Maniaka:
19.11.10 09:34
» Глава 30. (окончание)
Честно признаюсь, я этого не планировала... Во всяком случае, не так...
Хоть я и была уверена, что хомисиды морально обезврежены, осторожность лишней не бывает, поэтому я оставалась на престоле до тех пор, как они не покинули помещение. Позволила себе расслабиться, когда в овальной комнате осталась только наша троица, ну и «веснушка», застывший у выхода. Точнее, относительно расслабиться, так как сейчас мне предстояло справиться с еще одним важным делом, которое, вполне возможно, окажется гораздо сложнее предыдущего. Мне предстояло поговорить с Сашей.
Глядя исключительно себе под ноги, я спустилась с постамента. На Сашу пока старалась не смотреть, не чувствовала себя готовой, столкнуться с его реакцией. Боялась, если честно. Пытаясь разобраться, что же меня так сильно страшит, я медленно брела вокруг престола, скользя ладонью по каменному ребру. Добравшись до сбитого угла, остановилась, и погладила место скола. «Скоро. Скоро я верну нам способность видеть» - мысленно пообещала я камню, обводя пальцем безобразный шрам, оставленный на идеальном теле. Хоть одна из историй, скормленных нам Арденой, оказалась правдивой, но в данном случае, я бы предпочла обратное.
Это потеря! Я ощущала его боль, страх, сомнение, стремление вернуть утерянное. Как ни парадоксально, боль престола вливалась в меня, мутным осадком обволакивая душу, оседая толстым слоем беспокойства, вызывая зуд по телу, стремление исправить. Этому невозможно было противиться, и я обещала, обязывалась вернуть былое. Беззвучно клялась все исправить, а он отвечал ласковым прикосновением, нежным шелестом сущности, перетекающим в руку, словно легкое рукопожатие, оставляя тепло и чувство единства.
- Госпожа?
Любимый голос, хриплый и грустный, заставил меня затрепетать. В груди все свернулось в тугой комок, для того чтобы потом распахнуться во всю ширь и пустить сердце в волнующую пляску ожидания. Из-за охватившего меня предвкушения, я даже не сразу поняла, что именно он произнес. Купалась в звучании.
- Госпожа?! Обувь!
Со второго раза до меня дошло. Как красной тряпкой пред быком помахали, или цистерну с ледяной водой на голову перевернули, всю романтику смыло в ту же секунду. Я внутренне взвилась на высоту радиовышки и, собираясь устроить нагоняй по первое число, крутанулась к Саше. То, что увидела, вывело меня из равновесия окончательно. Он, преклонив колено, протягивал мне чудо извращение, другого определения подобрать не смогла, подозрительно смахивающее на плетеные сандалии на плоской подошве с белыми ремешками. Это зрелище стало последней каплей. Чаша терпения переполнилась, и кипящая жидкость хлынула через край.
- Шен! Ты спятил? – выдавила я, свистящим шепотом. Скулы свело от злости, нормально говорить не получалось. Саша, на коленях, а я – госпожа? Это ж надо было додуматься! - Немедленно поднимись, иначе… - я задохнулась, чувствуя как сущность, хлещет из меня, подобно маслу, взрывающемуся на перегретой сковородке, тому, кто не успел отскочить, ожег обеспечен.
Словно издеваясь надо мной, мужчина медленно поднял голову, и посмотрел в глаза, сквозь упавшие на лицо пряди волос. Его взгляд был серьезен, отдавал сталью коленного металла, и кромсал меня на части.
«Он это взаправду», - мелькнула мысль, пославшая по телу дрожь недоверия, нежелания верить.
- Шен? – я сделала шажок вперед. – Ты чего?
Ноль эмоций, никакой реакции, та же поза, те же тапки, и только Коля, постепенно отступающий к выходу, бурчащий под нос: «Вам лучше поговорить».
Вот уж спасибо! Удружил! Как я должна с этим справиться? Если бы ни Саша передо мной в неестественной позе раболепствующего, я бы высказала все, что думаю о такой помощи.
- Шен? – дубль два. – Может, встанешь? – протянула просительно, правда, без особой надежды.
И права оказалась, во взгляде ничего не изменилось, каменное выражение лица, даже не дрогнуло. Идол, высеченный из мрамора, не иначе. Не страшны нам ни бури, ни грозы – как раз про него.
- Саш! – последняя надежда, назвала так, как сама окрестила. Ничего. Тишина, молчание и безразличие в глазах.
Расстроено повздыхала, мысленно кляня себя, на чем свет стоит. Моих рук дело! Я как будто с истуканом разговаривала, ни намека на понимание, можно смело раздеваться донага и в пляс, все равно не отреагирует. Аккуратненько, мелкими шажками, подобралась поближе, краем глаза заметив, что Коля, практически на буксире, выволок хомисида в коридор. И правильно, нечего ему тут делать! Хоть у кого-то здравые мысли в голове остались. В полуметре от моего ненаглядного, опустилась на колени, и молитвенно сложив руки, предприняла еще одну попытку.
- Шен! Я знаю, что ты недоволен. Злишься. Давай покричим, а? – из высохшего колодца, быстрее воду достанешь, чем от него слова добьешься. Словно и не слышит вовсе. – Посуду побьем? Хочешь, покажу как?
Несла полную околесицу, постепенно подбираясь все ближе. От злости уже давно не осталось и следа, приоритетное место заняло волнение. Отреагирует, в конце концов, или нет? Или так и буду вести диалог с неотесанным чурбаком?
- Шен? – я растеряла весь словарный запас. Он развеялся как крупа, истрепавшись о гранит молчания. – Пожалуйста! – выдохнула и сделала последний шаг, приблизилась нос к носу, ощущая дыхание на лице.
Это невозможно, просто не может быть правдой! Этот равнодушный взгляд, не должен принадлежать моему Саше. Я такого просто не переживу! Душа рвалась на части, хотелось завыть белугой от щемящей боли в груди.
- Шен! Вернись! – уже не говорила, кричала. – Ты нужен мне!
Мне хотелось завыть, заголосить, как баньши над угасающим родом – я не могу тебя потерять! И пусть весь люд трясется от ужаса, плевать! Мое солнце, свет моей души, моя жизнь, все остальное пусть бесконечно катится как сизифов камень с горы, рассыплется в прах, не жалко!
- Шен! Миленький! Посмотри на меня! – да что с ним такое?
Моя новообретенная память, выдала череду ответов, но, ни один из них, не мог помочь в разрешении проблемы. Вереница одиноких дев, шествовала перед внутренним взором, кланяясь в пол, поднимая вековую пыль в воздух. Все они, предыдущие Хранительницы, были одиноки от рождения до исхода. Все, пожаловали жизнь затворничеству, припорошив блюдечко с золотой каемочкой, пеплом несбывшихся желаний. Они хранили знания, отдавая себя миру, служа проводником сущности во благо всех. Но я не они! В ряды монашек заявление не подавала! Я хочу быть женщиной, любимой женой, матерью. Я хочу быть с ним!
- Шен, вернись ко мне. – шептала я, тянусь дрожащей рукой к его лицу. – Я люблю тебя. – пальцы коснулись кожи. – Одной мне не выжить. – с губ сорвался всхлип, еще немного и я разрыдаюсь по-настоящему, горькие слезы жгли веки, готовые прорваться наружу.
Что-то дрогнуло в глубине его глаз, словно ледяная основа пошла трещинами, подтопленная моими словами. Их студеное равнодушие постепенно тонуло в знойных водах расплавленного серебра.
- Я почти умер, Лаари. – прохрипел он, и сильные руки, обхватив меня за талию, прижали к горячему твердому телу. – Ты почти убила меня. – он впился в мои губы в жадном, требовательном поцелуе.
Меня накрыло море, нет океан облегчения. Саша все еще здесь, со мной, рядом!
Я отвечала на его ласку с остервенением обреченного на казнь. Одна мысль о том, что потеряла его навсегда, сделала меня безумной. Мои руки зарылись в его волосы, притягивая еще ближе, настолько близко, насколько это было возможно. Я хотела раствориться в нем, растаять в его руках, слиться с ним воедино, соединиться навечно, чтобы никогда больше не бояться потерять. Мы, как два жаждущих, изголодавшихся по родниковой воде путника, выпивали друг друга, иссушая сосуд до дна, и не насыщаясь, все еще желая большего.
Я не помню, в какой именно момент запечатала дверь, не помню, как Саша разорвал на мне платье, и почему разорвал, не помню, как кромсала его ремень на части, помню только губы, блуждающие по шее, его язык, скользящий по коже, ласкающий, горячий, обжигающий своим прикосновением, сводящий меня с ума. Мне было совершенно безразлично, что кроватью нам служит каменная стена, что романтика и нежность сметены под напором животной страсти, главное в том, что он со мной, что его руки держат меня, пусть даже оставляя синяки, что его тело врезается в мое так, будто это последняя возможность остаться в живых. Когда дрожь возбуждения достигла пика и взорвалась яркой, ослепительной вспышкой экстаза, я закричала, а Саша вторил мне, низким рычанием, делая последний рывок навстречу освобождению. Такого между нами еще не было.
Я медленно приходила в себя, ощущая кожей прохладу стены за спиной, и жар Сашиного тела, прижимающегося ко мне. Его голова покоилась и меня на груди, мою ноги все еще обвивали его бедра, и это казалась таким правильным, таким естественным, быть с ним, вот так, настолько близко.
- Я люблю тебя, больше жизни. – прошептала я, с хрипотцой в голосе. – Никогда больше так меня не пугай.
- Кто бы говорил. – он тихо рассмеялся, целуя шею. – Это ты у нас, кажется, покончила с жизнью у меня на глазах.
- Но, я же не умерла!
- В тот момент, я не был в этом уверен.
Саша поставил меня на ноги, и принялся собирать то, что когда-то было нашей одеждой.
- Ты просто зверь. – прокомментировал он разодранный на части ремень, валяющийся на полу.
- Ты тоже. – усмехнулась я, крутя в руках рваное платье. – Впрочем, это не мой цвет.
Мы расхохотались, друг над другом и сами над собой одновременно. Последствия стресса.
- Видела бы ты себя со стороны. – сказал Саша, когда приступ веселья иссяк. – Я думал, мое сердце остановится, когда кинжал пронзил твое. Ты словно меня заколола. – его пальцы коснулись щеки, нежно погладив кожу. – Я умирал там, на престоле, рядом с тобой. О чем ты думала, милая?
- Ну…. – я покраснела, смутившись, и невнятно пробормотала. - …что-то о спасении человечества. – протянув руку, я ответила жестом на жест, коснувшись лица, и только сейчас обратила внимание, что ничего не происходит.
- Шен? – он проследил за моим удивленным взглядом, которым я окинула собственное тело.
- Что?
- Сияние… Оно исчезло!
...