Огненная чаша (роман фэнтези)

Одноглазый тихо скучал в одиночестве. Сидя у пыльного окошка в трактирчике старины Кугера, и глядя на улицу равнодушным невидящим взором, он мелкими глотками цедил чуть теплое опостылевшее пиво и думал о своем друге - Страннике, о котором уже давным-давно не было ни слуху, ни духу.
Кто-то остановил лошадь у крыльца. Через некоторое время хлопнула входная дверь, пропуская внутрь знакомого гвардейца в запыленном дорожном плаще. Приметив Одноглазого, тот приветственно махнул рукой, взял у хозяина большую кружку пива, что-то заказал еще и подсел к столику.
- Привет, Одноглазый! Чем занимаешься, небось, уже с утра бочонок пива опростал?!
- Какое там, первую кружку все еще никак не осилю...
- А что так слабо?
Гилбер шумно вздохнул.
- Да понимаешь ли, скука совсем одолела... Невмоготу мне стала гарнизонная служба, опостылела. День за днем одно и то же: дежурство, трактир, казарма, опять дежурство... Ничего не происходит, совсем ничего! Душно мне стало в этой крепости... После бесславного похода на Горные баронства вся жизнь в герцогстве, словно тиной заросла, как в старом пруду. Не по мне все это...
Он хотел еще сказать несколько слов о Страннике, но из осторожности передумал - мало ли что, тот еще до сих пор был в государственном розыске, объявленном тайной канцелярией Мурида, и всего лишь одно неосторожное слово могло принести много никому не нужных хлопот.
Гвардеец изрядно отхлебнул из своей кружки, огляделся по сторонам и, поближе придвинувшись к товарищу, заговорщическим шепотом доверительно сообщил:
- Сдается мне, приятель, что скоро эту тину, о которой ты говоришь, основательно разворошит...
- Что ты имеешь в виду?
Одноглазый внимательно наклонился к собеседнику. Он хорошо знал гвардейца и был уверен, что тот зря языком молоть не станет - не из тех, кто на байки горазд.
- В Панграде черная конница чау-гарцев!
- Да ну?! - удивленно воскликнул Одноглазый, от неожиданности забыв об осторожности. – Ты часом ничего не перепутал? Откуда бы ей там взяться? Через наши ворота за последние дни никто не проходил... Разве что какой-нибудь совсем маленький отряд.
- Какое там! Целая армия черноплащников – от тяжелых боевых копий в глазах рябит. Я так думаю, что они тайком высадились где-то в укромном местечке на восточном побережье, иначе их появление не было бы таким неожиданным.
- Так они что, приступом столицу взяли?
- Зачем же?! Нет. Просто вошли спокойно в город и все... Да еще и за городом, я видел, целый лагерь больших походных шатров разбит. Тыщ пять конников будет - никак не меньше... Говорят, полное боевое крыло Ордена.
Гилбер только присвистнул и откинулся на спинку стула, от изумления выпучив на собеседника свой единственный взгляд. Дело принимало весьма серьезный оборот. Пять тысяч конников-черноплащников на землях Вальгарда - это уже не шутка, похоже на самое настоящее вторжение. Запахло боевыми действиями.
- И что, никто не оказал никакого сопротивления?
- Так ведь команды не было!
- А герцог что?
Неожиданно вспомнив о том, что вместо герцога Хэдмира нынче правит ненавистный чернокнижник Мурид, Одноглазый в сердцах сплюнул и нехорошо выругался.
- А этот ... Мурид, что он?
- А что, ничего... Встретил, говорят, чау-гарцев едва ли не с распростертыми объятиями. Оно и ясно - он ведь с ихними жрецами давно уже якшается. Одного поля ягоды...
Новость действительно была совершенно неожиданной, особенно для Гилбера, никогда не вникавшего в большую политику и не следящего за дворцовыми интригами.
"Что ж это получается? - суматошно размышлял ветеран. - Продал нас Мурид чау-гарцам со всеми потрохами, как котят слепых продал... Вот сволочь! Поймать бы его где-нибудь на задворках да вздернуть за ноги на первом же попавшемся дереве... Что же теперь будет, как дальше-то дело обернется? Эх, Странник, Странник, где же ты нынче бродишь, по каким путям - дорогам?"
Забывшись, Одноглазый в сердцах так грохнул своим огромным кулачищем по столу, что кружки подпрыгнули и опрокинулись, разливая по столешнице остатки пива. Немногочисленные в это время дня посетители трактира от неожиданности умолкли и, как по команде, дружно повернули на шум головы. Сам хозяин трактира вышел из-за стойки и приблизился к столику, на ходу вытирая руки фартуком.
- Что-то не так? - озабоченно поинтересовался он.
- Извини, Кугер, - сконфузился Одноглазый. - Это я тут малость погорячился, ну и вот...
- Бывает…
Успокоенный хозяин вернулся на свое место, а посетители снова возобновили прерванные беседы. Через минуту все присутствующие уже позабыли об инциденте, а Одноглазый все так и сидел, откинувшись на спинку стула и тупо уставившись на противоположную стену.
- Ты чего это? - окликнул его обеспокоенный гвардеец.
- Да так, - неохотно пробормотал Гилбер, приходя в себя.
Не мог же он, в самом деле, рассказать ему обо всем, что приключилось с ним во время похода на Горные баронства, о Страннике, о его схватке с главнокомандующим объединенными войсками, о том, что он, Гилбер, сам собственноручно тайком доставил Ратона на хутор Гестама и оставил там на попечительство молодой знахарке. А еще подслушанный им разговор двух жрецов о том, что Странник представляет угрозу для каких-то их черных планов...
"Ах, старина Аргнар, не зря ты, видать, подался неведомо куда по бескрайним дорогам Вальгарда... Есть у тебя какая-то цель, это уж точно, однако меня с собой взять не захотел. А жаль..."
- Интересно, что теперь будет? - вернулся Одноглазый к прерванному разговору. - Какие события нас ожидают впереди?
- Что там будет, мне не ведомо, а вот первый отряд то ли разведчиков, то ли гонцов чау-гарцы куда-то выслали. Я их сам обогнал уже перед самым въездом в Скурбел...
В это время с улицы донесся топот конских копыт - перед трактиром спешивались всадники в черных плащах.
- А вот и они сами, - добавил гвардеец, тыча пальцем в оконный проем. - Легки на помине...
Всадников была чертова дюжина. Десять из них были крепкие и рослые, как на подбор, сразу видать - ратники, а трое остальных на воинов не очень походили. Двое вели себя как-то странно - они были вялыми, словно находились в полуобморочном состоянии. Им помогли сойти с лошадей и усадили под стену трактира тут же у коновязи. Третий же напротив оказался весьма подвижным, несмотря на довольно таки тучную фигуру и, судя по всему, немолодые года. Он отдал попутчикам какие-то краткие распоряжения и в сопровождении двоих мечников направился в трактир.
Заинтересовавшийся Одноглазый с любопытством ожидал его появления, мгновенно забыв о своем собеседнике. Неизвестно откуда к нему почему-то пришло твердое убеждение, что сейчас должно произойти нечто важное, что-то такое, что он просто не имеет права пропустить.
Когда вновь прибывшие вошли внутрь, толстяк первым делом подошел к стойке, сделал Кугеру заказ и выложил перед ним стопку серебряных монет. Потом вполголоса добавил еще какую-то фразу и махнул рукой в сторону двери. Тотчас двое слуг быстро наполнили большие блюда мясом, сыром и хлебом, и вынесли все это на улицу, оставшимся там черноплащникам. Толстяк и двое его сопровождающих устроились за соседним столиком и принялись за еду.
Гилбер украдкой наблюдал за ними. Толстяк почему-то не откинул капюшон, скрывавший его лицо, хотя в помещении было довольно-таки душновато. Когда тот разговаривал с хозяином трактира, Одноглазому показалось, что голос толстяка ему хорошо знаком, но он никак не мог припомнить, где прежде мог его слышать. И тут на пухлом безымянном пальце неизвестного кровавым бликом полыхнул крупный рубин, вправленный в приметный золотой перстень, который Одноглазый уже неоднократно видел во дворце герцога Хэдмира, когда стоял в карауле у трона во время торжественных церемоний.
"Дьявол меня побери, да ведь это же не кто иной, как гнида Мурид собственной персоной! - ослепительной молнией сверкнула в голове догадка. - Что он, старый лис, здесь делает, хотелось бы мне знать, и почему вырядился в одежку простого воина? Нет, определенно что-то здесь не чисто... Этот чародей-пройдоха явно замышляет какую-нибудь очередную гадость, раз скрывает свою личину".
Одноглазый быстро опустил глаза и попытался унять волнение, чтобы не выдать себя ненароком. Знакомый гвардеец что-то еще торопливо рассказывал ему жарким шепотом, многозначительно тараща при этом глаза, кажется какие-то очередные столичные сплетни. Гилбер кивал головой, делая вид, что слушает, но на самом деле лихорадочно соображал, как бы исхитриться разузнать о планах Мурида. Так ничего путевого и не придумав, он в конце концов распрощался с гвардейцем, расплатился с Кугером, перекинувшись с ним парочкой обычных казарменных шуточек, мимоходом легонько шлепнул по мягкому месту взвизгнувшую от неожиданности служаночку, которая пробегала мимо, и неспеша вышел на крыльцо.
Время было раннее. Глубокая просинь чистого неба казалась величественной, напоенной утренней прохладой. Солнце еще не успело высоко подняться, зацепившись где-то за крыши окраинных домов, словно собираясь с силами перед решительным восхождением на небосклон, поэтому улица была еще погружена в тень. У трактира никого не было, не считая группы приезжих. Расположившись тесной компанией у коновязи, они молча и сосредоточенно завтракали. Не было слышно обычных в таких случаях шуток и разговоров. В их поведении ощущалась какая-то необъяснимая напряженная скованность, хотя чего можно было опасаться, находясь внутри города-крепости, защищенного неприступными стенами?! Это было весьма странно, даже несколько подозрительно.
Гилбер с деланным равнодушием медленно прошел мимо чау-гарцев, осторожно скосив на них глаз. В этот момент один из тех двоих, что выделялись среди всех остальных странным вялым поведением, неловко повернулся, и капюшон сполз с его головы, открывая взору случайных прохожих горделивый благородный профиль. Тотчас один из сопровождавших поспешно натянул капюшон на место. Все это произошло буквально за несколько мгновений, но их оказалось вполне достаточно. Худощавое изможденное лицо, коротко стриженная седая бородка - этого хватило Гилберу, чтобы узнать законного правителя Форвана - герцога Хэдмира. Теперь не составляло особого труда догадаться, что вторым пленником, скорее всего, был Этмор, единственный сын герцога. А в том, что оба они являются пленниками черноплащников, Одноглазый не засомневался ни на одно мгновение. Едва не споткнувшись от неожиданности, он все же постарался дойти до угла неторопливой походкой, завернул за него и замер на месте, прислонившись могучей спиной к стене крайнего дома.
Выпорхнувшая из переулка молодая девица, испугалась угрюмого выражения его лица, торопливо перебежала на противоположную сторону улицы и, настороженно оглядываясь, поспешила прочь. Но Гилбер даже не обратил на нее никакого внимания, поглощенный собственными размышлениями.
- "Что же делать, что предпринять?!" - лихорадочно метались в голове беспорядочные тревожные мысли.
Было ясно, как божий день, что герцога и его сына куда-то скрытно везут против их воли. В том, что их необходимо каким-то образом освободить, Гилбер был абсолютно убежден. Но делать это прямо здесь, на одной из улиц Скурбела опасно - один против десятка черноплащников он вряд ли справился бы. Да и слишком много было в крепости приспешников Мурида, а в исходе открытого столкновения Одноглазый не был уверен.
- "Вот Странник смог бы, - неожиданно пришла мысль. - Но где он сейчас, на каких просторах? Да и жив ли?.."
Гилбер бегом бросился в сторону казарм, благо дело они находились совсем неподалеку.
Пробежавшись по комнатам, он быстро собрал полтора десятка проверенных старых боевых товарищей - друзей Аргнара, среди которых находились и те, кто помогал ему доставить Ратона в Свободные поселения после бесславного похода на Горные баронства.
Торопливо сообщив им все то, о чем узнал в трактире старины Кугера, Одноглазый предложил, не откладывая дело в долгий ящик, напасть на чау-гарцев, пока они ни о чем не подозревают, и освободить герцога, а там - будь что будет.
- Нет, этот план не годится, - рассудительно возразил один из присутствующих настоящих ветеранов гвардии. - Так мы, скорее всего, ничего не добьемся, только зря свои головы сложим и герцога с сыном не спасем. Нужно придумать что-нибудь получше и наверняка...
- А что, если мы нападем на чау-гарцев, когда они выедут за пределы крепости?! - предложил другой. - В чистом поле, где черноплащникам неоткуда будет ждать подмоги, мы справимся.
- Верно! - поддержали его остальные заговорщики. - Устроим засаду у развилки на Южный тракт и нападем внезапно.
- Погодите, - охладил пыл разошедшихся товарищей ветеран. - Так-то оно так, да только не забывайте, что мы состоим на службе. Как мы сможем выбраться из крепости незаметно, да еще и отсутствовать не известно сколько? Нас объявят дезертирами, а вы и сами не хуже меня знаете, что нас в этом случае ожидает!
Это было верно, и не согласиться со словами предусмотрительного гвардейца было трудно. Все прекрасно знали, что беглых дезертиров после поимки обычно вешали на центральных воротах крепости в назидание тем, у кого возникали тайные желания увильнуть от службы.
- У меня есть предложение...
Все повернули головы к Одноглазому.
- Пусть каждый из нас обратится к своему непосредственному командиру, дескать, мы с товарищами хотим немного поразмяться, а то уж засиделись тут без дела, - съездить на охоту, а заодно и разведать окрестности крепости - не объявились ли где поблизости разбойники-мародеры. Нужно еще договориться с надежными друзьями о подмене на тот случай, если мы будем отсутствовать несколько дней.
Идея Гилбера всем пришлась по душе. На том и порешили. Не теряя времени, принялись улаживать дела и уже где-то через полчаса все были готовы к отъезду. Только одного из заговорщиков командир не отпустил, но зато тот прислал на замену вместо себя двоих других, которые, узнав в чем дело, с воодушевлением присоединились к отряду.
Проезжая мимо улочки, на которой располагался трактир "Отведи душу", Гилбер с удовлетворением отметил про себя, что отряд черноплащников все еще оставался на прежнем месте. Значит, не придется открыто догонять, а можно будет загодя устроить засаду и подготовиться к предстоящей встрече как следует.
"Вот уж душу отведу!" - хищно ухмыльнулся Одноглазый, непроизвольно поглаживая рукоять тяжелого меча.
У малых ворот крепости навстречу небольшому отряду выступил начальник караула. Протягивая руку за разрешением на выезд, он с удивлением воскликнул:
- Эй, Одноглазый, куда это тебя черти несут так рано, ты же ведь только сменился с ночного дежурства?!
- Да вот с приятелями решили поохотиться малость, а ты сам знаешь: охота пуще неволи!
- Это точно! - жизнерадостно подтвердил начальник караула, который и сам был большим любителем погонять на досуге дичь, да и вообще был малый, что надо.
- Пропустить! - зычно крикнул он копейщикам, дежурившим у ворот. - А вам удачной охоты! Только смотрите, не перебейте все зверье в округе, оставьте что-нибудь и нам.
- Спасибо, старина, - за всех ответил Гилбер. - Такого зверья, за которым мы отправляемся, в наших краях, к сожалению, уж больно много развелось за последнее время, думаю, давно уже не мешало бы его перебить, да все руки не доходили...
Ехавший рядом с ним гвардеец незаметно толкнул его ногой, и Одноглазый умолк, не договорив.
Отряд выехал на Малурийский тракт, оставив позади себя недоумевающего начальника стражи - с чего бы это вдруг в Одноглазом проснулась такая кровожадность?
Дорога была пустынной до самого горизонта. Только очень далеко впереди, справа от тракта кружились в чистом небе черные точки, время от времени опускаясь к земле. Видать воронье пировало. Вот-вот из-за Сторожевых гор должно было выглянуть солнце, заливая степь золотистым светом. День обещал быть теплым и погожим.
- Ну, с Богом!
Одноглазый махнул рукой, пришпоривая коня. Дружно ударили в утоптанную землю копыта лошадей, вздымая облачка пыли, и вся кавалькада быстро поскакала на запад.

Мурид монотонно покачивался в седле. Объемистый его живот все время предательски норовил съехать то в одну, то в другую сторону, при этом, заставляя хозяина отклоняться в противоположную. От этого дергания у Мурида давно уже не переставая, ныло седалище. Он не привык к длительным переездам, тем более верхом. Практически вся жизнь старого пройдохи прошла в хитросплетениях дворцовых интриг, а если он куда и выезжал, то уж только в карете. А тут приходилось трястись на какой-то колченогой кляче по пыльной дороге в окружении угрюмых и молчаливых воинов Ордена. Да еще и не известно, какая участь ждет его там, в самом логове Ярида...
Мурид исподлобья зыркнул вдоль дороги.
Пара передовых всадников ехала дозором шагах в пятидесяти. Они внимательно поглядывали по сторонам, но ничего подозрительного не наблюдалось. Ровная, как столешница, степь, кое-где разбавленная для разнообразия приземистым всхолмьем, широко и привольно раскинулась окрест. Она дышала покоем и не предвещала каких-либо неожиданностей. Если бы кто и надумал устроить засаду, то укрыться тут было негде. В том, что кто-нибудь, кроме посвященных, знает о цели поездки и составе отряда, Мурид весьма сомневался. Однако не стоило забывать о разбойниках, пошаливавших время от времени в этих местах. Правда воинам Ордена это разношерстое отребье не чета, но даже случайная стрела, пущенная неумелой рукой могла привести к печальным последствиям. А расставаться со своей жизнью чародей-узурпатор ох, как не хотел.
Отряд двигался размеренным походным шагом, постепенно приближаясь к развилке Малурийского тракта, где брал свое начало Южный тракт, ведущий на Асдарскую дорогу, а оттуда уже в Эрденех. В прежние времена у этой развилки часто происходили кровавые стычки между гвардейцами герцогства и эрденехскими молодчиками, но с тех пор, как был подписан последний договор о союзнических отношениях, конфликты сами собой прекратились. Тем не менее, Мурид интуитивно чувствовал приближение какой-то неясной угрозы - в мясистом затылке слегка покалывала тупая игла, а это был верный признак того, что что-то неладно… Он всецело доверял своему лисьему чутью, которое его еще ни разу в жизни не подводило - где-то там впереди затаилась неведомая опасность. Но бывалые воины Ордена вели себя, как ни в чем не бывало, и он молчал, только зыркал настороженными колючими глазенками во все стороны, да нервно стискивал внезапно вспотевшими пальцами непослушные поводья.
Герцог Хэдмир никак не мог собрать путающиеся мысли воедино. Какая-то зыбкая размытая пелена, сквозь которую смутно угадывалась широкая дорога, постоянно застилала глаза. Он куда-то ехал в окружении незнакомых молчаливых людей, одетых во все черное. Куда? Зачем? Кто эти люди? Вопросы назойливо и вместе с тем лениво ворочались в сумеречном сознании, не находя ответов. Герцог безуспешно пытался отмахнуться от них, ему совершенно не хотелось размышлять и вообще принимать какие-либо решения - ему было абсолютно все равно. Но мысли упорно одолевали его, не отпускали, и волей-неволей Хэдмиру пришлось напрячь сознание, продираясь сквозь липкую паутину равнодушия. Он начал возвращаться назад по лабиринтам своей памяти и постепенно вспоминать...
Сырое угрюмое подземелье. Очень знакомое неприятное лицо толстяка с беспокойно бегающими крысиными глазками, расплывшееся в ехидной ухмылке. Колеблющийся свет смоляных факелов, бросающих кровавые отблески на мрачные стены, покрытые осклизлым мохом. Молчаливые и зловещие силуэты стражников. Сгорбившаяся бледная фигура изможденного юноши рядом - Этмор! В сознании ярко вспыхнул свет, словно из-за грозовых туч внезапно появилось ослепительное солнце, освещая дальние хранилища памяти. Хэдмир вспомнил все! Предательство, коварное предательство!
Остатки липкой паутины, опутывающей мысли, лопнули и нехотя расползлись. Не подымая головы, герцог осторожно глянул по сторонам - вокруг него ехали холодные бездушные враги, а чуть впереди - подлый изменщик Мурид. Рядом, поникнув в седле, с равнодушным выражением лица и остекленевшими глазами покачивался сын. Он все еще находился под воздействием колдовских заклятий чародеев-жрецов, так же как и его отец несколько минут назад.
Герцог начал лихорадочно соображать, что можно было бы предпринять в данной ситуации, чтобы вырваться на свободу. Куда и зачем везли его с сыном, об этом он не имел ни малейшего понятия, но уж во всяком случае, не затем, чтобы восстановить на престоле. Ничего хорошего эта поездка им обоим не сулила.
"Если даже неожиданно схватить поводья коня Этмора и попытаться рвануться в степь, то далеко нам уйти все равно не дадут", - размышлял Хэдмир.
Он прекрасно понимал, что не ему тягаться с опытными вражескими воинами, которые в два счета играючи нагонят беглецов, а то и просто-напросто изрешетят их арбалетными стрелами, а помощи ждать не приходилось.
"Эх, если бы Аргнар был рядом! Уж он придумал бы что-нибудь... - мысленно вздохнул герцог. - Но нет его, а более рассчитывать не на кого, кругом одни враги..."
Развилка приближалась.
На широком треугольнике, образованном сходящимися трактами, в небольшой уютной ложбинке, еще почти по-летнему густо зеленела дубрава. Оттуда спокойно вышел какой-то человек, неся на плече увесистую вязанку хвороста, и направился к еще двум неизвестным, непринужденно расположившимся на отдых у походного костра справа от дороги. Их кони мирно паслись тут же рядом. На траве была разостлана полотняная ткань, на которой лежали продукты, несколько чашек и початая бутыль вина. Судя по всему, троица расположилась на привал, чтобы немного отдохнуть и подкрепиться. Один из сидящих у костра окинул приближающийся отряд любопытствующим взглядом из-под ладони козырьком, что-то сказал своему хохотнувшему при этом товарищу и отвернулся с равнодушным видом. К ним присоединился третий с вязанкой хвороста. Сбросив ее на землю у костра, он присел на корточки и протянул руку за своей чашей.
Во всем происходящем не было абсолютно ничего подозрительного, но Мурид мгновенно напрягся, нутром почуяв что-то неладное. В этой местности ложбина была наиболее подходящим и, пожалуй, единственным местом для возможной засады. Он впился цепким взглядом в рощу, словно пытаясь пронзить ее, однако за густой зеленью ничего не возможно было разглядеть.
"Нужно будет отдать приказ выжечь всю дубраву под корень, - решил для себя Мурид. - Если, конечно, сегодняшний день закончится благополучно..."
На краю рощи слегка дрогнула ветка.
"Вот оно! - молнией мелькнула интуитивная догадка. - Сейчас что-то должно произойти..."
Однако все было вроде бы спокойно. Троица, как ни в чем не бывало, подняла чаши и, отпив по нескольку глотков, принялась за скромную трапезу. Проезжая мимо отдыхающих, воины Ордена изучающе оглядели их, но, не заметив ничего подозрительного, спокойно направились дальше. Они уже почти миновали тех троих, когда им наперерез из рощи безмолвно выметнулась большая группа всадников с обнаженными мечами и копьями наперевес и, не останавливаясь, с ходу ринулась в атаку.
Опытный командир черноплащников замешкался всего лишь на одно короткое мгновение. Убедившись, что атакующие несколько превосходят числом его воинов, он не стал напрасно рисковать, а быстро отдал короткую гортанную команду к отступлению. Чау-гарцы развернули коней, но не тут-то было. Те трое, что оставались позади них, отбросив чаши с вином, уже стояли на коленях, изготовив к стрельбе тяжелые осадные арбалеты. Воины Ордена оказались зажаты меж двух огней.
Тупо хлопнули спущенные тетивы, и трое всадников в черных плащах, вылетев из седел, словно выброшенные стальной пружиной, замертво рухнули в дорожную пыль - с такого короткого расстояния массивные и толстые арбалетные стрелы запросто пробивали их навылет. В рядах чау-гарцев возникла неразбериха, их строй смешался. Лошади ржали, подымаясь на дыбы. Конь Мурида резко дернулся в сторону, и толстый живот наконец-то окончательно перевесил, съехав набок - Мурид неуклюже грохнулся прямо под копыта лошадей атакующих всадников. Но и тут пройдоха остался верен самому себе - вопреки своей, казалось бы, малоповоротливой комплекции, он извернулся ужом, ловко проскользнул между ногами лошадей и прытко скатился в неглубокий придорожный кювет, наблюдая оттуда за происходящим.
А посмотреть было на что. Пришедшие в себя после внезапной атаки опытные воины Ордена, даром, что в меньшем количестве, встали в круг, взялись за мечи и достойно встретили противника. Засверкала, зазвенела сталь, рассыпаясь искрами и обагряясь кровью – своей и чужой. И гвардейцы Форвана, и черноплащники были опытными бойцами, поэтому исход схватки никто не мог предсказать. Но тут неожиданно среди чау-гарцев возникла какая-то суматоха, их оборонительный круг дрогнул и разомкнулся. Никто из них совершенно не обращал внимания на пленников, зная, что они находятся под воздействием колдовских заклятий, потому и не заметили, что герцог Хэдмир пришел в себя. Он выхватил из-за спины одного из чау-гарцев притороченный там запасной двуручный меч и напал на своих мучителей сзади. Это стало той самой последней каплей, решившей дело и довершившей поражение черноплащников. Только один из них вырвался из окружения и бросил коня в бешеный галоп, намереваясь уйти из западни, но арбалетчики не дремали. Толстая стрела пропела короткую и заунывную песню смерти, и последний воин из отряда Ордена грохнулся замертво на землю.
Это была полная победа. Воздев мечи к небу и потрясая ими, возбужденные гвардейцы радостно скандировали:
- Да здравствует Форван!
- Слава герцогу Хэдмиру!
Сам герцог в это время при помощи еще одного гвардейца старался привести в сознание Этмора, совершенно безучастно взиравшего на то, что творилось вокруг. Постепенно остекленевший взгляд юноши начал приобретать осмысленное выражение. Он завертел головой, пытаясь разобраться в происходящем.
Радостный шум и гам перекрыл мощный голос Одноглазого:
- А где эта жирная свинья Мурид?! Отыщите негодяя, его нужно немедленно вздернуть на самой высокой ветке дуба!
Долго искать не пришлось. Трясущегося от страха узурпатора за шиворот выволокли из пыльной придорожной канавы и швырнули к ногам Хэдмира. При виде изменщика лицо герцога окаменело. Опираясь на рукоять меча, он сурово молвил:
- Мурид, ты обвиняешься в измене государству и трону, в клятвопреступничестве, в грязном пособничестве иноземным захватчикам, в многочисленных смертях ни в чем не повинных верноподданных форванцев, в чернокнижничестве... Этот список можно было бы продолжить, однако, я думаю, что для вынесения приговора и этого будет вполне достаточно.
Хэдмир обернулся к притихшим гвардейцам.
- Скажите, какой участи заслуживает этот... человек?
- Смертной кары... - как один выдохнули присутствующие.
- Да свершится правосудие! - герцог взмахнул рукой.
Тотчас Муриду заломили руки за спину, опутывая крепкой веревкой, и потащили к мощному дубу, одиноко возвышавшемуся на окраине рощи вблизи дороги. Внезапно, осознав смысл происходящего и безысходность своего положения, Мурид пронзительно завизжал, как недорезанная свинья и задергался в отвратительных конвульсиях. На его губах выступила пузырящаяся пена, а глаза, казалось, готовы были выскочить из орбит.
- Эх, жаль, Странник не видит... - громко вздохнул Одноглазый. - Он давно уже мечтал подвесить этого борова за ноги...
Услыхав эту фразу, Мурид совершенно неожиданно прекратил верещать и громко крикнул:
- Стойте! Вы совершаете ужасную ошибку!
Но его никто и не собирался слушать. Петлю-удавку сноровисто приладили на шею Мурида, а свободный конец перебросили через толстую ветку. Все уже было готово, ждали только взмаха руки герцога. И тогда чародей сделал последнюю попытку.
- Если вы меня сейчас повесите, то Странник погибнет, потому что только я знаю секрет жрецов, который может помочь ему в борьбе с Повелителем тьмы! - отчаянно воскликнул он.
Если бы Мурид умолял о пощаде или сулил баснословную награду за спасение собственной шкуры, то его слова, скорее всего, вообще не услышали бы - так ненавидели его окружающие. Но Странника присутствующие уважали, а многие даже по-дружески любили. Его имя оказалось для Мурида той самой спасительной соломинкой, которая решила его участь.
- Погодите! - остановил гвардейцев герцог.
Он подъехал к чародею поближе и холодно поинтересовался:
- Что ты знаешь такого важного, что может навредить или помочь Страннику? Отвечай!
Но Мурид только хитро осклабился.
- Это я скажу лишь одному ему, с глазу на глаз...
- Тебя сейчас повесят...
- Что ж, пусть будет так, в этом случае моя тайна навеки уйдет вместе со мной в могилу, а Странник скорее всего погибнет, и его смерть навсегда останется на вашей совести черным пятном, герцог Хэдмир!
Герцог скривился от презрения.
- Ты лжешь, коварный изменщик, для того, чтобы попытаться спасти свою ничтожную продажную шкуру. Я не верю тебе!
- Дело ваше герцог, но, когда Странник погибнет, вспомните мои слова - ведь я вас предупреждал.
Мурид, при всех его многочисленных пороках был тонким знатоком человеческих душ и хорошо знал, в какой момент и на каких струнах нужно играть. Если бы он принялся угрожать герцогу, или даже его сыну, то не добился бы ровно никакого успеха - слишком горд и непоколебим был Хэдмир, чтобы принимать подачки из таких грязных рук. Но Странник – это было совсем другое дело, тут Мурид попал в самую точку.
Герцог на время задумался, сосредоточенно нахмурив брови. Все остальные молча ждали его решения, с откровенной ненавистью поглядывая на Мурида, который напротив, казалось, приободрился и даже немного повеселел.
- Ты лживый и грязный ублюдок, - наконец нарушил молчание Хэдмир. - И я почти не сомневаюсь, что ты опять затеял какую-то подлую интригу... Но все же попытаюсь поверить тебе, хоть и не лежит у меня к этому сердце. Однако запомни: где бы ты не был и чем бы не занимался, если опять измыслил какую гадость, я найду тебя, хоть на земле, хоть под землей, и уж тогда пеняй на себя!
Мурид лишь криво ухмыльнулся в ответ. Он-то уже понял, что для него гроза прошла стороной - петля миновала его шею, значит, жизнь продолжается. А дальше - будет видно, он полагался на свою невероятную изворотливость и хитрость. Как бы там ни было, а Странника сейчас поблизости не было, значит, время еще есть, к тому же Мурид действительно знал кое-что важное.
- Однако, что мы будем делать с этим мерзавцем? - задумчиво пробормотал герцог. - Таскать его всюду за собой - дело опасное, ведь он при первой же возможности всех нас предаст... А где сейчас Странник, не известно. Надобно его отыскать, вдруг и в самом деле Мурид знает что-нибудь важное...
Одноглазый смущенно кашлянул, привлекая к себе внимание.
- Тут дело такое, - произнес он. - У меня в Лесном уделе есть парочка надежных людей...
- Что ты имеешь в виду?
- Я могу отвезти Мурида в Лесной удел и сдать его на попечение моих верных друзей. Уж они-то с него глаз не спустят – если что, получит стрелу в горло по самое оперение! А я, тем временем, попытаюсь разыскать Странника.
- Ну что ж, раз так, то и быть по сему... - решил герцог, после короткого раздумья.
Хэдмир отозвал Одноглазого в сторону и тихо сказал:
- Не хочу, чтобы этот подлец слышал о наших планах... Я решил, что вместе с сыном и остальными гвардейцами отправлюсь в крепость-порт Западные Ворота. С тамошними правителями у меня дружественные связи еще с давних пор. Думаю, они в стороне не останутся, тем более, что большая беда надвигается на все народы Вальгарда - надобно собирать ополчение не медля ни одного дня. Ты же займись Муридом. Возьми себе в помощь несколько верных товарищей. Только будь с ним чрезвычайно осторожен - этот хитрец способен на любую подлость!
- Не волнуйтесь понапрасну, мой господин, уж я-то с него глаз не спущу, хоть он у меня всего один и остался… а ежели что, то рука у меня не дрогнет!
- Ну и ладно, - герцог как-то устало вздохнул и, неожиданно тепло улыбнувшись, добавил. - А тебе и всем твоим боевым друзьям огромная благодарность. Если б не вы...
- Мы присягали Вам на верность, герцог, - гордо ответил Гилбер, невольно распрямляя плечи. - Это был наш долг!
- Даст Бог, когда закончится вся эта кутерьма, я у вас в долгу тоже не останусь.
Хэдмир взял Гилбера за руку и крепко пожал ее.
Одноглазый даже смущенно раскраснелся от удовольствия, ведь не каждый день приходилось удостаиваться такой высокой чести - личного рукопожатия законного правителя герцогства Форван.
План дальнейших действий был утвержден, поэтому у развилки надолго решили не задерживаться - неровен час заявятся черноплащники Ордена или соглядатаи жрецов-чернокнижников. Гилбер отобрал двоих гвардейцев из отряда, тех, которые вместе с ним по просьбе Аргнара доставили в свое время раненного Ратона на хутор Гестама. Остальные, попрощавшись с друзьями по оружию, отправились вместе с герцогом и его сыном Этмором по Малурийскому тракту на запад.
Скрывшись в густой тени дубравы, Одноглазый и его товарищи привели себя в порядок после битвы – промыли раны, сделали повязки, немного подкрепились перед дорогой и, срезая угол, направились напрямую через земли Свободных поселений к далекой Лесной гряде.
С Мурида глаз не спускали ни на одну минуту, хорошо зная его подлую натуру, но бывший узурпатор и сам решил до поры – до времени ничего не предпринимать, тем более что его планы пока сходились с планами Одноглазого. Мурид сам искал встречи с Аргнаром для воплощения своих собственных черных замыслов, а заодно и для того, чтобы поквитаться со жрецами Ярида.

Кроны высоких могучих деревьев тревожно раскачивались под резкими порывами холодного западного ветра. В шепелявом шелесте листьев чудилось какое-то невнятное угрожающее бормотание, словно рассерженно роптали беззубые старики, сетуя на осточертевшую непогоду, на собственную немощь, болезни и, как водится, на молодежь, которая, как всегда, ни на что путевое не способна. Протяжно поскрипывали толстые узловатые ветви, упорно сопротивляясь напору настырного ветра. Засохшие старые сучья с громким хрустом отламывались и улетали в сумрак подлеска, затаившегося под защитой старших собратьев-деревьев. В чаще стоял гул и треск.
"Вот она - Безымянная пуща, - подумал Аргнар, внимательно разглядывая волнующуюся стену темного леса. – Давненько я тут бывал, уж и не припомню, когда в последний раз... А лес-то изменился, стал каким-то чужим, неприветливым..."
Он стоял всего в нескольких шагах от первой шеренги древесных великанов. Рип находился рядом с ним, тоже пристально вглядываясь в глубину Безымянной пущи. Волк явственно ощущал там присутствие какой-то враждебной силы, но никак не мог определить, что она собой представляет в действительности. Это было что-то природное и в то же время преображенное, будто в чистый незамутненный источник попала дохлая крыса.
Рип нервно зевнул, сделал шаг вперед, снова остановился и неуверенно оглянулся на человека, недоумевая, почему тот медлит.
Аргнар раздумчиво качнул головой, словно так и не придя к согласию с самим собой, и вступил под сень деревьев. Тотчас вокруг него темными крыльями сгустился полумрак. Одновременно с этим внезапно усилился ветер. Он прекратил беспорядочно метаться из стороны в сторону и настойчиво задул в одном направлении. Оглянувшись назад, Аргнар заметил, как от Асдарской дороги несется к лесу плотная бурая стена пыли.
- Давай, Рип, двигаем вглубь леса, да побыстрее, пока нас не накрыла тут пылевая буря! - тревожно воскликнул он, с разгону вламываясь в гущу кустарника.
Пробежав с полсотни шагов, Аргнар услышал, как засвистело, загудело, затрещало вокруг. Прямо впереди обломилась толстая тяжелая ветка и с громким стоном упала на землю, преграждая дорогу. Человек и волк с ходу перепрыгнули ее и побежали дальше. Деревья, словно живые, упорно пытались остановить их. Раскорячивая узловатые ветви и сплетая их между собой, они больно хлестали по лицу, норовя вцепиться сучьями в волосы, разорвать одежду. Кустарник остервенело впивался в ноги острыми шипами. Рип рвал клыками опутывающие его ветви, но не отступал.
Неожиданно они вырвались на небольшую полянку, словно кольцом окруженную кряжистыми, в полтора - два обхвата, дубами, и остановились, переводя дыхание.
А ветер разочарованно выл и бесновался в кронах деревьев, в злобном бессилии осыпая ускользающих беглецов сорванными листьями и мелкими сучьями. Пыль поднялась выше леса, затмив небосклон серым покрывалом. Она противно и сухо скрипела на зубах, забивалась в глаза, настырно лезла за отворот рубахи. Что-то глухо и угрожающе заворчало над головой. Ослепительная вспышка безжалостно разодрала сумрак, полыхнув на полнеба ярко-фиолетовыми дрожащими щупальцами. Тяжелый грозный рокот волной прокатился по лесу, отозвавшись судорожным содроганием земли под ногами и... все стихло. Всего лишь короткое мгновение назад лес был заполнен какофонией диких звуков, и неожиданно все исчезло. Чащоба притихла, затаилась, словно прислушиваясь к чему-то.
Аргнар завертел головой по сторонам, пытаясь правильно определить направление. В напряженной тишине послышался вначале тихий, но постепенно нарастающий шелест. Внезапно крупная капля воды упала на разгоряченное быстрым бегом лицо воина, за ней вторая, третья... А затем сразу хлынул густой дождь, переходящий в самый настоящий ливень.
Рип первым бросился к ближайшему дубу, ветви которого тяжело опускались, чуть ли не до самой земли, и скрылся под покровом листвы. Аргнар последовал за ним.
Очутившись под густым навесом ветвей, воин заметил в стволе дуба, примерно на середине человеческого роста, огромное дупло, в котором могло одновременно разместиться несколько человек. Подхватив с земли ветку, Аргнар несколько раз ткнул ею в темноту и убедился, что внутри никого нет. Долго не раздумывая, он забрался в дупло. Внутри было темно и сухо, воздух был напоен горьковатым запахом прелых листьев.
- Рип, иди сюда! - позвал он.
Одним прыжком волк оказался в дупле и, усевшись на задние лапы, тут же уставился в проем, за которым уже хлестало вовсю. Ливень быстро пробил завесу листьев, и теперь перед входом стояла сплошная пелена воды, за которой невозможно было ничего разглядеть. Какой-то насмерть перепуганный зверек сунулся, было, в дупло, надеясь укрыться от ненастья, но, обнаружив там странную компанию из волка и человека, пронзительно пискнул и исчез так быстро, что Аргнар даже не успел понять, кто это был.
Посидев немного на корточках и убедившись, что ливень даже и не собирается утихать, Аргнар спокойно расстелил свой плащ, положил под голову небольшую котомку с нехитрым походным скарбом и невозмутимо улегся отдыхать.
- Ложись-ка и ты, дружище, - предложил он волку, прикрываясь полой плаща. - Под монотонный шум дождя хорошо спится, а он, судя по всему, зарядил надолго...
Рип только слегка дернул ухом в ответ. Он внимательно смотрел наружу, будто ожидая чего-то. Его неподвижный силуэт, словно изваяние, чернел на фоне пелены дождя.
- Ну, как хочешь, - пробормотал Аргнар, смеживая веки.
Его чуткий сон длился не долго. Проснулся он от резкого толчка и злого рычания Рипа. В ноздри ударил ужасный зловонный запах. Что-то огромное и безобразное, сопя и глухо порыкивая, пыталось протиснуться в дупло. Аргнар только успел заметить перед самым лицом толстые отливающие гниловатой желтизной клыки. Даже не успев сообразить, в чем дело, он, не имея возможности как следует размахнуться, просто ткнул в чудовищную пасть мечом. Лезвие с хрустом вошло глубоко в горло нападающего существа.
Громоподобный душераздирающий рев, наполненный неописуемой ярости, казалось, сотряс кряжистый дуб до самого основания, и чудовище вывалилось наружу, едва не утащив с собой меч. Выдернув его из неведомого врага, оглушенный ревом Аргнар оперся спиной о противоположную стену дупла и затряс головой. В ушах гудело, перед глазами плавали темные круги.
Снаружи снова донеслось яростное рычание, которому ответило глуховатое подвывание Рипа. Волк выпрыгнул из дупла следом за отвалившимся от него чудовищем и теперь, ощетинившись и припав к земле, замер в боевой стойке напротив незваного гостя.
Стряхнув с себя остатки оцепенения, воин одним прыжком вымахнул из укрытия и встал рядом с Рипом.
Оказывается, дождь незаметно закончился, лишь изредка еще падали последние одиночные капли. Все вокруг матово поблескивало от влаги в подступающей темноте.
Да, существо и впрямь было невероятное. В полумраке оно отдаленно напоминало человека огромных размеров, стоящего на четвереньках, но, пожалуй, больше в нем было медвежьего. Мощная горбатая спина, покрытая густой жесткой щетиной, покатой дугой спускалась к громадной слегка приплюснутой голове, увенчанной прижатыми к затылку острыми ушами с кисточками на концах, как у рыси. Два узких широко посаженных глаза пылали каким-то адовым пламенем и в то же время в них читался недюжинный разум. Нос и губы были почти человеческими, если не принимать во внимание их уродливые очертания. Четыре толстых, словно пни, лапы дополняли общий портрет неизвестного существа. Причем задние лапы были примерно в полтора раза короче передних, из-за чего в стойке страшилища было что-то омерзительно жабье.
Опираясь на три лапы, чудище подняло правую переднюю, намереваясь нанести удар, но почему-то медлило, словно колеблясь в нерешительности. Оно явно раздумывало о чем-то. По нижней оттопыренной губе из раненной пасти струилась темная густая кровь, собираясь у ног тускло поблескивающей лужицей.
Держа меч наготове, Аргнар медленно поднял левую руку ладонью вперед и настороженно обратился к существу:
- Кто ты? Что тебе нужно от нас?
Глаза чудовища слегка приоткрылись. Из-под тяжелых складчатых век оценивающе блеснули подернутые кровавой поволокой глаза.
Аргнар ждал, ощущая нервное напряжение Рипа, замершего рядом с ним в боевой стойке.
- Твоя смерть...
Эти слова прозвучали так неожиданно, что Аргнар непроизвольно вздрогнул. Голос существа был очень низким, утробным и... леденяще спокойным. Оно явно было уверенно в собственном превосходстве, хотя и почему-то медлило с нападением. Очевидно, его смущал меч, тускло поблескивающий в руке человека.
- Кто ты? - снова повторил вопрос Аргнар. - Почему нападаешь на нас, ведь мы тебя не трогали?
Существо помедлило немного с ответом, а затем глухо проворчало:
- Ты должен умереть...
Более ничего не объясняя, чудовище вздыбилось на задние лапы и всей своей массой рухнуло на человека и волка, намереваясь подмять их и безжалостно растерзать. Но не тут то было - Аргнар и Рип молниеносно отпрыгнули в разные стороны и тотчас в свою очередь напали на него с боков.
Волк, взметнувшись на спину страшилища, впился острыми клыками в жесткую шкуру, пытаясь прогрызть ее.
Аргнар косым поперечным ударом с оттяжкой полоснул по ребрам, взрезая бок. Хлынула густая темная кровь. Чудище дико взревело и с непостижимой для его размеров ловкостью развернулось мордой к человеку, при этом яростно отшвырнув волка в сторону, словно пушинку. Ударившись о ствол дуба, Рип вскочил, было, на лапы, но тут же обессилено упал на землю и жалобно заскулил. Очевидно, от сильного удара у него сломались ребра.
Аргнар остался с чудовищем один на один. Удивление и некоторая первоначальная растерянность ушли. Воин видел теперь перед собой только врага – не важно, что этот враг был огромным и сильным, схватка решит все.
Страшилище попыталось ударить его сбоку когтистой лапой, но человек оказался быстрее. Извернувшись ужом, Аргнар нанес сокрушительный удар, отсекая монстру запястье. Душераздирающе заревев, так, что у Аргнара заломило в ушах, страшилище ринулось на человека, не обращая больше никакого внимания на его меч. Ослепленное дикой яростью и болью, оно крушило все на своем пути, сметая кусты и даже молодую поросль еще не успевших окрепнуть деревьев.
Вой, треск, хруст и визг наполнили ночной лес. Аргнар уворачивался из последних сил, нанося удары один за другим. В этой отчаянной ситуации он не размышлял, а полностью доверился инстинктам натренированного тела. Казалось, меч сам находил дорогу, раз за разом нанося чудовищу ранения. И оно не выдержало. Внезапно отпрыгнув назад, страшилище быстро развернулось и бросилось наутек в чащу леса. Но прежней прыти в нем уже поубавилось, оно истекало кровью, и движения его были теперь уже не столь стремительными.
Аргнар бросился следом и, вскочив на широкую спину чудища, со всего маху обеими руками всадил меч едва ли не по самую рукоять у основания безобразного черепа.
Словно подкошенное, страшилище рухнуло на землю, не издав ни звука. Судорожная дрожь пробежала по его огромному безобразному туловищу, когтистая лапа последний раз вспорола землю, и чудовище замерло бездыханно.
Все было кончено.
Выдернув меч из тела монстра, Аргнар старательно обтер лезвие пучком травы и вернул его в ножны. Руки воина при этом слегка подрагивали. Отирая со лба пот тыльной стороной ладони, Аргнар с горькой усмешкой пробормотал:
- Стареем, брат, стареем...
Тихое поскуливание вернуло его к действительности.
- Рип, ты где? - окликнул он волка.
Справа донесся тяжелый болезненный вздох. Подойдя к дубу, в дупле которого они нашли себе такой неудачный приют, Аргнар присел подле волка и осторожно опустил ладонь ему на загривок.
Рип дышал тяжело и неровно, его сотрясала мелкая дрожь. Прикрыв глаза и сосредоточившись, Аргнар ощутил, как в теле волка пульсирует жгучая боль, источником которой была рваная рана на боку и сломанное ребро. Аргнар никогда прежде не испытывал свои способности врачевания на животных, поэтому не был уверен в успехе, но решил попробовать.
- Потерпи немного, - обратился он к Рипу. - Сейчас попытаюсь что-нибудь сделать...
Перво-наперво Аргнар достал из котомки сухие листья путь-травы и старательно растер их на ладонях в порошок. Затем бережно обмыл рану чистой водой из фляги и посыпал целительным порошком. Пока он производил приготовления, Рип терпеливо лежал на боку, смежив веки, и только изредка мелко вздрагивал.
Наконец все было готово. Аргнар опустил ладони по краям раны и сосредоточился, посылая внутреннюю энергию через кончики пальцев в тело волка. Легкое покалывание в подушечках пальцев постепенно нарастало, становясь жгучим и болезненным. Но что-то было не так. Его энергия не шла в тело волка - не происходило контакта. И тогда Аргнар решил сам стать волком. Он закрыл глаза и представил себя бегущим сквозь чащу леса. Ночь. Время охоты. Все живое в округе трепещет, в ужасе забившись в свои норы. Но ему нет дела до всякой мелюзги, он выслеживает настоящую добычу, которой хватило бы его самке с детенышами. Вот легкий ветерок принес запах испуганной косули, притаившейся в кустах на дне оврага. Бесшумно и плавно скользя между кустами орешника, он бросается туда. Погоня! Сердце рвется из груди, как птица, колючие ветви безжалостно хлещут по бокам, но все ближе и ближе беглянка... Прыжок! Предсмертный крик добычи... Теперь будет чем полакомиться молодым волчатам. Подняв голову к бледному диску луны, он бросил торжествующий клич победы.
Рип почувствовал, как в его тело стремительным потоком ворвалась живительная сила, проясняя затуманенное болью сознание. Дышать сразу стало легче, в израненном боку появился какой-то приятный зуд. Неожиданно рядом раздался хриплый с подвыванием волчий рык. Приподняв голову, Рип с удивлением уставился на человека.
Не снимая рук с раны волка, Аргнар сидел, закрыв глаза и подняв голову кверху. С его губ срывалось тихое глуховатое рычание. Таким Рип его еще никогда не видел. Было в этом человеке что-то такое необычное, что притягивало к нему и заставляло чувствовать его своим. Рип так и относился к нему, как к собрату – одинокому волку, только в человечьем обличье.
Ночь была на излете. Постепенно начинало светать. Бледный сероватый рассвет робко входил в лес, помалу возвращая нормальные привычные очертания деревьям и кустарникам, казавшимся во тьме неведомыми чудищами.
Через некоторое время Аргнар пришел в себя и, устало отерев вспотевший от напряжения лоб, слегка потрепал волка по загривку.
- Ну вот, видишь, дружище, - снова мы выкарабкались из очередной передряги... Но каков зверюга попался?! Не иначе, как без колдовства тут не обошлось… а, может быть, это и был оборотень?
Он подошел к мертвому страшилищу и принялся его внимательно разглядывать. То, что это не обычный зверь, было ясно любому - таких Аргнар отродясь на землях Вальгарда не видывал, а уж он-то исходил их вдоль и поперек. Больше всего поверженное существо напоминало огромного медведя, но пропорции были непривычными, а голова и вовсе была похожа на какую-то безобразную уродливую пародию помеси человека и росомахи.
- Да... по всему видать, что таки оборотень...
Аргнар ткнул зверя в бок носком сапога, но даже не смог пошевелить огромную тушу. Тогда он обошел кругом и нашел отрубленное запястье лапы чудовища. Завернув его в большие широкие листья лесного лопуха и перевязав тесемкой, Аргнар сделал короткую ременную петлю и привесил трофей к поясу.
- Ладно, нечего нам тут засиживаться. Вон уже погода наладилась - пора в путь, - решил он.
Последний раз окинув взглядом поверженного врага, Аргнар направился на северо-восток, ориентируясь по замшелым стволам старых деревьев. Рип где-то исчез, но воин особо не волновался. Он был уверен, что волк отправился поохотиться и вскоре его нагонит.
Так оно и вышло. Прошло не более получаса, как Рип, подобно серому призраку бесшумно вынырнул сбоку из кустарника, держа в зубах матерого зайца.
Аргнар взял у него добычу и положил в котомку. Он решил с утра по свежему воздуху пройти как можно больше, а ближе к полудню сделать короткий привал и пообедать. По его подсчетам до Лесного удела было еще несколько дней пути.
Хоть ночью и пролился щедрый дождь, в густом лесу быстро подсыхало, однако воздух становился влажным и душным. Обитатели Безымянной пущи - птицы и звери безмолвствовали, словно затаились, напуганные чем-то. Даже беспечные мотыльки не порхали как обычно над яркими душистыми цветами. Соковитая густая трава местами вздымалась до пояса, а кусты, казалось, были облиты сочными соблазнительными ягодами.
"Видать, быть и в этом году холодной зиме... - машинально подумал Аргнар, на ходу вспоминая народные приметы. - Прошлая теплом не побаловала, как-то нынче будет?"
Безымянная пуща славилась тем, что здесь практически никто и никогда не бывал. Глухие дебри ее считались непроходимыми и были неизведанны. Лишь в восточной части у самого подножия Лесной гряды приютилось единственное в этих краях человечье поселение, да и то находилось оно так далеко от торных путей, что сюда наведывались только торговцы, да изредка такие вот бродяги, как Странник. Народ здесь обитал молчаливый, даже немного замкнутый. Пришлых особо не жаловали, жили своим миром и собственными заботами. Однако же Странника уважали, хоть и бывал он здесь не часто. Когда-то давно он помог жителям Лесного удела отбиться от пришлых разбойников-лихоимцев, да еще и девчонку малую спас - вынес на руках из пылающего дома, подожженного горящими стрелами нападавших. Тому уж минуло более пятнадцати лет, но память о тех давних событиях у благодарных удельцев не стерлась и по сей день.
Туда, к Лесному уделу и торил свой путь Аргнар.

- Эй, Вальдида! - донесся из-за частокола сердитый голос матери. - Вот вредная девка! Где тебя нелегкая носит?!
Черноволосая стройная молодка, что стояла за наружной стеной поселения на самом краю выжженной по кругу граничной полосы, вздрогнула и быстро оглянулась на ворота. Там никого не было видно. Наверное, стражник зашел на минутку за частокол, хоть и не положено было этого делать на посту. Но день был спокойный погожий, да и Вальдида стояла перед воротами - если что, сразу шум подымет.
После того как оборотень повадился подкарауливать людей в зарослях неподалеку от ворот частокола, общим собранием решили вырубить вокруг поселения просеку шириной в сотню шагов и выжечь на ней всю растительность, чтобы чудовище не могло подкрасться незамеченным. Хоть поселенцы и жили с лесом в ладу, но пришлось им пойти на это, дабы оградить себя от чудовищной напасти. Теперь на черной горелой полосе, что пролегла между частоколом и непроницаемой стеной зеленой чащобы, не было видно ни одного росточка. А если какой и появлялся, то его тут же уничтожали.
Из ворот неспеша вышел еще совсем молодой светловолосый поселенец с толстым копьем в руках. Ломающимся юношеским баском он окликнул девушку:
- Вальдида, твоя мать уже с ног сбилась, тебя разыскивая!
- Да иду я, иду уже...
Девушка проворно развернулась и подбежала к воротам, норовя быстро проскользнуть внутрь, но юноша как-то неловко попытался загородить ей дорогу и смущенно пробормотал:
- Ты это... на вечерней зорьке приходи за амбар...
- Зачем бы это?
Вальдида лукаво стрельнула жгучими карими глазами на зардевшегося, что девица, юношу. Тот и вовсе оробел и начал мямлить что-то невразумительное.
- Ты еще малость подрасти, а уж потом на свиданку приглашай, - хохотнула она и, шустро нырнув под его руку, оказалась на внутреннем дворе.
Девушка последний раз оглянулась на кромку леса, да так и застыла без движения. Кровь отлила у нее от лица.
Увидев такую неожиданную перемену на лице Вальдиды, юноша резко повернулся и торопливо выставил перед собой копье.
Из темноты лесной чащобы вышел крепкий незнакомый воин средних лет в сопровождении большой собаки. Хотя нет, это была вовсе не собака, а крупный волк. Они спокойно и уверенно направлялись прямиком к воротам.
Юноша суетливо выдернул из-за пояса сигнальный рожок, намереваясь протрубить тревогу, но подоспевшая Вальдида торопливо перехватила его руку.
- Ты чего, Аргнара не признал? - спросила она.
- Кого - кого? - удивился стражник.
- Странника, - пояснила девушка.
Она и забыла, что жители Лесного удела в большинстве своем знали Аргнара только по прозвищу, а молодежь практически и вовсе не была с ним знакома. Странник появлялся здесь крайне редко и не надолго, в гуляниях участия не принимал, общался в основном со старейшинами да еще со старыми своими знакомцами и исчезал так же внезапно, как и приходил. Но кто-кто, а уж Вальдида запомнила его крепко и на всю жизнь. Ведь это именно ее, еще совсем девчушкой, он вынес когда-то на руках из пылающего яростным пламенем дома. И хоть было ей тогда еще только пять годков, но думала и мечтала с тех пор только о нем одном.
В последний раз Аргнар побывал здесь три зимы назад. Вальдида видела его тогда лишь мельком - он провел несколько часов в доме одного из старейшин и сразу уехал.
Аргнар поравнялся со стражником и поднял руку в знак приветствия. Но юноша неожиданно преградил ему копьем дорогу.
- С волком нельзя! - хмуро заявил он.
- Это - Рип, мой товарищ...
- Все равно нельзя. - заупрямился стражник и объяснил. - Тут к нам оборотень повадился, уже вона скольких людей сгубил, так что, извини...
- Уж не тот ли это оборотень, которого мы с Рипом третьего дня в лесу положили, да так, что уже никогда и не встанет?!
С этими словами Аргнар отвязал от пояса сверток и, развернув, листья, показал обрубок когтистой лапы чудовища. Юноша даже отпрянул от неожиданности.
- Больше этот оборотень к вам не заявится, - снисходительно усмехнулся воин, заметив невольный испуг юноши. – А уж за волка я несу полную ответственность...
Он повернулся, намереваясь войти в ворота поселка, и тут только приметил девушку, которая вовсю смотрела на него сияющими от восторга глазами.
- Погоди-ка... уж не ты ли это, Вальдида-егоза?!
Аргнар даже остановился от неожиданности, словно впервые увидел ее. Под его взглядом девушка густо залилась румянцем, но глаз не отвела. В них сиял неподдельный восторг и восхищение. И вот тут-то и случилось что-то невероятное. Странник, тот самый легендарный неустрашимый Странник, который не склонял головы и перед королями, смущенно опустил взор перед молодой девушкой.
- Надолго ли к нам заглянул или опять, как всегда, мимоходом? - звонко спросила Вальдида.
Она старалась, чтобы голос ее звучал бодро и непринужденно, однако он предательски дрогнул, выдавая волнение девушки. Столько робкой надежды было в нем, столько безмолвной мольбы, что Аргнар не смог сказать правду, он только криво усмехнулся в ответ и неожиданно для самого себя неуклюже пошутил:
- От тебя зависит...
Если бы только он знал, какие последствия будет иметь эта шутка для него и Вальдиды… Но в тот момент Странник даже не подумал об этом - он спешил к старейшине Кольгриму за советом.
- Ну что ж, ловлю тебя на слове! - объявила девушка и поспешила отвернуться, чтобы радость, вспыхнувшая в глазах, не выдала ее.
- Где сейчас Кольгрим? - спросил Аргнар у стражника.
- Где ж ему быть, - пожал плечами юноша. - Небось, со своими травами возится, рецепты придумывает... Да вон его изба - третья с левого краю будет...
- Дорогу к его обители я хорошо знаю, - остановил его Странник. - Мне только надобно было узнать, где нужно искать старейшину в это время дня.
Добродушно улыбнувшись девушке, он шагнул внутрь ограды и, повернув налево, направился к приземистым избам. Тотчас к нему со всех сторон устремились собаки, злобно облаивая волка, который шел рядом с человеком с гордым и независимым видом, словно ничего и никого не замечая вокруг. Странник слегка прикрикнул на собак, и те немного отстали, однако, продолжая облаивать посетителей с безопасного расстояния.
Когда прибывший воин уже отошел подальше, юноша-стражник ревниво поинтересовался:
- Чего это ты, Вальдида, на Странника зенки-то повылупила? Старый он уже для тебя, небось, да к тому же шлындрает туда-сюда по Вальгарду, ровно пес бездомный. Неверный он какой-то… Вон даже, виданное ли дело, с волком каким-то заявился - все не как у людей. Хоть и уважают его наши старейшины, а по мне, так пусть бы и не заявлялся к нам вовсе, нам и так хорошо... А ты бы лучше почаще обращала свое внимание на нашенских удельских парней, а не на каких-то там чужаков...
- Уж не себя ли часом ты имеешь ввиду? - лукаво прищурилась на него девушка.
- А хоть бы и себя!
Юноша быстро зыркнул по сторонам и, придвинувшись к Вальдиде, жарко зашептал:
- Я уж давно на тебя заглядываюсь, неужто не замечала?! Приходи сегодня после вечерней зорьки за амбары...
Он вдруг запнулся и густо покраснел.
- Ну и что мы там делать будем? - девушка задорно хохотнула. - Может, в прятки играть?!
- А ты не смейся, - обиделся юноша. - Я, между прочим, имею самые серьезные намерения... даже сватов готов засылать!
Вальдида враз посерьезнела.
- Сватов, говоришь...
Она на мгновение задумалась, а затем решительно ответила:
- Ты-то, может быть, уже и готов, да вот я – нет! Молод ты еще слишком, Сван, вон и молоко на губах до сих пор не пообсохло - а туда же... А Странника не тронь и другим закажи, не ровня вы ему! Может, таких, как он, и на всем белом свете более не сыщется... Ну да ладно, пойду я, а то заболталась тут с тобой, а у меня дома работы невпроворот... Не сердись…
Девушка примирительно улыбнулась слегка опешившему от ее напора собеседнику и, словно лесная пташка, легко упорхнула домой.
Оставшись один, юноша недоуменно пожал плечами и с сожалением вздохнул:
- И чего она в этом Страннике такого нашла?
* * *
Не любили старейшины Лесного удела нарочитую показуху, да и зачем она им была нужна, когда и так все жители селения сызмальства знали друг дружку в лицо, а о достоинствах соседей судили по их поступкам да по уму. Пришлых же чужаков, за исключением редких купцов, здесь почти не бывало. Изредка находясь здесь в гостях, Аргнар отдыхал душой, потому что не приходилось думать о том, как не попасть впросак своими поступками или словами. Здесь всегда можно было быть самим собой, и это ценилось превыше всего.
Изба старейшины Кольгрима ничем особым не выделялась - такая же, как у всех, сложенная из добротных плотно подогнанных друг к другу бревен, под двускатной крышей, конек которой украшала искусно вырезанная голова золотистого дракона. До сих пор жила в народе красивая легенда о том, что когда-то давным-давно, еще во времена пышного расцвета Малурии, здесь было обиталище золотого дракона, к которому приходили за советом мудрецы со всего Вальгарда. Потом наступили смутные времена, затемненные и отягощенные злом… Нынче уж никто и не вспомнит о том, куда подевался золотой дракон, да и не любили говорить на эту тему по всеобщему молчаливому согласию.
Взбежав по широким деревянным ступеням, Аргнар взялся за бронзовое кольцо, подвешенное на кожаной петле посреди двери, и дважды стукнул им по дубовым доскам. Рип же молча улегся рядом с крыльцом и, опустив массивную голову на лапы, принялся внимательно осматриваться вокруг. Внешне он казался совершенно спокойным, хотя местные собаки издали с неодобрительным ворчанием настороженно следили за ним.
- Заходи, кто там есть, не стой на пороге! - раздался из-за двери низкий густой голос.
Распахнув двери, Аргнар спокойно шагнул внутрь.
Навстречу ему из-за длинного стола поднялся кряжистый широкоплечий старик в просторной домотканой рубахе и таких же штанах. Его длинные седые волосы были собраны жгутом на затылке и связаны бечевкой из растительных волокон. Из-под густых кустистых бровей сверкнул строгий внимательный взгляд голубых, как небесная синь, глаз и сразу потеплел. Это был сам Кольгрим – один из старейшин Лесного удела. Широко раскинув руки, он с улыбкой шагнул вперед и обнял гостя за плечи.
- Вот уж кого не чаял увидеть в своей скромной обители, а ты возьми и объявись! – искренне обрадовался старик. – Присаживайся, потолкуем по старой памяти, а потом и хлебнем чего покрепче! У меня тут кой-чего из хорошего лечебного зелья для желанных гостей припасено – сам варил…
Аргнар отстегнул пояс и прислонил меч к стене, а сам уселся рядом на грубый колченогий стул. Здесь, в этом доме он всегда чувствовал себя спокойно.
Кольгрим устроился за столом напротив и, скрестив перед собой жилистые сильные руки, пытливо посмотрел на гостя.
- Ну, как живешь, Странник? Издалече идешь, и какие вести принес ты в наши края? – спросил он. – Чую ведь, что не так просто в гости зашел…
Аргнар легонько кашлянул, словно прочищая горло, и осторожно произнес:
- За советом я… есть у меня к тебе несколько вопросов, но об этом, с твоего позволения, чуть позже… А пока расскажи мне, что тут у вас в Лесном уделе происходит, я ведь, как ты и сам знаешь, в этих краях не частый гость...
Лицо Кольгрима посерьезнело. Он шумно вздохнул и решительно опустил ладонь на чисто выскобленную столешницу, словно прихлопывая муху.
- А дела у нас не очень… - без обиняков начал он. – Завелась тут в окрестностях нечисть, да такая, что и управы на нее никакой нет… В лес в одиночку никто из парней не ходит, а уж бабы и мальцы только под охраной да и то при солнечном свете… Ночью же за ворота поселения никто и носа не кажет – страшилище лютует, просто спасу нет…
- Откуда ж оно взялось? – искренне удивился Аргнар. – Ведь до сих пор в Лесном уделе всегда было чисто, и любая нечисть эти края стороной обходила…
- Да уж, было дело прежде, - кивнул головой в подтверждение этих слов старик. – Только нынче все переменилось, да так, что никто и подумать не мог… Прошлой осенью под листопад заехали к нам трое иноземцев, чтоб им пусто было, да какие!.. Я их как увидел, так сразу с души своротило – в черных плащах, глаза как буравчики… Сказали, что из крепости Западные Ворота, а говор-то у них совсем другой, вообще не вальгардский… Просили приютить их на некоторое время, золото сулили... Однако наша бывшая ведунья – старая Вейдра, упокой Господь ее душу, сразу почуяла в них заморских чародеев, да не простых, а чернокнижников! Так прямо им в буркалки и заявила об этом…
Слушая Кольгрима, Аргнар внутренне насторожился. Из рассказа старейшины следовало, что чау-гарские эмиссары наведывались уже и сюда. Что за надобность была им в здешних краях? Что здесь такого могло быть, что привлекло чернокнижников? Об этом нужно было хорошенько поразмыслить…
А тем временем Кольгрим продолжал:
- Наши порядки тебе ведомы… Старейшины с народом посовещались и в приюте пришлым чародеям отказали, так они несолоно хлебавши и уехали… Только на прощание пригрозили какой-то там карой от их Повелителя. Но ты же знаешь, Странник, нам чужие повелители, хоть какие там они ни есть, не указ – мы своим умом и порядком живем! Так что мы тогда никакого внимания на их угрозы не обратили, а зря, как оказалось…
Старик неожиданно прервал свою речь, повернул голову в сторону двери и прислушался.
- Что это собаки поселковые никак не угомонятся? – удивился он. – Все лают да лают, уже и охрипли совсем…
- Там на крыльце остался мой спутник, вот они и не могут успокоиться, – усмехнулся Аргнар.
- Так чего ж ты человека на улице держишь? – искренне изумился Кольгрим. – Ну-ка, давай его поскорее сюда, в избу! Виданное ли дело – путника в дом не пускать?!
Он поднялся из-за стола и шагнул к двери.
- Погоди, Кольгрим, - остановил его Аргнар. – Это не человек, а волк. Оттого и собаки успокоиться не могут…
Старик замер на полпути, с недоверием уставившись на Аргнара, который, видя замешательство хозяина, поспешил добавить:
- Только он не простой волк, а мой боевой товарищ. Я ему даже жизнью обязан…
Кольгрим с сомнением покачал головой, но все же подошел к двери и, приотворив ее, встретился глазами с внимательным взглядом волка. И было в этом взгляде столько человеческого, что старейшина распахнул дверь и неуверенно произнес:
- Ну, заходи, коли так…
Но волк никак не отреагировал, лишь безотрывно смотрел в глаза человека. Тогда его позвал Аргнар:
- Рип, иди сюда…
Волк поднялся, спокойно вошел в дом и улегся на полу возле ног Аргнара, всем своим видом показывая, что ему не впервой бывать в человеческих жилищах.
- Гордый… - проворчал Кольгрим, закрывая дверь и возвращаясь к столу. – Где ты, Странник, его такого подобрал?
- Это, скорее всего, он меня подобрал, - возразил Аргнар. – История длинная и… в общем, к делу это не относится… ты уж меня извини, может, как-нибудь потом расскажу… а пока, поведай мне, чем все закончилось с теми чернокнижниками?
- Как хочешь, дело твое… - согласился старик. – А с пришлыми чародеями ничего не кончилось. После их отъезда старая Вейдра на следующий день внезапно слегла, да так и зачахла за месяц, бедняжка… Жаловалась, будто огонь ее изнутри выжигает и каждую ночь во сне являются те самые трое чернокнижников, а за ними тень какая-то огромная стоит… По всему видать, наслали они на нее черную порчу… Только дело тем не кончилось – объявился в наших местах неведомый зверь-оборотень. Он вроде бы даже человеческой речью обладает, хитрый, коварный и жестокий – от него пощады не жди! Скольких уже людей загубил, а управы на него нет... Эх, да что там говорить…
Кольгрим тяжело вздохнул и горестно опустил голову.
Уверившись в том, что речь идет о чудовище, с которым ему пришлось схватиться прошедшей ночью, Аргнар молча выложил на стол тяжелый сверток из листьев лопухов.
- Что это? – вяло поинтересовался старик.
- А ты сам глянь…
Кольгрим потянул за крайний лист, разворачивая сверток. Внезапно он выпрямился и с неподдельным изумлением вытаращил глаза на гостя.
- Это же… это же лапища того самого кошмарного чудища, которое нам жизни не дает… - удивленно пробормотал старик. – А где же оно само?
- Там, где мы с Рипом его и оставили – на лесной поляне…
- Так ты его убил?! – еще не совсем веря радостному известию, с надеждой приподнялся Кольгрим.
- Ну, скажем так - не я сам, а с помощью Рипа, - ответил Аргнар. – Но, в общем-то, дело уже сделано, больше эта жуткая тварь вас не будет беспокоить.
- Так надо бы созвать всех жителей поселка, сообщить радостную весть!
Кольгрим уже бросился, было, к двери, но Аргнар остановил его.
- Погоди, это еще успеется… Да и не надобно слишком большого шума из-за этого создавать…
- Как же это - не надо?! – воскликнул старейшина, хлопнув в ладони, – Да ты себе даже не представляешь, какая это для наших людей радость! Все уже измаялись за частоколом хорониться, да погибших оплакивать... Ну, уж нет! Ты – герой, и от этого никуда не денешься! Ты уже второй раз спасаешь Лесной удел! Так что и слушать ничего не хочу…
С этими словами Кольгрим выскочил из дома. С улицы донесся его громкий возбужденный голос, а вскоре по всему селению поднялся радостный шум и переполох… Аргнар усмехнулся одним уголком рта и обреченно развел руками.

Через два дня теплым поздним вечером, когда на темном небосводе кудесница ночь густо рассыпала искристые жемчужины-звезды, на главной площади Лесного удела собрался весь честной народ – и стар и млад.
Большие праздничные костры освещали пространство вокруг так, что видно было, как днем. Наспех сооруженные длинные столы из свежеструганных досок, за которыми расселись все, кому хватило места, ломились от небывалого изобилия угощений.
Давно уже в селении не устраивались подобные всеобщие праздничные гуляния – да и, честно говоря, в последнее время повода не было. Но уж в этот-то раз постарались на славу! Каждая хозяйка попыталась превзойти других, придумывая такие разнообразные и изысканные рецепты, что им позавидовали бы мастера-повара придворной кухни из королевского дворца. А уж мужчины обеспечили их самой разнообразной дичью, какую только смогли раздобыть в окрестностях. Ребятня понатаскала из озер и ручьев столько рыбы, сколько не отлавливали и за целый сезон. Ягод и грибов целые горы насобирали. Ну и, конечно же, не обошлось без изрядного количества хмельного – и откуда только его столько взялось?! Повыкатывали на площадь и водрузили на колченогие подставки большие пузатые бочонки с темным душистым пивом; да и несколько поменьше с терпким эрденехским вином, что искрилось густым рубином, отыскалось кое у кого из запасливых хозяев в погребах. А сам Кольгрим на радостях изготовил целую кадку, как он заявил, самого что ни на есть лечебного зелья, от одной чарки которого даже у самых крепких удельских мужиков язык заплетаться начинал, а уж после нескольких чарок так и вовсе ноги становились, словно не свои.
Во главе же стола, вместе со старейшинами Лесного удела на самом почетном месте усадили Странника, хоть как он и не старался – отнекивался, а деваться было некуда, заставили.
Множество благодарных слов в этот вечер произнесли удельцы в адрес славного воина, и чарки за его здравие подымались под восторженные крики неоднократно. Аргнар и сам выпил хмельного зелья изрядно. Искренний и радушный прием хозяев селения до глубины души тронул сурового воина, и он, сам не заметив когда, захмелел, отринув заботы и сомнения, терзавшие его последнее время. Ему было легко и хорошо, не нужно было ни о чем думать, волноваться – знай себе отдыхай вволю – когда еще представится такой случай... С добродушной усмешкой поглядывал Аргнар на задорно веселящуюся молодежь – поплясать здесь любили да и умели неплохо.
А потом были песни – поначалу шутливые и задорные, под восторженный хохот слушателей, затем припомнили красивые древние баллады о славных воинах, о деяниях великих и трагических, о доблести и чести…
Гуляние удалось на славу, и все были довольны.
Далеко за полночь костры постепенно начали пригасать, покрываясь легкой пепельной поволокой, сквозь которую просвечивал жар углей. Кое-где добропорядочные хозяйки, тихо и беззлобно ворча, украдкой уводили своих не в меру разошедшихся мужей по домам. Наконец помалу угомонилась и молодежь. Только одни старики все еще делились воспоминаниями о делах давно ушедших дней своей далекой юности... Но тут откуда-то из темноты мягко зазвучал чуть грустный напев, и, странное дело, враз все примолкли, даже словоохотливые болтуны. Чистый, что первый вешний ручей, пробивающий себе путь в заледенелых сугробах, девичий голос робко запел о любви… Слова песни были вроде бы незатейливы, без витиеватой дворцовой вычурности, но проникали до самых сокровенных уголков души, тревожа и волнуя, заставляя замирать сердце в сладкой истоме…
Завороженный чарующей песней, Аргнар перестал прислушиваться к шепоту Кольгрима и задумчиво опустил голову на руки. Перед ним вставали дивные призрачные видения, словно в сказке, мягкие радужные крылья нежно овевали его… Неожиданно перед глазами возникло видение задорной кареглазой Вальдиды, которая весь вечер смотрела на него восторженно и просяще, словно пытаясь что-то сказать и не решаясь… Конечно же, Аргнар чувствовал и понимал, что девушка влюблена в него и, хоть это и приятно волновало его сердце, старался гнать от себя будоражащие воображение мысли.
Медленно подняв отяжелевшую голову, Аргнар снова увидел девушку, не сводившую с него темных зовущих глаз... И тут, то ли под влиянием душевной песни, то ли от выпитого, он ощутил, что уже не в силах бороться с самим собой и бесповоротно проваливается в этот манящий кареглазый омут… Что-то мягко и сладостно сжало его сердце – вот она, совсем рядом! И ведь как смотрит, как смотрит… не девка - огонь! Да за один такой взгляд лесной красавицы многие родовитые столичные дворяне и титула с гербом не пожалели бы – чего же ему-то нужно?!
"Нет, куда уж мне до нее? Да и староват я слишком для этой девчушки… нет и нет!" – Аргнар тяжело помотал головой, решительно прогоняя наваждение.
- Эй, Странник, куда это ты собрался, ведь веселье еще не окончилось?! – с улыбкой окликнул Кольгрим, подымающегося из-за стола Аргнара. – Оставайся, посидим еще малость, потолкуем о том – о сем, о разном? Ты только глянь, какой сегодня погожий вечер, прямо душа поет…
- Да уж, и впрямь хорошо, - согласился воин. – Хотя вечер-то давно закончился, ночь звездами пялится… да и сам я что-то слегка притомился сегодня… Пойду – отдохну, пожалуй… а уж завтра с утреца и потолкуем…
- Как скажешь, тебе видней… ступай в мою избу, я уж там все организовал и постель тебе приготовил.
Аргнар отрицательно качнул головой:
- Нет, благодарствую… я, с твоего позволения, Кольгрим, лучше в свежем сене на твоем сеновале отдохну – понежусь, мне такое счастье не часто выпадает…
- Ну, как знаешь… - невозмутимо пожал плечами старейшина. – А ежели все ж передумаешь или продрогнешь, милости прошу – двери на ночь я не запираю…
Аргнар кивнул в ответ и, выйдя из-за гостеприимного стола, направился к избе старейшины, стараясь идти ровно, хотя и чувствовал себя слегка неуверенно.
"Что ж это я так набрался? – подумал он неожиданно. – Видел бы меня сейчас Наставник…"
Прихватив в избе свой видавший виды походный плащ, Аргнар вышел наружу, свернул за угол и, подойдя к сеновалу, тихонько окликнул Рипа, но ответа не последовало. Подождав еще немного, он решил, что, наверное, волк подался в лес на охоту или попросту ушел из селения, чтоб не тревожить до утра удельских псов понапрасну. Ну, да и ладно, утром заявится.
По приставной лестнице Аргнар поднялся наверх, разостлал по сену плащ и с удовольствием рухнул на него. Кое-как стащив сапоги, он откинулся навзничь и раскинул в стороны руки, вдыхая полной грудью аромат подсушенных лесных трав...
Сквозь прореху в крыше мягко подмигивала одинокая яркая звезда. Ухнул где-то в недалеком лесу ночной бродяга филин, отправляясь на охоту. Издалека плавно лилась уже другая песня, повествующая об одиноком усталом скитальце, ищущем свою возлюбленную по всему белу свету… Где-то в ближнем углу, совсем рядышком деловито стрекотал сверчок, с противоположной стороны ему вторила еще пара. Мирная бестревожная тишина постепенно смыкала нежные крылья над воином, туманя взор и предвещая сладкие видения…
Он смежил веки и поплыл по волнам грез. Ему было хорошо, так хорошо, как еще не было никогда в жизни. Казалось, нежные пальцы гладили огрубевшую кожу его лица, неуловимо порхая по жестким морщинам, словно легкие ночные мотыльки. Мягкие горячие губы касались его губ, оставляя на них сладостный привкус первого весеннего меда.
- Милый… любый мой… - донесся тихий шепот, словно лепет робкого ветерка.
Аргнар с трудом приоткрыл веки и прямо над собой увидел лицо склонившейся над ним Вальдиды. В ее темных по ночному времени глазах кружился отсвет звездного хоровода.
- Вальдида, почему ты... – ошеломленно выдохнул Аргнар, но горячая ладонь быстро накрыла его губы, обрывая на полуслове невысказанное изумление.
- Молчи… не говори ничего, любый… - быстро зашептала девушка, - Не нужно слов… я тебя уже давно люблю, но…
Вальдида смущенно запнулась на мгновение, а затем, словно в омут бросилась:
- Подари мне эту ночь, одну только ночь… больше ни о чем тебя не прошу… Я знаю, сердцем чую – ведь уйдешь скоро, а свидимся ли когда еще – неведомо… оставь мне эту ночь на память, милый…
Столько любви и мольбы было в горячих словах девушки, столько страсти и страдания в темных бездонных глазах, что Аргнар – закаленный в боях и скитаниях, огрубевший душой, не выдержал этого страстного штурма и сдался. В одно мгновенье рухнули бастионы, которыми он окружал себя от мирской жизни…
Поблекли, выцвели на небе последние звезды, и в пролом крыши туманной дымкой заглянуло раннее серое утро. Лежа на спине, Аргнар с удивлением прислушивался к ровному спокойному дыханию Вальдиды, которая, прижавшись к нему всем телом, умиротворенно спала на его руке.
"Как же это я?.. Что же я наделал?!" – безмолвно простонал Аргнар, пытаясь собрать воедино суматошно мечущиеся мысли.
- Обманул…
Последнее слово он бессознательно произнес вслух, и оно прозвучало отчетливо, как безжалостный приговор самому себе.
Вальдида слегка вздрогнула и открыла глаза, лучившиеся счастьем. Она привстала, сладко потянулась, а затем быстро наклонилась и попыталась поцеловать Аргнара в губы.
- Любый мой…
Но он остановил девушку:
- Погоди, Вальдида… сказать хочу тебе… - Аргнар запнулся, подыскивая слова.
- Чего уж там годить, назад не воротишь, - лучезарно усмехнулась девушка, поправляя прядь, упавшую на глаза. – Да и говорить ничего не стоит…
- Стоит, девочка, хоть и тяжело мне это будет сказать…
- А ты, любый, не мучайся понапрасну, не томи себе душу… Хочешь, я сама за тебя все скажу?
Аргнар удивленно вскинул брови, но враз посерьезневшая Вальдида, не дожидаясь его ответа, заговорила, хмурясь все больше и больше. Счастливая улыбка медленно угасала на ее лице, а она все говорила и говорила:
- Уйдешь ты – это я знаю… и всегда знала с той самой давней поры, как начала мечтать о тебе еще девчонкой. Путь твой особенный, не такой, как у всех – это я тоже чую своим бабьим сердцем... Может так статься, что никогда более и не свидимся мы с тобой, но я об этой ночи все равно не жалею – может быть, это самое лучшее, что было в моей жизни… А слов никаких не нужно, и не кори себя понапрасну – я ведь так хотела сама, и я своего добилась…
Девушка с грустью посмотрела на смутившегося воина и добавила:
- Только об одном тебя попрошу: оставь мне что-нибудь на память о себе, какую-то безделицу…
Аргнар на мгновение задумался, затем потянулся к плащу и отстегнул серебряную застежку в форме дракона с распростертыми крыльями. Его голову украшали два чистых изумруда.
- Возьми, - произнес он охрипшим от волнения голосом и протянул вещицу Вальдиде. – Эту застежку я выиграл на своем самом первом турнире мечников. Пусть она принесет тебе удачу…
Вальдида бережно зажала в ладони подарок, нежно провела ладонью по щеке воина, поцеловала его и, вспорхнув, словно легкокрылая пташка, быстро спустилась по лестнице. Она только на мгновение задержалась на самом краю сеновала и с робкой надеждой в голосе произнесла:
- А если все ж когда-нибудь захочешь вернуться, так знай: помнить и ждать тебя буду всегда… Прощай!
Аргнар растерянно помолчал некоторое время, затем сокрушенно вздохнул и, сердито ударив себя кулаком по колену, пробормотал:
- Эх, Вальдида-егоза!.. Прости…
Неспеша одевшись, Аргнар в задумчивости спустился по лестнице с сеновала. Откуда-то из глубины еще подернутого туманной дымкой сада выскользнула безмолвная серая тень и остановилась у его ног.
- Ну что ж, мой верный дружище Рип, загостились мы тут, пора и честь знать… - произнес воин и направился в дом.
На скрип открывающейся двери из чулана выглянул еще полусонный Кольгрим. Он приветливо улыбнулся, но, увидев мрачное лицо Аргнара, тут же погасил улыбку и пытливо заглянул ему в глаза, затем полуутвердительно произнес:
- Все же уходишь?
- Да, пора…
- Что ж так спешно? Я-то думал, ты у нас погостишь хоть с неделю, отдохнешь, сил поднаберешься… Да и поговорить ты о чем-то хотел, посоветоваться…
- Разговором дело не сделается. В себе самом я должен был разобраться, а время не ждет – нужно идти… так что – извиняй, что так быстро получилось, и не поминай лихом…
- Ну что ж, - с сожалением вздохнул старейшина. – Я ведь чувствовал, что так и будет… потому и встал до света, чтоб собрать тебя в дорогу… Куда нынче отправишься?
- Пока еще точно не знаю, но сперва наведаюсь на хутор Гестама – дельце у меня там одно есть, а уж потом на север…
- Удачи тебе…
С этими словами Кольгрим подал воину дорожный мешок с потертыми лямками. Вскинув его на плечо, Аргнар душевно обнялся со старейшиной, окинул светлицу последним прощальным взглядом и не оглядываясь шагнул за порог к поджидающему Рипу. Вскоре их силуэты растворились в серой рассветной дымке.
Печально глядя вслед Аргнару, старик чуть дрогнувшей рукой начертал в воздухе охранный знак и тихо шепнул вдогонку:
- Пусть тебя хранит Всевышний! Прощай Странник…
* * *
Через три дня после ухода Аргнара в Лесной удел прибыл Одноглазый с сотоварищами. Они привезли Мурида, но, как оказалось, опоздали.
- Вот беда-то какая! – воскликнул Гилбер, узнав о том, что Странник всего лишь несколько дней назад покинул Лесной удел. – Я за ним, понимаешь, гоняюсь, а никак догнать не могу…
- А зачем он тебе вдруг так срочно понадобился, добрый человек? – пытливо прищурился Кольгрим, - или весточку какую для него имеешь важную?
- Вот она, эта весточка – сколько уж дней его за собой тащу! – Одноглазый дернул за веревку Мурида, который едва не свалился от этого с лошади. – Странник с большой радостью пообщался бы с этой жирной вороной…
Старейшина внимательно посмотрел на изрядно потрепанного за прошедшие дни Мурида и с сомнением покачал головой.
- Неужто такая важная птица, чтоб по всему Вальгарду его за собой таскать?
- Да ты что?! – изумленно выпучил Гилбер на старейшину свой единственный глаз. – Разве не знаешь, кто это такой?!
- Откуда же мне знать, добрый человек, - усмехнулся Кольгрим, - Мы тут в Лесном уделе живем на отшибе, к нам, почитай, никто и не заезжает – торные пути далеко в стороне пролегают, а сами мы тоже не большие ходоки по белу свету. Все как-то сами управляемся, слава Всевышнему…
При этих словах раздался одобрительный ропот, подходивших со всех сторон любопытствующих удельцев – заезжие гости здесь не часто бывали. Одноглазый снисходительно смерил их взглядом, подбоченился и со значением заявил:
- Так вот знайте: это не кто иной, как сам Мурид!
На мгновение наступила полная тишина. Увидев, какое впечатление на окружающих произвели его слова, Гилбер удовлетворенно хмыкнул.
- Это что же, тот самый чернокнижник из Форвана, который герцога сверг и сам вместо него правит? – изумился один из мужиков.
- Правил, а теперь уж нет! – поправил его Гилбер. – Герцог Хэдмир на свободе и скоро, смею вас заверить, он вернет принадлежащий ему по праву престол в Панграде… А этого поганца ждет заслуженная кара, но сперва я должен его Страннику показать…
Кольгрим пытливо взглянул на Одноглазого, а затем сказал:
- Путь Странника мне неведом, однако, если поторопишься, то думается мне, что ты сможешь его перехватить на хуторе Гестама в Свободных поселениях. Он пешим ходом ушел, а вы на конях – авось, успеете его догнать…
Наскоро перекусив и поблагодарив удельцев за гостеприимство, Одноглазый вдвоем с Муридом отправились вслед за Аргнаром в сторону Свободных поселений. Его товарищи из отряда, освободившего герцога Хэдмира и Этмора, выразили желание остаться в Лесном уделе. Так было даже лучше, поскольку Одноглазый хотел скрытно провести Мурида по землям Вальгарда, резонно надеясь, что два человека вызовут у случайных встречных меньше разговоров и пересудов, чем вооруженный отряд. За чародея он особенно не волновался, понимая, что тому сейчас больше не на кого надеяться, кроме Странника, а значит, он не сбежит. По крайней мере, сейчас.

Аргнар сидел на бревне за дальним амбаром. Подперев кулаком голову, он пытался придти в себя и... не мог...
Когда по холодной утренней заре Аргнар постучался в ворота гестамова хутора, на подворье поднялся радостный переполох – залаяли псы, загалдели куры, загомонили люди, а затем скрипнули, раздвигаясь, створки, и в проеме появился сам хозяин хутора, а позади него стоял Ратон…
Гестам шагнул навстречу гостю и крепко обнял его.
- Привет тебе, Странник! Мы уж давно тебя дожидаемся…
- Ну, вот я и здесь… – смущенно произнес воин.
- А это кто такой? – спросил Гестам, кивнув на волка, который спокойно сидел у ноги Аргнара, казалось, совершенно не обращая внимания на дворовых псов, что издали с ворчанием настороженно следили за ним.
- Это мой товарищ - Рип.
- Волк?!
Хуторяне изумленно загудели. Гестам даже на шаг отступил от неожиданности и уже открыл, было, рот, собираясь что-то сказать, но Аргнар опередил его, коротко объяснив:
- Я ему жизнью обязан.
- Вот оно как…
Хозяин хутора озадаченно почесал в затылке, переглянулся со своими, еще раз внимательно посмотрел на волка, затем взмахнул рукой и решительно сказал:
- Ну что ж, раз такое дело, пусть остается, только ты уж того… приглядывай за ним – мало ли что, все ж таки зверь дикий… да и собаки наши, вишь, как взъерошились…
- Ты, Гестам, не волнуйся – все будет хорошо, а за Рипом я присмотрю, да и он не чета другим волкам.
Но Рип все решил по-своему. Он поднял голову и, словно пытаясь что-то сказать своему спутнику, тихо заворчал. Затем отошел на несколько шагов, оглянулся и, убедившись, что Аргнар с пониманием смотрит на него, трусцой направился в сторону темневшего вдали леса.
- Ну вот, как видишь, Рип все и сам понимает. – сказал Аргнар. – Пока я буду у вас, он поживет в окрестностях и сам о себе позаботится. Он – волк самостоятельный… а бояться его не стоит – он никого не тронет, мое слово тому порука!
- Ишь ты! – усмехнулся Гестам. – Гордый он у тебя какой, как я погляжу, прямо как человек… ну, да ладно, что это мы тут с тобой лясы точим? Айда в дом – там и поговорим.
Аргнар направился следом за хозяином, на ходу пожимая тянущиеся к нему руки искренне улыбающихся хуторян. Ему очень хотелось увидеть Ольму, но ее нигде не было видно. Отвечая на приветствия, Аргнар поднял глаза и неожиданно столкнулся взглядом с Ратоном, который настороженно следил за ним.
- Ну, здравствуй… - напряженно произнес он и неуверенно протянул руку. – Вот и встретились снова…
Ратон медленно, словно во сне подал руку.
- Скажи, Странник, зачем ты…
Но Аргнар коротко мотнул головой, прерывая его:
- Я действительно рад, что ты жив и, судя по всему, здоров. А поговорим мы с тобой чуток попозже… - он немного напряженно улыбнулся. – Ведь сказать нам друг другу предстоит очень многое… ты даже не подозреваешь, сколько!
Вслед за хозяином хутора Аргнар вошел в дом, где уже вовсю хозяйничала Нерейда. У нее в руках все кипело. На столе один за другим появлялись дымящиеся горшочки, кувшины, тарелки с разнообразной снедью – словно она и в самом деле загодя готовилась к приходу дорогих гостей.
Белобрысый Одберг старательно помогал матери, с нескрываемым восхищением косясь на гостя, а в особенности - на его прославленный меч.
- Смотри, шею свернешь, – шутливо щелкнул его Гестам по носу. – Потом девки любить не будут!
Мальчонка густо покраснел и опрометью выскочил на улицу.
- Чего это ты мальца понапрасну в краску вгоняешь? – вступился за него Аргнар.
- Его вгонишь… как же! Он такой пострел, что многим фору даст… Да ты к столу присаживайся, чай, с дороги подкрепиться не помешает, да и Нерейда, кстати, добрую медовуху сварила – с ней и разговор веселей пойдет…
Закончив накрывать на стол, хозяйка еще раз окинула все оценивающим взглядом, удовлетворенно хмыкнула и направилась к дверям со словами:
- Пойду, чтоб вам не мешать, заодно к бабке Торе загляну… а вы уж тут промеж собой потолкуйте вволю.
- Спасибо тебе, хозяйка, за гостеприимство и за слова добрые! – искренне поблагодарил Аргнар.
- Да чего уж там… - смутилась Нерейда. - К хорошим людям мы завсегда с открытой душой…
С этими словами она вышла и плотно притворила за собой добротную дверь.
Гестам неспеша наполнил глиняные чаши и поднял свою:
- Ну, давай за встречу!
Осушив чаши, мужчины некоторое время помолчали, смакуя вкус медовухи, а затем принялись трапезничать. Гестам несколько раз бросал на Аргнара пытливый взгляд, и с каждым разом все больше и больше мрачнел лицом. Наконец он отодвинул свою тарелку, обтер губы тыльной стороной ладони и, скрестив на столе сильные мозолистые руки, в упор глянул на гостя.
- Чует мое сердце, Странник, – долго ты у нас не задержишься… да и новостей добрых, судя по всему, я от тебя сегодня не услышу… Ну что ж, рассказывай.
Аргнар сделал еще несколько небольших глотков медовухи и решительно отодвинул чашу в сторону. Так же, как и хозяин, он скрестил на столешнице ладони и тяжело вздохнул, словно собираясь нырять в глубокий омут.
- Хороших вестей ты от меня и впрямь не дождешься, так что – извини… - глухо промолвил он. – В Берте меня так и прозвали – Горевестник…
- А что ж так? У нас тут по хуторам слух прошел, что ты был в первых рядах защитников Горных баронств. Будто бы сам барон Гофер тебя благодарил за отвагу… Ведь не удалось же Гермунду Красавчику покорить баронства!
- Оно-то так. Баронства свою независимость отстояли с честью – все верно…
- Так в чем же дело?
- А дела тут похуже войны с Эрденехом будут… тут, брат Гестам, беда на весь Вальгард!
- Говори уж, не томи душу…
Аргнар потер лоб, собираясь с мыслями, начал рассказывать. Голос его звучал глухо и тяжело. Слова, словно стальные гвозди, гулко вбивались в тишину:
- Тяжкое время настало для народов Вальгарда. Тьма надвигается со всех сторон… слыхал, небось, о таинственных всадниках-черноплащниках?
- Как же не слыхать?! – удивился Гестам. – О них тебе каждая баба на хуторе рассказать может – на то они и бабы, им бы только языки почесать. А я так думаю: бандиты они самые обыкновенные, эти всадники, просто слухи всякие сами про себя с умыслом распространяют, чтобы простых людей застращать, а потом легче грабить будет. Ты ж сам знаешь – у страха глаза велики!
- Оно-то так, но тут дело совсем другое, – возразил Аргнар. – Эти грабить не будут, им и дела-то никакого нет до вашего или чьего-либо другого добра!
- А какого ж рожна им надобно, ведь должон быть в этом какой-то смысл? Да и кому они служат на самом деле?
- Самому Повелителю Тьмы! И хотят они начисто извести под корень все живое на землях Вальгарда, чтоб сотворить царствие тьмы во славу своего черного властителя…
Гестам в изумлении тяжело откинулся на спинку стула, пристально глядя на собеседника неверящим взглядом, затем схватил чашу, сделал несколько больших глотков, обтер ладонью губы, затем осторожно поставил чашу на стол и глуховато крякнул:
- Ну и дела! Стало быть, значит, так…
Хозяин хутора, наверное, впервые в своей жизни был растерян, да и, чего греха таить – изрядно напуган. Одно дело – отбиваться хоть бы и от огромного войска, но все ж человечьего. А тут, поди, ж ты… одним словом – нечисть поганая, против нее с рогатиной или топором не продержишься, да и стальные мечи не шибко помогут супротив черного колдовства. Нет, простым людям не выстоять...
- То-то я и думаю: кто бы это смог совладать с благородным бароном Греттиром и его прославленной дружиной? Пожалуй, что никакое войско не способно было сокрушить его родовой замок Мелрод – это ведь была неприступная крепость. Однако же по весне с купцами пришла горестная весточка о том, что гордый замок его разрушен, живыми ни единого человека не нашли… и ведь никто ничего не слышал, никакого чужого войска в тех краях не было… видать, не обошлось тут без вражьего колдовства, как думаешь?
Аргнар печально кивнул головой.
- Сдается мне, что погибель пришла к нему из Потерянного края… - задумчиво сказал он. – Больше неоткуда. Я-то раньше на всякие расказни про те мрачные места никакого внимания не обращал, все думал – пустые бабские байки, а оно, вишь, как оборачивается… эх, давно уж надобно было туда наведаться с надежной крепкой дружиной, а теперь, боюсь, уже слишком поздно…
Хозяин хутора опустил подбородок на скрещенные пальцы и задумчиво покачал головой, что-то соображая. Но вот морщины на его лбу расправились, а в глазах засветилась надежда.
- Быть того не может, чтоб никак нельзя было совладать с колдовством! – Гестам решительно припечатал крепкой ладонью столешницу. – Надобно подумать хорошенько, поспрошать старых да мудрых людей, авось, чего и присоветуют, может, припомнят такое, что поможет в общей беде.
- Есть одна старинная легенда, - осторожно начал Аргнар. – Будто далеко-далеко на севере в кольце вечно заледенелых скал находится такое необычное место, где и в самые лютые зимние морозы пробиваются на поверхность земли горячие воды подземных источников.
- Ты имеешь в виду предание о Горячих ключах?
- Именно… слыхивал я от людей мудрых, что там, в этих самых Горячих ключах, если верить древней легенде, хранится таинственная Огненная чаша или иначе – Цветок смерти. Будто бы с ее лишь помощью можно одолеть Повелителя Тьмы.
Гестам оживился и резко подался вперед.
- Стало быть надобно отыскать эту Огненную чашу и завладеть ею. – решительно произнес он.
- Если бы все было так просто… - горько усмехнулся Аргнар. – Где точно находятся эти самые Горячие ключи, никто толком не знает, а спросить не у кого. Не говоря уж о том, что и вовсе не ведомо, как выглядит сама Огненная чаша, что она вообще собой представляет и как действует.
- Неужто не у кого совета попросить?
Аргнар нахмурился.
- Был один… последний друид, который, возможно, и знал эту страшную тайну, да только сгинул он в коварном пещерном лабиринте Обманных гор, когда мы вместе с ним и еще несколькими следопытами к Источнику забвения ходили…
Аргнар умолк, словно вспоминая и заново переживая отчаянную схватку Эйдара с жутким Хранителем Источника. Смутная тень набежала на его суровое лицо.
Вежливо примолк и Гестам, не желая нарушать воспоминания гостя. Лишь его жилистые пальцы нервно поглаживали лезвие большого ножа, невольно выдавая волнение хозяина.
В таком тягостном безмолвии прошло несколько томительных минут.
Наконец Аргнар легонько тряхнул головой, словно отгоняя темные видения, и попытался улыбнуться хозяину. Но улыбка вышла какая-то бледная, вымученная.
- Ежели ты, Гестам, не против, я побуду у тебя некоторое время, пока решу, что дальше делать… - произнес воин. – Да и личные дела у меня тут кое-какие имеются.
- О чем речь, Странник! – горячо заверил его хозяин хутора. – Ты у нас гость желанный. А то… быть может, и вовсе на хуторе останешься? Места у нас хватает, да и…
Но, поймав сосредоточенный взгляд Аргнара, он сам себя прервал и сокрушенно вздохнул:
- Нет, зря я все это говорю… ведь не останешься ты, Странник… по глазам вижу, что не останешься…
Аргнар ничего не сказал, но все было ясно и без слов. Не ошибся Гестам – предстоял Страннику путь, а куда – он еще и сам не знал толком, лишь чувствовал сердцем, что рано или поздно уйдет, и не будет ему покоя ни ночью, ни днем до тех пор, пока не исчезнет угроза Тьмы, нависшей над вольными землями Вальгарда… перед его мысленным взором промелькнуло короткое видение высокого строгого здания со стройными колоннами, которое стоит посреди бескрайней серой равнины. А с небес льется на него конус чистого света...
Заметив, что гость погрузился в какие-то размышления, хозяин хутора легонько кашлянул, привлекая его внимание, и Аргнар тотчас пришел в себя, отгоняя видение.
- Прости, задумался я… - извинился он.
- Отдохнуть бы тебе надобно сегодня, вот что я скажу. – решительно произнес Гестам. – А там видно будет, что к чему... Завтра посоветуемся с нашими хуторскими стариками, бабку Тору поспрошаем, может, и от соседей чего разузнаем. А сейчас - отдадим должное умению моей хозяйки и ее медовухе.
Он вновь разлил по чашам хмельной напиток.
По обоюдному молчаливому согласию Гестам и Аргнар больше не говорили о Тьме и вообще старались обходить стороной разговоры о войне. Как-то само собой вышло, что речь пошла о хозяйских делах и заботах, об урожае, да о хуторянах.
Долго еще сидели за столом мужчины, попивая да нахваливая медовуху. Уж и темень пала на притихшее подворье, и голосистые молодые хуторяне угомонились – разбрелись по своим избам, дворовые псы, отлаяв последнее, устроились на ночлег, даже мыши в подполе – и те давно уснули, а в окошке хозяина хутора все не гас огонь свечи.
Тревожная тишина плотно окутала округу. Полная луна безмолвно плыла над остывающей степью, с безразличием заливая ее бледным молочным светом. Лишь иногда молниеносным черным росчерком мелькал на фоне мерцающих звезд силуэт охотящейся на ночных мотыльков летучей мыши, да вдалеке, аж за Малурийским трактом подымалось слабое зеленовато-гнилостное свечение над тем местом, где под оплывшими от дождей Глинистыми холмами притаились мрачные руины древнего Проклятого города. И чудились в этом свечении какие-то смутные колышущиеся тени, безмолвно кружащиеся в неведомом ритуальном танце. Ох, не к добру зашевелились призрачные обитатели могильных склепов, ох, не к добру…
* * *
На следующее утро, едва выйдя из дома Гестама, Аргнар почти у самого крыльца неожиданно встретился с Ратоном, который сидел на корточках возле разобранной повозки и словно бы поджидал его, делая вид, что занят ремонтом обода колеса. Увидев Аргнара, Ратон медленно поднялся и сделал шаг навстречу.
- Поговорить бы надобно, Странник… - слегка напряженным голосом промолвил он вместо приветствия. – Выяснить кое-что и разобраться. А то я, как в тумане…
- Это точно, - согласился Аргнар. – Только разговор у нас будет длинный и непростой, так что, пожалуй, нам лучше прогуляться по степи подальше от людских глаз. Идем со мной – я тут неподалеку знаю одно подходящее место… как раз к этому случаю…
Он решительно направился к широко распахнутым воротам, через которые на телеге выезжала группа хуторян, направляющихся к Безымянной пуще за бревнами для строительства.
Ратон с невольным сомнением посмотрел на боевой меч Аргнара, пристегнутый к поясу, затем слегка пожал плечами и пошел вслед за воином. Ведь и в самом деле глупо было опасаться подвоха именно сейчас, после того, как Аргнар практически спас его жизнь.
Словно по взаимному молчаливому согласию Аргнар и Ратон дошли до самого подножия Горелого кургана без единого слова. Здесь Аргнар остановился и некоторое время стоял печально понуря голову, будто к чему-то прислушиваясь. Затем он провел ладонью по лбу, пытливо глянул на стоявшего в ожидании Ратона и, опустившись на длинную старую колоду, суховато предложил:
- Располагайся – разговор будет долгим…
Простелив плащ на невысоком бугорке напротив собеседника, Ратон уселся на него, окинул степь медленным взглядом и лишь после этого повернул голову к Аргнару, который с каким-то странным выражением наблюдал за ним, словно чего-то ожидая.
Под этим открытым взглядом Ратон почувствовал себя несколько неуверенно. Он смущенно прокашлялся и с трудом выдавил из себя:
- Скажи, Странник, как это получилось, что мы с тобой встретились первый раз на Малурийском тракте как друзья, а вторично – как заклятые враги в кровавой сече?
- Тогда ночью, у Волчьего бора мы с тобой были всего лишь одинокими путниками, случайно встретившимися на дороге. Мы ехали в Форван каждый по своим делам, и у нас не было причин для вражды… - спокойно ответил Аргнар.
- Тогда почему же в следующий раз мы встретились в смертельной схватке на перевале?
- Потому, что ты вел объединенные захватнические войска Форвана и Эрденеха на кровавую резню, которую собирались учинить твои чужеземные повелители в независимых Горных баронствах! Ты был тогда смертельным врагом! А я… что ж, я ушел в Берт к барону Гоферу, чтобы сражаться на стороне людей, защищающих свои семьи, детей, дома… свою землю от захватчиков.
- Но что тебе до них?! Ответь! – горячо подался вперед Ратон. – Это ведь не твой дом! Какое тебе дело до каких-то простых крестьян, обитающих за перевалами Джунхаргских гор? Ты же ведь служил у самых разных правителей, и зарабатывал на жизнь только лишь своим мечом и воинским умением…
Аргнар неспеша сорвал травинку, поднес ее к глазам, словно любуясь маленькой искоркой, играющей в капле утренней росы на самом кончике зеленого стебелька. Хрупкий водяной шарик вот-вот готов был сорваться и упасть на землю. Неожиданно для самого себя, воин бережно поднес былинку к губам и прикоснулся к ней, впитывая живую каплю прохлады.
- Да, ты прав, это был не мой дом… - тихо ответил Аргнар. – Но это земля Вальгарда, а значит и моя земля! Я сражался на стороне Берта, потому что это мой выбор, это мой долг! А что касается моего дома…
Странник нахмурился, повернулся в сторону Горелого кургана и протянул к нему руку.
- Вот здесь был когда-то мой дом… да и твой дом, брат…
Ратон чуть не поперхнулся от неожиданности и уставился на собеседника изумленным взглядом.
- Да, ты не ослышался, здесь был и твой дом, хотя ты этого и не помнишь, - с тихой горечью продолжал Странник. – Не говори сейчас ничего, сперва выслушай то, о чем я тебе поведаю, а уж потом решай для себя, как быть дальше и где в этом мире твое место…
Ратон непонимающе переводил взгляд то на Странника, то на Горелый курган. На мгновение мелькнула мысль о том, что Аргнар повредился разумом, но взгляд воина был спокойный и печальный, поэтому Ратон ее отмел. Он собрался, было, что-то спросить, но, натолкнувшись на внимательный взгляд Странника, решил повременить до окончания разговора.
- Давно, еще, когда мы с тобой были мальцами, на месте этого кургана стояло селение свободных людей…
Аргнар на миг запнулся, словно натолкнувшись на невидимую преграду, глубоко вдохнул утренний воздух полной грудью и только после этого продолжил:
- Наш отец был сильным и смелым мужчиной. Он первым учил меня держать в руках меч, правда, тогда еще деревянный… Отец говорил, что люди должны жить свободно и открыто, собственными руками и умением добиваясь лучшей жизни. Его уважали в селении и старики, и молодежь. Я еще немного помню об этом, хотя был тогда еще совершенно мальчишкой… Ты этого помнить не можешь, потому что только родился. Однажды на селение напал большой вооруженный отряд черноплащников из заморья. Я собственными глазами видел кровавое побоище, которое они учинили. Эти изверги перебили всех жителей до одного, а младенцев забрали с собой. Так ты оказался на далеком материке Чау-Гар… прошло много лет, и вот теперь ты вернулся на родную землю врагом, служа тем самым нелюдям, которые когда-то, вот таким самым погожим утром истребили всю твою родню…
Аргнар умолк, пристально вглядываясь в черты лица Ратона, по которому медленно разливалась мертвенная бледность.
- Нет, этого не может быть! – глухо возразил Ратон. – Я слишком хорошо помню свое детство с самых первых дней, когда начал воспринимать окружающее. И всегда подле меня были жрецы касты… ну, это неважно. Я с малолетства воспитывался чау-гарцами… не понимаю, зачем ты придумал эту сказку?
- Это не сказка, брат, а горькая правда!
- Тогда скажи мне, Странник, - с трудом произнес Ратон. – Откуда тебе-то все это ведомо? Ведь ты же сам, судя по твоим словам, был мальцом... не говоря уже о том, что ты не мог знать, что происходило со мной на материке Чау-Гар.
- Не мог, - согласился Аргнар и горько усмехнулся. – Я не мог, но об этом мне поведала наша мать. Она просила за тебя…
- Значит, она жива? – изумленно и с какой-то неожиданной для самого себя надеждой воскликнул Ратон.
- Нет, она погибла тогда, вместе со всеми…
- Но… как же тогда она могла сказать тебе об этом?
Аргнар тяжело вздохнул и опустил голову на скрещенные руки. Его голос стал совершенно глухим, словно доносился откуда-то из колодца:
- Когда мы насмерть сражались с тобой, ты упал и не видел, как явилась душа матери и попросила за тебя… это длилось всего лишь несколько мгновений, но она успела сказать мне главное – мы с тобой родные братья! Теперь ты знаешь все – решай…
Ратон медленно перевел затуманившийся взор на Горелый курган.
Зеленые листья плюща покрывали скорбный холм сплошным ковром, сквозь который пробивались степные алые маки, будто капли крови. Они мягко покачивались от легкого теплого ветерка, словно сочувственно кивая воинам, сидящим у подножия кургана.
"Здесь был мой дом… - подумал Ратон. – Я мог бы вырасти здесь, и быть одним из хуторян… мог бы играть с братом, а потом мы могли бы вместе стать воинами… или землепашцами… эх, как же так жизнь перевернулась? Почему же? За что, за какие грехи?!"
Жаркая удушающая волна поднялась откуда-то из самой глубины души и рванулась наружу, застилая глаза мутной пеленой.
Услышав тяжелый горестный вздох, Аргнар поднял глаза на брата и удивился той перемене, которая с ним произошла. Твердое волевое лицо закаленного воина перекосила гримаса отчаяния и горя. Не стыдясь слез, Ратон зарыдал, опустив голову на руки. Он ощущал, как вместе со слезами из его сердца уходила ожесточенность и, странное дело, вливалось ощущение красоты простой человеческой жизни, окружающей его со всех сторон…
Сколько так прошло времени, никто из братьев сказать не смог бы, но когда успокоившийся Ратон снова взглянул на брата уже прояснившимся взором, то встретил теплое сочувствие и понимание в его взгляде. И тогда он заговорил, впервые в жизни открывая свое сердце без остатка.
На темном небосводе уже просияла жемчужная россыпь холодных звезд, а братья все еще сидели у подножия Горелого кургана, делясь сокровенным и радуясь тому, что нашли друг друга. Вот тут-то и постиг Странника нежданно-негаданно роковой удар… Ольма. Не знал и не ведал Ратон о том, что старший брат его глубоко в сердце носил образ молодой травницы с хутора Гестама, самому себе боясь признаться в чувствах, которые к ней питал. Потому и поделился сокровенным – рассказал о том, что полюбил Ольму всем сердцем и хочет поселиться на хуторе, обзавестись семьей и растить детишек, навсегда оставив в прошлом битвы.
Аргнар слушал, словно окаменев, лишь иногда механически кивая головой, но мысли его витали далеко. Он пытался вспомнить тот день, когда впервые увидал Ольму, но вместо этого перед его взором почему-то клубилась мрачная завеса тьмы, пронизываемая кроваво-лиловыми сполохами, а затем внезапно он увидел внимательные глаза своего наставника, казалось, с безграничной скорбью взирающие на него. Почему-то вспомнились слова Леты – владычицы Лунного озера "Свобода выбора у тебя есть, но ты не сможешь выбрать то, против чего восстает твоя душа, а значит, твой выбор предопределен. Потому ты и был избран, что не мог пойти по другому пути…" Значит, на самом деле, выбор уже сделан, а в этом случае вправе ли он был обрекать кого-либо на горечь утраты? Да и вообще, вправе ли решать за других? Нет… Путь еще не окончен, а потому задерживаться не стоит – пора в дорогу…
На хутор Аргнар и Ратон вернулись за полночь.
Встречавший их у ворот Гестам окинул братьев пытливым взглядом и добродушно улыбнулся. Он был искренне рад, что они поладили, потому как уважал Странника, да и к Ратону как-то незаметно привязался за те дни, пока тот находился на хуторе.
Простившись с братом, Аргнар вошел в дом следом за хозяином.
- Ну, по всему видать, поладили вы промеж собой. Это правильно… - одобрительно проворчал Гестам и, хитро сверкнув глазом, поинтересовался: – А вот как же теперь девку-то делить будете?
Но Аргнар лишь мотнул головой и хмуро ответил:
- Никакой дележки не будет… Я брату не враг!
- Да как же так?! – искренне изумился Гестам. – Ведь любишь ты ее, я же вижу! Неужто вот так просто и отступишься? Он-то хоть, братец твой, знает об этом?
- Нет, - коротко ответил воин. – И никогда не узнает!
Он в упор глянул в глаза хозяину хутора, и тот невольно смутившись, неуверенно пробормотал:
- Ну, как знаешь. Ты сам себе хозяин – тебе и решать…
Ужинали молча. Видя, что гость не расположен к беседе, Гестам не тревожил его более расспросами. Лишь в самом конце произнес:
- Я тут с нашей ведуньей, бабкой Торой побеседовал малость… завтра надобно тебе к ней сходить, потолковать. Она много чего знает, да только сказала, что одному тебе поведает…
Пожелав Аргнару спокойной ночи, Гестам ушел в другую комнату. Оставшись один, воин еще долго сидел на скамье, глядя перед собой невидящим взором. Где, в каких далях витали его помыслы, не ведомо, но свет в окошке погас лишь незадолго до рассвета.

Тора сосредоточенно копалась в старом сундуке, перебирая старые свитки, доставшиеся ей еще в незапамятные времена от одной бродячей ведуньи, когда в дверь коротко постучали.
- Кого там еще спозаранку принесло? – досадливо пробормотала старуха, направляясь к двери.
Откинув щеколду, она распахнула дверь и испуганно попятилась.
- Ты, чего, матушка, так испугалась? – удивился Аргнар и, криво усмехнувшись, добавил: - Неужто я такой страшный, словно тать ночной?
- Господь с тобой, - отмахнулась смутившаяся старуха. – Просто не чаяла тебя так рано увидать. Небось, на разговор пришел? Ну, так входи, нечего на пороге пнем торчать…
Она быстро повернулась и направилась в дальний угол приземистой амбарной пристройки. Уже заходя за вылинявшую занавеску, отгораживающую угол от остальной комнаты, старуха махнула гостю рукой в направлении стола:
- Присаживайся там, пока я тут кой чего тебе соберу. Да дверь прикрой плотнее, чтоб всякие лишний раз глазом не зыркали…
- Благодарствую, матушка, не голоден я вовсе, - произнес Аргнар, входя внутрь и закрывая дверь. – А пришел за советом.
- А я тебя кормить и не собиралась. – ворчливо откликнулась Тора. – Пусть тебя Гестам потчует.
Аргнар слегка удивленно приподнял бровь, но промолчал. Присев на колченогий стул у круглого стола, покрытого куском грубой холстины, он молча окинул внимательным взглядом жилище старухи.
Грубые поперечные бревна держали на себе низкий потолок, кое-где покрытый застарелой копотью и какими-то рыжими пятнами. Повсюду на стенах были развешаны высушенные пучки разнообразных трав и кореньев, а на длинных полках выстроились рядком причудливые горшочки и миски. Почти все они были покрыты неведомыми замысловатыми узорами, сплетающимися в вязь таинственных символов.
Если не считать грубого стола с парой тяжелых стульев, да низкой лежанки у противоположной стены, комната была пуста. Лишь в дальнем углу за занавеской, судя по долетавшим оттуда звукам, бабка Тора рылась в каком-то сундуке, но отсюда его не было видно.
Наконец хлопнула крышка, и из-за шторы появилась старуха, бережно неся несколько старинных свитков и темный узкий горшочек, покрытый синей эмалью и какими-то изломанными багровыми знаками.
Поставив все это на стул, она аккуратно свернула холстину, открывая взору воина поверхность стола, всю сплошь испещренную таинственными символами и фигурами. После этого Тора тщательно установила горшочек точно в центр многолучевой звезды, а свитки разложила рядом в каком-то одном ей ведомом порядке. Усевшись напротив утреннего гостя, она хитровато ухмыльнулась:
- Ну что, молодец, небось, вопросов-то полон рот? Давай уж, выкладывай, Странник…
- Гестам сказал мне, что ты много всяких древних легенд знаешь, - осторожно начал Аргнар. – Вот я и зашел, чтоб кой-чего разузнать…
- Ишь, какой осторожный выискался, прямо не говоришь… – одобрительно зыркнула на него темным глазом бабка Тора. – Ну да мне и так многое ведомо, хотя, конечно, и не все… знаю, о чем спросить хочешь, и куда твой путь лежит, тоже знаю, но об этом чуток позже. А сейчас я тебе одну сказочку расскажу, а уж ты сам решай, чему верить, а чему – нет…
Аргнар недоверчиво усмехнулся, но спорить с Торой не стал – кто их знает, этих ведуний, когда они правду говорят, а когда и небылицы? Но послушать все же не помешает.
Тем временем старуха умостилась поудобней, скрестила на коленях узловатые сморщенные пальцы и, прикрыв глаза, медленно повела рассказ о днях далеких и делах настолько древних, что даже и представить страшно было. Ее монотонный голос мягко обволакивал сознание, вызывая в воображении картины, и впрямь кажущиеся реальными…
- Давным-давно, во времена незапамятные населяли обширные земли Вальгарда многочисленные разные племена. И не Вальгардом прозывалась тогда земля наша, а другим именем, коего уж никто и не знает много веков.
Среди племен давнишних были и люди, были и другие, внешне похожие на людей, а встречались и вовсе дивные создания Всевышнего. Много чудес было в том мире, да таких, что и не снились нам. А главным чудом был огромный сказочный город на берегу Студеного океана. Будто бы летали над ним по небу огромные железные птицы, словно серебристые драконы. А каменные избы возвышались чуть не до самых облаков. И жили в этих сказочных избах люди, не ведая труда и забот.
Но, как говорится в народе: нет худа без добра, а добра без худа… Возгордились их владыки тем, что поднялись до небес и возжелали чтоб все иные народы Вальгарда им поклонялись, как богам, и пошли войной на своих соседей…
Вот тогда и всколыхнулась Тьма извечная, терпеливо дожидавшаяся своего часа, и поднялась она из глубин хаоса. Хитростью и коварством подбросила она владыкам людей черные семена зла, именуемые Цветами смерти, обещая всевластье и могущество тем, кто взрастит эти семена.
Некоторые из людей, узнав об этом, попытались предостеречь остальных, пророча ужасные беды и катастрофы, но их никто не захотел слушать. Тогда малая часть пророков тайно похитила одно семя Цветка смерти и скрылась в ледяной пустыне, намереваясь выяснить, каким образом можно уничтожить семена зла…
Остальные же пророки покинули проклятый город и ушли далеко на юг, в древние леса, кои нынче известны как Леса Забвения. Что с ними стало, о том никому не ведомо, потому как оставшиеся в городе погрузили семена Цветов смерти на своих железных птиц и, поднявшись в небеса, щедро усеяли ими земли соседей, не ведая того, что посеяли ужасную и мучительную смерть также и для самих себя... И тогда содрогнулась земля в жестоких невыносимых корчах, выплеснув из недр своих гигантские огненные реки, испепеляющие все живое! И пало почерневшее небо на грешную землю! И разверзлись бездны, поглощая безумцев…
Тора внезапно умолкла. Казалось, она совсем не дышала. Ее сморщенное старушечье лицо сейчас выглядело окостеневшим, словно погребальная маска мертвеца.
Аргнар вздрогнул, приходя в себя, и с опаской взглянул на неподвижную старуху – не померла ли часом, упаси Господь?! Он уже собрался, было, осторожно протянуть к ней руку, чтобы проверить, когда Тора вновь заговорила:
- Много долгих-долгих веков горела сама мать-земля, раскалываясь на части, некоторые из которых безвозвратно ушли в пучины кипящих океанов. Нынешний Вальгард лишь часть той большой земли, что некогда была единым материком для всех племен. Остальные уцелевшие части позже получили названия Чау-Гар и прочие, мне не ведомые…
Старуха медленно открыла глаза, подернутые мутноватой поволокой, и устало оперлась на столешницу мелко дрожащими руками. Судя по всему, рассказ дался ей очень нелегко.
В комнате повисла напряженная тишина, лишь слегка нарушаемая отдаленными голосами веселой ребятни, что беззаботно играла взапуски на широком хуторском подворье.
- Хм… - нерешительно нарушил молчание Аргнар. – Откуда тебе ведомо все это, матушка, ежели тогда никто не уцелел? Да и следов-то никаких нету… может, все это просто бабьи выдумки, чтоб непослушных мальцов стращать?
- Оно, конечно, может, и выдумки, - устало согласилась Тора. – Да вот только не все…
Она взяла один из принесенных ею свитков и развернула его.
- Вот, сам посмотри! – старуха ткнула сухим пальцем в странный рисунок, напоминающий большую птицу с распахнутыми крыльями.
Аргнар склонился к рисунку, с удивлением внимательно разглядывая его. И на самом деле птица выглядела необычно – была она какая-то угловатая и сплошь покрыта многочисленными заклепками, как рыцарская броня. Да и сам свиток был каким-то странным: наощупь тонкий, как бумага, а по всему видать, что прочный.
- Ну, так и что? – пожал плечами воин. – Мало ли кто с пьяных глаз мог такое намалевать… или какой-нибудь шибко грамотный придворный ученый придумал построить такую птицу… да вот только не полетит она никогда, потому как железная – это ж любому ясно!
Бабка Тора внимательно посмотрела на Аргнара, а затем сердито сдвинула седые косматые брови и несколько раз постучала согнутым пальцем себя по лбу.
- Эх, ты – умник-разумник! – раздраженно воскликнула она. – Неужто не видишь, дурья твоя башка, что свиток-то древний! Ему, почитай, уж столько веков, сколько и самому Вальгарду, ежели не больше! А материал, из которого он сделан, и вовсе никому не ведом по сей день… ты такой прежде встречал где-нибудь?
- Нет…
- Вот то-то и оно!
Аргнар несколько раз перевел взгляд с лица бабки Торы на свиток и обратно, а затем растерянно взъерошил ладонью волосы.
- Ну, допустим, так дело и было… - нехотя согласился он. - Только что мне, или кому-либо другому в этом проку? Нынче Тьма вновь на Вальгард надвинулась стеной, а как с ней совладать, никто толком сказать не может, даже ты…
- Вот ты меня слушать - слушал, да не услышал! – хитро прищурилась ведунья. – А ведь я тебе толковала о том, что часть пророков в те незапамятные времена ушла в ледяную пустыню и унесла с собой один Цветок смерти…
- Ну и что с того?
- А то, дурья твоя голова, что он и поныне скрыт где-то в Горячих ключах! А еще каждому вальгардцу сызмальства известно, что Цветок смерти – это и есть та самая Огненная чаша, с помощью которой только и можно одолеть Повелителя тьмы!
- Значит, по-твоему, получается, что я должен отправляться в Горячие ключи за Огненной чашей… - то ли спрашивая, то ли отвечая самому себе, тихо произнес Аргнар. – Вот и ответ на все вопросы.
- Ишь, какой прыткий выискался! – аж взвилась Тора. – Да знаешь ли ты, что найти эту чашу будет ох, как непросто! И стерегут ее чудища ужасные и никому не ведомые! Неужто надеешься вот так запросто, с одним мечом супротив них всех выступить?!
- Так что ж мне делать в таком случае?! – устало вздохнул Аргнар. – Подскажи, если можешь...
- А ты не спеши, погуляй маленько, пока я тут чуток поворожу – глядишь, что и присоветую, – успокоилась старуха и добавила: - А сейчас ступай, нечего тебе на мою ворожбу зенки пялить. Я тебя сама покличу, когда час настанет, ступай...
Аргнар хотел, было, поблагодарить Тору, но та решительно замахала на него руками, не дав сказать более ни слова, и выпроводила за дверь. Едва он переступил порог, как услышал за спиной скрипучий звук засова. Теперь оставалось только ждать.
Выйдя за ворота хутора, Аргнар хотел было направиться в сторону Горелого кургана, но задержал шаг, когда заметил Ольму, возвращающуюся домой с плетеной корзинкой, наполненной разными травами, корешками и веточками, усыпанными ягодами.
- Здравствуй, Ольма… - с трудом произнес он, от волнения ощутив внезапную сухость во рту.
- Приветствую тебя, Странник! – открыто улыбнулась травница. – Что ж не заходишь в гости? Вот уж сколько дней на хуторе, а до сих пор так и не удосужился…
- Да вот, как-то не получилось…
- А ты заглянул бы все ж, пока еще здесь... Небось, вскорости опять куда-нибудь отправишься? К тому же тебе тут одну вещицу оставили – просили передать, когда появишься…
- Кто? – удивился Аргнар.
- Прошлой зимой заезжал к нам на хутор отряд форванских конников. Так вот один из них назвался твоим приятелем и попросил передать тебе перстень.
- Как его звали?
- Сказал, Гилбером… Да ведь он еще после этого приезжал, когда Ратона всего израненного привозил...
Аргнар весьма удивился, потому что встречался с Одноглазым во время битвы на перевале Джунхаргских гор, но тот ему ничего про перстень не сказал.
"Позабыл, наверное, - подумал Аргнар. – Да и не до того было на горном перевале, а потом, после жаркой битвы пришлось срочно отправляться в Обманные горы. Просто не успел…"
- Это действительно был твой приятель? – поинтересовалась Ольма.
- Да.
- Стало быть, зайдешь вечером?
- Зайду…
- Что-то ты, Странник, больно уж неразговорчивым стал, - задумчиво усмехнулась травница. – Поди, совсем одичал в своих вечных скитаниях?
Аргнар лишь невнятно пробормотал что-то себе под нос, и Ольма неспеша пошла к своему дому. Проводив ее задумчивым взглядом, воин шумно вздохнул и отправился к кургану.
Здесь он просидел почти до самого вечера, молча слушая разнообразные живые звуки степи, говорившие о всепобеждающей силе жизни. Ненадолго его мысли переключились на Рипа.
"Как он там? Где сейчас?" – подумал Аргнар.
С тех пор, как волк ушел в степь, он больше не показывался в окрестностях хутора, но по опыту воин знал, что в необходимое время его верный товарищ по скитаниям окажется тут как тут.
Невдалеке проехала телега, везущая веселых хуторских баб, которые возвращались с полей. Они о чем-то негромко переговаривались между собой, подталкивая друг друга локтями в бока и игриво постреливая глазами в сторону Аргнара. Одна из особо бойких молодок звонко засмеялась и окликнула его:
- Эй, Странник, чего это ты там призадумался?! Айда, к нам на телегу – мы тебя малость растормошим, ежели не испугаешься!
Тут уж и остальные бабы рассмеялись.
Но Аргнар лишь улыбнулся в ответ и махнул женщинам рукой.
Постепенно солнце начало клониться к закату. Осталось совсем немного до той сказочной поры, когда густая тень вечерних сумерек накроет землю, пробуждая к жизни ночных обитателей степи.
- Пора к бабке Торе наведаться, - сам себе сказал Аргнар, поднимаясь с бревна и направляясь к хутору.
У старухи в окнах было темно, но как только воин постучал в дверь, она сразу распахнулась, словно Тора уже давно поджидала его.
- Заходи…
Очутившись в избе ведуньи, Аргнар выжидательно поглядел на нее.
- Ладно, ладно, - ворчливо пробормотала Тора. – Нечего на меня зенками-то зыркать… Кое-что тебе расскажу, авось пригодится.
Усевшись на скамью, Аргнар приготовился внимательно слушать.
- Идти тебе за Огненной чашей далеко в ледяные пустыни. – повела свой рассказ старуха. – Да только не сразу… сперва встретишься с теми, кто должен вскорости у нас на хуторе объявиться, а потом путь твой лежит через замок Мелрода к Охранным холмам, где отыщешь воинов - помощников для своего похода…
- Каких воинов, и кто должен вскорости на хутор прибыть? – не удержался от вопроса Аргнар.
Но Тора лишь раздраженно махнула на него рукой:
- Не перебивай, торопыга! Все, что знаю, и так сама скажу, а что мне не ведомо, за то не взыщи. Про воинов этих ничего не могу сказать, а только знаю, что они одни могут тебе помочь... Скоро на хутор приедут вместе твой друг и твой враг – тебе-то уж самому виднее, кто из них кто… В походе за Огненной чашей подстерегает тебя множество всяких опасностей и предательство. Но главная опасность - в Горячих ключах: чтобы отыскать Огненную чашу придется тебе пройти в самое логово чудищ, которые его стерегут!
- А как же отыскать туда дорогу?
- В этом тебе поможет древний камень - Драконий глаз.
- Опять загадка! – в сердцах вздохнул Аргнар. – Где ж его искать этот камень, и как он выглядит, хотел бы я знать?
- А не надобно искать его за тридевять земель, потому как Драконий глаз рядом с тобой…
- Где?
- Подумай хорошенько…
Бабка Тора замолкла, внимательно глядя на воина. Показалось ему или нет, но в ее взгляде почудилась воину какая-то несвойственная старухе жалость. Но это слабое ощущение длилось всего лишь мгновение. Ведунья отвела глаза и суетливо пробормотала:
- Ну, я тебе все сказала, что сама узнала, а теперь ступай – у меня тут забот и без тебя хватает!
Выходя из избы, Аргнар поблагодарил на прощание старуху.
Когда она закрыла за ним дверь, то устало прислонилась к стене и едва слышно прошептала:
- О-хо-хо… Тяжек и страшен твой дальний путь, Странник… храни тебя Всевышний!
От избы бабки Торы Аргнар направился прямиком к Ольме. Окна ее дома уже призывно светились уютным теплом.
Решительно постучавшись и услышав в ответ "Входи!", он отворил дверь и шагнул внутрь.
В комнате витал приятный терпковатый запах трав. У большого стола сидел Ратон. Широким ножом он остругивал сбитую из нескольких досок грубоватую посудную полку и вырезал на ней какой-то витиеватый узор. Ольма у противоположной стены расставляла на второй, уже готовой полке тарелки и горшочки.
- Ну вот, гость долгожданный, наконец-то нашел время заглянуть, - улыбнулась ему травница. – Присаживайся, Странник, к столу – сейчас будем вечерять…
- Спасибо за приглашение, только сыт я… ответил Аргнар, опускаясь на лавку. - А зашел я проститься, потому, как рано поутру ухожу.
Ратон вскинул на брата удивленный взгляд.
- Что ж так скоро? Побыл бы еще малость.
- Не могу я, - мотнул головой Аргнар. – Время уходит бесповоротно, а мне еще надобно кое-что успеть сделать…
Ратон приметил на обычно спокойном лице брата следы явной озабоченности и еще какую-то неясную печать то ли горечи, то ли усталости. Это вовсе не походило на Странника, а значит, дело и впрямь было серьезное.
- Скажи, брат, может, помощь какая нужна? Я бы пошел с тобой… - предложил Ратон, решительно отодвигая полку в сторону и смахивая стружки в плетеную корзину, что стояла у его ног.
Но Аргнар только упрямо покачал головой.
- Нет, в этом деле ты мне не помощник, я сам должен это сделать!
Аргнар был неискренен. Пожалуй, что Ратон с его боевыми навыками и опытом настоящего воина в этом опасном походе очень пригодился бы – в этом Аргнар был уверен. Но он не хотел, да и не имел права разлучать брата с Ольмой. К тому же вести его в логово сил зла, откуда Ратон только недавно вырвался, он не мог. Однако, зная упрямый характер брата, говорить об этом прямо не стал.
- Тут на хуторе тебе и так дел хватит, а в нынешнее смутное время, если что случится, так поможешь Гестаму… у него мужики хоть и крепкие, да все ж не воины…
В доме повисла неловкая тишина, нарушаемая лишь потрескиванием обгорающих фитилей в светильниках. Все было сказано – это понимал каждый, а говорить попусту не хотелось. Да и к чему лишние слова перед долгой разлукой, которые только оставляют тягостные чувства?
Аргнар шумно вздохнул, хлопнул себя по коленям, поднялся с лавки и, стараясь казаться бодрым, произнес:
- Ну, вот и все, стало быть… прощайте, не поминайте лихом! Даст Бог – еще свидимся…
Ратон тоже поднялся из-за стола, шагнул к брату и крепко обнял его, не говоря ни слова. Так они и стояли молча, однако в этом молчании было все сказано – братья понимали, что любые слова сейчас были бы излишни.
- Ой, что ж это я?! – встрепенулась Ольма. – Совсем позабыла…
Она метнулась в угол комнаты, открыла большой старый сундук и достала из него небольшую берестяную шкатулку, в которой лежал перстень, оставленный ей Одноглазым.
- Вот, возьми, - сказала Ольма, протягивая замотанный в тряпицу перстень Аргнару. – Это тебе передал твой друг.
Развернув ткань, Аргнар поднес перстень ближе к свету и внимательно пригляделся к темно-синему камню, искусно вправленному в массивный золотой обруч. Показалось ему или нет, а вроде бы камень был живой. Казалось, в его глубине угадывается какое-то смутное, неуловимое для глаза движение. Камень притягивал взгляд, словно увлекая куда-то в неизведанную иномировую даль.
Ратон тоже подался чуть вперед, с пристальным любопытством вглядываясь в камень.
- Кхм… - задумчиво пробормотал он. – Камешек-то, кажись, не совсем простой. Он… он словно живой глаз могучего неведомого существа. Сдается мне, что он как-то связан с очень сильной магией, только вот не пойму, с какой…
От этих слов Аргнар непроизвольно вздрогнул. Молнией сверкнула догадка: "Наверное, это и есть тот самый камень, о котором сегодня мне говорила бабка Тора!"
- Драконий глаз… - чуть слышно произнес воин.
- Что ты сказал? – вскинул удивленный взгляд на брата Ратон.
- Да так, ерунда, - уклонился от прямого ответа Аргнар. – Просто с языка сорвалось…
Он повертел перстень, пытаясь обнаружить на нем какие-нибудь надписи или символы, но метал был чистым и гладким. Пожав плечами, Аргнар надел перстень на безымянный палец левой руки и тотчас почувствовал, как обруч словно бы чуть сжался, принимая форму пальца. Он не сдавил, а просто мягко, но плотно прилег, хотя перед этим был чуть великоват в размере. На какое-то короткое мгновение пришло ощущение холода в пальце, словно в кожу впилась ледяная игла, но тут же перстень слегка потеплел, и ощущение холода пропало. Аргнар провернул перстень на пальце – тот двигался свободно, хотя сидел плотно. В самом камне явно чувствовалось присутствие магической силы. Но она была какой-то непонятной. В ней не ощущалось гнетущей тьмы, но и не было ясного света. Это было что-то совсем другое.
- Ну что ж, пойду я, – просто сказал Аргнар.
Подчиняясь какому-то неосознанному порыву, Ольма внезапно потянулась к нему, быстро поцеловала в жесткую щетинистую щеку и отвернулась, стыдясь невесть откуда навернувшихся на глаза слез.
Обменявшись последним рукопожатием с братом, Аргнар шагнул за дверь в темень прохладной ночи. Он собирался немного отдохнуть перед дальней дорогой с тем, чтобы рано на рассвете выступить.
Но, как известно: человек предполагает, а Всевышний располагает. Выспаться в эту ночь Аргнару не удалось.

Сон не шел. Какое-то необъяснимое предощущение смутно тревожило, давило на сердце, не давая погрузиться в безмятежную дрему. Не помогли даже особые навыки отключаться в любой обстановке, которые Аргнар приобрел еще учеником в Храме Пяти. Уже понимая тщетность попыток заснуть, он решительно поднялся в постели, намереваясь выйти на свежий воздух, и тут услышал, донесшийся с подворья тревожный возглас ночной стражи:
- Стой! Кто идет?
Время было за полночь, и все хуторяне уж давным-давно спали. Значит, к воротам подъехал кто-то чужой. Заинтересовавшись этим, Аргнар вышел из дому и неспеша направился к воротам, где стражники лениво переругивались с ночными посетителями.
- Чего это вы по ночам шастаете? Порядочный люд в это время по домам сидит! – ворчал старик-стражник, близоруко щурясь сквозь узкую бойницу в темноту по другую сторону ворот.
- Да позови же ты хозяина наконец-то! – донеслось снаружи.
Громыхающий голос ночного гостя, заставил Аргнара невольно улыбнуться. В несколько прыжков он взобрался на сторожевую площадку и, свесившись через перила, позвал:
- Эй, Одноглазый! Ты что ли?
На мгновение наступила тишина, а затем раздался радостный голос:
- Странник!
- Откуда ты здесь взялся?
- Так я ж тебя повсюду ищу… слава Богу, встретились!
- Ты сам или с тобой еще кто?
- Нас двое – я и еще один твой давний знакомец… Может, нас все же впустят внутрь или будем так до утра беседовать?
Аргнар повернулся к старику и молодому парню, которые неуверенно переминались с ноги на ногу, не зная, что им делать.
- Впустите под мою ответственность.
- Надо бы все ж хозяина кликнуть… - нерешительно возразил молодой. – А то ведь мало ли что…
- Это не враги, я ручаюсь, так что Гестама не стоит понапрасну тревожить – утром доложитесь.
Старик внимательно посмотрел на Аргнара, почесал в коротком раздумье затылок, но спорить не стал и неспеша направился к воротам, все же продолжая по-стариковски ворчать:
- Ездют тут всякие-разные, не знамо кто, шастают без делу по ночам… честным людям спать не дают… а еще некоторые такие находятся, что тоже командуют, словно у себя дома…
- Ладно, отец, ты не серчай понапрасну, утром я перед Гестамом сам отвечу, - усмехнулся Аргнар.
Но до утра ждать не пришлось – хозяин хутора уже сам стоял на пороге, внимательно прислушиваясь к разговору.
- Впусти, Дейл! – коротко приказал он старику. – Раз уж Странник ручается за пришельцев, то пусть въезжают на подворье.
Скрипнули тяжелые ворота, открывая неширокий проход для приезжих. Из темноты ночной степи выдвинулись силуэты двоих всадников, закутанных в запыленные дорожные плащи. Въехав на подворье, они остановились возле Аргнара.
Первый из них – широкоплечий, могучего телосложения воин на удивление проворно спрыгнул со своего коня и, быстро шагнув вперед, порывисто обнял Аргнара.
Второй же – грузный, низенький толстяк неуклюже сполз по крупу лошади на землю и теперь неуверенно разминал затекшие с непривычки ноги, шумно сопя и покряхтывая.
Что-то в облике этого толстяка показалось Аргнару очень знакомым. Он чуть наклонился вперед, пытаясь разглядеть в полумраке лицо прибывшего, и внезапно отшатнулся, словно увидел гремучую змею.
- Мурид?!!
Увидев реакцию друга, Гилбер по прозвищу Одноглазый предостерегающе поднял руку и негромко произнес:
- Давай в сторонку отойдем…
Видя, что ночные гости не больно-то разговорчивы, стражники вернулись на свой пост, делая вид, что им вовсе не интересно, о чем шепчутся прибывшие со Странником.
- Да неужто это и в самом деле Мурид?! – тихо переспросил Аргнар. – Глазам своим не верю!
- Он самый! Да ты не сомневайся, нынче он на нашей стороне, правда, не по собственной воле – ему просто деваться некуда. Жрецы Чау-Гара его к ногтю так прижали, что и дыхнуть нет возможности…
Аргнар хмуро взглянул на Мурида.
Не выдержав прямого взгляда, крысиные глазки бывшего узурпатора суетливо забегали. Он как-то скукожился, словно ожидая неминуемого возмездия за свои черные деяния.
- Тебя-то я знаю, - сказал Гестам, приближаясь к Гилберу. – А твоего спутника впервые вижу. Кто он?
- Я тебе, Гестам, скажу, мужик ты правильный, только не надобно, чтоб об этом другие знали… - негромко предупредил Гилбер и пояснил: – это бывший придворный маг герцога Хэдмира и узурпатор Форвана, впрочем, тоже бывший, - Мурид!
Не веря собственным ушам, хозяин хутора недоверчиво покосился на Аргнара, но тот без улыбки серьезно кивнул в подтверждение.
- Ну и дела… - только и смог сказать Гестам. – Куда ж мне вас разместить? Тебя-то, Одноглазый, в любую избу примут, а хоть бы и ко мне иди. А вот этого душегуба вряд ли кто обрадуется увидеть, я уж не говорю о том, чтоб на постой взять…
- Нам постой не нужен, - Гилбер по-дружески взял Гестама за локоть. – Нам бы тут со Странником и этим колдуном надобно промеж собой потолковать без посторонних ушей и малость подкрепиться. А до рассвета мы уйдем, чтоб никто не прознал про Мурида.
- Ясно. Сделаем…
Гестам быстро ушел в дом и вскоре вернулся с двумя незажженными светильниками. Он провел ночных посетителей в хозяйственную пристройку за домом, плотно занавесил изнутри окна старым рядном и лишь после этого зажег светильники.
Посреди просторной комнаты с низким потолком стоял огромный дубовый стол, на котором возвышалась груда еще не выделанных кож. Оттащив их в самый дальний угол, хозяин сноровисто смахнул тряпкой со стола пыль, придвинул две широких скамьи, что стояли чуть поодаль, и указал на стол.
- Присаживайтесь пока тут, - предложил Гестам. - А я сейчас кой-чего съестного принесу.
Хозяин хутора ушел, озабоченно хмурясь и покачивая головой. Он чувствовал, что за сегодняшним ночным визитом скрывается какая-то мрачная тайна.
Пока Гестам собственноручно принес вина и всякой снеди (Нерейда сунулась, было, спросонья помочь ему, но Гестам решительно отослал ее в дом), Гилбер поведал Аргнару о том, что происходило в последнее время в Форване. Он рассказал о черноплащной коннице чау-гарцев, о ставших ему известными планах жрецов, о том, как освободили герцога Хэдмира и его сына Этмора.
Снабдив гостей едой и питьем, хозяин хутора деликатно удалился, строго-настрого запретив стражникам беспокоить их.
- Хотели мы этого гада вздернуть на толстой ветке, да только он сам вызвался помочь супротив жрецов. – закончил тем временем свой рассказ Гилбер. - Я-то ему не больно верю, как ты понимаешь, но Мурид поклялся, что знает какие-то тайны, которые помогут. А еще сказал, что поведает об этом лишь тебе одному…
Аргнар перевел тяжелый взгляд на Мурида.
- Ну, говори…
Опальный чародей едва не поперхнулся. Пока Одноглазый рассказывал Страннику о последних событиях, он отдавал должное угощению. Сложные перипетии последних дней не повлияли на его аппетит, поэтому он сноровисто управлялся с печеной курицей, когда к нему обратился воин.
Торопливо обтерев рукавом отвислые жирные губы, Мурид исподтишка стрельнул хитрым глазом на собеседников, затем тяжело вздохнул и произнес:
- Поверьте мне, я вовсе не собираюсь ничего требовать в обмен на то, что знаю…
Хитрый интриган, он уже давно все обдумал. Понимая, что с Аргнаром говорить будет непросто, Мурид решил принять обличье смирившегося со своей участью и раскаявшегося в собственных деяниях пожилого человека, который сделает все, чтобы его отпустили доживать свой век где-нибудь в глухом уголке Вальгарда.
- Требовать?! – Аргнар непроизвольно стиснул кулаки.
- Нет, нет… я же говорю, что ничего не требую! – торопливо поправился Мурид. - Знаю, что допустил много ошибок и даже… совершил преступление… но теперь я хочу искренне помочь тебе одолеть чау-гарских жрецов.
- Интересно было бы узнать, с какой стати?
- Потому что они теперь и мои враги тоже!
- Что, прищемили хвост, а укусить не можешь?!
Мурид опустил голову, выражая стыдливое смущение. Тем временем исподлобья он внимательно наблюдал за Странником и Одноглазым. Пока все шло по его плану: во взглядах воинов уже не было пугающей ненависти, ее сменило презрение. Именно этого и добивался чародей, зная, что благородство Странника не позволит ему поднять руку на человека, который вызывает отвращение.
- Я уже старый, больной человек, которого любой обидеть может… - глухим голосом произнес он.
- Ты не юли хвостом, старая крыса! – вступил в разговор Гилбер. – Выкладывай, что знаешь, а не то…
Но Аргнар остановил его коротким движением руки и снова повернулся к Муриду:
- Говори…
- Одолеть чау-гарских жрецов Ордена невозможно. Почти… Все их высшие иерархи владеют такой мощной черной магией, против которой ни у кого нет защиты.
- Так что ж ты, чау-гарский прихвостень, нам голову морочишь, будто знаешь, как их победить?!
- Я же сказал, что почти невозможно. На самом же деле любое магическое заклинание требует хоть какого-то времени, чтобы его подготовить или произнести. Поэтому, если скрытно подкараулить жрецов в каком-нибудь укромном месте и действовать стремительно, то они попросту не успеют ничего предпринять.
- Тоже мне секрет! – разочарованно фыркнул Гилбер.
Но Мурид даже не обратил на него внимания и спокойно продолжал:
Но это еще не все. Даже жрецы касты Гру, а это самые высшие иерархи, не владеют черной магией в чистом виде. Основная их сила содержится в колдовских амулетах, которые они постоянно носят на своем теле, никогда не расставаясь с ними.
- Значит, убив жреца, нужно уничтожать колдовские амулеты?
- А вот этого как раз делать и нельзя, потому что только амулеты открывают проход в логово чудищ, охраняющих Цветок смерти!
Аргнар пытливо глянул в глаза Мурида. Кажется, на этот раз пройдоха говорил правду. Он даже выдержал прямой взгляд, хотя и с трудом. Но все это были только цветочки – главное пока все еще было скрыто завесой неизвестности.
- Допустим, что я тебе поверю, - сказал Аргнар. – Но что дальше? Как отыскать это логово в Горячих ключах и самое главное: как найти легендарную Огненную чашу?
Мурид виновато шмыгнул носом и признался:
- Пока еще не знаю, но когда у нас будут колдовские амулеты…
- У нас?! – аж задохнулся от возмущения Одноглазый, угрожающе сжимая огромные кулачищи. – Ты, чародей, кажись, забываешься!
Но Аргнар движением руки остановил разгорячившегося товарища и снова выжидательно посмотрел на Мурида.
- Продолжай…
- Когда колдовские амулеты отыщутся, я попытаюсь с их помощью отыскать путь к Горячим ключам. Был, правда один верный способ, но надеяться на него не имеет смысла, так как отыскать амулет, рожденный в пламени Цветка смерти, не представляется возможным. Его след затерялся где-то в веках, и никто из ныне живущих ничего о нем не знает.
- А тебе это откуда ведомо?
Мурид криво ухмыльнулся.
- Однажды я случайно стал невольным свидетелем беседы верховного жреца Ордена и его помощника. А потом еще заглянул украдкой одним глазом в древнюю рукопись, в которой обнаружил очень подробное описание этого амулета…
- То есть, попросту говоря, подслушал и подсмотрел? – не удержавшись, съязвил Гилбер.
Но Мурид даже не обратил на его слова внимания, прекрасно понимая, что за этим столом главным является Аргнар, и только от его решения зависит дальнейшая судьба бывшего узурпатора. Поэтому он пристально следил за выражением лица прославленного воина.
- Не густо… - с сомнением произнес Аргнар.
В задумчивости он принялся барабанить пальцами по столешнице, бессознательно выбивая замысловатый ритм боевого марша гвардейского легиона королевства Тромболи.
Словно завороженный этой дробью, Мурид уставился на пальцы Аргнара. Его челюсть изумленно отвисла, и в следующее мгновение чародей с радостным воплем бросился к руке воина.
От неожиданности Аргнар отпрянул назад и быстро схватился за рукоять кинжала.
Одноглазый навалился на Мурида всем телом, прижимая его к столу.
- Ах ты, подлый гаденыш! – прохрипел он, заламывая руки чародея за спину. – Я тебе сейчас шею сверну!
- Амулет! – придавлено пискнул Мурид, тщетно пытаясь вырваться из могучих рук здоровяка. – Амулет нашелся!
- Погоди, Одноглазый! – остановил друга Аргнар. – Ну-ка, дай ему сказать. Отпусти…
Тяжело дыша, Гилбер неохотно отвалился от Мурида, продолжая смотреть на него с такой ненавистью, что бывший советник почувствовал, как у него по спине пробежали ледяные мурашки.
Растирая занемевшие руки, он злобно зыркнул на обидчика, а затем ткнул пальцем в перстень Аргнара.
- Вот он!
- Кто?
- Тот самый древний амулет, о котором я говорил. Он известен под именем Драконий глаз…
Аргнар с Гилбером изумленно переглянулись.
- Откуда он у тебя? – не удержался от вопроса Мурид.
- Да так, просто подарок… - уклонился от прямого ответа Аргнар, глазами приказывая Гилберу молчать. – А что тебе известно об этом камне? Ну-ка, выкладывай!
Не отрывая остекленевшего взгляда от темно-синего камня перстня, Мурид начал рассказывать:
- Когда-то давным-давно один могучий маг древности, имени которого не сохранилось, создал этот амулет из алмаза, переплавленного в смертном пламени Огненной чаши, и вложил в него заклятье поиска Цветов смерти. Этот маг не служил ни силам света, ни силам тьмы. Его чары принадлежали запредельным силам не нашего мира, а потому были непреодолимы. Бытует поверье, что расплавить Драконий глаз способно лишь пламя Огненной чаши! Магические заклятья зачастую живут вечно и переживают своих создателей, которые тоже смертны, как и простые люди, хотя и живут гораздо дольше…
Казалось, последние слова что-то затронули в мутной душе Мурида. Он задумчиво склонил голову, на его физиономии появилось выражение искренней скорби, не присущей старому интригану.
Аргнар тихонько кашлянул.
Встрепенувшись, словно выходя из полусонного состояния, Мурид поднял голову, непонимающе глядя на собеседников. Это длилось всего лишь мгновение, но вот его лицо вновь приняло приторно-угодливое выражение.
- Была еще одна легенда. Будто бы камень, вправленный в твой перстень не что иное, как осколок глаза могучего Дракона Времени. Но это, скорее всего, просто сказка. Магия этого камня мне не известна, но я точно знаю, что он укажет направление к Цветку смерти, когда окажется достаточно близко к нему и охранит своего владельца от губительного воздействия смертного пламени, неукротимо бушующего внутри Огненной чаши…
Одноглазый с недоверчивой ухмылкой покосился на чародея и хмыкнул:
- Красиво поешь… только откуда нам знать, что этот перстень тот самый, о котором гласят легенды? Ты ведь и сам о нем всего лишь понаслышке знаешь.
- Я видел его рисунок в древнем манускрипте. Кроме того есть достаточно простой способ проверить мои слова…
- Какой?
- Попробуй разбить камень или расплющить перстень.
- Зачем?
- Чтобы убедиться в том, что никакими усилиями тебе не удастся это сделать. Перстень защищен таким мощным охранным заклятьем, что его не способны преодолеть даже жрецы Ордена!
Аргнар недоверчиво покосился на перстень, а затем решительно потянул его с пальца, намереваясь проверить слова Мурида. Однако перстень не поддался, словно прирос к пальцу, хотя не давил и свободно вращался на нем.
- Странно, - пробормотал Аргнар. – Когда я его надевал, мне показалось, что перстень немного великоват. Но сейчас он сидит на пальце так плотно, что я его не могу снять…
- Ничего странного, - криво усмехнулся чародей. – Перстень признал тебя хозяином и уже никогда не расстанется с тобой… по крайней мере до конца твоей жизни. Но даже, если бы тебе удалось его снять, то все равно никто не был бы в силах повредить Драконий глаз!
Говоря это, Мурид неотрывно смотрел на перстень. В его глазках-буравчиках вспыхнул едва приметный огонек. Не знал ни Аргнар, ни Гилбер о том, что в голове бывшего узурпатора уже начал складываться коварный план. Он решил подстроить западню для прославленного мечника и погубить его для того, чтобы самому завладеть магическим перстнем. Вот тогда-то Мурид и надеялся отыграться на жрецах Ордена, а заодно стать владыкой всего Вальгарда! Правда, оставался еще Повелитель тьмы, с которым по замыслу, должен был справиться Аргнар, ну а потом уж и сам погибнуть.
"Может быть, даже как герой… - подумал чародей. – Прославленный герой Аргнар, друг и соратник великого Мурида – освободителя Вальгарда от иноземных захватчиков!"
Эта подленькая мыслишка так понравилась Муриду, что он не удержался и злорадно хихикнул.
- Чего это ты зубы скалишь?! – хмуро глянул на него Одноглазый. – Небось, опять чего задумал, подлая твоя душонка?
- Ну, разве можно замышлять что-либо против хозяина Драконьего глаза?! – притворно удивился Мурид. – Я просто рад, что могу принести пользу ему в праведном деле!
- С каких это пор ты стал таким праведником?
- Я много думал и понял, что жил неправильно… к тому же встреча с вами помогла мне сделать верный выбор.
Аргнар искоса глянул на слащавую физиономию Мурида, но промолчал. Он чувствовал лживость слов старого пройдохи, но понимал, что тот пока им нужен. Да и не посмеет чародей предпринять что-либо сейчас, по крайней мере, жрецы Ордена были для него большей угрозой, поэтому Мурид будет вести себя тихо. Ну а там… будет видно.
- Что тебе известно о Повелителе тьмы? – спросил Аргнар.
- Не много. Мне известно, что он обладает практически неограниченным могуществом, поскольку ему не нужны колдовские амулеты. Он – сам черная магия! Лишь пламя Огненной чаши способно его испепелить. Сам он не может до нее добраться, но это могут сделать жрецы Ордена. Они планируют отправить в Горячие ключи своих адептов, которые должны доставить Огненную чашу в Потерянный край. Если это произойдет, то власть Повелителя тьмы станет безграничной, и ему уже ничто не будет угрожать.
В доме наступила тишина. Мурид и Одноглазый смотрели на Аргнара, ожидая его решения.
- Когда жрецы собираются идти за Огненной чашей? – спросил Аргнар.
- Через два месяца.
- Тебе известно, как они пойдут?
- А тут и гадать особо нечего. Вдоль подножья Карных гор жрецы выйдут из Потерянного края в Северную пустыню, там они обогнут речку Спутницу, пройдут мимо Поклонных гор и по краю Северного леса выйдут к кольцу гор, опоясывающих Горячие ключи.
- Значит, мы должны перехватить их где-то по пути… Время еще есть, поэтому мы сначала сделаем крюк в сторону Малурии, чтобы разведать, что там и как, а затем оправимся на окраину Северной пустыни и устроим засаду.
- Втроем?! – изумленно выпучил глаза Мурид.
- Вчетвером. С нами пойдет Рип.
- А кто это? – спросил Одноглазый, тщетно пытаясь припомнить воина с таким именем.
- Волк. Он спас мне жизнь и с тех пор повсюду сопровождает.
Одноглазый с Муридом изумленно переглянулись, но ничего не сказали, зная, что Аргнар слов на ветер не бросает – раз сказал, значит, так оно и было.
- Кроме того, чуть попозже к нам присоединится отряд воинов.
- Каких? Чьи это воины? – забеспокоился чародей.
- Придет время – узнаешь! – отрезал Аргнар, решительно подымаясь из-за стола, и добавил: - Пора уходить. Ждите меня здесь, я с хозяином попрощаюсь.
Когда до рассвета оставалось уже недолго, из ворот хутора выехали три всадника – Гестам отдал лучшего коня из своей конюшни Аргнару. Он собственноручно увязал тюки с провизией, фляги с водой и вином, а также теплые плащи в дорогу. Слов никаких не говорили, только обнялись на прощание.
Гестам долго смотрел вслед удаляющимся всадникам. Он приметил темную тень, метнувшуюся наискось к Аргнару, который ехал с краю. Это Рип присоединился к отряду. Испуганно всхрапнули кони, увидев волка, но всадники их успокоили, и вскоре отряд растаял в предрассветной мгле.
Затворив ворота и махнув рукой стражникам, Гестам отправился в избу. Что-то тревожило его душу, давило, словно холодный камень, это было предчувствие неотвратимо надвигающейся беды. Откуда-то пришла гнетущая уверенность, что больше встреч со Странником не будет.
Гестам тихонько лег в постель, стараясь не тревожить Нерейду, но по напряженной тишине догадался, что та не спит.
- Уехали? – тихо спросила Нерейда.
- Да…
Говорить не хотелось. Нерейда повернулась на бок, прижалась к мужу и одними губами тихо прошептала:
- Храни, Всевышний, Странника…
Время шло. За окошком начинали светлеть первые промоины в мутной темноте ночи. Приближался рассвет. В хлеву беспокойно завозилась скотина, брехнул спросонья старый дворовой пес… Постепенно хутор начинал просыпаться.
Гестам и Нерейда так и не сомкнули до самого утра глаз. Молча обнявшись, они лежали и думали о Страннике, о его нелегкой доле, о тяжких и неведомых испытаниях, которые еще предстояли благородному воину.

Прошло уже две недели с тех пор, как Аргнар со спутниками ночной порой покинули хутор Гестама. Остались далеко позади дебри Безымянной пущи. Отряд пробирался на запад по Обходному пути, стараясь избегать нежелательных встреч. Но их почти и не было. Напряженная обстановка на материке сделала дороги Вальгарда безлюдными, особенно в окрестностях, прилегающих к границам Потерянного края.
Аргнар решил по пути к Охранным холмам сделать крюк, чтобы заглянуть в замок Мелрода и собственными глазами увидеть то, о чем ходили лишь смутные слухи.
За мостом через сухое русло Старицы далеко во все стороны простиралась ровная, как стол, голая степь. Лишь справа угрюмо чернели вдалеке мрачные вершины Гиблого кряжа, опоясывающего по южной границе владения чудовищных созданий, обитающих в Междуречье. Впереди, рядом с Обходным путем в получасе езды виднелись гордые шпили родового замка Мелрода, но на них не развевались вымпела благородного барона Греттира.
Повинуясь неосознанному порыву, Аргнар пришпорил коня. Остальные последовали его примеру.
День клонился к вечеру. Солнце еще не село за горизонт, но с противоположной стороны небосвода уже проглянула сквозь разрывы в легких облаках бледная луна.
От мощных дубовых ворот, некогда окованных стальными листами, остались только две боковые балки с вывороченными петлями. Сами ворота, вернее то, что от них осталось, валялось разбросанным по внутреннему двору крепости. Местами эти обломки поросли плющом, образовав зеленые холмики, напоминающие могилы. Между плитами двора проросла высокая трава, кое-где желтели венчики горицвета.
С тяжелым сердцем Аргнар сошел с коня и, отпустив его пастись, вошел во внутренний двор замка. За ним последовали Гилбер и Мурид. Рип остался снаружи.
Кое-где зияли широкие трещины, рассекающие крепостные стены почти до основания. В этих расселинах уже тоже колыхались травы, а в одном месте даже росло небольшое деревце. Да, время берет свое.
Обведя подворье печальным взглядом, Аргнар ненадолго заглянул в караульное помещение, а затем вошел во внутренние покои замка.
Здесь он бывал неоднократно, когда принимал участие в Турнире мечей, который ежегодно проводил по осени барон Греттир. Тогда здесь вовсю горели светильники, сновала челядь. Лучшие мечники Вальгарда сиживали за огромным длинным столом, во главе которого восседал сам хозяин замка и его прекрасная белокурая дочь Лута. Знаменитые барды исполняли древние баллады об отважных странствующих рыцарях и их прекрасных возлюбленных, о дружбе, чести и бесстрашии, о загадочных дальних странах…
Толстый слой серой пыли на всю длину покрывал растрескавшийся стол для праздничных пиршеств. В чашах светильников свили гнезда какие-то птицы. По безлюдным коридорам сновал лишь бродяга ветер. Тихо и прохладно было в опустевшем родовом гнезде славного баронского рода.
Пройдя длинным коридором, Аргнар вошел в личную комнату барона Греттира. Здесь тоже царило запустение. Смятая постель, стол и кресла тоже были покрыты пылью. Посреди стола лежал каменный шар, покрытый густой сетью мелких трещин…
Неожиданно с улицы донесся одиночный звук сторожевого колокола, расположенного на дозорной вышке. Окинув прощальным взглядом комнату, Аргнар быстро вышел во двор.
- Что случилось? – спросил он Одноглазого, грозившего кому-то на стене кулаком.
Вместо ответа здоровяк ткнул пальцем в сторону дозорной вышки. Там на перекладине сидела большущая ворона, кося глазом в сторону людей. Сторожевой колокол еще слегка раскачивался. Очевидно, ворона села сперва на колокол, но, вспугнутая его звоном, отлетела в сторону и примостилась на перекладине неподалеку. Она с нахальным любопытством разглядывала пришельцев, очевидно надеясь поживится чем-нибудь или, в крайнем случае, стащить что-то блестящее.
Мурид чувствовал себя неуютно. В отличие от Аргнара и Гилбера, чародей ощущал в замке остатки мощных магических сил. Следы чернокнижных заклятий его не очень тревожили, а вот незримый ореол абсолютно чистой светлой магии, окружающей родовой замок Мелрод, пугал его подлую темную душу. Эта магия не могла принадлежать какому-либо чародею. В ней ощущалась такая безграничная мощь и чистота, которой Мурид попросту даже не мог себе представить. Да и как ничтожный колдунишка мог знать, к кому в последнюю минуту обратился с просьбой благородный барон Греттир…
Тем временем Аргнар неспеша обошел территорию замка, молча припоминая те времена, когда он бывал здесь прежде. Вот ристалище, на котором сражались новички. Им позволялось биться лишь тяжелыми учебными мечами, сделанными из южного дерева чиракуйя, которое было твердым как камень, но не поддавалось заточке. А вот здесь, на втором ристалище происходили уже настоящие поединки. К ним допускались лишь известные опытные мечники. Здесь бились боевыми мечами, по-настоящему, но только до первой крови. Барон Греттир следил за этим строго – он не допускал смертоубийства и превыше всего ценил в бойцах технику владения мечом и силу духа.
В небольшом саду на заднем дворе Аргнар нашел знакомую скамью у фонтана из белого мрамора, выполненного в форме приоткрывшегося бутона розы. Теперь фонтан бездействовал, и растрескавшиеся камни пирамиды, на которой он был расположен, уже не блестели влажными боками. Здесь барон Греттир часто сиживал с дочерью теплыми летними вечерами. Однажды и Аргнар просидел на этой скамье с благородным бароном весь вечер, пока небо не усыпали звезды. Тогда они говорили о будущем союзе Этмора и Луты, о том, что стало тревожно на землях Вальгарда, а Вечная мгла зашевелилась и начала разрастаться. Греттир высказывал по этому поводу свои соображения и расспрашивал бывалого воина.
И вот теперь славная ветвь некогда могучего рода преломилась.
Аргнар медленно опустился на скамью и, откинувшись на спинку, прикрыл глаза, вспоминая тот далекий вечер. Видать, не суждено было породниться барону Греттиру и герцогу Хэдмиру. Грянула беда и разметала все их планы, словно грозовой ветер разносит в клочья одинокий стог сена посреди степи. Освобожденный Хэдмир вместе с сыном, по словам Гилбера, отправились в крепость-порт Западные Ворота. Как сложится их дальнейшая судьба… да и вообще судьбы народов Вальгарда? А вот Греттира нет… Аргнар не хотел думать, что и Лута погибла. Он очень надеялся, что барон отправил свою дочь куда-нибудь в более безопасное место к родственникам, возможно, что тоже в Западные Ворота. Когда-то Греттир в разговоре упоминал своего двоюродного брата – барона Бродира, который являлся знатным вельможей в портовой крепости.
Спокойно, словно из ниоткуда появилась пугающе-отчетливая мысль: "Если не я, то кто же одолеет силы зла?!" Аргнар все более уверялся в том, что не зря его воспитывал Учитель в Храме Пяти, что на Плато титанов. Не зря с ним беседовали старцы Затененной дубравы… Ну а то, что к нему приходила сама хозяйка Лунного озера и разговаривала с ним, с простым смертным, как с равным?!! Нет, это все было неспроста. Он должен пройти свой путь до конца, каким бы он не был, во имя жизни людей, во имя еще не рожденных поколений!
Здесь, на руинах некогда гордого замка благородного Мелрода пришло отрешенное спокойствие. Аргнар сделал окончательный выбор, и его душа очистилась от сомнений. Она уже не протестовала, не бунтовала. Там впереди, сквозь мрак хаоса пробивался свет – всепобеждающий свет жизни и любви. Отныне только туда лежал путь Странника, и меч его теперь служил только свету…
Аргнар сидел на скамье с закрытыми глазами. Со стороны могло показаться, что он спит. Но на самом деле воин слушал... Легкий шепот теплого ветерка, случайно залетевшего в сад на заднем дворе замка; еле уловимое потрескивание остывающих камней, разогретых дневным солнцем; шепот открывающихся ночных цветов. Мир наполнялся звуками, на которые прежде Аргнар никогда не обращал внимания.
Открыв глаза, Аргнар с изумлением обнаружил, что наступила темнота. Вернее, это не была полная темнота в обычном смысле. Казалось, со всех сторон его окружила мягкая полупрозрачная вуаль, в которой окружающие деревья и стены замка казались стеклянными. Дальше все тонуло во мгле, словно там, за этой границей заканчивалось все сущее, открывая безграничные просторы безвременья.
Оттуда цепочкой приближались какие-то зыбкие силуэты воинов. Во главе отряда шел барон Греттир.
Приблизившись к Аргнару, он остановился и пристально посмотрел ему в глаза.
- Приветствую тебя, Странник, в моем родовом замке! – произнес Греттир. – Прости, что не могу принять так, как хотел бы. Ты знаешь, что я всегда был рад видеть тебя, но… сейчас настали тяжелые времена для Вальгарда.
- Барон?! – изумленно выдохнул Аргнар. – Но ведь…
- Да, - печально кивнул Греттир. – Меня уже нет в этом мире… но я пришел на короткое время, чтобы повидаться с тобой. Кроме того, тебе нужно кое-что узнать. Впрочем, об этом поведают другие, более мудрые…
Барон сделал шаг в сторону, и Аргнар увидел Эйдара. Рядом с друидом стоял незнакомый человек с большими серыми крыльями за спиной. Он выглядел весьма необычно, но все же это был человек. Чуть дальше за ними возвышался могучий бородач Керл, следопыты Краш и Орм, погибшие в пещерном лабиринте Обманных гор. Лиц остальных Аргнар не смог разглядеть – они терялись в вуалевой дымке.
Из-под седых кустистых бровей друида на воина глянули строгие проницательные глаза.
- Пришло время узнать то, что было до поры сокрыто от тебя, – мягко произнес Эйдар. – Здесь все, кто участвовал с тобой в походах, кто отдал свои жизни за то, что ты теперь должен завершить.
Аргнар во все глаза смотрел на пришедших к нему, понимая, что это видение явилось ему не просто так. Его взгляд остановился на странном крылатом человеке.
- Скажи, Эйдар, кто это рядом с тобой? – спросил Аргнар. – В отличие от всех остальных, этого… человека я вижу впервые.
- Да, ты с ним никогда прежде не встречался, – согласился друид. – Его имя – Талак. Он был последним из древнего мудрого племени крылатых зулархов. И это именно он освободил твоего брата от оков зла, отдав свой Последний дар на то, чтобы разорвать пуповину, связывающую Ратона с Повелителем тьмы.
Аргнар прижал руку к груди и поклонился старому зуларху.
- Благодарю тебя за моего брата! – с жаром произнес он. – Но скажите мне, во имя всего святого, что я должен узнать? Что было сокрыто от меня?
- Об этом тебе, благородный воин, поведает друид Эйдар. – с достоинством ответил Талак. - Я же со своей стороны открою тебе тайну амулета, который ты носишь на пальце.
При этих словах зуларх указал на перстень. Аргнар внимательно посмотрел на камень, ему показалось, что внутри зашевелилось что-то могучее, подобное ожившему темному пламени. Перстень слегка потеплел, но при этом Аргнар не ощутил беспокойства. Наоборот, пришло полное успокоение, словно он встретил своих друзей живыми и здоровыми, и теперь они мирно беседуют, вспоминая дела давно минувших дней.
- Этот перстень в незапамятные времена был создан самим Повелителем Времени. Я не буду сейчас объяснять тебе, кто это – слишком много времени для этого понадобилось бы. Единственное, что ты должен знать, это то, что магия этого амулета не подвластна никому из прошлых и ныне живущих чародеев! Камень, который вправлен в перстень, является осколком глаза Дракона времени, поэтому перстень и получил прозвище "Драконий глаз". Сила этого амулета такова, что обладающий им, может открыть Врата Безвременья, остановив само время…
- Но ведь это в силах лишь одного Всевышнего! – усомнился Аргнар. – А я всего лишь простой смертный…
- Да, смертный… но не простой… Ты был избран вышними силами, поэтому тебе дано право обладать этим амулетом! Однако знай: Драконий глаз способен остановить время, но при этом он будет безжалостно пожирать время жизни своего хозяина. Для создателя амулета это не имело значения, потому что он сам являлся Повелителем Времени, но для любого человека или даже мага он смертельно опасен. Каждое остановленное тобой мгновение безвозвратно отберет у тебя десятки дней жизни! Поэтому ты должен использовать амулет лишь тогда, когда у тебя уже не будет выбора…
Зуларх замолк на мгновение, словно прислушиваясь к собственным мыслям, а затем со вздохом добавил:
- Жаль, что я не могу одарить тебя силой магической энергии. Свой Последний дар я использовал для того, чтобы освободить твоего брата от пут черного зла…
- Ты сделал правильный выбор, и я благодарю тебя за это! – просто ответил Аргнар. – Но могу ли я задать тебе вопрос?
- Я слушаю…
- Как управлять перстнем? Ведь я не обладаю магическими знаниями.
- Ты должен напоить Драконий глаз собственной кровью и приказать ему именем Беспощадного змея отворить Врата Безвременья.
- Так просто?! – удивился Аргнар. – Но за столько веков существования амулета на него, наверное, не раз попадала чья-нибудь кровь…
- Ты забываешь, что камень принимает лишь кровь хозяина, которому обязан повиноваться по вышней воле. Кроме того, о Вратах Безвременья и о Беспощадном змее непосвященным ничего не известно.
- В таком случае, прости за любопытство, но как такой могучий амулет оказался у Гилбера, и почему он решил его мне подарить?
По серому морщинистому лицу Талака промелькнула едва приметная слабая улыбка.
- Создатель амулета вскоре позабыл о нем, поскольку для него это была всего лишь очередная игрушка – ведь он не нуждался в Драконьем глазе. Каким-то образом перстень попал в мир людей и на долгие века исчез в круговороте жизни, никак не проявляя себя. Однако магические артефакты устроены так, что не могут исчезнуть бесследно, не выполнив своего предназначения. К сожалению, я не могу проследить весь путь амулета от момента его создания, но как он попал к твоему другу, скажу. Когда-то один молодой знатный вельможа, даже не подозревая о магических качествах этого перстня, в знак своей пылкой любви подарил его прекрасной юной девушке из бедной семьи. Этой девушкой впоследствии оказалась бабушка Гилбера. Будучи тонкой чувствительной натурой, она со временем догадалась, что перстень непростой. Решив по каким-то причинам, что он является в своем роде оберегом от сил зла, бабушка в день совершеннолетия своего любимого внука подарила ему перстень, а он в свою очередь - уже тебе.
- Но почему он подарил его мне?
- Этого никто не может сказать, потому что зачастую поступки людей невозможно объяснить логикой. Благородный порыв души – вот, пожалуй, единственное объяснение. Ну и… не стоит забывать, что к такому решению его могли незаметно слегка подтолкнуть…
- Кто?
- Тот, в чьих руках чаши Вселенских весов… а теперь, благородный рыцарь, я уступаю свое место Эйдару, который в свою очередь поведает тебе то, что обязан…
Зуларх отступил в сторону, и на его место встал друид.
- Послушай, Аргнар, все не так просто, как порой кажется, и мир Вальгарда это не последняя ступень на лестнице жизни. Впрочем, ты и сам уже это знаешь. Ведь разговор с Летой не прошел для тебя бесследно…
- Тебе известно о моем разговоре с хозяйкой Лунного озера? – изумился воин.
- Там, где я теперь нахожусь мне открыто гораздо больше… но я говорю тебе об этом по той причине, что ты должен знать: в поединке с Повелителем тьмы, возможно, тебе предстоит погибнуть…
Эйдар внимательно смотрел в глаза Аргнара, словно пытаясь проникнуть в его душу и отыскать там ответ на пока еще не высказанный им вопрос. Но на суровом лице воина не дрогнул ни один мускул. Он не опустил глаз и ожидал продолжения.
- Сила Карга (а именно таково ныне черное имя Повелителя Тьмы) ужасающа! Лишь пламя Огненной чаши способно уничтожить его. Но для этого саму чашу необходимо доставить в непосредственную близость к Повелителю и вскрыть ее. Тогда столкнутся две ужасные силы, берущие свое начало из самых мрачных глубин хаоса – по своей природе они родственны. Мне не ведомо, сумеет ли оградить тебя Драконий глаз от яростного пламени Огненной чаши. Скорее всего, в противоборстве двух могучих стихий погибнет и он… теперь ты знаешь все, по крайней мере то, что ведомо мне. Это последняя ступень в твоем выборе, и, обладая этими знаниями, ты должен окончательно решить: продолжишь ли свой путь до конца? Готов ли ты к этому?
Друид замолк в ожидании.
Аргнар задумчиво опустил голову. За всю свою сознательную жизнь он никогда не задумывался о смерти, потому что в походах и битвах всегда полагался на свой верный меч. Жизнь воина – лотерея, в которой никогда до самого конца не известен результат. Но это было раньше. Теперь же Аргнар знал, что независимо от исхода схватки с Каргом, он должен был погибнуть. Правда, можно было отказаться, уйти в сторону, и тогда, возможно, его судьба станет иной. Но… перед его мысленным взором за одно короткое мгновение промелькнули сотни знакомых лиц: простые люди, знатные вельможи, воины – друзья по оружию, дети… Ольма, Ратон, Вальдида, Учитель… Их глаза, казалось, с молчаливой надеждой взирали на него сквозь пространство и время. Что будет с ними со всеми, если на землях Вальгарда воцарится власть Тьмы? Чего стоит его жизнь по сравнению с жизнями народов?!!
- Я готов! – спокойно произнес Аргнар.
Эйдар кивнул головой, принимая ответ.
- Я не сомневался в тебе! – признался друид. – Отныне твой путь будет прям и светел, как дорога к Храму!
- О каком храме ты говоришь? – не удержался от вопроса воин.
- Всему свое время, – чуть грустно усмехнулся Эйдар. – Мы еще встретимся с тобой, но это будет уже не здесь.
Друид произнес это с какой-то особой интонацией, и Аргнар понял, что эта встреча будет уже не на землях Вальгарда…
- Прощай, Странник! И… до встречи…
Словно по команде, все пришедшие подняли руки в прощальном жесте и начали таять. Все произошло так неожиданно быстро, что Аргнар даже не успел ничего сказать на прощание. Перед глазами поплыли радужные пятна, закружилась голова, окружающие предметы начали расплываться, теряя свои очертания.
Аргнар устало смежил веки и тут почувствовал, что кто-то прикоснулся к его плечу. Словно с трудом выплывая из глубокого омута, он открыл глаза и с удивлением увидел склонившегося к нему Гилбера. С озабоченным выражением Одноглазый тряс его за плечо:
- Эй, Странник, очнись же! Да что с тобой такое?
Аргнар непонимающе оглянулся по сторонам - он сидел все на той же самой скамье посреди сада замка Мелрода. Уже наступила прохладная звездная ночь. Вокруг скамьи плавно кружились в феерическом танце хрупкие полупрозрачные мотыльки. Словно волшебные огоньки, они источали нежное бледное сияние.
Головокружение прошло, на душе стало необычайно спокойно. Все было предельно ясно, и сомнений уже не оставалось: он должен уничтожить зло любой ценой во имя жизни и счастья тех, кого он любил! Привычным пружинистым движением Аргнар поднялся со скамейки.
- Уф… - облегченно вздохнул Одноглазый, отирая рукавом лоб. – Ну и напугал же ты меня, Странник! С тех пор, как ушел бродить по замку, уже прошло несколько часов. Я звал-звал, но ты не откликался. Тогда я связал Мурида, чтоб этот гаденыш не сбежал или не устроил ненароком какую-нибудь очередную пакость, а сам отправился на поиски. Когда обнаружил тебя без дыхания на садовой скамейке, то сперва, грешным делом, подумал, что ты помер, и растерялся. Ты был такой бледный и холодный – краше в гроб кладут! Но потом я заметил, как едва шевельнулись губы, и принялся тебя тормошить…
Аргнар по-дружески похлопал Гилбера по плечу и успокоил:
- Не волнуйся, Одноглазый, со мной все хорошо. Просто я тут… слегка вздремнул.
Он решил ничего не говорить другу о своем видении. Или… это не было видением? Аргнар осторожно скосил глаз на перстень. Показалось ему или нет, что в глубине камня что-то шевельнулось?
- Ничего себе – вздремнул! Вот что я скажу: подкрепиться тебе надобно – я уж давно приготовил ужин, да вот ты никак не возвращался. И поспать тебе тоже не помешает, а то еще свалишься с коня по дороге! И волк твой куда-то запропастился, как сквозь землю провалился…
Одноглазый радостно-добродушно ворчал, слегка подталкивая огромной ручищей Аргнара к выходу из сада, но в его голосе чувствовалась искренняя приятельская забота.
- Ладно, идем, перекусим, и в самом деле уже ночь наступила, - усмехнулся Аргнар. – Да и выспаться действительно надо как следует – ведь завтра с утра отправляемся к Охранным холмам. Кто знает, что нас там ждет, и будет ли время для отдыха?.. А за Рипа ты зря не беспокойся – он сам объявится, когда нужно будет.
В комнате с решетчатыми окнами, которую Гилбер выбрал для ночлега, уже царил порядок. Пока Аргнар отсутствовал, здоровяк немного прибрался, натаскал из соседних комнат тюфяков и устроил из них две больших лежанки в разных углах. На одной из них сидел насупившийся Мурид со связанными руками. Он исподлобья враждебно поглядывал на Одноглазого. Свою постель Гилбер на всякий случай разложил рядом с дверью. На низком круглом столе, украшенном инкрустацией, уже стояла фляга с вином, чашки и были разложены продукты.
Развязав Мурида, вымыли руки и принялись за поздний ужин.
Ели молча, неспеша. Бывший узурпатор несколько раз попытался завязать разговор, но Аргнар отделывался лишь односложными ответами, явно не желая поддерживать беседу. С Одноглазым же не хотел общаться сам Мурид, поскольку не без оснований предполагал, что, если бы не заступничество Странника, то здоровяк попросту повесил бы его на первой попавшейся перекладине.
Из коридора донесся слабый шорох, и в дверном проеме появился волк. Он внимательно оглядел присутствующих, а затем улегся на пороге, опустив голову на лапы.
- Может, его покормить нужно? – спросил Одноглазый, неуверенно кивнув в сторону Рипа. – Все ж таки идет с нами, значит, товарищ.
Аргнар пристально посмотрел в глаза волку и отрицательно покачал головой.
- Он уже поохотился…
- Откуда это тебе известно? – удивился Гилбер.
- Знаю.
Когда с поздней трапезой было покончено, все устроились на ночлег. Рип лежал на пороге, наблюдая за Муридом, который нервно ежился под его внимательным взглядом. Странно, но волк, как и Одноглазый, почему-то недолюбливал чародея. Муриду руки не связывали, поскольку в присутствии Рипа он боялся даже пошевелиться, а не то чтобы предпринять какую-нибудь подлость. Аргнар улегся в своем углу, А Гилбер завалился спать на тюфяки у двери, и через минуту его богатырский храп уже разносился по всей комнате.
Бледная луна плыла по темному небосводу, усыпанному горошинами крупных звезд. В округе было тихо и спокойно. Степь спала. Лишь над самой кромкой Гиблого кряжа, нервно подрагивая, тлела тонкая изломанная полоска, окрашенная в кровавый цвет.

С тех пор, как небольшой отряд воинов под предводительством Филгора вышел из северного поселения Тропгерод, прошло уже больше месяца. Двигались по прямому Северному пути, насквозь пересекающему Дальний лес.
Филгор не торопил своих воинов – предчувствие подсказывало ему, что встреча с неизвестным воином состоится не скоро. Поэтому он решил пройти по дороге через степь до самого Древнего леса, а там попытаться отыскать старца Мелькора. Лишь однажды Филгор случайно встретился с ним, когда еще подростком гостил в лесном селении своих дальних родичей по материнской линии. Тогда Мелькор глянул на мальчонку пронзительными серо-зелеными глазами и неожиданно добродушно улыбнулся. Это был небывалый случай, потому что среди мальчишек о нем ходили страшные рассказы. Поговаривали даже, что он ужасный колдун, который превращает детей в каменных истуканов или еще похуже – съедает их за ужином. Но, как выяснилось позже, все это было ребячьими выдумками. На самом деле Мелькор был уважаемым старцем-отшельником, который иногда появлялся в селении для того, чтобы оказать помощь безнадежно больному. Жил он где-то в глухих дебрях Древнего леса, куда никто не хаживал и даже дороги не знал, но каким-то образом Мелькор всегда узнавал, когда была необходима его помощь.
Тетка говорила, что старец – единственный, кто еще хранит древние знания, но учеников по каким-то причинам не берет. Тогда при случайной встрече Мелькор улыбнулся Филгору, как хорошему знакомому (чего за ним никогда не замечали) и предложил:
- Ну что, пойдешь ко мне в ученики?
Но Филгор был так напуган страшными байками сверстников, что вместо ответа бросился со всех ног наутек так, что только пятки засверкали.
С тех пор прошло много-много лет. Повзрослевший Филгор прошел дорогой испытаний и был избран предводителем альфарцев. И вот теперь он хотел попытаться найти хотя бы жилище старца в надежде обнаружить там какие-нибудь древние книги с секретами боевой магии предков. Встретить самого Мелькора он уже и не надеялся – слишком стар был тот еще во время их первой и единственной встречи.
Нигде не задерживаясь, отряд после выхода из Дальнего леса двигался по открытой степной дороге. За все время не встретилось ни одного путника. Да и что говорить, мало находилось охотников путешествовать на Берег Отчуждения. Единственное поселение – Тропгерод жило замкнутой общиной, и пришлых здесь не очень жаловали. Только осенью приходили сюда немногочисленные торговые караваны с зерном, тканями и вином, обменивая свой товар на пушнину, которая очень ценилась в южных и восточных краях Вальгарда.
Но в предгорьях хребта Гремящих гор пришлось все же задержаться на несколько дней, когда на отошедшего в сторону воина напала большая волосатая сороконожка, величиной с матерого волка. Подоспевшие на помощь товарищи, помогли воину отбиться от чудища, искромсав его мечами. Когда Филгор внимательно осмотрел останки, то на его лице появилось озабоченное выражение. Он приказал разбить лагерь и выставить охранение по периметру. Наступил вечер.
- Эта тварь совершенно мне не знакома. – сказал он, когда свободные от дежурства воины собрались у костра. – Сдается, она пришла из Потерянного края. Только там и могут водиться подобные исчадия ада. Но вряд ли она забралась так далеко одна. Скорее всего, где-нибудь поблизости находится ее логово и в нем может быть целый выводок.
- Так надобно его отыскать! – подал голос кто-то из воинов. – Не то, глядишь, эти твари доберутся и до Дальнего леса, а наши родичи ничего о них не знают.
- Верно, - поддержал его Филгор. – Поэтому мы остановимся здесь, а завтра с утра разобьемся на десятки и пойдем на разведку. Логово обязательно нужно найти и уничтожить его обитателей.
На том и порешили. Поужинав, легли отдыхать. Дозорные не смыкали глаз всю ночь до утра, прислушиваясь к подозрительным шорохам, доносившимся из-за каменистой осыпи, у подножия гор. Несколько раз они швыряли туда горящие головни, но никого не увидели.
Серое унылое утро вызывало ощущение тревоги. Воины подымались нехотя, хмуро озираясь по сторонам. Тяжелые свинцовые тучи ползли очень низко. Казалось, они вот-вот упадут на землю и придавят ее своей тяжестью. Степь угрюмо молчала, и только со стороны Гремящих гор доносился угрожающий рокот, который не смолкал много столетий, за что горы и получили такое название. Этот рокот шел откуда-то из глубин, казалось от самых корней горного хребта. Дымящиеся вершины были скрыты тучами, но даже сквозь их плотный покров изредка прорывались багровые сполохи. Где-то глубоко в подземных кузницах неведомые великаны-кузнецы раздували свои горны.
Разбив отряд на десятки, Филгор повел своих воинов к глубокому затененному ущелью меж двух отвесных стен, испещренных глубокими трещинами. Кое-где из них с тихим шипением выбивались струйки сернистого дыма. Под ногами предательски поскрипывали мелкие камешки, которыми было усеяно все дно ущелья.
- Эй, посмотрите, что это там? – громким шепотом привлек внимание остальных воин, шедший справа от Филгора.
Приблизившись к белевшему у самой стены предмету, обнаружили обглоданный череп какого-то крупного зверя.
- Ого! – не удержался от восклицания Филгор. – Это череп горного волка. Какова же должна быть зверюга, которая смогла с ним справиться?!
Он внимательно осмотрелся вокруг и приказал:
- Рассредоточиться! Оружие держать наготове и не шуметь!
Дальше двигались крадучись до того места, где ущелье круто заворачивало вправо. Выглянув из-за огромного валуна, наполовину перекрывающего проход, Филгор приметил неподалеку темнеющий в стене вход в большую пещеру. Да и трудно было не приметить: перед входом громоздилась куча всевозможных костей и черепов. Приглядевшись внимательнее, альфарец заметил среди этой белеющей кучи несколько человеческих черепов. По его спине пробежали мурашки. Какое же чудовищное страшилище скрывается в пещере?!
Филгор взмахом руки подозвал Асмунда – своего помощника и шепотом приказал ему собрать всех воинов за валуном. Когда все собрались, предводитель отряда указал на белеющие кости.
- Приготовьте луки и будьте начеку! Судя по всему, в этой пещере обитает целый выводок таких тварей, как мы убили вчера вечером. Неизвестно, сколько их там, поэтому приближаться к пещере не стоит. Когда они выползут наружу, будем бить по ним наверняка. Стрел не жалейте – потом мы их соберем, самое главное – не дать им уйти!
- Может быть, стоит позвать остальных? – предложил Асмунд.
- Можем не успеть. Если эти твари полезут из пещеры разом, каждый стрелок будет на счету. К тому же ущелье в этом месте узкое, поэтому от большого количества людей особого толку не будет…
Решено было немного подождать, а если твари не начнут вылезать наружу сами, попытаться выманить их. Соваться в глубину темной пещеры Филгор не рискнул, поскольку не было известно, сколько там находится кошмарных созданий.
Время тянулось томительно медленно. Уже начали, было, придумывать, каким образом выманивать тварей наружу, когда раздалось суховатое потрескивание. Из пещеры выползли сразу три мохнатых сороконожки (как их окрестили альфарцы), каждая величиной с собаку, и одновременно набросились на большую еще не полностью обглоданную кость какого-то зверя. Щелкая черными жвалами, они затеяли вокруг останков свару, отпихивая друг друга боками.
Филгор молча показал три пальца и взмахнул рукой.
Коротко хлопнули спущенные тетивы, и две твари, несколько раз дернувшись, замерли без движения. Стрелы в нескольких местах пробили их насквозь, пригвоздив к земле. Но третья сороконожка еще была жива. Она судорожно дергалась, расшвыривая вокруг себя камни и пытаясь закрутиться в кольцо. При этом она пронзительно пищала.
Выскочив из-за укрытия, альфарцы почти в упор расстреляли ее из луков, и бестия затихла. Молча переглянувшись, воины приготовили луки и стали ждать.
Какое-то время было тихо. Но вот из глубины пещеры донеслось низкое утробное ворчание. Над самым входом сорвалось несколько камешков, и из темноты высунулась огромная голова кошмарного создания, увенчанная четырьмя пучками фасеточных глаз.
При виде этой головы альфарцы оцепенели. Да и было отчего – голова, за которой в темноте угадывалось гигантское мощное тело, упиралась в свод пещеры!
Шевельнув пучками глаз из стороны в сторону, чудовище начало выбираться из пещеры, вытягивая наружу туловище, покрытое жесткой бурой щетиной.
- Стреляйте! – крикнул Филгор, первым приходя в себя.
Он выстрелил, целясь в морду гигантской твари, но стрела лишь скользнула по хитиновым пластинам и застряла в щетине на боку. Стрелы градом посыпались на чудовище, не нанося ему ощутимого вреда.
- Цельте по глазам и в подбрюшье! – снова крикнул Филгор, медленно отступая назад.
Одна из стрел задела пучок глаз и срезала несколько из них. Другая стрела наполовину ушла в брюхо кошмарной сороконожки, которая взвыла и начала быстрее выбираться из пещеры. Раны, нанесенные стрелами альфарцев, лишь разъярили чудовище, которое теперь хотело только одного – добраться до своих обидчиков.
Часть альфарцев, находившаяся слева от входа в пещеру, оказалась отрезанной от остальных. Они могли отступать только вглубь ущелья, которое заканчивалось тупиком с отвесными стенами. Это была ловушка, из которой не существовало выхода.
Филгор ощутил во рту противную сухую горечь. Стрелы не брали это кошмарное создание, а мечи были бесполезны, потому что не могли соперничать с мощными жвалами, способными запросто перекусить пополам любого. Уже понимая, что через несколько мгновений страшилище полностью выберется из пещеры и тогда им несдобровать, он принялся лихорадочно вспоминать те немногочисленные боевые заклятья, которые с таким трудом восстанавливал, по крохам собирая древние знания предков.
Отбросив лук за спину, Филгор сложил ладони так, словно держал в них небольшой шарик и пропел короткое заклинание. Между ладоней запульсировал жар. И тогда, не раздумывая ни мгновения, альфарец открыл ладони в направлении монстра и толкнул их, направляя в морду чудовища.
Сияющий изумрудным светом шарик сорвался с его ладоней и врезался в голову чудовища. Громыхнул взрыв, от которого альфарцы попадали на землю, но тут же снова вскочили на ноги.
Голова кошмарного создания разлетелась на мелкие кусочки, но тело все еще продолжало жить. Вырвавшись наконец-то из тесной пещеры, туловище беспорядочно кидалось из стороны в сторону, хватая клешнями, высунувшимися из-под хитиновых пластин на боках, все, что подворачивалось. Каменные брызги от крошащихся камней полетели в разные стороны, заставив альфарцев укрыться за выступами.
Филгор устало опустился на землю за валуном. Боевое заклинание, с помощью которого он вызвал огневой шар эльфов, отняло у него почти все силы. По древним легендам такие заклинания для эльфов-воителей были пустяком. Но для альфарца, не обладающего знаниями и навыками древних предков, это явилось сильным потрясением.
Асмунд заботливо поднес к губам Филгора флягу с вином, разбавленным родниковой водой, и напоил его. После нескольких глотков живительной влаги в голове прояснилось, и Филгор смог подняться на ноги, хотя и ощущал еще какую-то опустошенность.
Безголовое туловище монстра еще слепо металось перед входом в пещеру, но движения его постепенно замедлялись, и вскоре оно рухнуло на землю. Несколько раз судорожно дернувшись, чудовище затихло.
- Вот это мамаша! – воскликнул Асмунд, осторожно тыкая в неподвижную тушу обломком ветки. – Судя по всему, та мелочь, с которой мы перед этим сражались, была ее "милыми" детками!
Филгор посмотрел на вход пещеры и с сомнением покачал головой.
- Как бы там внутри еще папаша не оказался… - пробормотал он. – Надо бы проверить, а заодно и выжечь это гнездовище нечисти, чтоб не осталось ни одной твари.
Отослав одного из воинов за другими альфарцами и наказав принести с собой побольше хвороста, Филгор с остальными остался дежурить у пещеры, откуда не доносилось ни звука.
Время тянулось медленно. Наконец со стороны временного лагеря донесся звук сигнального рожка – ему ответили другие. Альфарцы собирались в лагере, чтобы присоединиться к своим товарищам в ущелье.
Когда показалась цепочка воинов, которые несли на плечах большие охапки хвороста, Филгор построил свой отряд полукругом и приказал держать луки наготове, опасаясь внезапного нападения тех тварей, которые еще могли оставаться в пещере.
Прибывшие альфарцы сбрасывали охапки хвороста перед входом в пещеру и заталкивали их внутрь длинными рогатинами. Когда все пространство оказалось заполненным до самого свода, Асмунд плеснул на хворост масла, разжег факел и воткнул его в середину. Жаркое пламя быстро охватило сухие ветки и с радостным гудением потянулось вверх.
- Заталкивайте рогатинами этот огневой ком глубже в пещеру и все время подбрасывайте хворост, чтобы пламя не погасло, – велел Филгор, становясь в центре полукруга. – И будьте осторожны на тот случай, если вдруг какая-нибудь тварь прорвется через огонь!
Альфарцы дружно налегли на длинные рогатины, и огненный щит медленно двинулся вглубь пещеры. Языки пламени жадно лизали свод, оставляя на нем черные полосы копоти. Удушливый дым ел глаза, но воины, сменяя друг друга, продолжали заталкивать огневой ком все глубже и глубже. Сквозь гудение пламени и треск обгорающих сучьев донесся скрежещущий визг, сменившийся пронзительным воем.
- Все-таки там еще оставалась эта нечисть. – воскликнул один из воинов, утирая рукавом слезящиеся от дыма глаза. – Ну, ничего, сейчас мы им зададим жару!
Несколько раз груда горящего хвороста содрогалась, словно кто-то бросался на нее с противоположной стороны. Очевидно, сороконожки в отчаянии пытались вырваться из огненного плена, но альфарцы крепко подпирали рогатинами ветки, не давая им развалиться, и все время подбрасывали новые охапки хвороста, не давая погаснуть огню.
Наконец пылающий щит остановился и больше не двигался, словно уперся во что-то. Затихли и душераздирающие вопли чудовищных созданий. Бросив в огонь остатки хвороста, альфарцы вышли на свежий воздух и перевели дух.
- Подождем немного, пока огонь погаснет, а затем осмотрим пещеру. – решил Филгор. – Необходимо проверить, нет ли там второго выхода.
- Наше счастье, что в пещере, судя по всему, не оказалось второй гигантской твари. – подал голос Асмунд. – Такая громадина запросто прорвалась бы сквозь огневой вал, разметав его…
- Да уж… - согласился Филгор.
Он понимал, что сегодня им всем просто повезло. Гигантская сороконожка могла их всех уничтожить, если бы не древнее заклятие, вызывающее огневой шар эльфов.
"Если такие кошмарные порождения тьмы добрались уже до Гремящих гор, то они вскоре доберутся и до Дальнего леса. – думал Филгор. – Что уж говорить о Древнем лесе? Там их, наверное, кишмя кишит… Нужно обязательно послать гонца с донесением, чтобы предупредить жителей поселения Тропгерод и альфарцев…"
Пока дожидались, чтобы пещера немного остыла и проветрилась, Филгор уселся на камень и принялся писать письма. Одно из них предназначалось старейшине общины Гримшу, а второе – заместителю Филгора, который остался старшим у альфарцев до возвращения предводителя. В письмах советовалось незамедлительно выставить вдоль южной границы Дальнего леса постоянные кордоны, которые следили бы за вероятным появлением нечисти из Потерянного края, а также мобилизовать летучие боевые отряды из опытных бойцов, способные по первому сигналу выдвинуться на границы и отразить вторжение.
Запечатав письма своим перстнем, Филгор вручил их молодому альфарцу, который должен был отбыть сразу же, как только будет осмотрена пещера.
Тем временем дым уже почти рассеялся. Асмунд и еще несколько воинов зажгли факела и вошли в пещеру. Половина отряда осталась снаружи охранять вход, а остальные двинулись за факелоносцами.
В пещере стоял удушливый запах гари, от которого першило в горле. Кто-то закашлялся, но Филгор предостерегающе поднял руку, призывая к тишине. Красные отблески от факелов хаотично метались по почерневшим от копоти угрюмым стенам пещеры. Кроме пепла на полу ничего не было. Лишь дойдя до самого конца пещеры, обнаружили десяток обгоревших туш сороконожек величиной с собаку. Две из них еще подергивались, и альфарцы добили их мечами.
С логовом чудовищных монстров было покончено.
Вернувшись в лагерь, Филгор первым делом отправил гонца в Тропгерод, а затем приказал сворачиваться и скорым маршем отправляться в Древний лес. Ему не давали покоя мысли о том, что прислужники Повелителя тьмы забрались так далеко, и судьба родичей тревожила его, подгоняя вперед.
Привычные к длительным переходам по бездорожью Дальнего леса, выносливые альфарцы-следопыты быстро продвигались по ровному, как стрела, Северному пути. Они проходили за день до двадцати лиг. Через пять дней ближе к полудню отряд вышел на пересечение Северного пути с заброшенным Малурийским трактом.
Здесь было пустынно. В трещинах каменных плит, которыми когда-то был вымощен весь Малурийский тракт, колосилась высокая трава. Тревожная тишина повисла над перекрестком. Даже птицы не щебетали в кронах могучих дубов Древнего леса, окружавшего дорогу со всех сторон. Придорожный столб, указывающий направление к Западным воротам и трактиру "Трилистник", валялся в стороне от дороги, безжалостно вывороченный из земли.
Опустившись на корточки возле столба, Филгор и Асмунд принялись внимательно изучать следы вокруг него. Остальные рассыпались в разные стороны, внимательно наблюдая за окрестностями.
Земля на основании столба еще не успела высохнуть, что говорило о том, что его вырвали из земли сегодня. Это означало, что тот, кто это сделал, мог находиться где-то рядом, наблюдая из засады за отрядом. Но какова же должна быть сила этого существа, сумевшего не выкопать, а просто вырвать из земли тяжелый дубовый указатель толщиной в обхват, а высотой почти в два человеческих роста и отшвырнуть его в сторону от дороги!? То, что это не могли сделать люди, было ясно с первого взгляда. К тому же земля вокруг была истоптана огромными отпечатками когтистых лап. Таких следов никто из отряда не мог припомнить. Существо, скорее всего, было одно, поскольку других отпечатков обнаружено не было.
Немного отдохнув и перекусив, Филгор решил пойти по следам неизвестного существа, тем более что эти следы вели в ту же сторону, куда направлялись альфарцы – к лесному поселку родичей, оставшихся в глухой восточной части Древнего леса после чудовищной катастрофы в Малурии.
След петлял меж могучих стволов, но там, где был кустарник или молодая поросль, он шел напрямик. Измочаленные ветви кустарника и сломанные стволы молодых деревьев сиротливо лежали в траве, поникнув безжалостно растоптанными листьями. Неведомое существо просто перло вперед, казалось, даже не замечая преграды.
Через несколько часов преследования Филгор остановился и вскинул руку вверх. Тотчас все замерли без движения, сторожко прислушиваясь.
Издалека донесся отчаянный крик. Ему ответило хриплое утробное рычание. И тотчас лес взорвался звуками. Кричали люди, что-то громко трещало, а над всем этим поднялся торжествующий злобный рев, от которого даже у воинов-следопытов зашевелились волосы на голове.
- Вперед! – крикнул Филгор, выхватывая меч и бросаясь в направлении шума. – В поселок ворвалось какое-то чудовище. Мы должны успеть помочь жителям отбиться от него!
Альфарцы, не разбирая дороги, побежали за Филгором, на ходу готовясь к бою с неведомым монстром.
Выскочив из лесу на широкую просеку, они увидели домики. Вернее, не домики, а то, что от них осталось! Багровые отблески закатного солнца окрасили руины кровавыми бликами. По просеке в панике метались жители поселка, пытаясь укрыться от громадного чудища, неуклюже ворочающегося среди развалин. Оно двигалось на четырех толстых, как колонны, лапах, заканчивающихся кривыми черными когтями. Его шишковатый горб возвышался над людьми холмом. Жабья морда страшилища с тремя выпуклыми глазами венчалась рогатой короной, а длинный хвост довершался массивным шипастым гребнем. Такого мечом не возьмешь.
Выстроившись в цепь, альфарцы начали обстреливать неповоротливое чудовище стрелами. Особого успеха это не принесло: стрелы в основном отскакивали от боков монстра. Лишь несколько из них воткнулись в толстую жесткую шкуру и теперь бесполезно торчали из боков, как иглы дикобраза. Чудище даже не обратило на них никакого внимания, продолжая растаптывать остатки строений.
- Стреляйте по глазам! – крикнул Филгор, посылая стрелу в средний глаз жабьей морды.
Коротко свистнув, стрела по самое оперенье вошла в большой глаз, который лопнул, как мыльный пузырь. Хлынула пузырящаяся темная кровь. Дико и страшно закричало чудовище и, стремительно развернувшись на месте, со всей прытью, которой от него никто не ожидал, ринулось на ошеломленных альфарцев. Это произошло настолько быстро, что времени на выстрел уже не осталось.
В это мгновение на краю просеки появился какой-то седой, как лунь, старик в белых одеждах. Он вскинул над головой руку и что-то прокричал. Чудовище резко остановилось и медленно повернулось к старцу, словно позабыв об альфарцах. Огромное жуткое создание мрачно уставилось на маленького седого человека, словно не веря своим глазам, что такое хрупкое создание посмело вызвать его на поединок.
Старец нараспев начал что-то произносить, совершая руками какие-то сложные замысловатые движения. Чудовище вздрогнуло и, словно ощутив в этих непонятных словах смутную угрозу для себя, дернулось вперед. Но в этот момент с ладони старца сорвалась ослепительно белая молния и ударила в монстра.
В тот же миг мелкая дрожь сотрясла чудовищное тело, и страшилище замерло в движении. Бурая шишковатая поверхность его туловища начала изменять цвет, светлея, словно превращаясь в камень. С изумлением Филгор понял, что чудовище и в самом деле превращается в серый камень.
Последняя судорога пробежала по хвосту страшилища, и оно замерло, окончательно превратившись в огромного каменного истукана.

Переполох закончился. Люди начали понемногу успокаиваться и собираться вокруг окаменевшего страшилища. Вместе со своими следопытами Филгор тоже подошел ближе, пристально глядя на седого старика. Что-то знакомое показалось ему в этом облике.
Старец в свою очередь тоже внимательно присматривался к предводителю альфарцев, подслеповато щуря глаза. Вдруг на его губах появилась легкая усмешка, и он с радостным изумлением воскликнул:
- Филгор! Ты ли это, маленький сорванец?
И тотчас альфарец узнал старца. Перед ним во плоти стоял сам Мелькор! Но как это могло быть, ведь с тех пор, когда они встречались последний раз, прошло так много лет?! Еще не совсем веря своим глазам, Филгор несмело приблизился к старцу и робко протянул к нему руку, словно собираясь потрогать.
- Можешь прикоснуться ко мне, - с усмешкой предложил Мелькор. – Это на самом деле я!
Он сам шагнул навстречу альфарцу и неожиданно обнял его.
- Я уже давно ждал тебя, - сказал старик. – Потому что нам необходимо поговорить кое о чем важном!
- О чем?
Но Мелькор предостерегающе поднял руку, призывая Филгора к молчанию, и добавил:
- Об этом после, а пока нужно уничтожить порождение тьмы, пришедшее на эти земли из Потерянного края…
- Но ведь теперь, превратившись в камень, это страшилище уже никому не угрожает.
- На самом деле все не так, как ты себе представляешь. Заклятие камня очень мощное, но оно не убивает, а лишь на время обращает в каменную глыбу. Через несколько часов действие чар закончится, и чудовище вновь оживет! Поэтому его необходимо уничтожить до этого времени.
- Но как? – удивился Филгор. – Разве можно убить камень?! Ведь его не возьмет ни стрела, ни меч…
- Да, ты прав: камень невозможно убить, но… - старец хитро подмигнул альфарцу и, сделав небольшую паузу, добавил: - Его можно просто разбить!
Мелькор обернулся к поселенцам, которые во все глаза испуганно разглядывали невиданное доселе в этих краях страшилище. Поискав в толпе глазами кого-то, он движением руки подозвал к себе двоих мужчин и наказал им принести из кузницы молоты и стальные клинья.
Никто со старцем спорить не стал, и уже через несколько минут закипела работа. Жители поселка, как муравьи облепили со всех сторон окаменевшее страшилище и тяжелыми молотами отбивали от него куски. Там, где не получалось просто отбить, в ход шли стальные клинья. Их забивали в любые складки на каменных боках монстра и вгоняли до тех пор, пока не появлялись трещины, в которые забивали новые клинья. Дело продвигалось споро, и не прошло и часа, как от незваного гостя осталась лишь груда каменных булыжников. На всякий случай люди растащили эти камни подальше друг от друг, словно опасаясь, что те могут срастись, и чудовище возродится.
Когда все было закончено, жители поселка принялись дружно сооружать временные навесы, под которыми можно было бы переночевать в случае дождя. Альфарцы-следопыты не остались в стороне – они помогали поселянам. Жилища можно отстроить заново, благо дело сейчас еще была теплая пора года, а вот то, что никто не погиб, это и в самом деле можно было посчитать за удачу.
Наступили сумерки. В отсветах пылающих костров рассаживались за поздний ужин. Но Мелькор не позволил Филгору присоединиться к остальным.
- У нас мало времени, - сказал он. – Отдай необходимые распоряжения своим людям, и предупреди, что вернешься через несколько дней. А ужинать будешь уже у меня дома.
- А далеко ли до него? – поинтересовался Филгор.
- И да, и нет… - уклончиво ответил старец. – Ты все увидишь и, надеюсь, поймешь сам.
Филгор назначил Асмунда заместителем на время своего отсутствия, распорядился относительно несения караулов и вернулся к Мелькору, который терпеливо ожидал его под деревом на границе леса.
- Я готов, – сказал Филгор.
- Тогда – в путь!
Мелькор сделал шаг и растворился в темноте ночного леса. Филгор поспешил за ним.
Древние деревья-великаны обступили путников со всех сторон. Высокий кустарник перекрывал дорогу, казалось, сплошной стеной, но Мелькор шагал быстро и уверенно, без раздумий находя ведомые лишь ему одному тайные тропы. Он шел так, что не раздавалось ни одного звука. Даже Филгор удивился, поскольку не ожидал такой прыти от старика. По сравнению с ним альфарцы-следопыты казались тяжелыми увальнями.
Неприметная тропинка, по которой его вел Мелькор, имела какую-то магическую особенность, альфарец это ощущал. Вроде бы все было как обычно, но стоило оглянуться, как выяснялось, что деревья, мимо которых только что прошли, остались уже далеко позади, а те, которые были далеко впереди, вот они – уже рядом. Казалось, тропинка сама стремительно несет путников, приближая их к конечной цели.
Филгор подсознательно чувствовал, что сейчас не стоит затевать разговор. Он решил дождаться, когда путешествие по ночному лесу закончится, а уж потом и расспросить старца.
Странное дело: Филгор хотел отыскать жилище Мелькора, в надежде обнаружить там книги, хранящие древние знания эльфов, но получилось так, что тот его сам нашел, хотя Филгор даже и не надеялся, что старец еще жив. Однако же – вот он. Мало того – Мелькор появился именно в тот момент, когда, казалось, что уже ничто не могло спасти ни жителей лесного поселка, ни самих альфарцев. Мелькор победил чудовище древним заклятием камня, о котором Филгор слышал только легенды. Какими же знаниями обладал этот загадочный старик, и вообще – кто же он на самом деле?!
Тем временем тропинка нырнула в глубокий овраг, пробежала по его дну и, взбежав на пригорок, вывела на небольшую уютную полянку, как частоколом окруженную мощными морщинистыми стволами вековечных дубов. Они стояли так плотно друг к другу, что между ними с трудом можно было просунуть руку. Посреди поляны возвышался маленький дом с плоской крышей. Лунный свет, словно сияющая колонна, высвечивал дом, окрашивая его в какой-то таинственный серебристый цвет.
- Ну вот, мы и пришли… - произнес Мелькор, уверенно направляясь к дверям дома. - Заходи, здесь и поговорим.
Толкнув дверь, он вошел внутрь. Филгор шагнул за ним.
Внутри было тихо, тепло и уютно. Комната оказалась необычайно просторной. Даже не верилось, что в таком маленьком домике может быть такая большая комната. По ее углам в малахитовых чашах ровно горело голубоватое пламя, равномерно освещая все пространство. Посреди комнаты стоял огромный колченогий стол, за которым, пожалуй, смогли бы разместиться два десятка людей. Стол был покрыт бархатистой зеленой скатертью. Подойдя ближе, Филгор с удивлением обнаружил, что на самом деле это был живой мох. Несколько резных стульев и скамеек были расставлены по всей комнате, а в самом дальнем углу возвышалась большая дубовая кровать, покрытая все тем же мохом. Неподалеку от нее находилась простая печь, сверху на которой расположились тигли, банки и горшочки разнообразных размеров и форм. Справа была удобная лежанка.
По всему периметру комнаты вдоль стен стояли громоздкие старинные шкафы, заполненные древними рукописями, потемневшими от времени кожаными фолиантами и пергаментными свитками. Кроме этого под тяжелой полкой, на которой лежали стопки сложенных карт, на стене висел прямой меч в простых потертых кожаных ножнах. Его рукоять не выделялась какими-то украшениями, но с первого взгляда притягивала к себе внимание. Так и хотелось взять в руки этот клинок и убедиться в его идеальной балансировке.
Перехватив восхищенный взгляд Филгора, Мелькор удовлетворенно крякнул и с лукавой усмешкой произнес:
- Вижу, что Ринус тебе понравился…
- Кто-кто? – переспросил Филгор.
- Меч, на который ты смотришь, как несмышленое дитя на блестящую игрушку. Это легендарный меч короля Элабора Светлоликого!
Потрясенный Филгор с изумлением уставился на старца, а затем снова перевел свой взгляд на меч. Неужели же этот простой клинок и в самом деле тот самый меч великого правителя бывшей Малурии?!
- Да, это он, можешь не сомневаться! – сказал Мелькор, словно прочитав в глазах Филгора невысказанный вопрос. – С тех пор, как триста лет назад сгинула Малурия, меч великого Элабора висит здесь. Еще ни разу не покидал он свои ножны в ожидании нового правителя возрожденной Малурии…
- А что стало с королем Элабором? – спросил Филгор. – Кого я не спрашивал, никто ничего толком сказать не смог…
Мелькор махнул рукой в сторону стола:
- Сперва поужинаем, а уж потом будем разговоры разговаривать. Небось, оголодал маленько после нашего путешествия?
При этих словах Филгор на самом деле почувствовал, как свело от голода желудок. Он оглянулся по сторонам, надеясь увидеть кувшин с водой или таз для мытья рук.
И опять Мелькор опередил его вопрос. Он взял с полки большое полотенце, словно бы сотканное из длинных высушенных травяных нитей, и протянул его альфарцу:
- За домом ты найдешь источник, только учти – вода в нем ледяная, зубы сводит. Я же, пока ты вымоешься с дороги, соберу на стол…
И старец направился к печи.
Сложив оружие, плащ и походный мешок на скамью под окном, Филгор вышел из дома наружу.
Лунный свет щедро разлил молочное серебро по поляне, выбелив листву молчаливых деревьев. Было тихо-тихо, и только из-за дома доносилось веселое лопотание воды. Блуждающие фосфоресцирующие огоньки медленно плыли почти над самой травой, образуя причудливый сказочный хоровод.
Обогнув угол дома, Филгор сразу увидел гранитную глыбу, выпирающую из-под земли на два человеческих роста. Примерно на середине ее из узкой расщелины выбивалась струя воды хрустальной чистоты. Она падала на каменные выступы глыбы и, словно по ступеням лестницы сбегала в каменную же чашу, находящуюся у основания монолита. Здесь вода, переливая через край чаши, стекала на землю и, прячась в пышной траве, убегала в лес весело журчащим ручейком.
Филгор напился чистой воды, а затем быстро сбросил одежду и принялся с наслаждением плескаться из чаши студеной водой, смывая с себя пыль и усталость последних дней.
Здесь, на поляне возле дома Мелькора было удивительно тихо и спокойно. Казалось, все неприятности и страхи остались где-то далеко-далеко. И даже гнетущее ощущение беды, неумолимо надвигающейся на земли Вальгарда, отступило на время, словно не осмеливаясь проявлять себя в этом заповедном месте.
Досуха растерев покрасневшее от студеной воды тело, Филгор вновь оделся, вдохнул полной грудью чистый лесной воздух, напоенный запахами трав и ночных цветов. Он прикрыл глаза и прислушался к собственным ощущениям. Усталость быстро уходила из тела, ей на смену приходила бодрость и свежесть.
- Эгей, Филгор! – донесся голос старика. – Где ты там возишься? Иди скорее в дом!
- Сейчас…
Развесив на деревянной перекладине для сушки полотенце, Филгор вернулся в дом и уселся за стол напротив старца, который уже разливал в деревянные чарки какой-то слегка пенящийся искристый напиток.
На столе стояло много всяческой снеди. И откуда столько взялось ее в доме старого отшельника, и главное – когда он успел все это приготовить?! Филгор невольно оглянулся. Он даже не был бы удивлен, если обнаружил бы в доме хозяйку, которую просто не заметил поначалу.
- Не вертись, как мальчишка! – проворчал Мелькор. – В доме никого, кроме нас нет… и глупых вопросов мне не задавай – я сам скажу все, что тебе положено знать! А пока – подкрепись, потому как беседа у нас будет долгая…
Старец поднял свою чарку и жестом предложил Филгору последовать его примеру.
Искристый напиток оказался по вкусу очень похожим на эрденехское молодое вино, но в нем не было той хмельной дури, которая туманила сознание и клонила в сон. Наоборот, казалось, с каждым глотком путанные мысли выстраивались, словно кто-то заботливый и хозяйновитый раскладывал их в определенном порядке по полочкам. В голове окончательно прояснилось.
Филгору очень хотелось спросить старца о том, что это за вино, но он не осмелился первым нарушить молчание, поэтому принялся за еду, поскольку и в самом деле изрядно проголодался.
На столе был сыр, запеченная рыба и перепелка. Остальная пища состояла из разнообразных растительных блюд. Как заметил Филгор, старец не прикоснулся ни к чему, кроме плодов и ягод, заранее пододвинув блюда с мясной пищей поближе к альфарцу.
Наконец насытившись, Филгор допил из своей чарки остатки бодрящего напитка и потянулся к кувшину, чтобы еще налить себе, но Мелькор остановил его.
- Пока тебе достаточно. Этот напиток, хоть и не туманит голову, а наоборот проясняет мысли, но все же слишком много его пить не стоит, особенно с непривычки…
Филгор послушно убрал руку и поблагодарил старца за щедрое угощение и гостеприимство.
- Чего уж там, - усмехнулся польщенный Мелькор. – Как говорится, чем богаты – тем и рады! А сейчас помоги мне прибрать со стола, потому что пришла пора поговорить серьезно…
Он отворил небольшую дверь сбоку в стене, взяв несколько тарелок, вошел внутрь. Филгор последовал его примеру.
Небольшая каморка без окон оказалась кладовой с многочисленными полками, на которых стояли разнообразные по форме и размерам горшки. Полки и стены были покрыты все тем же мягким мохом, напоминающим бархат. В углу стоял светильник, излучающий слабое голубоватое сияние, которого, впрочем, вполне хватало для освещения кладовки. Приглядевшись внимательно, Филгор обнаружил, что светильник заполнен маленькими блуждающими огоньками наподобие тех, которые кружились в танце на поляне.
Здесь было на удивление сухо и немного прохладно.
Заметив удивленный взгляд альфарца, Мелькор сказал:
- Мох, которым все здесь покрыто, живой – он помогает сохранить продукты в свежем состоянии очень долго. А то, что начинает портиться, он уничтожает. Впрочем, как ты уже заметил, в моем жилище живым мохом покрыто почти все. Поэтому я никогда не убираюсь – за меня это делает мох. Он следит за чистотой. Когда-то такой мох был в каждом эльфийском доме, а теперь он остался только здесь…
В последних словах старца Филгор почувствовал скрытую печаль, словно мимолетное воспоминание о некогда былом величии эльфов разбередило старые раны его души. Скорее всего, так оно и было, потому что возраст Мелькора был не известен, а по слухам он еще лично помнил правителей эльфийских династий. Где они все, и что с ними стало? На этот вопрос никто не мог ответить. Исчезновение эльфов, так же, как и их жизнь, всегда было окутано таинственной вуалью, сквозь которую не смог пробиться никто из простых смертных.
- Ну вот, - сказал Мелькор, когда снова вернулись к столу. – Теперь присаживайся и набирайся терпения, потому что слушать тебе придется долго…
Старец уселся напротив Филгора и сцепил тонкие суховатые пальцы замком. Насупив белые, как снег, косматые брови, он на какое-то мгновение задумался, словно собираясь с мыслями.
Внимательно следя за выражением его лица, Филгор неожиданно ощутил благоговейный трепет, словно ребенок, только что начавший постигать окружающий мир, перед строгим учителем. Он не мог понять, откуда к нему внезапно пришла уверенность в том, что Мелькор не человек, и даже не эльф. В чертах его лица проглядывала сама Божественная бесконечность…
- Нет-нет, мой мальчик, - горько усмехнулся старец, даже не подымая головы. – Ты ошибаешься на мой счет. Я – обычный человек… вернее, был им когда-то давно… так давно, что уже и сам начинаю сомневаться в том, что это когда-то было…
- Скажи мне, Мелькор, - кто ты? – тихо попросил Филгор.
- Хорошо, - согласился старец после долгого раздумья. – Я поведаю тебе одну весьма старую и печальную историю о человеческом глупом тщеславии и о коварной гордыне, незаметно превращающей чистые души людей в холодный равнодушный камень…
Мелькор тяжело вздохнул и повел свой рассказ издалека:
- Давным-давно, задолго до того, как образовалась Малурия, а страшные раны от Цветов смерти еще не затянулись на многострадальных землях Вальгарда, на окраине южного побережья в небольшом рыбачьем поселке жил любознательный мальчонка. Так же, как и все его сверстники, он любил гонять с ними взапуски, играть в прятки и многие другие игры, которые приносят так много радости детишкам.
Поселок располагался неподалеку от древнего Храма Огня, к которому вел широкий тракт под названием - Путь страждущих. В дни больших праздников в храме собирались многочисленные толпы верующих, пришедших посмотреть на чудеса, творимые жрецами, и укрепиться в вере. Среди пришедших на празднества людей всегда находился и мальчишка из рыбачьего поселка, который с замиранием сердца наблюдал за чудесами и втайне мечтал когда-нибудь тоже научиться творить волшебство.
Время шло. Мальчонка начал учиться читать и писать. Те немногие книги, которые он брал у старосты поселка, почти ничего не дали ему. В этих книгах не было ничего нового, а тем более магического. Хотя некие смутные намеки на всесильную магию Времени все же отыскались на последних страницах древнего фолианта, оставшегося в поселке после одного странствующего монаха. Эти намеки еще больше разожгли в мальчике желание познать тайны магии, и он попросился на службу к жрецам Храма Огня.
Десять лет провел мальчишка в храме, каждую свободную минуту используя для чтения тех книг, которые ему позволялось. Заметив в нем необыкновенное рвение к наукам, один из жрецов начал заниматься с ним индивидуально. Он помог разобраться в сложных вопросах и подсказал, в каких направлениях нужно работать. Через несколько лет жрец с удивлением обнаружил, что уже не может дать мальчику больших знаний, поскольку тот постиг все то, что знал его учитель, а в некоторых вопросах даже превзошел его. Тогда, поговорив с высшими иерархами об одаренном мальчике и добившись их согласия допустить его к закрытому хранилищу древних рукописей, жрец привел своего ученика в библиотеку, которая находилась в подземелье под алтарем храма.
Еще пять лет прошло в упорном изучении мудрых книг, и почти все это время мальчонка провел в храме, обосновавшись в тайной библиотеке. Незаметно для себя и окружающих он превратился в стройного и весьма образованного по тем временам (даже среди жрецов) юношу. Но не только образование почерпнул он из огромного кладезя знаний, которым располагала библиотека. Изучив древние книги от корки до корки, теперь уже юноша обнаружил там крупицы истинной магии. Бережно собрав их воедино, он начал постепенно овладевать начальными навыками волшбы. Первые, еще незначительные успехи в простейшей магии настолько захватили его, что он начал искать еще более древние рукописи. Но, к его величайшему сожалению, в хранилищах Храма Огня не нашлось более ничего, о чем он бы не знал.
Однажды, случайно встретившись со странствующим чародеем, юноша услышал от него предание о том, что где-то в неведомых дебрях Лесов Забвения укрыт легендарный Город крылатых людей. По слухам там когда-то обитали существа, обладающие невероятной магией.
Мысль об этом накрепко засела в голову юноши. И через некоторое время он отправился на поиски легендарного города. Долго можно было бы рассказывать о его скитаниях по тогда еще диким землям нынешнего королевства Понго. О том, как в полудиких племенах юноша узнавал от местных шаманов такие невероятные формулы заклинаний, которых никогда не встречал в библиотеках храма. Наконец, едва не затерявшись в бескрайних и гиблых Лесах Забвения, он чудом вышел на берег Черного озера, где его подобрали зулархи – так звали себя немногочисленные остатки крылатых людей. Юношу доставили в город, где он с рьяным усердием продолжил постигать тайны магии.
День ото дня умения и магические силы юноши возрастали. Со временем зулархи признали в нем могучего волшебника, способного творить такие заклятия, которые были не по силам даже их лучшим магам. Как бы там не было, но вскоре юноша овладел всеми знаниями, которые накопили за время своего существования зулархи. И тогда, подгоняемый постоянно сжигающей его изнутри жаждой все новых и новых знаний, юноша отправился искать эльфов…
Мелькор внезапно умолк. Его глаза были закрыты, а на лбу выступили мелкие бисеринки пота. По лицу разлилась пугающе-мертвенная бледность. Старец дышал тяжело, словно от быстрого бега. Очевидно, рассказ давался ему нелегко.
Обеспокоенный Филгор налил в его чарку искрящийся напиток и протянул старику.
- Выпей, Мелькор, - сказал он, осторожно прикасаясь к его руке. – Мне кажется, что ты устал. Тебе нужно немного отдохнуть…
Мелко дрожащей рукой Мелькор взял чарку и большими глотками осушил ее до дна. Бледность начала отступать с его лица, и старец открыл глаза. Казалось, его взгляд блуждал сейчас где-то в неведомых далях. Но постепенно в его глазах появилось осмысленное выражение. Бледное подобие извиняющейся улыбки промелькнуло на его губах и угасло.
- Не беспокойся обо мне, - произнес он. – Я должен поведать тебе эту историю до конца…
- Но, может быть, ты сделаешь это завтра? – попробовал, было, возразить Филгор.
Но старик лишь отрицательно покачал головой.
- У нас слишком мало времени, чтобы откладывать этот разговор на завтра… - промолвил он. – К тому же завтра тебе предстоит одно очень нелегкое дело, но я надеюсь, что ты с ним справишься. Кстати, рассказ мой близится к завершению, и я не буду утомлять тебя излишними подробностями. Слушай…

Мелькор набрал воздуха, словно собираясь нырнуть в глубокий темный омут, и продолжил:
- Эльфы радушно приняли юношу, подивившись его огромным знаниям в области магических наук - ведь для простого смертного это было просто невероятно. Будучи Перворожденными детьми Создателя, эльфы от природы обладали магией живых и неживых творений, но, самое главное – они обладали магией Времени! Хотя, признаться честно, эльфы почти никогда не применяли ее, а если и применяли, то лишь в самом крайнем случае и настолько малыми способами, что это почти не отражалось на магических сферах, окружающих наш мир. Самой главной святыней эльфов считался Источник, который, согласно их преданиям, сотворил сам Создатель, а уж потом сотворил Перворожденных. Из этого Источника эльфы черпали необходимую им энергию, не тревожа магические сферы.
Юноша жадно поглощал новые знания. Он играючи создавал мощные заклинания, способные сдвигать с места горы. Благодаря небывалым врожденным способностям, все получалось очень легко и быстро. Поэтому постижение сложных тайн магии было для юноши забавной увлекательной игрой. Ах, если бы он тогда знал и понимал, что ничего в жизни не дается безвозмездно – наступает то время, когда приходится платить за все свои поступки!
Эльфы позволили юноше познать тайны живой и неживой магии, но магия Времени оставалась для него закрытой. На все расспросы и просьбы по этому поводу эльфы отвечали шутками или ничего не значащими отговорками. Они просто не хотели посвящать его в столь опасные тайны мироздания. И вот тут-то юноша и совершил самую большую и, как оказалось впоследствии, роковую ошибку. Обидевшись на эльфов, он тайно проникнул в их святилище и похитил рукопись, хранящую в себе секреты магии Времени. Всего лишь за одну ночь юноша одолел таинства, а перед рассветом вернул рукопись на место. Эльфам и в голову не могло придти, что кто-то может посягнуть на запретные знания, поэтому происшествие осталось не замечено.
Через некоторое время, простившись с доверчивыми гостеприимными эльфами, юноша отправился путешествовать по землям Вальгарда. В народе он получил прозвище Повелителя Времени. И даже среди самых могучих магов не было ему равных по силе.
Десятилетия превращались в столетия. Новые поколения сменяли предыдущие, а Повелитель Времени почти не старел. Юноша возмужал и уже стал мужчиной, но те, кто когда-то родились одновременно с ним, уже давно исчезли с лица земли, а их потомки сложили о Повелителе Времени легенды. Так он стал почти полубогом, потому что, полностью поглощенный разгадкой тайн мироздания, уединился в труднодоступном месте и больше не появлялся среди людей.
В конце концов, Повелитель Времени создал могущественный амулет, способный открывать Врата Безвременья. И вот, триста лет назад во времена расцвета Малурии, Повелитель Времени явился во дворец Элабора Светлоликого и провозгласил эру Золотого века. В те времена и в самом деле люди жили, как нельзя лучше. Правитель Малурии – Элабор был добр и справедлив к своим подданным. Мир и благоденствие царили на землях Вальгарда. И Повелитель Времени, наивно, а скорее всего по глупости полагая, что лучшего времени для людей не может быть, решил остановить само Время, дабы люди вечно жили в счастье. Глупец! Он возомнил себя равным Всевышнему!
То, что произошло впоследствии, оказалось просто и ужасно. Повелитель Времени сплел такое мощное и изощренное заклинание, он призвал себе на помощь такие грандиозные стихии, о которых никто даже и слыхом не слыхивал! И великое Время остановилось… но могущественные силы, призванные свершить это, вырвались из подчинения, и тогда страшный удар обрушился на магические сферы, окружающие мир. Сдвинулись пласты реальности, вздыбились в ужасных корчах недра, и само небо уже было готово упасть на землю. Даже Повелитель Времени уже ничего не мог исправить. Разразившаяся катастрофа должна была поглотить весь мир! И, если бы не эльфы… если бы не эльфы, то не было бы сейчас ни Вальгарда, ни, возможно, вообще ничего. Объединив в сверхъестественном усилии все свои магические способности, они использовали всю энергию священного Источника для того, чтобы скрепить магические сферы и успокоить пласты реальности. С огромным трудом им удалось это сделать, но Источник перестал существовать. На его месте остался лишь безжизненный провал… Эльфы ушли из этого мира, потому что не могут жить без Источника.
Но на этом беды Вальгарда не закончились. Хоть эльфам и удалось установить равновесие, но все же где-то в пластах реальности осталась прореха, сквозь которую в наш мир начала просачиваться Тьма. Ее средоточие сейчас находится именно там – в Потерянном крае, где когда-то располагалась цветущая Малурия…
Мелькор умолк. В комнате повисла тишина, которую Филгор боялся потревожить даже дыханием. Минута пролетала за минутой, а старец и Филгор не произносили ни слова. Потрясенный рассказом Мелькора, альфарец безуспешно пытался собрать воедино мятущиеся, словно вспугнутые птицы, мысли.
Наконец, кое-как справившись с этим, Филгор поднял на седого старца изумленные глаза и тихо прошептал:
- Мелькор, так ты и есть тот самый… Повелитель Времени?!?
- Повелителя Времени больше нет… - неожиданно скрипучим голосом ответил старик. – В своем безумии и гордыне он едва не разрушил основы мироздания, и за это ему была уготована достойная кара…
- Какая? – невольно вырвалось у Филгора.
Но старец вместо ответа задумчиво покачал головой, словно о чем-то беззвучно споря сам с собой, а затем поднялся из-за стола и, указав гостю на лежанку, строго промолвил:
- Ложись спать! Уже вот-вот рассвет наступит… Поутру я тебя разбужу. Все!
Филгор понял, что спорить и спрашивать бесполезно – сегодня Мелькор не скажет больше ни слова.
Старец молчаливо расстелил на лежанке постель все из той же странной травянистой ткани, а сам вышел за порог, плотно прикрыв за собой дверь. Делать было нечего и, хотя, взволнованный рассказом Мелькора, альфарец вовсе даже не думал о сне, пришлось устраиваться на ночлег. Время и в самом деле было позднее – даже бледная луна уже скрылась с небосвода, погрузив Древний лес в предутреннюю темноту.
Лежа на спине и закинув руки за голову, Филгор размышлял об услышанном. Мелькор не возвращался, но это его почему-то не тревожило – альфарец был уверен, что в своих владениях старцу ничего не угрожало. Постепенно взгляд Филгора затуманился, и он погрузился в мягкие объятия ночной хозяйки – сладостной дремы. Ему снились светлые зеленые дубравы, прозрачные до самого дна реки и озера и белоснежные вершины высоких стройных гор. Филгор никогда не бывал в таких местах, но почему-то был уверен, что где-то в Вальгарде должны быть или, по крайней мере, были такие места. Высоко в небе, гордо распластав крылья, парила птица – нет, не птица, это был золотистый дракон, озаренный лучами яркого солнца. Откуда-то пришла мысль, что это Дракон Времени… Внезапно черная тень упала на землю, затуманив прозрачную глубину хрустальных озер. Поникли травы и поблекли цветы. Мрачное багровое пламя поднялось до небес, поглотив солнце, и гордый золотой дракон с опаленными крыльями, гневно крича, рухнул вниз…
- Вставай, Филгор! – донесся издалека знакомый голос. – А то весь день проспишь…
Открыв глаза, Филгор увидел над собой озабоченное лицо склонившегося над ним Мелькора.
- Ишь, разоспался! – с деланной строгостью проворчал старец, но в глазах его лучилась доброта. – Подымайся, нечего мне тут лежанку протаптывать…
Филгор легко вскочил на ноги, словно спал не несколько часов, а целые сутки. Усталости не было ни капельки. Выбежав на поляну, он первым делом проделал несколько упражнений с мечом, а затем поплескался в чаше с родниковой водой, громко фыркая от удовольствия.
Вернувшись в дом, альфарец обнаружил на столе тарелки с едой и деревянную чашку с вчерашним искрящимся напитком. Аппетит был на славу, поэтому он быстро справился с завтраком и выжидательно посмотрел на Мелькора.
- Ну что, готов? – спросил его старец.
- К чему?
- К тому, чего ты уже давно стремишься познать.
- Но-о… я не понимаю… - замялся Филгор.
- А тут и понимать нечего! – прервал его Мелькор. – Ты ведь со своими молодцами не зря здесь очутился, верно? По всему Вальгарду такая смута поднялась, что и до вашего Дальнего леса докатилась. Значит, пришли вы сюда, чтобы нечисти противостоять! Так?
Филгор только кивнул в ответ.
- А чтоб справиться с этими порождениями Повелителя тьмы, одних мечей да луков маловато будет… Тут нужна магия… да не простая, а боевая магия эльфов!
Филгор радостно подался вперед.
- Мелькор, ты обучишь меня? – воскликнул он.
Но старец отрицательно покачал головой и тихо ответил:
- Я тебя ничему обучить не могу, да и если бы даже мог, то все равно на это потребовались бы годы, а их у нас нет! Враг уже стоит на подступах, и промедление смерти подобно!
- Значит, все напрасно?.. – Филгор грустно опустил голову.
- Что ж это ты раньше времени духом падаешь?! – сердито прикрикнул на него Мелькор. – Я-то тебя обучить не могу, но ты сам можешь постичь тайны боевой магии! Если, конечно, постараешься…
Филгор с надеждой поднял на старца глаза.
- Как же это сделать?
- А ты погоди, не спеши. Вот сейчас сперва приберемся маленько, а потом и за дело возьмемся. Спешка – она, знаешь, только при ловле блох нужна…
Мелькор одним движением ловко убрал со стола посуду и отнес ее в кладовку. После этого он направился к своей кровати, на которую, судя по нетронутой постели, так и не прилег, и вытащил из-под нее небольшой сундучок, окованный медными пластинами в форме цветков лилии. Открыв его, Мелькор достал изнутри каменную плиту в форме книги и положил ее на стол.
- Вот…
- Что это? – спросил Филгор, удивленно глядя на каменную плиту.
- Книга боевой магии эльфов!
- Какая же это книга? – еще больше удивился Филгор. – Это же самый обыкновенный камень…
- А ты присмотрись повнимательнее, - посоветовал Мелькор. – Глядишь, и увидишь чего…
Филгор с недоверием наклонился поближе к каменной плите и принялся ее тщательно рассматривать со всех сторон. Формой плита очень напоминала толстую книгу, но и только.
"Может быть это каменная шкатулка в которой хранится книга?" –мелькнула мысль. Но нигде с боков не было видно страниц или хотя бы щели, в которую можно было бы просунуть нож и попытаться открыть. Разве что на верхней поверхности плиты просматривался какой-то смутный узор, напоминающий неизвестные буквы… Но нет, скорее всего это был обычный узор камня.
Филгор осторожно коснулся холодной поверхности плиты рукой. В то же мгновение что-то неуловимо изменилось. Узор посветлел и стал постепенно четче проступать, складываясь в какие-то загадочные символы. Холод камня ушел, и внезапно альфарец ощутил под ладонью шершавую поверхность кожаного переплета.
Не веря своим глазам, Филгор смотрел на стол – перед ним вместо каменной плиты лежала древняя книга, на верхней крышке которой мягко светились замысловатые символы.
- Я так и думал! – удовлетворенно крякнул Мелькор. – В тебе течет кровь Перворожденных!
Филгор с удивлением посмотрел на старца.
- О чем ты говоришь? С чего ты это взял?
- А разве сам не видишь?! – Мелькор ткнул пальцем в фолиант. – Это Книга боевой магии эльфов. На ней заклятье камня, которое может снять лишь тот, в ком течет кровь Перворожденных! Ты прикоснулся к каменной поверхности, и книга почувствовала в тебе того, перед кем обязана раскрыться.
Филгор еще раз недоверчиво провел рукой по переплету, и непонятные символы вспыхнули огневым блеском. Тогда альфарец осторожно открыл книгу. Страницы были сплошь покрыты символами и какими-то чертежами.
- Что это за буквы такие странные? – задумчиво пробормотал Филгор. – Они кажутся мне знакомыми, но я уверен, что никогда раньше не видел их…
Мелькор загадочно усмехнулся в белоснежные усы и, опустив руку на плечо альфарца, мягко потрепал его.
- Мальчик мой, ты подсознательно чувствуешь притягательность этих букв. На самом деле это эльфийские руны, и твоя кровь, в которой есть эльфийская, узнала их…
- Послушай, Мелькор, ты все время говоришь: эльфийская кровь, эльфийская кровь… но ведь я не эльф! Откуда же у меня в жилах возьмется их кровь?
Старец лишь улыбнулся и ответил вопросом на вопрос:
- А кто такие альфарцы, как ты думаешь?
- Ну… наше племя с давних пор обитает в Дальнем лесе… Мы – следопыты и некоторые из нас обладают зачатками простой магии… Истоков нашего племени я не знаю, поскольку летописей не сохранилось…
- Они не могли сохраниться, потому что их не было…
Мелькор потеребил бороду, пытливо глядя на замершего в ожидании Филгора, а затем продолжил:
- Когда-то давно, когда еще эльфы обитали в этих краях, они дружили с людьми. Иногда некоторые из эльфов-воинов связывали свои судьбы с судьбами простых смертных… от этих браков рождались дети, которые дали начало племени альфарцев. О том, откуда в твоих жилах течет эльфийская кровь, наверное, могла бы рассказать твоя прапрабабушка… Но Книга боевой магии не могла ошибиться! Раз она открылась под твоей рукой, значит, ты достоин ее познать…
Филгор потрясенно взирал на старца, не в силах произнести ни слова. Он даже и в мыслях своих не помышлял о том, что является наследником эльфов. Однако, чем же иным можно было объяснить то, что произошло?!
- К сожалению, я не умею читать руны, - вздохнул Филгор. – Но, даже если бы и умел, то все равно на изучение всех премудростей, описанных в этой книге, понадобилось бы по меньшей мере несколько лет…
- А ты не торопись с выводами прежде времени... Попробуй читать ее не глазами, а внутренним зрением - душой.
- Я не понимаю…
Мелькор сел за стол напротив альфарца и стал терпеливо объяснять:
- Для начала опусти руки на книгу и закрой глаза. Потом постарайся отключиться от окружающего. Когда почувствуешь, что все твои мысли сосредоточились на книге, попытайся в нее войти. Ну а дальше – по обстоятельствам…
С сомнением положив ладони на верхнюю крышку книги, Филгор закрыл глаза замер в ожидании. Постепенно окружающие звуки становились глуше и тише, словно отдаляясь. В темноте послышался легкий шелест, словно весенний ветерок прикоснулся к молодым листьям, а впереди вспыхнул огонек. Филгор неуверенно двинулся к нему. Он ничего не видел в окружающей темноте, лишь ощущал под ногами какой-то мягкий ковер. Единственным источником света была искорка, которая приближалась быстрее и быстрее, постепенно принимая очертания пылающих рун, написанных на тяжелых каменных вратах.
Приблизившись вплотную, Филгор увидел привратника. И хотя альфарец никогда прежде не встречал таких созданий, он почему-то сразу понял, что это лесной дух. Привратник был чем-то средним между человеком и деревом. Его строгие темные глаза требовательно вперились в Филгора, словно пытаясь проникнуть прямо в душу. Космы волос, напоминающие узколистные побеги молодого тростника, стояли дыбом, придавая лесному духу угрожающий вид. На морщинистой коже лица, более всего походившей на кору древнего дуба, не дрогнул ни один мускул, но привратник поднял руку и медленно провел ладонью по пылающим рунам. Язычки пламени с жадностью лизали его узловатые пальцы, тем не менее, не причиняя вреда.
Словно почувствовав, что его приглашают сделать то же самое, Филгор тоже провел ладонью по рунам. Он ожидал ощутить жар огня, даже боль ожога, но ничего этого не произошло. Огонь лизнул его пальцы и послушно опал, словно собачонка, признавшая хозяина. Руны заискрились хрустальным блеском, и, когда ворота медленно распахнулись, Филгор шагнул внутрь.
Здесь возвышались замысловатые строения самых причудливых, а порой и невероятных форм. Это были древние пирамиды и кубы из темного растрескавшегося камня, сквозь трещины которых пробивались языки оранжевого пламени. Огромные каменные шары медленно катились по узкой светящейся полосе, уходящей за горизонт; многогранные фигуры, утыканные длинными зелеными шипами, плавали в воздухе. И еще множество всевозможных непонятных предметов окружали Филгора со всех сторон. В вышине скользили золотистые драконы, похожие на того, которого альфарец видел во сне.
Над всем этим стоял очень низкий рокочущий гул. Когда Филгор прислушался к нему, то понял, что это был голос, читающий нараспев какие-то, казалось, бессмысленные слова. Словно завороженный этим голосом, Филгор замер на месте. Ему показалось, что все предметы начали постепенно ускорять свое движение. Одновременно с этим голос стал повышаться, приобретая обычный человеческий тембр.
Все вокруг вращалось быстрее и быстрее. Голос безостановочно повышался и ускорялся, пока не превратился в тонкий пронзительный визг. Вращение предметов слилось в сверкающую сферу, замкнувшую в себе альфарца. Неожиданно она взорвалась ослепительными раскаленными брызгами, впившимися в Филгора, и он закричал от нестерпимой боли, проваливаясь в огнедышащую пропасть…
Чувствуя ноющую ломоту в истерзанном теле, Филгор с трудом разлепил свинцовые веки. За окном было темно, очевидно, уже наступила ночь. В комнате горели светильники. В ушах все еще стоял невыносимый визг, голова раскалывалась от боли. Осторожно повернув голову набок, альфарец обнаружил, что лежит на кровати Мелькора. Сам старец что-то делал у стола.
Услышав слабый стон, Мелькор оглянулся и приветливо улыбнулся:
- Пришел в себя? Ну не волнуйся, сейчас все пройдет…
Он взял со стола большую кружку и поднес ее к губам Филгора.
- Выпей, это поможет тебе восстановить силы.
Филгор слабой рукой взял кружку и начал пить искристый напиток, чувствуя, как силы вновь возвращаются к нему. В голове прояснилось, шум в ушах начал исчезать. Все еще опасаясь резких движений, альфарец сел на край кровати и опустил ноги на пол.
- Что это было, Мелькор? – спросил он. – И почему у меня ничего не получилось с Книгой боевой магии.
- А с чего ты взял, что ничего не получилось?
- Потому что я не понял ни одного слова... – с горечью ответил Филгор. - Я вообще ничего не понял и не запомнил даже то, что видел – в памяти остались лишь какие-то смутные обрывочные видения…
Слушая альфарца, Мелькор кивал головой, а на губах его играла довольная улыбка. Когда Филгор замолчал, старец хитро прищурился и произнес:
- На самом деле ты прошел обучение и, как мне кажется, весьма успешно… по крайней мере книга снова превратилась в каменную плиту. Это говорит о том, что обучение завершено.
На столе лежала книга, вернее там вновь лежала серая каменная плита, лишь по форме напоминающая книгу. Руны исчезли, и теперь верхняя поверхность матово отблескивала, как обычный полированный камень.
Филгор с недоверием перевел взгляд на улыбающегося старца.
- Почему же я ничего не помню? – спросил он.
- Потому что знания вошли в тебя сразу, и ты еще не можешь сознательно пользоваться ими. Но поверь мне: в нужный момент ты сделаешь все так, как нужно.
С этими словами Мелькор направился к дверям.
- Погоди! – окликнул его Филгор. – А как же...
Но он не успел закончить свой вопрос, потому что Мелькор неожиданно резко обернулся и быстро швырнул что-то в альфарца. Дальнейшее произошло настолько стремительно, что Филгор даже не успел понять. Его рука дернулась вверх, пальцы сами собой сложились в какую-то сложную фигуру и развернулись навстречу летящему камню. Раздался сухой треск, и на пол комнаты упала мелкая каменная крошка.
Филгор с недоумением смотрел то на эту крошку, то на старца, не понимая, что произошло. Наконец на его лице появилась неуверенная улыбка.
- Теперь понял?! – усмехнулся Мелькор. – Если бы ты знал заранее, то, возможно, у тебя ничего не получилось бы из-за сомнений. Но зато теперь ты убедился, что тайны боевой магии эльфов уже в тебе, и они тебя не подведут в нужный момент…
Собрав поздний ужин, Мелькор и Филгор уселись за стол. Они проговорили почти до самого утра. Много интересного поведал старец о давно ушедших днях, о временах расцвета Малурии, о легендарном короле – Элаборе Светлоликом. Говорили и о тех созданиях, что копили свою силу в Потерянном крае, о черных жрецах из заморья.
Филгор рассказал о своем видении, в котором ему пригрезился рыцарь в серебряных доспехах, сопровождаемый необычным волком. В свою очередь Мелькор растолковал альфарцу его видение, а заодно и рассказал о том, что таинственный рыцарь – знаменитый вальгардский мечник Аргнар, по прозвищу Странник…
Отдых был коротким. На рассвете Мелькор провел Филгора по скоростной тропе до лесного поселка, в котором несколько дней назад произошла битва с чудовищем.
Простившись на опушке, Мелькор и Филгор обнялись, как старые друзья. По каким-то причинам старец старался не появляться в поселке. Очевидно, он сам себя присудил к добровольному изгнанию. И, хотя Мелькор и отнекивался, но Филгор был уверен, что легендарный Повелитель Времени и Мелькор – одно и то же лицо. Величайший маг прошедших веков избрал для себя в наказание отшельничество и появлялся вблизи поселений лишь в случае крайней опасности.
Отдохнувший отряд альфарцев выступил в поход к Охранным холмам, где по предсказанию Филгора должна была произойти встреча со Странником. Впереди был долгий путь.

Аргнар осторожно двигался по самому краю предательской сланцевой осыпи. Мелкие камешки с тихим шорохом осыпались вниз, грозя в любую секунду вызвать оползневую лавину.
Рип остался охранять тропу у развилки. Там стояла тишина, и Аргнар был спокоен, он знал, что волк не пропустит никого, по крайней мере без шума. За время совместных скитаний по землям Вальгарда он ни разу не подвел Аргнара.
Одноглазый с Муридом ожидали их возвращения в походном лагере, который разбили на восточном склоне Охранных холмов. Место там было пустынное, Обходной путь пролегал вдалеке – лиг за двадцать, поэтому никто из случайных путников не мог здесь появиться. В нынешние времена к Охранным холмам и калачом никого не заманишь, особенно после таинственного и жуткого происшествия с обитателями замка благородного барона Греттира.
Гилбер порывался пойти в разведку вместе со Странником, но тот мягко отказал. Во-первых, Мурида нельзя было оставлять без присмотра, а во-вторых, отважный Гилбер при всех своих достоинствах был слишком шумным, а в разведывательной вылазке это никуда не годилось. Кроме того, нужно было позаботиться о лошадях и приготовить ужин.
Сухой лес хранил тревожное молчание. Ничто не двигалось, даже слабый ветерок не шевелил высохшие колосья травы. Лишь далеко внизу, у самого подножия Охранных холмов лениво и беззвучно клубился непроницаемый густой туман. Он казался живым – медленно вспучиваясь тяжелыми клубами, туман цеплялся за нижние ветви искореженных деревьев, словно пытаясь подтянуться на них и взобраться выше по склону, но всякий раз обессилено опадал и вновь начинал все сначала. В этих судорожных движениях ощущалась какая-то неосмысленная целеустремленность, словно некое неповоротливое чудище пыталось выбраться из своего укрывища на простор, но под тяжестью собственного веса не могло преодолеть преграду.
Да, здесь явно ощущалось незримое присутствие магических, а вернее – колдовских сил и, судя по всему, весьма могущественных. Ведь не зря в округе не было слышно птичьих голосов, даже мыши-полевки и те не сновали в сухой траве.
Аргнар остановился, ощутив где-то впереди смутную угрозу. Перстень – подарок Одноглазого ощутимо потеплел, а это был верный признак приближения чего-то, связанного с темными силами. Затаив дыхание, Аргнар старательно вслушивался, но ни единого звука не донеслось оттуда, куда он направлялся, хотя что-то там явно было. Зато сзади раздалось приглушенное рычание Рипа, затем треск ветвей и леденящий вой какого-то существа.
Не раздумывая, Аргнар ринулся обратно, стремясь поспеть на выручку волку. Он не знал, с кем или с чем схватился Рип, но был твердо уверен, что у развилки произошло столкновение с неведомым врагом. И если Рип нарушил молчание, то на это были весьма весомые причины.
Огромное многоногое существо, отдаленно напоминающее гигантскую сороконожку, выперло на середину тропы и, уставившись на волка четырьмя пучками фасеточных глаз, медленно двинулось к нему, на ходу выдвигая из межпластинчатых складок суставчатые лапы, заканчивающиеся узкими зубчатыми клешнями. Это кошмарное создание, покрытое короткой жесткой щетиной, даже ни на мгновение не остановилось, чтобы оценить вероятного противника. Оно просто тупо перло на него всей своей массой, и волк в последний момент все же отпрыгнул в сторону. Увернувшись от щелкнувших клешней, он прыгнул на спину противника и попытался впиться клыками в загривок врага. Но его клыки лишь скользнули по пластинчатому панцирю, срезая бурую щетину. Сороконожка неожиданно сноровисто развернулась, едва не ухватив одной из клешней Рипа, но в этот момент подоспел Аргнар. Он со всей силы ударил мечом, стремясь попасть в то место, где голова кошмарного создания должна была соединяться с туловищем.
Какова бы ни была прочность хитинового панциря чудища, но Шер пропорол его, словно обычное грубое полотно. Уродливая голова отвалилась в сторону, судорожно дергая челюстями, но туловище, казалось, продолжало жить собственной жизнью. Оно двигалось прямо на волка, словно видело его. Рип прыгнул влево, и обезглавленное чудище, не обращая внимания на человека, повернуло за волком – это было невероятно.
Аргнар снова нанес сокрушительный удар, почти развалив многоногое существо пополам, но и тогда оно все еще пыталось дотянуться до противника, бессмысленно щелкая клешнями во все стороны. Изумленный Аргнар предусмотрительно отступил в сторону, чтобы не попасть под удар. Он остановился, с изумлением наблюдая за невероятным существом. Рип уселся, было у его ног, но неожиданно быстро завертел головой во все стороны и хрипло зарычал. Шерсть на его загривке встала дыбом.
И тут со всех сторон полезли твари – одна другой невероятнее: какие-то вздувшиеся кожаные мешки с извивающимися щупальцами, крабовидные создания на лошадиных ногах, ящероподобные двуногие уроды... Им не было видно конца. Все это кошмарное сонмище одновременно поперло на Аргнара и Рипа, охватив их смертельным кольцом, в котором не было ни малейшей лазейки. Какова бы ни была мощь Шера и ловкость Аргнара, устоять против этого сонмища жутких созданий было просто невозможно. Уже понимая бесполезность битвы, Аргнар двумя руками перехватил рукоять меча, готовясь подороже продать свою жизнь и жизнь боевого товарища.
Рип сжался как пружина и прыгнул на громадную жабу с кривыми клыками в широкой пасти. Но еще до того, как он долетел до цели, две стрелы пронзили оба выпуклых глаза чудовища, и оно с оглушающим визгом заметалось из стороны в сторону, давя и калеча других монстров помельче.
Разя мечом направо и налево, Аргнар краем глаза заметил каких-то людей, появившихся в тылу чудовищ. Они напали на монстров молча, и те не сразу успели сообразить, что произошло. А когда чудовища все же осознали, что появился новый противник, дело было уже практически сделано – основная масса жутких созданий была убита, а тех немногих, что еще оставались в живых, неизвестные воины взяли в кольцо и добивали из луков и арбалетов.
Аргнар медленно опустил меч и огляделся по сторонам. Рип стоял чуть поодаль, внимательно наблюдая за незнакомцами, довершавшими побоище. Один из них что-то сказал своим товарищам и направился к Аргнару.
Рип сперва, было, предостерегающе рыкнул на него, но сразу как-то смущенно примолк и опустился на землю, хотя настороженных глаз с незнакомца не сводил.
- Спасибо за помощь, - просто сказал Аргнар, протягивая незнакомцу ладонь. – Если б не вы, то нас бы уже не было в живых...
Стройный воин ответил рукопожатием и, внимательно глядя в глаза Аргнару, спросил:
- Ты ведь Странник, не так ли?
- Да, но прости, незнакомец, откуда ты меня знаешь, если мы с тобой прежде никогда не встречались?
- Не встречались, это правда, но встреча наша не случайна.
Аргнар удивленно вскинул бровь. Меньше всего он ожидал помощи от кого-нибудь в данный момент, а тем более не ожидал встречи с людьми в гиблом Сухом лесу.
- Кто ты? – спросил он незнакомца.
- Филгор... я командую этим отрядом.
- Альфарец, судя по имени? – еще больше удивился Аргнар. – Каким ветром занесло вас в эти безлюдные края?
- Мы искали именно тебя, - ответил Филгор. – Я использовал некоторые магические заклинания моего племени, чтобы определить твое местонахождения, а когда мы пришли сюда, то обнаружили твои следы на восточном склоне Сторожевых холмов. Эти следы вели в Потерянный край. Мы пошли по ним и, к счастью, вовремя поспели. Кстати, там внизу расположен небольшой лагерь, в котором находятся лошади и двое мужчин. Как я понимаю, это твои спутники?
- Они ждут моего возвращения.
- Хорошо, что мы не спустились в лагерь, а сразу пошли по твоим следам – успели в самый разгар!
- Да уж, если б не вы...
Аргнар хмуро посмотрел на утыканные стрелами туши кошмарных чудовищ и качнул головой.
- Как бы там ни было – отныне я твой должник! – произнес он. – Но зачем вы меня искали?
- Об этом мы поговорим чуть позже, но поверь: мы пришли сюда не просто так – мы хотим помочь тебе освободить земли Вальгарда от зла.
- Ладно, - решил Аргнар. – Поскольку сегодня уже все равно толку не будет, то лучше вернемся в лагерь. Скоро вечер, а мне идти дальше на берег Междуречья по ночной темени не очень хочется. Да и поговорить нам, судя по всему, есть о чем.
На том и порешили. Собрав стрелы и проверив окрестности на тот случай, если вдруг там притаились другие чудища, отряд альфарцев вместе с Аргнаром и Рипом, который, тем не менее, старался держаться особняком, отправились в обратный путь.
Аргнар бросил через плечо последний взгляд на рваную проплешину в пелене седого тумана, укрывающего загадочную долину Междуречья. Там, лигах в трех в разрывах виднелась мутная поверхность свинцово-серого Мертвого озера. Даже легкая зыбь не тревожила его мрачную гладь, словно и ветер страшился залетать в эти края.
Пологий спуск от седловины межхолмья шел к восточному подножию Охранных холмов, у которого расположились лагерем Одноглазый и Мурид. Глядя из-под ладони козырьком на приближающийся со стороны Потерянного края неизвестный отряд, Одноглазый бросил встревоженный взгляд на чародея, который и сам с любопытством пялился на приближающихся, и потянулся, было, за оружием. Но заметив, что Странник спокойно идет впереди рядом со стройным воином в одежде следопытов северного побережья, немного успокоился, хотя незаметным движением проверил, легко ли вынимается из ножен меч.
Первым подошел волк. Проходя мимо костра, у которого устроился Мурид, Рип недобро покосился на него и глухо рыкнул.
- Вишь, и волк тоже тебя не любит! – криво ухмыльнулся Одноглазый. – Даже животина чувствует твое гнилое нутро. Эх, будь бы моя воля…
Но он не договорил, потому что как раз в это время подошли вновь прибывшие. Одноглазый повернулся к ним, не заметив, как злобно сверкнули из-под насупленных бровей глазки бывшего узурпатора.
- Знакомьтесь, – представил прибывших Аргнар. – Это – Филгор и его товарищи. Они спасли нас с Рипом в Сухом лесу от тварей, пришедших из Междуречья… а это – Гилбер, по прозвищу Одноглазый.
- А кто тот, другой достойный человек, что сидит у костра? – поинтересовался Филгор, кивнув в сторону Мурида, опустившего голову и наблюдавшего за происходящим исподлобья.
- Гм-м… достойный… - Аргнар с сомнением качнул головой, словно отгоняя какие-то назойливые мысли. – Это бывший советник герцога, бывший придворный чародей и бывший самозванец-узурпатор – Мурид! Слыхал о таком?
Филгор растерянно посмотрел на поникшего Мурида, а затем на Странника, - уж не шутит ли он. Нет, Странник выглядел серьезным.
- Слышал, конечно же… - осторожно ответил альфарец. – Молва о нем дошла и до наших краев. Но скажи мне: что здесь делает этот человек? Как он оказался вместе с тобой?
- Это долгая история, - ответил Аргнар. – А в двух словах могу ответить: Мурид сам пал жертвой собственных интриг. Он подготовил вторжение чау-гарцев, совершил государственный переворот, заключил позорный союз между Форваном и его исконным недругом – королевством Эрденех. Но черные жрецы более не нуждаются в его услугах и поэтому отправили Мурида и герцога Хэдмира с сыном в Потерянный край… На Малурийском тракте Одноглазый с товарищами перебил черноплащников и освободил законного правителя Форвана. А Мурида хотели вздернуть на придорожном дереве, да он, хитрая бестия, выкрутился, пообещав открыть тайные замыслы жрецов Повелителя тьмы. Вот так он и оказался в нашем отряде… А что привело сюда вас, и почему вы искали именно меня?
- Судя по всему, мы здесь по той же причине, что и ты, – уклончиво ответил Филгор. – А почему искали тебя… об этом поговорим чуть позже.
- Как знаешь… - пожал плечами Аргнар. – В таком случае пора ужинать. Скоро солнце сядет, а жечь костры в этой местности ночью, честно говоря, мне почему-то не очень хочется.
Дичи в этих местах не водилось – вся живность, словно ощущая гиблость Потерянного края, давным-давно ушла из округи подальше. Поэтому на охоту нечего было и рассчитывать. Но альфарцы принесли с собой косулю, которую подстрелили еще день назад. Головни в костре, благодаря стараниям Одноглазого, дышали жаром. Разделанную тушу водрузили на вертел, и через некоторое время по временному лагерю поплыл аппетитный запах жареной дичи.
Медновато-тусклый диск солнца висел уже над самыми вершинами безжизненных голых холмов, погруженных в летаргическую спячку. Вот-вот он должен был окончательно скрыться за грядой холмов, уступая свое место на небосводе ночной хозяйке. Вокруг была безжизненная пустота, не нарушаемая ни единым звуком, кроме тех, которые стояли в лагере.
Присев чуть в стороне от остальных на камнях, Аргнар и Филгор завели неторопливую беседу. Неосознанно подчиняясь интуиции, Аргнар в основных чертах рассказал альфарцу почти все о том, что с ним происходило за последнее время, а также о злобных замыслах черных жрецов. Напоследок он поделился своими собственными планам. Умолчал лишь о том, что счел сугубо личным, сокровенным.
Со своей стороны Филгор поведал ему свою историю и поделился теми сведениями, которые получил от Мелькора.
Пока они беседовали, подоспел ужин. Расположившись вокруг кострища, уже начавшего подергиваться пеплом, все принялись за трапезу. По кругу пустили несколько фляг, наполненных легким красным вином, каждый глоток которого, казалось, приободрял и возвращал силы.
Получив свой кусок жареной дичи, Мурид молча отошел в сторону и устроился на небольшом пятачке земли, словно кольцом, окруженном невысокими валунами. Он сидел, методично пережевывая мясо, и неотрывно смотрел в одну точку, лишь изредка бросая настороженные взгляды в сторону альфарцев.
После ужина выставили дозорных, и кое-кто уже принялся готовиться ко сну.
Альфарцы шутили, о чем-то беседуя между собой и проверяя по привычке оружие, потому что завтра решено было произвести осторожную разведочную вылазку в Малурию.
Жизнерадостный Гилбер уже скалил зубы в окружении альфарских следопытов, рассказывая очередную байку из армейской жизни – он всегда умел находить компанию.
Аргнар прилег в сторонке на дорожном плаще и прикрыл глаза.
Рип, как тень, скользнув по лагерю, исчез за камнями – очевидно, отправился куда-то по своим волчьим делам.
Сидя на плоском сером камне по другую сторону костра, Филгор украдкой наблюдал за Муридом. Что-то в поведении бывшего советника тревожило альфарца, не давало ему покоя. Вроде бы Мурид ничего не делал, а наоборот - притворялся совершенно равнодушным к тому, что происходило вокруг него, но Филгор знал, что это притворство. Он ощущал удушающие волны злобы, исходившие от мыслей чародея.
Очень осторожно, чтобы не спугнуть Мурида, который тоже был знаком с магией не понаслышке, Филгор сплел заклинание проникновения в чужие мысли и начал слушать.
Вначале это было всего лишь какое-то неразборчивое бормотание. Но постепенно заклинание стало набирать силу, и мысли бывшего чародея зазвучали четче.
"Как же так? Откуда взялись эти ненавистные альфарцы, и зачем они здесь?! Они мне могут поломать все планы… Особенно этот их предводитель… ишь, как глазищами-то рыщет! Одно слово – эльфийский ублюдок… Ну, ничего, мне бы только заманить Странника одного в крепость Асдар или в любое другое укромное место, где никто не помешает… Так, чтобы мы остались с ним с глазу на глаз. Всего лишь один точный удар кинжалом под лопатку – и перстень будет мой, а я уж знаю, как с ним поступить… Тогда ни жрецы Ярида и никто другой мне не будут страшны… Рано, ох, рано списали они меня со счетов!"
Не сдержавшись, Филгор с явным отвращением посмотрел прямо на Мурида, и тот сразу заподозрил что-то неладное. В его маленьких глазках мелькнул испуг, и Мурид тотчас опустил взгляд на землю, словно обнаружив там нечто весьма любопытное. Но это было лишь притворство. Филгор продолжал четко слышать все его мысли.
"И чего этот альфарец так на меня уставился, словно мысли мои читает?.. А что если и вправду… читает?!"
Филгор ощутил быстро брошенное чародеем проверочное заклинание, но уже не успел закрыть свое подсознание, и понял, что Мурид обнаружил его присутствие в своих мыслях. Тотчас возникла мутная непроницаемая стена – коварный чародей понял свою оплошность и мгновенно поставил защиту. Однако внешне он не подал вида, продолжая что-то сосредоточенно рассматривать у своих ног на земле.
Деланно потянувшись, Филгор встал со своего места и подошел к одному из альфарцев, который полировал на точильном камне наконечники арбалетных стрел. Перекинувшись с ним несколькими ничего не значащими фразами и осторожно скосив глаз в сторону оставшегося у костра чародея, Филгор не заметил ничего подозрительного. Скорее всего наоборот: Мурид вроде бы успокоился и уже устроился отдыхать на маленьком пятачке между камнями, накрывшись с головой плащом. Тогда альфарец шагнул к Аргнару и, присев на корточки, осторожно прикоснулся к плечу спящего воина.
Словно и не он только что спал – Странник мгновенно сел и настороженно глянул на Филгора.
- Что случилось?
- Пока еще ничего, - ответил альфарец. – Но может случиться…
- Говори яснее! – попросил Странник. – В чем дело?
Филгор молча ткнул пальцем в сторону муридовой лежки.
- Ты что-то заметил подозрительное? – насторожился Странник.
- Мне удалось подслушать мысли Мурида. – шепотом ответил альфарец. – Этот злодей замышляет погубить тебя и зачем-то овладеть перстнем, который ты носишь на пальце. Если я правильно понял, этот перстень не простой…
При этих словах Филгор внимательно посмотрел на перстень и вздрогнул от неожиданности, он сразу узнал по описанию Мелькора легендарный Драконий глаз. От природы чувствительный к магии, альфарец уловил в глубине камня какое-то медленное движение, не заметное для обычного глаза.
- Вот оно в чем дело! – прошептал потрясенный Филгор. – Это же…
Но Аргнар не дал ему закончить, взглядом приказав молчать.
- Я знаю. Но совсем не обязательно, чтобы об этом знали все. – Твердо сказал он. А с Муридом мы сейчас поговорим…
Аргнар пружинисто поднялся на ноги и шагнул к спящему чародею. Вынув кинжал из ножен, Филгор последовал за ним.
Плащ Мурида возвышался над камнями бесформенным горбом. Из-под него не доносилось ни одного звука.
- Затаился мерзавец! – произнес Аргнар, наклоняясь и одним резким движением срывая с Мурида плащ.
Под плащом никого не было. Вместо грузного тела чародея на земле лежали собранные в кучу камни и походный мешок с теплыми вещами. Сам чародей исчез, словно провалился сквозь землю.
Заинтересовавшись происходящим, Одноглазый подошел поближе и изумленно уставился на кучу камней.
- А куда подевался этот гаденыш? – растерянно пробормотал здоровяк. – Совсем недавно я его видел на этом самом месте…
- Смылся… - ответил Аргнар. – Филгору удалось проникнуть в его черные замыслы, и, по всей видимости, чародей понял, что его раскрыли и решил сбежать.
- Эх, говорил же я, что надобно было его вздернуть на первой попавшейся осине, а еще лучше – посадить на кол! – с сожалением воскликнул Одноглазый. – Однако еще не поздно все исправить. Он не мог далеко уйти – кругом голая степь, а впереди Потерянный край…
Быстро оглянувшись по сторонам, все дружно посмотрели на склон Охранных холмов.
- Вот он! – торжествующе вскричал Гилбер. – У меня хоть и остался всего один глаз, но этого гада я и под землей разыщу!
На фоне вечернего неба, на котором уже робко проклюнулись первые ранние звезды, четко вырисовывалась темная фигура грузного человека, торопливо карабкающегося вверх по склону к седловине межхолмья. Оглянувшись вниз, он увидел, что его бегство уже замечено, и еще быстрее полез вперед.
- Врешь, гад! Не уйдешь! – прорычал Одноглазый и, выхватив меч, бросился в погоню.
Странник и Филгор последовали за ним. Еще не поняв, что произошло, отдыхавшие альфарцы вскочили на ноги и тоже присоединились к погоне, на ходу подготавливая к стрельбе луки и арбалеты.
Тем временем Мурид уже взобрался наверх, еще раз оглянулся и, с торжествующей ухмылкой погрозив кулаком преследователям, скрылся по ту сторону Охранных холмов.

Первым взбежав наверх, Одноглазый заскрежетал в ярости зубами – Мурид был уже далеко внизу. Едва ли не кубарем скатившись по западному склону к границе Сухого леса, чародей с треском вломился в кустарник, оставляя на изломанных ветках клочья своей одежды.
- Стой! – крикнул Аргнар, удерживая за руку Одноглазого, который уже собирался бежать вниз. – Лезть по вечерней поре в Сухой лес не самое лучшее решение…
- Так ведь уйдет же! – взревел здоровяк. – Как пить дать, уйдет! Надобно его изловить и повесить!
- Пусть уходит, - ответил Аргнар. – Что он может нам сделать? Да и куда ему идти, на ночь глядя? Наверняка Мурид затаится где-то в кустарнике до утра, а завтра мы его отыщем. Я не хочу понапрасну рисковать жизнями всего отряда…
- Извини меня, Странник, - прервал его подоспевший Филгор. – Но твой приятель прав. Если Мурид проберется во дворец Повелителя тьмы, то сможет рассказать о тебе и о Драконьем глазе, а заодно обо всех планах, связанных с походом за Огненной чашей…
- Что ты в таком случае предлагаешь?
- Мы пойдем по следам Мурида и отыщем его.
После минутного раздумья Аргнар решительно взмахнул рукой.
- Будь по-вашему!
Альфарцы-следопыты устремились вниз.
Изломанные ветки сухого кустарника четко указывали направление, в котором ушел беглец. Но, миновав колючие заросли, воины оказались среди искореженных сухих деревьев, покрытых морщинистыми лохмотьями полусгнившей коры. Кустарник закончился, а под ногами была лишь потрескавшаяся земля, на которой следы не отпечатывались.
Но альфарцы не зря слыли самыми искусными следопытами Вальгарда. Рассыпавшись во все стороны, они быстро отыскали следы по незаметным простому глазу приметам. Погоня возобновилась.
Сумерки стремительно густели. Вот-вот на землю должна была упасть темнота. Скрученные, искореженные последней предсмертной мукой, мертвые деревья перекрывали путь, словно помогая беглецу. Откуда-то появились пока еще редкие хлопья мутновато-белесого тумана, который медленно стелился по-над самой землей, жадно цепляясь за ноги преследователей. Постепенно этих хлопьев становилось все больше. Туман густел и поднимался выше.
Аргнар уже решил, было, прекратить погоню и возвращаться в лагерь, когда услышал впереди испуганный топот. Кто-то, не разбирая дороги, в панике ломился сквозь Сухой лес.
Это было то самое гиблое место, где Мерглу и его отряд, отправившиеся на поиски легендарных сокровищ Потерянного края, попали в лапы чудовищ Повелителя тьмы и сгинули все до единого. Но об этом преследователи не знали.
Аргнар бросился в туман на звук. За ним бежал Одноглазый и еще несколько альфарцев. Вскоре впереди в белесой пелене замаячил темный силуэт спины. Это был Мурид. Постоянно озираясь через плечо, он, едва не подвывая от страха, мчался вперед, не разбирая дороги.
Неожиданно мертвый сухостой кончился, и преследователи, выбежав на открытое пространство, остановились, как вкопанные.
В нескольких десятках шагов перед ними стоял Мурид. Но на этот раз он не был испуган. Наоборот - чародей смотрел на своих преследователей с наглой торжествующей ухмылкой. А за ним… за ним молчаливо застыла темная стена слуг Повелителя тьмы. В едином строю стояли темные фигуры, похожие на уродливых людей, горбатые ящеры на шести лапах, какие-то и вовсе немыслимые создания с клубками медленно извивающихся щупалец и многие другие чудища, которых и описать невозможно.
Сколько их было на самом деле, ответить было трудно, потому что из стены мутного тумана выступали только первые ряды вражьего войска, а дальше все скрывалось в белесой пелене.
- Мать честная! – только и смог выдохнуть Одноглазый, изумленно таращась на доселе невиданных им созданий.
Филгор же без долгих раздумий вскинул лук и выстрелил в чародея, целясь в его гнилое сердце. Однако стрела не долетела, преломившись о невидимый щит.
- Ха-ха… - язвительно произнес Мурид. – Что, не ожидал, эльфийский ублюдок?! На этой земле сила Черного камня защитит меня от любого оружия и, кстати, от твоей магии!
С этими словами он поднял над головой амулет в виде оскалившегося в кровожадной улыбке черепа с черным камнем во лбу. Затем чародей перевел взгляд на Аргнара и обратился к нему:
- А ты, Странник, мог бы занять вполне достойное место в рядах слуг Повелителя, но я знаю, что ты выбрал другой путь и не свернешь с него – ты надеешься спасти ничтожных людишек этого мира. Жаль… но я ничем не могу тебе помочь, ты сам свершил свой выбор!
Мурид картинно протянул руку в направлении альфарцев и повелительно прорычал:
- Взять их, и желательно живыми! Думаю, что нашему Повелителю понравятся такие подарки – лучший меч Вальгарда и потомки эльфов. Он позабавляется их бренными телами и хлипкими душонками…
Темная масса вражеского воинства качнулась вперед. Альфарцы дружно дали залп из луков и арбалетов, целясь в Мурида. Но он пропал втуне, потому что все стрелы ушли вкривь и вкось, поражая тварей из армии Тьмы, но ни одна из них не долетела до Мурида, который стоял, скрестив руки и злорадно ухмыляясь.
- Нам нужно уходить! – крикнул Филгор. – Слишком много тварей, с которыми мы не сможем справиться, потому что нас мало. К тому же мы ничего не можем сделать с Муридом, очевидно, ему и в самом деле помогает колдовской амулет!
Уже понимая всю безрассудность их попытки, Аргнар начал пятиться, отбиваясь мечом от наседающих со всех сторон чудовищ. И тут случилось совершенно неожиданное – в рядах противников стремительно мелькнула серая тень и бросилась прямо на грудь Мурида.
Это был Рип. Вернувшись в лагерь из своей безрезультатной вылазки в степь, он обнаружил всего лишь несколько встревоженных альфарцев, которые охраняли стоянку. Тогда, не долго думая, волк отправился по следам Аргнара и поспел в самый разгар.
Никем не замеченный, Рип прошмыгнул под лапами монстров и прыгнул на грудь черного чародея, не ожидавшего нападения. Волку не нравился Мурид, мало того, где-то подсознательно он ощущал к чародею ненависть, очень схожую с той, которую он питал к рыжим карликам Обманных гор.
Клыки волка с хрустом вошли в горло Мурида и вырвали его.
Хрипло булькнув и так еще и не осознав произошедшего, бывший узурпатор с бессмысленным выражением глаз медленно осел, завалился набок и рухнул на землю. Несколько раз судорожно дернувшись, его тело последний раз выгнулось дугой и замерло без движений. Так бесславно и никчемно закончил свой темный путь по жизни Мурид.
Несколько монстров кинулось к волку, но он уже отпрыгнул в сторону и, изворачиваясь ужом, проскользнул под лапами неповоротливых чудовищ.
- Дело сделано! – воскликнул Филгор.
Он отбивался от наседающих на него с двух сторон чудищ мечом. В такой тесноте стрелы были бесполезны, да и времени на перезарядку арбалетов тоже не оставалось, поэтому все альфарцы сражались мечами. Некоторые из следопытов уже получили ранения. Так не могло долго продолжаться. Прислужников Повелителя тьмы было чересчур много, а из белесого тумана выступали их новые ряды. Чудища теснили альфарцев, с трудом сдерживающих их наступление.
- Уходим, пока эти твари не обошли нас с боков! – прокричал Аргнар, отсекая щупальца очередного головоногого чудовища.
Филгор издал какой-то условный свист, и альфарцы одновременно отпрянули назад. Тотчас они взялись за луки и встретили кинувшихся за ними в погоню монстров дружным залпом. Передние туши, утыканные стрелами, как ежи иглами, повалились на землю, образовав завал. На какой-то миг это задержало преследователей.
- Бежим! – крикнул Филгор.
Воспользовавшись замешательством врагов, альфарцы бросились в омертвелые дебри Сухого леса, стремясь оторваться от погони и побыстрее добраться до седловины Охранных холмов. Позади них с громким треском, сопровождаемым низким хриплым рыком, продирались сквозь сухостой разъяренные чудовища.
Бледная блеклая луна заливала болезненным цветом землю, отбрасывая от стволов деревьев призрачные кривые тени. Пелена липкого тумана, словно живая, цеплялась за ноги, забивалась в легкие, мешая дышать. Подыматься по косогору, усеянному камнями, и петлять среди покореженных сухих деревьев, постоянно оглядываясь назад и стреляя в наиболее ретивых преследователей, было непросто. Вслед беглецам с мерзким шипением и пощелкиванием летели белесые канаты липкой паутины. Но сухие деревья мешали преследователям так же, как и альфарцам.
- Нам нужно будет сразу уходить из лагеря. – прохрипел на ходу Аргнар. – Эти твари не оставят нас в покое…
- Я пошлю кого-нибудь вперед, чтобы предупредить оставшихся в лагере товарищей. – откликнулся Филгор.
Он что-то крикнул на ходу одному из следопытов и тот, закинув лук за плечо, наддал ходу и вскоре скрылся далеко впереди.
Наконец Сухой лес закончился, а вместе с ним и мутный туман. Он словно не решался выползать на открытое пространство. Взбежав на вершину холма, альфарцы растянулись в цепь и изготовили для стрельбы луки.
В сумрачной пелене между деревьями двигались смутные уродливые силуэты. Слышалось глухое ворчание, угрожающее шипение и причмокивание, но за пределы мутно-белесой стены никто не выходил. Филгор на слух выпустил в туман стрелу – в ответ донесся душераздирающий визг, и тупой удар упавшей на землю туши. Пущенная наугад стрела нашла свою цель. Однако и после этого никто из чудовищ не появился, они лишь разразились отвратительными воплями.
Осторожно отступив за косогор, все бросились бегом вниз. Посланный вперед следопыт уже предупредил товарищей, которые, впрочем, и сами слышали дикие вопли, доносящиеся из-за Охранных холмов. Альфарцы заканчивали сворачивать лагерь.
Решено было уходить сразу и не вдоль холмов, из-за которых в любой момент могла хлынуть орда тварей, а в степь по направлению к Обходному пути. Монстры пока еще не отваживались по открытой местности заходить далеко от Потерянного края. В крайнем случае, от погони, если таковая будет, можно было оторваться, а затем тайно пробраться в заброшенную крепость Асдар и уже оттуда скрытно наблюдать за происходящим в Междуречье. Нужно было заблаговременно выследить чау-гарских жрецов, когда они направятся к Горячим ключам и, опередив их, устроить засаду подальше от Охранных холмов, чтобы к ним не подоспела помощь из Потерянного края.
Шли всю ночь размашистым походным шагом. На трех лошадей, на которых прибыли Аргнар, Одноглазый и Мурид, нагрузили основную поклажу, оставив в руках лишь оружие. Рип рыскал где-то далеко позади, и Аргнар был уверен, если объявится погоня, волк даст знать об этом.
Постепенно померкли звезды. Закатилась за горизонт пугливая луна, и на землю пала предутренняя темнота. Альфарцы молча двигались скорым шагом, почти бесшумно, как серые тени скользя по тревожно замершей степи.
Вскоре край неба на востоке начал светлеть и окрашиваться в бледно-розовый цвет. Приближался рассвет. Впереди показался перекресток, где Обходной путь, ведущий к Беренграду, пересекался с заброшенной Асдарской дорогой.
- Нам придется разделиться. – нарушил молчание Аргнар.
- Зачем? – не понял Филгор.
- Несколько человек во главе с Одноглазым нужно отправить в Беренград, чтобы они закупили недостающих лошадей для отряда и провизию. Ведь когда мы узнаем, что отряд чау-гарцев отправился к Горячим ключам, нам нужно будет опередить их. А как это сделать без коней?
- Согласен, – ответил Филгор.
С тех пор, как альфарцы встретились с Аргнаром, Филгор молчаливо и без раздумий принял главенство прославленного воина. Он чувствовал уважение к Аргнару и понимал, что тот далеко не глуп. Кроме того, Аргнар был именно тем, кто был избран для того, чтобы уничтожить Повелителя тьмы, а значит, и принимать решения.
- С остальным отрядом мы проберемся в Асдар и устроим там тайный лагерь, – продолжил Аргнар. – Оттуда нам будет легче наблюдать за Потерянным краем. Кроме того, там нас не должны заметить посторонние глаза. А когда Одноглазый приведет коней, их будет легче укрыть в старых руинах…
Подозвав Гилбера, Аргнар объяснил ему задачу и вручил остаток денег. В свою очередь Филгор добавил пригоршню самоцветов и выделил троих следопытов, которые должны были отправляться с Одноглазым.
Прощание было коротким, потому что друзья расставались не надолго. Через несколько дней они должны были соединиться в Асдаре.
Четыре фигуры отделились от отряда и отправились на север по широкому наезженному пути. Остальные повернули налево, выходя на пыльную, заброшенную дорогу, по которой уже давным-давно никто не хаживал.
Край солнечного диска появился над горизонтом, и на равнину брызнул свет, смывая остатки тяжелой ночи. Приход нового дня ознаменовался радостным пением жаворонков, взмывших в небеса. В траве зашуршали степные жители, пробуждаясь ото сна. Здесь, вдали от мрачных Охранных холмов степь была наполнена жизнью.
Рип куда-то исчез перед самым рассветом, но вскоре вернулся и присоединился к отряду. По тому, как спокойно он трусил рядом, Аргнар понял, что волк уже поохотился и теперь сыт. Пора было устроить короткий привал и самим немного подкрепиться.
Устроившись на обочине дороги, наскоро позавтракали и немного отдохнули. После изнурительного ночного марша ныли ноги, и хотелось спать, но времени на отдых не оставалось – нужно было спешить в Асдар, чтобы попасть туда до темноты. Поэтому, скомандовав подъем, Аргнар с Филгором первыми выступили в путь. За ними потянулись остальные.
Справа темнела западная окраина Безымянной пущи. Слева маячили у горизонта вершины Охранных холмов, а далеко впереди уже обозначились верхушки полуразрушенных башен старинной крепости Асдар. Вот уже более трехсот лет здесь не ступала человеческая нога, не считая тех отчаянных искателей приключений, которые иногда отправлялись в Потерянный край за мифическими сокровищами, да так и исчезали бесследно.
Высланные вперед разведчики отправились налегке, прихватив с собой лишь луки. В случае обнаружения в районе крепости неприятеля они должны были затаиться и прислать назад гонца, чтобы предупредить остальных. Аргнар надеялся пробраться в Асдар днем, поскольку твари Потерянного края в основном промышляли в темное время суток.
Филгор шагал рядом с ним, полностью углубившись в свои размышления. Он восстанавливал в памяти разнообразные охранные заклинания, которыми хотел оградить стоянку в крепости. Сильные заклятья могли быть обнаружены черными жрецами. По незримым нитям, связывающим охранное заклинание с подсознанием творящего, можно было добраться и до его души. А Филгор вовсе не хотел вступать в магическое противоборство с чау-гарскими жрецами. Он прекрасно сознавал, что их магическая мощь во много раз превосходит его собственную. Поэтому альфарец решил сплести такие слабые заклинания, чтобы на них никто не обратил внимания, приняв за защитную природную магию, которая сама по себе существовала в некоторых местах Вальгарда. Такое слабое заклинание не могло защитить, однако очень чувствительно реагировало на появление чего-либо враждебного и тотчас давало знать об этом своему хозяину.
Солнце поднялось в зенит, постояло там, словно колеблясь в нерешительности, и, наконец, покатилось к западу. Разогретый воздух струился прозрачным колеблющимся маревом, услужливо подсовывая воображению какое-то подозрительное движение на равнине. Прогоняя наваждение, Аргнар тряхнул головой и прищурился, вглядываясь в степь, но ничего не заметил. Лишь высоко в небе парил одинокий степной орел.
Поймав его озабоченный взгляд, Филгор сказал:
- На равнине мы видны со всех сторон, как на ладони.
- Да уж, - согласился Аргнар. – Если у жрецов в этих местах есть соглядатаи, то нас уже давным-давно обнаружили…
- Как я понимаю, судя по состоянию дороги, здесь никто не бывает, поэтому ее могут и не стеречь. К тому же отряд наш малочисленный, и на него никто не обратит внимания… В крайнем случае примут за очередной отряд мародеров.
- Лучше всего было бы проскочить вообще не замеченными, но на это маловато надежды…
Аргнар скосил глаз на перстень. Камень вел себя спокойно, значит, темной магии поблизости не было. Это, конечно, было слабым утешением, но, по крайней мере, сейчас вокруг было спокойно.
Дальнейший путь проделали в полном молчании – все вымотались до предела. Вот уже почти сутки отряд находился в постоянном движении, останавливаясь лишь на кратковременные привалы. Позади остались десятки лиг. Но цель была все же близка. Потрескавшиеся и местами осыпавшиеся бастионы некогда грозной крепости Асдар уже вырастали перед воинами молчаливой мрачной громадой. В одной из верхних бойниц появился белый платок и трижды качнулся из стороны в сторону. Это был условный знак разведчиков, говорящий о том, что в крепости никого не обнаружено.
Через некоторое время весь отряд вошел в тень крепостных стен и беззвучно растворился в руинах.

Сырой северо-западный ветер устойчиво дул уже третьи сутки, сея мелкую водяную пыль на обсидиановые плиты длинного и широкого причала Западных ворот. Из-за непогоды кораблей в порту было мало, да и те, которые стояли пришвартованными, выглядели безжизненными – никаких погрузочно-разгрузочных работ на них не проводилось. Команды из-за вынужденного безделья прогуливали деньги в припортовых кабаках, дожидаясь улучшения погоды.
За унылой серой пеленой мороси даже не был виден скалистый Дозорный остров. Высокие каменные стены морской крепости, казалось, напитались влагой до предела. По их монолитным бокам вода стекала маленькими ручейками, которые соединялись в охранном рву, опоясывающем весь город сплошным широким кольцом, а уже оттуда уходила по дренажным трубам в море.
Герцог Хэдмир стоял на краю причала и задумчиво смотрел в свинцово-серую даль. Ветер раздувал отяжелевшие от сырости полы его плаща, словно крылья старого орла. В нескольких шагах позади герцога терпеливо стоял Корни – слуга барона Бродира.
С тех пор, как Хэдмир прибыл в крепость-порт вместе с сыном Этмором и форванскими гвардейцами, освободившими его из лап чау-гарских черноплащников, прошло уже более полугода. Барон Бродир – двоюродный брат благородного барона Греттира, был давним знакомцем герцога и с радостью принял его у себя. Каково же было изумление и радость Хэдмира (а еще больше - юного Этмора), когда они узнали, что дочь Греттира – белокурая красавица Лута тоже здесь. Печальная весть о смерти отца и гибели родового замка Мелрода сделала ее замкнутой. Девушка не участвовала в празднествах, которые периодически устраивала местная аристократия. Всего лишь один раз посетила она дворец правителя по его личному приглашению, когда отмечался день независимости свободного государства Малицента, в состав которого входила и крепость-порт Западные ворота.
Встретившись с Этмором, Лута словно ожила. Постепенно она снова начала улыбаться. В ее глазах вновь появился задорный блеск. Молодая служанка Аста, сопровождавшая свою юную хозяйку от замка Мелрода, наконец-то с радостью достала из сундуков залежавшиеся там наряды и украшения. Лута постепенно вновь становилась той жизнерадостной девушкой, которой и была до гибели отца. Искренние пылкие чувства Этмора помогали ей в этом - молодость все же брала свое.
Хэдмир размышлял. За всю свою жизнь герцог всего лишь несколько раз бывал на берегу Студеного океана, омывавшего Форван с северо-востока. Вся его жизнь, за редкими исключениями, прошла в Панграде – столице герцогства. И вот теперь, когда он был вдали от родины и от своих прямых обязанностей, герцог получил возможность свободного созерцания огромного водного пространства. Хэдмиру нравилось море Харлад. Эти огромные массы свинцовых (в непогоду) вод и бирюзовых - в солнечные дни заставляли забывать его обо всем на свете. Наверное, если бы он родился в семье простого рыбака, то, скорее всего, стал бы юнгой, а затем и шкипером какого-нибудь торгового судна. Но по праву рождения Хэдмир был герцогом – наследным правителем Форвана, а значит, лишенным права выбора. Его беспокоили судьбы подданных, судьба его государства. Каждый день вынужденной эмиграции тяжким камнем ложился на душу, и не было ему покоя ни ночью, ни днем.
Но и здесь, на западном побережье Вальгарда происходило что-то весьма нехорошее. Почему-то, всегда жившие в мире и дружбе Малицента и королевство Тромболи, вдруг стали врагами. Испокон веков суверенная граница между ними пролегала по хребту Гремящих гор, и никто не притязал на земли соседа. Но с некоторых пор соседи начали без всяких видимых причин обвинять друг друга в коварных замыслах, в посягательствах на внутреннюю политику. Да что там говорить, если даже в обычных поселениях соседи начали враждовать?! За всем этим явно стояли происки черных жрецов, чьих эмиссаров в последнее время замечали повсюду. Они сеяли семена вражды и недоверия, пытаясь разобщить народы Вальгарда и натравить их друг на друга. Даже знатные и благородные фамилии уважаемых родов затевали интриги внутри своих семей…
Ох, не к добру все это! Власть Повелителя тьмы крепчала с каждым днем все больше и больше. Его чудовищные твари настолько осмелели, что появлялись уже далеко за пределами Потерянного края. Завелись неведомые доселе страшилища в ранее безжизненных Тенгоровых болотах. Рыжие карлы Обманных гор обнаглели настолько, что уже делали вылазки за пределы своих владений – совершали набеги на стоянки мирных степных кочевников. А в древнем Провале, рассекающем надвое Безмолвные горы, объявились злобные духи, охотящиеся на людей. Поэтому одинокие хутора, которые изредка попадались вдоль Опасного пути, нынче обезлюдели и смотрели на дорогу безжизненными провалами холодных окон брошенных домов. Теперь уже никто не рисковал ходить к алмазным копям, расположенным на границе Лесов Забвения. А в Хэлдарских горах снова обосновались разбойники, из-за которых прервались все связи между королевством Понго и Менткроудом…
Хэдмир тяжело вздохнул и медленно направился к портовым воротам. Молчаливый Корни, словно тень, последовал за ним. По строжайшему наказу барона Бродира он всегда сопровождал герцога во всех его выходах в город. Иногда к ним присоединялся и старый десятник Гелли. После гибели барона Греттира он считал своей обязанностью охранять его дочь Луту. Но в последнее время у девушки появилась более надежная охрана – молодой Этмор ни на шаг не отставал от нее. Поэтому ветеран позволял себе время от времени сопровождать герцога, к которому относился с искренним уважением.
Начальник портовой стражи дернулся, было, навстречу, но признал законного правителя Форвана и учтиво поклонился ему. Хэдмир хотел остановиться и немного побеседовать с начальником, но в этот момент заметил невдалеке Гелли, который что-то горячо обсуждал с несколькими гвардейцами, приехавшими в Западные ворота вместе с герцогом. Глаза ветерана сурово блестели, а седые усы чуть топорщились.
Видать, разговор был серьезный, и Хэдмир направился к гвардейцам.
Заметив приближающегося к ним герцога, все умолкли и вежливо поклонились.
- О чем вы спорите, друзья мои? – спросил Хэдмир. – Судя по выражению лиц и жестикуляции, вы обсуждаете какой-то боевой план?
Гелли смущенно кашлянул, дернул себя за ус, а затем, быстро переглянувшись с товарищами, признался:
- Есть тут одно дельце… Мы, ваша светлость, хотим сделать вылазку и посмотреть, кто это по ночам совершает таинственные набеги на мирных поселян, живущих за стенами крепости…
- Люди разное болтают… - вмешался в разговор один из гвардейцев.
- Например? – поинтересовался Хэдмир.
- Говорят, что похищают младенцев, а взрослых убивают! Но кто это делает, никому не ведомо, потому как никто и носу из дому не кажет, едва только ночь наступает…
- И давно эти слухи поползли?
- Вроде бы с полгода, а может, и больше… - гвардеец пожал плечами. – Сперва особо никто и внимания не обратил, думали, разбойники какие или еще кто. А потом это стало происходить все чаще. Поселяне уж и прошение подавали местным властям, да только их и слушать не захотели. Говорят, сами, мол, мужики понапиваются, друг дружку поубивают, а потом пытаются свалить вину на бабьи выдумки!
Хэдмир окинул пытливым взглядом воинов и предположил:
- А что, если так оно и есть?
- Нет, ваша светлость, – покачал головой Гелли. - Я тут знаю одного хозяина хутора – он мужик правильный, врать зря не будет. Прошлой ночью он услышал вопли из соседской избы, зажег факел и выскочил на подворье с сыновьями. Сказывал, что своими глазами видел жуткое чудовище, похожее на гигантскую сороконожку, что выбралось из вывороченных дверей с младенцем в челюстях и подалось куда-то в темноту. Они к соседям в избу, а там… все в кровище, живых никого…
- М-м-да-а… - пробормотал Хэдмир. – Как-то все это…
Он неопределенно покрутил рукой, подыскивая слова, но так и не смог ничего добавить. Новость действительно была таинственно-пугающей.
- Так, значит, вы набираете отряд добровольцев? – задумчиво промолвил герцог и неожиданно добавил: - А меня возьмете?
Гвардейцы растерянно переглянулись.
- Ваша светлость, - замялся Гелли. – Не сочтите за грубость, только дело это… походное: грязь, болото… опять же по ночам между хуторами мотаться придется… наше-то дело солдатское, привычное…
Седоусый десятник не стал говорить о том, что такая вылазка весьма опасна. Это лишь раззадорило бы Хэдмира, а то и обидело бы.
Но герцог и так все прекрасно понимал.
- Значит, не возьмете. – подытожил он. – Ну что ж, наверное, так будет правильно – воин-то из меня никудышный… Только вот что я думаю: надобно с бароном Бродиром потолковать, может, он чего и присоветует, а то и десяток своих воинов подбросит в помощь. Дело-то важное… А когда, стало быть, собираетесь?
- Если всех, кто на это дело пойдет, успеем собрать, так сегодня вечером и выступим. А чего ждать?
На том и порешили. Гвардейцы пошли собирать проверенных товарищей, а Хэдмир с Гелли и Корни отправились в дом Бродира.
Барон воспринял новость сразу и без насмешек. До него уже доходили странные настораживающие слухи. Поэтому Бродир тотчас вызвал командира своих воинов и, коротко объяснив ему задачу, повелел отобрать десяток самых отчаянных рубак, проверенных в боях, и снабдить их всем необходимым для предстоящей вылазки.
Этмор порывался тоже отправиться в ночной дозор с воинами, но Хэдмир отговорил сына, да и Лута смотрела на него так умоляюще, что юноша сдался.
Ближе к вечеру, когда занудный дождь угомонился, отряд воинов в составе трех десятков в полном боевом снаряжении выехал из восточных ворот города и на рысях направился к югу вдоль Обходного пути. Там в нескольких лигах располагались хутора, где, как говорили, по ночам чаще всего появлялись чудища.
Хэдмир с Бродиром уединились в кабинете барона, чтобы обсудить то положение, в котором сейчас находились жители Вальгарда. Ясно было, что все происходящее вокруг, кем-то очень тщательно спланировано. Вражда, неожиданно вспыхивающая то тут, то там между добрыми прежде соседями, только подтверждала эти подозрения.
Герцог вспоминал о том, что произошло в Форване. Он подробно рассказал о чау-гарских жрецах и их черноплащной коннице. К его удивлению Бродир припомнил, что и в Западных Воротах в последнее время объявилось много странствующих монахов в черных плащах. Да и в других городах Малиценты они стали попадаться все чаще.
- А что, если эти монахи на самом деле тайные эмиссары черных жрецов? – предположил барон. – Вот ведь странно-то как: не было их на наших землях – и все жили мирно, а как объявились эти монахи, так сразу и пошла смута! Да еще и всякие чудовища вдруг появились, коих отродясь в этих местах никто прежде не видывал…
- Так может, обратиться к правителю Малиценты? – предложил Хэдмир. – Чтоб как следует проверили этих монахов, допросили: кто да откуда, зачем явились?
- Нет, милостивый государь, вы уж мне поверьте – проку с этого не будет никакого… - с сомнением покачал головой барон. – Вы же ведь знаете – государство у нас свободное, и по закону никто не имеет права посягать на личную свободу другого человека независимо от его вероисповедания или места рождения.
- Но проверить-то можно! А вдруг это действительно посланцы Повелителя тьмы?
- Бездоказательно… Вот если бы мы их на чем-то поймали, тогда да! Но, увы, пока еще никто на монахов не жаловался. А то, что кто-то кому-то не нравится, еще не повод для официального расследования.
Хэдмир нахмурился и забарабанил пальцами по столу, о чем-то размышляя. Его взгляд был устремлен в одну точку, словно там, за гранью видимого, он силился отыскать ответ.
Барон Бродир терпеливо ждал, что скажет его уважаемый гость.
Наконец герцог поднял голову и осторожно произнес:
- А если провести неофициальное расследование?
- То есть, как это?! – удивился Бродир.
- Ну, допустим, некий человек хочет найти одного своего старого приятеля и поэтому ходит по улицам города, заглядывает во все гостиницы и расспрашивает встречных, описывая внешность вымышленного приятеля…
- Но какую внешность?
- Известно. Смуглолицый, молчаливый, ходит в черном монашеском одеянии… можно даже имя какое-нибудь придумать… скажем, Скундрел!
- М-м-м… - барон задумчиво наморщился. – Что ж… может и сработать, хотя надежды маловато. Однако это деликатное дело, поэтому необходимо подобрать надежных людей…
- Я займусь этим вопросом лично.
- В одиночку?!
- Нет, я возьму с собой нескольких проверенных гвардейцев из тех, которые освободили меня и сына.
- Этмора вы тоже возьмете в дело?
- Нет, пожалуй, ему об этом я не буду говорить…
- И правильно, - согласился Бродир. – Он еще молод, горяч… к тому же он сейчас опекает Луту, и я, честно признаться, рад, что у нее снова появился вкус к жизни. После гибели моего брата племянница была, словно неживая.
Еще немного побеседовав о делах житейских, Хэдмир и Бродир разошлись, пожелав друг другу спокойной ночи. Но ни тот, ни другой так и не сомкнули до утра глаз, ожидая вестей от посланного в ночной поход отряда воинов под предводительством Гелли.
* * *
На рысях конный отряд шел к дальнему хутору, где за последнее время чаще всего появлялись ночные чудища.
Иногда сыпал мелкий моросящий дождь, но он заканчивался так же внезапно, как и начинался. В разрывах низких туч проглядывали звезды, а иногда и полная желтоватая луна, поэтому дорога была хорошо видна на полсотни шагов вперед.
Как и положено опытному ветерану, Гелли ехал впереди. Копье он держал в левой руке, оперев переднюю часть древка на холку коня. Он подробно вызнал дорогу еще до выхода из города, но на всякий случай взял с собой одного из хуторян, который уж распродался на базаре и собирался поутру возвращаться домой. Провожатый ехал сразу за Гелли.
Кони шли ровно, изредка пофыркивая. Несколько хуторов с темными по ночному времени окнами уже остались позади. Никто даже и не выглянул на проезжавший отряд воинов, по всему ощущалось, что поселенцы боялись всего, даже людей.
Впереди за рощей, уходящей к Древнему лесу, должен был быть дальний хутор. Ходу оставалось с пол-лиги.
- Эй, парни, не расслабляться! – крикнул через плечо Гелли. – Скоро хутор, а что там сейчас делается, неизвестно. Оружие держать наготове!
Через некоторое время отряд обогнул рощу. Впереди показался хутор. И тотчас ушей ратников достигли заполошные вопли баб. Худо было дело – на хуторе шла резня.
На полном ходу воины ворвались в хутор и сперва даже растерялись от того, что увидели! Одна изба горела изнутри. Пламя начало вырываться из разбитых окон наружу, освещая подворье мрачным светом. В этих зловещих отсветах по двору ползло мохнатое членистоногое чудовище с окровавленными жвалами, в которых оно несло маленький сверток. Где-то в темноте душераздирающе кричала женщина. Возле амбара два мужика отмахивались вилами и топором от наседающей на них огромной сороконожки. Большой дворовой пес, захлебываясь хриплым лаем, пытался вцепиться в панцирный бок чудовища, но его клыки лишь безуспешно лязгали, не в силах прокусить хитиновую броню.
- Разбиться на группы по пять человек! – прокричал Гелли, подымая копье. – Бейте тварей, чтоб ни одна не ушла!
Еще перед выездом из Западных Ворот Гелли разбил три десятка, попавшие под его командование, на шесть групп по пять воинов в каждой. Поэтому никакой суматохи не было – на пятерки разбились почти мгновенно и сразу ринулись в бой.
Гелли со своими товарищами развернулся в плотную цепь и атаковал чудовище, прижавшее к стене амбара мужиков. Дружно ударили копья в бок огромной сороконожки. Сила удара была такова, что чудовище перевернулось на спину. В тот же миг вторая пятерка всадила копья в открывшееся подбрюшье, покрытое более тонкими пластинами хитина.
Сороконожка издала душераздирающий скрипучий визг и забилась в агонии, бешено извиваясь и пытаясь дотянуться мощными челюстями до древка копий. Но подоспевшая пятерка Гелли довершила дело, добив страшилище.
Тем временем остальные воины посреди двора взяли в кольцо второе чудовище, державшее в челюстях сверток с младенцем. Они поочередно атаковали его со всех сторон, но копья скользили по крепкому панцирю, не нанося страшилищу вреда. Сороконожка вертелась во все стороны, норовя выскользнуть из окружения, но не находя ни единой лазейки. Маленький сверток, из которого доносился плач ребенка, беспомощно мотался в ее челюстях.
- Разойдись! – раздался громогласный голос Гелли.
Воины послушно отступили. В тот же миг чудовище прытко бросилось в образовавшийся просвет, но не тут-то было. Пятерка Гелли снова применила боковую атаку. Но, боясь причинить вред младенцу, ударили не по всей длине туловища, а лишь в заднюю часть, поэтому гигантская сороконожка устояла.
От резкого толчка ткань, в которую был завернут младенец, треснула, и ребенок отлетел в сторону. Один из мужиков, что в стороне изумленно пялились на неожиданных спасителей, бросился к младенцу и, бережно прижав его к груди, тут же отбежал в сторону.
Сороконожка яростно ринулась на атаковавших ее воинов. Мощное членистоногое туловище враз оказалось у самых ног лошадей. Щелкнули ужасные челюсти, и конь одного из воинов рухнул с перекушенной ногой, увлекая за собой седока. Не обращая внимания на остальных, чудовище бросилось к упавшему воину, который на свою беду запутался в сбруе и не мог подняться без посторонней помощи.
Все решали мгновения. Всадники растерялись, не успевая помочь товарищу. Страшилище уже щелкнуло челюстями над беднягой, приноравливаясь, как бы откусить ему голову. И тут откуда-то из темноты выскочил полураздетый здоровенный мужик со всклокоченной бородой. В руках он держал громадный топор-колун. Яростно закричав, он прыгнул прямо на спину чудовищной сороконожки и со всего размаху с хриплым подсердечным выдохом обрушил топор на то место, где голова страшилища соединялась с отвратительным туловищем.
Раздался хруст, треск и огромная голова, все еще продолжая щелкать жуткими жвалами, отвалилась в сторону. Тело монстра забилось в корчах, но мужик уже спрыгнул на землю и оттащил упавшего воина в сторону.
Как-то внезапно схватка закончилась, и наступила тишина, прерываемая лишь треском и гулом яростного пламени, вырвавшегося из окон наружу и охватившего всю избу. Откуда-то начали появляться перепуганные жители хутора, до этого прятавшиеся в своих избах, а то и в подвалах. Они несмело подходили ближе, с радостным недоверием поглядывая на воинов, убивших кошмарных ночных похитителей.
Гелли приказал двум пятеркам объехать по периметру хутор, проверить, не притаились ли где еще посланцы темных сил, и выставить на всякий случай дозоры. После этого он спешился и, подойдя к хуторянам, испуганно сбившимся в кучу, завел с ними разговор:
- Люди добрые, поведайте, что у вас тут происходит, и откуда появились эти чудища в здешних краях?
Бородатый мужик, который снес топором голову сороконожке, смущенно кашлянул и ответил:
- Так оно ведь дело-то, какое, господин хороший, простите, не знаю, как звать-величать…
- Десятник Гелли.
- Так вот, господин десятник, откуда вся эта нечисть приходит, нам не ведомо, только зачастили они к нам – житья нету! Народ у нас простой, воинскому делу не обученный. Так, одни бабы деревенские да мужики-хлебопашцы, кои меча в руках никогда не держали – вот и тешится безнаказанно нечисть вволю…
- Ну да, безнаказанно! Я же сам видел, как ты этой твари голову одним ударом топора снес! Неужто не могли за себя постоять?
- Так ведь это я от отчаяния, господин десятник… - смущенно развел ручищами бородач. – Гляжу, чудище отвратное мальца соседского тащит, ну я и взъярился… Схватил, что под руку попало – и того… Оно вроде как и не особливо сложно было, ну словно плуг ковать…
- Так ты, стало быть, кузнец?
- Ну…
- Молодец! А все ж откуда бы эти страшилища к вам повадились?
Бородач задумчиво почесал бороду, что-то припоминая, а затем воскликнул:
- Были тут у нас полгода назад двое каких-то упырей в черных одеяниях. Сами смуглолицые и, хоть по-нашему разговаривали, однако говор чувствовался чужеземный.
- Ну так и что? – удивился Гелли, но тут же насторожился. – Погоди, говоришь, чужестранцы в черном одеянии?
- Именно так, господин десятник.
- А о чем говорили?
- Так в том-то и дело, что проповедовали они страхи какие-то. Будто бы надо покориться власти какого-то там Повелителя тьмы, дань ему платить и помогать всячески его представителям.
- А вы?
- Я ж и говорю: мы – народ простой, нам политика без надобности. Так мы тем черным и ответили, а они чего-то там про страшную кару непослушным талдычили да всякими бедами стращали… Неужто думаете они и наслали этих страшилищ?!
Гелли задумчиво потеребил седой ус.
- Ладно, разберемся! – решил он. – У вас тут на первое время два десятка воинов останется для охранения, а я в Западные Ворота вернусь – надобно правителю доложить, что к чему.
Воинов распределили по избам на постой.
Отдохнув до рассвета, Гелли со своим десятком отправился обратно в город, едва первые лучи утреннего солнца пробили сумрак низких туч, медленно ползущих, казалось, над самой землей.
В Западные Ворота вернулись быстро, не встретив на пустынной дороге ни души. Еще сонные городские стражники у ворот изумленно выпучили глаза на усталых, заляпанных грязью всадников, невесть откуда взявшихся в такой ранний час.
- Чего зенки-то повылупляли, сонные тетери?! Открывайте ворота! – гаркнул на них Гелли.
То ли у десятника вид был грозный, то ли начальник караула еще сам не проснулся, только перечить не стал, а кинулся вместе с другими стражниками открывать тяжелые створки.
Едва ворота открылись, как отряд с места в карьер поскакал по широкой улице в сторону дворца правителя Малиценты.
- Эй, постойте! А пропуск?! – запоздало крикнул начальник вслед удаляющейся кавалькаде.
Однако никто из всадников даже не обернулся на его голос. Лишь один из увальней стражников – здоровенный рыжий детина громко заржал, оскалив кривые желтые зубы. За что тут же и поплатился – разозлившийся на собственную оплошность начальник караула со всего маху врезал ему по самодовольной краснощекой роже.
- Чего ржешь, дурак?! – рыкнул на него начальник. – Службу как несешь?! Да я тебя в карцере сгною!
Рыжий детина попытался, было, спрятаться за своих товарищей, да не тут-то было – все так и прыснули во все стороны, потому как никому не хотелось попадать под руку внезапно разбушевавшемуся начальству.
А тем временем, пока начальник продолжал изливать свой гнев на незадачливого стражника, небольшой отряд Гелли на всем скаку влетел на широкую, мощеную ровным булыжником центральную улицу, где горделиво возвышались дома аристократов и богатых купцов. Прогрохотав под окнами еще спящих особняков, всадники осадили коней лишь у самого крыльца большого дома, где проживал барон Бродир.
В доме уже давно не спали, дожидаясь вестей от посланного в ночь отряда. Когда Гелли взбежал по ступеням беломраморной лестницы на второй этаж, его встретили барон Бродир и герцог Хэдмир. Втроем они зашли в кабинет барона и плотно прикрыли за собой двери.
Разговор продолжался несколько часов, после чего Бродир вместе с Гелли отправился во дворец правителя Малиценты, а Хэдмир пригласил в гостиную гвардейцев, вернувшихся из ночной вылазки.
Совещание происходило за закрытыми дверьми до тех пор, пока не вернулся барон с десятником. По их словам правитель Малиценты сперва воспринял рассказ с недоверием. Но, выслушав подробный доклад Гелли и поговорив со своими советниками, выделил для охраны хуторов сотню конных копейщиков и сотню панцирной пехоты, которые должны были отправиться к месту службы завтра на рассвете и сменить оставшихся на дальнем хуторе воинов из отряда Гелли.
Сам герцог, Гелли и его проверенный десяток ветеранов, которые прибыли с ним в крепость-порт из замка Мелрода, сопровождая дочь барона Греттира, приняли решение с сегодняшнего вечера начать обход улиц города в поисках черноплащных монахов, а также проверить наиболее подозрительные притоны и постоялые дворы.
Незримая тень настороженности и недоверия нависла над Западными Воротами. Противоречивые и пугающие сведения, поступающие от дальних пределов государства Малицента, не давали ясности, а лишь вносили еще большую сумятицу в умы обывателей. По слухам повсюду на землях Вальгарда вспыхивали войны и кровавые междоусобицы, хотя причин толком никто назвать не мог. Нынче горожане с подозрительностью смотрели на своих соседей, с которыми прожили бок о бок много лет, не говоря уж о пришлых, к коим относились и вовсе чуть ли не с ненавистью. В каждом встречном им чудился злодей, посягающий, ежели не на жизнь и кошелек, то, по крайней мере, на честь и свободу. Плохо, ох, плохо стало в некогда гордом и свободолюбивом городе. Даже погода, словно по чьему-то злому наущению, в последнее время стала гнусной до невозможности. Казалось, Западные Ворота пропитались сыростью и затхлостью до самого фундамента. Да еще и досужьи бабьи языки плели невесть что, пророчествуя неисчислимые беды и страшные болезни.