Red Sonja:
14.05.15 10:19
» Глава 24. Точки над «i»
Для большинства из нашей группы этот день был самым счастливым в жизни. Для тех, кто все-таки сдал экзамен, а не был вынужден готовиться к пересдаче в понедельник. Потому, а еще потому что на дворе была весна и пятница, все решили дружно рвануть в клуб. Верная своему новому жизненному кредо «Быть как все», я последовала общему примеру.
Отчего-то хотелось саркастически улыбаться, слушая обсуждения одногруппников по поводу экзамена. Помню, как готовилась к нему в Марокко, — никак. Как проклинала Логику за то, что из-за нее вынуждена вернуться домой раньше срока. А теперь даже была рада тому, что все так сложилось. Смогла бы я пережить свадьбу Асера и более того — присутствовать на ней? Вряд ли. Я явно не отличалась сильным характером.
Клуб раздражал, люди в нем тоже. А некоторые выпендривающиеся одногруппники — и того больше. В нос ударил запах сигарет и женских духов, а еще пудры или косметики, когда мимо проходила очередная посетительница. К слову, гостей в клубе было немного: очевидно, все сильно потратились на бывших праздничных выходных. Танцпол пустовал, и музыка меня тоже не радовала, поэтому я устроилась за самым дальним углом общего стола и решила напиться. Умная мысль, достойная отличницы и папиной дочки, то есть меня.
Я никогда прежде не накачивалась спиртным и даже не знала, какой стратегии для этого нужно придерживаться, но решила, что мой организм, не приученный ни к чему, кроме вина, будет легко свалить просто чем-то более крепким.
Лена не сделала никакого комментария по поводу моего заказа, хотя водка никогда не входила в перечень употребляемых в нашей женской компании напитков. Лишь когда многие одногруппницы покинули стол, чтобы потанцевать, предостерегла:
—Только градус не понижай.
Точно! И как я могла об этом забыть? К слову, я была рада покончить с водкой. Не помню, как долго я цедила несчастные «сто грамм», разбавляя их соком, но к вину перешла только после коктейля. Чтоб наверняка. Зато вино выбрала белое. До этого всегда предпочитала красное, но сейчас этот цвет ассоциировался со страстью, любовью, а эти слова, как и их ассоциации, вызывали только головную боль.
Но алкоголь не приносил облегчения. Не дурманил голову. Я лишь чувствовала жар и то, как кровь сильнее бежит по венам.
Перед глазами всплыло лицо Асера. Чтобы он сказал или подумал, увидев меня сейчас? Такой правильный и обновленный, завязавший со всеми своими пороками, — и меня вот здесь? Ненавижу! Я повторяла себе, что ненавижу Асера, как мантру, но сама в это не верила. Хотела забыть его, но, увы, не могла.
Даже по-прежнему отчетливо воспринимала окружающую действительность, и решила сконцентрироваться на ней, чтобы избавиться от мучительного наваждения.
Некоторые из нашей группы уже порядком набрались. Даже Ольга целовалась с Сашей, которого до этого кроме как лохом не называла. А сколько еще подобных ошибок совершат другие? Я пила, чтобы забыть, но не забыться, и лишь тряхнула головой, отгоняя непрошенные мысли и отставляя бокал.
Асер снова был в моей голове. Опять. Проклятье. Я по-прежнему искала его взглядом в толпе, хотя прекрасно понимала, что не увижу, что он просто не может физически здесь находиться. Что ни один из тех, кого я сейчас видела, не был достоин даже быть с ним в одной комнате. Мне показалось, что, поддавшись эмоциям и слабости, я позволила затащить себя в выгребную яму. И именно в этот момент мой взгляд замер на Сергее.
Он сидел за столиком в полном одиночестве и, не отрываясь смотрел на меня. Не знаю, как долго и почему он находился здесь. Только удивилась тому, что не почувствовала его раньше. До меня почему-то дошло, что я вообще ничего не чувствую. Тело горело, разум оставался холодным, но интуиция смолкла. И от того взгляда, которым меня наградил бывший парень, затряслись поджилки.
Я никогда в жизни не видела столько презрения. Нахмуренный лоб, опущенная голова — все это в Сергее дышало неотвратимостью. Даже его замершая напряженная фигура камнем нависала над моей психикой. Но один раз в тяжелом, пронизанном неверием, взгляде, проскочила искра. И она была всем, чем угодно, но только не любовью. Ненавистью — вполне.
Это отрезвило, заставило вынырнуть из апатии. Захотелось просто сбежать. Но к собственному ужасу, поднявшись, я поняла, что не могу сделать ни шага, более того — даже стоять, не пошатываясь. Кровь прилила к лицу, хотя все внутри и так изнывало от жары. И захотелось провалиться сквозь землю, когда я поняла, что от Сергея мое состояние тоже не укрылось, а вызвало жесткую ухмылку.
Пришлось сесть и с ужасом осознать, что я не в состоянии контролировать свое тело. Алкоголь принес не желанное освобождение от мыслей, а лишь приглушил шестое чувство, превратив в безвольную куклу. Черт возьми, да если меня сейчас начнут резать, я не смогу даже пошевелиться, чтобы им воспрепятствовать! Холодок страха прошел по позвоночнику.
Заказывая что-то из закусок, я тщательно анализировала свой голос. Звучал он нормально, слова не растягивались. В целом я ощущала себя вполне меняемой и ни капли не пьяной. Если бы не тело...
Сергей ушел еще до того, как мой заказ приняли, но я не могла дождаться момента, когда протрезвею и отправлюсь домой. Откровенно целующиеся на соседнем диванчике Оля и Саша только усилили мое желание исчезнуть. А еще я решила, что больше никогда не обращусь к алкоголю за решением своих проблем.
* * *
Мой эксперимент со спиртным был первым и последним. К счастью, мое восприятие действительности не менялось ни под градусом, ни без него. Я бы не повисла на шее у первого встречного и не решила бы вернуться к Сергею. Я видела его еще раз только однажды, и тогда он окинул меня точно таким же взглядом, как и в клубе. Наверное, я казалась ему жалкой, ничтожной. Павшей. Отчасти было неприятно это осознавать, но с другой стороны — даже радостно. Теперь он точно не будет питать напрасных надежд. Я только не могла понять причин такой разительной перемены.
* * *
Весна быстро вступала в свои права. Пришел март, а за ним и апрель. Улицы запестрели яркими красками, в воздухе смешались ароматы тепла и цветов.
После последней сессии мы готовились к ГОСам и защите, и только это как-то удерживало меня от желания скатиться в самую настоящую депрессию.
Я по-прежнему сетовала на судьбу. По-прежнему убеждала себя, что Асер был честен со мной с самого начала, и надежды на совместное будущее, как и мои прежние к нему упреки, были безосновательны, но ничего не могла с собой поделать.
Я сравнивала его со всеми своими знакомыми, и ни один из них не выдерживал критики.
Иногда, заметив в толпе кого-то похожего на Асера, я забывала дышать, и только когда выясняла, что опозналась, осознавала, как неуемно и гулко билось сердце в груди.
Я страдала и по другой причине. По самой обыкновенной, мысли о которой прежде и в голову не приходили, — желания. Иногда просыпалась от него, иногда не могла из-за него заснуть. Просто чувствовала потребность в ласках, в чужих прикосновениях. И в такие моменты мне снился или виделся он. Познав, каково это быть с Асером, я больше не могла оставаться одинокой. Убеждала себя, что это всего лишь вожделение и похоть, открещивалась от собственной природы. Пытаясь загнать желание внутрь и запереть за семью замками. Сначала это получалось, но чем дольше времени проходило, тем большему напряжению подвергалась я сама. А потом, в один прекрасный миг это просто начало сводить с ума.
Проклятый зуд меж бедер. Вид любой целующейся или обнимающейся пары. Господи, даже, глядя на мужские пальцы, я думала только о том, каково ощущать их внутри! Мое существование превратилось в болезненное наваждение.
Долго сопротивляясь, я все-таки пошла на уступки собственному телу, ограничившись обычной мастурбацией. Казалось странным ласкать себя после того, как познала настоящий секс. Странным и противоестественным. Но у меня не было парня, чтобы удовлетворить эту потребность, и я не могла представить на его месте никого кроме Асера. Просыпалась и засыпала с мыслями об этом человеке.
Никаких фантазий, практически никаких ласк — мне было достаточно вспомнить, что он делал с моим телом, чтобы оно само реагировало так, словно это происходило наяву. Но ситуация начинала пугать. Это превращалось в какой-то каждодневный ритуал. Награду за тяжелые будни и способ сбросить напряжение в конце рабочего дня. А, с другой стороны, именно в момент оргазма я понимала, что все еще жива. И цеплялась за это как утопающий за соломинку.
Правда, со временем желание остыло. Первобытный голод был утолен. В прикосновениях больше не чувствовалось той новизны, которая бывает после долгого перерыва. А самое главное — Асер все реже занимал мои мысли. Со временем черты его лица стирались из памяти и, воскрешая его имя, я уже не испытывала былого трепета. Не получив должного развития, моя проснувшаяся чувственность начала медленно увядать. Пришла былая отстраненность, спокойствие и неподверженность эмоциям... Практически полностью вернулась Кристина, которая могла трезво рассуждать.
Говорят, время лечит... Я не чувствовала себя исцеленной, но боль перестала напоминать о себе как нарыв. Будто бы притаилась где-то глубоко внутри. И с каждым днем она покрывалась новыми слоями остывшего пепла.
Мне было бы легче ненавидеть Асера. Поэтому сначала я винила его в том, что он не предупредил о своей свадьбе. Устроил прощальную поездку подарил сказку, рассказал обо всех своих травмах напоследок словно в насмешку. Дал мне почувствовать себя частью его жизни, чтобы потом закрыть дверь в нее прямо перед носом. Но ненавидеть не получалось.
И лишь со временем, перебирая воспоминания, я подмечала моменты, которые прежде казались неважными.
Асер был безумно ревнив. Настоящий собственник, он требовал беспрекословного подчинения. Уступал в мелочах и утолял мои мелкие капризы, но никогда — в чем-то важном. Он мог делать первые шаги к примирению после ссор, но всегда добивался своего и ни на миллиметр не отступал от главной линии. На него невозможно было влиять. Его невозможно изменить. Он несгибаем. По большому счету, представляя свою жизнь с ним в браке, я начинала бояться...
Я также думала, что скорее всего не продемонстрировала ему всех своих недостатков, не показала когтей, совершив ту же ошибку, что и с Сергеем. Боялась, что и он поступил также, чтобы не вспугнуть птицу, угодившую в силки.
Но самое главное — до меня начало доходить, что в нашем союзе он, скорее всего, одержал бы верх. И это пугало до чертиков. При всей кажущейся либеральности Асера, в нем было куда больше от консерватизма восточного общества, чем он, быть может, думал. И наш конфликт был неизбежен. Просто на тот период времени мы проживали свой «букетно-конфетный период» и не задумывались о проблемах. Но Асер бы мягко настаивал, я упиралась, и рано или поздно это закончилось бы цивилизационным расколом. Взять хотя бы рассуждения Асера о разводах и детях...
Но пугало даже не это. Где-то глубоко внутри я чувствовала, что просто не смогла бы с ним тягаться. При всей небольшой разнице в возрасте, мне всегда казалось, что ему далеко на двадцать семь, а все тридцать семь... Он бы просто подавил меня силой своей личности. И это было главной причиной, по которой я должна была благодарить судьбу за то, что она нас развела. Но почему-то так сильно ныло сердце, стоило лишь подумать об этом...
И потому в моей душе царил ноябрь. Меня раздражало весеннее солнце и тепло его лучей; гуляющие по паркам влюбленные пары и смеющаяся молодежь на улицах. Именно молодежь, словно я не отождествляла себя с ней, а была древней старухой. Меня не покидало стойкое ощущение, что я кого-то хороню, потому чужие смех и улыбки казались кощунственными в моем трауре. Но, видимо, судьба решила преподнести еще один сюрприз...
Я видела, что отношения Тани и Лены похолодели, но обратила на это внимание слишком поздно. А спрашивать откровенно не получалось, так как сразу нарывалась на стену отговорок с обеих сторон.
Все разрешилось, когда после защиты магистерской я задержалась, чтобы обсудить возможность поступления в аспирантуру. Таня осталась вместе со мной, и уже потом, покидая корпус, мы увидели на выходе Лену. Она что-то активно рассказывала парню, которого периодически обнимала и при этом не выпускала букет красных роз из рук. Я заметила, как Таня напряглась и опустила взгляд, но поняла причину только, когда узнала парня: это был мой Сергей. Конечно, я не считала его своим, просто привыкла называть именно так, чтобы отличать от других. Но не могла не признать, что что-то дрогнуло внутри при виде его с моей, казалось бы, лучшей подругой...
Бывший парень заметил меня первым и даже не удивился. Взгляд Сергея оставался таким же жестким, как и в последние наши встречи, но теперь меня это не смущало. Я даже была рада, считая, что имею полное право плевать на его мнение после такого «сюрприза». Лена же, увидев меня, стушевалась, и попыталась как можно быстрее уйти, пока мы с Таней не поравнялись с ними. Схватив Сергея за руку, бывшая лучшая подруга повела парня к выходу, а он, к моему удивлению, смотрели при этом на меня.
—Извини, что сразу не сказала,— пробормотала Таня, когда пара уже почти скрылась из виду.
—Честно? Мне все равно,— отстраненно заметила я и только поинтересовалась:— Давно они вместе?
—С похода в клуб... После сдачи Логики.
И все сразу встало на свои места. И случайно оброненная Леной фраза, и случайное появление Сергея. Даже причины, по которым подруга то и дело оказывала мелкие услуги: приносила кофе и делилась пирожными, ксерила документы и помогала с подготовкой к ГОСам — на протяжении всего предшествующего еще клубу времени.
Наверное, я должна была злиться, ненавидеть, проклинать, но у меня внутри царила пустота. Вся эта мелочность казалась такой низкой, что реагировать на нее было превыше моих сил. Я не любила Сергея, а Лена, наверное, давно положила на него глаз. Не зря же я наехала на нее еще в Марокко. Да и подругами мы стали после вечеринки у Тани, где я впервые познакомилась с Сергеем... Но именно этого я не могла понять. Втереться в доверие, усыпить бдительность и при этом только ждать подходящего момента, чтобы всадить нож в спину. Не расстанься я с Сергеем, она бы так и продолжала играть роль любящей и заботливой подруги? Может, стала бы даже крестной наших с ним детей? А при этом тихо завидовала и продолжала плести интриги...
Я умею прощать и просить прощение. Но такое просто не укладывалось в голове. Скажи они мне, что встречаются еще с февраля, я бы только обрадовалась сердечной несвободе Сергея. Это означало бы, что он влюблен, а, значит, больше не думает обо мне. Но, видно, шакалы на такое не способны.
И лишь спустя какое-то время до меня дошло, что мысли мало вязались с увиденным, но почему — ответить не могла, потому спросила Таню:
—Сергей не показался тебе странным?
—Я говорила ей об этом.— Выдохнула подруга.— Он не любит ее. Крис, мне кажется, он до сих пор любит тебя, понимаешь?
Я жестом попросила ее не продолжать. Да, скорее всего именно отсутствие любви и привязанности вызвало мой внутренний диссонанс при виде этой пары. Но все эти «любит», «не любит», Сергей, Лена надоели уже до такой степени, что не хотелось ничего о них слышать. Пусть живут своей жизнью и оставят меня в покое. Или хотя бы не мешают в свою личную жизнь. Но Таня продолжила:
—Она сразу же переспала с ним, чтобы удержать. И любит его всей душой. Это же видно. Дурочка. А он просто позволяет себя любить. Уверена: чтобы позлить тебя.
—Он не такой дурак для этого.— Я покачала головой, пользуясь любыми предлогами, чтобы не вдаваться в подробности и не грузить себя еще и чужими проблемами.— И не так жесток.
—Откуда ты можешь знать?— Резонно заметила Таня.— Я помню его с детства. Он никогда не вел себя так, как сейчас.
—Если это устраивает их самих, то пусть будут счастливы.— Я закрыла тему разговора. Не хотела думать о них и их проблемах. Не хотела искать себе новых неприятностей. Впрочем, и выбросить Сергея и Лену из головы у меня тоже не получалось.
* * *
Теперь Лена избегала меня. Это продлилось недолго (все-таки университет мы больше не посещали), но на выпускном стало особенно заметно.
Все трепетали перед вручением дипломов. Наряды и прически были подобраны идеально, чтобы потом выстоять многочасовой марафон застолья, а еще испытание уродливыми мантиями и шапочками выпускников. Парням в этом плане было намного легче. Я же не разделяла ни всеобщего восторга, ни волнения. Все уже знали, какие дипломы получат и куда пойдут по жизненному пути. Выпускной казался мне не большим праздником, чем день Конституции. Таня стояла рядом как обычно, а Лена активно общалась со всеми (кроме нас) и вместе с тем ни с кем, так как больше всего была вхожа именно в наш круг.
Папа обещал, что постарается выкроить время и прилететь хотя бы на один день на саму церемонию. До этого мы с ним созванивались, и он даже говорил, что приобрел билеты, но время прибытия и необходимость добираться до места на машине могли похоронить его планы присутствовать на вручении. Я чувствовала себя одинокой как никогда. Крестная работала, так как какой-то «умник» назначит выпускной в один из будней. Бабушек или дедушек у меня не было, просить соседей посчитала глупым, потому действительно во всем зале меня представляла я одна.
Но каково же было мое удивление, когда уже во время вручения папа буквально ворвался в зал и, заметив меня в череде выпускников без заветной корочки, улыбнулся. Успел! Я готова была расплакаться от счастья. Казалось бы, такая мелочь, как вручение диплома, а безумно приятно чувствовать, что в этот день ты не одна.
Но сердце замерло в надежде, когда за папой показался чей-то силуэт. Лишь увидев, что это был какой-то незнакомец, я осознала, насколько разочаровалась. Дура. По-прежнему надеялась. По-прежнему мечтала. Но только в сказках или голливудских фильмах Асер появился бы сейчас в центральном проходе... Я прогнала фантазии прочь. К счастью, они появлялись все реже и уже не вызывали во мне былого трепета.
—Горжусь тобой, моя девочка.— Уже после церемонии папа обнимал меня, и, казалось, именно ради этого стоило потратить почти шесть лет своей жизни на обучение в университете.
—Как ты там, пап? Как проект?
—Работаем потихоньку. Проект не разглашен, так что все в порядке.
—А кто занимается переводом?— Поинтересовалась я, вспоминая свою роль в обсуждениях и особенно того, кто меня на нее назначил.
—Пока только Валентин.Мы смешиваем проектные чертежи с теми, по которым уже работаем. Не специалист разницы не увидит, но и отмечены они иначе. Асер, конечно же, хочет кого-то еще, но не доверяет тем, кто участвовал в предыдущих проектах.
Но не просит вернуть меня, что очень показательно. Что-то внутри окончательно остыло и рассыпалось мелкими кусочками.
—Может, мне стоит приехать и заняться переводом?
—В этом нет необходимости, но я был бы рад знать, что ты рядом.— Снова обнял меня папа.— Твоя комната ждет тебя, а Самира безумно скучает.
Значит, я права, и никто меня не звал...
—Пап, ты же помнишь, мне предложили аспирантуру...— Начала я издалека.
—И ты определилась?— Удивился он.— Если хочешь, я всегда поддержу, ты же знаешь, но, может, нужно больше времени?
—Наверное, я все еще не уверена.
Папа улетал на следующий день, и мне хотелось больше времени провести с ним, а не за выпускным столом, но я предугадывала его реакцию на любые отклонения от плана, и, молча, отправилась, с остальными в ресторан. Со временем мне даже понравилось. Группа сплотилась и стала дружной как никогда. Давались торжественные обещания, лились слезы счастья и благодарности... И пусть все знали, что вряд ли кто-то их выполнит, но старались верить. Выпускной стал для нас чем-то вроде бала для Золушки: последним и единственным шансом на чудо.
Когда я в очередной раз задумалась о том, какие непредсказуемые сюрпризы нам готовит жизнь, ко мне подсела Лена. Весь вечер я видела ее только мельком, но сейчас не повернула головы, заметив ее приближение. Мы молчали.
—Прости меня,— наконец, тихо сказала она. Краем глаза я заметила, что ей было неловко, но она старалась держаться уверенно, да и голос звучал ровно.
—Я просто любила его,— продолжала бывшая подруга,— а тебе он был не нужен...
И это была правда. Когда пауза между нами затянулась я только поинтересовалась для приличия:
—Давно?
Лена кивнула:
—Задолго до вашего с ним знакомства,— но тут же поправила:— Я не хотела врать. Я не использовала тебя. Ты действительно была моей лучше подругой.
Что мне было отвечать? Наша дружба теперь была невозможной, для нее не осталось главного — доверия. Выслушивать сожаления и извинения не хотелось. Разбираться в чужих грехах — тоже.
—Я не обижена,— просто ответила я.— Наши с Сергеем отношения изжили себя, мы расстались, вы сошлись. Так бывает.
Лена согласно кивала, но все еще оставалась напряженной, видимо, намереваясь спросить о чем-то еще.
—А наша с тобой дружба?— Наконец, выдавила она.
В чем-то они с Сергеем были однозначно похожи. Оба давили на мои больные мозоли, и оба будто бы не замечали, что это меня только раздражает.
—Могла бы сохраниться при открытой игре.— Скупо бросила я и пояснила:— Но ты играла не по правилам.
—Крис.— В голосе Лены послышалась мольба.— У меня не было шансов. Он же не замечал моего существования. Я до сих пор боюсь, что ты захочешь его вернуть.
Я усмехнулась:
—Прости, но это не входит в мои планы.
—Ты готова поклясться?— Спросила бывшая подруга и тут же осеклась под моим взглядом, потому что я резко повернулась в ее сторону.
Так вот к чему все эти задушевные разговоры. Она бы в жизни не пошла извиняться, слишком приземленная для такого... Выходит, пришла отстаивать свои интересы? Хочет гарантий? Монополию на любовь обожаемого? Я могла бы подобрать много эпитетов, чтобы охарактеризовать Лену, но вместо этого захотела только избавиться от нее поскорее. Уйти и забыть о всей этой истории как о кошмарном сне.
—Никогда не клянусь,— ответила сухо.— Но могу дать слово, что твой Сергей мне неинтересен.
После этого попрощалась со всеми, взяла такси и отправилась домой.
...