Последняя метель (18+)

1 … 17 … 43

Навигатор по разделу • Справка для авторов • Справка для читателей • Оргвопросы и объявления • Заказ графики • Реклама • Конкурсы • VIP

Maniaka: 04.11.16 18:30

» Глава 10

Раненым зверем Елена металась по комнате, уже не понимая, от чего именно сходит с ума – боли, злости, страха. Все запуталось, перемешалось. Ссора с отцом, несвойственная тому безапелляционность, ни пойми откуда взявшийся Максим, его претензии, собственная ложь – превратились в глобальных размеров снежный ком, стремящийся раздавить ее. А еще эта чертова фобия, неожиданно напомнившая о себе! Лена с детства до дрожи, до жути боялась запертых дверей! Никогда не закрывалась, даже в ванной – помнится, кое у кого эта привычка вызывала беспокойство, но до корня проблемы она добраться не позволила. Быть может зря.
Постепенно накрывало все сильнее и сильнее. И комната уже не комната – чулан. И окон как будто нет. И злость на отца рассыпалась прахом. Главное чтобы поскорее вернулся. Чтобы распахнул эту чертову дверь. Чтобы выпустил ее!
Воздуха катастрофически не хватало. Дышать все труднее, во рту сухость. Липкий пот сползает все ниже и ниже, в руках дрожь, в ногах слабость, но остановиться страшно. Если остановится, станет только хуже. Знает точно!
Постоянное перемещение – ее все. Оно создает иллюзию пространства, свободы. Идти… Идти!
Господи! Думала давно прошло, переросла, забылось, но нет. Как и прежде перед глазами пелена, звон в ушах, и паника, паника, паника… Выпустите ее отсюда!
Уже практически не способная передвигаться, находясь на грани обморока, Лена каким-то чудом услышала щелчок отворяемого замка. Окрыленная надеждой в безумном рывке бросилась к двери, но ноги подвели, подкосились, и девушка рухнула на колени, как раз в тот момент, когда ее личную темницу озарил свет.
- Не закрывай… - с хрипом.
Она почти не видела того, кто перед ней - влага застилали взор. С трудом сдерживаемая дрожь превратилась в неконтролируемую колотню, и только губы каким-то чудом продолжали шептать:
- … пожалуйста, не закрывай… пожалуйста…
Сознание отключилось.

***
Возвращение к действительности было внезапным и ужасающим. Рванулась, но запуталась в крепких, удерживающих объятьях, услышала голос – откуда-то издалека. Чужой и знакомый одновременно.
- Ш-ш-ш.. сожми руку. Знаешь, что это? Ключ… Он твой. Он в твоих руках. Вот… здесь… Только ты им распоряжаешься… Больше никто… Почувствуй его… Крепче… еще…
Разум отреагировал, тактильное восприятие подтвердило – прохлада метала, колечко впивается в кожу. Вздрогнула.
- Ш-ш-ш… Все хорошо. Теперь все хорошо. Ты можешь выйти, слышишь? Ты можешь выйти…
Выдохнула.
- Слышу... – но не больше. На большее пока не способна.
Учащенное сердцебиение стало замедляться, реальность приобретать очертания. Она на полу, пред ней открытая дверь, за дверью коридор, держат только руки. Его руки! И его грудь опора, не позволившая упасть!
- Макс… - Она ему верит!
Навалилась усталость. Тело само собой обмякло, растеклось. Затопила благодарность.
- Спасибо, - искренне.
Он крепче сжал ее руку.
- Не за что. Встаем? Сможешь?
- Смогу.
Они переместились на диван-кровать. Ключ по-прежнему зажат в руке, греет, как и распахнутая дверь. Но еще сильнее греет его тепло – такое родное, такое любимое, почти забытое…
Прижалась плотнее – на миг, на мгновенье… Голова уже включилась, и разбавляет кровь ядом сомнений, но до сердца пока не дошло. Сердце пребывает во власти чувств, и еще есть несколько секунд, пока настоящее не станет явью. Пока реальность вновь не разведет их. Пока он не перестанет смотреть на нее вот так - с теплом, с сочувствием, с… любовью?
Подобно самоубийце она кинулась в омут. Точно приговоренный к смерти, рванулась в прощальное объятье. Его плечи крепки, тело – камень. Губы теплы и сухи, но под ее напором дрогнули. Он дрогнул! Ответил!
Голова закружилась, на этот раз от почти забытого удовольствия. Никто, никогда не целовал ее так, как он! Ни с кем более она не чувствовала себя настолько желанной. В груди вновь загрохотало, в ушах зазвенело, но теперь по другой причине – не от страха, - и захотелось раствориться, распасться, исчезнуть в этом моменте, где только он и она, встреча из губ, тел, чувств. Где нет обид, злости, лжи. Где прошлое забыто, будущее неопределенно, а настоящее сводится к прекрасному «здесь и сейчас».
Сводилось…
Он рывком поднялся. Отошел на пару шагов, прежде чем обернуться и спросить:
- Жалеть не будешь?
Лена качнула головой, не отвечая, собираясь с силами.
Максим понял превратно.
- Уверена? Ты, вообще, умеешь – сожалеть…
В его голосе больше нет тепла. Он отрешен, чужд. Лена вскинула взор: на лице ровным счетом ни одной эмоции - маска. Потупилась.
- Прости…
Стало зябко, но не от внешнего холода – в комнате тепло, замерзало что-то внутри.
- За что ты просишь прощения? – все в том же бесстрастном ключе, и от этого только хуже. Уж лучше бы накричал, сделал что-то, как там у выхода, лишь бы не стоял с видом лишенного чувств каменного изваяния. Будто не человек!
- За все… - Лена обняла себя за плечи.
- «За все» не прощают. Простить можно конкретное действие конкретному человеку совершенное в отношении другого лица с причинением какого-либо ущерба – материального, морального, физического, - точно лектор перед аудиторией. - Так что именно я должен простить тебе?
Елена вздрогнула, и, тем не менее, ответила. Скрывать в любом случае бесполезно - сама не скажет, за нее это сделает отец. Расплаты не избежать.
- Сына.
Поднялась. Так лучше. Так спокойнее. Хотя о чем это она? Какое спокойствие? Это не про нее – внутри буря, просто сил на выражение эмоций не осталось. Выжата досуха.
- Понятно…
Максим отвернулся, но Лена успела заметить проблеск эмоций на его лице. Зацепила. Видимо, не был уверен. Предполагал, а теперь услышал подтверждение.
С губ сорвался истеричный смешок – ее развели, взяли на понт, вырвали признание. Как глупо! Сдала саму себя.
Елена отошла к окну, но что такое десять шагов по сравнению с той пропастью, что разверзлась между ними. Ее не преодолеть, не перепрыгнуть. Во всяком случае, она не представляет как. Особенно теперь.
- Ты знала?
Она не стала оборачиваться. Зачем? Иногда лучше не видеть.
- Нет.
- Врешь? – не обвиняя, спрашивая.
- Нет.
- Когда?
- Спустя две недели.
- Почему?
Хороший вопрос. В двух словах на него не ответишь, да и не хочется.
- Это имеет значение? Ты все равно не поймешь.
- Самое распространенное из заблуждений. Наипростейший способ оправдать себя.
Задело. Повернулась лицом.
- Ты ничего не знаешь… - с оттенком вызова.
Он усмехнулся.
- Естественно… Откуда мне знать… Я лишь только пешка в твоих руках, и ее пустили в расход.
- Чего ты хочешь?
Узнать позицию Максима она не успела. Зоя, собиравшаяся пройти мимо, заметив их, остановилась. На лице тревога.
- Отцу с сердцем плохо, - глядя прямо в глаза. – Он в гостиной. «Скорая» едет.

***
Сухими глазами Лена наблюдала за слаженными действиями работников неотложки, ибо все – лимит эмоциональности исчерпан. Восприятие притупилось, да и веры происходящему нет – весь вечер точно страшный сон.
Впрочем, никто не плакал. Только Надежда, охнув, схватилась рукой за горло, когда отвечая на вопрос хозяйки дома «каковы шансы», фельдшер многозначительно развел руками.
Когда вывозили каталку, брат двинулся следом.
- Я с ним.
- Нет, я, - Дмитрий. – А ты отвезешь Надежду домой, если она того захочет, и поддержишь мать.
Лена перевела взгляд на последнюю. Эмиля, как и все бледна, но собрана.
- Со мной все в порядке, - мужу, но Дмитрий уже не слушал, вслед за врачами покидал гостиную. – Хочешь прилечь? – Надежде.
Та в отказ, но у хозяйки дома свои представления о должном.
- Возражения не принимаются, - строго. - Подумай о ребенке. Стресс – не самое лучшее состояние для беременной. Влад не одобрит, что ты себя не бережешь.
Услышанное стало последней каплей, хотя до этого считала – хуже быть не может. Лена развернулась к лестнице.
- Где мой сын? – ни к кому конкретно не обращаясь. Уже знала, что спит, осталось выяснить где.
- Ты же не собираешься его будить? – Надежда.
- Собираюсь. Мы уезжаем.
- Но…
Елена вскинула руки, жестом призывая к молчанию.
- Просто скажите, где он? Пожалуйста…
Ее мольбу не поняли или не услышали.
- Лена, быть может лучше остаться? – Эмиля. – У нас достаточно места…
- Нет. Мы поедем домой, - каким-то образом удается не кричать. Каким – один бог знает. Внутри натянутая струна.
- Да что вы ее уговариваете? Пусть катится… - из-за спины. Даже не видя, точно знала, кто говорит. Столько яда… Столько презрения…
- Костя!.. – В оклике Эли осуждение, но того не остановить. Не сейчас.
- Если бы ни она со своими претензиями… Если бы ни ее капризы… Если бы думала, прежде чем делать, отец…
- Хватит! – Вот теперь он смолк, но продолжения и не нужно. Все сказано.
Смерть отца будет на ее совести. Ей придется жить с этим. По гроб жизни жить с этим! Господи!..