Карен Ченс "Призванная тенью"

Огромное спасибо за перевод!!!
Мака жуть как жаль. Странный и грустный поворот сюжета..

Спасибо огромное за продолжение.Грустно что убили Мака,мне он показался душевным, хорошим человеком...

Огромное спасибо за продолжение перевода!!!
последняя глава немного жутковата, даже страшно было читать. А вообще все очень и очень интересно
_________________

Спасибо за перевод!
Жалко очень Мака, его смерть просто ужасна!
_________________

Shera
прямо под впечатлением от твоего сообщения про Крещатик и решетки.(( блин, перед глазами всталО. это... медвежуть.(( Сейчас уже наверное все в порядок привели.
Надеюсь.
За нового кентаврика(полуглаву) спасибище.))
Глава получилась жизненная. Нормальные и в том мире долго не живут.)
_________________

 » Глава 11 часть 2

Я проснулась в холодном поту, хватая ртом воздух и ощущая, как бешено бьется сердце. Какое-то время я лежала, уставившись в окутавшую меня темноту с немым ужасом. Во мне крепла уверенность, что в любую секунду меня опять кто-то схватит и все начнется по-новой. Время шло, но ничего не происходило, и кроме моего прерывистого дыхания ни один звук не нарушал тишину. В груди засела давящая боль, как будто я пробежала без остановки не одну милю, и больше всего мне сейчас хотелось просто свернуться калачиком и подождать, пока все пройдет, но я не могла позволить себе расслабиться. Я должна была узнать, где нахожусь и что произошло.
На ощупь я определила, что лежу на грубой койке в каменной темнице, голая, накрытая лишь шерстяным одеялом. Очевидно, мой топ восстановлению не подлежал. Голова от пережитого казалась чугунной, глаза затуманены, а при воспоминании о том, что едва не произошло, тряслись руки. Беглый осмотр показал, что, не считая парочки синяков и некоторой потрепанности, моё состояние можно было считать удовлетворительным, хотя следы, оставшиеся от ударов корнями, препротивно ныли, а в комбинации с той царапиной, которую оставил на моей руке орел, создавалось впечатление, что мое учащенное сердцебиение отдавалось во всем теле.
Больше всего я сейчас мечтала принять ванну. На ощупь изучив свою камеру, я нашла большую бадью с водой, оставленную у двери, а рядом с ней – губку, кусок мыла и полотенце. На полу, не считая нескольких стебельков соломы, вывалившихся из дыры в матрасе, и слива, который я обнаружила в центре одного слегка скошенного камня, ничего не было. Я сбросила с себя одеяло и принялась с ожесточением тереть предоставленной губкой свое исстрадавшееся тело до тех пор, пока вся полностью не пропахла запахом мыла.
Затем я вылила остатки воды себе на голову, но, несмотря на все мои усилия, я все равно не чувствовала себя чистой. Вытираясь полотенцем, я всячески пыталась прогнать мысли о Маке, но это было невозможно. Фэйри, должно быть, подобрали его защитные заклинания, потому что я обнаружила их лежащими на краю койки, такие знакомые, но неподвижные и холодные на ощупь. Я на миг задумалась, являлось ли это своего рода напоминанием о том, насколько бесполезна в этом мире даже самая мощная наша магия. Если и так, то я в таком напоминании не нуждалась.
Я ещё не до конца пришла в себя для того, чтобы осознать произошедшее. Но страшная картина навсегда запечатлелась в моей голове. В моих ушах до сих пор стоял предсмертный крик Мака, а перед глазами проплывали образы того, как он отчаянно шарил руками по земле в поисках оружия, которого там не было и быть не могло, потому что он отдал свой единственный амулет против фэйри мне.
И я не выдержала.
Я снова попыталась призвать свою силу, но несмотря на то, что я чувствовала ее волны, которые, накатывая, будто бы разбивались о невидимый волнорез, я все равно не могла дотянуться до неё. Возможно, была какая-то возможность компенсировать притупляющий эффект, который эта реальность накладывала на неё, но даже если и так, я не могла понять, как это сделать. Теперь, когда мои глаза привыкли к темноте, мне удалось разглядеть свет, обозначивший контур двери, но он был таким слабым, что когда я моргнула, то снова не смогла её сразу разглядеть. Это не сильно помогало в поисках возможных путей побега, да и пустая камера не способствовала рождению блестящих идей. Никакой мебели, кроме койки, здесь больше не наблюдалось, а из возможных выходов – мощная запертая дверь и зарешеченное окно под потолком. Я обмоталась одеялом вместо одежды и передвинула кровать на несколько футов, поморщившись от жуткого скрежета, который она при этом издала. Когда я залезла до нее, мне едва удалось дотянуться до подоконника, где я нащупала вековые залежи пыли и дохлого паука. Ни луны, ни звезд видно не было, но на ощупь я определила, что прутья решетки были металлическими и с мое запястье толщиной.
Я вновь уселась на кровать, обхватив колени руками и ежась от холодного ночного воздуха. Водные процедуры и проверка возможных планов побега отвлекли меня на время, но теперь мои мысли все чаще возвращались к кошмару, произошедшему в лесу. Чем сильнее я пыталась не думать о Маке, тем настойчивее в голову лезли другие непрошенные мысли. Я будто вновь чувствовала жуткое дыхание на своем лице, видела голод в их глазах и ощущала полуразложившуюся массу между ног, ищущую, вторгающуюся.
Несмотря на все мои усилия, меня вновь начала колотить нервная дрожь, настолько сильная, что стучали зубы. Я начала накручивать себя, пытаясь яростью вытеснить панику, чтобы вновь обрести возможность дышать и здраво мыслить. Я осталась одна, совершенно беззащитная, и я ненавидела это. Страх был моим старым товарищем и оттого казался привычным. Но мне слов не хватит описать то, что я ощущала сейчас - этот пронзающий до самых костей холод и обреченное осознание того, что, даже если я выберусь отсюда живой, я больше никогда не прочувствую себя в безопасности.
Я попыталась ещё сильнее укутаться в одеяло, но это мало помогло. Пронизывающий меня холод шел не снаружи, а засел внутри. Но я все равно решила пройтись вдоль стены своей камеры, чтобы разогнать кровь. Согреться не удалось, но голова слегка прояснилась. Обдумывать свои ошибки и предаваться скорби я буду потом. Прямо сейчас нужно было придумать, как выбраться отсюда. И ещё я должна удостовериться, что больше никогда в жизни не окажусь настолько беззащитной.
Я готова была повторить попытку воззвать к силам Пифии, как вдруг услышала знакомо фальшивящий голос.
- Я отвезу тебя домой, Кэтлин, через дикий и безбрежный океан, - скорбно завывали снаружи. Голос звучал откуда-то издалека и неразборчиво, но зато вполне узнаваемо.
- Билли! – Я готова была заплакать от облегчения.
Пение тут же прекратилось.
- Кэсси, лапушка, у меня есть одна специально для тебя, я как раз придумал ее в пабе.

«Жил-был призрак по имени Билл,
Который однажды крупно сглупил:
Он девушку себе нашел: красавицу, затейницу.
А как нашел – так вздумал клеиться.
И об одном лишь не озаботился
Что у него туман вместо достоинства».

- Где мы? – крикнула я. – Что происходит? – В ответ мне душевно запели "The Belle of Belfast City." Это было очень в духе Билли – пробудить во мне жажду убийства, при этом даже не находясь со мной в одной комнате. – Ты пьян!
- Это да, - согласился он, - но зато я в сознании, чего не скажешь о нашем оранжевом друге. Совершенно не умеет пить, бедняга.
- Билли!
- Хорошо, Кэсс. Попридержи коней, и старый добрый Билли поведает тебе историю. Нас схватили темные фэйри. Они похитили меня из весьма милого паба и запихнули в эту сырую дыру, где я и сижу в ожидании распоряжений короля.
Я вздохнула с облегчением. Нас, по крайней мере, не ожидала гильотина или ещё чего-нибудь в средневековом стиле. А значит, у остальных будет больше времени, чтобы найти нас, при условии, что они все ещё на свободе.
- Где все? – спросила я, внутренне уповая на то, что у ребят дела получше, чем у меня, потому что в противном случае у нас крупные проблемы.
- Приткин и Марлоу пытаются убедить начальника стражи – противную пикси – отпустить нас, но не знаю, насколько успешно, - Билли помедлил, а потом спросил совершенно другим тоном: - Слушай, Кэсс, как думаешь, что случится, если я погибну здесь? Здесь нету призраков – ты обратила внимание?
Я подумала о Маке, вспомнила его мертвенно-бледное лицо с потухшим взглядом. Если где и были следы появления призрака – вспышка или искра где-то возле тела, то я их не заметила. Я вновь похолодела. Бог мой, что же мы наделали?
- Что, если я не вернусь? – меж тем продолжал Билли. – Что, если это конец – я умираю, и в этот раз нет никакой лазейки? Что если...
- Билли! – Я старалась говорить так, чтобы в моем голосе не звучали истерические нотки, но мне едва ли это удалось, поэтому я сглотнула и попробовала снова. – Ты не умрешь, Билли! Мы выберемся отсюда, - попыталась я успокоить его и себя за компанию, но, откровенно говоря, мне не удалось ни то, ни другое.
В этот момент я услышала звон ключей за дверью в мою темницу, и через несколько секунд та со скрипом распахнулась. Затопивший помещение свет фонаря ослепил меня, но, даже прикрыв глаза ладонью и глядя на вошедших в щелку между пальцев, я сумела различить фигуру человека, которого нес стражник.
- Томас!
Стражник, в котором было всего пять футов роста, с такой легкостью держал вампира в шесть с лишним футов, будто тот был невесомым. Он свалил свой груз на койку и повернулся ко мне, и я впервые заметила кабаньи клыки, торчавшие из его рта. «Огр», – неожиданно всплыло где-то на грани сознания, в то время как стражник ткнул пальцем мне в грудь и что-то забормотал. Его голос напоминал скрип гальки под гусеницей танка, и если предполагалось, что в этой какофонии звуков я должна была разобрать слова, то тут его ждало большое разочарование, потому что я ничего не поняла.
- Он хочет, чтоб ты его лечить, - послышался голос из дверного проема. За массивной фигурой моего тюремщика стояла стройная брюнетка, облаченная в зеленое платье тонкой работы, украшенное искусной красной вышивкой. Мне понадобилась всего лишь секунда, чтобы узнать ее.
- Франсуаза?
Невероятно. Каждый раз, стоило только мне повернуться, она оказывалась тут как тут. Наша первая встреча состоялась во Франции пятнадцатого века, где мы с Томасом спасли ее от Инквизиции. Затем она обнаружилась в «Данте» вместе с пикси, где вот-вот должна была состояться ее продажа в страну фэйри. Я освободила ее, но, судя по всему, от судьбы не убежишь, и вот она, как и я, оказалась здесь.
- Что ты делаешь здесь? – спросила я в замешательстве.
- Ты и le monsieur помогли мне, - ответила она быстро, - я пришла, чтобы... как вы говорите... вернуть услугу.
- А что с остальными? - тут же поинтересовалась я. – Со мной была целая компания...
- Oui, je sais. Маг заключать сделку с Раделлой. Она капитан ночной стражи, une grande baroudeuse, искусный воин.
- Что за сделку?
- Маг иметь руну силы. Раделла долго искала такую. Больше всего она хочет ребенка, но она inféconde, бесплодна. Маг говорит, что активирует ее для нее, если она помогать нам.
- Йера! – С ума сойти, и она понадобилась! Кто бы мог подумать.
- C'est ça. - Она взглянула на огра, который с подозрением прислушивался к нашему разговору. У меня сложилось такое впечатление, что он не понимал английский, по крайней мере, не владел языком достаточно для того, чтобы улавливать суть разговора. - Они не понимают, почему le vampire не просыпается. Я говорить им, что ты великий целитель и спасать его.
- Он находится в исцеляющем трансе. При хорошем раскладе он сам себя спасет.
- Это есть все равно, - ответила она, улыбаясь и качнув головой в сторону огра, - я хочу, чтобы вы были вдвоем вместе и как можно ближе к порталу. Я возвращаться скоро, после смена стражи.
- Портал? Но...
- Сиделаю все, что смогу, - сказала она, пока огр прогромыхал мимо нее на выход, видимо посчитав, что разговор и так продлился достаточно долго. – Но ты должна пообещать мне, что заберешь меня отсюда. Пожалуйста, я пробыла здесь так долго...
- Но ты здесь только неделю, - удивилась я. Нужно было объяснить ей, что мне не нужен портал. Мне необходимо было найти Миру, и я не собиралась возвращаться ни с чем, тем более все ещё связанная geis да еще и преследуемая Сенатом и Кругом за компанию. И что хуже всего, если мы отступим сейчас, это будет значить, что смерть Мака была напрасной. Огр, поставив фонарь на пол, начал закрывать дверь. Франсуаза перепугано смотрела на меня поверх его плеча.
- Хорошо, я обещаю! – наконец, решилась я. Даже неделя здесь будет казаться вечностью, не могу же я оставить ее фэйри на растерзание, на собственном горьком опыте проверив, на что они способны.
Я стояла посреди комнаты, слушая отдаляющееся эхо шагов огра. Я хотела проверить, как там Томас, но боялась. Что, если ему не стало лучше? Что, если он не находился ни в каком исцеляющем трансе и все это время мы просто таскали за собой труп?
После минутного колебания я собрала волю в кулак и подошла к койке. Томас лежал на спине, освещенный светом фонаря, но мне не удалось разглядеть его грудь и живот, которые были щедро обмотаны повязками. Кто-то поработал над ним на славу - не в пример моим жалким попыткам, так что вампир практически превратился в мумию – повязки начинались чуть ниже его сосков и доходили до крепких мускулистых бедер. На нем не было ничего, кроме упомянутых повязок, но я едва ли обратила на это внимание, потому что заметила его блеснувшие за полуприкрытыми веками глаза.
- Томас! – я наклонилась ближе, ощущая холод его кожи. Это было плохо. Не знаю, откуда пошли слухи о том, что вампиры холодные на ощупь. Температура их тела такая же, как и у обычного человека, если только они не страдают от жажды. Я стянула с плеч одеяло и попыталась как можно плотнее укутать его.
Вампир улыбнулся и слабо потянул меня за руку, чтобы я пристроилась рядом. Вдвоем на этой койке нам едва хватало места, но он настаивал.
- Ты, наконец, оказалась обнаженной в моей постели, а я слишком вымотан, чтобы что-либо предпринять, - пошутил он. Я готова была расплакаться от облегчения.
Затем я провела рукой по его щеке, но Томас отвернулся. Он знал, что я предлагаю, и отчаянно нуждался в этом. Я вновь прикоснулась к его щеке и серьезно посмотрела на него.
- Утоли свой голод. Ты не сможешь восстановиться без крови.
- Тебе нужны твои силы.
- Тогда не бери много, возьми столько, чтобы исцелиться. Я не знаю, сколько ещё у нас времени. - Дверь, преграждающая выход из темницы была тяжелой, но если бы Томас был в форме, он бы запросто снял ее с петель. Учитывая обстоятельства, я готова была удовлетвориться тем, что он будет в состоянии бежать или хотя бы идти, когда Франсуаза вернется за нами. В отличие от огра, я вряд ли была способна тащить его на себе.
На лице Томаса застыло упрямое выражение, но, должно быть, он пришел к тем же выводам, что и я, потому что через минуту я почувствовала, как из меня мягко потянули силу. Вскоре ее поток стабилизировался, и я тихо вздохнула от удовольствия. Процесс кормления может быть весьма чувственным, но это был не тот случай. Сейчас я ощущала теплоту и уют, как будто бы замоталась в теплый плед в холодную ночь и устроилась с чашкой горячего чая в руках. К тому же ощущение показалось мне знакомым, и я тут же вспомнила ещё одну причину моей обиды на Томаса.
Он питался мной втихаря пока мы жили вместе, вытягивая кровь напрямую через кожу, чтобы не оставлять следов, и притупляя мою бдительность толикой внушения. Он утверждал, что эта мера была необходима для моей же безопасности, чтобы он мог следить за мной – это было частью его работы, а регулярное кормление вызывало чувство привязанности – но я все равно считала это вопиющим оскорблением. Теоретически я могла подать на него иск в Сенат, но в свете последних событий это явно было чересчур. Томас и без дополнительных обвинений с моей стороны не жилец, если попадет им в руки.
Он наблюдал за мной, свет играл на его ресницах, и я ощутила приятную истому во всем теле. Я просто не могла продолжать злиться на него. После всего случившегося такая мелочь, как небольшая выкачка силы, теперь казалась незначительной, да и чем бы ни было вызвано ощущение спокойствия и уюта, я не собиралась им сопротивляться. Тем более у нас и выбора-то особенно не было: если кровь фэйри была так же близка к человеческой, как остальные их жидкости, я была убеждена, что она не подойдет вампирам. Томас бы уже давно незаметно выпил кого-нибудь из них, если бы мои предположения были не верны.
- С тобой все в порядке? – спросила я, когда он слишком поспешно отстранился, чтобы полностью насытиться. – Я все не могла понять, был ли это лечебный транс или...
- Я далеко не в порядке, но благодаря тебе я поправлюсь. - Его голос уже звучал гораздо увереннее, что не должно было удивлять меня. По всему миру насчитывалось всего около сотни мастеров первого уровня, и они, порой, были способны творить невероятные вещи. – Я думаю, все дело в том, где мы находимся, - продолжил он задумчиво, - такое впечатление, что каждое мгновение здесь равнозначно часу в нашем мире. Я никогда раньше не восстанавливался так быстро.
Наконец, я получила ответ на загадку, мучившую меня все это время. Как я же я не догадалась раньше? Если Мира пряталась в стране фэйри, где течение времени было совершенно непредсказуемым, то у нее была не неделя, а, возможно, месяцы или даже годы на то, чтобы придти в себя и залечить нанесенную мной рану. Совершенно неудивительно, что в нашу последнюю встречу она так хорошо выглядела.
Томас коснулся губами моего виска – единственное, до чего смог дотянуться – и укоризненно посмотрел на меня.
- Ты не должна была возвращаться за мной – это было слишком рискованно. Ты должна пообещать мне, что больше не будешь так делать.
- Мне и не понадобиться, - ответила я, убирая лезущие ему в глаза волосы со лба. Они всегда были такими красивыми - длинные, черные и мягкие, как у ребенка. Слегка подрагивающей рукой я вытащила пару запутавшихся в них листочков. Я была чуть ли не до головокружения рада тому, что он жив. - Мы найдем способ спрятать тебя от Сената.
Томас начал качать головой ещё до того, как я договорила.
- Моя прекрасная Кэсси, - прошептал он, - я уже и забыл те времена, когда кто-либо готов был пожертвовать собой ради меня. Да и не так много было таких людей в моей жизни. Я всегда буду помнить то, что ты попыталась для меня сделать.
- Я же сказала тебе, что мы найдем место, где тебя спрятать. Сенат не найдет тебя! - настаивала я.
Томас мягко рассмеялся и вдруг резко замолк, как будто это доставляло ему боль.
- Разве ты не понимаешь? Они не нашли меня в этот раз. Я сам пришел к ним, вернее, к нему. Я думал, что смогу сопротивляться этому, но я ошибся.
Мне не нужно было спрашивать, о ком шла речь. Луи-Сезар, на время одолженный нам Европейским Сенатом, был мастером Томаса. Он победил исконного мастера Томаса – Алехандро – на дуэли, а затем предъявил свои права на Томаса. Тот был мастером первого уровня, но даже они разнятся по силе, и в этом Луи-Сезар превосходил Томаса. Моему другу так и не удалось порвать их связь.
Томас содрогнулся.
- Каждое мгновение я слышал его голос у себя в голове, не замолкающий ни на миг и постепенно сводивший меня с ума. Я не мог расслабиться ни на секунду. Я знал, что как только я дам слабину, то тут же приползу назад, как побитая собака. Я говорил сам себе, что скоро начнется война, и ему будет не до меня. Но сегодня ночью я проснулся в темнице Сената и охранник сообщил мне, что я сам пришел к зданию Сената и сдался. А я не помнил ничего из произошедшего, абсолютно ничего, Кэсси! – Томаса начало трясти еще сильнее. – Он притянул меня к себе как послушную марионетку. И сделает это снова.
- Ты хочешь сказать, что он и сейчас зовет тебя? – удивленно спросила я.
Томас улыбнулся улыбкой счастливого человека.
- Нет. Есть в этом месте что-то такое... Я перестал слышать его с тех пор, как мы сюда попали. Когда пропала необходимость отражать его ментальные атаки, я смог направить все свои силы на исцеление. Мне не удавалось полностью вылечить и менее серьезные повреждения меньше чем за неделю, когда его призыв изматывал меня, но зато сейчас я полностью восстановился за столь короткий срок.
- Ты не слышишь его здесь?
- Впервые за многие столетия я свободен, - с трепетом в голосе сказал Томас, как будто не мог до конца поверить в это. – У меня нет хозяина, - он глянул на меня, его лицо буквально светилось от счастья, - четыре с половиной столетия я был чьим-то рабом. Глас моего мастера полностью контролировал меня, пока я не потерял надежду когда-нибудь получить свободу, – вампир с интересом окинул взглядом темницу. – Но, судя по всему, здесь все происходит по своим правилам.
Мои глаза защипало от едва сдерживаемых слез.
- Да, я заметила. - Если бы наша магия работала здесь, Мак бы запросто подмел полы этими фэйри.
- Что такое?
Я покачала головой. Мне не хотелось вспоминать о произошедшем, а тем более говорить. Но слова вдруг вырвались сами собой, без моего на то согласия. Чтобы рассказать ему все, что случилось с нашей последней встречи, мне понадобилось меньше получаса. Почему-то это казалось мне неправильным - что столько боли может поместиться в столь коротком рассказе. Не то, чтобы Томас смог меня понять.
- МакАдам был бойцом. Он понимал, что идет риск. Вы все это понимали.
Я бросила на него полный печали взгляд.
- Да, и именно поэтому по нашему плану он не должен был идти с нами.
Томас лишь пожал плечами.
- Во время боя планы могут меняться. Это известно каждому бойцу.
- Ты просто не знал его и поэтому говоришь с таким... безразличием! – разозлилась я.
Его глаза гневно сверкнули.
- Я не безразличен, Кэсси. Маг помог мне попасть сюда, помог вырваться из лап Сената. Я многим обязан ему и никогда не смогу вернуть этот долг. Но я хотя бы отдаю дань той жертве, которую он принес, не умаляя при этом его заслуги.
- Я не умаляю его заслуги!
- Разве? – Томас спокойно выдержал мой взгляд. - Он был закаленным бойцом. Опытным и отважным, и он знал, на что идет. Мак умер за то, во что верил – за тебя. Ты не делаешь ему чести, ставя под сомнение его решения.
- Его решения привели к тому, что он погиб! Лучше бы он остался, а я бы искала Миру в одиночку. Я говорила, что не допущу, чтобы из-за меня снова кто-то погиб, а теперь на моей совести еще одна смерть. – Ему не стоило верить в меня. Никому не стоило.
- Почему же? – Томас выглядел искренне удивленным.
Из моих уст вырвался слегка истерический смешок, полный горечи.
- Потому что свести знакомство со мной – это просто напрашиваться на неприятности. Тебе как никому должно быть это известно. - Конечно, во многих своих проблемах Томас был виноват сам, но я начинала задаваться вопросом, поступил бы он так же, если бы не встретил меня.
Томас покачал головой.
- Ты берешь на себя слишком много, Кэсси. Ты не виновата во всех бедах и не обязана грузить чужые проблемы на свои плечи.
- Я знаю это! – Но как бы я ни хотела считать по-другому, смерть Мака останется на моей совести. Он оказался здесь из-за меня, он подставился из-за меня и, что самое главное, погиб из-за меня.
- Правда? – Я почувствовала, как рука Томаса скользнула по моей талии, слегка приобняв. – Значит, ты изменилась. - Его губы мягко коснулись моих волос. – Возможно, я вижу все более четко, потому что был бойцом больше твоего.
- Я совсем не боец.
- Я тоже в свое время так думал. Но когда испанцы пришли в нашу деревню, я сражался наравне с другими, защищая зерно, которое было необходимо нашим людям, чтобы пережить зиму. Я потерял тогда многих друзей, Кэсси. Они схватили человека, который был мне как отец, и, поскольку он отказался раскрыть им место, где мы спрятали урожай, по кусочкам скормили его собакам. А затем вывезли всех женщин и сожгли деревню дотла.
Это было сказано таким обыденным тоном, будто вампир говорил о погоде, что я потрясенно уставилась на него. Тот печально улыбнулся мне.
- Я скорбел о нем, памятуя и почитая то, за что он сражался, и в память о нем направил все силы на то, чтобы сохранить свободу и жизнь тех из нас, кто уцелел.
Он замолчал, и я поняла причину его молчания. Мне вспомнилась одна из тех редких историй из его жизни, которыми Томас когда-либо делился со мной. Алехандро довершил дело, начатое конкистадорами, уничтожив остатки деревни Томаса, в какой-то своей безумной игре. Мне не доводилось услышать эту историю полностью, лишь несколько фрагментов, но я не хотела заставлять Томаса переживать этот ужас снова.
Я решила сменить тему.
- Луи-Сезар говорил, что твоя мать была знатной дамой. Как ты оказался в деревне?
- После начала завоевания классы престали существовать. Ты был либо европейцем, либо никем. Моя мать была жрицей Инти, бога солнца, и приняла обет целомудрия. Но конкистадоры забрали ее в качестве трофея после падения Куско. В соответствии с нашими законами военного времени она ожидала уважительного отношения, но ее похититель не знал ничего о наших традициях и наплевал бы на них в любом случае. Он был всего лишь простым сыном фермера из Эстремадуры, соблазнившимся погоней за богатствами, и не брезговал никакими методами на пути достижения своей цели. Моя мать ненавидела его.
- Как ей удалось сбежать?
- Никто не мог подумать, что она сможет перелезть стену в десять футов высотой будучи на седьмом месяце беременности, поэтому они не особо следили за ней. Ей удалось сбежать, но ее падение поставило крест на мамином призвании. Да и служение богу солнца уже никого не волновало. Храм был разграблен, а земля опустошена войной и болезнями. Моя мать сбежала из столицы, где испанцы воевали друг с другом за награбленное, но в деревнях все оказалось не многим лучше. - Томас горько улыбнулся. – Завоеватели как-то упустили из виду, что золотом не наешься. Большинство фермеров, оставшихся в живых, покинули свои дома. Везде процветал голод. Зерно стало более ценным, чем все те богатства, которые конкистадоры так жаждали заполучить.
- И все же твоей матери удалось найти деревню, которая бы ее приютила?
- Он спряталась в чуллпа своей семьи – усыпальнице, куда приносили различного рода подношения, в том числе и еду, для мумифицированных предков – и один дворцовый слуга нашел ее там. Он давно любил ее, но жрицы Инти считались женами бога. Посягнуть на них считалось страшным преступлением. В наказание человека обнаженным приковывали к стене и оставляли погибать от голода.
- Значит, он восхищался ею издалека?
Томас улыбнулся
- Очень издалека. Но он начал поиски, когда прошел слух о том, что ей удалось сбежать. Он убедил ее уйти вместе в ним в деревню, где жила его семья. Она находилась почти в пятидесяти милях от столицы и была настолько маленькой, что они понадеялись, что испанцы попросту проигнорируют ее существование. Они жили там вместе, пока мне не исполнилось восемь – в тот год она умерла от оспы, как и половина деревни.
- Мне жаль. - Судя по всему, мне оказалось не по силам найти безопасную тему. Я потеребила в руках фигурку орла, силясь вспомнить, когда успела подобрать ее. Я не могла предложить Томасу вернуться назад во времени и спасти его мать, прежде чем болезнь унесет ее жизнь. Я не могла помочь даже собственной матери, чтобы в последствии не вызвать необратимых изменений во времени. И вся эта предположительно невероятная сила на проверку оказалась абсолютно бесполезной.
Томас нагнулся и нежно поцеловал меня. Его губы были мягкими и теплыми, и прежде, чем я осознала, что творю, я уже отвечала на его поцелуй. Я так долго хотела этого, что целовать его было так же естественно, как сделать вдох. Его прикосновения заставляли меня забыть о нападении, стирая грязь пережитого. Томас углубил поцелуй, и я почувствовала, как он отдался мягкими всполохами жара во всем теле до кончиков пальцев. Он был на вкус как темное вино, сладкий и пьянящий, и мне казалось, что я никогда не смогу насытиться им до конца.
Но через несколько секунд я отстранилась. Это было непросто – geis распознал Томаса, а сила Пифии сочла его подходящим для завершения ритуала. Их слаженная реакция затмила даже мое отвращение при мысли о близости в данный момент. Мне хотелось раствориться в вызванных прикосновениями Томаса ощущениях, позволить им вытеснить не отпускавший меня ужас. Я хотела, чтобы он ласкал меня своими длинными элегантными руками, а его горячие губы требовательно накрыли мои. Один его взгляд казался лаской и приглашением попробовать большее. Но последствия нескольких минут страсти будут слишком суровыми.
Томас отпустил меня, и по его лицу прошла тень эмоции, которой я не нашла название.
- Прости меня, Кэсси. Знаю, я не тот, кого ты хочешь.
Что Томас мог знать о том, кого я хочу? Большую часть времени я сама себя не понимала.
- Не в моих желаниях дело, - ответила я, безуспешно стараясь не обращать внимания на то, как его рука нежно и дразняще медленно скользит по моему боку от груди до бедра, вверх-вниз. Эта ласка заставила мое сердце ускорить бег и мне стало трудно дышать, будто кто-то откачал из комнаты весь кислород. О, да, geis не имел никаких возражений против продолжения начатого.
- Что ты имеешь в виду? – Его рука застыла на моем бедре. На моем кровяном давлении это сказалось не самым положительным образом. Несмотря на то, что я отодвинулась от него, расстояние между нами было меньше фута. Я постаралась не опускать глаза, но моя попытка с треском провалилась. Одеяло сползло с Томаса, открыв взору его длинные ноги, а между ними красовалось яркое доказательство того, насколько он уже оправился.
- Я не могу, - сказала я, тщетно силясь вспомнить, что же должно меня сдерживать. Мои пальцы пробежались по его лбу, спустившись вниз к нежным векам, которые затрепетали от моего прикосновения и закрылись, резко очерченному, будто из мрамора, носу к мягкой линии губ. Его профиль был идеален и в тусклом свете светильника, казалось, приобрел бронзовый оттенок, создавая впечатление, будто бы его место - среди лиц великих людей, которых изображали на старинных монетах. Но меня всегда привлекала в нем не внешность. Я любила его доброту, внутреннюю силу и – как мне тогда казалось – честность. Сейчас же мне просто нужно было чье-то тепло рядом и знакомое лицо, не безразличное и понимающее.
- Ты спасла мою жизнь, Кэсси, хотя однажды я подверг твою жизнь большому риску. Позволь мне сделать кое-что для тебя, - голос Томаса приобрел соблазнительные интонации, стал глубоким и бархатным, как будто золотой ликер, обращенный в звук. Его голос всегда был самой привлекательной его чертой, потому как, в отличие от тщательно подбираемых нарядов и явных попыток соблазнить меня, такие интонации у него получались совершенно неосознанно. Он словно был проблеском настоящего Томаса и завораживал настолько, что я порой задумывалась, зачем тот утруждал себя остальным. Хотя я знала ответ на этот вопрос – он лишь выполнял приказ Луи-Сезара, после того как Мирча решил, что Томас станет подходящей кандидатурой для завершения ритуала. Полагаю, они опасались, что в случае, если они подошлют ко мне одного из вампиров Мирчи, я, пробыв столько лет при дворе Тони, могу узнать его. Но это было не честно по отношению к Томасу, и я впервые задумалась, был ли он возмущен тем, что его использовали.
- Я даже не знаю, чем ты можешь мне помочь, - ответила я. – Разве что ты каким-то образом можешь убедить короля фэйри отпустить нас или заставить мою силу работать здесь.
Губы Томаса растянулись в улыбке.
- Или снять geis.
_________________

Уррррраааа!!
Большое спасибо!!!

Большое спасибо! Ура!
_________________

Катюша, за главку


___________________________________

Катя, спасибо за перевод.

Томас может захотеть остаться здесь навсегда. Не слышит голоса Мастера. Он обрел свободу!
Касси он поможет? Надеюсь что в состоянии.
_________________

И вам, девчонки, спасибо, что читаете)



Так они и поступят) Меня всегда поражало, как Кэсси, не умея практически ничего и бегая с кучей проблем еще параллельно всех спасти и пристроить ухитряется? (ну, не считая Мака).



Ну, кхм, с кое-чем поможет, но я пока молчу)
_________________

Троекратное ура! товарищи, осталось совсем немного, с удовольствием прочту вся книгу, первая мне очень понравилась! Спасибо огромное переводчикам за нелегкий и не всегда благодарный труд
_________________

Как читаю у тебя , там сердце качается в след за маятником БУКВАЛЬНО. Снова и снова, раз за разом. Собираюсь опять перечитать серию, смаковать не помню уже в который раз\)).
Какие характеры, какие истории. Какие герои))) Уже не жду продолжения, но так благодарна автору(-рам) за эти романы. Просто вехи эпохальные в моей жизни. Бывают произведения искусства которые переворачивают жизнь. Делят её на ДО и ПОСЛЕ. У меня такие-эта серия, и концерт Бобби МакФеррина 1984 года- THE VOICE-)
СПАСИБИЩЕ за многособытийное полуглавие.))
_________________

А стихи какие?" Я соберу свои потери.... Когда-нибудь. Вопрос: когда? Мгновенья сложатся в года..."*до сих пор помню)) и восхищаюсь)

Я, наконец, вышла из летнего загула и заканчиваю очередной отрывок. Осталось только собрать его по всем ноутбукам и привести в божеский вид)
_________________

Ураа,))) Будем ждать. Я серию я опять перечитала. Наплакалась и насмеялась.))
_________________