Пенелопа Уильямсон "Смертные грехи"

*глядя на счастливую команду* Как здорово, когда подарки нравятся людям ))

А я тут еще с одним пришла - от Анны Би.
Ссылочка на ее вариант обложки к "Смертным грехам"

Наши мастера графики - лучше всех. Однозначно
_________________

Не менее красивая работа! Анечка, спасибо! Просто удивительно, как девочки, не читающие роман (или читают?)), очень точно и тонко подметили каждую деталь и воплотили в жизнь.
Здорово ты всё организовала, Элли) Спасибо и тебе, ведь теперь мы можем любоваться такой красотой)
_________________

Немного отстала от выкладки, но сейчас, прочитав шестую и кусочек седьмой главы, сижу в шоке
Мы то с читателями прежде решили, что мама Дэймана ушла к отцу Чарльза, а оно вот как запутано! Она ушла к папе Реми! Капец!
И Реми не бедная девчонка, какой я ее считала, а голубой крови. Хотя помню автор обмолвился как-то про "старость" фамилии Лелури в Луизиане, но я почему-то думала, что Реми с компашкой Дэя наравне.
Как жеж все интересно!
Сестру Реми жалко, тухнет там одна одинешенька. Вся жизнь стороной проходит. Мать Лелури тоже с прибабахом, как и мать Дэя.
Вполне возможно, что женщины Лелури все-таки приложили руку к смерти Чарли.
Продолжаем наблюдение!

Спасибо команде за новые главы
Шикарные обложки и сопутствующие украшательства!
_________________

А там предпоследний и последний дом - это один и тот же, какой-то Whann-Bohn House, 807 Esplanade Ave
мне показалось интересным, что на первой картинке дом снят издалека и выглядит неплохо, а на второй картинке, вблизи, хорошо видны разрушения, прямо как в романе описано. А потом этот дом реконструировали, и он потерял всю свою прелесть -

А мне и самой интересно полазить по интернету, порассматривать картинки, такая притягательная эпоха. Спасибо команде за этот чудесный перевод Совсем скоро будет продолжение
___________________________________

 » Глава 7 (часть 2)

Перевод: blackraven
Редактирование: codeburger


– Бедная мама, – сказала Белль. – Но вы же понимаете, почему она стала такой, какая есть. А как ваша матушка?

В ответной улыбке Рурка присутствовала толика желчи.
– Как обычно. Красивая, темная, загадочная. До сих пор в трауре, как и ваша.

Он снова повернулся к изображению Сан-Суси и рассматривал до тех пор, пока Белль, отойдя от окна, не присоединилась к нему.
– Этого достаточно для вашей мамы? – кивнул он на полотно. – Она удовлетворится милой картиной над каминной полкой? Даже если Реми по итогам дела получит Сан-Суси, я бы не ожидал, что она пригласит туда вас обеих для совместного проживания.

– Кстати, о моей сестре, – произнесла Белль после короткой паузы. – Ее арестуют?

Рурк не ответил. Он уставился на буфет, декорированный вязаным ламбрекеном и превращенный в алтарь, где стояла гипсовая статуэтка святого Михаила, покровителя семьи. Молись архистратигу, и он защитит твоих родных от всякого зла и в жизненной борьбе, и на Страшном суде.

Из десятков свечей возле изваяния некоторые еще горели, а другие уже расплавились в комочки воска. С вытянутых в молитвенном жесте рук святого свисали католические четки-розарий. Маленькие красные бусины казались кровавыми слезами.
Две женщины в этом доме в последнее время о чем-то много молились.

Ореховый стол за одним из пюсовых кресел был уставлен фотографиями в рамках. Со многих из них смотрела маленькая Белль, но Дейман тщетно искал снимок Реми. Потом он заметил не фотографию, нет, а прядку темных волос на розовом бархате в оправе из золотых листочков.

Помедлив взглядом на локоне, он взял карточку с девчушкой-беляночкой. В детстве она была такой миленькой, что все звали ее не иначе как Белль, и прозвище стало ее именем. Густые абрикосовые кудряшки, круглые щеки с ямочками, губы, словно бутон розы. Реми же была темной и внешне, и по характеру. Ее смелость и горячность, равно как и отдельные черты лица – глаза, рот, подбородок, скулы, – казались чрезмерными.

Рурк вернул на место фотографию Белль и поднял другую. Юный Чарльз Сент-Клер и его брат Джулиус, одетые в купальные костюмы, стояли рука об руку в галерее Сан-Суси.

– Трудно различить, кто из них кто, правда? – обронила Белль, глядя на снимок через его плечо. – Но сходство только внешнее. Вот Джулиус был олицетворением всех джентльменских добродетелей.

– А Чарльз?

Она улыбнулась, довольная, что он спросил.
– Чарльз тоже отличался редким обаянием, хотя имел и неприглядную сторону. Да ты и сам это знаешь.

Да, сейчас он это знал, а в то время, когда щелкнули этот кадр, едва ли заморачивался мыслями о Чарльзе.
Вот Джулиуса он в то время ненавидел.

– Мама всегда считала, что из двух братьев Джулиус был более привлекательным, хотя и более слабым, – продолжила Белль. – Но главное, что он был старшим и получил бы Сан-Суси, если бы не погиб. Хотя вряд ли Реми придавала значение его старшинству. Она-то любила Джулиуса ради него самого. – Белль провела пальцем по улыбающемуся с фотографии лицу Чарльза Сент-Клера. – А теперь обязательно скажут, что из-за этого она его и убила, ты же понимаешь. Реми убила Чарльза из-за дома и еще из-за любви к Джулиусу, когда убедилась, что не может обвести Чарльза вокруг своего мизинца, как не раз проделывала с его братом. Наверное, она убедилась, что при всем их внешнем сходстве Чарльз по сути никакой не Джулиус и никогда им не станет.

Рурк вернул Сент-Клеров в привычное окружение и снова взял снимок Белль. Специально повернул так, чтобы и она могла посмотреть.
– А ты была прехорошенькой, мисс Белль. В прежние времена. Вполне бы сгодилась для кино.

Лицо ее исказилось, будто от удара. Она выхватила фотографию из руки Деймана и швырнула на стол. А потом подалась к нему, подалась так близко, что он увидел крошечные морщинки, оперявшие ее глаза, и уловил затхлый душок от ее платья.
– Это Джулиуса она любила. Это за Джулиуса она собиралась замуж тем летом. Тем летом, когда он умер, а она сбежала.

Рурк прошел из гостиной в прихожую, слегка задержавшись, чтобы забрать свою шляпу с раскладного столика и надеть.

– Да-да, я помню, как мы говорили об этом, Реми и я. Как раз когда планировали ее свадьбу: платье невесты, цветочное убранство, фонтан из шампанского на свадебном приеме, – не унималась Белль.

Она последовала за ним к входной двери и на обшарпанную веранду, шелушащуюся чешуйками серой краски. Лицо ее пылало, гнев в голосе казался сполохами пожара, бушевавшего внутри.
– Это Джулиуса любила Реми. А не тебя и не Чарльза.

Продавец вешалок уже ушел, но зеленщик, видимо, задержался, сбывая свой товар в соседних домах, и теперь продолжал свой путь по улице.
– Апельси-и-ины, сладкие, только с дерева, да-а-амы!
На мужчине красовался потрепанный цилиндр, на его муле – обвисшая соломенная шляпа. Большие весы качались на цепи, серебряно поблескивая на солнце; тележка грохотала.

– Это Джулиуса она всегда любила!

Рурк приподнял свое канотье и сверкнул своей лучшей улыбкой джентльмена-южанина.
– Может так, а может, ты просто пытаешься меня в этом убедить, мисс Белль. Что ж, чужа душа – потемки.

Покинув особняк Лелури, Рурк направился обратно к Сан-Суси, но на этот раз пешком. Пересек улицу и прошел через кованые ворота третьего кладбища «Сент-Луис», где некоторые из осыпающихся старых склепов датировались началом прошлого столетия. Дольше века достопочтенные Лелури и Сент-Клеры обретали здесь вечный покой, в этом городе мертвых.

Последнее пристанище семейства Лелури имело вид греческого храма с мраморным ангелочком, танцующим на фронтоне. Гробы скрывались в подвале усыпальницы, обнесенной ажурной чугунной оградой, но имена похороненных за многие годы были высечены на испятнанных лишайником стенах. Одно из этих имен, подумал Рурк, должно принадлежать бедокуру Лелури, который проиграл в карты Сан-Суси и был убит на дуэли.

Короткая надпись казалась четче остальных. «РЕЙНАРД ЛЕЛУРИ». И никакой эпитафии, даже самой простенькой: ни «дражайший супруг Элоизы», ни «дорогой папочка Реми и Белль», ни, уж конечно, «незабвенный любовник Маэвы Рурк». Зато над именем была строка с буквами помельче: «МОРИН, ЛЮБИМАЯ ДОЧЬ РЕЙНАРДА».

– Морин, – произнес Дейман бросившееся в глаза имя, словно иностранное слово, значение которого не вполне понимал.

Ему тогда было семь.
В его воспоминании стоит теплый весенний вечер. Солнце уже зашло, но еще светло. Золотое сумеречное небо окаймлено черной полосой облаков. Он играет в бейсбол с ребятами на заброшенном участке через дорогу от причалов на Чупитула-стрит.

В его воспоминании папаша, шатаясь, выходит из бара, и топает к нему. Дейман ловит мяч на задней линии или на шорт-стопе.

Родитель пьян в стельку, от него воняет, лицо багровое и потное. Дейман не знает, что он такого сделал, чтобы вывести старика из себя, да и какая разница. Все, чего он хочет, это убраться с поля, подальше от ребят. Он больше боится упасть в их глазах из-за вонючего алкаша-папаши, чем неизбежной порки.

Стыд ревет в ушах, да так громко, что поначалу Дейман не слышит слов отца, а потом понимает, что дальше будет плохо, как всегда бывает, если речь заходит о ней.
– … вот же маленький упрямый ублюдок, вечно такой, твою мать, упрямый. Это все из-за чертовой веры. Ты ведь не богу молишься, а ей. Вбил себе в башку, что однажды она вернется к тебе и спасет твою никчемную задницу. Э-эх, пацан, сегодня я тебе покажу, как оно все на самом-то деле.

По крайней мере в его воспоминании папаша говорит именно это. И схватывает за руку – крепко, будто стальным наручником. Из такой хватки не освободиться. Но ведь это неправда? Ведь совсем нетрудно вырваться от неуклюжего алкаша, с трудом передвигающего ноги?

И все же в его воспоминании отец притаскивает его к дому, что на Конти-стрит, вволакивает через парадную дверь в незнакомую прихожую, а потом дальше вглубь, в комнату, где его мама и какой-то мужчина лежат на кровати без одежды. Его отец и Рейнард Лелури принимаются орать друг на друга, но он их не слышит и не видит. Для него в этой комнате есть только его мама. Она стоит на коленях посреди кровати, плачет и тянет к нему руки. Ее голый живот вздутый, тугой и огромный.

Хочется убежать, но он не может оторвать взгляд от этого живота, и хотя не издает ни звука, почти не дышит, в душе исходит криком, потому что папаша сказал правду – он действительно верил, что однажды она вернется домой. Верил, что раз он ее сын, то она, конечно же, должна любить его достаточно сильно, чтобы не бросить насовсем.

Через пару месяцев Дейман Рурк от кого-то услышал, что младенчик – это была девочка – прожил всего с неделю и тихо умер. Потом еще долго, воображая себе малышку, лежащую в крошечном гробике, он наделял ее лицом своей мамы.

До сего дня он никогда не бывал у семейного склепа Лелури и не знал, что его сводную сестричку звали Морин.

Рурк покинул кладбище и зашагал через зеленый тоннель из дубов, вязов и платанов по тротуарам, вспученным корнями вековых деревьев и прошедшими годами.

По пути он останавливался, чтобы поболтать с теми, кого встречал: с незамужней девицей, обрезавшей отцветшие розы с призового куста своей матери; с молодыми женами, собиравшимися друг у друга на партию в бридж или в маджонг; с цветной служанкой, которая, устроившись на крыльце, убаюкивала на коленях младенца. С мужчинами, разносившими лед, уголь и слухи.

Жизнь в этом районе протекала на верандах, особенно жарким летом. Дружно поскрипывали взад-вперед кресла-качалки, придерживаясь единого ритма. Некоторые из здешних семей проживали в своих домах уже несколько поколений. Они думали, будто знают своих соседей, Лелури и Сент-Клеров, как себя самих, но порой и себя-то толком не знали. Они видели все, но не всегда все видели правильно.

Продолжение следует...
_________________

Константин, Таня, спасибо за продолжение !
_________________

Утро субботы началось с ожидания продолжения)))
Спасибо! Интересный разговор получился с Белль. Будет ли её история здесь? Может, это она любила Джулиуса?
Мне ужасно жаль детей, детство которых так поломалось(

Я думаю Белль любила Чарльза

Она любила Чарльза и у них были отношения пока Реми отсутствовала. Белль, видимо, на что-то надеялась, а может даже Чарльз обещал, что женится на ней. Но тут вернулась Реми и все пошло прахом.
Теперь понятна та ярость с которой кромсали Чарльза. Озлобленная на весь мир старая дева, вынужденная годами влачить жалкое существование в этом доме похожем на склеп.
Но она любила и все-таки надеялась вырваться, а Чарльз взял и женился на Реми. Да у нее наверно все горело внутри! Чарльза раскромсала и Реми подставила. Она изо всех сил пытается убедить Дэймиана, что Реми убийца.
___________________________________

Константин, Таня, спасибо за продолжение!
Я опять с картинками На этот раз кладбище Сент-Луи
Вот, почитать можно http://www.rumbur.ru/places/1823-syurrealisticheskoe-kladbishe-v-shtate-luiziana

___________________________________

С легкой руки Элли Peony Rose, я узнала о новом переводе. Заказ выполнила давно, но добралась с обложкой только сейчас (Элли, прости - не отписалась тебе тогда сразу в ЛС, а потом вылетело из головы). Баннер пыталась сделать сразу, но как-то не очень получалось. Видно всему своё время.
Роман ещё не читала, но заглянула в пролог. Не читаю по главам, так как не обладаю необходимым для этого качеством: терпением . Мне нужно всё и сразу. Поэтому, с нетерпением жду окончания перевода.
Ну и сама обложка.


Ну и баннер в нагрузку (кликабельный).


___________________________________

Аннушка,, это очень красивая работа. И эта надпись на баннере:"Ночь пахла смертью..." Все очень точно отражает содержание романа. Я бы тоже дождалась окончания перевода, но это долго, я столько не выдержу. И потом, кто будет переводчика и редактора вдохновлять?
___________________________________

Спасибо за продолжение

М-да, папаша Рурка был, что ни говори, скотиной. Мерзкую сцену устроил для всех, особенно для сына и беременной жены. Неудивительно, что Морин Лелури потом не выжила - Маэва была между молотом и наковальней.
Но мне вот очень интересно, кто делал надпись на надгробии Лелури? И главное - как вдова позволила это, ведь она ненавидит до остервенения все, связанное со связью мужа и Маэвы? Прямо загадка.

Белль и жаль, и не жаль. Если она осталась в этом склепе, даже не попробовала вырваться - это ее сознательный выбор.
Джулиус и Чарльз, выходит, были похожи внешне, но не по характерам. И неужто Реми на самом деле Джулиуса так любила? Не верю.

Аня, лучше поздно, чем никогда, тем более ты еще и баннер сделала ))) Очень выразительно )
_________________

Анна Би, большое спасибо за чудесно сделанную обложку.
Замечательный штрих с кинопленкой -- отличная задумка и исполнение.
Немного удивил холодноватый черно-белый выбор, по-моему, он больше подходит городов типа Чикаго или Нью-Йорка, а для Нового Орлеана нужна сепия.
Сам рисунок, компоновка выше всяких похвал.
Очень лестно, что Вы вынесли наверх цитату. Но хотелось бы какой-то более определенный музыкальный штрих. Потому что текст структурно близок к джазу и включает прямые цитаты из спиричуэлсов.
Это крайне музыкальная книга. Боюсь наспойлерить, и потому пока не стану развернуто обосновывать свою мысль. А потом объяснения станут ненужными, поскольку перевод все скажет сам за себя. Если же не скажет, то это объяснениями не вылечить.
Все это джаз.

Да! Нас очень нужно вдохновлять, потому что кажется странным и самонадеянным перекладывать эту книгу на русский, раз она так бесподобно хороша на английском. Просто песня.

Кьяра, спасибо за фотографии.
Правда, Дейман ходит по кладбищу Сент-Луи №3, а на снимках №1, но вряд ли они сильно отличаются. Когда первоначальное католическое кладбище Сент-Луи стало некуда расширять, то ему выделили второй участок повыше, получивший №2. А потом и третий. Такой вот город мертвых Сент-Луи, разбитый на отдельные кварталы без общих границ.

Так надпись о ребенке сделал отец, он-то тогда жив был. Могла ли жена устраивать скандал по этому поводу? Ведь для нее главное - соблюдение традиций и приличий. А вот надпись Рейнарду делала уже вдова, просто имя
а снимать табличку с именем ребенка со склепа, возможно, побоялась: креолы ведь очень суеверны.
А отношения Сент-Клеров, Лелури и Рурков сплетаются в такой узел. А ведь еще и линии с друзьями Деймана, мафиози и полицейским... Ух, как интересно!


Эх, не заметила Исправляюсь. Оно поновее, но стиль похож.

___________________________________

Ах,как все загадочно!Какой "вкусный" роман,жду продолжения с нетерпением.Еще раз спасибо за перевод!