Джулия Куин "Лондонские тайны"

Восхитительно! Просто не возможно оторваться. Огромное спасибо за продолжение.

Согласна на все 100% - и про Куин, и про переводчицу. Не слов, чтобы выразить Кате свое восхищение!

Девочки! Вы бесподобны! Спасибо огромное за очередную главу!

Словесный поединок! Отличный перевод, девочки, читается очень легко, юмор и стиль Куин передан просто превосходно! Сплошное наслаждение от чтения. Спасибо!

Девушки, спасибо огромное за новую главу!


_________________

Зато главный положительный персонаж аж на четверть русский. Мелочь, казалось бы, а, согласитесь, все-таки приятно.


Огромная благодарность перводчикам - продолжение весьма интригующее.

СПАСИБО!!!

Глядя на статистику просмотров, я не могу понять, почему действительно качественные переводы (да простят мне мой снобизм некоторые участницы Лиги, но отдельные "популярные" переводы я просто не в состоянии читать) не находятся в лидерах. Не могу понять, в чем причина? Правда... Неужели основой популярности являются исключительно массовые эротические сцены?

katusha, vetter, Liska-Aliska, спасибо огромное за чудесное продолжение!

 » Глава 14

Глава 14

(перевод: katusha правка: vetter, Liska-Aliska)

Гарри пребывал в отвратительном настроении. День начинался просто замечательно и обещал множество радостей до того самого момента, как он вошел в гостиную Ридланд-хауса и наткнулся там на принца Алексея Гомаровского, возможного потомка самого знаменитого холостого русского поэта.
А если не самого, то достаточно знаменитого.
Потом ему пришлось наблюдать, как Оливия строит этому грубияну глазки.
Потом ему пришлось сидеть там и делать вид, что он ничегошеньки не понимает, когда этот сукин сын заявил, что хочет ее изнасиловать. А после выдал свои чертовы слова за ерунду о небесах и туманах.
Потом – пока он сидел дома, пытаясь понять, что же ему делать со второй русской фразой принца, а именно с приказом очаровашке-Владимиру собрать досье на самого Гарри – прибыл письменный приказ Военного Министерства присутствовать нынешним вечером на премьере «Волшебной Флейты», что было бы просто чудесно, если бы он мог смотреть там на сцену, а не на своего нового анти-кумира, вышеупомянутого Алексея из России.
Потом этот чертов принц покинул оперу посреди представления. Уехал как раз, когда началась ария Королевы Ночи. Это же «Ужасной мести жаждет мое сердце! », черт побери! Кто уходит в начале «ужасной мести жаждет мое сердце!»?!
Сердце Гарри тоже немедленно возжаждало ужасной мести.
Он последовал за принцем (а также вездесущим и все более угрожающим Владимиром) до дверей заведения мадам Лару, где принц Алексей, по всей видимости, вкусил ласк одной-двух-трех леди.
Тут уж Гарри решил, что имеет полное право отправиться домой.
Но добрался он туда не раньше, чем до нитки промок под коротким, но необычайно сильным ливнем.
Вот почему, придя домой и сбросив мокрый плащ и перчатки, он мечтал только о горячей ванне. Он так и представлял себе, как от ее поверхности поднимается пар, как горячая вода станет покалывать кожу, и это будет почти болезненно, пока тело его не привыкнет к температуре.
Это будет просто рай. Он жаждал рая в обжигающей ванне.
Но, конечно же, рая ему было не видать, во всяком случае, не этим вечером. Он еще держал в руке обвисший, как мокрая тряпка, плащ, а дворецкий уже вышел в холл и сообщил ему, что специальный посыльный недавно доставил важное письмо, и оно ждет его в кабинете.
И Гарри направился к себе в кабинет, хлюпая и булькая ногами в промокших ботинках, и там понял, что послание не содержало абсолютно ничего важного и срочного, только несколько дополнительных штрихов к биографии принца. Гарри застонал и задрожал, мечтая, чтобы в камине пылал огонь, куда можно было бы бросить оскорбительную бумажку. А потом самому постоять и погреться. Он страшно промок, жутко замерз, и его дико раздражало все вокруг.
А потом он посмотрел вверх.
Оливия. В окне. Пялится на него.
А ведь это она во всем виновата. Или почти во всем.
Он подошел к окну и рывком распахнул его. Она сделала то же самое.
– Я вас ждала, – заявила она, не успел он и рта раскрыть. – Где вы бы... что с вами случилось?
В соревновании дурацких вопросов эти заняли бы второе место, решил он. Но губы его заледенели и посинели от холода, он просто не смог произнести все, что хотел.
– Шел дождь, – отрезал он вместо этого.
– И вы решили совершить под ним дальнюю прогулку?
Он начал прикидывать, удастся ли ему каким-нибудь сверхчеловеческим усилием задушить ее, не сходя с места.
– Мне необходимо с вами поговорить, – продолжила она.
Он понял, что уже не чувствует пальцев ног от холода.
– Это необходимо сделать прямо сейчас?
Она отпрянула с неимоверно оскорбленным видом.
Это не слишком улучшило его настроение. Но, видимо, поведение джентльмена было вбито в него еще во младенчестве, поскольку он не стал молча захлопывать окно, а попытался объясниться.
– Я замерз, я промок до костей. И у меня отвратительное настроение.
– Ну, так у меня тоже!
– Ну, и что же вас так взметушило?
– Взметушило? – саркастически переспросила она.
Он взметнул вперед руку. Если она собирается спорить с ним по поводу выбора слов, разговор окончен.
Похоже, она решила биться на другом поле, поскольку уперла руки в боки и заявила:
– Ну что ж, отлично, раз уж вы спросили, то «взметушили» меня именно вы.
Какая прелесть. Он секунду помедлил, потом, истекая дождевой водой и сарказмом в равных долях, произнес:
– И...?
– И ваше поведение сегодня днем. О чем вы думали?
– О чем я...
Она прямо-таки высунулась из окна и погрозила ему пальцем.
– Вы нарочно провоцировали принца Алексея. Вы хоть представляете, в какое сложное положение это поставило меня?
Секунду он внимательно смотрел на нее, а потом просто ответил:
– Он идиот.
– Он не идиот, – с чувством возразила она.
– Он идиот, – повторил Гарри. – Он недостоин лизать вам туфли. Когда-нибудь вы скажете мне спасибо.
– Я не собираюсь позволять ему лизать меня где бы то ни было! – ответила она, а потом густо покраснела, поняв, что же только что произнесла.
Гарри стало заметно теплее.
– Я не собираюсь позволять ему ухаживать за мной, – сказала она приглушенным и все же странно звонким голосом, так что каждый слог долетал до него совершенно отчетливо. – Но это не значит, что я позволю дурно с ним обращаться в моем собственном доме.
– Ладно. Я извиняюсь. Вы удовлетворены?
От изумления она лишилась дара речи, но он недолго праздновал победу. Всего-навсего через пять секунд беззвучного открывания и закрывания рта, она сказала:
– Не думаю, что это искренне.
– О Господи! – воскликнул он.
Он просто поверить не мог, что она ведет себя так, будто он сделал что-то нехорошее. Он всего лишь следовал чертовым приказам этого чертова военного министерства, и, даже принимая во внимание тот факт, что она и понятия не имеет о каких-то там приказах, какого черта она провела полдня, воркуя с мужчиной, который ее глубоко оскорбил?
Правда, этого она тоже не знает.
И все же, кто угодно, обладающий крупицей здравого смысла, мог сказать ей, что принц Алексей – маленькая склизкая жаба. Ну ладно, неимоверно красивая, и не такая уж маленькая, но, все-таки, жаба.
– Почему вы так расстроены? – спросила она.
Ей чертовски повезло, что они не стояли лицом к лицу, поскольку он бы сделал... что-нибудь сделал бы.
– Почему я расстроен?! – рявкнул он. – Почему я так расстроен?! Да потому что я...
И тут он понял, что не может рассказать ей, ни что вынужден был покинуть оперу посреди представления, ни что ему пришлось ехать за принцем в бордель, ни что...
Нет, всего этого он рассказать не мог.
– Я промок до нитки, я продрог до костей и вынужден спорить с вами вместо того, чтобы лежать в горячей ванне.
Последнюю часть фразы он фактически проревел, что было, наверное, не слишком мудро, принимая во внимание, что они, в общем-то, находились на улице.
Она замолчала – наконец-то. А потом тихо произнесла:
– Очень хорошо.
Очень хорошо? И все? Она отделалась каким-то «хорошо»?
А потом он остался стоять там, как идиот. Она подарила ему прекрасную возможность попрощаться, закрыть окно и отправиться наверх в ванну, но он остался стоять.
И смотреть на нее.
Смотреть, как она обнимает себя руками, как будто мерзнет. Смотреть на ее губы, которых он даже не мог как следует разглядеть в сумерках и все же точно знал все их движения, видел, как она сжала их, пытаясь скрыть свои эмоции.
– Где вы были? – спросила она.
Он не мог отвести глаз.
– Сегодня, – объяснила она. – Где вы умудрились так промокнуть?
Он посмотрел вниз на свою одежду, будто только сейчас осознав, что с него течет.
Как так получилось?
– Я был в опере, – ответил он.
– Правда? – Она крепче обняла себя руками. Он не был уверен, но ему показалось, что она пододвинулась ближе к окну. – Я тоже должна была поехать, – сказала она. – Мне очень хотелось.
Он тоже придвинулся к окну.
– Так почему же вы не поехали?
Она колебалась, ее глаза секунду избегали его, но, наконец, она произнесла:
– Ну, если вам это так интересно, я знала, что туда приедет принц, и не хотела его видеть.
А вот это уже занятно. Он придвинулся к окну еще ближе и...
И в его дверь постучали.
– Не двигайтесь, – приказал он ей.
Захлопнул окно, подошел к двери и открыл.
– Ваша ванна готова, сэр, – объявил дворецкий.
– Спасибо. Вы не могли бы, э-э... попросить их не давать воде остыть? Я приду через несколько минут.
– Я прикажу лакеям держать воду на плите. Вам нужно одеяло, сэр?
Гарри опустил взгляд на свои руки. Забавно, он почти не ощущал их.
– Э-э... да. Это было бы чудесно. Спасибо.
– Я немедленно принесу.
Пока дворецкий отправился на поиски одеяла, Гарри помчался к окну и распахнул створки. Оливия сидела к нему спиной, на подоконнике, слегка опираясь на раму. Она тоже принесла одеяло, заметил он. Нечто мягкое, бледно голубое и...
Он помотал головой. Какая разница, что у нее за одеяло?
– Еще минутку, – позвал он. – Не уходите.
Оливия, услышав его, посмотрела вниз, как раз вовремя, чтобы увидеть, как окно снова закрывается. Она подождала еще с полминуты, он вернулся, и оконная рама заскрипела, снова поднимаясь.
– О, у вас тоже одеяло, – произнесла она, будто это было важно.
– Ну, я же замерз, – он тоже ответил так, будто это было нечто значительное.
Они долго молчали, а потом он спросил:
– Почему вы не хотели видеть принца?
Оливия покачала головой. Не потому, что это была неправда, а потому что не думала, что сможет рассказать ему об этом. Что было странно, поскольку еще днем ее первой мыслью было рассказать ему о принце Алексее и его странном поведении. Но теперь, окном к окну, когда он смотрел на нее снизу вверх своими темными бездонными глазами, она просто не знала, что сказать.
И как.
– Это неважно, – наконец произнесла она.
Он заговорил не сразу. А когда начал, голос у него был низкий, и в нем была некая нотка, от которой у нее перехватило дыхание.
– Если он заставил вас чувствовать себя неуютно, то для меня это очень важно.
– Он... он... – Она говорила и качала головой, но, наконец, ей удалось остановиться и договорить: – Он просто сказал что-то о том, что поцелует меня. Ничего серьезного, право же.
До этого она избегала смотреть на Гарри, но тут посмотрела. Он не двигался.
– Не первый раз в моей жизни джентльмен заговаривает о поцелуе, – добавила она. Она решила не упоминать о Владимире. Ее тошнило от одной только мысли об этом.
– Гарри? – позвала она.
– Я не хочу, чтобы вы с ним встречались, – сказал он тихо.
Сперва она хотела возразить, что он не может ей указывать. И она даже открыла рот, и уже готова была это произнести. И тут она вспомнила, что он как-то ей сказал. Он тогда дразнил ее, а, может быть, и нет. Может, она только думает, что он ее дразнил, когда сказал, что она не всегда думает прежде, чем говорить.
Сейчас она сначала подумает.
Она сама тоже не горела желанием еще раз увидеть принца. Так зачем с ним спорить, раз они оба хотят одного и того же?
– Не думаю, что у меня будет выбор, – сказала она.
Это была правда. Она могла избегать принца, разве что если запрется у себя в комнате. Он посмотрел вверх, и глаза его были очень серьезны.
– Оливия, он нехороший человек.
– Откуда вы знаете?
– Я просто... – Он взмахнул ладонью, во вздохе его слышалось отчаяние. – Не могу сказать. То есть, я и сам не знаю, откуда я знаю. Это просто мужское чутье. Я просто знаю.
Она посмотрела вниз, пытаясь понять смысл его слов.
Он на мгновение закрыл глаза и потер руками лоб. Потом поглядел вверх и произнес:
– Разве нет таких вещей, которые вы сразу знаете о других женщинах, а мужчины слишком непонятливы, чтобы их увидеть?
Она кивнула. В его словах был смысл. Много смысла, если подумать.
– Просто держитесь от него подальше, обещайте мне.
– Я не могу пообещать вам это, – ответила она, хоть и хотела, чтобы это было возможно.
– Оливия...
– Я обещаю, что попытаюсь. Вы же знаете, больше я ничего сделать не могу.
Он кивнул.
– Очень хорошо.
Возникло неуверенное, напряженное молчание, а потом она произнесла:
– Вам стоит пойти в эту вашу ванну. Вы дрожите.
– Вы тоже, – ответил он.
Он был прав. Она не замечала этого, не чувствовала, что ее бьет дрожь, но теперь... теперь, когда она знала... похоже ей стало хуже. А потом... еще хуже... и она почувствовала, что вот-вот заплачет, сама не зная почему. Это просто было тут, внутри. Слишком много эмоций. Слишком...
Просто слишком. Это уже слишком.
Она резко кивнула:
– Доброй ночи.
Слезы были совсем близко, она не хотела, чтобы он их увидел.
– Доброй ночи, – ответил он, но она сумела опустить раму еще до того, как он договорил. А потом бросилась на кровать и уткнулась лицом в подушку.
Но не заплакала. Хоть ей и хотелось.
И она все еще не знала почему.
***
Гарри стянул у себя на плечах одеяло и выбрался из кабинета. Он уже не мерз, но чувствовал себя ужасно. Он ощущал в груди тревожную пустоту, которая, казалось, усиливалась с каждым вдохом, забивая горло, напряженно поднимая плечи.
Это не холод, понял он. Это страх.
Принц Алексей напугал сегодня Оливию. Гарри не знал точно, что тот сделал или сказал, и понимал, что если начнет расспрашивать, она станет преуменьшать серьезность ситуации, но сегодня определенно произошло нечто нехорошее. И произойдет еще раз, если принца никто не остановит.
Гарри шел через холл, придерживая одеяло левой рукой и массируя шею большим пальцем правой. Ему надо успокоиться. Обрести ровное дыхание и способность ясно мыслить. Сейчас он примет ванну, а потом ляжет в кровать и там уже сможет спокойно обдумать проблему и...
Загремела входная дверь.
Сердце у Гарри ухнуло, и мускулы напряглись, каждый нерв изготовился к бою. Уже поздно. А он недавно следил за загадочными русскими. И...
И он полный кретин. Если кто-то решит вломиться в его дом, он не будет использовать для этого чертов парадный вход! Гарри стремительно прошел по гостиной, отпер замок и распахнул дверь.
Внутрь ввалился Эдвард.
Гарри с отвращением посмотрел вниз на младшего брата.
– О, Господи!
– Гарри? – Эдвард посмотрел вверх и тут же зажмурился. Гарри захотелось спросить, кого он, черт побери, ожидал увидеть.
– Сколько ты сегодня выпил? – сурово спросил Гарри.
Эдвард попытался подняться на ноги, но вскоре сдался и сел прямо в центре холла, удивленно моргая, будто сам не понимал, как ему это удалось.
– Что?
Голос Гарри стал тихим. И угрожающим.
– Сколько ты сегодня выпил?
– Э-э-э-э... Ну... – Губы Эдварда задвигались, будто он жевал жвачку(1). Видимо, так оно и есть, с отвращением подумал Гарри.
– Не утруждайся, – вежливо сказал Гарри.
Какая разница, сколько рюмок успел опрокинуть Эдвард? Их оказалось достаточно, чтобы довести его почти до бесчувствия. Одному Богу известно, как он сумел добраться до дома. Он ничем не лучше своего отца. Разница лишь в том, что сэр Лайонел в основном пил дома. А Эдвард надирался, как свинья, по всему Лондону.
– Вставай, – приказал Гарри.
Эдвард уставился на него без всякого выражения.
– Вста-вай!
– Ты чего такой злой? – пробормотал Эдвард, протягивая вверх руку. Но Гарри не предложил ему помощи, и Эдварду пришлось подниматься на ноги самостоятельно, и хвататься за столик, чтобы не свалиться.
Гарри изо всех сил старался сохранять хладнокровие. Ему хотелось схватить Эдварда и трясти, трясти его и, черт возьми, орать, что он убивает себя, что он каждый день может умереть, как их отец: глупо и в полном одиночестве.
Их отец вывалился из окна. Слишком далеко выглянул и сломал себе шею. А рядом на столике нашли бокал и пустую винную бутылку.
Так, во всяком случае, ему сообщили. Он тогда был в Бельгии. И получил подробное письмо от душеприказчика отца.
От матери он ничего не получил.
– Марш в постель, – тихо сказал Гарри.
Эдвард зашатался и хихикнул.
– Я не обязан тебя слушаться.
– Отлично, – рявкнул Гарри.
Ему это все надоело. Будто снова вернулся его отец. Только вот теперь он мог что-то сделать. Он мог что-нибудь сказать. И не должен был беспомощно стоять и убирать за другими.
– Делай что хочешь, – сказал он тихим дрожащим голосом. – Но не смей блевать в моем доме.
– А, ты только этого и хочешь, да? – закричал Эдвард и подался вперед, но тут же оступился и схватился за стенку. – Тебе хочется, чтобы я уехал, и чтобы все было чисто и красиво? Я никогда тебе не был нужен!
– О чем ты, черт побери, говоришь? Ты же мой брат.
– Ты бросил меня! Ты уехал!!! – Эдвард почти визжал.
Гарри смотрел на него, не понимая.
– Ты бросил меня одного. С ним. И с ней. Совсем одного! Ты прекрасно знал, что Анна выйдет замуж и уедет. Ты знал, что я останусь один!
Гарри потряс головой.
– Ты уезжал в школу. Тебе осталось до отъезда всего несколько месяцев. Я все для этого сделал.
– Это было просто...
Лицо Эдварда сморщилось, у него дернулась голова, и на мгновение Гарри показалось, что сейчас брата вырвет. Но нет, он просто пытался найти слово. Гневное, язвительное слово.
А в таком пьяном состоянии у него ничего не получалось.
– Ты не... ты даже не подумал, – Эдвард погрозил ему пальцем, потом снова погрозил. – Что, ты думал, случится, когда он меня туда повезет?
– Да ты же не должен был позволять ему везти тебя в школу!
– Откуда мне было знать?! Мне было всего двенадцать. Двенадцать!!! – завопил Эдвард.
Гарри поспешно копался в памяти, пытаясь припомнить, как прощался с братом. Но ничего не вспоминалось. Он был так счастлив, что вырывается из всего этого, что оставляет все позади! Но ведь он дал Эдварду совет, правда? Он ведь сказал ему, что все будет просто замечательно, что тот скоро поедет в Хесслуайт, и у него больше не будет никаких дел с родителями. И он, конечно, посоветовал ему ни в коем случае не подпускать отца к школе, ведь так?
– Он описался, – сказал Эдвард. – В первый же день. Заснул на моей кровати и описался. Я поднял его и поменял ему штаны. Но у меня не было сменных простыней. И все... – Голос его прервался, и Гарри увидел в брате того испуганного, загнанного мальчишку, растерянного и одинокого.
– Все подумали, что это сделал я, – продолжил Эдвард. – Отличное начало, да? – Потом он махнул рукой и с неожиданной бравадой произнес: – Я после этого был самым популярным мальчиком в школе. Буквально все хотели со мной подружиться.
– Мне ужасно жаль, – сказал Гарри.
Эдвард пожал плечами и потерял равновесие. На этот раз Гарри протянул руку и поддержал его. А потом – он сам не понял, как это случилось, и почему он это делает – он обнял брата. Ненадолго. Только чтобы успеть сморгнуть слезы.
– Тебе надо лечь, – хрипло произнес Гарри.
Эдвард кивнул и навалился на Гарри, и тот взялся помочь ему подняться по лестнице. Первые два пролета он прошел нормально, а на третьем споткнулся.
– Прошти, – пробормотал Эдвард.
Он тоже терял букву «с». Прямо, как отец.
Гарри чуть не стало плохо.
Не слишком быстро и не очень нежно, но Гарри все же удалось разуть, раздеть Эдварда и уложить в кровать. Он аккуратно повернул его на бок и подвинул голову поближе к краю матраца, на случай, если его вырвет. А потом сделал то, чего не делал никогда. Ни разу за все те годы, что ему приходилось укладывать в подобное положение отца.
Он подождал.
Он стоял у двери, пока дыхание Эдварда не стало тихим и ровным, а потом задержался еще на несколько минут.
Потому что люди не должны оставаться одни. И не должны бояться. Или чувствовать себя маленькими. И не должны считать, сколько раз случилось что-то плохое, и беспокоиться о том, что оно произойдет еще раз.
И пока он стоял там, в темноте, он понял, что должен делать. Не только с Эдвардом, а и с Оливией. И, возможно, с самим собой.
_____________________________________
(1) речь идет о табачной жвачке, которую многие использовали вместо сигар.

katusha, vetter, Liska-Aliska, спасибо!

Спасибо))) Такая глава, слезы на глазах наворачиваются

Девочки, спасибо большое за продолжение!!! Это было чудесно!

katusha, vetter, Liska-Aliska, СПАСИБО за проду!

Ах, какая глава! Надеюсь, у Гарри и Эдварда наладятся отношения.