Нефритовые истории бухты наслаждений

Леди Ребекка Стоунхендж сидела за туалетным столиком рассматривая своё отражение. Волосы собраны назад, рассыпаясь по плечам и спине темным покрывалом, и бежевый шелковый корсет стягивает талию и делает грудь полнее и выше.
"Ему нравилась моя грудь" - совершенно не кстати подумала она, чувствуя как щеки загорелись от воспоминаний.
- Миледи, ваш наряд готов.
- Спасибо, Жизель, - Бекка отвернулась от своего отражения только чтобы рассмотреть шелковую полупрозрачную рубашку и широкую юбку, а так же поясок и платок ему в тон. Интересно оценит ли Колин этот экстравагантный наряд? Но в любом случае переодеваться я не собиралась.
Через час массивные двери лондонского дома графа Мороу раскрылись, выпуская смеющихся цыган.
Ребекка была счастлива. Совсем скоро она увидит своего жениха, почувствует как его руки обнимают, даря тепло и уверенность, что она любима.
Маску девушка надела только перед входом в особняк.
"Найди меня, любимый".
К моменту прибытия семейства Стоунхенджей, гости уже так заполнили сверкающий огнями особняк Клиффорта, что им пришлось протискиваться, чтобы поздороваться с хозяевами.
А потом было шампанское, танцы и ожидание. Она ждала его. Единственого мужчину, которого хотела видеть и с кем хотела быть.
Первое, что она почувствовала был взгляд. Пристальный и будивший у нее внутри уже знакомое томление. Немного повернув голову она безошибочно вычислила его. Колин Айвори. Маркиз Хоуксворт. Губы растянулись в радостной улыбке. Радость и игривое настроение вмиг наполнили девушку от одного только взгляда на любимые черты. Она хотела остаться с ним вдвоем, хотела почувствовать его жгучие поцелуию, от которых пальчики на ногах подгибаются. Ощутить его сводящие с ума ласки, и раствориться полностью в нем. Но здесь было слишком многолюдно, поэтому, улыбнувшись подругам, Бекка скользнула за колонну, и спряталась на балконе. Пока ждала стащила ниже вырез блузки оголяя и без того неприлично открытую грудь.
И когда Хоук, появился, сделала шаг на встречу, раскрывая обьятия.
- Иди ко мне, красавчик, всю правду тебе скажу, что было, что будет, чем твоё сердце успоко... - Ребекка не договорила, заметив что взгляд любимого не искрится радостью от встречи с ней. - Что случилось?
Ужасное предчувствие шевельнулось внутри. Быть беде.
_________________

Нехорошо. Даже очень плохо, что ему попалась эта повозка. Если бы у него была возможность повернуть время вспять, он бы обязательно это сделал и пошел через лес. Но теперь поздно об этом думать. Ничего не изменить.

Она говорила с акцентом. Хорошо, но с акцентом. И это не могло не интриговать. Что нужно француженке в Лондоне? Неужели она приехала на бал? Надо будет проследить за ней. Не потому что она заинтриговала или заинтересовала его. Да кому он врет? Еще как заинтересовала. Захотелось узнать ее. Не поверхностно. Не оставляя ее образ в воспоминаниях о случайной встрече. Никогда не видел подобных девушек. Что-то было в ее взгляде - никакого жеманства, даже решимость, обычно не присущая молодым барышням.

С ней был ее отец? Непохож. Совсем. Что-то в этом было странное. Какое-то несоответствие. Загадка. Тайна, которую необходимо разгадать. И никто не сможет сделать это лучше него.

Син какое-то время смотрел вслед уезжающей повозке, а потом снова побежал. Опять через лес. Не хотел больше так рисковать.
Он вернулся в поместье и зашел через потойной ход. Скинул одежду простолюдина, спрятал, напоминая себе, что надо при случае ее постирать. Приходилось это делать самому, не мог доверить слугам своей тайны.
- Как тренировка, сын?
Отец стоял около лестницы и ждал, пока младший Шерроби закончит водные процедуры и оденется надлежащим образом.
- Отлично, пап. Когда мы выезжаем?
- Уже скоро. Твои мать и сестра все никак не могут выбрать подходящие наряды. Ох уж эти женщины, - закатил глаза, - когда будешь выбирать себе невесту, постарайся, чтобы она не была такой тряпочницей. Еще одной я в своем доме не выдержу.
Син перестал сушить волосы и внимательно посмотрел на отца.
- Когда я женюсь, мы не станем теснить вас в этом доме. Уедем в другой, если позволишь.
Маркиз стушевался. Он ведь уже давно говорил сыну о том, что второй дом пустует и о том, что пора заселить его.
- Конечно- конечно. Ты абсолютно прав. Чтобы передавать дела, не обязательно жить вместе. В любом случае еще пройдет какое-то время от выбора до свадьбы.
Никто не мог предугадать, что это не его случай.
Син попросил камердинера подать ему штаны, плотно облегающие твердые икры. Отцу не следовало портить ему настроение и напоминать о его долге - жениться и вырастить наследника состояния. Он и так это прекрасно знал.
Бал
На балу было оживленно. Туда-сюда сновали слуги, разносящие напитки и закуски. Многие танцевали. Кто-то вел деловые разговоры, а кто-то признавался в чувствах. Син лениво скользил взглядом по залу, пока не наткнулся на знакомое лицо. Она. Та самая девушка, что он видел всего несколько часов назад. Та, что стала загадкой, которую хочется разгадать.
Син взял второй бокал шампанского и направился в сторону Жаклин.
- Добрый вечер, миледи. Позвольте вас угостить?
_________________

Поздно, птичка. Никто не спасет тебя. Злой дядя до тебя добрался

Эмма побелела так, что Себастьян стал опасаться за ее здоровье. Не так он хотел воздействовать на даму своего сердца, но ничего не поделаешь. Эмма боялась его. Себастьян ощутил себя жутким пауком, поймавшим в сети невинного белокрылого мотылька. Он бьется в паутине, не может выбраться, а паук подбирается все ближе и ближе… Стряхнув наваждение, граф слушал отповедь Эммы. Слушал, но не отвечал. Эмма хочет правды, она не получит ее. Ждал, что она ответит на приглашение танцевать.
 
В паутину соблазна.

- Не менее печальные последствия имела и моя глупость, Эмма.

Себастьян прижался к Эмме гораздо ближе, чем позволяли приличия. Его захватил ураган страсти, отрезая всех зрителей напрочь. Этот танец только для двоих. И пусть весь мир подождет. Обхватил ее тонкие пальчики своими, заставил ее слегка запрокинуть голову и смотреть прямо в глаза, пока он говорит, легко проводя ее в туре вальса:

- Мы квиты, Эмма? Вы уже придумали мне наказание? Или даже не одно? Вы думали обо мне, Эмма? Как часто?

Так сближаться было глупостью с его стороны. Себастьян не думал, что простой танец сотрясет его до основания. Его тело оживало, отзывалось на близость Эммы, в нем разгорался пожар. За долгие годы с ним такое происходило впервые. Как Эмме удалось за считанные минуты растопить его внутренний лед? Как он был слеп и не видел, что его единственное спасение заключалось в этой женщине, сейчас с опаской смотревшей ему в глаза?

А он, не переставая, любовался ее совершенной красотой, золотистыми локонами, преследуя взглядом один тонкий завиток, ласкающий изящную шейку. Лед треснул и желание затопило потоком Себастьяна Мартеля. Целовать, целовать эту нежную кожу, влажные губы, сжимать в объятиях Эмму, превратить ее в страстное создание, заставить извиваться под ним, стонать и кричать. Сделать ее своей. Буйство образов перед внутренним взором накалило Себастьяна и он не сдержался. Вдохнул легкий аромат духов Эммы и коснулся краешка ее уха губами:

- Эмма, будем откровенны. Я хочу вас как ни одну женщину на свете.
_________________

По пути к «нашей» колонне, мой кавалер постоянно оглядывался, всматриваясь то в одну даму в золотом, то в другую.

Однако, почти достигнув места, мы вдруг развернулись и, поменяв направление, свернули к балкону.
Это было странно. Я совсем не против вдохнуть свежего воздуха и остыть после зажигательного танца, но мы ведь даже не знаем имен друг друга.
Я оглянулась в поисках мамы, и даже нашла её в толпе взрослых дам, она ободряюще улыбнулась, будто нет в этом ничего предосудительного. Пока я раздумывала, как деликатно отказаться от этого предложения, мы уже стояли на балконе.
Всего пару минут на свежем воздухе и я тут же вернусь в зал – успокоила я себя.
Подойдя к каменному парапету я вдохнула свежий осенний воздух полной грудью и задержала дыхание, медленно вдохнула. Затем снова вдохнула. Глубокое, размеренное дыхание, меня успокаивало, я впервые в своей жизни осталась наедине с мужчиной. О чем я только думала, следуя за ним?
- Правда, здесь очень красиво? – задала я вопрос, любуясь пышным садом залитым голубоватым лунным светом.
- Здесь есть на что посмотреть, - последовал ответ, хотя мне почудился в нем какой-то скрытый подтекст.

Возможно, у меня совсем не было опыта общения с мужчинами, но я понимала, что происходит, что то не правильное. Джентльмены так не ведут себя с леди.
То положение, в котором я сейчас оказалась, моя компаньонка в Париже называла «капкан» и столько раз предупреждала, что бы я в него не попадала. Но в душе я посмеивалась над её предупреждениями, наивно полагая, что со мной никогда не случится подобного.

От его хрипловатого голоса, по спине пробежали мурашки. Простой в сущности вопрос, но отчего он показался мне до боли неприличным.
Я обернулась раньше, чем поняла, что вот этого точно делать не следовало.

Это произошло невероятно быстро и неожиданно, что я не успела среагировать. Он словно загипнотизировал меня, медленно, наступая все ближе, прижимая меня к твердой груди и крепким бедрам, а я не могла пошевелиться. Жар, исходящий от его тела, обжигал. Какая ирония, богиня охоты сама стала жертвой охотника.
Я взяла себя в руки и начала вырываться, но от этого его напор становился лишь сильнее. Пытаясь освободиться и высказать ему все то, что о нем думаю, я приоткрыла рот, чем и поспешил воспользоваться наглец, проникая туда своим языком.
Я прекратила попытки вырваться, поняв их тщетность, мной овладел страх, но вместе с этим, примешалось какое-то неведомое ранее чувство. В ответ на это его губы стали нежнее, а объятия более ласковыми. Никогда и никому я не признаюсь, что в какой-то момент мне это даже понравилось, но этот поцелуй был украден, а не подарен.

Страх сменился смущением и обидой. Жених! У меня есть жених. Я сердито оттолкнула его и вырвалась из пленительных объятий.
- Да что вы себе позволяете?! Это просто непостижимо, - воскликнула я, поднося пальцы к слегка припухшим губам.
А в ответ наглец лишь улыбался кривой, самоуверенной улыбкой. Я ринулась к балконной двери, но он опередил меня, схватил за руку и рывком потянул назад.
Звонкая пощечина оставила на щеке красный след, а я бежала прочь, не оглядываясь.
_________________

с таким мужчиной я даже пауков не боюсь

Дура! Дура! Дура! И зачем ты согласилась?!
Весть танец тебя будет прижимать к себе развратник и повеса самый потрясающий мужчина на глазах у всего высшего света! Только ленивый не обсудит новость о том, что не успел Мартель объявиться, как снова соблазняет глупышку Эмму!

- Вас всего-то выслали из страны. Аристократ, при деньгах, да с вашими талантами, устроиться в любом месте. А меня выдали замуж! Он был на пятнадцать лет старше и болен! Хорошо хоть, что Джон оказался настоящим джентельменом, - с горечью закончила я.
Ссориться и танцевать было не очень удобно, поэтому я замолчала. Себастьян ловко вклинился в круг танцующих и повел меня в вальсе, с каждым шагом прижимаясь все сильнее. Жар большого и сильного тела опалял, даже сквозь слои одежды я чувствовала его тренированные мышцы я помню про кубики). Я уже и забыла, как это, когда тебя так страстно обнимают. Жаркие сцены из одной книги промелькнули перед глазами и я залилась краской смущения.

- Я о вас не думала вовсе! только если изредка, одинокими ночами в пустой постели - фыркнула я, - Все мои мысли занимал больной муж и управление поместьем!
Глаза Мартеля потемнели, и он прижался еще ближе, хотя уже казалось, что ближе просто некуда! Я почти растаяла в этих сильных и нежных руках. Во всем виновата духота в зале! И вальс! Я попыталась успокоиться и вернуть в глаза лед, когда:

Я сбилась с шага и могла бы упасть, но Мартель был начеку и удержал меня.
- Обойдетесь! Уверена, любая в этом зале с удовольствием утешит несчастного Вас! - тут мы удачно оказались возле дверей и я, вывернувшись, быстро пошла из зала.

К черту охоту! К черту амазонку и потраченные на нее деньги! К черту все! Что ему надо? Просто потешить свое самолюбие? А ведь я его любила!!!
_________________

На какое-то безумное мгновение Авроре показалось, что перед ней - сам Энтони Райс собственной персоной. Рост, возраст, фигура - всё подходило этому джентльмену. Но самое главное - это голос. Он был удивительно похож на голос Энтони. Но в отличие от последнего, голос этого незнакомца был исполнен соблазна и приятно ласкал слух, он не оскорблял, а соблазнял, наполняя тело непривычным и постыдным томлением. Ни одному мужчине не удавалось достигнуть такого эффекта, только Энтони и вот этому незнакомцу, который не отпускает её руки. От чувственного касания распространяется приятное тепло, отдаваясь в самых потайных местечках. Как же сильно Энтони угнездился в её сознании, если мерещится даже в незнакомце!
Аврора так сильно разозлилась, что решительно выкинула все мысли о несостоявшемся женихе из головы. Он никак не мог оказаться здесь, танцуя с её двойником. Аврора попыталась заглянуть за плечо мистера Фантома, но кружащиеся в танце пары расплывались перед глазами. Она чуть пошатнулась и оперлась на своего таинственного собеседника, слушая его, вовлекаясь в такой приятный будоражащий флирт. Губы сами собой растягивались в улыбке. Авроре нравилось флиртовать, улыбаться и чувствовать на себе взгляд незнакомца, который постоянно пытался проникнуть под вуаль. Аврора укоряла себя за тщеславие, но ничего не могла поделать с желанием показаться этому мужчине, открыть своё лицо. Почему-то она была уверена, что понравится ему или, по крайней мере, не разочарует.
Кажется, жизнь ничему не учит Аврору Темплтон. Хоть мужчина был и не похож на того, кто способен посмеяться над чувствами девушки, он оставался незнакомцем, о котором она не знала абсолютно ничего, но уже наградила всевозможными достоинствами, как будто она не обладает опытом, а самая наивная дебютантка, на которую впервые положил глаз красивый повеса.

Ответить Аврора не успела, да это было и не нужно, было не до разговоров. Вернуть бы себе способность дышать! Мистер Фантом быстро кружил её в танце, лаская спину властной рукой, делая объятия всё более тесными. Аврора прочитала на его лице досаду, незнакомцу явно хотелось смотреть на неё без преграды вуали. А Авроре было хорошо и вот так - плыть по бальному залу в руках опытного партнёра по танцам, чувствовать жар его тела и понимать, что ему нравится танцевать с ней.
Авроре захотелось оказаться вдали от бального зала, в каком-нибудь укромном тёмном уголке, где можно было бы снять эту глупую шляпу и почувствовать себя в безопасности в темноте, где они оба сохранили бы своё инкогнито. Какое всё-таки опасное мероприятие этот маскарад! Можно встретить кого-то знакомого и не узнать его под маской. Ну уж нет, с Авророй Темплтон такого точно не произойдёт!
Хоть она и выпила пунша больше чем следовало, она прекрасно знает, что этого мужчину никогда в жизни не встречала и, дай Бог, больше никогда не встретит. Их танец станет единственным приятным исключением из этого неприятного вечера, на котором она присутствует с важной миссией. Почему бы не позволить себе немного расслабиться? Она слишком много думает, а тело застигнуто ощущениями, эмоции переливаются через край, и всё это происходит без участия разума. Аврора и не подозревала в себе такой чувственности. Ей хотелось как можно дольше сохранить в себе это чувство, чтобы вспоминать его долгими одинокими вечерами.

Ах, да, она же прикинулась супругой какого-то человека. На самом деле, Аврора имела в виду, то что она вдова, не намереваясь держать никакого мистера Смита за пазухой, чтобы быть полностью свободной этим вечером для незнакомца. «Мистер Смит почивает вечным сном», - хотелось ей ответить, но она лишь таинственно улыбнулась и ахнула, когда незнакомец оказался вдруг сверху, а потом вернул её в обратное положение. Так и до греха недалеко! Мысли всё никак не хотели проясняться, и Аврора очутилась в волшебном сне, в котором были только она и мистер Фантом, называющий её своим сапфиром и желающий украсть…
Его предложение показалось Авроре вовсе не наглостью, а восхитительной авантюрой, на которую захотелось тотчас же согласиться. Но как же избежать разоблачения? Нельзя было ни в коем случае позволить, чтобы незнакомец увидел её лицо. Разразится страшный скандал.
- И куда же вы хотите украсть меня, мистер Фантом? – тянула время Аврора, вертя головой из стороны в сторону. - Мистер Смит ужасно ревнив. Если он застанет меня с другим мужчиной, то вызовет того на дуэль. Я не хочу быть причиной вашей смерти, поэтому предлагаю встретиться в потайном месте на ваш выбор.
Авроре стало почему-то очень важно, как быстро мистер Фантом найдёт это самое местечко - если будет размышлять, значит, для него такие встречи в темноте в новинку; если же с ходу назовёт место и поведёт её туда, значит, для него это одно из привычных приключений во время маскарада. Аврора испытала досадное чувство ревности, хотя не имела на него никакого права. Этот мужчина мог быть кем угодно: от разбойника до альфонса. С самого начала ни о чём серьёзном не могло быть и речи. Так зачем сейчас строить из себя невинность и требовать от неизвестного мужчины каких-либо моральных качеств?
- Вы не подождёте минутку? - спросила Аврора, отходя к колонне, из-за которой просматривалась бальная зала. - Мне нужно кое-что проверить. Посмотреть, где сейчас мистер Смит.
Незнакомец шёл позади и поэтому не было никакой возможности скрыть, куда она смотрит, а смотрела Аврора на танцующих Фиону и Энтони Райса. И, Боже, что они вытворяли! Она так и знала, что Фиона всё испортит. Вместо того, чтобы оставаться холодной и равнодушной, эта вертихвостка смотрит на Энтони с восхищением, а он на неё – с хищным торжеством, а Энтони приподнимает лже-Аврору над собой и так плотно прижимает к себе, что нарушает всяческие приличия.
Аврора стиснула руками колонну и задохнулась от страха. Что же делать? Что делать? Чего добивается эта девчонка? Хочет выдать тебя на настоящую Аврору, а последнюю - убить и где-то тайком закопать? Неужели она с самого начала вынашивала этот преступный план, чтобы завладеть законным местом мисс Темплтон, дочери графа? То-то она так легко согласилась! Ещё бы! Если бы Аврора жила в бедноте и с кучей детей в хибаре, она тоже хотела бы вырваться из этой кабалы.
- Куда вы смотрите? - спросил незнакомец. - Это и есть ваш мистер Смит?
- Да, это мой муж. Посмотрите, он уже совсем забыл о моем существовании и танцует с другой! Все мужчины - негодяи! – в сердцах ответила Аврора, испугавшись выражения лица мистера Фантома.
- Что такое? Почему вы так странно смотрите на меня?
_________________

Я не пошел за Искрой следом, остановился у распахнутых дверей в зеркальный зал и, потирая щеку, на которой горел след от руки девушки, наблюдал, как она бежит, огибая колонны, к парадной лестнице.

Краем глаза я заметил, как всполошились кумушки на диване, что-то активно обсуждая, нюхая соли, обмахиваясь платочками и, судя по всему, готовясь упасть в обморок. Лишь одна из них поднялась с беспокойством на лице и, вытянув шею, пыталась разглядеть мелькающую среди людей красную накидку. Курицы. Охотницы за скандалом.

- Тебя можно поздравить? - раздался веселый голос отца, но я не сразу обернулся к нему. Меня заинтересовали действия той самой поднявшейся с дивана леди. Она готова была кинуться следом за Искрой. Ее буквально ухватила за платье соседка и на что-то показала. Словно из-под земли вырос слуга и передал побледневшей женщине лук и колчан со стрелами...

Я тут же нашел толстушку в золотом платье, стоящую недалеко от дивана. Она смотрела на меня, и на ее лице сияла улыбка. Богиня в золотом оценила пощечину. Но она никак не реагировала на женщину, идущую мимо нее с луком и стрелами в руках.
- Что происходит?
Граф Стэмфорд кашлянул и опять повторил свой вопрос:
- Тебя можно поздравить, сын? Дело сделано? Ты ее скомпрометировал, и теперь она никуда не денется. Ей придется выйти за тебя замуж, даже если Перкинс передумает.
- Вы о ком? - я нахмурил брови, подозревая, что отец перебрал с вином. Его лавровый венок по-прежнему висел на затылке, голубые глаза сосредоточено смотрели в одну точку, которая находилась где-то в районе моего носа.
- Ты же бла-ародный, обязательно женишься на обесч-сч-сч... Ну, ты понимаешь, сын, - он махнул маской, которую держал в руке, так и не сумев произнести нужное слово.
- О каком бесчестии вы говорите? - я точно знал, что никто не мог видеть поцелуй, а тем более слышать слова, за которые я готов откусить себе язык.

- Яркий след женской ладони на твоем лице никому не оставил сомнений. Скандал, сын. Ты устроил скандал, - граф Стэмфорд приблизил лицо и прошептал, обдавая меня винными парами: - Я не говорю о том, что твои разбойничьи брюки совсем не скрывают, какие чувства ты испытываешь к леди Перкинс. Но папа рядом и всегда прикроет тебя своей ... э... грудью. Ик!
- Маргерет?! Вы сказали Маргерет Перкинс?!

Я вышел на веранду. Мне не хватало воздуха.
Идиот. Так попасться!
Я перегнулся через парапет и вдохнул стылый воздух полной грудью.

- Сын! Ты куда?
Но меня уже нельзя было остановить. Я перелез через перила и спрыгнул вниз. Если обежать здание с этой стороны, то я быстро доберусь до парадного входа. Может я успею остановить карету Маргерет?
Мы должны объясниться.
_________________

- Всего-то! Как мало в этом слове для вас, как много для меня, Эмма! Не говорите о том, чего не знаете, - голос Себастьяна был печален, полон страдания, только самая черствая душа смогла бы остаться равнодушной. Он ей расскажет потом, что короткая встреча с русским разъяренным медведем сравнима с годами унылого брака. Но это потом, а пока граф Брекон восхищался страстностью малышки Эммы, чей нерастраченный пыл он хотел направить в другое русло, не ссоры, а страсти. Спасибо немощи престарелого Джона, невинность Эммы достанется ему.

Напоминаю, что у меня есть не только кубики)

Какая страсть! Какой пыл! Себастьян распалялся все больше, будто его бросили в костер и поджаривали черти во главе с самим Сатаной. И это Снежная королева? Он сжал руки на талии Эммы, вминая торс в полные груди, давая понять лгунье, как сильно она его возбудила. Это сделало ее движения неловкими, дыхание сбилось, Эмма была взволновала и Себастьян не гнушался пользоваться своей властью над страстной малышкой. Он соблазнил столько женщин, что не узнать признаки взаимного влечения было невозможно.

- Любая? Мне не нужна любая. Зачем мне другие женщины, когда есть вы? - это Себастьян воскликнул уже в спину Эмме, которая ловко подвела их к выходу из бального зала, а он и не заметил. Страсть застлала ему глаза. Он догнал Эмму и поймал за талию, поворачивая к себе. Глаза его сверкали, дыхание стало тяжелым, а голос охрип от возбуждения, которое это малышка разбудила одним своим присутствием.

- Почему вы убегаете? Боитесь? Меня или того, что готовы отдаться мне сию же минуту?
_________________

Оно и верно! Терять ни ей, ни ему, было уже нечего. Теперь лже-Энтони решил во что бы то ни стало расстроить брак брата с Авророй. Такая женщина нужна и самому. Как только Тони и мисс Темплтон разорвут помолвку, рядом с этой бестией тут же нарисуется он и приголубит бедняжку. Ну а если придётся жениться на ней... что ж. Этот факт его, Саймона Райса, нисколько не огорчал. Он уже продумал, что будет делать в случае, если судьба свяжет их с Авророй нерушимыми путами.
- Вот и я думаю, почему бы нет? - воодушевился Райс, воображение которого продолжало в красках рисовать ему всё, что может случиться далее, если Аврора окажется гораздо смелее, чем он думал. - Терять вам, как вы верно обозначили, больше нечего. И думаю, что раз наши желания совпадают, грех этим не воспользоваться.
И он одарил Аврору белоснежной улыбкой, полной неподдельной жизнерадостности.

- Какая досада! - эхом воскликнул Саймон, мысленно аплодируя себе и задумке Энтони. - Особенно теперь, когда мы с вами стали ещё более полярны в чувствах, чем до этого. - Он снова окинул её пристальным взглядом, гадая, почему Тони всё же решил избегать брака с этой девушкой. Пожалуй, будь он на месте брата, он не стал бы разрывать помолвку даже если бы мисс Темплтон покрывалась бородавками сразу после захода солнца. Хотя...
- Видите ли, - вкрадчивым голосом произнёс Саймон, подаваясь к прекрасной гордячке, - вы мне очень сильно понравились. - В этом моменте он ни разу не приврал. Давно его так не занимала ни одна леди. Лили не в счёт - она как раз была ни разу не леди. Но и то, будучи одарённой весьма большими талантами во всём, что касалось любовных утех, Лили не была способна настолько зацепить Райса, как это удалось сделать невесте его брата. Чёрт побери, кажется, он начинает ревновать Аврору к Тони. Это просто немыслимо.

- О, милая Аврора, если бы вы узнали всё, чего я желаю, вы бы запунцовели почище алых роз, до сих пор цветущих в саду Клиффорда. Впрочем, не думаю, что вас бы испугали мои желания, кои я собираюсь продемонстрировать вам во всей красе. Ведь вы же сами, не далее как десять минут назад, предлагали нам перевести беседу в более интимное русло. Кстати, вы со всеми мужчинами, которые вам не нравятся, действуете подобным манером?
Ему и вправду было интересно и важно это знать. Саймон почти не удосужился разузнать об Авроре больше, и теперь корил себя за это упущение. Теперь ему приходилось познавать эту девушку самостоятельно.

Когда Аврора чихнула первый раз и следом за ним - второй, Саймон, поначалу не на шутку обеспокоившийся, понял, что мисс Темплтон притворяется. Всего на мгновение на её лице мелькнуло выражение озорства - а может, оно ему показалось, Райсу было всё равно - и Саймон понял, что Аврора в очередной раз решила испытать его на прочность. Когда чертовка чихнула в его шейный платок, Райс, наряду с желанием расхохотаться, испытал ещё и желание совсем другого толка. Не настолько же он извращён, чтобы испытывать вожделение от того, что дама чихает в его платок! Или настолько?
- Что вы говорите? - притворно изумился Саймон, останавливаясь и хмуро глянув на лорда Перриша, который едва не врезался в них, заходя со своей дамой на новый круг танца. - С этим нужно что-то делать! Причём срочно.
И Саймон, схватив Аврору за руку, развернулся и вихрем помчался из зала прямиком в сад. По-осеннему свежий, он встретил их приглушённым светом от нескольких факелов, воткнутых в подмёрзшую землю и парочками, прогуливающимися под луной.
- Где-то здесь. Сейчас-сейчас, - пробормотал он, так и ведя за собой Аврору. - Минуточку, моя леди, сейчас...
Найдя, наконец, куст можжевельника, усыпанный ягодами, Райс подтащил мисс Темплтон к нему, сорвал веточку и растёр её в пальцах.
- Видите ли, когда возникает вот такое длительное чихание, это крайне опасно для здоровья, - проговорил он, стараясь не рассмеяться и растирая можжевельник, пока до него не донёсся явственный аромат растения. - Меня обучил этому капитан Монтгомери, когда я участвовал в сражении в войне против Абиссинии. - Райс врал. Ни в каких военных действиях он не участвовал и никакого капитана Монтгомери не знал, но лгать было так интересно. - Кстати, там я был ранен. Серьёзно. Можно даже сказать, контужен. Иногда у меня отнимаются ноги, - доверчиво поведал он Авроре. - Моей супруге придётся несладко в такие моменты. Я становлюсь очень раздражительным и злым. Впрочем, сейчас не об этом. В одной из кампаний против Абиссинии, я сильно простыл и у меня едва не случился отёк. Капитан не на шутку испугался. Ещё бы! Лучший солдат практически погибает на поле боя от чихания! Какой позор для Англии! Тогда капитан сделал вылазку. Ночью. При свете неполной луны он полз в сторону леса - надо сказать, абиссинцы могли поджидать нас везде, весьма коварный народ. Так вот, почему я сказал "нас"? Потому что я, разумеется, полз следом за капитаном, так как каждая секунда была у нас на счету. Мы добрались до леса в полной тишине... Монтгомери принялся искать можжевельник среди других растений, а когда нашёл, весьма обрадовался. Сорвал несколько веточек и сказал мне: "Вдыхай, Райс! Это твой единственный шанс на спасение!".
Саймон отвернулся, кашлянул, скрывая за этим желание хохотать во весь голос, и вновь обернувшись к Авроре, поднёс ладонь к её лицу и с самым серьёзным выражением лица проговорил:
- Немедля вдыхайте, Аврора. Я не могу допустить, чтобы вы скончались на моих глазах!
_________________

Колину не пришлось долго искать свою невесту. Она притягивала на первобытном уровне. Он безошибочно определил то место, где она находится, и в дерзкой цыганке узнал свою неукротимую невесту. Он сам разбудил в ней чувственность, которая теперь было выставлена напоказ и соблазняла всех и каждого. Маркиз прошелся по скандальному наряду собственническим взглядом, заявляя неоспоримые права на красавицу-цыганку с откровенным декольте.
Ребекка почувствовала его взгляд и, взмахнув пышными яркими юбками, упорхнула на балкон, где он застал её одну, плотно закрывая большие стеклянные двери, чтобы никто не посмел беспокоить их во время приватного разговора. Глядя на свою невесту, Колин сомневался, что ему удастся держать руки при себе. Настолько роскошной была его Ребекка в порочном наряде цыганки. Свободно распущенные волосы шевелил проказник-ветер, кремовая кожа предоставленных его взору идеальных полушарий заставила напрячься плоть. Грудь Ребекки бурно вздымалась и соски так и норовили выскочить наружу. Чертовка сделала это специально, она знала, что заставит его задыхаться. Но сейчас желание было совсем некстати и угрожало затуманить мозги, которые должны были оставаться кристально чистыми во время серьезного разговора, на которой Колин настраивал себя и не мог решиться.

Подступив вплотную к Ребекке, он расставил руки по бокам от неё, сжимая пальцами холодный камень перил балкона. Но это нисколько не остудило его горячую кровь. Губы Ребекки были прямо перед ним, влажные, сочные, готовые для его поцелуев и для тех порочных вещей, которым он планировал научить свою жену в скором времени и о которых теперь ему необходимо забыть. Ради Ребекки и её будущего.
Маркиз пытался обуздать себя, но ничего не получалось. Воспоминания об их единственной ночи сводили с ума своей откровенностью. Стоны удовольствия извивающейся под ним Ребекки до сих пор раздавались в ушах. В тот вечер ничего не предвещало беды и Колин вовсе не собирался соблазнять свою невесту, но она практически довела его до грани помешательства, и он не удержался. И теперь вынужден уехать с тяжелым сердцем, оставляя Ребекку с возможностью понести от него.
Осознание того, что их общий ребёнок может расти без отца, придавало трагедии жизни маркиза ещё более мрачные оттенки.
- Бекка, нам нужно серьёзно поговорить, - сообщил он невесте, пряча от неё глаза, но маркиз Хоуксворт был не из тех, кто прячется от тяжёлых испытаний, поэтому он смело встретил испытующий взгляд Бекки, протягивая руку и нежно лаская бархатистую кожу щек, кончиками пальцев провел линию по подбородку, потом пальцы помимо воли оказались на её губах и застыли там. Очередная слабость, которой Колин не смог избежать. Было невозможно отказаться от последней возможности целовать их. Но сначала важные слова. Он убрал руку и сжал её в кулак, чтобы как-то совладать с собой, вдохнул, набираясь воздуха как перед прыжком в воду.
- Я должен уехать и, скорее всего, навсегда. Освобождаю тебя от помолвки и всех обязательств. Обстоятельства сложились так, что я пока не могу повлиять на ситуацию и не хочу утягивать тебя с собой в пропасть. Через месяц я пришлю свой адрес, чтобы ты сообщила, не имела ли наша связь каких-либо последствий. Не спрашивай меня ни о чём. Это не моя тайна и я не могу её открыть. Больше всего на свете я хотел бы никогда не говорить тебе этих слов, но я должен. Прости, любимая.
_________________

В мозгу как заведенная стучала только одна мысль – бежать, и я бежала подальше от мужчины, посмевшего оскорбить меня своим поведением. Куда, в какую сторону – без разницы, куда угодно, только не назад.
Разве я хоть чем-то позволила ему усомниться в моей добропорядочности? На глаза вмиг проступили горькие слезы отчаяния, рыдания клокотали внутри, но я держалась из последних сил, препятствуя выходу эмоций.
Не здесь и не сейчас. Потом. Ночью, в своей комнате, когда все будут спать, я постараюсь выплакать все горе этого дня.
Только выбежав на улицу к месту, где меня высадила карета – я немного отдышалась. Просто стояла, беспомощно сжимая кулаки, вдыхая глубоко и часто.
Какая же я наивная дура, как можно было довериться незнакомцу. Нельзя было ему позволять увести себя на балкон.
От прикосновения руки к плечу, я вздрогнула и повернулась.
- Мамочка, я… - но закончить мне не удалось.
- Тише, дорогая, нам нужно покинуть это место как можно скорее, я уже распорядилась по поводу кареты…
Я, конечно, желала уехать, но в маминых глазах была такая печаль, что я, наконец, осознала произошедшее. Скомпрометирована…
- Мама, а что теперь будет с моей помолвкой? Марк откажется от меня? А вы отдадите меня замуж за этого, этого, - я не могла подобрать слов.
- Разве ты не поняла? Это и был Марк Джексон, будущий пятый граф Стэмфорд, - мама как будто выплюнула его имя. - С ним ты была на балконе, а потом сбежала. Он же явился в зал с пылающей от пощечины щекой.
Сказать, что я была в шоке – это ничего не сказать. Марк, это был Марк? Я посмотрела на свое золотое платье и на лук со стрелами в маминых руках.
- Это было, что бы он узнал меня? – мама не ответила, сделала вид, что выглядывает нашу карету. - Почему же ты не сказала мне, кем будет он, возможно, я бы догадалась! Я бы отдала тебе накидку и оставила бы лук со стрелами за спиной!
- Прости меня, – мамины глаза тоже наполнились слезами, что остудило мой пыл, - в том, что случилось сегодня, есть и моя вина, но мне так хотелось сделать все как можно романтичнее, как ты и мечтала в детстве… Как когда-то мечтала я… Только через много лет после свадьбы, твой отец сознался, что подошел ко мне на балу совсем не случайно, он точно знал, кого ищет. Но для меня наша встреча так и осталась сказкой, не смотря на то, что все было подстроено… Что с тобой, ты побледнела, тебе плохо?
Но не мамины слова стали тому виной, за её спиной я видела, как к нам быстро и уверенно приближается Марк Джексон.
_________________

Эбигейл вовремя прикусила язык, чтобы не опозориться окончательно, задавая герцогу очередной миллион дурацких вопросов. Во всём, что касалось мужских занятий - будь то важные дела или обсуждение политики - женщине было не место. Так говорил отец. Разумеется, сама Эби так не думала. Напротив, считала, что женщины способны подчас мыслить здраво и логично, что всегда на пользу в решении важных вопросов. Но мужчины считали иначе. Впрочем, если Эбигейл и могла думать, находясь рядом с герцогом Ричфилдом, то эти думы были весьма далеки от здравости и логичности. В частности, пробормотав:
- Я всё понимаю, герцог, - Эбигейл принялась размышлять о том, как много женщин, должно быть, пало, будучи сражёнными этим пристальным взглядом тёмных глаз. В Ричфилда можно было влюбиться, едва взглянув на него единожды. Эби опустила взгляд, прикусила нижнюю губу и начала считать шаги. После чего не удержалась и бросила на герцога быстрый взгляд. Его губы притягивали взор Эбигейл, и хоть она понимала, что смотреть вот так на них и испытывать всё то, что владело ею, крайне неприлично, ничего не могла с собой поделать.
Дальнейший танец протекал в полнейшем молчании. Эби ругала себя последними словами за свою болтливость. О чём думал герцог Ричфилд, она не знала, но, пожалуй, дорого заплатила бы, чтобы узнать.

Власть во всём - от облика до голоса - и вот уже Эбигейл стоит, провожая герцога взглядом, и думая о том, вернётся он или нет. Прислонившись к колонне, Эбигейл вдохнула глоток свежего воздуха, донёсшегося до неё от выхода в сад Клиффорда. Прикрыла глаза и улыбнулась, тут же спохватившись и пряча улыбку. Вероятнее всего, герцог не вернётся. Он просто нашёл благовидный предлог, чтобы избавиться от её общества. И Эбигейл прекрасно его понимала. Господи... что же теперь будет? Она станет его родственницей, они будут встречаться на разного рода приёмах... Эби будет наблюдать за ним издалека и с каждой встречей влюбляться всё сильнее. А он будет представлять ей своих избранниц, к которым она будет дико, неистово ревновать... А ночами Эбигейл будет лежать в постели Майлза и представлять, что рядом с ней...
Какой кошмар! Неужели она думает обо всём этом взаправду?
Эти мысли и ужас от самой себя настолько поглотили Эбигейл, что она не сразу осознала то, что случилось с ней секундой позже. Кто-то подкрался к ней сзади, закрыл ей рот ладонью, так, что она даже испугаться не успела, и поволок к выходу в сад. Темноту рядом с деревьями не способен был рассеять даже свет, льющийся из окон особняка. Эби прислонили спиной к дереву, и в этот момент страх опутал её, словно паутина. Она округлила глаза, вглядываясь в силуэт мужчины, темным пятном выделяющийся даже на фоне лондонской ночи.

Она его не помнила. Вот так, чтобы сходу назвать имя мужчины - нет. Но, Святый Боже... Неужели это он, герой её извечного вопроса: "существует ли Чёрный Джек на самом деле?"? Неужели он нашёл её здесь, на балу... Прибыл, чтобы украсть? Да, да! Тысячу раз да! Пусть он увезёт её отсюда куда угодно... Ей будет жаль лишь одного: что вернувшийся герцог Ричфилд не обнаружит её там, где он её оставил. Ей будет жаль только того, что она больше никогда не увидит старшего брата своего жениха. О... она взаправду думает обо всём этом? Ведь Эбигейл даже толком не помнит ни Джека, ни того, при каких обстоятельствах они провели несколько дней. Так, стоп! Что-то новенькое в её воспоминаниях. Его глаза и руки, она - мечущаяся в пламени лихорадки. И желание сбежать, чтобы только не отдаться тому, кого она едва знала.

А потом он поцеловал её. И Эби ничего не оставалось, как отдаться чувству, которое охватило её всю. Он что, таким образом намекает, что они уже целовались вот так? Так страстно, жадно и безудержно? Не может быть! Эбигейл никогда бы не пошла на подобное! Но её руки сами вцепились в рукава его рубашки, а глаза прикрылись от удовольствия. Никто и никогда не целовал так Эбигейл. Никто и никогда... Она подумала, было, что вот-вот упадёт в обморок, лишаясь чувств, но вместо этого начала сгорать в пароксизме страсти всегда мечтала написать это)))) и испытывать бурю эмоций, которая заставляла её ноги подгибаться в коленях. Эби несмело ответила на поцелуй, продолжая хвататься за пирата, как хватается за соломинку утопающий в море.

И не успела Эбигейл сказать ему ни слова, как Джек слился с темнотой ночи и исчез.
Она сделала жадный вдох, приложила ладони к пылающим щекам и неверно шагнула, наконец, отлепляясь от дерева. Её кожа пылала, а губы всё ещё хранили воспоминания о жаре и сладости пьянящего поцелуя, который перевернул весь её скромный мир с ног на голову. Эбигейл слепо шла вглубь сада, то ли намереваясь догнать Чёрного Джека, чтобы понять, что он не является плодом её воображения, то ли убежать от герцога Ричфилда. Ведь он был единственным, кто мог отрезвить несчастную Эби одним своим присутствием. И Эбигейл не могла понять: жаждет она этого отрезвления или же боится его как огня.
_________________

Бал

Жаклин знала, что собирается на маскарад, но специально не стала подбирать костюм или маску. Она и так постоянно играла какую-то роль, поэтому принимать очередной образ не было нужды.
Как всегда у лорда Клиффорда собрались сливки общества со всего Лондона. Среди гостей были не только дипломатические персоны, но и десятки лордов и леди, а еще и всякие прохиндеи, увивающиеся среди тех, кто облачен властью.
Бальный зал был полон, но девушка быстро рассмотрела в толпе лицо барона Хинтона, на которого указал ей осведомитель. Нацепила на себя кокетливую улыбку, всегда привлекающую мужчин. Ей не хотелось танцевать с этим напыщенным индюком, но танец намного лучше, чем прогулка в саду, где существовала опасность, что он начнет распускать руки.
Музыка длилась бесконечно, неуклюжий партнер несколько раз наступил ей на ногу, но эти неудобства с лихвой компенсировались той информацией, что он выболтал, зачарованно глядя в глаза приглянувшейся ему леди.
Провожая Жаклин на ее место после танца, барон слащаво улыбнулся.
– Я могу рассчитывать на продолжение нашего общения, дорогая? В более подходящей обстановке?
Она заставила себя улыбнуться в ответ, с трудом сдерживая брезгливость и желание вымыть руки.
– Боюсь, сэр, мне придется разочаровать вас. Все мои следующие танцы уже обещаны, и я не могу обидеть никого из моих кавалеров. И покидать зал я бы не хотела. Здесь так красиво и весело. А еще собираюсь попробовать десерт, который скоро принесут.
Барон заскрипел зубами, однако не стал настаивать при таком количестве окружающих людей.
Когда он отошел, Жаклин с облегчением прикрыла глаза, потом осмотрела зал, выискивая среди гостей фигуру Орланда, облаченного в костюм трубадура. Кивнула ему, показывая, что все в порядке. И тут заметила неподалеку лицо, которое сразу же привлекло ее внимание.
Тот самый незнакомец из леса. Простолюдин с маской разбойника. Красивый мужчина, оставивший в душе глубокий след.


Увидев, что мужчина приближается к ней, Жаклин с силой сжала веер. Это было неправильно. Странный незнакомец, который, как и она, играл какую-то роль, не должен был вызывать в ней такое волнение. Она считала, что с годами выработала в себе иммунитет против мужского обаяния, но теперь понимала, что это не так. Встретившийся в лесу человек был привлекателен даже в одежде простолюдина, в костюме же лорда он выглядел неотразимо. И опасно. А неподдельный интерес в его глазах был совершенно неуместным. Ей ни к чему лишнее внимание, а мужчина точно занимает большое положение в обществе.
Лучше бы им никогда больше снова не встречаться, подумала Жаклин, глядя, как незнакомец подходит к ней. Она чувствовала себя перед ним безоружной. А с волнением сердца не поможет справиться вновь припрятанный в складках одежды револьвер.

– Милорд, – она чуть склонила голову, подавая руку для поцелуя. Что же, он узнал ее и теперь может захотеть задать вопросы, которые будут Жаклин неудобны. Но она привыкла к таким вопросам. И в неловкой ситуации была уже не раз. И скрывать свои чувства умеет хорошо. Раз так сложилось, и судьба зачем-то столкнула ее с этим незнакомцем вновь, придется исходить из того, что есть. Правда, изображать перед ним, как перед другими, глупую кокетку, не хотелось. Жаклин решила какое-то время побыть сама собой и посмотреть на реакцию мужчины.
– С удовольствием. Но нам не мешало бы познакомиться. Меня зовут Жаклин Д'Артье.
Она приняла из его рук бокал шампанского и произнесла вопрос, который так и вертелся на языке:
– Сегодня в лесу вы репетировали роль для маскарада? Почему же тогда на вас сейчас другой костюм?
Жаклин рисковала, говоря так откровенно, но ей нужно было как можно скорее выяснить, что из себя представляет этот мужчина. И извлечь из информации пользу.
_________________

Гемпшир, за три недели до бала.

- Вы очень добры ко мне, - тихо произнес он и опустил взгляд на свои руки, чувствуя себя совершенно жалким и никчемным. - Я не забуду того, что вы для меня сделали, леди Грейс, - он снова посмотрел на нее. - Надеюсь, однажды я найду способ вас отблагодарить. - Запах, исходивший от ее плаща, продолжал будоражить его чувства. Даже потеряй он память еще раз, этот аромат он никогда не забудет. Она пахла цветами. В этом запахе не было какой-то одной доминирующей ноты, скорее он напоминал ему целый полевой букет. И этот флер всегда будет напоминать ему о нежном ангеле, сошедшем с небес, чтобы спасти его, грешного.

Он должен был отказаться. Должен был встать, поблагодарить и уйти, но не нашел в себе сил сделать это. Сейчас он чувствовал себя совершенно слабым и телом, и духом, и не смог заставить себя покинуть этот гостеприимный дом и его прелестную хозяйку. Особенно его прелестную хозяйку. Грейс завораживала его и он чувствовал, что исходящее от нее очарование все крепче захватывает его в плен с каждой секундой, хотя она не прилагала к этому никаких усилий. Наверняка даже не думала об этом. А он совершенно не пытался противиться ее чарам, хотя должен был. Только вряд ли сумел бы.
Незаметно прошел день, за ним второй. Он старался доставлять Грейс как можно меньше беспокойства, но она, казалось, рада была позаботиться о нем. И ее неизменная доброта отзывалась в его душе бесконечной нежностью, наравне с неловкостью и тревогой. Он так и не вспомнил ни малейшей детали из своей прошлой жизни и начал опасаться, что, может быть, не вспомнит никогда. На третий день Грейс застала его на кухне и сообщила, что нашла ему временное имя.

Он совершенно искренне ответил ей, что будет с гордостью носить имя ее деда. С того дня его и стали звать Николасом.
Постепенно жизнь вошла в некую привычную колею. Быстро набиравший силы Николас спустя неделю взял на себя все самые сложные обязанности по дому, сняв эту ношу с плеч миссис Бобсил. Экономка Грейс поначалу невзлюбила его и он не мог ее в этом винить. Он был совершенно посторонним человеком, о котором ничего не было известно. Окрепнув, он каждый день говорил себе, что пора покинуть дом Грейс, перестать быть ей обузой, но раз за разом не мог заставить себя произнести слова прощания. Он видел, что Грейс искренне рада его обществу и в нем самом с каждым днем крепли чувства, которых он не должен был испытывать. Поэтому постепенно между ними стало копиться напряжение, которому не было выхода.
Николас знал, что Грейс вдова. Также он знал, что многие мужчины считали вдов легкой добычей, но сам даже не думал о том, чтобы отнестись к Грейс как к какому-то временному развлечению. Ему мучительно хотелось гораздо большего. Но он не мог себе позволить никаких знаков внимания по отношению к ней, во всяком случае, до тех пор, пока не узнает, кто он такой. Может быть, он всего лишь простой кузнец или торговец - не чета знатной леди. Или и того хуже - бандит и головорез, чьи руки не раз были обагрены кровью. С каждым днем Ник все больше сомневался в том, что может оказаться представителем аристократии, ведь если бы он таковым являлся, его бы наверняка искали. Миссис Бобсил регулярно приносила из деревни сплетни, но там никто не слышал ни о каком пропавшем лорде, равно как и о любом другом человеке с подобной участью. Итак, никто его не искал, он никому не был нужен. Кроме Грейс. Но именно ей он не имел права быть нужным.
Они жили в одном доме, как могли бы жить супруги, и желание Николаса провести так всю жизнь терзало его с каждым днем все больше. Искушение остаться с ней и не пытаться выяснить о себе правду, было невероятно велико, но он боролся с ним, как мог. Его чувства к Грейс были полны уважения и восхищения, и он не хотел ее ни в чем обманывать.
Все копившееся в нем напряжение Ник выплескивал во время колки дров, рассекая несчастные поленья с остервенением человека, доведенного до крайней степени отчаянья. И хуже всего было то, что эта ситуация, полная недосказанности и неопределенности, мучила не только его. Но он ничего не мог обещать Грейс, ничего не мог дать ей. И хотя он уже отдал ей свое сердце, он не мог даже словом об этом обмолвиться.
И все же, несмотря на все существующие проблемы, Николас чувствовал, что здесь, в этой скромной деревне, рядом с этой прекрасной женщиной, он счастлив, как никогда в своей жизни раньше. Боже, где же ему найти силы отказаться от этого призрачного счастья, от этой невинной радости? У него по-прежнему иногда болела голова и миссис Бобсил, ставшая постепенно к нему гораздо благосклоннее, пичкала его всевозможными снадобьями, даже не догадываясь о том, что лучшее лекарство для него - это общество ее хозяйки.
Он знал, что обязан выяснить, кто он такой на самом деле, и вместе с тем ему было страшно узнать это. Правда, которую он рано или поздно установит, в равной степени могла как открыть ему пусть к Грейс, так и оборвать их отношения навсегда. Он мог быть женат или связан словом с другой женщиной, у него могли быть дети. В его голове не осталось никаких воспоминаний, но всем своим существом Ник чувствовал: он ничего не помнит именно потому, что сам хотел забыть о своем прошлом. Значит, в нем крылось что-то такое, что не сулило добра его будущему. Но продолжать жить в доме Грейс и дальше становилось уже просто неприлично.

Спустя примерно три недели после того, как он очнулся голым посреди леса, Николас наконец решился сказать Грейс, что ему пора отправиться на поиски своей прежней жизни. Он не знал, как именно осуществит это - скорее всего, будет просто спрашивать каждого встречного, не знает ли он его или того, кто его ищет. Ник как раз направлялся в гостиную, где находилась Грейс, когда в дверь постучали. Миссис Бобсил ушла в деревню и он открыл сам, держа на руках ластившегося к нему Майлза.
На пороге стоял мужчина со строгим лицом.
- Добрый день, сэр, - произнес гость. - Это дом леди Уикли?
Николас неохотно кивнул. Незнакомец вызывал в нем непонятную настороженность.
- Она дома? - продолжил мужчина. - Будьте любезны, позовите ее. Кстати, с кем имею честь?
- Я... - начал было Ник, но прервался, потому что за его спиной появилась сама Грейс и при виде незнакомца резко изменилась в лице.
_________________

- Да как вы смеете меня хватать? - волна возмущения смыла весь страх и неловкость. - Отпустите сейчас же!
Меня уже не волновал скандал, который непременно разразиться. Мимо такого ни одна сплетница не пройдет! Через пол часа все собрание будет перешептываться, а к утру загудит весь Лондон!
- В этот раз вы решили довершить начатое? Чтобы от моей репутации камня на камне не осталось?! - я просто кипела от негодования!
Руки Себастьяна стальной хваткой держали меня за талию. Не давая ни малейшей возможности вырваться.
Неужели придется давать пощечину? Боже, какая унизительная сцена! Захотелось расплакаться. Чертов Лондон, чертов бал, чертов Себастьян, который будоражит до глубины души!

Прозвучало почти созвучно моим мыслям. Годы одиночества, душевного и телесного, навалились тяжким грузом. Каждой женщине хочется, чтобы ее любили и уважали. Чтобы для мужа она была одной единственной. Я же для Мартеля буду очередным завоеванияем.
- Отпустите меня, - спокойно и даже отрешенно произнесла я, - ваша цель достигнута. Об этом будут очень долго судачить в гостиных Лондона. Завтра же я уеду к себе в деревню. Хоть лорд Клиффорд и приглашал на охоту, я отправлю ему письмо с извинениями.
От неожиданности Себастьян разжал руки и я спокойно смогла уйти. Выпрямила спину, гордо подняла подбородок и твердой походкой направилась к лакеям, что подавали верхнюю одежду и вызывали кареты.
Я сама не знала, чего мне хотелось в тот момент больше всего: чтобы я больше никогда не встречала Себастьяна или чтобы он, наконец-таки, меня поцеловал...
_________________