Научиться дышать 18+

SvetlovaN: 18.06.16 12:26

Всем доброго дня! А вот и я с главой))
Благодарю за комментарии. Они очень и очень стимулируют творческий процесс.
Очень важный момент! До сих пор в теме отписываются люди, которые отписывались в самом ее начале, и просят добавить в блог. Порой мне кажется, что у меня галлюцинации, или иначе я не совсем понимаю, зачем вы по сто раз проситесь в блог. Я никого оттуда не удаляю. Кого внесла, тот там и остается до конца романа.
На комментарии о Ване и его склонности к выхаживанию бедных и несчастных отвечать не буду, так как нечего ответить. Простите.

Не потянуть мне, наверное, две темы сразу. Слишком много времени уходит на обдумывание одной главы сюда, что уж говорить сразу о двух главах в разные работы...

Очень точно подмечено. Надеюсь, никто не ждет, что Волков просто спустя пару глав кинет свою новую семью и прибежит к Ире? Такого не будет. Сам он к ней вообще не вернется, обстоятельства если только заставят.

Волчик

Мудрые слова. Судить о произведении объективно! можно только после его окончания.

К тому же мы пока не знаем историю их знакомства. Может, Волков ничего не знал о ее дочери и проблемах в общем, когда они встретились? Все почему-то уверены, что у нее на лбу было написано: "Я проблемная, подбери меня, помоги мне". А бросать потом уже ее было бы как-то не в стиле настоящего мужчины. Но у каждого образ настоящего мужчины свой.

Правило бумеранга, которое я так люблю в жизни)

Конечно! И не кусочек. Это же и есть основа второй части. Все будет детально раскрыто

Да, обязательно)

Спасибо большое. Очень приятно это слышать. Я бы сама с огромной радостью чаще выкладывала главы, но мне требуется очень много времени, чтобы собрать мысли даже по одной-единственной главе. Ибо ни одна глава не имеет права быть пустой и бессодержательной.

Не разобьются. По ее вине точно нет.

Я уже выше сказала, что у каждой женщины образ настоящего мужчины свой собственный. В моем понятии мужчина (если он именно мужчина, а не тиран или инфантил) не будет удерживать женщину силой. Все люди цивилизованные, почему тогда он должен унижаться и стелиться перед ней ковриком, только бы она не ушла? Пусть идет, воля ее.

Главное, чтобы автору фантазировалось

А почему нет? Но если вы заранее настроите себя на то, что Ира чудовище, а он рыцарь, то, скорее всего, вам будет трудно воспринять ее изменения и изменения в их жизнях вообще адекватно)

Имеет право. Кому понравится такой сюрприз из прошлого?

Еще раз всем спасибо за внимание!

...

SvetlovaN: 18.06.16 12:41

 » Часть 2 Глава 2

Каждый убежден, что другие ошибаются, когда судят о нем и что он не ошибается, когда судит о других.
Моруа Андре

Чайник закипел, оповещая об этом свою хозяйку противным свистом. Или это ей свист казался противным? В последнее время даже малейший писк или неназойливое жужжание (да любой на свете звук) могли вывести ее нервную систему из строя. А была ли она вообще в строю?
Можно ли назвать полностью одинокого, оставленного гнить в паутине своих ошибок и прегрешений человека нормальным? Общество отворачивается от таких людей. Оно видит, чует их непригодность. Другим людям достаточно и взгляда, чтобы осознать, что с тобой не все в порядке. Но как все может быть в порядке, если все твои собеседники отныне лишь скучные, дотошные, совершенно невоспитанные стены? Так и лезут во все щели со своими нравоучениями.
Девушка вздохнула, оглядываясь вокруг себя. Она сама все потеряла. Рука коснулась собственного отражения в зеркале. В чистом, отполированном, натертом до рекламного блеска зеркале. Так одинокие люди, которым нечем больше заняться, проводят время: натирают зеркала до безукоризненной чистоты. Бытовая рутина заменяет праздники и любые увеселительные мероприятия. И самое печальное, что каждый сам волен решать: закопать себя в яму опустошенности и покинутости всеми или же быть сильнее страха и слабостей.
— Привет, кофе. А еще говорят, что «Нескафе» дарует заряд бодрости, — уныло сказала Ирина, насыпая растворимый кофе в кружку.
Ветер ударил своим кулачищем прямо в окно, предвещая надвигающуюся грозу. Порывы его усиливаются с каждой минутой, гонят рябь по серым, таким же унылым лужам, срывают листья с деревьев. Погода напоминает густую серую гуашь, когда чья-то неумелая рука делает мазки, разбрызгивая грязь и дождь по полотну города.
Это уже не первая осень, которая наполнена безнадежной болью и безраздельным властвованием сожаления. Траурная вуаль была накинута на ее жизнь, плечи покрывала черная накидка, а веки слиплись от слез. Что ж, погода рано или поздно изменит свое настроение с ля-минора на до-мажор. После дождя всегда выходит солнце. Испокон веков так было, и так всегда будет. А значит, сейчас самое время привести себя в порядок.
Когда она потянулась за косметичкой, которая больше не пестрела брендами и эксклюзивной профессиональной косметикой, в дверь постучали. Сердце на секунду учащенно забилось от засилья глупых мыслей в голове, но это оказалась всего лишь Любка — соседка.
— Привет, подруга. Не одолжишь соли? — спросила женщина и, не дожидаясь ответа, прошла внутрь. — Может, по чайку?
Вересову всегда удивляла подобная бесцеремонность соседки. Бесцеремонность — это о людях. Главная их черта. Они владеют лишь двумя техниками существования друг с другом в этом мире. Либо мы живем, руководствуясь постулатами политики невмешательства, не считая нужным принимать участие в жизни других людей. Эгоизм правит бал. Либо применяем жестокую политику вторжения, действительно веря в то, что наша агрессивная забота кому-то нужна. Беспардонность берет в руки дирижерские палочки.
— Я уже позавтракала, а тебе чаю налью. Вот соль.
— К черту эту соль! Задолбал он меня, понимаешь? Сил моих больше нет – с этим упырем жить! — воскликнула Любка. — Вот он где у меня, кровопийца, — провела указательным пальцем по шее.
— Ты о ком? — без особого интереса спросила Ирина, мечтая отделаться от очередного дурацкого разговора.
— О Витьке, о ком еще. А сто грамм не найдется?
Девушка отрицательно мотнула головой. Больше в ее доме спиртное не найдется. Никогда.
— Жаль. Такая молодая девка, а нет даже коньяка?
— Я не пью.
— Антибиотики? — понимающе хмыкнула женщина.
— Нет.
Люба окинула ее подозрительным взглядом, удивляясь, что у девчонки ее возраста нет бутылочки. Так не бывает!
— А с подружками запить раздражение на этих козлов? Посидеть девочками, так сказать?
— Я не употребляю спиртное, и точка. Может, закроем эту тему? Я, честно говоря, немного занята.
Недовольство начало щекотать Вересовой ноздри, словно пары этого пресловутого алкоголя. Невозможно оставаться в здравом рассудке в окружении людей, вечно засовывающих свой нос в самую гущу твоих личных дел и выворачивающих там все вверх дном. Когда же люди, черт бы их побрал, поймут, что у каждого человека есть зона неприкосновенности под названием «личная жизнь»?!
— И чем таким ты занята? Явно не работаешь. Мать, от тебя мужик случайно не ушел?
Ирину как обухом по голове ударило. В этой провинциальной, если не сказать сельской женщине, любящей выпить и похаять своего мужа, проснулся ясновидящий? Или все без труда читают ее, точно дешевый романчик о любви или бульварный журнальчик? Наверное, у нее на лице идет бегущая строка «Неудачница».
— С чего ты это взяла?
— На лицо свое посмотри.
Видимо, действительно написано. Девушка достала зеркальце и осмотрела себя со всех сторон.
— Круги под глазами, как у этой... у панды. Не знаю, зачем придумывают такие сравнения. У моей тетки из Подмосковья такие же, когда с дядькой подерется. И лицо какое-то землистого цвета, осунувшееся. Спишь мало, точно говорю.
Соседка занялась чаем, заодно приканчивая запасы печенья. А Ирина тем временем внимательно смотрела на свое лицо, не узнавая его. Оно стало таким острым, как стрелки на отутюженных брюках. Морщинки заострились и стали ярче, так и крича: дотронься до них — и порежешься. Глаза впали, очерченные фиолетово-синими полукружьями. Кожа под глазами истончилась от недосыпа и слез. И губы потеряли свою прежнюю сочность и припухлость. Она вся потеряла что-то очень важное от себя прежней. Возможно, душу.
— Просто в жизни не самая светлая полоса.
— У всех у нас эта полоса одного цвета — черного, — с набитым ртом выговорила Любка. — Что делать? Жизнь такая.
Кажется, ее не очень-то заботили все эти жизненные полосы. Лишь бы была возможность посплетничать. Обычная жизнь обычного среднестатистического человека: устремления в никуда, задыхающиеся амбиции, пустота. Иметь так много жизни в своем распоряжении и сделать так мало: оставить после себя еле заметный след, который будет занесен первым же попутным ветерком. Большинство так и вовсе никогда не поймет, зачем живет.
— Мы сами, Люба, выбираем цвет своей жизни. Если он черный, значит, проблема в нас.
— Да конечно! Еще чего. Этот придурок мне мозг выносит каждый день, а я виновница того, что в жизни черная полоса? Это все он! Нищеброд несчастный, алкоголик.
— Зачем ты вышла за него замуж? Зачем родила ему двоих детей?
Господи, зачем мы все делаем какую-то дрянь, а потом сетуем на свое скудоумие и свою ограниченность? То, что каждый получает на выходе в своей жизни — только его собственная заслуга. Его силы воли, мужества и смелости. Или же его узколобия и недалекости. Выбор в руках каждого из нас: можно смять его, как ненужную бумажку, и запустить в урну, а можно написать на этом клочке целую историю счастья и любви. Ведь дело не в размере листа и не в качестве чернил, а только в твоей решимости и готовности к переменам.
— Черт уже разберет. Порывалась ведь уйти от него кучу лет назад, а так и зависла в этом болоте. Теперь эти оболтусы подрастают, его копии. Чего я заходила-то. — Она подняла глаза от чашки с чаем, и Ирина увидела в них то, что видит каждый раз в своих — петлю, виселицу, эшафот, приговор. — Нажрался вчера, урод, с дружками. А сегодня соли в борще мало, и дома закончилась. Разорался на весь дом!
— Сочувствую, — все, что смогла выдавить из себя Вересова.
— Уже поздно сочувствовать. Слишком поздно. Потопаю я к этому монстру. Соль верну позже.
— Можешь не возвращать, — простила ей этот невеликий долг Вересова и закрыла дверь. — Соль я могу купить и сама.
Теперь у нее нет никого, кроме Джордана. Поэтому денег на соль много. Соль и зеркала — вот и все описание ее нынешней жизни. Котенок, словно прочитав ее мысли, прибежал из комнаты и потерся о ногу хозяйки.
«Кошка — самый ярый анархист», — подумалось Ирине, когда наполняла миску кота кормом.
Хемингуэй абсолютно прав. Приобщившись к жизни с котенком, она стала чувствовать себя иначе. Человек действительно пакостит и не прибирает за собой, в отличие от свободных и своеобычливых котов. Люди неизменно проигрывают в любых сравнениях с животными. Им еще учиться и учиться у котов. Пожалуй, стоит перечитать «По ком звонит колокол». Решив так, девушка принялась за сборы. Скоро выходить.

***
На улицах Арбата зацвели лужи, точно цветы в маковом поле. Хлюпанье и шлепанье обуви создавало неповторимую, встречающуюся только осенью мелодию. Творческим людям она навевала новые идеи, вдохновляла на передачу новых чувств.
Ирина устроилась с небольшим переносным холстом в довольно укромном местечке, не горя желанием быть увиденной полицией и выгнанной с этого места. Она получала удовольствие, рисуя тут, порой совершенно безвозмездно, в любую погоду.
Когда-то, кажется, в прошлой жизни, она и не представляла себя, сидящей среди обычных людей, спешащих по своим делам, в обычной одежде с самыми обычными помыслами в голове.
— Здравствуйте, — к ней подошел мальчишка лет десяти. Шапка сбилась набок, куртка и штаны заляпались грязью. — Можно у вас заказать портрет?
— Можно. Кого рисовать будем? Тебя?
Он кивнул, и девушка помогла ему правильно устроиться на стуле. Ребенок не мог усидеть спокойно, и в этом не было его вины. В нем она видела еще одну закономерность жизни. Все мы так суетимся, возимся на пустом месте, дергаемся. И в итоге картина всей нашей жизни выходит смазанной и нечеткой, разительно отличаясь от желаемого результата.
— Как тебя зовут, малыш? — спросила Ирина, смешивая краски и меняя кисти.
— Дима.
— Портрет для себя хочешь или в подарок?
— Маме подарить. Она болеет, — с некоторой запинкой ответил мальчик, — но я очень люблю ее.
— Все так и есть, Дима. Мы любим маму, несмотря ни на что. Мы должны ее любить. Ты молодец.
Сердце сжалось от тянущей, колющей, режущей боли одновременно. Когда болит душа, боль нельзя классифицировать. Она становится цельной, вбирает в себя все разновидности и понятия страданий. Боль срастается с тобой, становится неделимым единством.
Над головой начали сгущаться тучи, словно водоворот, что вот-вот втянет в себя людей с их заботами и делами. Она даже незримо ощущала капли дождя на лице. Так и хотелось закрыть глаза, подставив лицо под ливень. Больше ей нечего опасаться: дождь не смоет нарисованную дорогой косметикой маску, не испортит одежду из тончайшей, деликатной ткани. Дождь отныне не причинит ей вреда, ведь ее самой нет.
— А еще долго? — не мог усидеть ребенок, словно весь на шарнирах.
— Потерпи еще чуть-чуть. Ради мамы.
Мысли о матери всколыхнули в душе размышления о полосах жизни. Светлые ли полосы, темные ли они — все это наш собственный выбор. О чем бы ни заходил разговор, в чем бы человек ни винил судьбу, все в итоге сводится к выбору. Свет и мрак. Счастье и горе. Смех или слезы. За чем протянешь руку, то и получишь.
Как порой мы любим плакаться в жилетку подруги о том, какая судьба несправедливая и как мы устали топтаться на черной полосе. Но разве кто-нибудь может расстелить под нашими ногами мягчайший ковер или застелить землю опилками? Разве кому-нибудь дана такая власть, чтобы раскрашивать жизнь в зебру? Да. Человеку. Каждый волен в своей жизни творить или вытворять.
— Кажется, сейчас дождь пойдет. — Мальчик поднял голову к небу. — Может быть, даже ливень.
— Не волнуйся, осталось совсем немного.
Последние штрихи телесного и темно-коричневого для шапки, характерно сбившейся набекрень; капля лучезарно-синего для неба, чтобы показать лучик надежды и кусочек неяркого солнца, чтобы малыш всегда знал, что оно непременно появится. Даже после ливня.
— Ну держи, оценивай работу, — она повернула к нему холст, и в глазах мальчишки замерцали огоньки радости.
Затем за долю секунды его глаза потухли, словно бы огонь в них залили ледяной водой. Ирина не на шутку забеспокоилась. Ему не понравился портрет? Или ребенок думает о больной матери? Ни то, ни другое не было приятным для нее, но первый вариант был бы предпочтительнее.
— Простите, тетенька, — тихо произнес мальчуган, опустив глаза к сырой земле. — Я соврал вам.
— Мама у тебя не болеет? — укоризненно спросила она, уже имея желание отчитать сорванца за шутки с непростительными вещами.
— Болеет, — Дима расклеился окончательно, как подошва некачественных ботинок в такую погоду: с треском, жалобно, неожиданно. Слезы потекли по его перепачканным щекам, нос зашмыгал, и вот уже весь Арбат слушал эту грустную песню. — У меня нет денег, тетенька. Только эти, — он протянул ей в маленькой ладошке несколько монеток десяток. — Но я могу выполнять ваши поручения вместо денег.
Девушка горько усмехнулась, горечь так и смазывала ее губы кислым бальзамом. Бедный мальчик. Так на нее похож. Сеть трещинок покрыла ее сердце, все внутри зазвенело от жалости к ребенку. Она обняла его, крепко прижимая к себе, ощущая первые капли холодного дождя на лбу.
— Знаешь, Дима, я тоже много лгала в этой жизни, — ее шепот теплым дыханием коснулся щек мальчика. — И не бывает лжи во благо, хотя нам так часто порой кажется. Главное, чтобы рядом с нами всегда были люди, готовые простить нам нашу ложь.
— Вы простите меня?
— Мне тебя не за что прощать, мой хороший. — Ирина отпустила мальчика и завернула картину в бумагу, спасая ее от влажности. — Забирай и порадуй маму.
— Что я должен сделать взамен?
Она подумала с минуту; неприветливый дождь подгонял мысли, точно хилое суденышко по реке. Мальчишка выглядит не лучшим образом: грязный, промокший, шатается по улицам, возможно, не ел, готов выполнять любую работу взамен денег. К тому же мать болеет. Ему должно быть нелегко.
— Я тебе сейчас скажу адрес, а ты должен будешь прийти по этому адресу завтра в четыре часа. Сможешь?
Ребенок охотно согласился, испытывая симпатию к незнакомке, которая так с ним добра. Вересова продиктовала ему адрес, еще пару раз переспросила, чтобы убедиться, что он запомнил, и отпустила мальчишку. Смотря вслед ему, несущему картину, она помнила огоньки в этих детских глазах. Пусть всегда в глазах наших детей будут лучами сиять добро и радость, пусть никогда они не познают всей боли этого мира.
Она собирала принадлежности, натянув на голову капюшон, когда сзади раздались голоса.
— Как жаль, что вы уже собираетесь. Мы хотели заказать портрет, — вздохнула женщина.
— Дождь, — пожала плечами Ирина. — Приходите завтра в... Добрый день, — промямлила она, увидев за собой Волкова, стоящего под руку с Оксаной.
— Добрый, — неохотно поздоровался он, тоже не ожидавший встретиться с ней.
— Ирина, здравствуйте! — Оксана дружелюбно пожала ей руку, будучи действительно искренней. — Не знала, что вы тут рисуете.
— Балуюсь иногда.
— Должно быть, у вас много клиентов? Работы выставлены красивые.
— Это не для денег, — с некоторой заминкой ответила Вересова, избегая даже краем глаза смотреть на Ивана. — Для души.
Деньги, деньги. Кажется, в этом мире не осталось ничего, что бы не исчислялось деньгами. Наличность уже бежит впереди человека. За деньги продается любовь. Условные единицы скоро повесят свой ценник на небеса, устанавливая прейскурант на посещение рая.
Ей было не понаслышке знакомо тлетворное влияние денег на личность. Они разрушают изнутри, подгрызают твой стержень, завладевают всеми идеями. Девушка скривилась незаметно для собеседников и продолжила упаковывать кисти и краски. Жизнь достаточно воздала ей за эгоизм и алчность. Больше забирать было нечего.
— Давайте мы вас подвезем? — предложила Оксана.
— Милая, думаю, нам не по пути с Ириной Анатольевной, — сказал Волков, который не хотел, чтобы его не самое приятное прошлое хоть каким-то образом касалось светлого настоящего.
— Да-да, мне еще надо по делам заехать, — отмахнулась Вересова, и так не спавшая несколько дней подряд, видя когда-то своего Волчару чужим мужчиной.
— Ничего не хочу слушать. Заедем в ресторан, пообщаемся! А то мне до сих пор неловко за наше «грязное» знакомство.
Иван про себя вздохнул, зная о мягком характере Оксаны. Она будет чувствовать себя виноватой теперь до конца жизни. Но действовать ей наперекор он не хотел. Лишь бы только Ира не повела себя как обычно; с Оксаной он уже и забыл, что такое стыд за свою женщину.

***
Жизнь перевернулась с ног на голову и вверх тормашкам строила глумливые рожицы. Об этом Вересова думала, рассматривая содержимое меню. Когда-то цены с тремя нулями ее не пугали и не заставляли сжиматься до состояния точки, чувствовать себя никчемной. Все ее нынешнее существование сводилось к лозунгу: «А когда-то...»
— Ира, предлагаю перейти на «ты», все-таки мы ровесницы. — Оксана улыбнулась ей и закрыла меню. — Я буду легкий салат, и можно бокальчик белого вина. Вань, а ты что будешь?
Ему ни кусок, ни глоток в горло не лез.
— То же, что и ты, дорогая.
— Ирочка, тогда и тебе давай салатик?
Ирина согласилась; ей вообще было все равно, что есть, только бы эта встреча быстрее закончилась. Оксана ей нравилась, она не могла этого не признать. Приятная, жизнерадостная, искренняя девушка. Ни тени лукавства или подхалимства. Тот инцидент на дороге можно списать на козни судьбы.
— Ну и что вы сидите, точно истуканы? Три года не виделись! Неужели не о чем поговорить?
— Как мать и сестра поживают? — задал вопрос Иван, не зная, что еще можно спросить у своей бывшей девушки.
Он будет лицемером, если скажет, что его совсем не интересовала ее личная судьба. Как сложились отношения с Сергеем? И почему она тут, в таком непривычном для нее виде? Куда делись лоск и блеск, которыми бывший парень должен был одарить ее с ног до головы? Однако он обуздает свое любопытство и постарается выкинуть из головы прошлое. Как однажды Ира выкинула его из своей жизни.
— Я не знаю... Надеюсь, что у них все хорошо, — ответила Ирина, все больше смущаясь.
Ясно. Все же их дорожки с Оксаной Дмитриевной и Дариной разошлись... Чутье подсказывало Волкову, что в жизни Вересовых все совсем не так гладко, как было в прежние времена. Он не чувствовал злорадства или ехидства, никакой радости над поверженным врагом. Их семья никогда не была для него вражеской, это его они почему-то считали своим самым главным врагом.
— И я не вижу магазинов твоего отца. Куда подевались «Вересковые поля»?
— Ох, эти супермаркеты принадлежали твоему отцу? — в разговор встряла Оксана. — Я очень любила эту сеть!
— Да, принадлежали. Он умер несколько лет назад, а с ним... с ним и все остальное.
Ирина старалась дышать равномерно, не позволяя демонам вырваться наружу. Нужно быть спокойнее. Они говорят о каком-то там далеком прошлом, которое к ней не имеет никакого отношения.
Официант принес салаты и бутылку дорогого вина.
— Ванюш, разольешь дамам по бокальчику?
— Конечно, Ксюша. — Он наполнил ее бокал и потянулся к бокалу Ирины, но она вовремя накрыла его ладонью. — Ира?
— Не нужно. Я не пью.
— По бокальчику такого вина можно. Оно потрясающе. Или тебе нельзя?
Что-то в ней щелкнуло, буквально разорвался боевой снаряд. Как же надоели эти вечные вопросы! Почему нельзя просто понять с первого раза, что она не пьет?! Зачем лезть со своими расспросами?
— Мне все можно, но я не хочу, — на нервном выдохе процедила Вересова и встала. — Спасибо, Ксюш, за обед и прости, что он не состоялся.
Она убежала, даже не попрощавшись. Не надо никаких «до встреч» и «до свидания». Если понадобится, она сожжет мосты: бросит эту школу, уедет жить в Питер, но сбежит от них всех навсегда.
На улице Вересова обхватила себя руками; дождь и студеные порывы ветра избивали ее лицо своими колючками. Она глотала слезы и шлепала по лужам. Возле ресторана красовалась та самая «мазда». Девушка заплакала еще сильнее. Все, что было правдой вчера, сегодня стало искусной ложью. Она пыталась утопить своих демонов, но вот незадача — они умели плавать.
Мы сами вершим свои судьбы. Мы собственные Боги и Дьяволы. Наша религия в нас и не зависит от каких-либо мифических существ. Верить в хорошее или плохое, быть хорошим или плохим. Каждый имеет право на выбор, как и на ошибку. Лишь бы она не стала непоправимой.

...

Татьянка: 18.06.16 12:59

Спасибо .

...

сюзанна: 18.06.16 13:22

спасибо за главу!

...

Allanotar: 18.06.16 13:36

Спасибо за продолжение! Да, тяжелая встреча.

...

Annet: 18.06.16 13:40

Наташа,спасибо за главу!

...

MARISHAIVANOVA: 18.06.16 13:49

Спасибо за главу!

...

anjelika: 18.06.16 14:02

Спасибо за главу!!!!!!!! Уже 2-ве главы и такие тяжёлые,я плакала на сюжете о мальчике ....одинокий ребёнок ,как и Ирина...а с алкоголем у неё проблемы видать были ,после всего..."обули "её чувствуется....мамуля? или бывший?....

...

Шайна: 18.06.16 14:33

Спасибо за продолжение.

Пока еще ничего не ясно о прошлом Ирины.

...

Matrechka: 18.06.16 14:35

Спасибо за главу!!!!!

...

Ростовчанка: 18.06.16 15:18

Спасибо за продолжение. Зря Ирина пошла в ресторан, зря. Разбередит только все внутри себя.

...

Марфа Петровна: 18.06.16 15:33

Привет, Наташа.
Видно, что жизнь у Ирины - не сахар!
Безрадостный быт, нелюбимая работа. И подработка при помощи рисования. Хотя Ира и сказала, что это для души.
Ксюша счастлива и хочет всех вокруг одарить таким же счастьем. Вот только новая встреча с Ксюшей и Иваном стала новым испытанием для Иры. Она готова даже все бросить и уехать в Питер жить.
Интересно, как будут развиваться события. И что же все-таки случилось в жизни Ирины?
Спасибо. Жду продолжение.

...

Elli B: 18.06.16 15:42

Спасибо за главу!!!

...

Vitene: 18.06.16 16:11

Спасибо за продолжение

...

svetusi: 18.06.16 16:22

Наташа, здравствуй!
Спасибо за продолжение!
Говорят "Устами младенца глаголит истина!" В Ирином случае в качестве "младенца" соседка Любка. В корень зрит соседушка!Тут я похихикала над реакцией Ирины. И я удивляюсь, что проработав несколько лет, Ирина даже не обзавелась хоть одной приятельницей среди сотрудниц.
Очень понравилось вот этоСразу понятно, что это выстраданное Ириной, идёт прямо из её сердца. Поэтому сразу "дошло" до Димы.
Думаю, что бегством Ира совесть свою не успокоит. От всех проблем не убежишь, их всё равно надо решать!

...