Линда Ховард "В огне"

Спасибо девочки за новую главу.

vla-le, Ластик, Таня, kerryvaya, Галина, спасибо за продолжение!

Вот как-то уже надоело про раненую руку. Не кусок мяса же она ему отгрызла...
И вообще, чего он от неё ждал в то время? Она ведь понятия не имела что происходит, более того, ждала изнасилования.
Тем более, что сейчас сам признает, что на её месте тоже не смирился бы с ситуацией безропотно.

Ах, как хорошо. Молодец, девочка.
_________________

Большое спасибо за новую главу!!!!

vla-le, Ластик, Таня, kerryvaya, Галина, спасибо за продолжение!

___________________________________

_________________

makeevich, vla-le, LuSt, codeburger, kerryvaya, благодарю за долгожданное продолжение!!!

vla-le, LuSt, codeburger, kerryvaya, спасибо за продолжение!!!

Спрасибо за продолжение!
___________________________________

Джен не подражаема!

всех переводчиков и редакторов с праздниками!!!!

vla-le, LuSt, codeburger, kerryvaya, спасибо за новую главу!!!

Любой любовничек уже собрал бы вещички.
_________________

как хочется еще главки перевода...так давно не выкладывали... ни в кое случае не настаиваю, но все же ужасно интересно продолжение

Леди, поделитесь пожалуйста текстом этого романа на английском языке! Я решила "освежить" знания, хочу почитать в оригинале! Заранее спасибо! Адрес: evgeniyakubovskaya@gmail.com
_________________

ага...мне тоже так хочется побыстрее прочитать, что придется английский осваивать и читать оригинал

 » Глава 17

Прошу прощения за задержку, но редакторы и переводчики - тоже люди, у них тоже есть жизнь вне форума. Делаем что можем

перевод makeevich
вычитка: LuSt
редакторы codeburger u kerryvaya




Ларкину вскоре нужно было отправляться в казино на первое из запланированных филантропических мероприятий круиза. Все доходы с игры – да, собственно, со всего путешествия – должны пойти на благотворительность, но на борту находилось слишком много пассажиров – казино не вместило бы всех одновременно, – поэтому организаторы разделили развлекающихся на группы в зависимости от названий палуб и номеров кают: каждый час внутрь запускали по сто человек. Тот, кто за это время выигрывал наибольшую сумму денег, получал приз. Какой именно – Фрэнк не знал, да и плевать ему на эту чепуху. Что-то дорогущее, разумеется, – меньшего эти люди и не ждут.

Ларкину вдруг пришло в голову, что его лайнер и весь этот круиз станут легендой, совсем как «Титаник». Какая музыка играла, чем занимались пассажиры, в каких нарядах дефилировали – всё будут изучать и анализировать, как будто это важно, хотя в действительности эти подробности не имеют ни малейшего значения.

У него не было аппетита, но когда Ларкин все-таки ел, то предпочитал трапезничать в одиночестве. Периодически он не мог удержать в себе даже те крохи, что съедал, и потому для приема пищи уединялся. Обед в окружении других пассажиров полностью исключался: не хотелось, чтобы кто-нибудь заметил, как мало он ест и как порой давится деликатесами. Ни единая душа – за исключением личного врача – не знала, что Фрэнк болен, и пускай так оно и остается. Ларкин заказал сэндвич – салат с тунцом на круассане, потому что на таком шикарном лайнере обычный хлеб ни в коем случае не подадут! – немного фруктов и бутылку воды. Теперь надо постараться проглотить хоть что-то, прежде чем придется показаться на публике в казино.

Опухоль мозга отобрала у него практически все простые житейские радости. Из-за непрестанной головной боли Фрэнк стал дерганым, а случались дни, когда голова болела даже сильнее обычного. Он не рисковал принимать что-то сверх безрецептурных болеутоляющих, потому что более сильнодействующие препараты затуманили бы мозг. Ларкин почти потерял интерес к пище, ел лишь по необходимости и скучал по тому удовлетворению, которое приносит хорошая еда. К сексу он также утратил аппетит.

Организм бунтовал, не воспринимая прелести жизни, и это приводило Фрэнка в бешенство. Разве мало того, что он вот-вот отбросит чертовы коньки? Почему гребаный рак крадет у него каждую крупицу радости и удовольствия? Да будь он проклят, если такое допустит.

Личный стюард, Айзек, взял на себя заботу о большинстве потребностей Фрэнка в этом путешествии. Ларкин не желал, чтобы вокруг шнырял какой-нибудь незнакомец, особенно когда на кону стоит такое важное дело. Преданность Айзека проверена годами службы: тот всегда беспрекословно исполнял все, что велено, какой бы грязной ни была работенка. И всякий раз, когда казалось, будто слуга уже сыт по горло и готов уйти, Ларкин подбрасывал ему подачку: прибавку, подарок, иногда отпуск. Айзек до самой смерти так и будет спать в обшарпанной служебной каморке и послушно выполнять, что сказано. Так там и подохнет, верный до конца.

Может, стоило бы пожалеть старину Айзека, подумал Ларкин, но тут же презрительно усмехнулся. Да будь Айзек мужиком, давным-давно свалил бы куда подальше. А на кой жалеть дурака?

Однако один слуга не мог управиться со всем на свете. Обслуживание, к примеру, заняло бы вдвое больше времени, если б Айзеку пришлось топать за едой на кухню и обратно, так что от этой обязанности он был освобожден, и Ларкин терпел присутствие корабельной обслуги. Он находился в номере, когда заказывал еду, чтобы никто не шнырял по каюте в его отсутствие.

Сегодня обед Ларкина доставил молодой человек – на бейдже значилось «Мэтт». Фрэнк возненавидел парня с первого взгляда. Мало того что тот выглядел привлекательным теннисистом-серфингистом со светлыми вьющимися волосами и невинными глазами неизлечимого тупицы, он еще и являлся воплощением отменной физической формы, к чему всегда стремился и сам Ларкин. И этот здоровехонький щенок явно понятия не имел о собственной смертности. Каково это – не понимать, что день за днем умираешь? Все люди смертны, но большинство пребывает в блаженном неведении о неизбежности конца. Ларкин подобной роскошью уже не обладал, и от несправедливости ему хотелось залепить оплеуху по этой смазливой, бестолковой морде.

– Добрый вечер, сэр, – весело приветствовал идиот. – Куда поставить ваш обед?

«Запихни себе в задницу», – подумал Ларкин, но промолчал и указал на столик возле балконной двери.

– Сюда.

Парень переставил с подноса содержимое и добавил:

– Могу ли я что-нибудь еще для вас сделать, сэр?

– Нет, просто проваливай, – произнес Ларкин, сжав кулаки, боль будто гвоздем пронзила его голову. Временами хроническая боль вдруг делалась резкой и острой, а затем вновь отпускала. Вслед за приступом подкатила тошнота.

Казалось, мальчишка растерялся от грубости клиента.

– А... да, сэр, – заторопился он к двери. В спешке парень запутался в собственных ногах и упал на колени. Поднос грохнулся из его рук, с дребезжащим звуком откатился от растяпы и в конце концов с шумом врезался в высокий искусственный фикус у стены.

– Прошу прощения, – проблеял Мэтт, пытаясь встать на ноги. Он поднялся, потянулся за подносом и, черт его побери, снова споткнулся, задев и чуть не перевернув кадку с фикусом. Поймал дерево, но снова упустил поднос.

– Простите, – вскрикнул парень.

– О, ради Бога! – заорал раздраженный грохотом Ларкин. – Проваливай наконец!

– Да, сэр. Простите, сэр. Извините.

Раззява нагнулся за подносом, схватил его и на этот раз смог выйти без дальнейших приключений. Он даже умудрился, покидая номер, пожелать: «Приятного аппетита, сэр».

Как только дверь закрылась, Ларкин опустил веки и тяжело задышал, пережидая приступ тошноты. Когда мутить перестало, он с отвращением глянул на еду. Аппетит? Как будто это возможно.

В коридоре Мэтт сдерживал желание победно засвистеть. Иногда все удавалось слишком легко.


* * *

Вечер был устроен таким образом, что разные группы пассажиров допускались в казино всего на один час большой Благотворительной Игры, и получалось, что время от времени в зале не было никого из оперативников и Ларкин оставался без присмотра. Кэйл понегодовал, но потом смирился с ситуацией и, насколько возможно, приспособился.

Они с Дженнер попали в самую первую группу – группу Ларкина. Вечер начался с выступления организатора – крупной женщины, которая сияла, искрилась и расплывалась в улыбке во все зубы. Она представила хозяина круиза и в изобилии осыпала его благодарностями за все, что он сделал и еще сделает. При появлении Ларкина Кэйл почувствовал, как Дженнер загорелась вниманием, и мысленно закатил глаза. Опаньки. Теперь она слышала имя и, вероятно, узнала его обладателя, если хоть немного разбиралась в политике. Хотя рано или поздно Дженнер все равно бы разведала, с кем соседствует, так что особой разницы не было.

Ларкин подошел к столику для «блэкджека», где начал последовательно выигрывать, хотя было непохоже, что он получает от удачи хоть какое-то удовольствие. Дженнер с минутку изучала его, затем и сама направилась к тому же столику. Кэйл ухватил ее за руку и развернул.

– Не в этой жизни, – буркнул он, увлекая спутницу к ближайшему игровому автомату.

– Но я хочу перекинуться в «блэкджек».

– Ну-ну. Лучше попытай счастья на автоматах и не забывай делать вид, будто тебе весело. – Только через его труп она сядет за один стол с Ларкиным. Дженнер прищурилась, но послушно начала жать на кнопки и давить рычаги, изредка выигрывая, но чаще проигрывая, пока Кэйл украдкой следил за «хозяином круиза».

Хоть Ларкин и считался главным устроителем путешествия, для организатора он слишком мало общался. Выдав широкую улыбку гостям в начале вечера, после он едва замечал окружающих. Кэйлу даже показалось, что бизнесмен не испытывает к пассажирам особой симпатии, судя по завуалированному презрению, прорывавшемуся во взгляде.

Это удивляло, потому что на борту развлекались ведущие политические и общественные деятели, за которыми стояли по-настоящему большие деньги. Если Ларкин разозлит кого-нибудь из них, рано или поздно об этом доложат важным шишкам из Вашингтона, и Ларкин быстро вылетит из влиятельного круга, к которому примазался. Если уж вести этот круиз так неприятно, Ларкин легко мог переложить эту обязанность на кого-нибудь другого, например, на любого из совладельцев судна. Неужели две недели плавания на «Серебряном тумане» – такая тяжкая повинность?

И даже пункт назначения – Гавайи – плюс возможная встреча с северокорейцами не объясняли, почему этот человек взялся за неприятное ему дело. К черту, да он легко мог нанять частный самолет, прилететь на Гавайи и вернуться домой на следующий же день. Должна существовать другая причина его участия в круизе, потому что Ларкин уж точно не наслаждался путешествием.

Люди Кэйла изучили информацию о каждом пассажире на борту «Серебряного тумана», и на первый взгляд никто не казался промышленным шпионом или связным северокорейцев, но видимость, как и досье, может быть обманчива: подтверждение тому он сам и его команда. До сих пор Ларкин взаимодействовал с весьма ограниченным кругом лиц, в основном общаясь с начальником своей охраны Дином Миллсом, но тех людей, с кем он все-таки разговаривал, на всякий случай перепроверяли, чтобы убедиться, что ничего не упущено. Мало ли что может всплыть: не оправдавшиеся инвестиции, а то и фотографии, не подлежащие огласке. Но улова не было, и Кэйла терзало разочарование, потому что инстинкты подсказывали – что-то осталось незамеченным.

Ларкин до сих пор даже не потрудился включить свой ноутбук, и установленная Фэйт программа-перехватчик ничего – ни важного, ни бесполезного – не обнаружила. Все-таки еще рано.

Как только выделенный их группе час истек, из казино пришлось уйти. Некоторые выиграли по-крупному, но Дженнер не входила в их число; фактически, Кэйл впервые в жизни наблюдал за человеком, который раз за разом равнодушно проигрывал в автоматы. В следующей группе были Фэйт и Райан, то есть Ларкин продолжит оставаться под пристальным наблюдением.

Далее шел двухчасовой разрыв – ни в третьей, ни в четвертой группе никого из команды Кэйла не было. Зато при входе в казино толпились болельщики, наблюдавшие за игрой, громко подбадривающие игроков или разочарованно стонущие, когда к кому-то из друзей удача поворачивалась спиной, и Кэйл собирался к ним присоединиться. Так он сможет хотя бы сфотографировать каждого, с кем контактирует объект слежки, пусть даже не получается подобраться достаточно близко, чтобы подслушать разговор.

Передав эстафету Райану и Фэйт, Кэйл приобнял Дженнер за талию и повел в бар напротив казино.

– Хочешь чего-нибудь выпить?

– Нет, спасибо, – отказалась она, вероятно потому, что он это предложил. Промолчал бы, и Дженнер наверняка потребовала бы выпивку.

– Тогда как насчет мороженого? – Круглосуточный бар мягкого мороженого уже снискал большую популярностью среди пассажиров.

– Спасибо, я не голодна.

Он разозлился:

– Ну, понятно. Проглотишь ложечку – небось все швы на платье разойдутся.

– Может, и разойдутся, – покладисто согласилась Дженнер. Черт, что с ней такое творится? Он находился в ее компании чуть больше суток и уже знал, что эта заноза за словом в карман не лезет. Но сейчас Дженнер казалась рассеянной, и Кэйл задался вопросом, о чем же она задумалась. Ничего хорошего эта отрешенность не сулила.

Он нашел два свободных места за небольшим столиком и усадил свою спутницу. Тут же подскочила официантка, и Кэйл, не спрашивая, заказал «качели» для Дженнер и пиво для себя. Можно было взять что-нибудь и покрепче, но следовало сохранить трезвую голову. Снова бросив взгляд на Дженнер, он обнаружил, что та наклонилась, силясь разглядеть за его плечами происходящее в казино. Вроде бы она вовсе не пылала интересом, когда они находились внутри заведения, поэтому Кэйл обернулся посмотреть, что же привлекло ее внимание.

По телу пробежала ледяная дрожь, когда он осознал, что она наблюдает за Ларкиным. Дьявол и преисподняя, эта ведьмочка слишком интересуется их делами, и Бог знает, на что она способна ради удовлетворения собственного любопытства. Почему бы Дженнер до конца операции не оставаться такой же мило испуганной, как в первые... наверное, минут пять? По прошествии тех самых пяти минут она стала сплошной ходячей неприятностью.

Он передвинул свой стул, закрывая ей обзор, чтобы Ларкин не заметил, как Дженнер таращится на него, словно на зверюшку в зоопарке. Совсем ни к чему, чтобы подонок насторожился.

Дженнер одарила спутника сияющей улыбкой.

– Знаешь, ты мог бы высадить меня на Гавайях, – наклонившись над столиком, сказала она так тихо, что голос почти пропал в окружающем шуме и звоне игровых автоматов. – Обещаю, я не выдам ни одного вашего секрета. Сниму номер в отеле, проваляюсь недельку на пляже, и ты будешь от меня избавлен. А еще лучше, если отпустишь Сид и она сможет присоединиться ко мне – при таком раскладе все будут счастливы. Идеальное решение.

Кэйл, повторяя жест собеседницы, тоже наклонился. Черт, как же хорошо от нее пахнет, а под этим углом низкий вырез синего вечернего платья, мягко говоря, вызывает интерес. Грудь у Дженнер небольшая, но открывшаяся перспектива скрутила его внутренности тугим узлом. Лучше держаться от нее подальше. Жизненно необходимо держаться от нее подальше, но работа обязывала оставаться на передовой, лицом к лицу с опасностью.

– С какой стати мне тебя отпускать? – спросил он, потеревшись носом об ее ушко. – Одно только развлечение от твоего общества стоит риска физически пострадать.

Зеленые искры в ее глазах обещали возмездие, но Дженнер не заглотила наживку, что было тоже неплохо. Только недоставало, чтобы она накинулась на него прилюдно.

Как бы Кэйл ни желал отпустить ее, ради обоюдного блага, все же она нужна ему здесь и сейчас в качестве прикрытия. Без Дженнер у него не будет оснований находиться в соседнем с Ларкиным люксе: общие правила круизного лайнера запрещали пассажирам самовольно менять каюты. Даже если кто-то прервет путешествие, совсем не факт, что удастся получить нужный номер – этот вопрос был целиком на усмотрении распорядителя круиза.

Кэйл не мог рисковать этой каютой.

Придется Дженнер смириться с обстоятельствами.

Вечер тянулся медленно. Ларкин приветствовал каждую часовую порцию пассажиров и снова возвращался за столик для блэкджека, где стабильно продолжал выигрывать. Однако с тем энтузиазмом и воодушевлением, которое читалось на его лице, он вполне мог бы наблюдать, как растет трава.

Когда в казино запустили группу Тиффани, та приросла к месту рядом с Ларкиным и из кожи вон лезла, чтобы привлечь его внимание, но безо всякого намека на успех. Раньше Фрэнк Ларкин нередко замечался в обществе красивых женщин и приобрел определенную известность по этой части, но даже такая экзотическая и яркая красавица, как Тиффани не смогла добиться от него ничего, кроме раздраженного взгляда. Может, его отпугнула устроенная ею сцена — Кэйл точно знал, что Ларкин тогда их видел. А может, Тиффани просто не в его вкусе. Подобраться с её помощью поближе к объекту было бы удобно, но, увы, не суждено.

Маячить рядом с Ларкиным означало наводить его на подозрения – да все что угодно могло насторожить ублюдка, – поэтому Тиффани отошла и начала флиртовать с мужем женщины, по-крупному выигрывавшей в кости. Не потому, что предпочитала женатых мужчин постарше – просто с этой позиции было проще фотографировать любого, с кем общался Ларкин.

Как только закончился час последней группы, Ларкин кинул карты на зеленое сукно стола и ушел, оставив свой выигрыш: все доходы предназначались на благотворительность. Люди Кэйла не могли последовать за объектом всей группой, поэтому Тиффани попрощалась с новым другом и устремилась за Ларкиным чуть поодаль, изящно и естественно скользя сквозь толпу. Ее походка от бедра притягивала оценивающие взгляды мужчин и убийственные – их спутниц, но в общество красивых и холеных пассажиров лайнера Тиффани вписывалась идеально. Фэйт и Райан остались за столиком, который заняли неподалеку от Кэйла с Дженнер.

Тихий голос Тиффани в наушнике сообщил, куда направляется Ларкин:

– Бар «Призрачная вода».

Объект слежки пил, хотя и немного. В прошлый вечер он ограничился двумя порциями, причем не популярной «Призрачной воды», а неразбавленного скотча. У Ларкина пока не отмечено определенных привычек – шел всего лишь второй вечер на корабле, – и наблюдатели понятия не имели, чего ожидать.

– Он уходит, – доложила Тиффани несколько минут спустя. – Не пойму, зачем вообще сюда зашел: он ничего не заказал. Возвращается в казино. Кто-нибудь, перехватите его.

Оперативники снова пришли в готовность. Вскоре появился Ларкин. Лицо его ничего не выражало, но Кэйлу показалось, что глаза поднадзорного несколько затуманены. Под наркотой? Однако шагал он целенаправленно, хоть и с некоторым напряжением.

– Пошли, – сказал Кэйл Дженнер, вынуждая ее подняться. Может, Ларкин идет в каюту, а может, куда еще. Видит Бог, уже довольно поздно, а он долго просидел в казино. Так или иначе, Кэйл не хотел выпускать объект из виду. Если тот не собирается в номер, Фэйт и Райан тенью проследуют за ним и сообщат, где его искать.

Кэйл схватил Дженнер под руку, пока она с любопытством озиралась, пытаясь сообразить, с чего это надсмотрщик вдруг сорвался с места. Не прошло и пары секунд, как она приметила Ларкина, и ее внимание перекинулось на него с целеустремленностью гончей, взявшей след.

– Улыбнись, – велел Кэйл, чтобы хоть немного отвлечь ее.

Дженнер расплылась в широчайшей нарочитой улыбке, напоминавшей акулий оскал.

Он вздохнул и ускорил шаг.

– Расслабься, ведьмочка.

– Кто-кто?

– Вперед, – подтолкнул он.

Ларкин вошел в лифт, и двери захлопнулись прежде, чем до них удалось добраться. Кэйл вытащил мобильник и сбросил Бриджит короткое сообщение с предупреждением, что Ларкин на пути наверх. Пульс отсчитывал удары. Если объект идет не в каюту, придется его выслеживать. Трейлору не нравилось терять цель из виду даже ненадолго.

Они с Дженнер ждали лифта, но еще до того, как тот приехал, сотовый Кэйла зажужжал, принимая сообщение. Проверив, Кэйл облегченно выдохнул. Ларкин вошел в номер. Все в порядке.

Вместе с ними в прибывший лифт зашли еще несколько человек, поэтому Кэйл с Дженнер не разговаривали, но он мог поспорить, что ее распирает от вопросов. Как только он открыл дверь в каюту и втолкнул спутницу внутрь, она обернулась и попятилась при его приближении.

– Так зачем вы шпионите за Фрэнком Ларкиным? – поинтересовалась Дженнер.

– Отойди от входа, – приказал он, быстро открыл дверь и выглянул в коридор проверить, нет ли снаружи кого-нибудь, способного их подслушать. Слава Богу, пусто. Покачав головой, Кэйл закрыл дверь и запер ее на замок и на цепочку.

Дженнер продолжала стоять, изогнув брови в ожидании ответа.

– Ну? – подтолкнула она.

– Не твое дело. Готовься ко сну, а я пока проверю, все ли работает.

Ему хотелось сделать не только это. Кэйл хотел узнать, говорил ли Ларкин с кем-нибудь по телефону и включил ли наконец ноутбук. Дженнер метнула в него разочарованный взгляд, но схватила пижаму и исчезла в ванной. Значит, в запасе у него несколько спокойных минут. Вставив наушник, он пронаблюдал, как Ларкин готовится ко сну. Когда в соседней спальне погас свет, Кэйл вытащил наушник. Ничего. Пока что у них полнейший ноль.

Дженнер все еще плескалась, и Кэйл поспешил раздеться. Наручники ждали наготове, когда она, сияя чистотой, выплыла из ванной, облаченная в очередную пижаму с тонкой, как папиросная бумага, безрукавкой – на этот раз розовой и усыпанной блестящими звездочками. Не говоря ни слова, Кэйл указал на стул.

Присаживаясь, Дженнер выразительно посмотрела на своего тюремщика, и тот мигом приковал ее правую руку к стулу. Раздраженная, она дернула наручниками.

– В этом нет необходимости. Пока вы держите Сид, я ничего не собираюсь предпринимать. Ты так поступаешь, только чтобы показать мне, кто здесь главный.

– Ага, – согласился он и скрылся в ванной, прихватив с собой ключ от браслетов.

Последовало ошеломленное молчание, и она почти завизжала:

– Хочешь сказать, ты это признаешь?

– А еще признаю, что получаю от этого огромное удовольствие.

Улыбаясь собственному остроумию, он сделал свои дела, почистил зубы и, выйдя из ванной, обнаружил, что она все еще кипит от злости. О да. Правда всегда срабатывает.

Дженнер лягнула его, как только Кэйл оказался в пределах досягаемости. Он, хохоча, отскочил в сторону, хотя вряд ли бы веселился, попади ее нога туда, куда целилась.

– А ну не смей ржать! – зашипела Дженнер, и снова лягнула. Кэйл поймал ее ступню, потом вторую и ловко сдернул драчунью задницей на пол. Он придерживал ее на весу, чтобы ударилась не сильно, но ощутимо.

– Придурок! Конь с яйцами!

Когда бунтарка очутилась на полу, Кэйл снял наручник со стула и тут же ловко защелкнул на левом запястье Дженнер. Потом подхватил пленницу и почти бросил на кровать.

– А вот мои яйца попрошу не трогать, – сказал он, положил ключ в ящик прикроватного столика, забрался в постель рядом с Дженнер и выключил свет.
_________________