Любимые цитаты

Мастер и Маргарита. Михаил Булгаков
_________________

Евгений Шварц "Обыкновенное чудо"

Хозяин. Ты! Держи ответ! Как ты посмел не поцеловать ее?
Медведь. Но ведь вы знаете, чем это кончилось бы!
Хозяин. Нет, не знаю! Ты не любил девушку!
Медведь. Неправда!
Хозяин. Не любил, иначе волшебная сила безрассудства охватила бы тебя.
Кто смеет рассуждать или предсказывать, когда высокие чувства овладевают
человеком? Нищие, безоружные люди сбрасывают королей с престола из любви к
ближнему. Из любви к родине солдаты подпирают смерть ногами, и та бежит без
оглядки. Мудрецы поднимаются на небо и ныряют в самый ад - из любви к
истине. Землю перестраивают из любви к прекрасному. А ты что сделал из любви
к девушке?
Медведь. Я отказался от нее.
Хозяин. Великолепный поступок. А ты знаешь, что всего только раз в жизни
выпадает влюбленным день, когда все им удается. И ты прозевал свое счастье.
Прощай. Я больше не буду тебе помогать.

***
Принцесса. Вы... Вы ко мне?
Медведь. Да. Здравствуйте! Почему вы плачете?
Принцесса. От радости. Друзья мои... Где же они все?
Медведь. Едва я вошел, как они вышли на цыпочках.
Принцесса. Ну вот и хорошо. У меня теперь есть тайна, которую я не могла
бы поведать даже самым близким людям. Только вам. Вот она: я люблю вас. Да,
да! Правда, правда! Так люблю, что все прощу вам. Вам все можно. Вы хотите
превратиться в медведя - хорошо. Пусть. Только не уходите. Я не могу больше
пропадать тут одна. Почему вы так давно не приходили? Нет, нет, не отвечайте
мне, не надо, я не спрашиваю. Если вы не приходили, значит, не могли. Я не
упрекаю вас - видите, какая я стала смирная. Только не оставляйте меня.
Медведь. Нет, нет.
Принцесса. За мною смерть приходила сегодня.
Медведь. Нет!
Принцесса. Правда, правда. Но я ее не боюсь. Я просто рассказываю вам
новости. Каждый раз, как только случалось что-нибудь печальное или просто
примечательное, я думала: он придет - и я расскажу ему. Почему вы не шли так
долго!
Медведь. Нет, нет, я шел. Все время шел. Я думал только об одном: как
приду к вам и скажу: "Не сердитесь. Вот я. Я не мог иначе! Я пришел".
(Обнимает принцессу.) Не сердитесь! Я пришел!
Принцесса. Ну вот и хорошо. Я так счастлива, что не верю ни в смерть, ни
в горе. Особенно сейчас, когда ты подошел так близко ко мне. Никто никогда
не подходил ко мне так близко. И не обнимал меня. Ты обнимаешь меня так, как
будто имеешь на это право. Мне это нравится, очень нравится. Вот сейчас и я
тебя обниму. И никто не посмеет тронуть тебя. Пойдем, пойдем, я покажу тебе
мою комнату, где я столько плакала, балкон, с которого я смотрела, не идешь
ли ты, сто книг о медведях. Пойдем, пойдем.

***
Хозяин. Как грустно, правда?
Хозяйка. Я люблю тебя, я не сержусь, но зачем, зачем затеял ты все это!
Хозяин. Таким уж я на свет уродился. Не могу не затевать, дорогая моя,
милая моя. Мне захотелось поговорить с тобой о любви. Но я волшебник. И я
взял и собрал людей и перетасовал их, и все они стали жить так, чтобы ты
смеялась и плакала. Вот как я тебя люблю. Одни, правда, работали лучше,
другие хуже, но я уже успел привыкнуть к ним. Не зачеркивать же! Не слова -
люди. Вот, например, Эмиль и Эмилия. Я надеялся, что они будут помогать
молодым, помня свои минувшие горести. А они взяли да и обвенчались.
Ха-ха-ха! Молодцы! Не вычеркивать же мне их за это. И пусть, и пусть!
Спи, родная моя.
Я, на свою беду, бессмертен. Мне предстоит пережить тебя и
затосковать навеки. А пока - ты со мной, и я с тобой. С ума можно сойти от
счастья. Ты со мной. Я с тобой. Слава храбрецам, которые осмеливаются
любить, зная, что всему этому придет конец. Слава безумцам, которые живут
сейчас, как будто они бессмертны, - смерть иной раз отступает от них.
Отступает, ха-ха-ха! А вдруг ты и не умрешь, а превратишься в плющ, да и
обовьешься вокруг меня, дурака. Ха-ха-ха! (Плачет.) А я, дурак, обращусь в
дуб. Честное слово. С меня это станется. Вот никто и не умрет из нас, и
все кончится благополучно. Ха-ха-ха! А ты сердишься. А ты ворчишь на меня.
А я вон что придумал. Спи. Проснешься - смотришь, и уже пришло завтра. А
все горести были вчера. Спи. Спи, родная.

Капелюша, снимаю шляпу !

Великолепно) Читать это также сильно как и смотреть. Нет, даже сильнее. Потому как не отвлекаешься на картинку - и остается лишь смысл - еще глубже, еще острее. Спасибо, что нашла. Спасибо, что поделилась!
Помнишь про шляпу? Так вот, !
_________________

Tatami, спасибо!
Я когда фильм смотрю, всегда на этих словах реветь начинаю:

Вот прям сижу и реву))))) И ничего с собой поделать не могу))))

Да! Очень прочуствованно! Я когда фильм смотрела не так меня это затрагивало - а тут читаешь, и некуда деться от этих эмоций... Да и не хочется))
_________________

Анна внезапно почувствовала ужасную усталость.
– Черт бы вас побрал, – дрожащим голосом пробормотала она, не пытаясь отстраниться, – все равно в этом не было никакого смысла.
А потом Анна открыла глаза и заговорила. Голос ее звучал устало и ровно.
– Я сделала все, что должна была сделать. Я уволила вас, приказала убраться с моего ранчо, отвергла ваши ухаживания, а вот теперь даже… ударила вас. – В голосе Анны невольно зазвучали умоляющие нотки. – Что мне еще сделать, чтобы вы оставили меня в покое? Прошу вас, почему бы вам не уехать?
На губах Джоша появилась печальная улыбка, не насмешливая, не саркастическая, а полная жалости.
– Хорошо, – медленно произнес он, – я уеду. Сяду на лошадь и ускачу, и вы больше никогда не увидите меня. Однако на этом ничто не закончится.
Руки Джоша, скользнув по плечам Анны, обхватили ее лицо, пальцы зарылись в волосы. “Ох, если б можно было убежать!” – мелькнуло в голове у Анны. Мелькнуло и пропало.
– Вы можете вышвырнуть меня отсюда, – продолжал Джош, – можете упрятать меня за решетку, можете закопать меня в землю и проклясть, стоя на моей могиле, но это не поможет вам избавиться от меня. – Лицо Джоша сейчас находилось так близко, что она чувствовала на щеке его горячее дыхание. – Давайте, – он усмехнулся, – увольняйте. Выйдите на дорогу и посмотрите, как я скроюсь вдали, расставьте охранников, чтобы я не смог вернуться, запритесь в своем большом красивом доме и почувствуйте себя в безопасности… Но это не поможет. Я все равно буду рядом.
Я буду ладонью, которая гладит ваши волосы, когда никого нет поблизости, я буду воздухом, которым вы дышите, солнечными лучами на вашем лице, той болью, которая вас мучит в темноте одиночества. Я буду именем, которое вы прокричите в ночи, тщетно ожидая ответа, лихорадкой в вашей крови, голодом, который невозможно утолить. Я буду преследовать вас, Анна Эджком, каждую минуту, днем и ночью, всю оставшуюся жизнь. Вы никогда не избавитесь от меня.
Анна стояла, завороженная прикосновением ладоней Джоша, его глазами и голосом, она не чувствовала ни своего дыхания, ни сердцебиения. Ей казалось, что она уже больше не существует. Казалось, так продолжалось целую вечность, но внезапно Анна пришла в себя и отпрянула от Джоша. А затем убежала.

Ли Бристол "Серебристые сумерки"

Симона Вилар "Принцесса викингов"

Ролло усмехнулся, отряхивая плащ. Эмме уже не хотелось шутить. Не отрываясь, она смотрела на него огромными, таинственно мерцающими глазами.
— Фея… — пробормотал он, ступив на настил опавшей хвои. Ветви опустились, и они оказались отрезанными от всего мира в этом естественном шатре.
Казалось, из всех звуков осталось только биение их сердец.
«Только бы он не ушел! Только бы не покинул меня сейчас!» — молилась Эмма.
Золоченая застежка мехового плаща Ролло на бегу расстегнулась, его край волочился по снегу. В светло русых волосах алмазной пылью сияли снежинки. Эмма ловила его пристальный взгляд в полумраке, каждой клеточкой тела ощущая присутствие возлюбленного. Ей нестерпимо хотелось, чтобы он шагнул к ней и коснулся ее, обнял. Но вместо этого она приблизилась сама и коротким движением, как когда то с Атли, поправила плащ.
Ролло тяжело дышал, пар от его дыхания коснулся ее лица. Она узнала этот жаркий огонь в его глазах и вся затрепетала, ощущая поднимающееся от слабеющих коленей тепло. То, как он смотрел на нее, будило в ней то же чувство, как если бы он касался ее тела. У нее отчаянно кружилась голова от страха и желания стать еще ближе к нему.
«Если и сейчас он оставит меня, я действительно ничего не стою!»
Она не знала, что следует делать, чтобы удержать его, ибо была еще слишком неопытна. Очень осторожно (О небо! Так поступала и Снэфрид!) она провела тыльной стороной кисти по его щеке, твердой скуле, запустила пальцы в волосы. Ролло поймал ее запястье, останавливая, но вдруг сам прижал ее ладонь к лицу и закрыл глаза. Эмма чувствовала кожей его горячее, сбивающееся дыхание.
— Отпусти меня, — вдруг умоляюще проговорил он.
Эмма ощутила мгновенное торжество. Ролло, который никогда не менял решений, теперь был слаб, был в ее власти!
— Ни за что!
Стремительным движением она обвила его плечи, притянула к себе его лицо.
— Один лишь раз, — прошептала она у самых его губ. — Один… Об этом никто не узнает. Будь со мной, забудь обо всем. Один единственный раз, о Ролло!.. Чтобы потом я стала сильной, чтобы сумела повиноваться твоей воле… Люби меня!
_________________

Ух ты! Вот это цитаты подоспели!
_________________

Марк Твен "Дневники Адама и Евы"

Единственное мое желание и самая страстная моя мольба – чтобы мы могли покинуть этот мир вместе; и эта мольба никогда не перестанет звучать на земле, она будет жить в сердце каждой любящей жены во все времена, и ее нарекут молитвой Евы.
Но если один из нас должен уйти первым, пусть это буду я, и об этом тоже моя мольба, – ибо он силен, а я слаба, и я не так необходима ему, как он мне; жизнь без него – для меня не жизнь, как же я буду ее влачить? И эта мольба тоже будет вечной и будет возноситься к небу, пока живет на земле род человеческий. Я – первая жена на земле, и в последней жене я повторюсь.

У МОГИЛЫ ЕВЫ
Адам. Там, где была она, – был Рай.
_________________

Моя любимая Цитата из одной книги Филлипс
. Молли отчаянно нуждалась в деньгах, которые издательство обещало за книжку "Дафна летит кувырком", но Хелен еще не одобрила рукопись.
Живописный декор ресторана вдруг показался слишком пестрым, а оживленная болтовня начала действовать на нервы. Молли никому не говорила о творческом кризисе, не собиралась сообщать о нем и сидевшей напротив женщине.
- Я хочу, чтобы продолжение было особенным, - осторожно начала она. - Идей много, но...
- Нет-нет, - перебила Хелен, поднимая руки. - Мы понимаем. Вам много пришлось пережить.
Но если издателя волнует не рукопись, к чему это приглашение на ленч?
Молли рассеянно гоняла по тарелке кукурузное зернышко. Она всегда любила кукурузу, но последнее время аппетит пропал.
Хелен коснулась края бокала с "Маргаритой".
- Вам следует знать, что "ЗДЗА" заинтересовалась вашими книгами, - пробормотала она и, неверно истолковав ошеломленное выражение лица Молли, пояснила:
- "Здоровые дети для здоровой Америки". Эта организация выступает против сексуальных меньшинств.
- Я знаю. Но зачем им понадобились мои книги?
- Вряд ли это произошло бы, не попади ваше имя в газеты. Последнее время о вас много писали. Очевидно, они тоже читают светскую хронику, иначе не выразили бы свою озабоченность.
- Но чем?! В моих книгах ни слова о сексе!
- Верно, но это не помешало Джерри Фолуэллу убрать Тинки-Винки из "Телепузиков" только потому, что он фиолетовый и носит сумочку.
- Но Дафна - девочка. Почему бы ей не носить сумочку?
Улыбка Хелен показалась Молли вымученной.
- Вряд ли дело только в сумочке. Они встревожены возможными гомосексуальными намеками.
Хорошо, что Молли в этот момент не жевала, иначе непременно подавилась бы.
- В моих книгах?
- Боюсь, что так, хотя обвинений пока не предъявлялось. Как я сказала, они обратили внимание на вашу свадьбу и увидели, должно быть, подходящий шанс заявить о себе.
Попросили разрешения взглянуть на рукопись, и поскольку мы не предвидели никаких проблем, то и послали им распечатку. К сожалению, это оказалось ошибкой.
У Молли защемило в висках - предвестие мигрени.
- Но какие у них могут быть претензии?
- Ну.., они упомянули, что в книгах часто упоминается радуга. Поскольку это символ гордости для геев...
- Разве писать о радуге - преступление?!
- В наши дни, похоже, да, - сухо кивнула Хелен. - Есть и еще кое-что. Конечно, с моей точки зрения, это чистый вздор. Например, Дафна при встрече целует Мелиссу.
- Но они лучшие подруги!
- Верно, однако...
Хелен, подобно Молли, перестала притворяться, что ест, и оперлась локтем о край стола.
- Кроме того, Дафна и Мелисса, держась за руки, прыгают по Барвинковой тропинке и беседуют.
- Вернее, поют. Что тут такого?
- Стихи. Послушайте сами: "Весна! Весна! Вновь небо голубеет! Мы в розовых мечтах навстречу радуге плывем!"
Молли, не выдержав, рассмеялась, кажется, впервые за два месяца, но суровый вид редактора отрезвил ее.
- Хелен, вы это серьезно? Они действительно считают, что у Дафны с Мелиссой роман?
- Дело не только в Дафне и Мелиссе. Бенни...
- Стоп! При чем тут Бенни? Даже последний параноик не сможет сказать, что Бенни - гей! Уж скорее его можно назвать типичным мачо!
- Они указывают, что он позаимствовал помаду в книжке "Дафна сажает тыквы".
- Да, чтобы расписать мордочку и напугать Дафну. Подобный бред даже не заслуживает ответа!
- Согласна. С другой стороны, я солгала бы, не признав, что мы несколько взволнованы происходящим и считаем, что "ЗДЗА" использует вас для упрочения собственного положения. Несомненно, они постараются обрушиться на новую книгу.
- И что из того? Когда какие-то мракобесы обвинили в сатанизме Джей Кей Роулинг, автора книг о Гарри Поттере, ее издатель просто проигнорировал эти нападки.
- Простите, Молли, но Дафна не так хорошо известна, как Гарри П оттер.
Верно. А у Молли нет ни влияния Джей Кей Роулинг, ни ее денег. И вероятность выплаты второй половины гонорара с каждой минутой становилась все более отдаленной.
- Послушайте, Молли, я не хуже вас понимаю, что это чушь и вздор, и "Бердкейдж" стопроцентно на вашей стороне. Но мы - маленькое издательство, и я думаю, не стоит умалчивать о том, что на нас оказывают довольно энергичное давление.
- Уверена, все уляжется, как только прессе надоест муссировать мою.., мою свадьбу.
- Вряд ли это случится скоро. Столько слухов...
Хелен помедлила, явно дожидаясь откровений.
Молли знала, что именно атмосфера таинственности, окружавшая обстоятельства ее свадьбы, подогревала интерес журналистов, но упорно отказывалась вдаваться в подробности. Как, впрочем, и Кевин. Его учтивые формальные визиты вскоре прекратились по настоянию Молли.
- Мы считаем, что сейчас следует быть осторожнее, - вздохнула редактор, вытаскивая из папки конверт и кладя на стол. К сожалению, конверт был слишком большим - в нем лежал явно не чек. - Хорошо, что "Дафну" еще не отправили в типографию, и это дает нам возможность внести изменения, предложенные "ЗДЗА". Только для того, чтобы избежать недоразумений впоследствии.
- Я не желаю вносить изменения.
Господи, как ноют шея и плечи! Словно стянуты железными обручами!
- Конечно-конечно, но мы думали...
- Вы утверждали, что книга вам понравилась.
- Никто от этого не отказывается. Кроме того, предлагаемые изменения крайне незначительны. Просмотрите рукопись еще раз и подумайте. Подробнее поговорим на следующей неделе.
Молли в бешенстве покинула ресторан. Однако к тому времени, когда она вернулась домой, гнев немного улегся и ощущение сосущей пустоты, от которого она не могла избавиться, вновь вытеснило все другие чувства. Отбросив конверт с предложениями "ЗДЗА", она рухнула на кровать.

Масик - одна из моих любимейгих книг - не только у Филлипс - вообще!
и отрывок - супер!
_________________

"Умирать нужно в святых местах. Это один из секретов, которые ты познаешь в пустыне. Поэтому Мэдокс пошел в церковь в Сомерсете, в место, которое потеряло свою святость, и совершил то, что, по его глубокому убеждению, было святым действом.
Когда я перевернул ее, все тело было покрыто ярким пигментом. Травы, и камни, и свет, и пепел от веток акации – чтобы сделать ее бессмертной. Тело прислонилось к священным краскам. Только синие глаза стерлись, стали безымянными, чистым листом бумаги для карты, на котором пока ничего не изображено, не нанесены озера, нет темноты гор, которые раскинулись на севере от Борку Эннеди Тибести, нет водного веера Нила, который вложен в открытую ладонь Александрии, на краю Африки.
Нет и всех названий племен, странников и кочевников, которые бредут в монотонности пустыни и видят яркость, и веру, и любой камень, или найденная металлическая коробка, или кость становятся священными предметами. Вот в чем величие той страны, в которую моя любимая сейчас входит и становится ее частью. Мы умираем, вбирая богатство любовников, племен, вкусовых ощущений, которые мы испытали, тел, в которые мы погружались и из которых выплывали, словно из рек мудрости, характеров, на которые мы взбирались как на деревья, страхов, в которых мы прятались, как в пещерах. Я хочу, чтобы на моем теле были все эти отметки, когда умру. Я верю в такую картографию, выполненную самой природой, а не в гроздья имен на карте, словно названия универмагов, данные в честь их богатых владельцев – женщин и мужчин. Мы – истории общины, книги общины. Нами не владеют, и мы не моногамны в наших вкусах и опыте. Все, что я хотел, – зто пройти по такой земле, где нет карт.
Я понес Кэтрин Клифтон в пустыню, где есть книга общины лунного света. Мы в голосе колодцев. Во дворце ветров."

Майкл Ондатже "Английский пациент"
_________________

.......абалдеть......
_________________

Даааа! Девчонки вы просто молодцы! Дух захватывает.
_________________

Александр Грин "Алые паруса"
– Не знаю, сколько пройдет лет, – только в Каперне расцветет одна сказка, памятная надолго. Ты будешь большой, Ассоль. Однажды утром в морской дали под солнцем сверкнет алый парус. Сияющая громада алых парусов белого корабля двинется, рассекая волны, прямо к тебе. Тихо будет плыть этот чудесный корабль, без криков и выстрелов; на берегу много соберется народу, удивляясь и ахая: и ты будешь стоять там Корабль подойдет величественно к самому берегу под звуки прекрасной музыки; нарядная, в коврах, в золоте и цветах, поплывет от него быстрая лодка. – «Зачем вы приехали? Кого вы ищете?» – спросят люди на берегу. Тогда ты увидишь храброго красивого принца; он будет стоять и протягивать к тебе руки. – «Здравствуй, Ассоль! – скажет он. – Далеко далеко отсюда я увидел тебя во сне и приехал, чтобы увезти тебя навсегда в свое царство. Ты будешь там жить со мной в розовой глубокой долине. У тебя будет все, чего только ты пожелаешь; жить с тобой мы станем так дружно и весело, что никогда твоя душа не узнает слез и печали». Он посадит тебя в лодку, привезет на корабль, и ты уедешь навсегда в блистательную страну, где всходит солнце и где звезды спустятся с неба, чтобы поздравить тебя с приездом.
– Это все мне? – тихо спросила девочка. Ее серьезные глаза, повеселев, просияли доверием. Опасный волшебник, разумеется, не стал бы говорить так; она подошла ближе. – Может быть, он уже пришел… тот корабль?
– Не так скоро, – возразил Эгль, – сначала, как я сказал, ты вырастешь. Потом… Что говорить? – это будет, и кончено. Что бы ты тогда сделала?
– Я? – Она посмотрела в корзину, но, видимо, не нашла там ничего достойного служить веским вознаграждением. – Я бы его любила, – поспешно сказала она, и не совсем твердо прибавила: – если он не дерется.
– Нет, не будет драться, – сказал волшебник, таинственно подмигнув, – не будет, я ручаюсь за это. Иди, девочка, и не забудь того, что сказал тебе я меж двумя глотками ароматической водки и размышлением о песнях каторжников. Иди. Да будет мир пушистой твоей голове!