Зарубежные поэты (Европа и Америка)

Ренье Анри

«Нет у меня ничего…»

Нет у меня ничего,
Кроме трех золотых листьев и посоха
Из ясеня,
Да немного земли на подошвах ног,
Да немного вечера в моих волосах,
Да бликов моря в зрачках…
Потому что я долго шел по дорогам
Лесным и прибрежным,
И срезал ветвь ясеня,
И у спящей осени взял мимоходом
Три золотых листа…
Прими их. Они желты и нежны
И пронизаны
Алыми жилками.
В них запах славы и смерти.
Они трепетали под темным ветром судьбы.
Подержи их немного в своих нежных руках:
Они так легки, и помяни
Того, кто постучался в твою дверь вечером,
Того, кто сидел молча,
Того, кто уходя унес
Свой черный посох
И оставил тебе эти золотые листья
Цвета смерти и солнца…
Разожми руку, прикрой за собою дверь,
И пусть ветер подхватит их
И унесет…

перевод М. Волошина
_________________

Жермен Нуво

ЧЕЛОВЕК


Больницы узник, пациент тюрьмы,
Ты, чьей печалью полон белый свет,
Ты и в полях оставил горький след;

Ты, спящий, вызываемый из тьмы,
На чьем пути таится Смерть -- приют,
Где слезы свеч и жесткий одр сдают,--

Ты устаешь, ты стонешь каждый день,
Пока не скажешь: "Ни к чему нести
Живую душу -- лишний груз в пути!"

Забыв, что дал господь тебе сирень,
Ты душу рад извергнуть, сжечь дотла,
Чтобы тебе любовь не в труд была.

Тебе подарит путь удобный твой
Беду и одиночество в удел;
Ты -- спеси брат, сын хладнокровных дел,

С резонами набитой головой --
И совесть угасает, онемев,
В часы, когда гремит небесный гнев.

И если ты такой ценою сыт
И мирно спишь, избрав тепло и тьму,
Что ж, подчиняйся знанью своему;

И если ум твой вдребезги разбит
Самим собой,-- ему послушен будь,
Как Вечный жид, верши свой жалкий путь.

Без сердца весел, без души богат,
Подвластен телу, стань свиреп и дик,
Да будет твой всегда жестоким лик.

Но если ты растишь в себе распад
И подступает скука -- спесь уйми,
Задумайся, в ладони лоб зажми;

И если в лязге сабель и цепей
Не встретил ты средь горя и беды
Любви приюта и конца вражды

И посох стерт и слаб в руке твоей,
Слепой с глухою на плечах,-- под ней
Сгибаться с каждым шагом все трудней;

И коль дитя в тебе еще живет,
И первородный грех не позабыт,
Скажи: "Быть может, мраком я покрыт?"

Скажи: "Царем я мнил себя, илот!",
Чтобы, как брату птицы, жизнь дала
Тебе души и сердца два крыла!

И легкий груз поднять сумеешь ввысь --
Дитя, сестру, подругу или мать,--
Как ангел может гору поднимать.

Тогда дорогой долгой насладись:
Твой голод тих, и чужда суета,
Вкушай и пей -- душа твоя чиста!

(Перевод Ю. Даниэля)

Robert Burns "Lord Gregory"

O mirk, mirk is this midnight hour,
And loud the tempest's roar:
A waefu' wanderer seeks thy tower,
Lord Gregory ope thy door.

An exile frae her father's ha',
And a' for loving thee;
At least some pity on me shae,
If love it may na be.

Lord Gregory, mind'st thou not the grove,
By bonie Irwine-side,
Where first I own'd that virgin-love
I lang, lang had denied.

How aften didst thou pledge and vow,
Thou wad for ay be mine;
And my fond heart, itsel sae true,
It ne'er mistrusted thine.

Hard is thy heart, Lord Gregory,
And flinty is thy breast:
Thou dart of Heaven that flashest by,
O wilt thou give me rest!

Ye mustering thunders from above
Your willing victim see!
But spare, and pardon my fause Love,
His wrangs to Heaven and me!

Роберт Бёрнс "Лорд Грегори"

Полночный час угрюм и тих.
Лишь гром гремит порой,
Я у дверей стою твоих.
Лорд Грегори, открой.

Я не могу вернуться вновь
Домой, к семье своей,
И если спит в тебе любовь,
Меня хоть пожалей.

Припомни лес на склоне гор,
Где волю я дала
Любви, с которой долгий спор
В душе своей вела.

Ты небом клялся мне не раз,
Что будешь ты моим,
Что договор, связавший нас,
Навеки нерушим.

Но тот не помнит прежних дней,
Чье сердце из кремня.
Так пусть же у твоих дверей
Гроза убьет меня!

О небо, смерть мне подари.
Я вечным сном усну
У двери лорда Грегори,
Простив его вину.
(Перевод С.Я. Маршака)

Песенка в темку (я везде с "Мельницей" влезу).

Robert Burns "Tam Glen"

My heart is a breaking, dear Tittie,
Some counsel unto me come len';
To anger them a' is a pity,
But what will I do wi' Tam Glen?

I'm thinking, wi' sic a braw fellow,
In poortith I might mak a fen':
What care I in riches to wallow,
If I mauna marry Tam Glen.

There's Lowrie the laird o' Dumeller,
'Gude day to you brute' he comes ben:
He brags and blaws o' his siller,
But when will he dance like Tam Glen.

My Minnie does constantly deave me,
And bids me beware o' young men;
They flatter, she says, to deceive me,
But wha can think sae o' Tam Glen.

My Daddie says, gin I'll forsake him,
He'll gie me gude hunder marks ten:
But, if it's ordain'd I maun take him,
O wha will I get but Tam Glen?

Yestreen at the Valentine's dealing,
My heart to my mou gied a sten;
For thrice I drew ane without failing,
And thrice it was written, Tam Glen.

The last Halloween I was waukin
My droukit sark-sleeve, as ya ken;
His likeness cam up the house staukin,
And the very grey breeks o' Tam Glen!

Come counsel, dear Tittie, don't Tarry;
I'll gie you my bonie black hen,
Gif ye will advise me to Marry
The lad I lo'e dearly, Tam Glen.

Роберт Бёрнс "Тэм Глен"

Ах, тетя, совета прошу я!
Пропала, попала я в плен.
Обидеть родню не хочу я,
Но всех мне милее Тэм Глен.

С таким молодцом мне не надо
Бояться судьбы перемен.
Я буду и бедности рада, -
Лишь был бы со мною Тэм Глен.

Наш лорд мне кивает: «Плутовка!..»
Ну что тебе, старый ты хрен?
Небось ты не спляшешь так ловко,
Как пляшет под скрипки Тэм Глен»

Мне мать говорила сердито:
- Мужских опасайся измен.
Повесе скорей откажи ты! -
Но разве изменит Тэм Глен?

Сулит за отказ мне сто марок
Отец, да не знает он цен!
Сто марок - богатый подарок,
Но много дороже Тэм Глен!

Я в день Валентина гадала.
О, как же мой жребий блажен!
Три раза я жребий кидала,
И вышло три раза: Тэм Глен.

Под праздник осенний я тоже
Гадала. И вижу: вдоль стен
Идет - до чего же похожий! -
В штанах своих серых Тэм Глен.

Кто ж, тетя, возьмет меня замуж?
Ты мне погадай, а взамен
Я черную курицу дам уж, -
Но только скажи, что Тэм Глен!

(Перевод С.Я. Маршака)

Рауль Лейва

Когда смотрю в глубины твоих глаз, —
в их ласковом бездонном океане
оттаивает сердце, и тотчас
о ноющей я забываю ране.

Когда тебя целую, — всякий раз
мне мнится: удостоен я лобзаний
самой Поэзии, пьянящей нас
пленительным вином воспоминаний.

Когда мы вместе, о моя любовь,
мне кажется — весна вернулась вновь,
и время не бежит, и зло безвластно,

и никогда не налетит гроза.
Царит гармония, и жизнь прекрасна.
Мир совершенен — сквозь твои глаза.

(Перевод с испанского Михаила Донского)

Лорд Байрон
стихотворение
«Даме, которая спросила,
почему я весной уезжаю из Англии»

Как грешник, изгнанный из рая,
На свой грядущий темный путь
Глядел, от страха замирая,
И жаждал прошлое вернуть.

Потом, бродя по многим странам,
Таить учился боль и страх,
Стремясь о прошлом, о желанном
Забыть в заботах и делах, -

Так я, отверженный судьбою,
Бегу от прелести твоей,
Чтоб не грустить перед тобою,
Не звать невозвратимых дней,

Чтобы, из края в край блуждая,
В груди своей убить змею.
Могу ль томиться возле рая
И не стремиться быть в раю!
___________________________________

Р. СЕРВИС

РАДОСТЬ (перевод Сергея Шоргина)

Дорогая, поверь: мир безмерно хорош,
Пусть клянут его все вокруг.
Радость ждёт или боль, ты богач или голь -
Лучше всё-таки жить, мой друг.
Будь восторг или вздох, день хорош или плох,
Светит солнце иль стало темно, –
Заявляю всерьёз: будь жара иль мороз –
Это мир хорош всё равно.

Дорогая, взгляни: загорелись огни,
И опять я в Державе своей;
Позабыты дела, ты меня обняла,
Я ласкаю своих малышей.
И камин, и напев… Пусть уйдут, одурев,
Все державы другие на дно:
Если счастлив мой дом (я забочусь о том) –
Это мир хорош всё равно.

В этом Царстве, мой свет, ты укрыта от бед;
Рядом – дети: в покое, в тепле.
Здесь всегда тишина, буря здесь не страшна,
Нет прочнее гнезда на земле.
Страх – вот злая беда, радость – друг навсегда;
Хочешь солнца? – проглянет оно!
Лишь Любовь тут царит; пусть же песня звучит:
«Это мир хорош всё равно».

Фридрих Шиллер
«Встреча»

Ещё я вижу, как она стояла,
Прекрасней всех, в кругу прекрасных дам;
Как солнце, красота её блистала, —
Я подойти не смел к её стопам.
Сладчайшая тоска мне грудь стесняла,
Когда я зрел весь блеск, разлитый там;
И вдруг, как бы на крыльях вознесённый,
По струнам я ударил, потрясённый.

Напрасно я пытаюсь вспомнить снова,
О чём в тот миг на лютне я вещал.
В себе орган я обнаружил новый,
Что мой порыв святой отображал:
То дух мой был, порвавший вдруг оковы,
В которых годы рок его держал, —
Дух, из глубин которого восстали
Те звуки, что божественно в нём спали.

Когда же струн давно умолкло пенье
И прежний строй души я ощутил, —
Я в ангельских чертах её боренье
Стыдливости и страсти различил;
И, сладких слов услышав обращенье,
Я в небеса, казалось, воспарил;
О, вновь лишь там, в обители священной,
Мне зазвучит тот голос несравненный!

«То сердце, что, безрадостной судьбе
Покорное, признаться не дерзает, —
Незримый клад таит оно в себе!
Строптивый рок пусть месть мою узнает!
Пусть лучший жребий выпадет тебе;
Пусть лишь любовь цветок любви срывает.
Ведь лучший дар принадлежит тому,
Кто сердцем всем откликнется ему».

Перевод - В. Ещина
___________________________________

картина художника Роба Хефферана (Rob Hefferan)

Пьер де Ронсар

Природа каждому оружие дала:
Орлу - горбатый клюв и мощные крыла,
Быку - его рога, коню - его копыта,
У зайца - быстрый бег, гадюка ядовита,
Отравлен зуб её. У рыбы - плавники,
И, наконец, у льва есть когти и клыки.
В мужчину мудрый ум она вселить умела,
Для женщин мудрости Природа не имела
И, исчерпав на нас могущество своё,
Дала им Красоту - не меч и не копьё.
Пред женской Красотой мы все бессильны стали.
Она сильней богов, людей, огня и стали.
_________________

Редьярд Киплинг

Серые глаза - рассвет,
Пароходная сирена,
Дождь, разлука, серый след
За винтом бегущей пены.

Черные глаза - жара,
В море сонных звезд скольженье,
И у борта до утра
Поцелуев отраженье.

Синие глаза - луна,
Вальса белое молчанье,
Ежедневная стена
Неизбежного прощанья.

Карие глаза - песок,
Осень, волчья степь, охота,
Скачка, вся на волосок
От паденья и полета.

Нет, я не судья для них,
Просто без суждений вздорных
Я четырежды должник
Синих, серых, карих, черных.

Как четыре стороны
Одного того же света,
Я люблю - в том нет вины -
Все четыре этих цвета.

Перевод К. Симонова
___________________________________

Джордж Байрон

«Романс»
(Заветное имя сказать, начертать)

Заветное имя сказать, начертать
Хочу - и не смею молве нашептать.
Слеза жжет ланиту - и выдаст одна,
Что в сердце немая таит глубина.

Так скоро для страсти, для мира сердец
Раскаяньем поздно положен конец
Блаженству - иль пыткам?.. Не нам их заклясть:
Мы рвем их оковы - нас сводит их власть.

Пей мед; преступленья оставь мне полынь!
Мой идол, прости меня! Хочешь - покинь!
Но сердце любви не унизит вовек:
Твой раб я, - не сломит меня человек.

И в горькой кручине пребуду я тверд:
Смирен пред тобой и с надменными горд.
Забвенье с тобой - иль у ног все миры?..
Мгновенье с тобой все вместило дары!

И вздох твой единый дарит и мертвит
И вздох твой единый дарит и живит.
Бездушными буду за душу судим:
Не им твои губы ответят, - моим!

(Перевод- В. И. Иванов)

Федерико Гарсиа Лорка

* * *

В окно постучала полночь,
и стук её был беззвучен.

На смуглой руке блестели
браслеты речных излучин.

Рекою душа играла
под синей ночною кровлей.

А время на циферблатах
уже истекало кровью.

(Ноктюрны из окна)

Перевод А. Гелескула
_________________

Джордж Байрон

«Первый поцелуй любви»

А барбитон струнами
Звучит мне про Эрота.
Анакреон


Мне сладких обманов романа не надо,
Прочь вымысел! Тщетно души не волнуй!
О, дайте мне луч упоенного взгляда
И первый стыдливый любви поцелуй!

Поэт, воспевающий рощу и поле!
Спеши, - вдохновенье свое уврачуй!
Стихи твои хлынут потоком на воле,
Лишь вкусишь ты первый любви поцелуй!

Не бойся, что Феб отвратит свои взоры,
О помощи муз не жалей, не тоскуй.
Что Феб музагет! что парнасские хоры!
Заменит их первый любви поцелуй!

Не надо мне мертвых созданий искусства!
О, свет лицемерный, кляни и ликуй!
Я жду вдохновенья, где вырвалось чувство,
Где слышится первый любви поцелуй!

Созданья мечты, где пастушки тоскуют,
Где дремлют стада у задумчивых струй,
Быть может, пленят, но души не взволнуют, -
Дороже мне первый любви поцелуй!

О, кто говорит: человек, искупая
Грех праотца, вечно рыдай и горюй!
Нет! цел уголок недоступного рая:
Он там, где есть первый любви поцелуй!

Пусть старость мне кровь беспощадно остудит,
Ты, память былого, мне сердце чаруй!
И лучшим сокровищем памяти будет -
Он - первый стыдливый любви поцелуй!

(Перевод - В. Я. Брюсова)

Ernest Christopher Dowson (1867-1900)

NON SUM QUALIS ERAM BONAE SUB REGNO CYNARAE

Last night, ah, yesternight, betwixt her lips and mine
There fell thy shadow, Cynara! thy breath was shed
Upon my soul between the kisses and the wine;
And I was desolate and sick of an old passion,
Yea, I was desolate and bowed my head:
I have been faithful to thee, Cynara! in my fashion.

All night upon mine heart I felt her warm heart beat,
Night-long within mine arms in love and sleep she lay;
Surely the kisses of her bought red mouth were sweet;
But I was desolate and sick of an old passion,
When I awoke and found the dawn was gray:
I have been faithful to thee, Cynara! in my fashion.

I have forgot much, Cynara! gone with the wind,
Flung roses, roses riotously with the throng,
Dancing, to put thy pale, lost lilies out of mind;
But I was desolate and sick of an old passion,
Yea, all the time, because the dance was long:
I have been faithful to thee, Cynara! in my fashion.

I cried for madder music and for stronger wine,
But when the feast is finished and the lamps expire,
Then falls thy shadow, Cynara! the night is thine;
And I am desolate and sick of an old passion,
Yea hungry for the lips of my desire:
I have been faithful to thee, Cynara! in my fashion.



и ещё на тему стихов. по мотивам Лорки)