Слон и Моська (СЛР 18+)

Ксеня,шикарная глава! Ох. И посмеялась я!
Вот не поняла, у Кати и мамы прохладные отношения?
_________________

Как же я рада!

Его судьба была предрешена заранее ну, пусть еще потрепыхается, если ему так легче))
Правду Вика расскажет Краснову уже в следующей главе, ждать осталось недолго) Спасибо, Ренаточка!

Я тебя услышала, спасибо за мнение

Здравствуй!! В этой главе мы с музом особенно старались, рада, что не зря)))


Что ж ей еще остается, всю жизнь его ждала)))

Его сопротивления осталось на чуть-чуть))

никуда уже не денется наш серый кардинал))

Ты, как всегда, права! Надеюсь, по окончании выкладки эта история всё же найдет множество своих читателей))

Поняла

Автор лежит в счастливой отключке)) никогда не была тщеславной, но иногда же можно?))) Спасибо Вам большое!

Катя и Артур передают сердечную благодарность))

Спасибо Вам за похвалу!

С самой первой встречи, на самом деле

Ох, какой восторженный отзыв! Мне, оказывается, этого не хватало..) Спасибо огромное! Закончу "Слона", открою новую тему) сюжет уже продуман)) Размышляю только над названием: "Добром иль Силой" или "НЕСИНХРОН")))

Пожалуйста))

Спасибо вам!)



Как же я рада, что моим читателям нравится
Да, вернее, их вообще нет. отношений этих) в следующей главе пролью свет

Спасибо огромное! Ваши слова - бальзам на мою писательскую душу!

Рада, что образ Артура получился достоверным))

Главное, что позитив не пустоголовый) основа жизненного опыта, потерь и падений всё же имеется)

На самом деле, это ваш комментарий подтолкнул к написанию их любовной линии) не планировала уделять им столько внимания))

Спасибо большое!

Всё именно так) работаем на контрастах)) а папочке только спасибо можно сказать - Артуру так хотелось поцеловать Катю, а повода все не было))))

Со мной можна на ты.
И я прям вся расцвела от такого внимания. Спасибо вам за это.
_________________

Привет всем и Ксенечке!! Какая глава!! Заураби вдвое выше стал в моих глазах!! Какой выход!! Жаль, что меня там не было))))!! Я бы долго аплодировала ему!! Молодец Катя!!Обольстительница!! Все сделала , как надо!! Платье - отпад!! А речи!! Только большие девочки так разговаривают с отцом!! Спасибо, Ксенечка!!!
_________________

Большое спасибо Замечательная история Творческих успехов

 » Глава 7

Кате безумно нравилась манера вождения Заураби. Автомобиль покорялся ему как норовистая кобылка опытному всаднику или же разморенное ласками женское тело – мужским рукам. Они с машиной представляли собой единый организм, словно дыша в унисон. Действия Артура были плавными и уверенными, взгляд – внимательным и цепким. Красивое зрелище повезло лицезреть Кате. Для лучшего обзора она повернулась на левый бок, подложив ладошки под щеку. Мужской профиль был будто бы высечен из камня, а темную щетину, покрывающую родное лицо, остро хотелось погладить. Интересно, она всегда будет так реагировать на данную особь мужского пола, или же это временный эффект влюбленности, застилающей глаза?
-Спасибо. – Шепнула тихонько, боясь спугнуть волшебную интимность момента.
-За что? – Заураби, от греха подальше, старался на Ведьму не смотреть. Особенно на бросающееся в глаза женское бедро с выпирающей острой косточкой, обтянутое алым шелком платья. До боли в деснах хотелось ее укусить. Наверняка это говорящий симптом заболевания, которое охватило его жарким днем на небезызвестной офисной парковке.
-За то, что вступился. От отца защитил. Для меня никто раньше такого не делал.
Он не знал, что на это ответить. Да она и не ждала – чувствовал. Можно было, конечно, нагрубить, сказав, чтоб не надумывала себе лишнего, но отчего-то не хотелось прогонять из колдовских глаз недавно поселившийся там восторг. На него никто и никогда ТАК не смотрел. Словно он божество какое, почтившее земных своим присутствием. Но и одновременно с нежностью и пониманием всего того, о чем молчат уста. На Артура так только мать смотрела. Да и то, в далеком детстве. Откуда только в этой молоденькой девочке взялась по-матерински спокойная мудрость, просочившаяся под кожу и взявшая его за жабры?
-Что у вас с отцом? – Постарался не напоминать себе, что сидящая рядом девушка вовсе не обязана посвящать постороннего человека в болезненные аспекты отношений с собственным родителем.
-Папа…, - Катя устало вздохнула, - всегда был таким. Авторитарным, в какой-то степени даже деспотичным. Он был в курсе всего, происходящего в моей жизни. Мне иногда кажется, что я даже дышала по его указке. Но ты не подумай. Я любила его. И люблю сейчас. Просто тот кумир, которого я сама сотворила в своей душе, в какой-то момент лишился нимба над головой.
-Знаешь, - Солнцева говорила вполне спокойно, что навевало мысль о долгих годах «проработки» ситуации. – я ведь мысли допустить не могла, что мой папочка может быть хоть в чем-то не прав. Он был для меня идолом, абсолютным примером для подражания.
-А потом ты поняла, что у него, как и у любого человека, есть недостатки? – Заураби действительно стремился понять.
-Это случилось где-то лет в шестнадцать, когда система ценностей понемногу стала меняться. Отец не понял.
-Что, не отпускал с мальчиками по клубам гулять? – Почему из него эта желчь вырвалась, и сам понять не мог. Просто вдруг подумалось, что Ведьма раздувает размах трагедии. У богатых свои причуды.
-Артурчик, в шестнадцать лет мне, поверь, хотелось совсем другого. – Черт, отчего же так больно видеть, как восторг в ее глазах сменяется разочарованием?
-Чего же? – Артур решил держаться выбранной позиции. Хуже уже не будет.
-Помогать. Делиться. Отдавать в большей степени. –А нет, вот оно – это самое «хуже». – В какой-то момент мне стало так стыдно, ты не представляешь. Волосы рвать на голове хотелось.
-За что? – Он тяжело сглотнул вязкую слюну, готовя себя к продолжению.
-Я поняла, что не заслуживаю того, что имею. Брендовых шмоток, путешествий в Европу, автомобиля с личным водителем, ужинов в ресторанах. Я же ничего для этого не сделала. Пальцем не пошевелила. Папины деньги…они жгли мне душу серной кислотой, понимаешь? Я осознала, что большинство людей не могут позволить себе и половину того, что имела я. Папа не смог принять этого. Орал, когда развезла одежду по приютам. Устроил домашний арест, узнав, что после учебы я бегаю раздавать еду бездомным. Грозился выгнать из дома, когда нас с друзьями загребли в каталажку после митинга. Я уже не говорю о том, что полностью лишил содержания. Да оно мне и не нужно было. Голова на плечах есть, поступать собиралась на соц. работника в городской институт. Но потом так произошло, - только тут ее голос впервые дрогнул. – Что мне нужно было срочно уехать. Отец поддержал, отправил учиться в Англию, отношения вроде бы наладились.
-Но? – Прежде, чем вздернуть себя на воображаемой виселице, ему нужно было услышать окончание.
-Но оказалось, что он в меня так и не поверил. Не видел в своей дочери взрослого человека, способного самостоятельно принимать решения и учиться на своих ошибках. Когда я окончила университет, решила вернуться в Россию, сразу же получив приглашения на работу от нескольких крупных фирм нашего города. Мне это, честно говоря, польстило, так как опыта работы в российских реалиях у меня не было от слова совсем. К собеседованию сутки готовилась: штудировала учебники, зависала на форумах. Такая вдохновленная была, полная идей.
-Не взяли? – Других причин ее упаднического тона он не видел.
-Шутишь? – Она горько усмехнулась. – Наоборот. Они бы взяли меня, даже если б я двух слов связать не могла. Секретарь у них была девушкой словоохотливой, а кабинки в туалете, увы, не звуконепроницаемыми.
-Тебя обидело, что отец устроил тебе протекцию? – Другая на ее месте радовалась бы.
-Я просто почувствовала, что снова живу и дышу по его указке. А ведь однажды он мог просто забыть дать мне приказ вдохнуть. – Катя замолчала на мгновение, переводя это самое дыхание. - Знаешь, я никогда не покупаю живые елки на новый год.
Солнцева так резко сменила тему, что выбила его из колеи.
-Почему?
-Потому что слишком хорошо знаю, что чувствует дерево, когда его срубают, лишая корней.
Разговор был долгим, Артур успел припарковаться во дворе Катиного дома. Он опять не знал, что сказать. Выразить восхищение ее чистой душой, которую не удалось испортить большими деньгами? Посочувствовать похороненным под обломками надеждам? Пожалеть маленькую девочку с двумя рыжими хвостиками и усыпанным веснушками лицом, которая так тянулась к любви и свету? Или же убить циничным реализмом, сказав, что такова жизнь?
Вместо этого он бросил одно единственное слово:
-Понимаю.
Ни черта он не понимал! Не понимал, почему сердце разрывается от боли, плача вместе с ней. Не понимал, почему хочется вернуться и забить до смерти человека, посмевшего показать ей черную сторону этой дрянной жизни. Не понимал, почему сжимает кулаки, сдерживая себя от желания пересадить ее к себе на колени, сжать руками в тиски, ограждая от всех мирских бед.
-А что мама? – Странно, что в своем рассказе Катя совсем не упоминала Ольгу Матвеевну.
-Эта женщина мне не мать. – Солнцева рыкнула, показывая, что рана еще слишком свежа, чтобы говорить о ситуации столь же отрешенно. – Она бросила нас с отцом, когда мне исполнился год. Прямо в мой первый день рождения. – Интересно, почему больно ей, а кости выкручивает ему? – Два года назад вернулась, как ни в чем не бывало. Отец простил, я – нет.
-Сочувствую. – Артур корил себя за косноязычие, но боялся напугать Солнцеву смертоносной воронкой эмоций, которая закручивалась сейчас в его душе.
-Не стоит. – Кате не нужна была его жалость.
-Почему ты развелся с женой? – Похоже, Катерина решила, что пришла его очередь танцевать перед ней душевный стриптиз.
-Она не выдержала тягот жизни с военным.
-Ты ее любил? – Катя чувствовала себя полной дурой, ревнуя к женщине, с которой Артур развелся почти десятилетие назад.
-Она была моей женой. – Он думал, что она всё поймет по одной этой фразе? «Конечно любил, раз женился», или «дорогая, о какой любви может идти речь»?
-Это не ответ.
Артур не пытался от нее что-либо скрыть, просто и сам не знал ответа. Раньше думал, что любил. Женился, не изменял, Степку родили. Всё, как у всех, вроде. И только встретив Катерину, все его прошлые представления о любви дали громадный крен, остановившись в позе Пизанской башни: ни туда, ни сюда.
-Жена запретила тебе видеться с сыном? – Девушка не могла забыть, с каким видом Стёпа смотрел на отца.
-Формально это сделал суд. Общение с контуженным безработным алкоголиком никакому ребенку на пользу не пойдет. – Заураби таким нехитрым образом пытался ее от себя отвратить, что ли?
-А потом ты не пытался их найти, встретиться? – Катя не хотела верить, что он так легко отступился.
-Искал. И даже нашел. Таня замуж к тому времени вышла, мужик вроде нормальный попался. Стёпка его папой называл.
-И ты решил, что твоему сыну с чужим дядькой будет лучше? – Катя чувствовала в себе прилив ярости на этого бестолкового мужчину.
-Я решил, что так будет лучше всем.
Солнцева сощурила глаза, полоснув по нему злым взглядом:
-Струсил, одним словом.
До нее Артура Ремеевича Заураби в трусости не смел обвинять никто. Схватив Ведьму за плечи, он приблизил ее лицо к своему. В следующий момент они уже остервенело терзали друг другу губы, ударяясь носами и упрямыми лбами.
Артур таки перетащил Катю к себе на колени и сейчас мог в полной мере оценить всю прелесть боковых разрезов.
Руки жили отдельной от мозга жизнью, стремясь урвать недоступное и не ему предназначенное. Скорее, сильнее, пока предательские мысли не прорвали защитный блок, отравляя сознание.
Контуженный. Ладонь варварски смяла левую грудь, чувствуя бешенный стук ведьмовского сердца, шифром Брайля передающий закодированную информацию прямо в линию его никчемной жизни.
Старый. Зубы до боли прикусывают молочно-белую натянутую на горле кожу. Бархатный язык слизывает появившиеся на полотне ее тела мурашки. Ведьма стонет, заставляя чувствовать себя Исключительным. Заблуждение.
Не для Неё. И бастион алых – он уверен – кружев меж стройных ног его усилиями пал. Он заставляет ее дышать с собой унисон, потому что физически не может отпустить взятые в плен губы, дав возможность нормально дышать.
Артур интуитивно чувствует, где следует погладить, а где – надавить, вырывая из женского нутра всхлипы. Извивающееся царственной коброй тело в его руках говорит ему, что он всё делает правильно.
На пике удовольствия Ведьма сквозь рубашку награждает его длинными неглубокими царапинами на предплечьях, таки уверив его в собственной уникальности.
Обессиленная, она откидывается в его сильных руках, нечаянно задевая спиной руль. Потревоженный автомобиль отвечает ей протестующим квакающим звуком, отрезвляя мужчину.
В ту же секунду Заураби отдергивает от нее руки, как от прокаженной. Хватается за переносицу. Вдох-выдох.
-Беги от меня, девочка.

Едва зайдя в подъезд, Катя облегченно стащила с ног осточертевшие за вечер шпильки. Конечности подкашивались, и прокручивание в голове мельчайших деталей сладостного момента успокоению не способствовало. На опухших губах расцвела шальная улыбка: впервые она испытывала столь ошеломительные эмоции от мужчины, который совершенно не умел целоваться. Не то, чтобы Солнцева была знатоком, но какой-никакой опыт имела. И этот опыт в данную секунду подсказывал ей, что отсутствие техники Заураби смело компенсировал напором и сокрушительным по силе желанием.
Девушка доставала из маленького клатча ключи, когда взгляд зацепился за какое-то несоответствие: подпирая плечом дверной косяк, у входа в ее квартиру стоял…
-Давид?!
-Малышка. – Геловани обвел ее ленивым взглядом: от пальчиков босых ног до растрепанных кончиков рыжих волос. Увиденным остался недоволен, отчего рот сжался в узкую полоску, а брови сошлись у переносицы.
-Разве мы не решили всё в прошлую нашу встречу? – Солнцева была сбита с толку его внезапным появлением.
-Мы пришли к соглашению, Катюша? Что-то не припомню. – Пока Катерина пыталась совладать с собственным темпераментом и не послать их главного маркетолога туда, откуда не возвращаются, Давид продолжил:
– А я тут мимо проезжал, дай, думаю, заеду к своему КАтенку на чай, проведаю.
-Прости, Давид, но чай как раз накануне кончился. – Про себя добавила: равно как и кофе, какао, кипяток и кружки. Ее не услышали.
-Но, смотрю, мою Катюшу тут уже до меня проведали.
Говоря это, Геловани начал двигаться в ее сторону. Солнцева, напоминая себе Самуила, принялась пятиться назад.
-Где ты была, милая? – Тон разъяренного буйвола вовсе не вязался с этим гиперболизированно-ласковым обращением.
Солнцева уперлась спиной в обшарпанную стену родного подъезда, на которой чьей-то старательной рукой было выведено суждение о нравственной чистоте неизвестной ей Елены и сомнительных интеллектуальных способностях Петьки Б.
Странно, Артур был гораздо выше и крупнее Геловани, но совсем не внушал Кате страха. Сейчас же все ее рецепторы просто вопили о грозящей их хозяйке опасности.
-Где. Ты. Была. – Рычал у ее уха, пугая сжатыми кулаками. Катерина зажмурилась в ожидании удара, но его не последовало. Досталось всё той же стене.
На раздавшийся звук из соседней квартиры выглянула Айседора Марковна – женщина уникальная и в своем роде единственная. Еще на прошлой неделе перегидрольная блондинка, сейчас она озаряла этот серый мир всполохами пламени на уложенных крупными локонами волосах.
-Катенька, детонька, это ты? – Хорошо поставленным голосом заядлой курильщицы пропела она.
-Я, Айседора Марковна, я. – Катя приложила все имеющиеся силы, чтобы говорить уверенно. Нечего пугать старушку. О своем почтенном возрасте чудаковатая соседка благополучно забывала, и упаси бог того, кто по незнанию или упущению вздумал бы обратиться к ней так вслух.
-Ты купила мне сканворды, лапонька?
Давид, поняв, что отделаться от Айседоры так просто не удастся, наклонился к девушке, шепча:
-Я узнаю, Катя. И запомни: ты сама подписала ему приговор.
Через несколько секунд снизу послушался шум яростно захлопнутой двери. Солнцева позволила себе выдохнуть.
-Сканвордов не было, Айседора Марковна. Я позволила себе купить Вам кроссворд. Проходите.

***
-А-а-а! – Вика выкрутила на полную кран с холодной водой. Возникло ощущение, будто в кожу головы вонзилась тысяча арктических льдинок. Спустя минуту, ей начало казаться, что она купается в кипятке. Перевела взгляд на руки, покрытые мурашками. Удивилась отсутствию волдырей.
Не думать. Перехитрить сознание, подкидывающее грязные воспоминания. Не вспоминать. Чужие руки на своем теле, унижающие позы, гнусные фразы. Не зацикливаться. Пылинки летят перед глазами. Крики, вылетающие из собственного рта, придают им ускорения, заставляя кружиться по чудаковатой траектории до тех пор, пока их не затянет в черную трясину перепачканного пола.
Дышать. Зубы отбивают чечетку. Подбородок ходит ходуном. Горло сводит болезненным спазмом. Плакать. Не получается. Глаза жгут от сухости, хоть такое и кажется невозможным, когда на тебя льются водяные струи. Думать.
Ничего смертельного не произошло. Шантажист просто перешел на следующий уровень. Шагнул в высшую лигу. Страшно другое: если он смог подключиться к корпоративной защищенной компьютерной сети, значит, он либо блестяще разбирается в компьютерах, либо находится где-то очень близко. На расстоянии вытянутой руки.
Романова сидела в своем кабинете, формируя еженедельный отчет для Абаева. Настроение, впервые за последние годы, зашкаливало. Сегодня она даже изменила своим правилам и пообедала в офисе. Еще бы – получившаяся шарлотка, кажется, кричала ей из прозрачного пластикового контейнера «съешь меня!». При воспоминании о вчерашнем вечере на губах появилась робкая улыбка. Рот свело с непривычки. Какие бы цели не преследовал Краснов, ей определенно нравилось, как он на нее влияет. Хотя Вика бы никогда не призналась Славе в этом.
Улыбка резко сходит с лица, когда вместо экселевского файла на рабочем столе появляется картинка. Трех секунд отчаянно не хватает, чтобы рассмотреть детали. Нет уверенности даже в том, что на пиксельных квадратиках действительно изображена Вика. Едва просматриваемого силуэта девушки, стоящей на коленях посреди темного захламлённого помещения, хватает, чтобы открыть ворота в Ее личное Чистилище.

«Ты за всё ответишь»

Всполошившиеся сотрудники, виднеющиеся сквозь открытые жалюзи, подсказывают, что послание видели все. По крайней мере, ее отдел точно.
-Вызовите программистов. – Голос каким-то чудом не подвел.
Вика дрожащими руками опустила жалюзи и заперла дверь на замок. Необходимо продержаться всего пару часов: сразу уходить нельзя, чтобы ни в коем случае не выдать себя и своего состояния.
Это были самые долгие часы в ее жизни.
До окончания рабочего дня еще далеко, но дальнейшего ожидания Романова бы просто не вынесла. Написала смс Абаеву о плохом самочувствии, захватила сумочку с ключами от машины и поспешила на выход. Кажется, в холле ее окликнули…мужчина…возможно, даже Слава. Он простит.
Как она не разбилась по дороге – одному Богу известно. Но ее инквизитору и этого показалось мало: в щель входной двери был всунул простой белый конверт.

«Уже скоро»

Из болезненных воспоминаний ее вывел громкий стук – кто-то страстно стремился нарушить ее одиночество.
Завернувшись в теплый махровых халат, она поспешила расправиться с возмутителем и так отсутствующего спокойствия. Ноги налились свинцом и отказывались подчиняться приказам хозяйки. Путь в несколько метров ощущался как многокилометровый забег. Вечность спустя, она споткнулась о встревоженный взгляд ставших родными глаз.

Слава. Почувствовал, значит, что-то.

-Я сегодня посетителей не принимаю. – Сказала, как отрезала, пытаясь захлопнуть перед его носом дверь. Не тут-то было.
-А нам никто и не нужен. – Отодвинув Вику в сторону, он вошел в квартиру. – Что с тобой? – Протянул руку к ее лицу. – У тебя губы синие.
-Твою ж мать, Романова! Ты чем тут занималась?! Ледяная вся!
Женщина повела плечами, пытаясь обозначить личное пространство.
-Принимала контрастный душ. – Вика надеялась, что это не звучало так, будто она оправдывается.
-Идиотка.
Корсар с не до конца изжитыми донкихотскими замашками развил бурную деятельность в ее владениях: заварил ей крепкий чай и в приказном порядке потребовал носки и водку.
Усадив Вику на стул и сев напротив, Ярослав принялся яростно растирать обмороженные ступни спиртом. Закончив свое черное дело, собственноручно натянул на ноги шерстяные носки. Выражение его глаз подсказало Вике, что допроса не избежать.
-Рассказывай. – Что и требовалось доказать.
-Что?
-Всё. – Краснов, как почуявшая запах крови акула, был неумолим.
-С чего начать? – Спросила, понимая, что на сей раз не отвяжется.
-С главного. – Облегчать задачу Вике, по всей видимости, не собирались.
-Меня шантажируют. – Ощущение было, словно с обрыва в пропасть бросилась, а крылья, как бракованный парашют, не раскрылись.
-Это я уже понял. –Удивил Вику Краснов. – Чем?
-Информацией. – Мужчина ждал продолжения, но его не последовало. Он уже с трудом держал себя в руках, перебирая в уме различные способы силовой добычи необходимой информации.
-Вика! – Рыкнул, испугав Романову. – Мне что, каждое слово из тебя клещами тянуть?! Забудь о главном, давай с начала.
Она уставилась ему прямо в глаза, стараясь достать до самого дна. Что Романова пыталась там отыскать – неизвестно. Но, видимо, нашла. Первой отвела взгляд, поднялась со стула и отошла к окну, став к Краснову спиной.
-Мы жили в небольшом таежном городке. От города там было одно название - на самом деле, обычна деревня, только чуть более облагороженная. Мама работала учительницей, а папа погиб на охоте, когда мне было пять. Несчастный случай, я его почти не помню.
-Я соболезную тебе. – Душа рвалась в лохмотья, видя, как любимой больно вытаскивать тайны прошлого наружу.
-Мама так и не вышла замуж снова, хотя в тайге без мужика – сам понимаешь. Я росла очень умным ребенком. – Романова говорила без бахвальства, просто резюмируя факт. - В пятом классе проходила программу девятого. Так обижалась, когда называли красивой, забыв упомянуть ум. – Она усмехнулась. – Смешно, да?
Краснов молчал. Что-то в ее голосе подсказывало, что смешно не будет никому. Он присутствовал при громадной трагедии души и ни словом, ни делом не хотел оскорбить доверившуюся ему женщину.
-Я бы спокойно поступила в любой московский ВУЗ, но у нас не было денег даже на дорогу до столицы. Да и не представляла я, как оставлю маму одну. – Вика прервалась, наливая в высокий стакан воду из кувшина. Смочила пересохшее горло перед тем, как продолжить.
-За мной все мальчишки бегали. Дрались даже…за пальму первенства. Я не говорила никому «да», но и четкое «нет» из моих уст не звучало. Меня никто не устраивал, знаешь, все казались какими-то примитивными. Я читала итальянских и греческих мыслителей в оригинале, а им даже их имена ни о чем не говорили. – Романова потянулась к пачке сигарет, спрятанной на вытяжке. Он не остановил.
-Было лето. Я как раз закончила школу. Готовилась к поступлению в областной аграрный институт. – Виктория затушила начатую сигарету прямо о край фарфоровой тарелки и согнулась пополам от хохота. – Коровам Сенеку читать, господи.
Слава хотел было приблизиться, чтобы успокоить, но она остановила, протестующе вытянув руку.
-В тот день я возвращалась домой из школы, помогала маме донести цветы от благодарных учеников. Навстречу мне вышел Витька, бывший одноклассник, и еще один…сын местного олигарха. Отец его лесопилку держал. Он ухаживал даже за мной какое-то время, а я его сиятельство обидела отказом. Оба пьяные – выпускной неделю отмечали.
Вика надолго замолчала, дав ему возможность морально подготовиться к дальнейшему. Но разве к такому можно подготовиться? Ее слова прозвучали в его голове за секунду до того, как она сделала это наяву:
-Они меня изнасиловали, Краснов. Я умоляла, но…прямо в грязном ангаре. Очень запоминающийся первый раз, Слава. На всю жизнь.
-Вика… - Что говорят в таких случаях? Как вообще можно утешить человека, которому два подонка сломали в пьяном угаре жизнь? Если только ластиком по памяти.
-Ты подожди меня жалеть, Краснов. Дослушай сперва.
Она забралась с ногами на подоконник, обхватив себя под коленями.
-Я, как добропорядочная гражданка, Слава, отправилась прямиком в отделение. Написала заявление, прошла медицинский осмотр. Справедливость же должна восторжествовать, добро с копьем наперевес – победить. На следующий день о моем грехопадении знал весь город. Не судачил только ленивый. Причем, знаешь, в основном все на их стороне были.
В руках Краснова лопнул стакан с водой. Вика хмыкнула.
-Вертихвостка, говорили. Нос задрала. Парни наши ей, мол, не по нраву пришлись. Проучили девку, молодцы. Мама слегла с сердцем, через неделю умерла, не пережив позора.
-Какого позора, Вика? О чем ты говоришь? – У Краснова, наконец, прорезался голос. – Ты же ни в чем не виновата!
-Дальнейшего, Слава, дальнейшего. У меня посреди комнаты стоял гроб, Краснов. С Мамой внутри. А я сижу себе рядом на стульчике и деньги в сотый раз пересчитываю – вдруг ошиблась, вдруг не досмотрела. Ученики, друзья мамины, помогли, чем могли, конечно. Да только мало их осталось в свете последних событий. И в этот момент приходит ко мне мать того, второго. Руки кольцами усыпаны, аж к земле тянут. Я еще подумала тогда: она жалеет, наверное, что пальцев всего десять. – Вику начало бить в больном ознобе. Слава молча плеснул на дно ее стакана немного водки. Романова выпила залпом, не поморщившись. - Приходит с предложением, от которого невозможно отказаться: я должна была изменить показания. Сказать, что насильник был один - Витька. За это я получила бы сумму, позволившую мне безбедно существовать пару лет.
-И что ты сделала? – Он аж дыхание затаил в ожидании ответа.
-Сначала отказалась, конечно. Строила из себя оскорбленную невинность, на дверь указывала. Станиславский бы поверил. А потом снова деньги пересчитывала, может, слиплись где, затерялись.
-И ты…
-Да. Я согласилась. Удвоила, правда, ценник. Торговалась еще, можешь ты себе такое представить? Как бы подороже продать свою честь и гордость... Со всеми почестями похоронила маму, продала дом и уехала в Москву. Я получила блестящее образование, но навсегда потеряла уважение к себе.
Оба молчали, переваривая сказанное и услышанное.
-Я никогда не отмоюсь, Слава. И грязными меня сделали не эти подонки. Я сама себя грязной сделала. По собственной воле опустилась в компостную яму, еще и попрыгала в ней, измазываясь получше.
Вика не слышала, как он подошел к ней. Почувствовала только, что рядом. Краснов уселся перед ней на корточки, взяв ее руки в свои ладони.
-Посмотри на меня, милая. – Виктория зажмурилась сильнее и отрицательно помахала головой.
-Уходи, Краснов. Я тебе уже всё объяснила. Мы никогда не сможем быть вместе. Иди найди себе молоденькую чистую девочку безо всяких заморочек.
-Посмотри на меня, Вика. – Добавил твердости в голосе. Романова, наконец, открыла глаза.
-Ты не образование себе купила, малышка. Ты купила себе Жизнь, слышишь меня? Ты когда-нибудь задумывалась над мыслью, что бы с тобой стало, откажи ты его мамаше тогда? Какова вероятность, что тебя оставили бы в живых?
-Я…не знаю. – Она действительно никогда не смотрела на ситуацию с такой стороны.
-Зато я знаю. Они бы никогда не допустили, чтобы их горячо любимый сынок гнил в тюрьме, а вот в отношении тебя явно не были бы столь гуманны.
-То есть, - Голос сорвался, пришлось выдохнуть и попробовать снова. – То есть ты меня не презираешь? Тебе не противно находиться со мной рядом? – Разве могут человеческие глаза вмещать в себе столько боли? Есть ли предел для этой хрупкой маленькой девочки?
-Иди сюда. – Позвал, похлопывая себя по коленям. Она беспрекословно перебралась к нему, впиваясь пальцами в плечи.
-Ты ни в чем не виновата, хорошая моя. Я буду очень на тебя зол, если пойму, что ты опять съедаешь себя по этому поводу. Запомнила?
Вика спрятала лицо между его шеей и плечом и…завыла. По-другому просто не скажешь. Она рыдала раненным животным, размазывая долгожданные слезы по бледным щекам. В этом зрелище не было ничего красивого и женственного, ей не хотелось подать накрахмаленный платок из кармана – скорее, умыть под краном, но именно в тот момент Слава понял, что полюбил. Так, как любят в жизни раз. Пламенно и бесповоротно.
-Ты не пыталась потом строить отношения? – Подсознательно он уже знал ответ, но хотел убедиться.
-Нет. В универе хотела переспать с парнем, чтобы перекрыть воспоминания, но…не смогла. Убежала, пока он был в душе.
-Тогда ты решила себя наказать, превратившись в серую мышку? – В голове начало проясняться.
-Да.
-Хорошо, с этим разобрались. Последний вопрос: ты знаешь, кто может тебя шантажировать?
Вика отрицательно замахала головой.
-А этот…Виктор, он еще сидит?
Романова подсчитала что-то в уме и немного нахмурилась.
-Должен был уже выйти.
-Когда?
-Около года назад.
-А угрозы начались…?
-На год раньше.
-Ну, позволим, он мог выйти по УДО.
Краснов задумался:
-В любом случае, теперь всё для тебя закончилось. Я разберусь, Вика. Обещаю. Больше ни одна живая или мертвая душа не посмеет тебя обидеть.
Вика первой потянулась к его губам. Не целуя, а просто прикасаясь – пока этого было достаточно. Она смотрела в глаза этому фантастическому мужчине, ощущая себя снова стоящей под куполом собора Святого Петра в Риме - он был сконструирован так, чтобы люди чувствовали величие Всевышнего, а себя - лишь маленькими частичками Вселенной. Нечто подобное владело сейчас Викой. Только в лице Господа видела она Ярослава. И если это грех – она за него ответит. Ведь «Создание» или «Создатель» – то, чем отличаются одни мужчины от других.
В какой-то момент Краснову надоело сидеть на полу – он резко встал, подхватив Вику на руки.
Ноги недвусмысленно несли их в сторону спальни.
-Мне надо в душ. – Мяукнула ему в шею Романова.
-Ты прекрасно пахнешь. – Не мог он сейчас ее отпустить, не мог дать ей передумать.
-Я боюсь. – Не услышал, а разобрал по движению губ.
-Я тоже. – Отрезая обоим пути к отступлению.

Девочки, всем привет! Как вам новая глава?))
Если хотите прочитать небольшой отрывок "Вика и Яр 18+", маякните об этом в комментариях))

Спасибо! Очень приятно, что история пришлась по душе


Здравствуй!!

Ага, Артур прям прорыв с низкого старта в этой главе совершил)) Читайте скорее следующую, он еще не закончил вас удивлять))


Ок

Не за что

Спасибо большое за продолжение очень рада, что Вика открылась Славе да и вообще глава была полна открытий, мне очень понравилось

Спасибо! Мы хотим 18+ про такого красивого дяденьку и прекрасную тетеньку! Очень хотим!
Викусю очень жалко! Но верю в Ярослава! Он ей поможет и защитит!