Нора Робертс "Ключ света"

Ой, я вовсе не имела в виду, что неправильно. Это устойчивое выражение: позвольте вам вернуть любезность... Ну, и варианты всякие как предложение.

А вообще я наслаждаюсь, каким лёгким языком всё изложено! AprilJuly, моё восхищение!
_________________

Спасибо за проду!
Как мне нравится последняя строчка!!!!!!!!!!!!

Эйприл и Кали, спасибо за неожидланный сюрприз! Вы нас балуете!



Меня чем-то зацепила эта фраза, сразу вспомнила как Флинн писал статью... Он иносказательно признался ей в любви, но Мэл (как впрочем и всем героиням ЛР) нужны слова. А как они будут произнесены.... эххх.. конец совсем близок....

Интересно в следующей главе он озвучит то, что у него в голове....

AprilJuly, Калиола, спасибо за интересную и многообещающую главу! Перевод, как всегда, на высоте!!!

Огромное спасибо за новую главу. Надеюсь в скором времени прочитать книгу полностью.
_________________

Спасибо огромнейшее!!! Перевод превосходный! Мне все больше и больше нравится эта книга! Какие же у Норы всегда живые герои!

спасибо
_________________

Ох, две главы осталось!
Я как на иголках
_________________

Осталось чуть-чуть... и еще две книги.

Спасибо, девочки!
_________________

Спасибо за новую главу! Вы просто молодец!
_________________

Ура! Ура! Каждый день новая глава! Девочки, спасибо за отличный перевод!!!

Москвичка, на самом деле я не всегда правлю текст по замечаниям, только когда вариант мне нравится. В этом случае мне понравилось
_________________

Супер! Впрочем как всегда, я уезжала отдыхать, а тут такой сюрприз, скорость просто изумляет. СПАСИБО!!!

Эйприл, Калли,спасибо за новую главу!!!!!!!!!
___________________________________

 » Глава 19

Она засмеялась, когда он ущипнул ее под подбородком, продолжая игривую борьбу и не позволяя ей ускользнуть.
— Ты вкуснее, чем мясной рулет.
— Если это все, на что ты способен, то именно ты будешь мыть посуду.
— Твои угрозы меня не испугают. – Его пальцы пробежали по ее ребрам к груди. – Где-то в этой кухне есть посудомоечная машина.
— Да, есть. И в ней хранился пакет собачьего корма.
— Так вот он где? – Он начал покусывать мочку ее уха.
— Теперь он в кладовке, где и должен быть. – Она немного повернула голову, чтобы дать ему свободный доступ к своей шее. – Очевидно, ты не подозреваешь, что есть очень практичные, даже симпатичные контейнеры, сделанные специально для хранения таких вещей, как собачий корм.
— Без шуток? Похоже, мне придется потрудиться, чтобы вытеснить все эти бытовые вопросы из твоей головы. Но мне нравятся трудные задачи, особенно после хорошей порции мяса. Только давай избавимся от этого.
Он рванул ее блузку и издал горловой звук, погладив пальцем лососевого цвета кружево ее бюстгальтера.
— Мне нравится. Это мы пока оставим.
— Знаешь, мы можем подняться наверх. Я почистила под диванными подушками и поняла, что этот монстр может проглотить что угодно и не поперхнуться.
— Я защищу тебя.
Он коснулся губами того места, где только что были его пальцы.
Чудовищные подушки пружинили под их весом. Она ерзала и извивалась в притворном сопротивлении, продолжая эротическую игру, которая все больше распаляла их обоих.
Ее разум начал мутнеть, а мысли путаться, когда его зубы проложили дорожку из легких покусываний вниз по ее телу.
— Что ты думаешь о «бразильяне»?
Озадаченный, он поднял голову.
— Что? О бразильянцах? О людях или об орехах?
Она уставилась на него, изумляясь тому, что сказала это вслух, и очарованная его реакцией. Со смехом она схватила его и осыпала любимое лицо поцелуями.
— Ничего. Не бери в голову. Вот. – Она стащила его рубашку через голову. – Теперь мы в расчете.
Она любила ощущение его кожи под своими руками, крепкие плечи, игру мышц. Она любила, о, да, чувствовать прикосновения его рук на своей коже. Ласковые или грубые, стремительные или терпеливые.
И когда тусклый вечерний свет скользнул в комнату через оконное стекло, когда его губы и руки направили свое странствие вниз по ее телу, она закрыла глаза и позволила чувственным ощущениям одержать верх.
Трепет и напряжение, зной и холод. Каждое ощущение, каждое напряжение мышц и нервных окончаний, все смешалось в одну постоянную боль желания. Он прошелся пальцами по ее животу, прежде чем стащить брюки с ее бедер и ног.
Потом его язык скользнул по ее коже, вниз, в нее, и вспышка наслаждения на пике ощущений пронзила ее тело.
Она застонала и выгнулась под ним, как туго натянутая тетива. И выдохнула его имя, без остатка растворяясь в его руках.
Он хотел дать ей все. Все, чего она желала и в чем нуждалась, и даже больше.
Он никогда не представлял, что значит, когда тебе предлагают безусловную любовь, знать, что эта любовь ждет тебя и ничего не просит взамен. Он никогда не чувствовал, что чего-то лишен, просто потому что никогда не знал о существовании такой любви.
И сейчас он держал в своих руках женщину, которая дала ему это.
Она была его чудом, его магией. Его ключом.
Он касался губами ее плеч, ее горла, подхваченный гигантской волной этого нового душевного волнения.
Слова в беспорядке метались в его голове, но ни одного из них не было достаточно. Он нашел ее рот своим, обхватил ее бедра и наполнил ее собой.
Жарко и открыто, с томной неторопливостью, она обвилась вокруг него. Она хотела больше, чем просто закутаться в этот восхитительный туман страсти, дрейфовать в нем под звуки крови, поющей под ее кожей. Она хотела прижаться к нему как можно крепче, раствориться, исчезнуть в этом коконе любви, чувствуя, как удары их сердец сливаются воедино.
Она хотела задержать это мгновение и уснуть вот так, теплыми, обнаженными, в переплетении физической любви, укрывающей их мягким, шелковым облаком.

Она лениво потянулась под его рукой, когда он погладил ее по спине.
— Ммм. Давай просто останемся здесь на всю ночь, как пара медведей в пещере.
— Ты счастлива?
Она приподняла голову, чтобы улыбнуться ему.
— Конечно, я счастлива. – Она перевернулась на спину. – Так счастлива, что притворяюсь, будто нет никакой немытой посуды и неубранных остатков еды.
— Ты не была счастлива последние несколько дней.
— Нет, кажется, не была. – Она поудобнее устроила голову на его плече. – У меня было такое чувство, словно я потеряла свое направление, и все вокруг меня движется и меняется так быстро, что я не успеваю ничего сделать. А потом мне пришло в голову, что если я не изменюсь сама или не попытаюсь принять перемены, происходящие в моей жизни, направление не будет иметь значение. Я шла в никуда.
— Есть кое-что, что я хочу сказать тебе, если ты готова принять еще немного перемен.
Она напряглась от серьезности его тона.
— Хорошо.
— О Лили.
Он почувствовал, как она напряглась, но тут же заставила себя расслабиться.
— Может, это не лучший момент рассказывать мне о другой женщине. Особенно о той, которую ты любил и на которой собирался жениться.
— Думаю, как раз подходящий. Мы были знакомы несколько месяцев, потом встречались около года. У нас было много общего. Профессия, социальное положение, секс…
В ее восхитительном коконе появились прорехи, и она почувствовала холод.
— Флинн…
— Выслушай меня. Это были самые долгие отношения с женщиной в моей жизни. Серьезные отношения с далекоидущими планами. Я думал, мы любим друг друга.
— Она причинила тебе боль, я знаю. Я сожалею, но…
— Тссс. – Он приложил палец к ее губам. – Она не любили меня, а если и любила, то эта любовь имела очень специфические требования. Это нельзя было назвать даром.
Он замолчал на мгновение, осторожно подбирая слова.
— Это не просто – посмотреть в зеркало и признать, что в тебе чего-то недостает, и отсутствие этого чего-то не позволяет человеку по-настоящему полюбить тебя.
Она старалась оставаться спокойной.
— Нет, не просто.
— И даже когда ты в конце концов осознаешь, что на самом деле чего-то не хватало не в тебе, а в том, другом человеке, это не проходит бесследно. Это заставляет тебя сомневаться и осторожничать, когда выпадает новый шанс.
— Я понимаю это.
— И ты заканчиваешь тем, что идешь в никуда, – констатировал он, используя ее же слова. – Джордан сказал мне на днях кое-что, что заставило меня задуматься. Я спросил себя, а представлял ли я когда-нибудь по-настоящему мою совместную жизнь с Лили? Ну, знаешь, как бы мы жили вместе спустя несколько лет. Я мог представить ближайшее будущее, все, что касалось переезда в Нью-Йорк. Как мы нашли бы работу, жилье, и тут я осознал, что это все. Это было все, что я мог себе представить. Я не мог представить нас вместе через десять лет. Мне не сложно было представить картину моей жизни без нее в эти десять лет, ну, может, сложнее было представить, как я собираю свою жизнь по кусочкам сразу после того, когда она бросила меня. Но и тут все понятно. Несколько синяков на гордости и эго. Много злости и боли. И побочный результат в виде чувства, что я вся эта тема любви и брака не для меня.
Ее сердце сжалось, за него и за себя.
— Ты не должен объяснять.
— Я не закончил. И я неплохо чувствовал себя в одиночестве. Моя жизнь наладилась – не так, как ты себе это представляешь, но меня вполне устраивало. А потом Мо налетел на тебя на улице, и все начало меняться. Не секрет, что я с самого начала обратил на тебя внимание, и надеялся, что рано или поздно мы закончим голыми на этом диване. Но сначала я не видел дальше этого, рассматривая нас с тобой.
На этот раз он приподнял ее лицо. Он хотел, чтобы она посмотрела ему в глаза. Хотел видеть ее лицо.
— Я знаю тебя меньше месяца. К большинству вопросов мы с тобой подходим с абсолютно разных углов. Но я могу видеть мою жизнь с тобой, как ты можешь посмотреть в окно и увидеть свой двор за стеклом. Я могу представить, как все будет через год, или через двадцать лет, и в этом будущем есть ты.
Он провел пальцем вдоль ее щеки.
— Что я не могу увидеть, так это мою дальнейшую жизнь, в которой не будет тебя.
Он смотрел на ее глаза, полные слез, смотрел, как соленые капли стекают по ее лицу.
— Я люблю тебя. – Он смахнул ее слезы своим большим пальцем. – Не знаю, что будет дальше. Я просто знаю, что люблю тебя.
Эмоции волной нахлынули на нее, такие яркие и богатые, что Мэлори изумилась, как они не вырываются из нее яркими красками света. Боясь, что сейчас развалится на части, она попыталась улыбнуться.
— Я хочу попросить тебя о чем-то важном.
— Все, что угодно.
— Обещай, что ты никогда не избавишься от этого дивана.
Он со смехом потерся о ее щеку.
— Ты еще пожалеешь об этом.
— Нет, не пожалею. Я ни о чем не пожалею.

С двумя женщинами, ставшими ее подругами и партнерами, Мэлори сидела на переднем крыльце дома, который на одну треть будет принадлежать ей.
С тех пор, как она приехала, небо успело затянуться тучами. Облака нагромождались друг на друга, образуя беспрестанное многослойное движение серого.
Собирается гроза, подумала она, и нашла, что ей нравится идея побыть в доме, пока дождь будет барабанить по крыше. В воздухе накапливалось напряжение, и первые порывы ветра уже гнули деревья, но ей хотелось еще немного посидеть тут.
А больше всего ей хотелось разделить свою радость и волнение с подругами.
— Он любит меня. – Она не думала, что когда-нибудь устанет говорить это вслух. – Флинн любит меня.
— Это так романтично. – Зоя выкопала бумажный платок из своей сумочки и высморкалась.
— Так и было. Знаете, было время, когда мне и мысли бы такой в голову не пришло. У меня было очень четкое представление о том, как все должно быть. Свечи, музыка, я и идеальный мужчина в элегантной комнате. Или под открытым небом в каком-то эффектном окружении. Все должно было быть в определенном порядке, только так.
Встряхнув головой, она посмеялась над собой.
— Вот почему я точно знаю, что это все реальность. Потому что реальность не должна быть такой, элегантной и совершенной. Это должна быть просто жизнь. Это должен быть Флинн.
— Боже. Мне сложно связать этот твой светящийся взгляд с Флинном. – Дана подперла кулаком подбородок. – Мило и все такое, я ведь тоже люблю его. Но это Флинн, мой обожаемый придурок-братец. Я никогда не рассматривала его, как романтического героя. – Она повернулась к Зое. – Что за чертов мясной рулет такой? Может, мне стоит взять рецепт.
— Я сама собираюсь пересмотреть мое отношение к этому блюду. – Она похлопала Мэлори по колену. – Я, правда, счастлива за тебя. Я с самого начала видела вас вместе.
— Эй, а ты переезжаешь к нему? – оживилась Дана. – Это заставит Джордана сесть в свою драндулетину и убраться отсюда.
— Прости, мы пока не перешли к этой стадии. Мы пока решили просто наслаждаться моментом. И это, милые мои подруги, настоящая перемена для меня. Я не составляю никаких схем и списков. Я просто живу. Господи, я чувствую себя так, будто могу обнять весь мир! Что приводит меня к следующей части этого собрания. Простите, что я не занималась этим домом и не делала ничего, чтобы побыстрее все оформить.
— Я даже сомневалась, подпишешь ли ты документы, – заметила Дана.
— Я думала об этом. Простите, что не сказала вам. Полагаю, мне нужно было разобраться, что я делаю и зачем. Теперь я знаю. Я начинаю свое собственное дело, потому что чем дольше ты будешь отказываться от мечты, тем меньше шанс, что ты претворишь ее в жизнь. Я собираюсь разделить партнерство с двумя женщинами, которые мне очень нравятся. Не только потому, что я не хочу их разочаровывать, но и потому, что я не хочу разочаровывать себя.
Она поднялась на ноги и, уперев руки в бедра, повернулась, чтобы посмотреть на дом.
— Я не знаю, готова ли я к этому, но я готова попробовать. Не знаю, найду ли я ключ в отведенное мне время, но приложу все усилия.
— А знаешь, что я думаю. – Зоя поднялась, чтобы присоединиться к ней. – Если бы не ключ, ты не была бы сейчас с Флинном, мы не были бы вместе, и у нас не было бы всего этого. Из-за всей этой истории я получила шанс сделать что-то особенное, для себя, для Саймона. И у меня бы ничего этого не было без вас двоих.
— Ладно, девочки, думаю, мы можем пропустить групповое объятие. – И все же, Дана подошла к ним. – Но, знаете, с этим нельзя не согласиться. У меня ничего бы этого не было без вас двоих. И мой идиот братец получил потрясающую влюбленную в него женщину. Все это началось с ключей. И знаете, что я еще скажу, мы найдем их.
Она посмотрела наверх, когда с неба упали первые капли.
— А сейчас давайте уберемся к черту с этого дождя.
Войдя внутрь, она встали полукругом.
— Вместе или раздельно?
— Вместе, – ответила Зоя.
— Наверх или вниз?
— Наверх. – Дана посмотрела вокруг и утвердительно кивнула. – Ты говорила, Флинн придет?
— Ага, он собирался выбраться сюда через час или около того.
— Тогда мы можем использовать его в качестве вьючного мула и вынести с чердака весь хлам.
— Там есть кое-что интересное. – Лицо Зои зажглось энтузиазмом, когда они направились к лестнице. – Я знаю, на первый взгляд это выглядит старым мусором, но я думаю, раз уж нам это досталось, мы могли бы использовать некоторые предметы. Например, старое плетеное кресло, его можно реставрировать и покрасить. Оно хорошо смотрелось бы на террасе. И еще пара тех напольных ламп. Абажуры, конечно, мусор, а основной каркас можно было бы очистить и отделать под старину.
Ее голос замолк, когда Мэлори внезапно остановилась. Окно наверху было мокрым от дождя и мутным от пыли. Ее сердце молотом ударило в ребра.
— Это то самое место, – прошептала она.
— Ну да, это оно и есть. – Дана уперла руки в бока и осмотрелась кругом. – И это все будет принадлежать нам и банку через пару недель.
— Нет, это то самое место. Из моего сна. Этот дом. Как я могла быть такой глупой и не понять этого? – От охватившего ее волнения слова наскакивали друг на друга. – Это место не принадлежало Флинну, оно было мое. Я – ключ. Не это ли сказала Ровена?
Она стремительно обернулась к ним лицом, ее глаза ярко блестели.
— Красота, знание, отвага. Это ведь мы трое, и это наше место. И сон, это была моя фантазия, мое представление о совершенстве. Так что это должно было быть моим местом.
Она прижала руку к груди, будто пытаясь удержать сердце на месте.
— Ключ здесь. В этом доме.
В следующее мгновения она оказалась одна. Лестница позади нее наполнилась слабым голубым светом. Подобно туману, он клубился и растекался по направлению к ней, стелился по полу у ее ног, пока она не оказалась закутанной по лодыжки в его прохладную сырость. Пригвожденная к месту от потрясения, она позвала подруг, но ее голос насмешливым эхом зазвенел в пустоте.
С отчаянно колотящимся сердцем, она посмотрела на комнаты по обеим сторонам от нее. Жуткий голубой туман змейками расползался по стенам, подбирался к окнам, блокируя даже тусклый свет грозового неба.
Беги! Это был безумный шепот в ее голове. Бежать. Убираться отсюда, пока не стало слишком поздно. Это не ее битва. Она обыкновенная женщина, ведущая самую обычную жизнь.
Она сжала перила, сделала первый шаг вниз. Она по-прежнему могла видеть дверь сквозь прозрачную голубую завесу, которая так быстро поглощала настоящий свет. За дверью был реальный мир. Ее мир. Ей нужно было только открыть дверь и вернуться в нормальное состояние, чтобы мир и это место стали прежними.
Это именно то, чего она хочет, разве нет? Нормальная жизнь. Не это ли она видела во сне? Брак и семья. Французские тосты на завтрак и цветы на кухонном столе. Очаровательная жизнь, смесь простых радостей, любви и привязанности.
Эта жизнь ждала ее, там, за дверью.
Она медленно, как в глубоком трансе, спускалась по лестнице. Она могла видеть то, что скрывается за дверью, как бы через дверь. Там был идеальный осенний день. Красочная листва золотилась под лучами солнца, воздух был живым и терпким. И хотя ее сердце продолжало громко стучать, ее губы изогнулись в мечтательной улыбке, когда она протянула руку к двери.
— Это неправда, – услышала она свой собственный голос, странно ровный и тихий. – Это еще один обман. – Часть ее потрясенно содрогнулась, когда она отвернулась от двери, отвернулась от идеальной жизни, ожидающей за ней. – То, что находиться за дверью – не настоящее, реальность – здесь. Здесь мое место, наше место.
Ошеломленная тем, что почти оставила своих друзей, Мэлори снова позвала Дану и Зою снова. Куда он их забросил? Какую иллюзию выбрал для них? Страх за подруг заставил ее броситься обратно вверх по лестнице. Ее движение разорвало голубой туман, но всего лишь для того, чтобы он вновь собрался мерзкими обрывками за ее спиной.
Чтобы сориентироваться, она направилась к окну на вершине лестницы, продираясь на пути сквозь холод и тусклую пелену. Ее пальцы онемели, но она смогла увидеть, что гроза все еще не прекратилась. Дождь по-прежнему хлестал с серо-фиолетового неба. Ее машина стояла на дороге, точно там, где она ее и оставила. На другой стороне улицы женщина с красным зонтом и пакетом продуктов спешила к дому.
Вот это реально, сказала себе Мэлори. Это и есть жизнь, беспорядочная и неудобная. И она вернет ее себе. Она найдет свой путь назад. Но сначала она сделает то, что должна сделать.
Холод пробежал по ее коже, когда она повернула направо. Она очень хотела, чтобы у нее в руках оказался пиджак или фонарь. Ради подруг. Ради Флинна. Она заставляла себя идти спокойно, не поддаваться панике. Комната превратилась в лабиринт из бесчисленных коридоров.
Это не имеет значения. Просто еще один обман, еще одно средство, чтобы смутить и напугать ее. Где-то в этом доме был ключ и ее друзья. Она должна найти их.
Паника щекотала ее горло при каждом шаге. В воздухе не раздавалось ни звука, даже ее одинокие шаги гасились голубым туманом. Что может быть более пугающим, чем быть замерзшим, потерянным и одиноким? Он использовал это против нее, играл с ней, с ее инстинктами.
Потому что он не мог прикоснуться к ней, пока она сама не позволит.
— Ты не заставишь меня побежать, – громко выкрикнула она. – Я знаю, кто я и где я, и ты не заставишь меня побежать.
Она услышала, как кто-то произнес ее имя, всего лишь слабая пульсация в сгустившемся воздухе. Используя голос, как ориентир, она снова повернула.
Холод усилился, туман продолжал клубиться, все больше насыщаясь влагой. Ее одежда пропиталась этой сыростью, тело покрылось гусиной кожей. Зов был еще одним обманом, подумала она. Сейчас она не слышала ничего, кроме шума крови в своей голове.
Едва ли имеет значение, какое направление она выберет. Она могла бесконечно ходить кругами или просто стоять. Не важно, найдет ли она путь или нет. Это, осознала она, ни что иное, как борьба ее воли с его.
Ключ был здесь. Она намерена найти его; он намерен ее остановить.
— Должно быть, это унизительно для тебя, противостоять смертной женщине. Направлять всю твою силу и мастерство на такое ничтожество, как я. И что, все, на что ты оказался способен – вот эти светящиеся голубые спецэффекты?
Гневный красный отблеск разрезал туман. И хотя сердце Мэлори ухнуло вниз, она сжала зубы и продолжила движение. Может, это было не самым лучшим решением – бросить вызов колдуну, но за риск она получила необходимый эффект.
Она увидела еще одну дверь, где голубой и красный свет сливались воедино.
Чердак, подумала она. Он должен быть там. Не иллюзорные коридоры и повороты, а истинная материя дома.
Она сфокусировалась на этой мысли и пошла вперед. Когда туман пришел в движение, сгустился и завихрился вокруг нее, она проигнорировала его, продолжая удерживать образ двери в своей голове.
Наконец, затаив дыхание, она нырнула рукой сквозь туман и сжала пальцы на старой стеклянной ручке.
Поток долгожданного тепла полился сквозь нее в тот момент, как она распахнула дверь. Она шагнула в темноту, с клубами голубого тумана, крадущегося позади.

Снаружи Флинн прокладывал путь через разыгравшуюся грозу, наклоняясь все ближе к ветровому стеклу и всматриваясь в завесу дождя, с которой дворники уже не справлялись.
На заднем сиденье Мо хныкал, как ребенок.
— Да ладно тебе, трус несчастный, это всего лишь маленький дождик. – Вспышка молнии вилами вспорола темное небо, шум дождя перекрылся пушечным раскатом грома. – И немного молний.
Флинн выругался и напряг мышцы в попытке удержать руль в нужном положении, когда машина взбрыкнула и задрожала.
— И немного ветра, – добавил он. С порывами, достигающими шквальной скорости.
Когда он выходил из офиса, ничего не предвещало подобного. Но погода продолжала ухудшаться с каждым дюймом дороги. Когда хныканье Мо перешло в жалостливые завывания, Флинн начал беспокоиться, что Мэлори, Дана или Зоя, а может и все трое, попали в ловушку непогоды.
К этому моменту они должны быть уже в доме, напомнил он себе. Но он мог поклясться, что гроза в этой стороне города неистовствовала гораздо сильнее. Густой туман скатывался с холмов, покрыв их серым покрывалом, плотным, как шерстяной плед. Видимость ухудшилась, заставив его еще сильнее сбросить скорость. Даже на черепашьей скорости машину отчаянно сносило на поворотах.
— Мы сейчас остановимся, – сказал он Мо. – Припаркуемся и подождем.
Тревога скользнула вверх по его спине, но вместо того, чтобы успокоиться, когда он приткнул машину к обочине, она тисками сжала его затылок. Дождь глухим дробным стуком ударял по крыше машины, отзываясь молотом в его голове.
— Что-то не так.
Он снова выехал на дорогу, с силой вцепляясь в руль каждый раз, как порыв ветра врезался в машину. От напряжения и беспокойства он покрылся испариной. Пот собирался в капли и змейкой сползал вниз по спине. Следующие три квартала он преодолевал с ощущением, будто оказался в гуще настоящих боевых действий.
Он вздохнул с облегчением, когда, наконец, заметил машины на подъездной дорожке. С ними все в порядке, сказал он себе. Они внутри. Никаких проблем. Он просто идиот.
— Говорил же, не о чем беспокоиться, – сказал он Мо. – Теперь у тебя два варианта. Ты можешь оторвать свой зад и пойти со мной внутрь или можешь остаться здесь, дрожа и скуля. Тебе решать, приятель.
Облегчение отхлынуло так же быстро, как и пришло, когда он припарковался на обочине и посмотрел на дом.
Если у грозы было сердце, то оно билось именно здесь. Черные тучи кипели над крышей, выплевывая на дом всю силу своей ярости. Молнии распарывали воздух, вонзаясь огненными стрелами в лужайку перед домом. Весь газон покрывали рваные черные заплаты горелой травы.
— Мэлори.
Он не знал, произнес ли ее имя вслух или только мысленно прокричал. Распахнув дверцу машины, он бросился в сюрреалистическое буйство грозы.
Ветер с силой швырнул его назад. Удар был такой силы, что он почувствовал привкус крови у себя во рту. Молния минометным огнем взорвалась прямо перед ним, в воздухе запахло паленым. Ослепший от дождя, он наклонился и нетвердой походкой направился к дому.
Спотыкаясь, он продолжал идти вперед и звать выкрикивать ее имя, снова и снова, как будто скандируя, когда увидел резкий голубой свет, льющийся из-за входной двери.
Дверная ручка обжигала холодом и отказывалась поворачиваться под его рукой. Сжав зубы, Флинн отошел назад и с размаху налетел на дверь плечом. Один раз, второй, на третий раз атака оказалась успешной.
Он рванулся внутрь, в голубой туман.
— Мэлори! – Он отбросил с лица мокрые волосы. – Дана!
Он обернулся, когда что-то врезалось в его ногу, и поднял кулаки лишь для того, чтобы опустить их и выругаться, когда нападающим оказался огромный мокрый пес.
— Черт побери, Мо, у меня нет времени на…
Он осекся, когда Мо глухо зарычал, разразился злобным лаем и рванулся в атаку вверх по ступеням лестницы.
Флинн бросился за ним. И оказался в своем офисе.
— Если я собираюсь сделать хорошую работу, посвященную осеннему фестивалю, мне нужна первая станица развлекательного раздела и колонка в разделе событий. – Рода сложила руки на груди, приняв воинственную позу. – Интервью Тима с клоунским парнем должно быть на второй странице.
Было что-то странное в звоне в его ушах, в кружке кофе в его руке. Флинн уставился на сердитое лицо Роды. Он чувствовал запах кофе и навязчивый аромат духов Роды. Слышал пронзительный звук сканера за своей спиной и паровозный храп Мо.
— Это дерьмо собачье.
— У тебя нет никакого повода использовать подобный стиль лексики в моем присутствии, – выпалила Рода.
— Нет, это дерьмо собачье. Я не здесь. Как и ты.
— Ты заправляешь этой газетой только потому, что твоя мать не хочет, чтобы ты выставил себя полным идиотом в Нью-Йорке. Репортер в Большом Городе, ха! Ты маленький человек в маленьком городе. Всегда был и всегда будешь.
— Поцелуй меня в зад, – предложил ей Флинн и швырнул кофе вместе с кружкой ей в лицо.
Она издала один короткий вскрик, и он вернулся в туман.
Потрясенный, он снова оглянулся на лай Мо.
Сквозь этот клубящийся туман он увидел Дану, она стояла на коленях и обнимала Мо.
— О, слава Богу! Флинн! – Она резко поднялась и обхватила его, как только что собаку. – Я не могу найти их. Не могу их найти. Я была здесь, потом не здесь, а теперь снова здесь. – Ее голос прерывался и дрожал. – Мы были вместе, прямо здесь, а потом нет.
— Стоп! Стоп. – Он отстранил ее и резко встряхнул. – Дыши.
— Прости. Прости меня. – Она содрогнулась, потерла руками лицо. – Я была на работе, но я не была там. Не могла быть. Это было как оцепенение какое-то, как будто движешься и не можешь понять, что не так. А потом я услышала лай Мо. Я услышала его лай и все вспомнила. Мы были здесь. Потом я вернулась, оказавшись прямо в этом – чем бы эта хрень не была – и я не могу найти их!
Она попыталась успокоиться.
— Ключ. Мэлори сказала, что ключ здесь. Думаю, она права.
— Уходи. Уходи отсюда. Подожди меня в машине.
Она сделала глубокий вздох и снова вздрогнула.
— Я, наверное, совсем сдурела, но я не оставлю их здесь. И тебя тоже. Исусе, Флинн, у тебя кровь на губе.
Он вытер кровь тыльной стороной ладони.
— Это ничего. Ну ладно, держись за меня. – Он взял ее руку, переплетя пальцы.
Они услышали это одновременно, дробный стук кулаков по дереву. Вновь последовав за Мо, они стремительно пересекли комнату.
Зоя стояла перед дверью на чердак и колотила в нее.
— Сюда! – позвала она. – Она там, я знаю, что она там, но не могу туда попасть.
— Отойди назад, – велел Флинн.
— Ты как? – Дана обхватила ее руки. – Ты не ранена?
— Нет. Я была дома, Дана. Я была на кухне, играло радио. Я решала, что приготовить на ужин. Бог мой, как долго? Как долго мы были разделены? Как долго она была здесь одна?
_________________