Софья (Обманутые иллюзии) ИЛР

-Алиса-: 18.05.14 13:35

Спасибо на добром слове. Выбранный период истории мною самый любимый и наиболее хорошо изученный. Добро пожаловать к нам на огонек.

Надеюсь, что и дальше будет столь же увлекательно, хотя сюжет довольно часто встречающийся за исключением некоторых нюансов.

...

-Алиса-: 18.05.14 15:01

 » Глава 19

Глава 19




На седьмой день пути дорожная карета миновала сторожку привратника в Вознесенском. Выйдя из экипажа, Кити торопливо вбежала по ступеням и оглянулась. Глаза её сияли восторгом.

- Как же давно я не была здесь, - радостно улыбнулась она. – В последний раз, когда ещё папенька был жив.

Софья, спустившись с помощью лакея с подножки, огляделась. Величественный особняк в три этажа возвышался перед ней блекло-жёлтой громадой. К парадному вела широкая лестница с каменной балюстрадой. И хотя и дом, и парк являли собой внушительное зрелище, от внимательного взгляда Софи не укрылись следы запустения. Кое-где по фасаду облупилась штукатурка в вазонах, украшающих лестницу, вместо цветов пышно разрослись сорняки. Ступени местами разрушились, отметила она про себя, поднимаясь на крыльцо.

Приезда барыни так скоро не ждали. Дворецкий, взволнованный нежданным приездом господ, бестолково суетился, более мешая, нежели помогая разгрузить багаж. Запустение царило не только снаружи, но и внутри особняка. Поднявшись в хозяйские покои, Софья провела ладонью, затянутой в перчатку по полированной поверхности изящного дамского бюро в будуаре. Поморщившись, глядя на грязные следы, оставшиеся на белом кружеве митенки, она решила наутро первым же делом заставить челядь навести порядок в доме. Она неимоверно устала после долгой дороги, и отчитывать нерадивую прислугу сегодня не было ни сил, ни желания.

Наутро в старинном особняке поднялась невообразимая суматоха. Открывали окна, проветривали комнаты, мыли, чистили, натирали паркет и зеркала, прачечная была загружена работой до самого вечера. Софья, весьма довольная собой, вместе с Кити расположились на террасе за чашечкой кофе. Могучий дуб, отбрасывающий тень почти на всю террасу, укрывал их от палящего солнца, несмотря на то, что было только начало июня, погода стояла довольно жаркая. Пробиваясь сквозь густую крону, яркие лучи играли бликами на каменном полу, образуя причудливую мозаику из света и тени. Рано утром Софи уже побывала в оранжерее, с тем, чтобы выбрать цветы для посадки в вазоны. Её внимание привлекли алые гибискусы, точно такие же, как когда-то ей подарил Алексей. По какой-то странной прихоти ей захотелось именно их видеть у парадного. Садовник уже почти закончил выкорчевывать сорняки и собирался пересадить гибискусы из оранжерейных горшков в вазоны.

Она и сама, пожалуй, не смогла бы объяснить себе, отчего ей захотелось иметь перед глазами напоминание о том времени, когда она чувствовала себя такой восхитительно свободной и любимой. Последняя встреча с Корсаковым оставила в душе флёр лёгкой грусти. Разговор с ним более не тревожил сердце, но вместе с тем его общество было ей приятно. Затронула душу проявленная им забота. Может быть, конечно, он более о себе тревожился, но Соне хотелось думать, что, прежде всего о ней.

Александр напротив никогда не говорил ей слов любви. А ведь так хотелось услышать их. Софи, как скупец по крохам, собирала воспоминания, в которых он улыбался только ей одной, говорил о чём-то ей приятном. Может, от того и потеряла она голову, что Корсаков не скупился на нежные слова и признания. Хотя и чувствовала в них что-то фальшивое, от музыки тех слов кружилась голова, и всякий раз глядя в зеркало, она видела себя его глазами: обольстительной сиреной, чаровницей, способной вскружить не одну голову и разбить не одно сердце. Ах! Что за дивное ощущение это было. Какая-то лёгкость в мыслях, в движениях: хотелось парить, будто крылья за спиной выросли. Какое это было счастье – ощущать его любовь, купаться в ней, греться её теплом и светом, и как холодно ей было рядом с Раневским. И всё же, как глупый мотылёк помчалась за ним на огонёк, прочитав лишь строчку из его короткого письма. Разве мало ей было той боли, того унижения, что она пережила? Невыносимо вспоминать о том, как едва не разорвалось сердце, когда привезли злосчастный гроб с телом поручика Меньшова, как это было известно ей нынче. Но тогда, в ту осень она ведь пребывала в полной уверенности, что в гробу покоится тело её супруга, и именно она стала причиной его смерти. Потерять его, едва только появилась возможность быть рядом. Какой глупой и наивной надо было быть, чтобы мечтать о том, что однажды он переменится к ней. Вместе с его смертью душа опустела, словно вынули оттуда любовь, нежность, всё, чем была полна, оставив только зияющую пустоту. Как тяжко жить было с этой пустотой, даже попытка обратиться к Богу не спасла, не наполнила смыслом одинокие дни и ночи. А потом появился Алексей… И вроде убедила себя в том, что забыла, в том, что всё прошло. Но вернулся Раневский, и всё вернулось вновь. Отчего только думала, что, увидев её такой, он станет иначе относиться к ней? Она всё так же вызывала в нём раздражение одним своим присутствием в его жизни. «Но, может быть, нынче, когда он сам просил приехать, всё переменится? - вздохнула Софья и поднялась с удобного кресла, которое ей вынесли на террасу. – Я напишу ему. Поглядим, как скоро он приедет в Вознесенское».

Кити отложила книгу:

- Софи, не желаете по парку пройтись?

- Непременно, но сначала отпишу вашему брату, что мы прибыли в Вознесенское, - отозвалась Софья.

- Тогда я вас здесь обожду, - улыбнулась Кити и вновь погрузилась в чтение.

Софья не стала подниматься в свои покои, а прошла к хозяйскому кабинету, где прислуга уже закончила уборку. Бегло осмотрев стол и, не обнаружив, ни бумаги, ни пера, ни чернил, Софи принялась выдвигать ящички в поисках письменных принадлежностей. В верхнем ящике она нашла чернильницу и перья, а в самом нижнем стопку чистой бумаги. Вытаскивая бумагу, она уронила что-то лежащее под ней. Наклонившись, девушка подняла чьё-то письмо, адресованное Анатолю Раневскому. Под отправителем значились только инициалы «Э.Б.» Дурное предчувствие сжало сердце. Отбросив угрызения совести, Софи вытащила письмо из конверта:

«Mon cher Anatole, (мой дорогой Анатоль) я получила Ваше письмо вчера. В нём Вы просите меня принять решение как можно скорее. Разве могу я открыто оставить супруга и уехать с Вами? Мишель не отступится так легко. Нас будут преследовать и найдут. Последствия будут ужасны для нас обоих, потому прошу Вас, будьте терпеливы, mon amour. Нам надобно выждать время, вскорости Мишель должен будет уехать. Только тогда мы сможем покинуть Россию, как меня просите о том. Ваша Элен».

«Господи! Так это правда! – опустилась в кресло Софи, потому как ноги отказывались служить ей. – Всё это правда. Моя мать и Анатоль Раневский! Надобно уничтожить его, - спохватилась Софья, глядя на письмо. Она хотела порвать его, но не смогла. – Маменька, как же вы могли?» - слёзы капнули на пожелтевший листок. Отложив письмо в сторону, Софи быстро набросала несколько строк Александру. Послание вышло довольно официальным и чопорным, вовсе не таким, каким она хотела его видеть, но переписывать его она не стала, совершенно не было сил на то, чтобы как-то попытаться смягчить сухие строки. Все думы Софьи были сосредоточенны на том злополучном письме матери к её любовнику. Вызвав лакея, она отдала ему запечатанный конверт и велела сегодня же доставить адресату. В то время как гонец покидал Вознесенское, Софи поднялась в спальню и, вытащив припрятанное в складках платья письмо матери к Анатолю Раневскому, спрятала его в шкатулку, в которой возила немногочисленные драгоценности и ключ от которой имелся только у неё одной.

Убрав его с глаз долой, она перевела дух и вышла к Кити. День уже клонился к вечеру, когда девушки спустились с террасы и углубились в парк.

- Ну, вот и пруд, - хлопнула в ладоши Кити, едва они свернули с центральной аллеи и направились в сторону водоёма.

- Здесь красиво, - задумчиво отозвалась Софья, с опаской ступив на подгнивший настил.

- Папенька страстно рыбалку любил, - принялась рассказывать Катерина. – Саша тоже иногда сюда с удочкой приходил, а вот Анатоль сие занятие не жаловал, - вздохнула девушка. – Помнится, здесь и лодка когда-то была. Да вот же она, - расстроилась Кити, заметив притопленную лодчонку в мутной воде.

- Лодку достать можно, - склонилась к воде Софья, - настил починить надобно, да и пруд почистить не мешало бы. Совсем ряской зарос.

– Вот-вот, - поддержала её Кити. – Здесь карпы водились, а сейчас, наверное, уже нету.

Опровергая её слова, плеснулась рыба, на мгновение показав из воды серебристый бок.

- Вот поутру пусть этим и займутся, - тихо ответила Софи. – Идёмте, Кити. Мне бы хотелось ещё на летний павильон взглянуть.

***

Алексей приехал в столицу в начале июня. По словам Софьи, отпуск её супруга уже должен был окончиться, и искать его следовало в казармах Кавалергардского полка, что были на Воскресенской улице. Не дав себе времени на раздумья, Корсаков, заехав в городской особняк только переменить одежду, в тот же день отправился разыскивать Раневского.

Построенные в 1803 году итальянским архитектором здания казарм совершенно не были приспособлены к суровому климату Петербурга. Офицерских квартир ввиду их малого количества на всех не хватало, и зачастую два офицера вынуждены были жить в одной квартире. Раневский делил жильё с Андреем, впрочем, их обоих подобное положение устраивало. Конечно, можно было бы снять жильё в городе, как поступали многие высшие чины из их полка, кто не имел собственного жилья в столице, но необходимость ежедневно присутствовать на смотрах или разводах караула заставляла мириться с неудобствами проживания в расположении полка.

Александр возвращался на свою казённую квартиру из Царского села, где его эскадрон принимал участие в смотре, устроенном по случаю прибытия Государя в летнюю резиденцию. Раневский не то чтобы ощущал себя уставшим, но целый день, проведённый в седле при полном вооружении, с пристегнутым к поясу палашом, выдался весьма напряжённым. Может, сказался длительный перерыв в строевой службе, но настроение у него было отвратительнейшим, несмотря на то, что прошло всё более или менее гладко, и, в общем, Государь остался доволен.

Он уже почти въехал на территорию конюшен, где его должен был дожидаться Тимофей, когда его окликнули. Изумлению Раневского не было придела, когда в приближающемся к нему всаднике в партикулярном платье он узнал Корсакова.

- Чему обязан счастию видеть вас, Алексей Кириллович? – иронично поинтересовался Александр, ответив на приветствие Алексея.

- Помилуйте, Александр Сергеевич, не посреди улицы же нам о делах наших говорить, - усмехнулся Алексей, отметив, что Раневский перешел на холодное «вы» в обращении с ним.

- Прошу в моё скромное жилище, - указав рукой на здание казармы, - ответил Александр. – Лошадь можете оставить моему денщику, он присмотрит, - бросил он, спешиваясь во дворе конюшни.

Андрей был у себя и появлению Алексея удивлён был не менее Александра. Он моментально понял, для чего явился Корсаков, и собирался оставить его с Раневским наедине, но Алексей попросил его остаться:

- Пожалуй, вам, Андрей Дмитриевич, также следовало бы послушать. Речь ведь пойдёт о вашей сестре.

- О которой из них? – усмехнулся Александр.

- О той, мужем которой вы имеете счастие быть, - отозвался Корсаков.

- Счастие ли? – вздёрнул бровь Александр.

Завадский, чувствуя, что Раневский намеренно провоцирует Алексея к ссоре, решил всё же остаться и присутствовать при разговоре. «Пожалуй, с Раневского станется бросить вызов, - расстроено покачал он головой, наблюдая за обоими. – Притом не важен исход дуэли», - вздохнул он. Одна из горячо любимых им женщин потеряет мужа, ибо это будет поединок, из которого только один выйдет живым.

- Я вас слушаю, Алексей Кириллович, - обратился к Корсакову Раневский, разливая по рюмкам бренди и, жестом предлагая Андрею и Алексею, составить ему компанию.

- Лучше водки, - пробормотал Корсаков, глядя, как Раневский недрогнувшей рукой разлил алкоголь.

«И пистолет в его руке дрогнет вряд ли», - вздохнул Алексей.

- Тимошка! – позвал Александр своего денщика. – Водки подай, да поживее.

Вернувшись с графином водки, Тимофей бросился помогать хозяину, освободиться от мундира, что всё ещё оставался на нём. Оставшись в одной рубашке, Александр устало потёр шею, и, дождавшись, когда слуга наполнит рюмку гостя водкой, поднял свою.

- За любовь, господа! – усмехнулся он, не сводя глаз с Алексея.

- За любовь, - ответил Корсаков, залпом выпив содержимое своей рюмки.

- Ещё? – поинтересовался Раневский.

Алексей отрицательно качнул головой. Андрей, пригубив бренди, поставил рюмку обратно на стол и присел в кресло. Корсаков взволнованно прошёлся по небольшой гостиной.

- Я виделся с Софьей Михайловной, - начал Алексей. – Она заезжала в Воздвиженское по пути в Вознесенское.

- Вот как. Софи заезжала к вам по пути? – саркастически заметил Раневский.

«Крюк в полтораста вёрст нынче по пути», - с некой долей злости отметил про себя Александр.

- Да. Почти две седмицы назад Софья была в Воздвиженском, - раздражённо отозвался Алексей. – Мы говорили. Она призналась мне, что письма, которые я имел неосторожность ей написать, попали в ваши руки.

- Истинно так, - кивнул головой Раневский. – Не вижу смысла говорить о том, ежели только у вас не возникло желания встретиться ранним утром где-нибудь в тихом укромном уголке.

- Поверьте, я не затем проделал путь в восемьсот вёрст, чтобы встать под дулом пистолета, - начиная злиться, ответил Алексей. Несколько раз глубоко вздохнув, чтобы вернуть себе хладнокровие, он продолжил: - Александр Сергеевич, неужели вам не случалось приволокнуть за хорошенькой вдовушкой?

- Не так давно, - пробормотал себе под нос Андрей, но оба, и Раневский, и Корсаков его услышали.

Раневский отвёл взор. Густой румянец стыда окрасил высокие скулы.

- Не мне вас осуждать. Это не моё дело, - поспешно отозвался Алексей. – Я лишь хотел сказать, что, несмотря на все мои попытки добиться благосклонности Софи, эта крепость так и не пала в мои объятья. Письма ничего не значат. Это всего лишь свидетельство моего поражения на любовном фронте.

- Почему я должен тебе верить? – перейдя на «ты» вскинулся Александр.

- Я не прошу мне верить. Я обещал Софи, что скажу тебе правду, и я это сделал. За сим, господа, позвольте откланяться.

- Постой! – окликнул его Раневский. – По всему выходит, что Софья нынче должна быть в Вознесенском.

- Александр Сергеевич, - робко вмешался Тимофей, - днём человек из Вознесенского приезжал, письмо от барыни привёз.

- Вот ты и получил ответ на свой вопрос, - усмехнулся Алексей. – Ну, а мне более здесь делать нечего.

- Всего доброго, Алексей Кириллович, - попрощался Раневский, торопясь прочесть послание от Софьи.

Андрей вышел вслед за Корсаковым. Ему хотелось расспросить Алексея о Лиди, а ещё поблагодарить его за то, что он нашёл в себе смелость встретиться с Раневским лицом к лицу. Из них троих именно Александр обладал самым безудержным и бешеным темпераментом, и надо было иметь не дюжую смелость, дабы встретиться с ним, зная, что повод для встречи ему удовольствия не доставит. Разумеется, Корсаков рассчитывал на былую дружбу и на то, что Раневский повзрослел и нынче уже не бросал перчатку при малейшем намёке на оскорбление. С возрастом, он, конечно же, стал менее вспыльчив, проявляя всё более здравомыслия, но ранее за ним прочно закрепилась слава завзятого дуэлянта.

Бегло прочитав письмо от жены, Раневский кликнул денщика.

- Переодеваться, живо. Ветра седлай.

- Далеко собрался на ночь глядя? – входя в квартиру, спросил Андрей.

- В Вознесенское, - улыбнулся Раневский.

- Саша, - остановил его Андрей, - ты ведь не причинишь ей зла?

- Нет, конечно же, нет, - хлопнул его по плечу Раневский. – Можешь мне не верить, mon ami, но я просто соскучился по своей супруге.

- Будь осторожен, гроза собирается. Стемнело, не видно не зги, - заметил Андрей, наблюдая, как Раневский торопливо скинув мундир, облачился с сюртук.

- Успею. Верхом на Ветре и часа не пройдёт, как я буду в Вознесенском.

- Да, Ветер у тебя поистине заслужил своё имя, - усмехнулся Андрей, вспоминая тонконого арабского жеребца Раневского.

И всё же гроза застала Александра в самой середине пути. Жеребец несколько раз шарахнулся с дороги после громовых раскатов, но всё же, подстёгиваемый всадником, прибавил ходу. Но, несмотря на то, что Раневский гнал во весь опор, он вымок до нитки. Когда он въезжал в Вознесенское, грозовые облака уже рассеивались, и последние отблески уходящего дня, окрасили небосвод на западе алым цветом. Спешившись на заднем дворе и бросив поводья конюху, Александр торопливо вошёл в дом с чёрного хода.

Софья и Кити уже отужинали. Посланный барыней человек вернулся из столицы и доложил, что письмо передал денщику Александра, потому как самого барина дома не было. Выслушав его, Софи пришла к выводу, что сегодня ей не стоит ждать приезда супруга, а потому после ужина отправилась к себе, по пути зайдя в библиотеку, дабы выбрать себе что-нибудь для чтения на сон грядущий. Выходя из библиотеки, в полутёмном коридоре она столкнулась с высоким мужчиной в мокрой одежде. От испуга и неожиданности этой встречи, Софи выронила книгу, и она, глухо стукнувшись о пол, покрытый толстым ворсом ковра, упала ей под ноги.

Руки мужчины опустились на плечи Софьи, тихо вскрикнув, она рванулась из крепких объятий.

- Софи, ma chérie, да ты меня никак не признала, - тихо рассмеялся Раневский, не выпустив её из своих объятий, а только крепче прижав к себе.

- Саша! – выдохнула Софья, склонив голову ему на грудь, касаясь щекой мокрой ткани его сюртука. – Как же ты напугал меня.

- Ну, полно, прости, - прошептал Раневский, сдёрнув с её головы ночной чепец и запустив пальцы в пышные локоны.

- Вот уж не думала, что ты сегодня приедешь, - тихо отозвалась она, наслаждаясь этой лаской и тем, как просто они перешли на интимное «ты».

- Не ждала ли? – усмехнулся Александр, склоняясь к ней и касаясь губами виска в том месте, где тоненькой жидкой бился пульс.

- Не ждала, - улыбнулась Софья, тая в его руках, чувствуя его горячее дыхание на своей щеке.

Осмелев, она провела рукой по его лицу, чувствуя, как едва заметная щетина царапает нежную кожу на тыльной стороне ладони. Раневский поймал её запястье и поднёс руку к губам, целуя тонкие пальцы.

- Так может мне уехать? – прошептал он, уткнувшись подбородком ей в макушку.

- Не уезжай, - помолчав, отозвалась Софья.

«Как хорошо, что всё так случилось. Не напугай он меня до полусмерти, - улыбнулась она, - я бы вновь всё думала и думала, а так… ежели вновь обманусь в своих ожиданиях, как же я дальше жить буду?»

Словно почувствовав её сомнения, Александр подхватил жену на руки и зашагал в сторону лестницы. Позабытая книга осталась лежать на ковре в коридоре.

- Я сама, - попыталась протестовать Софи.

- Разумеется, сама, - усмехнулся Раневский, но из рук её не выпустил.

Дойдя до дверей своей спальни, Александр пинком открыл дверь и внёс свою ношу в тёмную комнату. Поставив жену на пол, Раневский отдёрнул штору, дабы впустить в комнату призрачный свет вечерних сумерек. Софья замерла посреди спальни. Казалось, ещё мгновение, и она сорвётся с места и убежит от него, как трепетная перепуганная охотником лань. Александр скинул мокрый сюртук на пол и шагнул к ней.

- Саша, - Софья отступила на шаг, сжимая полы салопа на груди.

- Ну, чего ты испугалась? – хрипло прошептал Раневский.

Глядя на его широкие плечи, скрытые тонким полотном рубахи, Софья ощутила безотчётный страх, перед его силой, перед его желанием, что так явственно прорывалось в интонациях голоса.

- Я не боюсь, - прошептала она в ответ.

- Софи, я не держу тебя, - глухо ответил Раневский. – Желаешь уйти – иди, - добавил он, отворачиваясь к окну.

Дрожащими руками, спустив с плеч салоп, Софья шагнула к нему, обняла его печи, прижавшись всем телом к широкой спине. Обернувшись, Александр, стиснул в объятии тонкий стан, нашёл губами её губы, сминая их в жарком поцелуе. Сбилось дыхание, смешались все мысли, тонкие руки обвили его крепкую шею. Задыхаясь от жара, вспыхнувшего в крови, от истомы, охватившей всё тело, Софья цеплялась за его плечи, чувствуя, как пол уходит из-под ног, но то Раневский поднял её на руки и опустил на постель, придавив своим весом к перине.

- Ты весь мокрый, Саша, - прошептала ему в губы, пропуская влажные пряди волос между пальцев.

Усмехнувшись, Александр поднялся в мгновение ока, избавляясь от одежды. Софья тихо ахнула, но глаз не отвела. Напротив, приникла к нему, едва он прилёг рядом. Раневский потянул ленточку, распуская ворот её ночной рубашки. Его губы касались её закрытых век, пылающих смущённым румянцем щёк, стройной шеи, тонких ключиц, тёплые ладони гладили плечи, сжимали в объятьях тонкий стан. В груди что-то замирало от каждого поцелуя, от каждого прикосновения к её телу. Каждая его ласка была смелее предыдущей, но Софья не противилась, сгорая, словно в огне от тех бесстыдных касаний, что будили в ней ощущения, доселе ей неведомые. Только когда навалился всей тяжестью, прижал так, что невозможно стало вздохнуть, на мгновение испугалась и попыталась оттолкнуть, но лишь тихо вскрикнула, когда болью обожгло в том самом месте, где даже сама себя касаться не смела.

- Больно, - жалобно выдохнула она, силясь освободиться от тяжести его тела.

- Знаю, mon coeur. Знаю, прости, - шептал Раневский, приподнявшись на локтях, но, не отпуская её.

Софья, явственно ощущая напряжённую дрожь его сильного тела, робко провела ладонями по плечам, покрытым испариной. Александр шевельнулся раз, другой, а она замерла, прислушиваясь к тем ощущениям, что рождались внутри неё.

- О, не могу более, - выдохнул Раневский, содрогнулся всем телом и, скатившись с неё, сжал в крепком объятии. Софья боялась шевельнуться, чувствуя под своей щекой тяжёлые быстрые удары его сердца, тяжесть его рук на своей талии, вдыхая его запах, смешанный с едва заметным ароматом кёльнской воды.

«Господи, как хорошо лежать вот так в его руках, слышать его дыхание, быть с ним…» Она прикрыла глаза, согретая его теплом, убаюканная мерным ритмом его дыхания, соскользнула в дрёму. Поднявшись, Раневский откинул покрывало со своей стороны кровати и, переложив Софью, укрыл её. Забравшись в постель, притянул к себе безвольное тело. Он всегда быстро засыпал после плотских утех, но не в этот раз.

«Глупец. Боже, какой глупец, - вздыхал он. – Два года прошло после венчания, а жена моя девицей до сей ночи была».

Пробудившись поутру от солнечного луча, скользнувшего ей на лицо, Софья приподнялась на подушке, и, оглядев комнату, залилась румянцем. Поняв, где находится, она вспомнила и о том, как оказалась в покоях супруга и всё то, что было промеж них этой ночью. Александра в спальне не было, лишь ветвь сирени лежала на его подушке. Потянувшись к душистой грозди, Софи заметила свёрнутый вчетверо лист бумаги:

«Сонечка, мой дивный ангел, прости, что уезжаю вот так, не простившись. Мне так жаль было прервать твой сон, душа моя. Утром я должен быть в полку на разводе караула и потому вынужден был оставить тебя точно тать под покровом ночи. Я приеду, как только обстоятельства позволят мне оставить дела службы. Уже скучаю в разлуке с тобой. Люблю. Раневский».

Но не только потому, что дела службы вынуждали его быть поутру в столице, Раневский покинул Вознесенское, едва рассвело. Страх увидеть в её глазах разочарование или даже отвращение, погнал его прочь из усадьбы, едва небо за окном начало сереть. Он всё ещё помнил жалость в глазах Мари, когда она увидела его спину, испещрённую шрамами. Менее всего ему хотелось видеть ту же жалость в глазах Софьи. Ещё ночью, когда она, повернувшись в его объятьях, провела рукой по его спине и что-то тихо прошептала в полусне, он замер, опасаясь, что она проснётся.

Вдохнув аромат сирени, Софи спустила ноги с кровати. Тело отозвалось лёгкой тянущей болью в заветном местечке. Обернувшись и заметив пятно запёкшейся крови на белом шелковом покрывале, Софья сдёрнула его с постели. Мысли лихорадочно метались в голове: не хотелось бы, чтобы дворня в усадьбе прознала, что до последней ночи, муж ни разу не спал с ней. Подобрав с пола сорочку, она надела её на себя. Поискала ленту, которую вытащил из ворота Раневский и, не найдя её, оставила всё как есть. Разыскав салоп, там, где она сбросила его, просунула руки в рукава и, запахнувшись, туго затянула пояс. В двери тихо постучали.

«Верно, Алёна», - решила Софи.

- Входи! – отозвалась она.

Алёна, проскользнув в комнату и найдя свою барыню в полной растерянности, сжимающую в руках шёлковое покрывало с кровати барина, мгновенно догадалась обо всём.

- Софья Михайловна, давайте мне, - протянула она руку. – Я застираю, чтобы не увидел кто.

- Ох, Алёнушка. Был он здесь. Этой ночью был.

- Да что ж я не вижу, - усмехнулась Алёна. – Слепой только не увидит, - добавила камеристка, проведя рукой по своей шее.

Софья метнулась к зеркалу. На стройной шее явственно видны были следы, оставленные небритой щекой супруга. «Пустяки. Косынкой прикрою», - улыбнулась она своему отражению. Потянувшись, она взъерошила руками и без того растрёпанные локоны, глаза её блестели, щёки пламенели румянцем. «А ведь, хороша!» - рассмеялась она.

- Алёна, пускай завтрак на террасе накроют, - распорядилась она.

Спустя полчаса, Софи спустилась на террасу, чтобы присоединиться к Кити за завтраком. Алёна, причёсывая её, оставила несколько локонов спускаться на шею, дабы скрыть следы ночной страсти, остальное прикрыла лёгкая кружевная косынка.

- Мне сказали, будто бы Саша вечор приезжал? - поставив чашку с чаем на блюдце при появлении Софьи, поинтересовалась Кити.

- Верно, Александр Сергеевич был этой ночью в усадьбе, но уехал поутру. Служба, - вздохнула Софи.

- Я заглядывала утром в вашу спальню, - глядя ей в глаза, добавила Катерина.

- Меня там не было, - невозмутимо ответила Софья.

Катерина отвела глаза, заливаясь румянцем:

- Я рада, Софи. Очень рада. Я надеялась, что всё так и будет.

- Не пристало незамужней девице подобные вещи обсуждать, - заметила строгим тоном Софья, но тотчас рассмеялась, оставив напускную суровость.

Кити улыбнулась в ответ.

До самого вечера Софья пребывала в радужном настроении. Она ждала, что Раневский появится вечером. Уже смеркалось, но она никак не могла заставить себя уйти из библиотеки, потому как из её окон было видно подъездную аллею. Но вскоре совсем стемнело, а Александр так и не появился. Оставив наблюдательный пост, Софья, нехотя, направилась в свои покои. Всё стихло в усадьбе, из приоткрытого окна доносился шелест листьев на ветру, изредка слышалось, как брехала на псарне собака, да как сторож обходит усадьбу, но цокота копыт она так и не услышала.

Ночью она почти не сомкнула глаз и лишь под утро задремала. Весь день она была рассеяна и невнимательна. То ли сказалось недосыпание, то ли тоска, что навалилась вдруг на неё неимоверной тяжестью. Несколько раз она перечитала записку, оставленную Раневским, но даже это не подняло ей настроения. Не хотелось ни гулять, ни заниматься делами, её не интересовала даже очистка пруда, которую начали по её приказу. Сколько Кити не уговаривала сноху пойти в парк, посмотреть, как ведутся работы, Софья упрямилась и, в конце концов, согласилась пройтись только до летнего павильона.

«Не буду ждать, не буду мучить себя», - тяжело вздохнула она.

- Саша приедет, обязательно приедет, как только сможет, - тихо обронила Кити.

- Полно. Приедет, не приедет. Мне нет до того дела, - сердито отозвалась Софья.

Катерина, не ожидавшая подобного ответа, оторопела и остановилась. Не заметив того, Софья продолжила неспешно идти по узкой аллее, ведущей к павильону. Опомнившись, девушка бросилась догонять свою belle-soeur.

- Отчего вы тогда места себе не находите? – тронула её за рукав Кити.

- Я? – деланно удивилась Софи. – С чего вы взяли Кити?

- Я же вижу. Вы глаз с подъездной аллеи не спускаете.

- Зачем вы спрашиваете меня о том? Зачем вы мне в душу лезете? – резко развернулась Софья, так что юбка закрутилась вокруг ног. – Вам не понять того.

- Конечно, мне не понять, - обижено отозвалась Катерина. – Только вам, видимо, дозволено муки любви испытывать.

- Любви? – вздернула бровь Софья. – Полно. Кто говорит о любви?

Она понимала, что несправедлива к Катерине, но злость, что она испытывала нынче на Раневского, заставляла говорить ужасные слова. Не хотелось, чтобы хоть кто-нибудь жалел её. Полно. Жалость Кити только укрепила Софью в её худших подозрениях, ей невыносимо было и общество золовки, и слова утешения, что она говорила ей. Раневский получил то, чего хотел, и ныне она ему без надобности. Вспомнит, когда наследник понадобится. Не будет же он ради неё каждый божий день из столицы в Вознесенское ездить.

- Ну, здравствуй, Софи, - услышала она знакомый голос позади себя. – Вижу, что нынче действительно не ждала, - тихо произнёс Раневский.

В своей запальчивости, Софья и не заметила, что Кити ужа давно не смотрит ей в глаза, а потрясённо уставилась куда-то выше её плеча.

- Саша, - сорвалось с губ.

Софья сделал шаг к нему, но холодная усмешка, скользнувшая по губам мужа, её остановила.

- Уж простите, что невольно слышал то, о чём вы говорили с Кити. Жаль, что ваши чувства ко мне не столь сильны, как мои к вам.

- Александр Сергеевич, - запинаясь, начала Софья, - Я вовсе не о том…

- Довольно, Софи. Я не глухой, - оборвал её Раневский. – Я вам подарок привёз. Ежели вам интересно, то прошу…

Переглянувшись с Кити, Софья последовала за супругом, едва не плача от досады. «Господи, ну отчего ты так не справедлив ко мне? Я ведь совсем не то хотела сказать. Вернее, не хотела, чтобы он услышал…»

Александр широким шагом направился в сторону конюшен. На заднем дворе, удерживаемая крепкой рукой конюха Василия гарцевала тонконогая белоснежная кобылка.

- Бог мой, - вырвалось у Софьи. – Какая же красавица.

- Её зовут Blizzard (Метель). Но вы можете дать ей любое другое имя. Она ваша, - повернулся к Софье Раневский.

- Благодарю вас, - подняла голову Софи, заглядывая в глаза супругу. – Мне никто никогда не делал таких подарков.

- Пустяки, - усмехнулся Раневский. – Я её в карты выиграл.

Александр нарочно пренебрежительно отозвался о том способе, которым он приобрел Blizzard. Он действительно выиграл её в карты. Увидев её у одного из офицеров полка, он просил продать ему кобылку, но тот заупрямился. Лошадка явно не была предназначена для службы, поскольку мастью не подходила, скорее, как дар даме сердца. Но у поручика Чернышёва, помимо лошадей, была ещё одна страсть – карты. Раневский не садился за карточный стол с тех пор, как его старший брат пустил себе пулю в висок, ведь большую часть долгов Анатоля составляли именно долги карточные. Сговорившись вечером сыграть с Чернышёвым, он провёл за карточным столом почти всю ночь. Фортуна в тот день была капризна и переменчива к нему. Александру то везло, то он спускал всё до последнего целкового. Но в какой-то момент ему удалось отыграть всё, что поставил на кон, вот тогда-то Чернышёв и предложил последнюю партию, в которой поставил Blizzard против всего выигрыша Раневского. Александр ещё помнил, как дрожали руки, когда вскрывал карты и, как едва не выдал себя, с трудом удержавшись от торжествующей улыбки, разглядев расклад. Как грустно улыбнулся поручик, поздравив его с выигрышем и велев своему денщику привести кобылу в дённик Раневского.

- Жаль, не могу задержаться, - отозвался Раневский, наблюдая, с каким восхищением Софья любуется его приобретением.

- Вы не останетесь? – обернулась к нему Софи.

Александр заметил, как потух её взгляд, опустились уголки губ, выдавая её расстройство, и уже чуть было не передумал, но вспомнив подслушанный у летнего павильона разговор, лишь кивнул.

- Не могу. Я напишу вам, - произнёс он, подав конюху знак привести Ветра из конюшен, куда его уже успели увести.

Легко вскочив в седло, Раневский небрежно махнул рукой и, не оглядываясь, выехал со двора.

Кити тоскливо проводила брата глазами.

- Он никогда не играл после смерти Анатоля, - тихо заметила она.

- Почему? – погладив бархатистый нос лошади, поинтересовалась Софья.

- Потому как карты довели Анатоля до самоубийства, - печально улыбнулась Кити.



/

...

sveta-voskhod: 18.05.14 16:30

Ну вот...Я только понадеялась, что все наладилось, одно не осторожное слово....И, Юля, думаю хорошо, что первый раз случился только сейчас, когда стала дорога Софи Александру. Метель белая!! Письмо...Хочется что бы помогло найти истинного виновника трагедии.
Спасибо!!!

...

Lerochka: 18.05.14 17:46

Спасибо за продолжение)))

...

-ANGEL A-: 18.05.14 17:52

Спасибо за продолжение!

...

ILoveKey: 18.05.14 20:23

Юля, спасибо за продолжение!!!
Неужели это случилось и наши герои сблизились, этого события наверно ждали все))) вот Раневский вообще целых 2 года))) Страстная и одновременно нежная сцена, только жаль что не поговорили по душам, так еще Софи ляпнула, то что не надо было. Теперь как бы у Саши получается безответная любовь, он ей в любви признался, правда только в письме, но все равно, а она нет, так еще за спиной сказала, что не любит, бедненький, но ничего ему это полезно, не все же время ей мучится, хотя её тоже как бы несладко.
Интересная глава получилась, буду ждать следующую!

...

Ma-DL-eN: 18.05.14 21:42

Спасибо за продолжение! Начали за здравие, а дальше пошло поехало... Сначала все так хорошо начиналось. Корсаков ему все рассказал, Саша прискакал к ней не взирая на непогоду, они провели вместе чудесную ночь. Только доверия и понимания у них как оказалось не прибавилось. Александр по какой-то причине не приехал, мало ли из-за чего. Может на службе какие проблемы или еще что-то. Но она сразу обиделась решив что он ее не любит и она ему больше не нужна. И ей же обязательно со злости начать говорить о т ом как ей на него плевать и т. д.
Александр тоже решил не отставать и сразу обиделся. Как бы я не относилась к Лидии, но в последней ситуации она поступила умнее их. Почуяв опасность для брака она сразу засуетилась и увезла муженька. А эти двое создают проблемы на пустом месте.

Софи нашла письмо написанное Натали, интересно как оно ей поможет. Если показать письмо родным, то они наверняка поймут что писала его не Элен. Но думаю Софи этого не сделает. Если Натали не меняла почерк, возможно каким-то образом или Софи увидит почерк Натали или кто-то кто знает почерк Натали может случайно увидеть письмо. Они все-такт родственники теперь в каком-то смысле, все возможно.

...

Малинка: 18.05.14 23:08

Юля, спасибо за главу!!!
Гордость...гордость... Только лучик света появился, и снова здорово...
Жду продолжения!!!

...

Епистинья: 18.05.14 23:59

Юля, привет!
Вспомнила поговорку: Язык мой - враг мой!!!
Неосторожно произнесенные слова Софи разрушили столь желанное перемирие....
А жаль, так все было красиво) Я, Александра просто не узнавала.
Такой нежный, любящий, романтичный
Поспешила София с выводами и высказываниями
Хотя Александр то же не поскупился на "добрые слова" Не очень то приятно услышать, что подарок для тебя выиграли в карты.
И опять между ними недопонимание(((
Юля, спасибо огромное за продолжение!
Пы.Сы. Рада, что Корсаков и Раневский хотя бы услышали друг друга.Может быть друзьями и не будут, но и врагами теперь не станут.

...

-Алиса-: 19.05.14 00:16

Девочки, всем доброго дня.


Ах, как больно может ранить одно неосторожное слово. Тем более когда признался в своих чувствах, открылся.

Вот-вот. Пусть ценит и бережет свое сокровище.

Долго выбирала кличку для лошади, но потом вдруг пришло на ум, если у Раневского Ветер, то пусть у Софьи Метель будет.

Письмо это всплывет, да только не скоро.
Ася, Lerochka, пожалуйста ))).

Аня, спасибо на добром слове. Я три дня вокруг этой сцены крутилась, хотелось, чтобы и страсть в ней была и пошлости по возможности избежать. Долго мы к этому моменту подбирались, целых 18 глав. Надеюсь, не заскучали? Вот Софочка сама опять все разрушила. Понимаю, что на душе паскудно, когда ждешь, ежеминутно в окно выглядываешь, а тут еще в душу лезут со словами утешения, но сказанного не воротишь и слово не воробей.

Да уж. Мучиться теперь обоим. У обоих характер еще тот.

Дп откуда же ему взяться доверию, коли ходят друг вокруг друга и каждому признаться страшно. Раневский тоже струсил в глаза о любви сказать. Письмецом отделался.
В карты он всю ночь играл . Приятное любимой женщине сделать хотел. Но ей-то откуда об этом знать. Ждала, накручивала себя, вот и прорвалось. Тридцать верст до Петербурга это же полчаса на хорошем скакуне, а он не приехал.

Нам со стороны, конечно на пустом. А тут оскорбленная гордость в обоих заговорила.

Про письмо я уже писала, что оно будет ждать своего часа. Долго еще ждать.

Ну, вот такой я автор. Люблю качели устраивать.

Накипело, не сдержалась. Ведь и говорила то совсем не то, что думала. А получилось...

О, он может быть таким. Только с любимой женщиной.

Ну, это опять же ответная реакция. Самое первое, что на ум пришло. Потом ведь пожалеет наверняка.

Друзьями они точно не станут. Может просто не успеют.

...

Соечка: 19.05.14 06:49

Спасибо, Юля!
Только порадовалась за героев и на тебе. Ох уж эта гордость, когда сказанные слова не соответствуют мыслям. Обидно, что вроде так красиво началось, но не продлилось и сутки.

...

Len-ta: 19.05.14 09:37

Спасибо за новую главу

...

Лера: 19.05.14 10:30

Спасибо за главу!

...

Глафирка: 19.05.14 10:37

Спасибо за продолжение!
Ну, наконец-то долгожданная дефлорация произошла!
Будем надеяться, что Софи понесла сразу, а то пока они там помирятся. Скоро война- второй шанс может выпасть ох! Как не скоро(((
Она ведь мечтала о ребёночке.
Интересно, как всё с письмами закончится...

...

-Алиса-: 19.05.14 10:53

Лера, Len-ta, пожалуйста девочки

Как говорится: Москва не сразу строилась. И думаю тут больше Софи виновата, потому как Раневский ей открыто в своих чувствах признался.




Случилось, наконец.

Боюсь, не все так просто. У автора иные планы.

...