К.С. Харрис "Почему исповедуются короли"

Леся, Таня, СПАСИБО за прекрасный подарок к празднику, оформление, как всегда-супер... Как же Себастьян переживает за Геру... А убитый врач? Шел к пациенту? Одни вопросы...

Ох, скорее бы у Себа и Геро кто-нибудь родился! Очень переживаю за благополучие этой пары.
Хорошо бы Пол устроил свою личную жизнь. Уж очень он одинок, такой хороший человек.

Леся, Таня, спасибо за главу!

С праздником, девочки!

Леся, Таня, спасибо за новую главу

Девять!!!??? Неужели? Это ж сколько месяцев без происшествий?! Так можно потерять всякий навык в розыске
С Праздником
Ещё раз спасибо за прекрасный подарок
_________________

Всех с 8 марта!
Таня, Леся, спасибо за главу-подарок!

Аж как-то покоробило, что Геро, пробуждая Себа от кошмара, не по имени его назвала.

Такое ощущение, что Геро у нас вечнобеременная .

Что же Пол делал в такое время в этих трущобах? Специально искал бандитов на свою голову?

Спасибо за продолжение!
___________________________________

Большое спасибо.Для меня каждая глава,переведенная Вами-подарок.Клубочек интриги начинает потихоньку разматываться и очень интересно следить за этим.Всех девочек поздравляю с праздником и желаю счастья.

Девочки! Всех с праздником!
Спасибо за главу. Очень приятно читать как относятся Геро и Девлин друг с другом. Надеюсь с ребенком все будет хорошо. А доктор Гибсон думаю вылечит девушку.

Спасибо за продолжение!!!!!!!!!!!!!!
С праздником!!!!!!!!!!!!!!!!

Спасибо за продолжение!!!
_________________

Леся, Таня, спасибо за продолжение!!!
До чего же соскучилась за Себом. Очень приятно было взглянуть на их с Геро, так нежно, нежно... Надеюсь ребёночек появится во время и не заставит долго умирать от страха новоиспечённого папу.
Как всегда завязка интригует, ужасно интересно, что покажет Гибсон Девлину, и что он делал в столь странном месте, в такой поздний час.
_________________

Ох, как интересно!!! Жду с нетерпением след. главу)))

Какой замечательный подарок - Новый перевод!!! Спасибо огромное.
А какое интригующее начало. Начинается мой полет фантазии - что же будет дальше ? У Пола какие-то проблемы и носит его по грязным закоулкам. У Себа опять какие-то тайны в прошлом. Геро всегда рядом, спокойна, уверена в себе и бесконечно беременна (уже начинаю волноваться). Ну, и как же без французов?
_________________

Спасибо за продолжение. Осталось только запастись терпением и дождаться окончания перевода, не получается у меня читать по главам, а пока надо будет освежить всю серию, перечитать на досуге.

 » Глава 3

Глава 3

В конце заросшего, побурелого от мороза двора, который простирался позади хирургического кабинета, располагался приземистый каменный флигель. Здесь Гибсон проводил как официальные вскрытия, так и тайные иссечения трупов, выкраденных с лондонских погостов похитителями тел. В единственной комнате с высоко размещенными окнами – дабы уберечься от любопытных глаз – и выложенным каменными плитами полом стоял леденящий холод. В центре находился гранитный стол, с продуманно прорезанными стоками и желобком по внешнему краю. 

На столе лежало тело мужчины, еще полностью одетого.
 
– У меня пока не было возможности заняться им, – объяснил Гибсон, вешая принесенный фонарь на крючок свисающей над столом цепи.
 
Себастьяну иногда казалось, словно каждый самоубийца, каждый раздутый утопленник, вытащенный из Темзы, каждый разлагающийся труп, побывавший в этом флигеле, пополняет въевшееся в каменные стены зловоние и эхо глухих криков боли и отчаяния.
 
Сделав глубокий вдох, Девлин шагнул внутрь.
– Если власти округа Святой Екатерины убеждены, будто несчастного прикончили обычные грабители, удивительно, что они дали согласие на вскрытие.
 
– Они согласились, скажем так, без особого желания. Цитируя констебля О'Кифа, – Пол надул щеки, прищурился и загнусавил: – «На кой вам эта морока, а? И так любому дураку ясно, отчего он помер». – Фонарь раскачивался на цепи вперед-назад, отбрасывая мрачные тени на стол и на его безжизненного обитателя. Подняв руку, хирург остановил лампу. – Пришлось пообещать не выставлять округу счет за свои услуги. И парням, принесшим тело сюда, я заплатил из собственного кармана.
 
Себастьян всмотрелся в стройного, изящно сложенного мужчину на прозекторском столе. Убитый был еще молод, пожалуй, не старше двадцати шести-двадцати восьми лет, с приятными, правильными чертами лица и высоким лбом в обрамлении светлых кудрей. Его одежда оказалась хорошего качества – лучше, чем у раненой женщины, и значительно новее, модного парижского кроя и мало ношенная. Но тонкий шелковый жилет и льняная рубашка теперь были изодраны и пропитаны кровью, а в рассеченной груди открывался зияющий провал.
– Что за дьявольщина? Такое впечатление, словно его искромсали топором.
 
– Хуже, – отозвался Гибсон, засовывая ладони в подмышки, чтобы согреться. – Ему вырезали сердце.
 
Девлин поднял глаза на серьезное лицо ирландца.
– Прошу тебя, скажи, что он был уже мертв, когда с ним творили такое.
 
– Честно, пока не знаю.
 
Виконт заставил себя еще раз взглянуть на истерзанный торс убитого.
– А не может это быть делом рук какого-нибудь студента-медика?
 
– Ты серьезно? Даже мясник сработал бы аккуратнее. Кем бы ни был убийца, он устроил настоящую резню.
 
Себастьян перевел взгляд на лицо мертвеца. Большие, широко посаженные глаза, крупный нос, полные, почти женственные губы. Даже в смерти черты француза сохраняли мягкость и доброжелательность, отчего содеянное с ним почему-то выглядело еще ужаснее.
 
– Говоришь, Пельтан был врачом?

Гибсон кивнул.
– Проживал на Йорк-стрит, в «Гербе Гиффорда». На опознание приводили джентльмена из гостиницы, некоего господина Вондрея.
 
– Но женщину Вондрей не узнал?
 
– Заявил, будто никогда раньше ее не встречал. И понятия не имеет, какие у Пельтана могли быть дела в тех местах, – потер шею доктор. – Прими во внимание, что наряду с документами констебли обнаружили при убитом кошелек с банкнотами и серебром.
 
– И все равно уверены, что француз стал жертвой грабителей?
 
– По их версии, напавших спугнули.
 
– Ты?
 
– Я точно никого не видел. Хотя…
 
– Хотя что? – переспросил Себастьян.
 
Пол покраснел:
– Я был погружен в собственные мысли.
 
Девлин отметил, как многозначительно друг отвел глаза, но промолчал.
 
– Будь Пельтан англичанином, – продолжил Гибсон, – весьма странные обстоятельства его гибели вынудили бы начать расследование даже твердолобов из округа Святой Екатерины. Но он француз, чужестранец, отчего легко и просто свалить убийство на грабителей и забыть о нем.
 
Себастьян опустил взгляд на бледный труп на прозекторском столе. По какой-то необъяснимой причине он ощутил тревожный отголосок своего ночного кошмара и вызванных им непрошеных воспоминаний. Вот уже два года, как Сен-Сир посвятил себя делу поиска справедливости для тех жертв убийства, которые в противном случае оказались бы забыты без отмщения. И ему подумалось, уже не в первый раз, что события далекого прошлого в Португалии теснее связаны с его увлечением, чем он готов признать.
 
– Где именно в Кошачьем Лазе ты их обнаружил?
 
– Там между бочарней и свечной лавкой есть небольшой проход в сторону реки. Подозреваю, что на француза напали на улице, а затем оттащили в проход, прежде чем учинить с ним такое.
 
– А женщина?

– Лежала на улице, прямо перед проходом.
 
Девлин кивнул и повернулся к двери.
– Лучше взглянуть на место происшествия сейчас, до того как округа зашевелится.
 
– Сейчас? Посреди глупой ночи?!
 
Остановившись, Себастьян оглянулся:
– Считаешь, неблагоразумно с моей стороны бродить одному в потемках по округу Святой Екатерины?
 
Крякнув, доктор потянулся отцепить фонарь:
– Вот. Возьми хотя бы это.
 
– Спасибо, но мне свет не очень-то и нужен.
 
Крепче сжав дужку фонаря, Гибсон покаянно хмыкнул. Его друг славился как способностью видеть в темноте, так и невероятно острым зрением и слухом.
– Да, тебе, полагаю, не нужен. Только, Девлин… будь осторожен. Что бы это ни было, дело мерзкое. Очень мерзкое.
 

 

 
Старинный район Лондона тянулся вдоль северного берега Темзы, к востоку от древнего Тауэра. Этот лабиринт извилистых улочек, густонаселенных бараков и сумрачных дворов получил свое имя от больницы Святой Екатерины, находившейся в его центре.
 
Упомянутое заведение хоть и называлось больницей, но было не столько лечебным, сколько благотворительным, предназначенным для помощи беднякам. Будучи одним из средневековых лондонских «свободных округов», район вокруг древних монастырских строений издавна давал приют мастеровым-чужестранцам, которые находили здесь защиту от могущественных городских гильдий. Но наряду с фламандскими бочарами, французскими ремесленниками и немецкими пивоварами сюда стекались воры и шлюхи, нищие и бродяги. Район был не из тех, где благоразумный горожанин прогуливается после наступления темноты, и Себастьян снова поймал себя на мысли, что, черт возьми, Пол Гибсон делал тут один холодной зимней ночью.
 
Или что делали в таком месте Дамион Пельтан и его неизвестная спутница.
 
Виконт шагал по темному, узкому переулку, держа руку на двуствольном пистолете в своем кармане. В морозной тишине гулким эхом отдавались его шаги, а органы чувств ловили малейший намек на движение или звук. Ветер стих, и с приближением ложной зари от кромки воды начинал подниматься туман, густой и скрадывающий. Через час эти улицы запрудят мелкие торговцы, подмастерья и мусорщики. Но пока здесь было спокойно и безлюдно.
 
Нужный проход отыскался достаточно легко, сразу за ободранной, закрытой ставнями бочарней.
 
Кошачий Лаз, как почти все улицы в этом районе, был слишком узким, чтобы иметь тротуар; ветхие, теснившиеся бараки и покосившиеся лавки вырастали прямо из обледенелых, истертых булыжников мостовой.
 
Себастьян почти сразу же обнаружил багровый мазок на углу прохода. Кровь женщины? Или Пельтана?
 
Присев на корточки рядом с пятном, он внимательно всмотрелся в месиво грязных отпечатков обуви и ледяной каши. Однако после Гибсона, констеблей и мужчин, помогавших отнести Пельтана и его раненую спутницу к хирургу, любые оставленные убийцей следы были безнадежно затоптаны и уничтожены.

Негромкое похрюкивание заставило виконта поднять голову, и он обнаружил, что смотрит в светло-карие зрачки подсвинка, рывшегося в соседней мусорной куче.
 
– Ну? – обратился к нему Себастьян. – Ты что-нибудь видел?
 
Поросенок хрюкнул и потрусил прочь.
 
Девлин задумчиво поднялся на ноги и, прищуривая глаза от сгущающегося тумана, всмотрелся в пустынную улочку. С этого места можно было видеть массивные, покрытые пятнами копоти стены Тауэра, высящиеся на дальнем, западном конце улицы. В каком направлении шли Пельтан и неизвестная женщина? К относительно открытому участку вокруг древней средневековой крепости? Или на восток, вглубь муравейника темных, опасных закоулков и двориков?
 
Внимание Себастьяна обратилось на грязный боковой проход. В отличие от улочки, тот не был вымощен. Подмерзшая слякоть под высокими сапогами виконта воняла отбросами, навозом и гниющими рыбьими головами. Несмотря на следы многих ног, Девлину удалось найти отпечаток тела убитого за грудой разбитых ящиков и бочонков.
 
Он присел на корточки, тщательно прочесывая взглядом прилегающий участок, подмечая брызги крови на ближнем ящике, клочок окровавленной ткани, втоптанный в грязь, беспорядочное месиво следов. Затем расширил круг поисков, высматривая хоть что-то – что угодно, способное дать подсказку, кто расправился с Дамионом Пельтаном. А еще Девлин искал сердце убитого.
 
Но не нашел.
 
Разочарованный, он вернулся взглядом к забрызганной кровью куче разбитых ящиков. Что за убийца вспарывает грудь своей жертве и уносит ее сердце? Безумец? Ответ казался очевидным. Но Себастьян знавал британских солдат, даже офицеров, которые, посмеиваясь, оставляли себе на память отрубленные пальцы и уши поверженных врагов. В конце концов, именно британцы и французы научили американских индейцев собирать скальпы.
 
Не с таким ли случаем они столкнулись? С полусумасшедшим коллекционером военных трофеев? Этого нельзя исключать. Но сердце? Зачем убийце забирать сердце своей жертвы? Оно могущественный символ многих вещей: любви, храбрости, самой жизни. Было ли похищение сердца Дамиона Пельтана символичным? Или здесь нечто другое, нечто более темное, более…
 
Злобное.

И Себастьяну вновь послышался шепоток воспоминаний, смутный и тревожный.
 
Он поспешно поднялся и уже поворачивался уходить, когда увидел это: четкий отпечаток обуви на сломанной деревянной планке, наполовину втоптанной в землю. Оттиск был неполным – только каблук и часть подошвы. Но смесь грязи и крови не позволяла ошибиться. След оставили явно после смерти Дамиона Пельтана.
 
Себастьян поднял деревяшку, стараясь не смазать красноречивые кроваво-грязные очертания, и задумчиво уставился на отпечаток.
 
Вполне возможно, что владелец обуви прошел здесь в последние несколько часов и не имеет никакого отношения к убийству. Поэтому Девлин принялся заново изучать путаницу следов в замусоренной жиже.
 
Поиски заняли некоторое время, но в итоге он обнаружил место, где поверх такого же отпечатка осталась лунка от деревянной ноги. Следовательно, тот, кто оставил эти следы, побывал в проходе после убийства Пельтана, но явно перед Гибсоном.
 
Виконт снова перевел взгляд на планку в своих руках. Отпечаток обуви давал немного – уж точно недостаточно, чтобы определить убийцу. Но он заставил Себастьяна полностью пересмотреть все предположения о событиях роковой ночи, ибо невозможно было ошибиться, видя этот изгиб подошвы или модную форму тонкого, суженного каблука.
 
Это был след от женской туфельки.

Большое спасибо за новую главу.И опять пока только загадки.И что случилось в Португалии?

Леся, Таня, спасибо за продолжение



Шер ше ля фам . Может в этой книге убийство не политическое, как я подумала, узнав, что убитый француз. Но еще мало глав, чтоб строить версии.