Святая жатва

Покои палача, вечер 4 дня, плавно перетекающий в утро пятого


- Ожидания, герр Палач? А чего вы ждали изначально? Мольбы о пощаде? Простите, но не появился еще мужчина, способный заставить меня умолять.


Авианна сморщила носик. Этот странный мужчина заставлял её то бояться, но насмехаться над ним, играть, злить… Похоже, в этот раз у неё достойный противник.


Интересно, он услышал её заливистый смех? Невозможно соблазнить? Вы так уверенны в этом, Палач. Точнее, Кипп? А если я докажу вам обратное? Чем закончатся наши отношения, если вы меня выпустите, а я сбегу? Кто тогда окажется на костре? Мысли, мысли, вслух она ничего не успела сказать.

Изучив комнату и надежные решетки на окнах, а так же массивную, слишком толстую дверь, и не найдя ничего полезного, Авианна улеглась спать. Конечно, постель была не её, но определенно, это было лучше, чем сырая солома камеры.


Победная улыбка озарила лицо девушки. Если после вчерашнего осмотра, она была уверенна, что Палач часто приводил сюда девушек и оставил её легко и без сожаления, как и остальных, до нее, потому как точно знал, ничего полезного для побега они тут не найдут. Но вот одежду, интересно, скольким из них посчастливилось получить?

Авианна пленница или содержанка? Завтрак, платье?

- Где мои драгоценности, Кипп? – спросила она уже у закрывшейся двери.

Позавтракав и одевшись, Авианна посмотрела в окно при свете дня. Ну, и чем прикажете ей тут заниматься?
_________________

5-й день.Ночь.Резиденция епископа
Оставив Тересию со служанкой, Ульрих решил не терять времени даром и пошел за едой. На кухне он обнаружил толстенькую кухарку, которая вскочила со стула, когда увидела его и покраснела от смущения.Рыцарь объяснил ей ситуацию и попросил собрать легкий ужин и через 5 минут ему подали поднос, на котором лежал порезанный
хлеб, сыр, немного копченного мяса и кружка горячего молока. На выходе он увидел бутылку вина и прихватил ее с собой.
Уже подходя к комнате, увидел идущую ему навстречу служанку и приказал ей идти по своим дела, так как дальше он справится сам, и запретил ей заходить в комнату.
В комнате Лихтенштейн увидел Тересию- чистенькую, переодетую и стоящую у разожженного камина.
Он поставил поднос на стол , пододвинул кресло и сказал:
-Фройляйн присаживайтесь к столу и поужинайте.
Сам же налил в свой бокал вина и отошел к камину, смотря как девушка ест. Он наблюдал как шевелятся ее нежные губы, как розовый язычок мелькает иногда,слизывая крошки и чувствовал, что в паху становится тесно. Она ему была необходима, он хотел ощущать под собой ее податливое тело, чтобы ее острые ноготки впивались в его плечи,царапая до крови, хотел сминать ее нежные и шелковые губу своими, хотел слышать ее учащенное дыхание и громкий протяжный крик, но она не узнавала его.
Пока Ульрих любовался Тересией, она закончила ужин, встала из-за стола и попросила проводить в ее комнату.
И тут он не выдержал, одним шагом преодолел расстояние, разделяющее их и крепко прижал к себе девушку, запрокинув ей голову. Ее глаза сияли как звезды, губы слегка приоткрылись и вместо всяких слов он ее поцеловал, настойчиво, словно пытался утвердиться в ее мыслях и вытеснить любую тень сомнения. Губы ее были сладкие сладкие и манили и притягивали к себе. Одной рукой он осторожно поглаживал ее щеку, а затем медленно начал спускаться вниз по белой коже,погладил тонкую шею, задержался на впадинке ключиц и попытался спуститься ниже, но наткнулся на край выреза платья и стал медленно поглаживать кожу груди.
А поцелуй все длился и длился, пока не стало хватать дыхания, тогда Ульрих прервал его и прижался лбом ко лбу девушки, пытаясь отдышаться.
_________________

Резиденция епископа, допрос Вольфа

- Итак, вы не отрицаете, что любите сестру. Вы уверены, что это действительно родственная любовь, а не что-то другое, запретное? - вопрос был задан тихим, вкрадчивым голосом, но за этим скрывалось другое - выудить признание.
- Разве любить сестру – грех?.. Если это так, то можно обвинить любого, кто всем сердцем любит свою семью.
По взглядам, обращенным на него, Михаэль понял, что ответ не убедил судей. Да что они знают о любви, эти святоши? ..
- Так значит, вы согласны отдать свою сестру замуж, если найдете достойного человека? Неужели в нашем городе нет такого? А в своих поездках вы не встречали достойных претендентов? Вы уверены, что ваши чувства братские?
Вопросы сыпались на него один за другим, без перерыва. «Хотят запутать», - понял Михаэль. Он старался отвечать спокойно, с достоинством, отвергая написанное в доносе.
- Это правда, вы действительно готовили для нее отвары? Кто научил вас этому? Назовите его!
- Клянусь, что никогда и не помышлял о таком! – крикнул Вольф. - Я не знаю, о чем вы! Господь всемогущий, помоги мне! То, в чем меня обвиняют, неправда!
- Если вы не можете найти достойного человека для своей сестры, то мы поможем вам в этом. Вот господин Райхард, молодой, состоятельный житель города, без вредных привычек. Достойная кандидатура! Он мог бы жениться на вашей сестре, если, конечно, ее тоже не обвинят в колдовстве.
Слова епископа заставили Михаэль побледнеть: больше всего он боялся, что тень колдовства ляжет на Гизелу. Ей не выдержать в подземелье…Брак с палачом? Если это поможет спасти сестру от участи быть сожженной на костре – что ж, пусть будет так…Он сможет убедить сестру, что так будет лучше.
Епископ уступил место отцу Брауну, и на Михаэля снова посыпались вопросы. Он горько усмехнулся. «Это такая пытка: спрашивать о том, что может навредить…»
- Вы признаетесь, что видели сестру обнаженной, когда она купалась в озере. Она была одна? Не было ли с ней других обнаженных людей? Не совершали ли они противные Богу нашему действия? Может это был ритуал посвящения Дьяволу? Может вы тоже участвовали в этом? Не видели ли вы там друга вашего отца, бывшего бургомистра Юниуса?
- Прекратите! – Михаэль покачнулся. – Прекратите…Я грешен, святой отец, как и многие другие…Но ваши вопросы…Это отвратительно! Я никогда не участвовал в оргиях! Мне противно даже имя Дьявола! Что же касается герра Юниуса, то я ничего не знаю об этом…
Михаэля затрясло. «Они хотят сломать, унизить меня, выуживают признания….» Он должен выдержать… «Господь, смилуйся надо мной! Прости мою грешную душу…»
- Не хотите признать свою вину? Значит будете подвергнуты пыткам. Герр Райхард, всыпьте ему для начала 20 ударов плеткой.
Когда Михаэля привязали к пыточному столу, он продолжал неистово молиться, старясь заглушить своим голосом вопросы отца Брауна. Плетка палача немилосердна стегала его тело.
- Вы видели сестру не одну? Вы сами принимали участие в оргии? Кто еще был на этой вашей встрече? Видели ли вы князя тьмы? Что он обещал вам взамен на вашу верность? Не был ли на этой встречи герр Юниус? Не он ли втянул вас на путь погибели?
- Нет! – закричал он наконец, не выдержав, - нет, нет, нет…Я ничего не знаю об этом… Это ложь!
Лицо Брауна и палача слились в одно целое. Михаэль терял сознание, его приводили в чувство и снова истязали. И все это сопровождалось каверзными вопросами. Михаэль даже не знал, от чего ему больнее: от ударов плетки или вопросов отца Брауна.
Его спина превратилась в кровавое месиво, глаза налились кровью, мысли спутались.
Очнулся он в своей камере на соломенном тюфяке. Спина горела как от огня.
Михаэль громко застонал от невыносимой боли. Он решил, что попросит у бога смерти прежде, чем палачи вынудят его признаться во всех смертных грехах.
- Гела, - прошептал он, - я хотел тебе сказать, что люблю…
И снова впал в забытье.
_________________

5-й день. Улицы Бамберга. – Подземелье замка Гайервёрт.

После ухода фройляйн Эллеонор Гизела заметалась по лавке, как птица, пойманная в клетку. Тревога за брата и острое ощущение нависшей над ним опасности, становились всё сильнее с каждой минутой и девушка не выдержала.
Спрятав в корсаже небольшой мешочек с деньгами, Гизела захлопнула ставни, выйдя на крыльцо, заперла дверь лавки и бросилась бежать, благо путь был ей уже знаком: к правому рукаву Регница, потом по наплавному мосту, до островка недалеко от старой ратуши.
Калитку девушке открыл тот же самый привратник, молча пропустил и, увидев в глазах парня, сочувствие, Гизела похолодела от страха, в голове билась одна-единственная мысль: «Что с Милем?!»
Как она добралась до подземелья, Гизела не помнила: перед глазами всё двоилось и расплывалось.
- Два серебряка, - осклабился тюремщик, дыша в лицо девушке тошнотворной смесью луковой похлёбки и нечистого дыхания.
- Если в камеру пустите, - уточнила девушка.
- Пущу, - тюремщик прикусил монеты, протянутые Гизелой, - как не пустить, хоть ночуй.
Но и этого ему показалось мало: проведя Гизелу по тёмному коридору, мужчина открыл дверь камеры ровно настолько, чтобы девушка, заходя внутрь, прижалась к нему. Гизела змейкой проскользнула за дверь, коснувшись тюремщика лишь краем платья. Снаружи послышалось раздосадованное бурчание и смачный плевок, но девушка этого не услышала - упав на колени перед тюфяком, Гизела осторожно коснулась слипшихся от пота тёмных кудрей:
- Миль, не смей… Не оставляй меня…
_________________

5-й день.Раннее утро.Резиденция епископа
Ульрик вернулся не сразу, как вышла послушница. Это настораживало, я же видела, с какой неохотой он уходил, а теперь его нет. Что он задумал?
Я решила тихонько выскользнуть отсюда, но только я сделала пару шагов, как дверь отворилась, а я быстро повернулась к камину, делая вид, что наслаждаюсь огнем.

От ужина я бы не отказалась ни за какие талеры и блага.

Себе мой спаситель налил вина и отошел. Закончив с трапезой, я поднялась из-за стола, не зная, что теперь делать. Как объяснить рыцарю, что я благодарна, даже очень, но не намерена платить за это своим телом.
А вдруг, мне все это только кажется? Что если я попрошу его отвести меня в мою комнату, и он сделает это?
- Герр Ульрик, не могли бы вы проводить меня в мою комнату? – прямо спросила я.
Ко мне приближался не человек, это был хищник, свободный, сильный, избравший свою жертву. Паника охватила меня, я должна была что-то предпринять, отойти, убежать, в конце концов, воспользоваться ножом! Но я не сделала ничего, просто стояла и млела в крепких объятиях. Тело меня не слушалось, оно реагировало на прикосновения рыцаря, со всевозможной отдачей. Поцелуем он словно пытался доказать свое право на это, на мое тело, на душу…
Нужно было его оттолкнуть, но вместо этого я закрыла глаза и словно летела сквозь тьму к звездам. Его губы были властными, но в тоже время нежными. Я расслабилась, и стало так легко и правильно. Мир, в котором мы находились, таял и мерк, все мысли улетучились, кроме одной: «Не отпускай меня». Ты мне не просто нужен, ты – необходим! Рыцарь обещал рай, но мне уготован ад. Тело горело огнем страсти, но душа леденела. Оковы страха окутали сознание. Разве ведомо судьбе сострадание?
Ульрик отстранился, а я задыхалась. Мне все это не нужно. Я должна, обязана оттолкнуть его, но вместо этого я молила его отпустить, освободить из плена… И он отпустил. Я выбежала из его комнаты как ошпаренная. Тело еще не восстановилось, мышцы болели, протестовали против такой скорости, но контроль был возвращен, и я спешила, насколько это было возможно, пока не закрыла дверь в свою комнату.
Мне было противно от самой себя. Это неправильно, так нельзя. Эта слабость погубит их всех.
Несмотря на невероятную усталость, я практически не спала. Я молилась. Впервые в своей жизни.
_________________

5-й день. Где-то в Бамберге.

Как же он устал за сегодня. Все силы иссякли! Кипп плелся как улитка, мечтая по скорее завалиться в постель. Но до постели было как до луны!
Да еще и очередная блажь епископа женить его на сестре Вольфа, откровенно выбила почву из под ног. Хорошая будет пара, если ему придется казнить ее братца! Что за ужасный день?

Кипп наконец пришел к нужному черному ходу, постучал в дверь ровно четыре раза короткими стуками и стал ждать. Скоро на пороге появилась миловидная фройлян с заплаканным лицом.
- Вот, это вам от отца. Прочтите и сожгите. И забудьте что кто-то к вам приходил. Этого письма не было!
- Как мой отец? Умоляю...
- Заткнись, курица ты глупая! - отрезал он на корню, - Делай как я говорю! Подведешь меня, мало не покажется!
Он отдал письмо и поспешил убежать, опасаясь что за ним мог идти хвост.

Добрался он до замка епископа к позднему вечеру.
Вошел в покои спокойно, все запер, ключ спрятал и нашел глазами Авианну. Девушка сидела в кресле у камина и смотрела на огонь, точно ведьма. Она была прекрасна в тусклом свете пламени. Волосы бледно-черные, кожа блестит, глаза грустны. О чем ее мысли?
Кипп невольно проникся симпатией к ее силе духа. Авианна, конечно, не познала настоящих пыток, но она и не роняла достоинство.
- Добрый вечер, голодна? Я велел слугам принести нам поджаристого кролика, - зевая сказал он и завалился в кресло напротив, выставив ноги, - Авианна, будь паинькой и сними с меня сапоги.
_________________

5 день. Бамберг. Замок Инквизитора. Покои палача

Целый день она сидела в запертой комнате. Мысли сводили с ума. Как ей повлиять на волю палача, когда его самого нет рядом. Никогда раньше её дар не поддавался контролю. Кто-то влюблялся быстрее, кто-то умело сопротивлялся или скрывал свои чувства, но все и всегда заканчивалось неизменно. Как только мужчине казалось, что она пахнет жасмином – для девушки был знак, что пора уходить. Ей слишком дорого далось это знание.
Все началось с её отчима, которого сводила с ума её, еще довольно юная, красота. Мать просто перестала для него существовать, она приносила ему пищу, которую он делил за столом с Авианной, стирала его одежду, закрывала глаза, когда ночью вместо их спальни, он направлялся в спальню дочери.

Воспоминания не самые приятные, но продлилось это не долго. Своими действиями, он пробудил в ней нечто неправильное и мерзкое, такое, как и он сам.

С тех пор ни один из мужчин не выдерживал её долго, что бы не сломаться. Это давало власть, но слишком быстро наскучило. Разве интересно говорить с рабом? Желающим только угодить тебе, сделать приятно, валяться в ногах, только бы не прогнала. Это совсем не весело, это противно. Видеть, как разум угасает, как все потребности уходят на второй план, этот заискивающий взгляд…

Погруженная в свои мысли, девушка не слышала, как отворилась дверь, как Кипп вошел и устало упал в кресло. От звука его голоса она вздрогнула.


Улыбка, появившаяся на нежданную заботу, моментально угасла. Сапоги… Выставленные ноги…

Хлесткая пощечина разорвала тишину комнаты.

- Никогда, слышишь, никогда я не прикоснусь к твоим сапогам!

Кипп вскочил, хватая девушку, но она вырывалась с небывалой ранее силой. Боролась так, будто не успокоить он её пытался, а убить. В ход шло все: зубы, руки, ногти, колени, она извивалась всем телом, продолжая повторять: "Никогда, слышишь, никогда!!!"
_________________

Бамберг. Замок Гайервёрт. Послеобеденное время 5-го дня

После обеда, который затянулся, Лотар решил, что пора проведать Терессию. Он не успел ее расспросить о том, как она оказалась заперта вместе с врагами церкви, когда Ульрик так поспешно унес ее из подземелья. Потом дела суда мешали ему расследовать это дело. И вот наконец, он выбрал минуту затишья между заседаниями суда и решил заняться этим.

«Кто посмел? – думал он идя по коридору. – Неужели здесь есть мои тайные враги, которые стремятся удалить от меня сторонников? И начинают с наиболее уязвимых».

Лотар постучал в дверь комнаты, в которую поселили девушку. Ему открыла служанка с очень недовольным лицом. Увидев епископа, она растерялась и присела в реверансе.

- Ваше Преосвященство...

- Я хочу видеть фройляйн Тесси, - решительно произнес он.

Дверь открыли пошире и Лотар вступил в комнату. Тересия сидела за столом с пером в руках. На пальцах правой руки были заметны чернила.

- Фройляйн Тересия, – обратился к ней он, - как вы себя чувствуете? Что сказал доктор? Может быть вам лучше отдыхать сейчас, чтобы окончательно прийти в себя?

Получив от нее ответ, он задал вопрос, мучивший его все это время:

- Кто посадил вас в камеру? Назовите мне того, кто посмел пойти против меня, показывая своим поступком, что мое слово здесь не ценится. Я ведь обещал вам помощь и взял под свою защиту. И вот кто-то, воспользовавшись моим отсутствием, арестовал вас. Вы ведь могли оказаться в зале допросов, если б я чуть задержался в поездке! - Лотар содрогнулся представив себе эту хрупкую невинную девушку в руках палача.

Получив от девушки очень удививший его ответ, епископ задумался.

- Вы должны показать мне эту комнату! - потребовал он. – Сегодня не получится, т.к. меня ждут вскоре на заседании суда. А вот завтра или послезавтра попытаюсь найти время. Думаю Магистр с парой рыцарей могут составить нам компанию. Мда... Не думал, что этот замок таит в себе какие-то тайны. Но оказывается ошибался.

Лотар взял со стола несколько листков, исписанных красивым ровным почерком.

- Мне нравится ваша работа,– сказал он спустя какое-то время, после осмотра страниц. – Вы очень хорошо пишите, и рисунки подходят к тексту. Действительно редкий дар в наше время. Кто вас учил этому? Простите, кажется вы говорили, но я забыл. Такая работа должна быть награждена по заслугам. Я попрошу секретаря внести вас в список моего штата и назначить вам оплату за труд.
_________________

5 день. Бамберг. Замок Инквизитора. Покои палача


Да чего она так взбесилась?! Кипп и так устал, а тут еще эта бешеная кошка набросилась. Никто не смел поднимать на него руку, тем более женщина! Этого он снести не мог - слишком сильно была уязвлена гордость.
Одним ловким движением скрутил истеричку, чтоб она больше не могла вырываться, прижал её спиной к себе и злобно прорычал на ухо:
- Вот это ты зря, ведьма чертова! Ты сейчас же поплатишься за содеянное! Господь свидетель, я долго терпел, но это переходит всякие границы. - он опрокинул ее на постель и не давая спуску, связал её руки над головой, затем приковал их веревками к спинке кровати. Тоже самое проделал и с ногами.
Авианна была связанной и беспомощной, но и не думала сдаваться, осыпая его проклятиями.
Кипп подошел к камину и специальными щипцами, достал оттуда пылающий уголек. С ним он вернулся к Авианне.
- Ты слишком наглая, пора бы тебе узнать, какая участь тебя ждет, - с этими словами он задрал ей платье чуть ли не до груди и слегка приложился горящим угольком к нежной коже плоского животика. Запах жженой плоти моментально ударил в нос.
_________________

Бамберг
5 день

Обернувшись Элли увидела рыцаря, который подошел на крики. Обвинение в похищение ребенка - это очень серьезно. Девушка испуганно посмотрела на него и пробормотала:

- Уважаемый, это ошибка! Я все могу объяснить.

- Объяснишь, я не сомневаюсь. На суде, - грозно сказал мужчина, больно схватив ее за руки, и потащил по знакомой дороге, в темницу. Только раньше она была гостьей, практически работником, если считать, что она ученица Ансельма, которому позволено проводить дознание.

- "Действительно ужасный день!", - мысли девушки перескакивали с предмета на предмет. Но она хранила гордое молчание, когда отбирали ее оружие. Облапав ее, он нашел даже лезвие в салоне. Её отвели в камеру. Надо же! Та самая, где она оставила Тес. Одно радует, что теперь она точно знает, что Тересию спасли.

Блондинка не разрешала себе думать о том, что возможно ее пытали и перевели в другую камеру. Нет, она в порядке! У себе в комнате. Сидит в тепле и работает. Девушку сотрясала дрожь, и дрожащими руками она дотронулась до подвески. Это всегда ее успокаивало.
_________________

Город, день 5

Сон перемежался вспышками полусознания, Ансельм всплывал на поверхность, со стоном ворочался, чувствуя, как горит лоб, и снова замирал.

Анни. Девочка моя милая. Анни, что они с тобой сделали...
Снова осеннее небо, унылая земля с голыми деревьями, тепло одетые крестьяне, идущие на деревенскую ярмарку. И маленькая труппа бродячих комедиантов, заехавшая сюда в поисках денег и аплодисментов. Среди них - тоненькая девушка, почти ребенок, с большими, широко распахнутыми голубыми глазами в пушистых ресницах, с ярким румянцем на худых щечках. Ее руки и ноги полуобнажены, юбка совсем неприлична, едва спускается ниже колен, она ходит по канату, не особенно высоко от земли, скликая народ на предстоящий спектакль.
Нынешний хозяин Рауха, ландграф Гессенский, отправил его со своими людьми дособирать налоги. Дела шли туго, крестьяне изо всех сил уклонялись, тянули время, и пришлось от угроз перейти к действиям. Ансельм в свои двадцать пять уже заматерел достаточно, чтобы без содрогания смотреть на то, как дюжие молодцы выволакивают из домов женщин и детей и привязывают к столбам. Мужчинам предоставили выбор - смотреть, как избивают их семьи плетями либо платить. Сопротивление давили жестоко, работы местным лекарям прибавилось.
Поэтому эта редкая минута отдыха и любования была как глоток свежего воздуха среди смрада. Ансельм узнал у одного из комедиантов имя девушки и спокойно подъехал к ней.
Анни в этот миг как раз спрыгивала на землю. Утвердившись на ней, она ловко изогнулась и отцепила от столба, на который натянули канат, какую-то штуку. Одно движение - и штука распустилась в ее руках, как цветок.
Конь Рауха от неожиданности шарахнулся, Ансельм железной рукой его сдержал и выругался. Девушка рассмеялась.
- Это всего лишь китайский зонтик, господин. Не бойтесь.
- Я ничего не боюсь, - процедил взбешенный наемник. Какие у нее тонкие ножки, совсем как у лани... - Анни, хочешь поехать со мной на лошади?
Его взгляд был недвусмысленным, голодным. Она покраснела сильнее. Взмахнула ресницами, помедлила, а потом протянула ему руку.

Они провели вместе меньше суток. Он проснулся в крестьянском домике от криков, выскочил, путаясь в одежде, увидел, как Анни держат стражники, заорал.
Напрасно все: ее взяли по подозрению в чародействе и соблазнении мужчин, увезли в ближайший городок на суд.
Ансельм Раух подкупал всех, кого мог, но это не помогло. Анни остригли, провели с веревкой на шее от тюрьмы до церкви, там велели крестом лечь на ледяной пол и лежать неподвижно три дня и три ночи, искупая грехи. Только при этом условии возможно было помилование.
Она выполнила все, Раух забрал девушку и увез, но было поздно. Давно начавшийся кашель в тепле перешел в кровавый, Анни долго мучилась и умерла у него на руках, под монотонные молитвы священника.
_________________

Бамберг. Замок Гайервёрт. Послеобеденное время 5-го дня
Рано утром в мою комнату влетела уже знакомая послушница, бледная, испуганная, она прижимала к себе дрожащими руками поднос с едой.
- Что случилось, - подскочила я к ней, - За вами кто-то гонится?
- Н-нет, - запинаясь, ответила она, - просто я думала, что вы… я принесла завтрак в комнату герра Лихтенштейна.
Я забрала поднос и её ледяных рук и усадила у камина. Еще долго её руки подрагивали, а из глаз не желал уходить испуг…
После завтрака я решила вернуться к своей работе, только не в библиотеке, а в своей комнате. Отвлеклась я лишь тогда, когда в моей комнате появилось Его Преосвященство, епископ Лотар Франц фон Шёнборн.

- Благодарю вас, уже на много лучше, - склонила я голову в почтительном поклоне, - Нет, что вы, я не привыкла сидеть без дела, это, помогает мне отвлечься от страшных воспоминаний. Ваш доктор заходил, прописал только отдых, - о том, что я не могу спать и мне так же дали капли для чая, помогающие уснуть, я говорить не стала.

- Я не знаю, имени того, кто посадил меня в камеру, но уверяю вас, что отчасти это была и моя вина. Я попала в подземелья иным путем, чем все посетители или арестанты. Мне хотелось развеяться, и я решила погулять по замку, он просто прекрасен, - уверила я епископа, - в одной из комнат мое внимание привлек странный камин, я, кажется, что то нажала или покрутила, и внезапно задняя стенка камина отворилась, словно дверь. Папенька рассказывал мне столько историй о том, как он путешествовал и что повидал, свои приключения… И я решила, что не будет ничего плохого в том, что я посмотрю, что там такое. Но как только я оказалась в туннеле – дверь захлопнулась и я оказалась взаперти… Вскоре погас факел, я не собиралась проводить там много времени и не взяла запасного…
Во время моего рассказа дверь тихонько отворилась, и в комнату вошел Ульрик. Сердце пустилось вскачь, кажется, я запнулась, но взяв себя в руки – продолжила:
- Мне рассказали, что вытащили меня охотники, а я даже не знаю, кто это был, что бы поблагодарить.

- Конечно, Ваше Преосвященство, мы исследуем этот тоннель.
- Нет! – побледнев, возразила я, двое заинтересованных пары глаз уставились на меня, - я не помню! – отчаянно соврала я, зачем, кто бы меня тогда спросил, но почему-то я была уверенна, что не стоит им показывать тайный ход. – Я бродила по замку, заходила во много разных комнат, не уверенна, что смогу вспомнить, в какой именно комнате был тот камин…
Кажется, епископ поверил, а вот Ульрик, как то уж очень подозрительно он на меня смотрел, словно видел насквозь…

- Благодарю вас, Ваше Преосвященство! Это безусловно облегчит мою судьбу! У меня было несколько учителей, но больше всего мои навыки удалось развить Мастеру Гаушу, он несколько раз гостил у моего отца, пусть это было не долго, но каждый раз это было нечто особенное и неповторимое! Уверяю вас, если бы вы только увидели его работы – мои рисунки показались бы вам бледной тенью великого мастера!
_________________

Подземелье замка епископа, 5 день



Михаэль открыл глаза и увидел перед собой лицо Гизелы.
- Ты снишься мне?..- одними губами прошептал он.- Хороший сон…я не хочу просыпаться…
Чей-то смешок за дверью вернул его к действительности. Он в камере, на грязном соломенном тюфяке, пропахшим мочой и потом. А над ним в полутьме лицо Гелы - осунувшееся, встревоженное. Любимое…
-Гела?.. Что ты здесь делаешь? - Михаэль попытался привстать, но боль заставила его упасть назад. – Тебя схватили?
Ему стало страшно. Он вспомнил слова епископа: Лотар собирался обвинить Гизелу Вольф колдуньей, состоящей в сговоре с братом или самим дьяволом… Столь тяжкое обвинение трудно опровергнуть. Его самого пытали только за то, что подлый доносчик сочинил небылицу о его кровосмесительной связи с сестрой. Обвинения в связи с Дьяволом или колдовстве были гораздо серьезнее.
Гела гладила его лицо рукой, Михаэль жадно припал к ладони.
- Я боялся, что не выдержу пыток, - признался он, и по лицу его скатилась слеза, - они способны выбить признание из любого человека…
_________________

5-й день. Бамберг. Подземелье замка Гайервёрт.



- Нет, Миль, не снюсь, это я, - так же тихо ответила Гизела, едва сдерживая слёзы.



- Не двигайся, пожалуйста, - на спину брата девушка не могла даже смотреть. - Я пришла сама, должна была тебя увидеть. Обещаю, я что-нибудь придумаю. Ты здесь не останешься, - тёплая ладонь скользнула с волос на висок Михаэля, потом на щёку и нежно погладила.



- Но ты выдержал... потому что невиновен, - Гизела улыбнулась, пытаясь приободрить брата, и стёрла слезинку с его щеки. - Нет, молчи, не надо ничего говорить, тебе и так трудно. Я вытащу тебя отсюда: знать бы только кому заплатить - наверное, палачу?
_________________

Резиденция епископа, подземелье, камера Вольфа


Нежный голос Гизелы убаюкивал Михаэля. На небесах так говорят ангелы...Небеса. Если он не выберется отсюда, то очень скоро его душа окажется там.

Он горько усмехнулся:
- Знать бы, во сколько они оценили мою жизнь...Я слышал здесь крики о помощи, люди взывали к Богу и к своим палачам. Они предлагали им все, что у них есть, только бы их мучения прекратились. Мне кажется, - Михаэль перешел на шепот, - им нужно больше, чем звонкие монеты.
Михаэль помолчал, обдумывая, что делать. Он не был уверен, что деньги помогут вызволить его из подземелья, может быть, искать заступничества? Но у кого? Бургомистр сам сейчас под подозрением.
- Гела, - наконец прошептал он, боясь, что их подслушивают, - герр Райхард - палач, но не мерзавец. Епископ даже предлагал мне выдать тебя замуж за него. Я не знаю, сколько можно предложить ему денег за помощь, но ..Но это единственная возможность.
Михаэль закашлялся и упал на тюфяк, изо рта потекла тонкая струйка крови.
_________________