*Исторические стихотворения

Consuelo: 02.04.20 18:05

Кондратий Фёдорович Рылеев

«Гражданин»

‎Я ль буду в роковое время
Позорить гражданина сан
И подражать тебе, изнеженное племя
Переродившихся славян?
Нет, неспособен я в объятьях сладострастья,
В постыдной праздности влачить свой век младой
И изнывать кипящею душой
Под тяжким игом самовластья.
Пусть юноши, не разгадав своей судьбы,
Постигнуть не хотят предназначенья века
И не готовятся для будущей борьбы
За угнетенную свободу человека.
Они раскаются, когда народ, восстав,
Застанет их в объятьях праздной неги
И, в бурном мятеже ища свободных прав,
В них не найдут ни Брута, ни Риеги.

1824 г.

...

Peony Rose: 03.04.20 10:21

Эдуард Струков

Баллада о лучниках


В битве при Креси в 1346 году
небольшая армия англичан
благодаря лучникам-наёмникам
из городка Ллантрисант
одержала победу над вчетверо
превосходящими силами французов,
положив конец эпохе рыцарства.

Мы стоим под дождём по колено в грязи,
ждём, за пазухой пряча клубки тетивы.
Мы пришли из Уэльса с обозом в Креси,
чтобы здесь умереть – коль прикажете вы.
Вы за мельницей, в пёстром шатре, мой король,
ароматен ваш эль, спят борзые у ног.
На войне есть у каждого важная роль –
королям подчиняться обязан стрелок.

Мы исполним свой долг, никого не щадя.
Да украсится август кровавым жнивьём!
Тяжелеют последние капли дождя –
мы под градом болтов арбалетных встаём.
«Натянуть тетиву!» Надвигается враг,
и лучами сверкает закат на броне.
Отбивать нам придётся немало атак,
чтобы рыцарству Франции сгинуть навек...

Время мельницей вертит судьбы жернова,
и от страха становится кровь ледяней.
Но упрямо у щёк шелестит тетива,
стрелы валят железных баронов с коней.
Каждый лучник работой доволен и горд.
Мы чертовски устали. Сереет рассвет,
Чёрный принц вынимает свой мизерикорд,
добивая эпоху – ей тысяча лет!

Нам плевать на гербы, мы не слышим мольбы –
поскорей бы вернуться в родительский дом.
Пальцы с перстнями срезав, как будто грибы,
мы валлийские стрелы с полей подберём.
Нас землёй и свободой одарит король,
заживём, за собою не зная вины.
Ллантрисант, за труды уважать нас изволь!

...Это первое лето Столетней войны.
Лордам Францию грабить – до стыка времён,
еретичке – гореть, будоража Руан,
а Парижу подарит балладу Вийон,
и падёт от ножа, вечно весел и пьян.
Срежет чёрной косою чума, хохоча,
бело-алые розы с ухоженных клумб,
непокорных дорубит рука палача,
и отправится в Новое время Колумб.
Мы в легендах останемся жить на века!

...Неприметные парни – спецы ЧВК.

...

Nadin-ka: 06.04.20 00:37

Белла Ахмадулина

ДУЭЛЬ

И снова, как огни мартенов,
Огни грозы над головой…
Так кто же победил: Мартынов
Иль Лермонтов в дуэли той?
Дантес иль Пушкин? Кто там первый?
Кто выиграл и встал с земли?
Кого дорогой этой белой
На чёрних санках повезли?
Но как же так! По всем приметам
Другой там выиграл, другой,
Не тот, кто на снегу примятом
Лежал курчавой головой!
Что делать, если в схватке дикой
Всегда дурак был на виду,
Меж тем как человек великий,
Как мальчик, попадал в беду…
Чем я утешу пораженных
Ничтожным превосходством зла,
Осмеянных и отчуждённых
Поэтов, погибавших зря?
Я так скажу: на самом деле
Давным-давно, который год,
Забыли мы и проглядели
Что всё идёт наоборот:
Мартынов пал под той горою,
Он был наказан тяжело,
А воронье ночной порою
Его терзало и несло.
А Лермонтов зато сначала
Всё начинал и гнал коня,
И женщина ему кричала:
«Люби меня! Люби меня!»
Дантес лежал среди сугроба,
Подняться не умел с земли,
А мимо медленно, сурово,
Не оглянувшись, люди шли.
Он умер или жив остался —
Никто того не различал,
А Пушкин пил вино, смеялся,
Друзей встречал, озорничал.
Стихи писал, не знал печали,
Дела его прекрасно шли,
И поводила всё плечами
И улыбалась Натали.
Для их спасения навечно
Порядок этот утвержден.
И торжествующий невежда
Приговорён и осужден.

...

Nadin-ka: 10.04.20 08:50

Константин Бальмонт

ОПРИЧНИКИ

Когда опричники, веселые, как тигры,
По слову Грозного, среди толпы рабов,
Кровавые затеивали игры,
Чтоб увеличить полчище гробов,-

Когда невинных жгли и рвали по суставам,
Перетирали их цепями пополам,
И в добавленье к царственным забавам,
На жен и дев ниспосылали срам,-

Когда, облив шута горячею водою,
Его добил ножом освирепевший царь,-
На небесах, своею чередою,
Созвездья улыбалися как встарь.

Лишь только эта мысль в душе блеснет случайно,
Я слепну в бешенстве, мучительно скорбя.
О, если мир - божественная тайна,
Он каждый миг - клевещет на себя!

...

Peony Rose: 13.04.20 12:54

Александр Карпенко

Виват тебе, Вивальди!


Весна! Весна в Фиальте!
Ликует всё вокруг.
«Виват тебе, Вивальди,
Неугомонный дух!»

В мозаике и смальте
Изысканный узор.
«Виват тебе, Вивальди!» –
Щебечет птичий хор.

И сталось что-то с нами.
Прибавилось нам сил.
Раздув смычками пламя,
Ты музыку смирил.

Страдания, не жальте!
Покинул сердце страх.
«Виват тебе, Вивальди!» –
Седой воскликнул Бах.

Виват тебе, стремленье
Всё исчерпать, до дна.
Эфира дуновенье
И года времена.

...

Consuelo: 13.04.20 21:48

Анатолий Мариенгоф

Я пришел к тебе, древнее вече,
Темный люд разбудил медным гудом,
Бросил зов, как собакам печень,
Во имя красного чуда.

Назови же меня посадником,
Дай право казнить и миловать.
Иль других не владею ладней
Словом, мечом и вилами?

Застонет народ чистый
От суда моего правого —
С вами вместе пойдем на приступ
Московии златоглавой.

Затопим боярьей кровью
Погреба с добром и подвалы,
Ушкуйничать поплывем на низовья
И Волги и к гребням Урала.

Я и сам из темного люда,
Аль не сажень косая — плечи?
Я зову колокольным гудом
За собой тебя, древнее вече.

1919 г.

...

Nadin-ka: 14.04.20 19:05

Пьер-Жан Беранже

Людовик XI

Пляши, счастливый наш народ!
Скорей затейте
Хоровод!
Звучите стройно, не вразброд,
И флейты
И фагот!

Старик король, укрывшись в башне-келье, -
О нем нам страшно и шепнуть, -
Решил на наше скромное веселье
Сегодня издали взглянуть.
Пляши, счастливый наш народ!
Скорей затейте
Хоровод!
Звучите стройно, не вразброд,
И флейты
И фагот!

Народ поет, смеется, веселится...
Король - чурается людей.
Вельмож, народа, бога он боится,
Наследника - всего сильней.
Пляши, счастливый наш народ!
Скорей затейте
Хоровод!
Звучите стройно, не вразброд,
И флейты
И фагот!

Взгляните, как на солнце заблестели
Мечи... Сверкает лат узор.
Вы слышите: засовы загремели, -
То стража двинулась в дозор.
Пляши, счастливый наш народ!
Скорей затейте
Хоровод!
Звучите стройно, не вразброд,
И флейты
И фагот!

Тем, кто живет в любой лачуге бедной,
Король завидует давно.
На миг мелькнул он, словно призрак бледный,
Украдкой выглянул в окно.
Пляши, счастливый наш народ!
Скорей затейте
Хоровод!
Звучите стройно, не вразброд,
И флейты
И фагот!

Мы думали, что пышный и блестящий
Наряд на нашем короле.
Как скиптру быть в такой руке дрожащей,
Венцу - на пасмурном челе?
Пляши, счастливый наш народ!
Скорей затейте
Хоровод!
Звучите стройно, не вразброд,
И флейты
И фагот!

Как вздрогнул он! Ведь пенье безобидно!
Ужель часов на башне бой
Мог испугать? Его он принял, видно,
За звук набата роковой.
Пляши, счастливый наш народ!
Скорей затейте
Хоровод!
Звучите стройно, не вразброд,
И флейты
И фагот!

Но он не рад веселью... Повернулся,
Сердито хмурясь, к нам спиной.
Страшась его, мы скажем: улыбнулся
Он детям, как отец родной.
Пляши, счастливый наш народ!
Скорей затейте
Хоровод!
Звучите стройно, не вразброд,
И флейты
И фагот!

...

Peony Rose: 16.04.20 10:19

Алексей Апухтин

Эпаминонд

Когда на лаврах Мантинеи
Герой Эллады умирал
И сонм друзей, держа трофеи,
Страдальца ложе окружал,-
Мгновенный огнь одушевленья
Взор потухавший озарил.
И так, со взором убежденья,
Он окружавшим говорил:
«Друзья, не плачьте надо мною!
Недолговечен наш удел;
Блажен, кто жизни суетою
Еще измерить не успел,
Но кто за честь отчизны милой
Ее вовеки не щадил,
Разил врага,- и над могилой
Его незлобливо простил!
Да, я умру, и прах мой тленный
Пустынный вихорь разнесет,
Но счастье родины священной
Красою новой зацветет!»
Умолк... Друзья еще внимали...
И видел месяц золотой,
Как, наклонившися, рыдали
Они над урной роковой.
Но слава имени героя
Его потомству предала,
И этой славы, взятой с боя,
И смерть сама не отняла.

Пронзен ядром в пылу сраженья,
Корнилов мертв в гробу лежит...
Но всей Руси благословенье
И в мир иной за ним летит.
Еще при грозном Наварине
Он украшеньем флота был;
Поборник правды и святыни,
Врагов отечества громил,
И Севастополь величавый
Надежней стен оберегал...
Но смерть поспорила со славой,
И верный сын России пал,
За славу, честь родного края,
Как древний Грек, он гордо пал,
И, всё земное покидая,
Он имя родины призвал.
Но у бессмертия порога
Он, верой пламенной горя,
Как христианин, вспомнил Бога,
Как верноподданный - царя.
О, пусть же ангел светозарный
Твою могилу осенит
И гимн России благодарной
На ней немолчно зазвучит!

26 октября 1854

...

Peony Rose: 19.04.20 09:32

Любовь Столица

У Троицы


К месту, издавна славному, - к Троице,
К распрекрасному месту средь ельника,
Где, бывало, нетленно покоятся
Мощи – Божьего друга, - отшельника,
Где искусный звон,
Что родник, певуч,
А целебный ключ
Серебрист, как он,
Вот куда чрез болота и чащицы
Русь, бывало, в скорбях своих тащится…

Брички бойкие с дужкой расписанной
И рыдваны с гербами тяжёлые,
Барин пудренный, парень прилизанный,
Баба хворая, баба дебелая
И святой простец
В колпаке литом,
И в шитье златом
Удалой боец, -
Едут, идут из сёл, из поместьица…
И вдруг встанут. И радостно крестятся.

Бог привёл!.. Вон – над светлыми взгорками –
Колокольня, что пасха затейная.
Купола – золотыми просфорками,
Кровля трапезной пестро-тавлейная…
А внизу торжок –
Образки, коржи,
Пояски, ковши,
Куклы с глянцем щёк…
Все – с крестом, с узорочьем, с улыбкою,
Пахнет льном, кипарисом и липкою!

Много трав придорожных повымнется,
Много горя здесь, в лавре, покинется
Нищим высохшим и странноприимнице,
А купчихой дородной в гостинице,
Где меж постных блюд
Самовар поёт,
И монах ведёт
Речь о Сущем тут.
День отходит в тиши, розоватости,
С духом ландышей, ладана, святости…

А проходит день в чащах кудрявистых,
Среди ельника, можжевельника,
В непрерывных молебнах, акафистах
Возле – русского Друга – отшельника.
За снопами свеч,
Под венками лампад
Он, как пастырь стад,
Бдит, чтоб всех сберечь.
Исцеляется, - кто удостоится,
Кто спокается, тот успокоится, -
И пошли домой
Уж с иной душой,
Побывавши, бывало, у Троицы.

...

Nadin-ka: 20.04.20 10:19

Игорь Северянин

Гиацинтами пахло в столовой,
Ветчиной, куличом и мадерой,
Пахло вешнею Пасхой Христовой,
Православною русскою верой.

Пахло солнцем, оконною краской
И лимоном от женского тела,
Вдохновенно-веселою Пасхой,
Что вокруг колокольно гудела.

И у памятника Николая
Перед самой Большою Морскою,
Где была из торцов мостовая,
Просмоленною пахло доскою.

Из-за вымытых к празднику стекол,
Из-за рам без песка и без ваты
Город топал, трезвонил и цокал,
Целовался, восторгом объятый.

Было сладко для чрева и духа
Юность мчалась, цветы приколовши.
А у старцев, хотя было сухо,
Шубы, вата в ушах и галоши...

Поэтичность религии, где ты?
Где поэзии религиозность?
Все «бездельные» песни пропеты,
«Деловая» отныне серьезность...
Пусть нелепо, смешно, глуповато
Было в годы мои молодые,
Но зато было сердце объято
Тем, что свойственно только России!

...

Peony Rose: 22.04.20 12:49

Константин Шакарян

Раскопки


Орудия труда, предметы быта,
осколки украшений чьих-то жён...
Вовек ничто Землёй не позабыто,
любой обломок ею сбережён.

...На метр – к югу, глубже на полметра...
По пояс в исторической пыли,
учёные распахивают недра
захоронённой памяти Земли.

Вторгаются непрошеные гости,
ища во всём научный интерес...
С веками человеческие кости
приобретают значимость и вес!

Порою попадаются монеты
чеканки разорившихся держав...
В спасительных объятиях планеты
не кроются гниение и ржавь.

Земли воспоминания бездонны,
и ныне оживляет их рука,
коснувшаяся памяти сквозь тонны
просыпанного временем песка.

Под ним — эпох проявятся приметы,
что долго ждали часа своего...
...Лишь не было реки забвенья – Леты –
Земля о ней не помнит ничего.

...

Nadin-ka: 24.04.20 22:53

К. Р (Константин Романов)

НА ДВУХСОТЛЕТИЕ СО ДНЯ РОЖДЕНИЯ
М. В. ЛОМОНОСОВА

Среди полночных диких скал
При блеске северных сияний
Его томила жажда знаний
И свет науки привлекал.
Еще над русскою землею
Невежества царила ночь,
И долго, долго превозмочь
Ее он силился мечтою.
Его пленяло с ранних пор
Величье северной природы:
Двины стремительные воды
И моря Белого простор,
И в необъятном океане
Плавучие громады льдин,
И блеск алмазный их вершин
В золото-пурпурном тумане,
И ночь, забывшая зимой
Про утра свет, про вечер ясный,
И беззакатный день прекрасный
Цветущей летнею порой.

Юношей, светлой надеждой манимым,
‎Зимнею ночью, тайком,
С севером смело расставшись родимым,
‎Отчий покинул он дом.
Труден, пустынен был путь до столицы,
‎Долго он брел… И вдали
Стены зубчатые, башни, бойницы
‎Путника взор привлекли,
Встала Москва перед ним: золотые
Главы соборов горят,
Алой морозною мглой повитые
‎Высятся кровли палат.
Гулко разносится звон колокольный,
Словно пришельца зовет.
Радостно внемля призыв богомольный,
‎Смело пошел он вперед.
Начал под эти гудящие звуки
‎Дальнего севера сын
Жадно умом погружаться в науки,
‎В тайну их вечных глубин.

‎Монастырский ученик
‎Много лет трудолюбиво
‎Черпал мыслью терпеливо
‎Вековую мудрость книг.
‎Из развенчанной столицы —
‎Белокаменной Москвы
‎К берегам реки Невы,
‎В город северной царицы
‎Был он вызван. И его
‎Отослали к иноземцам,
‎За рубеж, к ученым немцам,
‎Чтоб постигнуть существо
‎И искусства, и науки…
‎Он пытливостью своей
‎Превзошел учителей.
‎Там любви восторг и муки
‎Он впервые пережил.
‎Страсти творческой волненья
‎И усладу вдохновенья
‎Странник сердцем ощутил.
‎Испытал он много, много
‎И лишений, и забот,
‎И напастей, и невзгод;
‎Но идя прямой дорогой
‎И томясь в чужих краях,
‎Претерпел лихую долю
‎И рекрутскую неволю
‎В прусских воинских рядах.
‎После долгих лет скитанья,
‎Возвращаясь в край родной,
‎Из земли привез чужой
‎Он сокровища познанья.

У престола сплотясь, в те года
Чужеземцы гнушалися нами.
Весь отдался он жизни труда
И упорной борьбе со врагами.
Словно молотом тяжким ковал
Он певучее русское слово,
И стихами его зазвучал
Наш язык величаво и ново.
Он познал тяготенье миров,
В горных недрах металлов рожденье.
Грозный ток молньеносных громов
И небесных созвездий теченье.
В темный век свой всезрящим умом
Разгадал он средь тайн мирозданья,
Что теперь лишь мы смело зовем
Достояньем наук и познанья.

‎Горячий, в гневе страстный,
‎Любил он и душой
‎И сердцем свой прекрасный,
‎Свой милый край родной.
‎Надеждой окрыленный
‎Провидел он мечтой
‎Россию просвещенной,
‎Счастливою страной.
‎И мы любовью нежной
‎Покроем страстный пыл,
‎Который так мятежно
‎Всю жизнь его палил.
‎Тебя страна родная
‎Уж третий славит век,
‎Тебе хвалу слагая,
‎Великий человек.

Стрельна
8 сентября 1911

...

Peony Rose: 03.05.20 10:23

Марина Кудимова

Арина Родионовна


Кто дал бы нам на бедность ссуду,
Кто правил бы придворный бал,
Не прикупи деревню Суйду
Абрам Петрович Ганнибал?

Жена его грешила поркой,
Но няньку – няньку не замай,
Будь та чухонкой иль ижоркой,
Иль в пращурах у ней Мамай.

Как повезло во время оно
И в остальные времена
Аришке, дочке Родивона,
За квартеронкой квартерона
Вспоить, чтоб ей нали́л вина –

Нет, на́лил в сысканную кружку,
А нет вина, так полугар,
Чтоб в печке русской кладки вьюшку
Закрыли в срок – не то угар.

И чем бы нам занять, раззявам,
Свой праздный мозг, когда б она
К земле безгласной – не к хозявам
Осталась вдруг прикреплена
И про́дана – иль продана́
Без своего веретена?

...

Nadin-ka: 03.05.20 22:14

Аполлон Майков

У ГРОБА ГРОЗНОГО

Средь царственных гробов в Архангельском соборе
На правом клиросе есть гроб. При гробе том
Стоишь невольно ты с задумчивым челом
И с боязливою пытливостью во взоре...
Тут Грозный сам лежит!.. Последнего суда,
Ты чуешь, что над ним судьба не изрекала;
Что с гроба этого тяжелая опала
Еще не снята; что, быть может, никогда
На свете пламенней души не появлялось...
Она - с алчбой добра - весь век во зле терзалась,
И внутренним огнем сгорел он... До сих пор
Сведен итог его винам и преступленьям;
Был спрос свидетелей; поставлен приговор, -
Но нечто высшее всё медлит утвержденьем,
Недоумения толпа еще полна,
И тайной облечен досель сей гроб безмолвный...
Вот он!.. Иконы вкруг. Из узкого окна
В собор, еще святых благоуханий полный,
Косой вечерний луч на темный гроб упал
Узорной полосой в колеблющемся дыме...
О, если б он предстал - теперь - в загробной схиме,
И сам, как некогда, народу речь держал:
"Я царство создавал - н создал, н доныне, -
Сказал бы он, - оно стоит - четвертый век...
Судите тут меня. В паденьях н гордыне
Ответ мой - господу; пред ним - я человек.
Пред вами - цар"! Кто ж мог мне помогать?.. Потомки
Развенчанных князей, которым резал глаз
Блеск царского венца, а старых прав обломкн
Дороже были клятв и совести?.. Держась
За них, и Новгород: что он в князьях, мол, волен!
К Литве, когда Москвой стеснен иль недоволен!
А век тот был, когда венецианский яд,
Незримый как чума, прокрадывался всюду:
В письмо, в причастие, ко братине и к блюду...
Княгиня - мать моя - как умерла? Молчат
Княжата Шуйские... Где Вельский? Рать сбирает?
Орудует в Крыму и хана подымает!
Под Серпуховом кто безбожного навел
На своего царя и указал дорогу?
Мстиславский? Каешься?.. А Курбский? Он ушел!
"Не мыслю на удел", - клянется мне и богу,
А пишется в Литве, с панами не таясь,
В облыжных грамотах как "Ярославский князь"!
Клевещет - на кого ж? На самоё царицу -
Ту чистую, как свет небесный, голубицу!..
Всё против!.. Что же я на царстве?.. Всем чужой?..
Идти ль мне с посохом скитаться в край из края?
Псарей ли возвести в боярство - и покой
Купить, им мерзости творить не возбраняя,
И ненавистью к ним всеобщей их связать
С своей особою?.. Ответ кто ж должен дать
За мерзость их, за кровь?.. Покинутый, болящий,
Аз - перед господом - аз - аки пес смердящий
В нечестьи и грехе!..

Но царь пребыл царем.
Навеки утвердил в народе он своем,
Что пред лицом царя, пред правдою державной
Потомок Рюрика, боярин, смерд - все равны,
Все - сироты мои."
И царство создалось!
Но моря я хотел! Нам нужно насажденье
Наук, ремесл, искусств, все с боя брать пришлось!
Весь Запад завопил; опасно просвещенье
Пустить в Московию! Сам кесарь взор возвел
Тревожно на небо: двуглавый наш орел
Уже там виден стал, я занавесь упала,
И царство новое пред их очами встало...

Оно не прихотью явилося на свет.
В нем не одной Руси спасения завет:
В нем церкви истинной хоругвь, и меч, и сила!
Единоверных скорбь, чтоб быть ему, молила -
И - бысть!.. Мой дед, отец трудилися над ним,
Я ж утвердил навек - хоть сам раздавлен им...
Вы всё не поняли?.. Кто ж понял? Только эти,
Что в ужасе, как жить без государства, шли
Во дни великих смут, с крестом, со всей земли
Освобождать Москву... Моих князей же дети
Вели постыдный торг с ворами и Литвой,
За лишние права им жертвуя Москвой!..
Да! Люди средние и меньшие, водимы
Лишь верою, что бог им учредил царя
В исход от тяжких бед, что царь, лишь Им судимый,
И зрит лишь на Него, народу суд творя, -
Ту веру дал им я, сам божья откровенья
О ней исполняся в дни слез и сокрушенья...
И сей священный огнь доныне не угас:
Навеки духом Русь с царем своим слилась!
Да! Царство ваше - труд, свершенный Иоанном,
Труд, выстраданный им в бореньи неустанном.
И памятуйте вы: всё то, что строил он, -
Он строил на века! Где - взвел до половины,
Где - указал пути... И труд был довершен
Уж подвигом Петра, умом Екатерины
И вашим веком...

Да! Мой день еще придет!
Услышится, как взвыл испуганный народ,
Когда возвещена царя была кончина,
И сей народный вой над гробом властелина -
Я верую - в веках вотще не пропадет,
И будет громче он, чем этот шип подземный
Боярской клеветы и злобы иноземной..."

1887

...

Nadin-ka: 06.05.20 12:01

Эдард Багрицкий

СУВОРОВ

В серой треуголке, юркий и маленький,
В синей шинели с продранными локтями,-
Он надевал зимой теплые валенки
И укутывал горло шарфами и платками.

В те времена по дорогам скрипели еще
дилижансы,
И кучера сидели на козлах в камзолах
и фетровых шляпах;
По вечерам, в гостиницах, веселые девушки
пели романсы,
И в низких залах струился мятный запах.

Когда вдалеке звучал рожок почтовой
кареты,
На грязных окнах подымались зеленые
шторы,
В темных залах смолкали нежные дуэты,
И раздавался шепот: «Едет Суворов!»

На узких лестницах шуршали тонкие юбки,
Растворялись ворота услужливыми
казачками,
Краснолицые путники услужливо прятали
трубки,
Обжигая руки горячими угольками.

По вечерам он сидел у погаснувшего камина,
На котором стояли саксонские часы и уродцы
из фарфора,
Читал французский роман, открыв его
с середины,
«О мученьях бедной Жульетты, полюбившей
знатного сеньора».

Утром, когда пастушьи рожки поют напевней
И толстая служанка стучит по коридору
башмаками,
Он собирался в свои холодные деревни,
Натягивая сапоги со сбитыми каблуками.

В сморщенных ушах желтели грязные ватки;
Старчески кряхтя, он сходил во двор, держась
за перила;
Кучер в синем кафтане стегал рыжую
лошадку,
И мчались гостиница, роща, так что в глазах
рябило.

Когда же перед ним выплывали из тумана
Маленькие домики и церковь с облупленной
крышей,
Он дергал высокого кучера за полу кафтана
И кричал ему старческим голосом: «Поезжай
потише!»

Но иногда по первому выпавшему снегу,
Стоя в пролетке и держась за плечо возницы,
К нему в деревню приезжал фельдъегерь
И привозил письмо от
матушки-императрицы.

«Государь мой,- читал он,- Александр
Васильич!
Сколь прискорбно мне Ваш мирный покой
тревожить,
Вы, как древний Цинциннат, в деревню свою
удалились,
Чтоб мудрым трудом и науками свои
владения множить…»

Он долго смотрел на надушенную бумагу —
Казалось, слова на тонкую нитку нижет;
Затем подходил к шкафу, вынимал ордена
и шпагу
И становился Суворовым учебников
и книжек.

Год написания: 1915

...