Метелица:
07.07.13 18:55
Привет, Ручей!
Ручей писал(а):Рада, что понравилось и спасибо, что сказали, как воспринимаются герои - я всегда, пока пишу, переживаю, чтобы они вышли живыми. Они и так самостоятельные и сами по себе, просто волнуюсь, могу ли это показать вам ))
ну, вы очень-то не волнуйтесь, с эмоциональностью текста -все ОК! И с героями
Ручей писал(а):
Метелица писал(а):
А Лариску вы пожалели, мало ей, ей-богу! У, кикимора!
Ваш вариант? ))
Она зациклена на шубах, и когда ее мечта-жар-птица была практически в руках, в количестве двух штук к тому же, а потом бац...
Мой вариант будет очИнь жЫстокий.
Разрядить в з*дницу Лариске самодельную ружбайку с вишневыми косточками, да на совесть так разрядить, чтоб хоть одна да проросла. И пусть ходит с веткой в **пе, подлЮга такая.
Или отдать инопланетянам на опыты. А что, пусть психику свою тренируют на местных «сво». Ну а в контексте истории и мечты жар-птицы... Можно пригласить Лариску-редиску помочь выбрать Злате шубку – например, одну из двух. И каждая тыщ по сорок баблосов, желательно из голубой норочки и соболя. И, посомневавшись, покрутившись перед подругой и так, и сяк, …надцать раз повторив: ах, какая я неприлично богатая особа, ну, просто о-очень неприлично богатая, с усталым вздохом купить сразу две – на зависть/радость подруге. А Ларке, за то что она такая хорошая и помогла с архи-сложным выбором, подарить на память за т.ск. присутствие в жизни - визитку магазина «а-ля страна меха» с правом 15% скидки, например. И пусть себе гребется, собирая недостающие 85% Ггг))) И не*ер ей шубки примерять. Обойдется!
Ручей писал(а):Буду писать после "Дыхания", но здесь выкладывать не буду. Оно не планируется в свободный доступ. В
Конечно, это Ваше право Автора,
Наталья. Я в любом случае буду рада тому, что произведение начнет жить, пусть пока тайно, под крылышком, что само по себе уже немаловажно
Ручей писал(а):Напишу, прочитает тест-группа, а потом, если скажут, что нормально,
та хай тільки попробують щось не те шепнуть - покусаємо, так тест-группі і перекажіть)))
Ручей писал(а):Я знаю, что многим это не понравится, уже грязь лилась, но здесь вопрос или стоит тратить на это свое время или переключиться на другое хобби и дела.
Наталья, у Вас есть хобби? А как же мы?.. шучу-шучу
А про грязь - так это не обязательно показатель "неудачной" вещи или "неталанта" Автора. По-одумаешь!Качаем мускулы и подчиняем себе мир! Только так!
Вдохновения и времени! Много-много вдохновения, Наталья, и еще больше времени!
...
Ручей:
09.07.13 15:41
» Глава № 8 (начало)
В общем, буду править после окончания, а то та и буду буксовать ))
***
Пока я проснулась, бабуля заманила Егора к себе пирогом с потрохами. Не думаю, что золотой мальчик будет такое есть, разве что из тяги к сомнительному экстриму...
- Ой, кто бы говорил! - встает на защиту мальчика и бабули мама. - Кто нашел у бабушки пакетики с "Юпи" и напился этой сладкой гадости, а?
- Действительно, - не спорю, - была такая девочка. А кто не дал ей закусить эти порошки с самодельными напитками жвачкой "Бубль Гумм"?
- Да той жвачке лет десять было, не меньше! - возмущается мама.
- Но она же была целая! - возмущаюсь я.
На стол между нами примирительно ложится пачка ментоловых жвачек.
- От сердца отрываю, - говорит папа.
- А кстати, - беру одну подушечку, - бабуля выкинула "Буль Гумм"?
Родители пожимают плечами, а я таки надеюсь, что выкинула, потому что в ответе за Егора, и одно дело когда ему поплохело от прыжков на батуте и я его не любила, и другое - когда в моем доме, и он - чудо мое цыбулькино.
- А Макар еще спит? - спрашиваю папу, он встал последним, может, слышал. Папа вчера решил, что вмешиваться в наши отношения не будет и что водитель не такая сволочь, как мой бывший, так что я спокойно произношу это имя в доме. Имя Ярослава отныне под запретом, можно проболтаться только Егору - по родственному, по юности и по скидке, что о табу не знает.
- Да нет, - говорит папа, - кажется, встал уже. Не знаю, что не выходит. Зайти к нему?
Присматриваюсь с подозрением: вроде бы не настроен для серьезной беседы, но лучше я сама. Не расхаживает же он, я думаю, в пижаме со слониками?
Стучусь на всякий случай, Макар открывает дверь, и я, произведя невольный осмотр, убеждаюсь, что пижамы нет, слоников нет, а есть босые ноги, брюки и оголенный торс.
- Войдешь? - и наглость есть, с которой мне так соблазнительно улыбаются.
- А ты выходить не собираешься? - интересуюсь. - Я уже, например, позавтракала.
- Молодец, - медленно, чтобы было время отпрянуть, протягивает руку и гладит как послушного ребенка по волосам. - Я не голоден, спасибо.
Он оставляет открытой дверь, а сам отворачивается, и только теперь я замечаю, что он складывает в сумку вчерашнюю рубашку. Свежая уже висит на спинке стула, дожидается, когда окажется на его сильных плечах.
- Уезжаешь?
- Да, я же говорил, что могу только на два дня, а с учетом дороги я и так задержался.
- А Егора уже нет, - почему-то говорю я.
- Я знаю, слышал, как он уходил.
Пока Макар надевает рубашку, я рассматриваю узоры на ковре.
- Проводишь?
Ну, вот, собрался, можно и в глаза смотреть. Я только одного человека знаю, которому так же идет красный цвет, но ни одного больше - о котором бы мне хотелось сейчас думать. Я топаю до двери, жду, пока Макар распрощается с моими родными и под его вопросительным взглядом иду к лифту. Да, провожу до машины, а что?
Он не спорит, усмехается чуть заметно, видя мою воинственность. Это у меня с утра бывает, и когда волнуюсь, и когда вперед пытаюсь защититься от любого, даже словесного, нападения. Пока Макар забрасывает сумку на заднее сиденье, я без удивления замечаю выскочившую из подъезда соседку - теть Веру. Ну, да, с балкона видать-то хуже, а надо в подробностях, чтобы живописать другим сплетницам.
Но мне все равно. Помнится, я и хотела оставить в городе побольше сплетен. Пусть смотрит, пусть завидует. Я подхожу ближе к Макару.
- Пора?
- Пора.
Между нами расстояние в несколько сантиметров и сотни взглядов из зашторенных окон. Между нами прошлое, через которое переступить не могу и его надежда, что однажды я это сделаю Между нами так много всего, что сказать больше нечего. А сейчас между нами встанут города, и чем дальше он будет ехать, тем больше городов, чужих лиц, чужих судеб, мимо которых зачем-то проносишься... И я признаюсь сама себе, что была бы не против, останься он еще на немного: день, два. Мне бы хотелось узнать его лучше, хотелось попробовать с поцелуями или чуть больше...
А, впрочем, что мне мешает сейчас?
Тетя Вера за спиной? То, что Макар спешит? Нет, мои страхи. А если ступлю на них? И каблуком? Если не услышу их яростного шипения?
Поднимаюсь на цыпочки, медленно обнимаю за шею, чтобы мог отстраниться, но... он прижимает сильнее к себе и целует лицо, губы, волосы, целует мои ресницы. Легким прикосновением, огненными точками. А я, захлебываясь проснувшейся жадностью, беру в плен его губы. Один из нас издает тихий стон, другой ему вторит, и мы дышим с трудом, когда оставляем губы в покое. Мое лицо у него на груди - не стыдно, просто... приятно, удобно. Его лицо в моих волосах, а губы над ухом.
- Мне нравится, когда твое дыхание пахнет зеленым чаем, - говорит Макар. - Кофе для тебя слишком... горький.
- Пропажа кофе у меня из дома - твоя работа? - осеняет меня.
- Да.
- Зачем?
- Это то, о чем я тебе говорил, - смотрит в глаза. - Ты пытаешься измениться, ты думаешь это легче сделать, заменив чужими привычками. Но на самом деле тебе кофе даже не нравится. Когда ты его не нашла, вернулась к чаю. Легко. Непринужденно. С удовольствием. Если бы ты, действительно, хотела кофе, ты бы уже его купила. Я прав?
Макар уезжает, а я все еще стою на улице, кутаясь в дубленку, и смотрю на опустевшую дорогу. Я поняла, что он хотел сказать, но больше не из слов, а по взгляду. И он прав: если бы я на сам деле хотела кофе, я бы не вспоминала о чае.
- Проводила, да? - бормотание за спиной возвращает из размышлизмов. - И так легко отпускаешь, а если он торопится к другой? А? Не переживаешь?
- Нет, - говорю соседке, - вот если бы он к вам так торопился, я бы волновалась за его психику, а так у нас все в порядке.
И ухожу, пока она придумывает, что ответить. Я не против словесной баталии, но не мерзнуть же, если человек туго соображает? Дома я закрываюсь в комнате, устроив тет со статьей, но кроме одной опечатки ничего не правится. Или гениально написала, или безнадежно - третьего не дано. Тихо так, спокойно, и вдруг какие-то вскрики вырывают меня в реальность.
Прислушиваюсь - в нашей квартире. Судя по в всему, мама. Подрываюсь на помощь, сношу дверь, на пару секунд опережаю не столь сердобольного, как я, папу, и... И впечатываюсь в его грудь, когда торможу. На пороге, переминаясь с ноги на ногу, стоит Егор. Теплая куртка нараспашку, но посередине, потому что так молния разъехалась, карманы навыворот, пушистый воротник держится только потому что лежит на голове, а так безнадежно от куртки оторван. Но это ничего, фигня, а вот когда Егор поднимает расплывшееся от фингала лицо, вот где страхи! Справа, под самым глазом!
- А если бы выбили? - спрашиваю его, отдышавшись после пробежки и первого шока.
- А если бы посчитали сопливой девчонкой? - спрашивает меня.
Бабуля за его спиной принимает вид полководца и чтобы ей не досталось за соучастие, холодно поясняет, что отпустила мальчика во двор, погулять с ровесниками, дабы начать устанавливать контакт и привыкать к нелегкому посольскому делу. Глаз не спускала, просиживая на скамеечке на балконе, но все шло мирно: обычная перебранка мальчишек, а потом закрутилось, завертелось...
- Но, - она поправляет бантик на голове, - мы непобедимы!
- Это что за "мы"? - говорю ей. - На тебя сейчас придут жаловаться их родители?
Егор хихикает, бабуля угрожает предателям расправой, а я раздумываю, надо ли принять какие-нибудь воспитательные меры.
- А чем они тебя зацепили? - спрашиваю мальчика, помогая раздеться.
- Сказали, что я слишком красивый, как девчонка и что наверняка за моими длинными ресницами я ни черта не вижу!
- Хм, - я кошусь на папу, - странные у нас во дворе мальчики. А что красивый, правда. И про ресницы тоже - я сама тебе завидую.
- Правда? - улыбается, довольный, что не злюсь.
- Конечно. Хочешь - поменяемся.
- Неа, - машет головой, - твои накрашенные! А ща! - несется в нашу комнату, а я иду на кухню, где мама деликатно отчитывает провинившуюся бабушку.
Но та не кается, своей вины не чувствует, грозится доказать всем, что еще одного мальца воспитает спокойно, если никто не будет вмешиваться!
- Нет, бабушка, - говорю твердо, - Егор - не игрушка, чтобы передавать его друг другу. Он будет жить со мной. Тема закрыта.
- А ты изменилась, - замечает бабуля, но беззлобно и не обидевшись.
- Знаю, - говорю я, - только этого пока мало.
И ничего не объясняя, оставляю взрослую шкоду на попечение родителей. Иду за малой шкодой. Где он там? Совсем притих. А, нет, сидит в комнате, по телефону что-то доверительно шепчет, и так увлекся, что меня не замечает. Я на цыпочках делаю шаг и останавливаюсь у него за спиной.
- Ой, это так здорово! - шипит в трубку. - Я так ударил одного рыжего, что с него шапка слетела! Я тогда и понял, что он рыжий, а дразниться не стал! А он потом поднялся и на меня бросился - блииин, дал мне в глаз! Но не больно! Только синяк, бабуля говорит, будет большой!
Интересно, кого это он радует приключениями? Маму?
- Да нее, не больно, говорю же. И вообще, битвы мужчин закаляют! Я сейчас поем и еще пойду - вдруг они еще там?
А вот эти новости не радуют уже меня.
- Интересно, - спрашиваю, - кто тебя отпустит?
- Ой! - отключает телефон и смотрит так невинно и добропорядочно, что не слышала бы - не поверила, что хочет намылить шею безобидным рыжим мальчикам со двора.
- Без меня ни шагу, - грожу пальчиком.
- И в туалет?
- Из дома без меня ни шагу.
- А, ну, ладно.
И вот подумалось мне, что как-то быстро соглашается, но кто бы мог предположить, что через десять минут почти весь двор услышит его бахвальство? Перевалился почти пополам с балкона и кричит и рожицы строит, а рыжий враг его внзу как кот от висячего фантика, беснуется! И я бы не подумала, что эти завывания у нас. Сижу на кухне, жую бабулин пирог, и тут такие возмущения!
- Хулиганье, - говорю, - совсем распоясались.
- Не так-то просто воспитать, да, Злата? - подмигивает бабуля.
И вот тогда-то меня и осенило. На звук вышла на балкон и привела с собой говорливого мальчишку, выговорив для начала, что надо было хоть ту драную куртку накинуть, а то заболеет, а мне лечи его, и даже не поругайся толком.
- Сиди, - говорю ему, спонсируя покладистость котлетой, - и жуй молча.
- А фо... фо... мо-л-фа? - спрашивает, жуя. - И фо... я фо-ма? Нта-ка-фан? А фам снефоок пофоол!
- В снежки поиграем, - соглашаюсь милостиво, потому что знаю, что первый и даже второй снег никогда не выпадает в таком количестве, чтобы им бросались.
Пока ребенок ест под благодушными взглядами, я думаю, что что-то же и мне к пирогам надо сделать? Представив, как отхлебываю из огроменной кружки, даже в благодушное настроение возвращаюсь. Итак, чего бы мне такое сделать? Чего я больше хочу? Кофе? Или чая?..
...