соображает, что делает?!
Саша собиралась сказать категорическое нет, при этом для верности ещё и покачав головой и топнув ножкой, дабы убедить Мишеля в немыслимости данного предложения! Но вместо этого она сделала то, чего делать ни в коем случае не стоило - посмотрела в его глаза... и пропала. И безо всяких слов, вложила свою ручку в протянутую ладонь. Мишель вывел её в центр танцевальной залы, ничуть не смущаясь любопытных взглядов, обращённых к их паре. Он вообще казался на удивление спокойным, словно и не он недавно разговаривал с Савиновой в библиотеке тяжёлым, упавшим голосом. Сейчас он был обходительным и непринуждённым, и загадочно улыбался. И что самое главное - зелёные глаза его тоже улыбались.
- Господи боже, на нас все смотрят! - прошептала Саша на выдохе, поняв, что они остались едва ли не единственной парой на паркете - остальные рассредоточились вдоль стен, оставив им место в центре.
- Пускай смотрят, - беспечно отозвался Мишель, не без удовольствия поймав на себе изумлённый взгляд Сергея Авдеева. А затем сделал нечто из ряда вон выходящее - обняв Сашеньку за талию, с силой подвинул её к себе - настолько близко, насколько позволяли приличия. И, кажется, немного ближе. Совсем чуть-чуть. Она сдавленно охнула, вынужденная обнять его за плечи, и Волконский с усмешкой сказал: - Не бойся, сестрёнка. Ничего не бойся, пока я с тобой.
И тогда они стали танцевать. Вальсировал он гораздо лучше, чем она, не имеющая особой практики нигде, кроме коротких вечеров у Софи Владимировны на даче. Благо, её возможные ошибки Мишель исправлял и сглаживал ещё до того, как они стали бы заметными, за что ему от Саши отдельное спасибо. Она-то, бедняжка, уже и не знала, куда себя деть, боясь оступиться или запутаться в юбках, и ведь самое страшное, что всё это на глазах у изумлённой публики! Уж очень не хотелось ей выглядеть неотёсанной деревенщиной! Раз уж согласилась на танец с Волконским, следовало бы довести дело до конца, без малейших недочётов, дабы не радовать своих недоброжелателей. Таких, как Ксения Митрофанова, например. Вон как смотрит, прямо взглядом прожигает! Ох, Господи, что же теперь будет...?
Саша невольно прикусила губу, а затем поняла, что Мишель внимательно наблюдает за ней. И наблюдал всё это время. И смотрел только на неё - так, словно они и вовсе остались одни в зале у Караваевых, словно толпа красиво одетых, гостей с вытянувшимися в изумлении лицами ничего не значила для него. Так оно, собственно, и было.
- Не бойся ты так, - прошептал он, в танце склонившись к её уху. - Всё хорошо. Я не дам тебя в обиду.
Если он думал, что от этих слов ей станет легче, то он ошибся. Сердце подпрыгнуло в груди и рухнуло куда-то вниз, Сашенька споткнулась, но он вновь подхватил её, не теряя темпа, так что никто ничего и не заметил. "Господи, когда же уже закончится этот танец? - думала она. И тут же другое: - Господи, только бы он подольше не заканчивался..." Ощущать себя в объятиях Мишеля Волконского было прекрасно. Сумасшедшие, будоражащие кровь эмоции! И когда танец подошёл к концу, Сашеньке уже не хватало их. Вновь хотелось взять его руку и вернуть на свою талию, пускай хоть на мгновение, но ощутить его близость...
- Спасибо, - сказал Мишель тихонько.
- За что...? - пролепетала Сашенька срывающимся голосом.
- За танец, - улыбнувшись, он коротко поклонился на прощанье и ушёл, оставив её в одиночестве и смятении. Саша почувствовала, как ноги её подкашиваются, и если бы не подоспевший вовремя Антон Голицын - так упала бы прямо посреди залы.
- Александра Ивановна, моё почтение! Позвольте сказать вам, как чудесно вы сегодня выглядите! Просто сказочная принцесса! Ах, Саша, милая моя Сашенька, вы ведь не откажетесь со мной потанцевать?
"Мне срочно нужно присесть", - поняла Александра, а когда заметила, как наперерез уходящему Волконскому уверенно зашагал Сергей Авдеев, ей стало совсем худо.
- Антон Васильевич, быть может, в другой раз. Мне сейчас совсем не хочется танцев! - И это была чистая правда. А вон там, у стены, кажется спрятался уютный диван! Скорее, скорее туда! Голицын, тактичностью не отличавшийся, разумеется, последовал за ней.
- Да вы же и не танцевали толком! Неужели единственный танец с нашим Мишелем вас так измотал?
О-о, Антоша, ты даже не представляешь, насколько! Александра хмыкнула, заметив с неудовольствием, что Волконский и Авдеев остановились возле рояля, где не так давно стояла Ксения Митрофанова. Сама она, зелёная от злости, наблюдала за ними с другого конца залы, и за спиной у Саши одобрительно кивнула Голицыну. Тот вздохнул и продолжил штурм:
- Быть может, шампанского, милая Сашенька? Как вы смотрите на то, чтобы выпить в хорошей компании?
Прошлая Сашина выпивка в хорошей компании закончилась тем, что наутро она проснулась в постели Волконского. О том, чем может закончиться следующая, она даже помыслить боялась. Но согласиться всё же пришлось, шампанское - не виски. И от одного бокала хуже не станетя, а ей сейчас как раз нужно отвлечься. Взгляд то и дело возвращался к Авдееву с Мишелем, и дорого бы она дала, чтобы знать, о чём же они говорят?
А говорили они вот о чём:
- Волконский, чёрт возьми, потрудись объяснить, что это было?!
- О чём это ты? - как ни в чём не бывало уточнил Мишель.
- Будто не понимаешь?! Об этом вашем танце, разумеется! Зачем ты пригласил её?!
- Авдеев, душа моя, кого хочу - того и приглашаю, твоё разрешение мне без надобности. И чего это ты, скажи на милость, как взъелся? Это был обычный вальс. Насколько я помню, никаких приличий я не переступал, хотя, не скрою, соблазн был, - тут Мишель демонстративно усмехнулся. - Сам знаешь, какая она, ну как же тут устоять?
- Не смей! - прохрипел побледневший Сергей.
- Что - не сметь? Не мог бы ты конкретизировать?
- Ты знаешь, о чём я, - бледнея ещё больше, произнёс Авдеев. Сначала он был не на шутку рассержен, а теперь - не на шутку перепуган.
- О чём ты? А-а, должно быть о том, как это плохо - спать с чужими девушками? Да, Авдеев, тут я с тобой соглашусь, это отвратительно, низко и подло. Хотя, знаешь, - Мишель провёл рукой по волосам, откидывая чёлку назад и улыбнулся. - Глядя на неё, я уже начинаю задумываться - а так ли это ужасно, с другой стороны?
- Только попробуй! - с каждой фразой голос Сергея становился всё тише и тише. - Только тронь её, и я...
- И ты...? Ну, Авдеев, чего замолчал? Продолжай, я с удовольствием послушаю! - Мишель демонстративно скрестил руки на груди и склонил голову на плечо, глядя на Серёжу сверху вниз. - Чем же ты таким можешь мне пригрозить? Смелый стал? Так давай, попробуй.
- Я убью тебя, - просто сказал Авдеев, не придумав ничего лучше.
- А, знаешь, я согласен. Ради такой девушки я, пожалуй, готов и умереть!
- Волконский, не смей! Ты же не такой, ты не станешь мстить мне подобным образом!
- А может, ты просто хорошо обо мне думаешь?
- Мишель... - набрав в грудь побольше воздуха, Серёжа со всей возможной серьёзностью произнёс: - Мы совершили большую ошибку тогда. Я и Ксения... я не хотел, клянусь тебе! То есть, я... мы... я не думал, что всё так выйдет! Мы были пьяны, и... и я вообще не помню половину из того, что произошло тем вечером!
- Ох, ну тогда другое дело! Тогда это тебя, конечно, оправдывает!
- Нет. И язвить вовсе не обязательно! Я знаю, что оправдания моему поступку нет. Я лишь пытаюсь сказать, что я не со зла это... у меня не имелось никаких дурных помыслов, всё произошло как-то само собой, и я... не хотел, не думал оскорблять тебя лично! Я не думал, что она вообще согласится поехать со мной! И я... ох, Мишель, я ничтожество, я знаю. Но я готов ответить за это! Хочешь, убей меня? Или ударь, в конце концов! Но, прошу тебя, не трогай Сашу! Я ведь люблю её.
- Ну, да. Я Ксению тоже любил, - с философским видом произнёс Мишель, а бедняга Сергей застонал в отчаянии.
- Миша, послушай! Всё это было большой ошибкой, о которой я уже тысячу раз пожалел! Мне безумно стыдно самого себя, но я готов понести наказание! Только, умоляю, оставь в покое Александру! Это... это просто низко, использовать её, чтобы отыграться на мне за Ксению!
Да не было у Мишеля таких намерений, не было. Ни на секунду он и в мыслях не допускал подобной подлости, но позлить Авдеева страсть как хотелось! Отрадно было наблюдать, как побледнело его лицо, как губы дрожали в невероятном волнении.
"А он и впрямь её любит, надо же", - отметил Мишель и едва ли не улыбнулся по этому поводу. Потом спохватился, что улыбаться этому мерзавцу - последнее дело, и в последний момент сменил улыбку на усмешку.
- Все мы когда-нибудь поступаем низко, Серёжа! - по-дружески похлопав его по плечу, сказал Мишель. - Ни ты, ни я, как видишь, не исключение...
- Я убью тебя, Волконский! - клятвенно пообещал Серёжа, не забыв грозно сжать кулаки. - Только тронь её, и я тебя убью!
Мишеля эта угроза лишь позабавила.
- Сколько угодно, Авдеев. А теперь, прошу тебя, позволь мне уйти, мне нужно найти полковника Герберта!
Сказать, что Сергей был в ужасе - не сказать ничего. Этот бездушный мерзавец собирался отобрать у него его Сашеньку! Собирался использовать её, подло и грязно, чтобы отомстить таким образом за поруганную честь Ксении Митрофановой! Да была бы ещё она, эта честь! Можно подумать, он, Авдеев, был первым, с кем она...
Но Сашу, в любом случае, нельзя было давать в обиду. Она же такая невинная, такая добрая! А это чудовище вполне в силах сломать её жизнь, и ещё сделает это с огромным удовольствием, чёртов мерзавец! Вне себя от ярости, Сергей направился прямиком к своей возлюбленной, которая премило беседовала с Антоном Голицыном за бокалом шампанского. Это Авдеева тоже покоробило: да с какой стати она так со всеми ними любезничает?! С Волконским они терпеть друг друга не могли, а теперь, видите ли, танцевали как ни в чём не бывало! А Голицын?! Этот-то с чего вдруг за неё увивается? Всем известно, что он давно и безнадёжно влюблён в одну-единственную Митрофанову - всем, кроме самой Ксении. И зачем этому ветренику сдалась его бедная Сашенька?
- Друзья мои, добрый вечер! - радушно произнёс Авдеев, остановившись возле дивана. Обидным показалось то, что они шутили и смеялись вместе, но тут же замолчали, стоило Сергею подойти. - Надеюсь, я не помешал вам?
- Разумеется, нет, Серёжа, - ответил за двоих Голицын, похлопав по мягкому сиденью рядом с собой. - Присядь, отдохни! Может, хочешь шампанского? Элла сегодня на высоте, сухой закон на неё, похоже, не распространяется!
- Да, шампанское мне сейчас не помешает, - согласился Сергей, но как только он собрался присесть, Александра тотчас же встала и, не глядя на него, произнесла:
- Господа, прошу меня извинить. Я совсем забыла, что обещала маменьке не задерживаться этим вечером. Рада была повидаться, Антон Васильевич! - начисто проигнорировав опешившего Сергея, она сделала Голицыну реверанс на прощанье и удалилась.
- Да как, чёрт возьми, это понимать?! - возмущённый до глубины души, воскликнул Авдеев. - Она что, не заметила моего присутствия?!
Голицын только ухмыльнулся и, пригубив игристого шампанского, равнодушно пожал плечами.
- Господь всемогущий, Волконский наверняка рассказал ей... - догадался Сергей, схватившись за голову. - Но... это же низко! Он же офицер, чёрт возьми, а не дворовая девка, чтобы опускаться до досужих сплетен! Как он посмел?!
- Он?! - фыркнул Голицын. - Я тебя умоляю, Серёжа! Он не стал бы этого делать ни за что на свете! Нашлись, видать, у тебя другие завистники.
- Ты? - предположил Сергей, теперь уже ожидавший удара в спину от кого угодно.
- Я?! Да ты рехнулся? Делать мне больше нечего, как рассказывать о твоих похождениях! - обиженный, что друг посмел уличить его в подобной подлости, Антон отвернулся, продолжая потягивать своё шампанское. Он искал взглядом Ксению среди гостей, но не находил, и это его беспокоило. Где она сейчас? Найти бы её, утешить...
Что ж, в утешениях нуждалась не только она. Саша, например, тоже не отказалась бы от хорошей порции дружеской заботы. Но, увы, никому не было до неё дела. Волконский тем и занимался, что старательно выводил её из равновесия, а Авдеев, коего она так любила когда-то, ныне стал ей отвратителен. А от услужливого Голицына с его болтовнёй у Саши просто болела голова!
Найдя Эллу, отдыхавшую после трёх вальсов кряду, Сашенька с покаянным видом решилась, наконец, отпроситься у неё домой.
- Милая моя Елизавета Борисовна, Лизонька, умоляю, войдите в положение! Я с ног валюсь от усталости после рабочей смены, а завтра опять вставать ни свет, ни заря! Умоляю, разрешите мне идти и не держите на меня обиды! - молитвенно сложив ладошки, попросила Саша, и голос её звучал до того проникновенно, что она сдалась.
- Хорошо. Но прежде, ты непременно должна пообещать мне ещё одну прогулку завтра!
"Бог ты мой, ну опять!" - в сердцах подумала Сашенька, очень надеясь, что чувства в тот момент не отразились на её лице. Обижать Эллу ей не хотелось, но и поддаваться на уговоры молодой княжны не хотелось тем более. Нет будущего у этой дружбы и не может быть, слишком они разные для этого! И как Элла не понимает?
- Хорошо, Елизавета Борисовна! Мы, непременно, прогуляемся завтра.
- Я ж просила, просто Лиза! И вот ещё что, я дам тебе свою карету, чтобы ты беспрепятственно добралась до дома.
- Но...
- Никаких возражений! Ещё не хватало искать наёмного извозчика в такую темень! - топнув ножкой, воскликнула Элла. - И не спорь со мною, упрямая девчонка!
Сердилась она, впрочем, недолго. Уже в коридоре, рассмеявшись над собственным притворным гневом, Элла прижалась к Сашеньке и чмокнула её в щёку, трогательно встав на цыпочки. Александра невольно улыбнулась, приятно удивлённая такой нежностью, а Элла, обняв её за плечи, прошептала заговорщицки:
- Милая моя, вы с Мишелем были такой красивой парой! Он в белом, ты в чёрном, какой контраст! Ты видела, все только на вас и смотрели!
"Вот-вот. Мы с ним и есть как чёрное и белое. Какой стыд, и ведь это у всех на глазах!" - сокрушённо думала Сашенька, рассеянно улыбаясь Элле.
- А он красавчик, правда? - княжна, хихикнув, поймала на себе укоризненный Сашин взгляд и смущённо поджала губки.
- О, господи! - только и сказала Александра.
- Что? Что?! Скажешь, не хорош?! А чего тогда согласилась с ним танцевать? - и так далее, в том же духе. Саша уже и не знала, как отделаться от этих назойливых вопросов, ей и Веры хватало с её намёками, а теперь ещё и Элла! И когда, наконец, княжна убежала во двор, чтобы отдать распоряжение на счёт кареты, Саша едва ли сдержала вздох облегчения.
Но не тут-то было.
Парадные двери особняка распахнулись за её спиной, на секунду тёплая вечерняя тишина наполнилась весёлым смехом и музыкой из залы, а затем двери закрылись, и вновь стало тихо. На веранду вышел Авдеев, к Сашиному величайшему несчастью.
Неделю назад она не поверила бы, если б ей сказали, что она обрадуется куда больше обществу князя Волконского, нежели Серёжи Авдеева! Не поверила, рассмеялась и сочла бы это шуткой, а сейчас… Сейчас разочарование своё Саша даже не пыталась скрыть. Она ведь так надеялась, что ещё увидит его величество сегодня...
А говорить с Авдеевым после того, что она о нём узнала… Любезничать с Авдеевым? Улыбаться Авдееву? Делать вид, что ничего не происходит? Слушать сладкие, лживые насквозь речи этого изменщика?!
Глухая ярость придала Сашеньке уверенности, но как только она увидела растерянные и виноватые глаза Сергея, пыл свой отчего-то умерила. Презрение сменилось жалостью, обида - тихой печалью. А уж когда он выдохнул с облегчением: "Сашенька, милая!" - она окончательно убедилась, что не сможет сказать ему все те жестокие слова, что так и вертелись на языке.
Как, как могла она? Это же её Серёжа, её друг детства, её первая девичья любовь! И каким бы он ни был, что бы он ни совершил, он всё равно, даже сейчас, в полумраке ночи, казался ей таким бесконечно родным!
Правда, Авдеев сам всё испортил, живо разбудив в ней уснувший было вулкан негодования. Пожалуйста, не судите его строго! Это Мишель у нас был сдержанный и благородный (да и тот держался с трудом), а уж Авдеев, безвольный и слабый человек, давно и безнадёжно влюблённый... Разве мог он устоять перед её красотой? Такая чудесная она была, такая неземная, с этими её непослушными волосами, вечно выбивающимися из причёски. Не выдержав, истосковавшийся Сергей Константинович подошёл вплотную, резко привлёк Сашеньку к себе, и принялся жарко целовать, прямо там, на веранде караваевского особняка. И совсем не заботило его то, что их могут увидеть, он потерял голову от страсти и не было ему ни малейшего дела ни до чего, кроме этой хрупкой, прелестной девушки в его объятиях.

...

Irenie: 22.01.15 21:33

 » Глава 27. Герберт (продолжение)

На той же веранде, только за углом, скрытым зарослями душистого винограда, двумя минутами ранее начался весьма и весьма интересный разговор. Полковник Герберт внимательно выслушал просьбу молодого князя Волконского, и теперь крепко размышлял над ответом, нервно теребя на пальце серебряный перстень с ониксом. Мишель стоял, облокотившись о перила, а старый немец напротив него задумчиво курил, глядя в ночь. Он молчал неприлично долго, и это молчание начинало действовать Волконскому на нервы, ещё больше, чем противный комариный писк и пьяный смех купца Лебёдкина из-за стены. Благо, расправившись с толстой сигарой, полковник решился-таки нарушить тяжёлую, неприятную тишину.
- Мальчик мой, вы хоть понимаете, о чём просите?
Вопрос был задан таким снисходительным тоном, что Мишеля покоробило. Коли не понимал, не стоял бы сейчас здесь, не так ли, ваше превосходительство?! Озвучивать очевидное он не счёл целесообразным, поэтому просто кивнул.
- Я даже и не знаю, что сказать, - признался Герберт, положа руку на сердце. - Ваше стремление, бесспорно, похвально, я и сам жду не дождусь, когда снова отправлюсь в бой, но... Но одно дело я, старый вояка, полвека жизни за спиной... А вы? Вы же ещё так молоды для всего этого!
- И тем не менее, - настойчиво произнёс Мишель.
- Я, безусловно, могу добиться для вас назначения обратно на западный фронт, но это же самоубийство чистой воды! Там сейчас ведутся самые ожесточённые бои, целые города залиты кровью, люди бегут прочь, не помня себя от страха, а вы добровольно хотите отправиться туда? Михаил Иванович, позвольте, для чего? Чем вам не служится в своём полку, вместе с дядюшкой? Насколько я знаю, его полк уже далеко от Гродно, им сейчас поспокойнее.
- Вот именно поэтому я и хочу перевестись. Мне не нужно, где поспокойнее.
- Это в вас говорит патриотизм, или отчаянное желание красиво погибнуть? - спросил проницательный Герберт. Мишель счёл этот вопрос риторическим и сказал:
- Мой дядя, к сожалению, обладает огромным влиянием в силу своих геройских заслуг. Он никогда не допустит моего возвращения в Гродно или Брест. Но у вас, я знаю, связей гораздо больше, чем у него. Поэтому я решил обратиться именно к вам. Возьмёте меня под ваше начало?
- Алексей Николаевич меня убьёт, - спрятав улыбку, предрёк Герберт. - Если я заберу у него самого лучшего бойца, о-о, я представляю, как рассержен он будет!
- Да, думаю, вряд ли он обрадуется. Но, как бы там ни было, - подняв взгляд, Мишель вопросительно посмотрел на Герберта. - Могу ли я на вас рассчитывать?
Герберт в ответ только вздохнул и, кивнув, протянул Мишелю руку, которую тот с несказанным облегчением пожал. Почему-то он и не сомневался в старом немце, заранее уверенный, что тот не откажет.
- Чувствую, пожалею я об этом, Михаил Иванович, - с сомнением произнёс полковник. - Сейчас у меня такое чувство, что я подписываю вам смертный приговор. Что, по сути, недалеко от истины.
Волконский на его пророчества ни малейшего внимания не обратил, они его не испугали. Он лишь спросил:
- Когда вы отправляетесь назад?
- На следующей неделе, я надеюсь. Ранение моё уже давно зажило, но доктора упрямо не желают этого признавать, всё ждут полного восстановления. Думаю, к началу июня мне удастся убедить их, что я полностью здоров.
- Хорошо. Как раз в это время заканчивается мой отпуск. Поедем вместе, - тут Мишель замолчал и чуть тише произнёс: - Только, прошу вас, не говорите ни о чём Алексею раньше времени. Боюсь, он взбунтуется против такого моего решения и будет всячески стараться помешать. Я бы этого не хотел.
- Не скажу, раз вы так желаете, но... простите, я думал, вы скорее скажете о вашем отце. На мой взгляд, он первый должен ратовать за то, чтобы вывести вас из-под удара...
"Моему отцу давно уже на меня плевать", - подумал Мишель, но вслух этого говорить не стал. Не хотел жалости, не хотел сострадания и сожалений ненужных тоже не хотел. Единственное, чего он хотел от Герберта - это помощи с назначением в брестский полк, и всё.
Поэтому, козырнув на прощанье, Волконский развернулся и ушёл, оставив старого вояку одного. Герберт посмотрел вслед этому отчаявшемуся юноше, чьей храбростью искренне восхищался, и с тяжким вздохом покачал головой. Он был уверен, что совершает ошибку, соглашаясь помочь. Единственное, что утешало полковника, так это то, что на бойню эту они поедут вместе. Возможно, пока он будет рядом, получится хоть как-то защитить этого бедного мальчика, так отчаянно желающего умереть героем.
Но пока Мишель умирать не торопился. Не раньше, чем разберётся с убийством Юлии Николаевны, не раньше, чем найдёт и покарает виновного. Недели как раз должно хватить - к этому времени наверняка вернётся Алексей, и, на кого Мишель надеялся больше остальных - Владислав Дружинин. С их помощью он надеялся добраться до правды, а пока...
Пока он просто хотел отдохнуть. Желательно в одиночестве, ибо оставаться на торжестве Эллы Караваевой у него не было ни сил, не желания. Некоторые из гостей, например, светлокудрые юноши со скромными улыбками и подлыми душонками, были ему просто отвратительны, а на других, как Голицын, увивающихся за Ксенией никого не стесняясь, Мишелю было тошно смотреть.
Но уйти быстро у него не получилось. Свернув за угол дома, он остановился как вкопанный, став невольным свидетелем прелюбопытнейшей сцены, что разыгралась на ступенях веранды.
Саша и Сергей… наслаждались своим уединением, не стесняясь, что в любой момент его мог нарушить кто угодно, застав их за столь постыдным занятием. Они целовались! А впрочем, нет, внимательный Мишель заметил, что это уж скорее Авдеев целовал Сашу, а та стояла в нерешительности, не зная, как на всё это реагировать. «Ну всё, - подумал тогда Волконский, - теперь я его точно убью!» И уже собрался идти убивать, но Сашенька опомнилась раньше и кровопролитию случиться не дала.
Первые секунды две или три она просто стояла без движений, никак не отзываясь на авдеевские ласки и силясь понять, что нашло на дорогого Серёжу и как он смеет так себя вести?! На третью секунду вулкан взорвался - она отстранилась от него и резко, со всей силы, на которую была способна, залепила Авдееву пощёчину. Бедного Серёжу это не столько отрезвило, сколько изумило до глубины души - прежде, помнится, она никогда не была такой агрессивной! Куда же делась его милая, добрая Сашенька, ласковая и нежная девочка? Почему вместо неё стояла ныне разъярённая фурия с бешено горящими глазами и говорила с ненавистью:
- Не смей ко мне прикасаться, Авдеев! Ты мне поистине отвратителен!
«А вот это уже интересно», - подумал Мишель и решил пока присутствия своего не обозначать и понаблюдать, что же будет дальше.
- Саша, боже мой! - услышав страшные слова, Сергей отступил на шаг назад, прижав руку к груди. - Да что на тебя нашло, любимая?!
- Любимая?! Сергей Константинович, имейте совесть! Нас могут услышать, или, что ещё хуже, увидеть – здесь, вдвоём… Боже, какой стыд! О нет, вы меня неправильно поняли, я вовсе не приглашаю вас поехать со мной и продолжить нашу милую беседу у меня в спальне! Я, в отличие от Ксении Андреевны, ещё помню, что такое девичья честь! - последнюю фразу она произнесла с огромнейшим удовольствием и, скрестив руки на груди, стала ждать ответа.
«Ух ты», - подумал Мишель тем временем. И скрыл улыбку, так и жаждущую пробраться на его лицо.
Сергей же, когда услышал про Митрофанову, потерял последнюю надежду. Дёрнув щекой, он с непривычной для такого доброго парня ненавистью спросил:
- Это он тебе рассказал? Этот подлый мерзавец Волконский? Саша, не верь ему! Не слушай его! Он совсем не такой, как ты думаешь! Он с детства меня ненавидел и теперь за любую возможность ухватится, чтобы мне насолить!
«Я?!» - тут уж Мишель оскорбился до глубины души. С детства ненавидел? Да ему предыдущие двадцать три года жизни ни малейшего дела не было до Сергея Авдеева! Да и после того, что случилось у них с Ксенией, до ненависти Мишель всё равно не опустился – лёгкое презрение, не более.
- Вот как? Так это Волконский виноват?! - звенящим от ярости голосом спросила Сашенька. - А, собственно, почему нет?! Разумеется, он! Уехал, бросил свою любимую одну, да как он посмел? Неудивительно, что бедняжка графиня нуждалась в утешении! А кто у нас знает толк в утешениях лучше, чем Серёжа Авдеев?
- Милая, перестань!
- Никакая я тебе не милая, не называй меня так! - воскликнула она в бессилии. И, проведя рукой по лицу, покачала головой. - Господи, Серёжа, как же ты мог? Я ведь верила тебе, я думала, ты любишь меня...
Глупые такие слова, крик души обиженной влюблённой девчонки! Саша не хотела опускаться до таких избитых фраз, но вырвалось само собой. А Авдеев, расстроенный до невозможного, вдруг встал перед ней не колени, не жалея своих светлых брюк, и поймал её руки.
- Саша, милая моя Сашенька, прости меня! Я так перед тобой виноват! Я ничтожество, я... я недостоин тебя, я знаю, но, умоляю тебя, милая моя девочка, прости! Я не смогу без тебя жить, Саша, не смогу, понимаешь?! Я люблю тебя!
"Господи, какая банальность, - думал в то же самое время Мишель, укоризненно качая головой. - Ты идиот Авдеев, красивыми словами её не вернёшь и прощения не добьёшься! Либо целуй её, пока она не перестанет сопротивляться, либо зови замуж! Но лучше, конечно, проваливай к чёртовой матери!"
- Саша, прошу тебя, прости! – продолжал Авдеев покаянно. – Это было ошибкой! Я не могу, слышишь, не могу тебя потерять из-за этого...! Я без тебя не проживу и дня! Саша! Выходи за меня замуж!
"Твою же мать, Авдеев!" - подумал Мишель с разочарованием. Хотя таким решением Сергея надо было, наоборот, гордиться.
Сашенька меж тем подумала о том же, о чём и Волконский, даром что не решилась сквернословить вслух.
Нате, пожалуйста, дождалась-таки! Спустя десять лет, наконец-то услышала она от Серёжи те самые слова! И по иронии, именно теперь, когда они ей были уже и не нужны.
"А ведь скажи он мне это месяц назад, я была бы самой счастливой на свете!" - с невыразимой тоской подумала она с невесёлой усмешкой сказала:
- Оставь меня в покое, Серёжа.
У Мишеля от сердца отлегло, когда он услышал эту фразу. Странно, но он заметил за собой, что не дышал вот уже с полминуты, прислушиваясь: что, что она ответит? Слава богу, она его не разочаровала! А вот Сергея очень даже.
- Что?! Ты мне отказываешь?!
- А тебя это удивляет? - Саша с напускным безразличием пожала плечами. - Ах, да, как я могла забыть? Бедная мещанка из провинции по определению не может отказать благородному графу!
- Саша, что ты такое говоришь?! Я вовсе не это имел в виду! Саша, прошу тебя, не отказывай сразу... Хотя бы подумай!
- Я уже подумала, Серёжа. И на твоём месте я бы сейчас пошла с тем же самым предложением к Ксении Андреевне. С твоей стороны это было бы честно, учитывая то, что между вами произошло.
- Саша, ты не можешь со мной так жестоко! - простонал Авдеев, вновь хватая её руки, которые она отчаянно пыталась высвободить. - Я же люблю тебя, как ты не понимаешь?! Мне никто не нужен, кроме тебя!
"А с Ксенией, стало быть, исключительно ради минутных радостей? Вот ублюдок!" - думал тем временем Мишель, от души забавляясь над горем отвергнутого жениха. Так ему и надо, мерзавцу!
- Поди прочь, Серёжа, - тихо произнесла Сашенька. И озвучила мысли Мишеля: - Ты мне отвратителен!
Авдеев так растерянно смотрел на неё, что у Саши возникал непреодолимый соблазн обнять его, как прежде, погладить по волосам, поцеловать в щёку и убедить не расстраиваться. Серёжа, не вешай нос, всё будет хорошо, милый! Месяц назад она ему так и сказала бы.
Сейчас подле него ей представлялась Ксения Митрофанова, стройная красавица-брюнетка с жемчужной улыбкой победительницы.
"Всех она у меня забрала", - подумала Саша с грустью. И того, что стоял теперь на коленях перед ней, в безнадёжных попытках вымолить прощение, и того, о ком она вот уже столько времени думала с замиранием сердца. С обоими она была, оба они любили её, оба проводили с ней ночи... А к ней, к Сашеньке, шли исключительно в те моменты, когда им было что-то от неё нужно! Или когда делалось слишком скучно и хотелось какой-нибудь диковинки: подружки-мещанки, например! Слёзы застилали глаза, и чтобы не разрыдаться перед Авдеевым, Саша прошептала тихое:
- Прощай, Серёжа, - развернувшись, она подобрала юбки и зашагала прочь, в ту сторону, куда пару минут назад убежала Элла, чтобы отдать распоряжения насчёт кареты. Авдеев так и остался стоять на коленях, бездумно глядя ей вслед, а затем со вздохом спрятал лицо в ладонях.
Он что, плакал?! Мишель поймал себя на мысли, что не желает этого знать. Поэтому, развернувшись, он обошёл усадьбу по проходному балкону и вышел во двор с другой стороны, где его уже ждал верный Игнат.
«Интересно, - спрашивал он себя в задумчивости. - А согласилась бы она, если бы не его измена с Ксенией?»
И почему-то Мишелю в ту секунду показалось, что положительного ответа он бы попросту не пережил. Самому было странно: и почему его так это волнует?! Такой умный и такой глупый одновременно, Мишель всё ещё отказывался признавать, что безнадёжно в неё влюбился.

...

xiomara: 23.01.15 20:29

Эх, Мишель! Что же он с бедной Сашей делает!? Сначала появляется на приеме весь такой красивый и неотразимый, а потом еще на вальс приглашает. И плевать на то, что все смотрят. Пусть Ксюха и Авдеев умирают от злости!



Не тебе говорить о низости. Как говорят у нас в деревне: "Чья бы корова мычала..."

Вот признаюсь как на духу.. Может, я жестока, но я нисколько не сочувствовала Авдееву. Ни когда он объяснялся с Мишелем, ни когда оправдывался перед Сашей. Вид у него был довольно жалкий. А Саша-то чуть было не растаяла, но вовремя опомнилась..



Много чести - его ненавидеть.. Только презрения он и заслуживает.



Ну почему же безнадежно? Неужели он не заметил, что бедняжка давно по нему сохнет? Замирает, обмирает, глаз от него оторвать не может. В общем, все признаки влюбленности

А Мишель-то наш опять на войну собрался, да еще в самое пекло!

...

Irenie: 23.01.15 21:38

 » Глава 28. Арсений (первая часть)

Алёна не находила себе места от волнения, расхаживая по комнате туда-сюда, то и дело в отчаянии заламывая руки. Ныне причиной оказалась вовсе не дочь, задержавшаяся допоздна у Караваевых - Алёна, признаться, и рада была, если б Сашенька осталавась у Эллы как можно дольше, вплоть до самого конца вечера. Глядишь, и удастся очаровать какого-нибудь достойного кавалера - такого, как Иноземцев, например? О-о, тогда измученная своими тягостными думами мать, вздохнула бы с облегчением.
Но пока она томилась в нехорошем предчувствии и терзала себя сомнениями каждую минуту, каждую секунду с того дня, как её обожаемый министр посмел поднять руку на Александру, не постеснявшись её, Алёны, присутствия! Этот жест, что вполне ожидаемо, отрезвил её в одночасье, будто покров сбросили с глаз, и Алёна вдруг отчётливо увидела, осознала, что на самом деле представляет собой Иван Гордеев. Вот только слишком поздно осознала, когда не было уже пути назад.
Поднять руку на женщину, на девушку - подумать только! Алёна воспитывалась в семье, где между родителями царила взаимная любовь и понимание, её отец никогда не смел обидеть мать, а уж её саму и подавно! И муж, Иван Фетисович, которого Алёна иначе как "чудовище" не называла, всё же никогда не смел её бить. Ни её, ни даже извечно проказничающего Арсения, ни, тем более, Сашеньку! А Гордеев - так запросто, как нечто само собой разумеющееся, и ведь не дрогнула рука... Господи, как он посмел?! Алёна не спала всю ночь после ухода генеральши, до утра пролежав на своей постели, глядя в потолок. Гордеева не было с нею, уехал по делам, впервые за всё время оставив Алёну одну. Он мотивировал это тем, что попробует поднять старые связи, чтобы, быть может, уцепиться за последний шанс вернуть отели себе... Но на самом деле Гордееву просто было бесконечно стыдно перед Алёной за свой порыв, стыдно и страшно, что она никогда не сможет простить его. Он надеялся таким образом дать ей время прийти в себя, но план провалился. Алёна действительно пришла в себя и сделала выводы, но, увы, вовсе не те, на какие рассчитывал Иван Кириллович.
"Я не смогу жить с этим человеком, - думала она. Ещё с той самой ночи эта мысль не давала ей покоя, билась то и дело в голове, словно птица, пойманная в силок. - Я не смогу жить с человеком, посмевшим ударить мою дочь!"
А был ли у неё выбор теперь? Стольких усилий стоило взобраться на этот пьедестал, вырвавшись из нищеты, и как больно было бы падать потом, как мучительно стыдно возвращаться обратно... Но Алёна и вернуться была готова! Что угодно - любой позор и косые взгляды сплетников-соседей - лишь бы оказаться как можно дальше от этого монстра Гордеева! Вот кто на самом деле был "чудовищем", её министр, а вовсе не бывший муж, Иван Тихонов!
Алёна расхаживала по комнате и кусала губы, не зная, куда себя деть. Невольно вспомнились слова Аглаи, сказанные в последний день перед тем, как горничная получила расчёт. Если помните, Аглая была племянницей Фёдора, дворецкого при Большом доме, и к Юлии Николаевне относилась с большим уважением, а Алёну, свою хозяйку, в глубине души презирала. И, уходя, наглая девица обронила с усмешкой: "Отольются кошке мышкины слёзы, попомните мои слова, Алёна Александровна!"
Как напророчила! И месяца не прошло со дня помолвки, а Алёна уже горько пожалела о своём решении, и ни о чём теперь не мечтала так сильно, как о возможности вернуть всё назад - в тот день, когда Сергей Авдеев обещал порекомендовать её на место учительницы музыки для молодой княжны Катерины Волконской. Если бы только знала она тогда, во что это выльется!
- Прости меня, Юлия, - шептала Алёна беззвучно, крестясь на образа в красном углу. - Прости меня, я так виновата... я не должна была... и вот, наказание, жестокое наказание... Боже, что мне делать теперь? Юлия, прости... Господи, накажи меня, я заслужила, но сжалься над моими детьми! Господи... они же ни в чём не виноваты...
Больше всего волновалась она за судьбу Александры. Эта непокорная девчонка окончательно настроила Гордеева против себя, будто не понимая, чем эта вражда может обернуться для неё самой!
Когда Алёна думала об этом, ледяной страх сковывал её душу. Вспомнилась та история, что ходила из уст в уста среди слуг, в день их приезда – история, прерывающаяся всякий раз, стоило Алёне показаться поблизости. История о том, как этот головорез Георгий силой привёз Александру в Москву, оглушив её ударом по голове. Но прежде, вроде бы, воинственная девушка сломала ему нос, не желая сдаваться без боя!
Алёна считала всё это полной чушью - её Сашенька была ангелом небесным и никогда не позволила бы себе подобного поведения! А если и впрямь – отчего же умолчала о таком?! Отчего не пожаловалась ей, родной матери, в первый же день, когда эти мерзавцы применили к ней силу?! При Сашиной неприязни к Гордееву, Алёна ожидала немедленных жалоб – откуда же она могла знать, что её дочь пообещала молчать взамен на разрешение Гордеева поселиться в отдельной квартире? Тогда Алёна почти убедила себя, что все эти сплетни и впрямь придумали слуги, заскучавшие без должной порции хозяйских секретов, но потом она увидела еле заметный шрам у Сашеньки на виске... Шрам, которого раньше не было. И замерло в очередной раз, сжалось болезненно материнское сердце.
"Господи, господи, что же теперь делать? Как сбежать от него?!"
Почему-то Алёна была уверена: сбежать от Гордеева у неё не получится теперь уже никогда в жизни. Он любит её и вряд ли отпустит по доброте душевной вот так запросто.
Да и как сбежишь...? Бежать, спасая Александру и принося тем самым в жертву будущее Арсения? Мальчик делал большие успехи в учёбе и был поистине счастлив – могла ли Алёна лишить его всего этого? Вот и оказалась она перед самым страшным в своей жизни выбором: либо сын, либо дочь.
О самой себе она давно уже не думала – да что уж там, о собственных выгодах она вообще ни разу за прошедшие двадцать лет не думала, посвятив всю себя сначала дочери, а затем дочери и сыну. И вот пришлось выбирать, выбирать между ними! И это было самым страшным для неё наказанием.
"Надо поговорить с ней! – рассуждала Алёна, измеряя шагами комнату. – Убедить быть благоразумной если не ради себя, то ради Сени!"
Арсений, надо отдать ему должное, живо встал на сторону сестры и уже не стремился в сыновья доброму дядюшке Ивану Кирилловичу, которого уже почти привык называть отцом. Благие намерения Гордеева обернулись кошмаром в тот день, когда тот поднял руку на Александру, и Арсений с поразительной серьёзностью для ребёнка сказал, что не желает становиться сыном такого бесчестного человека. Вот оно мужество, вот он – железный стержень, тихоновская кровь, которую Алёна ещё пару дней назад назвала бы дурной, но не ныне.
"Боже, что же я наделала?!" - в сотый раз спрашивала она себя, и как раз на этой мысли рассуждения её оборвались из-за шума в прихожей. Гордеев вернулся? Почему-то Алёну обдало волной холода вперемешку с ужасом от этого предположения – она не хотела, она попросту боялась встречаться с этим человеком!
Но это оказалась Александра, её бедная дочь, вернувшаяся со званого вечера Эллы задолго до того, как было объявлено о его окончании. Алёна вышла встретить её сама и, отпустив горничную, лично приняла у дочери накидку. И спросила заботливо:
- Отчего ты так рано вернулась?
Саша не ответила. Ей и без того было тошно, а на Алёну она сердилась ещё и оттого, что та настояла на возвращении на Остоженку после банкета, "чтобы я лично убедилась, что всё прошло хорошо". На самом же деле, это скорее прозвучало как: "Чтобы я лично убедилась, что Авдеев не поедет следом за тобою в Марьину Рощу и не останется у тебя ночевать". Или, наоборот, убедиться, что Саша не поедет к нему на Калужскую? А то, знаете ли, Авдеев в последнее время зачастил возить девушек к себе домой!
Не дождавшись ответа, Алёна взволнованно посмотрела на дочь, только теперь заметив, как она подавлена и бледна.
- Боже мой, Саша, что случилось? Ты плакала?
- Оставь меня в покое, мама, - тихо, но без малейшей злобы ответила Александра, отводя в сторону заботливо протянутые к ней Алёнины руки. – Я устала и хочу спать. Разреши мне уйти в комнату, я с ног валюсь от усталости.
- Разумеется, милая, постель уже готова! – несмотря на протесты дочери, Алёна всё же изловчилась и поймала её руки, нежно и заботливо взяла их в свои. – Пойдём, я помогу тебе снять платье.
Меньше всего сейчас Саше нужна была компания и уж тем более Алёнина компания. Но она, тем не менее, вздохнула и кивнула послушно – да, мама, конечно! А сама еле сдерживалась, чтобы не разрыдаться при ней. Ах, как хотелось ей одиночества в тот момент! Но Алёна не отставала и не унималась, и, когда они вошли в Сашину спальню, встала у дочери за спиной, чтобы помочь расшнуровать корсет. Расспросы её при этом становились всё навязчивее.
- Ты сама не своя! Скажи, прошу тебя, что там произошло, отчего ты так печальна?
Сашенька некоторое время смотрела на чёрную тафту своего платья, поблёскивающую в отражении зеркала. Смотрела и молчала, в то же время понимая, что Алёна от неё ни за что не отстанет, пока не добьётся объяснений. Разумеется, она волнуется за неё, разве могло быть иначе?
- Ты так и будешь молчать? – чуть нахмурившись спросила Алёна.
- Сергей Авдеев сделал мне предложение.
- О! – Алёна на секунду прервала своё занятие и, позабыв про шнуровку корсета, перевела взгляд на грустное отражение Сашиных глаз. – Но... разве это не чудесно? Разве это не то, чего мы все ждали столько времени? – с непониманием спросила она, никак не могущая взять в толк, почему же Саша не радуется этой дивной новости?
- Уже нет, - тихо ответила Саша и отвела взгляд, уныло повесив голову.
Вновь взявшись за шнуровку, Алёна, прямолинейная как никогда, спросила:
- Это из-за Михаила?
Признаться, не ожидала Сашенька от матери такой удивительной проницательности! Но отрицать было бесполезно.
- Что, так заметно? – вконец раздосадованная, спросила она, поднимая усталый взгляд на мать. – Ох, мама, как же всё это тяжело, как горько! Не знаю, что обиднее – то, что я не нужна ему, или то, что я понимаю это, но всё равно ничего не могу с собою поделать!
- Саша, тебе надо замуж за Авдеева, - категорично постановила Алёна, обняв дочь за плечи. – Причём срочно! Пока ты не наделала глупостей, и пока он не передумал.
"Глупостей!" - с усмешкой подумала Александра. Да его величество, похоже, и не опустится до того, чтобы заниматься с нею этими "глупостями"! Он предпочитает дворянок, стройных черноглазых брюнеток, таких, как Ксения Андреевна...
- Я не хочу замуж за Авдеева, - не менее категорично ответила Саша. – Этот человек мне глубоко отвратителен!
- Александра, не говори ерунды! Вы вместе с раннего детства, и однажды всё должно было закончиться свадьбой! Разумеется так и никак иначе! Просто я волновалась, что он выберет кого-нибудь... более подходящего ему по статусу, если ты понимаешь, о чём я, - Алёна постаралась, чтобы эта фраза прозвучала как можно менее обидно, но Сашенька её уже и вовсе не слушала. – Волконский же никогда этого не сделает. Ты что, не видела, какой он? В жизни никогда он не возьмёт тебя замуж, и максимум, на что ты можешь рассчитывать с его стороны – это, хм, содержание. И то – в лучшем случае. Куда более вероятно, что он просто попользуется тобою и бросит, когда это ему надоест.
- Я знаю, - невозмутимо ответила Сашенька, и от этого её тона Алёне сделалось по-настоящему дурно. Знает?! А почему тогда продолжает вести себя так, словно и не против вовсе?! Неужто до такой степени влюбилась?
- Авдеев подходит тебе гораздо больше, - совладав с собой, продолжила Алёна, стараясь не повышать голоса и ни в коем случае не упрекать эту влюблённую девчонку в глупости и опрометчивости. – Он... мягкий, отзывчивый. Его вовсе не нужно обуздывать, он и так будет тебя во всём слушаться, есть с твоей руки и считать за счастье исполнить малейший твой каприз! И он ведь любит тебя, Саша, вот что главное. Он действительно тебя любит! Раньше я ещё сомневалась в чистоте его намерений, но раз уж он сделал тебе предложение, это о многом говорит! Ты, я надеюсь, не отказала ему сгоряча?
- Сгоряча? Нет, мама. Это было осознанным, взвешенным решением, серьёзным и трезвым. Никакой горячности не было, о нет. Я отказала ему невозмутимо и хладнокровно.
- Саша, ты, должно быть, шутишь? – приглушённо спросила Алёна и, взяв дочь за плечи, развернула её к себе и посмотрела на этот раз в её глаза, а не в их отражение в зеркальной глади. – Как ты могла ему отказать, доченька?! Ты что, совсем не ведаешь, что творишь?
- Я не люблю его.
- Тогда ты просто непростительно глупа! – и всё-таки Алёна не сдержалась, позволила своему голосу взлететь на пару интонаций выше положенного. – Бестолковая ты девчонка, неужели не понимаешь, что своими же руками губишь собственную жизнь?! Сергей Авдеев, может так статься, твой единственный шанс выбиться в люди! И он гораздо лучше, поверь мне, чем другие возможные кандидаты, коих для тебя припас Иван Кириллович!
Сергей Авдеев, в глазах Алёны, стал бы для её дочери спасением. Любит она его или нет – это не столь важно, ведь главное, что он любит её! А Иноземцев, с которого Гордеев готов был пылинки сдувать, как со своего будущего зятя? Иноземцев любил бы её так же? Была бы она счастлива с ним? А те другие, кто будет после него? А они будут, Алёна не сомневалась, это чудовище Гордеев постарается отобрать форменных подлецов и мерзавцев, лишь бы отыграться на Александре за её неблагодарность. Глупая, глупая девочка, как же она не понимала, что из-за своей влюблённости в Волконского (нашла в кого влюбиться!) губит своё же будущее... Авдеев может, и не так хорош, но Авдеев уж наверняка лучше, чем остальные! И ей как можно скорее нужно за него замуж, пока господин министр не сделал ответный ход.
- Ты столько лет жила в браке без любви, - произнесла Александра дрогнувшим голосом. – Столько лет мучилась... Была ли ты счастлива, мама? Скажи мне, как на духу, была ли ты счастлива с отцом хотя бы один день в своей жизни?
- Не сравнивай его с Авдеевым! – попыталась было осадить её Алёна, но Саша категорично покачала головой.
- Тут и сравнивать нечего, ситуации совершенно одинаковые! Папа тоже любил тебя до безумия, считал за счастье исполнить любой твой каприз и, как ты выразилась, ел у тебя с руки! Эдакая ручная зверушка. И что? Как скоро она тебе надоела? Ты ведь не любила его ни единого дня, мама! Не любила, страдала, и ничего хорошего из вашего брака не вышло – а ныне ты хочешь такой же участи для меня?! Ты настолько и меня не любишь, мама?
- Вот в этом-то и дело, Саша, что я слишком тебя люблю! Поэтому и прошу: подумай дважды! Авдеев не самый худший вариант и единственный, кто может тебя спасти! Ты разозлила Ивана Кирилловича, и я боюсь, что он может, хм, принять некоторые меры, как тогда, с Иноземцевым. Ты в любом случае не проходишь в девицах и полугода, а раз так, то пускай уж твоим мужем станет Сергей, нежели кто-то ещё!
Вот как? Саша, изогнув бровь, едва ли не с насмешкой посмотрела на мать. Вот как мы заговорили? "Разозлила Ивана Кирилловича", стало быть? А откуда эта неподдельная тревога в голосе? Неужели поняла, наконец, какое на самом деле чудовище – этот её министр?
- Силой он меня не заставит, - уверенно сказала Саша. – Я скорее умру, чем пойду под венец с нелюбимым! А так как любимый мой пойдёт под венец с другой, стало быть, я вообще никогда не выйду замуж и останусь одна до конца своих дней!
- Есть и другой выход, - тихо сказала Алёна, и у Саши сложилось впечатление, что матушка затеяла весь этот разговор исключительно ради одной лишь вот этой фразы. – Согласись на удочерение.
- Да никогда в жизни! – пылко изрекла Александра. Обнаружив только теперь, что корсет благополучно расшнурован, а платье аккуратно развешено на стуле, она поняла, что в присутствии матери в её комнате больше нет необходимости. Как бы теперь тактично указать ей на это?
- Саша, если ты согласишься и извинишься перед ним за ту некрасивую сцену, то, возможно, он простит тебя, - стараясь быть убедительной, продолжила Алёна. – Он смягчится, вы забудете о вашей вражде и, возможно...
- Извинюсь?! Это я должна извиняться?! За то, что он ударил меня?! Мама, слышишь ли ты свои слова?
- Саша, милая, я прошу тебя... - застонала Алёна, но Александра категорически не желала больше видеть эту женщину и слушать её речи не желала тем более.
- Уходи.
- Саша...
- Мама, оставь меня, прошу тебя!
- Саша, этот человек разрушит твою жизнь, чёрт возьми! – воскликнула Алёна в отчаянии. – И я не смогу ему помешать, понимаешь ты это или нет? Я ничего не могу сделать!
Как ни странно, эти слова Александру вовсе не испугали, а в очередной раз заставили усмехнуться. Скрестив руки на груди, она сказала с усмешкой:
- Наконец-то ты поняла, какой он на самом деле, мама! Наконец-то ты поняла, как ошибалась.
И это радовало её?! Алёна недобро посмотрела на дочь, затем, развернувшись на каблуках, поспешно вышла из комнаты, хлопнув дверью. А Саша устало добрела до кровати, рухнула на мягкие перины и, закрыв глаза, прижала руку к груди. Ей казалось, что сердце её вот-вот разорвётся от боли.
А впереди её ждала ещё бессонная ночь, полная переживаний и размышлений о том, чему, вероятно, никогда уже не суждено сбыться.

...

Irenie: 23.01.15 21:48

Ксюш, привет! Спасибо за отзыв!


Ага! Отомстили мы всем, потихонечку справедливость восстанавливаем!



Вот-вот! Пусть на себя сначала посмотрит! (P.S. у нас так же говорят, ага!)


А я вот прониклась прям... Мне даже жалко его стало, стоял такой весь бедненький, на коленях, брючки свои пачкал...


Ну поступил нехорошо, да. И как человек - тоже не очень! так что правильно!


Эх, не знаю...!


Да... Понесла нелёгкая. Никак не может простить себе смерть матери, и запутался совсем мальчик, потерялся. А тут ещё батя усугубляет ситуацию, как может! Неудивительно, что парень не выдержал всего этого.

Ксюш, Лиль, Юлиана, кто ещё хочет поактивничать - просьба!
Мне жизненно важно знать - вот по 28 главе, а именно по второй части, которую я сейчас выложу - удивит вас такой поворот событий или нет?! Пожа-а-алуйста, скажите, умоляю, как вы находите этот мой сюжетный ход! С самого начала берегла этот секрет, молчала, как могла, губы кусала - думала, не скажу, не скажу, особенно Ксюше не скажу, потому что Ксюша явно думала на этого персонажа... Да, Ксюша?

В общем, девчат, дайте мне знать, если мне удалось вас удивить! Хотя тебя-то, Ксюша, вряд ли! Я даже вполне спокойно отнесусь, если ты сейчас скажешь: ой, ну и что, я так и знала, что так будет!!! Я тогда вздохну, скажу - "Ну что ж..."
И пойду, наверное, застрелюсь

Спасибо за внимание, девчат! Всех люблю! Сегодня за ночь сделаю 2 главы ещё вам в подарок! Вы у меня самые лучшие!!!

...