Доминика из Долины оборотней (Фэнтези)

Оксана Чекменёва: 10.07.15 05:08

 » Глава 16. Маленькие совы и несостоявшиеся лысины. Часть 2.

Глава ШЕСТНАДЦАТАЯ
МАЛЕНЬКИЕ СОВЫ И НЕСОСТОЯВШИЕСЯ ЛЫСИНЫ
Часть 2

29 октября 2020 года, четверг

– Ну что же, слушай про волосы. Попробую вновь не уйти куда-нибудь в сторону. В общем, в своей крылатой форме мы становимся точь-в-точь как наши инопланетные предки. И внешне – крылья, уши, клыки, пальцы на ногах, ну, ты нас видела, и физиологически – мы становимся невероятно крепкими и неуязвимыми...

– Когти Линды лишь скользнули по ноге обратившейся Рэнди, даже не поцарапав, а ведь они дробят гранит и рвут в клочья сталь! – подхватила я.

– Верно. Кроме того, все наши процессы в организме замедляются – сердце качает кровь со скоростью один удар в полтора часа, сама кровь движется так медленно, что уже не похожа на жидкость. Мы можем не дышать очень долго – специально не засекали, но несколько дней – легко. И к тому же мы можем питаться только кровью и ничем иным.

– Как интересно. Пантеры так сильно не меняются внутренне, только становятся сильнее и крепче. А вы такие удивительные!

– Наверное, – чуть смущённо ответил Фрэнк. – Я к этому привык, для меня это уже не особо удивительно, но для кого-то со стороны – да, мы необычные. Но к чему я веду? В своей крылатой ипостаси мы просто копия своих предков-инопланетян. За одним-единственным исключением – они были лысыми.

– Что, совсем? – ахнула я.

– Совсем, – улыбаясь моему ошеломлённому виду, подтвердил Фрэнк. – Ни единого волоска на теле, кроме бровей и ресниц. На их планете, при их физиологии, такая вещь, как шерсть, была просто не нужна, она ни от чего бы не защитила, как здесь, на Земле – ни от холода, ни от солнечных лучей. Ведь они не мёрзли, да и от радиации, что излучает их солнце, такая несерьёзная вещь, как волосы, не защитила бы, тут нужна «каменная» кожа.

– А как же брови и ресницы?

– У них немного иная функция – защищать глаза, поэтому они у них всё же были. И именно их-то мы и наследуем от отцов вместе с внешностью, и потому-то они порой так не сочетаются с волосами. Взгляни на Рэнди или Дэна – они выглядят так, словно красят либо волосы, либо брови. Мне в этом плане повезло больше. Но гаргульям волосы, действительно, были совсем не нужны.

– Ясно, – кивнула я. – Хотя волосы нужны ведь ещё и для красоты...

– Думаю, что не имея представления о самом понятии «волосы», они находили красоту в чём-то другом. Так вот, к счастью, мой отец унаследовал волосы своей матери, и они никуда не девались, когда он принимал крылатую форму. Но поскольку, в отличие от остальных частей тела, «инопланетного» аналога для них не было – они не менялись, оставались такими же хрупкими, как и у людей. А мы, вслед за отцом, стали наследовать волосы своих матерей, так и повелось.

– А ведь действительно, у вас у всех материнские волосы и внешность отцов, да?

Я посмотрела на родителей и братьев Рэнди, вспомнила семью Эрика, да и сам Фрэнк свои чёрные волосы унаследовал явно не от рыжего Дэна.

– Долгое время мы тоже так считали, пока Энжи не опровергла это, родив сына своему мужу-вампиру. Малыш Домми внешне копия своей мамочки, за исключением волос, унаследованных от отца. Так что правильнее будет сказать, что мы наследуем внешность родителя-гаргульи и волосы другого родителя. Просто до Энжи гаргульи в семьях были исключительно отцами, поскольку до неё у нас рождались только мужчины.

– Понятно, – кивнула я, представив себе синеглазого малыша с моими светлыми волосами – именно таким был бы наш с Фрэнком ребёнок, если бы я была способна иметь детей. – Это очень хорошо, что в плане волос вы истинные земляне, у тебя такие красивые волосы, без них было бы хуже.

– Ну, если уж быть совсем точным – различия с людьми в этом плане у нас тоже имеются, просто это не так бросается в глаза, как если бы мы были лысыми.

– Но что именно? – недоумевала я. – Я видела тебя до пожара. У тебя волосы, как у людей, борода, как у людей...

– И всё, – улыбнулся Фрэнк.

– В смысле – «всё»?

– В том смысле, что ниже шеи у нас нет на теле ни одного волоска, как и у наших предков.

Я попыталась осмыслить слова Фрэнка. Я видела его обнажённым по пояс, и других гаргулий – тоже. Я даже целовала его грудь, на которой, действительно, не было ни единого волоска, но в тот момент это не показалось мне странным. Но, пошарив в своей идеальной фотографической памяти, которая очень помогала мне в учёбе, я поняла, что и подмышками у гаргулий тоже волос не было, а это вообще-то уже странно. Не тянут гаргульи на метросексуалов. Я не многих видела, но они – нормальные мужики, совсем не помешанные на своей внешности, даже наоборот, тот же Фрэнк в начале нашего знакомства ходил по городу в совершенно заросшем виде.

Я провела пальцем по руке Фрэнка.

– Надо же! И как я не заметила? Нет даже пушковых волос. Даже у меня они есть, а у тебя – нет…

– Я же говорил – ниже шеи ни одного волоска. И пушковых волос – тоже.

Тут до меня окончательно дошло то, что имел в виду Фрэнк, и я почувствовала, как румянец заливает мои щеки. Потому что он вдруг возник перед моим мысленным взором не только без единой волосинки, но и без единого лоскутка на теле. Я часто задышала и зажмурилась, стараясь прогнать видение, пришедшее так не вовремя. Я совершенно не умела подбирать место и время, сегодня убедилась в этом не единожды. Но что поделать – встреча с Фрэнком словно бы сорвала некий стоп-кран, и моя спокойная, тихая, даже скучная жизнь изменилась безвозвратно. И дело не только в похищении – я изменилась сама, внутренне.

И теперь мне порой приходило в голову такое, о я чём раньше и подумать не могла. Я словно бы эмоционально спала, а теперь проснулась.

Постаравшись выровнять дыхание и отодвинуть разные смущающие мысли и видения до того времени, когда мы с Фрэнком останемся одни, я взглянула на него, надеясь, что моё лицо уже не пылает.

– Я рада, что у тебя, в отличие от твоих предков, есть волосы. Они такие красивые. Но вот борода тебе совсем не идёт. Она скрывает твоё прекрасное лицо. Зачем ты её отрастил?

– Я не то чтобы специально её отращивал. Просто прошедшую пару лет я жил отшельником в лесу.

– Изучал сов? – и, видя его удивлённый взгляд, пояснила: – Мне Эрик рассказывал.

– В принципе, за совами я, действительно, наблюдал. Но это так, со скуки. Хотя материала хватило на очередную докторскую для моего родственника Брендона и на парочку научно-популярных фильмов. Но они не были моей целью.

– Тогда почему ты жил в лесу?

– Я устал... – вздохнул Фрэнк и, видя моё удивление (как может устать гаргулья, которая в принципе не способна уставать?), пояснил: – Морально устал. Я был так одинок… Нет, семья у меня была, огромная семья, но... Они находили своих половинок, а я нет. Из трёх старших поколений лишь я всё ещё оставался одиноким. Мне это уже стало казаться каким-то проклятием, честное слово! Мне казалось, что вокруг меня одни лишь счастливые семейные пары. Куда бы я ни пошёл – я видел только их, и это ещё сильнее подчёркивало моё одиночество. И в какой-то момент я не выдержал. В течение недели трое из сотрудников моей компании сообщили о своих помолвках. Трое! Я имею в виду топ-менеджеров, тех, кого я знал лично. Я получил три приглашения на свадьбу сразу. И я сорвался! Бросил всё и уехал. Попросил своего племянника Гордона проследить, чтобы в моей фирме организовали совет директоров – до этого я всем управлял единолично. Теперь я лишь держатель акций – у меня более семидесяти процентов, – но и всё. В управление больше не лезу – перегорел.

– Но... как же твой племянник сумел это сделать? Ты оставил ему доверенность?

– Нет, зачем? Все были уверены, что это я.

– Да ладно! Они что, совсем слепые?!

– Солнышко, для людей мы выглядим близнецами, если захотим этого. Он просто сделал стрижку как у меня, вот и всё. Никто ничего не заподозрил. Особенно учитывая, что он был в курсе всего, и знал их всех по именам.

– Откуда?

– Я ему подсказывал. Я не мог там больше находиться, но всё же первое время руководил им.

– Точно! Ваша телепатия!

– Да. Так что Гордон всё разрулил, да и сейчас периодически заглядывает с проверками, а я забился в глухие леса северной Канады, максимально далеко от цивилизации. Я не хотел никого видеть.

– А как ты стал наблюдать за совами?

– Это произошло случайно. Однажды, бездумно шатаясь по лесу, я наткнулся на любопытную картину – под деревом сидел полуоперившийся совёнок, к нему пыталась подобраться лиса, а мать-сова пикировала на неё, стараясь отогнать. Она была совсем крохотной, таких сов я ещё не видел, но она вела себя очень смело, защищая своего ребёнка, поэтому, восхищённый её самоотверженностью, я отогнал лису, а птенца посадил обратно в дупло.

– И стал за ними наблюдать?

– Не сразу. Просто эта сова мне показалась какой-то уж слишком мелкой. И я связался с Брендоном, он доктор биологических наук. Показал ему эту сову.

– Телепатически?

– Да, конечно. У меня с собой даже мобильника не было, впрочем, зачем он мне? Брендон заявил, что нигде не нашёл никаких упоминаний об этом виде. И попросил меня вести наблюдение за этим семейством, и ещё несколькими, которых я обнаружил относительно неподалёку.

– Относительно?

– В радиусе пятидесяти миль примерно. Для меня это не расстояние, как ты понимаешь.

– И ты стал за ними наблюдать?

– А куда деваться? У нас в семье, если кто-то просит помочь – ему помогают.

– У нас тоже.

– Да, я заметил. Брендон не мог сам – у него были свои исследования, которые он не мог прервать, лекции в университете, ещё что-то. А я был свободен. Он подогнал мне кучу оборудования для всяких съёмок, несколько компьютеров, чтобы всё это обрабатывать, всякие микроскопы и пробирки. Я даже брал у этих птичек анализы.

– Кровь? – меня слегка передёрнуло – вспомнила себя на столе для препарирования.

– Пару раз. И так быстро, что они и не поняли ничего. А в основном я изучал сброшенные перья, помёт, погадки.

– Что?

– Погадка – это такой комочек из шкурок и костей грызунов, совы срыгивают то, что не переварили, ведь они заглатывают свою добычу целиком.

– Беее, – я сморщилась от отвращения.

– Полностью согласен. Но что было делать – раз уж я подрядился изучать этих крох, пришлось преодолеть брезгливость. А погадки – просто кладезь при изучении рациона птиц. К счастью это приходилось делать довольно редко, в основном я сидел в засаде с камерой, снимая их повседневную жизнь. Это оказалось довольно любопытно.

– А где же ты жил?

– Да там же и жил. Сначала под открытым небом, для меня это не проблема, потом пришлось построить землянку, в основном – чтобы прятать там оборудование и генератор.

– Генератор?

– Да. Сам-то я прекрасно обходился без электричества, но вот компьютеры...

– Погоди! Землянку? Эрик говорил про домик старателя или что-то в этом роде.

– Наверное, не хотел тебя так сразу шокировать. Да и многие старатели жили именно в землянках. Но она у меня была просторная, практически это был дом, просто более чем наполовину утопленный в землю и с крышей, покрытой мхом.

– А почему ты не построил обычный дом?

– Потому что не хотел привлекать к себе внимание людей. Это был, конечно, очень глухой «медвежий угол», но его регулярно фотографировали со спутника на предмет лесных пожаров, например, или незаконной вырубки. Дом привлёк бы внимание, моя «берлога» – нет.

– И ты так и жил там два года? Совсем без удобств? Эрик говорил, что ты мылся в реке и готовил на костре...

– Для меня это не было проблемой. Мне не нужна тёплая вода для ванны – я не мёрзну и в проруби. Мне не нужно освещение – я вижу в темноте. А еда, приготовленная на костре, словно бы вновь возвращала меня в детство – тогда в основном только так и готовили, на открытом огне. Я был там счастлив.

– И зарос, как медведь.

– Было дело. Я не видел смысла бриться и стричься – для кого? Так и вернулся в цивилизацию заросшим. Это стало уже частью меня.

– А почему ты вернулся?

– Мне сказали, что пришла моя очередь быть нянькой.

– Нянькой? Чьей?

– В данном случае – Эрика.

– Но он же уже не ребёнок.

– То-то и беда, что именно ребёнок, хотя и перерос большинство взрослых. Пока не переродится – а до этого ему ещё года два, – он смертен, уязвим. И нуждается в постоянном присмотре. Он и так едва не погиб недавно – ну, ты в курсе. Его нянька ехал следом, давая парнишке видимость свободы, но не успел предотвратить аварию. Но не будь его рядом – Эрик бы просто погиб. Он успел вытащить парнишку из машины, в которой его зажало, до того, как произошёл взрыв. Все вокруг были уверены, что Эрика вышвырнуло из салона вместе с сидением в момент столкновения, но это не так. Вот для таких-то случаев и нужны няньки – оберегать и спасать.

– Вышвырнуло? Он сказал, что его из машины автогеном вырезали…

– Просто такова его легенда, которая лишь частично соответствует действительности. Ты ведь тоже не была с ним полностью откровенна?

– Да, не была, – вздохнула я, вспоминая, как убеждала его в своей «болезни». – Я тогда никому не могла доверять. Но насчёт нянек… А как же родители? Разве не они должны оберегать и спасать своего ребёнка?

– Если в семье есть смертный ребёнок, значит, его мать тоже смертная. Отцу же не разорваться. Поэтому у нас появилась такая традиция – те, у кого на данный момент нет смертных жены и детей, по очереди живут в семьях, где они есть, чтобы охранять ребятишек. Мне сказали, что пришла моя очередь. Не знаю, на самом ли деле, или это была попытка вытащить меня из леса, но, в любом случае, я безумно этому рад, потому что в первое же утро после возвращения я встретил свою долгожданную половинку. Тебя.

– А я – тебя! – я потёрлась щекой о плечо Фрэнка. – Знаешь, как я переживала, что ты смертный? Я же не знала, кто ты. А ещё, из-за твоей бороды, я думала, что ты уже пожилой, и приходила в ужас от того, как мало нам отпущено быть вместе.

– Но тебя, похоже, не смутило то, что я – якобы пожилой?

– Нет. Мне было всё равно. Я ведь и лица твоего практически не видела, только глаза. Но это было не важно. Я же не глазами тебя полюбила, а сердцем. А потом я сообразила, что ты такой же холодный, как и я. А Эрик – тёплый. Я тогда себе чуть голову не сломала, пытаясь понять, как такое возможно? И ты даже не представляешь, как же я была счастлива, поняв, что ты тоже бессмертный, и нам не придётся разлучаться.

– Я тоже был этим ошарашен, если честно. Конечно, у Эрика были кое-какие подозрения, но он наблюдал за тобой, и кроме холодной кожи не заметил ничего общего с нашими бессмертными взрослыми. Но мне было легче: я точно знал, что кем бы ты ни была, мы будем вместе вечно. У нас-то способ для этого есть. Кстати, ты это видишь?

Удивлённая такой резкой сменой темы, я оглянулась и, проследив за его взглядом, увидела нечто удивительное – над ладонью Гвенни плавала маленькая, размером с шарик для пинг-понга, шаровая молния.

Вот Томас протянул руку – и теперь шарик плавал уже над ней. А из ладони Гвенни поднялся новый шарик, который она предложила Стейси. Вскоре у всех детей, включая Эрика и близняшек, были подобные «игрушки». Периодически кто-нибудь, смеясь, тыкал в шарик пальцем, и тот «взрывался», рассыпаясь искрами, словно маленький фейерверк, а Гвенни тут же генерировала новый, чтобы восполнить потерю. Взрослые, прекратив свои разговоры, заворожённо наблюдали за этим удивительным явлением.

– Вижу впервые, но наслышана. Это и есть те самые шарики, из-за которых схватили Гвенни, – пояснила я. – Они совершенно безвредны, поэтому с ними можно играть даже малышам. Они могут разве что напугать, если не ждёшь «взрыва» и не знаешь, что он не причинит вреда, но не более.

– Невероятное зрелище. Неудивительно, что организация сразу же заинтересовалась Гвенни.

– Да, не случись такое с ней впервые именно на уроке – ничего бы не было. Эти шарики запустили цепную реакцию. Хотя... Знаешь, до меня только что дошло, что фактически они спасли меня.

– Каким образом?

– Если бы Гвенни и Каро не схватили первыми, то в процессе их спасения Эндрю не раздобыл бы материалы, которые помогли быстро меня отыскать. Я не думаю, что долго протянула бы... там. По крайней мере – одним ожогом бы не обошлось.

– Я мог тебя потерять, едва отыскав, – Фрэнк ощутимо содрогнулся.

– Да. А я – тебя. Но шарики Гвенни спасли нас – меня, Стейси, Кайла, Эбби и ещё кучу народа. А знаешь, ещё более удивительно то, что этот дар появился у неё в детстве. Обычно это происходит уже после перерождения. Гвенни уникальна!

– Интересно, а какой дар будет у тебя? – с любопытством взглянул на меня Фрэнк.

– Не факт, что он у меня будет. Дар – это редкость, иначе бы он так не назывался. У нас его имеет даже не каждый десятый.

– В принципе, у нас его никто не имеет. Но если задуматься... Разве способность летать – не дар? А регенерация? Сила, скорость?

– Способность видеть в темноте. Способность не мёрзнуть и не страдать от жары, – подхватила я.

– Вечная жизнь, – продолжил Фрэнк. – С точки зрения людей мы, вероятно, одарены десятикратно.

– Так что стоит ли переживать, если вдобавок к этому я не получу способность что-то чувствовать немного сильнее, чем остальные члены моей семьи. Ведь после перерождения я и так всё буду чувствовать в десятки, а то и сотни раз сильнее.

– Но если всё же у тебя появится ещё какой-то дар...

– То это станет дополнительным бонусом, – улыбнулась я. – Но до этого ещё очень далеко.

В этот момент на поляне началась суета. Мужчины дружно подхватили кто столы, кто детей, и не успела я глазом моргнуть, как поляна опустела. Фрэнк встал со мной на руках, и кто-то из моих родственников тут же утащил наш стул, равно как и другие стулья, стоящие рядом. Широко шагая, Фрэнк отошёл к стене дома. Оглядевшись, я поняла, что все остальные тоже стоят вокруг поляны, а столы и стулья составлены сбоку от ангара.

– Что случилось? – поинтересовалась я.

– Вертолёт, – ответил Фрэнк, показывая глазами куда-то вверх и вбок. Я вздохнула, даже не став туда смотреть, всё равно ничего не увижу, раз пока не услышала.

– Я так и не попрощалась с Робом, – сокрушённо покачала я головой, вместо неба осматривая толпу.

– Один момент, – Фрэнк улыбнулся уголком рта, и перед нами тут же вырос тот, кого я хотела увидеть.

– Пока, Ники, думаю, ещё не раз увидимся, – Роб широко улыбнулся мне, а потом утащил с тарелки, которую я держала, последний пирожок. Остальные Фрэнк незаметно съел во время разговора, я же всё ещё была сыта бутербродами и клубникой.

– Спасибо тебе огромное, Роб, за то, что примчался спасать меня, а так же за кровь. – Я потянулась, чтобы поцеловать парня в щеку, а заодно шепнула ему на ухо: – Она у тебя очень вкусная.

Почему бы не сделать ему приятное напоследок? Роб расплылся в довольной улыбке, чмокнул меня в ответ, подмигнул Фрэнку, и, сунув пирожок в рот, отошёл к Пирсу, который стоял неподалёку, держа в руках кресло с Кайлом. Легонько похлопав того по плечу, – Кайл слегка вздрогнул, но было заметно, что он уже начал привыкать к тому, что можно не бояться чужих прикосновений, – Роб обратился к нему:

– Выздоравливай поскорее, парень. И больше не болей. – После чего насмешливо сказал Пирсу: – Может, всё же поставишь кресло-то?

– А? – Пирс растерянно взглянул на свою ношу, а потом аккуратно поставил её на землю. – Я и не заметил...

Ничего удивительного, учитывая, что для оборотня кресло, в котором сидит взрослый парень, не тяжелее, чем для меня корзиночка с котёнком. Вот только бедняга Кайл явно не знал, как реагировать на то, что этот гигант так откровенно взял его под своё крылышко. Но возражать не решался. Возможно, ему немного неловко, что с ним нянчатся, как с ребёнком, с другой стороны – после того, что он пережил, немного заботы не помешает и взрослому парню, особенно пока не совсем здоровому, точнее – совсем не здоровому. Так что он просто позволял Пирсу делать всё, что тот пожелает, хотя, похоже, слегка смущался.

В этом момент я тоже услышала шум вертолёта, и вскоре винтокрылая машина опустилась на поляну. Не та, в которой мы прилетели, другая, поменьше – у Митчелла несколько вертолётов, так что он обычно выбирал тот, который больше подходил к ситуации.

Махнув всем рукой, Роб, пригнувшись, подбежал к вертолёту, лопасти которого продолжали вращаться, и ловко запрыгнул внутрь. Перед нами возник Дэн, похлопал сына по плечу, поцеловал меня в лоб, шепнул на ухо: «Береги моего мальчика», и в следующее мгновение уже сидел рядом с Робом в вертолёте. Митчелл помахал нам рукой из кабины и поднял машину в воздух, и через несколько минут она уже исчезла за горизонтом.

– А почему они на вертолёте полетели? – задумчиво глядя на кромку гор, за которыми исчез вертолёт, спросила я. – Разве на крыльях не быстрее?

– Быстрее, – кивнул Фрэнк. – Но мы стараемся избегать полётов там, где нас могут увидеть, если не случится какой-нибудь форс-мажор, как в тот раз, когда тебя похитили, или раньше, когда нашлась Рэнди. Да и светло сейчас. Лучше не рисковать. Поэтому когда Гейб предложил им воспользоваться вертолётом – они согласились.

– Понятно, – кивнула я, глядя на то, как на поляне вновь появились столы, словно и не исчезали. Народ продолжал общаться. Хотя кое-кто всё же ушёл. Пирс, подхватив кресло с Кайлом, тоже ушёл со словами:

– Пора тебе очередное переливание делать. Да и Джеффри отпустил тебя не насовсем, ты пока ещё его пациент.

– Пожалуй, он прав, – кивнул в спину Пирса Фрэнк. – Тебе тоже не помешает стаканчик «лекарства». Пойдём?

– Пойдём, – кивнула я, рассчитывая в уединении дома получить ещё один поцелуй.

– Да, пойдёмте, – услышала я за спиной и мысленно застонала. Поцелуй откладывается.

Повернув голову, я постаралась как можно естественнее улыбнуться родителям. Отец уже держал маму на руках, готовясь нести домой. Сколько я себя помню – он носит её всегда, когда есть такая возможность, то есть там, где не видят люди. И дело не в том, что сейчас она уже старенькая, и ей тяжело ходить – я ещё помню её совсем молодой, и чаще всего в моих воспоминаниях она на руках отца. Он уверяет, что у него не хватает терпения, поскольку люди передвигаются слишком медленно. Но что-то мне подсказывает, что ему просто нравится это делать.

Наверное, со стороны это смотрелось очень мило. Два гиганта – причём Фрэнк всё же чуть повыше! – широкими шагами шли по улице, не бежали, просто быстро шли, держа на руках своих женщин. Даже я на фоне Фрэнка казалась маленькой, что же говорить про маму. Но для нашего посёлка подобное зрелище было чем-то вполне привычным, поэтому никто не обратил на нас внимания.

Положив голову на плечо Фрэнка, я смотрела на приближающийся дом и понимала, что до завтра поцелуев мне уже не получить, разве что в лоб. Ну, ничего, будет другой день, а потом ещё и ещё. Нужно лишь набраться терпения, и всё у меня обязательно будет.


Вот, теперь мы узнали милую особенность Фрэнка. А так же то, почему он так резко изменил свой образ жизни. Следующий кусочек - 14 июля, и он тоже будет тихим и мирным, а вот потом...

А пока - жду ваших впечатлений на форуме.

...

pahistahis: 10.07.15 10:39

Спасибо за продолжение)))))) Заинтриговала, что же там случится?

...

Оксана Чекменёва: 10.07.15 13:14

pahistahis, Вера, привет!

Пожалуйста!

Нечто совершенно неожиданное.

...

Irisska: 10.07.15 16:11

Спасибо за продолжение. Что же там нас интересное ждет впереди...

...

Оксана Чекменёва: 10.07.15 17:07

Irisska, привет!

Пожалуйста!
Это секрет. Но надеюсь, что не разочарую.

...

S Gal: 11.07.15 17:56

Большое спасибо за продолжение!

...

Оксана Чекменёва: 12.07.15 12:30

S Gal, Галя, привет!

Пожалуйста!

...

Оксана Чекменёва: 14.07.15 07:03

 » Глава 17. Игры детские и взрослые. Часть 1.

Глава СЕМНАДЦАТАЯ
ИГРЫ ДЕТСКИЕ И ВЗРОСЛЫЕ
Часть первая

30 октября, 2020 года, пятница.

Я проснулась, но продолжала лежать не шевелясь, с закрытыми глазами, наслаждаясь ощущением огромного тела сбоку от меня, и руки́, обнимающей меня за талию. Я хотела бы просыпаться так каждое утро, всю свою оставшуюся вечную жизнь, но увы, нам удалось выторговать лишь эту ночь. Моё выздоровление шло семимильными шагами, и следующей ночью меня уже не нужно будет удерживать, чтобы я во сне не перевернулась и не задела свою рану. В принципе, она и сейчас практически меня не беспокоила, но всё же, пока бинты не сняты – я «инвалид» официально, и мне положены поблажки. Вчера вечером я уже ходила по дому, но припадала на больную ногу чуть сильнее, чем это было необходимо, так что Фрэнку достаточно легко удалось убедить отца в совершенной необходимости его присутствия в моей спальне.

Я помню пристальный взгляд отца на моего мужчину, его слова: «Ты обещал, помнишь?», и твёрдый ответ Фрэнка: «Я никогда не причиню Ники вред».

Так что эту ночь я провела в объятиях Фрэнка. И мы, действительно, всего лишь спали, не позволив себе даже поцелуя – пусть отец нас не видел, но, я уверена – прекрасно слышал. Поэтому мы не стали рисковать и были паиньками.

Кстати, прошлым вечером мне удалось-таки помыться почти целиком. К нам пришла Оливия, моя кузина, и искупала меня, словно ребёнка, поскольку была уже взрослым оборотнем, и я для неё была не тяжелее куклы. Собственно, таскать меня ей не пришлось, я уже относительно твёрдо стояла на ногах, но если бы вдруг потеряла равновесие, она легко смогла бы меня подхватить.

Её прислал дядя Джеффри, по совместительству являющийся так же её отцом, предварительно проинструктировав, как и чем обмотать повязку на моей ноге, чтобы на неё не попала вода, а так же – как лучше всего провести не самую простую процедуру нормального купания, а не обтирания губкой.

Так что я стояла в душевой кабинке на одной ноге, поставив вторую на скамеечку так, чтобы вода с моего тела не текла по ней, и, для равновесия, упираясь ладонями в стену. А Оливия в это время вымыла мне голову, а потом и всю меня, аккуратно смывая пену из душа, снятого с кронштейна. После она вымыла мне и больную ногу от колена и ниже, и так всё ловко проделала, что на плёнку, покрывающую повязку, не попало ни капли воды.

Я была счастлива почувствовать себя чистой и свежей, но всё же предпочла бы в следующий раз мыться самостоятельно. Оливия, конечно, моя родственница, но я всё равно немного стеснялась. Надеюсь, сегодня дядя Джеффри снимет мою повязку.

А в целом вечер прошёл очень мило. Отец в основном сидел в кабинете за компьютером, одолженном у кого-то из родных, и разбирался с делами своих фабрик, которые слегка подзапустил за прошедшие дни, а мы втроём с мамой проводили время в гостиной. Впрочем, нахождение на другом этаже не помешало отцу принимать участие в разговоре – он прекрасно слышал нас, а Фрэнк – его. Разговор в основном шёл о моем детстве – Фрэнку всё было интересно, любая мелочь. В ход даже пошли альбомы с моими детскими фотографиями – мы оставили их в Долине, не брали с собой в Литл-Рок, поскольку там их мог кто-нибудь увидеть. И удивиться, почему на мне одежда прошлого века, а моя «бабушка» такая молодая, в то время как «брат» не меняется совершенно.

В конце концов, нельзя было исключить того, что к нам мог залезть вор, например. Приходилось предусматривать любую, самую маловероятную случайность, поэтому везти с собой такой компромат и держать его дома было бы неразумно. И поэтому теперь Фрэнку были предложены иллюстрации всей моей долгой жизни, и он внимательно рассматривал все до единой фотографии, в подробностях расспрашивая где, когда и при каких обстоятельствах была сделана каждая их них.

После ужина мы вчетвером уселись смотреть кино. Выбор пал на фантастический фильм «Начало» с Ди Каприо, который я уже видела несколько лет назад, но с удовольствием пересмотрела ещё раз – благодаря закрученному сюжету и удивительным спецэффектам, мне было почти так же интересно, как и в первый раз. А вот Фрэнк смотрел этот фильм впервые, так что я получила двойное удовольствие – и от фильма, и от его реакции.

Когда фильм закончился, мы ещё какое-то время порассуждали над его неоднозначным финалом – на самом ли деле герой вернулся к своим детям, или ему это приснилось, но так и не пришли к какому-то однозначному выводу.

После этого Фрэнк выторговал разрешение провести со мной ещё одну ночь, убедив отца, что это абсолютно необходимо. Тот, зная, как я люблю спать на животе, согласился. И вот теперь я лежала в полуобъятиях Фрэнка, наслаждаясь каждым мгновением.

– Ты проснулась, – прошептал он мне на ушко.

– Как ты догадался? – Я же лежала не шевелясь, с закрытыми глазами.

– Твоё дыхание изменилось.

Наверное, он прав. А жаль. Хотя, может, удастся ещё немного понежиться в его объятиях? Не обязательно же сразу вставать.

– Подъем! – бодрый голос отца вторил стуку в дверь моей комнаты. – Пора вставать. Завтрак через двадцать минут.

Облом! Он явно услышал слова Фрэнка и тут же отреагировал. Ладно, будет ещё поход к мельнице, уж там-то отцовского орлиного глаза, а точнее – уха, поблизости не будет. Со вздохом я выбралась из кровати и аккуратно встала на ноги. В принципе, боли, как таковой, уже не было, лишь тянущее ощущение напоминало о том, что моя кожа находится в процессе регенерации. Я неторопливо прошлась по комнате туда и обратно – в принципе, можно сказать, что я в порядке. И это на самом деле чудо, ведь с момента моего ранения прошло всего-навсего двое суток! И пусть новая кожа ещё не вполне наросла, но темпы её восстановления просто потрясали!

Самостоятельно сходив в ванную, я переоделась – этой ночью я спала в пижаме, – и в этот момент появился Фрэнк, ходивший освежиться в ванную при выделенной ему спальне. Он подхватил меня на руки и понёс вниз, в кухню. На вопросительно поднятую бровь отца, явно слышавшего, как я ходила по комнате, уже не хромая, он пожал плечами:

– Ники всё ещё сложно ходить по лестнице.

И возразить на это отцу было нечего.

За сытным завтраком, который отец с Фрэнком слаженно приготовили в четыре руки, велев нам с мамой просто сидеть и ждать, отец поинтересовался:

– И какие у вас планы на сегодня?

Я задумалась. Не выкладывать же сразу, что мы хотим отправиться к мельнице. Конечно, именно этого мы и хотели больше всего – остаться наедине, – но бдительность родителей нужно усыпить.

– Ники нужно показаться доктору, – Фрэнк опередил меня всего на полсекунды.

– Я хотела бы навестить Рэнди и познакомиться, наконец, с малышками, – практически одновременно с ним ответила я.

– Вы можете пойти с нами, – предложила мама. – Мы как раз направляемся в клинику на очередное переливание. А оттуда сходите к Гейбу и Рэнди – они к этому времени как раз успеют и встать и позавтракать.

– Хорошая идея, – доставая из холодильника последний пакет с кровью Роба и переливая её в стакан, согласился Фрэнк. – Я заодно смогу сдать там кровь, это гораздо удобнее, чем пытаться нацедить в стакан. Да и чище.

Я вспомнила, как он выглядел в «убежище», когда нацеживал для меня кровь, пользуясь подручными средствами, и не смогла не согласиться.

До клиники мы с мамой снова ехали на руках у мужчин. Может, завтра я уже смогу свободно ходить по улице, но пока всё же инстинктивно берегла ногу. Да и к чему эти геройства, если Фрэнк, похоже, просто обожает держать меня на руках, не зависимо от того, больна у меня нога или здорова? Ну и зачем лишать человека удовольствия? Пусть носит. Особенно учитывая, что мне и самой это безумно нравится.

В клинике мы немного подождали, пока дядя Джеффри положит маму под капельницу, потом, прямо в своём кабинете, он подсоединил Фрэнка к пакету, который стал быстро наполняться кровью. После этого доктор занялся, наконец, моим бедром. Впрочем, всё, что он сделал, это легонько надавил на рану, «прислушался», покивал своим мыслям, поинтересовался, чешется ли рана, и, получив отрицательный ответ, сделал заключение.

– Заживление идёт невероятными темпами. Но хотя ты уже и не чувствуешь боли, новая кожа ещё до конца не наросла. Если сейчас снять повязку вместе со струпом, новая кожа может быть этим травмирована. Давай-ка попробуем снять её вечером. Но если и тогда струп не снимется легко вместе с бинтом – отложим на завтра. Договорились?

– Хорошо, – кивнула я.

Помня, какой страшной была рана ещё позавчера, я не рвалась скорее избавиться от повязки, честно говоря, я опасалась, что будет больно её снимать. Так что лучше отложить, я не возражаю.

– В таком случае – жду тебя вечером. Сильно ногу не напрягай...

– Не будет, – твёрдо сказал Фрэнк.

– Но ходить понемногу можно, – продолжил дядя Джеффри, меняя полный крови пакет на пустой, – и даже без костылей.

– Понемногу буду, – кивнула я.

– Совсем понемногу, – подхватил Фрэнк. – Куда тебе особо спешить-то?

– Некуда, – улыбнулась я, глядя на Фрэнка и жалея, что на нём футболка с коротким рукавом. Будь рукав длинным, возможно, он бы её снял. Может, мне удастся уговорить его снять её позже, у мельницы? В конце концов, раньше он ведь ходил без футболки, а я хочу ещё полюбоваться!

Я сидела, дожидаясь, когда наполнятся пакеты, и любовалась Фрэнком – это занятие мне никогда не надоедало. И подумать только, этот красавец носит то же название, что и уродливые фигуры на карнизах старинных домов. Никому из людей и в голову, наверное, такое не могло бы прийти.

И тут я вспомнила один давний разговор и захихикала. Видя две пары глаз, вопросительно смотрящих на меня, я пояснила.

– Вспомнила наш с Эриком разговор в самый первый день знакомства. Я была довольно беспечной, так что он быстро вычислил, что я холодная, и устроил мне допрос с пристрастием.

– В первый же день? – поднял брови дядя Джеффри.

– Ага. Так получилось. Но я быстро успокоила его на свой счёт диагнозом, который ты мне придумал. И он поверил.

– Он сделал вид, что поверил, – уточнил Фрэнк.

– Ну, я этого не знала, и решила закрепить свой успех, перечисляя самые невероятные варианты того, кем я, по его предположению, могла бы быть – например, кикиморой или русалкой. Называла первые попавшиеся фантастические существа, приходящие мне в голову, пытаясь показать ему абсурдность подобных предположений. И знаете, кого ещё я назвала? Инопланетян и гаргулий! – Я уже больше не могла скрывать своё веселье. – Теперь-то я понимаю, почему после этих слов Эрик вздрогнул и очень странно на меня посмотрел.

– Потому что он сам был и тем, и другим, – улыбнулся Фрэнк.

– Похоже, ты стреляла в воздух и неожиданно промахнулась. Попала прямо в яблочко, – развеселился и дядя Джеффри тоже.

– Представляю его тогдашнюю панику, – хмыкнул Фрэнк.

– А я ещё подлила маслица в огонь, начав выспрашивать, кто он сам такой – титан или капитан Америка под прикрытием. Я была весьма впечатлена его силой – среди людей такое редкость. Но его-то как раз ни в чём подобном я и не подозревала. Просто хотела стрелки перевести.

– Кстати, Эрик передаёт тебе привет, – улыбнулся Фрэнк. – Он сидит сейчас на испанском и дико скучает. Говорит, без тебя даже в «Морской бой» поиграть не с кем.

– Передай ему, что вернусь в понедельник и обязательно обыграю его. Кстати, дядя Джеффри, как Кайл?

– Лучше, гораздо лучше. Выздоровление идёт полным ходом. Температура нормализовалась ещё вчера, сегодня уже и сахар в норме, но это пока не показатель, думаю, саму поджелудочную придётся дольше в порядок приводить. Ну и общее состояние тоже улучшилось. Сегодня слегка разноображу его диету и отпущу немного погулять. Хватит того, что он несколько месяцев провёл в четырёх стенах.

– А Пирс появлялся уже? – поинтересовался Фрэнк. – Он, похоже, решительно настроен если и не официально усыновить паренька, то как минимум взят под опеку.

– Пирс ночевал в клинике. Не хотел, чтобы Кайл оставался здесь один, когда я ушёл вечером к семье, а Кристиан и Томас вернулись домой. В этом не было никакой необходимости – состояние Кайла вполне стабильно и не требует постоянного присмотра. Да и телефон для связи со мной у него был под рукой. Но Пирс так решил, а я не стал ему запрещать – зачем?

– Действительно – зачем? – пожала я плечами. – Раз ему так спокойнее… А сейчас он здесь?

– Нет. Как только я пришёл утром, он улетел в Грейт-Фолс, закупить всё необходимое для Кайла – парень-то попал сюда вообще без всего. Вертолёт Гейба в эти дни просто нарасхват – вчера, ещё рано утром, Филипп улетал за одеждой для Стейси, а когда вернулся – улетели Ричард и Эбби. Кстати, до меня дошли слухи, что Ричард заказал Тайлеру среди прочих документов для Эбби загранпаспорт и шенгенскую визу – похоже, планирует тур по Европе, хочет устроить для Эбби поездку по столицам мировой моды. Думаю, он собирается побаловать свою девочку полным обновлением гардероба.

– Ничего удивительного, – пожал плечами Фрэнк. – Я помню его лицо, когда она сказала, что никогда не имела такого красивого платья, как то, что купили для неё Настя и Джейми.

– Да, я слышал её историю. Бедняжка. Ну, теперь-то Эбби в надёжных руках – Ричард будет баловать свою половинку.

– Она заслужила это после всего, что пережила.

– Теперь у неё всё будет хорошо, – уверенно сказал дядя Джеффри, отсоединяя очередной наполненный кровью пакет и вынимая иглу из вены Фрэнка. – На сегодня хватит. Жду вас вечером – тогда и решим, снимать сегодня повязку или нет.

И мы отправились навестить Рэнди и познакомиться, наконец, с близняшками. Я не собиралась затягивать визит, хотела поскорее оказаться наедине с Фрэнком в своём любимом месте у пруда. Но нанести визит вежливости было всё же нужно – в конце концов, раз уж я сказала об этом родителям...

И Рэнди, и малышек мы очень удачно застали возле дома. А так же старших близнецов, вместе с малышками копошащихся в песочнице на новенькой детской площадке, и Томаса, который стоял, опираясь уже не на костыли, а на трость. По лужайке перед домом носились две собаки – овчарка и щенок ньюфа, наперегонки гоняясь за мячиком, который бросал им Томас.

Фрэнк опустил меня на скамейку рядом с Рэнди, которая с улыбкой наблюдала за играющими детьми и собаками.

– Привет, – улыбнулась она. – Как нога? Все ещё не можешь ходить сама, или просто твоему красавчику нравится носить тебя на руках?

– Спасибо за комплимент, – хмыкнул Фрэнк.

– Констатация факта, – пожала Рэнди плечами. – Все гаргульи – красавчики. Равно как и оборотни. Закон природы.

– Согласна, – улыбнулась я. – Нога почти в порядке, дядя Джеффри разрешил мне ходить, но без энтузиазма. Так что, пожалуй, обе причины равноценны.

– Гейб таскает меня на руках при любой возможности, – улыбнулась Рэнди. – При том, что уж я-то в этом точно не нуждаюсь. Но мне нравится, так что я не возражаю.

– Мне тоже нравится, – улыбнулась я в ответ. Мы с Рэнди заговорщицки переглянулись, прекрасно поняв друг друга.

– Это ведь Стейси, – указывая на щенка, бегающего наперегонки с Лаки, уточнил Фрэнк.

– Верно, – кивнула Рэнди. – Здесь у неё есть возможность открыто проявлять свою сущность, вот она и пользуется этим на всю катушку. Слишком долго ей пришлось скрывать и подавлять её.

– А где Филипп и Люси? Они отпустили Стейси к вам одну?

– Нет, конечно. Сейчас они обсуждают с Гейбом всё, касающееся её удочерения. Ты же знаешь, что ничего подобного в семье не происходило более тысячи лет, и раньше не нужны были все эти документы. К тому же Люси уже сейчас выглядит заметно старше Филиппа. Поэтому они думают, как Стейси лучше оформить официально, дочкой Люси или сразу внучкой.

– Мне знакома эта проблема, – вздохнула я. – Возможно, даже лучше, если малышка сразу начнёт называть Люси бабушкой, пока не привыкла звать мамой. Переучиваться труднее.

– Поздно, – покачала головой Рэнди. – Она УЖЕ зовёт Люси мамой.

– Уже? Так быстро?

– Она так мечтала о маме. И они с Люси словно бы душами срослись. Словно знали друг друга в прошлой жизни. Просто удивительно, как быстро они сроднились. Взаимная любовь с первого взгляда.

– В принципе, по возрасту Люси вполне годится Стейси в мамы, – вмешался Фрэнк. – Я их видел рядом. Сколько Люси? Сорок? Сорок пять?

– Сорок семь, – хором сказали мы с Рэнди и, переглянувшись, рассмеялись.

– Она выглядит моложе. И, в любом случае, получая регулярно нашу кровь, она замедлится, не забывайте.

– Точно! – воскликнула я. – Как же я не сообразила! Это моя мама старела в три раза быстрее, чем я, но Люси и Стейси будут стареть с одинаковой скоростью!

– Не совсем, – покачал головой Фрэнк. – Только после того, как Стейси повзрослеет.

– А до этого? – Рэнди явно была заинтересована новыми, открывающимися нам, фактами.

– А до этого Стейси будет расти с обычной скоростью, – пожал плечами Фрэнк.

– Но ей же тоже будут давать вашу кровь! – воскликнула я. – Ведь будут же? Она – человек, хоть и не совсем обычный, но... Она может болеть, она же рассказывала. Как и остальные люди. Значит, ей нужно тоже давать кровь.

– Конечно, мы будем давать ей кровь, я лично прослежу за этим, – Рэнди успокаивающе похлопала меня по руке. Совсем легонько, но я всё равно почувствовала, какая она сильная. Мы выглядели ровесницами, и порой я забывала, что она уже давным-давно переродилась.

– Разумеется, – подтвердил Фрэнк. – Человеческие дети слишком хрупкие и нуждаются в защите, в том числе и от болезней. Но, принимая нашу кровь, Стейси не замедлится, пока не повзрослеет.

– Но почему? – удивилась я. – Ведь ваша кровь замедляет жизнь людей, разве нет?

– Да, мне тоже интересно, – подхватила Рэнди. – В чём разница?

– Наша кровь лечит болезни и раны. Старение – это болезнь, поэтому кровь, как может, «лечит» и его. Но дети не стареют. Они лишь взрослеют. Это нормальный, естественный процесс, в который наша кровь не вмешивается. И дети, даже при регулярном употреблении крови, не замедляются. Просто перестают болеть, вот и всё. Проверено на Насте, маме Эрика.

– Господи, сколько же я ещё не знаю о своём виде, – вздохнула Рэнди.

– Неделю назад ты вообще ничего о нас не знала, – пожал плечами Фрэнк. – Какие твои годы.

– Значит, в ближайшие лет десять Стейси будет догонять Люси, сокращая разрыв между ними, – резюмировала я услышанное. – Выходит, вариант с бабушкой можно не рассматривать – он им точно не грозит.

– Они так и сделают, – взглянув на окно второго этажа, сказала Рэнди. – Мы, сами того не ведая, случайно провели мозговой штурм и решили проблему.

– Одна голова – хорошо, а три... – пробормотал Фрэнк.

– А три – мутант! – со смехом подхватила Рэнди и тут же осеклась. – Ой.

Её лицо сразу посерьёзнело, глаза метнулись к бегающему по поляне беззаботному щенку, потом к моей ноге. Я сразу поняла, о чём именно она вспомнила. И не только я.

– Есть что-то новое по поводу главарей? – спросил Фрэнк.

– Эндрю говорит, что ему нужен ещё денёк. Двоих он вычислил, остался третий. Гейб хочет ударить по всем троим сразу. А пока пусть считают, что увильнули от правосудия.

– Насколько я понял – человеческое правосудие им не грозит? – уточнил Фрэнк. – Хотя все, кто был и в главном здании, и в филиалах, уже в руках федералов. Отец мне рассказал, – пояснил он для меня. – Хватило одного звонка Гейба его другу, чтобы машина завертелась. Но главари держатся в тени...

– Доказать вину исполнителей будет легко – все данные, все улики, все свидетельства налицо. С главарями сложнее. Но это, в каком-то смысле, лучше. Пусть люди о них и не знают.

– Почему? – удивилась я.

– Потому что это очень богатые и влиятельные люди, – пояснила Рэнди. – Иначе не смогли бы устроить то, что устроили, и скрывать свои злодеяния десятилетиями. Их будет практически невозможно привлечь к ответственности. Человеческому суду.

– Но не нашему, – подхватил Фрэнк. – Тут уж им не помогут ни ушлые адвокаты, ни подкупленные судьи, ни запуганные свидетели. Потому что наш суд скорый и справедливый. Они за всё ответят, Солнышко, я тебе обещаю. И за твои страдания – тоже.

Он нежно погладил меня по щеке костяшками пальцев, и я, едва не замурлыкав от этой вроде бы совсем простой ласки, потёрлась о его руку, как кошка.

– Ребятки, нашли бы вы местечко поуединённее, что ли, – хмыкнула Рэнди. – В Долине полно укромных уголков, знаете ли.

И, видя наши ошарашенные лица, пожала плечами.

– Что? У меня в доме цыганский табор в количестве девяти душ, не считая нас с Гейбом. Уединиться совершенно нереально. Приходится выкручиваться. К счастью, Гейб тут каждый укромный уголок знает, в отличие от моих родителей. Нужно будет вам схемку набросать. Пап, мы с тобой на эту тему уже разговаривали! – последние слова были обращены явно не к нам. – Я уже взрослая. Мы с Гейбом уважаем вас, поэтому просто исчезаем с глаз долой. Но это не значит, что мы не будем... – Она замолчала, к чему-то прислушиваясь. – Да, пап, послушай маму, она мудрые вещи говорит.

– Папы – они такие папы, – пришла моя очередь сочувственно похлопывать её по руке. – Мой так вообще взял с Фрэнка клятву не прикасаться ко мне до перерождения, представляешь?!

Мне было невероятно легко общаться с Рэнди. У меня никогда прежде не было подруги – людей я сторонилась, а в семье у меня не было ровесниц. Так что будет очень здорово найти в Рэнди подругу. Жаль только, что через несколько дней мы возвращаемся в Литл-Рок. Но есть же каникулы. Да и не вечно же будет длиться эта школа!

– Запретил прикасаться? – Рэнди недоумевающе подняла брови. – При том, что он тебя с рук не спускает?

– Да. Мы тоже обсудили это несоответствие и пришли к выводу, что запрещены только те прикосновения, которые могут нанести мне вред из-за моей теперешней хрупкости и смертности. Остальные разрешены. Это же логично, правда?

– Абсолютно логично. Так что желаю вам от души нацеловаться и наласкаться в ожидании перерождения. А если кто-то из особо ушастых, – она огляделась по сторонам, – сдаст вас родителям, то не получит моих котлет до скончания века! Да, Стивен, ровно восемьдесят лет. И прекрати подслушивать!

– Пожалуй, мы последуем твоему совету, – сдерживая улыбку, ответил Фрэнк. – Но сначала Ники хотела бы познакомиться со своими новыми тётушками – вчера у нас как-то не получилось.


Вот... Тихий, мирный, спокойный кусочек главы. Даже папа был практически паинькой. Но 18 июля, в конце главы, вас ждёт давно обещанный сюрприз. А то как-то всё слишком спокойно, нужно немного взбодриться, не находите?

А пока - жду ваших впечатлений на форуме.

...

Lytik: 14.07.15 08:14

Спасибо большое за продолжение! жду продолжения с нетерпением!

...

Оксана Чекменёва: 14.07.15 08:28

Lytik, привет!

Пожалуйста!

Оно не заставит себя ждать!

...

pahistahis: 14.07.15 10:11

Спасибо за продолжение. Начинаю отсчет до следующей проды))))))

...

Оксана Чекменёва: 14.07.15 11:47

pahistahis, Вера, привет!

Пожалуйста!

Совсем чуть-чуть осталось. Три дня с хвостиком.

...

Irisska: 14.07.15 12:46

Спасибо большое за продолжение! С нетерпением буду ждать новой проды. А то тишины и спокойствия им достаточно уже... наверное... а то еще расслабятся . ХИ...

...

Оксана Чекменёва: 14.07.15 12:51

Irisska, привет!

Пожалуйста.

Она не заставит себя ждать.

Действительно! Вторые сутки тишины и спокойствия - перебор прям. Заржавеют, чесслово!

...

Лаен: 14.07.15 13:35

приветики спасибо за начало новой главки правильно ренди посоветовала осталось только стопроцентно исполнять

...