Квартиры и Дома

Лира Белаква: 25.08.13 17:03

Лги, играй и насвистывай, пёстрый шальной флейтист,
Пусть рассыплется искрами вдоль по дороге свист,
Пусть выходят, любуются дамы и детвора,
Как идёшь ты по улице – будто бы из костра:
Красно-бело-оранжевый, бешеные глаза,
И глядят изумлённо стражники, побоявшись тебя связать.
А мелодия всё полощется, словно свадебная фата,
В раскалённой ложбине площади, святотатственна и свята,
То - подобна монаршей милости, то – погонщику и кнуту…
Те, кому ты любовью виделся, шли восторженно в пустоту.
(с) Мэллори Кровь-На-Снегу

"Я люблю тебя" простая фраза. Три маленьких слова. Набор букв, который складывается в нечто важное, граничащее с эйфорией и безумием. Так хочется сказать их тебе. Готовлю для тебя, стараясь дышать глубже. Только бы не разбить ничего, оттого как дрожат пальцы, только бы не обернуться и поймать твой взгляд. Я ведь знаю, что ты смотришь. Знаю. Я чувствую его. Чувствую, как он скользит по спине вдоль позвоночника, чувствую, как натягиваются мышцы, как нервы пружинят тонкими нитями испытывая на прочность тело. Боже. В твоем присутствии не то что расслабиться, дышать невозможно. Как же люди выдерживают твой взгляд? Мою фрукты, роняя яблоко в раковину пару раз. Как же они не сползают по стене, если вдруг попадают в немилость твою? Нарезаю дольками, и выкладываю на тарелку. Или сползают все же? Выдыхают с облегчением, понимая, что ты не бьешь тех, кто слабее, тех кто сдался, приклонив голову и встав на колени. А я? Кто же я? Где я в твоем мировосприятии? Ты хочешь поставить меня на колени или я сама хочу опуститься на них? Медленно, смотря в глаза. Мотаю головой из стороны в сторону, зажмурившись.
Подходишь. Нет. Подкрадываешься. Словно загоняешь в угол. Ты, наверное, столько раз проделывал подобное, что все движения выверены до автоматизма. Ты заслоняешь собой. Вода льется на руки, застывшие под струей. Брызги разлетаются в стороны, отскакивая от сжатых пальцев. А я все еще живу. Все еще твоя. Словно нет во мне страха, нет ощущения падения с обрыва, нет ощущения приближающейся гибели, неотвратимой, болезненной, всеобъемлющей. Только любовь к тебе... Тебя... Тобой... Ласкай. А я буду любить тебя. Бери. А я буду любима тобой. Хочу тебя.
Только руки твои, желанием наполняющие кровь. Только губы, влажно рисующие, обжигающие касанием.
Я не боюсь тебя. Я тону в тебе, но не боюсь тебя. Я не знаю тебя. Совсем. Это отрезвляет на секунду, но, господи, как же хочется почувствовать тебя внутри. Пальцы, ласкающие, растягивающие внутри. Стон срывается с губ. Всхлип удовольствия, смешанный с досадным ощущением. Хочу тебя целиком. Для себя. В себе. Не могу довольствоваться этой сиюминутной заменой. Жадная? Да. Требовательная? Да. Твоя? Несомненно.

Я люблю твой голос. Словно дополнительная ощутимая ласка. Словно гладишь внутри, не только лаская пальцами. Словно выласкиваешь, забираешь, крадешь меня у меня же самой.
Забирай...
Не сразу понимаю, что разворачиваешь. Стягиваешь ткань с плеч, оголяя, раскрывая своему горящему взгляду, пируя, почти облизываясь и рыча. Я боюсь. Боюсь, что страх все таки мелькнет в моих глазах и ты отстранишься. Отпустишь. Закрываю глаза, утыкаясь в шею как слепыш, сильнее насаживаясь на пальцы, ласкающие глубоко. Рычишь. Всхлипываю, цепляясь за рукава сорочки, сминая пальцами.

Смотрю в глаза. Понимаю, что не ты владеешь мной, а я тобою. И нет страха у меня внутри, потому что ты сам боишься. Так ощутимо, так зверски боишься... Себя. Глажу пальцами по лицу, хаотично, дерганно, дрожаще касаясь.
Подсаживаешь вверх на столешницу, упираясь в нее руками под моими коленями. Разводишь шире. Ты почти не дышишь. Ты ждешь ответа. Ты еще способен его ждать. Подаюсь навстречу, направляя тебя в себя и жадно придвигаюсь к самому краю, касаясь слитно, впечатываясь. Рычишь. На мгновение кажется, что в человеческом горле не способен родиться подобный звук. Ты опасный. Ты мой. Хныкаю, вдыхая воздух у твоих губ, забирая дыхание, чтобы не задохнуться от полноты ощущений, от чувства наполненности, правильности, обладания.
- Не оставляй меня, - выдохом на каждый удар внутри. На каждое стремительное проникновение. - Никогда не оставляй меня. - хрипло на каждый резкий выпад и вторжение. - Люби меня.
Я могу только чувствовать тебя внутри, ласкаться навстречу, выгибаться, плавиться, сливаться, отдаваясь без остатка. Пить тебя до последней капли. Я больше не могу терпеть, хотя так хочется, чтобы вечность застыла здесь и сейчас. Обнимаю ногами , сцепляя их за спиной, обнимаю руками, уткнувшись лицом в излучину между шеей и плечом. Не могу отпустить тебя. Я хочу тебя без остатка. Ты мой. Двигаешься резче, выбивая воздух из легких. Словно срываешь стоп кран, заставляя рассыпаться искрами, сжиматься вокруг, вбирая еще глубже. С наслаждением отпустить душу из тела, чувствовать, как пульсируешь, изливаясь глубоко внутри. Жарко. Горяще. Плавяще.
Выдохнуть, прижавшись плотнее, если такое еще возможно. Открытыми губами коснуться скулы и просто выдохнуть хрипло на ухо:
- Твоя.

...

Софи Кардо: 25.08.13 18:27

"Амазонка" (посреди океана на третий день плаванья)

Я начинаю понимать Наполеона , который спал по 4 часа в сутки - поэтому он был странный, агрессивный и хотел всех убить. (c)

Что-то тревожило меня. Сквозь сон я чувствовала, что в моей каюте что-то изменилось. Странное беспокойство заставляло проснуться, но уставший организм сопротивлялся прерыванию восстанавливающего силы сна. Длившийся почти сутки шторм, во время которого я не могла расслабиться ни на минуту, постоянно держа руку на пульсе событий, вымотал меня до потери сознания. Отдавать бесконечные команды, которые команда моментально и беспрекословно выполняла, сдерживать панику среди людей, выводить корабль из-под особенно мощных ударов волн. Все это напрягало и без того уставшие тело и мозг. А теперь, когда не прошли и пара часов, новое испытание.
Крадущийся шаг человека, который хотел скрыть свое пребывание здесь. Именно это послужило отправной точкой, после чего я резко осознала, что сон прошел, как будто его и не было. Как бы во сне меняя положение, я поворочалась в кровати, слыша, как мужчина замер, боясь разбудить меня. Да, по тяжелым шагам я поняла, что это мужчина. Женщины обычно ступают легче. И это не наемник, они передвигаются неслышно.
Рука скользнула под подушку, нащупывая нож, всегда хранящийся там. Замерла, каждой клеткой кожи ощущая приближение чужого человека. Он опасен. Не сильно, но опасен. Если не принять меры, то он может ранить меня. Не убить, но ранить. Воспроизвела в уме проекцию каюты, добавила на нее незнакомца и, пока не передумала, метнула нож. Судя под легкому вскрику и тихому удару чего-то о пол, я попала, куда целилась, в руку. Не дожидаясь ответного шага, мгновенно метнулась из-под одеяла в сторону, стараясь обезопасить себя, если он вздумает продолжить свое дело.
Но это было уже лишним: мужчина скорчился на пол, баюкая раненую руку. Слабак! Большая часть мужчин слаба, как дети. Хлопком зажигая свет в помещении, я подошла ближе, все еще в опаской поглядывая на неудачного убийцу. Откинув ногой в сторону его кинжал, я пнула фигуру, чтобы он откинулся назад и открыл мне свое лицо. Бл*ть!
Я знала этого человека. Им оказался тот самый матрос, которого пришлось ссадить в Энске после того, как он устроил погром на Амазонке. Роберт. Если я не ошибалась, то его звали именно так. Странно, что за три дня плаванья его никто не заметил. Впрочем, он достаточно прослужил на корабле, чтобы знать, где спрятаться.
Интересно, зачем он пошел на это? Ведь понимал, что и так хорошо отделался, когда попался на нарушении дисциплины и порядка на борту корабля. Совсем что ли кретин, что не понимал, что его ждет смерть, если попадется? Нет, идиотов я не нанимаю. Значит осознавал, что он практически смертник. Тогда почему?
- Джеймс! – рявкнула я, зная, что через пять минут помощник появится, где бы он ни находился.
Фигура друга появилась даже быстрей обычного. Видимо, осознал, что просто я бы не проснулась так рано.
- Да, капитан? – встревожено спросил он. Бросил взгляд на мужчину у моих ног, потом на меня. – Что случилось?
- Это я хочу спросить у тебя: что случилось? – сузив глаза, злым голосом спросила я. – Как так вышло, что этот поддонок сумел добраться до моей каюты и пронести с собой кинжал? Как он вообще сумел пробраться на корабль? Где он прятался все это время?
Ошарашено Джеймс переводил взгляд с меня на Роберта, потом на кинжал. Было понятно, что он тоже узнал его, но говорить что-то, когда я в таком состоянии, он не стал. Понимал, что лучше подождать распоряжений.
- Запереть его связанного в пустой каюте с крепкой дверью и не только без окон, любых, даже с соседней каютой, но и без щелей. Приставить снаружи охранника из людей, которые плавают с нами с самого начала. Никаких посещений, разговоров, даже обмена мыслями. Если он сбежит, то виновные поплатятся за это своими жизнями. Всех, кто был нанят в Энске, запереть в пустом помещении, предоставьте им гамаки, еду и воду. Я хочу побеседовать с каждым. Обыскать корабль, хотя, я думаю, что больше зайцев у нас нет.
- Хорошо, - спокойно ответил друг. Но я понимала, скольких сил ему стоит сдержаться и не прикончить на месте ублюдка, который посмел сделать попытку убить меня. Попробуй Роб убить Джеймса, я чувствовала бы то же самое.
- Его, - я кивнула на камикадзе, - не трогать, не допрашивать, только руку перебинтуйте. Мне не нужно, чтобы он истек кровью раньше, чем поговорю с ним.
- Что еще?
- Разбуди меня через два часа. Этого хватит вам, чтобы выполнить все, что я велела, а мне, чтобы прийти в боле-менее рабочее состояние. Если произойдет что-то еще, то буди немедленно. Хотя что-то мне подсказывает, что это только начало.

...

Софи Кардо: 25.08.13 20:02

Амазонка" (посреди океана на третий день плаванья)
Хочешь узнать мужчину- напои...
Хочешь узнать женщину-разозли... (c)


Я хмуро глядела на выстроившихся передо мной матросов, который упорно пытались сдержать свой страх. Я была в бешенстве. Не в том, во время которого кидаешь гневные слова, которые никогда не исполнишь и не подтвердишь делом. Нет, в том виде гнева и злости, когда можешь убить человека и не пожалеешь об этом.
Пара часов сна ничего не решила, только сделала меня еще более раздраженной. Если до этого мне хотелось узнать, почему Роберт так поступил, то сейчас я недоумевала, почему не пристрелила его на месте и не приказала выбросить тело с камнем на шее за борт?
- Я повторяю с третий раз: как он сумел добраться до моей каюты? – ровным, абсолютно безэмоциональным голосом вопрошала я, переводя взгляд с одного матроса на другого. – Где в это время были все?
- Часть вы отпустили отдыхать, - отрапортовал Анатолий – русский, который плавал с нами не так уж давно, но умудрился облапошить моего собственного попугая, чем заслужил уважение всей команды. До него это не удавалось никому. Маркиз, или Марко, как называл себя попугай, был прохвостом, какого еще поискать. – А остальные проверяли товары, погруженные на борт в Энске, и наводили порядок на палубе после шторма. А как он сумел добраться до вашей каюты никак сказать не могу, - развел он руками, успешно играя роль наивного дурачка.
Это помогло: я немного успокоилась, взяв себя в руки. Я понимала, что сама виновата, что покушение произошло. За все, происходящее на борту корабля, ответственен капитан, и я это знала, просто хотелось сорваться на ком-то.
- Хорошо. Это мы наконец-таки выяснили. Теперь второй вопрос: кто близко дружил с Робертом?
- А почему дружил? – раздался вопрос одного из мужчин. – Он что уже?..
- Нет, он жив. Пока что жив, но это не надолго, - «успокоила» я их. – Так с кем из вас он близко общался?
- Ни с кем, - сообщил все тот же Толя. Видимо, остальные решили, что с бешеным капитаном лучше не связываться. – Он недавно нанялся к нам, буквально перед последним плаваньем. Общался только с Креном, но тот ушел на землю вместе с ним. Обиделся на то, как поступили с его другом. Но никто особо не расстроился, кроме Джеймса, - кивнул он на моего друга, - слишком часто приходилось прикрывать его перед вами и успокаивать после злоупотребления выпивкой.
Надо сказать, что и сам Толик не брезговал исконно русским напитком – водкой, но, на удивление, умел вовремя остановиться, да и когда нужно, был трезвым как стеклышко.
- Так, Джеймс, а ты почему расстроился? – удивленно приподняла я бровь, поворачиваясь к другу.
- Так на его место нужно было искать человека, - ни капельки не смущаясь, сообщил он, пожимая плечами. – А вместе с Робом получалось, что нам не хватает двоих, а Энск все-таки сравнительно небольшой порт, что создавало определенные трудности. А брать кого-то, кому я не смогу доверять, мне не хотелось.
- Хорошо, - кивнула я головой. – Последний вопрос: что странного происходило в порту, пока мы там были?
- Я уже опросил людей, поэтому сам расскажу вам, - ответил Джеймс, делая отмашку матросам, чтобы возвращались на свои места. Все мигом разошлись. Это было привычно, что всегда и во всем только он подменял меня, так что теперь все повиновались беспрекословно.
- Так вот, Софи, - мы отошли к борту Амазонки и осмотрелись, чтобы вокруг не было лишних ушей, - все говорят одно и то же. Что почти к каждому подходили незнакомые люди и предлагали огромные деньги за то, что тебя аккуратно упакуют и передадут в их руки. Радуйся, что сумела заслужить их уважение или внушить достаточно сильный страх, чтобы все отказались. Не согласился никто. В пользу этого свидетельствует и то, что ты до сих пор капитан Амазонки и что ты до сих пор на свободе и жива-здорова.
- Почему я только сейчас слышу об этом?
- Каждый из них решил, что подходили только к нему, а высовываться и, следовательно, подставляться, что именно ему сделали такое предложение, никто не захотел. Вылавливали всех по одиночке, когда других рядом не было, хотя матросы старались не ходить по одному в незнакомом городе, как мы их и инструктировали. Но один ушел к бабе, другой раньше остальных пришел к нужной кондиции и решил вернуться на борт корабля, пока не ввязался в неприятности. В общем, сама понимаешь, что ситуаций, когда все расходились, море, поэтому особого труда подлезть с искушением не было.
- Понимаю, - задумчиво протянула я, вглядываясь в бескрайние владения морского царя. – Вот только не могу понять, почему все это начало именно сейчас и именно в Энске? И как с этим связано появление на горизонте нашего старого знакомого? – высказала я вслух те мысли, которые мучили меня с момента неудавшегося покушения.
- Думаешь, что это Шпилевский?
- Думаю, что без него здесь не обошлось. Сам подумай, какие деньги на это нужны. Чтобы подкупить матросов в случае их согласия. Никто не стал бы работать без предоплаты. Потом их, конечно же, тихо пришили в темной подворотне, когда они передавали бы меня в руки нанимателей. Но выплатить часть денег вперед пришлось бы.
- Но наши никого не узнали, а людей Шпилевского каждый знает в лицо. Я лично каждого ткнул в фото всех его людей. В этом случае они точно пришли бы ко мне.
- Нанять человека в порту никогда не было проблемой, именно так ошивается всякая шваль, которая за определенное количество денег отца и мать родных сдаст. Так что то, что наши люди никого не узнали, меня не удивляет. Я бы удивилась, мелькни где-нибудь след Шпилевского. Так что проводи дополнительные инструктажи с матросами и не своди взгляд с горизонта и неба. Боюсь, что скоро пожалуют гости.
- Ок. И нужно посмотреть, в каком состоянии наше вооружение. Боюсь, что мы слишком давно не пользовались им.
- Хорошо. И покорми, пожалуйста, Марка. Боюсь, что я забуду, а он этого не простит.
- А ты куда?
- Навещу новичков. Куда ты их поместил?
- В седьмую. Возьми с собой кого-нибудь.
- Толик пойдет со мной. Одобряешь?
В принципе, я не нуждалась ни в каком одобрении, но мы оба понимали, что Джеймс лучше меня знает, кто чего стоит. Да и допустить, чтобы со мной что-нибудь случилось, он не мог. Не только потому, что был моим другом, но и потому, что мой отец снял бы с него голову, случись что-нибудь с возможной наследницей трона по совместительству любимой дочкой. Мы оба это знали, а потому то, что мы стали друзьями, было лишь дополнительным плюсом. Терпеть друг друга пришлось в любом бы случае.
- Да, - просто сказал друг.
- Следи за каждым. Если заметишь хоть какую-то странность, немедленно доложить мне, - напомнила я ему и знаком подозвала Анатолия. – Ты отправляешься со мной, - сообщила я ему и направилась к лестнице, ведущей вниз.
- А куда мы идем?
- Опрашивать новичков, - небрежно обронила я, попутно думая, стоит ли оставлять его позади себя. Кажется, я скоро стану паникершей и буду прыгать от каждой тени. Впрочем, в случае чего, он успешно послужит защитой моей светлости.
- Вы хотели сказать «допрашивать»?
- Нет, пока что только опрашивать, - сообщила я, - а вот дальнейшие мои действия будут зависеть от того, что они мне скажут. Надеюсь, тебе не нужно говорить, что все, что ты услышишь, должно остаться только в твоей голове и ни в коем случае на языке. Было бы отлично, если бы ты вообще забыл обо всем.
- Капитан, - укоризненно произнес он.
- Оскорбляться будешь потом, когда любая опасность для команды исчезнет, - отрезала я. – А пока твоя главная задача – обеспечивать мою и свою безопасность, хоть их и обыскали и найденное оружие забрали. Ясно?
- Есть, капитан.

»» 04.09.13 10:09 Обсуждения развития сюжета игры Совсем другая Сказка

...

Рагнар Бьорнисон: 27.08.13 12:20

Что происходит когда она рядом?"
Спросили однажды и он ответил:
"Когда она рядом, молчат автострады,
И с сигареты не падает пепел..."

На горящем шаре клыки смыкая, тьмой закрывая, затягивая в себя, рычать все глуше.
Пока в сознание не пробьется ее

Вытягивает, выдергивает из собственной борьбы. Ты смотришь, живая, маленькая. Отдаешься. Всю отдаешь себя. В руки ослепшего, мятущегося зверя. Так доверчиво, так безропотно. Желанно.
Вдох становится тише, медленнее. Движения не так резки, хоть и стали сильнее и чаще, все так же забирая себе. Звериная жадность схлынула. Оставив потерявшегося человека, который, кажется, снова, не совладав с собой, мог только разрушить.

Кажется ли? Когда губы твои обжигают ярким пятном у глаз.
Я заласкаю все.
- Жизнь моя, - языком непослушным, гортанью не гнущейся под звуки. Жизнь моя, девочка. Удержи. Удержи, я слишком хочу быть любим, и твоей любовью.
Смотрю в глаза, двумя ладонями убирая волосы от лица. И в темной зелени с серыми каплями все, как люди способны верить, как они же способны любить. Заглушив сомнения, задавив самое себя, решившись с обрыва быть с тем, кто нужен.
Так нужна мне.
Ласкаю скулы твои губами, дрожь и испарину собирая с кожи вниз по шее. Маленькая моя. Ладонью по тонкой руке твоей, пальцы сомкнув на запястье. Поднести к губам и целовать твои пальчики, пока не дрогнут они и не коснуться щеки, прижавшись.
Так тепло в тебе, так нужно. Так не хочется выпускать.
"Ему, вообще, похер на людей"
Я буду любить тебя. Не обещаю, что других.

- Лира, - эхом воспоминания, ласкаю именем твоим.
Пока пальцы оглаживают, успокаивая, возвращая в реальность нас обоих - едва касаясь вдоль позвонков, на груди, по бокам, ладонью по еще чуть дрожащим бедрам.
- Девочка моя.
Так хочу укрыть тебя. Уберечь. От себя же. Так жадно хочу, что загублю ведь.
Не дрожи под моей рукой, не сгибайся. Я буду верить тебе.
Обнимаю за спину, стараясь согреть, притянуть ближе.
Ощущение расставания, когда ты и я не едины, не слитны более. Только тело тоскует, маленькая, я же всегда буду твой.
Говорил ли я что-то из этого вслух, когда взяв тебя на руки и закутав в халат, нес наверх в комнаты.
Не гони. Я зверею, не гони меня. Я наброшусь в ответ.
В твоей комнате чужой, незваный.
Хочешь ли ты в душ? Отмыться. Как ни больна мне мысль. Хочешь ли слов моих? Да и знаю ли я что говорить.
Сняв покрывало и уложив тебя, застываю в ощущении, непривычном, как и все другие - нерешительности: могу ли лечь подле?
Все же опускаюсь на кровать рядом. Ясно ощутив, что мой вес ей велик. Тихо улыбнувшись в ответ на первый лучик в твоих глазах. Притягиваю тебя свернувшуюся под простынкой ближе к себе за талию. Касаюсь тебя только так.
Сейчас мне кажется, что так люди тоже умеют говорить. Глядя в глаза. Застывая рядом.
Смотришь, не желая сдаваться, хотя глаза твои закрываются, тяжелеют. Будто выжрана, выпита мной. Моя девочка. Счастье, где же мне добывать солнце, чтобы горела ты так же тепло и ярко - ровно, медленно, для меня.
- Я буду любить тебя, - тихо и твердо, отвечая на твои слова.
Дыхание твое ровнее и тише. Моя малышка.
Пропуская светлые подсохшие прядки сквозь пальцы.
Быть рядом, пока ты спишь.
У изножья завалившийся набок плюшевый белый брат. Отбросил его, когда расстилал кровать.

Да, я бы хотел показать тебе дом. Свой настоящий дом.
Кладу твою руку на шею, чтобы коснулась звеньев цепочки.
Закрываю глаза.
Мелькает на мгновение замок с заснеженными крышами старых флигелей. Темные анфилады коридоров, затхлость десятков комнат, где никто не живет. И тут же исчезает.


Старая Уппсала, деревушка в шестнадцать тысяч. Вотчина Инглингов, дом и исток конунгов. Зелень королевских холмов, среди которых я родился.
Студентом я жил уже в городе - той Уппсале, которая всем известна. Ма еще приезжала готовить мне завтраки и беспрестанно ворчать. На то, какой я сорвиголова, на то, что слишком увлечен историей, что снова сбиты костяшки пальцев и разбита скула. С кем умудрился подраться?
Она не знала. Не знала и знать не могла тогда.

Спи сладко, маленькая любимая. Полежи со мной, рядом побудь - здесь твое место в моем мироздании.
Когда ты проснешься, я буду здесь.

вот сижу - и воздух в глотку сухую так с трудом проходит и там дрожит.
Господи, подари мне любовь такую, чтобы от неё не сдыхать, а жить.

Анна Долгарева (с)

...

Сирена Марин: 28.08.13 09:49

Квартира Сирены Марин.

Едва ступив на порог квартиры, я поняла, как же сильно устала. Хотелось спать, тем самым непробудным сном на пару суток...
Но нет, утром надо будет съездить к Киру... я вздохнула, снимая балетки. Рядом на полу кое-как валялись новые туфли. Мои любимые... Но ставить их как следует не стала, только растерянно посмотрела на них.
Так о чем я? Точно, Кир. Кир - утром, клуб - вечером... надо еще на радио забежать днем, там какой-то новый проект ожидался.
Снимая по дороге платье, я пришла в спальню. Все завтра!
С этой мыслью, я повалилась на кровать и тут же заснула...


Солнечные лучи били в лицо. Я зажмурилась и потянулась. Наконец-то солнце.
Потом я вспомнила события последних дней и вся радость испарилась. Вот лежу я сейчас на той же простыне и подушке...

А к черту оно все! Я поднялась с кровати и резко содрала простыню. Наволочки следом.
Бывает же по утрам такая жажда все менять, очень сильная жажда...

Через два часа на балконе прибавилось белья на сушку, а у меня умных мыслей. Горячий кофе всегда помогает с этим делом...

Итак, первый пункт нашей программы - Кир. Поцелуи мои он, видите ли, не помнит! А вот сирень он вспомнил... я поморщилась. Будет тебе сирень, Кирчик. Сам еще пожалеешь, что сразу не вспомнил!
Боже, мои мысли пугают меня саму... пришлось потереть лицо и глотнуть еще кофе, чтобы привести себя в норму.
Но он обязательно вспомнит, и пока у меня есть эта непонятная жажда действий, я сделаю для этого все, и даже немного больше.
Решено!

Я поднялась со своего места и быстрым шагом пошла к шкафу. Так, что у нас тут?..

Мир, встречай новую меня!
Немного лака для волос, легкий макияж и совсем капелька духов. А неплохо вышло...
Надеюсь, не сотру ноги об туфли. Неприятно будет... Нет-нет, надо продумать мой маленький план!

С этой мыслью я вышла из дома. Кир, я иду!

»» 28.08.13 10:35 СМИ города Энска

...

Карлсон Йонсон: 29.08.13 15:56

Женщины устроили из себя такое орудие воздействия на чувственность, что мужчина не может спокойно обращаться с женщиной. Как только подошел к ней, так и попал под ее дурман и ошалел. Л.Н.Толстой.
Чердак.

Утро. Проснулся за мгновение до нее. Почувствовал, как она вся напряглась, застыла, выдохнула и начала свой танец под названием «удрать, никого не разбудив». Не суетись, Малыш, команды вольно не было. Чуть напряг руки, показывая, что проснулся.
-Куда?
Снова замерла. Надеешься, что я устану ждать от тебя ответ и засну? Не на того напала, Малыш.
Поднимает на меня свои огромные зеленые глаза, в которых плещется через край испуг и неуверенность. А на лицо попыталась натянуть маску, только неудачно, слишком много я видел в жизни, чтобы не заметить все то, что она попыталась от меня скрыть.
Однако следующей фразой, вернее тоном, она доказала, что тоже является мастером по ношению масок.
-Домой. – Ее попытка встать с меня провалилась сразу же, хотя даже если бы эти кулоны не сцепились, я бы ей все равно не дал уйти.
- Может поможешь? – да, бегу и падаю.
- Зачем? Мне и так не плохо…
- ЧТО?
- Ты всегда такая болтливая с утра? – и опять наперекор всем своим убеждениям накрываю ее губы своим ртом, пальцы запутываются в шелковистых локонах, не давая ей отстраниться, перекатываясь и подминая ее под себя.
Глядя в ее глаза и проникая в ее лоно, наблюдал за сменой ее эмоций от удивления до осознания и принятия всего происходящего. Но то, что она приняла мне было мало, хотелось, чтобы она сама просила, просила о большем, каждый раз подводя ее к грани и тут же отступая, давая нам какие-то секунды, чтобы остыть и тут же возвращаясь, доводя до стонов, хрипов и как апогей ее «Пожалуйста», отдаваясь волне страсти уносящей нас за горизонт сознания.
Практически выключив сознание. Хрипло дыша как после пробежки, уткнулся лицом в подушку, стараясь отдышаться и при этом не придавить Динь, наслаждаясь ее лаской, ее пальчиками пробегающими по мои плечам, ее затрудненным дыханием. Все вместе натолкнуло меня на одну мысль.
Ночь. Пригород Будапешта. Дача знакомых моих знакомых. Переживая один из сложных моментов в своей жизни, я как обычно в пьяном и обкуренном состоянии, потеряв счет дням и неделям, предавался разврату. До полного отключения сознания. Как я оказался в спальне не вспомню даже спустя восемь лет. Очнулся от тихого шороха легких шагов, шуршания одежды, замер, прислушиваясь и пытаясь понять что это? Пока не раздалась трель телефона, и девушка не заговорила:
- Да?...
- Нет, все в порядке…
- Да, нашла, - повернув голову в мою сторону и чуть улыбаясь… Дальше я уже не слушал, понимая, что мне подготовили очередной сюрприз в виде прекрасной незнакомки.
Расслабился в ожидании того что она придумала. Девушка, закончив разговор, окончательно разделась, скинув с себя все, включая нижнее белье, натянула футболку. Нафига? Ладно, может игра какая-то? Подожду.
Она направилась в душ, а я заснул…
-Карл, - раздался ее нежный голос, вытягивая меня из прошлого, - Карл, мне нужно в душ, – пальчики ее напряглись на моих предплечьях в безуспешной попытке отстранить меня.
Улыбаясь, чуть повернул голову, губами касаясь ее ушка и хрипловатым шепотом:
- Малыш, ты не поверишь, но мне тоже.
Губами, касаясь ее ушка, скулы, переходя к шее, чуть прикусив жилку, выстукивающую учащенный ритм ее сердца. Наслаждаюсь ее смущением. Очень давно я не встречал женщин, сохранивших способность краснеть от смущения.
- Почему ты зовешь меня Малышом? - приводит в чувство ее сердитый голос, - ты забыл, как меня зовут? У тебя все твои девки малыши? Чтобы не ошибиться? Да?
Сначала я удивился. Очень. Какое-то мгновение даже не знал, что ответить ей. А после нахлынула какая-то злость. За все. И за те чувства, что она во мне вызывала, и за те эмоции на которые она меня выводила и за сны которые стали меня одолевать с того момента как она появилась в моей жизни.
- Действительно тебе пора в душ, - сказал, поднимаясь с кровати и поднимая Динь на руки, направляясь в ванную. Пора остыть, Малыш, а то ты совсем не о том думаешь.
Поставив ее в душевую кабинку, уже потянулся к вентилю холодной воды, но ее судорожный вздох, всхлип, пальцы, сжатые в кулачок, заставили меня остановиться на полпути. Сглотнув, поднял на нее взгляд.
- Бл*ть. - Переступаю бортик, обхватываю ее лицо ладонями, большим пальцем, проводя по ее прикушенной нижней губе, заставляя разжать зубки и тут же накрывая ее губы своими. Теряя остатки разума и контроля, подхватываю ее под попку, принуждая обхватить свои бедра ногами, резко погружаюсь в ее влажное узкое лоно. Нет ни нежности, ни ласки, один голый звериный секс. Мое рычание, сопровождается ее хриплым стоном, мои пальцы, впившиеся в ее попку как противовес ее ноготкам раздирающим мою спину в кровь. Волна наслаждения прокатывается по нашим телам одновременно, заставляет замереть. На мгновение, но мгновение отрезвляющее, располагающее к размышлениям.
Разжал руки, освобождая ее попку, опуская ее ноги на пол, наблюдая за ней, ожидая ее дальнейших действий. Динь не разочаровала, устало прижалась ко мне, пытаясь устоять на дрожащих ногах, обхватив руками меня за пояс. Придерживая ее одной рукой, второй включил воду, настроил температуру. Пару минут просто постояв под струей, приходя в себя. Взял гель, выливая немного себе на ладони и уже собираясь провести ладонями по ее плечам, спросил
- Ничего если ты будешь пахнуть мной? – прикусив губу, она подняла голову и посмотрела, своими зелеными озерами на меня, с какой-то грустной иронией улыбнувшись, ответила.
- А кем, по-твоему, я пахну сейчас?
Проводя руками по ее телу, намыливая и смывая гель, не пропуская ни кусочка ее тела, пригнулся к ее ушку и, касаясь губами мочки, вынуждая толпу мурашек нестись по ее телу, шепотом
- Динь, - акцентируя ее внимание на имени, - ты пахнешь сексом, - языком очерчивая контур ушка, - ты пахнешь мной, - языком скользя в раковину ушка, а ладонью обхватывая ее горло, несильно сдавливая, - ты теперь будешь пахнуть только мной. Поняла?
Отпустив Динь, вышел из кабинки, обмотал бедра полотенцем и громко чтобы она услышала:
- Полотенце чистое, можешь не стесняться, как закончишь, приходи пить кофе.
Не одеваясь, прошел в кухню, отгоняя от себя мысли, принялся за приготовление кофе. Перемолол зерна своей любимой Кении. Ополоснул турку горячей водой. Засыпал в нее кофе и кинул пару кристалликов соли и пару чайных ложек сахара, залил водой и поставил на маленький огонь. Пока ждал первых признаков закипания, подготовил чашки и печеньки. Снял турку с огня, как только пенка стала подниматься к краю сосуда. Достал поднос, расставил на нем предполагаемый завтрак, разлил кофе по чашкам и отнес на крышу. Привычные действия и движения немного успокоили меня, ненадолго.
Эта женщина меня сведет с ума. Скрипя зубами, отправился на ее поиски.
Динь вышла мне на встречу из спальни, обернувшись одной лишь простыней. С трудом оторвав взгляд от ее тела, взял ее за руку и повел на крышу.
Навстречу солнцу, навстречу новому дню, навстречу новой жизни…
На крыше усадив ее в кресло и пододвинув чашку с кофе. Наблюдал за ней. Любуясь ее красотой, юностью тому, как она жмурится от солнышка, которое светит ей в лицо, как подносит чашку к губам, наслаждаясь вкусом кофе…
Неожиданная мысль, посетившая мою голову, тут же не задерживаясь, была мной озвучена
- Динь, после всего что было, ты просто обязана выйти за меня замуж….

»» 01.09.13 14:18 Обсуждения развития сюжета игры Совсем другая Сказка

...

Макс Чеширский: 29.08.13 16:41

1. договоримся так: ты позволишь мне просто уйти,
не будешь ставить кордоны на долгом моём пути
от тебя до себя, не станешь кричать "прости"
и целоваться.
2. договоримся так: ты не отпустишь меня.
можешь пускать в ход любое оружие: яд,
арбалет, кортик, заточка. что там еще у тебя?
поцелуи.
3. договоримся так: мы - цельное, мы - одно,
мы - кинолента мёбиуса. и наше с тобой кино
бывает разным: романтичным, слезливым, смешным, кошмарным, скучным, пошлым, заумным, но
киномеханик в курсе ))


Пока возвращался, вспомнил, что у Леи дома шаром покати на предмет пожрать. «Вот все-таки хорошо, что я на ней не женился», - раздраженно думал я, накладывая в супермаркете продукты в тележку. Что это за женщина, у которой в доме из еды только хлопья? Немного подумал и добавил бутылку виски. Мне определенно надо сегодня снять стресс.
Во дворике вечернюю прогулку совершала все та же дама с собачкой, с которыми я познакомился утром. Увидев меня, она неодобрительно поджала губы.
Я приветственно ей улыбнулся и заорал в сторону Лейкиных окон:
- Дорогая, встречай меня! Я купил бухла и презервативов, все, как ты просила!

Дверь оказалась закрыта. Бля, у меня же нет ключей. Совсем забыл. Замок хороший… без специального инструмента вскрыть не смогу. Я вышел обратно во двор, сгрузил пакеты на скамейку. И сколько мне тут торчать? А придет ли она сегодня вообще?! При этой мысли желудок протестующе заурчал. Я закурил, оценивающе оглядел ее балкон. Если опереться на вон то деревце… Оглянулся на соседку, которая не сводила с меня бдительного взора.
- Ключи забыл, - развел я руками. - Вы не одолжите мне на пару минут ваш поводок от вашей собачки?
- Зачем вам мой поводок? – насторожилась.
- Сейчас увидите.
Она поколебалась.
- А вы… эмм… Леечке кто?
Я сделал самые честные глаза, какие только можно изобразить.
- Пылкий любовник, - подмигнул. – А в доказательство моей пылкости запах паленой резины не выветрится из подъезда еще месяц.
Дама густо покраснела. Кажется, я ей понравился, подумал я, привязывая поводок к пакетам. Расставаться с едой я не планировал ни при каких обстоятельствах. С третьей попытки закинул свободный край поводка на балкон. Вот, отлично.
Деревце подо мной трещало и гнулось, но выдержало. Так, теперь ухватиться за нижний край решетки… раскачаться, подтянуться…
- Эх, нет таких крепостей, что не развалили бы коммунисты, знаете ли,- прокряхтел я, переваливаясь через перила.
Через минуту поднял приятно звякнувшие пакеты на балкон. И скинул вниз ненужный поводок.
- Спасибо, - помахал я рукой. – Пойду ужин готовить.
Вот. Главное в жизни - коммуникабельность.

Конечно, никакого ужина я готовить не стал. Просто потому, что не умею. Самое большее, на что я способен – сварганить себе огромный бутерброд из хлеба и вареной колбасы, намазав его как следует сладкой горчицей. К нехитрому ужину я наплескал себе в стакан виски и отправился в гостиную.
...Два бутерброда и три добавки виски спустя Леи все еще не было. От скуки я успел пощелкать пультом телевизора, пару раз покурить на балконе и даже побриться. А еще - детально обдумать свой визит в антикварный магазин. Что, если владелец магазина лжет, и книга у него? Если она настолько уникальная, то, чем меньше народу о ней знает, тем лучше. Не могу же я всерьез рассчитывать, что, зная ценность книги, Румп будет выставлять ее на открытую продажу? С другой стороны… у меня сложилось впечатление, что он и сам не прочь на нее взглянуть. Странный тип. И… почему-то на ум пришло слово «опасный». Опасный, да. А еще – я, наконец, позволил себе вспомнить о самом необъяснимом – о браслете. Красивый. Но с чего это меня так накрыло? Он мне ни к чему. Просто – красивая безделушка… Я уговаривал себя и сам чувствовал в своих мыслях фальшь. Истина была совсем другой. Где-то далеко снова послышался звон ветряных колокольчиков. В висках заломило. Не думать. Не сейчас.

Я встал, прошелся по комнате, заглянул в спальню. Очень уютная, светлая… девичья. Шелковые покрывала с цветами. Прозрачные шторы. Пушистый ковер. Зачем я здесь? Для чего я с упорством мазохиста скрещиваю наши дороги? Разбежались с ней, и все, – дела минувших дней. Валил бы ты, Макс, в гостиницу, где тебе самое место.
Замечаю выбившийся из ящика комода прозрачно-белый край.
И вдруг… все возвращается. Так быстро. Привычный жар в крови, на щеках. Жар гнева. Я знаю, что это такое. Сел на кровать, медленно вытянул из приоткрытого ящика ткань. Нет, не ткань. Легкое облако тончайшего кружева. Свадебная, мать ее, фата.
Была ли это та самая фата, для свадьбы со мной? Или она осталась с тех свадеб, с другими? Зачем она хранит ее? Или она хранит их все? Черт… Чертчертчерт!!! Перед глазами поплыли пятна.
Смял кружево в кулаке. Закончится ли это когда-нибудь? Смогу ли я думать о ней спокойно, не вспоминая ее предательство?
Равновесие – это главное. Всегда, что бы ни случилось – балансируй. Оставайся на ногах. Если я останусь здесь, с ней – я упаду. Снова.
Нужно бежать отсюда. Я шагнул было в гостиную и остановился.

В прихожей зазвенели ключи, хлопнула дверь. Она вернулась.
- О, и как ты попал в квартиру? – Лея вошла, на ходу снимая куртку. – Надеюсь, не через балкон? Хотя… ты ведь можешь и через балкон.
Остановилась, подняла наконец глаза – и замерла. Увидела.
- Где ты это взял? – спросила она напряженным голосом.
Молчу.
- Ты был в моей комнате? Ты… о боже, Макс! Тебя это не касается!!! – сжала пальцы, до побелевших костяшек.
- Ну конечно… дорогая, - делаю к ней шаг, она зеркально повторяет мое движение, отступая. – Меня никогда ничего не касалось, не правда ли? Из всего, что было между нами – не касалось. – Делаю еще шаг. – Это были только твои дела – с удобной куклой по имени Макс, с которой так просто было играть.

Я не хотел, но… Меня уже понесло. Я не мог остановиться. Так хотелось ее разозлить, хотя бы на минуту. Добраться до ее подкожных вен, нервов – чтобы они болели так же, как болели у меня. Чтобы треснула, разлетелась нахрен эта броня ее иронии, и вежливости, и равнодушия, которые она цепляет на себя как маску. Так хотелось посмотреть, что она будет делать – без всего этого. А еще – хотелось знать, значил ли я для нее хоть что-нибудь?
- Значил, - выдохнула она.
Я сказал это вслух?
Вгляделся в ее глаза. Боже, какие они у нее синие, огромные… Туда можно упасть целиком, с головой, и тонуть, тонуть… Сколько там еще утопленников кроме меня?
- Лжешь… Как же легко ты лжешь, - поднял руку и провел пальцами по ее щеке, едва касаясь. - Ты хоть когда-нибудь… планировала рассказать мне?
Она зло отбросила мою руку.
Бешенство. Вот. Наконец я подобрал название тому, что владеет мной сейчас. Холодное, яростное. Невесомая фата жжет руку, отбросил ее.
- Ты… пьян, - у нее ровный голос, но подбородок чуть дрожит, едва заметно. – Мы поговорим завтра. – Еще шаг назад.
Я схватил ее за плечи и толкнул к стене, впечатывая. Впечатываясь в нее сам. Ее близость ударила по нервам, заставив вжаться сильнее. Близко, так невероятно близко. Обездвиженная, скорее злая, чем испуганная. С отчаянным возгласом дернулась из моих рук, выгнулась. Да, детка… сделай это еще раз.

- Как же ты любишь… откладывать все важные разговоры… на потом, - задыхаюсь, еле выталкивая слова из себя.
- Да между нами нет уже ничего важного, как же ты не поймешь? Нет! Ты всегда избегал всех разговоров, я тебе нравилась в постели – и только! Если бы я могла вообще говорить только пару десятков слов – это был бы предел твоих мечтаний, не так ли?! - Она почти кричала. - Что ты о себе воображаешь? У меня все в порядке, у меня все прекрасно без тебя! И я не могу понять, что сейчас происходит? Зачем ты снова врываешься в мой дом, в мою жизнь? Прекрати давить на меня, я тебе ничем не обязана! Мы теперь чужие, ты слышишь меня? Можешь убираться ко всем чертям со своими вопросами!
- Замолчи!
- Не нравится? А тебе и не должно нравиться! Я не собираюсь больше делать ничего из того, что тебе бы понравилось!

Боже. Что угодно, лишь бы она замолчала. Я сделал единственное, что мог. Я ее поцеловал.
Она ударилась затылком о стену, плотно сжала губы, дернулась , вырываясь. Я был слишком зол. Ни капли нежности, даже отдаленно. И наказывал ее, жестко, жестоко, но это было и моим наказанием. Отчаяние, абсолютное отчаяние, это краткий миг мести, который по сути ничего не решал. Потянул ее за волосы, запрокидывая ее голову, заставляя открыть рот, впустить меня. Я прикусил зубами ее губу, сильно, она в ответ укусила меня.
Кровь. Отчетливый привкус крови во рту, и я не знаю, моя это кровь или ее. Я потерял голову. Все что угодно, лишь бы добраться до ее влажного жара, проникнуть внутрь его, заставить ее сдаться. И где-то посреди этого затягивающего безумия, оглушенный стуком ее сердца под майкой, совсем рядом с моим – я ощутил, что она смяла в кулаках ткань моей рубашки. Притягивая.
Этого ведь не может… Я оторвался от ее губ, чтобы взглянуть ей в глаза.
Чтобы в следующий миг отлететь на полшага от сильного удара в челюсть. Рука у Леи тяжелая, а она не стала размениваться на пощечины.
- Какого черта ты вытворяешь?! – выкрикнула она, стирая кровь с губ.

»» 30.08.13 14:50 Обсуждения развития сюжета игры Совсем другая Сказка

...

Кася Колпакова: 29.08.13 18:51

Квартира Женьки Волковой

Жар тела вызывает озноб, предвкушение словно тянет воздух из моих легких. Смотрю на него сверху вниз, и так трепетно от ощущения его горячих пальцев под подолом платья, дразнящих охлажденную кожу бедер, что дыхание с шумом раскрывает подрагивающие уста.
- И какой же цвет? – интересуюсь, покусывая губы.
- Мммм… - мурлычет и тянет звук, словно сладкий горячий сироп, - думаю, белый. В цвет платья.
Сережа вновь утыкается носом в меня на уровне живота, шумно вдыхая, будто запах позволит ему точно знать цвет моего белья.
- Ты хочешь сам увидеть победителя, или тебе сообщить?
Усмешка служит мне ответом, хитрая, ленивая. Тягучим движением он продвигается под юбкой к трусикам, поглаживает кружево, как будто ненамеренно чуть приспускает их.
И так же лениво тянет подол моего платья вверх, пробираясь к ответу на нависший меж нами вопрос.
Я ответ знаю еще до того, как он заурчал от желания и досады. Но именно в этот момент ухмыляюсь почти так же хитро, как и он чуть раньше.
На мне розовые кружевные шортики, более откровенные, нежели следовало носить под белое. Но мое платье, не стесняющее движения свободной юбкой, давало множество преимуществ. В том числе и выигрыш в задуманной Волковым игре.
- Фант мой! – смеюсь, выпроваживая нахала из-под своей юбки.
- И что же хочет моя девочка?
- Хм… - задумываюсь. То, что хотели мы оба – то есть по сути другого исхода этой игры и его последствий, - было бы неприлично просить в чужом доме. Потому что я была почти уверена, что Сережа без зазрения совести выполнит это желание прямо на этой кухне.
Нужно было придумать что-то более скромное.
Но в голову ничего не лезет, когда он смотрит так… жаждущее.
- Я потом скажу. Почему бы сейчас нам не заняться ужином?
Усмехается, поглаживая мои ноги.
- Это и в половину не так интересно, как фант.
- Сережа! – укор в голосе.
- Врединка, - заставляет себя встать. - Люблю, как ты произносишь мое имя. Так почти возмущенно.
- Потому что я с тобой все время возмущаюсь, - обвиняю с улыбкой. Он подходит к столу и начинает разбирать пакеты, я же собираю с пола оранжевые фрукты.
- И что же я делаю не так?
- Например, моришь меня голодом! – апельсины с шумом водружаются на стол.
- Как и ты меня, - пожимает плечами, кидая горячий взгляд. Ох уж этот мужчина! Знаю его совсем немного, а кажется что очень давно и очень интимно. Не просто как любовница, а что-то сложнее и эмоциональнее.
Атмосфера становится более забавная. В одном из ящиков разыскиваю фартуки и с важным видом водружаю его на повара, а потом и на себя.
Окидывает меня взглядом, пока я достаю миски под соус и подаю ему разделочную доску, и вдруг выдает:
- Когда ты будешь надевать фартук у меня в доме, вся остальная одежда будет отсутствовать.
- Прям приказной тон, - смеюсь, намывая грибы, будет грибной сливочный соус.
- Это лишь факт, - сообщает мне с невинным видом.
- А если я буду против?
- Не будешь.
- Ты так самоуверен, - и в данных обстоятельствах это очень приятно, - но я не в твоем подчинении, хотя, может быть, когда-нибудь, и соглашусь на подобную игру.
- Не дразни меня, женщина, - выдает грозным тоном, но я отчетливо слышу в его голосе, что ему нравится наш флирт. Начинаю смешивать ингредиенты соуса, пока на сковороде жарятся кусочки грибов.
- Обсудим что-нибудь другое, - примирительно предлагаю я.
Сережа закатывает рукава и достает мясо, начиная нарезать его тонкими ломтиками.
- Расскажи мне о сестре.
Задумывается.
- Хм... Женя такая... её невозможно описать, только оценить самостоятельно, - повествует с чувством, пока орудует ножом, - она стихийна. Тебе нужно познакомиться с ней, вот и все. И еще. Она - моя сестра, я люблю ее, но пойму, если она тебе не понравится. Примерно так, как многим не нравлюсь я.
- По причине? Излишний деспотизм?
- Не знаю. Наверное видят во мне что-то еще. Кого-то.
- Высокомерного шефа, - насмешливо имитирую деловой тон и покачиваю головой, добавляя все в сковороду в ожидании мяса. Сергей вдруг становится серьезным.
- Не верь, я не всегда такой.
От его слов что-то замирает внутри. Смотрю на него, и он кажется таким потерянным.
- Но мне так никто и не говорил, кому мне верить или не верить? – пытаюсь смягчить обстановку, подхожу к мужчине и нежно поглаживаю по поросшей щетиной щеке. – Тем более, что ты замечательный. Как у нас дела с ужином? Мой соус почти готов.
- И я почти готов, милая, - мурчит, подготавливая овощи для рагу.
- Ты, или все же ингредиенты нашего ужина?
Вновь его ухмылка, сводящая с ума.
- Ингредиенты тоже.
Наблюдаю, как он ловким движением переключает конфорки и добавляет нарезанное к соусу. Теперь остается только тушить все в течение некоторого времени.
- Ты придумала свой фант? – вдруг поворачивается ко мне, снимая фартук, - потому что у нас есть время, пока все тушится.
Волков начинает медленное наступление, выводит из равновесия своим приближением.
- Еще нет, - шепчу, сложно совладать с голосом, с руками тоже в попытке снять с себя передник.
- Может тебе подсказать? – тянет руки к моим. Нужно что-то срочно придумать, отчаянно пытаюсь понять, что же могу такого попросить? Хочется его подловить и сделать ему приятное. Переминаюсь с ноги на ногу, ощущая болезненное чувство в ступнях, и тут мне приходи в голову.
- Придумала, - выпаливаю так, что он аж останавливается. Быстро успокаиваюсь, касаюсь его груди ладонью, стремясь еще немного помучить. Тянусь губами к его уху, чтобы нашептать свой фант.
- Хочу… - говорю медленно, с придыханием, чтобы накалить обстановку, - массаж… - задерживаюсь в паузах, давая ему пофантазировать, - ступней!

»» 10.09.13 21:47 Обсуждения развития сюжета игры Совсем другая Сказка

...

Сергей Волков: 30.08.13 16:59

Квартира Женьки Волковой.

Люблю готовить. Наверное, это даже дает мне какое-то душевное спокойствие и равновесие. Подготовка продуктов к процессу, точная работа ножом, приправа на кончике ножа, но с таким интенсивным запахом… Мне это всегда нравилось, а сегодня даже больше обычного. Секрет прост – рядом Кася.
Мне нравится понимать тысячу мелочей: я люблю, как она двигается, плавно и размеренно; люблю покачивания ее бедер при ходьбе; люблю тонкие руки, аккуратно и деловито держащие и нож, и овощ, который она собралась резать. А еще мне нравится, как она меня дразнит и ее мягкий плавный голос.
- Расскажи мне о сестре, - просит она.
Задумываюсь. Что можно сказать о Жене? Пожалуй, не много.
- Хм... Женя такая... – пытаюсь подобрать слова. – Её невозможно описать, только оценить самостоятельно, она стихийна. Тебе нужно познакомиться с ней, вот и все.
«Она тоже… другая» - думается мне внезапно, но как это объяснить, я не знаю. Поэтому, говорю просто:
- И еще. Она - моя сестра, я люблю ее, но пойму, если она тебе не понравится. Примерно так, как многим не нравлюсь я.
- По причине? Излишний деспотизм? – с улыбкой спрашивает моя девочка.
Это было бы хорошим прикрытием, но не совсем правдой. Я фанатично предан работе, но не требую от сотрудников ничего, что они не смогли бы сделать. Деспотизм… скорее это отговорка. Отчасти.
- Не знаю. Наверное, видят во мне что-то еще. Кого-то, - не признаваться же в желании ее сожрать, в самом деле…
- Высокомерного шефа, - подтрунивает она.
- Не верь, - советую, - я не всегда такой.
Не с тобой. Нет.
Ведь с тобой не только я. Он тоже. И тоже твой. Мы твои. Оба.
Черт! Наверное, растерянность отражается на моем лице, потому что Кася откладывает все в сторону.
- Но мне так никто и не говорил, кому мне верить или не верить? – Ее мягкая теплая рука гладит мою щеку, и будто что-то изнутри ластится изнутри в ответ, задевая нервы. – Тем более что ты замечательный. Как у нас дела с ужином? Мой соус почти готов.
Почему именно ее прикосновения такие? Ошеломляющие, приводящие к бешеному желанию, вызывающие такую бурю чувств? «Потому, что она – твоя» - снова подсказывает внутренний голос. Моя – не потому, что мы что-то требуем друг от друга. Моя – потому, что я принадлежу ей… частью души. Огромной частью. Совсем не «вдруг» хочется облизнуться и попробовать Касю на вкус.
- И я почти готов, милая.
- Ты, или все же ингредиенты нашего ужина?
- Ингредиенты тоже.
Они и вправду готовы, хотя и не всегда нарезаны идеально ровно, как это бывает всегда – я слишком засматривался на свою очаровательную помощницу, чтобы следить за мелочами.
- Ты придумала свой фант? – Стягиваю одетый на меня фартук, с трудом удерживаясь от того, чтобы облизнуться, - потому что у нас есть время, пока все тушиться.
Мне хочется знать, и правда хочется. И еще мне хочется поцеловать ее, очень, просто безумно. Ощутить вкус на своих губах. Погрузиться. Смаковать.
Выражение ее глаз, живое ожидание, манит. Тянет к себе, почти заставляя урчать от удовольствия. Так, что я забываю, где мы находимся.
- Еще нет, - шепотом отвечает, дергая ткань передника и глядя на меня большими глазами.
- Может… тебе подсказать? – Желание поцеловать Касю растет, хотя я и понимаю, что в этом месте оно неверно. Потому что если я начну, то остановиться будет очень трудно, почти невозможно.
- Придумала, - ее рука упирается мне в грудь, и я неосознанно задерживаю дыхание.
- Хочу…
Кожа под ее пальцами будто становится сверхчувствительной, жаркой.
- Массаж…
Голос проникает мне в уши, вызывая чувственную дрожь и мелкие уколы желания в паху.
- …ступней!
Мой хохот разносится по дому, разносимый эхом почти пустых от мебели комнат, не стихая, даже когда я беру ее на руки. Эта женщина феноменальна. Кто еще мог придумать такое?
- Хорошо, - звук «р» в моем горле раскатисто клокочет, - но нам понадобятся предметы роскоши, поэтому придется сделать остановку.
- Предметы роскоши? – мягкий смех.
Её тонкие пальцы в моих волосах, и дыхание перехватывает.
- Да-а, - киваю я, перехватив Касю поудобнее. – Бокалы вот там, на верхней полке.
Послушно кивает, и тянется, прогибаясь всем телом. И мне уже не хочется смеяться. То, чего мне хочется, предполагает совсем иные звуки.
- Эти подойдут? – перед моим носом появляются два близнеца на длинных стеклянных ножках.
- Да, очень хорошо.
Несколько шагов – и я опускаю ее на диван в гостиной, отбирая бокалы, чтобы поставить их на столик рядом.
- И что мы будем пить? И за что? – в голосе ее лукавство.
- Будем праздновать твою победу и получение законного выигрыша… только я схожу за вином, оно в холодильнике осталось.
Напоследок склоняюсь, касаясь ее губ своими. Хочу лишь попробовать, легко, самую чуточку, но не могу, поглощая и утопая одновременно. Встав на колени рядом, потому что она сидит, а так непременно удобнее. И так трудно оторваться, озвучив действо тяжелым дыханием, потому что слов не хватает…
- Сережа, - мягко.
Я дорожу ей. Так сильно.
***
Белое вино и штопор на кофейном столике. Открытая бутылка розового масла, обнаруженная в ванной – уме не приложу, как она туда попала. Ну, или не знаю чего-то о своей сестре... Бокал в тонких пальцах и точно такой же на полу, просто потому, что я не соизволил дотянуться до гладкой стеклянной поверхности. Свет мешает, но не сильно, потому что… он сдерживает меня каким-то образом. «В темноте страшись своих чудовищ» - поет что-то в голове, но я не хочу об этом думать. Мне хорошо. Безумно хорошо сейчас и совершенно не хочется, чтобы это прерывалось. Сижу на диване напротив Каси, переплетя ноги «по-турецки» и закатав рукава еще выше.
- Сережа, хватит.
- Не смейся, лучше еще раз поднеси страждущему, - притворно ворчу я, - который честно отрабатывает свой фант.
Лукавлю, конечно. Мне безумно нравится Касин смех, легкий и солнечный. Как и улыбка. Я готов его слушать вечно, даже специально щекочу ее пятки.
- А мне казалось, ты хотел, чтобы я пила одна, - смеется она.
- Ну, уж нет, все честно заработано, - смотрю на нее, ловя мелочи. Наклон головы. Выражение лица. Полуулыбку.
Привстав, Кася протягивает мне бокал. Послушно отпиваю с того места, где касались ее губы. Алкоголь горько раскатывается на языке и следует в горло. Он несет тепло и осознание касания, такого интимного, которое я не мог представить ни с кем. Кроме нее. Именно так. Естественно только с Касей. И кто знает что интимнее – секс, или вот эти мелочи сейчас, и те, что еще будут?
Откидываюсь назад, опираясь плечом на спинку кресла, и снова укладываю ее ноги к себе на колени.
- Ты знаешь, у тебя безумно красивые ноги, - начинаю я, поглаживая ее лодыжку. – Такие маленькие пальчики, узкая стопа, гладкая кожа.
Мой палец скользит по изгибам, снова щекоча, и Кася опять начинает смеяться и отталкивать меня свободной пяточкой. Ну и хочет вырваться, конечно, но я неумолим.
- Опаньки… - доносится с порога, - а у вас ничего не горит, товарищи?
Черт… кажется, я забыл не только про жаркое, но и про собственную сестру…

»» 30.08.13 17:11 Обсуждения развития сюжета игры Совсем другая Сказка

...

Василиса Фрог: 31.08.13 21:42

Неважно, что я вижу или слышу, этот мужчина занял все мои мысли. Мой разум поглощён им. Я не в силах убежать от этого. Этот мужчина заставляет всё моё существо сходить с ума…

Сердце колотиться так, что кажется, в тишине квартиры его можно услышать в любом уголке, а Джеку даже и прислушиваться не надо...
Увлекаю его за собой.
Он кажется хотел проверить, сможем ли мы уместиться вместе в моей ванной? Вот сейчас это выясним опытным путем...
Я как наяву видела картинки того, что может происходить в ванной.
Фрог, рядом с этим мужчиной ты превращается в какую - то нимфоманку, чего раньше, слава богам, за тобой не замечалось.
Резкий рывок за руку и я в кольце его рук...
- Джек, что ты делаешь? - в голосе проскальзывает тень испуга.
Его отражение можно было заметить и в глазах, но еще в них была тень желания. Стоя прижатой к нему я ощущала жар, идущий от его тела, его руки на моей спине, стук сердца отдающейся в моей груди, его бедра прижатые к моим...
Все это вызывала огонь, который невозможно потушить. И этот огонь будет бушевать постоянно, грозя сжечь все на своем пути.
Прикосновение к его телу и чувствую, как под пальчиками сокращаются мышцы...
Мне нравится его реакция на казалось бы, такое простое прикосновение...
Мне нравится смотреть, как темнеют его глаза...
В одно мгновение я оказываюсь прижатой к стене и его губы накрывают мои, лаская, требуя, заявляя, что я принадлежу только ему...
Глупый, он еще не знает, что теперь он от меня никуда не денется... Не позволю.
Его рука в моих волосах... Намотав пряди, тянет голову назад...
- Боо... - вскрик теряется где то в поцелуе.
Сейчас ему не интересны мои желания, хотя они и совпадают.
Поцелуй...
Укус...
Губы скользят по коже, оставляя дорожку из маленьких пылающих угольков-поцелуев...
Игра превращается в нечто серьезное.
Одно падение, одно объятие и вся жизнь меняется до неузнаваемости...
Я никогда не верила в судьбу, но она настигла меня в лице этого мужчины...
Своими ласками он сводил с ума, все мысли были только о его прикосновениях... о его губах... о нем...
Впиваюсь ноготками в его плечи, под пальчиками перекатываются твёрдые мускулы.
Он был как дикая стихия, запертая в теле человека. Не приручить, не подчинить, делает только то, что желает сам...
Отвечаю на все его движения. Его рука скользит по груди, задевая сосок, от этого тело пронзает заряд тока, выгибаюсь ему на встречу.
Горячий рот накрывает грудь, дразня и с обещанием неземного наслаждения...
Глаза застилает туман.
- Хочу тебя! Всего, без остатка...
Хочу ощущать его внутри себя, чувствовать как он двигается, ощущать тяжесть его тела на своем, чувствовать жар, идущий от него...
Провожу ноготками по ребрам, опускаю руки ниже и обхватываю член, наслаждаясь его пульсацией отдающейся по всему телу...
Тихий рык врывается в сознание и перехвалив мою руку ты медленно входишь в меня...
Мышцы обхватывают тебя, рык становится громче...
Улыбка расцветает на лице, одно движение и от удовольствия прикусываю губу, выгибаясь еще теснее, и притягиваю Джека к себе.
С трудом открыв глаза смотрю на Дрейка и прильнув к его губам прикусываю.
Наши стоны смешиваются, и уже не понять где чей...
- Джек, для справки, в спальне у меня гораздо удобнее, чем в коридоре...
Обвив талию Дрейка ногами еще крепче, задвигала бедрами.

»» 01.09.13 12:43 Обсуждения развития сюжета игры Совсем другая Сказка

...

Лея Фокси: 01.09.13 01:45

Улицы - дом Лисы.

Поездка за деньгами заняла не больше часа. Теперь я хотя бы имела наличные на бытовые нужды. Можно смело бежать домой, по пути заскочить в магазин, наконец, набить холодильник продуктами, а то некий проглот, съел последнее съестное в доме. Даже не позавтракала сама. Потому что нечем. Желудок предательски заурчал. Надо домой и покушать. Я уже навострила лыжи в ближайший магазин, как вспомнила: а дома Макс. И как-то провести весь день в его обществе я не особо стремилась. Вдруг он никуда не ушел? По крайней мере, утром он никуда не торопился.

Так и не заходя в магазин, повернула в обратную сторону. Нашла небольшое кафе, не торопясь позавтракала-пообедала там, растянув все удовольствие на несколько часов, разглядывая экран телефона, в котором продолжала листать объявления из интернета о продаже или сдаче в аренду помещений. Выбрала для себя несколько вариантов и после затянувшегося обеда пошла смотреть выбранное.

В принципе мне не к спеху, я никуда не торопилась, могла бы этим заняться и позже, но… Если не заняться сейчас делом, то это идти домой. Там, возможно, до сих пор сидит Макс. И что вот он там сидит? Опять роется в моих вещах? Опять изучает содержимое файлов на ноутбуке? Накатило мгновенно. Снова. Воспоминания, чувства и злость. Слепая ярость. На себя за то, что тогда потеряла мозги. На него. В первую очередь на него. И какого хрена я его приютила? Какого хрена я боюсь вернуться домой? Это мой дом! Не его. Вот и пусть валит! С этой осознанной мыслью иду домой. Открываю дверь с той же самой мыслью. И уже готова сказать: Вали вон! А в квартире пусто.

Нет его.

Ушел.

Даже растерялась. Весь запал схлынул мгновенно. И вроде радоваться должна. И вроде почувствовать облегчение. А чувствую лишь горечь, что так и не поставила сама ту точку. Но тут замечаю, его вещи. Он не съехал, всего лишь ушел куда-то. Значит, еще будет возможность сказать все, что я хотела. Пока, действительно можно заняться делами.

Весь оставшийся день ездила от одной части города в другой. Смотрела сдающиеся в аренду помещения. И ничего не подходило. А те, что подходили, имели очень невыгодное расположение. Вблизи с жилыми домами. Где, так много посторонних, кто так и будет норовить прийти и посмотреть: «А что тут открыли?» Такие варианты меня совсем не устраивали. Уже глубоким вечером проходила мимо клуба «7 гномов».

На сколько я знала, тут не сдавали помещений. Но на всякий случай решила осмотреть и его. Договориться с владельцем вполне возможно, главное знать, что предложить ему взамен. Мне хватило пятнадцати минут, чтобы понять: Мне подходит. Я не стала медлить и попросила найти хозяина. На что мне ответили: «Нет его». Просьба найти управляющего была встречена той же фразой: «Нет его». Какая-то непруха. Где могли шляться управляющий и владелец одновременно? Служащий клуба лишь растерянно пожал плечами: «Весна, наверно».

Все же пришлось уходить ни с чем. Но я уже знала, что я хочу. И как это сделать. Только насобирать информацию о владельце. План становился все стройнее и яснее. Даже не заметила, как дошла до дома. Открыла дверь… Какого черта свет включен? Неужели забыла выключить? Скидываю куртку и тут вижу его. Черт возьми, я забыла. Забыла про него. Не успела подготовиться к встрече. Он застал меня врасплох снова, как вчера.
Вдох-выдох. Тише, он не сможет, снова манипулировать тобой. Нет, не сможет. Это всего лишь посторонний, которого по доброте душевной ты приютила на две ночи… уже одну.

Бросаю мимолетный взгляд. Он никто. – твержу себе и говорю вслух:

- О, и как ты попал в квартиру? Надеюсь, не через балкон? Хотя… ты ведь можешь и через балкон.

Он почему-то не ответил. Поднимаю глаза на него. Стоит и снова смотрит, смотрит как вчера. И не понять, что этот взгляд значит. Раньше он так никогда на меня не смотрел. Не могу разгадать. И это все больше и больше выбешивает. Уже хотела фыркнуть, чтобы перестал это делать, как взгляд цепляется за фату. Единственную фату, которую я хранила. Единственная, которая хоть что-то значила для меня. Он снова рылся в моих вещах. Он снова посягнул в святая святых. Но на этот раз достал самое дорогое. Подобно удару в солнечное сплетение. Я почти не дышала когда говорила:

- Где ты это взял?

Молчит. Почему он молчит?! Всегда молчит. Я его никогда не знала. Никогда не могла добраться до него. Еще тогда, когда шла на дело. Я же искала. Искала точки давления, искала, за что зацепиться, чем приманить. Так всегда проще. Изучать объект, найти его слабые стороны давить на них. Один из мужей любил каблуки. Он мог вечность одевать эти туфли мне на ноги, пуская слюни. Покупал их по три пары в день. И это была его точка давления. Я знала, чем его приманить. Второй, имел страсть к школьницам. Не составило труда одеть плиссированную юбочку в клетку, белую рубашку и пройти мимо. Он среагировал мгновенно. Третий, умирал по мотоциклам. Их у него было двенадцать штук в гараже. Очередная точка зацепки. А с Максом все было иначе. У него не было тех точек. Не было за что зацепиться. И за что, отчасти, презирать. За вот эти зацепки – слабости. Это очень важно, оно позволяет охладить голову, держать руку на пульсе. Это были их пороки, недостатки. У Макса их не было. Как не искала, не могла найти эти точки. Точки давления и одновременно мои якоря. Не было. Он сам шел. Казалось, на него не надо давить. Он принимал меня такой, какая есть. Это кружит голову. Это сносит крышу. Страшно, но безумно кайфово. Ощущать, что тебя любят не за что-то, а просто так. А по факту, вышло все иначе. Не я обманула, а обманулась сама. Приняв за веру то, чего не было.

Ну чего же он молчит!? Опять. И снова это незнание. И снова у меня нет точек давления, тогда как у него они есть. Два года назад – фотографии. Сейчас, фата. Почему он лезет в мою жизнь снова? Неужели ему не хватило? Чего он хочет? Добить? Уничтожить? Как же я его ненавижу сейчас! До одури, до желания прибить.

- Ты был в моей комнате? Ты… о боже, Макс! Тебя это не касается!!!

- Ну конечно… дорогая. Это были только твои дела – с удобной куклой по имени Макс, с которой так просто было играть.

Конечно, это же он был куклой. Не я, дура, потерявшая бдительность. Поверившая, отчасти, что может быть иначе. Не так как привыкла, что меня тоже можно любить не за что-то, а просто так. Как же он беееесит! Сводит сума и снова …Бесит!

- Значил ли я для тебя хоть что-то?

- Значил.

И он еще спрашивает? Спрашивает! А ведь, наверно, даже не узнал у своего адвоката, что я таки подписала тот гребаный брачный контракт, по которому я бы ничего не получила. Или узнал, но ему было плевать. Что задевает больше, сейчас понять сложно. Да и надо ли это. Надо. Хочу знать. Хочу иметь ту точку давления. Хочу иметь свой якорь, который не позволит снова потерять голову. Хочу знать, что он даже зная это, так мерзко выкинул меня из своей жизни. Хочу верить, что он редкостная скотина. Пока единственный якорь, за который я держалась как утопающий за соломинку- это мысль, что он предал меня, сдал полиции, не сдержал данного слова. Очень зыбкий якорь. Потому что умом я понимаю, он имел на это право. Но не позволяла понять это сердцем. Иначе мне просто не чем себя обезопасить. Нечем огородиться от него. А это неминуемо приведет к повтору. И снова к боли и обидам.

Касается, едва ощутимо щеки. Как делал тысячу раз раньше. Ввергая меня снова в ту пучину. Где-то глубоко в подсознании, хочется прикрыть глаза и уткнуться в эту ладонь, прижать крепче. И тут же сбрасывает с обрыва своими словами. В очередной раз доказывая: Нельзя. Нельзя повторять ошибок. Нельзя любить.

- Лжешь… Как же легко ты лжешь. Ты хоть когда-нибудь… планировала рассказать мне?

Сволочь, какая же он редкостная сволочь! Тыкать меня этим, тогда как сам… хоть раз дал ли он мне проникнуть чуть глубже в себя. Дал ли возможность узнать его? Да и слышал ли он меня тогда? В один единственный раз, когда все же подумалось: Может, стоит поговорить? Когда начала: «Знаешь, не все в моей жизни так просто. Я бы хотела …» И что он сделал тогда? «Дорогая, я устал, я выслушаю тебя, но завтра утром.» Легко сказать завтра. На такое решиться сложно даже единожды. Потом и не было. Потом было все иное. И … все. Хватит! Не хочу, снова об этом, достало. Тем более, когда он пьян. Теперь, когда он стоял почти вплотную, когда всего полшажочка, и я почувствую его всем телом. Мне и так не хватало пространства. А от него прет алкоголем. Бессмысленно вести беседы с пьяным. Бессмысленно что-то с ним решать.

- Ты… пьян. Мы поговорим завтра. – пытаюсь взять себя в руки. Хоть как-то перевести ситуацию в более спокойное русло. Но, кажется, это его только еще больше бесит. Никогда не видела его таким. Неспокойным, неласковым, бешенным. Глаза горят, и это не просто от алкоголя. Он прожигает ими во мне брешь. Чувствую, словно еще чуть-чуть и действительно на мне останутся кровоточащие раны. Но ему этого мало. Он действительно хочет причинить мне боль, ранить. Толкает назад. Резко. Больно. Придавливает собой, что даже вздохнуть невозможно. Не хватает места, не хватает воздуха. Слишком близко. До боли близко. Пытаюсь отодвинуться, но от этого его глаза загораются еще безумнее. Мне стало страшно, как никогда страшно. Он пьян, он зол и почти не контролирует себя. А я просто не смогу сопротивляться. Слишком слабый экран от него. Не к чему прицепиться. Это начинает злить. Злит собственная слабость. Неспособность выкинуть вон из дома, из жизни. И все из-за него! Ненавижу.

- Как же ты любишь… откладывать все важные разговоры… на потом.

Сам, словно этим не грешил. Было у кого учиться. Достал своими упреками, своими вопросами. Он не имеет на них права. Он их потерял давно. Что за дебилизм снова выворачивать все наизнанку, когда это уже не важно? Я это понимала, но он уже довел до того края, когда мне тоже хотелось хлестать по его нервам, когда хотелось причинить боль ему. Я не буду молчать, не буду поставлять вторую щеку. Никогда! Не позволю снова добивать меня. Ни в этот раз, ни в следующий. Теперь он никто. Теперь можно не сдерживать себя, не принимать его таким какой он есть.

- Да между нами нет уже ничего важного, как же ты не поймешь? Нет! Ты всегда избегал всех разговоров, я тебе нравилась в постели – и только! Если бы я могла вообще говорить только пару десятков слов – это был бы предел твоих мечтаний, не так ли?! Что ты о себе воображаешь? У меня все в порядке, у меня все прекрасно без тебя! И я не могу понять, что сейчас происходит? Зачем ты снова врываешься в мой дом, в мою жизнь? Прекрати давить на меня, я тебе ничем не обязана! Мы теперь чужие, ты слышишь меня? Можешь убираться ко всем чертям со своими вопросами!

- Замолчи! - его окрик как бальзам на душу. Задело. Попала. Больно попала. Он хотел ответов. Будут ему ответы на все высказанные и невысказанные вопросы.

- Не нравится? А тебе и не должно нравиться! Я не собираюсь больше делать ничего из того, что тебе бы понравилось! Не… - закончить фразу уже не могу. Он просто заткнул меня поцелуем.

Нет. Нет. Нет. Только нет это. Пытаюсь отодвинуться. Но некуда. Оттолкнуть. Царапаю его сквозь ткань рубашки, до боли сжав губы, стиснув зубы. Понимая, что нельзя сдаваться. Но все тщетно. Он давит. Поглощает. Мучает. Делает больно. Словно избивает, наказывает. Одними губами, но это так. За что? Дергает за волосы. Кусает. Сдержать стон боли тяжело, но и я кусаю в ответ. Не поцелуй - битва не на жизнь, а на смерть. И если поддаться, то все пропало.

Он слишком близко. Чувствую его напряженное до предела тело. Слишком просто поддаться. Слишком хорошо его помню. Вот именно эти губы. Помню. До мельчайших подробностей. Помню, как они целуют. По-настоящему. Не так. Не терзая. Слишком на взводе сама. Слишком зыбка та грань, за которую цепляюсь. Всего слишком. Где-то там потерявшись во всех этих «слишком» на мгновение позволила себе почувствовать. Ощутить снова. Как это целовать его. Быть целованной им. Всего мгновение. Я же могу позволить себе всего мгновение? Притягиваю его к себе, чтобы получить его всего.

Это было так же неожиданно для меня как для него. Я почувствовала, как он ослабил напор, стал мягче. И именно тогда, когда я поддалась. Он остановился.

Скотина.

Злость нахлынула тут же. На него. За то, что он сделал это. Снова. Забрался под мою кожу, добрался до самого чувствительного. Злость застилает глаза словно пелена. Сама не понимаю, как кулак летит в него. Почти не чувствую как кричу на него.

- Какого черта ты вытворяешь?!

Не чувствую как стираю кровь с губ. Где-то отголоском дает себе знать ранка. Но я ее почти не чувствую. Слишком зла, до бешенства, бесконтрольно. На столько зла, что отталкиваю его силой прочь от себя. Подальше. Не контролирую себя, лишь вижу, как мой кулак снова летит прицельно в его челюсть. Словно не я это. Словно смотрю кино в замедленной перемотке. Только второй раз ударить не удается. Он уже предупрежден. Успевает перехватить и больно стиснуть руку. Но я это почти не чувствую.

-Отпусти. – сцежу сквозь зубы. Едва сдерживаясь. Внутри горит. Клокочет подобно вулкану. И он это видит, и понимает. Не отпустит сейчас, в ход пойдут ноги, колени, зубы. Все, что есть в арсенале, табурет, ваза.

Отпускает меня.

Не чувствую и это тоже. Лишь вижу. Предательские ощущения остались там. У стенки. Тут им нет места. Прохожу медленно мимо. Подбираю фату с пола. Прячу обратно ее в комод. Только тут начинает отпускать. Когда чувствую тонкое кружево на руках, когда вспоминаю, что это за фата. Отпускает. И начинает трясти. Почти не слушающимися руками задвигаю ящик комода. Сдерживаемые последние пять минут ощущения накатывают одновременно. И их слишком много, чтобы выдержать, чтобы осмыслить их.

Трясет.

Уже не только руки. Всю трясет. Ухожу в ванную, потому что это единственное место, где есть дверь, где я могу побыть одна. Хватаюсь за край раковины и трясет. Медленно оседаю на пол. Не держат ноги. Какая же он сволочь. Головой может быть и понимаю. Понимаю за что. Но душой понять и принять это не могу. И злиться не могу на него. Хотя надо бы. Все там… выплеснуто в коридоре.

Нужна передышка.

Надо выйти как-то.

Надо посмотреть на него и не подать вида, что это вот так сильно задевает. Надо.

- Соберись, тряпка. – бью себя по щеке. – Снова катишься туда же. Помни. У тебя есть зацепка. Есть якорь. Он предатель. Помни. Это единственное, что важно. Один день. Всего один день.

Наконец, нахожу силы встать. Посмотреть на себя в зеркало. Хороша. Как никогда. Губа распухла. Размазанные следы крови. Долго стираю с себя все это. И запрещаю думать об этом. Не было этого. Я сегодня пришла. И сразу в ванную. Ничего не было. Давай, Лея, ты же мастер. Очередная маска. Ты же хотела бить так же как он. Так вперед. Постепенно лихорадочный румянец исчезает со щек. В глазах перестает проявляться панический взгляд. На меня с отражения смотрит очередная маска. Маска холодного спокойствия. Теперь можно и в пир, и в мир, и в добры люди. И даже к Максу.

На столе в гостиной стоит начатая бутылка виски. Значит, вот что мы пили. Хорошо, что не опустошил мой бар.

- Решил напоить меня? – ухмыльнулась, вертя в руке бутылку.

- Это я себе купил.

- Ну да. Ничего, что мою любимую марку? Не важно. Налей и мне, пока я ужин готовлю. Кстати, ты ел? – нет, ну а что? Он же гость, вроде. Пусть и не званный. Гостя кормить надо.

Ухожу на кухню и только тут вспоминаю, что так и не сходила в магазин. Но холодильник полон как никогда. Отлично, меньше возиться с беготней в магазин. Начинаю готовить ужин, спиной ощущая, что он стоит... там... у двери в кухню. И смотрит.

-Да, я вдруг вспомнила. Я же тебя не спросила. Какого черта ты потерял тут, в Энске? Это на тебя совсем не похоже. Не поделишься? - ненароком спросила закрывая крышку духовки.

»» 03.09.13 23:31 Обсуждения развития сюжета игры Совсем другая Сказка

...

Лира Белаква: 01.09.13 11:35

Мурашками по затылку, в сердце и на плечо,
На цыпочках за тобой, волнами под тебя, еще:
Пластилином, сиропом, плавящейся свечой –
Я не могу без тебя.
Черт. (с)

Твой голос. Хрипло, гортанно у самого уха, а потом ладони твои, ласкающие лицо. Котенком, нежным и насытившимся смотрю на тебя. Хочется улыбнуться, но даже на улыбку не хватает сил. Только смотреть на тебя. Читай в глазах мою любовь к тебе.

Говори еще. Говори. Прикрываю веки, ласкаясь к тебе щекой. Целую в плечо, касаясь открытыми губами, вдыхаю.
Так хорошо с тобой. Так приятно знать, что ты мой. Пальцами по спине, вдоль позвоночника, в стороны по пояснице, забираясь под ткань футболки. Такой красивый в джинсах и футболке. Вспоминаю нашу прогулку в Луна-парк и о том, как сказала, что неофициальный стиль в одежде пойдет тебе. Улыбаюсь, на секунду подумав, что ты так оделся специально для меня. Смотрю, не решаясь произнести эту мысль вслух. Отчего-то, кажется, что комплименты ты принимать не умеешь.
Тишина в доме. Только Тень что-то опрокинул в гостиной и стрелки часов, мерно отсчитывают секунды, минуты. А я просто тону в твоих глазах, наслаждаясь касаниями, наслаждаясь тобой.
Как бы ни хотелось остаться так навечно, слитными воедино, ты покидаешь. Хочется протестующе всхлипнуть, но не успеваю, снова оказываясь в твоих руках. Несешь куда-то, а я лишь утыкаюсь личиком в шею, перебирая пальцами волосы на затылке. Хочется спать. Жутко, до невозможного слипаются веки, будто пытаются украсть тебя у меня.
Не хочу засыпать…
Прохлада простыней и голова касается подушки. Ты ложишься рядом, обнимаешь, притягивая близко. Почти касаемся носами, смотришь в глаза, а мне так не хочется проиграть и уступить. Так не хочется.

Где-то далеко-далеко, словно эхом отражаются от высоких сводов твои слова. Переливаются звоном и затихают так же, как затихаю я, укрытая твоими руками.

Снится солнце, играющее в капельках росы. Раннее утро. Свежее, будто бы ветер принес мерцающие капельки с Льдистых гор. Принес в подарок Солнцу. И теперь оно согревает их, брызгами рассыпая по зеленым холмам. Искрится утро, напоенное щедростью и любовью. Мы идем по каменистой дорожке вдоль невысокого деревянного забора, я обнимаю тебя, а ты, сцепив руки на боку, дышишь у моих волос.
Дыши мной подольше, любимый. А я буду греть тебя, пока зеленеют эти холмы, напоенные и опьяненные, я буду любить тебя.
Потягиваюсь, выплывая из сна, словно крадучись. Еще не открываю глаза, но чувствую тебя рядом.
- Ты улыбалась во сне, малышка, - гладишь пальцами, убирая волосы с лица.
- Я улыбалась тебе, - открываю глаза, сонно щурясь. Улыбаюсь, просто потому, что ты рядом. Ты не ушел.

...

Динэль Альва-Йонсон: 02.09.13 20:26

Квартира Карла.


- Что ты хочешь сегодня услышать?
- Сказку.
Мягкая улыбка озарила лицо женщины, сплошь покрытое морщинами, укрывающей кроху одеялом до самого носика. А иначе она не уснет.
Она нежно провела по выбившимся прядям волос, наблюдая за тем, как начинают слипаться ее глазенки. Женщина умилялась, смотря на то, как она усиленно старается держать их открытыми. Все признаки говорили, что она скоро уснет. И это означало, что ее хватит на начало, и чем дольше растянуть свой рассказ, можно не дойти до конца.
Женщина вздохнула в надежде, что возможно сегодня попросят другую сказку, но как всегда она попросила привычную:
- Про фею.
Очень тихо произнесенное слово убивает надежду в зародыше.
- Может про что то другое?
Еще теплилась надежда отвлечь ее внимание, и переключить интерес на другую сказку..
- Нет, я хочу про фею. И не надо рассказывать сначала, это я и так почти выучила,- зевок во весь ротик на секунду прерывает просьбу,- что было потом? Она дождалась?
Удар. Женщина вздрагивает замирая на месте, смотря прямо перед собой. В даль. Туда где чернеет лес. Туда где…
- Что было, потом?
Не опуская головы, держа спину прямо, женщина бросила мимолетный взгляд на девочку. «Только бы она скорее уснула». Нет сил каждый вечер начинать сначала. И нет возможности рассказать окончания. Потому что его не было и не будет. У этой сказки должен был быть счастливый конец.
- Они встретились в сказочном лесу. Был сильный ветер. Но их ничего не могло разлучить. Только злой колдун, который не желал им добра.
- А они?
Глазки уже закрылись. Вопрос прозвучал очень тихо. Значит нужно тянуть. Тянуть сколько возможно. Дней и ночей.
- А они любили друг друга. Очень любили. Маленькая фея и воин его величества. Невозможный союз. Вместе нельзя, врозь невозможно.
Малышка уже сопела в подушку, держа одеяло возле самого носика, сама не подозревая какую вызвала бурю в душе женщины.
Проведя рукой по ее головке, женщина поднявшись с кровати подошла к окну, где бушевала гроза и ветер. Точно как когда то.
Обняв себя руками, словно удерживая себя на месте от того, чтобы не рассыпаться, не раствориться в воздухе. Удерживая, что бы жить и вырастить ЕЕ. Для того, чтобы род великих не прервался. Чтобы в один прекрасный день, где- то, когда – то свершилось, наконец то, что было предначертано. После столетий мучений. Они встретятся. И священные слова будут произнесены..

- Динь, после всего случившегося, ты просто обязана выйти за меня замуж.
Чашка со стуком опускается на блюдце. Голова резко поднимается, впиваясь взглядом в сидящего напротив мужчину. В голове нет мыслей. Одна вакуумная пустота и огромное желание встать и уйти. Не оглядываясь. Уйти от его слов, насмешек и издевательств. Спрятаться в тишине своей квартиры, переживая в одиночку все, что случилось и возможно со временем забыть. Уйти. Пусть и в простыне, которую я намотала на себя на манер римских императоров, и с той же гордостью императрицы сидела сейчас на крыше, встречая рассвет в компании почти незнакомого человека. Незнакомого. Слово, словно металл по стеклу, неприятным скрипом резануло по сознанию, отдаваясь болью в области груди. Что то происходило, не понятное для меня.
Приподняв руку, я интуитивно накрыла кулон рукой, прижимая к груди. Необоснованное действие, впервые совершенное за эти годы. Я словно искала у него поддержки и ответы.

Слов им будет мало. Спустя века, перерождаясь и ожидая встречи, они должны доказать, что их любовь жива. Доказать высшим, что имеют право быть вместе. Неизвестно, как и когда они встретятся. Неизвестно сколько им будет лет, и при каких обстоятельствах прозвучат эти слова. Все будет зависеть от вопроса и ответа. Если только они смогут пробить толщ веков и потянуться на встречу друг другу. Не оттолкнуть то притягивающее нечто, что будет держать их возле друг друга. Узнать его и принять.

КАК такое вообще возможно?
Сжимая его ладонью, до боли. До полного онемения пальцев. Я сжимала, ища помощи. У кого? У маленькой вещички, неизвестно когда появившейся у меня..У вещицы, которая знает много тайн? Что она могло мне дать?
Не отрывая взгляда от Карла, я сидела, вцепившись в крошечный кусочек металла, пытаясь выдавить из себя хоть слово. А слов не было.

Одним из следующих условий их наказания, было не возродится, а пережить все, что с ними было. Пережить еще раз. Вырастив из едва зародившейся крупицы, новую, еще более сильную любовь. Иными словами, им предстояло начать все с начала.

Что я могла ответить? Ответ был на поверхности.. Ничего..
Судорожно сглотнув, перекрывающий горло ком, продолжая сжимать кулон, я все таки смогла сделать вдох. Нужный вдох. Глоток воздуха для жизни. Судорожный, скрывающий боль, страх и унижение. Все то, что испытывала здесь и сейчас. Вдох. Что бы встать. Вдох, что бы ответить. Выдох, не отрывая взгляда от наблюдающих глаз. Вдох. И..
- Помоги мне.
Глаза расширяются еще шире, от удивления и ужаса сознания того, что вырвалось помимо воли.
Ответный взгляд впивается в глаза, следя и удерживая мой взгляд, не давая отвести. Поднимаясь со своего места, обходя все преграды и присаживаясь на корточки, продолжая впиваться и удерживать взгляд.
- Ты мне веришь?

И только их общая вера, сила их прежней любви, заключенная в амулетах, помогут им пройти через все. Девочка моя. Я совершила огромную ошибку. Я, как и они, была виновата во многом..Но кто же знал, что вы на столько любили друг друга. Надеюсь, когда то, ты сможешь найти мне прощение. Используй мой дар. Используйте свой шанс.

Наверное, если бы сейчас рядом грохотали канонады, ни что бы не смогло разорвать наших взглядов.
Вопрос прозвучавший тихим шепотом, почти на грани слышимости, но от этого не менее значимо..
Верила ли я? Как можно вообще верить человеку которого едва знаешь?. При этом приходилось признаться самой себе, что я могла ему доверить свою жизнь. Меня тянуло к нему. С непонятной и не объяснимой силой тянуло к нему, на встречу. Прикоснуться, прижаться и остаться в его объятиях навсегда.
Разрывая взгляды, медленно опуская и переводя свой по лицу Карла на его грудь, замирая взглядом на его кулоне.
Чуть больше моего, чуть менее замысловат, но притягивающий к себе. Прикоснуться.
Разжав руку, осторожно, словно пробуя прикосновения, я накрыла его кулон ладонью, путешествуя взглядом в обратном порядке. Смотря в глаза, и так же очень тихо отвечая :
- Да.

»» 13.09.13 23:48 Обсуждения развития сюжета игры Совсем другая Сказка

...

Женька Волкова: 03.09.13 20:25

— Что будете заказывать?
— Мне, пожалуйста, нервов, ума, спокойствия.. И, я думаю, пофигизма. Да, побольше пофигизма, пожалуйста.

БЦ - Клуб "У семи гномов" - Дом

Жизнь никогда не бывает идеальной прямой. Зигзаги, повороты, виражи. Моя просто прошла очередную фазу. Работа, работа и еще раз работа. Мы записывали новые песни. Продюсер был на седьмом небе от счастья, когда вышел новый альбом. Кофе и энергетики, энергетики и кофе. Я, кажется, запуталась в днях недели. Возвращение звезды. Тьфу...Хотелось сломать гитару о голову одного настырного писаки. Удерживало только то, что гитара была мне дорога. И то, что Сережа мне бы не простил нанесения увечий своему сотруднику. Пришлось кривиться и когда на меня наводили камеру, делать моську "умным кирпичом". Завожу мотор, встречая ритм эстакады. Снятая со стены катана располагалась за спиной. Оружие я с собой таскала в последние дни. Относила к мастеру, так как мне показалось, что на лезвии появились изъяны. Оказалось, я ошибалась. Вспоминаю, что на ужин должны были приехать брат. Не один. Он собирался познакомить меня с кем-то очень важным для него. Я затормозила у дома, стягивая шлем. Не то, чтобы я отличалась сентиментальностью, но брата я любила. И раз он сделал свой выбор - я буду уважать его. Выбор, естественно. Они уже пришли, и готовка ужина началась. Как раздолбай по природе, я этому только порадовалась - не придется стоять у плиты. Готовить я умею, но не люблю. И терпения не хватает. Хм...кажется, не только готовка, усмехаюсь я.
- Опаньки… А у вас ничего не горит, товарищи?
Наблюдаю за реакцией брата, отпрянувшего назад. Постучать надо было, что ли? Взгляд старшего брата становится немного осуждающим. Почему мне как в детстве сразу захотелось придумать сотню извинений и отговорок?
- Новый альбом записывали, - поясняю я, бросая шлем на кресло рядом. - И, наверное привет. А с вами...
- С тобой, - подала голос девушка. Так это и есть избранница Сережи? В основном о новых пассиях брата у меня было устоявшееся мнение "надоест - бросит", но в этом облике было что-то особенное. Легкость, воздушность. Они дополняли друг друга, совпадая краями паззла души.
- С тобой приятно познакомиться, - протягиваю руку. Вспоминаю, что я в перчатке, коротко ругаюсь сквозь зубы и протягиваю уже ладонь без перчатки. - Я Женя, сестра Сережи. Все, что он рассказывал - неправда. Я хуже, - уголки губ чуть приподнимаются в улыбке. Мне не было неприятно ее общество. И желания выпинать из своего дома не было. Осматриваюсь в поисках брата. Убежал на кухню проверять еду? Гм...стратег.
- Кася, - пожимает протянутую руку. Легко, словно опасаясь. Улыбаюсь в ответ. Почему-то хочется ее подбодрить, показать, что она здесь не лишняя. Если Сережа ее по-настоящему любит, а он любит (а то стал бы он вручать фамильный кулон с волком той, кто для него лишь увлечение), то для меня она тоже не чужой человек. - Я представляла тебя...немного другой, - признается.
Мне импонировала ее честность. В ней не было фальши.
- Я тоже, - снимаю куртку, кладу катану на диван и присаживаюсь в свое любимое кресло.
- Разочаровала? - спрашивает в лоб, смотря в упор. Словно в душу. Затянула она тебя в карие пучины да, брат?
- Нет, - честно признаюсь я.
- Ты сказала альбом. Ты певица? - любопытствует Кася.
- Рок-звезда, - пожимаю плечами. - А вот и кулинар вернулся, - киваю Сереже. Брат устраивается рядом с Касей. Чуть коснувшись кончиками пальцев тыльной стороны ладони. Усмехаюсь. Как будто я ее укушу. Но забота говорила о многом. Она для него не очередная "одна из". Она - его единственная. Ужин протекал спокойно, обмен шутками, что нового случилось...Так...по-семейному, что ли? В кармане надрывается телефон. Тянусь за нарушителем спокойствия. Ох ты ж...Копать-хоронить! Бокал накренился, и почти половина содержимого бокала пролилась на одеяние Каси. Вполне похоже на "нарочно". Матерюсь на немецком (в адрес продюсера я ругаюсь исключительно на его родном языке) и срываюсь с места, забрасывая за спину катану.
- У тебя ничего подходящего не будет? - спросил Сережа, кивая на пятно, расползавшееся по ткани.
- В шкафу посмотрите. Но ты же знаешь, я не ношу платьев...У меня вообще вкусы хм...специфические.
Снова затрезвонил телефон. На этот раз орали поставленные на вызов "Скиллеты".
- Scheisse! Простите, работа, - натягиваю перчатки и нашариваю шлем. - Кася, приятно было познакомиться. Сереж, ты молодца. Кулон нашел своего адресата. Все, убежало. "Дом в вашем распоряжении" я сказать не успела, выбегая в коридор. Но, думаю, Сережа и так меня понял.

»» 08.09.13 20:50 Городские Улицы

...

Будур Аль-Сайед-Вендхэм: 03.09.13 23:26

Квартира Будур Аль-Сайед



Я не знаю, где найти тебя
Я не знаю, как отыскать тебя
Но я чувствую голос ветра,
Который говорит о тебе.
Эта душа без сердца
Ждет тебя
Адажио

Ночами без укрытия
Я мечтаю без звезд
Я представляю себе твое лицо,
Которое неожиданно исчезает
И все еще заставляет меня надеяться
Что я встречу тебя
Адажио

Я закрываю глаза и вижу тебя
Нахожу путь,
Который ведет меня
Через страдания
Чувствую, как бьется во мне
Эта музыка,
Которую я написала для тебя
Если знаешь, где найти меня
Если знаешь, как отыскать меня

Мысленно обними меня
Мне кажется, что солнце погасло
Напиши свое имя в небе
Скажи мне, кто ты,
Скажи то, что я хочу
Пережить в тебе.
Мне кажется, что солнце погасло,

Мысленно обними меня,
Я пропадаю без тебя.
Скажи, кто ты и я поверю.
Ты – музыка,
Адажио.

(с)

Как бы ни было хорошо в родительском доме, больше всего сейчас я хотела попасть в свою маленькую квартиру, где могла укрыться от ненужных расспросов и сочувствия. Я не хотела никого видеть сегодня. Все, что мне было нужно, это полное одиночество. Хотя назвать его полным было нельзя: рядом со мной на коротких лапах семенил Джулиан, натягивая поводок и стараясь первым вбежать в подъезд. За то время, что я отсутствовала в городе, он подрос и заметно окреп, и я с трудом удерживала поводок. Пока я искала в сумочке ключи, Джулиан успел сделать лужу на соседский коврик, чем вызвал у меня безудержный приступ смеха:
- Джул, что ты натворил! Завтра миссис Ковальски будет трясти половичком у меня перед глазами и ругаться!
Джулиан жалобно заскулил и лег у двери. Он терпеливо ожидал, пока я найду ключи и открою дверь, чтобы затем вскочить и первым с радостным лаем забежать в квартиру. Я затащила вслед за ним чемодан и закрыла за собой дверь на все замки. Я дома. Подошла к большому зеркалу напротив и пристально вгляделась в свое отражение. И что теперь, Будур? Ты так и будешь грустить и плакать?! Я провела рукой по отражению, словно пыталась стереть свое лицо или снять наложенное проклятье. Я больше не буду плакать, потому что он не заслуживает, чтобы я страдала из-за него. «Сердцу не прикажешь, принцесса!» Горько. Жестокий урок. Холодные синие глаза и ледяное сердце. А у меня больше нет сердца, я вырвала его из груди и оставила кровоточащим на ступеньках Музея несчастной любви в Загребе. Истории о разбитых сердцах, предметы, напоминающие о любимых, - в этом музее есть место всему, что связано с разбитыми сердцами.
Джулиан тявкнул и потребовал внимания к себе. Я присела перед щенком и почесала его за ушами, затем сняла поводок и подтолкнула к двери спальни.
- Иди, малыш, иди на свое любимое место.
Достала из сумочки сотовый и нашла в справочнике номер Марго, который она мне когда-то осмотрительно дала. Разговор с ней занял всего несколько минут, но я узнала одну новость. Ее брат попал в больницу к доктору Краусу после несчастного случая, и страдает от частичной амнезии. Бедняга Кир…Марго не успела мне больше ничего рассказать, так как торопилась в больницу к нему. Я закусила губу, припомнив, как мы познакомились с Киром. Такой славный парень, надо же, какое несчастье. Завтра же проведаю его!

»» 04.09.13 20:29 Административный Центр

...