Кулак Адама приземлился в сантиметре от меня, впечатавшись в матрас. Я судорожно, с облегчением выдохнула, все еще отворачиваясь от его уничижительного взгляда.
- Зачем ты лезешь в то, что тебя не касается?! – Заорал он, больно хватая меня за лицо и поворачивая к себе. – Знаешь, что бывает с любопытными, Грейс? Ничего хорошего, ничего хорошего, Грейс! – Его руки встряхнули меня, моя голова запрокинулась так, что зубы громко клацнули. Глаза обожгли горячие слезы.
- Я больше не буду, - словно маленькая девочка, захныкала я. Я готова была умолять его со слезами на глазах, только бы он не причинял мне боли.
- О, Грейс, конечно, ты не будешь. – Его рот растянулся в безжалостной усмешке; глаза полыхнули злым огнем. – Я позабочусь об этом.
- Вставай, - резко приказал он, неожиданно отпустив меня.
Мое лицо выражало недоумение вперемешку со страхом, когда я сползла с кровати и, не справляясь с дрожью, встала перед ним.
- Даю тебе десять минут привести себя в порядок. Не заставляй меня ждать. А попробуешь сбежать, - он сделал паузу, окинув меня тяжелым, жёстким взглядом, - найду и на цепь посажу.
И с этими словами он вышел, с силой хлопнув дверью.
Всхлип сорвался с моих губ, но я тут же зажала рот рукой. Меня колотило от только что пережитого, и его последние слова заставляли мои волосы на затылке шевелиться.
Посадит меня на цепь? Что это, только угроза, чтобы я и не думала убежать, или обещание, которое он выполнит, если ослушаюсь?
У меня не было никакого желания проверять. Еще больше злить Адама означало создать себе новые проблемы, а у меня их и сейчас хватало с лихвой.
Я была в глубокой заднице!
Забежав в ванную, я посмотрела на свое отражение в зеркале и поморщилась. Волосы спутались от его трепки, под глазами туш размазалась. А лицо было таким бледным, что в гроб краше кладут. Чтобы немного оживить цвет, пару раз похлопала по щекам. Умывшись, расчесала волосы, собрав их в узел. Вернувшись в комнату, переоделась в джинсы и клетчатую рубашку. Потом быстро нацарапала записку девчонкам, чтобы не волновались, если ночью не вернусь. Я подозревала, что Адам не отпустит меня быстро, а позвонить подругам у меня может не быть возможности.
Мои внутренности скручивало от страха и неизвестности. Он и раньше выходил из себя при мне, но то, в каком состоянии он был сегодня… Это наполняло меня холодным ужасом, и хотелось бежать на край света без оглядки. Только вот он и там меня найдет.
На ватных ногах спустилась вниз. Затылок покалывало от нехорошего предчувствия; ладони взмокли, и я потрясла ими, прежде чем толкнуть дверь, оказавшись под холодным ветром декабрьского вечера.
- Грейс, что это за красавчик на крутой тачке? – обратилась ко мне Мона, бросив плотоядный взгляд на Адама, с хмурым видом ожидающего меня возле авто. Ее верная подпевала Полин топталась рядом, посиневшими губами пыхтя сигаретой.
Воскресенье был «мертвым» днем в университете, и из-за отсутствия вечеринок скучающие девушки торчали возле общежития, в надежде узнать пикантную сплетню.
- Псих один, - буркнула я, не сбавляя шага. Девушки оторопело уставились мне вслед: с удовольствием поменялась бы местами с одной из них.
Адам проследил, чтобы я села в машину и только после этого сел сам. Дверь передо мной не открыл: манеры джентльмена в нем явно спали глубоким сном.
За всю дорогу я не произнесла ни слова, периодически с опаской поглядывая на него. По плотно сжатой челюсти и грозовому взгляду было ясно, что успокаиваться он не собирается.
Когда мы добрались до квартиры, Найджел был там, а увидев злого и раздраженного хозяина, и едва сдерживающую испуг меня, даже бровью не повел.
Вот это выдержка!
- Можешь быть свободен. – Отрывисто сказал Адам, когда дворецкий поинтересовался, надобно ли хозяину чего-нибудь. Посмотрев на меня долгим, пронизывающим взглядом, медленно добавил: - Сегодня ты больше не понадобишься.
Мое сердце камнем рухнуло вниз. Отсылает Найджела, чтобы не осталось свидетелей?
Как и всякий вышколенный слуга, Найджел тут же последовал распоряжению хозяина: уже через пару минут его не было в квартире. И мы остались одни.
Я, как неприкаянная стояла посреди комнаты, боясь взглянуть на Адама, но чувствовала его тяжелый взгляд. Мои глаза смотрели куда угодно, только не на него. Я чувствовала, как над моей головой сгустились тучи: вот и расплата за неуемное любопытство.
Не сказав ни слова, Адам вышел из комнаты, а когда через минуту вернулся, в его руках я увидела уже знакомый мне шарф.
Черт!
Мое предательское тело сжалось в предвкушении: в кровь поступил мощный выброс адреналина. Вперемешку со страхом получалось странное и опасное сочетание.
Чувствуя себя донельзя растеряно, я переступила с ноги на ногу, от волнения покусывая губу.
Собственные ощущения смущали меня. Я не понимала, как могу затаив дыхание с предвкушением ожидать того, что он собирался делать со мной, подключив к помощи черный шарф. Как такое возможно после того, что я узнала о нем и девушке, которая уже стала его жертвой?
Никак я уже начала сходить с ума, другого объяснения я не видела. Мои желания шли против всякой логики! Разве я не ненавидела его за то, как он поступал со мной? Разве его агрессия не доводила меня до жути, до дрожи в коленках?
Тогда почему, почему все внутри меня замирает, как вспомню касания его рук, поцелуи, сладкую пытку губ, дразнящие прикосновения пальцев. Еще только раз, хотя бы раз испытать все те яркие ощущения, пережитые благодаря ему!
- Пришло время платить по счетам, Грейс. – Губы Адама искривились в злой усмешке, и это было последнее, что я видела. Он завязал шарф, и я погрузилась во тьму.
Он куда-то вел меня, и я не могла понять, в какой части его огромной квартиры мы находимся. Его твердая прохладная рука крепко, но, не причиняя боли, держала меня, направляя по нужному пути. Ноги по прежнему плохо слушались меня, и пару раз я спотыкнулась, но он удержал меня. Я буквально чувствовала, как его тело вибрирует мощнейшей темной энергией.
Что ему стоило сдерживать себя, сохраняя равновесие? Я хотела забраться ему в голову, просочиться под кожу, чтобы понять, хотя бы попытаться понять то, что движет им. То, что заставляет его быть таким.
Не знала, куда он привел меня, но наконец, мы перестали двигаться, по всей видимости, оказавшись в какой-то комнате. Я слышала, как хлопнула дверь за нами.
Адам выпустил мою руку и, притихнув, я слушала, как он ходит по комнате, что-то делая, что оставалось тайной для меня. Где-то рядом звякнула цепь, и в моем горле тут же образовался комок.
Цепь? Черт возьми, что он собрался с ней делать? Не меня ли на нее посадить?
В томительном ожидании время размыло свои рамки, и казалось, минуты растягиваются в тревожную бесконечность. Лишенная зрения, я напрягла слух до предела своих возможностей, но понять, что делает Адам, было сложно. Что-то, что, скорее всего мне не понравится. Что-то, что должно будет научить меня не совать нос, куда не надо.
- Знаешь, мы можем обойтись без этого, - хватаясь за последнюю соломинку, дрогнувшим голосом пробормотала я. – Я и так поняла, что не стоит лезть в твои дела. – Я шумно сглотнула: голос плохо подчинялся мне. – Тебе не обязательно доказывать мне это другими способами.
Я слышала, как тихо хмыкнул Адам. Подойдя ко мне, он крепко обхватил пальцами мое лицо, с нажимом провел по губам, наверняка смазав помаду.
- Думаешь, мы можем обойтись без дополнительных мер? – обманчиво-уступчивым тоном спросил он.
Я знала, что он играет со мной, желая продлить мои терзания. Не верила, что он передумает. Слишком велико было его желание воплотить задуманное, чем бы это ни было.
Здесь, сейчас, он был полным обладателем моего тела, моей воли. Я полностью принадлежала ему, и только от него зависело, что будет со мной. Тщетно просить, умолять, плакать. На него не подействует, не стоит тратить силы.
- Нет, Грейс, это необходимо, - не дождавшись от меня ответа, негромко проговорил он. – Для меня это необходимо.
Я старалась не принимать близко к сердцу мрачные нотки, прозвучавшие в его словах. Слишком обреченным казался его голос.
Для него это необходимо? Разве это делается не ради наказания, чтобы я усвоила урок? Нет, конечно же. Он делал это, потому что нуждался в этом, а мое наказание было лишь прикрытием для его извращенного желания.
Я сжала челюсти и старалась не проронить ни звука, когда его руки коснулись моей рубашки, рывком сорвав все пуговицы. Он желает видеть мои страдания, как я буду молить его о пощаде, дрожать от страха перед ним, теша его темное нутро, питающееся муками беззащитных жертв?
А вот хрен ему! И как бы все внутри меня не замирало от леденящего душу ужаса, как бы паника не скручивала мой желудок, я не доставлю ему удовольствия, показав это. Буду стойко молчать, пока сил хватит. Пока смогу терпеть!
Не торопясь, без суеты, он полностью раздел меня, сняв даже ботинки и носки. Он не трогал мое тело без необходимости, как мне показалось, специально избегая прикосновений. Чего он боялся? Что может сдаться раньше, что его намерение причинить боль мне может пошатнуться?
- Подними руки, - ровным, лишенным эмоций голосом велел он, и я послушно подчинилась.
Он сомкнул на моих руках кожаные широкие наручники, а потом прицепил их на что-то, чего я не могла увидеть. Но я больше не могла опустить руки. Я знала, что скоро они затекут, и мышцы будут ныть от такого положения, но все равно стойко молчала. Пусть хоть всю ночь так продержит, не стану умолять его!
Адам подтянул цепи, и мои голые ступни едва касались паркета.
Черт, а вот это уже совсем не хорошо! Если он оставит меня так надолго, мне трудно придется.
- А теперь, Грейс, хорошенько подумай над тем, что ты совершила, - удовлетворенно произнес он. – Я дам тебе для этого достаточно времени.
Дверь хлопнула, и я почувствовала, что осталась одна.
Он даст мне достаточно времени? Сколько: час, два, три, день, неделю?
Нет, столько я не протяну. Так и помру, прикованная наручниками к потолку.
«Так, Грейс, держись! Не кисни, только держись! Все будет хорошо, и ты выберешься из этого дерьма».
«Пусть бесится, пусть изворачивается, как хочет в попытке довести тебя до помешательства, ничего у него не выйдет. Ты сильная, ты не Камилла, ничто не заставит тебя покончить с собой».
Нет уж, я слишком дорожила своей жизнью, я любила жить. Кончать жизнь самоубийством из-за разыгравшегося придурка не для меня.
Не знаю, сколько прошло времени, как он ушел, но скоро мои мышцы начали затекать, а еще через короткий промежуток уже нещадно, болезненно ныли. Не самые приятные ощущения, когда твое тело вытянуто, как струна, и невозможно расслабиться, прогнать это зудящее напряжение.
Чтобы скоротать время и хоть как-то отвлечься от неприятного ощущения в теле, я стала тихонько напевать под нос.
Да что ж такое, сколько он собрался держать меня здесь? Садист проклятый!
Ужасно хотелось опустить руки, но стоило потянуть наручники, как они плотнее стягивали запястья. Терпеть с каждой секундой было все трудней, и я даже тихонько захныкала, мечтая о том, чтобы размять тело и расслабиться. А еще я немного замерзла. В комнате не было холодно, но я была полностью обнажена, и моя кожа покрылась мурашками.
По моим ощущениям, хотя думать ясно становилось все трудней, прошло не менее двух часов, когда я вновь услышала звук открываемой двери.
Я не знала, радоваться мне этому, или пугаться еще больше. Хотя, благодаря долгому пребыванию в подвешенном состоянии, жуткой ломоте в теле, ноющей боли в мышцах я просто отупела, и страх как-то померк, отступив на задний план. Пошел он к черту, пусть делает что хочет, только снимет меня отсюда.
- Ну что Грейс, с тебя достаточно? – Его вкрадчивый, милостивый голос раздался прямо передо мной. – Надеюсь, ты не потратила это время зря и переосмыслила свои сегодняшние действия?
По всей видимости, он ждал ответа. Я готова была ему в чем угодно признаться, да хоть в покушении на президента, только бы избавиться от наручников и вновь иметь возможность управлять своими конечностями.
- Да, - предательски дрогнувшим голосом выдавила я, - я подумала над своим поведением.
- И что же?
О Боже, ну что за ужасный человек!
- Я была неправа, - стиснув зубы, процедила я. – Больше никогда не повторю этого.
Он тихо засмеялся.
- Ну, ну, Грейс. Не слишком раскаявшись, звучит твой голос. – Он поцокал языком, как какой-нибудь строгий учитель. – Думаю, ты не до конца усвоила, что можно делать, а чего нельзя никогда и не при каких обстоятельствах.
О, нет, только не оставляй меня еще тут висеть! Я больше не выдержу!
Я не понимала, что еще он собрался делать, но, очевидно сжалившись, Адам немного спустил цепь, и мои ноги свободно встали на пол, получив небольшое послабление.
Не выдержав, я издала вздох облегчения.
- Наверное, твои руки ужасно болят, - заметил он, совершенно спокойным голосом.
Внезапно что-то коснулось моего лица. Что-то округлое и очень гладкое на ощупь.
- Это трость, - пояснил Адам, хоть я и не спрашивала. – Знаешь, она может быть очень убедительной, - с неким торжеством признался он.
О, нет! Он собрался побить меня тростью? Этого только не хватало!
Я по-прежнему оставалась безмолвной, но мое прерывистое дыхание выдавало мой испуг. Я боялась физической боли. Даже мои не самые хорошие родители никогда не поднимали руку на меня.
- Ты дрожишь, - нагнувшись к моему уху, прошептал Адам. Его горячее дыхание опалило кожу. – Страх буквально сочиться из твоих пор, но ты не хочешь показывать его мне, не так ли? – Он довольно усмехнулся, решив, что разгадал меня.
Он был прав, но я не собиралась говорить ему об этом.
- Грейс, Грейс, ты даже не представляешь, как сладок для меня твой вид сейчас, - хриплым голос пробормотал мужчина, проводя тростью по моей груди, животу и бедрам. – Будь послушной, Грейс, и я не причиню тебе боли.
Я едва не фыркнула. Он уже причинял мне боль, заставляя мою душу корчиться от унижения и горькой обиды. Я не могла не желать ему мучительных пыток в отместку за то, что он заставлял меня переживать. За то, что он уже проделывал раньше с беззащитными девушками.
Трость, путешествующая по моему телу, коснулась меня между бедер, и я дернулась в сопротивлении.
- Не надо, - задохнувшимся голосом прохрипела я. – Разве тебе мало моих унижений?
- Ты тоже имеешь предел, - усмехнулся он. – Ты сильная, но сломать тебя не так трудно.
Я до боли прикусила губу, чтобы не послать его, не наговорить гадостей, которые в итоге обернуться против меня.
Ублюдок! Конченый ублюдок!
До моего слуха донеслось, как он отбросил трость, и она с резким звуком упала на пол.
Адам обошел меня, становясь за спину. Звякнула пряжка его ремня.
- Сейчас я трахну тебя, быстро и жестко. Не для твоего удовольствия, а ради себя. Поняла?
Его голос звучал отрывисто, грубо. Я кивнула, моля Бога, чтобы все поскорее закончилось, и он отпустил мня.
- Я спросил, поняла? – рыкнул он, схватив мои волосы и дернув назад.
Воздух с шипением вырвался из груди, на глаза навернулись жгучие слезы обиды и унижения.
- Да, поняла! Я поняла!
- Грейс, я не слышу, - нараспев протянул он, медленно оттягивая мою голову назад.
- Да, хозяин! – с трудом выдохнула я, лишь каким-то чудом не скуля от боли.
- Так-то! Соображай быстрей, Грейс.
Он ослабил хватку, но не выпустил волосы из захвата.
Его ладони легли на мои бедра, и не слишком осторожно он нагнул меня, ставя в удобное ему положение. А потом, совершенно не заботясь тем, что я была не готова, одним толчком вошел в меня.
Я до крови прикусила губу, сдерживая крик.
Это было довольно болезненно. Но физическая боль казалась ничем рядом с той, что рвала мое сердце и душу изнутри.
Он сразу же начал двигаться, жестко и глубоко проникая в меня, выполняя обещание. О моем удовольствии, или хотя бы комфорте речи ни шло.
Ненавижу! Ненавижу! Ненавижу!
Черт, только не плачь! Пожалуйста, не плачь! Не сейчас, не при нем.
Я ненавидела его, ненавидела себя, потому что в какой-то момент боль во мне трансформировалась в нечто иное, доставляя странное, необъяснимое, постыдное удовольствие. Я обещала себе, что не пикну, но во мне больше не было сил. Я не чувствовала себя от долгого подвешивания, и когда уже знакомое чувство близкого оргазма стало накатывать на меня, обещая поглотить и утащить за собой на глубину, я сдалась и издала громкий, длинный стон.
Адам тихо выругался, но не остановился, продолжая двигаться в прежнем темпе. Все мое тело сотрясалось под его ударами, крупные капли пота стекали по коже.
Я коротко вскрикнула, кончая со слезами на глазах. Соленая влага омыла мои губы, пока я переживала свою маленькую смерть.
Мой крик и моя пульсация вокруг него довели моего мучителя до пика, и я почувствовала, как его тепло растекается во мне, пока его рот в попытке заглушить собственный крик прижимается к моему обнаженному плечу.
А потом я отключилась.
15.01.14 11:23 
Надеюсь, Адаму это еще откликнется.
