Незнакомка:
17.06.18 21:32
Очень понравилось! Спасибо! Вроде бы небольшая история, но сюжет можно приравнять в полноценному фильму. И отдельная благодарность за счастливую концовку! Хотя бы для главных героев.
amberit:
04.01.21 19:51
» Ворожея
ВорожеяЗа окном мне полуночь грозит,
На свече робко пламя дрожит.
Яркий росчерк огня под стеной.
Тени вьют хороводы за мной.
Покажи мне, вода, покажи,
Расскажи мне, вода, расскажи,
Покажи то, что хочется мне,
Что скрываешь в своей глубине!
Колыхнулась вдруг в чаше вода,
Серебром в ней блеснула звезда.
Замирает сердечко в груди
Ждет ли суженый мой впереди?
Покажи мне, вода, покажи!
Расскажи мне, вода, расскажи!
Дай мне самый желанный ответ:
Ждет ли счастье меня или нет?
Посветлела воды чернота,
Завихрилась внутри густота,
И сквозь зябких теней лоскуты
Вижу я дорогие черты.
Покажи мне, вода, покажи!
Расскажи мне, вода, расскажи!
Не могу своих глаз отвести
От того, кто с судьбою в пути.
Догорела свеча на столе.
Скрылся образ заветный во мгле.
Но я помню тех глаз синеву,
Их узнаю везде наяву…
В дверь постучали. Негромко, но настойчиво. Вздрогнув, хотя давно ждала, что за мной придут, я торопливо встала, в последний раз поправила расшитый обережными знаками пояс, стягивающий узорчатую поневу, накинула шубку и глубоко вдохнула. Мирно спавший на лавке черный кот поднял морду, шевельнул чутким ухом и вновь свернулся клубочком. Странно, но это немного успокоило мое бьющееся сердце, и я вышла из дома.
- Пора, матушка Виринея, - склонил голову старейшина Горазд. Его слова прозвучали легко и непринужденно, словно бы он произносил их уже в тысячный раз. Хотя в действительности меня стали называть так совсем недавно, когда отошла к Великой Праматери ворожея Рода Славовичей Собрана. Мне до сих пор казалось, что обращаются не ко мне, и все время хотелось обернуться и посмотреть, не стоит ли за мной та, которую с полным правом можно было величать «матушкой». И даже «бабушкой».
Сколько весен встретила на своем веку Собрана, не знал даже древний беззубый дед Молчан, почти все время проводивший то на печи, то на теплой завалинке. Еще во времена его детства Собрана была такой, какой я впервые увидела ее: с абсолютно белыми, заплетенными в девичью косу волосами, морщинистым лицом , искривившейся спиной и хромой ногой. Правда, глаза оставались такими же колдовски-зелеными, молодыми и пронзительно-изучающими. Казалось, Собрана собиралась жить вечно. Однако сама она так не считала.
Осознав, что подходит ее срок встречи с Великой Праматерью, ворожея начала готовить себе замену и присматриваться к окрестным девчушкам. Не найдя никого подходящего в своем селении, она отправилась по соседним, пока, наконец, не добралась до нашего. Как и о чем она договаривалась с моей матерью – неведомо. Скорее всего, мать только обрадовалась, отдавая седьмую дочь в будущие ворожеи, устроив таким образом мою судьбу. Меня, тогда пятилетнюю кроху, никто не спрашивал.
Просто однажды ко мне, выполняющей нехитрую детскую работу – собрать гусениц с капусты – подошла незнакомая бабка и уверенно взяла за руку. Я хотела было испугаться и зареветь, но взглянула в глаза цвета травы под грозовым небом – и слезы скрылись сами собой. Осталась забыта любимая кукла, спрятанная в поленнице от сестер. Маленькая ручка ухватилась за морщинистую крепкую ладонь. Высыпавшиеся гусеницы поспешно прятались под развесистые листья. Никто не провожал меня, никто не целовал на прощание. Мы неспешно и в полном одиночестве шли к воротам.
Десять лет Собрана учила меня всему, что знала сама. Слушать, о чем поют птицы и шелестит трава. Помнить, какую траву собирать на закате, а какую – по утренней росе. Принимать роды и лечить сломанные конечности. Справляться с буянящим овинником и умилостивить обидевшегося домового. Уметь говорить с богами.
А потом, в ночь, когда все добрые люди сидят по запертым домам, крепко затворив ставни, когда выходит на волю и буйствует разнообразная нечисть, не опасаясь Сварогова гнева – Собрана распахнула дверь, раскрыла окна, легла на лавку, подложив под голову нож, сжала мою руку – и тихо, спокойно отошла в чертоги Великой Праматери. Буйствовал снаружи ветер, колотил в стены и хлестал в окна дождь, что-то гремело и завывало… а внутри меня рос и наливался силой переданный мне дар. Из невысокой синеглазой темноволосой девушки я одномоментно превратилась в «матушку Виринею». Ворожею рода Славовичей.
Высоко-высоко, над заснеженными кронами сосен перемигивались холодные звезды. Мороз окрашивал румянцем щеки и оставлял игольчатую изморозь на ресницах, усах и бородах. Снег весело поскрипывал под моими легкими и быстрыми шагами и тяжелой походкой старейшины и других уважаемых родовичей. Ноги сами несли меня за околицу, в лес, на полянку, окруженную стеной уснувших сосен. Туда, где уже собрался весь Род, от мала до велика, от месячного Желана до деда Молчана. Туда, где сложено семь костров: один, большой, в центре, шесть по окружности, которые только и ждут, когда по ним запляшет животворный дар Сварога.
Самая длинная ночь в году. Время власти обжигающе-ледяной Тьмы. Каждый год Морана накрывает собой весь мир в надежде победить свет и никогда уже не уйти. Полностью подчинить себе небесное и земное царство. Каждый год в эту ночь в заветном тайном месте собираются все родовичи, и ворожея Рода просит Сварога защитить их от злой богини, не дать погибнуть в холоде и голоде.
Если услышит Отец-Небо голос детей своих, не будет держать зла за вольные и невольные обиды, сочтет, что они достойны его покровительства – то пошлет на землю своего младшего сына Огня Сварожича. Разгорятся костры, и понесут люди домой частичку небесного огня, чтобы он весь следующий год горел в их очагах. А вот если Сварог не услышит… если я не смогу дозваться его…
Я передернулась, отгоняя черные мысли. Не будет такого. Никогда еще не было и вновь не произойдет. Никогда Моране не получить полную и безоговорочную власть над миром…
Стройные сосны расступились, и я вышла на заветную полянку. Тишина. Только тяжело дышит позади старейшина Горазд, поскрипывает под сапогами снег, шепчутся сосны, да в небесной глубине поют величальные песни холодные звезды. Тишина и темнота. Острое зрение ворожеи позволяло различить собравшихся в круг родовичей: малышей на руках у матерей, невысокие фигурки ребятишек постарше, сгорбленные спины дедов и высоко поднятые головы молодежи. Ой, чур меня!
Я поспешно отвела взгляд от рослой широкоплечей фигуры, к которой льнула еще одна: ладная, девичья, высокогрудая, и вошла в круг. Полетела на пушистый покров шубка. Опустились на утоптанный снег колени, касаясь Матери-Земли. Протянулись к будущему костру сложенные ковшичком ладони. Зашептали губы слова, идущие, как говорила Собрана, из самого сердца.
Мать-Земля, Макошь, Хозяйка Жизни – не оставь своими заботами детей твоих! Не допусти, чтобы погибло все живое в морозном Мраке! Помоги мне дотянуться до Отца-Неба, Сварога-батюшки!
Ничего не происходило. Перестали шептать сосны и петь звезды. Молчали родовичи. Сверлил чей-то недобрый взгляд мою спину, прикрытую лишь тоненькой рубахой. Сердце будто бы сжала чья-то ледяная рука. А вдруг ничего не получится? Вдруг не услышит меня Сварог? Вдруг Собрана ошиблась, выбрав меня в ворожеи?..
«Макошь-матушка!» – мысленно закричала я, боясь собственных мыслей и не давая им одолеть себя. Морана не получит ни меня, ни Род Славовичей! И неважно, что я уже видела, как протягиваются из темноты ко мне черные туманные плети рук, как они начинают обвиваться вокруг коленей и забираться под рубашку… Помоги мне, Мать-Земля!
Чуть заметно дрогнула земля, и по хребту покатилась теплая волна, вселяя уверенность и уничтожая сомнения. Воодушевившись, я продолжала, обращаясь уже к Сварогу и уговаривая его не отдавать мир Моране.
Теплая волна в теле становилась все горячее. Щеки пылали уже не от мороза, а от внутреннего жара. Невесть откуда взявшийся ветер развевал рукава рубашки и взметывал снежные вихорьки. Огонь в теле стал совсем нестерпимым, собрался в один опаляющий комок – и рванулся по вытянутым рукам на волю.
Родовичи одновременно выдохнули. В моих ладонях играл и плескался язычок пламени, посланного Отцом-Сварогом. Мне он не причинял никакого вреда, но, поднесенный к специально сложенным горкой веточкам и сухой бересте, перескочил на них, облизнул, и через считанные секунды вырос в рост человека. Молодые парни, лучшие охотники Рода, быстро разнесли небесный дар по остальным кострам, и вскоре вся поляна ярко осветилась семью огненными столбами.
Грехи прошлого года ушли, сгорели в очищающем пламени. Мир возродился. Морана вновь проиграла. Темнота, рассекаемая языками пламени и стреляющими искрами, неохотно отступала, пряталась в тени сосен, за высокими сугробами и в глубоких буераках. Я удовлетворенно вздохнула, встряхнула руками и встала, чуть пошатнувшись. Чьи-то руки не дали мне упасть, подхватив за плечи и накинув на них шубку. Хотя не стоило обманывать себя: мое сердце безошибочно знало, кто тот нежданный помощник, стоявший за спиной. Повернувшись, я без удивления уперлась взглядом в широкие плечи, копну густых светлых волос, припорошенных снегом, и глаза цвета речной воды в солнечный полдень.
- Спасибо, Яромир, - сами собой сложились в улыбку губы.
- Не замерзни, ворожея, - широко усмехнулся он. – Шубка-то, смотри, совсем истрепалась.
Его кто-то позвал, и первый красавец в селении, балагур и самый меткий охотник Рода растворился в переплетении теней и света. Я, запахнув шубку, прислонилась спиной к сосне.
Родовичи, восславив Сварога, приступили к празднованию. Кто-то, бережно прикрывая огонек, нес его домой. Кто-то, нацепив вывернутую шубу и намазав лицо сажей, пугал весело визжащих ребятишек. Незамужние девицы выстроились цепочкой и шли посолонь, огибая горящие костры и втягивая в свой хоровод всех, мимо кого проходили.
Я присмотрела к девушке, шедшей во главе и несшей яркую звезду на шесте – знак второго сына Сварога, Дажьбога Сварожича. Статная, ладная, с длинной пшеничной косой, перекинутой на высокую грудь… Не она ли стояла рядом с Яромиром, ожидая появления небесного огня?
Серебристо рассмеявшись, девица ухватила за рукав ничуть не возражающего Яромира и втолкнула себе за спину – обнимать за талию и вести танок вместе с ней. Звонко лилась обрядовая песня, пылали густым румянцем щеки-яблочки, искрились весельем изумрудные глаза… Горазд знал, как назвать дочь – Красава.
Мне внезапно стало зябко. Запахнув получше шубку – и почему Яромир сказал, что она истрепалась? – я тихо двинулась назад. Уже скоро, когда закончатся песни, девушки прибегут ко мне гадать.
Конечно, испытывать судьбу можно всю следующую дюжину дней. Девушки будут этим заниматься и поодиночке, и в компании: бросать сапожок за ворота, задирать рубашки и просовывать обнаженную нижнюю половину тела в баню, класть под подушку гребень. Но, по обычаю, в ночь Солнцеворота им гадает ворожея Рода, и это гадание считается самым правильным, самым неизменным.
Я еле успела достать все необходимое для гадания, как в дверь нетерпеливо постучала крепенькая хохотушка Любаша, а за ней тонким ручейком потянулись остальные девушки. Они влетали в избу, принося с собой морозную свежесть и взволнованное ожидание, а уходили кто радостно-восторженная, а кто и откровенно расстроенная. Последних я старалась утешить, говоря, что Рожаницы еще могут и передумать, а после этого года придет еще один, и еще, и еще, и судьба, наконец, подарит суженого. Девушки кивали, глотая слезы, и, обнадеженные, уходили. Они не задумывались, что их успокаивает их ровесница, которой, скорее всего, суждено провести жизнь одной.
Мало кто из мужчин соглашался взять в жены ворожею. По разным причинам: кто боялся приворота, кто считал их бесплодными: ведовство, дескать, не может не сказаться на здоровье, кто опасался разного рода нечисти, с которой приходится иметь дело… Как правило, ворожеи доживали до глубокой старости безмужними и бездетными и, чувствуя, что подходит их срок, подыскивали себе продолжательницу дела. Как Собрана – меня.
Небо уже посерело. Кот Василий спрыгнул с лавки, потянулся и хрипло мяукнул, намекая, что неплохо бы и позавтракать, когда в дверь, едва стукнув для порядка, вошла Красава.
- Доброй ночи, - неохотно буркнула она, присаживаясь на край скамьи.
- Скорее уж доброе утро, - устало улыбнулась я. – Подожди, я свечи сейчас достану. Успела все убрать.
- Мне не нужно гадать, - отрывисто заявила девушка. Я непонимающе посмотрела на нее.
- Тогда зачем же ты пришла, голубушка?
- Я и сама умею гадать, - запальчиво продолжила она. – Моя бабка была ворожеей, и ее дар передался мне.
Теперь я начинала понимать неприязненное отношение ко мне дочери старейшины. Соперницу она во мне видела, что ли? Было бы чему завидовать…
- Тогда зачем же ты пришла?
Красава набрала воздуха в пышную грудь.
- Мне нужно приворотное зелье!
- Зачем? – еще сильнее удивилась я. – Если Рожаницы соединили ваши жизни…
- Соединили, - оборвала меня девушка. – Я гадала, и по всему выходит он. Но боюсь, что… Брысь! – Красава отпихнула ногой подобравшегося поближе Василия. – Он не понимает своего счастья. Мне нужно его приворожить, а дальше все пойдет как по маслу.
- Подожди, Красава. Сначала давай я тоже погадаю тебе.
Несмотря на недовольную гримаску гостьи, я поставила перед ней наполненную до краев чашу, пододвинула свечи так, чтобы их пламя отражалось в воде, и прошептала нужный заговор.
- Смотри в воду и увидишь своего суженого.
Сама я отвернулась к окну, глядя на посветлевшее небо и черные линии березовых ветвей на его фоне. Не хотелось ни смущать девушку – хотя, кажется, Красаву смутить невозможно – ни видеть лицо того, кто покажется на дне чаши.
Обычно проходило не менее четверти часа, прежде чем гадающая девица издавала радостный визг. Иногда мы ждали вдвое-втрое дольше, пока вода не мутнела. Это означало, что сегодня Рожаницы ничего не скажут. Однако Красава вскрикнула уже через пару минут и так сильно оттолкнула от себя чашу, что вода выплеснулась на стол.
- Вот! – с непонятным ожесточением выплюнула она. – Я же говорила, что это он! Яромир!
Я не удивилась, услышав это имя. В памяти еще не успел стереться образ веселого охотника, обнимающего красавицу за тонкий стан и поющего вместе с ней обрядовую песню.
- Мне нужен приворот! – повторила Красава. – Виринея, сделай мне его!
- Не могу, - отрицательно покачала я головой. – Точнее, могу, но не буду. Если Рожаницы соединили ваши судьбы, то приворот только навредит. В вашей жизни не будет счастья. Подожди немного, и все сложится само собой. Хочешь, погадаю, выйдешь ты замуж в этом году или нет?
Красава словно не слышала меня.
- Не будет счастья? – визгливо повторила она. – Ведьма, ты сама понимаешь, что говоришь? Я справлюсь без тебя!
Мазнула по воздуху роскошная пшеничная коса, взвихрился подол праздничной рубашки, хлопнула дверь – Красава, не удосужившись попрощаться, выскочила в мороз. Я пожала плечами, провела по столу полотенцем, вытирая расплескавшуюся воду, а потом внезапно придвинула чашу к себе. В темной глубине мигнуло свечное пламя. Губы зашептали знакомые слова. Повеяло теплом от ладони, прошедшей над прохладной водой.
Присел рядом Василий, с любопытством вместе со мной заглядывая за резной ободок. Конечно, он удивлялся. Собрана никогда не гадала сама себе.
Мы долго и пристально смотрели на темную, колышущуюся воду. Коту, в конце концов, надоело, и он занялся умыванием. Я же не отрывала глаз до тех пор, пока они не заслезились. Пришлось сморгнуть раз, другой… Вдруг в чаше что-то изменилось. Вода помутнела?
Нет. Я с удивлением смотрела на показавшееся на дне лицо. Мужское. Копна светлых волос. Резкие скулы. Приподнятые в улыбке уголки губ. Глаза цвета речной воды в солнечный полдень.
- Чур меня! – не своим голосом выкрикнула я, вскакивая со скамьи. Вода расплескалась во второй раз за ночь. Образ исчез.
Я не могла видеть в чаше Яромира. Он не мог показаться сразу двум девушкам – Рожаницы не допустят такого. Это ошибка. Ворожее нельзя гадать на себя.
Полетела круговерть хлопотных дней. За привычными делами ворожеи, которые теперь лежали только на моих плечах, я не могла выкинуть из головы все, что случилось на Солнцеворот, и невольно обращала внимание на Яромира. Кажется, Красава была права: молодой охотник еще не понимал своего счастья и обращал внимание на дочь старейшины не больше, чем на других. На посиделках он хватал то пяльцы одной девицы, то пряслице другой, требуя от них выкупа-поцелуя, плясал с третьей и никогда никого не утаскивал в укромный уголок пошептаться. В День Домового Красава чуть ли не под руки ему лезла, предлагая сваренную ею кашу для угощения хозяина дома. Яромир же наполнил плошечку, взяв понемножку у всех девушек. Я ничего не понимала: он противится Рожаницам или же просто еще не знает, что они покрасили нитку его судьбы?
Глухой лютеньской ночью в двери заколотили так, словно разверзлась земля. Старейшина ворвался внутрь, еле дождавшись, пока я подниму засов.
- Матушка Виринея! Пора!
Мельком удивившись, что он пришел сам, а не прислал кого-нибудь из домочадцев, я сунула ноги в сапоги, набросила шубку и прихватила загодя собранную сумку.
- Давно началось?
- Еще на закате, - виновато выдохнул Горазд и торопливо пояснил, видя мои нахмурившиеся брови. – Видана все уверяла, что не нужно тебя тревожить, они, мол, сами справятся, нехитрое дело-то…
Я нахмурилась еще сильнее. Видана, дородная жена старейшины, выносившая и родившая с десяток детей, конечно, могла не доверять юной ворожее.
- Так может, мне и идти не стоит?
- Что ты, матушка!? – изменился в лице Горазд и замахал рукавицей. – Миланка диким криком кричит, надрывается. Я не стал глупых баб слушать, сам побежал. Помоги дочке, матушка Виринея. Первый внук ведь у меня в мир торопится.
Я дослушивала его слова, уже закрывая лицо от морозного сильного ветра.
Добротная, хорошо протопленная баня чуть не лопалась от количества скучившегося в ней народа. На будущего отца, всегда спокойного и неторопливого Бояна, теперь сжимающегося при каждом доносившемся изнутри крике, я натолкнулась на пороге. С ним я разобралась очень быстро.
- Нож при себе? Обнажи и ходи вокруг бани, пока все не закончится. Не подпускай к жене темные силы.
Лицо Бояна прояснилось, он проникся осознанием важности порученного ему дела, достал нож длиной в локоть и побрел вдоль стены.
В предбаннике метались две тетки Миланы, поминутно взвизгивая и охая – считалось, что тем самым они снимают часть боли с роженицы. Им я поручила принести и согреть еще воды. Тетки, казалось, были рады убраться хотя бы к колодцу, не находиться рядом со страдающей женщиной.
Милане действительно было плохо. Одним взглядом я оценила и непривычную бледность всегда румяной девушки, и закушенную от боли, кровоточащую губу, и впившиеся в полок пальцы, и повисшие сосульками распущенные волосы.
- Пей, пей, - повторяла Красава, поднося сестре чашку… не знаю с чем. Милана не слышала ее, запрокидывая голову назад и страшно крича. Сидевшая рядом с ней Видана вытирала дочери пот и слезы и шептала, призывая на помощь Рожаниц. Тут уже Морана скоро примчится…
- Уходи, - бросила я Красаве, отбирая у нее чашку. Вода, смешанная с клюквой, для укрепления сил. Хорошо, но сейчас это не поможет. Тут не силы добавлять надо, а удерживать роженицу, пока она к Великой Праматери не ушла вместе с нерожденным дитем.
- Тебя никто не звал! – прошипела Красава.
- Звал. Твой отец. А теперь уходи, не мешай!
- Иди, дочка, - добавила и Видана дрожащим голосом. Девица блеснула гневом в глазах и выметнулась наружу.
Я выплеснула воду на камни, зачерпнула кипятка из бадьи и быстро сыпанула в чашку щепоть приготовленного сбора.
- Милана, - я присела на корточки перед ней. – Глотни. Все будет хорошо, поверь мне.
Мутный взгляд роженицы чуть прояснился. Она сделала глоток, другой – и вновь закричала, раздираемая болью. Я сунула чашку Видане, дождалась, пока схватка угаснет и ощупала выпяченный живот. По спине пробежал отчетливый холодок. Сердце сжалось. Ребенок лежал неправильно. Нужно его повернуть, иначе потеряем и его, и мать. Матери-Рожаницы, помогите мне!
В чашку полетели две капли настоя. Подумав, я добавила еще одну.
- Пусть она выпьет до конца.
А сама уже настраивалась, как учила меня Собрана, переходила в серый, без красок и запахов мир, где тонкими лучиками еще светились две нитки – Миланы и ее нерожденного сына. Нащупывала потеплевшими, почти обжигающими ладонями невидимое в животе дитя, рвущееся в мир, и разворачивала его вдоль материнского тела. Просила Рожаниц не обрезать его жизнь и не подпускать к нам богиню смерти.
Потом мы с Виданой, поддерживая с двух сторон Милану, водили ее кругом от полка до двери и обратно, посолонь, давая время от времени глотнуть отвара.
Потом я сидела, поддерживая раздвинутые ноги роженицы, которая вцепилась пальцами в дерево, уговаривала ее тужиться и вливала в усталую Милану свои силы.
Наконец, показалась головка, и мне на руки выпал крупный мальчишка. Он обозрел все вокруг и обиженно заверещал, получив от меня шлепок по попе.
- Сын у тебя, - выдохнула я, кладя мальчика на руки матери. Свежеиспеченная бабушка метнулась к порогу, неся стрелу и нож: перерезать пуповину, чтобы охотником рос, как отец и дед.
В баню ворвался Боян.
- Кто?
- Сын у тебя, - повторила я, устало ополаскивая ладони. Дальше справятся без меня: муж, мать, набежавшие тетки… Можно выйти, прислониться к стене, потому что почему-то не держат ноги, смотреть на ясное утро, чирикающих воробьев и бегающих собак, и всей грудью пить холодный, пахнущий хлебом и дымом воздух.
У крыльца щебетали и хихикали подружки Красавы, прибежавшие поздравить с новорожденным. Я воспринимала их болтовню как часть общего звукового фона, пока из него не выбился пронзительный голосок Любавы:
- А когда Яромир будет дитя на руках держать?
На нее зашикали, ругая за неприличный вопрос, но Красава недовольно протянула:
- Не знаю. Как Рожаницы решат.
- А я слышала, - не унималась хохотушка, - он свататься собирается. Как, говорит, лис на шубку набьет, так и зашлет сватов.
- Кому говорил? – загомонили девицы. Мне расхотелось стоять на месте и подслушивать досужую болтовню. Сил от этого не прибудет, а обычные дела никто за меня не сделает. Я осторожно, чтобы не показаться на глаза хихикающей стайке, выбралась со двора.
Чтобы тут же натолкнуться на того, о ком не хотела слышать.
Яромир заботливо поддержал меня, отобрал сумку и закинул себе на плечо.
- Давай провожу. А то упадешь еще ненароком, сломаешь ногу, кто тогда нам Масленицу сожжет? – наполовину в шутку, наполовину серьезно предложил он.
- Чур меня! – всколыхнулась я, вскрикнув слишком громко. – Не зови беду, она тут неподалеку ходит!
Спиной я почувствовала, что за нами наблюдают, изловчилась, бросила взгляд назад и уверилась в своих ощущениях. Красава, сойдя с крыльца, пылающими от гнева глазами смотрела на нас.
- А ты не боишься? – не подумав, поинтересовалась я.
- Чего? – удивился Яромир. – Беды? Не боюсь. Меня Леля-Рожаница при рождении поцеловала.
Он распахнул рубаху, показывая круглое розовое родимое пятнышко над сердцем. Я не стала объяснять, что имела в виду совсем не беду, а его суженую, которая с удовольствием убила бы взглядом или меня, или его, или нас обоих. Развернулась и пошла, крепко уцепившись за надежную руку охотника. Меня распирало любопытство: сколько же ему осталось добыть лис на шубку? Скоро начнется линька, и, если он не успеет до Красной горки, то сватов придется засылать уже ближе к зиме. Но я ничего не спросила. Шла, чувствуя себя непривычно защищенной, и чувствовала, как прожигает спину взгляд Красавы.
Через несколько дней я полезла в кладовую собрать травки для Миланы, чтобы лучше молоко шло, и замерла с поднятой рукой. В моих запасах кто-то копался.
Я тряхнула головой и присмотрелась получше. Нет, все верно. Вот этот мешочек стоял в первом ряду, я часто использую крушину. Вот из этого пучка явно вытянули пару веточек, вот здесь просыпались измельченные листья кровохлебки. Травы кто-то взял без спроса, и я догадывалась, кто.
- Василий! – с упреком подозвала я кота. Зверь лениво поднял морду, приоткрыв янтарный глаз. – Ты почему за порядком не следишь? В нашей кладовой копаются, как в своей собственной, а ты и ухом не повел!
- Мррр? – удивился кот, грациозным прыжком соскочил на пол и обследовал кладовую.
- Мря-я-у! – возмущенно сообщил он, наконец. Я восприняла это как извинение и обещание, что с этих пор Василий не даст спуску незваным пришельцам. Мне и самой стоило принять меры. Зачаровать дверь, например. Или сообщить старейшине о проделках его дочери. Однако не хотелось доводить Красаву до выставления на всеобщий позор. Для начала поговорю с ней.
Отдав Милане травяной сбор и полюбовавшись крепко спящим Ратибором, я в буквальном смысле поймала за косу ее младшую сестру и отвела ее за сарай, где нас никто не мог бы услышать.
- Верни мне травы.
- Какие? – округлила глаза девица.
- Бессмертник, почегда, козлиный вертлужник, - методично перечисляла я весь список украденных трав. С каждым названием личико Красавы все больше и больше вытягивалось. – Все травы, нужные для приворотного зелья. Верни их.
- А то что? – задиристо поинтересовалась девушка, перебрасывая за спину косу. – Сама решила приворожить?
- Красава, - стараясь не терять хладнокровия, проговорила я. – Привораживать суженого украденными травами – это только гневать богов и ломать свою судьбу. Ты хочешь, чтобы Яромир отвернулся от тебя, когда действие зелья закончится? Или будешь поить его всю жизнь? А сама бездетной не боишься остаться, отравив семя мужа украденными травами?
- Накаркаешь, ворожея! – скривила губы Красава.
- Это ты сама на себя беду кличешь, - спокойно возразила я. – Верни травы. Будем надеяться, ничего серьезного еще не произошло. Обещаю, что твой отец ни о чем не узнает.
Вот тут Красаву проняло. Она-то знала, что отец скорее поверит мне, чем взбалмошной дочери. Самое меньшее, что ей грозит – это просидеть взаперти до будущей помолвки.
- Хорошо, - процедила она сквозь зубы и с недовольным видом ушла в избу. Отсутствовала она долго. Я уже устала ждать и раздумывала: пойти ее поторопить, пока на меня не наткнулся старейшина, или оставить все на волю Сварога. Спросит Горазд, почему я тут стою – честно отвечу, а там пусть сам с дочерью разбирается. Я сделала все что могла.
Красава все-таки вернулась, чуть ли не швыряя мне в лицо пахучий мешочек. Невозмутимо развязав его, я высыпала на ладонь щепотку трав и присмотрелась. Вроде бы то, что нужно.
- Не торопи события, Красава, - на прощание посоветовала я и, не удержавшись, добавила: - Не так много лис на шубку и надо. Жди скоро сватов.
Девушка почему-то вспыхнула, прожгла меня огненно-гневным взглядом и убежала. Я в задумчивости проводила ее взглядом и неторопливо ушла сама, пообещав себе последить и за девицей, и за ее суженым. Не отсыпала ли она себе травок? Накличет же беду, глупая…
Прикатила румяным блином Масленица. Бодро чирикали воробьи, нежась в лучах возродившегося солнца. Жизнерадостно визжали ребятишки, затеявшие игру в снежки. Ярко и весело горело соломенное чучело, знаменуя победу Весны в вечной битве с Зимой. Шумно праздновали родовичи окончание самого сурового, самого холодного и мрачного времени года. Только у меня сжималось от мрачных предчувствий сердце.
Яромир не отходил от Красавы ни на шаг, глядя на нее влюбленными, чуть замутившимися глазами. Отдавал ей все выигранные расписные яйца. Подносил чарку с горячим медовым сбитнем. Крепко держал за руку в «ручейке», с задорными песнями обтекавшим зажженные костры.
Что же ты наделала, Красава? Ведь не миновать теперь беды!
Она не заставила себя долго ждать.
Оттепель держалась неделю. Потом Зима из последних усилий напряглась, собрала весь оставшийся у нее снег и высыпала на землю. Завихрило, запуржило, прикрыло уже подтаявший наст новым слоем.
А перед этим почти весеннее тепло выгнало из берлоги медведя. На шатуна, голодного, злого, натолкнулся погнавшийся за последней лисой Яромир.
Я растирала занедужившего братика Любавы барсучьим жиром, когда в избу ворвался соседский постреленок.
- Матушка ворожея! Там! – с порога завопил он, не стряхнув снег с валенок и полушубка. – Там!
- Что? – повернулась я, уже чувствуя нутром, что случилось что-то очень плохое.
- Там! Медведь Яромира задрал! К вам в дом отнесли! Все лицо когтями располосовано и спина! Кровища везде!
Девушки, щебечущие на лавке под окном, завизжали еще на первой фразе. Когда же мальчишка выкрикнул последние слова, они повскакивали с мест и заметались по комнате, не зная, куда, и, главное, зачем бежать. Только Красава невозмутимо сидела, вышивая на праздничной рубахе затейливый узор.
С абсолютно ясной головой, сжавшимся от боли сердцем и подрагивающими руками я сунула хозяйке дома горшочек с жиром и, торопливо одеваясь, подошла к дочке старейшины.
- Мне пригодится твоя помощь.
Красава даже не оторвала взгляда от вышивки.
- Ты ворожея, сама и справляйся.
Метавшиеся по избе подружки замерли.
- Но он же твой суженый? – не выдержала Любава.
- Кому он нужен, такой… медведем порченый? – равнодушно кинула их подружка, делая очередной стежок.
Кто-то ахнул. У хозяйки вывалился из рук горшочек. Кто-то, кажется, не сдержался и залепил пощечину Красаве. Я не видела всего этого, несясь по скользкой, узкой тропке к своему дому. Счет шел даже не на минуты – на секунды. С каждым мгновением из Яромира утекала жизнь, и хорошо, если я застану его живым.
Застала.
Чуть дрогнули губы под приложенным пальцем. Продолжали биться жилка на бледном виске. Отталкивая ужас и обреченность, я делала то, что должна была: промыть раны. Приложить к ним чистую тряпицу, смоченную в целебном бальзаме. Перевязать спину. Осторожно перевернуть Яромира на бок. Обработать таким же образом раны на лице. Влить в рот три… пять капель заветного настоя на редких травах, которые, как говорила Собрана, могут и мертвого поднять. Вот и проверю ее слова.
Яромир открыл потерявшие прежний цвет глаза. Шевельнулись посеревшие губы.
- Не успел… последняя лиса оставалась…
- Молчи! – взметнулась я, чувствуя горечь и странную обиду. Даже на пороге смерти он думает о Красаве…
- Совсем твоя шубка истрепалась…
Я чуть не вскрикнула, не веря своим ушам. Но Яромир уже не мог говорить, падая в темную бездну беспамятства.
Взвыл и соскочил с лавки Василий. Глядя на запертую дверь, он выгибал спину, топорщил шерсть и страшно шипел.
- Не отдам! – отчаянно закричала я, хватая охотника за руки. – Уходи прочь, Морана! Он еще не твой!
Трепетала под нажимом тонкая завеса, отгораживающая Яромира от мира мертвых. Я как могла укрепляла ее, подпитывая еле теплящийся огонек его жизни. Матери Рожаницы, помогите мне! Не отпущу Яромира в объятия Мораны! Она не получит его! Не сейчас!
Схватив нож, я полоснула запястье и оросила брызнувшей кровью повязки на его теле, чтобы запутать Морану, чтобы не различала она, где живой, а где умирающий человек…
Василий перестал шипеть, успокоился и улегся у Яромира в ногах, чутко поводя ухом. Мне в спину перестал давить чужой мертвенный взгляд. Руки неудержимо тряслись, ноги не держали и подкашивались, а с сердца точно упал тяжелый груз. Огонек в теле охотника перестал мерцать и загорелся ровным, хотя еще и слабым пламенем. Яромир крепко спал.
Истощенная Зима уползла в дальние закоулки, под развесистые коряги, в темные пещеры восстанавливаться. Молодая, полная сил Весна решительно взялась за дело: , пригревало солнышко, потекли веселые ручьи, заплакали сосульки на крышахвылезли на проталинах первоцветы. В день, когда хозяйки пекут жаворонков, а ребятишки, схватив печево, славят приход тепла и проснувшуюся ото сна природу, Яромир первый раз смог самостоятельно сесть и выпить молоко.
- Виринея? – позвал он хриплым, плохо слушающимся его голосом. – А если сватов зашлю – пойдешь за меня? Без шубки?
Я хотела отшутиться, но что-то в его словах заставило дрогнуть сердце. Молча подошла и опустилась перед ним на колени, заглядывая в прежние, цвета реки в солнечный полдень, глаза.
- А не боишься?
- Чего? – криво – на щеке еще не зажил окончательно кривой шрам от удара когтя – усмехнулся он.
- Жены-ворожеи.
- Глупая… - смягчился его голос. – Такой жены не бояться надо… Гордиться… на руках носить.
Сильные пальцы, способные и тугой лук натянуть, и нож метнуть, и топором махнуть, удивительно нежно провели по моему виску, щеке, завели за ухо прядь волос…
Таяло сердце, млея от нежданной и такой сладкой ласки. Кружилась голова от всплеска непривычных чувств. И только одна, холодная и неприятная мысль портила все удовольствие.
- А как же Красава?
Яромир, посмурнев, убрал на колени руку, понимая, о чем я. Медленно, подбирая слова, заговорил:
- Помстилось мне тогда, Виринеюшка. Морок нашел. Всегда только тебя видел. Веришь?
Я молча смотрела на него, в поисках малейшего признака лжи, и не находила ее.
- Верю.
- Так пойдешь за меня?
- Пойду…
Весть о скорой свадьбе стайкой воробьев разлетелась по селению. Яромир, пошатываясь, перебрался к себе домой: негоже, мол, невесте с женихом в одном доме проживать. Местные женщины во главе с Виданой кинулись шить мне приданое: негоже, чтобы ворожея замуж выходила бесприданницей, не имея ни платочка, ни полотенчика. Меня тоже усадили, вручив иглу – по обычаю, невеста должна вышить для будущего мужа новую рубаху. И неважно, что у простых девушек на подготовку приданого уходили годы, а у меня было несколько недель. В хорошей компании, за песнями и прибаутками, работа спорилась.
Красава не принимала участие в посиделках. Если они проходили в чужом доме, она просто не являлась. Если же в ее родном – сидела в углу и сверлила меня злобным взглядом.
Мне это не нравилось. Сглаза я не боялась – что за ворожея, если не сумеет от злого глаза защититься? Но и сидеть с ощущением чего-то тяжелого и неприятного, проникающего под кожу – приятного мало.
Договорившись с Виданой, я как-то раз пришла пораньше, застав Красаву одну в избе. Зыркнув из-под бровей, девица попыталась удрать, но не успела. Я преградила ей дорогу.
- Почему ты злишься?
- А то непонятно? – фыркнула девушка, задрав подбородок.
- Яромир больше не твой суженый. Ты сама от него отказалась, порвав связь между вами.
- Связь? – ядовито передразнила Красава. – Не было между нами никакой связи. Я всегда видела в чаше только туман. Это ты не дала мне поймать счастье! Ты не дала приворота! Ты испортила всю мою жизнь!
- Красава, - потрясенно проговорила я. – Послушай себя! Ты сама, и только ты виновата во всех своих бедах, которые и не беды вовсе. Ты не любила Яромира, иначе не бросила бы его на краю смерти. Счастье нельзя поймать. Оно само приходит к тем, кто его достоин.
- Так я недостойна счастья? – прошипела девица и, отпихнув меня в сторону, выскочила на улицу. Мне оставалось только вздохнуть и пожать плечами.
Свадьбу играли в купальскую ночь. Было все: и старейшина Горазд, исполняющий роль посаженого отца; и венок, сплетенный Миланой, лежащий на плотном платке невесты; и обрядовые печальные и веселые песни; и прыжок через очищающий костер рука об руку с мужчиной, ставшим моей судьбой; и горящее колесо, катящееся в реку; и плывущие по ней венки девушек…
И утонувший венок Красавы…
И фиолетовый огонек цветка папоротника на полянке в лесной чаще, который мы с Яромиром не заметили, занятые только друг другом…
И мелодичные песни звезд в высоком бархатном небе, обещающие нам долгую и счастливую жизнь…
amberit:
04.01.21 19:55
» Лучший вариант
Лучший вариантВ таверне «Желтая Химера» царила послеобеденная тишина. Утренние похмельные страдальцы уже получили порцию бодрящего зелья и разбрелись по своим делам, а вечерние гуляки еще не начали подходить. Собственно, в таверне был занят только один стол, за которым сидела компания из трех человек. Весьма странная компания.
Крепкая девушка с пышными каштановыми волосами, забранными в хвост, меланхолично полировала мягкой тряпицей острый кинжал длиной в локоть. Ее высокая грудь нахально оттопыривала кожаный жилет с металлическими нашивками. Рядом с ней щуплая черноволосая девица пыталась привязать небольшую серебряную безделушку на шею рыжему зверьку, больше всего напоминающему помесь крысы и ежа. Удавалось ей плохо, точнее, никак не удавалось, потому что девушка постоянно кололась о торчащие иглы на спине зверька и отдергивала руку, поминая всех демонов ада. За ее усилиями с интересом наблюдал третий член команды, высокий светловолосый мужчина в сутане темно-багрового цвета, на шее которого висела черненая фигурка страшного, когтистого и зубастого существа.
- Трис, да оставь ты его в покое, - наконец посоветовал он, пряча улыбку. – Зачем он тебе сдался?
- Как зачем? – изумилась черноволосая девушка. – Назову Дарисом, научу лазить в щель, и будет он мне замки изнутри открывать. Или таскать драгоценности, брошенные на ночной столик нерадивой владелицей.
- Почему Дарисом? - праведно возопил ее приятель. – Я что, похож на эту крысу?
- Похож, - безапелляционно заявила Трис. – Такой же злобный и колючий.
- Я злобный? Я колючий? – еще больше возмутился Дарис. – Кайла, ну хоть ты ей скажи: если бы она позволила мне, то я стал бы самым добрым и нежным мужчиной на свете.
С этими словами Дарис привстал и приобнял Трис за плечи. Ловким движением девушка вывернулась, развернулась и заехала незадачливому ухажеру по уху. Тот покачнулся, для восстановления равновесия выбросил в сторону руку и угодил как раз под нос зверьку. Ежокрыс не растерялся и мгновенно вонзил остренькие зубки в подушечку указательного пальца. Дарис, взвыв, грохнулся на свой стул и мрачно уставился на палец, из которого каплями стекала кровь.
- … - потрясенно высказался он.
- Бедненький, - пожалела Трис зверька. – Суют тебе тут всякие руки под нос…
- Я думал, ты меня пожалеешь, - обиделся Дарис.
- А чего тебя жалеть? Пробормочешь молитву, позовешь на помощь свою чудокабру…
- Черную Чупакабру! И я без тебя разберусь, кого мне призывать! Черную Чупакабру не следует тревожить ради таких простых случаев!
Трис, кажется, собиралась сказать еще что-то, но Кайла прервала их шумный диалог.
- Хватит! Дарис, не спорь с ней, ты же сам знаешь, чем это заканчивается.
Дарис хмуро кивнул и что-то прошептал. Кровь, текущая из пальца, мгновенно свернулась, и ранка на глазах затянулась. Кайла удовлетворенно кивнула.
- Трис, убери свою крысу со стола, пока она тут всех не перекусала. И где Трамет, демоны бы его побрали? Сам же написал в своем дурацком самоуничтожающемся письме, что будет ждать нас в час пополудни в таверне, и где его демоны носят?
Часы на ратуше показывали четверть третьего. Понятно, что у Кайлы были все причины возмущаться поведением четвертого члена сыгранной и давно сдружившейся компании.
- Ладно, дорогая, не кипятись, вон он идет. – Трис торопливо, но осторожно засунула ежокрыса в походную сумку.
- И с какой-то желязякой под мышкой. Кажется, это по твоей части, дорогая, - таким же тоном добавил Дарис, тоже бросивший взгляд в мутное оконце.
Хлопнула дверь таверны, впуская холодный зимний воздух. Сонный хозяин опытным взглядом оценил вошедшего и нацедил кружку лучшего неразбавленного пива. На магах он не экономил. Себе дороже. А вдруг разочарованный маг превратит в лягушку или, того хуже, наложит на таверну заклятие, отвращающее посетителей?
Трамет залпом выпил предложенное пиво, сбросил плащ, подбитый мехом, плюхнулся на услужливо подставленный Трис стул и с грохотом опустил на стол принесенную с собой железяку.
- Господа, у нас проблемы.
- У тебя проблемы? – переспросила Кайла.
- У нее проблемы, – одновременно с ней констатировал Дарис, кивнув в ее сторону.
Трис не сказала ничего, пытаясь удержать в сумке ежокрыса и влюбленно глядя на Трамета.
- Нет, у нас проблемы, - веско заявил маг. – Вот из-за этого.
- И что это? – выразила всеобщее недоумение Кайла.
- Ты же у нас специалист, вот и определи, - язвительно отозвался Трамет, щелчком указывая хозяину, что пиво можно и нужно повторить. Всем.
Кайла, отложив в сторону кинжал, брезгливо приподняла тряпку, скрывающую под собой нечто покореженное и ржавое, восхищенно ахнула и принялась бережно снимать грязный и промасленный покров.
- Демоны всех миров! Это же Гриндаульмурф! Меч Великого Алистера! О нем же лет пятьсот ничего не было известно, после знаменитой битвы в Темной Долине!
- Вот это Гриндаульмурф? – поразился Дарис, с недоверием глядя на длинное, ржавое, покрытое пятнами непонятного происхождения лезвие и рукоять. Последняя, правда, намекала на знатное происхождение оружия. Удобная как для одной, так и для двух рук, с грифонами на гарде, драконом, обвивающим черенок, а его голова, с изумрудами в глазах, служила навершием.
- Он самый, - нервно кивнула Кайла, благоговейно дотрагиваясь до оголовья. – Видишь, у дракона нет одного глаза? В разгар битвы в Темной Долине Великий Алистер выдрал его из крепления и с силой запустил в циклопа, выбив ему единственное око, после чего исход сражения был решен. Где ты его взял, Трамет?
Маг, довольный тем, что внимание всех присутствующих за столом устремилось на него, не торопясь, отпил пива, отставил кружку и важно начал:
- Я же рассказывал вам про своего учителя Гаррета?
- Было дело, - сразу поскучнел Дарис.
- Трамет, я о мече спрашиваю, - недовольно напомнила Кайла.
Трис придерживала в сумке ежокрыса и не сводила влюбленного взгляда с широкоплечей фигуры, кудрявых светлых волос и голубых глаз мага.
- А я именно о нем, - проворчал Трамет. – Так вот, мой учитель Гаррет вчера отправился обсудить с коллегой…
- Женского пола, - утвердительно завершила его фразу Кайла.
- Да. А откуда ты знаешь? – воззрился на нее Трамет.
- Ты не первый раз рассказываешь про своего учителя, и все истории начинаются именно так.
- Так вот, он отправился обсудить одну важную магическую проблему…
- И конечно же, вечером, потому что когда же еще и обсуждать важные магические проблемы с коллегами женского пола, - ядовито добавила Кайла.
- Слушай, ты будешь слушать про меч или нет? – грохнул Трамет кружкой об стол. Пиво расплескалось, сонный хозяин таверны подскочил на стуле, Трис ойкнула и выпустила из рук сумку. Ежокрыс, шустро перебирая лапками, вскарабкался по ее рубашке и устроился на плече. Трамет, как зачарованный, уставился на него.
- Это же… Это же Erinaceinae Chupacabrius… детеныш рыжеподпалого окраса… Уникальная зверушка…
- Чупакабра! – радостно взвизгнула Трис. – Тогда точно назову Дарисом!
- Трис, где ты ее взяла? – никак не мог прийти в себя Трамет.
- Как где? Украла, у одного такого… Неважно, у кого.
- Как это неважно? – взвился маг. – Может, там еще есть, а у нас целая кафедра палеонтологии считает, что они вымерли.
- Я тебе потом расскажу, - пообещала Трис и интимным шепотом добавила: - Если ты захочешь…
- Трамет, - притворно мягким голосом, за которым чувствовалось острое стальное лезвие, - начала Кайла. – Если ты сейчас же не скажешь, где твой учитель Гаррет взял меч Гриндаульмурф, я тебя лично скормлю этой ископаемой зверушке.
- Меч упал, - быстро сообщил маг. – С балки дома пятисотлетней постройки. В момент, когда Гаррет обсуждал…
- Магическую проблему со своей коллегой женского пола. Спасибо, Трамет, мы и так все поняли. Значит, он все пятьсот лет так там и лежал… Трамет, я не ошибусь, предположив, что эта уважаемая дама имеет родственные связи с Великим Алистером?
- Имеет, - коротко кивнул Трамет, не решаясь развить тему дальше.
- Демоны всех миров… - Кайла еще раз благоговейно провела по клинку. – Так в чем состоит проблема, Трамет?
- Мы должны уничтожить этот меч.
- Что? – Кайла одним грациозным движением, напоминавшим бросок змеи, вскочила на ноги. – Ты с ума сошел? Это тебе не ископаемая зверушка, а самый мощный артефакт, применявшийся в войнах! Ты не представляешь, что с его помощью можно сделать, если привести в прежний вид!
- К сожалению, представляю. – Трамет накрыл меч прежней грязной тряпкой, потому что шум за их столом привлек внимание хозяина. – Именно поэтому его необходимо уничтожить. Ты только представь – любой маг, воин, правитель, узнавший о находке меча, тут же захочет его заполучить и стать Властителем мира. Начнутся междоусобицы и войны, воры высшей категории станут цениться на вес золота… Трис, не улыбайся так, ты у нас вор вне категорий. Меч должен исчезнуть.
- Я не позволю его уничтожить, - заявила Кайла, грудью прикрывая драгоценный артефакт. – Только через мой труп. И даже после смерти я выйду из могилы и буду его защищать.
- Кайла, ты гений! – заорал Трамет и от избытка чувств перегнулся через стол и крепко поцеловал воительницу в губы. Опешившая Кайла не знала, как и реагировать. Посмурневшая Трис отвернулась и почесала ежевидную чупакабру за ушком. Дарис сочувственно погладил ее по руке и получил заслуженную пощечину. Трамет с удивлением посмотрел на них и сел на свое место.
- Кайла, ты гений, - повторил он уже менее громко. – Меч можно не уничтожать, а спрятать. У некромантов.
- Нет, ты действительно сошел с ума, - покрутила головой Кайла. – Кто же в здравом уме и трезвой памяти полезет к некромантам?
- Вот именно! Поэтому меч там будет в полной безопасности. Вот слушайте…
***
Полная луна, неподвижно висевшая в небе, освещала вечерний город и узкие тропинки, уводящие из него в предместья. Снег музыкально скрипел под тремя парами сапог. Четвертые, принадлежавшие хрупкой и невысокой Трис, снежный покров не проминали и практически шли по его поверхности. При этом больше всего ворчала именно она.
- Трамет, ты уверен, что нам надо к некромантам? Мы точно должны иметь с ними дело? Ты же знаешь, что с темными магами никто никогда не связывается. И вообще, почему мы пошли пешком, а не поехали верхом?
- Уверен. Точно. Не связывается, потому что они, как правило, ни с кем не общаются, а я знаком с одним из них. Не поехали, потому что лошади чувствуют смерть и будут нервничать, а вот это сейчас для нас совсем лишнее.
- Могли бы хотя бы часть пути проехать… Руки совсем заледенели, и Дарис замерз.
- Мне не холодно, - вставил идущий следом клирик.
- Да не ты, другой Дарис, чупакабра.
Трис приоткрыла сумку, в которой, уютно свернувшись в меховой рукавице, спал ежокрыс.
- Бедняжка, - вздохнул Дарис.
- Почему это? – взвилась Трис. – Я его удобно устроила.
- Да не она, а ты. Давай руки тебе согрею.
Дарис дружелюбно протянул к девушке свои ладони, но она только фыркнула:
- Пусть Трамет греет, он же нас сюда завел. А иначе я даже обычный засов не смогу открыть, не то что сложные замки.
Не дожидаясь предложения со стороны мага, она сама схватила Трамета за руки.
- Кажется, мы дошли, - проинформировала всех Кайла, не обращая внимания на привычную суету и споры.
Перед ними темнел замок. Именно темнел – во внушительной громаде не светилось ни одного окна.
- Но там, похоже, никого нет, – задумчиво сообщила воительница. – Мы с пути, случайно, не сбились?
- Не сбились, - авторитетно заявил Трамет, грея руки Трис и для надежности обдавая их горячим дыханием. Девушка откровенно млела, и чувствовалось, что в таком положении она готова пойти не то что в черный замок, но и к демонам в гости. – Я уже был тут, вместе с Эдвардом. Правда, мы в тот момент были… ну, скажем, не совсем трезвые.
- Другого такого замка все равно поблизости нет, - заключила Кайла, осмотревшись. – Идем туда. Если некромантов внутри нет – возвращаемся домой и думаем дальше.
Ворота оказались незапертыми, и без скрипа распахнулись при первом же толчке. Вся компания легко проскользнула внутрь и остановились, прижавшись к стене. Девственный снег, покрывавший просторный двор, не портила ни цепочка следов, ни даже одинокий отпечаток.
- Подождите меня здесь, - скомандовала Трис, передавая сумку с ежокрысом Трамету. – Присмотри за ней пока.
- Не сомневайся, дорогая, все сделаю, - клятвенно пообещал маг.
Девушка черной незаметной тенью скользнула к замку и приникла к массивным дверям. Но через считанные секунды она повернулась и махнула рукой приятелям:
- Идите! Тут тоже не заперто!
Вскоре все стояли в огромном темном холле.
- Или нас ждут, или кто-то ушел, позабыв закрыть двери, - пробормотал Трамет, зажигая огонь на вершине своего посоха. Кайла оглядывалась, обнажив меч. Не Гриндаульмурф - тот висел у нее за спиной, аккуратно запеленатый в чистую тряпицу. Свой, любимый, с которым она прошла уже сотни миль и пустила кровь сотням врагов.
- Первое, - сообщила Трис, бережно пристраивая сумку на плече. – В замке не меньше десятка людей.
Никто не стал спрашивать, откуда ей это известно. За годы общения компания привыкла к тому, что у их вора отменное чутье.
- Браво! – громко сказал кто-то и несколько раз хлопнул в ладони. – Свет!
На стенах вспыхнули многочисленные факелы, не развеявшие, впрочем, мрачной и гнетущей атмосферы. Темные стены, затянутые потемневшими от времени гобеленами, на которых угадывались не самые светлые сцены в истории человечества, морально давили и словно бы грозили заключить в прочную клетку незваных гостей. Кайла с очень большой неохотой убрала меч в ножны. Ей не нравилось здесь.
- Эдвард! – обрадованно закричал Трамет, выдвигаясь вперед. – Рад тебя видеть, дружище! Я уже подумал, что никого нет дома, раз такая тьма!
- Нам не нужен свет, - спокойно ответил хозяин дома, высокий стройный рыжеволосый человек во всем черном. Он на мгновение опустил веки, и девушки вздрогнули. Даже Дарис сжал в кулаке висевшее на шее изображение Черной Чупакабры и забормотал молитву. Глаза Эдварда засветились ядовито-зеленым. Лучи, исходящие из них, давали вполне приемлемое освещение, но зрелище, прямо скажем, навевало ужас.
Эдвард вновь зажмурился и приобрел прежний вид красивого молодого человека.
- Что же, прошу, - гостеприимно проговорил он, жестом предлагая пройти дальше. – Трамет, ты пришел просто навестить старого друга или по делу?
- Я бы предпочел первое, но вынужден констатировать, что нам необходимо встретиться с вашим главным магом.
- Могу тебя обрадовать, - усмехнулся Эдвард, хлопая приятеля по плечу. – Сегодня господин Аро в отъезде, и его замещаю я.
- Отлично! – обрадовался Трамет. – Тогда слушай, вот какое дело…
- Нет-нет! – возразил некромант. – Никаких дел, пока мы не разопьем бутылочку рейнманского, одного из лучших годов урожая!
- Трис, - шепнул девушке на ухо Дарис. – назови своего крыса Эдвардом. Кажется, ему больше подойдет это имя.
- Я подумаю, - неопределенно отозвалась вор. – Не нравится мне здесь, знаешь ли… Может, и последую твоему совету.
Вскоре все уже сидели в удобных креслах вокруг небольшого круглого столика в гостиной. Можно сказать, уютной гостиной, если бы не оттенки черного, темно-фиолетового и бордового в интерьере. Эдвард достал из бара красного дерева порядком запыленную бутылку и разлил ее содержимое по хрустальным бокалам.
- Прошу, - радушно повторил он.
Кайла, пристально наблюдая за некромантом, выхватила у него из-под носа бокал, на который нацелился Эдвард, и не поднесла его к губам до тех пор, пока хозяин сам не сделал глоток.
- Отлично, - прикрыл глаза от наслаждения Дарис. – Действительно, хороший год. **65, если не ошибаюсь.
- Вы разбираетесь в винах? – вежливо удивился Эдвард, занимая свое кресло.
- Немного. У моих родителей виноградник в Архарии, как раз неподалеку от Рейнмана. Но мне кажется, вино неправильно хранили. В нем чувствуется необычный привкус.
- Возможно, - заметил хозяин. – Надо будет осмотреть винные погреба. Может, там завелось что-то такое, знаете ли, неживое…
Гости понятливо кивнули, а Трис чуть-чуть скривилась, представив, что именно может завестись в подвале у некромантов, и на всякий случай не стала допивать вино. Кайла, едва пригубив бокал, тоже отставила его. Нависла неловкая тишина.
- Кстати, - нарушил ее Эдвард. - Трамет, может быть, ты представишь мне своих друзей?
- Конечно! – спохватился маг. Последовала традиционная процедура представления.
- Очень приятно, - белозубо улыбнулся Эдвард. – Так что же привело вас в наше обиталище?
- Небольшая просьба. – Трамет замялся, подбирая подходящие слова. – Нам нужно спрятать некий… артефакт, так скажем. Спрятать надежно, чтобы до него никто не мог добраться.
- Даже вы? – уточнил Эдвард.
- Даже мы, - уверенно кивнул Трамет.
- Так уничтожьте его.
- Не можем. – Трамет опасливо глянул на Кайлу. – Видишь ли, ме… артефакт слишком ценен, чтобы лишаться его навсегда.
- Но в то же время вы хотите упрятать его так, чтобы никто не мог его найти.
- Именно.
- Никогда?
- Желательно, никогда. Этот артефакт последние полтысячи лет пролежал в одном укромном месте, и хотелось бы найти такое же, чтобы укрыть его на последующие тысячи.
- А прежнее место, надо полагать, уже недоступно?
- Оно уже стало не таким укромным, скажем так.
Наступила пауза. Эдвард задумчиво крутил в пальцах хрустальный бокал. Трис нервно поводила плечами. Кайла держала руку так, чтобы в любой момент вскочить на ноги и выхватить меч. Дарис поглаживал фигурку Черной Чупакабры на груди. Трамет спокойно ждал.
- А могу я узнать, что именно за артефакт вы хотите у нас спрятать? – наконец, проговорил Эдвард.
- Нет! – резко выпалила Кайла.
- Нет так нет, - равнодушно согласился некромант. – И так понятно, что это то оружие, которое несет за спиной многоуважаемая воительница. Очевидно, меч, судя по очертаниям. И если порыться в памяти и вспомнить все артефактные мечи, которые пропали примерно пятьсот лет назад, то список будет не таким и длинным…
- Ты поможешь нам укрыть его или нет? – перебила его Кайла.
- А как вы себе вообще это представляете? – ответил вопросом на вопрос Эдвард. – Или вы готовы оставить артефакт у нас, полагаясь на нашу честность?
- Не совсем, - смутился Трамет. – Я представлял себе, что мы уберем его в какое-нибудь глубокое подземелье и запечатаем дверь набором заклинаний: с вашей стороны и с нашей. Таким образом, хотя некоторые из нас и будут знать, где лежит артефакт, все равно не смогут до него добраться без помощи противоположной стороны.
- Разумно, - заключил Эдвард и вновь замолчал, глядя на огонь в камине.
- Кайла! – шепнула Трис. – Мне как-то нех′шо. В г′лове ш′мит и яз′к запл′тается…
- И руки немеют, - с ужасом в голосе добавил Дарис, пальцы которого застыли и отказывались двигаться.
Трамет, с тоскливым осознанием в глазах, попытался выкрикнуть заклинание и дотянуться до посоха, но и то, и другое окончилось неудачей. Вместо солидного файербола получился крохотный световой шарик, а сам маг рухнул на пол в нелепой позе, так и не коснувшись своего оружия.
- Ты отравил нас! – яростно выкрикнула Кайла, вскакивая и пошатываясь на негнущихся ногах. – Но как? Я же забрала у тебя бокал?
- Я иммунен к яду, - спокойно ответствовал Эдвард, вставая и оказываясь прямо перед воительницей. – Он не действует на тех, кто и так уже не живет.
Из глаз некроманта вновь выстрелил ядовито-зеленый свет, ослепляя Кайлу.
- Вы сделали ошибку, придя сюда в полнолуние, - слышала она насмешку в голосе Эдварда. – В любое другое время я просто отобрал бы у вас Гриндаульмурф и отпустил, предварительно стерев память. Но сегодня у нас традиционный ритуал, и лишние жертвы на нем отнюдь не помешают.
Кайла из последних сил дернулась, пытаясь дотянуться до артефактного меча, но ее рука бессильно упала вдоль тела.
- Берите их! - громогласно зазвучало у нее в ушах. – И не дотрагивайтесь до меча! Я сам осмотрю его!..
***
- Вот так все и будет, - ядовито сообщила Кайла, выхватывая у Трамета его кружку с пивом. – И посмей только сказать, что твой дружок не захочет нас обмануть, как только осознает, что за сокровище оказалось в его лапах.
- Не скажу, - виновато признался Трамет, не смея отобрать свое пиво у взъерошенной воительницы.
- Ну и молодец. – Кайла, успокоившись, вернула ему пустую кружку и, не удержавшись, погладила оголовье Гриндаульмурфа.
- А я, кажется, назову свою зверушку Эдвардом, - мечтательно протянула Трис. – Никто, надеюсь, не возражает?
- Только не забудь, что это я предложил, - напомнил Дарис.
- Не забуду, - кисло проговорила девушка. – Трамет, ты не будешь возражать?
Маг, в глазах которого все еще стояло тоскливое осознание вероятного – наиболее вероятного - предательства его друга, молча кивнул.
– Тогда на повестке дня продолжает стоять вопрос: куда спрятать меч так, чтобы его никто не нашел? – вернулась к предмету обсуждения Кайла.
- Я знаю. – Дарис торжествующе посмотрел на Трис. – В храм Черной Чупакабры.
Кайла недоуменно посмотрела на приятеля. Постучала пальцем по виску: сначала по своему, потом по его голове.
- Ты тоже с ума сошел?
- Вовсе нет, - защищающе поднял перед собой руки Дарис. – В храме не так опасно, как у некромантов – это раз. Туда тоже мало кто заходит, кроме культистов и жрецов – это два. И Черная Чупакабра и так Властелин Темного мира, у нее таких артефактов – хоть ж… много, короче. Гриндаульмурф ей не нужен. Одним артефактом больше, одним меньше – какая разница?
- В этом есть логика, - подумав, высказалась Кайла. – Чупакабре…
- Черной Чупакабре!
- Черной Чупакабре, может, артефакт и не нужен. А как насчет жрецов? Вдруг они захотят воспользоваться силой Гриндаульмурфа?
- А мы замаскируем его. Спрячем. Например, в какой-нибудь узкий длинный бронзовый ларец, закроем замок, выбросим ключ и преподнесем в качестве дара Великой Чупакабре. Святые Братья не посмеют возложить руку на то, что принадлежит их богине, - возвел Дарис очи горе.
- И я еще магией запечатаю, - воодушевился Трамет. – Кайла, а мне нравится.
- А я проверю, что замок сложно открыть, - внесла свое предложение и Трис.
- Ну, если вы так говорите…
***
Широкие заснеженные террасы черного зиккурата серебрились в свете полной луны. В тени, отбрасываемой зданием, мог укрыться полк вооруженных всадников и половина обоза маркитантов. Четырех человек, прижавшихся к стене, мог разглядеть только некто, обладающих чрезвычайно острым зрением.
- Идите следом за мной, шаг в шаг, - инструктировал остальных Дарис. – Помните, что внутри – лабиринт с ловушками, и только я знаю дорогу.
- Дарис, - осведомилась Кайла, несшая ларец с мечом. – А другой дороги нет? Напрямую, без лабиринтов и ловушек?
- Есть. Но туда пропустят только меня, как культиста Черной Чупакабры, носящего на груди ее образ. – Дарис бережно погладил черненую фигурку. – А вы, как новообращенные, первые раз должны пройти через лабиринт. Только так можно Черная Чупакабра отбирает своих приверженцев.
Кайла помрачнела.
- Не волнуйтесь. Вы пойдете со мной. Обычно же кандидаты идут одни, и только Черной Чупакабре известно, сколько из них доходит до главного зала. Или же я пойду внутрь один, а вы подождете меня здесь, - быстро предложил Дарис, видя, что его подруга посуровела еще больше.
- Нет уж, - взвесив все за и против, решила воительница. – Идем все вместе.
Скрипнула незаметная дверь в стене зиккурата. Дарис, как знающий дорогу, шел первым. За ним – Трис. Потом – Кайла, никому не доверившая нести драгоценный ларец, и замыкал шествие Трамет.
Первые несколько ярдов дались относительно легко. С темнотой, традиционно царившей в подобных лабиринтах, справились быстро – Трамет просто зажег свет на посохе и высоко поднял его, освещая путь. По этой причине первую ловушку – плиту, из которой выскакивали острые шипы длиной до пояса – команда осторожно обошла по краю.
Поворот направо, еще раз направо, налево и опять направо… Темнота, жившая в лабиринте, теплая, живая, крутилась вокруг светового пятна, подлезала за него, под него и свешивалась сверху, протягивая липкие щупальца страха. Страшно было представить, как чувствовали себя здесь кандидаты в культисты, одни, в полной Тьме, не зная, что ждет их на следующем шаге или за новым поворотом.
- Дарис, - шепотом спросила Трис, и ее тихий голос разнесся по коридору громовым раскатом. – Как же ты прошел здесь первый раз?
- Ну… я и тогда уже кое-что умел, - так же негромко ответил клирик, но, похоже, ему не очень хотелось разговаривать на эту тему. – Вот сейчас осторожнее! Если сделать еще шаг…
Из стены вырвались серпообразные лезвия толщиной не больше человеческого волоса, но невероятно опасные – любого неосторожного тут же разрезало бы на части в районе коленей, пояса и шеи.
- Здесь нужно ползти, - сообщил Дарис. – С величайшими предосторожностями, буквально распластавшись.
Трис неохотно опустилась на каменный пол, выставив перед собой сумку и проверив, что она плотно завязана – а вдруг Эдвард решит выбраться и удрать куда-нибудь в бесчисленные закоулки? Его же потом только Черная Чупакабра и найдет…
Кайла толкала перед собой ларец – почти в полной темноте, так как посох пришлось тоже опустить, и свет от него освещал разве что пятки воительницы. Трамет пыхтел сзади, с ужасом прислушиваясь к свисту лезвий, проносящихся над их телами.
- Теперь можно вставать, - оповестил Дарис. – Только не трогайте вот этот…
Трамет, отряхивая рубашку и проверяя наличие пуговиц на ней, случайно оперся плечом на стену. Раздался скрежет, шум, глухой стук – и темнота стала как бы еще плотнее и жарче.
- Ну я же просил, - горестно сказал Дарис. – Теперь назад хода нет, только вперед. Коридор перегородил огромный камень, и сдвинуть его можно только рычагом из главного зала.
- Так мы туда же и собирались? – удивился Трамет.
- Так-то оно так, но вдруг бы мы решили вернуться… Теперь это невозможно. Идем, только пожалуйста, беспрекословно слушайтесь меня. Дальше ловушки еще опаснее.
Поворот, еще один, еще и еще… Кайла автоматически подсчитывала в голове количество шагов и злилась все больше и больше. Они шли уже больше двух часов, но совсем немного приблизились к цели своих стремлений – главному залу, плутая по лабиринту. Ларец становился все тяжелее и тяжелее, а ведь она несла еще и другое оружие при себе – любимый меч, засапожные ножи, метательные звездочки в нагрудных карманах...
- Дарис, - поинтересовалась она, когда команда остановилась перед очередным препятствием: обоюдоострыми топорами, качающимися наподобие маятников. Следовало проскользнуть между ними, постаравшись не попасть под удар лезвия. – А ты не заплутал? Поворотом случайно не ошибся?
- Нет, - твердо заявил клирик. - Я хорошо запомнил дорогу.
- А сколько ты плутал в этих развилках?
- Около суток. Может быть, и больше, тут плохо чувствуется время.
- Сколько? – поразились все? – Что же ты раньше не сказал?
- Потому что сейчас нам не нужно искать нужный поворот, и мы дойдем быстрее. Часов за десять-двенадцать, может, чуть больше.
- Зиккурат что, внутри больше, чем снаружи? – не поверил ему Трамет.
- Нет, вроде бы, - замялся Дарис. – Дорога извилистая, и ловушки мешают. Дальше придется совсем ползти.
- Так, - решительно шагнула вперед Кайла и поставила на пол драгоценный ларец. – Отойдите-ка подальше.
Р-раз! – первый маятник полетел в стену, перерубленный любимым мечом воительницы. Два! Три! Четыре и пять!
Путь вперед был свободен.
- Кайла, что ты делаешь? – обрел потерянный дар речи Дарис.
- Иду в главный зал.
- Но так же нельзя?
- Кто сказал? Дарис, когда ты неофитом вступал в лабиринт, кто-нибудь говорил тебе, что нельзя крушить и ломать ловушки, сокращая путь?
- Н-нет.
- Вот тебе и ответ. Что не запрещено, то разрешено. Трис, вставай впереди. Включи свое чутье на полную мощность и ищи путь к центру. Не исключено, что наш приятель в свое время изрядно погулял кругами в этом лабиринте. Более того, я уверена в этом.
Трис с некоторой опаской заняла место впереди и прикрыла глаза, сосредотачиваясь. Ежокрыс по имени Эдвард залез к ней на плечо и смешно завертел носиком, словно бы принюхиваясь.
- Дарис, иди рядом с ней и следи за ловушками.
- Лучше Трамет, - капризно протянула Трис.
- Дорогая, в данном случае с тобой пойдет Дарис. Не стоит недооценивать его умения и навыки. Трамет, мы с тобой позади. Двинулись, команда.
Трис неохотно кивнула и пошла вперед, полуприкрыв глаза.
- Сейчас направо, - подсказал Дарис на развилке. Эдвард на плече фыркнул и показал мордочкой налево. Трис послушалась зверька.
- Кайла? – встревоженно обернулся клирик.
- Давай положимся на их нюх, - посоветовала воительница и первая повернула налево.
Минут через пять Дарис вновь дернул Трис за рукав.
- Что опять? – недовольно высказала она.
- Посмотри наверх.
В потолке чернела прорезь. При неосторожном движении неофита из нее выскальзывала зубчатая решетка, буквально перерубающая несчастного пополам.
- Трамет? – полувопросительно, полуутвердительно обратилась к нему Кайла.
- Одну секунду…
Маг проговорил заклинание, что-то ярко вспыхнуло, и прорезь в потолке оказалась крепко запечатанной.
- Только и всего, - удовлетворенно заметил он, стряхивая лишнюю энергию с пальцев. – А то, понимаешь, ползали тут по полу, как гадюки какие-то.
Так и двинулись дальше. Трис вместе с Эдвардом безошибочно двигались к центру зиккурата в главный зал, Дарис периодически останавливал их, находя ловушки, и с ними разбирался тот, кому было удобнее. Не прошло и часа, как команда заметила свет впереди.
- Главный зал, - благоговейно произнес Дарис. – Трис, теперь пусти меня вперед.
Вор не возражала, спрятавшись за его спиной и нежно глядя на Трамета.
Их ждали. В центре огромного пустого зала стояли двое: высокие, широкоплечие, в темно-багровых сутанах. На шее у обоих висело такое же, как у Дариса, изображение Черной Чупакабры. За их спинами виднелась ниша в стене, обитая черным бархатом, перед которой горел негасимый огонь. Блики от него танцевали на отполированной статуе из черного мрамора высотой в два человеческих роста, изображающей зубастое, когтистое существо с шипами на спине, сидящее на задних лапах.
- Черная Чупакабра, - молитвенно прошептал Дарис, преклоняя колено. Остальная команда преисполнилась скорее отвращения, чем боговдохновенного трепета, но тоже вежливо опустили головы.
- Брат Дарис! Кого это ты привел к нам? И что за шум мы слышали последний час?
- Брат Форисс, брат Лемий, приветствую вас в этот поздний час. Это мои друзья. Я привел их к Черной Чупакабре, чтобы они могли впечатлиться ее мощью и красотой и, возможно, стать культистами нашей богини.
Вопрос про шум брат Дарис благоразумно пропустил мимо ушей, полагая, что с ним он как-нибудь разберется потом, не без помощи команды, разумеется, а пока лучше всего заняться делом, из-за которого они и пришли сюда.
- Святые братья, - выступила вперед Кайла. – Вы разрешите нам принести дары Черной Чупакабре, чтобы выказать ей все наше уважение и почтение? Возможно, она даже сочтет нужным одарить нас своим благословением.
- Это вряд ли, - фыркнул брат Форисс. – Черная Чупакабра и нас-то редко одаряет своим благоволением, у нее находятся другие, более важные дела. Но мы не можем препятствовать людям, готовым склониться перед Великой Чупакаброй. Проходите.
Братия расступилась в стороны. Команда неуверенно подошла к негасимому огню и опустилась на колени.
- Прими же, - начала Кайла, прижимая к груди ларец, еще минуту назад казавшийся весом с гору, а сейчас ставший легким как перышко, - о Черная Чупакабра, наш дар. Пусть никто не использует его ни на пользу, ни на вред. Охраняй его, о могущественная богиня. Забери его из этого мира в свой, и пусть никто и никогда больше не увидит его.
Кайла проглотила горький комок в горле и бережно опустила ларец на ступеньку мраморного постамента, как раз предназначенного для принесения даров. Трамет сочувственно обнял ее за плечи и помог встать.
- Почему я вижу слезы в ваших глазах? – удивленно вопросил брат Лемий. – Дары следует приносить с радостью в сердце, ибо они служат для благоденствия Черной Чупакабры.
- Это от радости, - вздохнула Кайла. – Этот дар был очень дорог мне, и теперь я счастлива, осознавая, что он перешел к могущественной богине, Властительнице Темной Стороны мира.
Внезапно огонь перед статуей вспыхнул и выметнулся на высоту человеческого роста. Черная Чупакабра зашевелилась. Посыпались мелкие камешки. Клацнули зубы, стукнули друг о друга кости, передние лапы протянулись вперед и взяли ларец.
- О демоны всех миров, - завороженно протянула Кайла. – Дарис, это что такое?
- Это означает, что дар пришелся по сердцу великой богине, - севшим голосом ответил клирик. – И она, кажется, хочет забрать его себе…
Длинный коготь влез в щель между крышкой и ларцом и надавил.
- Ребята, - смятенно позвал Трамет. – Там же магия.
- И что? – обернулась к нему Кайла.
- Светлая магия. Великий Алистер был светлым магом. А у Чупакабры – какая угодно магия, но только не имеющая в себе и лучика света. И когда они войдут в противодействие…
Крышка не поддавалась. Недовольный рык Чупакабры грохотом раскатился по залу и лабиринту, и тварюга надавила сильнее. От ларца уже сыпались искорки, с каждым мгновением становившиеся все ярче и крупнее.
- Бежим! – заорал Трамет, дернув за рукав Кайлу.
- Нет! Я не могу отдать ей Гриндаульмурф!
- Бежим, мы все равно уже ничего не сможем сделать!
Грохот превратился в низкий гул. Стены зиккурата содрогались. Сверху сыпались камни – от мелких, с куриное яйцо, до более крупных, с голову взрослого мужчины. Ларец понемногу поддавался. От меча уже исходило яркое сияние, затмевающее пламя костра.
- Что вы принесли Черной Чупакабре? – грозно начал брат Форисс, выдвигаясь к Кайле. Брат Лемий, с ужасом поглядывая на растущую потолочную трещину, дергал его за рукав сутаны и тянул к выходу. То же самое делал Трамет с Кайлой. Дарис уже подхватил на руки Трис и бежал к незаметной двери слева от ниши.
- Трамет! Выход там!
Кайла, с яростным блеском в глазах, тянулась к ларцу, явно намереваясь отобрать его у богини. И тут усилия Чупакабры увенчались успехом. Ларец щелкнул, крышка отлетела, и Свет меча Гриндаульмурф встретился с Тьмой Черной Чупакабры.
Стены зашатались. Камни застонали. Негасимый огонь потух, не вынеся сражения двух магий. Плиты с потолка падали, хороня под собой все и всех, кто находился в зиккурате.
Храм Черной Чупакабры прекратил свое существование.
***
- Нет, пожалуй, к Чупакабре мы не пойдем. – Трамет потер затылок, словно по нему пришелся удар тяжелой многотонной плитой. – И памятник архитектурного творчества жаль, и неизвестно еще, чем кончится битва меча Гриндаульмурф и Черной богини. А вдруг она выживет?
- Не пойдем, - согласился Дарис, с тревогой сжимая фигурку на груди. – Чупакабра выживет, на то она и богиня, но что произойдет дальше – судить не берусь. Я всего лишь культист, мне до жреческого сана еще с десяток ступеней.
Таверна меж тем уже успела наполниться народом. У стены устроилась ватага студиозусов, которые «пили только для запаха, а дури у них своей хватало». Рядом с ними хлопали засаленными картами о стол компания добропорядочных горожан. Мочили усы в пене торговцы, приведшие в город очередной обоз. Сосредоточенно дегустировало рейнманское вино несколько эльфов и, судя по гримасам на нечеловечески красивых лицах, оно было не лучшего года урожая, если вообще имело отношение к Рейнману. Стучали кружками, требуя еще пива, гномы-рудокопы. У стойки на высоком стуле пиликал на скрипочке бродячий менестрель. Метались по залу две служанки в юбках длиной на грани приличия и блузках с низким вырезом.
За двумя столами, сдвинутыми в центре таверны, пировала группа городских стражников, свободных сегодня от несения службы: самая шумная, самая буйная и самая пьяная компания в зале. Их пирушка дошла до той стадии, когда ее участникам своего общества уже не хватает, и они принимаются искать чужого.
Кайла, ощущая всевозрастающий интерес к их столу, аккуратно замотала Гриндаульмурф и, убрав, бережно прикрыла полой своего плаща.
- Есть у кого-нибудь еще предложение, куда и как спрятать меч?
- У меня, - неохотно сказала Трис, отрываясь от попыток накормить ежокрыса кусочками куриной ножки. – Спрятать можно у дракона.
- Дракона, - задумчиво протянула Кайла.
- Дракона, - повторил за ней Трамет. – А знаешь, Трис, это не такая и плохая идея!
- Только есть две больших проблемы, - вздохнула вор. – Во-первых, дракон сейчас весьма зол и вряд ли встретит хлебом и солью незваных гостей. Скорее, постарается спалить их так, чтобы и пепла не осталось.
- А ты на что? – удивился Дарис. – Неужели не сможешь тихо прокрасться в его пещеру и подсунуть Гриндаульмурф в залежи древних сокровищ?
- Не смогу, - еще тяжелее вздохнула Трис. – На меня он будет охотиться в первую очередь. Видишь ли, вчера я как раз проникла в его пещеру и выкрала у него яйцо по заказу… неважно кого. Дракон обнаружил пропажу и взбеленился так, что с елок вокруг пещеры попадала вся хвоя. Я бы никому не советовала приближаться к его логову в течение ближайшего полугода.
- А где сейчас то яйцо? – чрезвычайно заинтересовался Трамет.
- Вот, - фыркнула Трис, показывая на ежокрыса. – Он вылупился вчера вечером, так что заказчик остался неудовлетворенным, а я – с новым питомцем.
- Это маленький дракон? – поразился маг.
- Не могу тебе точно сказать, Трамет. Я не знаю, какое отношение имеет Эдвард к дракону. Яйцо лежало в углублении между камнями. Одно, не в кладке и не в гнезде. Теплое – мне пришлось тащить его за пазухой всю дорогу. Но кто его снес – не имею представления. Может быть, знает заказчик.
- И ты скажешь мне его имя потом, если я захочу, - понимающе кивнул Трамет. – В любом случае, дракон отпадает. Кайла, а что предложишь ты?
- Надо просить совета.
- У кого? – ухмыльнулся Трамет. – У твоего мастера музея? Я и не знал, что он способен не только на подвиги в постели, но и на здравые советы.
Если бы Трамет не был ее старинным приятелем, не раз спасавший ей жизнь, как, впрочем, и она ему, Кайла, не задумываясь, выбила бы ему пару зубов. Но ей пришлось ограничиться яростным взглядом, обещающим всевозможные травмы в недалеком будущем, если маг не исправится. Он понял свою ошибку.
- Прости, дорогая, был неправ. Шутки по поводу твоего кавалера – запретная тема.
- Перед кем это ты извиняешься? –пьяно осведомился проходивший мимо один из стражников, покачивающийся от непомерного количества выпитого пива. – Перед бабой? Тут его взгляд упал на хрупкую фигурку Трис, которой и пристал его масленый взгляд.
- Скучаешь, красотка? Тебе нечего делать с этими штатскими хлюпиками. Идем со мной, я покажу тебе, что такое настоящие мужчины.
Стражник нагло опустил руку на плечо девушки. Точнее, на то место, где оно находилось секунду назад. Его ладонь, не встретив ожидаемой опоры, пролетела вниз и уперлась в столешницу. Ежокрыс, воспользовавшись удобным случаем, немедленно вонзил острые зубы в большой палец нахала.
Вопль раненого буйвола сотряс таверну. Стражник тряс укушенной рукой. Капли крови сыпались на стол, на окружающих и на самого пострадавшего.
- Ты! Девка и твоя тварь! – заревел он и попытался здоровой рукой схватить Трис, но вновь поймал лишь воздух. Ему на помощь уже спешили не менее пьяные и разозлившиеся приятели, но и за вора было кому заступиться. Следующий удар укушенного стражника нейтрализовала Кайла, заломив ему руку за спину и припечатав лицом в стол.
- Да ты! Да вы! Да я всех вас! – взревел еще один стражник, запнулся о табуретку и рухнул на усатого торговца. Тот, не растерявшись, надел заступнику закона на голову миску с толченой картошкой и добавил сверху удар кружкой, в которой на дне все еще плескалось пиво. Еще один стражник с неразборчивым воплем ринулся на Трамета и через мгновение, переброшенный через бедро, сбил с ног гнома. Рудокопы тоже не остались в стороне и, быстро похватав все, что под руку попалось, вступили в бой. Картежники, запомнив расклад, рассовали по карманам карты и с упоением включились в общее развлечение. Завязалась всеобщая драка.
- Наших бьют! – заорал неизвестно кто-то, не опознаваемый в общем хаосе. Студиозусы веселились, свистели, подбадривали дерущихся и с восторгом обстреливали из рогаток стражников горохом и мелкими камешками – их взаимная нелюбовь ни для кого не являлась секретом. Кулаки, табуретки, кружки и несложные заклинания витали в воздухе под шум, рев и озлобленные выкрики.
Только, пожалуй, эльфы не стремились принимать участие в драке. Прихватив бутылку и стаканы, они благоразумно пересели поближе к стойке, и только если на их головы валилось нечто или некто, презрительно отпихивали его плечом или ногой.
Команда сражалась заученно слаженно. Трис, как наименее ценный в драке боец, спряталась за спины друзей и зорко следила за их имуществом. Она хорошо знала, что ее собраться по профессии весьма любят драки. В пылу битвы ее участники часто забывают обо всем, а потом обнаруживают, что лишились верхней одежды, пухлых и не очень кошельков и разнообразных мелочей. Ежокрыс сидел на плече Трис, дрожал от возбуждения и пытался укусить всех, кто пролетал мимо и впечатывался в стену.
Дарис возносил молитвы Черной Чупакабре и ловко орудовал кистенем. Трамет временно забыл про существование мощных боевых заклятий – ему не хотелось сносить с лица земли любимую таверну из-за каких-то обиженных богами стражников - и использовал свой посох в качестве оружия. С его помощью было очень удобно сбивать с ног и наносить удары по любым частям тела.
Кайла чувствовала себя в своей стихии. Удар, подсечка, рывок, разворот, заученный до автоматизма прием – она проделывала все, не тратя время на раздумья, и при этом отслеживала происходящее внутри таверны. Например, могла поймать летящую в Трис табуретку или придержать за шиворот торговца, чересчур рьяно наседающего на Дариса. А еще – вовремя уловить момент, когда снаружи раздастся свист, топот и лязг алебард. Хозяин таверны, естественно, не мог равнодушно смотреть на то, как уничтожают его имущество, и вызвал городскую стражу.
- Уходим, живо! – скомандовала Кайла и первая подала пример, хватая плащ с Гриндаульмурфом и выскальзывая на улицу через черный ход. За оставшихся внутри товарищей она не волновалась: они всегда слушают верные советы и улизнут из таверны следом за ней. Сейчас главное – уберечь Гриндаульмурф от цепких взглядов стражников. Если он попадет им в руки – с ним можно проститься, и только Черная Чупакабра знает, что тогда произойдет.
Полная луна неподвижно зависла на небе, щедро делясь своим серебристым светом с зимним городом. Снег на крышах переливался перламутром, создавая впечатление волшебной сказки. Редкие фонари отбрасывали яркие пятна, словно бы указывая дорогу, которую и так хорошо знала Кайла.
Девушка набросила плащ, бережно укрыла полой плаща знаменитый меч и торопливыми шагами двинулась в сторону городской площади. За ней, в переулке Серой Кошки, располагался Большой Королевский музей, а рядом с ним жил Лайл, его Главный Хранитель.
Лайл… Сердце воительницы потеплело. Они знакомы так недавно и, кажется, уже целую вечность. Нежный, мудрый, сведущий почти во всем, воспринимающий ее как красивую женщину, а не всегда готовое к бою оружие массового поражения. Привлекательный настолько, чтобы не быть слащавым, ласковый настолько, чтобы не быть приторным, добрый настолько, чтобы не казаться рохлей. Идеал мужчины с точки зрения Кайлы.
Незапертая дверь с готовностью отворилась, обдав теплым запахом ванили, корицы и кардамона.
- Лайл! – громко, на весь дом крикнула Кайла, сбрасывая плащ и сапоги. – Сколько раз я говорила тебе, чтобы ты запирал замок! Ты рискуешь своей безопасностью!
- А я столько же раз отвечал тебе, - прозвучал голос спускающегося по лестнице хозяина дома, - что ни один громила не сунется сюда, зная, что ты найдешь его и оторвешь руки. Или ноги. Или любую часть тела, какую захочешь.
Кайла, не сдержав улыбку, приникла к груди своего любимого мужчины.
- Я ждал тебя позже, - проговорил Лайл, обнимая и нежно целуя ее. – Что хотел от вас Трамет? Подраться? – он с тревогой осмотрел следы драки на руках Кайлы.
- Нет, это мелочи, - вздохнула Кайла, с неохотой высвобождаясь из таких притягательных объятий. – Просто легкая потасовка в таверне. Пьяные стражники пристали к Трис… У нас более серьезные проблемы. Пойдем, я покажу тебе.
На стол в рабочем кабинете она бережно уложила Гриндаульмурф, и Лайл, вставив в глаз монокль, приступил к осмотру.
- Так-с, что это тут у нас…
Кайла стояла чуть поодаль, не мешая изучению артефакта, и тихо любовалась склонившимся над столом мужчиной. Лайл ходил вокруг меча, трогал его, переворачивал, тщательно осматривал гарду и оголовье и негромко комментировал себе под нос. В конце концов, он выпрямился и повернулся к Кайле.
- Это Гриндаульмурф, я уверен. Есть несколько признаков, вот, смотри…
- Я тоже пришла к этому же выводу, - мягко оборвала его воительница, по опыту зная, что лекция может затянуться надолго, а у нее были совсем другие планы на остаток вечера.
- Тогда почему ты обеспокоена? Ведь все же прекрасно! Гриндаульмурф выпал из поля зрения... подожди, сейчас подсчитаю…
- Около пятисот лет назад. И это совсем не так прекрасно, как ты себе представляешь. Его нужно спрятать опять.
- Но почему? Такой удивительный экспонат! Охотники за артефактами охотились за ним пятьсот лет и продолжают охотиться поныне.
- Именно поэтому. Нельзя, чтобы меч попал не в те руки, а в наши времена невозможно сказать, какой владелец станет подходящим, а какой – нет.
- Понимаю.
Лайл наморщил лоб, размышляя над возникшей проблемой.
- Разрушать его тоже нельзя, - на всякий случай напомнила Кайла, хотя сознавала, что ее мужчина скорее даст убить себя, ее и всю команду в придачу, чем уничтожить бесценный артефакт.
-Знаю! – просиял Лайл. – Кайла, девочка моя, не тревожься так. Гриндаульмурф останется в целости и сохранности. Мы спрячем его так, что никто никогда не отыщет его, даже если будет смотреть в упор. Пойдем. Кухарка приготовила твои любимые булочки. Я смажу твои ссадины бальзамом, а ты расскажешь мне, откуда Трамет взял этот меч. Похоже, это очень интересная история.
- О да, - звонко рассмеялась Кайла, и глаза ее вспыхнули озорным огоньком.
Лайл, не удержавшись, притянул ее к себе и проникновенно произнес:
- Как же я скучаю без тебя…
- И я тоже, - прошептала Кайла, чуть приподнимая голову, чтобы ему было удобнее приникнуть к ее губам поцелуем.
***
На следующий день немногочисленные посетители Большого Королевского Музея могли видеть в зале, посвященном Битве в Темной Долине новый экспонат. В дальнем углу стояла фигура рыцаря в ржавых доспехах пятисотлетней давности. В руках он крепко сжимал такой же непритязательный меч, с почерневшей от времени гардой, на которой едва прослеживались крылатые фигуры. Табличка внизу гласила: «Рыцарские доспехи и оружие, предположительно принимавшие участие в Битве в Темной Долине. Мастер неизвестен».
amberit:
04.01.21 19:56
» Сказка о Лесной Деве...
Сказка о Лесной Деве, жестоком короле и добром конюхеВ глубине материка, на границе бывшего королевства Корсиус и Заповедного леса стоит заброшенный замок. Его стены оплели вьюнок и плющ. В дымоходах свили гнезда птицы. Среди позолоты, обрывков гобеленов и обломков дорогой мебели играют детеныши лесных зверей. Местные жители, если посидеть с ними в трактире за кружечкой пива, с удовольствием расскажут легенду об этом таинственном месте.
Традиционный зимний бал в королевском дворце проходил, как и полагается такому грандиозному событию, с подобающим размахом и помпезностью. Горели сотни свечей в массивных бронзовых люстрах и подсвечниках. Шуршали шелковыми платьями нарумяненные и напудренные дамы, придирчиво разглядывая замысловатые прически друг друга и ревниво посматривая на молодцеватых кавалеров. Безукоризненные лакеи в белых париках разносили гостям вино в хрустальных бокалах и вызывающие аппетит одним своим видом закуски. Музыканты услаждали слух присутствующих нежной мелодичной музыкой, призванной навевать возвышенные мысли о прекрасном.
Король Фридрих III Жестокий нестерпимо, неимоверно скучал.
Его не радовали изысканные вина, отобранные (в прямом смысле этого слова) у лучших виноградарей соседних государств. Не грела холодное сердце, не знающее ни жалости, ни милосердия, последняя победа над королем Маркусом. Теперь под властью Фридриха лежали все королевства на материке, и ему нечего было больше завоевывать. Не прельщали его улыбки и многообещающие взгляды придворных дам. Все они могли усладить его тело, но не душу.
Королю Фридриху хотелось чего-то, чего он и сам не знал.
Небрежно отбросив в сторону недопитый бокал с вином, он встал с трона и спустился с возвышения, на котором тот стоял. Дамы и кавалеры, низко приседая (первые) и кланяясь (вторые) расступались в стороны, давая монарху дорогу. Флаги покоренных им государств, висевшие на стенах, легонько покачивались, словно отдавая Его Величеству дань повиновения.
Король подошел к огромной карте, изображавшей теперь уже его, и только его владения. Десять королевств располагались на материке, и всеми десятью теперь правил король Фридрих. Ему не принадлежал только лес, простирающийся от границы Корсиуса до берегов океана.
- А чей это лес? – громко спросил монарх. Разговоры и музыка в зале стихли. Придворные молчали, не решаясь дать ответ.
- Я еще раз спрашиваю, кому принадлежит этот лес? – в голосе короля отчетливо прозвучала угроза.
- Никому, Ваше Величество, - робко прозвучал чей-то голос.
- Так я могу назвать его своим? – осведомился Фридрих.
- Можете, Ваше Величество, - неуверенно проговорил тот же человек. – Но…
- Что значит «но»? – прогремел рык короля. Хрустальные бокалы на подносах лакеев тоненько звякнули.
- Но, Ваше Величество, если вы будете рубить в Заповедном лесу деревья и убивать в нем оленей и кабанов, то Лесная Дева разгневается.
- Лесная Дева? – заинтересованно повторил Фридрих. – Кто это такая?
Почувствовав, что гнев монарха приутих, придворные оживились. К королю подошли две красивые дамы, взяли его под руки и повели по залу.
- Очень мало кто в мире видел ее, - мелодичным голосом проворковала одна, высокая статная блондинка.
- Но все говорят, что она невыразимо прекрасна, - вторила ей невысокая хрупкая брюнетка.
- Ее длинные волосы цвета красного дерева похожи на струи водопада.
- А золотые глаза мерцают как бриллианты в лучах солнечного света.
- Кожа бела, как свежевыпавший снег.
- Губы – как сочные вишни, согретые июльской жарой.
- Стан стройный, как гибкая березка.
- Достаточно, - прервал обеих дам король. – Я хочу ее. Как до нее добраться?
- Никто не знает, Ваше Величество, - в ужасе пролепетали обе дамы.
- Она живет глубоко в чаще леса.
- Никто не может пробраться туда.
- Лесную Деву охраняет пара волков.
- Они загрызут любого, кто посмеет проникнуть в лес.
- А если кто-то и сможет пробраться мимо них, то этого смельчака проклянет Лесная Дева.
- Забудьте о ней, Ваше Величество! – хором закончили они.
- Мне нужна Лесная Дева, - жестко проговорил монарх. – Я не буду убивать ее. Мы вступим в законный брак и будем владеть всем миром. Я получу власть над людьми, а она – над природой. Как мне найти ее?
- Никак, Ваше Величество, - пролепетала высокая дама.
- Лесная Дева сама решает, кому покажется, - глотая слезы, добавила брюнетка.
- Прекрасно. Тогда подтолкнем ее к нужному решению. Вызвать мне егерей!
Через несколько минут в центре зала стояло с десяток человек в кожаных штанах и толстых охотничьих куртках, комкающих в руках шапочки с перьями уток и вальдшнепов.
- Что угодно Вашему Величеству? – неуверенно спросил Главный Егерь королевства.
- Расставьте в Заповедном леву капканы на волков. Много! Очень много! По всей чащобе. Поймайте мне волков Лесной Девы!
- Но, Ваше Величество… - начал Главный Егерь.
- Ты смеешь мне возражать? – тихим голосом осведомился Фридрих. Все придворные в зале похолодели от ужаса. Парочка особенно нервных дам упала в обморок.
- Да, Ваше Величество, - смело глядя королю в лицо, ответил Главный Егерь. – Это волки Лесной Девы. Нельзя прикасаться к ним, иначе она оскорбится.
Неуловимо ловким движением Фридрих вытащил из ножен кинжал и метнул его в егеря. Из рассеченного горла на мраморный пол хлынула кровь.
- Теперь ты – Главный Егерь. – Фридрих ткнул пальцем в одного из охотников. – Ты понял мой приказ?
- Да, Ваше Величество, - подобострастно согнулся он в поклоне.
- Тогда выполняй его. И уберите это. – Король презрительно махнул в сторону тела бывшего Главного Егеря. – Где музыка? Я хочу танцевать!
Фридрих, подхватив статную блондинку, закружился с ней в танце. Дама брезгливо подхватывала подол длинного платья, боясь испачкаться в крови.
На следующее утро Фридрих, едва проснувшись, вызвал к себе Главного Егеря.
- Где волки?
- Я отправил в Заповедный лес всех, кого смог найти. Мои люди ставят капканы и роют волчьи ямы. Мы сделаем все, чтобы выполнить ваш приказ, Ваше Величество.
- Привлеките к этому крестьян. Сообщите им, что за пойманного волка я плачу десять… нет, сто золотых!
- К утру волки будут у ваших ног, сир, - пообещал Главный Егерь и, постоянно кланяясь, удалился, пятясь задом.
Но к утру волков не поймали. Главный Егерь краснел, бледнел и потел, объясняя, что волки, как зачарованные, обходят все ловушки.
- Ты хорошо слышал мой приказ? – не сдерживая угрозы в голосе, процедил Фридрих. – Или мне нужно прочистить тебе уши?
Лезвие длинной рапиры короля коснулось уха Главного Егеря.
- Нет, Ваше Величество! – рухнул на колени бедняга, чувствуя, как по шее стекает кровь. – Мы поймаем вам волков!
- Я увеличиваю награду до пятисот золотых, - кинул король и жестом отпустил охотника.
Но и следующим утром волки еще не были пойманы. Главный Егерь обреченно простонал, глядя, как со свистом опускается шпага короля, отсекая ему ухо.
- Возьмите еще людей, - жестко приказал монарх. – Прочешите весь лес. Поймайте мне этих волков! Плачу тысячу за каждого!
На рассвете в ворота королевского замка въехала телега, запряженная тройкой нервно вздрагивающих, покрытых пеной и постоянно озирающихся лошадей. Ее сопровождал десяток охотников, возглавляемый человеком с перевязанной головой. В телеге лежали два зверя, приковывающих к себе взгляды с первой секунды. Два волка, крупнее и мощнее обычных, с более светлой и длинной шерстью, пушистым хвостом и золотыми глазами, горевшими яростным блеском. Их морды обмотали несколько раз прочной лентой, лапы спутали крепкой веревкой, и тем не менее звери не потеряли своей хищной красоты. Самец беспрерывно глухо рычал. Более изящная самка прислушивалась, навострив уши, и пыталась вылизать глубокую рану на левой передней лапе.
- Очень хорошо, - удовлетворенно заключил вышедший во двор король. – Всем по две тысячи золотых! Коня мне! Живо!
Молодой конюх с взлохмаченными со сна светлыми волосами, в которых торчала солома, подвел Его Величеству оседланного жеребца. Король вскочил на него, сделал охране жест следовать за собой, пришпорил коня и галопом выехал за ворота, остановившись только на окраине Заповедного леса.
- Лесная Дева! – зычно прокричал он. – Твои волки у меня, короля Фридриха Третьего Жестокого! Даю тебе три дня, чтобы прийти и попробовать забрать их! Если послезавтра на закате, в ночь Солнцестояния, ты не появишься, я лично затравлю их собаками!
Король замолчал, ожидая ответа. Безрезультатно. Не шевельнулась ни одна ветка усыпанных снегом деревьев. Не пролетела над королем ни одна птица. Не пробежала ни одна мышка. Пожав плечами, король вернулся во дворец.
Волки все еще лежали в телеге, а вокруг толпились слуги и придворные, глазея на необычных зверей.
- Ошейники на них. Железные, - коротко приказал Фридрих. – И цепи. И приковать здесь, во дворе, чтобы любой мог подойти и посмотреть на драгоценных спутников Лесной Девы.
Кузнецы торопливо принялись за работу. Волков заковали в тяжелые железные ошейники, ни снять, ни разгрызть которые не смог бы никто из живущих. К ним прикрепили толстые цепи, предварительно проверив, нет ли в них слабых звеньев. В довершение всего зверей приковали к высокому толстому столбу во дворе замка. Все это время король стоял и смотрел, как унижают благородных волков.
- Охранять, днем и ночью! – приказал он. Начальник охраны королевского дворца быстро отобрал двух стражников, указав им на звериную пару.
- Ваше Величество, - послышался тихий, но твердый голос. Король резко обернулся, устремив взор на молодого конюха, осмелившегося побеспокоить его.
- Ваше Величество, - повторил он, не опуская взгляда. – Волки уже прикованы и никуда не денутся. С них нужно снять путы, накормить и напоить. Звери не заслуживают жестокого обращения.
Король некоторое время осматривал молодого человека с головы до пят. В толпе придворных уже начали делать ставки на то, повесят наглеца или же отрубят ему голову.
- Ты прав, - наконец, ко всеобщему удивлению, кивнул он. – Займись этим. Как тебя зовут?
- Густав, сир.
- Займись этим, Густав, если не боишься, что тебе откусят руку. Справляйся с ними сам как знаешь.
Король злобно расхохотался и ушел. Свита потянулась за ним, и многие не упустили возможность подойти и потыкать лежащих на снегу волков палкой. Некоторые издевались над конюхом.
- Не забудь потом помыться, чтобы лошади от волчьего запаха не взбесились!
- Его собственная вонь перебьет любой волчий запах!
- Осторожнее, однорукому конюху нечего делать на конюшне!
Густав, стиснув зубы, выслушивал колкости дворян.
Он дождался, пока все разойдутся, и занялся обустройством волчьей пары под ехидными издевками стражников, весьма довольных бесплатным развлечением. Принес охапку сена, чтобы волкам было не так холодно. Поставил рядом с ними миску и налил в нее воды. Привязал к палке нож и осторожно перепилил веревку на лапах. Самец даже перестал рычать и внимательно наблюдал, что делает конюх. Оставалось самое сложное – убрать ленту, намотанную на морды зверей. Густав вздохнул и подошел к волкам поближе.
- Я не причиню вам вреда, - бархатным голосом уговаривал он, пытаясь дотянуться до морды самки.
- Эй, ты что делаешь? – внезапно рявкнул стражник за его спиной. Густав вздрогнул, убрал руку и обернулся, чтобы объяснить, что с намотанной лентой волки не смогут есть и пить. Оказалось, стражник обращался не к нему, а к молодой девушке в длинной юбке, потрепанном кожушке и чепце служанки, скрывавшем ее волосы и большую часть лица.
- Я принесла еду, - робко проговорила она. – Я Ульва, новая судомойка. Кухарка дала мне миску с мясными обрезками и велела отнести ее волкам.
- А, - потерял к ней интерес стражник. – Отдай вон ему, - махнул он в сторону Густава.
Ульва подошла к конюху, показывая ему миску.
- Вот. Для волков. Кухарка прислала.
Ее голос журчал, словно лесной ручей. Густав был уверен, что не встречал девушку прежде. Он не смог бы забыть нежный овал лица, виднеющегося под чепцом, пухлые губы, приятный голос. Хотя да, Ульва сказала, что появилась во дворце недавно, и, видимо, им просто не довелось встретиться раньше.
- Эй, парень! – громыхнул стражник. – Если ты так и будешь пялиться на девчонку, волки сдохнут от голода.
Ульва вздрогнула.
- Я покормлю их.
- Нет, - отобрал у нее мясо Густав. – Я сам. Это опасно.
Он поставил миску рядом со спутниками Лесной Девы. Волки явно заинтересовались, но лента, стягивающая их морды, не давала возможности есть. Густав тяжело вздохнул и вновь подошел к зверям поближе, подзывая к себе волчицу.
- Подойди ко мне. Я не сделаю ничего плохого, наоборот, помогу. Ну, иди сюда.
И стражники, и Ульва потрясенно смотрели, как самка, словно бы понимая человеческую речь, тяжело приподнялась и, прихрамывая, подошла к молодому человеку, подставив ему морду. Густав очень осторожно, стараясь не делать резких движений, размотал ленту и так же плавно отвел руку. Волчица не сделала попытки укусить его. Она пристально посмотрела на конюха золотыми глазами и отошла к миске с водой. Самец нежно ткнул ее носом и сам, без просьбы человека, подошел к нему и подставил морду.
Густав освободил и его. Волк коротко рыкнул – не угрожающе, словно благодаря – и вернулся к самке. Видно было, что ему очень хотелось и пить, и есть, но он подождал, пока насытится подруга, и только после этого подошел к мискам сам.
- Вот дьявольская скотина, - с одобрением плюнул один из стражников. Густав вернулся к Ульве.
- Я даже не думала, что люди могут быть такими смельчаками, - восхищенно проговорила она. Конюх изо всех сил попытался не показать, что ему приятны ее слова.
- Да ничего особенного. С лошадьми тоже приходится вести себя осторожно. Они и укусить, и лягнуть могут, если не в настроении будут. Или если Его Величество до крови распорет им бока шпорами.
- И такое бывает? – удивилась девушка.
- Чаще, чем ты думаешь, - горько заметил Густав. – После каждой охоты. Кстати, хорошо, что ты напомнила: нужно смазать волчице лапу лошадиным бальзамом.
- Бальзамом из лошадей? – испуганно переспросила Ульва.
- Да нет, что ты. Из трав и кореньев. Я смазываю им раны на боках лошадей, чтобы они быстрее заживали. Надо и волчицу подлечить. Только, боюсь, забинтовать она не даст, а если оставить так – слижет.
- Если объяснить – не слижет, - уверенно проговорила девушка и, уловив удивление молодого человека, добавила: - Мне так кажется. Ты же сам видел, как она послушалась тебя. Это же не просто волки – это спутники Лесной Девы. Они умнее обычных зверей.
- Ты права, - согласился Густав, которому, честно говоря, было все равно с чем соглашаться, лишь бы это говорила Ульва. Ему все больше нравилась эта девушка. Еще бы личико получше разглядеть… Но ему еще, несомненно, представится такая возможность. – Вечером смажу. Ты же придешь покормить их еще раз? – с надеждой поинтересовался он.
- Приду, - не обманула его ожиданий Ульва. – Как всю работу переделаю, так и принесу еще мяса. А теперь мне пора, извини.
- Мне тоже, - вздохнул Густав. – До вечера, Ульва.
Стражники проводили молодую пару скучающими взглядами. Волки прикончили мясо и свернулись клубком на сене. Волчица, казалось, уснула, а самец на каждый настораживающий звук вскидывал морду и негромко рычал.
Весь день Густав поглядывал в приоткрытую дверь конюшни, высматривая, не идет ли Ульва. Уже почти стемнело, когда он, наконец, увидел белый чепец девушки, бросил недочищенного скакуна министра финансов т выскочил во двор. Потом хлопнул себя по лбу, вернулся, схватил горшочек с бальзамом и вновь выбежал за дверь, чуть не свалив ведро с водой.
Ульва улыбнулась ему.
- Я могу и сама покормить зверей.
- Не можешь, - отрезал Густав. – Меня они уже знают, а для тебя волки, даже прикованные, опасны.
Конюх отобрал у девушки миску и поставил ее в пределах досягаемости волков.
- Просыпайтесь, - негромко позвал он. Самец не торопясь встал и рыкнул. – Я хочу помочь. Смазать лапу бальзамом, чтобы она поскорее зажила. Только и всего.
Волки внимательно смотрели на него золотыми глазами, не двигаясь с места.
- Это не больно, - уговаривал их Густав. – Вот, смотрите! – Он мазнул бальзамом тыльную сторону ладони. Волк принюхался и подошел к конюху поближе, предупреждающе оскалив клыки.
- Не бойся, - умоляюще заговорил конюх. – Честное слово, я просто хочу помочь.
Волк неохотно выставил вперед лапу.
- Ты хочешь проверить на себе, - догадался Густав. – Конечно. Сейчас сам все увидишь.
Он осторожно, не сводя взгляда с острых белых клыков, готовых вонзиться в его шею в любой момент, мазнул бальзамом по лапе самца.
- Видишь? Ничего страшного. Только слизывать не надо! – торопливо вскрикнул юноша, видя, как волк подозрительно обнюхивает липкую массу на шерсти. Тот словно бы понял слова человека, поднял морду и отошел в сторону, освобождая место для подруги. Густав еще более осторожно, стараясь не причинять боли, смазал лапу и ей.
- Только не пробуй на вкус, - попросил он, закончив процедуру. – Пусть бальзам впитается, и тебе станет лучше.
Волчица благодарно ткнула его носом и ушла к миске с мясом.
Густав вернулся к Ульве.
- Удивительно умные животные, - признался он девушке.
- А я говорила, - с гордостью сказала она. – Это не просто волки. Это близкие друзья Лесной Девы.
Густав с готовностью согласился.
- Но ты все равно очень храбрый, - восхищенно добавила Ульва и ласково погладила юношу по руке. – Отважнее, чем все стражники короля Фридриха Третьего Жестокого.
Густав выпрямился и расправил плечи, услышав похвалу милой девушки, и жалел только об одном: что не может разглядеть ее личико, несомненно, красивое.
- До утра, - шепнула Ульва и убежала. Густав нехотя вернулся к своей работе.
Едва сумрак ночи посерел и отодвинулся в тень, давая дорогу светлому дню, к волкам подошел король Фридрих. Он обратил пристальный взгляд на зверей, свернувшихся клубком на сене. Самец мгновенно вскочил, звякнув тяжелой цепью, и, метнувшись вперед настолько, насколько она позволяла, яростно зарычал. Монарх небрежно ткнул в его сторону острием рапиры.
- Никто ночью не появлялся? – осведомился он.
- Никак нет, Ваше Величество, - вытянувшись во фрунт, хором рявкнули стражники.
- Странно. Мне казалось, Лесная Дева должна более внимательно относиться к своим питомцам. Может быть, она не расслышала? Коня мне! Немедленно!
Густав подвел Его Величеству оседланного жеребца. Король легко вскочил на него и понесся к опушке Заповедного леса.
- Лесная Дева! – громко прокричал он. Так громко, что с сонных деревьев слетели снежные шапки, а в воздух поднялись возмущенно каркающие вороны. – Если ты хочешь своих волков – приходи и забери их. Я, король Фридрих Третий Жестокий, буду ждать тебя до завтрашнего вечера! Приходи, или их раздерут на части мои волкодавы!
Не ответил ему Заповедный лес. Даже вороны опустились на сосны и притихли, спрятав головы под крылья. Недовольный король вернулся во дворец.
До самого вечера монарх нервно ходил по большим залам и длинным коридорам. Он отказывался есть подаваемые ему яства, только пил вино из хрустальных кубков, отделанных золотом и драгоценными камнями. Король ждал, все время нетерпеливо выглядывая в высокие окна, но видя там одну и ту же картину: прикованных тяжелыми цепями волков, стражников с алебардами, охраняющих их, и глумящихся придворных, толпящихся на отдалении от зверей, чтобы не попасть на их острые клыки. Лесная Дева не появилась не только во дворе королевского замка, но и на дороге, ведущей к нему от Заповедного леса, на которой Фридрих расставил соглядатаев.
К вечеру настроение короля упало настолько, что он уже не мог бесцельно бродить по дворцу и вышел наружу. Придворные расступились, открывая ему проход к волкам. Фридрих III Жестокий приблизился к ним на минимально возможное расстояние.
- Может быть, вы вовсе не волки Лесной Девы? – медленно процедил он, похлопывая по бедру рукоятью кнута. Волк встал на лапы, прикрывая собой подругу, и яростно зарычал.
- Или она не настолько привязана к вам, как считают люди? - сквозь зубы выталкивал слово за словом король, не моргнув и глазом при виде откровенной ярости зверя.
- Может быть, вы просто жалкие щенки, которых принято отдавать на корм волкодавам?
Кнут со свистом разрезал воздух. Волчица дернулась в сторону и жалобно взвизгнула. Самец с яростным рычанием бросился на короля, но прочная цепь не пустила его.
- Она должна была прийти за вами еще вчера! – рявкнул король, замахиваясь вторично. Но на этот раз кнут не опустился на светлую шерсть зверя. В него со всех сил вцепился конюх, не позволяя Фридриху III Жестокому вновь ударить волчицу.
- Да как ты смеешь! – проревел король, перекрывая рычание волка.
- Ваше Величество! – Густав упал на колени, не переставая цепляться за кнут. – Вы не должны бить волков. Вы не можете это делать, - сбивчиво и горячо говорил он. – Это волки Лесной Девы. Если она увидит их израненными… Ваше Величество, вы сами дали ей срок до завтрашнего вечера!
- Дал, - протянул король, резким движением выдергивая кнут из хватки юноши. – Хорошо, я не трону зверей до завтрашнего заката. Но это не оправдывает твоей дерзости, конюх. Ты получишь все, что досталось бы шавкам Лесной Девы. Взять его!
К Густаву подбежали два стражника, подняли его, сорвали куртку и привязали к одному из столбов для наказаний, установленных во дворе.
- Раз! – Кнут короля со свистом опустился на спину юноши. Густав дернулся, но не издал ни звука, прикусив до крови губу. Зато грозно зарычали волки – оба, даже волчица вскочила на лапы и, стоя рядом с самцом, пыталась порвать могучие цепи. И еще кто-то тихо вскрикнул в сторонке. Ульва, все в том же закрывающем лицо чепце, выронила из рук ведро с помоями и в ужасе прижала пальцы к губам.
- Два!
После третьего удара Густав не выдержал и застонал. После седьмого бессильно повесил голову. Весь мир вокруг него начал заслоняться туманом. Краски померкли, звуки становились все глуше и глуше. Боль отправляла юношу в беспамятство.
- Пятнадцать, - произнес король и отбросил кнут в сторону. – Я буду добр к тебе, конюх, и не оставлю висеть на морозе до утра, как ты того заслуживаешь. Уберите его с моих глаз!
Те же стражники сняли бесчувственное тело и отволокли его на конюшню.
- Следить за волками! – приказал Фридрих III Жестокий. – Если Лесная Дева появится – немедленно сообщить мне, пусть это даже будет разгар ночи.
- Слушаюсь, Ваше Величество! – рявкнули стражники, стоявшие на посту у волков.
Густав пришел в себя от того, что кто-то бережно смывал кровь с его спины. Он попытался повернуть голову, но все тело отдалось такой резкой болью, что конюх только простонал и упал ничком.
- Тише, тише, - произнес нежный девичий голос. – Скоро тебе станет легче. Вот, выпей.
Тонкая изящная рука поднесла Густаву кружку, от которой исходил запах трав. Юноша, собрав все силы и превозмогая боль, приподнялся и осушил ее за три глотка, сразу почувствовав облегчение. Боль не то чтобы исчезла окончательно. Она присмирела и забилась куда-то вглубь, напоминая о своем существовании неприятными ощущениями.
- Тебе придется потерпеть еще немного, - прожурчал голос. – Я смажу твои раны.
- Лошадиным бальзамом? – смог даже пошутить Густав.
- Нет, - серебряным колокольчиком рассмеялась девушка. – Моего изготовления. Но действует он не хуже, чем лошадиный.
Теплые пальцы ласково коснулись ноющей спины конюха. Запахло цветами, солнечным полднем на лесной полянке и спелой земляникой. Густав с наслаждением впитывал легкие девичьи прикосновения, убирающие боль, дарящие заботу и нежность – то, что никогда не присутствовало в жизни юноши.
- Вот так, - коснулась его затылка теплая рука. – Полежи немного, дай бальзаму впитаться.
Шурша юбкой, девушка встала. Густав приподнялся, чтобы посмотреть на нее, но в полумраке увидел только белый чепец на голове.
- Увидимся утром, - пообещала Ульва и быстро убежала. Густав уткнулся лбом во что-то твердое.
Постепенно он начал осознавать, что лежит на жесткой узкой лавке в крохотном помещении, где хранились седла, попоны и упряжь, и жил он сам. За стеной волновались лошади, чувствующие запах крови. В маленькое оконце, затянутое бычьим пузырем, вливался тусклый лунный свет. Во дворе на два голоса выли волки, и им аккомпанировали все собаки на псарне.
Дверь в каморку Густава распахнулась от мощного удара ноги.
- Эй ты, конюх! – раздался грубый голос стражника. – Если ты немедленно не утихомиришь ша… спутников Лесной Девы, то Его Величество лично прикончит их голыми руками.
Конечно, Густав с интересом посмотрел бы на это, не сомневаясь, что Фридриху III Жестокому ни за что не совладать с волками. Но он мог взять в руки алебарду или арбалет, а против этого бессильны любые создания.
- Иду, - хрипло сказал он и попытался встать. К его удивлению, тело ему повиновалось, а боль почти не чувствовалась. Он накинул на спину куртку, которую кто-то позаботился принести, и, чуть пошатываясь, вышел вслед за стражником.
Волки самозабвенно выли, глядя на огромную луну, повисшую над лесом.
- Иди, - подтолкнул Густава стражник древком алебарды так, что конюх чуть не упал. – Заткни им пасть. Аж нутро все выворачивается!
Юноша осторожно подошел к зверям. Казалось, они настолько погрузились в свое занятие, что даже не заметили его приближения. Густав дрожащей рукой дотронулся до холки волчицы.
- Ваше пение мешает королю, - вздохнул он и, видя, что волчица не возражает, начал поглаживать ее. – И ты, и твой друг очень красиво поете, но лучше это делать в чаще Заповедного леса, где вас услышат только деревья, луна и Лесная Дева. Здесь… здесь нет людей, кто мог бы вас оценить. Ну, может быть, кроме некоторых…
Волчица замолчала, опустила морду и придвинулась поближе, подставляясь под ладонь юноши. Ее друг пристально смотрел на конюха, не рыча, но всем своим видом показывая, что любое неверное движение Густава – и он останется без руки.
- Я могу вам спеть, если хотите, - предложил юноша.
Волчица ткнула его носом и легла, положив морду на колени молодого человека. Конюх тихо запел приятным бархатным голосом. Он пел о луне, неторопливо плывущей по черному небу, заслоняя собой звезды. О холодном снеге, налипающем на головы, плечи и спины. О Заповедном лесе, который сейчас крепко спит, укрывшись снежным покрывалом, и ждет теплых весенних деньков, чтобы проснуться, расправить ветки и выпустить на волю сочную зелень листвы. О ручьях, медленно текущих под толстым слоем льда, а летом – с веселым звоном, похожим на смех юной девушки, журчащих на сглаженных водой камешках. О Лесной Деве, живущей глубоко в чаще леса. Цветы распускаются под ее ногами, противный осенний дождь не смеет упасть на нее, звери склоняются перед ней, и только два волка горделиво и важно шествуют рядом с ней, потому что они – ее спутники.
Волки уже давно лежали, прижавшись к телу Густава. Он обеими руками обнимал их, стараясь не касаться уродливого железного ошейника. Стражники зачарованно слушали пение юноши, опершись на древки алебард. Казалось, даже луна зависла в небе, чтобы не пропустить ни одного слова, ни одной ноты из уст конюха.
У двери, ведущей на кухню, недвижно стояла женская фигура в длинной юбке, кожушке и белом чепце, закрывающем половину лица. Она дослушала песню и тихо, незаметно ускользнула во дворец.
Ночь Густав провел рядом с волками. Он не мерз – с двух сторон его согревали два горячих звериных тела. Стражники, вынужденные бродить всю ночь чуть поодаль, жестоко завидовали ему, но не решались приблизиться на расстояние вытянутой руки к спящей троице.
Рано утром, как и накануне, король Фридрих появился во дворе. К счастью, Густав уже успел уйти к себе и теперь быстро снимал с крючка седло, подозревая, что монарх сейчас потребует коня. Спина, кстати, у него почти не болела. Так, ныла при резких движениях.
- Коня мне! Живо! – послышался раздраженный рык Фридриха. Он вскочил на подведенного жеребца, не бросив даже взгляда на избитого им вчера конюха, и неторопливой рысью выехал за ворота.
- Лесная Дева! – громко прокричал он. – Похоже, тебе не нужны твои волки. Мне они тоже ни к чему. Я жду до заката. Как только край солнца коснется горизонта, твои звери погибнут в страшных муках. Так сказал я, король Фридрих III Жестокий!
Монарх не стал дожидаться ответа, которого, впрочем, и не последовало. Он повернул коня и вернулся во дворец.
- Собак сегодня не кормить! – приказал он псарям. – Пусть злее будут!
Густав, слышавший приказание, вздрогнул, роняя в снег кусочки мяса, принесенные Ульвой.
- Я не позволю им затравить волков, - горячо пробормотал он.
- А что ты сможешь сделать? – только вздохнула девушка.
- Не знаю. Выхвачу алебарду у стражника и перебью всех королевских псов.
- Ты не успеешь убить и одного, как оставшаяся стража покрошит тебя в капусту, - грустно заметила Ульва.
- Но я должен что-то сделать, - горячился Густав, собирая мясо в миску и подставляя ее волкам. – Я не могу допустить, чтобы волки Лесной Девы погибли!
- Ты заботишься о них больше, чем сама Лесная Дева, - тихо произнесла Ульва. Густав обернулся к ней.
- Лесная Дева понимает, что, придя во дворец, попадет в ловушку. Я обязан как мужчина помочь ей.
- Ты благороден и отважен, Густав. - Ульва взяла его за руку. – Никогда не думала, что на свете еще остались такие мужчины.
Она приподняла голову, вглядываясь в лицо молодого человека. Густав сжал тонкую хрупкую ладонь девушки, так не подходящую судомойке, и попытался разглядеть то, что скрывалось в тени чепца. Он успел заметить розовые пухлые губы, точеный носик и нежный румянец на округлых щечках, как девушка быстро отвернулась.
- Мне уже пора, - с грустью сказала она. – Вечером увидимся.
- Надеюсь, - помрачнел Густав.
Секунды, минуты и часы летели со скоростью стрелы. Конюх, занятый работой, только успевал отмечать: вот солнце поднялось над лесом, вот оно зависло над дворцом, вот на мгновение задержалось в зените, чтобы тут же начать скатываться по небосводу. Все падало у него из рук. Он постоянно забывал, что хотел сделать, вставал в дверном проеме конюшни и с печалью в глазах смотрел на волков, перебирая в голове варианты их освобождения.
Или притвориться, что пришел погладить волков и перепилить их цепь. Или угостить стражников пивом, подсыпав в него слабительное, и, пока будут искать замену, расклепать ошейники. Или накормить до отвала королевских волкодавов, чтобы они не желали и с места сдвинуться, не то что кинуться на волка. Или вообще отравить их…
Густав недовольно потряс головой. Травить безвинных животных тоже не выход. Тем более что тогда король просто забьет волков кнутом или пристрелит из арбалета.
Ни один вариант не казался ему правильным. Ничто, приходившее ему в голову, не могло спасти бедных спутников Лесной Девы. Густаву хотелось рвать, метать, ругаться и рыдать от досады, но он ничего не мог сделать.
Солнце опустилось почти до края земли. Его яркий свет приугас и поблек. Снег на дворе пересекали длинные тени. Волки не спали. Они прижались друг к другу и с подозрением оглядывались, чувствуя повисшее в воздухе напряжение. Король размашистым шагом вышел из дворца.
- Никого? – обратился он к стражникам.
- Никого, Ваше Величество, - вытянулись стражники, стукнув по снегу древками алебард.
- Прекрасно. Я так и думал, что все слухи о Лесной Деве – просто сказки. Привести сюда собак!
- Нет! – горестно вскричал Густав, бросаясь вперед, и замер, с удивлением увидев идущую к Фридриху Ульву.
- Ваше Величество, - без страха и боязни в голосе проговорила она. – До заката еще полчаса. Или вы не держите свое слово?
- Лесная Дева не появится, - насмешливо махнул рукой король. – Если она вообще существует, во что я уже не верю.
- А если она уже здесь?
Монарх фыркнул и бесцеремонно ткнул в Ульву пальцем.
- Уж не ты ли это, судомойка?
- Я.
Фридрих покатился от хохота. Вместе с ним неприлично ржали, гоготали и хихикали все придворные, собравшиеся посмотреть на травлю волков.
- Ты, - наконец, смог со смехом вымолвить король. – В этой драной юбке и потертом кожушке? Не ври мне, девчонка, иначе собаки сначала загрызут тебя, а уже потом – волков.
- Ты видишь только одежду, Фридрих III Жестокий? – голос Ульвы изменился. Он все еще переливался как лесной ручей, но стал более уверенным, твердым и презрительным. – Тогда что ты скажешь на это?
Ульва повела рукой, и вокруг нее взвихрилось снежное облако, закрывшее девушку с головой. Через два-три мгновения оно с шорохом опустилось на землю. По толпе придворных пронесся вздох изумления. Густав почувствовал настоятельное желание рухнуть на колени. Волки, напротив, вскочили на лапы.
Перед королем гордо стояла Ульва. Чепец и одежда судомойки исчезли, заменившись темно-зеленым платьем, расшитым серебряной нитью, и меховой накидкой. Волосы цвета красного дерева. Шелковым водопадом рассыпались по плечам и спине. В закатных лучах солнца светился сапфир, искусно вделанный в изысканную серебряную диадему. В золотых глазах Лесной Девы ярким огнем пылала ярость.
- Лесная Дева, - быстро опомнился от изумления король. – Добро пожаловать, дорогая. – Он галантно склонил голову.
- Освободи моих волков.
- Им и так ничего не грозит, дорогая, раз ты пришла. Здесь слишком холодно. Предлагаю переместиться в более уютное место и поговорить. У меня есть предложение, выгодное нам обоим. Прошу.
Он предложил Ульве руку, но девушка гневно отстранила ее.
- Сначала волки.
- Сначала разговор, - не отступал король.
- Тогда я освобожу их сама.
- Как? – засмеялся Фридрих. – Там толстые цепи и ошейники шириной в ладонь. Прости, дорогая, ты просто не поднимешь их.
- Мне не нужно прикасаться к ним, - спокойно ответила Лесная Дева и щелкнула пальцами. Крепкое железо на шеях волков рассыпалось в мелкую ржавую пыль. Звери, довольно рыкнув, прыгнули вперед и через мгновение оказались возле Ульвы, встав по обе стороны от нее.
- Стража! Взять их! - прогремел голос короля. Стражники, поставленные на охрану волков, переступили с ноги на ногу, но не тронулись с места. Кое-кто из наиболее сообразительных придворных начал отступать, прячась за спинами остальных.
- Ты считаешь, что твои слуги могут пленить меня, Лесную Деву? – изогнула тонкую темную бровь Ульва.
- Взять ее! - уже в ярости потребовал король. – Спустить на нее собак!
Стражники, больше страшащиеся гнева монарха, чем Лесной Девы, рванулись к ней с алебардами наперевес. Псари спустили с поводка хрипло лающих волкодавов. Ульва положила руку на голову оскалившего зубы и рычащего самца.
- Спокойнее, милый. Они не посмеют напасть на меня.
Бросившиеся вперед собаки, не добежав до Ульвы около ярда, вдруг прижались к земле, поджав хвосты, и виновато заскулили. Лесная Дева щелкнула пальцами – и оружие стражников превратилось в пыль, а сами они – в пухлых хомячков.
Теперь уже все придворные торопливо начали убегать. Следующее заклинание настигло и их, и по белому снегу побежали черные тараканы.
Король Фридрих протянул к Ульве руки и торопливо отдернул их, так как самец почти успел вонзить в них клыки.
- Лесная Дева! Мы можем править всем миром, ты и я! Ты – с твоей удивительной властью над природой, и я – с моим умением покорять и властвовать. Только подумай над этим!
- Зачем мне власть над миром? – хрустальный смех Ульвы раскатился по двору. – Мне ничего не нужно. Лес дает все, что требуется.
- Я дам тебе намного больше! Богатство, слава, власть – все будет твоим. Весь мир распластается у твоих ног!
Король рухнул на колени.
- Посмотри! Я сам готов целовать пыль твоих следов, Лесная Дева.
- Ты ранил мою волчицу, - в голосе Ульвы послышались угрожающие нотки. – Ты хотел затравить собаками моих волков. Ты спустил волкодавов на меня!
- Пощади, Лесная Дева! – взмолился Фридрих III Жестокий.
- А его ты пощадил? – Ульва обернулась к Густаву, потрясенно взирающего на все происходящее. Король увидел в этом возможность сбежать, вскочил на ноги и бросился к дворцу, но тут же воздух наполнился диким визгом. Преданный волк одним быстрым движением схватил монарха за предплечье и повалил его в снег. Ульва, не оборачиваясь, щелкнула пальцами. Визг превратился в приглушенный писк. Самец с брезгливой миной на морде выплюнул из пасти тощую черную крысу.
Зверь презрительно поддал лапой по ней, отбрасывая к своей подруге. Но волчица не захотела даже прикасаться к бывшему королю Фридриху III Жестокому. Крыса, постоянно оглядываясь, побежала в сторону конюшни и попыталась было спрятаться там, однако любимый жеребец монарха, у которого еще не зажили раны после утренней поездки, каким-то чудом узнал своего свирепого хозяина и прикончил его ударом копыта.
Ульва медленно подошла к Густаву. По ее бокам горделиво и важно шествовали волки.
- Ты удивил меня, - прожурчал голос Лесной Девы. – Я не думала, что еще остались такие смелые и благородные мужчины, готовые пожертвовать собой ради зверя. Проси что хочешь в награду.
- Мне ничего не надо, - покачал головой конюх, не отрывающий взгляда от небесно-прекрасного лица девушки.
- Густав, в моей власти дать тебе все, что ты захочешь. Корону – забирай, замок теперь твой. Богатство – пожалуйста, подвалы дворца набиты золотом и драгоценностями. Слава – я могу и это. Слухи о твоей красоте, доброте и отваге распространятся по всему миру, и многие достойные девушки захотят связать с тобой свою судьбу. Тебе стоит только захотеть.
- Мне не нужно ничего, - твердо повторил Густав. – Кроме одного.
- Чего же?
Вместо ответа юноша неловко обнял Лесную Деву, притягивая ее к себе, и коснулся ее губ своими. Ульва вздрогнула, но в то же мгновение сама обняла Густава за плечи, теснее вжимаясь в него.
Поцелуй длился и длился. Снег под ногами Ульвы и Густава начал таять, показалась свежая молодая трава, расцвеченная яркими пятнами цветов. Вокруг пары запорхали бабочки, и откуда-то послышалось пение птиц.
- Но как же это? – растерянно проговорила Лесная Дева, наконец, неохотно отрываясь от губ юноши, чтобы глотнуть воздуха. – Что это?
- Это то, чего не могут дать ни корона, ни богатство, ни слава, - тихо произнес Густав, не отводя взгляда от сияющих золотых глаз Ульвы. – Это любовь.
В глубине материка, на границе бывшего королевства Корсиус и Заповедного леса стоит заброшенный замок. Его стены оплели вьюнок и плющ. В дымоходах свили гнезда птицы. Среди позолоты, обрывков гобеленов и обломков дорогой мебели играют детеныши лесных зверей. Местные жители, если посидеть с ними в трактире за кружечкой пива, с удовольствием расскажут легенду об этом таинственном месте. А если их собеседник не поверит, то добавят, что с некоторых пор смельчаки, рискнувшие забраться в чащу Заповедного леса, слышат там хрустальный смех юной девушки и бархатный мужской голос, поющий о любви к Лесной Деве.
amberit:
04.01.21 19:59
» Всё и немного больше. Часть 1
Всё и немного большеПисатель Игорь Емельяненко существует только в моем воображении. В конце приведен краткий словарик терминов, встречающихся в тексте.
«… - Кэп, держи курс три-пять-семь!
- Кэп, дальности гравилуча не хватает, нужно подлететь еще ближе!
- А мне не хватает мощности! Лас, добавь еще!
- Не могу! Мы исчерпали все резервы!
- Тогда сними с защитного поля! И с обогрева, мы сейчас и так не замерзнем!
- Эйнар, ты с ума сошел? – зашипела Лас-шкаа, встопорщив усы.
- Делай, что я сказал!
Освещение в рубке мигнуло и загорелось снова, правда, более тускло. Из вентиляционных щелей потянуло холодом. Зато маленький катер, получив дополнительное ускорение, понесся вперед.
- Отлично, кэп, еще немного! – радостно осклабился Крис, нацеливая гравилуч на корму удирающего от нас корабля контрабандистов. Казалось, еще секунда-две, и все будет кончено – мы захватим их катер, сдадим властям и получим заслуженную награду. Я уже начал было предвкушать вечер в баре, приятную атмосферу, запах дыма и экзотических духов, гладкую кожу процерионской красотки…
Оглушительный удар сотряс корпус нашего катера. Сразу наступила полная тьма, остались мигать только лампочки аварийного освещения, и подсвечивался пульт. Но что хуже всего – замолчал двигатель. Катер продолжал лететь вперед по инерции, но ни о каком захвате контрабандистов уже не шло и речи – самим бы выжить.
- Кэп? – растерянно произнес Крис. Лас-шкаа рассерженно и нецензурно фырчала себе под нос.
Резко загудел зуммер. Одного взгляда хватило, чтобы понять: положение не то что плохое – оно практически безвыходное. Отключились все системы жизнеобеспечения. Нам грозит смерть либо от холода, либо от недостатка кислорода, который больше не вырабатывался в баках. Весь запас – тот, что еще остался в катере и в запасных баллонах.
- Всем надеть скафандры! Немедленно! – скомандовал я, стукнув по клавише аварийного вызова. В космос понеслись сигналы на всех возможных частотах. Если кто-то найдется в этом уголке Галактики, то нас спасут. Если же нет… То об этом лучше не думать.
Я отстегнул ремни пилотского кресла и плавно поднялся вверх: искусственная гравитация тоже отключилась.
– Крис, ты понял, что это было?
- Понял, кэп, - необычно мрачно ответил всегда хладнокровный клон. – У них были плазматы.
Теперь выругался я. Если бы не мой приказ убрать защиту, то катер, может быть, и выстоял бы против мощного удара плазменного оружия. А может быть, и нет. Но сейчас мы имеем то, что имеем – лишенный управления катер, затерянный в глубоком космосе вдали от оживленных трасс.
Лас-шкаа, плавным движением скользнувшая в коридор, принесла нам скафандры и грациозно влезла в свой. Крис не торопился.
- Эйнар… я не буду его надевать. Кислород нужен вам больше, чем мне.
- Даже не думай! – рявкнул я и вынужден был схватиться за спинку кресла, чтобы не удариться головой о потолок рубки. – Ты такой же член экипажа, как и мы!
- Эйнар, ты не хуже меня знаешь, что я – клон, и меня можно повторить, в отличие от вас.
- Стрелок Крис! – повысил голос я. – Отставить разговоры и влезть в скафандр! Это приказ капитана.
- Эйнар, ты бы и сам поторопился, - заметила свернувшаяся клубком, чтобы не терять тепло, Лас-шкаа. – Иначе замерзнешь до того, как задохнешься.
Температура в рубке уже заметно понизилась, и при выдохе изо рта вылетали клубы белого пара. Но я стал влезать в скафандр только после того, как в свой облачился Крис.
- Закрываем шлемы только тогда, когда уровень СО2 достигнет критической отметки, - отдал я последний приказ и по примеру Лас-шкаа сжался в кресле.
Катер, теряя скорость, дрейфовал в открытом космосе. Только боги, если они вообще существуют, могли знать, придет к нам помощь или нет…»
Я разочарованно закрыла книжку и убрала ее в сумку, посылая одновременно лучи благодарности и негодования неведомому мне Игорю Емельяненко, автору уже третьего по счету произведения про команду космических охотников за головами: выходца с Земли Эйнара Торвальдссена, фелину Лас-шкаа и Клонированного Разумного Измененного Существа, сокращенно – Криса. Ну как можно писать так интересно, что книги глотаются на одном дыхании, и заканчивать на таком тревожном моменте? Теперь придется ждать появления продолжения – не оставит же автор своих героев в безвыходной ситуации?
«Станция Петроградская. Осторожно, двери открываются. Следующая станция – Черная речка», - проговорил бездушный женский голос. Я встала – пора выходить.
Резкий позднеоктябрьский ветер дул, кажется, со всех сторон сразу, забираясь под куртку и джинсы. Сверху сыпался то ли дождь, то ли мокрый снег. Леденели руки, волосы лезли в глаза и рот, капюшон не желал удерживаться на голове, кроссовки скользили по первому ледку на асфальте и промокали в глубоких питерских лужах. Торопясь домой, я невольно думала: Эйнару и его команде сейчас так же тяжело? Ветра и гололеда под ногами у них нет, но зато у меня сколько угодно свежего холодного воздуха.
Даже слишком много. На мосту через Карповку я вынуждена была схватиться за перила, чтобы внезапный порыв ветра не сбил меня с ног. А вокруг – никого, кто мог бы поддержать меня. Поздний час и промозглая погода разогнали всех по домам, обычно оживленный проспект сейчас удивлял прямо-таки космической пустотой, и только огни в окнах говорили о том, что город еще не вымер.
А когда я повернула за угол, стало как-то еще темнее и страшнее. Я почти бежала, слыша, как эхом отдаются мои шаги от стен домов, которые, казалось, двигались друг к другу, сужая и без того неширокое пространство. Мне оставалось совсем немного: три дома, подворотня и родной двор-колодец. Но тут нога поехала куда-то вбок, все перед глазами качнулось, и голову пронзила резкая боль. Темнота навалилась на меня и властно накрыла не пропускающим ни свет, ни звуки покрывалом.
Мое тело подрагивало. Не само по себе, а по той простой причине, что я лежала на чем-то вибрирующем и жестком. Через сомкнутые веки пробивался тусклый свет. Затылок тупо болел. Руки и ноги двигались. Грудь поднималась и опускалась, вдыхая отдающий чем-то странным воздух.
Я осторожно открыла сначала один глаз, потом второй и, испугавшись, снова закрыла их. Но то, что они увидели, отпечаталось в памяти. Серые стены из потертого пластика. Решетка, перегораживающая выход. Невысокий потолок с вделанными в него лампами. Металлическое покрытие на полу. Полное отсутствие мебели. Чистота – ни пылинки, ни надписей на стенах, ни мусора вокруг. Тепло – мне хотелось снять или по крайней мере расстегнуть куртку.
Куда это я попала? И почему пол так дрожит?
Никто не мог ответить мне на эти вопросы, поскольку в прямой видимости не нашлось ни единой живой души. Я напрягла память, вспоминая, что со мной произошло. Падение? Тогда я должна или лежать на холодном асфальте, или, если меня все-таки нашли добрые самаритяне, ехать в ближайший приемный покой. Ну или лежать на больничной койке, если врачи успели госпитализировать мое не подающее признаков сознания тело.
Но интерьер не походил ни на что, виденное мною в жизни. Я могла представить себе подобную обстановку разве что в подводной лодке, но не находила причины, по которой очутилась бы в ней. И почему решетка?
Я еще раз открыла глаза. Обстановка вокруг не изменилась.
- Эй! – крикнула я. – Есть кто-нибудь? Помогите!
Никакого ответа. Только вот вибрация, кажется, усиливалась. Мне оставалось сделать единственное возможное в моем положении – идти искать людей. Сам по себе пол вибрировать не может, кто-то должен для этого что-нибудь включить. А если найти это что-нибудь, то есть надежда, что я тоже кого-нибудь встречу. Только бы решетка была незапертой…
Решетка послушно открылась, выпуская меня… куда-то. В такой же серый узкий коридор с поручнями вдоль стен. За ним – невысокая металлическая лестница, при виде которой у меня в памяти всплыло слово «трап». Еще один такой же узкий серый коридор. Четыре двери по бокам, одна – в дальнем конце, и вот из-за нее доносились чьи-то реплики, причем я хорошо понимала их.
- Кэп, держи курс три-пять-семь! – женский голос, с легким пришепетыванием.
- Кэп, дальности гравилуча не хватает, нужно подлететь еще ближе! – мужской, безликий и бесстрастный.
- А мне не хватает мощности! Лас, добавь еще! – еще один мужской, низкий и властный.
Не веря своим ушам, я добралась до дверного проема в конце коридора и ошеломленно замерла на пороге.
Небольшое помещение, в котором едва умещаются четыре полулежачих кресла, одно из которых пустует, экраны, пульты, на которых что-то мигает, рисует инфограммы и светится, и трое… скажем так, людей. Крупный широкоплечий мужчина, абсолютно лысый, с высоким лбом и длинными пальцами. Женщина… не совсем человек. Кошачьи ушки на макушке, светло-рыжая шерстка, видная в тех местах, где тело не прикрыто темно-синим комбинезоном, длинный хвост, пропущенный через отверстие в кресле. И еще один мужчина, светловолосый, с короткой стрижкой. Больше я ничего не разглядела, потому что все трое сидели спинами ко мне.
- Не могу! Мы ис-шчерпали все резервы! – прошипела женщина.
- Тогда сними с защитного поля! И с обогрева, мы сейчас и так не замерзнем!
- Нет! – не успев сообразить, что делаю, крикнула я.
Все трое резко обернулись ко мне. В руках женщины мгновенно появился… появилось что-то, сильно напоминающее пистолет с расширенным дулом, направленным в мою сторону. Я быстро подняла руки, показывая, что безоружна.
- У них плазматы! Они сейчас выстрелят!
- Крис? – полуобернулся к крупному мужчине капитан.
- Это возможно, кэп. Но…
- Лас, маневр уклонения! Отстреливай обманку!
Пол ушел из-под моих ног. Я упала там, где стояла, и крепко уцепилась за поручень в стене, пытаясь не удариться головой второй раз за день. Туман в сознании не то что не рассеивался, но и стал еще сильнее. Бред? Галлюцинации? Я же не могу попасть в книгу, которую только что читала?
Но тело упорно доказывало обратное. Руки крепко сжимали металлический поручень, глаза видели серый пластик стены, уши слышали короткие переговоры в рубке. Рубке?! Катер! Тот самый катер «Искатель» дергался из стороны в сторону, видимо при выполнении того самого «маневра уклонения», а меня мотало вместе с ним. Я изо всех сил держалась за поручень, пытаясь осознать все то, что происходило вокруг.
Еще один резкий толчок, я почти впечаталась носом в стену – и катер остановился. Можно было временно выдохнуть, для порядка ущипнуть себя за руку и надавить на глазные яблоки, проверяя, не галлюцинация ли все это.
Нет. Или настолько реальная галлюцинация, что я не могу ее распознать. Оставалось принять как должное то, что меня каким-то чудом занесло в любимую книгу, и возрадоваться тому, что это не вселенная «Чужих», к примеру.
- Все, кэп, - донесся до меня голос Криса. – Крепко сидят, не вывернутся.
- Тогда я швартуюсь к ним.
Послышался скрежет, шум, странные чмокающие звуки – и все стихло.
- Идем, Крис, - позвал капитан, щелчком расстегнув ремни пилотского кресла. – Лас, присмотри пока за нашей гостьей.
- Не с-шомневайся, - прошипела фелина. – Глаз с-ш нее не с-шпущу.
- Я помогу вам встать, - безлично обратился капитан уже ко мне, протягивая руку. – И попросил бы подождать здесь. – Меня препроводили за одну из дверей, за которой оказался корабельный пищеблок: привинченная к полу обшарпанная мебель и нечто странное и явно техническое. Я растерянно села на один из стульев. Второй заняла Лас-шкаа, любовно оглаживающая рукоять оружия.
- Только ш-шевельнись – и я с-штреляю, – с угрожающим рыком сообщила она мне. Я и не собиралась дергаться. Куда мне, собственно, идти? Я понятия не имею, как сюда попала, и еще меньше – как мне вернуться назад. И возможно ли это вообще? Может быть, там, на Земле, я умерла, а моя душа угодила в своего рода рай – если книжную вселенную можно считать раем.
Время тянулось долго. Я искоса и с большим интересом рассмотрела морду? лицо? морду лица? фелины: зеленые глаза с вертикальными зрачками, длинные тонкие усы и вибриссы, изящный розовый носик и треугольный рот. Оценила покрытые шерстью лапы? руки? и выдвигающиеся острые когти, которые Лас-шкаа как бы невзначай продемонстрировала мне. Успела внимательно изучить все кнопки на устрашающем кухонном агрегате и даже приблизительно понять, как им пользоваться – моих технических знаний хватило, чтобы разобраться с этим, а кнопки «вкл/выкл» и «пуск» мог найти даже ребенок. Меня немного смущало, что язык, на котором говорят Эйнар, Крис и Лас-шкаа, знаком мне с раннего детства. Но, в конце концов, они пользуются тем, что вложил в них автор, а если Игорь Емельяненко пишет на русском, то ничего удивительного в этом нет.
Но вот, наконец, послышался шум, грязная ругань, шаги, грохот и лязг металла. Судя по всему, контрабандистов, за которыми гонялась команда, поймали и посадили в тот самый трюм с решеткой. Я вздохнула. Начиналось самое интересное. Капитан, несомненно, хочет узнать, откуда я взялась на его катере, равно как и откуда знаю про наличие плазматов у контрабандистов. Книжку ему показать, что ли?
Я полезла в сумку, так и висевшую у меня на плече. Лас-шкаа дернулась, выставляя ствол бласта вперед, но, к счастью, не выстрелила. Я виновато выложила руки на стол, показывая, что в них ничего нет. Совсем ничего. Книжка исчезла, и я не могла сказать, в какой момент она пропала: выпала в метро, на улице, во время падения или аннигилировалась в процессе перехода в этот мир. И как, интересно, мне теперь доказывать свою правоту?
Капитан Эйнар взял фелину за плечо.
- Убери бласт, Лас. Девушка ничего не сделает нам. И даже наоборот – она спасла наши жизни. На твоем месте я бы выразил ей свою благодарность хотя бы тем, что убрал оружие и когти.
- А на твоем мес-ште я бы с-шунула ее в трюм вмес-ште с-ш парнями Кархера, - фыркнула Лас-шкаа, но оружие убрала. – Неизвес-штно, кто она и чего от нее можно ожидать.
- Вот это мы сейчас и выясним, - спокойно проговорил капитан. – Лас, держи курс на Процерион-5. Я скоро подойду. Это приказ, Лас, - более жестко добавил он, видя, что его напарница не пошевелилась. Фелина с недовольной миной на… все-таки лице встала, резко махнув хвостом, кончик которого чуть не хлестнул меня по щеке. Я вовремя успела уклониться. Разъяренная – это чувствовалось по каждому движения Лас-шкаа – кошка вышла. Крис встал в дверном проеме, перегораживая выход и, судя по всему, охраняя капитана. Эйнар занял место фелины.
Я впервые получила возможность рассмотреть его внешность: продолговатое лицо, узкие губы, четко очерченные скулы, небольшой шрам на подбородке, серые глаза, светлые волосы. Кого-то он мне смутно напоминал, но память отказывалась сообщать, кого именно. Точно не из числа моих близких знакомых. Может быть, я когда-то видела кого-то похожего на него в метро? Или в супермаркете?
- Не стоит обижаться на Лас, - почти мягко посоветовал Эйнар. – У нее есть свои причины не любить посторонних.
- Которые к тому же появились на катере неизвестно откуда, - пробормотала я себе под нос, раздумывая, стоит ли сообщать капитану о том, что история жизни Лас-шкаа известна мне не хуже, чем ему.
- И это в особенности, - согласился Эйнар и поставил передо мной баночку, внутри которой что-то плескалось. Пить хотелось. Очень хотелось. Но я понятия не имела, как открывается чертова банка – обычного, привычного нам ключа сверху не оказалось.
- Помогите мне открыть, пожалуйста. – Я пододвинула капитану банку. Тот ничем не выказал удивления, взял ее и повернул верхнюю часть, открыв тем самым отверстие. Я с благодарностью приняла банку обратно и жадно глотнула.
Эйнар не торопился начинать разговор, в свою очередь, рассматривая меня. Можно было поклясться чем угодно, что кроме вполне ожидаемого любопытства к неведомой зверушке, невесть как занесенной на его катер и представляющей неизвестно какую угрозу, в его глазах светился откровенный мужской интерес. Я смутилась, представив, как сейчас выгляжу: в мокрой и грязной одежде, с багровыми от неловкости положения пятнами на щеках, слипшимися и не высохшими окончательно волосами, вполне возможно, что и потекшей тушью, и внезапно задрожавшей рукой поставила банку на стол.
- Предлагаю сначала познакомиться, - доброжелательно предложил капитан. – Меня зовут Эйнар, я капитан этой посудины. В дверях стоит мой напарник Крис, и катер сейчас ведет Лас-шкаа. Имен контрабандистов в трюме я не знаю, да и вам, наверное, они малоинтересны.
- Виктория, - в ответ пробормотала я.
- Тори? – расслышал меня по-своему Эйнар. – Очень приятно. А теперь нам хотелось бы узнать, как вы, Тори, очутились на моем катере.
- Не знаю, - искренне ответила я.
- Тори, так не пойдет. Это очень важный вопрос, и от ответа на него зависит многое.
- Но я действительно не знаю, - тяжело вздохнула я. – Не представляю, как вообще можно это объяснить.
- А вы попробуйте, Тори. – В голосе Эйнара появились жесткие нотки.
- Я шла домой. Было холодно, шел дождь, асфальт обледенел, - начала я. Вот интересно, а они вообще знают, что такое асфальт? Не помню, чтобы в книгах упоминалось покрытие дорог на Процерионе-5. - Я поскользнулась, ударилась головой и очнулась уже здесь.
- Она не лжет, кэп, - раздался безликий голос Криса. Я запоздало вспомнила, что помимо улучшенных человеческих способностей – убыстренная реакция, слух, зрение – он обладает еще и псионическими. Проще говоря, может считывать эмоции человека. – И она действительно не знала, как открывается банка.
- Допустим, - медленно проговорил Эйнар. – А где находится ваш дом, Тори?
Я опять задумалась. Земля-то в этой вселенной существует, вот только Санкт-Петербурга там нет, как и Москвы, Нью-Йорка и прочих городов. Все они слились в одну огромную агломерацию, и как в ней ориентируются жители – известно одному автору. А он с нами своими мыслями на этот счет не поделился.
- Я только предполагаю, что далеко отсюда, - наконец, сформулировала я. – Точных координат ни в пространстве, ни во времени у меня нет.
- Опять правда, кэп.
Эйнар потер шрам на подбородке.
- И откуда вам известно про плазматы у контрабандистов, тоже не знаете?
Как раз это я знала. Но, боюсь, честный ответ запутает все еще больше.
- Знаю. Но вы мне все равно не поверите. Давайте считать это внезапным всплеском интуиции.
Клон никак не прокомментировал мои слова.
- Крис? – обернулся к нему капитан.
- Я бы принял этот ответ, кэп, - после недолгого молчания ответил он.
Эйнар прикрыл глаза, растирая пальцами виски.
- И что мне с вами делать, Тори? Встаньте на мое место: на нашем катере посреди глубокого космоса внезапно появляется девушка, которой известно то, чего не знают сотрудники космической полиции, отправившие нас на это задание. Она не говорит ни откуда взялась, ни почему не знает простых вещей, ни почему одета в странную одежду. Что я должен думать по этому поводу?
- Не знаю, - в очередной раз за вечер должна была ответить я. Меня перебил Крис.
- Хочешь совет, кэп?
- Давай, - пожал плечами Эйнар.
- Первое. Поскольку потусторонних сил не существует, то следует признать, что в результате неизвестных нам процессов на «Искатель» произошел перенос физического объекта массой примерно пятьдесят семь килограммов. Второе: акцент, одежда и бытовые навыки объекта свидетельствуют о том, что Тори выросла вне системы Процерион 57А. Третье: за время нахождения объекта на «Искателе» не было замечено ни намека на недружелюбие, даже в ответ на явную агрессию фелины.
Крис замолчал и, похоже, больше ничего не собирался добавлять. Мне не очень понравилось, что меня обозвали словом «объект», но возражать я не решилась.
- И какой из всего этого следует вывод? – поинтересовался у клона Эйнар.
- Принять во внимание бедственное положение объекта, зачислить его в штат «Искателя» на должность… ну, сам придумай, с обеспечением спецодеждой за счет команды. А дальше… будет видно. – Крис почти усмехнулся. Никак иначе я не могла объяснить гримасу на его бесстрастном лице.
- Хороший совет, Крис, - с явным воодушевлением согласился Эйнар. – Пожалуй, я воспользуюсь им.
- Но хочу предупредить тебя, Тори, - обратился Крис напрямую ко мне. – Одно твое действие против команды, один намек на враждебность – и разговаривать будут уже другие люди и в другом тоне. Надеюсь, это понятно?
- Да, - таким же серьезным тоном ответила я.
- Прекрасно, Тори. – Из голоса капитана исчезла жесткость. Наоборот, он приобрел мягкость и притягательность. – Можешь побродить по катеру, только не заходи в машинное отделение, тебе нечего там делать.
- В трюме тоже, - резко добавил Крис.
- И в трюм не заходи, - кивнул Эйнар. - Или подожди меня, я проведу экскурсию. Мне еще нужно кое-что обсудить с Крисом.
Я осталась, во-первых, уже и так неплохо представляя, что и где находится на катере, включая тот самый трюм, куда, видимо, и посадили контрабандистов. Во-вторых, значительно интереснее было узнать, о чем Эйнар будет говорить с Крисом. А в-третьих… ну да, я совсем не возражала против компании капитана. Он нравился мне еще в образе литературного персонажа, теперь же, в своем, так сказать, вещественном облике привлекал намного больше. Не скажу, что я могла бы «растаять под взглядом серых глаз», как пишут восторженные девочки, но Эйнар интересовал меня сильнее, чем мог бы в подобной ситуации, и не только как овеществленная реальность, но и как мужчина. Причем второе, кажется, превышало первое.
- Крис, смотри. – Эйнар открыл герметичный металлический контейнер. Внутри него на мягкой подложке лежало несколько кристаллов. – Это груз контрабандистов. Не наркотики, не оружие, не продовольствие – только это. Ты когда-нибудь видел такое?
Клон склонился над столом. Я тоже, поскольку происходящее внезапно стало затрагивать мои профессиональные интересы.
- Не помню, надо посмотреть в справочниках… - наморщил высокий лоб клон.
- Можно? – Я протянула руку и осторожно, за грани, взяла один из кристаллов, бормоча себе под нос привычную скороговорку: - Цвет – черный, блеск – стеклянный, полупрозрачный, вкус… - я коснулась кончиком языка грани кристалла - …безвкусный, сингония гексагональная, спайность – несовершенная.
- Тори, прости, - прервал меня озадаченный Эйнар. – Я правильно понимаю: ты разбираешься в том, что говоришь?
- Ну да, - рассеянно бросила я, продолжая изучать кристалл. – Так… прочность… - Я огляделась в поисках того, чем можно было бы поцарапать камень. – Эйнар, нож есть? И что-нибудь стеклянное?
Крис молча протянул мне требуемое.
- Так… ножом поцарапать невозможно. На стекле остаются отметины. Примерно семерка по шкале Мооса. Очень похоже на морион, если бы не странные голубые вкрапления и не гексагональность кристалла. Морион был бы с тригональной сингонией.
Я положила камень на стол и посмотрела на Эйнара.
- Не могу сказать ничего определенного. Такие кристаллы мне не попадались в справочниках. С помощью РФА можно было бы узнать его состав, но его же у вас все равно нет?
- Есть портативный спектрометр, - невозмутимо произнес Крис. – Сейчас принесу.
- Да, подойдет. Процентный состав он покажет.
Клон ненадолго убыл, оставляя меня наедине с Эйнаром. Капитан молча и пристально смотрел на меня. Я почувствовала необходимость объясниться.
- Это моя специальность. На Земле я работаю… работала в Горном университете минералогом.
- Так ты с Земли?
- Да, но не с той, которую ты знаешь. Все так сложно…
Я замялась, низко опустив голову. Рука Эйнара легла на мою ладонь и легко сжала ее.
- Все хорошо, Тори. Я не буду спрашивать, если это настолько тяжело.
- Не столько тяжело, - пробормотала я, - сколько невероятно. Ты мне все равно не поверишь, а специально лгать я не хочу.
- Я не буду спрашивать, - повторил Эйнар. – Только скажи мне вот что – у тебя там кто-то остался?
- Нет, - не задумываясь, ответила я и только потом поняла, что это правда. Дальние родственники, коллеги, немногочисленные друзья – никто не будет плакать по мне. Может быть, для приличия изобразят неглубокую скорбь, но и только. Отец давно ушел из дома, мама умерла, а котом я так и не обзавелась. Дома меня ждут лишь книги, коллекция камней из командировок и вышивка на кресле.
- Хорошо, - едва заметно улыбнулся Эйнар и сильнее сжал мою руку. Я не убрала ее и, подняв голову, неуверенно улыбнулась.
- Да. Наверное.
Что ответил мне капитан, и ответил бы он что-нибудь, осталось неизвестным. Пришел Крис с прибором, и я – мы с ним – занялись делом.
- Ну да, все правильно: кремний, кислород, незначительные примеси железа, марганца и титана. Но вот эти голубые вкрапления… они ни на что не похожи, и спектрометр не может определить вещество. Эйнар, это что-то неизвестное. И не только мне, но и вообще.
- Оно может быть опасным? Обладать наркотическим воздействием?
- Не знаю. Все возможно.
- Тогда я запираю это в сейф, и пусть разбираются ребята Джека, - решительно заявил Эйнар и отобрал у нас кристалл. Я пожала плечами. Джек, которого упомянул капитан, служил в полиции на Процерионе-5 и время от времени подкидывал Эйнару работу. Пусть разбираются, должна же у них быть какая-то криминалистическая служба. Но все же мне самой хотелось еще поизучать странный минерал – профессиональное любопытство никуда не денешь.
- Эйнар, - проговорил Крис. – Оставь нам один кристалл. Если возникнет угроза жизни и/или здоровью, мы немедленно прекратим исследования. А ребятам Джека будет меньше работы.
Капитан явно колебался, молча глядя на россыпь камешков в контейнере.
- Мы подстрахуем друг друга, - пообещал Крис.
- Договорились, - наконец, неохотно согласился Эйнар. – Вся ответственность на тебе.
Крис, не скрываясь, подмигнул мне.
Из-за корабля контрабандистов, который «Искатель» тянул за собой на буксире, возвращение к Процериону-5 затянулось чуть ли не втрое, но скучать мне не пришлось. Крис приволок все портативное оборудование, которое нашлось на катере. Мы смогли выяснить коэффициент преломления кристалла, его свето- и теплопроницаемость (ни свет, ни тепло он не проводил), проверили на излучение радиации и ЭМВ (не излучал) и определили прочие физические и химические свойства, которые только могли установить в полевых условиях. Но самым интересным оказалось то, что голубые вкрапления светились в темноте. Достаточно ярко, так что, положив камень на книгу, можно было четко различить буквы.
И эти вкрапления начали расти. Медленно, но определенно расти, за сутки увеличившись чуть ли не вдвое. Узнав об этом, Эйнар немедленно прекратил все эксперименты, убрал кристалл в отдельный контейнер и спрятал его в сейф, не став слушать наши возражения.
Возможно, он просто воспользовался подходящим случаем, потому что с этого момента мог все свободное время уделять мне. Точнее, я могла быть с ним все его свободное время.
Эйнар помогал мне адаптироваться к жизни в новом для меня мире (а я старательно скрывала то, что многое о нем мне уже известно). Он совершил подлог и вписал меня в какие-то базы данных, выдав мне идентификационный индекс гражданина Процериона-5. Включил в штатное расписание катера на вакантное место штурмана, закрыв глаза на то, что я понятия не имею, как ориентироваться в пустом космическом пространстве. Осторожно, стараясь не задеть острых углов, расспрашивал меня о прежней жизни, в основном о профессиональной деятельности. Под недовольное фырчание Лас-шкаа, которая так и не прониклась ко мне доверием, подозрительно прищуриваясь и чуть ли не начиная шипеть при моем появлении. Учил управлять катером и разбираться в многочисленных пиктограммах панели управления.
И время от времени я ловила на себе его пристальный мужской взгляд, от которого у меня вдруг начинали подкашиваться колени, а тело обдавало жаром. Я хорошо понимала, что происходит: за плечами имелось неудачное замужество. Вернее, не такое и неудачное. С бывшим мужем я осталась в неплохих отношениях, детей у нас не появилось, имущество делить не пришлось. Просто через три года совместной жизни, когда пыл бурной страсти угас, мы внезапно осознали, что чужие друг другу, и разошлись. Он, кажется, завел себе другую, меня вполне устраивала скучная одинокая жизнь научного сотрудника, пресноту которой я разбавляла книгами.
А сейчас… мое тело определенно реагировало на присутствие мужчины. Мужчины, который так же определенно интересовался мной. Голова кружилась, сердце начинало колотиться сильнее, и если бы не крохотное пространство катера, не предоставляющего возможности для уединения – не сомневаюсь, наши отношения вскоре перешли бы на другой уровень.
Пока оставалось довольствоваться легкими, словно бы случайными прикосновениями, невзначай положенной рукой на плечо при объяснении принципа работы системы охлаждения двигателя и взглядами серых глаз, недвусмысленно обещавших все то, что может обещать мужчина женщине, и даже немного больше.
На Процерионе-5 нас ждали. Эйнар заранее связался со своим приятелем и предупредил, что миссия выполнена. На припланетной орбите к нам подошел полицейский катер, мы с облегчением отстыковали от себя корабль контрабандистов и передали его в руки силовиков. Место посадки «Искателя» выбрали заранее, на максимальном отдалении от дорогих яхт и комфортабельных туристических лайнеров. Четверо крупных мужчин (кожа одного из них светилась жемчужным сиянием, а другого с ног до головы покрывали мелкие чешуйки) в синей форменной одежде вывели контрабандистов из катера, приветливо поздоровавшись с нами, и, кажется, совсем не удивились наличию четвертого члена экипажа на борту.
- Эйнар, Джек просил тебя сразу же приехать к нему. Можем подвезти, место для двоих у нас найдется. И даже для троих, если потесниться.
- Отлично, парни. Пару минут, я только заберу кое-что из сейфа.
- Не торопись, - хохотнул один из полицейских, тот самый, с чешуей. – Не думаю, что мальчики Кархера так уж жаждут за решетку.
- Тори, Крис, вы идете со мной, - отрывисто скомандовал Эйнар, забирая контейнеры из сейфа.
- Эйнар!
- Лас! – резко обернулся к фелине капитан. – Тори идет со мной. Это не обсуждается. Ты закончи с бюрократией и подходи в наш бар. Не думаю, что Джек надолго задержит нас.
- Ес-шли он узнает, что Тори не из этого мира, то может и вообще не отпус-штить вас.
- А откуда ему станет об этом известно? – нехорошо прищурился Эйнар. – О появлении Тори знаем только мы четверо. Я не собираюсь рассказывать детали Джеку, Крис тоже. Остаешься только ты, Лас-шкаа.
- Никогда не была донос-шчиком и не с-шобираюсь им с-штановиться, - низко прорычала фелина.
- Таким образом, мы просто отдадим Джеку кристаллы и уйдем. Жди нас в баре, Лас. Хотя нет… Ты помнишь, о чем я тебя просил?
- Да, - резко фыркнула Лас-шкаа.
- Тогда заказ делает тот, кто доберется первый. До встречи.
Мне не дали посмотреть ни на катер снаружи, ни на Дарцию – один из крупнейших городов Процериона-5. Я успела понять только, что уже почти ночь, и в небо поднимаются две луны, одна побольше, одна поменьше. Капитан быстро провел меня по твердым плитам космодрома и подсадил в билль – местный аналог наших автомашин, только более приглаженной формы и на гравиприводе. Я очутилась сидящей на заднем сиденье, зажатой между Крисом и Эйнаром. Обзор справа и слева закрывали металлические шторки, впереди – могучие плечи полицейских.
- Не расстраивайся, - шепнул мне Эйнар, и без подсказки Криса догадавшийся о моих чувствах. – Потом ты еще успеешь все посмотреть. А сейчас нам лучше отделаться от этого, - и он похлопал себя по карману с контейнерами. – Пусть о них болит голова Джека. Парни, - обратился он к впереди сидящим, - включите-ка сирену. При нас очень неприятная штука, и в ваших же интересах как можно быстрее избавиться от нее.
- Сделаем, Эйнар, - отозвался кто-то из полицейских.
Не знаю, насколько шумным был гравипривод. Включенная сирена забивала все звуки, и только по тому, что меня вжало в спинку сиденья, я осознала, что мы куда-то уже едем. Или летим, но очень невысоко над землей.
Поездка заняла как раз столько времени, чтобы я возненавидела воющее над головой устройство и уже размышляла, как бы сказать Эйнару, что можно прилететь/приехать немножечко позже, но при этом не мучиться от боли в ушах. Проблема состояла в том, что он не услышал бы меня, даже если кричать во все горло. Но, когда звук сирены стал буквально невыносим, она выключилась, билль остановился, Эйнар открыл дверь и помог мне выйти.
Так же быстро меня провели в ничем не примечательное серое здание, с ярко освещенными окнами и прозрачной дверью. Что-то подсказывало мне, что сделана она из пуленепробиваемого полимера. А вот интерьер внутри разочаровал: совершенно безликие коридоры и двери, потертый пластик на полу и полузавядшее растение с крупными листьями в холле. Только грохот шагов полицейских впереди нас как-то развеивал застоявшуюся душную атмосферу.
- Эйнар! – Немолодой уже полицейский с округлившимся брюшком улыбнулся и встал нам навстречу. – Крис! Рад вас видеть! А это кто? Эйнар, ты сменил свою злобную кошку на это хрупкое создание?
- Привет, Джек! – Капитан похлопал полицейского по плечу. – Нет, Лас осталась на катере утрясать дела. А это Тори. Считай ее кем-то вроде научного консультанта.
- Это касается того, о чем ты говорил? – понизил голос Джек.
- Да. Вот они. – Эйнар выложил на стол два контейнера. Полицейский потянулся к ним. – Лучше не открывай. Тори и Крис выяснили, что кристаллы изменяются, и никто не может сказать, к чему это приведет. Все данные я тебе переслал. Пусть парни из лаборатории будут осторожны.
- До утра дело терпит? - Джек с таким ужасом смотрел на контейнеры, словно считал, что они сейчас начнут распадаться у него на глазах.
- Да, - твердо пообещала я.
Джек с облегчением бережно взял контейнеры через бумажный платок и аккуратно убрал их в сейф. В комнату заглянул чешуйчатый полицейский.
- Шеф, я перекинул все на ваш комм. Мальчики Кархера за решеткой, и капитан Рейнарс обещает, что утром они запоют как канарейки.
- Отлично, Дейв. Так, Эйнар, твоя оплата тоже переведена. Приятно было поработать, капитан.
- Взаимно, майор Батчерс, - отозвался Эйнар.
- Хорошего вам вечера, Эйнар, Крис. Рад был знакомству… - Джек замолчал, выжидательно глядя на меня.
- Тори, - подсказала я. – Просто Тори.
- Отлично. Надеюсь, это не последняя наша встреча.
- Можешь быть в этом уверен, - рассмеялся Эйнар. Мужчины, как водится, на прощание пожали друг другу руки, и на этом общение с местными силами правопорядка закончилось. Эйнар, обняв меня за плечи – что меня вполне устраивало – вышел на улицу.
- А вот теперь смотри, Тори.
Ночь окончательно спустилась на Дарцию. Обе луны уже довольно высоко поднялись над горизонтом, и город заливало волшебное, чарующее сияние. Но не только лунным – светился каждый дом на улице, своим, присущим лишь ему светом. Полицейское управление, у которого мы стояли, сияло темно-синим, соседний дом – лимонно-желтым, следующий – изумрудно-зеленым, и все эти облака света сливались, переплетались и закручивались, создавая неповторимую гамму оттенков.
Я с силой втянула воздух, понимая, что выгляжу безнадежной провинциалкой в столице, но не в силах ничего с собой поделать. Эйнар засмеялся.
- Я тоже, когда в первый раз увидел все это, стоял как вкопанный не меньше получаса.
- Эйнар, вас подвезти? – крикнул один из полицейских, вышедших к биллю.
- Нет, нам недалеко! Или ты хочешь доехать до бара? – уточнил он у меня. Я только покачала головой, все еще не в силах оторваться от световой феерии. – Мы так дойдем!
Полицейский кивнул, и билль унесся вдаль, оставляя за собой совершенно невообразимого цвета облако.
- Идем, - усмехнулся Эйнар, легко притягивая меня к себе. – По дороге насмотришься.
- Стены окрашены специальной краской с люминофорами, - приступил к объяснению Крис, которому приходилось сдерживать свои широкие шаги, чтобы не опережать нас. – Лучи Дексимы, меньшей из лун, содержат в себе волны определенной длины, активирующие пигмент, и стены светятся. Тебе повезло. Когда всходит одна Проксима, загораются простые светильники, и город принимает самый обычный вид. Наверное, такой же, как и твой родной город.
Я представила себе Дарцию без этого волшебного сияния, потом вспомнила Питер, с его величественными зданиями в исторической части города и панельками на окраинах – и кивнула. Просто так, чтобы не углубляться и не думать о том, что, возможно, я больше никогда не услышу «Осторожно, двери открываются» и не побегу по Каменноостровскому проспекту, стуча каблучками по асфальту. Крис принял этот ответ и начал рассказывать историю Дарции. Я практически не слушала его, потерявшись в воспоминаниях и гипнотизирующем сиянии.
- Тори, нам сюда, – вырвал меня из размышлений Эйнар.
А вот бар ничем не отличался от сотен миллионов аналогичных злачных заведений, разбросанных по мирам и галактикам. Не сомневаюсь, что такой же можно найти и в Санкт-Петербурге, и Нью-Йорке, и в каком-нибудь Кса-Глен-Ритее в системе Альдебарана. Полуподвальное помещение, мутные немытые или специально сделанные темными маленькие окна, грубая надежная мебель, которая не разлетится в щепки, если вдруг на нее нечаянно уронят подвыпившего клиента, затягивающая помещение дымка и негромкая музыка. Кстати, приятная, не вызывающая желания поскорее заткнуть уши и не заставляющая перекрикивать себя. Бармен за стойкой, на которую водружено несколько бочонков, и неважно, что у него четыре руки, чтобы удобнее было обслуживать желающих выпить. Стеллаж с бутылками позади, не оставляющими никакого сомнения в их содержимом – алкоголь он и есть алкоголь, какой мир не возьми.
Только посетители, среди которых можно было найти и чешуйчатых, и меняющих цвет кожи в зависимости от настроения, и даже с фасетчатыми глазами и хоботком вместо рта, напоминали, что я не в Москве и не в Берлине.
- Лас уже здесь, - произнес за нашими спинами Крис, обладающий более острым зрением, чем у нас, и направился в угол зала. Фелина заняла угловой стол и точила когти пилочкой, нервно помахивая хвостом. Мне она явно не обрадовалась и, судя по трем заказанным стаканам, в двух из которых была флуоресцентная жидкость, а в оставшемся – прозрачная, надеялась, что я не приду.
- Лас? – удивленно поднял бровь Эйнар.
- Что? – фыркнула кошка. – Ваши вкусы я знаю, а ее, - и она презрительно махнула хвостом в мою сторону, - нет. Вдруг она любит «Слезы дьявола»?
- Тори, садись, я сейчас приду. Крис, присмотри за ней, - попросил Эйнар и ушел, не уточнив, за кем из нас, собственно, нужно присмотреть и по какой причине. Клон, впрочем, понял его однозначно и сел между мной и Лас-шкаа, чтобы в случае возможных инцидентов предотвратить их.
- Крис, что такое «Слезы дьявола»? – негромко поинтересовалась я, зная, что он все равно услышит меня.
- Очень крепкое, очень горькое и очень острое, - вполголоса ответил он. – Лас просто пошутила. Такое могут пить только люди, которым уже все равно, что употреблять внутрь, лишь бы с градусами.
Я задумчиво кивнула и показала на прозрачный напиток у него в стакане.
- Это он?
- Нет, - попытался изобразить ухмылку клон. – Это вода. Не удивляйся. Мой организм мгновенно перерабатывает этанол, так что он не произведет на меня никакого воздействия. А зачем тогда тратить лишние деньги?
- Логично, - признала я, с уважением бросив взгляд на клона. Правда, может, в нем присутствовало еще немного сочувствия.
Вернувшийся Эйнар поставил передо мной стакан с такой же светящейся жидкостью.
- Ну что, за удачное завершение операции?
Я вместе со всеми отсалютовала стаканом и с опаской пригубила коктейль. Вкусно. Чуть сладко, чуть терпко, чуть отдает мятой, но вкусно.
- Лас, Джек уже перевел деньги на наш счет. Четвертую часть я перебросил тебе.
- Ч-шетвертую? – широко округлила глаза фелина, и вибриссы над ее глазами затрепетали. – Поч-шему ч-шетвертую?
В ее речи стал отчетливо проясняться чужой акцент. Эйнар досадливо повел плечами и заговорил с ней, видимо, на родном языке Лас-шкаа, состоящем, кажется, только из фырканья и шипения.
- О чем они? – тихо поинтересовалась я у Криса. Тот, прислушавшись, честно ответил:
- Тебе не стоит этого знать.
В общем-то, я могла и не спрашивать. По яростным взглядам кошки в мою сторону и так было понятно, что ничего хорошего она обо мне не думает, и лишение части заработка ее совершенно не обрадовало.
- Крис… Эйнар не должен был так поступать. Я отдам вам все, как только узнаю, как это сделать.
- Даже не думай, - оборвал меня клон. – Эйнар – капитан. Право распоряжаться нашими деньгами принадлежит лишь ему. Они спорят не об этом. Точнее, не только об этом.
- А о чем тогда? – искренне удивилась я. Вот сейчас Крис явно смутился и отвел взгляд.
- Лас… В общем, она недовольна тем, что на «Искателе» появилась еще одна женщина, и еще больше недовольна отношением капитана к ней.
Стакан, поспешно поднесенный к губам, оказался пустым. Интересно, а когда это я успела все выпить, даже не заметив этого?
- Крис, ты можешь принести мне еще?
- Да, конечно, - явно обрадовался клон и быстро удалился в глубь зала. Я осталась на месте собирать разбежавшиеся мысли, искоса поглядывая на невозмутимого снаружи капитана и разъяренную кошку, яростно шипевшую на него. Лас… ревнует? Эйнара ко мне? А это вообще возможно? То есть возможен ли межвидовой… черт знает, как это назвать… межвидовая любовь? И не помню я, чтобы в книгах хоть полусловом упоминалось о нежных чувствах второго пилота к первому, равно как и наоборот! Исключительно деловые и дружеские отношения! Мне и в голову не приходило, что я разрушаю уже сложившиеся романтические связи!
Крис принес не только коктейль, но и тарелочку с солеными орешками и мелким печеньем.
- Попробуй. Тебе стоит закусить. «Лунная ночь» только кажется безобидной смесью, а на самом деле может свалить с ног не привыкшего к алкоголю человека.
Я бросила в рот несколько орешков и, почти залпом выпив второй стакан, набралась храбрости достаточно, чтобы тихо задать Крису очередной вопрос.
- А у Лас и Эйнара… мое появление испортило их отношения, да? Понимаешь, я же могу исчезнуть так же неожиданно, как и появилась, и мне совершенно не хочется…
- Прекрас-шно! - рявкнула Лас-шкаа и резко встала, роняя тяжелый стул. – Я тебя предупредила! Пос-штупай как знаешь!
Фелина грациозным движением подхватила свой стакан и, плавно выскользнув из-за стола, пересела почти в центр зала, где усердно кутила группа мужчин в одинаковых комбинезонах с эмблемой в виде восьмиконечной звезды на рукаве.
- Крис, присмотри за этими пилотами, - кивнул в их сторону Эйнар. – Лас и сама, конечно, может с ними справиться, но…
- Хорошо, кэп.
Эйнар еще некоторое время смотрел, как заливисто смеется чьей-то шутке Лас-шкаа, как призывно колышется кончик ее хвоста, как игриво обнимает ее за тонкую талию мужская рука, и решительно повернулся ко мне.
- Тори, прости, я не думал, что так получится. Не хотелось портить тебе первый вечер в Дарции.
- Нет, все нормально, - запротестовала я, надеясь, что он не различит фальши в моих словах. – Но я уже допила и хочу еще.
Взгляд Эйнара упал на пустой стакан у меня в руках.
- Хорошо, - облегченно выдохнул он. – Я принесу еще. Только никуда не уходи, пожалуйста.
«А куда, интересно, я вообще могу пойти? - мелькнула трезвая мысль в моей голове. – Если единственное здание, которое мне тут известно, – это полицейское управление?»
- Не уйду, - улыбнулась я и, как только Эйнар ушел, обернулась к Крису.
- И?
- Тори, - вздохнул он. – У Лас и Эйнара не было отношений в том смысле, который ты подразумеваешь. – Я выдохнула, внезапно обнаружив, что ответ на этот вопрос тревожит меня сильнее, чем должен бы. – Лас просто переживает за кэпа. Честно говоря, мы оба в первый раз за много лет видим его в таком состоянии. И Лас…
- Считает, что я по многим причинам не подхожу Эйнару, - закончила его мысль я.
- Не совсем так, но близко к этому.
- Крис… Если возникнет подходящий случай, передай, пожалуйста, Лас-шкаа… а впрочем, ничего не передавай. Эйнар – взрослый мужчина. Он сам разберется со своей жизнью.
- Именно это он ей и сказал, - хмыкнул Крис.
Вернувшийся Эйнар коротко переглянулся с клоном, после чего последний оставил нас одних за столом, пересев поближе к Лас, чтобы незамеченным приглядывать за ней. Капитан обнял меня за плечи и свободной рукой поднял свой стакан:
- За твой первый вечер на Дарции, Тори.
Я отсалютовала ему в ответ и пригубила свой третий, но не последний коктейль за этот вечер. Эйнар, казалось, выбросил из головы ссору со своим вторым пилотом и сосредоточился только на мне. Он рассказывал мне, из каких звездных систем прибыл тот или иной клиент бара, куда летал сам, чем мы займемся завтра, пока на нас не навалилось новое дело. Предлагал мне выбрать самой, увидеть ли белые пляжи Карейского океана или же огромные цветочные поля за городом. Удивился, узнав, что я никогда в жизни не видела океана, и твердо пообещал завтра же днем отвезти меня к нему.
Его рука не покидала своего места. Пальцы ласково поглаживали то мое плечо, то щеку, намекая, но не настаивая. Голова кружилась от непривычного запаха в баре, выпитых коктейлей и мягкого, притягательного голоса над ухом. Последние трезвые мысли: мы едва знаем друг друга, я могу исчезнуть в любой момент, Лас в какой-то мере права – растекались и рассыпались под мощным напором растущего во мне желания быть с мужчиной, который сейчас обнимает меня. Быть с мужчиной, к которому меня невыносимо тянет. Быть с Эйнаром.
В какой-то момент посетители в зале оживились, кое-кто даже зааплодировал. На небольшое возвышение рядом с барной стойкой вышла неправдоподобно тонкая девушка с голубой кожей, состоящая, казалось, из одних палочек, и запела немыслимо красивым грудным голосом.
- Тори, в вашем мире умеют танцевать?
- Да.
- Тогда идем.
Эйнар вытащил меня в середину зала, прижал к себе, и мы начали медленно покачиваться под музыку. Я не понимала ни слова, но мелодия окутывала и проникала глубоко в душу, вызывая дрожь во всем теле.
- Тори?
Я подняла голову, теряясь в серых глазах, искрящихся серебром в тусклом освещении. Голова кружилась уже невыносимо. Передо мной замелькали черные пятна, расширяющиеся с каждой секундой, ноги подкосились, и я упала в теплую бархатную темноту.
- Тори? Тори, вставай. Просыпайся, нам нужно идти.
Я неуверенно открыла глаза, опять обнаруживая себя в незнакомом месте. Но тут, по крайней мере, было тепло, светло и мягко: потолок с неярким освещением, бежевого цвета стены, под пальцами явно приятная на ощупь ткань, голова лежит на чем-то удобном…
Я приподняла ее и тут же уронила назад, тихо простонав – виски пронзила острая боль. Но, видимо, стон был не таким и тихим, поскольку послышались шаги, и возле меня на корточки опустился Эйнар.
- Тори, выпей это.
При слове «выпей» меня замутило, но Эйнар вставил мне в руку стакан, помог приподняться и почти насильно влил его содержимое в меня.
- Что это? – поинтересовалась я, обретя свободу.
- Анальгетик и витамины. Сейчас тебе станет лучше. Прости, я должен был предвидеть, что ты непривычна к нашим напиткам.
Мне действительно стало настолько лучше, что я смогла сесть и оценить, где именно сижу. На кровати. Широкой. На которой явно спали двое – подушка рядом с моей была примята.
Ой-ёёёёй… Попытка вспомнить прошлую ночь привела лишь к новой вспышке головной боли, к счастью, кратковременной. Все, что всплыло в памяти – бар, Эйнар, обнимающий меня, девушка-певица и… и все. Дальше полная темнота. Судя по всему, Эйнар все-таки привез меня домой – к себе домой, раз он свободно передвигается по квартире, раздел – быстрый взгляд помог установить, что я одета не в джинсы и свитер, а чужую футболку, и…
- Эйнар? – подняла я голову, отчаявшись вспомнить. То, что мы спали в одной постели – очевидно, но вот мы только спали в ней или же занимались чем-то еще?
- За дверью, - неправильно понял он меня. – Тори, прости, но все наши планы изменились.
- Дай мне пять минут, - попросила я. Может быть, умывшись, мне будет легче понять его. А ему – меня.
Умывание заняло не пять минут, а все пятнадцать, зато за это время я полностью пришла в себя, навела порядок у себя на голове и внутри нее и вышла все в той же футболке Эйнара, готовая к разговору.
Капитан с кем-то говорил по комму.
- Да. Да, я понял. Мы скоро будем. Минут пятнадцать-двадцать, я еще дома. Да, хорошо, я сразу отправлю Лас на катер. Боб приедет? Договорились. Да, до встречи.
- Что-то случилось?
- Тори? – Он обернулся ко мне. – Да. В углу пакеты, я попросил вчера Лас подобрать тебе одежду. К сожалению, пляж пока придется отменить. Нас вызвал к себе Джек.
- Эйнар… - Я подошла к нему очень близко, почти касаясь грудью его тела. – Я сейчас оденусь. Только ответь мне на один вопрос. Потом у нас, кажется, не будет на это времени, а мне важно знать ответ.
- Какой?
В серых глазах на мгновение вспыхнула тревога.
- У нас вчера…
- Тори, - облегченно выдохнул он, обнял и притянул к себе. – Тори, послушай меня. Да, я очень хочу тебя. Хочу лечь с тобой в эту постель и любить до тех пор, пока у тебя не закончатся силы, а потом еще немного больше. И ты знаешь про это. И я знаю, что ты знаешь, и так далее… Но для меня важно, чтобы ты сама согласилась на это, а не пребывала в бессознательном состоянии. Поэтому ответ на твой вопрос – нет. Хотя не скажу, что мне легко это далось.
Руки Эйнара скользнули выше, забираясь в чуть влажные после душа волосы, и прижали мою голову к его плечу. Я чуть отстранилась и посмотрела в серые глаза.
- Тогда, кажется, для начала я должна тебе хотя бы это.
Наши губы встретились. Легко и невесомо. Поцелуй-обещание. Поцелуй-задаток того, что обязательно случится в будущем. Поцелуй-обязательство. Но мое тело хотело другого – того, о чем говорил капитан: всего и еще немного больше. С тихим стоном я поддалась ему, а не голосу разума, обхватила руками шею Эйнара и прижалась к нему всем телом.
- Тори, что ты делаешь? – простонал он в ответ и впился в мои губы – жадно, нервно, подчиняя своей воле, своим желаниям. Я не протестовала, отдавая ему все то, что Эйнар так хотел получить – свои губы, свое тело, свою душу. Одна рука капитана ласкала мои волосы, вторая пробралась под его же футболку, задирая ее, властно накрывая нежные округлости. Я цеплялась за его плечи, чтобы не упасть – колени подкашивались от избытка эмоций. Воздух в легких неумолимо заканчивался, и в ушах уже слышалось биение крови.
- Тори, - выдохнул Эйнар и с огромной неохотной отстранился от меня. Биение крови оказалось сигналом зуммера. Кто-то вызывал капитана.
- Да? Понял. Мы выходим через несколько минут.
В глазах Эйнара все еще пылало пламя, но оно постепенно стихало.
- Тори, за нами приехали. Одевайся и выходим. И… - он обеими руками обхватил мое лицо, - мы еще доведем до конца то, что начали. Обещаю.
- Да.
Я опасалась, что Лас, выполняя просьбу капитана, подберет мне что-нибудь жуткое или по расцветке, или по крою. Но фелина, при всей своей нелюбви ко мне, все же ответственно отнеслась к поручению. Купленная ею одежда была комфортной и хорошего качества – то, что и требуется одному из охотников за головами. Я быстро натянула на себя плотные брюки, рубашку и накинула сверху легкую куртку – климат на Процерионе-5 позволял не обзаводиться теплыми вещами.
- Я готова.
Вчера унылое и безликое здание полицейского управления сегодня бурлило и кипело. Проход в него был затянут красно-белой лентой, прямо как у нас на Земле, вокруг клубились зеваки и люди с камерами и микрофонами. Боб – тот самый чешуйчатый полицейский, - многозначительно расстегнув куртку и демонстрируя рукоять тяжелого штатного бласта, уверенно провел нас мимо толпы и кивком приказал стоявшему у двери сержанту пропустить нас.
В холле царила та же суматоха и нервозность. Дежурный полицейский, который должен был стоять у двери, отсутствовал. Зато стену возле входа покрывали багровые пятна, а на полу виднелась меловая линия – видимо, так во всех мирах отмечают положение трупа.
- Эйнар? – позвала я, прижимаясь к нему не только из-за испуга, но и чтобы меня не сбили с ног хмурые и насупленные полицейские, в изобилии встречающиеся нам на пути.
- Джек ничего не сказал мне. Я сам пока ничего не знаю.
Боб почти бегом проводил нас до кабинета Джека.
- Майор Батчерс, они тут. Я могу быть свободен?
Донесшееся из-за двери ругательство послужило ответом на заданный вопрос. Следующие слова уже можно было цитировать в обществе благородных девиц.
- Эйнар, заходите.
Облик приятеля капитана сильно отличался от вчерашнего: короткие седые волосы встопорщены, щеки горят малиновым оттенком, черты лица заострились от боли и ярости.
- Джек, что происходит? Когда ты попросил срочно приехать, я не ожидал, что тут у вас…
- П*** у нас тут! - гневно рявкнул Джек. – Прости, Тори, я постараюсь сдерживаться. Но ты сама видишь, что творится!
- Кого-то убили? – осторожно предположила я. Майор Батчерс с интересом посмотрел на меня, на короткое время даже придя в относительную норму.
- Эйнар, ты сказал, она научный консультант? Умная девочка. Даже интересно, где ты ее нашел, обычно у тебя плохой вкус на женщин.
- Джек, давай оставим Тори в покое и вернемся к твоим проблемам. У вас действительно кого-то убили?
- Убили! Убили, мать их… - Джек внезапно замолчал, виновато посмотрел на меня и начал заново, словно бы зачитывая строки рапорта: - Сегодня ночью, в промежутке от двух до трех часов, неизвестные лица отключили внешнюю сигнализацию и ворвались на территорию полицейского управления. Сержант Майерс, заступивший на смену в двадцать-ноль-ноль, был убит из плазменного оружия, предположительно используемого исключительно силовыми структурами. Далее преступники разделились. Часть из них направилась в изолятор временного содержания, где они застрелили капитана Рейнарса, ведущего допрос, офицеров службы охраны, а также членов банды Кархера, помещенных под арест вчера в двадцать один сорок семь.
- Что? – потрясенно проговорили мы с Эйнаром. Джек продолжал, словно не слыша нас:
- Вторая же часть преступников направилась в рабочее помещение №253, где они вскрыли сейф и унесли из него вещественные доказательства по делу банды Кархера.
Я невольно посмотрела в угол, где стоял сейф. Вчера на наших глазах Джек убрал туда кристаллы и тщательно запер дверцу. Сейчас он стоял распахнутый, дверца покачивалась на петле, а вместо замка зияла солидных размеров дыра.
- Вот так, Эйнар. – Джек тяжело сел и попытался пригладить волосы. – Кто-то очень не хотел, чтобы мы что-то узнали об этих… кристаллах. Вся информация, которая у нас есть – это ваша.
- Я перебросил тебе все, что мы узнали.
- Да, и я отдал все научникам. Но этого мало. Эйнар, я вынужден обратиться к тебе с официальным предложением, хотя мне до зубовного скрежета не хочется этого делать. Чует мое сердце, что это дело не просто воняет – оно смердит на сотню миль вокруг, а я заставляю тебя прыгать в него обеими ногами.
- Мы сделаем все, что в наших силах, Джек. За соответствующую оплату, разумеется.
- Еще бы, - усмехнулся майор. – Да ты садись, Эйнар. И ты тоже, Тори. Разговор будет не столько длинный, сколько тяжелый.
- Одну минуту, Джек, - поднял руку Эйнар, выбивая быструю дробь на комме. – Мне надо связаться… Лас? Что?
Некоторое время он внимательно слушал то, что ему говорила фелина.
- Понял. Да, ты молодец. Сбрось мне место стоянки. И вызывай Криса, у нас новое дело. Мы с Тори скоро будем, тогда и расскажу. Готовь «Искателя» к взлету. Нет, место назначения пока неизвестно. Как только узнаю, скину координаты, начнешь рассчитывать маршрут.
Он отключился и повернулся к внимательно слушающему Джеку.
- Ночью некто совершил проникновение на территорию космопорта. Точно так, как и у вас – отключили внешнее силовое поле, и убивать никого не пришлось. Они просто прошли на космодром как к себе домой.
- В сводке за ночь ничего не было, - насторожился Джек.
- Потому что служба безопасности космопорта постаралась быстро замять дело и свести все к нештатному отключению защиты. Никто и ничто не пострадало, кроме настроения безопасников.
- А зачем тогда кому-то потребовалось проникать на территорию? – изумился майор. – Не детишки же баловались?
- Вот безопасники тоже теряются в догадках, но у меня есть свои соображения на этот счет. Чужие следы обнаружились в секторе Н.
Мне это ни о чем не говорило, но Джек резко помрачнел.
- Что с «Искателем»?
- Ничего. Лас вчера не захотела, чтобы он торчал в пустом поле былинкой на ветру, и отвела его в другой сектор, где подобных катеров как песчинок на пляже.
- Умная девочка, - прищелкнул пальцами Джек.
- И я так думаю. Так что с «Искателем» ничего не случилось, он в полной исправности и готов к взлету. А что с кораблем Кархера?
- С ним тоже все в порядке. Он на спецстоянке на Дексиме, куда не так легко добраться, и парни облазили его сверху донизу в поисках чего угодно, что может помочь найти убийц.
- Я правильно понимаю, что они что-то обнаружили, и именно поэтому ты нас вызвал?
- Правильно. – Джек вздохнул и задумчиво побарабанил пальцами по столу. – Рейнарс не успел ничего добиться от подследственного, кроме того, что их должен был кто-то встретить на Дарции и забрать груз. Обычно так и происходит – приходит посредник, которому просто заплатили за то, что он в нужное время в нужном месте что-то заберет и отнесет еще куда-то. Бывает, что таких посредников целая цепочка. Рейнарс пытался выбить, кто давал заказ на доставку, где забирали груз и так далее.
- И?
- И ничего. Его и подследственного расстреляли из бластов, а записи уничтожены. Осталось только то, что он успел сбросить в архив, и о чем я вам рассказал. Но парни на Дексиме восстановили последний рейс катера контрабандистов и выяснили, откуда они летели. С РХ35-Z. Ни о чем не говорит?
Эйнар отрицательно покачал головой. Я тоже не помнила, чтобы встречала это название.
- Небольшой планетоид между Процерионом-5 и Колхидой. Рано или поздно, конечно, или станет нашим новым спутником, или, что вероятнее, упадет на Колхиду. Но пока просто летает в космосе.
- И что парни Кархера на нем делали?
- Раньше, лет тридцать-сорок назад, на РХ35-Z добывали руду редкоземельных металлов. Поставили базу рудокопов, обустроили какую-никакую, а посадочную площадку для приема грузовиков, а потом месторождения истощились, и все бросили. Но вот что интересно – не так давно пошли слухи, что добыча возобновилась. Базу реанимировали, в купола запустили воздух, площадка тоже ожила, регулярно принимая и отправляя как грузовые, так и пассажирские суда.
- Что там добывали?
- Кто владелец? – одновременно со мной спросил Эйнар.
- Что добывали – коммерческая тайна. Владельца устанавливаем, скоро должен быть ответ. Но что странно – мы попытались связаться с базой. Полное молчание во всех диапазонах.
- Патруль отправляли?
- Частная территория. Пока мы получим ордер на обыск, пока начальство, и так взбудораженное, сообразит, что делать… в общем, сам понимаешь.
- И ты хочешь, чтобы мы слетали и посмотрели на эту базу?
- Эйнар, я не могу вам приказывать. Но у сержанта Майерса осталась невеста, а у Рейнарса – трое детей, младший из которых еще не ходит в школу.
- Джек, я все понимаю. Тариф стандартный, плюс тридцать процентов за срочность и секретность. Мы вылетаем немедленно.
- Договорились.
- Сбрось мне данные по планетоиду. Пока мы добираемся до «Искателя», Лас успеет рассчитать маршрут.
- Это вот он и есть? – не ожидая, впрочем, ответа, поинтересовалась я, изучая на экране внешнего обзора огромный камень, висящий в пространстве. Профессионально тренированное сознание машинально начало прикидывать оси симметрии. Выходило – с большим допущением, конечно, - что планетоид представлял из себя пентагонтриоктаэдр, изъеденный червоточинами тоннелей и штреков. С одного бока торчала выпуклость жилого купола, а рядом виднелась ровная площадка, на которую вполне мог сесть корабль побольше нашего катера.
- Он самый, - тем не менее бросил Эйнар. – База! База, ответьте! Вы слышите меня! Я «Искатель», бортовой номер 247781-альфа зеро. На борту аварийная ситуация, необходима посадка! База, ответьте!
Аварийную ситуацию выбрали в качестве оправдания посадки – длительных разбирательств, обвинений в нарушении границ частной собственности, шпионаже и всем том, что могут придумать адвокаты владельца, никому не хотелось. Владельца, кстати, до сих пор установить не удалось. Джек прислал сообщение, что сотрудники отдела налоговых преступлений раскопали уже длинную цепочку оффшоров и фирм-однодневок, но до подлинного покупателя РХ35-Z еще не добрались. Предполагать можно было все, что угодно, в том числе и могущественную корпорацию, и религиозную секту, и экстремистскую организацию – в общем, тех, от кого следовало бы держаться подальше. Эйнар хотел подстраховаться по максимуму.
- База, я «Искатель»! Запрашиваю посадку! Мы садимся, у нас нет другого выбора! Пристегнуть ремни экипажу!
Катер мягко сел на грубо выровненную поверхность.
- Не отстегиваемся. Ждем, может, кто-то у них там среагирует.
Время шло. Ничего не менялось. Безжизненная поверхность оставалась таковой, никто не выбегал из купола с бластами наперевес, никаким способом не интересовался, какого черта мы здесь делаем, и вообще складывалось впечатление, что планетоид необитаем. Хотя этого не могло быть: на той же площадке стояло три катера класса «Искателя». Вряд ли кто-то покинет планетку, оставив тут свое средство передвижения.
- Идем, - наконец, решился Эйнар. – Лас, ты остаешься здесь. Не отключайся, мы все время будем с тобой на связи.
- Ты береш-шь ее с-ш с-шобой? – холодно прошипела фелина.
- Да, - коротко и ясно ответил капитан. – Тори, я помогу тебе влезть в скафандр. Крис научил тебя им пользоваться? Хорошо. Крис, мы берем с собой бласты, но я больше надеюсь на твои способности.
- Принято, капитан.
Меня удивило, что «Искатель» стоит не на обычных опорах, а еще и с дополнительными, ввинченными в грунт. Причина стала ясна, как только я сделала шаг от катера. Необычно легкое тело не опустилось на поверхность планеты, а оттолкнулось от нее и попыталось улететь в космос. Эйнар поймал меня за ногу и опустил.
- Тори, осторожнее. Здесь очень низкая гравитация, примерно сотая от земной. Иди плавно и стараясь не отрывать ноги от грунта. Но я тебя придержу, на всякий случай.
- А я могла бы совсем улететь? – запоздало испугалась я, выругав себя за то, что не подумала об этом раньше.
- Ну… нет, все-таки притяжение тут есть. Но опустилась бы далеко не сразу. Может быть, - не очень уверенно закончил Эйнар.
- А как же тогда тут живут? С железными полами и магнитными ботинками?
- Не исключено. Но, скорее, в куполе включена искусственная гравитация. На весь планетоид ее нет смысла распространять, слишком большие потери будут.
Это меня утешило. Ни таскать тяжелые ботинки, отдирая их от пола при каждом шаге, ни все время бояться, что врежешься головой в потолок, а он и так низкий – не хотелось. Но, пока мы шли до шлюза жилого купола, я старалась держаться как можно ближе к Эйнару.
За нами негромко чмокнула герметичная дверца.
- Освещения нет, - сообщил Крис, щелкнув чем-то на стене. – Только аварийное. Воздух… есть. Пригоден для дыхания. Шлемы можно снять, кэп.
- Поднимаем щитки, - решил Эйнар. – Чтобы в любой момент можно было надеть обратно. Лас, как слышишь нас?
- Хорошо, - отозвался в динамиках голос фелины. – Включи инфракрас-шную камеру, чтобы запис-шь ш-шла и в этом диапазоне.
- Сделано, Лас.
- Да, вижу. Удачи вам.
Выйдя из шлюза, Эйнар повернул направо, коротко пояснив мне, что все жилые купола строятся по одной планировке: снаружи технические отсеки, во втором круге – жилые, в центре – большой зал, он же столовая, он же конференц-зал, он же зал собраний, он же комната отдыха, в общем, помещение, где могли собраться все жители купола. Сам капитан для начала хотел наведаться в отсек связи.
- Вот он, – остановился Эйнар перед одной сдвижной переборкой. – Лас, запись идет?
- Да, - донеслось с «Искателя».
За переборкой не нашлось ничего, что внушало бы хоть какие-то подозрения, кроме полного отсутствия людей. Внешние экраны показывали наш «Искатель», входы в шахты и шлюз. Внутренние – видимо, то, что и должны были: пустые коридоры, какие-то двери, помещение с гидропонической установкой и пышными зелеными растениями.
- Крис, проверь серверы.
- Одну минуту, кэп.
Пока клон преодолевал системы защиты и подключался к хранилищам данных, мы с Эйнаром подошли к пульту.
- Странно. На первый взгляд все работает. Почему же никто не отвечал на вызовы? Один из связистов всегда должен находиться здесь, мало ли какое сообщение придет.
- Даже если общее собрание?
- Даже в этом случае. Экстренный вызов нельзя пропускать.
- Кэп, у меня тоже странности. Доступа к серверу нет, - позвал Крис.
- Ты не можешь преодолеть стандартную защиту? – изумился Эйнар.
- Не в этом дело. Такое ощущение, что сервера вообще не существует. Работает только компьютер, отвечающий за жизнеобеспечение.
- Ты помнишь, в каком он помещении?
- Отсек 12Д.
- Идем туда. Тори, пожалуйста, не отставай и держись за нашими спинами.
Я и так не собиралась беспечно прогуливаться по куполу. Мне было очень неуютно здесь. Что-то давило на психику, вызывало нервную дрожь и желание побыстрее уйти отсюда. Но и на катер я бы ни за что не вернулась одна. Во-первых, из-за Эйнара. А во-вторых… впрочем, первой причины вполне достаточно.
Все технические отсеки, попадавшиеся нам, находились в превосходном состоянии. Прекрасно справлялась система жизнеобеспечения – хотя она обязана безукоризненно работать и при семибалльном планетотрясении. Работал генератор, и, когда Крис что-то повернул, загорелось привычное освещение. В санблоке текла вода, полки склада не ломились от запасов, но и не пугали своей пустотой, в теплице на гидропонике зрели помидоры. Казалось, все идет своим чередом, как и положено. Только нигде, ни в одном отсеке или коридоре мы не встретили ни одного живого существа.
- Сюда. – Эйнар сдвинул переборку с номером «12Д» и удивленно присвистнул, остановившись на пороге. Крис не ошибся. Сервера больше не существовало.
amberit:
04.01.21 20:04
» Все и немного больше. Часть 2
Стойки, искореженные и погнутые, лежали на полу. Их содержимое – жесткие диски, кулеры, процессоры и прочую электронику – кто-то жестоко вырвал из креплений и разбил. По некоторым, кажется, прошлись или кувалдой, или тяжелыми магнитными ботинками.- Лас, ты видишь?
- Дай мне полный обзор. – Эйнар вошел внутрь и медленно повернулся вокруг своей оси. – Теперь вижу. Кто это так постарался?
- Хотелось бы и мне знать, - буркнул капитан. – Крис, что-нибудь можно восстановить?
Клон поднял с пола жесткий диск, который единственный сохранял первоначальную форму, хотя и имел посередине внушительную вмятину.
- Сомневаюсь. Вот этот можно попробовать отдать в лабораторию. Вдруг они смогут считать хоть что-нибудь.
- И то это окажется отчет из теплицы, - хмуро пробурчал Эйнар. – Здесь нам больше делать нечего. Идем в жилые отсеки.
В отсеках рядовых жителей царила или та же безупречная чистота, или легкий беспорядок, словно бы его обитатель только что вышел на минутку и сейчас вернется. Где-то была разворошена постель, где-то на столе стояла кружка с давно остывшим кофе, где-то лежал забытый комм.
- Оставлен не меньше трех дней назад. – сообщил Крис, подняв его и покрутив в руках. – Полностью разряжен.
Мы шли дальше, все больше и больше теряясь в догадках. Если все собрались в большом зале – что вполне могло быть – то почему задержались там на три дня? Без комма его владелец обычно чувствует, что словно бы потерял частичку себя. Комм – это все: связь, информация, новости, медицинские датчики, книги, игры, фильмы и все то, без чего не представляет себе жизни человек. Можно забыть его на пару минут, но не на три дня.
- Эйнар, а если всех закрыли в зале?
- Это невозможно, - хмуро отозвался он. – Двери не запираются, чтобы их не заклинило в случае аварии. Все ценные вещи люди держат в сейфах. Но мы сейчас зайдем и туда. Только проверим отсеки бригадиров и директората, если таковой тут был.
Вот в жилых помещениях начальства порядок и чистота отсутствовали. Наоборот, казалось, что по ним пронесся тайфун: постельное белье где-то валялось на полу, где-то было скомканным на кроватях, мебель перевернута, шкафы распахнуты настежь. Складывалось ощущение, что люди покидали в сумки все, что подвернулось им под руку, и удрали, опасаясь чего-то. Но чего?
- Кстати, катера у шлюза явно не дорогие модели. Один совсем старенький, два других – сильно подержанные. Директорат на таких летать не будет, - задумчиво кивнул Эйнар, которому я изложила результаты своих размышлений. Лас, слышишь меня?
- Да.
- Нам осталось проверить только большой зал, и мы возвращаемся.
- Жду не дождусь, кэп, - фыркнула фелина, и неясно, чего больше было в ее словах – издевки или тревоги.
Потом мы узнали, что на планетоиде оставалось сто пятьдесят три человека. И все они нашлись в большом – действительно большом по размеру - зале. Люди, рептилоиды, инсектоиды и представители прочих рас сидели на полу спиной к нам, среди перевернутых и валяющихся на боку столов и стульев. Никто из них не повернулся к нам и вообще не шевельнулся. Все они смотрели в одну сторону: на выложенную голубым камнем руну на дальней стене.
Эйнар предупреждающе поднял руку.
– Стоп, - негромко сказал он. – Мне кажется, они в каком-то трансе. Крис, как можно вывести из него максимально безболезненным способом?
- Боюсь, что никак, - мрачно сообщил клон. – Даже в трансе люди что-то чувствуют, а от них я ничего не могу уловить. Они все мертвы, кэп.
В качестве доказательства он подошел к ближайшему к нам мужчине в майке и длинных свободных штанах и потряс его за плечо. С сухим треском рука отвалилась. Крис с хладнокровным любопытством оглядел ее и аккуратно положил на пол рядом с бывшим владельцем.
- Видишь? Они высохли. Из них словно вытянули все жизненные соки.
- Опускаем щитки, немедленно!
- Эйнар, это бессмысленно. Люди мертвы уже несколько дней. Воздух за это время уже много раз очистился и обновился.
- И тем не менее не стоит рисковать больше необходимого. – Эйнар опустил щиток себе и проверил, что я сделала то же самое. - Я быстро сделаю запись, и мы уходим. Это уже не наше дело. Тори, не заходи туда!
Но я уже пробиралась вдоль стены, не решившись идти через зал – слишком велика была вероятность сбить кого-то из сидевших на полу. Меня тянул к себе знак, выложенный на стене. Точнее, минерал, из которого его выложили, вплавив в пластик – шестигранные кристаллы голубого цвета. Я готова была поклясться, что узнаю их. Так выглядели бы камни, перевозимые контрабандистами, если бы голубые вкрапления в них разрослись и заменили собой первоначальный цвет.
Я приложила руку в перчатке к кристаллам. Странно, но мне показалось, что они теплые. Этого не могло быть – законы физики еще никто не отменял, а специально нагревать руну вроде бы было незачем и некому.
- Тори, мы уходим.
- Эйнар, мне нужна запись этого знака в инфракрасном диапазоне.
- Я и так записываю все.
- Хорошо. Потом посмотрим, права ли я… Эйнар, ты видишь? Мне кажется, или он начинает светиться?
Уши внезапно резанул страшный крик. Жуткий. Истошный. Так можно кричать только от нестерпимой боли. Быстро переглянувшись, мы с Эйнаром бросились к Крису. Клон катался по полу, сжимая руками голову и закрыв глаза, и непрерывно кричал на одной ноте.
Я сделала то, что первое пришло мне в голову – захлопнула его щиток. Крики прекратились, но жуткое выражение боли с лица клона никуда не делось.
- Эйнар, выводи его наружу. Быстрее!
- Тори?
- Я за вами. Мне нужно еще кое-что сделать.
Эйнар, да благословят его небо и звезды, не стал спорить и самоутверждаться. Он приподнял стонущего клона и поволок его к выходу. Я быстро выхватила из походного снаряжения нож, вытащила аптечку и вытряхнула все из жесткого ящичка. В руках я кристаллы нести не собиралась. И в карманах тоже.
Знак на стене светился уже совершенно отчетливо. Нож не подвел. Я сумела сковырнуть несколько камней с края руны, убрала их в аптечку, еще раз внимательно посмотрела на знак, запоминая его, и заторопилась к выходу.
Самым сложным оказалось найти кнопку, открывающую шлюз. А потом я возблагодарила предусмотрительность Эйнара, успевшего привязать веревку от купола до катера, и, придерживаясь за нее, в кратчайшие сроки добралась до «Искателя». Капитан ждал меня у входа и, буквально забросив внутрь, ножом резанул «нить Ариадны».
- Тори, - он помог мне сдернуть скафандр, - мы полетим с максимально возможным ускорением. Придется потерпеть.
- Как Крис?
Поскольку в этом момент мы уже вбегали в рубку, клон сам ответил на мой вопрос слабым безжизненным голосом:
- Как в камере депривации. Я оглох, ослеп и потерял чувствительность ко всему.
- Он потерял с-швои пс-шионичес-шкие с-шпос-шобности, - напряженно пояснила Лас-шкаа.
- Их можно восстановить?
- Никто не знает, - мрачно пробурчал Эйнар. – Тори, пристегивайся. Мы взлетаем.
Меня вжало в спинку кресла перегрузкой. На грудь словно бы уронили тяжелый груз, руки и ноги налились свинцом, голову невозможно было повернуть, а глаза – держать открытыми. Как через плотную завесу я услышала встревоженный голос Лас:
- Эйнар, детектор показывает, что рядом еще один корабль.
- К дьяволу его. У властей наконец дошли руки выяснить, почему база не отвечает на запросы. Вот пусть и выясняют. Тори, ты как?
- Нормально, - удалось выдохнуть мне.
- Тогда я прибавлю еще немного. Лучше всего спи.
Сознание уже и так затягивала в себя милосердная темнота. Мне оставалось только позволить ей окутать меня полностью.
В себя я пришла уже на Процерионе-5. Как и в прошлый раз, Эйнар успел связаться с Джеком, и нас ждали два билля – один для Криса и Лас-шкаа, второй - для Эйнара и меня. Клона быстро увезли в больницу, которая специализировалась на повреждениях психики, а нас под вой сирены доставили в полицейское управление.
- Эйнар, мне очень жаль, - встретил нас Джек.
- Мы были предупреждены и знали, что такое возможно. Давай перейдем к делу.
- Только приветствую, - вмешался второй полицейский, находившийся в комнате – молодой, темноволосый, с ястребиным носом и острым взглядом. – Доктор Хаггинс, сотрудник научно-криминалистической лаборатории, имею степень по геологии. Тори, как я понимаю, все наши сведения о загадочном минерале исходят от вас. Не могли бы вы пояснить, где и как вы их получили?
Я вздохнула.
- Я в каком-то смысле ваша коллега, доктор. У меня степень по минералогии. Но предлагаю не углубляться в мою биографию и экзаменовать меня по вопросу методов классификации минералов. У нас есть кое-что интереснее.
Я выложила на стол коробочку аптечки.
- Это то, что я думаю? – заинтересовался Хаггинс.
- Если вы думаете о том же, о чем и я – то да. Вы не псионик?
- Нет, насколько мне известно, - растерянно произнес он.
- Тогда открыть будет вполне безопасно.
Джек на всякий случай отступил на пару шагов назад. Мой коллега по профессии заинтересованно воззрился на мои руки, открывающие коробочку. Внутри оказалось то, что я и предполагала: черные кристаллы с крупными голубыми вкраплениями. Хаггинс впился в них взглядом.
- Когда мы увидели их в первый раз, вкрапления не превышали миллиметра в диаметре. Вчера они заполняли собой весь кристалл и ярко светились. Предполагаю – но почти уверена в этом – что под воздействием инфракрасного излучения вкрапления начинают расти, пока не заполняют собой весь объем. При этом они начинают излучать… что-то, послужившее причиной заболевания Криса.
- Ты уверена? – схватил меня за плечо Эйнар.
- Почти стопроцентно. Еще на «Искателе», когда мы изучали их, клон жаловался на легкую головную боль. Вчера кристаллы находились в, так скажем, сверхактивном состоянии, и после того, как ты навел на них инфракрасную камеру, Крису стало плохо.
- Но почему именно ему? – задал вопрос Хаггинс, не сводя хищного взгляда с кристаллов.
- Он псионик с генетически улучшенными способностями и более чувствителен, чем обычные люди. Кроме того, мы с Эйнаром были в скафандрах с закрытыми щитками. Они наверняка ослабили воздействие излучения. Кстати… Мне показалось очень странным состояние трупов. До такого состояния за три дня не дойти. Из них словно бы вытянули всю воду.
Хаггинс отстраненно кивнул.
- Джек, отряд на базу уже отправлен?
- Надо узнать. Я подавал запрос, но дошло ли дело до конкретных действий…
- Я займусь этим немедленно. Благодарю, доктор Тори, вы нам очень помогли. Или у вас есть еще что-нибудь?
- Нет… Разве что знак… руна.
- Что за руна?
- Кристаллы на стене были выложены в форме руны. На записях она должна быть, но я могу ее нарисовать.
- Будьте так добры, - попросил меня становящийся все более вежливым Хаггинс. Джек без слов протянул мне листок и ручку. Я старательно изобразила врезавшийся мне в память знак.
- Спасибо, доктор Тори. Где сейчас записи с камер? – уточнил Хаггинс.
- Отправлены Джеку, - сообщил Эйнар.
- Майор Батчерс, позаботьтесь, чтобы они немедленно были переданы в лабораторию. И снимите копию. Впрочем, об этом я позабочусь сам.
Хаггинс, схватив коробочку аптечки, умчался из помещения так, словно бы за ним гнались дьяволы.
- Надеюсь, ты потом расскажешь нам, в какую клоаку мы влезли? – негромко поинтересовался капитан.
- Если смогу, - вздохнул майор. – Боюсь, они засекретят все дело. Идите, Эйнар, пока Хаггинс не захотел и вас подшить в дело в качестве вещдоков.
Эйнар молча кивнул, обнял меня за плечи и вывел на улицу.
- Хочешь прогуляться?
- Нет, - поежилась я. – Хочу домой. И узнать, что с Крисом.
Капитан коротко переговорил с Бобом – по крайней мере, издалека мне показалось, что это был именно Боб, - и нас отвезли домой. Домой к Эйнару, но почему-то мне казалось, что он стал домом и для меня.
- Я свяжусь с больницей, - проговорил капитан, пропустив меня вперед. – Если хочешь поесть, то на кухне что-то было.
- Сначала в душ.
Эйнар не слушал меня, набирая номер на комме. Я встала под горячие струи, смывая с себя усталость, туман в голове после перегрузок и мрачные предчувствия. С Крисом все будет хорошо. Должно быть хорошо. Его гены изменяли специально и вполне могли вставить туда способность к регенерации. А если так, то и нейронные связи в мозгу тоже должны восстановиться.
Эйнар стоял, отвернувшись к окну, и по его позе невозможно было определить, хорошие он получил новости или плохие.
- Что? – немеющий язык с трудом повернулся у меня во рту.
- Прогноз благоприятный. Восстановление идет успешно. Недели через две он полностью поправится.
От избытка эмоций я кинулась к Эйнару. Он, повернувшись, едва успел поймать меня на руки. Полотенце в процессе куда-то слетело, и я прижималась к капитану совершенно обнаженная, не заботясь о том, что непросохшие волосы намочат футболку Эйнара, а его руки крепко сжимают нежные округлости пониже спины.
- Тори, - хрипло прошептал он. Я подняла голову, подпадая под гипнотическое влияние серых глаз. Сознание заволокло туманом. Мое тело зажило своей жизнью, перестав обращать внимание на разум, и первыми оказались губы. Мы целовали друг друга, жадно, страстно, теряя себя и заталкивая в глубины сознания страх, боль и приличия. Эйнар хотел меня, я знала это, он знал, что я знаю, и ничто больше не стояло между нами.
Мы отдавали себя друг другу, забирая взамен без остатка. Одежда Эйнара исчезла – она мешала нам обоим. Упругая кровать приняла целующуюся пару. Тела прижимались так, словно отстраниться друг от друга станет смертью для нас обоих.
Эйнар ласкал меня именно там и именно так, как хотелось мне. Я не отдавала себе отчет в своих действиях, инстинктивно отвечая ему, и, когда волна наслаждения полностью накрыла меня, запрокинула голову и протяжно закричала.
- Тише, солнце мое, - усмехнулся Эйнар, нежно целуя мои губы. – Это только начало.
Он любил меня, как и обещал, до тех пор, пока у меня не кончились силы, а потом еще немного больше. Дексима и Проксима успели подняться из-за горизонта, с положенной скоростью пропутешествовать по небу и спуститься в Карейский океан, и только тогда мы, обессиленные, уснули, сжимая друг друга в объятиях. Последним, что услышали этой ночью стены спальни Эйнара, был призрачный шепот, то ли произнесенный вслух, то ли оставшийся в наших мыслях:
- Я отдам тебе все и немного больше.
- Я тоже.
Неделя пролетела словно в тумане. Эйнар отвез меня на белые пляжи океана, и мы купались в темной воде под звездами. Бродили по улицам Дарции, любуясь невероятными сочетаниями оттенков. Восхищались бесконечными полями неизвестных мне цветов, ровными рядами уходившими за горизонт. И просто лежали у него в спальне, обнявшись, и самозабвенно любили друг друга. Все реже всплывали у меня в памяти родной город, Горный Университет, коллеги и работа. Я была согласна заплатить всем этим за свое счастье – лежать рядом с Эйнаром и лениво рассуждать, куда мы полетим, когда окончательно придет в себя Крис.
- Тори! Тори, просыпайся. Вставай, нам нужно идти.
- Куда? – сонно подняла я голову с подушки. – Еще рано. Мы же договорились, что выходим в полдень.
- Джек звонил. За нами выслали билль.
Простыня мгновенно полетела в сторону.
- Дай мне пять минут.
Через семь с половиной минут я уже натягивала на себя брюки и рубашку.
- Что он сказал?
- Ничего особенного. Что нас с тобой ждут в управлении. Как можно быстрее.
Во мне вдруг зародилась нехорошая мысль.
- Эйнар? Ты не думаешь, что это касается моего… происхождения?
- Нет, - уверенно ответил он. – Тогда бы под нашей дверью уже стоял полицейский наряд с наручниками. Думаю, это касается того минерала.
Эйнар оказался прав. В кабинете Джека нас ждал не только майор Батчерс, но и капитан Хаггинс, взъерошенный, с заострившимся носом и кругами под пылающими жадным огнем глазами.
- Доктор Тори! – встретил он нас, не обратив внимания на Эйнара. – Перейдем сразу к делу. У вас остались еще кристаллы?
- Нет, - растерянно ответила я, ошеломленная таким напором.
- Подумайте хорошенько, Тори.
- Нет. Зачем я буду хранить у себя потенциально опасные кристаллы?
- В том-то и дело, что уже совершенно точно известно, что они опасны для жизни. Доктор Тори, вы были совершенно правы, предположив, что кристаллы активируются волной инфракрасного спектра. Если быть точным, 721 нм. Но мало того, дойдя до определенного состояния, они сами начинают излучать волну неизученного пока спектра и одновременно аккумулировать в себе… не знаю, как это назвать, мы еще не пришли к определенному мнению. Условно назовем это био-энергией. Кристаллы в буквальном смысле высасывают ее из живых существ, находящихся поблизости, оставляя трупы именно такого типа, как видно на вашей записи. Мышь высыхает до состояния мумии за считанные минуты. На животное массой в семьдесят килограмм ушло чуть меньше часа.
Меня передернуло.
- И как они только не взрываются при этом.
- Взрываются, - мрачно сообщил Хаггинс. – При достаточно продолжительном воздействии инфракрасного излучения кристалл доходит до некоего порогового значения и распадается, высвобождая большое количество энергии. Мы выяснили это, к сожалению, на практике. Погиб один сотрудник, уничтожена половина лабораторного корпуса и все оборудование.
- И поэтому у вас больше нет загадочных кристаллов, - хмыкнул Эйнар.
- Осталось три из тех пяти, которые привезла доктор Тори. Но этого мало для исследования.
- А разве тех камней на базе вам не хватит?
- А вам никто не сказал? – Увидев недоумение на наших лицах, Хаггинс сжал губы. – В общем-то, это сведения под грифом «секретно», но вы и так замешаны в деле по самую шею. Когда наши люди прилетели на базу, то ничего там не нашли. Ни трупов, ни камней, ни разгромленной серверной. База была законсервирована, все данные стерты, и, если бы не ваши записи, никто никогда ничего бы не узнал.
- Эйнар… помнишь, Лас говорила про корабль, обнаруженный детектором?
- Когда это было? – подобрался Джек.
- Сразу после нашего отлета. Я не обратил внимания, потому что торопился вернуться.
- Попроси Лас-шкаа снять данные с детектора и прислать нам.
- Хорошо. – Эйнар вышел из комнаты, набирая на комме номер фелины.
- Значит, нам доступно всего три кристалла митралита, - тяжело вздохнул Хаггинс.
- Митралит? Это так называется этот кристалл? – Я лихорадочно перебирала в памяти содержимое местных справочников по минералам, которые успела пролистать. Митралита в них не было.
- Да. Минерал назван по фамилии владельца планетоида РХ35-Z, Уильяма Митрала. Вы не слышали об этом?
Я отрицательно покачала головой.
- Хм… Тогда начнем с начала. Тори, тот знак, что вы нарисовали в прошлый раз – логотип одной горнодобывающей компании, принадлежащей Уильяму Митралу. Мы назвали его имя нашим коллегам из отдела налоговых преступлений, и они довольно быстро раскопали, что он и есть тот самый искомый владелец РХ35-Z. Несколько месяцев назад, почти сразу после того, как на планетоиде возобновились раскопки, он запатентовал название нового минерала – митралит, не приведя о нем никаких данных. Мы обшарили все, что только смогли, но о митралите ничего не известно. Сами понимаете, доктор Тори, одновременное появление неизвестного науке кристалла и патента на неизвестный минерал сложно считать совпадением.
- Ну да, и вы решили, что это и есть митралит. Логично. А кто такой этот Уильям Митрал?
- Вы о нем тоже ничего не знаете? Митрал – эксцентричный миллиардер восьмидесяти трех лет, две степени по геологии, степень по химии, степень по биологии, сколотил состояние на камнях, и не только драгоценных, обладает исключительной коллекцией минералов, которой невероятно гордится, и в довершение всего через три дня устраивает прием, на котором обещает сенсацию века.
Вернувшийся Эйнар положил мне руки на плечи.
- Я правильно вас понял, доктор Хаггинс? Вы предлагаете Тори пойти туда?
- Да, - удовлетворенно кивнул эксперт-криминалист. – У нас, конечно, есть и свои специалисты, но кроме доктора Тори, никто не видел кристалла в его первоначальной фазе. Мы раздобыли приглашение на два лица и отправим с ней одного из наших агентов.
- Нет, - резко проговорила я.
- Вы отказываетесь? – расстроился Хаггинс.
- Нет, я иду. Но иду вместе с Эйнаром.
Руки капитана нежно сжали мои плечи в знак одобрения и поддержки.
- Эйнаром? – непонимающе переспросил Хаггинс.
- Капитаном Торвальдссеном. Он стоит за моей спиной.
Эксперт-криминалист, кажется, только сейчас заметил, что в кабинете есть кто-то еще, и с подозрением воззрился на Эйнара. Я не видела выражения лица капитана, но могла хорошо его представить.
- Ну, если вы так настаиваете… Подумайте, Тори, наши агенты обучены работать в любой критической ситуации.
- Настаиваю, - твердо заявила я. Еще неизвестно, кто сможет среагировать быстрее: неизвестный мне агент или охотник за головами, про которого я столько читала.
- Нам нужна легенда, - вмешался Эйнар. – Мы с Тори не можем просто так прийти на прием к миллиардеру, не имея ничего за плечами.
- Да, вы правы, капитан, - с уважением посмотрел на него Хаггинс. – У нас есть три дня на подготовку. Я свяжусь с нужными людьми.
Роскошный билль бесшумно остановился у высокой кованой ограды, за которой просматривался красивый, ярко освещенный особняк в центре озера. С тихим щелчком открылась дверца. Эйнар вышел сам и подал мне руку, помогая выбраться – узкое платье не способствовало свободным движениям. Охранник у ворот, напомнивших мне решетку Михайловского сада, быстро просканировал пропуск-приглашение, закрепленный у Эйнара на лацкане, и приоткрыл створку.
- Все в порядке, мистер Ламонт. Приятного вечера вам и вашей спутнице.
Озеро начиналось сразу за воротами. Эйнар взял меня под локоть и уверенно повел вперед. К моему удивлению, туфельки на высокой шпильке шагнули не в холодную воду, а остались над ее поверхностью. Мы в буквальном смысле шли по воде.
- Гравиполе?
- Видимо, да, - повел плечами Эйнар. – Узконаправленное. Но подробностей не проси, я в этом не силен. Крис потом расскажет, если захочешь. И будь осторожнее, не ступай за огоньки.
Под водой виднелись две линии крохотных ярких лампочек, очерчивающих границы проложенной над поверхностью воды дорожки.
- И Митрал постоянно поддерживает это поле?
- Он миллиардер, может себе это позволить. Но полагаю, его часто отключают. Еще одна система защиты в добавление к привычным камерам и охране.
Мы поднялись по мраморной лестнице и влились в толпу приглашенных на прием: мужчин в серых аналогах смокингов в этом мире (черный – только для службы охраны) и женщин в длинных вечерних платьях всех цветов радуги. Шорох длинных юбок, постукивание каблуков по мозаичному полу, запах экзотических духов, безукоризненно вежливые и грациозные официанты, предлагающие бокалы с нежно-голубым напитком и миниатюрные закуски – все это или примерно такое же я много раз видела дома в фильмах про высшее общество.
Эйнар, крепко держа меня за локоть, вел в глубь здания, улыбаясь попадающимся у нас на пути женщинам и сухо кивая мужчинам.
- Тори, все хорошо. Расслабься. Помни, что от нас требуется только узнать, что за сенсацию приготовил Митрал, и мы можем уходить.
Майор Крюгенс, который провел с нами последние три дня, несколько раз сурово повторил, что самодеятельности от нас не только не ждут, но и настоятельно требуют не допускать ее. От нас хотели одного – чтобы мы присутствовали на вечере и определили, имеет ли отношение митралит к сенсации Митрала или нет. Если нет – то мы просто проводим прекрасный вечер в компании высокопоставленных гостей и удаляемся, сообщив лично майору Крюгенсу об отрицательном результате. Если да – то ничего не меняется, кроме того, что результат будет положительный. Больше от нас ничего не зависит. Думать и строить дальнейшие планы будут совсем другие люди, а мы можем отдыхать, отправляться по своим делам и вообще возвращаться к нормальной жизни.
- Да, - отстраненно пробормотала я, стараясь расслабиться, и тут заметила кое-что, весьма знакомое мне. – Эйнар, пойдем в тот зал.
Я не ошиблась. Мы попали в зал, где была представлена знаменитая коллекция минералов Митрала. Мы медленно пошли мимо прозрачных витрин с искусно подсвеченными камнями.
- Шпинель. Гематит. Полевой шпат, - негромко называла я Эйнару хорошо знакомые мне минералы. – А вот здесь разновидности кварца: цитрин, аметист, раухтопаз, тот самый морион, о котором я говорила.
- Черный?
- Да, рядом с авантюрином, желтым камнем с мерцающим золотистым отливом.
- Юная леди хорошо разбирается в камнях?
Увлеченная рассматриванием кристаллов, я не заметила, как от группы стоявших неподалеку гостей отделился и подошел к нам молодой мужчина, по виду ненамного старше меня. Казалось немного странным, что он обращается ко мне как к «юной леди».
- Немного, - смущенно потупилась я. Эйнар ободряюще сжал мой локоть.
- А что вы скажете по поводу вот этого кристалла? – Мужчина настойчиво повлек меня к одной из следующих витрин. На бархатной подушечке лежал красивый камень пурпурного цвета.
- А если мы немного изменим параметры освещения, - пробормотал мужчина, щелкая чем-то за витриной. Камень изменил свой цвет на ярко-голубой, местами переходящий в зеленый.
- Голубой гранат, - безошибочно узнала я.
- Превосходно! - зааплодировал мужчина. - Я был уверен, что вы назовете александрит!
- Мне сказать, чем они отличаются? – улыбнулась я.
- Не стоит, я верю! - Мужчина театрально поднял руки. – Я сдаюсь! Вы покорили меня! Но красавица, как же ваше имя?
- Тори.
- Ваше имя прелестно так же, как и вы сами! – он церемонно поцеловал мне руку, слегка задержав ее в своих пальцах. – У вас хороший вкус на украшения, Тори. Прекрасные сапфиры.
- Вы ошиблись дважды… - я сделала паузу, ожидая, что мужчина представится мне сам. Но он не пожелал сделать этого.
- И в чем же, Тори?
- Это вкус моего мужа, а не мой. И это не сапфиры, а бенитоиты.
- В таком случае приношу вам свои искренние поздравления, мистер Ламонт, - сверкнул белозубой улыбкой мужчина. При этом взгляд его остался холодным и пронизывающим. Я внезапно осознала, что не нравилось мне в нем с самого начала – его глаза. Без живого блеска, свойственного молодым, усталые, поблекшие. Такие глаза могли бы принадлежать старику, но никак не мужчине в самом расцвете сил и молодости. – Такие камни нелегко достать.
- Моя жена достойна самого лучшего, - сухо ответил Эйнар. – Но, может быть, вы представитесь, мистер… Неловко разговаривать о прекрасном с человеком, которого не знаешь, как назвать по имени.
- Пусть это временно останется тайной, - вновь улыбнулся незнакомец. – А теперь я вынужден временно оставить вас, Тори. Мы еще встретимся вечером, обещаю вам.
Он еще раз прикоснулся холодными губами к моей руке и быстро ушел. Гости начали постепенно перемещаться в большой зал, где Митрал обещал представить «сенсацию века».
- Эйнар, он мне не понравился.
- Мне тоже. Но я не могу понять, что в нем внушает определенные опасения.
- Глаза.
- Может быть. Тори, мы уйдем, как только станет возможно. Не стоит рисковать больше необходимого.
Мы последовали за остальными гостями в соседний зал и скромно встали у стены.
В середину вышел разговаривавший с нами мужчина.
- Минуточку внимания, - попросил он. Я не увидела у него микрофона, но тем не менее его голос был отчетливо слышен везде. – Дамы и господа! Прежде чем перейти к тому, для чего мы все здесь собрались, я хочу попросить одну из вас выйти ко мне. Катарина! Катарина, пожалуйста, подойди ко мне.
Гости расступились, и к мужчине вышла хрупкая седая старушка, тяжело опирающаяся на трость, отделанную перламутром.
- Катарина, мы ненадолго простимся с тобой. Ничего не бойся и иди с этими молодыми людьми.
Двое широкоплечих охранников в черном взяли старушку под руки и практически вынесли ее куда-то в дальние комнаты особняка.
- Отлично! – хлопнул в ладони мужчина. – А теперь перейдем к главному. Я попросил бы вас как следует запомнить эту минуту. Оглядитесь по сторонам, посмотрите на соседей, глубоко вдохните. Потому что с этого мгновения вы будете дышать уже запахом новой эры! Мы переходим на новую ступень развития!
Мужчина остановился и внимательно оглядел присутствующих. Насколько я видела, на лицах большинства из них читалось вежливое недоумение.
- Вы не понимаете, - кивнул оратор. – Хорошо, тогда начнем по-другому. Вероятно, я должен был сначала представиться. Многие из вас не узнали меня, а те, кто узнал – не поверили своим глазам. Меня зовут Уильям Митрал.
Вот теперь присутствующих проняло. Толпа зашевелилась и зашепталась. Проскальзывали отдельные громко высказанные замечания: «Невозможно», «Это, должно быть, внук Уильяма», «Но у него не было детей», «Этого не может быть».
Насладившись всеобщим ошеломлением, Митрал продолжил:
- Это именно я, можете мне поверить. В этом и состоит сенсация не только века, но и всей эры человечества! Я научился возвращать людям молодость!
Шум в зале усилился.
- Вы не верите мне, - рассмеялся Митрал. – Конечно, у меня есть все доказательства, и интересующимся они будут впоследствии предоставлены. Но мало того! Вы помните Катарину, которая только что присутствовала среди нас? Катарина, выйди к нам!
Зал взорвался шумом, недоуменными восклицаниями и вопросительными междометиями. Вышедшая к нам женщина определенно походила внешностью на седую сгорбленную старушку. Вот только теперь она гордо выпрямилась, волосы приобрели каштановый оттенок, а морщин на лице поубавилось.
- Уильям, это чудо! – роскошным грудным голосом пропела она. – Я могу ходить без трости! Такого не было уже больше двадцати лет!
- Вот видите?! – выкрикнул Митрал, стараясь перебить гомон возбужденных людей. – Еще девять сеансов по пять минут – и Катарина вновь станет молодой и красивой!
- Но как? – выкрикнул кто-то из ошарашенной толпы.
- Надеюсь, вы не ждете, что я выложу вам всю технологию, - саркастически хмыкнул Митрал. – Но главного, так сказать, виновника, торжественно представлю. Знакомьтесь! Эликсир бессмертия, который на протяжении тысячелетий искали алхимики и ученые, предстанет перед нами в виде открытого мною минерала. Я дал ему название «митралит», чтобы все во вселенной знали и помнили спасителя человечества!
Один из охранников Митрала вынес бархатную подушечку, на которой сиял и переливался голубым светом шестигранный кристалл. Я крепко сжала руку Эйнара.
- Это он.
- Ты уверена?
- Несомненно.
Люди окружили Митрала, хлопали его по плечу, поздравляли, задавали вопросы, недоверчиво щупали и громко восклицали, что это розыгрыш и дурная шутка.
- Тори, мы можем уходить.
- Вам придется еще немного задержаться, капитан Торвальдссен, - раздался низкий голос сзади, и в мою спину уперлось нечто холодное и твердое. – Советую не делать ничего, что могло бы вам повредить.
Нас крепко и уверенно взяли за локти и вывели в зал с минералами. За спиной послышался голос Митрала:
- Началась новая эра, друзья мои! Эра, когда старость будет забыта, и все останутся молодыми навсегда! А теперь я вынужден на время покинуть вас. Простите, у меня срочные дела.
Путаницей коридоров нас вывели в другую часть особняка, явно перестроенную под лабораторию. Вместо картин, позолоты и дорогостоящей мебели – серый цвет, голые стены и безликие двери, обитые шумопоглощающим материалом. Итогом короткой экскурсии по дому стало большое помещение, набитое аппаратурой. Половину комнаты занимала камера из непрозрачного материала. Я похолодела.
В распахнутых настежь створках на дальней стенке камеры виднелся хорошо знакомый мне знак - логотип горнорудной компании, выложенный голубыми светящимися камнями.
- Тори, я же обещал, что мы еще встретимся! – Чрезвычайно довольный Митрал захлопнул за собой дверь лаборатории. – Мальчики, опустите оружие. Капитан и его спутница – умные люди и не станут делать то, чего делать не следует.
Дуло бласта, упирающееся мне в спину, исчезло.
- Капитан Торвальдссен, честно говоря, был чрезвычайно удивлен, увидев вас на приеме. И еще больше – узнав, что вы женаты. Люди вашей профессии обычно не связывают себя долгосрочными обязательствами. Но потом все стало кристально ясно. – Он хохотнул своей шутке. – Тори, вы красивая и умная женщина, которая совершенно не подходит охотнику за головами. И вы оба забыли про обручальные кольца.
Я закусила губу, машинально потерев безымянный палец. Эйнар тихо выругался себе под нос.
- И я спросил себя – а что делает тут известный в определенных узких кругах человек, взявший с собой специалиста-минералога? Учитывая, какую сенсацию я собираюсь открыть миру, и то, с чем она связана? – упивался собой и своей догадливостью Митрал. – Ответ лежал, можно сказать, на поверхности. Он хочет украсть мою тайну! Похитить главный секрет всей моей жизни!
- Вы ошибаетесь, Уильям, - ровно проговорил Эйнар. – Я не ворую чужие секреты. У меня, как вы справедливо заметили, другая специализация. К вам на прием мы пришли по очень простой причине: моя жена – будущая жена, если вам так больше нравится – профессионально интересуется камнями и очень хотела посмотреть на вашу знаменитую коллекцию. Я не мог отказать ей в этой просьбе и воспользовался первым же удобным случаем.
- Прекрасная легенда, - одобрительно кивнул Митрал. – Я бы даже поверил ей, если бы не одно обстоятельство.
Он выжидательно посмотрел на нас. Эйнар не обманул его ожиданий.
- Какое?
- Я внимательно следил за вами в тот момент, когда выносили митралит. Вы оба не удивились. Мало того, вы ждали, что мой секрет будет связан именно с ним.
- Какой секрет? – не выдержала я. – То, что митралит способен вытягивать био-энергию из живых существ?
- Вы знаете даже это? – удивился Митрал. – Правда, я называю ее древним санскритским термином «прана». Но это только вопрос терминологии. Да, это я считаю открытием всей своей жизни. Митралит способен аккумулировать прану одних живых существ и отдавать ее другим, возвращая им молодость.
- И вас не смущает то, что вы живете фактически за счет других?
- А почему это должно меня смущать? – еще сильнее удивился он. – Тори, дорогая, вы еще так молоды, что не задумываетесь о приближающейся с каждым днем старости. Вас не тревожит, что когда-нибудь ваши глаза станут видеть намного хуже, пальцы скрючатся, спина не сможет разогнуться, а колени – наоборот, согнуться. Вот тогда вы отдадите все и еще немного больше за то, чтобы вернуть себе прежнее тело.
- Но при этом лишится жизни кто-то другой!
- И что? Вас это будет волновать в последнюю очередь, поверьте. Кроме того, я не собираюсь отбирать чужие жизни насильно. В Дарции в год совершается семнадцать тысяч самоубийств. Все эти бесцельно отданные жизни могли бы спасти полторы тысячи пожилых людей, которые еще послужили бы миру. Есть еще и безнадежно больные, и преступники, и брошенные умирать новорожденные… в общем, совершенно нет необходимости кого-то принуждать к смерти. Люди сами охотно пойдут на это, особенно если будут уверенными, что за их прану родственники получат неплохие деньги.
Уголком глаза я поймала яркий проблеск. Митралит в камере не просто ярко светился. Из него начали выскакивать серебристые искры. Я с ужасом вспомнила то, что рассказывал нам Хаггинс: «При достижении порогового значения митралит взрывается. Определить пограничное состояние можно по яркому свечению и серебристым искрам».
- Давно митралит под нагрузкой?
- А почему вас это интересует, Тори? Я могу ответить, потому что все узнанные вами тайны умрут вместе с вами буквально через несколько минут, в этой камере. Как бы мне ни было жаль, но я не могу выпустить вас отсюда живыми.
- Вы не понимаете меня, Митрал. Сколько кристаллы находятся под нагрузкой?
- Не помню, - равнодушно пожал он плечами. – Дня три, может, больше.
- Вы идиот! – яростно зашипела я на него. – Он сейчас взорвется!
Митрал недоуменно повернул голову к кристаллам на стене.
- Тори! - резко скомандовал Эйнар. Я резко стукнула острым каблуком по стопе Митрала, следующим движением добавила удар в пах и метнулась к двери, сбрасывая туфли. Эйнар в то же время ударил в солнечное сплетение одного охранника, вырывая у него бласт из руки, выстрелил во второго и, не проверяя результата, бросился за мной.
- Сюда!
Мы не успевали добежать до большого зала – митралит должен был взорваться с секунды на секунду. Но могли успеть выпрыгнуть с одного из балконов в озеро. Оставалось совсем немного… совсем чуть-чуть… буквально два шага…
Яркая вспышка ослепила меня. Последнее, что запечатлелось в памяти – это Эйнар, прижимающий мою голову к своей груди, словно пытаясь закрыть собой от обжигающего пламени.
Темнота.
- Очнись! Очнись, пожалуйста!
Темнота. Холод. Ледяной пронизывающий ветер. Шершавая поверхность под пальцами. Ноющая боль в затылке. Запах воды и ветра. Типичный питерский запах.
Сердце болезненно сжалось. Все, что было со мной – «Искатель», псионик Крис, недовольная фелина, суровый и ласковый Эйнар – всего этого не было? Это всего лишь сон? Бред ударившейся головой одинокой женщины, неторопливо приближающейся к среднему возрасту? Галлюцинации от потери сознания?
Мне стало невыносимо горько и обидно. Из глаз потекли слезы, и я не хотела их останавливать.
- Вам плохо? Девушка, вам вызвать скорую?
Я наконец-то осознала, что рядом со мной кто-то есть. Кто-то, осторожно трогающий меня за плечо. Мужчина, судя по голосу. По невероятно знакомому голосу. Опять галлюцинации?
- Не… надо скорую, - пробормотала я с трудом двигающимися губами и разлепила глаза. – Эйнар?!
В тусклом свете луны, показавшейся из-за облаков, на меня смотрел светловолосый, с короткой стрижкой мужчина, со шрамом на подбородке и, могу поклясться, серыми глазами.
- Нет, я не Эйнар, - с удивлением сказал он. – Меня зовут Игорь.
Сердце резануло еще раз. Конечно, Эйнара не существует в реальности. Это вымысел, но уже не только Игоря Емельяненко, а и мой собственный. Хоть фанфик пиши.
Я нервно засмеялась, чем еще больше испугала моего спасителя.
- Но вы почти угадали. Эйнар – мой персонаж, и я списывал его с себя.
Я зашевелилась, пытаясь подняться.
- Вам точно можно вставать?
- Да, - неуверенно ответила я. – Только дай… дайте мне руку, пожалуйста.
Не могу сказать, насколько сильно мне требовалась помощь. Вполне возможно, я просто хотела еще раз подержать за руку Эйнара… не самого Эйнара, а его прототипа. Теперь стало понятно, почему внешность капитана показалась мне знакомой при первой встрече – на обложке книги обычно печатают фотографию автора.
Игорь помог мне подняться, но не отпускал, продолжая прижимать к себе. Возможно, намного ближе, чем это допускается правилами приличия.
- Если я правильно понял, то ты читала мои книги? – Он легким поворотом головы показал на торчавшую из раскрывшейся сумки книгу. – А могу я узнать твое имя, раз уж представился сам?
- Виктория.
- Тори? – переспросил он. – Мне кажется, это имя подходит тебе больше.
Я не сдержалась и позорно разревелась, уткнувшись в плечо спасителя. Голос Игоря был невероятно похож на голос Эйнара, и в памяти все еще не стерлось, как он, чуть хрипло от страсти, произносил мое имя.
- Тори? – встревожился Игорь, обнимая меня крепче. – Что случилось? Тебе плохо?
Да, мне было плохо, но я не могла объяснить ему причину, потому что первое, что после этого следует сделать – это отвезти меня к психиатру.
- Нет. – Собрав все силы, я вытерла слезы и подняла голову. – Да. Не знаю.
Серые глаза смотрели на меня с добротой и участливостью. И еще с тем, что скрывалось в их глубине, и что, возможно, не осознавал и сам их владелец.
- Тори, - прошептал он, осторожно, легким касанием целуя меня в лоб. – Все будет хорошо. Обещаю.
Он снова поцеловал меня, на этот раз в губы – нежно, ласково, но в то же время обещая все то, что мужчина может обещать женщине.
- Прости, - извинился Игорь, когда нам вынужденно пришлось отстраниться. – Я не могу понять, что со мной творится. Мне почему-то кажется, что мы знакомы уже много времени, и не просто знакомы…
- Я знаю, - прошептала я. – И могу объяснить, если ты хочешь.
- Хочу, - слишком быстро для просто вежливого ответа согласился он.
- Тогда давай сначала уйдем в более уютное место. Ко мне домой, например, тут недалеко. Я сварю кофе и расскажу тебе все.
- Все и немного больше? – усмехнулся Игорь, обнимая меня за плечи. Мы вошли в желтое пятно фонарного света, напомнившее мне улицы Дарции.
- Именно так. Все и немного больше.
Краткий словарик некоторых терминов, встречающихся в тексте. Отсортирован по алфавиту.
Авантюрин – разновидность кварца, непрозрачные кристаллы бурого или желтого цвета с золотистым отливом.
Александрит – драгоценный камень, разновидность хризоберилла, обладает свойством менять окраску при разном освещении.
Альдебаран – самая яркая звезда созвездия Тельца.
Аметист – разновидность кварца, прозрачные кристаллы фиолетового, лилового, сиреневого цвета.
Бенитоит – редкий дорогой камень ярко-синего цвета, легко спутать с сапфиром. Отличается в первую очередь химическим составом, но есть и другие отличия.
Бласт – стандартное наименование ручного плазменного оружия в научной и околонаучной фантастике.
Гексагональность – одна из семи сингоний.
Гематит – другими словами, железная руда. Состоит из оксида железа. Цвет от черного до вишнево-красного.
Гидропоническая установка – способ выращивать растения без почвы. Все нужные вещества они получают из воды.
Голубой гранат – редкая разновидность граната. При дневном свете самоцвет синий, с оттенками зеленого, при искусственном освещении – пурпурный, иногда насыщенно-красный. От александрита отличается в первую очередь химическим составом, но есть и другие отличия.
Гравилуч, гравипривод, гравиполе – некие технические устройства, связанные с управлением гравитацией. Вымышленные. В природе не существуют. Пока.
Дексима – меньший спутник планеты Процерион-5, приблизительно 0.7 массы Луны.
Инсектоид – стандартное для фантастики наименование расы, произошедшей от насекомых.
Камера депривации – большой закрытый бак с налитой в него соленой водой температуры человеческого тела. Существует в реальности и применяется в медицине. Помещенный в камеру депривации человек испытывает состояние невесомости и изолируется от любых ощущений. Можно было видеть, например, в 1 сезоне сериала «Очень странные дела».
Колхида – вымышленная планета системы Процерион 57А, четвертая по счету.
Комм – вымышленное название коммуникатора, нечто похожее на современные смартфоны, только носятся на руке как браслеты.
Люминофор – вещество, преобразующее поглощаемую им энергию в свет.
Митралит – вымышленный минерал с плохо изученными свойствами.
Морион – разновидность кварца, непрозрачные черные кристаллы.
Пентагонтриоктаэдр – нормальными словами объяснить нельзя. Поверьте на слово, что такая форма существует, или посмотрите картинку в гугле.
Плазмат – вымышленное оружие, стреляющее раскаленной плазмой.
Планетоид – небольшое космическое тело.
Полевой шпат – в общем, обычный камень на дороге. Составляет примерно 50% массы земной коры.
Прана – в традиционной индийской медицине и эзотерике – жизненная энергия.
Проксима – больший спутник планеты Процерион-5, приблизительно 1.1 массы Луны.
Процерион-5 – вымышленная планета системы Процерион 57А. Пятая по счету. 0.9 массы Земли, ровный климат, обладает двумя спутниками – Дексимой и Проксимой.
Процерион 57А – вымышленная планетная система, обращающаяся вокруг вымышленной звезды Процерион.
Псионик – человек с ярко выраженными псионическими способностями (телепатия, телекинез и прочее).
Раухтопаз – разновидность кварца, дымчатые прозрачные кристаллы.
Рептилоид– стандартное для фантастики и эзотерики наименование расы, произошедшей от рептилий.
РФА – рентгенофлуоресцентный анализ, один из основных методов исследования состава вещества.
Сингония – если вы не кристаллограф, не забивайте голову. Классификация кристаллических групп симметрии в зависимости от системы координат.
Спайность – способность кристаллов расщепляться по направлениям. Границы от «весьма совершенной» - кристалл с легкостью разделяется на пластинки (слюда) до «весьма несовершенной» - вообще никак не разделяется (золото, корунд).
Спектрометр – если коротко, то прибор для исследования вещества, в данном случае – определения элементного состава.
Тригональность – одна из семи сингоний.
Фасеточные глаза – глаза у насекомых, ракообразных и некоторых других существ. Состоят из узких длинных конусов, соединяющихся в глубине глаза.
Фелин(а) – вымышленная разумная раса людей-кошек. Рост 150-170 см, в зависимости от пола, тело полностью покрыто мехом, пальцы по сравнению с обычными кошачьими удлинены, но когти из них по-прежнему выдвигаются.
Цитрин – разновидность кварца, желтые прозрачные кристаллы.
Шкала Мооса – десятибалльная шкала, созданная для определения твердости кристалла методом царапания.
Шпинель – кристаллы характерной остроконечной формы, многообразной окраски, от бесцветной до красной, голубой и зеленой, прозрачные до просвечивания.
ЭМВ – электромагнитные волны.
amberit:
04.01.21 20:06
» Ложа Багровой Луны. Часть 1
Ложа Багровой ЛуныЕсли вам показалось, что вы увидели отсылки к Г.Ф.Лавкрафту – вам не показалось.
Мотор мерно урчал, как довольный жизнью кот. Старенький автобус, шурша шинами, старательно преодолевал милю за милей одного из немногочисленных шоссе штата Мэн. С обеих сторон над дорогой нависали высокие ели, плотной стеной ограждая ее от остального большого и шумного мира.
Впрочем, последний час заоконное пространство заволакивал плотный туман, создавая впечатление, что мы движемся в беспроглядной и беспросветной мгле. Как в ней мог ориентироваться шофер, оставалось только догадываться.
Но мне не хотелось думать. Ни о чем. Вообще ничего не хотелось, только сидеть в теплом, полутемном и пустом – последние пассажиры вышли в Валлаграссе – салоне и, прикрыв глаза, дремать. Позади был длинный перелет до Портленда, потом утомительная поездка в автобусе до Хоултона и пересадка на новый, следующий по никак не желающему заканчиваться маршруту до Форт Кента – места моего будущего пребывания.
Всего полгода назад я и подумать не могла, что брошу свой дом в Сан-Антонио, штат Техас, и перееду на другой конец страны. Полгода назад я светилась от счастья, подбирала свадебное платье и убеждала маму, что не тороплюсь, что Эван – мужчина всей моей жизни, и я буду с ним счастлива, как когда-то она с папой.
За неделю до свадьбы мама умерла. Не в банальной автокатастрофе – на нее упали плохо закрепленные строительные леса, когда она просто шла по улице. Торжество пришлось отложить, а потом и отменить совсем: оказалось, что Эван - мужчина не только моей жизни, но и жизни моей подруги. Бывшей подруги, теперь ждущей от него ребенка.
Я отправила Эвану по почте обручальное кольцо, продала дом, уволилась и нашла себе новое место – библиотекаря в университете Форт Кента, городка на самой границе с Канадой, с числом жителей около четырех тысяч человек и плюс еще тысяча студентов. Ничего более далекого от своей прежней жизни мне придумать не удалось.
Автобус остановился. С тихим шипением открылась дверь, и что-то неразборчиво буркнул водитель. Продирая глаза, я поспешно схватила свой рюкзачок с самыми необходимыми вещами на первые пару дней (остальные клятвенно пообещала привезти транспортная компания) и вышла. Дверь за мной захлопнулась, автобус на прощание фыркнул клубом сизого дыма и укатил. А я осталась в тумане.
И мгновенно потерялась в нем. Нет, конечно, за время полета я посмотрела, как добираться от автобусной остановки до пансиона на Морин-авеню, где меня, надеюсь, ждали, а в смартфоне был записан нужный номер. Вот только неизвестно, где высадил меня водитель – на окраине городка, в его центре или еще где-нибудь? Туман скрывал собой все. Из интереса я вытянула вперед руку и не увидела своих же собственных пальцев.
Первое логичное действие – вызвать такси, чтобы меня отвезли в нужное место. Вот только смартфон не видел сеть и, соответственно, позвонить никуда не мог. Как не мог и найти спутники GPS, чтобы проложить маршрут по навигатору. Нет, конечно, я представляла, что Форт Кент – это край света, но не до такой же степени?
Второе, что мне пришло на ум – найти какую-нибудь лавочку, сесть или лечь на нее, укрыться курткой и дождаться либо рассвета, либо того, что туман рассосется, и можно будет сориентироваться на местности. Здравое решение, и, несомненно, я бы так и поступила, вот только… Только мне почему-то было страшно.
Очень некстати вспомнился «Туман» Стивена Кинга, после которого я несколько ночей просыпалась от кошмаров. По степени плотности здешний туман сильно напоминал тот, из рассказа, в котором скрывались страшные и смертельно опасные твари.
Я с опаской огляделась. Густая пелена приглушала все звуки, одновременно делая их неузнаваемыми. Вот этот шелест – это ветер или же ползет по асфальту плотоядный слизняк? А этот шорох и стук – кто-то идет по улице домой или же неведомая тварь цокает когтями? А рычит автомашина вдалеке или жуткое чудовище?
Сердце сжалось от страха. Мороз пробежал по коже, заставляя застегнуть куртку до верха и спрятать руки в карманы. Кто бы мог подумать, что в разгаре лета может быть настолько холодно?
Оставаться здесь до утра я просто не могла. Мне все время чудилось, что сейчас за спиной раздастся зловещее рычание, распахнутая клыкастая морда обдаст зловонным дыханием, и мои дни закончатся тут, на автобусной остановке Форт Кента. А если я и дотяну до утра, то уже седая и с трясущимися руками. Первый же встреченный сердобольный прохожий вынужден будет отвести меня в психиатрическую больницу, где мне и придется провести остаток жизни. Подобная перспектива меня совершенно не устраивала, и я решила идти. Все равно куда. Дорога рано или поздно куда-нибудь приведет, а там будут люди, свет и возможность позвонить в пансион. Главное – не свалиться в реку, но буду надеяться, что этого удастся избежать.
И я пошла, на всякий случай подсвечивая себе смартфоном. Медленно, осторожно, проверяя, что иду по асфальту, а не углубляюсь в лес, из которого мне уже точно никогда не выйти. Не помешала бы тросточка, которой пользуются слепые, но приходилось обходиться без нее, постукивая перед собой ногой, прежде чем сделать шаг.
Казалось, я шла вечность. Вокруг все так же шуршало, шелестело и трещало. Туман стал еще гуще, если это только возможно, и приобрел багровый оттенок. Воздух превратился в воду с растворенным в ней кислородом. Она каплями собиралась на моем лице и волосах, превращая последние в мокрые сосульки. Мне уже стало все равно, куда идти – только бы в сухое и по возможности теплое место. Подошла бы и заправка, и круглосуточное кафе, и мотель – есть же в этой глухомани мотели?
Рядом что-то прошуршало. Очень противно прошуршало, с таким мерзким чавканьем в конце. Я остановилась и прислушалась. Шорох повторился. Мало того, он стал громче, и что-то определенно коснулось моей руки. Преодолевая страх и отвращение, я дотронулась до этого места и ощутила под пальцами липкую слизь. Вот тут вся моя выдержка испарилась как роса под полуденным солнцем. Я кинулась прочь, не разбирая дороги и уповая на все силы, которые только могут прийти мне на помощь. Смартфон в какой-то момент пропал – то ли выпал, то ли потерялся, то ли его выхватила неведомая тварь – не знаю. Возвращаться и искать его не позволял овладевший мною дикий ужас.
Асфальт превратился в полужидкую грязь. Кроссовки вязли в ней, я с трудом вытаскивала ноги, боясь оглянуться и все время прислушиваясь – не тащится ли за мной чудовище. Паника вытягивала силы, сердце колотилось как бешеное, и давило на психику осознание того, что неизвестно, когда это все кончится и кончится ли когда-нибудь.
Мелькнувший впереди свет сначала показался мне прогалом в тумане. Но чем ближе он становился, тем отчетливее проявлялось тускло-желтое пятно. Адреналин придал сил, под ногами внезапно появилась твердая поверхность, и через считанные секунды я споткнулась о… кажется, ступеньку невысокой лестницы, ведущей на крыльцо. Сквозь туман смутно просвечивали… колонны? Куда я попала? В каком веке строили такие дома?
Но тут за спиной отчетливо чвакнуло, и все нечеткие размышления относительно архитектуры немедленно рассеялись, а на первый план вышел инстинкт самосохранения. Я пулей взлетела на крыльцо и заколотила кулаками в дверь.
- Откройте! Откройте, пожалуйста!
Дверь резко распахнулась, и меня буквально втянули внутрь.
- Вы с ума сошли?! Почему вы ночью на улице?
- Потому что заблудилась в тумане, - автоматически ответила я, пораженно оглядываясь.
Просторный полутемный холл. Странного вида светильники, больше всего напоминающие газовые. Резные панели на стенах, красивые перила у лестницы, ведущей на второй этаж. Двери направо и налево, длинный коридор, уходящий вдаль. Запах дыма, жареного мяса и чего-то неопознаваемого, почему-то ассоциирующегося у меня с уборкой. Складывалось впечатление, что дом практически не изменился с момента постройки где-нибудь в конце девятнадцатого века. В лучшем случае в нем делали косметический ремонт.
Мужчина, стоявший передо мной, прищурившись, пристально разглядывал меня. Но не так, как некоторые представители его пола, прилипнув ко мне взглядом и словно бы прикидывая, что скрывается под одеждой. Нет, он явно оценивал, кто это попал к нему в дом, и насколько незваный гость – то есть гостья - опасна для него. И по внешнему виду мужчина напоминал шерифа из вестернов: стройный, мускулистый, в клетчатой рубашке и джинсах, с упрямым, гладко выбритым подбородком и резкими чертами лица.
- Кто вы?
- Кэтрин Пренстон, - вежливо ответила я, решив пока не реагировать на явную невежливость. В конце концов, хозяин дома может вести себя как ему заблагорассудится с незнакомками, поздним вечером возникшими у него на пороге. Мне всего только нужно позвонить и дождаться такси, а больше, надеюсь, нам не доведется встретиться.
- Откуда вы, Кэтрин Пренстон? И почему бродите в такое время по улицам?
- Роланд, кто там? - В темноте коридора показался еще один мужчина – глубоко пожилой, седой, в старомодных роговых очках и закутанный в клетчатый плед. – Господи Иисусе, ты что, не видишь, что девушка совершенно промокла? Джим! Джим, нам срочно нужен горячий чай!
Я не успела опомниться, как появившийся внезапно из ниоткуда высокий темнокожий Джим помог мне снять куртку и промокшие кроссовки. Меня препроводили в гостиную, усадили у горящего камина в уютное кресло с высокой спинкой, укутали теплым пледом и всунули в руки чашку горячего чаю, в который явно добавили солидную порцию бренди. Моих возражений никто не слушал, просто отмахнувшись от них. На просьбу позвонить Джим непонимающе развел руками и пробормотал что-то вроде: «Мистер Стивен разберется с этим».
Стивен – это, видимо, седой старичок в очках, поскольку высокого «шерифа» он назвал «Роландом». Хорошо, с ним общаться даже приятнее. И когда вся суматоха улеглась, я обратилась к нему с просьбой:
- Мистер Стивен…
- Профессор Стивен Ричардсон, если вас не затруднит, дитя, - мягко улыбнулся он. – За прошедшие десятилетия я как-то привык к этому обращению.
- Простите, профессор. Я благодарна вам за проявленную заботу, но честное слово, вам не стоило так утруждать себя и других. Мне нужно всего лишь позвонить в пансион на Морин-авеню, меня там ждут, и вызвать такси, если уж бродить по улицам Форт Кента так небезопасно.
Мне показалось, что и профессор Стивен, и «шериф» Роланд как-то изменились в лице, когда я произнесла название города. Но это длилось всего лишь долю секунды и могло быть всего только игрой теней от горящего камина.
- Боюсь, я ничем не могу вам помочь, дитя, - развел руками профессор. Я слегка напряглась. Ну, возможно, он настолько стар, что не способен принять достижения современной цивилизации. Но «шериф» выглядел ненамного старше меня, и уж что такое «телефон», он должен знать? Я перевела взгляд на Роланда, сидевшего чуть поодаль на диване и не сводившего с меня глаз.
- Вы можете дать мне телефон?
- Откуда вы, мисс Кэтрин? – вместо ответа задал вопрос он.
- Сан-Антонио, штат Техас.
Теперь я точно была уверена, что Роланд нахмурился и переглянулся с профессором.
- И вы уверены, что находитесь в городе Форт Кент?
- Ну да, - растерянно ответила я, все больше ощущая себя попавшей в какой-то театр абсурда. – Форт Кент, штат Мэн. По крайней мере, именно сюда я ехала из Портленда с пересадкой в Хоултоне. Возможно, водитель автобуса высадил меня где-то еще, в тумане я ничего не могла разобрать.
Лицо Роланда стало совершенно нечитаемым. Зато профессор чрезвычайно оживился.
- Форт Кент, вы сказали? Штат Мэн? Штат Соединенных Штатов Америки?
- Да, - осторожно подтвердила я, все больше подозревая, что попала в какой-то местный приют сумасшедших.
- Еще один вопрос, Кэтрин, и я все объясню вам. Где находится столица вашего государства?
От меня не ускользнуло, что профессор произнес «вашего», а не «нашего». Может быть, я попала в Канаду, сама не осознав этого? Или же у мистера Ричардсона на самом деле, так сказать, старческая деменция?
- Вашингтон, округ Колумбия.
- И находится она на берегу Потомака?
- Да.
- Превосходно! – потер профессор руки. – Роланд, ты понимаешь, что все это значит?
- Не особенно, - флегматично отозвался «шериф». – Но я рад, что тебе все ясно.
- Да, мне все ясно! Или почти все! Старый плут Хокинс оказался прав, в кои-то веки! Сегодня же… или завтра, как только уложу все в голове, напишу ему и поздравлю! Его теория полностью подтвердилась!
- Профессор Ричардсон, - несмело позвала я, теряясь в догадках, что делать: бежать куда глаза глядят или вызывать врача? – Вы обещали объяснить, что это значит.
- Да, разумеется! – Профессор сбросил плед, заложил руки за спину и зашагал по комнате, словно бы объясняя лекцию студентам. – Такое юное дитя, как вы, Кэтрин, вряд ли слышало теорию о существовании параллельных вселенных. Ее предложил еще четверть века назад сэр Томас Хокинс. Если изложить ее коротко, то существует бесконечное количество вселенных, расположенных параллельно друг другу, как страницы в книге или карты в колоде. Как правило, люди, обитающие в своей странице, не подозревают о существовании других. Но иногда, при редком сочетании обстоятельств, миры соприкасаются, и из одного можно попасть в другой. Как и произошло с вами, Кэтрин.
- Вы… вы хотите сказать, что я в другой реальности? Не своей?
- Ну конечно же. Я никогда не слышал о штате Мэн, но уже почти девять десятилетий живу в штате Мэнсвик, в городке под названием Форт Уик. В нем никогда не было Морин-авеню, зато уже лет пятьдесят, если не больше, есть пансион на Мэрион-стрит. Столица Соединенных Штатов Америки все время, насколько мне известно, располагалась на реке Потомак, но называется Джорджтаун. А штат Техас с 1861 года входит в Конфедерацию Штатов Америки.
Мои руки задрожали так, что чашку пришлось поставить на стол. Разум медленно осознавал реальность. Я - в другом мире. Параллельном моему. Если, конечно, это не розыгрыш. Вот только зачем этим двум незнакомым мужчинам разыгрывать меня? Никто, включая меня, не мог знать, что я заблужусь в тумане и наткнусь на этот коттедж.
Все становилось на свои места: старомодная архитектура, отсутствие привычной электроники в доме и электричества вообще – если мир иной, то его могли и не открыть. Удивление при упоминании географических названий. Непонимание некоторых технических терминов, таких как телефон и автобус.
Я внезапно ощутила себя крохотной одинокой песчинкой в центре урагана, занесенной на миллион… нет, на неисчислимое количество миль от дома, покинутой и брошенной всеми, кто меня когда-то знал. Моя работа, мои вещи, бывшая подруга и экс-жених… да что там, вся прежняя жизнь, с гаджетами, интернетом, соцсетями и выборами президента – все это осталось где-то там, в непостижимой дали.
- Кэтрин, вы побледнели. С вами все хорошо, дитя?
Голос профессора отдалялся все дальше и дальше, перед глазами резко потемнело, и, кажется, я впервые в жизни потеряла сознание.
Сквозь темные шторы пробивался одинокий луч солнца. Я лежала на удобной кровати, застеленной хорошим льняным бельем, от которого исходил запах лаванды. Такая постель вполне меня устраивала. Канава под забором, например, понравилась бы мне намного меньше, чем эта комната в…
И вот тут я зажмурилась, загоняя назад слезы, и всхлипнула. События вчерашнего вечера волной накатили на меня, вгоняя в неизбывную тоску по несбывшемуся и исчезнувшему навсегда. Я даже позволила себе упоенно порыдать над своей неудавшейся судьбой. Ну что мне теперь делать – одной в чужом мире, без денег, документов и единой родной души на расстоянии бесконечности?
Потом слезы высохли как-то сами собой, и в голову начали прокрадываться здравые мысли. Я жива, молода и здорова, как физически, так и душевно – по крайней мере, надеюсь на последнее. Мне хотелось полностью изменить свою жизнь – вот, пожалуйста, судьба предлагает радикальнейший вариант! Приду в местную полицию, скажу, что потеряла память и все документы – не арестуют же они меня? Станут выяснять, не найдут никаких концов, дадут новые документы, и начну я новую жизнь. С работой и жильем тоже как-нибудь все устроится. А может быть, тот провал между мирами вновь откроется, и у меня получится вернуться домой.
Я сжала зубы и бережно убрала последнюю мысль в самые дальние глубины сознания. Совсем забывать об этом нельзя, но и надеяться глупо. А пока следует привести себя в порядок и спуститься к мужчинам. Профессор так легко догадался, что происходит – возможно, он даст мне мудрый совет, куда податься в первую очередь.
Внимательный осмотр комнаты обнаружил небольшую дверь, за которой находилось то, что вызвало у меня бурный восторг. Ну да, вполне современная сантехника, с горячей и холодной водой, и главное – с канализацией. А когда я воспользовалась этими достижениями цивилизации и вернулась в спальню, там обнаружилась хорошенькая темнокожая девушка в белом передничке и наколке горничной.
- Я услышала, как шумит вода, и позволила себе войти, - мило извинилась она. – Мистер Роналд сказал, что вам требуется одежда, и приказал принести часть вещей его сестры, пока вы не найдете свои чемоданы.
Ага, значит, для местных слуг они придумали другую версию моего появления. Наверное, это правильно – не хватало еще слухов про пришелицу из иного мира.
- Спасибо, - улыбнулась я. – Как тебя зовут?
- Нэнси, мисс, - стесняясь, назвала себя девушка.
- А я – Кэтрин.
- Мисс Кэтрин, я положила одежду на вашу постель. Надеюсь, здесь все, что вам потребуется.
Блузка в полоску, твидовая юбка, чулки с подвязками, боже мой! Как сильно эти вещи отличались от привычных джинсов и топов! Интересно, в каком же веке так одевались девушки в моей родной реальности? Конец девятнадцатого? Начало двадцатого?
- Мисс, вам принести завтрак сюда?
- Нет, я буду завтракать внизу.
- Мистер Роланд сказал, что будет ждать вас в столовой, - сообщила Нэнси и наконец ушла. Я некоторое время озадаченно смотрела ей вслед, соображая, зачем предлагать завтрак в постель, если меня ждут внизу, решила, что это местные правила, и вернулась к превращению себя в мисс, которую не стыдно принять в здешнем обществе. Сложно сказать, насколько это удалось, но, во всяком случае, в глазах Роланда вспыхнуло одобрение, когда он галантно помогал мне сесть за стол, накрытый к завтраку.
Под словом «завтрак» я подразумеваю не хлопья с молоком, совсем нет! Белоснежная накрахмаленная скатерть, начищенный до сияния серебряный кофейник, молочник со сливками, яичница с беконом, сыр, копченая грудинка, свежевыпеченные булочки и сливочное масло домашнего изготовления. Ко всему этому великолепию прилагались Нэнси (или другая девушка-служанка, очень похожая на нее) и профессор Ричардсон, читающий утреннюю газету «Ньюс Форт Уик». Дата на первой странице сообщала, что сегодня двадцать шестое июля 2018 года - именно та, которая и наступила бы в моей прежней жизни. Я просто приняла этот факт к сведению, как еще один из облака странностей, окутывающего меня со вчерашнего дня.
- Роланд, еще одно исчезновение, - возбужденно заметил профессор. – Знаешь, у меня появилась новая теория на этот счет.
- Очень интересно, - сдержанно ответил «шериф». – Но лучше обсудить это попозже.
Профессор с недоуменным видом выглянул из-за газеты и только сейчас заметил мое появление. Он просиял улыбкой, откладывая прессу в сторону.
- Кэтрин, доброе утро! Как ты себя чувствуешь?
- Все хорошо, спасибо. Нет, больше не надо, - остановила я Нэнси, вознамерившуюся положить мне полную тарелку яичницы с беконом.
- Рад это слышать. Надеюсь, ты извинишь нас, потому что мы позволили себе осмотреть твои вещи. И знаешь, я готов с уверенностью утверждать, что понял, в какой момент разветвились наши реальности.
Я отложила вилку и заинтересованно посмотрела на профессора.
- Вот! – Он торжественно протянул мне стодолларовую купюру. – Кто изображен на этой банкноте?
- Бенджамин Франклин. Если коротко, то один из отцов-основателей США. Если полностью, то рассказ о нем затянется надолго, и боюсь, вспомнить абсолютно все я не смогу. Франклин был гением и где только не проявил себя.
- Все и не надо. В нашем мире Бенджамин Франклин погиб в молодости, исследуя молнии, а на стодолларовой купюре изображен Джон Адамс, второй президент США. Полагаю, что именно в момент смерти выдающегося деятеля в вашем мире наши реальности и разошлись.
Я обдумала его слова, вспоминая биографию Франклина. Если мне правильно помнилось, именно он серьезно занимался электричеством в нашем мире. И раз в этой реальности он погиб, то именно поэтому тут все еще используют для освещения газ?
- Да, вероятно, вы правы, профессор.
- Я совершенно точно прав, - возразил он и поправил очки. – Кроме того, мне кажется, что я знаю, каким образом ты попала в нашу реальность.
- Стивен! – предупреждающе проговорил Роланд.
- Что? – ворчливо осведомился у него профессор. – Нельзя оставлять бедную девочку в неизвестности, если у нее есть шанс вернуться домой.
Вот тут я заинтересовалась настолько, что забыла про завтрак.
- Конечно, должна, - горячо подтвердила я. – Профессор Стивен, я очень внимательно слушаю вас.
- Нет, Кэтрин, сначала ты доешь все, что у тебя на тарелке, - голосом доброго, но упрямого дедушки произнес он. – Я не хочу портить тебе аппетит, дитя.
Мне пришлось под его строгим взглядом быстро дожевать булочку и запить ее кофе. После этого профессор предложил перебраться в гостиную, и только потом, когда мы все устроились перед камином с тлеющими поленьями, он начал свой рассказ.
- В этих краях, Кэтрин, издавна существовал культ бога Мооргота. На редкость отвратительное божество, должен сказать. Кровавые жертвоприношения, жестокость, воплощение Зла и все такое прочее. Я предполагаю, что он пришел еще от працивилизации, жившей здесь тысячи лет назад. Правда, мой коллега, профессор Уильям Веерштейн, считает, что никаких працивилизаций не существует, и культ пришел от ныне вымершего племени индейцев. Я не могу с ним согласиться, поскольку все индейцы, с которыми я пытался говорить на эту тему, категорически отказывались это делать и только сообщали, что имя Мооргота не стоит произносить, чтобы не навлечь на себя опасность. Кроме того, культы богов, тем более темных богов, не типичны для индейских племен. Аборигенное население верит в всезнающего, всеохватывающего и мудрого Великого Духа, который тесно связан с Землей, природой и воплощается, как правило, в каком-нибудь животном, чаще всего Великом Койоте.
- Стивен!
- Да, Роланд, я отвлекся, прости. Так вот, Кэтрин, как я и говорил, слухи о культе Мооргота и его адептах издавна бродили в наших местах, но более громко и внятно о нем заговорили в середине прошлого века. Тогда, с упадком христианской религии восстали из пепла различные секты, связанные с темной стороной человеческой натуры: например, церковь Сатаны, Орден Девяти Углов, Ложа Серебряных Сумерек и адепты Тайного Ордена Дагона. Возродился и культ Мооргота. Его последователи назвали себя Ложей Багровой Луны, собирались раз-два в месяц, читали какие-то фразы на непроизносимом языке, приносили в жертву петуха или кошку – в общем, все как обычно.
- Пророчество, - негромко напомнил Роланд.
- Да, разумеется. В какой-то момент всплыло странное пророчество. Культисты Мооргота утверждали, что оно возникло само собой, вспыхнув пылающими письменами на стене их святилища. В вольном переводе на наш язык оно гласит, что приблизительно через семь десятилетий будет найдена сакральная реликвия, а в ночь, когда Багровая Луна вступит в брак с Богом Войны, Мооргот вернется на землю, и произойдет то, что обычно происходит в таких случаях – апокалипсис местного, а может, и не только местного значения.
Профессор снял очки, тяжело выдохнул на них и аккуратно протер.
- Про это пророчество все забыли, кроме, наверное, членов Ложи Багровой Луны. До недавнего времени, когда как раз минуло примерно семь десятилетий с момента появления пророчества. Местные власти приняли решение о расширении Форт Уика на запад, и в глухие леса, примыкавшие к городу, отправились геодезисты, картографы, лесорубы и прочие представители строительных профессий. Они нашли древние развалины, Кэтрин.
Профессор Стивен пристально посмотрел на меня. Я коротко кивнула в знак того, что слушаю чрезвычайно внимательно.
- Вырубку леса прекратили, строителей убрали в сторону, и изучать руины приехала группа историков-археологов. Одной из них была Лиз, сестра Роланда и моя племянница. – Стивен бросил на «шерифа» сочувствующий взгляд. - Они начали раскопки и в один не такой и прекрасный день обнаружили древний артефакт весьма отвратительного вида. Сам я не видел его, но Лиз, описывая предмет, содрогалась от омерзения. По ее словам, он походил на клубок щупалец, оплетающих человеческий глаз, причем на конце каждого из них находилась клыкастая пасть с высунутым извивающимся жалом. Если учесть, что выполнен артефакт был из неизвестного минерала багрового цвета и покрыт не высыхающей на солнце и ветре слизью, то зрелище, наверное, на самом деле преотвратное.
Я вновь кивнула. Мне не хотелось даже представлять, как выглядела эта древняя реликвия. Профессор продолжил:
- Археологи ликовали и отправили сообщение о находке во все известные газеты и, разумеется, собственному руководству. Ценный артефакт решили увезти в более надежное место, чем лесная чаща, но и с этим возникли проблемы. Лошади категорически отказывались подходить к нему ближе чем на сто ярдов. Они неистово ржали, вставали на дыбы, молотили копытами во все стороны. Кого-то, кажется, задели так, что сломали бедняге позвоночник.
- И как тогда справились с перевозкой?
- Вручную, - вздохнул профессор. – Артефакт был не слишком впечатляющих размеров: высотой около ярда и диаметром в два с половиной фута. Погрузили на повозку и, буквально на руках выкатив из леса, доставили в местный университет.
- Здесь есть университет? – удивленно уточнила я, хотя, кажется, удивляться-то как раз не стоило.
- Есть, разумеется. Университет Форт Уика, с более чем ста двадцатилетней историей. Я преподавал в нем историю почти пятьдесят лет и, наверное, продолжал бы делать это и дальше, не появись на моей кафедре новый декан. Мы не сошлись с ним характерами, и я вынужден был уйти, поскольку он-то уходить не собирался, – раздраженно пробурчал профессор.
- А я давно говорил, что тебе пора заняться своими делами, а не вталкивать в головы студентов науку, которую они не желают постигать, - заметил Роланд.
- Может, ты и прав, мальчик. Но вернемся к артефакту. Его привезли в университет и поставили в гимнастическом зале – единственном помещении, в котором могли поместиться все приглашенные. Назначили день, когда его торжественно предъявят публике, декан проветривал свой смокинг, в город съехались корреспонденты и специально вызванные ученые, и…
Профессор сделал многозначительную паузу, подчеркивая важность того, что будет сказано дальше. Роланд только вздохнул, видимо, не разделяя любви своего дяди к театральности. Я не выдержала:
- И?
- И артефакт исчез накануне ночью. Причем исчез не один, а со всей группой археологов. Лиз, ночевавшая в моем доме, просто тихо ушла, никому и ничего не сказав, забрав с собой только заметки, касающиеся находки, и больше не вернулась. С остальными случилось то же самое, только они исчезли из отеля, в котором жили. Зал, в котором стоял артефакт, оказался пустым. Ни следа того, что в него кто-то заходил или заезжал. Сторож клялся, что никого не видел ночью. Дверь не взламывали и не открывали, так как единственный ключ находился у декана факультета истории. Сенсация не состоялась.
Профессор выдохнул и налил себе воды промочить пересохшее горло. Я осмысливала сказанное. История, безусловно, занимательная, такие хорошо рассказывать ночью у костра, чтобы как следует напугать слушателей. Но какое отношение она имеет к соприкосновению миров?
- Роланд, я сочувствую вашей потере. Но, профессор, мне все же не очень ясно…
- Сейчас я дойду и до этого, Кэтрин. С того момента, как археологи откопали артефакт, в городе и его окрестностях начали происходить странные, мистические события. Каждую ночь его стал заполнять туман. Конечно, это не редкость в наших краях, но такого плотного мы не видели никогда. Да ты и сама можешь об этом судить.
- Туман неприятный, - содрогнулась я при одном воспоминании. – И в нем ползал… кто-то склизкий. Или ходил, но со странным чавканьем, оставляя следы слизи на одежде.
- Вот именно, - хмуро подтвердил Роланд. – В тумане стали появляться странные создания. Стивен считает, что они не представляют собой никакой опасности, но мне так не кажется. В городе начали пропадать люди, один-два каждую ночь. После третьего исчезновения власти озаботились и запретили выходить ночью на улицы. Да, в общем, никто в здравом уме и сам не пойдет в загадочный туман. Тем не менее люди продолжают бесследно исчезать.
- Роланд, я же сказал, что у меня появилась новая убедительная гипотеза их исчезновения, учитывая появление нашей гостьи.
- Они тоже попадают в другую реальность? – догадалась я.
- Именно так! Видимо, появление артефакта нарушило каким-то образом связи между мирами, и таким образом у нас появилась ты, а те бедолаги - в твоем мире. Или каком-нибудь еще. Тебе нужно всего лишь ночью повторить свой путь, двигаясь в обратном порядке, и ты окажешься дома.
Надежда, вспыхнувшая во мне, пропала так же быстро, как и появилась.
- Не получится, - грустно покачала я головой. – Мне просто не вспомнить свой путь. Туман скрывал абсолютно все, я шла наугад и не смогу сориентироваться ни днем, ни тем более ночью.
- И тем более что это чрезвычайно опасно! – громыхнул голос Роланда. – Можно сколько угодно убеждать себя в том, что твари в тумане безвредны, но я не верю в это! Лиз не могла пропасть просто так, отправившись на ночную прогулку. Она с детства отличалась здравомыслием и если бы собралась куда-то идти, предупредила бы или тебя, Стивен, или любого из слуг. Ее кто-то вытащил туда, в эту мглу! – он яростно ткнул рукой в окно, за которым сейчас светило яркое солнце и умиротворенно чирикали воробьи на ветках сиреневого куста.
- Роланд, я же говорил тебе, что Лиз в последнее время изменилась. Она стала замкнутой, взбудораженной и явно что-то скрывала. У нее поменялись даже вкусы: Лиз внезапно стала предпочитать мясо с кровью, а не прожаренное, и носить одежду бордового цвета.
- И это не могло произойти просто так, на ровном месте! – рявкнул Роланд.
- Держи себя в руках, мальчик! – укоризненно посмотрел на него профессор.
- Да, прости, - понизил голос «шериф». – Но я не успокоюсь, пока не найду или саму Лиз, или ее тело. И вообще, тебе стоило бы вызвать меня намного раньше, когда у нее только появились признаки нервного расстройства.
- А вам не кажется, что поведение Лиз связано с артефактом?
Мужчины синхронно обернулись ко мне, словно только сейчас вспомнив, что не одни в комнате.
- Ну конечно же, да, - кивнул профессор. – И не только Лиз. Вся их группа пребывала в невероятном возбуждении, полагая, что нашли нечто необычайное.
- Я не об этом. – Я замялась, подбирая слова. – Вам не кажется, что артефакт мог излучать… что-то, влияющее на психику? Из-за чего спокойная здравомыслящая девушка могла полностью изменить свое поведение?
Ричардсон задумчиво протер очки.
- Вполне может быть. Правда, мне неизвестны минералы, способные оказывать воздействие на людей, но не вижу причины, по которой таковой не мог бы существовать. Особенно если это действительно священная реликвия бога Мооргота. Жрецам было бы куда проще влиять на паству и приносить кровавые жертвы при содействии предмета, обладающего псионическими свойствами.
- Да будь я проклят, - выругался Роланд. – Стивен, ты на самом деле предполагаешь, что Лиз попала под воздействие какой-то каменной глыбы?
- Это не мое предположение, но да, я допускаю такую возможность.
- И это происходит со всеми, кто находится вблизи чертова артефакта?
- Роланд, следи за языком, среди нас дама, - недовольно заметил профессор. – Но, отвечая на твой вопрос – да, это возможно. Хотя и не обязательно, так как люди могут обладать разной устойчивостью к внушаемости.
- Тогда я еще больше хочу поговорить с деканом факультета истории, - мрачно заключил «шериф» и быстро вышел из гостиной.
- Роланд, профессор Бакстон и до появления артефакта обладал не самым приятным характером! – крикнул ему вслед Ричардсон.
- Ничего страшного, - заглянул в гостиную его племянник, застегивающий наплечную кобуру. – Надеюсь, моих познаний в человеческой психологии хватит, чтобы найти следы воздействия артефакта.
- Вы психолог? – удивилась я.
- Нет. Частный детектив. Это подразумевает общение с людьми и умение разбираться в них.
Я коротко порадовалась тому, что практически угадала профессию Роланда - шериф и частный детектив имеют много общего - и встала с кресла.
- Я хочу пойти с вами.
- Нет, - коротко и резко ответил Роланд.
- А вот это ты зря, мальчик мой, - покачал головой профессор. – Кэтрин может быть тебе полезна. Возможно, она заметит то, что не увидим мы.
После недолгой паузы Роланд кивнул.
- Вам будет холодно в этой блузке. Нэнси! Принеси мисс Кэтрин жакет!
Через несколько минут мы шли по типичной улице захолустного американского городка. Залитая солнцем брусчатка, зеленые газоны, живые изгороди и аккуратные домики. Тихая и умиротворенная пастораль. Вот только людей на ней практически не было. Нам встретилось два-три человека, не больше, и все они с подозрением косились на нас и старались быстрее пройти мимо.
- Это всегда так в вашем мире? – тихо спросила я.
- Нет. Полагаю, это следствие последних событий. Люди просто боятся, особенно незнакомых. Сюда, мисс Кэтрин, к реке.
- Мистер Роланд, если это не идет в разрез с местными правилами, не могли бы мы в разговоре обходиться без «мистеров» и «мисс»? В конце концов, мы вроде как напарники в деле.
- Хорошо, Кэтрин, - усмехнулся он, и в его голосе явственно звучало одобрение.
- Тогда, на правах напарницы, можно я спрошу? Почему ты идешь к декану, а не в полицию? Они наверняка уже допросили и его, и всех возможных свидетелей.
- Потому что в полиции я был вчера, как и на раскопе, и практически ничего не узнал. Только то, что и так известно всем. Но я никогда не полагаюсь на пересказ чьих-то показаний. Разговаривая с человеком, можно многое узнать даже не из его слов, а из мимики, поведения, движений.
- В этом есть смысл, - задумчиво проговорила я. – Наверное, ты хороший детектив.
- Клиенты в Бостоне не жаловались, - хмыкнул Роланд.
Вдоль реки Сент-Джон мы вышли к университету – комплексу зданий, пугающему, как и весь город, своим безлюдьем. Несмотря на лето, когда студенты по большей части разъезжаются, в такое хорошее утро здесь все равно должны бродить группы смеющихся девушек, бегать приверженцы здорового образа жизни, и неторопливо пить кофе на скамейках – прочие. Однако мы увидели только одну сидящую на скамейке девушку, и она не пила кофе и не смеялась. Она комкала в руках платок и пустым взглядом смотрела в пространство.
- Роланд, подожди меня минуту, - попросила я, подбежала к девушке и присела на корточки возле нее. – Мисс? Мисс, с вами все в порядке?
Девушка вздрогнула, словно приходя в себя, и резко отсела в сторону.
- Кто вы? Я вас не знаю.
- Мы частные детективы из Бостона, - быстро проговорила я. – Я увидела, что вам плохо, и подошла.
- Со мной все хорошо, - все так же держась на отдалении, ответила девушка. – Уходите.
- Я сейчас уйду, не волнуйтесь. Но вы можете сказать, как нам найти декана факультета истории?
Студентка впервые с интересом посмотрела на меня.
- Вон то красное кирпичное здание. Второй этаж, комната 214. А зачем вам профессор Бакстон? Он не будет разговаривать с посторонними, особенно сейчас, видя в каждом незнакомом человеке журналиста.
- С нами он поговорит, - уверенно сказала я, выпрямляясь.
- Это по поводу того найденного археологами предмета? Да? – В глазах девушки блеснуло не простое любопытство. Кажется, ответ многое значил для нее.
- Я не имею права рассказывать, - с легкой извиняющейся улыбкой произнесла я. – Мне пора идти.
Я отошла к Роланду, спиной чувствуя пристальный взгляд студентки. Детектив уверенно направился к красному кирпичному зданию.
- А ты сам знаешь, куда идти?
- Мы с Лиз каждое лето проводили у дяди, - небрежно пожал он плечами. – Я знал его кабинет на кафедре лучше, чем собственную спальню. Ты могла бы и не спрашивать у той девушки.
- Мне показалось, что с ней что-то случилось. Или не с ней, а с кем-то из ее близких. Я и раньше встречала такой взгляд.
- Но откровенничать она не стала, не так ли?
- Нет, - вздохнула я. – Но я хотя бы попыталась.
Роланд хмыкнул и ничего не сказал в ответ.
Наверное, во всех мирах кабинеты деканов выглядят одинаково: массивный стол красного дерева, громоздкие неудобные стулья, стоящие вдоль стены, огромные, под потолок, книжные шкафы с тяжелыми фолиантами и высокое кожаное кресло с потертыми подлокотниками. Кроме этого, в комнате обнаружились кипы бумаг на всех возможных поверхностях, письменный прибор из красивого зеленого камня, портреты Джорджа Вашингтона и еще одного джентльмена, которого я не опознала – видимо, действующего президента, - и, собственно, сам хозяин помещения: высокий, сухопарый мужчина, недавно вышедший за пределы среднего возраста, с крупным носом и тонкими губами.
- Кто там? – весьма невежливо рявкнул он в ответ на стук Роланда в дверь. И ничуть не больше гостеприимства отразилось на его лице, когда мы подошли к его столу: - Вы кто такие?
Мой спутник помог мне сесть, пододвинув стул, и положил на стол декану свою визитку.
- Детектив Роланд Дженнингс. Моя напарница мисс Кэтрин.
- Мне нечего вам сказать, - недовольно буркнул профессор. – Убирайтесь!
Бакстон нервно бросил на стол ручку, которая скатилась бы на пол, если бы не ударилась о подставку с небольшим американским флагом. Он сначала показался мне странным, пока я не поняла, что именно меня смущает: количество звезд на нем. Их было не пятьдесят, как в моем мире, а всего двадцать четыре.
- Мы займем у вас совсем немного времени, профессор Бакстон, - ровно проговорил Роланд, не обращая внимания на явное нежелание декана общаться с нами. – Я только задам несколько вопросов относительно пропавшей экспедиции. Видите ли, одним из ее членов была моя сестра, и, полагаю, вы понимаете, насколько ваши ответы важны для нас.
- А, Элизабет Дженнингс, - проворчал Бакстон. – Помню. Но мне нечего вам сказать.
- И все же я так не думаю. Профессор, почему торжественный показ артефакта назначили на середину недели? Не удобнее было бы отложить на несколько дней, до субботы? В выходные смогло бы прийти больше людей, да и многие авторитетные ученые успели бы добраться до вашего городка.
- Этот вопрос надо задавать не мне, - фыркнул Бакстон, - а вашей сестре и доктору Эллиоту, руководителю экспедиции. Это он настаивал, что такую вещь нельзя прятать, она и так много лет была скрыта от человеческого взгляда.
- Но вы считаете, что он неправ?
Декан, подобрав ручку, покрутил ее в руках.
- То, что я считаю – не ваше дело, - пробурчал он. – Это не моя находка.
- Нам очень хотелось бы узнать ваше мнение, - настаивал Роланд.
- Мое мнение?! - Бакстон швырнул ручку так, что она ударилась о противоположную стену и укатилась куда-то под шкаф. – Мое мнение, как и любого в этом городе – не нужно было выкапывать эту прОклятую штуку! А уж если выкопали, так быстро закопать, а не нести на руках сюда! Вот вам мое мнение, и можете убираться отсюда!
Роланд и не шелохнулся.
- Профессор Бакстон, у меня есть еще пара вопросов. Если вы так не хотели видеть артефакт на территории университета, почему разрешили поместить его в зале? Размеры позволяли поставить его куда угодно, хоть в доме мэра, хоть в полицейское управление. В последнем случае он всегда находился бы под охраной.
- Вы обвиняете меня в том, что я не охранял чертову штуковину? - взъярился Бакстон. На его впалых щеках появились багровые пятна. – Я лично запирал ее каждый вечер, выгоняя всех археологов из зала и оставляя их сокровище в полном порядке! И точно так же было и в последний вечер, накануне торжества! Я закрыл зал, проверив, что там никого не осталось, убрал ключ в карман и приказал сторожу не сводить глаз с двери!
- Ключ оставался у вас, - задумчиво проговорил Роланд. – А копию никто не мог с него сделать?
- Я понимаю, на что вы намекаете, - с яростью проговорил Бакстон. – Полиция тоже спрашивала меня. И я отвечу вам так же, как им – не знаю! Я не смотрел на чертов ключ каждую секунду. Кто-нибудь мог прокрасться в мой дом, взять ключ, а потом вернуть его на место, а в промежутке сделать с ним все что угодно! Кроме того, должны существовать и другие ключи от замка, о которых мне ничего не известно, поскольку я занял должность декана всего год назад.
- Профессор…
- Слушайте, оставьте меня в покое! Я уже сказал, что ничего не знаю! Ни куда делась эта прОклятая штука, ни кто ее унес, ни куда ушла ваша сестра и ее коллеги! Мне нет до этого дела! Зато из-за них я должен сейчас сидеть и писать письма с извинениями тем ученым, которые захотели приобщиться к изучению священного артефакта, а вместо этого увидели то, что и должны были увидеть – пустоту!
- Вы хотите сказать, что артефакта не существовало? – подобрался Роланд.
- Нет, я этого не говорил, - пробурчал Бакстон. – Что-то определенно было найдено.
- А остались какие-нибудь свидетельства его существования? Рисунки, заметки? Дядя говорил, что путевой дневник Элизабет исчез вместе с ней, но, может быть, что-то есть у вас?
Бакстон резко встал и указал нам на дверь.
- Вон! – приказал он. – Немедленно! Вы никакой не детектив! Вы один из этих писак-журналистов, которые так и рвутся выудить у меня изображение артефакта! Уходите, пока я не вызвал полицию!
Нам пришлось уйти, чтобы не доводить все до крайностей. С полицией мне не хотелось иметь дело, учитывая, что все документы выданы в другом мире. Впрочем, Роланд не выглядел расстроенным.
- Он не сказал ни слова правды, - заметил детектив, когда мы вышли на улицу. И тут же остановились, поскольку к нам подбежала девушка-студентка, с которой я недавно разговаривала.
- Он все-таки поговорил с вами? – затараторила она, буквально кидаясь на меня. Пришлось даже отступить на шаг назад, чтобы не упасть, и в этот момент я почувствовала, как мне в руку что-то вложили. – Я боялась, что вам придется уйти ни с чем. Очень хорошо!
Девушка порывисто обняла меня, прикоснувшись напудренной щекой, так же быстро отстранилась и убежала за угол здания. Роланд недоуменно покачал головой.
- Ничего не понимаю.
- Зато я, кажется, понимаю. Только давай куда-нибудь отойдем, чтобы не стоять у всех на виду.
- Я как раз хотел осмотреть тот самый гимнастический зал, - понимающе кивнул Роланд.
Мы неторопливо пошли по тенистой аллее.
- Так что там с профессором Бакстоном?
- А, - усмехнулся Роланд. – Он являл собой просто типичный пример лгуна: взгляд, все время уходящий в сторону, нервозные движения, паузы перед ответами. Ты заметила, как он старался переводить разговор на другую тему, не отвечая на поставленный вопрос?
- Не очень, - призналась я.
- Я заметил, потому что следил за этим. Пожалуй, он не лгал только в том, что не хотел разговаривать с нами.
- И еще в том, что ему приходится писать извинения.
- А вот в этом он солгал. Листок, лежавший перед ним, выглядел совсем не как письмо. Я бы сказал, это какой-то документ, причем, судя по обтрепанным краям, довольно старый.
- Ты не заметил, какой?
- К сожалению, нет. Бакстон, как только мы подошли к столу, прикрыл его толстой книгой.
- Жаль, - вздохнула я. – И что теперь?
- А теперь мне бы хотелось узнать, почему к тебе подбежала та девушка.
Я раскрыла ладонь и показала детективу клочок бумаги, на котором наспех набросали всего пять слов: «Час дня. Набережная, у моста».
- У тебя неплохая интуиция, Кэтрин, - задумчиво проговорил Роланд, разглядывая записку. – Держу пари, что девушка хочет о чем-то поговорить с нами, и ее рассказ будет связан с последними событиями.
- Я не заключаю пари, которые неминуемо проиграю, - фыркнула я, бережно убирая бумажку в сумочку.
- И это хорошо, - отстраненно проговорил детектив, явно думая уже о чем-то другом. Мы как раз подошли к спортивному залу – длинному одноэтажному сооружению, огражденному красно-белой лентой. Роланд приподнял ее и, пригнувшись, прошел под ней. Я последовала его примеру.
- На землю можешь не смотреть, - хмыкнул детектив. – Полицейские прошлись тут как стадо бизонов. Но даже если бы они порхали как бабочки, на этом плотном грунте и следопыт ничего бы не нашел.
- А зачем же мы тогда сюда пришли? Зал закрыт, и в него нас никто не пустит.
- Я хочу посмотреть… - Роланд присел перед дверью и внимательно всмотрелся в замочную скважину, - вот сюда. Так я и думал. Ни царапинки. Дверь открывали ключом.
- Эй! Это вы куда! - послышалось позади. Я обернулась. К нам, размахивая руками, бежал мужчина в клетчатой рубашке, рабочих брюках и грубых ботинках. – Сюда нельзя! Вы не видите, что ли, запрещено сюда заходить!
- Кэтрин, спокойно, - предупредил Роланд, едва заметно сжимая мою ладонь. – Не нервничай. Детектив Дженнингс, мистер... – Он достал из кармана удостоверение, приоткрыл его перед побагровевшим от напряжения подбежавшим к нам мужчиной и быстро убрал назад в карман. – С кем я говорю?
- Билл Майерс, сэр. Здешний сторож. Детектив, сюда нельзя заходить, это запрещено. Я ничего не имею против вас, но мне не хотелось бы терять работу…
- Мы уже уходим, мистер Майерс. Вы сделали бы мне большое одолжение, ответив на несколько моих вопросов.
Лицо сторожа изменилось. Он отступил и с подозрением посмотрел на нас.
- Я на работе, детектив. Мне не положено разговаривать с посторонними.
- А мы не посторонние, мистер Майерс. – Роланд ловким движением положил в нагрудный карман сторожа нечто, сильно напоминающее денежную купюру. – Мы с вами оба на работе и ведем исключительно деловые разговоры, не так ли?
- Да, сэр, - неуверенно проговорил мужчина. – Но все же уйдем за ограждение, пока чего не вышло.
- Разумеется, - кивнул Роланд, приподнимая ленту и помогая мне пройти за нее. – Мистер Майерс, не подскажете мне, кто дежурил тут ночью со вторника на среду?
- Да я и дежурил, - неохотно признался Билл. – Но если вы опять спрашивать будете, что я видел – так я честно вам скажу: ничегошеньки! Совсем ничего!
Еще одна купюра легла в карман сторожу.
- Я верю вам, мистер Майерс. Но сами подумайте – не может такого быть, чтобы совсем ничего не видеть. Ночь лунная была? Или небо закрывали облака?
- Облака были, - с готовностью согласился Билл. – Темно было, только фонари светили. А потом и они погасли, за час до полуночи.
- Их всегда отключают в это время?
- Нет, только в последнее время. А зачем зря газ жечь? На улице все равно нет никого. Кто разъехался, кто по домам сидит, тумана боится.
- А вы не боитесь тумана, когда ходите по территории?
- Так я в восемь вечера прошелся, как положено. Туман позже, около десяти появляется. А в это время я вот там сижу, - сторож показал на большое здание неподалеку. – В комнатке при входе, из которой хорошо зал виден. Мистер Бакстон строго предупредил, чтобы я глаз не сводил с него.
- Когда предупредил? Вечером? Перед уходом, когда он закрывал зал?
- И тогда, и позже зашел, ближе к полуночи.
Я вздрогнула. Роланд крепко сжал мою руку, призывая к молчанию.
- Так декан Бакстон заходил к вам и ночью?
- Ну да. Он переживал очень за сохранность этой дьявольской штуки. Еще раз напомнил, что необходимо зорко бдить, но в то же время соблюдать безопасность и здание ночью не покидать.
- Благодарю вас, мистер Майерс. Вы нам очень помогли. – Еще одна купюра легла в карман сторожа.
- Не за что, сэр. Видно, вы хороший человек. Вы и ваша мисс. Хотите знать, что я вам скажу?
- Очень хочу.
- Не лезьте вы в это дело, сэр. Нехорошее оно. Серой попахивает. Не иначе как дьявол забрал то, что ему принадлежит, и всех тех, кто нашел эту штуку.
- Спасибо, мистер Майерс, - серьезно ответил Роланд. – Я приму к сведению ваш совет.
- Всего вам хорошего, детектив.
Я молчала до тех пор, пока мы не вышли за пределы территории университета.
- Так это декан?
- Получается, что так, - пожал плечами Роланд. – Я с самого начала подозревал, что он замешан в этом. Двери сами собой не открываются, а в дьявольские силы мне, честно говоря, не верится. И сторож, разумеется, ничего не видел. Ты сама бродила в тумане. На каком расстоянии можно хоть что-то различить?
- Пальцев на вытянутой руке уже не видно.
- Вот именно. А зал расположен ярдах в семидесяти от соседнего здания. В темноте, да еще и в тумане…
- Там мог маршировать полк в полном вооружении, и никто ничего бы не увидел. Разве что услышал бы. Но туман и звуки приглушает…
- Вопрос, как именно пропал артефакт, с повестки дня можно снять, - заключил Роланд. – Осталось выяснить, куда его увезли.
- Ты считаешь, что Лиз находится там же?
- Или где-то поблизости. Я не верю, что исчезновение людей и пропажа артефакта - совпадение. Во сколько тебе назначила встречу та студентка?
- В час.
- Тогда у нас еще есть время перекусить. Предлагаю зайти в одно хорошее кафе, там отличные стейки.
- Выбор за тобой, - рассмеялась я. – Я ничего тут не знаю.
- Тогда, мисс Кэтрин, я приглашаю вас на ланч, - вежливо склонил голову Роланд, и в его глазах – я только сейчас заметила, что они небесно-голубого цвета – мелькнули яркие веселые искры.
Стейки на самом деле оказались вкусными, кофе – вне всяких похвал, а детектив мог расположить к себе любого, если хотел. Хмурая официантка после одного-единственного взгляда на него расцвела улыбкой, провела к лучшему столику и заговорщически сообщила, что блинчики сегодня заказывать не стоит, а вот за стейками она проследит лично. На меня девушка при этом практически не обращала внимания.
Я понимала, конечно, что умение контактировать с людьми – часть профессии Роланда, и он получил иное воспитание, чем молодые люди в нашем мире, но не могла не сравнивать его с Эваном. Мой экс-жених никогда не вел себя так предупредительно вежливо, считая, что и так оказывает мне честь своим обществом. Эван с удовольствием принимал знаки внимания официанток или встреченных нами девушек, всем своим видом показывая, что я должна гордиться тем, что он выбрал меня, а не их, и что это следует заслужить. Мне приходилось выслушивать язвительные замечания по поводу практически всего: погоды, моей внешности, одежды, людей за соседним столиком или его босса, который опять что-то от него потребовал.
Тогда мне казалось это нормальным. Эван действительно был красив голливудской красотой, и я любила его – или считала, что любила, с радостью согласилась выйти за него замуж, и готова была платить за воображаемое счастье любую цену. Но вот сейчас, через полгода после разрыва, сидя за столом с Роландом, слушая, как он вспоминает занятные случаи из своей практики, и купаясь в сдержанном мужском внимании – не понимала, что вообще нашла в своем бывшем женихе.
Не помню, когда в своей жизни мне приходилось так хорошо проводить время с мужчиной, причем практически незнакомым мне – но казалось, что мы знаем друг друга уже вечность. Не приходилось думать, что помада может оставить след на краю бокала, или вспоминать, с каким приятелем Эван в прошлом году ездил в горы, или краснеть и отчаянно извиняться, если оказывалось, что в доме не осталось ни одной чистой рубашки. Я зачарованно слушала историю про украденное изумрудное колье, ела стейк, запивая его аналогом колы в этом мире, и была самой собой.
Но всему приходит конец, и ланчу тоже. Роланд озабоченно глянул на часы, кивнул мне и оставил на столе несколько купюр.
- Нам пора, Кэтрин, если мы хотим встретиться с той студенткой.
Она уже ждала нас, стоя на мосту и всматриваясь в темную бурлящую воду. В какой-то момент мне даже показалось, что девушка готова броситься в нее, но, к счастью, я ошиблась. Студентка нервно огляделась, заметила нас и облегченно выдохнула.
- Я не верила, что вы придете, - вместо приветствия проговорила она. – Наверное, вы считаете меня безумной, но мне просто необходимо было с кем-то поговорить… Вы правда детективы?
Роланд молча протянул ей визитку. Девушка быстро глянула на нее, слегка успокоилась и сжала ее в кулаке.
- Может быть, вы поймете, что происходит. Эмми говорит, что я просто схожу с ума, но мне кажется, что все не так. Тед стал другим, совсем другим, и я боюсь…
Девушка закусила губу и замолчала, со страхом и надеждой глядя на нас. Роланд не обманул ее ожиданий.
- Давайте для начала познакомимся, - успокаивающим голосом предложил он. – Меня зовут Роланд Дженнингс, как вы уже знаете. Рядом со мной мисс Кэтрин Пренстон. А вы?..
- Салли. Салли Браун.
- Прекрасно, Салли. А теперь давайте по порядку – кто такие Тед и Эмми, и почему вы боитесь?
- Тед – это мой… молодой человек, так скажем. Вообще-то мы уже давно вместе, и планируем пожениться после окончания университета, а пока просто живем в одной квартире. Эмми – моя подруга, лучшая подруга. Она всегда в курсе моей жизни, и всегда дает советы, но сейчас, мне кажется, она ничего не понимает. И я тоже не понимаю…
Салли всхлипнула. Я поспешно протянула ей платок. Девушка взяла его, не глядя, и отвернулась в сторону, не желая делиться с нами своими эмоциями.
- Мне кажется, нам стоит отойти подальше от моста, - невозмутимо предложил Роланд. – Пройдемся по набережной или сядем на скамейку где-нибудь под деревьями.
- Да, вы правы, - нервно кивнула Салли. Пока мы шли по набережной, она успокоилась и смогла продолжить рассказ.
- Тед учится на факультете истории и считался одним из лучших учеников. По крайней мере, декан Бакстон, который появился в университете год назад, сразу выделил его из остальных. Тед еще говорил, что он пообещал ему потрясающую тему для диплома, которая сделает его известным по всей стране. И, когда появилось это… эта… - девушка замялась.
- Вы говорите об артефакте, Салли? – подсказал ей Роланд.
- Да, о нем, - обрадованно согласилась она. – Тед все время начал проводить сначала на раскопках, а потом рядом с этим артефактом.
У меня блеснула догадка.
- Тед тоже исчез три дня назад?
- Нет, - испуганно посмотрела на меня студентка. – Но он изменился. Перестал мне все рассказывать, только подмигивал и говорил, что скоро все изменится, но на все мои вопросы таинственно молчал. Начал есть мясо с кровью, хотя до этого был вегетарианцем. Начал носить рубашки багрового цвета. А вчера… вчера пропал на всю ночь. Он ушел вечером, еще до тумана, а вернулся только утром, бледный и с резаными ранами на руках. Я пыталась перевязать их, вызвать врача, но он… он наорал на меня и лег спать.
- Он ничего больше не сказал? – уточнил Роланд.
- Что сегодня вечером возьмет меня с собой, и я сама все узнаю. Но… я боюсь. Я не хочу идти с ним и не хочу, чтобы он уходил… А Эмми, которой я пожаловалась, только рассмеялась и сказала, что я дурочка, раз боюсь неведомо чего, и на моем месте она бы бросила все и пошла с таким парнем, как Тед, неважно куда.
Девушка вновь всхлипнула.
- Салли, послушайте меня, - настойчиво попросил Роланд. – Во-первых, никуда не ходите с Тедом. Останьтесь дома, или у своей подруги, или в любом другом месте.
- Я могу пойти к Эмми, - опасливо предположила девушка. – Наверное, она не выгонит меня. Только будет смеяться весь вечер, но это я переживу. Может быть.
- Эмми сама сходит с ума, если не видит опасности, которой вы все подвергаетесь, - уверенно проговорил Роланд. – Второе. Салли, нам нужно проследить за Тедом и узнать, куда он пойдет вечером. Как это сделать?
Студентка задумалась.
- Вчера он ушел около восьми, до тумана. Наверное, сегодня будет то же самое. Я могу сказать вам адрес. Но…
- Что, Салли?
- Что с ним происходит? Он станет прежним? Хоть когда-нибудь?
- Я очень надеюсь на это, - твердо ответил Роланд. Но по виду девушки было ясно, что она едва ли ему поверила. Салли продиктовала нам адрес, на всякий случай сказала, где живет Эмми, у которой она сегодня переночует, и мы договорились завтра встретиться с ней в это же время и сообщить, что нам удалось узнать. Уходила она не сказать что успокоенная, но, по крайней мере, слегка обнадеженная.
- Одежда багрового цвета, изменившееся поведение и вкусы, - задумчиво проговорила я, глядя ей вслед. – Тед тоже попал под влияние артефакта.
- Несомненно, - отстраненно произнес Роланд. – Слишком много общего, чтобы это можно было считать совпадением. Идем, Кэтрин. Мне нужно срочно поговорить с дядей. Кажется, я знаю, где сейчас Лиз и другие археологи.
- Да, это вполне вероятно. Я и сам задумывался об этом. – Профессор Ричардсон тяжело вздохнул.
- Стивен, ты бы мог сказать о своих предположениях и раньше, не заставляя нас общаться с Бакстоном.
- Между прочим, я предупреждал тебя, что он ничего не скажет тебе, и хорошо, что вообще не выставил вас за дверь, не дав произнести и слова.
- Хорошо, пусть так. Я сам решил поговорить с деканом и, как выяснилось, небезрезультатно. Он определенно замешан в похищении артефакта. Но куда его увезли? Стивен, где располагается та самая Ложа Багровой Луны?
- Не знаю, - просто сказал профессор. – И никто не знает, кроме посвященных. Ты же не думаешь, что я на старости лет вздумаю увлечься религиозным культом давно забытого божества?
- Не так оно и забыто, если вдруг всплывают артефакты и пророчества, - мрачно заметил Роланд. – Как оно там звучит? Мооргот придет на землю, когда багровая луна воссоединится с богом войны?
- Сразу после обретения реликвии, - добавил Стивен. – Что уже произошло. И, судя по всему, скоро следует ждать пришествия древнего бога.
- Подождите… - Я сжала руками виски, вспоминая статьи и посты, которыми полнился интернет перед моим отъездом в штат Мэн. – Багровая луна и бог войны… А в вашем мире знают бога Марса?
- Разумеется, - кивнул профессор. – Бог войны в римской мифологии, один из древнейших, входил в триаду возглавляющих пантеон. А почему тебя это так интересует?
- Потому что завтра, двадцать седьмого июля 2018 года, в моем мире произойдет самое длинное лунное затмение века, и луна приобретет багровый цвет. Но мало того, в этот же момент она будет в соединении с Марсом, одной из планет солнечной системы, который, в свою очередь, находится в великом противостоянии с Землей. Такое событие происходит один раз в двадцать пять тысяч лет.
Мужчины в полном ошеломлении смотрели на меня.
- У вас не умеют рассчитывать лунные затмения? – растерянно поинтересовалась я.
- Возможно, и умеют, меня всегда больше привлекало то, что под ногами, а не то, что в небе. Роланда, думаю, тоже. Но если это действительно так… Кэтрин, я не хочу сказать, что ты ошибаешься. Просто то, что верно для твоего мира, может не произойти в нашем.
- Может, - не стала спорить я. – Но тем не менее это удивительное совпадение, а они не слишком нравятся Роланду.
- Таким образом, у нас есть всего одна ночь и завтрашний день, - заключил детектив. – Стивен, у кого можно быстро узнать, где проводит свои заседания Ложа Багровой Луны?
- У декана Бакстона, - хмыкнул профессор. – Но он не скажет тебе. И никто не скажет. Подобные секты обычно обставляют свою деятельность как можно большей секретностью. Это придает им еще большую таинственность и сакральность.
- Тогда остается один способ – выследить Теда. Стивен, если я не вернусь до утра, не волнуйся.
- Мы не вернемся, - поправила его я.
- Кэтрин, я не могу тебя взять.
- Я сама пойду с тобой. Или без тебя. Если Теду так нужна была спутница на сегодняшнюю ночь, почему бы мне не стать ею?
- Никогда! – Роланд даже привстал с кресла.
- Кэтрин, дитя мое, ты же сейчас пошутила? – схватился за сердце Стивен.
- Нет. Мне кажется, это лучший способ проникнуть в святилище Ложи. Зайду к Салли, представлюсь ее подругой, напрошусь пойти вместо нее…
Роланд взлохматил свои волосы.
- Если ты так намерена влезть в пасть льва…
- Намерена.
-…то ты пойдешь со мной, выполняя все мои команды. И первая из них – близко не подходи к Теду.
- Как скажешь, - опустила я взгляд, чтобы скрыть блеснувшую в глазах радость: мне все же удалось добиться своего, а явная забота Роланда несказанно грела сердце. – Но вопрос задать можно?
- Смотря какой.
- В вашем времени женщины носят брюки? В юбке и туфельках на каблуках не очень удобно идти по следу.
Как выяснилось, носят. Не все и не всегда, но женщину в брюках обливать грязью и придумывать для нее обидные прозвища никто не будет. Считается, что если она их надела – значит, ей просто так удобнее. Например, вести раскопки значительно практичнее в брюках, чем в юбках и чулках. Мне пришлось позаимствовать еще один предмет одежды из гардероба Лиз Дженнингс, туфельки заменились моими собственными кроссовками, и вечером я стояла в холле дома профессора под пристальным взглядом Роланда.
- Кэтрин, ты точно не хочешь остаться дома?
Получив от меня отрицательный ответ, детектив повернулся к профессору.
- Стивен, мы переждем туман в безопасном месте и вернемся после рассвета. Вот если этого не произойдет, начинай волноваться. Все необходимые распоряжения я оставил в столе.
- Даже слышать об этом не хочу. Утром вас будет ждать завтрак, так что не опаздывайте, - проворчал профессор. Мы ушли в сумерки, провожаемые его взглядом.
Салли жила в таунхаусе рядом с университетом, где обычно селились молодые пары. Роланд знал это место и заранее прикинул, где мы можем спрятаться, дожидаясь ухода Теда: за живой изгородью, отделяющей дом от тротуара. Но ждать нам не пришлось. Только подойдя к таунхаусу, мы увидели на крыльце Салли, высокого молодого человека в рубашке, по цвету сливающейся с туманом, завладевающим городом, и незнакомую нам девушку.
- Салли, ты точно не хочешь пойти? - с явной фальшью в голосе поинтересовалась она.
- Нет, Эмми. У меня весь вечер болит голова. Если хочешь – иди с Тедом. Уверяю, я не буду тебя ревновать.
- Ну как хочешь, - заливисто рассмеялась ее подружка. – Обещаю, что глаз не спущу с твоего мальчика.
- Верю, - натужно усмехнулась наша знакомая. – Хорошего вам вечера, Тед.
Молодой мужчина провел ладонью по ее щеке.
- Ничего, Салли. В следующий раз я обязательно возьму с собой тебя.
- Хорошо, милый. – Девушка шагнула назад и мгновенно заперла за собой дверь.
- И куда ты меня поведешь, Тед? – грудным голосом проворковала Эмми. – Знаешь, а мне даже нравится, что рядом с нами не будет этой глупышки. Теперь ты полностью принадлежишь мне.
Во мне все заледенело. Точно так же, наверное, прижималась к Эвану Бриджет, моя собственная подруга, и шептала на ухо примерно те же слова.
- Что случилось? – тихо спросил Роланд, видимо, ощутив мое напряжение.
- Ничего. Правда, ничего. Это… личное.
- Ты до сих пор хочешь оказаться на ее месте? – Он отступил в тень, прикрывая меня своим телом. Парочка прошла мимо нас: девушка практически висла на руке у молодого человека, которому, казалось, не было дела до того, кто прижимается к нему. Он шел с непроницаемым лицом, словно бы выполняя возложенную на него обязанность.
- Нет! – чересчур эмоционально выпалила я. – Роланд, это… просто в том мире мой жених ушел к моей подруге, и Эмми напомнила мне ее.
- Ты все еще любишь его?
Я озадаченно подняла голову. В голубых глазах Роланда не читалось ничего, кроме вежливого интереса, но почему-то показалось, что им движет не простое любопытство. Или мне просто так хотелось.
- Нет. Прошло уже много времени, и, в общем… Я почти не вспоминаю о них обоих.
- Хорошо, - практически неслышно выдохнул он и добавил уже более громко: - Они уже достаточно далеко отошли. Держись слева от меня.
- Почему?
- Чтобы не помешать мне достать револьвер в случае необходимости.
Слежка оказалась достаточно сложным делом в условиях практически вымершего города и сгущающегося тумана. Мы должны были держаться так далеко, чтобы не привлекать к себе внимания, но и настолько близко, чтобы не упустить пару. Нам помогало то, что Эмми трещала без перерыва, и ее голос обладал исключительно звонким тембром. Мы ориентировались на него, как на звоночек поводыря слепого.
Но идти пришлось долго, почти на другой конец города, ближе к лесу. Туман становился плотнее с каждой минутой, и пришлось приблизиться к Теду и его спутнице. Молодой человек словно бы почувствовал на себе взгляд и обернулся. Я и опомниться не успела, как Роланд развернул меня к себе и прижался к моим губам.
В первое мгновение я попыталась с негодованием отпрянуть, но детектив крепко прижимал меня к себе.
- Подыграй мне, - прошептал он.
Я уже сообразила, что происходит, и забросила руки к нему на шею, подставляя губы. Роланд нежно и ласково целовал меня, не выходя за поставленные им самим рамки, но так, чтобы со стороны мы смотрелись влюбленной припозднившейся парочкой, которая не в силах расстаться. Я, в свою очередь, пыталась соблюдать все положенные правила, но почему-то голова кружилась, руки возжелали зажить собственной жизнью и забраться в волосы детектива, а тело таяло в его объятиях. В какой-то момент поцелуй явно начал выходить из-под контроля, причем не только у меня: губы Роланда стали более настойчивыми и требовательными, а обнимал он меня сильнее, чем следовало бы. Но не успела я осознать это, как его руки перестали лежать на моей талии, а сам детектив оказался в нескольких дюймах от меня.
- Прости, - выдохнул Роланд. – Я не должен был…
- Видишь, как хорошо, что я пошла с тобой, - перебила я его, чувствуя, как горят щеки. – Одного тебя Тед бы заметил.
- Ты права, - коротко согласился он. – А теперь надо бы его догнать.
Мы торопливо пошли в том направлении, где скрылись в тумане Тед и Эмми, и, к моей радости, вскоре услышали высокий капризный голос девушки:
- Тед, мы уже слишком долго идем. Я устала. Куда ты меня ведешь?
- Ты скоро все узнаешь, - ответил ей мужчина. – Мы уже почти пришли.
Рука Роланда легла на мою талию, прижимая меня к нему, и он ускорил шаг.
amberit:
04.01.21 20:08
» Ложа Багровой Луны. Часть 2
Рука Роланда легла на мою талию, прижимая меня к нему, и он ускорил шаг.- Чтобы ты не потерялась, - тихо прокомментировал он свои действия. – Слышишь?
Впереди негромко скрипнула дверь. Через несколько шагов мы различили неяркий свет в одном из окон типичного для этих мест особняка. Детектив приложил палец к губам и неслышно приблизился к дому – его рост позволял разглядеть то, что происходит внутри. Роланда не было рядом минуту, может быть, две, но за это короткое время я успела почувствовать себя одинокой девушкой в огромном враждебном и страшном мире – настолько давили на психику ничем не нарушаемая тишина и багровая пелена тумана. Впервые мне захотелось домой – не в пансион Форт Кента, который я никогда не видела, и не в Сан-Антонио, где все напоминало о маме и измене Эвана, а к старому профессору, его камину и фарфоровой чашке чая с бренди.
Роланд возник рядом со мной так же бесшумно, как и исчез.
- Идем, только очень тихо.
Мне показалось, что дверь в особняк скрипнула так громко, что насторожила всех обитателей дома. Но никто не вышел в пустой холл посмотреть, кого это принесло в такую пору, не наставил на нас ствол дробовика и даже не крикнул откуда-нибудь сверху «Кто там?». Роланд провел меня налево, в коридор, ведущий на кухню, и прихватил с собой два плаща бордового цвета, в изобилии висевших на вешалке.
- Тед сделал так же, - шепотом пояснил он. – И еще дал выпить Эмми вот это, - он показал на бутылку, стоявшую на кухонном столе, наполовину заполненную темной жидкостью. В рюмке рядом с ней еще осталось на дне несколько темно-красных капель. Я бы не стала не только пить ее, но и нюхать. Роланд, впрочем, поднес рюмку к носу, втянул воздух и пожал плечами. – Ничем особенным не пахнет. Но пробовать на вкус я не буду. Надень вот это. Видимо, это их форма одежды.
От плаща пахло плесенью, пчелиным воском и чем-то очень неприятным, вызывающим тошноту. К горлу подкатил комок. Я мужественно сглотнула его, глядя, как Роланд открывает дверь в подвал.
- Держись слева от меня и не отставай, - напомнил он, первым шагнув в темный проем. – Осторожно, тут лестница.
Дверь захлопнулась за мной, но, к счастью, в полной темноте мы не остались. Где-то внизу горела керосиновая лампа, и ее света хватало на то, чтобы не переломать ноги при спуске.
- И куда дальше? – растерянно спросила я, когда мы оказались в довольно захламленном, но абсолютно безлюдном подвале. – Не испарились же Тед с Эмми?
- Сюда. – Роланд уверенно направился в дальний затемненный угол.
- Почему именно туда? – не сразу сообразила я.
- Следы, - исчерпывающе ответил он, показывая на пол с отчетливо виднеющейся в пыли, протоптанной явно не одним и даже не двумя людьми дорожкой. В углу оказалась еще одна дверь, за которой обнаружилась лестница, выбитая в камне. Здесь освещение никто не предусмотрел. Спускающиеся по ней брали с собой факел из запаса, сделанного кем-то в подвале.
Этот проход сильно отличался от предыдущего. Во-первых, своей длиной – я потеряла счет ступеням, пока мы шли по лестнице, высотой – Роланду пришлось пригибаться, чтобы не удариться головой о потолок, и теснотой – два человека тут с трудом могли разминуться. Во-вторых, затхлым воздухом с отчетливым привкусом плесени. В-третьих, нас окружал камень и только камень, влажный, склизкий и древний. Казалось, мы спускались в саму преисподнюю.
Но очутились лишь в еще одном каменном коридоре, узком, темном и на первый взгляд бесконечном. Кое-где в нем виднелись боковые проходы.
- И как мы узнаем, куда нам идти? – Боюсь, мой голос дрожал сильнее, чем мне бы хотелось.
- По отблескам факела Теда и звукам их шагов. Так что наш свет понесешь ты. – Роланд вручил мне в руки факел. – Мне он будет только мешать.
- Видишь, я все-таки не зря навязалась тебе, - стараясь подбодрить в первую очередь себя, хмыкнула я.
- Не зря. Только не потеряйся в лабиринте, Кэтрин. Пожалуйста.
- Ни за что, - твердо пообещала я.
Мы шли в замкнутой густой тишине практически бесшумно, но в мертвом пустом коридоре наши шаги отдавались от стен глухим эхом. С этим звуком смешивался шелест плащей, создавая впечатление таинственного шороха. Каменные стены смыкались над нашими головами, впереди и позади, создавая впечатление погребального склепа. На стенах в свете факела мелькали тени – может быть, наши, а может, и бесплотных призраков, шепчущих нам на ухо свои предостережения – или, наоборот, призывы присоединиться к ним. Дрожь пробирала все тело, не хватало воздуха, и отчаянно колотилось сердце – то ли от страха, то ли от неопределенных предчувствий.
Время остановило свой ход. Я абсолютно не могла сказать, сколько мы уже находимся в катакомбах – пять минут, час, год или вечность. Роланд шел чуть впереди, ориентируясь на еле видные впереди отблески света. Иногда Тед поворачивал, и в таком случае я оставалась на месте, пока Роланд не находил нужный коридор, и только после этого мы шли дальше. Я старательно держалась в трех шагах за ним, так, чтобы его фигура всегда была на краю неяркого, мерцающего круга света.
Внезапно детектив поднял руку.
- Слышишь?
Откуда-то исходил неясный шум, ровный и размеренный, словно бы море накатывало на камни. И темнота в подземелье стала словно бы разбавленной, не такой плотной, как раньше. Роланд дал знак рукой, и мы двинулись дальше, с каждым шагом чувствуя, что приближаемся… к чему-то.
К древнему святилищу Мооргота.
Коридор постепенно начал расширяться, как вверх, так и в стороны. Тьма впереди рассеивалась, превращаясь в багровое зарево. Шум становился все четче и четче, пока не стало окончательно ясно, что это голоса людей, одновременно произносящих одно и то же. Вот только мне не удавалось разобрать, что именно, пока на общем фоне не выделился ясный голос мужчины:
- Кто идет?
- Ждущий, - ответил ему второй мужской голос.
- И чего ты ждешь?
- Время Мооргота.
- Оно наступит только для тех, кто достоин этого. Входите.
- Кэтрин, надвинь поглубже капюшон, - шепнул мне Роланд, делая то же самое и забирая у меня факел.
Через пару десятков шагов его свет уже рассеивал не черноту, а багровую завесь, вытекающую из просторного зала, в который упирался проход. Вход в святилище преграждал высокий мужчина в таком же, как у нас плаще.
- Кто идет? – немного озадаченно поинтересовался он.
- Ждущие, - уверенно ответил ему Роланд.
- И чего вы ждете?
- Время Мооргота.
- Оно наступит только для тех, кто достоин этого. Входите.
Зал освещали факелы, воткнутые в держатели на стенах, и красные свечи, расставленные сложным узором на полу. В центре полукругом стояли люди в длинных багровых плащах, речитативом повторяющие одну и ту же фразу на неизвестном мне языке. Я разобрала только постоянно повторяющееся имя «Мооргот».
Роланд воткнул наш факел в ближайший свободный держатель и, держась в тени, осторожно пробрался вдоль стены поближе к центру. Теперь стало видно, что свечи ограждают начертанную на полу фигуру, в центре которой располагался багровый круг диаметром не меньше ярда. Его опоясывал ряд неизвестных знаков, вырезанных прямо в камне. Такие же знаки виднелись и вдоль желобков, ведущих к постаменту в дальнем конце зала. А на постаменте стоял артефакт, он же – священная реликвия Ложи Багровой Луны. Ни у меня, ни у детектива не возникло ни капли сомнений в этом.
Профессор Стивен со слов своей племянницы очень точно описал его. Но никакие слова не могли передать тот ужас и отвращение, возникающие при виде сакрального предмета бога Мооргота. Переплетенные щупальца в багровом свете казались живыми и мерзко извивающимися, а пасти на них словно бы открывались и закрывались в такт с читаемым заклинанием. Бордовый шар в центре, который Лиз назвала глазом, пульсировал, становясь то темнее, то светлее, и на его вершине постепенно расширялось небольшое черное отверстие.
Мне хватило одного взгляда на омерзительную реликвию, чтобы быстро отвернуться и постараться выкинуть ее из своей памяти. Но я подозревала, что она еще долго будет приходить ко мне в кошмарах. Роланд отнесся к артефакту без особого внимания, окинув его небрежным взглядом, больше интересуясь людьми, стоявшими перед ним полукругом.
- Это она, - вдруг прошептал он, схватив меня за руку. – Это Лиз!
- Где?
- Третья справа. Высокая женщина, сложившая руки на груди.
В полумраке и длинных плащах мне все казались одинаковыми, но не было причин не верить Роланду.
- Кэтрин, постой здесь. Я должен поговорить с ней.
- Ты уверен, что она будет разговаривать с тобой? – усомнилась я, глядя на заходящуюся в молитвенном экстазе женщину. – Ее нелегко будет вырвать из транса.
- Я обязан хотя бы попробовать.
Но из его затеи ничего не вышло: из группы культистов Ложи Багровой Луны в центр начертанной фигуры вышел человек, обернулся к своим соратникам и сбросил капюшон. Без особого удивления я опознала в нем декана факультета истории, профессора Бакстона. Все присутствующие мгновенно замолчали. Речитатив сменился треском факелов и шорохом плащей.
- Все ли собрались, брат Генри? – зычным голосом осведомился жрец Бакстон.
- Все, брат Арнольд.
- Тогда начинаем!
Бакстон воздел руки вверх. Широкие рукава плаща скатились вниз, обнажая покрытые шрамами запястья.
- Много лет назад было предсказано… - медитативно заговорил он.
- Время Мооргота, - хором произнесли культисты Ложи Багровой Луны, тоже поднимая руки.
- Что наступит то время, когда придет на землю…
- Время Мооргота.
- Три условия должны выполниться…
- Время Мооргота.
- Упадок придет на землю наших предков…
- Время Мооргота.
Люди повторяли и повторяли эти два слова, монотонно покачиваясь под размеренный голос Бакстона. Я и сама начала понимать, что меня затягивает в странный ритуал, сознание ускользает, а тело само начинает двигаться в заданном ритме.
- Найдена будет сакральная реликвия бога…
- Время Мооргота.
- И Луна сменит свой цвет, войдя в брачный покой к богу, несущему смерть и разрушения…
- Время Мооргота.
- Да придет время нашего бога! И пусть наступит оно только для достойных его милости!
- Кэтрин! – прошептал мне на ухо Роланд. – Приди в себя!
Он оттащил меня глубже в тень и убедился, что я уже не покачиваюсь в отупляющем ритме.
- Что нужно нашему богу? – громко вопросил Бакстон.
- Кровь! – хором ответили люди.
- Что радует его больше всего на свете?
- Кровь!
- Что способно пробудить его ото сна?
- Кровь!
- Так напоим же бога смерти напитком, дарующим жизнь!
Двое мужчин – в одном я узнала Теда, в другом – брата Генри, встречавшего всех у входа, - вывели под руки, буквально вынесли кого-то. Плащ с шорохом опал на пол, представляя на всеобщее обозрение обнаженное девичье тело.
- Эмми! – закусила губу я. Роланд крепко сжал мои плечи, то ли удерживая на месте меня, то ли себя. Эмми стояла не шевелясь, и даже в полумраке хорошо виднелась обольстительная улыбка на ее губах.
– Они опоили ее, что ли? – в ужасе осознала я. – Роланд?..
- Стой на месте, - процедил сквозь зубы он. – Мы ничего не можем сделать.
Культисты Ложи Багровой Луны вновь начали проговаривать заклинание, и под размеренный речитатив Бакстон вытащил из плаща кинжал и резко рассек кожу Эмми от горла до паха. Крик невыносимой боли разнесся по залу. Кажется, я закричала и сама, но Роланд зажал мне рот ладонью и притянул к себе, буквально вжимая в свое тело.
- Кэтрин, не смотри! Закрой глаза! Отвернись!
Но я словно оцепенела, не в силах ни шевельнуться, ни закрыть глаза. Тед и Генри крепко держали бьющееся в конвульсиях тело девушки, не давая ему упасть на пол. Бакстон нанес еще два размашистых удара крест-накрест, полосуя его от плеча к бедру.
Кровь Эмми хлынула на пол, заполняя вырезанные в камне знаки и желобки. Багровые ручейки потекли по ним к артефакту, поднимаясь по пьедесталу. Щупальца извивались и скручивались, стараясь добраться до бесценной жидкости. ПрОклятая штука с жадностью впитывала в себя кровь. Шар в центре начал светиться багровым, и это свечение усиливалось с каждой секундой. Послышалось отчетливое гудение, ритмично меняющее частоту в такт речитативу.
Культисты, экстатично призывающие Мооргота, шагнули вперед раз, другой, третий. Они приблизились к начертанной на полу фигуре, продолжая покачиваться в заданном ритме. Щупальца, высосавшие всю кровь с пьедестала, внезапно начали удлиняться и тянуться к подставленным им рукам. Клыкастые пасти впились в запястья членов Ложи Багровой Луны, вытягивая кровь и из них. Два отростка поползли и в нашу сторону, но не смогли пробиться через плотную людскую стену и прицепились к кому-то еще.
Сияние шара усилилось настолько, что в зале стало практически светло. Накал эмоций достиг своего апогея. Воздух над реликвией задрожал и заблестел, как марево над горячим асфальтом. Люди все как один смотрели на артефакт, повторяя одно-единственное слово: «Мооргот». Казалось, сейчас он или расколется пополам, или откроет проход в иной мир, или…
Он просто потух. Щупальца отцепились от своих жертв и втянулись назад, застыв в еще более отвратительном клубке. Вопль разочарования сотряс стены.
- Значит, еще не время! – горестно возопил Бакстон. – Но оно придет! Так было обещано в пророчестве! Возможно, это произойдет уже завтра!
- Или Моорготу не хватило жертвы! – вдруг прокричал брат Генри. – Была же еще одна девушка? Где она?
- О ком ты, брат Генри? – удивленно вопросил его жрец.
- Сегодня привели двух девушек, брат Арнольд. Одну мы принесли в жертву, а другую – нет. Возможно, именно ее крови и не хватило для того, чтобы Мооргот обратил на нас свое внимание и вошел в наш мир!
- Кэтрин, мы уходим, и очень быстро, - проговорил Роланд и дернул меня назад. Оцепеневшее тело плохо слушалось, но детектив упорно тащил меня к выходу. – Кэтрин, ты опять хочешь занять место Эмми?
Меня словно окатило холодной волной. Я осознала, кого подразумевал под второй девушкой Генри, и если мы не поторопимся, то дело может кончиться плохо не только для меня, но и для Роланда. Мы выскользнули из зала под шум культистов, выясняющих, кто кого привел и нужна ли вторая жертва, успев прихватить первый попавшийся под руку факел, и побежали по проходу. Я сосредоточилась на том, чтобы не упасть, предоставив выбирать путь Роланду. И он не подвел, точно выведя нас из лабиринта катакомб.
Обратная дорога показалась мне значительно короче. На мой взгляд, прошла не вечность, а считанные минуты до того, как мы добежали до лестницы и буквально взлетели наверх. Так же быстро миновали подвал, кухню и пулей вылетели на улицу. Только здесь Роланд остановился и сосредоточился.
- Так… Кэтрин, нам в ту сторону.
- Как ты определил? И куда мы сейчас? – не сразу поняла я. Картина умирающей Эмми все еще стояла в сознании, заслоняя собой все остальное.
- Домой. Я планировал задержаться где-нибудь в безопасном месте до утра, но сейчас хочу оказаться как можно дальше отсюда.
- А туман?
- Полагаю, что туман нам сейчас менее опасен, чем жаждущие твоей крови культисты. Кэт, идем! Я не справлюсь один с двумя десятками обезумевших поклонников Мооргота!
Роланд, не дожидаясь моего ответа, обнял меня за талию и потянул за собой. Я послушно шла, почти бежала за ним, не пытаясь понять, как он ориентируется в плотной багровой завесе и что это шуршит, чавкает и хлюпает вокруг. Ноги двигались сами собой, не привлекая для этого разум. Весь мир вокруг сейчас сосредоточился только в руке детектива, тесно обхватывающей мою талию, тяжелом дыхании и влажном воздухе, липнущем к щекам и застревающем во рту. Время вновь растянулось бесконечной резиновой лентой, готовой схлопнуться в любой момент.
И это произошло в то мгновение, когда Роланд практически внес меня на крыльцо и рывком распахнул дверь.
- Джим! Что-нибудь горячее, быстрее!
- Роланд? Что случилось? Почему вы так рано? – вышел из гостиной профессор. – Что с Кэтрин?
- Она просто в шоке, - бросил через плечо Роланд, опускаясь на колено и начиная растирать мне ледяные руки. – Стивен, я все расскажу, только чуть позже. Сначала нужно привести ее в чувство и уложить спать. Кэт, пожалуйста, посмотри на меня!
То ли от непривычно умоляющего тона детектива, то ли от того, что сознание приноровилось к окружающей действительности, но меня затрясло, а зрение помутилось из-за слез. Роланд одним быстрым движением поднялся и прижал меня к себе.
- Кэт, все хорошо. Все закончилось. Мы дома, в полной безопасности. Джим! Нам срочно нужен чай и что-нибудь покрепче!
- Полагаю, ей не помешало бы еще и успокоительное, - заметил Стивен, пристально изучающий мою истерику. – Или нужен врач?
- Кто сейчас пойдет к пациенту? – фыркнул Роланд. – Нет, с Кэт действительно все нормально, за исключением естественного шока.
Он подхватил меня на руки и отнес наверх, в спальню. Я цеплялась за него как за спасительную соломинку, не дающую мне сорваться в пропасть, и тщетно пыталась остановить истерику, рвущуюся из меня наружу.
- Все хорошо, Кэт. Все закончилось.
Роланд сел вместе со мной на кровать, и не пытаясь выпустить меня. Впрочем, я бы и сама не отцепилась от него, чувствуя себя защищенной только в объятиях детектива.
- Вот, мистер Роланд.
Кто-то прошел мимо нас, что-то стукнуло о прикроватную тумбочку, и к моим губам поднесли прохладный стакан.
- Кэт, выпей.
Я настолько доверяла ему, что глотнула, не посмотрев, что именно пью. И закашлялась, потому что, судя по вкусу, в стакан налили чистейший виски и добавили к нему успокоительных капель.
- До конца, Кэт, - настойчиво потребовал Роланд. Через слезы, кашель и обожженное горло я влила в себя адскую смесь и, к своему удивлению, обнаружила, что она подействовала. Правда, закружилась голова, но зато сознание включилось в работу и первым делом сообщило, что не стоит виснуть на шее и сидеть на коленях малознакомого мужчины. Я смущенно отсела в сторону и отвернулась, чтобы не демонстрировать Роланду залитое слезами, покрытое красными пятнами лицо.
- Кэт, все в порядке? – озабоченно поинтересовался он.
- Да. Спасибо. Я просто…
- Я все понимаю. А теперь тебе нужно поспать. Завтра… точнее, уже сегодня у нас много дел.
Меня несказанно грело и неожиданно ласковое обращение, и то, что он говорит «нас», а не «меня». Но… я боялась оставаться одна и одновременно понимала, что вряд ли воспитание Роланда позволит ему провести со мной ночь в одном помещении, не то что в одной кровати, и этот когнитивный диссонанс рвал меня на части. Но уж эту проблему следовало решать самостоятельно, собрав все имеющиеся силы.
- Да. Роланд… - и мой голос предательски дрогнул, - мы же уничтожим эту тварь?
Он не стал уточнять, кого я имею в виду: Бакстона, Мооргота или условно живой артефакт.
- Обязательно, - твердо пообещал детектив. – Сегодня же вечером. А теперь ложись. Тебе нужна помощь, чтобы раздеться? Я могу позвать Нэнси.
- Нет, - излишне резко покачала я головой. – Справлюсь сама. Ты расскажешь Стивену, что нашел Лиз?
- Конечно. И все остальное тоже. Мне потребуется его помощь. Отдыхай, Кэт.
Я опасалась, что не смогу уснуть, но, по всей видимости, мне дали еще и снотворное. Как только глаза закрылись, сон забрал меня к себе.
В жуткий кошмар.
Я стояла в центре святилища, и щупальца артефакта одно за другим опутывали меня, впиваясь в первое попавшееся им место - руки, ноги, грудь, ягодицы - и высасывая из них кровь. С каждым укусом жуткая невыносимая боль раздирала все тело. Я душераздирающе кричала, запрокинув голову, но это привело лишь к тому, что в обнажившуюся шею вцепились сразу три пасти. Ноги уже не держали, я вообще не чувствовала их, превратившись в один пронзительно-раскаленный сгусток боли, и в вертикальном состоянии оставалась лишь за счет оплетающих меня отвратительных отростков.
А потом скорее увидела, чем ощутила, что мое тело поднялось в воздух. Щупальца сокращались, подтягивая меня к сияющему багровым шару в центре, и отверстие на его вершине призывно распахивалось, готовое втянуть в себя все, что раньше составляло Кэтрин Пренстон: и душу, и плоть. И то, что ждало там, пугало гораздо больше, чем нечеловеческие пытки на протяжении столетий…
- Кэтрин, тише! Это просто сон. Плохой сон.
Я с трудом осознала, что не пылаю от боли, а наоборот, дрожу даже в достающей до горла ночной сорочке с длинными рукавами и морем кружевных оторочек. Сердце стремится выпрыгнуть из грудной клетки, на лбу капли холодного пота, а на кровати сидит Роланд в полурасстегнутой рубашке и пытается меня успокоить. Не отдавая себе отчета в действиях, я порывисто приподнялась и прижалась к его груди.
- Я опять была там… тварь высасывала из меня кровь… и затягивала в…
Я сглотнула, не в силах подобрать нужные слова.
- Это просто сон, Кэт. Ничего удивительного, что он тебе приснился, но это просто кошмар. Спи. Больше их не будет.
- Мне страшно, Роланд, - прошептала я, уткнувшись в его плечо.
- Я буду с тобой, и никто не посмеет тебя тронуть.
- Ты не уйдешь?
Кажется, я сказала это совсем по-детски и жалобно, но Роланд серьезно воспринял мои слова.
- Нет. Ложись, Кэт. Я буду с тобой.
Он уложил меня, укрыв одеялом до шеи, сбросил ботинки и, как был, в рубашке и брюках, лег рядом, обнимая за плечи. Ни нравственность, ни мораль и приличия при этом не пострадали, но мне стало легко и спокойно. Я уткнулась лбом в его плечо и закрыла глаза.
Кошмары этой ночью больше не приходили.
А проснулась я одна, довольно поздним утром. Роланд не обнаружился ни рядом, ни в спальне, ни вообще в доме. Профессор сообщил, что детектив ушел, маловразумительно намекнув на какие-то дела, но клятвенно пообещал вернуться к полудню, чтобы встретиться с Салли. До его возвращения оставалось чуть больше часа, и, чтобы скоротать время, я занялась изучением местной газеты.
На первой полосе «Ньюс Форт Уик» сообщала, что пропало еще трое горожан, и приводились их нечеткие изображения, имена и биографии. Эмми в этот список не входила, хотя некая Амалия Фейт, студентка университета, в нем числилась. Я прикинула, что, должно быть, ее принесли в жертву не вчера ночью, а накануне. О пропаже Эмми полиция могла узнать не раньше утра, а журналисты еще позже. Пока наступил рассвет, пока Салли сообразила, что подруга не вернулась вместе с Тедом… газету уже напечатали и разнесли подписчикам, и о пропаже еще одной девушки станет известно только завтра.
Помрачнев, я свернула газету. Профессор безошибочно догадался, о чем я думаю.
- Кэтрин, вы с Роландом не виноваты в смерти той девушки. Мало того, я бы не торопился обвинять в ней и юношу, который привел ее с собой, и даже прохиндея Бакстона. Возможно, они вообще не осознают, к чему приводят их действия.
- Но мы могли бы отговорить Эмми идти с Тедом.
- Вряд ли она послушала бы вас, - пожал плечами профессор. – Из того, что рассказал Роланд, я сделал определенные выводы на этот счет. Но даже если бы вам удалось отговорить ее, в жертву принесли бы кого-то другого. Вполне вероятно, что тебя или даже вас обоих.
Я обхватила себя руками и поежилась, хотя в комнате пылал огонь в камине. Предположение Ричардсона слишком близко подошло к истине.
- Роланд не допустил бы этого, - поспешил добавить профессор. – Умирать в расцвете сил от пастей квазиразумного организма возрастом в двадцать пять тысяч лет – не в его привычках.
- Вы так точно определили время возникновения артефакта? – удивилась я.
- Я основываю свои предположения на твоих же словах, Кэтрин. Это ты сказала, что подобное сочетание лунного затмения и противостояния Марса происходит один раз в двадцать пять тысяч лет. Логично предположить, что именно в такой момент и разверзаются проходы между мирами. Кстати, я не исключаю, что артефакту может быть и пятьдесят, и сто тысяч лет, в зависимости от того, когда в этих местах жила працивилизация. Что, в свою очередь, дает простор для еще более смелых предположений: а что, если эта самая цивилизация пришла в наш мир из соседнего? Или же она погибла из-за того, что Мооргот проник в наш мир, и сейчас готовится его следующее вторжение?
- Мы сделаем все, чтобы не допустить этого, - мрачно проговорила я.
- Очень надеюсь на это, Кэтрин. – Профессор снял очки и протер их. – Я уже достаточно пожил на этом свете, но меня все еще прельщают закаты, запах роз в саду и звук текущей воды в ручьях. Не хотелось бы, чтобы всем этим некому было наслаждаться.
Я не знала, что на это ответить, и просто кивнула.
- Зато единственное, что мне нравится во всей этой истории – это то, что Бакстон больше не будет деканом факультета истории, и я смогу вернуться к своим студентам. – Профессор удовлетворенно откинулся на спинку кресла. – Вот в прошлом семестре мне попался один мальчик, превосходный мальчик, надо сказать…
До прихода Роланда я могла больше ничего не говорить, отделываясь невразумительными междометиями и кивая в нужных местах. Профессор взял задачу поддержания беседы на свои плечи и с достоинством нес ее, развлекая меня случаями из своей практики, весьма обширной, надо сказать.
Салли оказалась не столь разговорчива. Вообще говоря, она совсем не пришла на встречу. Прождав ее больше получаса, мы забеспокоились и отправились к ней домой. В дверь тоже пришлось стучать долго и со все увеличивающейся громкостью, прежде чем она открылась, и на пороге возник Тед.
- Вы кто такие? – агрессивно осведомился он.
- Я подруга Салли, - как можно более мягко, пряча отрицательные эмоции, ответила я. – Мы должны были встретиться в парке час назад. Она обещала дать мне книгу.
- Я тебя не помню. – Тед прищурился, внимательно разглядывая меня. – Салли все равно нет дома. Ты не хочешь зайти ее подождать?
Роланд сжал мой локоть.
- Нет, к сожалению, не могу, тороплюсь, - фальшиво прощебетала я. – А где она? Я могу зайти позже. Мне очень нужна эта книга.
- Ну так зайди, и мы поищем ее вместе, - подмигнул мне Тед. – Твой парень может пока погулять где-нибудь.
- Не может, - отрезал Роланд, чуть выступая вперед и прикрывая меня своим телом. – Когда вернется Салли?
- Откуда мне знать? – презрительно фыркнул Тед. – Она не сказала, когда уходила. У Эмми она может проторчать вечность.
- Когда она вернется, передай, что заходила Кэтрин, - попросила я. – Пусть она принесет книжку по адресу… - Я вопросительно посмотрела на Роланда. Он быстро все понял и назвал адрес профессора Ричардсона. – И хорошо бы это было до семи вечера.
- Передам, - грубо отрезал Тед и захлопнул дверь.
- Мне это не нравится, - тихо проговорила я, когда мы отошли на небольшое расстояние от дома.
- Мне тоже. Тед нам соврал. Салли дома.
- Ты опять определил это по языку его тела?
- И это тоже, но главное то, что в холле лежит сумочка Салли. Ни одна девушка не выйдет из дома без своей сумочки. Я боюсь, что он опоил ее для роли жертвы вечером. Кэт, пойдем, я провожу тебя домой, а потом еще кое-куда зайду.
- Но ты придешь за мной вечером?
Роланд резко остановился.
- Ты хочешь вернуться туда? Кэт, это небезопасно.
- Ты не справишься один с двумя десятками невменяемых культистов, - повторила я его же слова.
- Я и не собираюсь это делать. С ними будет справляться полиция, а я просто постою в сторонке.
- Тогда мы постоим в сторонке вдвоем. Роланд, я не отпущу тебя одного. Я твоя напарница, ты не забыл?
Детектив тяжело вздохнул, обнял меня за талию, и мы вновь двинулись вперед.
- Тебя не переубедить?
- Нет. И мне бы тоже не помешало оружие.
- Ты умеешь стрелять? – Он удивился настолько, что остановился вновь. Я честно ответила:
- Знаю, как взводить курок, снимать с предохранителя и куда нажимать, чтобы бахнуло. Но точность выстрелов у меня небольшая. – При этом я умолчала, что точности, можно сказать, и вообще не было, а весь мой опыт начинался и заканчивался в школьном тире, ибо преподаватель физкультуры считал, что расти на Диком Западе и никогда не держать в руках револьвера – невозможно.
- Я подумаю над этим, - коротко ответил Роланд.
Вечером я не чувствовала себя настолько уверенно. Не спасал даже новенький револьвер, висевший в плечевой кобуре. Мы шли по вечернему пустому городу, показывая дорогу группе полицейских. Вот они выглядели внушительно: десяток крепких мужчин в плотных жилетах со специальными прослойками по типу нашего кевлара, шлемах из того же материала и с солидно выглядящим оружием на ремнях. Роланд вскользь обронил, что еще двое ушли к дому Салли, чтобы остановить Теда и не пропустить его сегодня в святилище. Это немного успокаивало: мне не хотелось, чтобы с девушкой случилось что-нибудь нехорошее. Но нарастающая нервозность и страх перед тем, что нас ожидало впереди, мешали наслаждаться тихим вечером, легкой дымкой тумана и хорошей компанией. Чтобы отвлечься от неприятных мыслей, я решила перевести их на другую, более занимательную тему.
- Роланд, а ты сможешь найти святилище? Я только помню длинную лестницу и много поворотов. Как ты вообще смог вчера выбраться из этого лабиринта? И вообще ориентироваться в тумане?
- А… Это моя способность. Талант, можно сказать. Я в любой обстановке всегда четко знаю, где нахожусь. У меня словно компас в голове.
- У нас бы сказали GPS-приемник, - пораженно пробормотала я.
- Что?
- Да так. Это вещь из моего мира. Она тоже всегда может сказать, где ты находишься.
- Кэт… - Роланд внезапно замялся. – А ты хотела бы вернуться назад, в свой мир?
- Это невозможно, ты же сам понимаешь.
- Ну а все-таки?
Я задумалась и с удивлением поняла: нет, не хочу. В том мире не осталось ничего, что тянуло бы меня к себе. Без смартфонов, интернета и инстаграма можно прожить, как и без автомобилей, нефтяных вышек и глобализации. В этом мире нет электричества, но есть чистый воздух, библиотеки… и Роланд.
- Не хочу, - вполне искренне созналась я.
- Рад это слышать… напарница. Парни, - обернулся он к полицейским, - мы уже подходим. Не шумите – не стоит тревожить культистов раньше времени. И помните, что я говорил. Люди, возможно, действуют под влиянием внешнего воздействия. Его нужно устранить в первую очередь, а уже потом брать всех под арест.
- Да, сэр, - ответил за всех один, рыжеусый Мартин.
- Как тебе удалось уговорить их уничтожить артефакт?
- С трудом, - поморщился Роланд. – Мне пришлось долго объяснять, кто я такой, откуда знаю про культ, как вообще ввязался в это дело, и не я ли убиваю по ночам людей, а потом сваливаю все на безобидных сектантов.
- Ужас, - поморщилась я. – Видимо, полицейские во всех мирах одинаковы.
- Но мне удалось найти вменяемого лейтенанта, на котором и висели все загадочные исчезновения. Он был готов на все, лишь бы сбросить с плеч этот груз, и добился у начальства разрешения на операцию. По плану они зайдут в зал, пальнут в артефакт, потом арестуют всех и отправят на ночь в отделение. А утром уже станет ясно, что и кому предъявлять.
- И Лиз тоже?
- Вот ее мы постараемся вывести отдельно. Думаю, Мартин не станет возражать, если у него окажется на одного арестанта меньше. Я клятвенно пообещал, что она будет в доме у профессора и даст показания в любое время, как только они ему потребуются.
- Хороший план, - задумчиво сказала я. – Если только культисты не достанут ножи в ответ на требования поднять руки.
- Это полиция, Кэт. У них есть опыт задержаний.
Дом со вчерашнего дня изменился. В холле уже не висели плащи багрового цвета, на кухонном столе не стояла бутылка с зельем, а дверь в подвал оказалась запертой изнутри.
- Засов, сэр, - сказал один из полицейских, осмотрев ее. – Я могу его скинуть.
- Ну так скидывай, - недовольно потребовал Мартин. – И постарайся потише.
Свет в подвале тоже не горел. Кто-то из группы захвата достал лампу, работавшую на сжиженном газе, и пошел впереди, освещая остальным дорогу. Запасные факелы кто-то добросовестно убрал. Дверь в катакомбы тоже заперли, но уже на замок, и тут пришлось поработать отмычками Роланду. Полицейские только хмуро наблюдали за его действиями, негромко комментируя их не самыми цензурными выражениями, впрочем, сдерживаясь из-за моего присутствия.
- Дальше можно идти только по одному, - предупредил детектив. – Положите руки друг другу на плечи, чтобы не потеряться в темноте. Лампу я возьму себе. Кэт, не отходи от меня.
Мартин пропустил меня вперед и осторожно положил свою лапищу мне на плечо. Остальные парни выстроились цепочкой, и мы начали свое путешествие по катакомбам.
Длинная каменная лестница. Низкий потолок бесконечных узких коридоров. Тяжелый влажный воздух. Тусклый свет в руках у Роланда. Негромкие возгласы, когда кто-то из высоких полицейских ударялся головой или плечом о камень. Нехорошие предчувствия, охватывающие меня – или просто страх от пережитого вчера.
Впереди забрезжил багровый свет, послышался вчерашний речитатив, и детектив ускорил шаг. Вскоре коридор расширился настолько, что полицейские смогли окружить Роланда.
- Прямо, никуда не сворачивая, - инструктировал он через шум голосов культистов. - При входе может стоять один из адептов Ложи, спрашивая пароль. Возможно, они изменили его после вчерашних событий или же вообще меняют каждый день. На всякий случай запомните, что вы – Ждущие Времени Мооргота. Но лучше не вступать с ним в разговоры, а сразу приступать к действиям.
- Хорошо, Роланд. – Мартин впервые назвал его по имени. – Ты услышишь, когда все начнется.
Он сделал остальным знак рукой, его парни быстро сгруппировались и мягкими шагами двинулись к святилищу. Роланд притянул меня к себе.
- Мы просто стоим здесь и ждем. Наша миссия на этом закончилась.
- Хотелось бы верить, - пробормотала я себе под нос. Детектив только сжал мои плечи.
Время тянулось и тянулось. Ничего не происходило. Шум голосов не пропадал, правда, временами затихал и начинался вновь, свечение оставалось багровым, камень давил на психику. Мне то казалось, что прошло уже три часа, и Мартин со своими подручными должны бы уже все закончить, а мы просто ничего не расслышали, так как все звуки ушли куда-то еще. А потом я успокаивала себя, что время здесь идет не так, как я привыкла его ощущать, и парни еще просто не добрались до культистов. Однако и Роланд начал нервничать, поглядывая в багровое свечение в конце коридора.
- Кэт, - наконец, проговорил сквозь зубы он, - я только дойду, гляну и сразу же вернусь. Подожди меня здесь.
- Я с тобой, - запротестовала я. Роланд только махнул рукой.
- Тогда не отставай. Пожалуйста.
Мы неслышно добрались до входа в святилище, который никто уже не охранял: ни брат Генри, ни один из парней Мартина. Спины культистов, воздевших руки и покачивающихся в трансе, заслоняли видимость, но в животе у меня начал закручиваться нехороший узел. Кроме вони плесени и дыма от горящих факелов в воздухе отчетливо ощущался запах крови. Роланд молча достал револьвер и взвел курок. Я повторила его действия.
- Держись за мной, - прошептал мне детектив и двинулся вдоль стены к тому месту, где мы стояли вчера. Только там нам удалось разглядеть то, что происходило в центре зала. Я сильно прикусила губу, чтобы не закричать.
Пятеро из парней Мартина уже лежали на каменном полу с перерезанным горлом, и кровь обильно стекала, заполняя желобки, поднимаясь по пьедесталу и напитывая реликвию. Остальные полицейские во главе с лейтенантом стояли немного поодаль, перед полукругом культистов, и не шевелились. Правда, не все. Один из них неловкими дергаными движениями, словно бы им управлял кто-то со стороны, вышел к трупам своих товарищей. Не сводя абсолютно стеклянного взгляда с артефакта, он поднял руку с зажатым в ней ножом и резко перерезал себе шею. Ноги полицейского подогнулись, он тяжело рухнул на неподвижные тела. Кровь с отвратительным хлюпаньем вытекала из располосованных артерий, пополняя и так уже солидный запас на полу.
- Что нужно нашему богу? – громко вопросил Бакстон.
- Кровь! – хором ответили люди.
- Прими нашу жертву, Мооргот!
Артефакт жадно насыщался, воздух над ним трепетал и подрагивал, шар в центре становился ярче с каждой секундой, а в зале нарастало напряжение.
- Кэт, - прошептал мне Роланд. – Лиз стоит с той стороны, почти рядом с Бакстоном. Проберись к ней и, как все начнется, тащи ее наружу.
- Я не смогу пройти по лабиринту.
Роланд сжал губы.
- Тогда хотя бы выведи ее из зала, даже если она будет сопротивляться. Иди! Я начну, когда увижу, что ты поблизости от нее. Быстрее!
Я, прячась за спинами культистов, быстрыми шагами двинулась к Лиз, надеясь, что правильно опознаю ее. Возможно, чересчур быстро, так как брат Генри, стоявший позади всех, неподалеку от входа, насторожился. То ли он ощутил движение воздуха, то ли его транс был не настолько всеобъемлющим, как у остальных – неизвестно, но культист перестал покачиваться и опустил руки. Я заторопилась, стараясь как можно быстрее и тише миновать его.
В центр зала такими же неестественными движениями направился седьмой полицейский.
Брат Генри порывисто обернулся и схватил меня за руку.
- Тут посторонние! – проревел он. Полицейский замер на одном месте, нелепо подняв ногу. Люди вокруг меня и Генри перестали бормотать и покачиваться, со звериным оскалом на лицах поворачиваясь ко мне.
- Кровь! – рявкнул Бакстон, указывая на меня пальцем.
- Кровь! – хором выкрикнули все.
- Кровь! – эхом отдалось от стен зала.
Я сделала единственное, что пришло мне в голову: подняла револьвер и выстрелила в Генри.
Пуля пробила его голову насквозь. Мозги и кровь брызнули во все стороны. Я выдернула руку из хватки уже мертвого человека и, не беспокоясь о незаметности, бросилась к Лиз. Вторая пуля, выпущенная Роландом, влетела в артефакт и отколола у него часть щупальца. Из места слома повалил багровый дым, шар в центре возмущенно завертелся, и раздался оглушительный визг.
В зале начался хаос.
Бакстон ревел и рычал, требуя крови. Культисты тянулись ко мне, мешая друг другу, цепляясь за мою одежду, волосы и собственные плащи. Я отстреливалась, не видя, куда попадаю, и только надеялась, что не в Лиз. Роланд пытался прорваться ко мне – или нам обеим, пулями отбивая щупальца у артефакта. Тот не остался в долгу. Клыкастые пасти на концах отростков потянулись к людям, впиваясь в первые же попавшиеся им тела. К визгу и реву жреца добавились еще и душераздирающие крики.
И только четверо оставшихся в живых полицейских недвижимо стояли, стеклянным взглядом взирая на происходящее.
У меня кончились патроны. Конечно, Роланд показал мне, как перезаряжать, и даже запасная обойма лежала в кармане, вот только не было никакой возможности остановиться хоть на секунду и достать ее. Я пустила в ход зубы, кулаки и рукоять револьвера, пробивая себе проход… хоть куда-нибудь. Необязательно к Лиз. Главное, вырваться из плотного кольца обезображенных звериной яростью людей.
Они превосходили меня и числом, и силой. Я ничего не смогла сделать. Двое мужчин заломили мне руки назад и выволокли вперед, толкнув прямо в натекшую лужу крови. Я подавила тошноту и отвела взгляд в сторону. Недалеко от Бакстона стояла женщина, высокая стройная блондинка с голубыми замутненными глазами. Даже по ним можно было определить сестру Роланда, но к этому добавлялось еще и явное сходство. Странно, но, кажется, детектив ни разу не упомянул, что они близнецы.
- Так вот это кто, - ядовито проговорил жрец. – Журналисточка, выдающая себя за детектива.
Неуловимым движением он рассек мне левую руку от плеча до локтевого сгиба. Я невольно вскрикнула от боли и дернулась, но меня крепко держали культисты. Рана была неглубокой, но длинной, и из разреза на рубашке показалась кровь.
- А твой приятель тоже здесь? – Бакстон нанес второй удар рядом с первым. – Он прячется за твоей спиной, какой смельчак…
Третий удар, задевший грудь, но зацепившийся за косточку бюстгальтера и поэтому особого ущерба не нанесший.
- Не трогай ее!
- А вот и он, - саркастически хмыкнул жрец. – Брось оружие и выходи сюда. Тогда я не буду ее мучить, а убью сразу. А вот ты будешь умирать долго, очень долго…
Роланд вышел в центр, глядя в глаза Бакстону.
- Оружие, - приказал тот. Детектив отвел револьвер в сторону, выстрелил и только после этого бросил его на пол. Я не сразу поняла, зачем он это сделал и в кого стрелял. Только после того, как позади раздалось непонимающе-гневное: - Да что тут, мать вашу, творится? - и Мартин рванулся вперед, расшвыривая стоявших на его пути культистов, до меня начало доходить.
Бакстон в замешательстве перевел на него взгляд. Роланд немедленно воспользовался этим, толкнув меня в сторону, к Лиз, и быстрым движением выхватил оружие из кобуры лежащего на полу трупа. Он выстрелил не разгибаясь, прямо от пола. Пуля пробила грудь Бакстона, но жрец почему-то не умер сразу. Схватившись за рану, он обвел горящими ненавистью глазами зал: бившего кому-то кулаком в лицо Мартина, троих неподвижных полицейских, бьющихся в конвульсиях культистов, из которых высасывал последние капли жизни артефакт, выпрямляющегося Роланда. Из его губ вырвалось яростное:
- Да придет Мооргот!
Два неверных шага – и умирающий Бакстон свалился прямо на артефакт, заливая его потоками крови. Квазиразумное существо, как назвал его профессор, на мгновение потемнело, а потом вспыхнуло ярким светом, ослепляя и обжигая.
- Кэт! – заорал мне Роланд. – Уходите! Немедленно!
Я, превозмогая боль, схватила за руку его сестру и потащила ее к выходу. Лиз сопротивлялась и не желала уходить, глядя на яркий свет и бормоча себе под нос: - Время Мооргота пришло. Время Мооргота пришло.
Воздух над артефактом дрожал и густел. На фоне серых стен начали проявляться цветные картины: бурая земля, вихревые столбы пыли, кирпично-красные руины. Роланд, яростно заорав, начал палить прямо в разрыв между мирами. Мартин, пробившись к нему, выхватил свое оружие и присоединился к детективу, но все безрезультатно. Разрыв ширился, картинка становилась четче, и на ней появилось человекообразное существо: рогатое, высокое, мощное, с торчащим вперед гипертрофированным эрегированным пенисом, сжимающее в одной руке копье толщиной с небольшое бревно, а в другой – меч длиной ярда в два.
- Мартин! У тебя был динамит! – проорал Роланд, отбрасывая в сторону свой автомат и выдергивая у трупа следующий.
- У Смита!
- Так где он? Быстрее, а то мы опоздаем!
Лейтенант оглядел оставшихся в живых парней, правда, еще пребывающих в трансе, и сдернул с одного из них сумку.
- Держи!
- Выводи всех наружу! Здесь сейчас будет жарко!
- Но как? Они в трансе!
- Болью!
Я, устав бороться с Лиз, воспользовалась советом Роланда и с силой ударила ее по щеке, так, что девушка стукнулась головой о стену:
- Да приди ты в себя, наконец!
И с радостью увидела, как вместо тумана в ее глазах появляются боль, обида и непонимание.
- Что здесь…
- Идем! – дернула я ее за руку. – Быстрее!
Мартин к этому моменту аналогичным способом привел в чувство своих парней и теперь занимался тем, что пытался выставить из зала мечущихся, потерянных, пребывающих в экстазе и разъяренных культистов. Разлом проявился окончательно. Теперь в нем четко прорисовалась чужая земля и Мооргот, готовый вернуться на Землю. Ему оставалось сделать всего несколько шагов для того, чтобы проникнуть в наш мир.
- Мартин, брось их! Забери Кэт и убирайтесь отсюда!
Мощные руки лейтенанта подняли меня, прижимая к залитому кровью бронежилету.
- Лиз! – дернулась я, но тут же увидела, как сестру Роланда таким же способом выносит еще один полицейский. Сам детектив держал в руке динамитную шашку и подносил к ней горящую зажигалку.
- Роланд!
Мооргот медленными шагами двигался завоевывать мир, забывший про него. Он уже заносил ногу, чтобы перешагнуть через разлом, когда туда влетела динамитная шашка с горящим фитилем.
Мартин со мной на руках бежал к выходу. За ним тяжело топотали его парни, которым повезло выжить. Следом – сумевшие прийти в себя культисты. Подземелье содрогнулось. С потолка посыпался песок и небольшие камни.
Буквально через несколько секунд последовал второй толчок, за ним – третий.
- Роланд! – Я вывернулась из хватки лейтенанта и бросилась назад.
- Куда? Ты с ума сошла! – Мартин дернул меня за рубашку. – Здесь сейчас все рухнет!
- Там Роланд! – кашляя, проорала я.
- Уходи!
И это был не голос Мартина. А через мгновение из пыли выбежал Роланд.
- Все! – рявкнул лейтенант, подхватывая меня на руки и вновь бросаясь вперед. – Скорее!
Пол под нашими ногами содрогался. Стены трещали и качались, из них высыпались камни и песок. Пыль стояла столбом, и как Роланд различал дорогу в этом безумии – загадка.
Но каким-то неведомым образом мы выбрались на поверхность. Мартин поставил меня на землю и занялся своими прямыми обязанностями – руководством выжившими подчиненными и арестами остатка Ложи Багровой Луны. Вряд ли культ Мооргота когда-нибудь возродится.
Туман рассеивался на глазах. Небо неожиданно посветлело, хотя до рассвета, по моим подсчетам, оставалось несколько часов. Земля под нашими ногами содрогалась. Стены дома стонали и скрипели, кое-где из них вылетали кирпичи, со звоном разбивались окна и рушились колонны.
- Кэт… – Роланд притянул меня к себе и впился в губы поцелуем. Я жадно отвечала ему, забыв про все: про боль в руке, пережитый ужас, кровь и смерти. Сейчас существовали только я и он. Он, я и наши тела, вжимающиеся друг в друга.
- Роланд?
Детектив с неохотой отстранился от меня, продолжая прижимать к себе.
- Что, Лиз?
- Я уже даже не спрашиваю, откуда ты здесь взялся и что вообще происходит. Но кто эта девушка, ты можешь мне сказать?
- Моя напарница, - невозмутимо ответил Роланд.
- У тебя же никогда не было напарников?
- А теперь есть, - пожал плечами детектив. – Кстати, Кэт, как ты относишься к тому, чтобы поселиться в Бостоне?
Я относилась положительно, так и сообщив Роланду. А в глубине души уже знала, что когда-нибудь мы станем не только напарниками. И подозревала, что этого времени ждать не так и долго.
НатаЛис:
07.01.21 05:26
Нина, спасибо за рассказы!
Пока прочитала только один. Очень понравился. Какая же Красава злая, чуть беды из-за неё не случилось, а виноватой считает не себя, а Виринею. Рада, что Яромир справился и свадьбу с ворожеей сыграли. Виринея нашла свое счастье, хотя таких, как она и обходят стороной. А Яромир влюбился, не испугался.
Вдохновения!
Незнакомка:
15.05.21 20:55
Два последних рассказа - прям готовый сюжет к полноценным романам. Очень интересно и захватывающе! Может, после Миссии и Волшебства будет продолжение или расширенная версия этих рассказов?
А пока спасибо большое и творческих успехов!
Зарегистрируйтесь для получения дополнительных возможностей на сайте и форуме
Полная версия ·
Регистрация
· Вход
· Пользователи
· VIP
· Новости
· Карта сайта
· Контакты
· Настроить это меню
Если Вы обнаружили на этой странице нарушение авторских прав, ошибку или хотите дополнить информацию, отправьте нам сообщение.
Если перед нажатием на ссылку выделить на странице мышкой какой-либо текст, он автоматически подставится в сообщение
Если Вы обнаружили на этой странице нарушение авторских прав, ошибку или хотите дополнить информацию, отправьте нам сообщение.
Если перед нажатием на ссылку выделить на странице мышкой какой-либо текст, он автоматически подставится в сообщение