Дженни (фанфик по Сумеркам)

Фэнси: 25.06.11 13:25

Tenten Ура прода!!!!Че-то мне эта фанатка жутко не понравилась, да и нашествие это мне почему-то кажется Кортни спровоцировала, когда поняла что ее отшили. Жду что дальше и спасибо за проду!

...

For Heart: 25.06.11 14:09

Tenten, спасибо за проду!!!
Да, попутчица стремная)))
Интересно, а тот мужчина случайно не волк?

...

Tenten: 25.06.11 15:00

 » Глава 3.1. Недосказанность.

Глава 3.1. Недосказанность.

Утро. Небольшой городишко, затерявшийся в просторах Дикого Запада. Проезжая часть неширокой улицы утопала в пыли, но мощеные деревом тротуары были чисто выметены, прямо как в каком-нибудь Альбукерке. По-другому нельзя. Это главная улица города. Именно здесь располагался офис шерифа, телеграф, банк и, конечно же, салун.

Крепкое двухэтажное здание, сколоченное из толстых дубовых брусьев было того же песочного пыльного цвета, что и другие дома. Но над дверью заведения в отличие от прочих строений висел газовый фонарь, расположенный таким образом, чтобы освещать по ночному времени вывеску. На ней был изображен злобный оранжево-красный пёс, почему-то в широкополой ковбойской шляпе и в компании с пучком лука, пивной кружкой и тремя яблоками. От такого неожиданного соседства страшный оскал зубастой пасти пса выглядел не грозно, а скорее комично. Зато сразу становилось понятно, что заведение это и есть знаменитый на всю округу «Рыжий койот».

Комнаты наверху сдавались внаем любому желающему за сходную цену. А внизу, в обширном помещении с барной стойкой и небольшой сценой в углу по вечерам рекой текло виски. Певичка, облаченная в шелка согласно последней французской моде, исполняла писклявым голоском шаловливые шансонетки, аккомпанируя себе на настоящем пианино. И почти каждый вечер здесь вспыхивали драки. Со стрельбой, мордобоем и непременной порчей имущества заведения, что, впрочем, не сильно огорчало его хозяина. Ранним же весенним утром здесь было тихо.

Двое крепких парней в форме федеральной полиции охраняли парадный вход в Банк, находившийся по соседству с салуном. Они окидывали улицу порядком осоловевшими глазами, и вообще имели вид сонный и расслабленный.

Напрягаться стражам порядка было не из-за чего. На улице - ни души. Разве что пара бродячих псов по привычке ошивалась у дома Шеффилдов, ожидая, когда же кухарка бросит им, по своему обыкновению, остатки хозяйского обеда. Да напротив салуна в запыленной почтовой бричке шепталась-миловалась вполне безобидная парочка. Парень и девушка. Судя по жестам, незадачливый ухажер пытался убедить свою подружку заглянуть в «Рыжего пса». Девушка отнекивалась. И правильно делала. Хрупкой миловидной блондинке в простеньком, но аккуратном и чистеньком платьице самого скромного покроя делать там было нечего. Парень и сам не был похож на завсегдатая подобных заведений. Приличный, немного потертый серенький костюмчик и смешная шляпа-котелок выдавали в нем скорее мелкого клерка из большого города, чем местного жителя. Поговаривали, что шериф выписал себе из Лондона нового телеграфиста, пообещав щедрое жалованье и недорогое жилье. Возможно, это он и был.

Блюстителей закона эта парочка не заинтересовала. А зря. Внимательного взгляда было бы достаточно, чтобы понять - мешковатый пиджак парня скрывает далеко не субтильное телосложение. Он наклонился к девушке, обжег её ушко горячим дыханием и нежно прошептал:
- Двое у ворот и снайпер на крыше. Работаем план 4-А, и если этот городишко хотя бы вполовину богат, как утверждают слухи, то уже завтра у нас будут деньги на брильянтовое колье для тебя.

Губы к губам. Не касаясь, но обжигая ожиданием прикосновения. Глубокие черные глаза молодого человека из-под полуопущенных ресниц ласкали нежное лицо девушки, и оно вспыхивало румянцем смущения. Светлый локон от малейшего движения воздуха приходил в движение и скользил, щекотал порозовевшую кожу щеки. Девушка повела плечом, словно пытаясь отстраниться, и зашептала в ответ:
- Давай 4-С. У этих увальней такой бравый вид. Готова спорить на деньги, что они в темноте не найдут и собственную задницу, даже если дать им карту и фонарик.

- Чертовка, - то ли упрекнул, то ли похвалил парень. Его ресницы подрагивали, глаза щурились и вспыхивали в их глубине горячие искры. Близость спутницы заставляла его кровь быстрее бежать по жилам. Невероятная небесная синь больших красивых глаз девушки завораживала. Она прижала тонкий пальчик к его губам. Нежное, чувственное прикосновение должно было послужить предостережением. Но больше походило на некое, вряд ли скромное, обещание. И начало обещанной ласки.

- Хватит уже торчать тут посреди улицы. Я видела всё, что нужно. Сними комнату. Нам нужно умыться, поспать и переодеться.

- Стоп! Снято!

Громкий голос режиссера заставил вздрогнуть и очнуться, преодолеть наваждение. Кажется, я даже не дышала некоторое время. Стоявшие неподалёку девушки завозились, зашептались и негромкий восторженный стон одной из них прозвучал так отчетливо, что я расслышала почти всё.

- Боже! Как же мило они смотрятся вместе. Просто…

Девчонку, которая это сказала, тут же ткнули в бок и посоветовали заткнуться, кивнув в мою сторону. Шепотки прекратились. Повисла напряженная тишина.

Я развернулась и пошла в сторону хозблоков. За моей спиной висело гробовое молчание, прерываемое лишь голосом режиссера и его помощников.

- Пять минут перерыв. Потом ещё дубль. Стиви, давай отработаем твою задумку с освещением.

- Ладно. Но пяти минут мне будет мало. И пусть…

Шум и голоса площадки отдалялись. Я перестала прислушиваться, быстро шагая к подсобке. Надо было посмотреть как там дела на кухне, а потом можно найти укромный уголок и позвонить маме.
На кухне был полный порядок за одним небольшим исключением. Вода закончилась. Я сняла пустую бутыль с кулера и оглянулась в поисках Лиз. Подруги поблизости не было. Это осложняло дело. Поднять полную бутыль, которая весила вместе с водой двадцать килограммов, мне одной было не по силам. Вдвоем же с Лиз мы научились довольно ловко вздергивать пластиковую ёмкость вверх и устанавливать её в гнездо кулера.

Было по-летнему тепло и одна сторона небольшого тента, в котором располагалась мини-кухня, была откинута, предоставляя довольно большой угол обзора. Лиз по-прежнему не было видно. Зато поблизости маячило некоторое количество представителей мужского контингента группы. Готова спорить - многие из попавших в поле зрения, заметили моё затруднение, но предпочли сделать вид, что ни о чём таком и не подозревают. Просить их о помощи не хотелось ни в какую. Я гипнотизировала полную бутыль, раздумывая, как справится с проблемой в одиночку, когда услышала голос:
- Помочь?

И вроде вопрос был самый что ни на есть своевременный, и можно было бы порадоваться появлению добровольца, но уж больно сказано было нехорошо. С этакой пижонской гнусавой оттяжечкой. С намёком. С явным омерзительно похотливым подтекстом.

Оборачиваясь на голос, я непроизвольно скрестила руки на груди, занимая оборонительную позицию. На пороге кухни стоял один из парней Таккера. У него было смешное имя, более подходящее мелкому вертлявому шпицу, чем человеку. Что-то вроде Бобби или Барни. Нет, кажется всё же Рубби. Долговязый, угловатый, весь какой-то неописуемо нелепый, он напоминал большого богомола и, казалось, состоял из одних суставов, локтей и коленок. Раньше он казался мне довольно милым. Немного смешным, но симпатичным. Впрочем, раньше все было несколько иначе. Теперь же «милый парень» нагло пялился на меня, привалившись плечом к стойке тента, и сальная усмешка расползалась по длинной худой физиономии. Примерно представляя, что он ответит на простое «да», я сказала:
- Если не согласен помогать за «спасибо», то не надо.

Масляное сияние вытянутого костистого лица несколько померкло. Буркнув:
- Да ладно… - парень без труда заменил пустую тару на полную.

- Спасибо, - сказала я, чувствуя со всей определенностью, что этим дело не кончится. И точно. Водрузив полную бутыль в гнездо кулера, Рубби сунул руки в карманы широких штанов, кроем и цветом напоминавших армейские, и, слегка склонившись в мою сторону, тихо проговорил:
- Я тебя не понимаю, Лив. Чего отбрыкиваешься? Ну, поиграет с тобой мачо ещё пару денёчков и бросит. Обычное дело. Ты ж знаешь. Я, конечно, не такой конфетный красавчик, - он ухмыльнулся ещё шире и придвинулся поближе. - Простой работяга, зато подхожу тебе по всем статьям.

Глаза Рубби скользнули по мне сверху вниз, по ходу раздевая и оценивая. Брови его многозначительно двигались, намекая на многие положительные моменты, которые я рискую упустить, отвергая в его лице очень даже подходящую партию. Казалось, он сейчас облизнется. Я невольно поёжилась под прилипчивым взглядом и ответила:
- Знаю одну статью, по которой ты мне точно не пара. В уголовном кодексе есть такая. "За сексуальные домогательства". Может, слышал?

- Да ладно тебе, - Рубби небрежно отмахнулся от моих слов. - Перед своим качком ноги раздвигаешь, а передо мной коленки развести мышцы сводит?

- Пошёл вон, - прошипела я. Тоже мне - спаситель униженной и оскорбленной. Однако надо отдать ему должное - руки Рубби держал при себе. Окатил презрительным взглядом в ответ на моё задушенное шипение и, не вынимая ладоней из карманов, вышел из-под навеса. Пухлик Гери в похожей ситуации непременно попытался бы облапать. Если не за грудь схватить, так хотя бы положить руку пониже спины. Оставаться с ним наедине я избегала.

Скрыть наше с Брэйди неожиданное сближение от группы было невозможно. В маленьком мирке кемпинга мы все были, как на ладони. Естественно, уже через пару дней после памятного ужина, слухи о служебном романе между звездой и девочкой на побегушках широко обсуждались всеми. И плевала бы я на эти разговоры, если бы отношения с людьми не изменились из-за них так сильно. Буквально вывернулись наизнанку. Это было неприятно. И обидно, чего уж там. Ведь я не изменилась совсем. Просто появился в моей жизни слабенький намёк на возможное счастье. Похоже, именно он и раздражал окружающих, которые, как правило, считали себя обделёнными судьбой.

А, может, дело было и не только в этом. Или не в этом вовсе.

Но с некоторых пор большинство нашей группы, носившее штаны по праву рождения, стали подчеркнуто меня сторониться. Взять хотя бы это маленькое затруднение с водой. Раньше, стоило только начать оглядываться в поисках помощников, любой, находившийся поблизости парень спешил на помощь. "Помочь, Лив?". "Ой! Конечно. Спасибо". Затруднение моментально устранялось. Я благодарно улыбалась и получала в ответ вполне братскую улыбку. И никаких тебе пошлых намеков.

Теперь же большинство предпочитало меня не замечать, а те, кто всё же обращал внимание, почитали просто таки своим долгом попытаться выторговать в ответ на любезность, согласие удовлетворить некоторые их потребности. А хотелось им вовсе не кофе.

Поначалу меня это жутко бесило. Я не понимала, причины этих изменений. Да, у меня появился парень. Но разве это не означало, что желания смотреть на других парней у меня из-за этого не прибавилось?

Нашлись желающие объяснить. Тот же Таккер, как то вечером, после окончания съемочного дня, потягивая пиво из баночки, принялся читать мне проповедь добра и мира.

- А как ты хотела? - спрашивал он, и тут же сам отвечал на вопрос, не давая мне и рта открыть. - Раньше ты была недоступной, ни с кем не встречалась. Готов поспорить, что ты была девственницей. Конечно, все с тебя пылинки сдували. Этакая трогательная, хрупкая, немного блаженная малышка. Ангелочек с крылышками. Грех не помочь такой крошке. И тут выясняется, что ты такая же, как все. Мужиками интересуешься.

- Немного блаженная? - перебила я его. - Класс!

- Ну, да, - нисколько не смутился Таккер. - В твоем возрасте не иметь парня (читай не заниматься сексом). Это ж ненормально.

- Ну и понятия! - возмутилась я. - Нет парня - плохо. Есть парень - тоже плохо.

- Почему плохо? - переспросил Таккер, отхлебывая пиво. - Не плохо. Просто, оказалось, что к тебе тоже можно подкатить.

- И наличие парня никого не останавливает, - снова встряла я.

- Был бы нормальный парень, а то актеришко. Сегодня он - звезда, а завтра - никто. Сегодня любит, обнимает, а завтра даст пинка под мягкое место. Не ожидал, что ты вот так поведешься на смазливую мордочку. – Возразил Таккер.

- А Рубби, по вашему - нормальный парень? – Спросила я, почти закипая от возмущения. И получила ответ, который возмутил ещё больше.

- Да, нормальный. И ты ему нравишься. Он, может даже женился бы на тебе.

- Типа, одолжение бы сделал? – переспросила я не без яду в голосе. - Вот спасибо!

- А ты думаешь, что красавчик Брэйди тебе колечко на палец оденет? – фыркнул Таккер пренебрежительно. - Не дождёшься. Поиграет с тобой, как с котенком, и бросит.

Мы некоторое время препирались с Таккером. Он, не переставая потягивать пиво, пытался популярно разъяснить новое положение вещей. По его понятиям выходило, что большинство мужиков потеряли ко мне уважение. Вся группа была свято уверена, что я соблазнила Брэйди постелью. И закрепилась за моей персоной слава девушки лёгкого поведения. Меньшая же половина приняла мой «служебный романчик» за сигнал к действию. Они решили, что раз я встречаюсь с одним парнем, то вполне могу оказывать знаки внимания другим парням, и принялись активно «свататься».

Я была категорически не согласна с таким объяснением. Может и было несколько человек, которые думали так, но чтоб все… Верить в это не хотелось. Ведь наверняка были люди, которые уважали мой выбор. А кому-то было просто наплевать.

Я спорила с Таккером до хрипоты потому, что была сильно зла тогда и силы для диспутов ещё имелись. Потом плюнула, и спорить перестала. Не видела смысла. Про запечатление человеку, не знающему о мистической подноготной нашего мира, рассказывать было глупо. Всё равно бы не поверил. И мы разошлись в разные стороны недовольные друг другом и нашим разговором. Я считала Таккера старым обрюзгшим мопсом, а он меня - глупой вертихвосткой.

Строго говоря, поведение мужской части группы не особо меня беспокоило. Было немного обидно. Это да. Но по большому счету, плевать я хотела и на Таккера, и на всех остальных мужиков с высокой колокольни.

Но вот отношение женского населения кемпинга приводило меня порой в оторопь. Несколько недель назад я могла премило поболтать минутку-другую с девчонками-гримерами или костюмерами. Половина из них числилась у меня в приятельницах, а некоторые даже и в подругах. Теперь же стена глухого молчания окружала со всех сторон. В моём присутствии девочки старательно одевали, одобренную всеобщим мнением съёмочной группы, маску под названием «фи, она связалась с актеришкой». У кого-то получалось скрыть за ней зависть и удивление «что он в ней нашёл?». У кого-то не очень. Женщины постарше даже не пытались замаскировать разочарование «Надо же какой глупой оказалась малышка Лив. А выглядела вполне приличной девочкой».

Но это ладно. Это хотя бы можно было понять. Гораздо более странным оказался тот факт, что некоторые дамочки, несмотря на весь свой опыт работы в кинобизнесе, поверили в сладкую, сказку про неземную любовь, вспыхнувшую на съемочной площадке, между исполнителями двух главных ролей. Для них я стала олицетворением вселенского зла. Разлучницей. Препятствием на пути к счастью их обожаемых звезд.

Бесполезно было напоминать о том, с чего всё началось. Что не было никакой особой «химии» между Брэйди и Кортни, а была обыкновенная пиар-акция. Отсюда и статьи, и шумиха в интернете, и толпа фанатов, осадившая кемпинг. Выхода фильма на экраны зрители ждали с нетерпением. Что и требовалось доказать.

Но мои недоброжелательницы не хотели этого знать. Они считали, что начиналось всё с пиар-акции, а закончилось тем, что Брэйди и Кортни полюбили друг друга. Получалось, что я нагло вмешиваюсь в их отношения и разбиваю самую красивую пару десятилетия.
Вот тут я вообще отказывалась что либо понимать. Иногда такой взгляд на мои отношения с Брэйди казался смешным. Чаще – раздражающе глупым. Но бывали моменты, когда я сама была готова поверить в то, что между Брэйди и Кортни начинает завязываться настоящее, тёплое, такое простое и очень человеческое чувство. Ещё несмелое, хрупкое, как тончайший хрусталь, но живое и трепетное.

Умом я понимала, что это лишь видимость. Но иногда она была так похожа на правду. И сами собой возникали вопросы, которые я старалась гнать от себя подальше. Но они возвращались с настойчивостью коммивояжёров и протискивались в сознание, с деланной наивностью вопрошая: «А любит ли он тебя? Запечатление – штука сильная и непреодолимая. Сложный древний инстинкт. Подсознательное желание заполучить самую подходящую для продолжения рода самку. Благодаря запечатлению вечная привязанность Брэйди - гарантирована. А как же любовь? Есть ли она в сложном клубке чувств, который квилеты назвали импринтингом?»

Не давая тяжелым мыслям испортить и без того не радужное настроение, я вытянула из кармана телефон и огляделась. Рубби отошёл достаточно далеко, чтобы не слышать разговора. Я осталась под тентом одна. Площадка кипела работой. Все были заняты. Всем было не до меня.

Набирая знакомый номер, я мысленно подобралась. Говорить с мамой надо было осторожно. Следить за собой, чтобы не ляпнуть лишнего и внимательно слушать, что говорит она, чтобы не пропустить чего-нибудь важного. Я однажды чуть не прохлопала возможность вытянуть из неё некоторые подробности о том, что творилось в Ла Пуш после моего внезапного бегства.

Конечно, мама и сама многого не знала, но я-то и подавно была не в курсе. Брэйди рассказывал мне о том времени лишь в общих чертах. Да, мама была в отчаянии, и Вихо поддерживал её, как мог. Да, были организованы поиски, и он, Брэйди, долго трепал нервы доктору Карлайлу Каллену, вынуждая его определить, насколько тяжело было моё состояние, с чем вообще приходится иметь дело и как лучше действовать, когда моё местоположение будет, наконец определено. И как-то незаметно Брэйди всегда переходил к тому, как в поисках заблудшей половинки оказался в большом шумном Лос-Анджелесе, и как начался его карьерный взлет. Тут же припоминалась какая-нибудь забавная историйка, связанная с киношным миром, которая рассказывалась с блеском и потрясающим артистизмом. Я смеялась до колик и забывала напрочь о своих вопросах, оставшихся без ответов.

Длинные гудки прервались негромким щелчком, и в трубке раздался мамин голос:
- Дженни?

- Ага. Привет, мам. Как ты?
- Нормально. Я скучаю по тебе, Женька. Приезжай поскорее.

- Осталось всего четыре дня, мам. Потерпи. Как только закончится действие контракта, сразу же приеду к тебе. Я тоже скучаю. И хватит так тяжело вздыхать. Лучше расскажи как там Вихо, как твоя работа.

Я выслушала подробный отчет о достойном поведении отчима, рассказ о том, какие чудные, способные, старательные студенты у неё в группе и поняла, что мама тоже внимательно следит за тем, чтобы не ляпнуть лишнего.

Подавив разочарование, я тоже поделилась парой забавных историй. В основном про фанатов. Про то, как нам приходится бороться с их постоянным назойливым вниманием к съемочному процессу в общем и к звездам в частности. Мы с мамой обсудили поведение Брэйди по отношению к поклонникам и определили его как вполне корректное и доброжелательное.

На этой позитивной ноте я принялась прощаться. Недосказанность, протянувшаяся между нами, как натянутая струна, тихо звенела в воздухе. Предположения одно страшнее другого приходили в голову. Информационный вакуум, которым окружили меня обожаемые родственники, заставлял моё воображение работать в усиленном режиме и громоздить ужасы на ужасы. Впрочем, те обрывочные сведения, которые мне удавалось добыть, спокойствия тоже не прибавляли.

Когда я позвонила маме впервые после долгой разлуки, ничего кроме невнятных восклицаний и слез сказано не было. Зато второй разговор, который состоялся на следующий же день, одарил меня неожиданной и тревожной информацией. Поздоровавшись и заверив маму, что скучаю по ней так же сильно, как и она по мне, я принялась расспрашивать её о жизни. Не то чтобы мне были особо интересны подробности о том, что к домашним животным в Ла Пуш относятся с холодностью и заводить питомца, неважно какого: кота, хомячка или морскую свинку, квилеты считают делом глупым и недостойным. Просто нравилось слушать родной голос, который рассказывал, какого чудного котейку продают в магазине на Нешвилл-стрит, какой у него одинокий, неприкаянный вид, и как было бы замечательно забрать его домой, но Вихо очень настойчиво отказывался. Пришлось уступить.

Я слушала маму, поддакивала, иногда говорила что-нибудь для поддержания разговора. Котик? Да, было бы замечательно. Вихо просил не приносить? Ну, может, тогда и не стоит. Не так уж и часто Вихо о чём-то просит. И откуда, кстати, вдруг появилось желание завести кота? Гости разъехались, и в доме стало пусто? Что за гости? Джейкоб Блэк (?), Эмбри Колл (?!), Пол Арден (?!!). С семьями и детьми? Нет, почему же, я легко могу вообразить, какой дикий шум могут устроить четверо детей и один грудной младенец. И сколько еды приходилось готовить, чтобы прокормить такую ораву гостей, среди которых половина мужчины, тоже представляю без труда. И что все эти мужики, как один, высокие, мощные и обладающие просто нечеловеческим аппетитом, верю сразу и безоговорочно. А с чего это вдруг приключилось такое нашествие старых друзей Брэйди и Ли, которых до этого не могли заманить в Ла Пуш никакими пряниками? Неужели для того, чтобы помочь в поисках? Господи, ну и кашу я заварила! Как? Чтобы вытащить Брэйди из тюрьмы? Ага… Понятно… Непонятно… ЧТО-О-О?!!!!!!!!!!!!!!! Брэйди сидел? Когда? За что? Прекрати выворачиваться, мам. Я не глухая, и прекрасно слышала, что ты сказала. И не до такой степени тупая, чтобы не понять. Нет, теперь я от тебя не отстану. Нет уж, рассказывай всё до конца. Как это неважно?! Важно!!! Для меня это очень важно!

После долгих уговоров, ультиматумов и даже неловкой попытки шантажа, я узнала вот что:
Оказывается, уже на следующий день, после того, что случилось со мной в лесу, история эта непонятным образом стала известна всем жителям резервации и Форкса в подробностях. Откуда взялись подробности, и кто был главным распространителем слухов, выяснить не удалось. Предположения, которые долетали до слуха мамы, казались ей дикими и неправдоподобными. Впрочем, долетало до её слуха немного. Жесточайший нервный срыв уложил её в постель на неделю. Выжила и оправилась она только благодаря стараниям Вихо и уходу, который организовал для неё доктор Карлайл Каллен. Поэтому всё, что она слышала в тот период, могло правдой и не быть. Но кое-что было известно наверняка.

Поддавшись общественному мнению, шеф Свон провел небольшое расследование и не нашёл возможным возбудить уголовное дело об изнасиловании по нескольким причинам. Предполагаемой пострадавшей (читай меня) у следствия не имелось. Заявление об изнасиловании ею или же её ближайшими родственниками в участок не подавалось. Никаких следов, вещественных доказательств и вообще улик, могущих указывать на то, что данное правонарушение имело место быть, найдено не было.

Плохо, что девушка пропала. Родственники подали заявление о её исчезновении. Дело, согласно этого заявления, было незамедлительно заведено. Работа по делу проводилась с особой тщательностью, но ни о местонахождении девушки, ни об обстоятельствах её исчезновения ничего выяснить не удалось. Жители, успокоенные, представителем официальной власти несколько поутихли, как, буквально через сутки после этого, прокатилась вторая волна слухов. В этот раз утверждалось напрямую, что изнасилование было, и очень жестокое. Главный виновник никто иной, как сводный брат потерпевшей - Брэйди. Люди обсуждали эту новость на работе, в магазине и просто на улице. Местная телефонная станция была перегружена звонками абонентов. Страсти накалялись. Люди хотели крови.

Шеф Свон, прекрасно зная нравы местных жителей, отправился в кафе "У Молли", где пополудни собирались самые активные сплетники Форкса, и вновь призвал обывателей к порядку. "Слухи слухами, - говорил он - Но для того, чтобы привлечь человека к ответственности, необходимо доказать его вину. Мы живем в правовом государстве, - объяснял он людям. - И должны соблюдать его законы. Презумпцию невиновности ещё никто не отменял, а значит посадить человека только за то, что о нём ходят нехорошие слухи, нельзя. Доказательств вины Брендона Гордона нет. Сажать его за решётку без них, означает нарушить его права."

Однако в этот раз успокоить жителей не удалось. Шефу Свону посоветовали вынуть голову из задницы и вспомнить, что дыма без огня не бывает. Отсутствие доказательств в вопросе об изнасиловании есть не что иное, как доказательство бессилия полиции, а вернее некоторых её работников.

Форкс гудел, как потревоженный улей. А через день после исторической беседы в кафе, в город нагрянули представители ФБР из отдела по расследованию должностных преступлений. Шефа Свона временно отстранили от дел. Его помощника - Марка заставили поднять все более-менее значимые расследования за полтора десятка лет работы Чарльза Свона в качестве шефа полиции города на предмет определения полноты представленных по этим делам доказательств. Марк благополучно утонул в бумажной волоките, и не заметил, как подпал под влияние авторитета приезжих офицеров. В деле о пропаже Джейн Гордон обнаружились вновь открывшиеся неведомые обстоятельства, и появился на свет божий ордер на арест Брендона Гордона по обвинению в изнасиловании Джейн Гордон. Брэйди был схвачен, закован в наручники и препровожден.

Чарли Свон, чья профессиональная гордость была растоптана сложившейся ситуацией, обратился в полицейское управление штата за разъяснением и помощью. Какие разъяснения получил там бывший шериф Форкса, и какая помощь была ему обещана, и была ли обещана вообще, осталось неизвестно. Чарльз Свон, заядлый рыбак, полицейский с большим стажем работы, отец супруги Джейкоба Блэка и просто хороший человек был найден в своей постели мертвым. Вскрытие показало, что причина смерти - сердечная недостаточность.

На похороны мистера Свона и съехалась вся честная компания. По крайней мере, так объяснили маме.

Врали.

Но, что интересно, на следующий день после того как в Ла Пуш приехали парни, чьи фотографии я видела в машине Ли, Брэйди выпустили под залог. В общей сложности он провел за решеткой четыре дня. А ещё через неделю уехал в Лос-Анджелес.

Такая вот милая история.

Брэйди не упоминал о ней никогда. Наверное, не хотел меня расстраивать. Оставалось только догадываться, какие ещё подробности он скрывает.

Недосказанность пугала. Не отпускало ощущение надвигающейся грозы. Это как с хронически больными людьми. Ничего ещё не говорит о скором ненастье. На небе ни облачка. Солнце светит ярко и радостно. А сердечники уже хватаются за грудь и принимаются искать таблетки, безошибочно определяя приближение шторма.

Продолжение следует...


Фэнси, For Heart привет!


Фанатка, как фанатка. Обычная среднестатистическая))) Ну, захотелось девушке доехать до города бесплатно.

Всё может быть

Вот вам главочка. Пожалуйста)))

...

Натель: 25.06.11 18:06

спасибо, спасибо, за проду!!!!
надеюсь давление, которое оказывают на Дженни её не сломает!!!!как же люди завистливы!!!!

...

For Heart: 26.06.11 02:58

Обалденная глава!!! Tenten, у тебя замечательно получается!!! А стиль просто безукоризнен в плане логичности, "богатости" словарного запаса, общего оформления!
Нам стало кое-что известно...
Спасибо тебе!!!

...

marrilove: 28.06.11 13:15

Tenten спасибо большое за продолженные!!! Чем дальше тем интересней!!! умеешь же ты держать интригу, не все так гладко в отношениях Брэйди и Дженн, к тому же то что было в Форксе во время ее отсутствия, интригует! Вот это историйка! Кстати интересно что то был за человек на дороге, которого встретила Дженн, очень боюсь что б он не оказался таким как Ник!!!!!!! Еще одним охотником на нашу Женьку


Все очень понравилось, и так правдоподобно. То же отношение съемочной группы к девушке, после ее сближения с актером... Короче я в восторге!!!
Вот только одно непонятно, в твоей истории Белла оказалась женой Джейкоба? а где же Ед делся))))))

Кстати жаль Чарли...
А это тебе подарочек!!!!)))
Анимационные картинки
и еще))
Анимационные картинки
Спасибо тебе дорогая, ждем с нетерпением продки!!! Твори и радуй нас!!!!

...

Мила-Я: 29.06.11 15:43

Отлично!!! Автор, пиши ещё ))
ЗЫ. Первые главы читались запоем до 3-х часов ночи, а теперь... приходится ждать...ждать... ждать..
Зато потом - какой подарок - долгожданная прода
спасибо

...

Tenten: 05.07.11 13:45

 » Глава 3.2. "Двуспинные животные"

Глава 3.2. "Двуспинные животные"

Мне бы, наверное, хотелось относиться к нему, как раньше. Тогда всё было проще. Я только приехала в страну, не умела говорить по-английски, но зато отчётливо понимала, что такое хорошо и что такое плохо. Мои знания о жизни были набором аксиом.
Всё, что говорит мама - принимается на веру безоговорочно. Врать нехорошо. Красть - уголовно наказуемо. Пить вредно. А вот этот высокий, черноглазый парень в вытянутой домашней футболке и линялых джинсах - мой брат. Увлечение им - дурацкое недоразумение, которое пройдёт, если избегать с ним встреч. Прятать глаза - лучший способ не выдать себя с потрохами.
Ничего не ждала от Брэйди. Мир был прост, как мычание.
Теперь же я была твёрдо уверена, что он мой. Запечатление не оставило ему выбора. Я - его судьба. Предопределение. Да у меня больше прав на этого парня, чем у законной супруги на своего мужа! Но ощущение, что меня обманули, не отпускало. Может, этот древний инстинкт, о котором все говорили с идиотским благоговением и возвышенной обречённостью, как про самую великую тайну, поменял полярность? Теперь я буду зависима от Брэйди. Буду болеть своей ненормальной привязанностью, любить его до страшной режущей боли в сердце, тянуться. А он будет играть в загадочность, и избегать прикосновений. Глупости, конечно, но всё равно... Что-то шло не так.
Вечера стали другими.
Наверное, только первые пару раз я с трепетом в сердце и ожиданием чуда накрывала стол. Старалась не оглядываться, но знала, что Брэйди плотно задергивает шторки на окнах и искоса поглядывает на меня. Запирает дверь. Набрасывает платок на плафон бра, чтобы приглушить свет. Мы усаживались за стол, и я изо всех сил старалась вести себя непринужденно. Болтать о ерунде, жевать еду, не чувствуя вкуса. Смеяться его шуткам.
Иногда получалось. Чаще – не очень. И тогда иллюзию непринужденности приходилось поддерживать Брэйди. А я следила за ним из-под ресниц.
В полумраке его смуглая кожа казалась ещё более тёмной. Мягкие полутени делали точёные черты мягче, выразительнее. И я старалась разглядеть отражение эмоций на, всегда спокойном, лице. Моим влюблённым до безумия глазам казалось, что в такие моменты они видят Брэйди насквозь. Всю адскую смесь страстей, которые кипели в его сердце. Я ловила оттенки: любовь с примесью горечи, вины и надежды; решимость, разбавленную непонятной жалостью; ненависть, с долей уважения и любопытства; страх, усиленный чувством долга. Оставалось только догадываться, что именно вызвало такую специфическую гамму эмоций. И я смотрела на него, не отрываясь. Ждала поцелуя.
Не дождалась. Почувствовав, что я снова пялюсь на него, Брэйди сам с интересом принимался рассматривать меня, и тогда вспыхивали в его глазах жаркие искры.
Казалось - протяни руки, сложи ковшиком, и счастье свалится в них само, как перезрелое яблоко. Всё будет хорошо и распрекрасно. Мы будем жить долго и счастливо. Умрём в один день, окруженные детьми и внуками.
Потом всё изменилось. Может быть, просто прошла эйфория, вызванная неожиданной встречей и признанием. Может, произошло что-то, о чём я не знаю. Может, я сама сделала что-то не так. Всё может быть.
Только теперь вечера стали тяготить.
В этих местах темнело быстро. Только что было светло, а через несколько минут солнце уже садилось за горизонт, и небо приобретало тёмно-синий, насыщенный оттенок, подсвеченный багрянцем на западе. Наступали сумерки. До полной темноты оставалось ещё каких-нибудь полчаса.
В комнате было темно. Плотно задёрнутые шторы не пропускали с улицы даже слабого сумеречного света. Яркую электрическую лампу мы включать не стали. Вместо этого на столе, между тарелками в высоких круглых стеклянных колбах горели две свечи. Потому, что так нравилось мне. Говорили о любой ерунде, только не о нас. Потому, что так хотелось ему.
- У меня на рубашке пуговицы оторвались, - сказал Брэйди. - Две. Я их в карман положил, - уточнил он и попросил. - Пришьёшь?
- Попробую, - ответила я и покачала головой в сомнении. - Ты видел, как их оторвали? «С мясом». Там, где они были пришиты, теперь дырки. Если получиться сделать аккуратно, то, конечно, зашью. А если нет – извини.
В неверном свете свечей лицо Брэйди казалось безупречно красивым. На такое абсолютное, чистое совершенство черт было больно смотреть. Он сокрушённо качал головой. Левая бровь приподнималась, в черных глазах мерцали маленькие отражения трепещущих язычков пламени. Рука поднималась в безотчетном жесте, и пятерня проезжалась по челке, которая всё равно не желала приглаживаться и торчала надо лбом смешным, трогательны ёжиком. Полные, чётко очерченные губы открывались, и он говорил:
- Блин. Хорошая рубашка. Новая совсем. Перед съемками купил. И цвет мне нравится.
- Угу. Хорошая, - согласилась я и отставила в сторону пустой стакан. - Но, кажется, её придётся выбросить.
Брэйди потянулся, чтобы налить сока.
- Завтра одену футболку. У неё точно пуговицы не оборвут.
- Хорошо. Сейчас поужинаем, поглажу.
- Дженн, да ладно тебе. Я же не инвалид. Могу сам это сделать. Ты устала. Не хочешь пораньше лечь спать?
Он меня выпроваживал. Старался не коситься в сторону ноутбука и ждал, когда уйду. Хотел просмотреть почту, и я ему мешала.
Сообщение было. Оно пришло, когда Брэйди умывался, и я естественно, сунула туда свой нос. Прочитала. Ничего не поняла. В окне электронного письма значилось только одно слово - "Мерцание" и цифры 9/7/16-11. Как в дурном фильме про шпионов.
Как там обычно пишут:
«Человек в клетчатом пальто пригнулся, делая вид, что завязывает шнурки. Его цепкий взгляд скользнул по улице, на которой по вечернему времени уже начали зажигаться фонари, по редким прохожим, которым не было до него ровно никакого дела, по тёмным провалам подворотен, ожидая намёка на движение, обозначающего опасность. Не заметив ничего подозрительного "клетчатый" выпрямился и, достав из кармана сложенный вчетверо листок, вырванный из обычной ученической тетради в клетку, незаметно сунул его в один из почтовых ящиков, висевших у парадного. Он был уверен, что даже если записка попадет в руки человека постороннего, тот не поймет ничего. На мятом листке простым карандашом был намалёван человечек, шагающий по дорожке. Рядом с человечком значилось непонятное слово "штяга"...»
Холодная морось, постепенно переходящая в полноценный дождь. Звук одиночного негромкого выстрела, похожий на треск с которым ломается деревянная доска. Едва уловимый запах пороховой гари. Неподвижное тело на мостовой. Мятый клочок бумаги, зажатый в кулаке трупа.
"Юстас Алексу".
Гриф "секретно".
Перед прочтением сжечь...
А вы, деточка, идите в кроватку и не мешайте взрослому дяде заниматься своими взрослыми делами. И нечего крутить носом, путаться под ногами и донимать его своим малышовым лепетом.
"Доброго дядю" стоило поблагодарить за заботу, но вместо этого я сказала:
- Прогоняешь.
- Не говори глупостей.
Брэйди смотрел на меня, как взрослый человек на ребёнка, который отказывается выпить перед сном стакан тёплого молока. Он встал, обошёл стол и остановился у меня за спиной. Две большие тёплые ладони прошлись по волосам мягким ласкающим движением. Легли на плечи. Я замерла, ожидая продолжения. Но уже не верила, что оно будет.
- Пойдём, я тебя провожу, - сказал Брэйди и убрал руки прежде, чем я собралась повести плечами, чтобы скинуть их. Поднялась.
- Не надо меня провожать. Не дай Бог, твои поклонницы увидят. Снесут весь кемпинг к чёртовой матери. А у вас завтра последний съёмочный день. Сейчас соберу посуду и уйду.
- Оставь. Я уберу сам. Помою и сложу. Заберёшь завтра утром чистую.
- Как скажете, мистер, - съязвила я и потопала на выход.
Он догнал меня у порога. Схватил за руку, придержал, не давая открыть дверь.
- Не говори так больше, - попросил Брэйди, разворачивая меня к себе. Здесь было ещё темнее, чем в комнате, но мне показалось, что я увидела, как по его лицу скользнула тень беспокойства. Даже не беспокойства. Нет. Чёрного безотчётного страха.
Это было настолько неожиданно, что я не поверила своим глазам. Вытянула руку из захвата его крепких пальцев. Сказала:
- Хорошо. Не буду. - Добавила. - Пока.
И подставила щёку для дежурного братского поцелуя. Брэйди немного помедлил, потом всё же прикоснулся тёплыми губами к моему лицу. В том месте, где щека переходит в висок. И ответил:
- До завтра.
На улице было прохладно. Свежий ночной сквозняк моментально забрался под куртку, выдувая тепло. Я поёжилась и поплотнее запахнула полы своей немодной одежки. Время было не самое позднее, и у большого стола под мощным фонарём расположилась большая компания. Пили пиво, шуршали пакетиками с чипсами и солёными крекерами. Разговаривали. Перебивали друг друга, спорили, размахивали руками. Видимо беседа была захватывающей.
Судя по молчанию, которое установилось на те несколько секунд, пока я проходила мимо, именно мне с таким рвением и перемывали кости. Впрочем, как обычно. Бетти и Шиа были там. И старина Таккер.
Как только честная компания оказалась у меня за спиной, беседа возобновилась. Гул голосов поднялся на октаву. Не иначе, как своим ранним появлением я дала пищу для разговоров.
Наконец дверь трейлера, который должен был на два месяца стать для меня домом, захлопнулась. Я скинула кроссовки, повесила куртку на вешалку и, не раздеваясь, улеглась на кровать. Спать не очень хотелось, но и просто спокойно полежать, вытянувшись на кровати во весь рост, было неплохо. Голос Лиз прозвучал в тишине неожиданно и непривычно серьёзно:
- Ты что так рано?
- Устала. Хочу отоспаться, - ответила я.
И тут же перешла в наступление, чтобы Лиз не успела спросить ещё что-нибудь. Не нужны мне были никакие вопросы.
- А ты-то что здесь делаешь в это время? Сидишь, как сыч, одна в темноте. Это на тебя не похоже.
Лиз только хмыкнула.
- Да уж. Зато очень похоже на тебя, правда, Лив?
В голосе Лиззи сквозь обычную её браваду прорезалась горечь.
- Что случилось? – обеспокоено спросила я, и в ответ опять получила отговорку.
- Переживаю крах личной жизни.
- А поподробнее можно? Что-то мне твой голос не нравится. Рикки, что, обидел тебя чем-то? Ты бросила его? Ну же, Лиз, расскажи. Хватит уже отмахиваться и уходить от ответа. Я тебя не узнаю…
- Ладно, ладно. Не части. Сейчас расскажу. Только Шиа и Бекки не говори. Не хочу, чтоб вся группа знала о моих делах.
Что ж. Это я могла понять. И даже не обиделась на Лиз за такое её недоверие. Только буркнула:
- Лиз, ну когда я болтала лишнее, скажи?
- Никогда. За это и люблю. Ты не обижайся. Просто у меня такая ситуация…
Лиззи замолчала, собираясь с духом. Потом продолжила. Будто с обрыва прыгнула. Видимо, хранить свою тайну в одиночку ей было тяжело.
- Похоже, я беременна.
Очень жаль, что в темноте не было видно её лица. Потому что странную смесь чувств в её голосе я до конца не разобрала. Лёгкая растерянность и страх перед будущим перебивались каким-то суеверным трепетом и ощущением ожидания чуда. Я очень живо представила, как лёжа на своей кровати, Лиз прижимает руку к животу. И вдруг сообразила, что делаю то же самое. Порадовалась, что Лиззи меня не видит, и положила руки за голову.
- Ты не рада? Разве это плохо? – спросила я её.
- Не знаю. Кажется, рада. А Рикки…
Она усмехнулась и замолчала, оборвав фразу на полуслове. Про Рика спрашивать не стоило, и я задала другой вопрос:
- Подожди, а как это вообще получилось? Вы что, не предохранялись?
- Почему? Предохранялись. Ты же сама нам презервативы покупала в Моргане. Жаловалась ещё, что на тебя продавец косился.
- Лиз, он в самом деле смотрел на меня, как на вокзальную проститутку, - не удержалась я, припомнив последнее свое посещение аптеки. – Думаешь приятно? Можно подумать, что местные вообще сексом не занимаются.
В тёплой темноте комнаты раздался непривычно тихий смех Лиз.
- Лив, глупышка, не обращай внимания. Этот осёл просто завидовал твоему парню. А сам, наверняка представлял, как лезет тебе под юбку.
- Я была в джинсах. И кстати о презервативах. Не говори мне, что они не помогают.
- Ну, как не помогают. Помогают. Просто… Понимаешь, было как-то пару раз, что мы забывали про них. Ты же знаешь, как это бывает.
И что мне было делать? Объяснять подруге, что не знаю? Не поверит ведь. Как же, такой парень. Разве может нормальному человеку прийти в голову, что, оставшись с Брэйди наедине, можно просто разговаривать весь вечер. Или молчать. Рядом с ним очень уютно молчалось.
Да я бы и сама не поверила. Поэтому ободряюще буркнула Лиззи:
- Уггу. Типа того.
А Лиз продолжала, наверное, даже не расслышав моего невнятного подтверждения:
- И потом, Рикки знает, что надо делать, чтобы девушка в такой момент забыла обо всём. Умелец, блин. А как только я ему про ребенка сказала, сразу с личика-то и спал. Осунулся даже. - Лиззи фыркнула обиженно и раздраженно. - Жидковат на расправу оказался, папаша. Делать детей - это он с удовольствием. А как последствия расхлебывать...
Лиз завозилась на кровати, видимо усаживаясь.
- В общем, посмотрела я, как он мнется да бледнеет, и поставила условие. Либо он является ко мне с кольцом и предложением руки и сердца, либо пусть вообще на глаза не попадается. Вот так вот. А ты тоже хороша "Как это могло случиться", - передразнила она меня. - Смотри сама не залети от своего красавчика. Он-то наверняка детей признать не захочет.
- Не залечу, - заверила я подругу, думая о своём. Что – что, а забеременеть в ближайшем будущем мне точно не грозило. Впрочем, в девятнадцать лет было рано об этом думать.
- Ага. Как же, - сказала Лиз. - Я тоже так считала, пока не увидела на тесте две полоски.
Зашуршала ткань. Лиз приглушённым голосом сообщила:
- Я переодеваюсь и ложусь спать. Давай и ты тоже ложись...
Но меня уже разбирало любопытство:
- Погоди, а что тебе ответил Рик?
- А ничего. Развернулся и утопал. Только его и видели.
- Вот чёрт, - только и ответила я.
- Точно, - подтвердила Лиз, улеглась в постель и завозилась, устраиваясь поудобнее. А я выудила из тумбочки чистую пижаму и совсем уже собралась в душ, как дверь без стука открылась и на пороге возникла крупная фигура. Чертыхаясь, человек щелкнул зажигалкой, и в слабом свете её огонька стало видно, что это наш драгоценный реквизитор Рикардо, собственной персоной. В натуральную величину. Лиз тихонько выругалась, а я бросила пижамку на кровать, нащупала кнопку выключателя на стене и щёлкнула ею. Резкий электрический свет выхватил из темноты комнату со стенами, густо оклеенными яркими плакатами, и нашу замечательную троицу: Рика растерянного и помятого больше, чем обычно; Лиз с растрепанными от встречи с подушкой волосами; меня - человека, которому здесь делать было нечего. Я была третьей лишней. Лиз насупилась, отвернулась и не видела, как судорожно мой приятель Рикки шарил в кармане. А когда он вынул оттуда руку, в кулаке была зажата маленькая бархатная коробочка. Бедный Рик действительно был бледен и смущен до крайности. Он явно не знал, стоит ли падать на колени перед Лиз при мне или всё же попробовать как-то избавиться от ненужного свидетеля.
Забавно и трогательно было на это смотреть, но я не хотела мучить беднягу Рика. Поэтому быстро натянула кроссовки, схватила куртку с вешалки и, отпихивая Рикки с дороги, сказала:
- Мне надо идти. Срочно. Пока, ребят.
А когда Лиззи завопила мне в спину:
- Куда тебя понесло? Ты же не собиралась...
Я перебила её словами:
- Буду нескоро.
Махнула рукой и вышла на улицу, плотно прикрыв за собой дверь. Остановилась на нижней ступеньке и некоторое время просто стояла, подставив лицо ночному прохладному ветерку. Но стоять так всю ночь я не могла. А идти было решительно некуда.
Сначала отправилась на кухню. Благо, для того чтобы туда попасть, не нужно было проходить мимо собравшейся за столом компании. Но в маленьком, тесном вагончике хозчасти было несколько девчонок. Они приготавливали бутерброды и делали солёный попкорн. Наверняка ночные посиделки наших сплетников грозили затянуться надолго. Я не стала ждать, когда девчонки уйдут, сделала себе кофе и вышла. Пару часиков можно было посидеть на бревнышке за нашим трейлером. Кусты в том месте росли особенно густо и поваленное дерево на небольшом пятачке земли, свободном от растительности, со стороны кемпинга увидеть было нельзя. Ночь стояла теплая. В траве уютно стрекотали цикады. Кофе в стакане был горячим и крепким. Часа три здесь вполне можно было посидеть. А если опереться спиной о корень поваленного дерева, на котором я собиралась устроиться, то и придремать. Несмотря на кофе, глаза слипались. Усталость, накопившаяся за последние месяцы, давала о себе знать. Запахнув плотнее полы куртки, я устроилась поваленном дереве и соскользнула в сон.
Проснулась оттого, что кто-то потихоньку тряс меня за плечо. Спросонья я не сразу сообразила, где нахожусь. Испугалась и вскрикнула.
- Тише, Дженн. Не бойся. Это я.
Брэйди наклонился надо мной, заглядывая в лицо. Цепким взглядом окинул от макушки до пяток. Будто обыскивал. Стало неприятно и немного страшно, но я тут же откинула глупые мысли. Скорее всего, чрезмерно богатое воображение играло со мной дурные шутки.
- Ты должна была спать у себя в трейлере, - сказал Брэйди. - Что ты делаешь здесь?
И мне тут же захотелось ляпнуть фразочку Лиззи "переживаю крах личной жизни". Едва сдержалась. Улыбнулась и спросила:
- А сколько времени?
Мне казалось, что я проспала несколько часов, ночь почти закончилась и вот-вот начнет светать.
- Пол-одиннадцатого. И не пытайся заговорить мне зу… - начал Брэйди, но я его перебила, потягиваясь и зевая:
- Ну, надо же.
Прошло всего полчаса. А я-то думала. Ну, ничего, всего-то пару часиков ещё осталось подождать. Потом всё равно придут девчонки, и Рикардо придется выметаться. Надо будет его поддержать завтра хоть как-нибудь. Сказать прямо, что уважаю его решение, нельзя, - ведь я обещала Лиз молчать. Зато можно помочь по работе, не требуя ничего взамен. Это мелочь, конечно, но, похоже, завтра помощь будет нужна ему как никогда.
- Ты обещала, что не будешь ходить одна! - рявкнул Брэйди таким тоном, что я несколько секунд молча смотрела ему в лицо. Ничего особого не разглядела в темноте, но удивление было настолько велико, что даже не возмутилась. Просто напомнила:
- Я обещала не ходить одна за территорию кемпинга.
Ткнула пальцем в ближайшую железную коробку на колёсах и заявила уже с раздражением:
– Вот мой трейлер. Мы внутри ограждения, если ты не заметил. А я просто дышу свежим воздухом. Понял?
- И долго ты собиралась тут сидеть? – подозрительно спокойно спросил Брэйди.
- Пару часиков, - сказала я и заерзала, разминая затекшие мышцы. Всё-таки спать на жёстком бревне не очень удобно. Замерзшими ладонями неловко массировала ноги, разгоняя кровь. Отвлеклась и не заметила, как Брэйди оказался совсем рядом. Схватил меня и, перекинув через плечо, направился к своему трейлеру. От неожиданности я вскрикнула слишком громко:
- Ты что делаешь?! Нас увидят!!! Отпусти меня сейчас же!
- Если не перестанешь вопить, точно увидят, - спокойно ответил Брэйди и перехватил меня поудобнее. Попытки вывернуться из захвата пришлось оставить. Теплые большие ладони крепко держали меня за талию и ноги. Представив, как выгляжу сейчас, болтаясь кверху попой на плече этого мачо, я стиснула зубы, перестала дергаться и негромко попросила:
- Отпусти, я сама пойду.
- Так быстрее, - отрезал Брэйди.
У его трейлера мы оказались довольно быстро. Брэйди открыл дверь, поставил меня на ноги и подтолкнул внутрь. Я по привычке скинула кроссовки, чтобы не испачкать пол, включила свет и прошла в комнату.
Посуда была убрана. Стол чист. Ноутбук, который теперь стоял на нём - выключен.
Брэйди уже запер дверь и что-то искал в тумбочке, не обращая на меня внимания. Достал одну из своих футболок и бросил её на стол рядом с ноутом. Задвинул стол и стулья в сторону, освободив место на полу. Принялся разбирать постель.
Сначала я молча следила за его манипуляциями, потом не выдержала и спросила:
- Ты ничего не хочешь объяснить?
- Останешься ночевать здесь, - ответил Брэйди тоном, не терпящим возражений. А я даже забыла, как дышать. Остаться ночевать здесь? Понятно. Правда, неожиданно, учитывая, что пару часов назад он сам выставил меня отсюда. Но это всё равно здорово! Пальцы на руках похолодели от волнения, и подвело живот. О деталях старалась не думать, чтобы не трястись от страха и не испортить момент. Просто радовалась тому, что, похоже, когда-нибудь, у меня тоже будут дети. Но показывать свою радость Брэйди я не собиралась и сказала, насупив брови и скрестив руки на груди:
- Здорово. А ты меня спросил?
- Нет, - отрезал Брэйди. – И не собираюсь. Вот тебе чистая футболка. Где взять полотенце ты лучше меня знаешь. Иди в душ. Ляжешь на кушетке. Себе я постелю на полу.
Даже не оглянулся.
Я сгребла со стола футболку, достала чистое полотенце и закрылась в тесной кабинке. Вода лилась еле-еле, хотя я предпочла бы сейчас жесткие струи сильного напора. Но трейлер в кемпинге посредине равнины, откуда до ближайшего города ехать несколько часов, это не ванная в Лос-Анджелесе. Зато, если сделать воду едва тёплой, то и она очень хорошо смывает дурь. Надо же, размечталась. Импринтинг – это инстинкт. Не человеческое - животное. А Брэйди – человек. Нормальный, образованный человек со своим характером и силой воли. Он мог сопротивляться, бороться с навязанной, искусственной страстью. И у него неплохо получалось. Ведь это же нормально, что он не хочет заниматься со мной любовью. То, что он увидел тогда на поляне, скорее всего, вызвало элементарное чувство отвращения. Я сама долгое время даже по телевизору не могла смотреть на постельные сцены. И обижаться тут не на что. И не на что рассчитывать.
Вытираясь и натягивая футболку, я думала уже о другом. Отвращение. Точно. А ещё, чувство вины, за то, что не уследил, не спас. И значит все его оговорки: «всегда будь на глазах у людей», «следи, чтобы сотовый был всегда заряжен и включен», «не ходи за территорию» - просто попытки компенсировать дурацкий комплекс героя-неудачника.
Я ношусь со своей глупой влюблённостью, а парень мучается. Надо прекращать фыркать на него. Пусть успокоится, убедится, что со мной всё в порядке. И тогда он будет свободен.
Поджимая пальцы на ногах, я тихонько прошла в комнату и сразу нырнула под одеяло. Закуталась до самого подбородка и закрыла глаза. Через минуту тихонько скрипнула дверь душевой, и оттуда раздался звук льющейся воды.
Вот и славно. И чего я расстроилась? Наоборот, хорошо, что Брэйди не дал мне сидеть в одиночку на улице. Ещё пару-тройку часов на бревне и завтра я чувствовала бы себя, как побитая. А тут тепло и мягко. Нет Бекки, которая жутко храпит во сне. Надо будет завтра встать минут на десять пораньше, чтобы унести посуду на кухню и заскочить в свой трейлер переодеться. Выставляя новые цифры будильника на телефоне, я краем глаза увидела, как Брэйди зашёл в комнату и присел к столу. Он облокотился о пластиковую поверхность локтем и спросил:
- Дженни, пожалуйста, расскажи, почему ты сидела одна в этих зарослях?
- Это не заросли, - возразила я. – Просто там такое уединенное местечко, где можно спокойно посидеть и никто не увидит. Скамеечка для влюблённых. Мне нужно было побыть где-нибудь пару часиков, а в общую компанию идти не хотелось. Они там пиво пили и были уже никакие.
- Лучше бы ты сидела с ними, - сказал Брэйди. – В любом случае ты могла прийти сюда…
- Ты был занят, - перебила я его. – Не хотела мешать.
- Надо было прийти сюда, - тихо повторил Брэйди. - И ты ещё не сказала, под каким предлогом тебя выманили из трейлера.
Я в недоумении уставилась на его хмурое лицо. С мокрых волос сорвалась капелька воды и упала на стол. Брэйди привычно провел по челке пятернёй, пытаясь поправить топорщащиеся пряди. Я мысленно попросила прощения у Лиззи и сказала:
- Ты скажешь тоже. «Выманили». Никто меня не выманивал. Сама ушла. Лиз и её парню надо было поговорить.
Ладонь Брэйди сжалась в кулак.
- Вот и шли бы разговаривать на свежий воздух.
- Они и пошли бы. Просто такое дело. Они пожениться собираются. Рик пришёл с кольцом. Хотел предложение сделать, нервничал ужасно. Я и ушла, чтобы не мешать. Это что, так ненормально? – И добавила. - Лиззи беременна.
Тут же пожалела, что сунулась с этим добавлением, потому что голос дал петуха, споткнулся на полуслове и получился тонкий, жалостный всхлип. Я отвернулась к стене и натянула одеяло почти до макушки. От стыда подальше. И в ту же минуту почувствовала, как сильные руки переворачивают меня на спину. Одеяло сползло до плеч и лицо Брэйди вдруг оказалось очень близко. Он привычно коснулся губами виска, но не отстранился. Повел ими вдоль щеки, и кожу в этом месте обожгло его горячим дыханием. Он шептал моё имя:
- Дженни-и-и…
Я слегка повернула голову и поцеловала. Поймала своими губами его тёплые мягкие губы, прижалась к ним и застыла. Не знала, что делать дальше. Даже немного испугалась, когда он сам стал целовать меня. По-настоящему. Жарко. Сильно. Почти грубо и слишком откровенно. Была в этом поцелуе некая завершённость, окончательность, его капитуляция, если хотите. Брэйди сдался, ещё не осознавая этого. Я провела руками по его плечам, груди, животу и тело парня реагировало на мои прикосновения совершенно однозначно, заглушая голос рассудка. Сдержанность слетела с Брэйди, как сухая шелуха с луковицы. Безупречный, всегда спокойный, уверенный в себе супергерой уступил место обыкновенному мужчине, который хотел меня так сильно, что не мог даже быть настолько нежным, насколько хотел. Его пальцы дрожали, касаясь моего лица, и в то же время держали так крепко, что пожелай я вывернуться из их захвата – ничего бы не вышло. Но я и не желала выворачиваться. Больше всего на свете, до дрожи, до истерики просто, я боялась, что хвалёный самоконтроль Брэйди вернётся и горячая настойчивость его тела, творившего со мной вещи стыдные, непристойные, вдруг исчезнет.
Дрожа, краснея и задыхаясь, я всё равно не отталкивала его. Обнимала, ощущая ладонями атласную гладкость кожи. Чуть не завопила от страха, когда он сунул руку под футболку и повёл ею вверх. Стиснула зубы и не издала ни звука. И забыла обо всех страхах на свете вообще, когда посмотрела ему в лицо. Там не было животной похоти. Только огромное, сокрушительное желание обладать любимой женщиной. Прямо сейчас. И даже если бы весь мир лёг дымящимися развалинами, его бы это не остановило. В черных глазах, наполовину прикрытых веками, светилось дикое, сумасшедшее напряжение, безумно похожее на моё. Оно захватило, запутало в стонах, всхлипах, горячечной дрожи тел и из всех желаний оставило на поверхности только одно. Я хотела, чтобы любимому было хорошо...

Тишина казалась полной, почти абсолютной. Особенно после безумной какофонии, которая творилась всего несколько минут назад. Под моими ладонями, прижатыми к груди Брэйди, его сердце билось всё ровнее. Он закутал меня в одеяло. Пришлось побороться, чтобы высунуть наружу руки. Сам он был не укрыт, и мне нравилось трогать его, проводить ладонями по тёплой, гладкой коже. Брэйди перебирал мои волосы, пропуская их между пальцами. Длинные пряди казались особенно светлыми на фоне его рук. А я боролась с желанием посмотреть вниз, чтобы увидеть какой он там. Хоть и прочувствовала на себе в полной мере, увидеть тоже хотелось. Но было неловко и взгляд сам собой, нехотя, переместился на его лицо.
И всё там было прекрасно и великолепно: нежность, отголоски неистового желания, неприкрытое обожание, забота. Но что-то настораживало, и я, вскинув правую руку с выставленным указательным пальцем к самому носу Брэйди, возмутилась:
- Только попробуй сказать, что не стоило этого делать.
Он тихо рассмеялся, обхватил мой палец губами, и когда я покраснела, отпустил, улыбаясь до обиды насмешливо.
- Не бойся, не скажу.
Я облегченно вздохнула.
- Но, вообще-то, и правда рановато, - продолжил Брэйди, вновь становясь серьезным. Наклонился ко мне, провел губами по щеке, подбородку, длинным томным поцелуем обжёг кожу на шее, лизнул ключицу. Я замерла, напряглась непроизвольно, и он тут же отстранился.
- Тебя пугают прикосновения, Дженн, - сказал он едва слышно. – Я даже помочь тебе сейчас не могу.
- В смысле «помочь»? – не понимая, о чём идёт речь, переспросила я и упрямо добавила. – Не надо помогать. Я в порядке.
Брэйди обхватил меня обеими руками, прижимая к себе, и успокаивающе пробормотал:
- Ну, конечно, в порядке. Это я так. Не обращай внимания. У нас всё ещё впереди. И давай спать, Дженн.

продолжение следует...

...

For Heart: 05.07.11 15:44

Tenten,
Замечательная глава!!!

...

Tenten: 05.07.11 15:54

Пожалуйста

...

Твой личный дьявол: 05.07.11 16:32

Прода просто супер! Спасибо!

...

Katriya: 05.07.11 16:42

ура!свершилось!!я рада за них!спасибо за продолжение,было...горячо...)))

...

Натель: 05.07.11 16:47

опять я вся в слезах от прочитанного!!!!!!!!ну и как тебе Tenten это удается!!!!
прода как всегда ЗАМЕЧАТЕЛЬНАЯ!!!!!!!!!!!!! спасибо!!!
я в восторге!!!

...

marrilove: 06.07.11 18:00

Tenten ты просто умничка!!!!
Сколько эмоций, сколько чувств, страсти))) Восхитительная глава!!!
Наконец то свершилось то, чего мы так долго ждали)))
Я так рада за них!!! Хорошо, что все удачно прошло, и теперь по крайней мере все сплетни по поводу их отношений стали правдой, вот только никто из группы даже не представляет насколько сильно это их связало, и что ни одному из сплетников и не снились такие отношения, такая привязанность, такие чувства как у Брэйди с Дженни. И тем более такое светлое совместное будущее. Но до этого еще надо дожить. Впереди их ждут еще много испытаний. А мы в свою очередь уже ждем проду!!!!!!!!!
Да глава получилась очень богатой на чувства, и очень горячей)))
Кстати очень интересно, что недоговаривает Брэйди, что это за письма, и чем он вообще обеспокоен!!! Так что мы все в ожидании)
А это как всегда тебе:

...

Фэнси: 10.07.11 18:52

Tenten Сразу не прочитала, что-то меня ваще на чтение не тянуло, но теперь одолела две главы. Ну на счет взгляда фанатов на личную жизнь актеров очень точно подмечено, часто отношения в фильме поклонники пытаются наложить на обычную жизнь. Нелепость но факт. Дженни пришлось туго, как еще Брейди не стал за нее заступаться-то, у него же слух волчий, должен был знать о всей этой шумихе вокруг нее. То что между ними случилось назревало давно, и только сдержанность Брейди и наверняка его боязнь ухудшить положение не давало этому произойти. Но он же все равно должен был ощущать ее тягу к нему, и как результат . Судя по всему, теперь они скоро поедут в Форкс, так как съемки закончатся, Дженни обещала матери приехать, ну а Брейди куда же без нее денется. Жду что дальше и спасибо за эти главы!

...