Любимые цитаты и отрывки из произведений

Антуан де Сент-Экзюпери.
Из «Письма к заложнику»:

«Друг – это прежде всего тот, кто не берется судить. Говорю тебе, это тот, кто открывает дверь путнику и находит место его костылю или его посоху и, чтобы судить о нем, не заставляет его плясать. И если путник рассказывает о весне на дороге, друг тот, кто принимает в нем весну.
И твой друг – настоящий, и все, что он говорит, - правда; и он любит тебя…
И друг во храме, с кем я по милости Бога стою бок о бок, и с кем встречаюсь – тот, кто обращает ко мне свое лицо, подобное моему лицу, лицо, озаренное тем же Божеством, ибо тут происходит единение, даже если вне храма он лавочник, а я капитан…
Дружба – это прежде всего единение и великое духовное общение вопреки ничтожным мелочам…
Друг твой создан для того, чтобы тебя принимать...»
_________________

Если во имя идеала человеку приходится делать подлости, то цена этому идеалу - дерьмо.

Братья Стругацкие 'Хищные вещи века'
_________________

Лев Николаевич Толстой "Воскресение"
Одно из самых обычных и распространенных суеверий то, что каждый человек имеет одни свои определенные свойства, что бывает человек добрый, злой, умный, глупый, энергичный, апатичный и т.д. Люди не бывают такими. Мы можем сказать про человека, что он чаще бывает добр, чем зол, чаще умен, чем глуп, чаще энергичен, чем апатичен, и наоборот; но будет неправда, если мы скажем про одного человека, что он добрый или умный, а про другого, что он злой или глупый. А мы всегда так делим людей. И это неверно. Люди как реки: вода во всех одинаковая и везде одна и та же, но каждая река бывает то узкая, то быстрая, то широкая, то тихая, то чистая, то холодная, то мутная, то теплая.Так и люди. Каждый человек носит в себе зачатки всех свойств людских и иногда проявляет одни, иногда другие и бывает часто совсем непохож на себя, оставаясь все между тем одним и самим собою.

Каждому человеку приходится, как правило, решать какие-то свои простые и неотложные задачи - и в них, в том, как он их решает, как раз и заключается его личная правда. Не врать самому себе, не прикрываться в угоду своей гордыне ложными понятиями, не фальшивить и не лицемерить, стараться быть спокойным и рассудительным. Каждый человек стремится достичь какого-то уровня искренности и чистоты в общении с самим собой. И если ему это удалось, то он достиг правды - своей собственной, личной правды, и никакой великой веры для этого не нужно. И тогда уже этот человек будет и правдивым, и добрым, и сумеет понять своих ближних по-настоящему.

Айрис Мердок - "Святая и греховная машина любви"
___________________________________

Мария Семенова, "С викингами на Свальбард".

Мать рассказывала Хельги, как она впервые увидела отца.
Они сидели в палатке хозяина-купца – двенадцать молоденьких рабынь, и со страхом смотрели на затянутый пологом вход. Этими местами шло на рать войско храброго словенского князя, вот хозяин и расположился тут, в прибрежном лесу, и принес Богу торговли кусок мяса и луковицу, испрашивая барыша.
Его палатку правильнее было бы назвать землянкой, ибо слуги растянули ее над ямой, убранной изнутри досками и тканью. Ступеньки уходили наверх, к пологу, не дававшему видеть синее небо. Впрочем, палатка была старая и довольно дырявая, ветер шевелил мешковину, и тонкие лучики бродили по лицам рабынь.
Сюда уже заглядывали воины-словене, юные и постарше, но ни одной не купили, потому что хозяин боялся продешевить и торговался упрямо. Теперь лучики переселились на дощатую стену, и самые беспечные из рабынь понемногу переводили дух: им начинало казаться, что страшный торг и новые хозяева не сбудутся для них еще несколько дней.
Тут-то снова послышались приближающиеся голоса, взлетел кверху полог, и хозяин колобком скатился в палатку.
– А ну улыбайтесь, кикиморины отродья!.. – зашипел он на шарахнувшихся девчонок.– Да повеселее, если по ремню не соскучились!..
А следом уже спускался другой человек, и дощечки ступенек жалобно поскрипывали под ним, потому что входивший был великаном.
Мать не врала – Хельги внимательно приглядывался к дяде и брату, да и сам был уж никак не меньше всех во дворе…
Этот вошедший выпрямился и подпер полотняную крышу светловолосым затылком. Он вглядывался в полутьму и явно не слушал трескотни купца, нахваливавшего товар. Ветер снова рванул холст, и луч солнца упал на его лицо. Мерзкое нутро было у торговца рабынями, но подле этого воина он показался еще и отвратительным внешне!..
А отец мгновенно обежал глазами несчастных перепуганных девок, увидел мать и указал на нее рукой. Она узнала потом – другие люди рассказали ему, будто здесь была рабыня, похожая на женщину, которая его не любила…
_________________

Прекрасно, когда твой взгляд устремлен к хрустальным башням и золотым тронам. Но сначала неплохо бы посмотреть, что обитает внутри этих башен, что сидит на этих тронах. Каждый дворец нуждается в основании. Убедись, что твой стоит не на человеческих костях.

«Солнце и луна, лед и снег» Джессика Дэй Джордж
_________________

Мальчик этот чаще всех других был помехой их отношений. Когда он был тут, ни Вронский, ни Анна не только не позволяли себе говорить о чем-нибудь таком, чего бы они не могли повторить при всех, но они не позволяли себе даже и намеками говорить то, чего бы мальчик не понял. Они не сговаривались об этом, но это установилось само собою. Они считали бы оскорблением самих себя обманывать этого ребенка. При нем они говорили между собой как знакомые. Но, несмотря на эту осторожность, Вронский часто видел устремленный на него внимательный и недоумевающий взгляд ребенка и странную робость, неровность, то ласку, то холодность и застенчивость в отношении к себе этого мальчика. Как будто ребенок чувствовал, что между этим человеком и его матерью есть какое-то важное отношение, значения которого он понять не может.
Действительно, мальчик чувствовал, что он не может понять этого отношения, и силился и не мог уяснить себе то чувство, которое он должен иметь к этому человеку. С чуткостью ребенка к проявлению чувства он ясно видел, что отец, гувернантка, няня — все не только не любили, но с отвращением и страхом смотрели на Вронского, хотя и ничего не говорили про него, а что мать смотрела на него, как на лучшего друга.
«Что же это значит? Кто он такой? Как надо любить его? Если я не понимаю, я виноват, или я глупый, или дурной мальчик», — думал ребенок; и от этого происходило его испытующее, вопросительное, отчасти неприязненное выражение, и робость, и неровность, которые так стесняли Вронского. Присутствие этого ребенка всегда и неизменно вызывало во Вронском то странное чувство беспричинного омерзения, которое он испытывал последнее время. Присутствие этого ребенка вызывало во Вронском и в Анне чувство, подобное чувству мореплавателя, видящего по компасу, что направление, по которому он быстро движется, далеко расходится с надлежащим, но что остановить движение не в его силах, что каждая минута удаляет его больше и больше от должного направления и что признаться себе в отступлении — все равно, что признаться в погибели.
Ребенок этот с своим наивным взглядом на жизнь был компас, который показывал им степень их отклонения от того, что они знали, но не хотели знать.
Л. Н. Толстой. "Анна Каренина"
___________________________________

«Слишком большие потери» – говорим, а «слишком малые» – разве скажешь? Про какую людскую жизнь язык повернется сказать, что она слишком малая потеря? Как ни мало потеряем, а кто-то все же умрет… Когда возмещаем убыль, заменяем, перемещаем, – говорим и себе и другим, что незаменимых нет. Верно, нет – все так. Но ведь и заменимых тоже нет. Нет на свете ни одного заменимого человека. Потому что как его заменишь? Если его заменить другим – это будет уже другой человек, а не он.

Константин Симонов. "Последнее лето"

— Я даю тебе шанс снять камень с души и исполнить мечту. Неужели не воспользуешься?
— Ты предлагаешь мне себя? — вот теперь он был потрясен.
Аурика даже загордилась собой. Никогда еще ее спутник не пасовал, а тут потерял дар речи.
— Мое доверие, моя дружба и мое тело будут твоими, если ты убьешь первого магистра, — вбила она последний гвоздь в гроб его сомнений.

"Эльфантина. Союз стихий" Ольга Герр

Разумом, что ли, дошел я до того, что надо любить ближнего и не душить его? Мне сказали это в детстве, и я радостно поверил, потому что мне сказали то, что было у меня в душе. А кто открыл это? Не разум. Разум открыл борьбу за существование и закон, требующий того, чтобы душить всех, мешающих удовлетворению моих желаний. Это вывод разума. А любить другого не мог открыть разум, потому что это неразумно.
Лев Николаевич Толстой. "Анна Каренина"
___________________________________

А было так: столкнулись на поле смерти люди, еще не успевшие наломать рук на уничтожение себе подобных, в объявшем их животном ужасе натыкались, сшибались, наносили слепые удары, уродовали себя и лошадей и разбежались, вспугнутые выстрелом, убившим человека; разъехались, нравственно искалеченные.
Это назвали подвигом.

Михаил Шолохов. " Тихий Дон"

Это не война, это исследование - до каких глубин падения может докатиться человек?

- Во что же вы верите?
- В войну.
- То есть?
- Я хочу увидеть, чем она закончится.

Важны не десятки тысяч смертей, но то, что они доказали: ты можешь быть человеком и всё же поступать вопреки всем законам природы.

Прежде ему было интересно выяснить, как далеко они могут зайти, но любопытству его пришёл конец, когда он узнал ответ: не существует границ, которых солдаты не преступили бы, и нет предела тому, что они способны вынести.

Если я и сражаюсь ради кого-то, то, полагаю, ради тех, кто погиб. Не тех, кто живет на родине. За мертвых, за павших здесь.

Много раз я ложился спать, мечтая о приходе смерти. Я чувствую себя недостойным. Виноватым в том, что выжил. Смерть не придет, я обречен вечно плыть по течению настоящего времени.
Не знаю, за какие дела я осужден на такое существование. Не знаю, что натворил кто-то из нас, чтобы вытолкнуть мир на его нынешнюю противоестественную орбиту. Нас ведь отправляли сюда всего на несколько месяцев.
Никто из детей будущего поколения никогда не узнает, на что это было похоже. Они этого никогда не поймут.
Когда все закончится, мы тихо смешаемся с живыми и ничего им не скажем.
Мы будем разговаривать, спать, заниматься повседневными делами - совсем как люди.
Мы запрем все, что видели, в безмолвии наших душ, - там, куда не сможет пробиться ни единое слово.

Себастьян Фолкс "И пели птицы..."
___________________________________

В восемнадцать наши убеждения подобны горам, с которых мы взираем на мир, в сорок пять - пещерам, в которых мы скрываемся от мира.

Фрэнсис Скотт Фицджеральд "Волосы Вероники"
___________________________________

Выйти замуж любой ценой (Полякова Татьяна)
___________________________________

Колин Маргарет Гувер " 9 ноября "

Она подносит руку к моему лицу и убирает прядь волос за левое ухо. Её большой палец касается шрамов на моей щеке, и я вздрагиваю, потому что это первый раз, когда мама намеренно прикасается к ним. Кроме Бена, я никогда никому не позволяла их трогать.

– Ты любишь его? – спрашивает она.

В течение нескольких секунд я не двигаюсь. Горло будто горит, поэтому вместо того, чтобы сказать "да", я просто киваю.

Ее губы дергаются, и она дважды быстро моргает, пытаясь не заплакать. Мама всё еще водит большим пальцем по моей щеке. Она отводит взгляд и осматривает мои шрамы на лице и шее.

– Я не собираюсь притворяться, что знаю, через что ты прошла. Но после прочтения этих страниц, я могу заверить тебя, что ты не единственная, кто был изранен в том пожаре. Просто потому что он не показывал тебе свои шрамы, не значит, что их не существует, – мама берет коробку и ставит ее на мои колени. – Вот они. Он выставил свои шрамы на всеобщее обозрение ради тебя, и ты должна не отворачиваться от них и проявить к нему уважение, которое он проявил к тебе.
_________________