Место, где живёт счастье (фэнтези)

Inga-Chernyak: 21.08.16 15:27

Привет Оксана. Спасибо за продолжение. Познавательная глава. Как они лихо всей семьей разобрались в феномене Джинни. Интересные и них были догадки о регенерации и бессмертии. Ну пусть это останется маленькой неразгаданной тайной. Самое главное ребята вместе. И не надо из Джинни делать вампира. С нетерпением жду продолжения. Интересно как долго Крис будет обучаться управлять своим телом.

...

pahistahis: 21.08.16 21:29

Спасибо за новую главу)))) Когда в голове было море версий почему воскресла Джинни, то что она окажется дочерью Эбби и станет такой же бессмертной даже и мысли такой не было. Все гениальное просто)))) Как Джеффри до всего докопался)))) Читала и наслаждалась. Теперь у Эбби есть дочь и сразу взрослая, теперь она меньше будет грустить)))) Один минус похоже история подходит к завершению(

...

Оксана Чекменёва: 22.08.16 13:42

Лаен, Ксюша, привет!

Посмотрим. Здесь возможны варианты.

Пожалуйста!

...

Оксана Чекменёва: 22.08.16 13:46

Inga-Chernyak, Инга, привет!

Пожалуйста!

В основном это, конечно, были догадки, но ум хорошо, а семь - лучше.

Да, кое-что осталось лишь догадками, проверить невозможно, но... кому от этого хуже?

О, да. Только не вампир, я очень этого не хотела!

В среднем на это уходит от пары недель до нескольких месяцев. Думаю, Кристиан уложится в статистику.

...

Оксана Чекменёва: 22.08.16 13:59

pahistahis, Вера, привет!

Пожалуйста!

Да, я решила сделать Джинни дочерью Эбби, чтобы не делать её вампиром. И вела к этому, начиная с пролога.

Не совсем Джеффри, все данные были в их компьютерах, но если бы не любознательность Джеффри и привычка всё исследовать - вряд ли они бы догадались.

После потери стольких детей, Эбби, конечно же, очень обрадовалась внезапно обретённой дочери.

Увы, это так. Осталось две главы, эпилог и постскриптум. И всё...

...

Irisska: 22.08.16 20:04

Спасибо. С нетерпением жду продолжения! Эбби так рада, что у нее дочка есть... все же ей не хватает ее потерянных детей. Она страдает от их потери до сих пор....

...

Оксана Чекменёва: 22.08.16 20:26

Irisska, привет!

Пожалуйста!

Оно совсем скоро.

Конечно. Она потеряла пятерых. И ей до сих пор больно. Но с каждым новым ребёнком эта боль становится чуть меньше. А тут сразу новая дочка, уже любимая. Конечно, она рада.

...

Оксана Чекменёва: 25.08.16 07:12

 » Глава 26. ЗАВЕЩАНИЕ

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ШЕСТАЯ
ЗАВЕЩАНИЕ

июль-август 2042 года

Шли дни. Наша жизнь вошла в размеренную колею, по которой теперь и катилась потихоньку.

К моему огромному разочарованию, Кристиан так и спал на надувной кровати. Хотя он без опаски обнимал и целовал меня, а так же делал неплохие успехи в овладении своим телом, но продолжал регулярно ломать и портить вещи, приложив чуть больше сил, чем нужно. И его пугала сама мысль, что он может вот так же, случайно, «сломать» и меня тоже. Поэтому – никакого сна в одной постели, и уж тем более – никакого секса.

Но чудом было уже то, что мой муж вообще имел возможность находиться со мною рядом. Что именно «щёлкнуло» у него в мозгу в тот момент, когда он сначала поверил в мою смерть, а потом узнал, что я жива и вернулась к нему, неясно, все разводили руками и дивились чуду, но как-то в один миг он овладел тем, на что у других переродившихся уходили месяцы – способностью закрываться от лишних шумов.

Нечто похожее в своё время произошло с Ники, в этом ей очень помогло присутствие рядом Фрэнка, её половинки, но даже её «ускоренный» курс проходил некие стадии, у Кристиана же это произошло одномоментно. Просто, когда он услышал мой голос в трубке, то настоял, что полетит за мной в Грейт-Фолс, не желая быть в разлуке со мной ни одной лишней минуты. В том его состоянии, ему просто не смогли отказать, а за всей суматохой, последовавшей за известием о моем волшебном воскрешении, никому как-то и в голову не пришло поинтересоваться, как же он полетит-то, не умея закрываться? Да и вообще – как умудряется находиться в самом посёлке, куда примчался, едва закончив разговор со мной, и не сходит с ума от какофонии звуков?

И лишь позже этот удивительный феномен был замечен и осознан, как и удивительная способность прикасаться ко мне. Всё это дало возможность моему мужу оставаться дома, рядом со мной, не выпуская меня из вида ни на минуту – слишком свеж в его памяти был тот пережитый ужас, когда он думал, что меня нет. Кристиан никогда не рассказывал мне, что пережил за те два дня, а я не расспрашивала, но собранные мною в рассказах членов семьи намёки, позволили по крупицам составить общую картину. И я не хотела заставлять Кристиана даже вспоминать тот кошмар, я и сама бы с удовольствием его забыла.

Но ночами мне часто снились кошмары. Как на меня летит огненный смерч, или как я просыпаюсь в гробу. Только во сне, сколько я не кричу и не стучу, меня никто не слышит и не выпускает. И не единожды Кристиан будил меня, захлёбывающуюся криком и слезами, а потом долго баюкал, уверяя, что всё хорошо, и целуя моё заплаканное лицо. Джеффри обещал, что со временем кошмары уйдут, но пока это – неизбежное зло после того, что я испытала. Не знаю, снились ли кошмары Кристиану, но не удивлюсь, если да.

Дни же были наполнены счастьем.

Мы с Кристианом постоянно были вместе. Гуляли по посёлку и Долине, играли или занимались с Арти, общались с родными и друзьями, проводили тихие вечера перед телевизором – всегда вместе. Возможно, это было немножко чересчур, наверное, со временем мы научимся разлучаться на какое-то время, например, Кристиан же снова будет работать, возможно, и я тоже. Когда-нибудь. Но не сейчас. Пока нам было просто физически сложно расстаться даже на пару минут.

Тренировки Кристиана продолжались. Тобиас регулярно приходил к нам, давал советы и задания, контролировал успехи своего брата, учил его осваиваться в новом теле и новом окружающем мире. Иногда мы отправлялись в поля, где оборотни носились по дорогам с неимоверной скоростью, прыгали, порой поднимали огромные, на мой взгляд, валуны и даже играли ими, словно мячами – мой муж изучал возможности своего нового тела. Меня Кристиан обязательно брал с собой, устраивал поудобнее где-нибудь неподалёку, так, чтобы я находилась в поле его зрения. Мне никогда не надоедало наблюдать за ним, а если он двигался так быстро, что был невидим для человеческого глаза, то я развлекалась тем, что пыталась вычислить его местоположение – подсказками мне служили наклонившаяся трава или поднявшаяся пыль. Тобиаса вычислить у меня не получалось, он умел передвигаться так, чтобы оставаться абсолютно незаметным, но Кристиану ещё только предстояло этому научиться.

Арти мы оставляли в посёлке. Пару раз он тоже отправлялся с нами, но ему быстро становилось скучно просто сидеть возле меня. Его зрение и слух практически восстановились, он открывал для себя огромный мир и уже не так отчаянно нуждался в моём постоянном присутствии рядом. Поэтому во время «полевых тренировок» Кристиана он предпочитал играть с другими ребятишками в детском городке, носиться с ними же на велосипедах по улицам или просто болтать. В этих совместных играх его словарный запас рос с удивительной скоростью. Я учила его разговорному языку, как иностранному, дублируя слова жестами, дети же просто с ним болтали, языка жестов никто из них, кроме Эрика, не знал, да и не особо это было удобно – лазить по лестницам или качаться на качелях, и при этом жестикулировать. Так что, не прошло и недели после нашего возвращения, как, благодаря своим друзьям, Арти заговорил фразами.

Он пока ещё сопровождал свои слова жестами, по словам Джеффри, он ещё не скоро отвыкнет от этой привычки, но поскольку то, каким был Арти ещё пару месяцев назад, ни для кого в Долине секретом не было, то никакой проблемы подобная привычка не представляла. А к тому времени, как мы будем готовы «выйти в люди», Арти научится говорить, не жестикулируя. И поскольку мы числились жертвами катастрофы в Атланте, и наши имена и фотографии были в списках погибших, то произойдёт это совсем не скоро, скорее всего – через несколько лет, не раньше. Меня это совершенно не расстраивало, я обожала Долину, была здесь счастлива и совсем не рвалась в злой и жестокий мир, находящийся за окружающими её горами.

Другую часть времени, которую проводил не с нами, Арти посвящал Эмме. К ней тоже начали возвращаться зрение и слух, она проходила те же этапы, что и Арти, просто на пару недель позже. Он, как мог, объяснял малышке, что с ней происходит, и что её ждёт впереди. Сам пережив подобное чудо, он лучше, чем кто бы то ни было, понимал, что именно она чувствует, и какими словами её подбодрить и успокоить.

Но, хотя дети имели схожий диагноз и излечивались почти синхронно, разница между ними была очень заметной. После того, как ограничения, налагаемые на Арти плохо слушающимися ногами, а так же отсутствием зрения и слуха, исчезли, он словно бы взялся компенсировать всё, что недополучил в первые шесть лет жизни. Едва различая свет и тень, он уже катался на велосипеде, просто наслаждаясь самой возможность быстро передвигаться. Научившись ориентироваться в пространстве, стал бегать и прыгать, освоил детский городок, в общем, теперь это был нормальный озорной и шустрый мальчишка, который обожал исследовать окружающий его мир – везде лазил, щупал, рассматривал, порой даже разбирал и раскручивал всё, что привлекало его внимание.

При этом Арти всё так же любил лего, и мог, набегавшись с друзьями, долго сидеть, собирая очередную поделку. Особое удовольствие ему теперь доставляло то, что он может контролировать не только форму, но и цвет поделки. Открыв для себя это удивительное чудо – цвет, – он уделял ему гораздо больше внимания, чем дети его возраста, что очень меня радовало. Кроме этого, он осваивал и рисование, так же навёрстывая упущенное. Конечно, рисовал он пока на уровне двухлетнего, поскольку впервые взял в руки кисть, но сам процесс нанесения разноцветных мазков акварели на бумагу его просто завораживал.

Конечно, если бы сейчас Арти осмотрел специалист, не знающий о его прежних проблемах, он всё же обнаружил бы у мальчика заметное отставание в развитии, но я видела лишь постоянный прогресс. Уверена, очень скоро Арти догонит своих сверстников, а, возможно, и перегонит их.

С Эммой всё было иначе. Даже начав видеть и слышать окружающий её мир, малышка не стремилась выйти в него из уютного убежища, которое нашла в объятиях Трэвиса. Как-то очень быстро приняв его и проникнувшись к нему доверием, Эмма теперь отказывалась отпускать Трэвиса от себя хоть на минуту. И чтобы чувствовать себя спокойно и защищённо, ей нужен был постоянный физический контакт с ним. Поэтому Трэвис либо держал ей за руку, либо – что бывало чаще, – держал на руках или коленях. Ему пришлось поставить её кроватку рядом со своей, потому что спать она соглашалась, только держась за его палец, и стоило его выпустить, тут же просыпалась, пугалась и начинала рыдать.

Единственное исключение делалось для Арти. Лишь общаясь с ним, Эмма выпускала руку Трэвиса, впрочем, периодически проверяя, здесь ли он. Если же ей приходилось как-то общаться с кем-то ещё – а в силу её заболевания, это происходило очень редко, – то она либо держалась за руку мужчины, либо цеплялась за его ногу.

По словам всё того же Джеффри, который, по моему мнению, знал ВСЁ, это было результатом проживания Эммы в интернате с самого рождения. Арти избежал подобной проблемы, поскольку у него была я – «свой собственный взрослый, который обнимает». А у Эммы никого не было, и это наложило свой отпечаток на её поведение. Но пройдёт какое-то время, и малышка станет нормальным ребёнком, главное сейчас то, что она чувствует безграничную любовь Трэвиса, чего ей прежде так недоставало. К тому же недавно у неё появился питомец – морская свинка, – и общение со зверюшкой приносило ей массу радости.

Арти же получил обещанного котёнка, которого назвал Тигром, и не важно, что тот был серым, и не имел ничего общего с огромным полосатым хищником, кроме принадлежности к семейству кошачьих. Но, даже став хозяином Тигра, Арти не забывал своего друга Лаки, с которым продолжал играть каждый раз, когда бегал в детский городок.

С Эбби мы виделись ежедневно – она приходила к нам вместе с Ричардом и Льюисом. Мальчики играли вместе, мужчины обсуждали что-то своё, я особо не прислушивалась, а мы с Эбби всё лучше узнавали друг друга. Поначалу мне было немного неловко – даже зная правду и веря в неё, я не могла до конца осознать, что она – моя мама. Больше всего сбивало с толку то, что мы, действительно, выглядели ровесницами, и даже зная возраст Эбби, я всё равно воспринимала её как сверстницу. Всё же, за несколько недель нахождения среди бессмертных, сложно было изжить стереотипы всей предыдущей жизни. И первую пару дней после открытия тайны своего происхождения, я не могла общаться с Эбби с прежней лёгкостью, как тогда, когда мы были просто подругами. Помог Ричард.

– Девочки, – предложил он, понаблюдав за нами какое-то время. – У вас общая ДНК, но, думаю, в вашем случае степень родства не так уж и важна. Достаточно того, что вы – родственницы, по чужой воле разлучённые, а теперь встретившиеся вновь. Почему бы вам не представить, что вы – сёстры? Думаю, так будет гораздо проще.

– Особенно учитывая, что, в каком-то смысле так оно и есть – ведь вы замужем за братьями, – подхватил Кристиан, улыбаясь. – Мне и самому было бы сложно воспринимать Ричарда в качестве тестя.

И, действительно, стало проще. Воспринимать Эбби «сестрой» мне было легко. Неловкость довольно быстро исчезла, и наши отношения снова вернулись в прежнее русло, как тогда, когда мы были просто лучшими подругами.

С Льюисом было проще, я легко приняла его в качестве брата. Возможно, потому, что у человека может быть сколько угодно братьев, любого возраста. Конечно, для возникновения такой же близости, как с Арти, нам понадобится время, но и никакого «барьера», как с Эбби, в его отношении не появилось. Сам Льюис тоже воспринял появление новой взрослой сестры вполне спокойно – у него уже были два брата и сестра по отцу, все намного старше него, а теперь будет ещё одна – по матери, никаких проблем. Несмотря на то, что выглядел Льюис младше Арти, ему было уже двенадцать, он знал историю знакомства своих родителей и всё, что этому сопутствовало, поэтому долго ему объяснять, откуда я взялась, не пришлось.

Так что, если вдуматься, в наших отношениях с Эбби мало что изменилось. Она продолжала оставаться моей подругой и помогала мне осваиваться, только теперь не в Долине с её обитателями, а в том, что касалось моего нового тела. Собственно, в отличие от Кристиана, я не изменилась так уж заметно. Я не стала неуязвимой и, после первой эйфории, осознала, что моё новое состояние вовсе не означает, что теперь я могу стать безрассудной и не заботиться о собственной безопасности. Я всё так же могла пораниться, порезаться, например, и хотя рана исчезали на глазах, боль от пореза я очень даже чувствовала. Поэтому, после нескольких пробных уколов и порезов, сделанных из любопытства, решила больше со своим телом не экспериментировать, к огромной радости Кристиана, который просто содрогался от зрелища меня, режущей палец у него на глазах.

Да уж, ему в этом плане повезло больше – бегать быстрее звука, прыгать выше дома и кидаться огромными валунами, осваивая новые сверхспособности, намного интереснее.

И пройдут годы, прежде чем я осознаю, зримо почувствую вторую составляющую своего дара, ведь начиная с того момента, как я очнулась в самолёте, я не постарею больше ни на день.

Хотя, кое-какой бонус я получила уже теперь. И именно Эбби пояснила, что со мной происходит. И что отсутствие месячных для меня теперь вовсе не признак беременности, которую мне ещё ждать и ждать, а нечто привычное и обыденное. Оказалось, что при моей моментальной регенерации, все внешние признаки красных дней календаря просто исчезают, хотя возможность иметь детей никуда не девается. Это меня весьма порадовало – хотя прошлый раз, благодаря «волшебному лекарству», у меня прошёл гораздо быстрее и почти безболезненно, но избавиться от извечного «женского проклятия» навсегда было очень здорово.

Как оказалось, мы с Эбби не были каким-то исключением. То же самое происходило со всеми девушками, которые обретали повышенную регенерацию – с гаргульями и оборотнями после перерождениями и с вампиршами после обращения.

Да, как оказалось, вампиры, действительно, существуют, более того, я уже была знакома с некоторыми из них, даже не подозревая об этом. Но узнав, не испугалась. Думаю, теперь меня уже ничего не удивило и не испугало бы, кем бы ещё ни оказался кто-то из моих новых знакомых.

Одной из знакомых мне вампирш оказалась мама Рэнди, ставшая бессмертной, чтобы не разлучаться со своим мужем-половинкой. И нескольку других человеческих жён – тоже. Именно этим способом Кристиан собирался в итоге сделать бессмертной меня, о чём честно рассказал на следующий день после моего возвращения.

Я бы согласилась. Чтобы не расставаться к Кристианом, я бы пошла и не на такое. Конечно, от многого пришлось бы отказаться, от человеческой еды, например, такая жизнь накладывает кучу ограничений, но меня бы это не испугало. К тому же, в этом были и свои преимущества – физически вампиры были практически равны гаргульям и оборотням. Те были немного слабее в своей человеческой ипостаси и гораздо сильнее, обратившись, но, по крайней мере, обнимая жену-вампиршу, мужу-оборотню не приходилось постоянно контролировать свою силу, опасаясь причинить вред неловким движением. Впрочем, по словам Ричарда, в том, чтобы жить с женой-человеком, тоже особой проблемы не было, дело привычки, и видя, как нежно и вместе с тем уверенно он прикасается к Эбби, я в этом не сомневалась.

И хотя «вампиризация» дала бы мне некие бонусы, я всё же была рада, что, став бессмертной, осталась человеком.

~*~*~*~

Время не стояло на месте. Прошёл уже почти месяц с момента моего возвращения. Жизнь в Долине текла неспешно, но что-то постоянно менялось и происходило, как в ней, так и вне её. И хотя я рада была бы вообще забыть, что за окружающими нас горами есть другой мир, порой он всё же стучался в мою размеренную жизнь. И одним из подобных напоминаний было знакомство с очередным родственником Кристиана – Флетчером, тем самым юристом, который, по словам моего мужа, должен был забрать у Иззи моё наследство.

Я настолько погрузилась в свою новую семью, что почти забыла о старой. Я не видела возможности отсудить у сестры то, что мне причиталось, теперь, когда я была официально признана погибшей, да и никакой необходимости в тех деньгах у меня уже не было. Они нужны были для операции Арти – он выздоровел, – и для того, чтобы иметь возможность забрать братишку из интерната – он теперь со мной. Поэтому я мысленно закрыла дверь в свою старую жизнь и забыла об этих деньгах.

Но, как оказалось, Флетчер не забыл. За это время он подготовил всё необходимое, чтобы передать дело в суд и выиграть его – оно было, как оказалось, вполне однозначным, Иззи рассчитывала лишь на то, что у меня не будет средств и возможности с ней судиться. И так оно бы и было, не появись в моей жизни Кристиан.

– Но ведь я же «погибла»! – выслушав Флетчера, возразила я. – Как же я могу судиться за своё наследство?

– Я буду представлять интересы твоих наследников, – пожал плечами Флетчер. – Если ты не забрала деньги своей бабушки, это не значит, что они не твои. Они стали твоими в день твоего совершеннолетия, и твоя сестра права на них не имеет. Так зачем их ей дарить? За её доброе и заботливое отношение к тебе?

– Не-ет, – помотала я головой. – Пусть эти деньги получит кто угодно, кроме неё.

– Насчёт «кого угодно»... Твоим наследником, по умолчанию, был Кристиан, как муж, но он «погиб» вместе с тобой, значит, отпадает. А без него и без завещания, твоей ближайшей наследницей, действительно, становится Изольда.

– И что же делать? – растерялась я.

– Писать завещание, – пожал плечами Флетчер и выложил передо мной раскрытый ноутбук с уже заполненным бланком стандартного завещания на экране. – Оформим задним числом, не проблема. Видишь, здесь ты пишешь, что завещаешь своё наследство мужу и брату в равных долях – это так, для отвода глаз. Дальше – если на момент твоей смерти у тебя уже будут дети, то и они включаются в число наследников, это тоже чтобы подозрение не вызвать, всё вполне стандартно. А вот здесь то, ради чего всё и затевается – если на момент твоей смерти никто из названных выше не может быть призван к получению наследства, то твои деньги получает… Выбери сама, кого хочешь, и впиши вот сюда. Можешь выбрать человека или организацию, что угодно, хоть приют для хомячков – имеешь право, это твои деньги.

Я на секунду задумалась, а потом уверенно напечатала имя. Собственно, это был единственный выбор, учитывая, что родне Кристиана мои деньги были не нужны, у них своих девать некуда, а тётя Сэнди игнорировала меня всю мою жизнь.

– Джозеф Бойл? Бывший муж Изольды? – своим вопросом Флетчер показал, что действительно, неплохо подготовился.

– Да. Это благодаря ему я не попала в приют после гибели папы. Он единственный, кто обо мне заботился, хотя вроде и не обязан был. Думаю, он больше, чем кто либо, заслужил эти деньги. И, Флетчер…

– Да?

– А можно у Иззи ещё и мою часть дома отсудить? Знаешь, когда мы там жили – Джозеф чинил его, красил, крышу за свои деньги перекрыл. А ушёл ни с чем. Мне кажется, это было бы правильным, чтобы он тоже получил часть дома.

– Без проблем, – ухмыльнулся Флетчер.

– А то, что я всё же не была родным ребёнком, не повлияет? Бабушка оставила деньги лично мне, имя назвала в завещании, так что они всё же мои, кем бы я ни была по крови. Хотя поначалу я, конечно, поверила Иззи, что не имею на них права, растерялась от всех этих новостей. А вот насчёт дома – не знаю. Я всё же не была папиной дочерью, и завещания он тоже не оставил.

– По документам ты – дочь своего отца, остальное неважно. Только он один имел право оспорить отцовство, но не сделал этого. К тому же, как Изольда докажет, что ты ей не кровная сестра? Насколько я понял, она отдала тебе единственный подтверждающий это документ, а анализ ДНК здесь тоже не поможет – сравнивать-то не с чем. Так что, не волнуйся, получит Джозеф и деньги, и половину дома, это я тебе гарантирую.

С этими словами Флетчер распечатал моё завещание в трёх экземплярах, я подписала там, где он показал, поставила дату – за два дня до катастрофы, – после чего мы распрощались, и он ушёл. А я прошла на кухню, где Кристиан учил Арти буквам, чтобы не мешать нам спокойно разговаривать. Хотя, конечно же, всё слышал.

– Знаешь, что мне непонятно? – сказал он, аккуратно убирая большие пластмассовые буквы в коробку, в то время как Арти помчался на улицу, где его уже дожидались Брэндон и Лора с велосипедами. – Если у твоей бабушки были такие деньги, чтобы оставить вам с Изольдой немалое наследство, то почему она не дала денег на операцию твоему отцу? Я, конечно, рад, что она этого не сделала, иначе тебя и на свете бы не было, но просто непонятно.

– Там всё немного запутано было. И довольно банально. Моя мама была из состоятельной семьи, а папа работал на стройке. Она вышла за него против воли своего отца, тот был настоящий тиран и самодур, отрёкся от неё и запретил своей жене общаться с дочерью, а тем более – давать ей деньги. Они всё же перезванивались потихоньку, но сама я бабушку никогда не видела. Я особых подробностей не знаю, мне никто ничего не объяснял, просто слышала разговоры, но у бабушки вроде как были свои деньги, а дедушка имел право контролировать, куда она их тратила, в общем, дать их даже на лечение папы она не смогла – дед упёрся рогом. Но завещать эти деньги нам с Иззи она как-то сумела.

– Теперь понятно. Эта упёртость твоего деда в итоге подарила мне тебя, за что я ему очень благодарен. Ладно, Арти не будет часа два, не меньше – вчера на ферме появились на свет новые поросята, так что ребятишки не скоро ими наиграются. Потом собираются заехать в виноградник – ягоды уже начали активно спеть. В общем, какие будут планы на образовавшееся свободное время?

Я взглянула на пальцы Кристиана, ловко закрывающие коробочку с игрушечным алфавитом. За прошедшие с момента перерождения недели, мой муж практически полностью освоился со своим новым телом – уже не рвал и не ломал вещи, довольно легко справлялся даже с действиями, требующими мелкой моторики.

И при этом продолжал спать на полу…

С этим нужно что-то делать. Его чересчур трепетное отношение ко мне и страх случайно причинить мне даже малейшую боль, уже начинали переходить все границы разумного. Похоже, придётся самой проявить инициативу, иначе наше воздержание может и год продлиться.

– Есть у меня одна идея, – улыбнулась я и, взяв мужа за руку, потянула к лестнице на второй этаж. Надеюсь, Арти задержится в винограднике надолго.


О том, удастся ли Джинни победить супер-осторожных тараканов Кристиана, мы узнаем в следующей главе, 29 августа. А так же - какой именно, не сразу обнаруженный дар Кристиан получил после своего перерождения.

А пока - жду ваших впечатлений на форуме.

...

Inga-Chernyak: 25.08.16 08:38

Привет Оксана. Спасибо за продолжение. Очень тихая и спокойная глава. Мне понравилось узнать про многочисленные успехи Арти. Я очень рада, что он так активно познает окружающий мир. Еще он очень помогает Эмме с освоением в мире света и звуков. А как же я обрадовалась, что появилась возможность лишить Иззи наследства. Как ты лихо все это придумала Оксана, просто супер. Я тоже считаю, что Джозеф достоин наследства Джинни. Он ведь ее защищал и в приют устроил. Интересно как же ребята проведут свободное время без Арти. На что сможет уговорить Джинни Криса. С нетерпением жду продолжения.

...

pahistahis: 25.08.16 08:53

Огромное спасибо за новую главу)))) Вот и приходит все по тихоньку в норму))) Очень интересна реакция Иззи на завещание) и что же за дар у Криса)))

...

Оксана Чекменёва: 25.08.16 11:59

Inga-Chernyak, Инга, привет!

Пожалуйста!

Все бури и невзгоды остались позади.

Малыш вырвался на свободу. Видимо, это было изначально в нём заложено - стремление шагнуть за горизонт. Больное тело ограничивало его стремление, но теперь все замки спали.

А кто же, как ни он - её лучший друг, сам прошедший через всё то, через что сейчас проходит она.

Меня прям коробило, когда я представляла радость Иззи, узнавшую, что все деньги Джинни достанутся ей. Так что я просто не могла не обламать её. Пусть деньги Джинни получит тот, кто о ней на самом деле заботился.

Ой, такая интрига, такая интрига. Просто даже и не представляю... Может, они будут вышивать учиться? А что, неплохо развивает мелкую моторику, очень полезное занятие.

Осталось совсем немного.

...

Оксана Чекменёва: 25.08.16 12:05

pahistahis, Вера, привет!

Пожалуйста!

Все беды и потрясения остались позади. Впереди - только счастье.

Боюсь, мы этого не узнаем, но, думаю, представить не сложно.

Узнаем в следующей главе.

...

Лаен: 25.08.16 21:38

спасибо за проду ну кто бы сомневался наш автор без интриг не может ждем очень дату следующей проды

...

Оксана Чекменёва: 25.08.16 22:06

Лаен, Ксюша, привет!

Пожалуйста!

Думаю, в этом уже никто не сомневается.

Всего три денёчка подождать - это недолго.

...

Оксана Чекменёва: 29.08.16 05:54

 » Глава 27. ДАР

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ СЕДЬМАЯ
ДАР

28 августа 2042 года, четверг

Пока мы поднимались по лестнице, Кристиан смотрел на меня с лёгким любопытством. И когда вошли в нашу комнату, тоже не сразу понял, что я задумала. И лишь когда я, подведя его к кровати, стала решительно стягивать с него футболку, точнее – задирать, потому что, для того, чтобы её снять, мне нужно было бы встать на табуретку, – лишь тогда он понял. И перехватил мои руки, мешая себя раздевать.

– Джинни, нет! – едва ли не простонал он. – Нам нельзя!

– Кристиан, ну, почему? Ты обратился больше месяца назад, ты уже прекрасно овладел своим телом, а ко мне спокойно прикасаешься практически с момента перерождения. Так почему нельзя?

– Я... – мой муж тяжело сглотнул. – Я изменился. Моё тело изменилось. Я могу сделать тебе больно. Случайно. Ненароком. В момент близости я теряю контроль. И если потеряю его сейчас, когда стал таким сильным...

– Но теперь ты будешь слишком сильным всегда! Как мы узнаем, что ты готов? Сколько нам нужно ждать, пока ты не будешь полностью уверен? Год? Пять? Сто?

– Нет. Не сто, – Кристиан поднёс мою руку к лицу, потёрся об неё щекой, потом прижался губами к ладони. – Но я ещё не готов.

Я погладила пальцами его щёку.

– Если не попробуем, то никогда не узнаем, готов ли ты. А я в любом случае регенерирую, так что вреда ты мне точно не причинишь.

– Но могу сделать больно, а я этого не... – он замолчал, словно услышал оклик, нахмурился, прислушался. – Гейб, спасибо, конечно, но прекращай подслушивать!

Ой, нас же слышит весь посёлок. И не просто слышит, Кристиану советы дают. Божечки, стыдно-то как!

По рассказам Кристиана я знала, что и оборотни, и гаргульи при желании могут слышать на несколько миль, но в обычной жизни этим умением не пользуются, только если сами хотят что-то услышать. В остальное время «закрываются». Это, кстати, не мешает им услышать что-то, имеющее к ним прямое отношение, например, обращение по имени. Что-то в мозгу, некий «локатор», помогает выхватить нужную информацию, игнорируя всё лишнее.

Стало ужасно неловко, что все... ладно, пусть не все, пусть даже один только Гейб слышал, как я уговариваю собственного мужа исполнить, наконец-то, супружеский долг. И весь мой энтузиазм и решительность стали таять, как последний апрельский снег на солнце. Но, похоже, тот же самый энтузиазм вдруг проснулся у Кристиана.

– Ты уверен? – уточнил он и забормотал: – Да, это выход. Только почему ты раньше мне это не объяснил? – Пауза. – А чем отличается сегодняшний день? – Опять пауза. – Ясно. А я найду?

По комнате пронёсся лёгкий ветерок, шевельнув занавески, а в руке у Кристиана сам собой появился лист бумаги с какой-то схемой.

– Спасибо, Рэнди, – улыбнулся Кристиан. – А там точно не слышно? Ах, одиннадцать миль? Ладно, спасибо ещё раз.

Потом легонько чмокнул меня в удивлённо приоткрытый рот.

– Не хочешь прогуляться?

Прогуляться? А, впрочем... почему бы и нет? Мой план сорвался, так не всё ли теперь равно?

– Согласна, – кивнула я.

Кристиан растворился в воздухе, что меня уже не пугало и не удивляло, а через пару секунд вновь стоял передо мной, но уже со спортивной сумкой на плече. Подхватив меня на руки, он выбежал из дома и помчался по улице, прочь от посёлка. Я уткнулась ему в плечо, чтобы уберечь глаза от ветра, поскольку ощущения были, словно мчусь на мотоцикле без шлема. Я даже не стала спрашивать, куда мы направляемся, и зачем Кристиан взял сумку. Возможно, у нас будет пикник, не самая лучшая альтернатива тому, что я задумала, но, может быть, мне всё же удастся вновь поднять ту тему. Да, заниматься любовью под открытым воздухом мне ещё не доводилось, и было несколько не по себе, зато, если мы будем достаточно далеко, нас ведь не услышат в посёлке? И тогда это уже не будет так неловко...

Прошло несколько минут, а Кристиан продолжал бежать. Давно остались позади все те уютные уголки, где мы бывали прежде, сейчас в обозримом пространстве были только луга и пасущийся на них скот. Ни деревьев, ни кустов, лишь кое-где однообразие пейзажа разбавляли деревянные сараи – в непогоду в них укрывали телят. Но на место для пикника они ну никак не тянули.

Но и поля вскоре оказались позади. Перед нами возвышалась почти отвесная скала, обрамляющая Долину. Ближе к посёлку склоны были более пологими, поросшими травой, на них вполне можно было гулять, но здесь, в самом дальнем и неуютном уголке Долины были лишь неровные каменные склоны, кое-где поросшие чахлым кустарником. Но я всё равно не задавала вопросов, я доверяла Кристиану.

Остановившись в сотне футов от скалы, Кристиан пересадил меня на одну руку, второй достал из кармана уже знакомый мне лист бумаги, на котором я разглядела какую-то схему. Внимательно осмотрев склон, а потом принюхавшись, мой муж удовлетворённо хмыкнул и, перехватив меня понадёжнее, запрыгал прямо по склону, с выступа на выступ, пока не притормозил на небольшом плоском козырьке, который, на мой взгляд, ничем не отличался от десятка похожих, расположенных по соседству. Я инстинктивно крепче прижалась к Кристиан – всё же прежде я ничего похожего на эти прыжки не испытывала, – но особо не испугалась, знала, что он ни за что меня не уронит.

Кристиан сделал пару шагов к сплошной, как мне казалось, стене, и я вдруг увидела проход. Пещера? Потрясающе! В пяти футах заметить её совершенно невозможно. Так вот что за схему Рэнди дала Кристиану. Видимо, наш пикник в ней и состоится.

Кристиан поставил меня на ноги, поскольку войти в узкий проход со мной на руках и не задеть при этом «косяки» было бы проблематично. Зайдя вслед за ним, я огляделась в тусклом свете нескольких тонких солнечных лучей, пробивающихся откуда-то сверху. Пещера была вполне обжитой. Ваза с фруктами, бутыли с водой и какая-то одежда – всё это располагалось на неровностях стен, превращённых в импровизированные полочки. А в дальнем конце узкой, но длинной пещеры, я увидела лежащий на полу большой матрас.

– Мало кто знает расположение этой пещеры, – муж подошёл сзади и положил ладони мне на плечи. – Теперь мы в числе посвящённых. Пары приходят сюда, чтобы побыть наедине, подальше от чьих-то ушей. Как правило, от ушей приехавших в гости родителей. – Он усмехнулся. – Для Гейба и Рэнди это стало просто спасением, учитывая, что её родители гостят у них дома чаще, чем отсутствуют, всё же здесь живут трое их детей из пяти, и оба родителя бессмертные, а значит, обладают суперслухом. Эта парочка уже двадцать два года жената, но Рэнди всё равно стесняется.

Я слушала Кристиана краем уха, полностью сосредоточившись на осознании того, что если он привёл меня именно сюда, куда пары приходят с вполне определённой целью, значит...

– Ты передумал? – перебила я его, не до конца веря своей догадке. – Ты согласен?

– Да, – Кристиан даже не стал уточнять, что я имею в виду, всё и так было понятно. – Ты права – я всегда буду бояться, и это может затянуться надолго. А Гейб дал мне неплохой совет. Господи, Джинни, хорошая моя! – он фактически простонал это, крепче прижимая меня к себе и покрывая поцелуями шею и плечи. – Как же я тебя хочу! Я так скучал, так...

– Я тоже, – разворачиваясь в его объятиях и обнимая за шею, я привстала на цыпочки, стараясь дотянуться до губ мужа. – Я тоже...

И дальше был ураган! Стремительный, неистовый, но невероятно нежный. Упоительно-сладкие губы, горячие, лишённые всякого стыда прикосновения, шёпот…

Я не заметила, как мы оказались полностью обнажёнными, лежащими на том самом матрасе, уже накрытом простыней. Я дарила ласки и получала их обратно сторицей, после такого долгого перерыва мы не могли оторваться друг от друга. В какой-то момент Кристиан оказался подо мной и, заложив руки за голову, лишив этим меня своих ласк, от чего я недовольно заворчала, выдохнул:

– Ты – сверху. Ты – главная. Возьми меня, я твой.

Кажется, я поняла, что за совет дал Кристиану старший брат. Действительно, в этой позиции риск причинить мне какой-то вред неосторожным движением минимален. Но догадка эта мелькнула и исчезла, я была слишком возбуждена, чтобы отвлекаться на посторонние мысли.

Поза наездницы не была для меня чем-то новым, так что я с энтузиазмом принялась за дело. Уж не знаю, моё ли возбуждение тому виной или ещё что, но лично я какой-то особой разницы от того, что тело Кристиана изменилось, не заметила. Лишь знакомое и такое долгожданное удовольствие, накатывающее волнами с каждым моим движением, только его я и чувствовала.

Это продлилось недолго – вскоре я достигла вершины и без сил рухнула на грудь Кристиана. Его руки ухватили меня за бёдра, он пару раз толкнулся в меня и, с громким рычанием, улетел вслед за мной.

Какое-то время я лежала, прижавшись щекой к тяжело вздымающейся груди, невидящим взглядом наблюдая, как ладонь Кристиана отпустила моё бедро и стала поглаживать спину. На бедре от его пальцев остались тёмные пятна. «И где он умудрился руку испачкать?» – мелькнула в голове ленивая мысль. И я забыла бы об этом через пару секунд, если бы пятна не стали исчезать прямо у меня на глазах. Это показалось мне странным, я слегка нахмурилась, пытаясь понять, как это произошло, пока до меня не дошло – синяки. Это были синяки! Видимо, Кристиан всё же не удержался, и в момент наивысшего наслаждения стиснул мою ногу – или ноги, вторую я не видела, – чуть сильнее, чем хотел. А учитывая мою теперешнюю регенерацию, синяки эти исчезли в считанные секунды. Только одно непонятно – почему я ничего не почувствовала? То есть, я, конечно, чувствовала пальцы Кристиана, но боли не было. Вот вообще! Совсем.

Это было непонятно. По словам Эбби, наша с ней ускоренная регенерация вовсе не означала повышение болевого порога, как у оборотней или гаргулий. Да я и сама это знала – проверяя свою новообретённую способность, не единожды колола или резала себе пальцы. И было больно, правда, совсем недолго, но всё же было. А сейчас – нет. Совсем. Странно...

Но ведь это же замечательно, верно? Может, мой дар несколько отличается от материнского, и я, например, не чувствую боли именно от синяков? Мало ли? Что я вообще знаю о способностях «мутантов»? Нужно просто порадоваться этому, вот и всё.

И хорошо, что я ничего не почувствовала, могла ведь непроизвольно вздрогнуть или зашипеть от боли, и тогда Кристиан понял бы, что был слегка неосторожен, и расстроился. И не важно, что всё прошло за секунды, он бы всё равно себя винил. А так – чего не знаешь, о том не скорбишь.

Я улыбнулась этой мысли и потёрлась щекой о грудь мужа, потом легонько поцеловала её, затем лизнула... Руки Кристиана – одна на моей спине, другая в волосах, – замерли, голос, шептавший мне всякие милые нежности, запнулся.

– Джинни? – в моем имени слышалось и удивление, и вопрос, и надежда.

– Это было так восхитительно! Но та-ак ма-ало, – протянула я с лёгкой ноткой наигранного неудовольствия.

– Тогда, может, повторим? – я не видела лица Кристиана, но знала, что он улыбается.

– Великолепная идея, – я подняла голову и тоже широко улыбнулась своей половинке.

На этот раз мы двигались неторопливо, словно заново изучая тела друг друга. Да, теперь-то я отличия заметила, но на полученное мною удовольствие это всё равно никак не повлияло.

В этот раз, отдыхая на груди Кристиана, я даже не стала интересоваться – появились у меня новые синяки или нет? Главное – никакой боли в объятиях мужа я не испытывала, лишь одно только чистое, ничем не замутнённое наслаждение.

Немного отдышавшись, Кристиан поднялся, порывшись в принесённой сумке, обтёр меня влажным полотенцем и укутал в мягкий плед. Хотя на дворе стоял август, но в пещере было всё же немного прохладно, к тому же я, выросшая в жаркой Атланте, была немного мерзлячкой. А я млела, принимая заботу своего мужа, который предусмотрел всё для моего комфорта, не забыв прихватить этот самый плед, ведь в пещере ничего подобного не наблюдалось – ни гаргульи, ни оборотни никогда не мёрзли. Немного повалявшись и понежившись в объятиях друг друга, мы как-то дружно осознали, что аппетит приходит во время еды, и что недели вынужденного воздержания нам ещё навёрстывать и навёрстывать.

И мы принялись за дело. Кристиан был неутомим, а я с огромным энтузиазмом принимала всё, что он готов был мне дать. Прежде подобная ненасытность аукнулась бы мне потёртостями или утренней болью в мышцах – с чем-то подобным я во время нашего медового месяца не единожды сталкивалась, – но теперь мне ничего подобного не угрожало. И единственное, что осталось неизменным – это моя утомляемость. Так что, после очередного раунда я просто-напросто уснула прямо на груди мужа.

Когда я проснулась, пещера была погружена во мрак – наступил вечер, и лучи солнца уже не пробивались сквозь отверстия в потолке. Я лежала, вновь укутанная в плед, в объятиях Кристиана. Почувствовав, что я заворочалась, он куда-то потянулся, и в пещере вспыхнул неяркий свет фонарика. Он и его прихватил? Неужели знал, что мы задержимся так надолго? Надолго? А как надолго? Если уже вечер, то...

– Арти! – я вскочила и в панике стала оглядываться, ища свою разбросанную одежду. – Он вернулся, а нас нет. Как я могла забыть?..

– Успокойся! – Кристиан перехватил меня, не позволяя бегать босиком по неровному каменному полу пещеры. – С Арти всё хорошо, он сегодня ночует у Кайла и Стейси. Скоро Брэндон и Лора уезжают в школу, и малыш хочет провести с ними как можно больше времени.

– Откуда ты знаешь? – нет, я в словах Кристиана не сомневалась, просто хотела знать – откуда? Оборотни, конечно, могут слышать на огромном расстоянии, но не на таком же! – Ты взял с собой телефон?

– Нет, – протягивая мне яблоко, в которое я тут же с удовольствием вгрызлась, Кристиан покачал головой. – Просто Питер подошёл достаточно близко, чтобы я его услышал, и сказал. Он сегодня был одним из «нянек». Рэнди предупредила его, что мы можем задержаться.

Я уже была в курсе, кто такие «няньки». Долина, в принципе, была безопасна для детей – нет машин, маньяков, диких зверей и тому подобного. Нет никакой внешней опасности. Но дети есть дети. Они сами для себя могут представлять худшую опасность, чем маньяки или звери. Могут упасть с велосипеда, наесться какой-нибудь гадости, свалиться в реку, полезть на дерево... Да мало ли!

При этом в Долине детям всегда давалась видимость свободы – они могли свободно ходить, где им вздумается. Но пока ребёнок шёл по улице – его провожали десятки внимательных глаз. А стоило ему выйти за пределы посёлка, как следом отправлялись двое-трое оборотней, которые, держась на достаточном расстоянии, чтобы оставаться для ребёнка невидимыми, сопровождали его везде и показывались лишь тогда, когда ребёнку нужна была помощь. Что, впрочем, случалось очень редко – детки были достаточно благоразумны, чтобы не попадать в неприятности, и всё же – бережёного бог бережёт.

Поначалу мне было сложно отпускать Арти одного или с друзьями даже в детский городок, но Кристиан объяснил мне, что дети у оборотней – самая большая драгоценность, так что присматривают за ним всей семьёй. И я успокоилась. Привыкла. И потому сегодня, даже не дрогнув, отпустила в поездку в несколько миль братишку, который ещё пару месяцев назад шагу не мог сделать без моей поддержки. Арти открывал для себя новые горизонты, и я этому радовалась – слишком ограничен был его мирок в первые годы жизни.

Так что в этом плане вопросов не возникло. Спросила о другом.

– Питер тоже знает, где эта пещера находится?

– Нет. Он – холостяк, ему вроде как она не нужна. Он просто пришёл по нашим следам, так же, как я нашёл вход по запаху. Захотел бы – нашёл и он, только зачем?

– Действительно – незачем, – согласилась я. Мне уже давно было известно, насколько тактичны оборотни и гаргульи. Наделённые способностью слишком многое видеть и слышать, они старались не злоупотреблять этими своими возможностями, чтобы не ставить окружающих в неловкое положение.

– Знаешь, – Кристиан забрал у меня огрызок яблока, а взамен вручил извлечённый из сумки сэндвич, – я вот тут подумал… Раз уж Арти нас не ждёт, и дома раньше утра не появится…

Я широко улыбнулась, хотя с сэндвичем в зубах это было непросто сделать. Кристиан так «тонко» намекает, что это даже весело.

– А я, совершенно случайно, нам ужин прихватил, – продолжил он, так, мимоходом. – И даже подушечку в сумку сунул, даже не знаю, почему.

– Кристиан, а давай останемся здесь на ночь! – словно озарённая внезапной идеей, предложила я. Потом не выдержала и рассмеялась.

– Великолепная идея, – с серьёзным выражением лица, но чертенятами в хитрющих глазах, закивал мой муж.

И мы остались в пещере на ночь. На восхитительную, невероятно прекрасную, наполненную наслаждением ночь.

Проснулась я в нашей спальне, когда уже перевалило за полдень. Смутно вспомнила, как, уже на рассвете, Кристиан завернул меня в плед, принёс домой и уложил в постель, сама я к тому времени едва держала глаза приоткрытыми и не могла и пальцем пошевелить, и это несмотря на то, что умудрилась поспать днём. Я выключилась, едва коснулась головой подушки, даже не почувствовала, как муж ложится рядом.

Потягиваясь, я вслушивалась в голоса двух своих самых любимых мужчин, раздающиеся с первого этажа. Почувствовав что-то на пальце, я поднесла руку к глазам и увидела своё обручальное кольцо, которое считала безвозвратно испорченным во время взрыва. Я даже никогда не вспоминала о нём, не интересовалась, удалось ли его починить, как обещал Морган. Не хотела лишний раз вспоминать о том, что случилось в Атланте. После того, как прошёл месяц, а Кристиан продолжал молчать о кольце, я смирилась с тем, что больше никогда его не увижу.

И вот теперь оно у меня на пальце! Губы невольно расплылись в улыбке – я так любила своё колечко, и вот оно ко мне вернулось. Но как? Когда? Почему мне ничего не говорили? Торопясь задать эти вопросы, я молниеносно закончила утренний туалет, надела первое, что подвернулось под руку, и сбежала вниз по лестнице.

Арти и Кристиан встретили моё появление улыбками. До этого они сидели на диване и что-то рассматривали.

– Шинни, смо-три, что мне Дэн по-да-рил! – Арти говорил уже довольно бегло, но длинные слова всё ещё старательно проговаривал по слогам. Собственно, только это и выдавало тот факт, что ещё три месяца назад он был практически немым, и лишь недавно научился говорить. – Это би-но-кыль! Я смогу видеть да-ле-ко!

Зрение Арти стало стопроцентным лишь пару недель назад, но ему уже и этого было мало. Он хотел видеть ещё больше и дальше.

– Би-нокль, – поправил его Кристиан. – Думаю, мы сможем сходить, испытать его, только Джинни должна сначала поесть, договорились?

– До-во-ри… до-го-ри… ладно! – кивнул Арти. – Мы пой-дём на гору?

– Да. Вам с Джинни нужно, наконец-то, увидеть всю Долину целиком. Дорогая, ты не против?

– Конечно, я только за. – Даже если бы и не хотела, всё равно согласилась бы, заразившись энтузиазмом Арти. Но я, действительно, хотела. – Кристиан, а откуда это кольцо?

– Дэн привёз. Ты садись, поешь, всё ещё тёплое. А я пока расскажу.

Уминая вкуснейшее рагу – снова кто-то из соседок принёс нам обед, – я слушала рассказ о том, как ко мне вернулось моё кольцо. Точнее – не вернулось, оно не подлежало восстановлению, слишком изящной и сложной в исполнении была оправа, и слишком сильно она деформировалась при взрыве. Так что было решено сделать копию. Причём, просто на что-то похожее никто из подключившихся к этому оборотней и гаргулий согласен не был, они выяснили, кем именно было сделано моё кольцо, благо в магазине эти сведения сохранились, оказалось, что это был известный ювелир, живущий во Франции.

К операции «Кольцо для Джинни» были подключены члены обеих семей, живущие в Европе. Ювелира разыскали и уговорили сделать копию кольца, на что он сначала не соглашался, поскольку принципиально копий не делал, даже огромные деньги, предложенные за работу, не помогли. «Я художник, а не ремесленник!» – так он обосновал свой отказ. И лишь узнав, где именно было повреждено прежнее кольцо – конечно, без подробностей и имён, – согласился, поскольку та катастрофа потрясла весь мир. Поиски, уговоры и сама работа заняли порядочно времени, в итоге лишь позавчера кольцо было готово, вчера вечером Дэн, как раз собиравшийся в Долину, привёз его сюда, а час назад заглянул к нам и отдал Кристиану. А заодно и бинокль для Арти.

Я была потрясена, узнав, сколько народа старалось сделать всё возможное, чтобы моё любимое кольцо снова вернулось на мой палец. Слушая мужа, я едва не прослезилась. Как же я обожаю этих замечательных гигантов!

Наверное, я бы совсем расклеилась, если бы не Арти, подпрыгивающий от нетерпения в ожидании, когда можно будет пойти «на гору». В итоге я сосредоточилась на рагу, глотая его, почти не жуя, и закончила завтрак, а скорее всё же обед, в рекордно-короткое время. Потом взяла Арти на руки, а Кристиан – меня, и мы отправились испытывать бинокль.

Кристиан не в первый раз бегал со мной на руках, но в этот раз он не бежал в привычном смысле этого слова, а скорее… летел. Отталкивался от земли и летел около сотни футов, потом отталкивался другой ногой и снова летел. При этом скорость его была не очень большой, миль пятьдесят в час, не более, так что мы с Арти могли наслаждаться этим «полётом». И мы наслаждались, повизгивая время от времени, словно на русских горках.

Таким образом мы добрались до края Долины, не до того, где мы были вчера, а до противоположного, ближайшего к посёлку. Здесь склон поначалу был совсем пологим, покрытым травой и кустарником, но чем выше, тем отвеснее были скалы и реже растительность, хотя, при желании и хорошей физической подготовке, взобраться на самый верх всё равно было можно, даже без всякого альпинистского снаряжения. На других склонах это было бы невозможно.

Кристиан на самый верх забираться не стал, но всё равно мы оказались очень высоко, и Долина расстилалась перед нами, словно на ладони. Точнее – та её часть, которую я могла увидеть, противоположный край терялся вдалеке, лишь горы, ограничивающие её, были заметны на фоне безоблачного неба. Остановившись на небольшом, относительно пологом участке, Кристиан ссадил нас на землю, посадил Арти на выступающий из травы валун, вручил ему бинокль, и малыш тут же забыл о нашем существовании, с восторгом открывая для себя огромное пространство земли и неба.

Мы уселись рядом, прямо на траву. Точнее – на траве сидел Кристиан, а я – у него на коленях, и как зачарованная любовалась открывшейся внизу картиной. Даже того, что я могла увидеть, было достаточно, чтобы лишний раз убедиться, какое замечательное это место. И какие замечательные люди здесь живут… ну, пусть не люди, но всё равно – замечательные.

– Ты знаешь, – прошептала я, потому что громко говорить не хотелось. – Мне кажется, я нашла то самое место, где живёт счастье. Оно поселилось здесь и, я думаю, никогда отсюда не уйдёт. Оно само здесь счастливо, как и все остальные обитатели Долины. Спасибо, что привёз нас сюда.

– Спасибо, что вы приехали сюда со мной, – так же шёпотом ответил мой муж.

Какое-то время мы сидели молча, любуясь окрестностями. Арти периодически восклицал что-то восторженное, он уже давно встал с валуна, поскольку ему казалось, что стоя он видит дальше, а потом и вовсе на него забрался. Это не выглядело опасным, так что я не возражала, не хотела дёргать малыша по пустякам. В какой-то момент Арти закричал:

– Эй, Эрик, я здесь! – видимо, ему казалось, что раз он видит своего друга, то и тот так же легко увидит его.

А потом всё произошло очень быстро. Арти решил помахать Эрику, но не удержал тяжёлый бинокль одной рукой, попытался подхватить его, потерял равновесие и, забыв, что стоит на валуне, шагнул вперёд.

Если бы я не сидела у Кристиана на коленях, он бы успел поймать Арти, но на то, чтобы ссадить меня, потребовалось время, потому что, касаясь меня, Кристиан пока не мог действовать молниеносно. Так что он подхватил Арти до того, как тот покатился вниз по склону, но приложиться коленом об землю малыш всё же успел.

– Би-но-кыль! – прижимая к груди свою драгоценность, взвыл Арти. – Би-но-кыль по-ло-ма-ался?

– Нет-нет, ты его спас, ты молодец. Бинокль целый, – усаживая мальчика на колени, успокоил его Кристиан. – Ты молодец, крепко его держал. Ну-ка, парень, покажи мне свою коленку.

На коленке была большая ссадина, кровь тонкой струйкой уже побежала по ноге малыша. Я едва не взвыла, глядя эту картину. Лучше бы я сама десять раз поранилась, чем Арти.

– Ничего страшного, – успокоил меня Кристиан, видя, как я с ужасом гляжу на тонкую струйку крови, уже почти добежавшую до сползшего в кроссовок голубого носочка. – Сейчас отнесём его к Джеффри, у него куча обезболивающих на все случаи жизни. Скоро Арти уже больно не будет, обещаю.

– Арти, тебе очень больно? – жалостливо спросила я.

– А? – малыш поднял голову от тщательно осматриваемого и ощупываемого бинокля и удивлённо на меня посмотрел. – Где боль-но?

– Коленка, – пояснила я, указав на рану. Арти глянул вниз и… восхитился!

– Ух ты! Это что? Это по-че-му? – он мазнул пальцем по потёку крови и стал рассматривать и обнюхивать его, потом лизнул. – По-хо-же на… – он задумался, подбирая слова, потом показал жестом: «волшебное лекарство».

Ну, конечно же, малыш впервые видит кровь не в стакане. Неужели догадается, чем его всё это время поили, прекратив давать «лекарство» лишь пару недель назад?

– Странная реакция, – Кристиан задумчиво наблюдал за Арти, потом, спохватившись, перевязал коленку мальчика носовым платком. – Может, шок? Или он пытается скрыть от нас, что ему больно? Ладно, в любом случае, ссадину нужно продезинфицировать, так что – в клинику.

Кристиан снова взял нас на руки и побежал, только на этот раз гораздо быстрее, так, что нам с Арти пришлось прятать лица от ветра. Джеффри уже ждал нас на крыльце клиники, а когда Кристиан остановился, взял у меня из рук Арти.

– Странно, очень странно, – бормотал он, идя в свой кабинет, мы – следом. – Я не чувствую его боль. Судя по крови на ноге, ссадина немаленькая, плюс ушиб. Но боли нет. Совсем.

Он промывал, чем-то мазал и бинтовал коленку, и мой братишка наблюдал за его действиями с любопытством, но даже отзвука боли не мелькнуло на его мордашке. Да и Джеффри время от времени поглядывал на мальчика с явным удивлением, словно ожидая, но не получая нужной реакции.

Что же случилось? Ведь прежде Арти боль чувствовал, это была не первая ссадина в его жизни, и всегда реакция была самая обычная – слёзы, жалобы, в общем, всё как и должно быть. И что же изменилось? Неужели и у Арти появился некий дар? Да нет, такого совпадения быть не может. Одного мутанта на семью более чем достаточно. Так не бывает.

Я, конечно, рада, что он не чувствует боли, просто это всё так странно…

Стоп! О чём-то похожем я уже думала. И тоже радовалась, что не чувствую боли, потому что Кристиан бы расстроился… Вот оно! Вот то, что связывает оба этих странных случая нечувствительности к боли! Кристиан!

Решив проверить свою теорию, я взяла ножницы, которыми Джеффри отрезал бинт, и резко ткнула острым концом в указательный палец. Тут же зашипела от боли, из прокола выступила кровь.

– Джинни, что ты делаешь? – ахнул Кристина, схватил меня за пострадавшую руку, и, морщась, словно ему самому больно, стал рассматривать уже начавшую затягиваться ранку.

Боль прекратилась. Совсем! В тот момент, как Кристиан взял меня за руку, словно кто-то щёлкнул выключателем. Была боль – нет боли.

Я взглянула на Джеффри. Кажется, он тоже всё понял, он же почувствовал, что произошло, когда Кристиан взял меня за руку. Задумчиво посмотрев на младшего брата, он хмыкнул, решительно направился к шкафу, достал с полки скальпель и полоснул себя по ладони.

– Да что с вами такое? – глядя на Джеффри, как на безумца, ахнул Кристиан. – Что за эпидемия членовредительства?

– Кристиан, дай мне руку, пожалуйста, – со спокойной улыбкой попросил его брат.

– Может быть, твоё бо-бо ещё и поцеловать? – насмешливо поинтересовался мой муж, но всё же послушно подошёл и взял Джеффри за руку.

– Ну, как? – поинтересовалась я?

– Ты была права, Джинни. Всё именно так и есть. Боль прошла.

– Вы о чём вообще? – Кристиан непонимающе переводил взгляд с меня на Джеффри и обратно.

– Кажется, мы только что выяснили, какой дар ты получил при перерождении, Кристиан.



Вот мы и узнали, какой дар получил после перерождения Кристиан. Это была последняя тайна этой истории. И последняя глава. Осталось лишь узнать, что произойдёт с нашими героями в ближайшую пару десятилетий - это в эпилоге, 2 сентября, - а потом заглянуть чуть дальше, в постскриптуме, и придётся попрощаться с оборотнями, гаргульями, прочими бессмертными и чудесной Долиной. Увы, всё рано или поздно заканчивается.

А пока - жду ваших впечатлений на форуме.

...