Игры скучающих купидонов

Последнее вообще шедевр. Послала картинку своей китаянке Софье, спросила, правильно ли перевели. Та подтвердила, что все верно. Рыба божественно вкусная, но сиииильно вонючая. Деликатес, однако.

Когда первый раз отдыхали на Крите, часто брали напрокат авто и ездили по острову,-три недели на пляже даже мне трудно выдержать.
Так вот заехали в какой-то посёлочек за мёдом.Ну, и перекусить решили.
Блюда(под нас подстраивались) были переведены и на русский.
Моя дочь есть не могла, от смеха угорала.
А потом помогла хозяину, и всё правильно напечатала на телефоне,сбросив фотку мужчине.
Так мы бесплатно получили двухлитровую банку мёда.

Работать, работать и работать!
Зашла в аптеку сразу как закинула вещи домой.
Родной запах, родные лица.
Как бы не треснули эти лица от таких широких улыбок.
- Киса моя! – меня ждали распростертые объятия Кирюсика, но я ловка увернулась.
- Женька! Вот здорово! – дружеское пожатие от сменщика.
Я зашипела, вырвала руку из лапы Витьки и потрясла ею. Нет, слава Богу, кости целы. Пальцы не превратились в кровавое месиво.
- Горн! Ну разве можно так с дамой! Я понимаю, ты от избытка чувств…
- Прости-прости! – умоляющий взгляд кота из мультфильма о Шреке. – А можно я уже побегу?
- Куда?! – мой и Кирюсика голоса слились в один. Вот что значит – сработались. Стали почти родными.
- Ну, я же говорил, Настя из Питера приезжает…
- Ты говорил о восьми вечера, а сейчас и десяти нет. Утра, - Кирюсик постучал пальцем по Ролексу. С ухмылкой отметил, как у нас вытянулись лица. Нашел повод показать. Словно невзначай поправил манжету рубашки. – Моя любимая жена подарила.

- О-о-у-у! А-а-и-и! Ай! – привидение взвизгнуло и прекратило выводить рулады.
- Демоново пламя, кого из себя она на этот раз корчит? - вздохнул Краз, накрываясь с головой, когда подушка, пущенная меткой рукой, сбила голосящее приведение.
- Разрешите представиться, - край одеяла, удерживаемый прозрачными пальцами, отошел в сторону, и недовольному демону предстало во всей красе широкое женское лицо. – Меня зовут Утренняя Песнь.
- Дуня, открой книжку, - демон ткнул пальцем в болтающуюся на груди привидения пухлую книжицу. Он самолично сшил ее листки и продел веревочку, чтобы утром не задаваться вопросом, где та лежит. Опыт нескольких дней подсказал, что лучше взять в руки иглу и заняться не свойственным Высшему демону делом, чем ни свет ни заря услышать полный набор имен, которые успели бы прийти в пустую голову призрака.
- Меня зовут Дуня, - громко начало читать привидение. – А того демона, что кидается подушками, камешками или палками и обзывается «пустоголовой никчемной бабой» следует называть «Милорд». А-а-а! Поняла! Здесь записана история моей жизни!
- Только ее последняя часть, причем после-жизненная, - добавил демон, зевая. Поднявшись, он потянулся, отчего Дуня замолчала и с интересом уставилась на его ладную фигуру. Поймав взгляд привидения на своей заднице, Кразимион цыкнул. Дуня вздрогнула и быстро вернулась к чтению.
– Я умываться, а ты учи. И чтобы после никаких вопросов, - напутствовал он усердную ученицу. Одна была польза от беспамятства Дуни, причем самая неожиданная: стоило появиться первым солнечным лучам, как привидение начинало метаться и приставать ко всем вокруг, пытаясь выяснить «кто она» и «где она». Люди, оставшиеся ночевать на постоялом дворе, в страхе разбегались, а демон мог преспокойно воспользоваться человеческими благами: от души поплескаться в подогретой воде и отведать вкусной еды. С тех пор, как демон обзавелся привидением, он ночевал только в тех местах, где останавливалась путешествующая знать.
Стоило демону уйти, Дуня тут же переставала «давать концерт»: читать вслух без зрителей она считала неинтересным, поэтому Кразимион с его острым слухом не знал и толики того, что могла записать взбалмошная женщина. Его вполне устраивало, что Дуня, впитав в себя собранные у Порога сведения, становилась прежней.