Игра в чужую жизнь (фэнтези, попаданцы)

NinaVeter: 24.10.16 04:53

Елена привет и спасибо огромное за продолжение)

...

Елена Гриб: 24.10.16 19:53

Рада, что понравилось!

...

Nastasya-L: 24.10.16 21:41

я тоже новичок, пишу фэнтези, поэтому будет вдвойне интересно читать!

...

Елена Гриб: 24.10.16 23:20

Надеюсь, придется по душе!

...

Елена Гриб: 25.10.16 20:46

 » ГЛАВА 25. О просьбах и отказах

ГЛАВА 25. О просьбах и отказах

Как бы ни были обязаны тебе люди, если ты им откажешь в чем-нибудь одном, они только и запомнят, что этот отказ.
Плиний Младший

– Просите, чего уж там, – так и не дождавшись ответа на последний вопрос, предложила Лито. – Пожалуй, я все исполню. Сначала ты, – указала она на Марка.
– Момент, – недоуменно встрял Геданиот. – Вообще-то принц здесь – я.
Его попросту проигнорировали.Гвардеец, которого это предложение застало врасплох, невнятно изрек:
– Я… хочу освободиться… Любой ценой!
– Ты будешь жалеть, – тихо предупредила его маленькая богиня.
– Плевать! Мне… очень надо… Действительно надо, иначе я сойду с ума! Это невыносимо! Прошу, убери с меня эту магическую дрянь… Я должен стать собой… Хватит и того, что уже произошло! Вовек не прощу ни себя, ни ее, ни… Прошу!
Лин притихла рядом с Кари, пытаясь взять в толк, о чем говорил Марк. Неужели о принцессе? Раньше он упоминал о том, что связался с ней не по своей воле. Клялся, что никогда и не посмотрел бы в сторону Маргалинайи. Подозревал, что она – его сводная сестра… Получается, тут замешана магия? Что-то (или кто-то?) свело их с Ее Высочеством? Но зачем?! Какой смысл толкать в постель принцессы ничем не примечательного гвардейца, если она и без магических ухищрений меняла любовников как перчатки?
Лито смерила Марка изучающим взглядом.
– Через семь дней. И плата будет высока. Ваши судьбы слишком тесно переплетены. Этот груз навеки ляжет на твою душу. Согласен? Хорошо. Теперь Изначальный. Помни: желания сбываются точно, а их последствия непредсказуемы.
Кари слегка наклонил все еще мокрую голову, закрыл глаза и негромко, но внятно попросил:
– Не отпускай ее.
Лин едва не поперхнулась от возмущения. Да кто он такой, чтобы решать за нее? Как он смеет? Что он о себе возомнил? Да она… она… Да она его эгоистичную душу в порошок сотрет и по ветру развеет и… и… И останется здесь навеки, потому что богиня Воздуха ей не поможет!
Хоть имя и не называлось, Лито поняла, о ком речь. Похоже, она вполне разделяла негодование Лин, так как холодно заметила:
– Ты слишком жесток, метаморф, и пытаешься решать за других. Как ребенок, честное слово. Впрочем, вы, не-люди, редко задумываетесь над чувствами людей. Но я пообещала… А чего хочешь ты, смелая девушка? Прости, я не могу помочь тебе вернуться.
– Кто я?
Маленькая богиня удивилась.
– Ты? Маргалинайя, принцесса из Главного мира. Сомневаешься в своем происхождении? – Лито позволила себе короткую улыбку. – Посмотрим… Твой отец, – внезапно ее глаза расширились, а губы задрожали, – запретил о тебе говорить, – почти шепотом закончила богиня Воздуха. – Принц!
– Мне нужно срочно занять трон, – будничным тоном объявил Геданиот, – иначе начнется большая война, в которой не будет победителей.
– Сегодня. Следующий!
– Дай мне совет, – дрожащим голосом попросил Вим. – Подскажи, что делать, богиня! Я не нужен никому там, – он неопределенно мотнул головой, – даже родным. Вернее, нужен, но…
– Прямо драма какая-то, – заметила Зелина. – У меня вот тоже был один знакомый, все маялся вопросом: «Что делать?». И его обычно просвещал старший брат. Послушай опытную тетю, мальчик. Делай, как велит тебе сердце, и радуйся, что принимаешь решения сам.
– Стой, – резко возразила Лито, – я не знаю твоих целей, но помогать не буду. Прости, что дала надежду. За этой личиной трудно сразу углядеть истинный облик… И… Если тебя это утешит, то я согласна с Зелиной. А теперь… Прочь!
– Погоди! – успел произнести парнишка прежде, чем исчез в вихре портала.
– Ненавижу их, – «пояснила» остальным богиня Воздуха. – Зел, полагаю, мы долго не увидимся. Как насчет желания на память? – звонкими колокольчиками зажурчал ее смех. – Но только то, что в моих силах, а то знаю я тебя…
Зелина ответила без промедления:
– Мне нужен честный ответ.
– Хорошо. И последнее желание.
– Ха, желание! Ну ладно. Я хочу игрушку, которая никогда не испортится. А вопрос… Лито, ты можешь дать другим все, так почему то, о чем я молила тебя каждую нашу встречу, свершилось случайно и без твоего участия?
– Ты о возможности покидать свой мир на любое время? Ха-ха-ха! Помнишь давний уговор? Нет? Равноценный обмен! Жаль, тогда ты испугалась и лишила меня шанса, а благотворительностью я балуюсь лишь ради глупых обывателей. Надо поддерживать репутацию, подруга! Что же касается желания, то, Зел, не обижайся… Глупышка, ты во второй раз наступаешь те же грабли. А, не мне тебя учить. Счастливо!
Рассыпавшись веером искр, маленькая богиня умчалась в неведомые дали, оставив паломников мучительно соображать, как выбраться из мира Солнца. Наконец Марк озвучил сей вопрос, использовав много нецензурных слов и несколько обычных междометий. Богиня Жизни устало кивнула на дорогу:
– Вон же портал! – И яростно зашипела на Лин, вознамерившуюся во что бы то ни стало вернуться обратно с кукушонком: – Рьяска! Не делай глупостей! Он уже принадлежит этому миру и должен ждать возвращения Лито!
Девушка не обратила на ее выкрики ни малейшего внимания, лишь на собственном опыте убедилась, что малыша действительно не отнять – растения при приближении ощеривались шипами и что-то лопотали на языке лигерсо, словно разом позабыв остальные наречия. Она не настаивала, как и не пыталась преодолеть навалившую вдруг апатию. В ушах все еще стояли слова Лито «…вы, не-люди, редко задумываетесь над чувствами людей…».
Похоже, Скала Перемен не зря так называлась – Лин поняла, что нечто изменилось. Нечто очень важное и необходимое. Что она сама стала иной – совсем немного, но все же…
Девушка ушла из Солнечного мира, оставив позади уверенность в собственных силах (которой и так было слишком мало) и доверие (которого, наоборот, было чересчур много). И иллюзии относительно своей значимости для некоторых лиц…
А у подножия Скалы паломников встретили истекавшее кровью тело Вима и с полсотни взведенных арбалетов – гартонцы еще не успели оправиться от смерти короля, которому парнишка, выброшенный богиней Воздуха, угодил прямо на голову, сломав венценосную шею. Лито, похоже, гордилась своим чувством юмора…
Увидев принца живым и невредимым, его новоиспеченные подданные понемногу начали осознавать: только что был убит сводный брат нового правителя. Стрелки постарались незаметно затеряться среди веллийцев, клуссцев и летунов.
Геданиот даже не пытался изображать праведный гнев, ограничившись вселенской скорбью. Он резво умчался готовиться к предстоящей коронации, мимоходом извинившись перед Лин за невозможность продолжения совместного паломничества, и пообещал наверстать все после свадьбы.
Она пропустила его слова мимо ушей, будто сквозь туман наблюдая, как медленно струится кровь из многочисленных ран на теле мальчишки. Зеленая трава вокруг него уже сменила цвет на темно-красный, а алые капли все вытекали и вытекали… Лин еще подумала, откуда столько, он же тощий, одна кожа да кости… и осознала – Вим жив!
Куда и девалась боязнь крови – бросилась к нему, одним рывком разодрала хлипкую льняную рубаху, стремясь определить самые глубокие раны, перетянуть, не дать выплеснуться тем крупицам живой руды, которые удерживали паренька на этом свете. И поняла, что ее спутники отнюдь не были толстокожими и жестокими. Просто они знали – гартонцы бьют наверняка, и выжить после их ударов трудновато даже не-людю. А когда несколько десятков разъяренных воинов внезапно ощущают потребность мстить…
Лин беспомощно оглянулась, встретилась глазами с Марком. И прочла в них некоторое… колебание, что ли? Метаморф каменным изваянием застыл неподалеку, а Зелина медленно пятилась, не отводя взгляд от распростертого тела. С чего бы это? Богиня ведь Жизни, и не такое должна была повидать… Жизни!
Решение пришло мгновенно.
– Зел, спаси его!
Та медленно, как в трансе, покачала головой.
– Ты же богиня Жизни! Это твой долг!
Лучше бы не говорить этих слов…
Рыжая скривила губы в усмешке, решительно мотнула гривой:
– Я никому ничего не должна. Тем более ему! А насчет благотворительности меня просветили… Не обижайся, рьяска, но я покинула свой храм и возвращаться туда не собираюсь.
Лин не дала себе времени на раздумья. Сегодня она уже потеряла одного ребенка, и хоть ее вины в том не было, на душе скребли кошки. А позволить Виму умереть лишь потому, что Зелина не в настроении… Нет, и пусть сожаления приходят потом!
– Я не прошу. Я предлагаю, – Лин не узнавала собственный голос – хриплый, усталый и обреченный. – Равноценный обмен, помнишь? Одно желание.
Богиня приостановилась.
– Любое желание. Ты же мечтала поквитаться! Второго шанса не будет.
Зелина внезапно широко улыбнулась, да так, что парочку подобравшихся ближе зевак как ветром сдуло.
– Это было твое решение, рьяска. Как же ты о нем пожалеешь! Да ты представить себе не можешь, о чем попросила!
Она исчезла в вихре портала вместе с парнишкой, а Лин поплелась, едва волоча ноги от непонятной усталости, в свою хижину.
И ужин, который вечером, как обычно, принес Кари, оказался у него на голове. В буквальном смысле…
***
Сизое кольцо, медленно выползавшее из ладони Первого мага, внезапно лопнуло, обдав его жгучими искрами. Ванис от неожиданности взмахнул руками… и осознал, что силы закончились. Нет, с его магическим потенциалом все было в порядке, а вот младший брат, используемый как резерв, стал пустышкой. Это могло означать только одно – Ангас мертв. Не мог же он сознательно прервать связь?
Беловолосый маг пробормотал несколько проклятий. Как не вовремя! Да, зря он послушал глупого мальчишку… А, плевать! Через пять дней начнется настоящая жизнь – та жизнь, о которой Первые маги мечтали в заточении.
Но неужели она еще жива?
Ванис попытался сосредоточиться на плетении заклинаний, однако с удивлением понял, что нервничает. Петли выходили сплошь кривые да покореженные, такими только крестьян пугать, а не воевать со Странным Лесом. Проклятье!
Маг глубоко вздохнул и направился в стан паломников.
***
Сердиться – очень трудное, муторное и совершенно неблагодарное занятие. В этом Лин убедилась на собственном печальном опыте. Решив после памятного «желания» метаморфа полностью того игнорировать, она столкнулась с первой проблемой: ввиду ухода расстроенного Марка в загул (не стоило Зелине называть его игрушкой и просить, чтобы Лито дала ему неуязвимость…) поговорить хотя бы о погоде стало попросту не с кем.
Император отцовскими обязанностями пренебрегал, предоставив «дочери» свободу, эльф с некоторых пор уже не проявлял былого дружелюбия и заботливости, в чем Лин не могла его винить, а Крезин и раньше держался особняком, не пытаясь перейти некую границу, отделяющую случайного попутчика от хорошего знакомого. Кстати, после того, как скоропостижно скончался гартонский король и Геданиот начал спешно готовиться к коронации, даже частые шуточки со стороны гвардейцев прекратились – вряд ли кто не знал, что у принца есть собственные понятия о достоинстве, непредсказуемый характер и Сила Огня.
Между прочим, с точки зрения управления страной перемены правителя Гартон почти не заметил. Это позволило недругам утверждать, будто Геданиот во всем копирует отца, а настроенным более дружелюбно – что он пойдет гораздо дальше Грайта, раз смог так быстро разобраться в правлении, да еще и не начал вводить реформы с бухты-барахты.
Лин часто задумывалась, подозревал ли хоть кто-нибудь, что принц давно готовился занять трон, причем вакантное местечко освободилось не просто так, а по желанию гартонского наследника? Вряд ли. Покойный король был столь харизматичной фигурой, что умудрялся подавлять всех вокруг, включая сына – правда, только перед другими.
Ничего, вскоре гартонцев ожидают серьезные перемены. Престол займет темная лошадка, которая, без сомнения, имеет собственные планы на страну. И не стоит обольщаться – теперешнее затишье всего лишь предваряет бурю. Геданиот отнюдь не дурак, чтобы с наскока рушить древние законы, не успев взгромоздиться на трон. Единственное, что радовало – нежелание принцем войны. А остальное… но об этом пускай болит голова у настоящей принцессы Маргалинайи!
Вторая проблема казалась гораздо хуже: Лин боялась. Боялась, что возвратится богиня Жизни и потребует с нее долг. Девушка почти сразу пожалела о своей опрометчивости. Мысленно переигрывая сцену у подножия Скалы Перемен, она находила иные варианты спасения Вима. Почему-то теперь, когда все было позади, на ум приходило множество завлекательных предложений для Зелины, начиная от слезного взывания к ее совести и заканчивая обещанием никогда не действовать на нервы.
Впрочем, Лин понимала – ничего вернуть нельзя. Любое желание. Одно. Всего одно любое желание, но, пожалуй, этого хватит богине, чтобы отыграться…
Стоило бы отвлечься на что-то иное и не мучить себя ожиданием. И на что же? Сначала почти все чувства затмевала ярость из-за утраченной возможности (реальной!) вернуться домой, потом – горькая обида (в большей мере на судьбу и Лито, чем на метаморфа, ведь если бы богиня Воздуха сначала спросила ее…), а вскоре остался лишь страх и какое-то неопределенное ощущение надвигающейся беды. Предчувствие, хотя ни во что подобное девушка не верила. И оно усиливалось с каждым мгновением, приближавшим Храм Земли…
Третью проблему Лин создала сама. Вернее, ее образовала жалость, которая тихонько ныла: «Ну нельзя, нельзя, нельзя долго злиться на того, кто охраняет тебя безмолвной тенью и смотрит глазами побитой собаки, моля о прощении… тем более, уже ничего не изменить. Да и что с не-людя взять-то?!». Гнев возражал: «Черт с ним, пусть мучается! Тебе ж тоже хреново». Гордость подытоживала: «Все равно первой выбрасывать белый флаг не стоит. И вообще, благотворительностью теперь даже боги не занимаются».
Также оставалось несколько мелких вопросов, ответы на которые существенно облегчили бы жизнь «принцессе», а заодно и Лин. Например, почему сердце Храма Земли – Пещера Плодородия – закрыта, и ни один паломник не может в нее войти? Как называть тамошнюю богиню: Гана или Геба? Зачем продолжать Путь Всех Святынь, если без Геданиота теряется весь смысл этой изначально бессмысленной затеи? Будут ли еще покушения или неведомый злодей прекратил свои настойчивые попытки? И самое главное – когда же, наконец, Маргалинайя разрешится от бремени, ведь до дня ускоренной принцем свадьбы не так много времени?
***
– Дисон, прошу тебя, позови Крезина, – попросил-приказал император Велли своему придворному врачу. – Мне необходимо с вами посоветоваться. Это срочно.
Эльф не стал задавать лишних вопросов. И так понятно, о чем хочет поговорить Малдраб. Новый король Гартона: что сулит его правление? Эта тема почти сутки не сходила с языков большей части населения.
Советник нашелся возле входа в землянку, отведенную для него жрецами храма Земли. Правда, землянкой это сооружение называли лишь из уважения к предмету поклонения. На самом деле крепкий деревянный сруб стоял на грунте и был присыпан сверху глинистой почвой. Внутри него кто-то сдавленно стонал.
Дисон чутко повел ушами, ловя каждый шорох. Крезину это не понравилось, но он ничем не выдал своих чувств.
– Что-то случилось?
– А? – переспросил эльф, определив: в землянке находится только один человек. – Император зовет. На совет. А кто там?
– Раб, – коротко ответил советник, мгновенно подбираясь. – Наказывает сам себя.
Врач ничем не выдал удивления, хоть до сих пор был уверен, что Крезин – идейный противник рабства, тем более телесных наказаний. Он когда-то даже пытался повлиять на судовую систему империи, упразднив палачей и заменив половину способов казни на простое повешение.
– Может, уже хватит? – неуверенно заметил Дисон. – Мне кажется, он скоро копыта отбросит.
Советник неожиданно взъярился:
– Знаю, что отбросит! И знаю, что хватит! Думаешь, я заставил его это делать? Он словно с цепи сорвался – старается прибить себя до смерти. И никакие приказы на него не действуют, только хрипит что-то… Будь проклят его ненормальный папаша, объединивший нас Оковами! Они же не работают!
– «…невыполненный приказ…», – сумел понять эльф. – Странно…
Внезапным рывком он повернул голову Крезина к свету и, не обращая внимания на возмущение друга, заключил:
– Нет, василиск тебя не кусал. Ладно, пока давай-ка просто свяжем твоего раба. Позже разберемся. Слушай, тебя приворотным зельем случайно не поили?
Растерянный советник помотал головой, отнекиваясь.
– Ты бы и не заметил, – задумчиво продолжал Дисон, выкручивая руки окровавленного человека за спину и связывая их ошметками его же одежды. – Нормально спишь?
– Как младенец, – заверил Крезин. – Не поверишь, но за все паломничество ни разу не было бессонницы, словно сами боги решили наградить меня отдыхом. А что? Мне казалось, сон – это хорошо.
– Не в твоем возрасте, – огорчил его врач, перевязывая на скорую руку спину раба, благо повреждений там было немного – не очень-то постегаешь сам себя, даже имея приказ, которого невозможно ослушаться. – Приворотное зелье объяснило бы все. Вечером посмотрим, хорошо? А пока родина зовет! Куда-куда? У Его Величества появились дельные мысли. Ну, это он так думает… Пошли, сбросим Виви с небес на землю!
***
– Это он, – прямо с порога заявил император.
– Кто? – уточнил Дисон.
– Он что?.. – переспросил Крезин.
Малдраб Четвертый нахмурился. Было ясно, что пришедшие прервали его размышления в самый неподходящий момент, однако Его Величество быстро собрался с мыслями:
– Грайта убил принц.
– Э-э-э, почему вы так думаете? – осторожно поинтересовался советник, стараясь не накликать раздражение монарха – опасности-то никакой, но «совет» затянется.
– Да потому, что никто из них, – император выразительно кивнул куда-то в сторону, хоть уточнений и не требовалось, – ничего не рассказывает! Метаморф после моего высочайшего повеления перестал нести чушь вроде «просто прошлись по дорожке» и честно ответил, что не может сказать, так как произошедшее касается не только его. Это трепло, невесть как оказавшееся в моей гвардии, второй день кормит сотоварищей россказнями об умных растениях, однако даже специально подосланные парни не смогли выдавить из него ни слова о Геданиоте или нашей… ха!.. принцессе. А девка, кажется, вообще язык потеряла – Вьюнок вчера целый вечер возле нее ошивался и утверждает, будто она за это время ни звука не произнесла.
– Не могло ли случиться так, – неуверенно предположил эльф, – что в смерти гартонского короля виновата… виноват двойник?
– Да? – скептически поднял бровь Малдраб. – Полагаешь, принца остановило бы то, что ее считают нашей принцессой? Очень сомневаюсь. Скорее уж они оба замешаны… И, боюсь, в будущем может случиться нечто подобное.
– С вами, Ваше Величество? – удивился Крезин.
– Да не с ним, а с его дочерью! – поправил Дисон, быстренько просчитывая, как лучше использовать догадку правителя.
Советник слегка побледнел:
– С Маргалинайей? Нет, он не посмеет! Велли все-таки империя, а не какое-то захолустье!
Император не стал напоминать ему, почему все трое сейчас находятся за тридевять земель от родной столицы в паломничестве, которое никому, кроме гартонского короля, не было нужно. Вместо этого Малдраб твердо, будто продолжая убеждать самого себя, произнес:
– Как бы там ни было, я принял решение. Я не отдам дочь человеку, поднявшему руку на собственного отца, будь он хоть трижды правитель.
– Хотите вновь использовать двойника? – тихо спросил Крезин. – Ваше Величество, вам не кажется, что это немного… чересчур? Нет, я тоже не хочу отдавать принцессу гартонцам, но, боюсь, Лин не согласится заходить столь далеко. И… вам ее не жаль?
Малдраб Четвертый так зыркнул на него из-под бровей, что даже у привычного ко всему эльфа прошел мороз по коже.
– Я много думал над сложившейся ситуацией. Очень много… И понял, что могу принимать желаемое за действительное сколько угодно, однако дочь у меня одна. Хорошая, плохая, да какая уж есть – мое дитя, понимаете?! Я буду защищать ее, пока могу. Не стану утверждать, будто мне безразлична судьба чужой девчонки, но она – ничто по сравнению с Маргалинайей. И еще… Надеюсь вскоре услышать дельное предложение о том, как заставить двойника продолжить игру. Слишком долго нет вестей из Влаи… Дисон, вечером придворный маг снова отправит тебя во дворец, посмотришь, что там. Ты же врач, как-никак. Договоритесь с ним о возвращении. Пусть за дочерью и присматривают надежные люди, я чувствую странную тревогу. Пожалуй, все. Э-эй, вы куда?!
Эльф при последних словах императора поспешил ретироваться, утащив за собой и Крезина. Попав в свое временное жилище, он начал остервенело рыться в берестяной коробке, служившей для хранения лекарств. Среди многочисленных пузырьков, баночек и сверточков ему требовалось отыскать нечто, как он выразился, «с бантиком».
Искомое оказалось короткой тонкой трубкой, обвязанной розовой ленточкой.
– Вот! – обрадовался Дисон. – Уничтожит любого паразита. Если в тебе сидит то, что одна наивная душа пыталась присобачить мне, эта штука поможет.
– Какого паразита? – подозрительно осведомился советник, не спеша трогать необычный предмет.
Эльф расхохотался:
– Их еще называют приживалами или прищепами. Один из способов заставить человека безумно влюбиться – подселить в его разум искусственную сущность, которая будет предана хозяйке все то время, которое человек себя не контролирует – скажем, во время сна или обморока. Данный способ используют только когда хотят получить великолепного любовника, а не любовь до гроба, поскольку большую часть суток паразит подавлен. Некогда для свершения подобного требовалось принести кровавые жертвы и вызвать демона, хе-хе. Сейчас же, в эпоху человеческой магии, приживалы покорны, любвеобильны и обожают ту, кого считают хозяйкой. Впрочем, извести их так же легко.
Крезин повертел в пальцах «трубочку», вопросительно взглянул на Дисона.
– Подожги ее и вдохни дым, – эльф ловко высек искру. – Думаю, тебе вполне хватило бы одной затяжки, – заметил, похлопывая друга по спине – тот с непривычки поперхнулся и теперь сдавленно кашлял, согнувшись в три погибели. – Все, достаточно. Надо не забыть сделать принцессе очередное внушение, ведь одно дело опаивать разной дрянью глупых солдафонов, а другое – подложить такую свинью другу своего отца. Крезин, ты встречался с ней незадолго до отъезда, так? Потому что раньше никаких странностей я за тобой не замечал.
Советник согласно кивнул, не в силах разогнуться от кашля.
– Повезло тебе, ничего не скажешь, – продолжал Дисон. – На последнем любовнике… на Марке, на ком же еще!.. она испробовала экспериментальное изобретение, «Стань передо мной» называется. От него и противоядия пока не придумали. Не пытайся хихикать, это совсем не то, о чем шепчет твой извращенный внутренний голос. В присутствии хозяина «подопытный» теряет силу воли и на все приказы может отвечать лишь: «Да!», а как только он оказывается за пределами видимости, сразу же приходит в норму. И вообще, если взять влайский гарнизон и двор, легко собрать целую коллекцию различных приворотных зелий. «Верность до гроба» окончилась для капрала Ливки этим самим гробом, от «Нерушимой твердыни» капитан Бритит избавился с помощью Его Величества и клещей палача, «Неземное блаженство» помогло двум гвардейцам убраться навеки с нашей земли, там что-то с дозировкой было не так… Ха-ха, обладателей «Эльфийского клинка» можно узнать по счастливому выражению лиц их жен. Виви не знает? – неожиданно спросил он.
– Чего не знает?
– Что появился дополнительный кандидат на отцовство его внука.
– Нет! – Крезин выпрямился, забыв о рвавшем горло кашле, и даже руками замахал, подтверждая свои слова. – Это случилось лишь однажды!
– Дрянью тебя тоже накормили один раз, а последствия выплывают только сейчас.
– Нет доказательств, что во мне был этот… паразит!
– Есть, – заверил его Дисон. – Смотри, как получается. С точки зрения приживалы Маргалинайя – самая лучшая девушка в мире, с которой он должен быть всегда, правильно?
Советник неуверенно кивнул, не понимая, куда тот клонит.
– То есть она не должна выходить замуж, согласен?
Собеседник вновь кивнул, окончательно утратив чувство реальности. О чем же не-людь говорит, Рех его забери?
– Расстроить свадьбу можно самым простым способом – объявив о двойнике, но тогда принцесса и не взглянет на предавшего ее воздыхателя. Значит, стоит организовать смерть девушки, заменяющей сейчас Маргалинайю. Ее похоронят со всеми подобающими почестями, принцесса будет свободна и вне официального закона. Наступит время для любви, ха-ха. Крезин, я не просто так языком чешу. Лин однажды сказала, будто во время паломничества случилось несколько загадочных несчастных случаев, очень похожих на покушения. Все происходило днем и как-то отрывочно, словно некто устраивал ловушки ночью, а потом забывал контролировать события. И если я прав, тот раб перестанет сходить с ума, поскольку исчезнет паразит, отдавший приказ. Расспроси его потом хорошенько! Полагаю, он знает много подробностей твоей ночной жизни. Помнишь, например, свой загул в Храме Огня? Нет? Да не вру я, не вру! Виви сам тогда обалдел, увидев вместо тебя пьяное тело. Ладно, завтра посмотрим, как ты себя будешь чувствовать. Может, я и ошибаюсь… Паразит не способен полностью контролировать человека. Говорят, не способен.

...

NinaVeter: 25.10.16 21:14

Елена добрый вечер и спасибо огромное за продолжение)

...

Елена Гриб: 26.10.16 15:09

Всегда пожалуйста

...

Елена Гриб: 27.10.16 22:55

 » ГЛАВА 26. О темницах и понимании

ГЛАВА 26. О темницах и понимании

Где находится, противясь, там его темница.
Эпиктет

Храм Земли находился в подземной пещере. Снаружи выделялось лишь богато украшенное сооружение, защищавшее от непогоды лестницу, ведшую вниз – туда, где в метавшемся свете факелов жрецы проводили свои обряды. Вокруг храма простирался сад, под сенью которого разрастались щедро одаренные благодатью этого места грядки. А внизу, в самой дальней стене святилища, некогда запертая магией мощная каменная дверь преграждала путь в мир Ганы.
Нельзя сказать, что люди не пытались преодолеть заслон, поставленный неизвестно кем. Когда даже Радис не смог (или не захотел?) отворить вход в Пещеру Плодородия, в дело пошли иные способы. Например, дверь долбили кирками гномы – на ней прекрасно сохранились царапины, на создание которых ушло лет сто непрерывной работы. Позже пробовали сделать пролом немного в стороне, но бросили эту затею после того, как пробили ход к руслу Светлы и река затопила храм. Некие умники хотели добраться в Пещеру сверху, однако не смогли обнаружить в раскопе ничего, кроме грунта. Ну и, естественно, не обошлось без ритуальных песнопений и жертвоприношений для богини, дабы она смилостивилась и отворила дверь «с той стороны». Результат был никакой, поэтому мнения разделились.
Многие (большинство, между прочим) считали, что богиня обиделась на людей и не желает их видеть, а потому следует продолжать ее умасливать разными способами – дверка и откроется. Другие (в основном скептики и закоренелые реалисты) полагали, будто вход запечатал некто гораздо могущественней Ганы, чтобы не пустить ее в Главный мир. Почему – кто знает, однако Лин про себя решила, что вторая версия более вероятна.
Всю ночь над святилищем висело облако, время от времени из него сыпал дождь, столь редкий в пустынных землях. Прекращался он быстро, словно кто-то прикручивал вентиль. Растения жадно ловили капли прямо на лету, впитывая их листьями – за многие годы успели приспособиться. Как только начало светать, туча рассеялась, и когда на горизонте показался краешек огненного диска, над храмом плавали лишь клочья тумана.
Лин потерла красноватые от недосыпа глаза (а как уснешь при таком-то раскладе?), облачилась в единственную относительно нормальную одежду (все ту же, уже воспринимаемую при дворе как униформа принцессы) и вышла наружу, не желая слушать под окном вопли какого-то местного дурачка, посланного ее разбудить.
Поежилась – несмотря на субтропические широты, утро выдалось прохладным. Поморщилась – исполнительный придурок и не собирался умолкать, выводя заунывное «Принцесса Маралинахья, вас зовут!» с особым упоением и старательностью. Наткнулась взглядом на метаморфа, выглядевшего так, будто он провел под дождем не одну ночь, а по меньшей мере неделю, и почувствовала быстро нараставшее раздражение.
Лин нервировало все: и хранитель, обожавший самоедство (если ты не-людь, то веди себя соответственно всегда, а не моментами!), и Марк, излучавший недовольство, сравнимое с ее собственным (сам виноват, не стоило заигрывать с огнем, вернее, с Зелиной), и дурацкий ритуал, в котором предстояло участвовать.
А еще девушку донимало ощущение опасности, ни на миг не покидавшее ее с момента приезда сюда. Казалось, она вот-вот переступит некую незримую грань, станет причиной невиданной катастрофы…
Или упустит шанс предотвратить беду.
У искусно украшенного входа в Храм Земли переминались с ноги на ногу двое гартонских вояк и Крезин, старательно пытавшийся разлепить опухшие веки – похоже, и у него ночка выдалась не слишком спокойная. Больше желающих понаблюдать за ритуалом не нашлось. Оно и понятно – одна принцесса у закрытой Пещеры Плодородия вряд ли сумеет отчебучить нечто такое, о чем можно будет рассказывать даже внукам.
– Это все? – поинтересовалась Лин у советника, старательно убрав из голоса недовольные нотки.
Крезин как-то виновато взглянул на нее, опустил глаза, открыл рот для явно заготовленной фразы, но заметил нечто за ее плечом и, едва не поперхнувшись, скороговоркой протараторил:
– Жрецы уже там, приносят подношения. Прошу, Ваше Высочество, спускайтесь. О, подождите, Его Величество должен идти первым.
– Он что, тоже замуж собрался? – пробормотала Лин, стараясь не выходить за рамки приличий.
Похоже, недостаточно тихо, поскольку сзади раздались басовитые смешки гартонцев, чье настроение резко взлетело вверх.
По обе стороны лестницы нещадно чадили факелы, не только не разгоняя темноту, но и усугубляя ее дымом, который, вопреки законам физики, не поднимался вверх, а струился под ногами, скрывая ступеньки. Император степенно шагал вперед, гордо подняв голову и вцепившись обеими руками в перила – не напрасно, между прочим, дважды он едва не сверзился вниз. Лин напряженно смотрела под ноги (помогало это мало) и передвигалась со скоростью хромой черепахи. Привычные к разным передрягам гартонцы матерились позади в четверть голоса, причем Малдрабу ничего не было слышно, а Крезин сопел все громче и громче, не имея полномочий затыкать рты столь важным иноземным персонам.
Наконец ступени закончились. Вперед вел темный коридор, упиравшийся в уставленное свечами помещение. Оттуда раздавались стоны различной тональности, и в какой-то миг Лин решила, что Его Величество все-таки пересчитал спиной с десяток ступенек. Однако по мере приближения странные звуки все больше напоминали пение. Из храма доносились сплошь жалостливые охи да ахи, навевавшие мысль о плакальщиках на погосте. И лишь один голос выделялся совсем иными интонациями…
– Зелина, может, не надо?.. Может, хватит? – несмело пытался прервать это безобразие ломавшийся голосок Вима.
– Только в честь принцессы, – изволила ответить та, прервав смущавшие жрецов страстные завывания. – Она даже не представляет, что я ей сейчас расскажу! У меня возникло потрясающее желание, рьяска. Ты будешь очень довольна, а я – тем более! Полагаю, я заслужила такую награду за время, проведенное с тобой! И не просто так проведенное!
– Зелина, ты же обещала, – надрывался парнишка, – ты говорила…
Лин ничего не сказала, да и не требовалось слов… Она слишком обрадовалась, увидев паренька живым и здоровым, к тому же пререкания с богиней не имели смысла. Цена жизни никогда не бывает слишком высокой.
Внимание девушки привлекла каменная дверь, по обе стороны которой горели небольшие костры, освещавшие шероховатую поцарапанную поверхность. За ней, где-то там, в глубине, металась боль. Лин словно воочию видела черный вихрь, бьющийся о не позволявшую вырваться из места заточения преграду.
«Помоги… помоги…» – зашелестело в ушах.
Она оглянулась, но вряд ли кто из спутников слышал то же самое, лишь Зелина улыбалась гораздо менее самоуверенно, будто пряча за кривой усмешкой совсем иные чувства.
«Умоляю…» – в доносившемся шепоте было столько неприкрытой муки, что Лин пробрал озноб.
Она провела ладонью по поверхности камня, ощущая исходившее от него тепло, и… появилась совсем иная дверь.
Все вокруг заколыхалось в седой дымке, как за стеклом с грязными разводами, и только прямоугольная плита из желтого камня, испускавшая довольно-таки заметное сияние, оставалась реальной.
«Выпусти меня! Ты можешь…» – голос звучал так близко, словно не существовало никакой преграды.
Прямо перед собой Лин увидела два маленьких отверстия, вероятно, служившие замочными скважинами. Странные очертания… Кажется, ключ должен был иметь форму цветка или листика.
Озарение пришло внезапно. Ланикана!
Девушка потянула из-под ворота шелковую нить, где висели ее сережки. Мелкие листочки идеально совпадали с отверстиями в двери.
«Спаси меня… не тяни, зла слишком много…» – торопила Гана, однако Лин почему-то не спешила.
Гнетущее чувство надвигавшейся беды набатным звоном стучало в голове. Что это – предостережение или приказ торопиться? Она осторожно приладила на место один «золотой ключик», попробовала повернуть. Ничего не вышло.
«Вместе… всегда вместе… только вместе…» – подсказала пленница, и Лин поднесла вторую сережку к замочной скважине.
– Не делай этого! – громко, очень громко для возможностей человеческого голоса закричала Зелина.
Она уже стояла почти рядом, ее искаженная дымкой фигура металась за невидимой чертой, не в силах преодолеть препятствие.
– Почему? – кровь шумела в висках, мешая сосредоточиться.
Рыжая сделала очередную безуспешную попытку пробиться к двери.
– Ты выпустишь монстра!
«Спаси меня…» – продолжала молить Гана.
– Богиню. Такую же, как ты, – с каждым мигом сопротивляться желанию повернуть ключи становилось труднее.
– Сумасшедшую, желающую уничтожить мир!
– Несчастную женщину, обреченную на одиночество, – возразила Лин и с удивлением заметила, что повторяет слова, нашептанные богиней Земли.
– Рьяска, она истребит всех живых существ без исключения!
– У нее будет слишком мало времени, – гораздо менее уверенно произнесла девушка, отмахнувшись от: «Только в Пройясе!», подсказанного из-за двери.
– Желание, Лин! Ты обещала! Так вот, я хочу, чтобы ты не выпускала Гебу!
– Все так серьезно?
«Я уничтожу вас, когда выберусь! И тебя, и подлую предательницу, и проклятого Алана Дилейна! Всех вас, жалких тварей, ждущих удобного момента, чтобы ударить в спину!» – ответила вместо Зелины Гана.
Лин с силой рванула на себя первую сережку, чувствуя, как неохотно та покидает углубление, и вскрикнула – золотой листик отвалился, застряв в отверстии. Попытка его выковырять завершилась провалом.
– Хрен теперь она выйдет оттуда! – хладнокровно заметила богиня Жизни. – Даже не пытайся, это судьба!
Тревога внезапно исчезла, словно и не было ее, несмотря на доносившиеся из-за двери проклятия. Наверно, потому что Зелина не ошиблась – все решилось, больше выбора нет. И Гана навеки останется томиться в одиночестве… и не увидит повзрослевшую дочь…
Но…
Стремительная молния скользнула сквозь каменную дверь, хлестнув напоследок Лин хвостом. В тумане мелькнула и растворилась детская фигурка Лито.
«Я буду рисовать для тебя, мама… только для тебя…» – потонули в стонах жрецов прощальные слова маленькой богини.
– Фу, в этом дыму такой бред мерещится! – тихо проговорил император, обращаясь к Крезину.
Тот неопределенно кивнул, пребывая в уверенности, что временное исчезновение двойника не было иллюзией. Делиться этой мыслью с Его Величеством или гартонцами он не спешил.
– Как же ты меня напугала, малышка! – чуть ли не с распростертыми объятиями бросилась к Лин богиня, когда та оказалась у своей землянки. – Зачем Лан отдал тебе ключи?
– Он не отдавал, – коротко ответила девушка, не желая вдаваться в подробности.
Похоже, это заявление резко подняло ее авторитет в глазах Зелины:
– Ну ты даешь! Обобрать самого правителя Странного Леса! На такое даже боги не решались… А когда вы с ним пересеклись?
– В Храме Славы.
– Значит, он жив, – задумчиво произнесла рыжая, наверняка мысленно прикидывая какие выгоды или, наоборот, неприятности принесет данный факт. – Думаю, скоро мне придется оставить тебя в покое, рьяска, – продолжила грустно. – А жаль, было весело… Или хотя бы не скучно.
***
Ванис настороженно оглядывался, ловя на себе удивленные взгляды. Они раздражали его, но маг понимал, что поделать ничего нельзя. Укутанный с ног до головы в черный плащ незнакомец, стоящий на самом солнцепеке, как ни крути, привлекал внимание.
Маг неотрывно смотрел на вход в храм, ожидая брата. Он уже знал, что приключилось с «бастардом», однако не понимал, почему тот не появляется. И почему чужая еще дышит…
– Что ты здесь делаешь? – яростный шепот заставил его чуть ли не подпрыгнуть. – Я приду ночью и все расскажу. Уходи! Зелина знает, кто я, поэтому не стоит ее злить.
Беловолосый резко обернулся, сжимая в руке искрящийся ледяной шарик.
– Когда ты успел выйти?! – Он сдержал первый порыв и не стал тратить на непутевого братца эту каплю силы.
– Не ты один здесь умеешь колдовать, – огрызнулся младший, бесцеремонно оттаскивая брата в сторону. – Прошу тебя, давай поговорим позже. Я должен кое с чем разобраться.
Тот лишь издевательски рассмеялся, закатывая рукава и показывая руки, сплошь покрытые замысловатыми письменами. По его пальцам то и дело пробегали искры, заставляя написанное переливаться всеми цветами радуги.
– На этот раз я подготовился ко всему, дурак! Я же шел мстить за тебя! – лицемерно объявил Ванис, вскользь осматриваясь вокруг и замечая, что ненавистная чужая тоже вышла из храма и куда-то направляется в компании богини Жизни. – Не трусь, Ангас. Зелина имеет силу только в своем мире, да и в распри людей ввязываться не станет. Идем! Я, так и быть, прощу тебе проваленное задание. И мне понадобится твоя сила, брат.
Младший из магов не тронулся с места.
– Погоди, – напряженно сказал он, – надо спокойно поговорить.
– Ладно, – легко согласился старший. – Уберем ту тварь и поговорим.
Лин уже скрылась за земляными насыпами, поэтому Ванис одним резким движением выдернул несколько волосков и пустил по ветру, затем прикрыл глаза и напряженно прислушался. Наконец его лицо просветлело:
– Она совсем рядом! Пошли!
Ангас преградил ему путь.
– Послушай меня! Мы не можем ее убить!
– Почему это? – искренне удивился старший брат. – Ты узнал что-то новое?
– Она спасла мне жизнь!
– И?.. – недоуменно уточнил Ванис, мысленно предполагая, что у братца вконец съехала крыша. – Это имеет значение?
Младший попытался зайти с другой стороны:
– Она не чужая, в ней течет наша кровь! Я почувствовал что-то странное еще при первой встрече, но лишь недавно понял! Она из нашей семьи, понимаешь? Мы ведь не можем убить родственницу, правда? В смысле, просто так убить… она ж совсем неопасна… не нападает!
По глазам брата он понял, что родственницу убить можно. И родственника тоже. Понял немного раньше, чем застыл ледяным изваянием, а потом рассыпался на крошечные осколки…
– Мне будет не хватать тебя, – с горечью обратился к стремительно таявшим обломкам Ванис. – Так и быть, пускай девчонка проживет лишние сутки… я все-таки любил тебя, брат… В ней нет нашей крови, как и нет магии, но ради тебя… Чужая умрет в знаменательный день – в день, когда исчезнет Старилес. Разве это не прекрасно? Почивай с миром, дурачок. Жаль, мне б еще пригодилась твоя сила…
***
Лин выплетала кривоватый венок из одуванчиков, желтым ковром укрывших все вокруг домика, Зелина обдувала пушистые белые головки уже созревших цветов. Тишину нарушало лишь чириканье воробьев, гнездившихся под крышей, да отдаленная ругань садовника, выгонявшего из сада гвардейцев, под предводительством Марка покусившихся на местные плоды.
Хохот беглецов то приближался, то отдалялся, над деревьями вились потревоженные птицы. Наконец зачинщик этого безобразия вылетел из-под сени сада и помчался к землянке, удерживая целую охапку спелых и не очень персиков, размерами превосходивших самое большое яблоко. Заметив богиню, он резко затормозил, но разворачиваться и уходить с высоко поднятой головой не стал. Бросил свою ношу прямо на Лин, не обратив на ее обиженное: «Идиот! Иногда мне кажется, что я родилась прачкой!» никакого внимания, и плюхнулся рядом, старательно не поворачиваясь в сторону Зелины.
– Детка, что это было?
– Гана.
– А поконкретней?
– Она хочет отомстить. Я пыталась ее выпустить. Зел меня переубедила. Лито отправила к матери Рино. Откуда у меня ключи, не знаю. Что-то еще?
– Твое красноречие поразило меня в самое сердце.
Марк выковырял из персика косточку и небрежно отбросил ее в сторону с расчетом угодить в рыжую шевелюру. Богиня ловко отбила «снаряд» обратно, пропустив шлепнувшую ей на лоб мякоть. Зашипев, она в мгновение ока размазала остатки фруктов по физиономии гвардейца и только прищелкивала языком в ответ на характеристики, которыми тот награждал ее, остервенело протирая глаза.
– Зелина, ты раньше встречалась с Ганой?
Даже рыжая не заметила приближения Кари и вздрогнула от неожиданности.
– Мальчик, еще раз подойдешь тихо и со спины – твоей подруге придется надеть траур, а у нее нет ничего приличного в гардеробе.
– Да, откуда ты знала, что богиня Земли опасна? – подхватила Лин, предвкушая очередную легенду.
– Все это знают, – неожиданно зло проговорила Зелина. – Все, кроме таких желторотых, самоуверенных, опьяненных собственным благородством цыплят, как вы. Ты, великодушная спасительница, не удосужилась ведь подумать: а вдруг у того, кто запер Гебу в Пещере, были на то причины? Может, он отворил бы дверь, будь это безопасно? Может, когда-то не нашлось иного выхода?
– Ты так оправдываешь Лана, словно сама ему помогала, – заметил Марк, временно позабыв, что он пока еще смертельно обижен.
– Да, помогала! Когда-то мы с Гебой вместе разрабатывали план мести, но вскоре до меня дошло, что он касается абсолютно всех людей и не-людей, а не только ее обидчиков. Тогда у меня жил чужой, имеющий огромную силу и не имеющий защиты. Между прочим, он не обижался, когда я попросила у Лито неуязвимость для него! Однако благодарности я тоже не дождалась! Алан был помешан на сохранении мира и бросил меня, запретив покидать мое обиталище под угрозой такой же двери, как у Пещеры Плодородия. Возможно, он повел себя слишком жестоко, и пусть я ненавижу этого проклятого недовампира, но не могу не признать, что в то время мы бы уничтожили даже могильных червей. Марк, хватит дуться! Пошли мириться! Персики такие вкусные, мне не терпится слизать их все до капельки… Разумеется, я не сомневаюсь, что ты не против. Счастливо, рьяска! Кари, не переживай, эта добрая душа все тебе простит, ты лишь страдай погромче!
Лин только глаза закатила. Естественно, простит. Когда-нибудь. Может быть…

...

NinaVeter: 27.10.16 23:41

Елена добрый вечер и спасибо огромное за продолжение)

...

Елена Гриб: 28.10.16 16:40

Рада, что не забываете!

...

GalMix: 29.10.16 16:26

Прочитала с интересом.Спасибо за продолжение.

...

Елена Гриб: 29.10.16 17:31

Спасибо за приятные слова!

...

Елена Гриб: 29.10.16 20:20

 » ГЛАВА 27. О богах и правах

ГЛАВА 27. О богах и правах

Право жить – такой щедрый, такой незаслуженный дар, что он с лихвой окупает все горести жизни, все до единой.
Кнут Гамсун

Храм Воды возвели там, где в Светлу впадает Тролорка – широкая спокойная река, берущая начало в Странном Лесу. Свое название притока получила благодаря древнему соглашению, подписанному двумя вождями у ее истоков. Этот документ гласил, что воды реки будут служить границей между землями троллей и орков, и преступивший ее станет преступником для обоих племен. Впрочем, это не помешало оркам вырыть канал и бескровно отхватить себе крупный кусок плодородных земель у слегка недалеких соседей.
Время от времени Тролорка выносила к храму лодки не-людей. Они меняли некоторые диковинки Старилеса на что угодно, сделанное руками людей – исключительно ради интереса, поскольку государство Лана ни в чем не нуждалось и отличалось от человеческих стран разве что количеством населения.
Появление паломников совпало с прибытием «на мену» чудной парочки – огромного, в полтора человеческих роста, сплошь заросшего буроватой шерстью тролля и подвижного синеволосого орка с гладкой зеленой кожей. Тролль не расставался с шипастой дубиной (Марк, увидев это чудо, пошутил, что после удара такой махиной и могилу копать не надо), а его товарищ, несмотря на обычный рост, таскал на плече секиру.
Не-людей страшно заинтересовала влайская знать, и они вертелись вокруг паломников как пчелы возле меда – столь же назойливо и неотвратимо. Метаморф попробовал было поговорить насчет чересчур пристального внимания, но Лин, глазевшая на невиданных (ею невиданных!) созданий с ничуть не меньшим интересом, его одернула. Кари уверился, что все еще пребывает в опале, а не-люди – что принцесса в них души не чает.
Поскольку Марк каждую свободную минуту «мирился» с Зелиной, а второй хранитель сам обиделся из-за невнимания, к Купели Понимания девушку сопровождала охрана куда живописнее прежней. Гартонские соглядатаи, едва увидев тролля с орком в непосредственной близости от невесты их принца, впали в глубочайшую депрессию и бросились к придворному магу строчить срочные донесения в Грей. Видимо, ответ Геданиота был коротким и ясным, поскольку весь путь к Храму Воды Лин ловила на себе полные ненависти взгляды. Но, откровенно говоря, ее это мало заботило.
На подходе к реке верховный жрец остановился и попросил минуточку внимания, дабы поведать, как он выразился, «не очень удобную новость». Оказывается, почтенные Драй и Кихи («Это мы!» – уточнил для Лин простодушный тролль) вчера сообщили, что совместные усилия их племен по созданию плотины не увенчались успехом, поэтому в ближайшее время воды в Купели будет не по щиколотку, как обычно, а по пояс. Кроме того, вода сейчас ледяная, так как оркские шаманы были вынуждены заморозить часть непокорного русла и теперь оно медленно тает.
– Это новый способ избавления от принцесс? – язвительно поинтересовалась Лин, провожая взглядом довольно-таки большой осколок льда, медленно плывший вниз по течению.
Купель Понимания представляла собой просторную каменную чашу, вымытую Тролоркой у самого берега. Она немного возвышалась над руслом и лишь слегка была покрыта водой. То есть обычно слегка. Сейчас же на месте спокойного плеса бурлил вырвавшийся на свободу поток и лезть в него даже для обретения Понимания… брр, ни за что!
– Нет-нет, Ваше Высочество! – побледнел от столь кощунственного предположения верховный жрец. – Вот!
Он указал на широкую и длинную деревянную доску, лежавшую неподалеку.
Лин не поверила своим глазам.
– Вы предлагаете мне плыть на этом? – медленно повышая голос, прошипела она. – Отец!
Император вряд ли ожидал, что к нему обратятся за поддержкой.
– А? Где? Зачем? – наконец он рассмотрел предмет спора и рявкнул, напугав не только жреца, но и собственных подданных. – Не позволю! Чем вы здесь занимаетесь, бездельники? У вас была целая ночь, чтобы соорудить безопасный мост для принцессы! Всех выпорю! Уволю! Казню! Сошлю!
С каждым словом священнослужитель все ниже склонялся к земле, и к концу речи выглядел как скрученный радикулитом старик. Лин же смотрела на Его Величество, не понимая, откуда такая вспышка гнева, тем более, из-за чего? Столь подозрительная забота куда уж хуже откровенной неприязни…
– У вас есть пять минут, чтобы все исправить, – не терпящим возражений тоном приказал Малдраб Четвертый, демонстративно отворачиваясь.
Жрец закружился на месте, не разгибаясь. Похоже, он совсем потерял голову от императорского гнева. А Лин некстати вспомнила слова Дисона о том, что владыка отличается от прочих именно умением повелевать и карать. Наверное, служитель волновался не напрасно.
– Я жду, – чересчур спокойно напомнил правитель Веллийской империи, и стало ясно, что он попросту пытается найти приличный повод, дабы выместить на ком-то злость.
Крезин наклонился к императору, но тот отмахнулся от него, как от назойливой мухи.
«Дисона бы сюда, мигом Его Величеству мозги вправил бы», – подумала Лин, испытывая неловкость из-за того, что, по сути, сама втравила жреца в неприятности.
Может, он бы предложил положить ту доску на берегу и символически поболтать в воде ногами? А она сразу подумала самое худшее и поспешила поднять крик. Эх, кажется, не только у Малдраба сегодня плохое настроение…
– Ег'личество не рад? – громогласно прошептал ей на ухо тролль, да так, что даже жрец приостановился.
– Не-а, – улыбнулась Лин.
Уж кто-кто, а не-людь мог говорить как угодно (кто ж посмеет перечить?) и что угодно («Дикарь, что с него взять?» – оправдывали свою трусость обиженные оскорбительными речами).
Драй почесал пятерней лохматую башку и решил докопаться до самой сути. Речь людей, относительно схожую на всем континенте, он понимал, однако сложные предложения ставили громилу в тупик.
– Почему, пцеса Лин?
– Мне надо туда, – она указала на небольшой выступающий островок, означавший противоположную сторону Купели. – И назад. Вода холодная. Ее много. Она меня смоет. Надежного мостика не сделали. Папа беспокоится.
– Холодная? Нет. – Тролль легко наклонился и зачерпнул целую пригоршню влаги, в которой поблескивали кристаллики льда. – Прохладная. Смотри.
Лин даже ахнуть не успела – не-людь камнем рухнул в Купель, окатив ее брызгами, и забарахтался, поскользнувшись на мокрых камнях. Кое-как выпрямился и порадовал присутствующих улыбкой во все двадцать острейших клыков.
– Не холодно! Садись, пцеса! – Похлопал по широкому плечу. – Перенесу.
Девушка незаметно оглянулась, отмечая вытянувшиеся рожи гартонцев и напряженную позу Кари, стоявшего поодаль. Перед лицом непредвиденной теоретической опасности метаморф временно выбросил белый флаг.
Она с тоской подумала, что будет смотреться не слишком величественно с мокрым задом, но перспектива проехать на тролле была слишком заманчивой.
– Не бойтесь, принцесса, – откровенно скалясь, попытался рассеять ее сомнения орк. – Драй всегда делает то, что обещает. Он, правда, глуховат немного, да и туповат, если честно, хотя в нашем деле это совсем не мешает.
Что Кихи хотел этим сказать, осталось непонятным. Он вообще выглядел так, будто сейчас начнется незабываемая потеха. Нет, орк не злорадствовал и не издевался, он просто собирался посмеяться от души. Впрочем, твердая зеленая кожа его лица не могла передать всей гаммы чувств, поэтому Лин осторожно примостилась на плече тролля, внутренне приготовившись к чему-то незабываемому: или к поездке, или к купанию.
Огромная туша неторопливо двигалась вперед, не замечая быстрого течения и пронизывавшего ветра. Девушка изо всех сил цеплялась за его шею, чувствуя, что очередной порыв легко отправит ее в полет. Возле каменного выступа, сигнализировавшего об окончании Купели, не-людь остановился.
– Все, пцеса!
Лин покинула свой насест. От бегущей воды кружилась голова. Она присела на корточки, заглядывая в глубокое русло Тролорки. Вода в реке была темной, со множеством илистых частиц, которые во время весенних разливов оседали на прибрежных лугах в устье Светлы. Пожалуй, только эти плодородные наносы и спасали от голода юг Гартона. Кое-где в мутной глубине мелькали серебристые спинки рыб, спешивших убраться подальше от безобразно ледяного потока.
С оставшегося позади берега начали что-то кричать, однако ветер доносил лишь обрывки фраз, складывавшиеся в сплошь неприличные выражения. Лин обернулась. Драй уже стоял возле императора и прочих, что-то ожесточенно ему втолковывавших. Тролль слушал с все той же благодушной улыбкой и не понимал ни слова из скороговорки, которой сыпал жрец, равно как и оставался равнодушным к ругательствам Малдраба. В стороне заливался радостным смехом орк.
Наконец Драю надоела эта свистопляска.
– Пцеса там. Ег'личество рад. Не благодарить. Я ушел. Голоден уже. – Даже ветер не смог исковеркать его прощальных слов.
Лин улыбнулась. Нет, она не сердилась ни на это дитя природы, ни на его остроумного друга. До берега отсюда рукой подать. Если тролль, пообедав, не вернется, спасатели приплывут на лодке.
С другой стороны, порывы ветра усиливались, и хоть он не был холодным, все равно доставлял неудобства – приходилось держаться за камень, а уж о том, чтобы выпрямиться в полный рост, и речи не шло.
Спустя некоторое время Лин ощутила целый букет иных досадных мелочей: ноги занемели, чуток поднявшееся солнце совсем не грело, волны разбушевались, окатывая камень пенными хлопьями, ледяные брызги жалили кожу. На берегу сыпал проклятиями император, вокруг которого пчелкой вился извинявшийся жрец, но спасительной лодки никто и не думал присылать.
Смысл перепалки почему-то от нее ускользал.
Лин досчитала до ста. Потом до двухсот. На числе «пятьсот» ее терпение лопнуло как мыльный пузырь. Надежда, что дело разрешится само собой, – тоже. Пришедшие глазели на нее, как на вылезшую обогреться русалку, и не делали никаких попыток помочь.
Приказав гордости не лезть не в свое дело, она сложила ладони рупором и прокричала:
– Лодку дайте!
Малдраб Четвертый схватил служителя за грудки, а к Лин донеслось писклявое:
– …о-у-ство…
– Нельзя! – хором перевели гартонские вояки.
В их голосах не слышалось особого злорадства – как-никак, на реке застряла единственная принцесса подходящего для их еще некоронованного короля возраста.
– Почему?! – уже начиная тревожиться, вновь заорала Лин.
– Гебион запретил! Кощунство!
– К черту Гебиона! Сама с ним разберусь! Хоть доску толкните!
Гартонцы лишь пожали плечами, а император опустился на землю и обхватил голову руками. Похоже, ситуация начинала принимать не только неожиданный, но и нежелательный оборот.
Внезапно наступила тишина, затем погода резко изменилась. Безоблачное небо в мгновение ока заволокли черные тучи, ветер значительно усилился, волны теперь захлестывали камень полностью. Вода в Купели Понимания приобрела ярко-голубой оттенок, будто кто-то вылил в нее пару бочек акварельной краски. Поток бежал вперед, а насыщенность цвета совсем не слабела.
Лин старалась держаться как можно ближе к берегу, на котором начались все эти неприятности, понимая, что если она попадет в срединное русло Тролорки, то вряд ли сможет попозже объяснить чересчур исполнительному троллю, в чем конкретно он был неправ.
Однако самое странное (и страшное!) заключалось в том, что люди понемногу отходили от кромки воды, низко склонив головы и поминутно оборачиваясь, словно в ожидании чего-то. Судя по их мимике, паломники активно переговаривались между собой, но Лин не слышала ни единого голоса.
Когда Крезин чуть ли не волоком потащил прочь императора, она испугалась по-настоящему. Неужели ее решили оставить на заклание? Гебиону в жертву? Или именно в этом и состоит суть обряда – напугать принцессу до полусмерти, чтобы поняла хрупкость бытия?
И ни один ее крик не привлек внимание. Вероятнее всего, его попросту не расслышали.
Помнится, Искра предрекала ей стать богиней, хотя Лин сомневалась, что боги вылупливаются из каждого утопленника… Тем более, здешнее место давно занято. Да и не хотелось ей подобной участи!
Берег почти обезлюдел, только метаморф продолжал вглядываться вдаль, прямо сквозь «принцессу». От подобной незаметности она еще больше почувствовала свою уязвимость. Пальцы разгибались с трудом, ноги окоченели настолько, что девушка их вообще не чувствовала. Намокшие от брызг волосы больно хлестали по лицу и закрывали обзор. С каждым вдохом камень становился все более скользким… Не исключено, ее попросту оставляли силы. А стихия не утихала, и непогода грозила затянуться надолго.
Смерти Лин не боялась. Понятное дело, ураган образовался не сам по себе, и вряд ли Гебион позволит погибнуть той, ради кого затевалось представление. С другой стороны, разговаривать с богом, устроившим такое испытание, совершенно не хотелось.
К счастью, оставался один призрачный шанс. Второй облик. Настоящий, если верить богу Смерти.
Эта мысль приходила ей в голову и раньше, однако присутствие посторонних наблюдателей сводило все на нет. Теперь же, когда на берегу виднелся лишь Кари, можно было попробовать.
Длинные волосы заструились по ветру, словно брызги не могли их смочить. Холод никуда не делся, но тело обрело былую чувствительность. Пальцы уже не казались чужеродными предметами, платье не пропускало влагу, ноги не пытались подогнуться и соскользнуть в воду. Пожалуй, такое положение вещей было удовлетворительным.
Лин приободрилась. Наверно, стоило попробовать переплыть на противоположный от Купели берег… Жаль, ей почему-то казалось, что умение плавать к не-людскому образу не прилагается.
И вновь потекли минуты ожидания. Тучи громоздились исключительно над Купелью Понимания, поэтому девушка могла наблюдать, как медленно поднималось солнце. Когда оно приготовилось скрыться за одной из них, метаморф ушел. Медленно, слишком медленно даже для человека, не останавливаясь и не оглядываясь.
«Я здесь! Куда же ты?» – хотела закричать Лин, но в горле застрял горький комок.
Не сразу она поняла, что пресноводная река не имела никакого отношения к соленой влаге на лице. Больше, чем кричать, девушка желала быть услышанной…
Погода улучшилась сразу же после того, как Кари скрылся за валунами, щедро рассыпанными по всей видимой территории. Ветер утих почти мгновенно, река успокоилась, степенно неся свои воды в Светлу. Правда, температура ее оставалась прежней, однако цвет Купели стремительно менялся. От ярко-голубого он перешел в бирюзовый, время от времени на поверхности проскакивала одинокая темная волна.
Теперь Лин могла бы перебраться на ближний берег, но вступать во владения бога Воды она не хотела. Не сейчас! Разве что потом, когда придут голод и жажда…
Бирюзовая вода замерла. Течение Тролорки свернуло вбок, минуя Купель Понимания, а затем в ее глубине заплясали красные лучи, составляя и изменяя геометрические фигуры. Девушка смотрела на них во все глаза, стремясь запомнить невиданное зрелище.
Внезапно она осознала, что подползла вплотную ко входу в мир Гебиона, и спешно отодвинулась назад, стараясь не всматриваться в зовущие контуры. Тогда появился шепот – тихий, едва отличимый от шума волн, обладающий необъяснимой силой убеждения.
«Иди к нам… Мы научим… Ты наша… наша… наша…» – повторяла Купель, и на какой-то миг в ней мелькнуло нечто, похожее на лицо.
– Госпожа, я бы на твоем месте принял предложение Купели.
Лин едва не сверзилась в реку от неожиданности. Завертела головой, пытаясь определить источник голоса.
– Кто здесь?
Звонкий смех раздался со всех сторон.
– Совсем еще дитя… Поверь, ты научишься видеть мысли. А я… Здесь меня называют богом Воды, хотя на самом деле я храню Знания. Отбрось свой страх, он делает тебя слабой. Войди в Купель и обрети Понимание. Мы рады каждому не-людю, пожелавшему понять, кто он…
– Я – человек! – прервала Лин Гебиона, желая заглушить голос, подтверждавший ее самые страшные подозрения.
И вновь зазвучали колокольчики смеха.
– Нет, госпожа, – уверял бог Воды. – Посмотри на себя – твое тело вспомнило свое предназначение. Войди в Купель! – громыхнуло как приказ.
Она еще крепче вцепилась в камень.
– Я человек!
– Глупышка… Зачем ты отдаляешь неизбежное? Разве люди – высшие существа? Неужели ты не хочешь постичь свою внутреннюю суть? Обрести бессмертие, неуязвимость, могущество? Госпожа, второго шанса не будет. Ты должна завершить обряд! Понимание…
Что должно сделать Понимание, он не успел договорить. Лин, скрипя зубами от ярости, скороговоркой просветила Гебиона, что должен сделать он сам. А также с кем, где, как и когда. И куда потом пойти. Пожалуй, ее красноречию позавидовал бы даже Марк.
– Ты же сам был человеком! – крикнула напоследок, осознавая: ключевое слово в этой фразе – «был».
– А ты сама себя губишь, неразумная, – мученическим тоном посетовал бог Воды. – Но призвание мудрых – помогать…
– Сирым, убогим и имеющим собственное мнение? – перебила Лин, поняв, к чему он клонит.
– …тем, кому необходима помощь, пусть они этого и не признают, – как ни в чем не бывало продолжил Гебион. – Однажды ты поблагодаришь меня, госпожа.
Из воды медленно вылезло толстое серое щупальце, скрутилось наподобие крюка и поползло в направлении девушки. Она переметнулась на самый край камня. Щупальце последовало за ней. Ближе, еще ближе – прыжок, и Лин перескочила «хобот».
– Ну-ну…
В голосе бога слышалась издевка.
Из Купели выметнулись две серые «руки» с множеством присосок. Они двигались гораздо быстрее серого щупальца.
«Топором бы по ним…» – словно воочию Лин представила, как острое лезвие крошит противные «конечности» на мелкий фарш, однако под рукой не было даже маникюрных ножниц.
«Пожалуй, самое время учиться плавать!» – решила она, отступая к срединному течению Троллорки.
Щупальце оказалось быстрее. Серый «хобот» мертвой хваткой обвился вокруг ее ног и осторожно начал тянуть к бирюзовой воде Купели, где уже скрылись твари с присосками.
– Осторожно, госпожа, не поранься, – предупредил Гебион.
«Я ж не-людь, так? Тогда получи, самоуверенный предатель человеческого рода! Вот тебе, вековечная сволочь!» – короткие, но острые ногти полоснули толстую шкуру «оков» с такой силой, что из «хобота» ручьем хлынула темно-синяя кровь.
К следующему замаху края раны успели сжаться, зарасти и покрыться роговыми пластинками.
Лин вновь пожалела об отсутствии топора. Или хотя бы кухонного ножа. Или настоящих когтей…
Широкое лезвие легко рассекло щупальце, нога в знакомом кожаном ботинке брезгливо столкнула извивавшиеся половинки в воду. В Купели что-то забурлило.
Девушка не успела обернуться к своему спасителю.
– Задержи дыхание! – услышала она голос метаморфа, а затем начался стремительный полет, окончившийся бултыхом в реку.
Руки, державшие ее, окаменели, за спиной тоже ощущалась каменная стена. Естественно, плаванье закончилось на дне.
Толща воды давила неимоверно, быстрое течение старалось утащить попавшие в него посторонние предметы к морю, но Кари оставался неподвижен.
Лин почувствовала себя в ловушке. Почему же он не двигается, почему застыл? Проклятье, слишком не вовремя эта окаменелость!
Метаморф сдвинулся с места. Колеблющийся шаг, еще один, и еще… Ей захотелось вдохнуть новую порцию воздуха, однако светлое пятно вверху приближалось чересчур медленно.
«Не дышать» – повторяла она про себя.
«Я все равно человек» – навязчиво крутилось в голове.
Потом вдруг накатил сон…
– Ли-и-ин! – доносилось откуда-то издали.
Лин встрепенулась. Песчаный, а не каменистый берег, кривые деревца. Солнце клонилось к закату, на небе ни тучки, хоть она почему-то в тени.
– Кари! Спасибо…
«Тень» немного смутилась.
– Я плавать не умею, – зачем-то начал оправдываться метаморф. – Ну, по-настоящему не умею. Пришлось по дну, наполовину в камне, чтобы течение не унесло. У тебя синяков будет уйма… Мне казалось, ты ушла.
– И я думала, что все меня бросили, – с грустью призналась она.
***
– Ты выжила. Я рад, – сдержанно поприветствовал Лин император, лично навестив ее перед отъездом из Храма Воды.
– Вы тоже. Не сказала бы, что мне это нравится, – столь же спокойно заметила она, с трудом сдерживая «добрые» слова, готовые сорваться с языка.
– Что ты себе позволяешь, безродная девка?! – вспылил правитель.
– Из ума выжили, папа! Это что были за фокусы? Вы же вроде как император, верно? А император должен заботиться обо всем. Если своей головы нет, можно хоть приказ отдать и потребовать отчет об исполнении! Я не нанималась работать подопытной крысой в ваших недосмотрах! Вам же плевать на обряды, и Геданиоту тоже, и ваших людей гораздо больше, чем жрецов, так почему не прислали лодку, когда еще было возможно?!
Малдраб Четвертый внезапно покраснел до кончиков ушей. Наверное, он не испытывал такого стыда с тех чудесных времен, когда встречался с Искрой в образе принцессы Гашамы.
Все объяснялось просто. Его Величество не был дураком и то, о чем толковала Лин, он прекрасно осознавал тогда, на берегу. Но, помимо этого, император понял одну незамысловатую истину – если «дочь» героически (или мученически, как уж выйдет) погибнет во время прохождения Пути Всех Святынь, Маргалинайя станет свободной.
Принц слишком непредсказуем, чтобы корректировать его действия с помощью брака, да и, в отличие от отца, в ближайшее время он не будет стремиться захватывать новые территории. Геданиот получил свою игрушку – Гартон, и она нескоро ему надоест. К тому же неуправляемый двойник в качестве королевы соседнего государства уже не казался Малдрабу выходом из положения. Вот только отдать приказ доверенным лицам о ее ликвидации правитель не мог. Совесть не позволяла. Или какие-то иные чувства…
Ответа на свой вопрос «принцесса» так и не дождалась.
***
Лин стояла на берегу Тролорки. Этот пологий, заросший травой склон находился гораздо выше по течению, чем Купель. На земле давно властвовала ночь, заставившая утихнуть лагерь паломников, зато разная живность чувствовала себя в темноте вполне комфортно.
Как и Лин…
Она грустно улыбнулась про себя – Кари наверняка глаз не смыкает под ее дверью, даже не предполагая, что «принцесса» легко может сигануть в окно второго этажа. В облике светловолосой красавицы, разумеется, хотя какая уж теперь разница…
Полная луна купалась в бурных водах реки, ожидая свою мелкую подружку, звезды мерцали, складываясь в непривычные созвездия. Звонко трещали кузнечики, пробовали голос приободрившиеся от ночной прохлады лягушки, совсем рядом копошились белые кролики, не пугаясь неожиданного соседства. Они-то не считали двуногую гостью чужой!
Лин поежилась. Ветерок, дувший со стороны реки, становился все прохладнее, а теплых вещей у «императорской дочки» не было. Хм, король Грайт наверняка заподозрил бы неладное лишь из-за этого. Вовремя он умер… наверно… Она подумала, что от холода неплохо защищает второй облик, однако принимать его совсем не хотелось.
Тихих шагов за спиной девушка не расслышала, да и кто мог бы похвастаться, что заметил мага раньше, чем тот позволил?
Ванис остановился поодаль, наблюдая за ней. Его кровь? Нет, младший брат ошибся! В ней чувствовалась неуловимая чуждость этому миру, некая отрешенность, позволявшая окружающему не обращать на нее ни малейшего внимания. Разве что?.. Бред, быть того не может! Девчонка наверняка человек. Или полукровка? Но магии в ней точно нет ни капли – ни человеческой, ни не-людской. Впрочем, какая разница? Когда встретятся Рун и Рунна, чужая умрет. На этот раз окончательно! А как только они начнут разбегаться, не-люди лишатся своего главного сокровища – леса. Последний штрих, крохотное заклинание, завершающее неделю кропотливой подготовки, заставит с таким трудом согнанные на восток тучи упасть смертоносным дождем, превратив в пыль все живое, что не успеет спрятаться. Все!
Рунна стремительно приближалась к зениту. Ванис с напряженной ухмылкой смотрел на нее. Он любил театральность, даже если оказывался единственным зрителем собственных спектаклей.
– Посмотри вверх!
Лин вздрогнула от неожиданности.
– Пусть их встреча станет последним, что ты видишь!
Вопреки здравому смыслу, вопившему о необходимости прыгать в реку после такого вступления, она обернулась.
Беловолосый маг, тот, которого Вим охарактеризовал как своего знакомого, криво улыбался и глядел поверх ее головы.
– Вверх! – снова услышала Лин повелительный голос и без раздумий упала спиной в поток.
Пульсирующий сгусток пронесся прямо над ней и ухнул в глубину. Вода мгновенно нагрелась, над рекой поднялся густой туман. Девушка отчаянно забарахталась на мелководье, с ужасом понимая – нырнуть не успеет. Да и как нырять, не умея?
Враг подошел ближе, старательно смотря под ноги, чтобы, не приведи боги, не запачкаться, и с пафосом провозгласил:
– У тебя была возможность умереть красиво. Теперь же… подыхай в грязи!
С его рук сорвались молнии, ударили ей в грудь…
Река вскипела, в волнах то и дело проскальзывала лежавшая кверху брюхом рыба, мелькнули несколько русалок… Лин словно разделилась на две части. Одна из них жадно тянулась навстречу молниям, поглощая их силу, насыщаясь, и не в силах насытится, а вторая корчилась в страшных судорогах, медленно умирая.
Ванис не мог понять, почему она еще дышит. Столько сил потрачено впустую? Вернее, не впустую, а слишком медленно. Будто магия куда-то утекает… вот оно! Река! Здесь живет какой-то бог и наверняка часть силы пропадает из-за близости его мира.
Сильный рывок выбросил чужую из воды, распластал сломанной куклой на сочной траве. И пытка продолжилась…
Лин казалось, она наблюдает за кем-то со стороны. Девушка понимала, что боль должна быть адской, но не чувствовала ничего. Даже своего тела. Обычного тела, продолжающего жить… жадно пьющего магию и извивающегося от невыносимого страдания. Откуда-то она знала – когда умрет одна из ее частей, наступит конец.
– Почему ты не позовешь на помощь? – внезапно услышала Лин тонкий голос, преисполненный любопытства. – Здесь же есть твои подданные, только позови!
Вим? Он-то откуда взялся? Прибежал следом за полоумным опекуном? И где он?
– Ты хочешь умереть?! – в тоне парнишки был искренний испуг, и Лин отрешенно подумала, что это, пожалуй, действительно финал.
«Помогите… – мысленно прошептала она, проваливаясь в никуда. – Подданные мои… мои подданные… если бы вы существовали… Кари!».
Ванис удовлетворенно потер руки. Наконец-то! Ему уже стало казаться, что чужая издевается. Стойкая! На нее ушло столько магической силы, что проще было бы создать еще одно Кровавое озеро. Впрочем, судя по обилию мертвой плоти в волнах реки, Троллорка скоро сменит название!
Первый маг устал, но это была приятная усталость. «Ну-ка, посмотрим, как тебя покорежило… Ничего себе! Неужели Ангас не ошибся? В тебе есть какая-никакая магия? Наша магия?! Жаль… Ты бы мне пригодилась, чужачка», – он подошел ближе, рассматривая тускло блестевшие светлые волосы. Потянул из ножен клинок, решив: столь прекрасную трофейную голову не стыдно будет поставить в гостевой своих будущих владений.
Время будто остановилось.
Легкий замах – и лезвие вонзается в мягкую плоть, словно в масло… И застывает. А затем стремительно рвется вверх, повинуясь широкой ладони, из которой щедро капает кровь на землю.
– Покусившемуся на Владычицу – смерть! – провозглашает тот, кто защитил чужую.
Ванис оглядывается. Вокруг него – несколько десятков обнаженных фигур. Мужчины, женщины, дети – все они подходят ближе, излучая молчаливую угрозу. Магу становится смешно. Пусть он устал, но сил еще хватит и на людей, и на не-людей. Сверкающая сфера оградит его от нападающих, а…
Когтистая лапа легко проходит сквозь защитный кокон, однажды выдержавший совместный удар двух братьев, и впивается в шею Первого мага, кроша позвонки и разрывая горло. Однако Ванис не чувствует отчаяния. С его руки срывается последнее заклинание, и он успевает увидеть зарево на востоке…
***
– Она не могла умереть! – наверно, в сотый раз проговорил Кари, не обращаясь ни к кому конкретно.
Лин казалось, будто она спит и видит чудный сон. Вернее, слышит – перед глазами плавали разноцветные круги, но звуки доносились четко и без искажений. Метаморф в этом сновидении играл не последнюю роль – он постоянно перетаскивал девушку с места на место, порывался куда-то отнести, кого-то позвать и вообще – делал все, чтобы помешать ей уснуть покрепче.
– Каждый может умереть. Даже те, кого вы называете богами, изначально мертвы, – густой незнакомый голос звучал успокаивающе, хотя на Кари совершенно не действовал.
– Только не она! Рейг, ты же сам называл ее Владычицей!
Лин насторожилась. Так-так, похоже, сейчас она узнает что-то новое.
А этот неизвестный Рейг благодушно возразил:
– Владычицей свою подругу сделал ты, мой мальчик. Позволь тебе кое-что пояснить. Знаешь, почему наш народ называют Изначальными? Когда-то в этом мире не было ни людей, ни не-людей, ни старых, теперь позабытых всеми богов. Тогда здесь властвовал великий Разум, способный принимать любую форму. Чистая энергия! Понимаешь? Давным-давно мы, теперешние метаморфы, были одним целым. И мы скучали…
А затем в наш мир пришли те, кого сейчас принято называть не-людьми. Всего несколько рас, но каким развлечением они стали! Частички нас, приняв их вид, влились в ряды новых существ. Разум не мог контролировать одновременно всех своих посланцев, поэтому они получили некую автономию. Многие из тех, кого возвратила твоя подруга, помнят те благодатные времена…
Несколько сотен тысяч лет спустя из пещер где-то в центре континента появились полудикие существа, называвшие себя людьми. Они боялись всего, даже огня, не понимали магию не-людей, а уж нас так и вовсе величали злобными демонами. Никто не воспринимал всерьез существ, которых могло убить время… А зря! Довольно скоро люди объявили нам войну. Начался хаос. Часть не-людей поддержала нас, часть – людей. Разум не был готов участвовать в кровопролитии, цели которого он не принимал. Да и не понимал до конца…
Наверно, здесь до сих пор уверены, что метаморфа убить очень трудно? Неправда, метаморфа убить невозможно! Только вынудить уйти. Болью, страданиями или же хитростью… А ведь у нас к тому времени появились собственные дети! Великий Разум решил поискать себе мир поприветливее, однако часть тех, кто столько времени жил как человек или не-людь, отказалась возвращаться. Они остались, но вынуждены были уходить… не в силах заставить себя стереть врагов с лица земли… помня заветы своего создателя… зная – они вернутся, когда мир успокоится настолько, что их позовут добровольно. Позовет человек или не человек, имеющий на это право. И не важно, кого именно, – мы же были когда-то единством.
Тогда, среди ненависти и боли, нам казалось, что показателем мира должна стать любовь. Полагаю, мой мальчик, остальное ты знаешь лучше меня. И, прошу тебя, перестань мучить бедняжку. Ей и так досталось, а ты если не придушишь, то синяков точно наставишь. Запомни, Кариман, если учитель забыл тебе объяснить, пульс важен лишь для чистокровных людей.
Кари, словно прочитав мысли Лин, шею которой он нещадно тискал в поисках признаков жизни, схватился за последнюю фразу:
– Чистокровных? А она?..
– Хм… Сходу трудно сказать… Человеческого в ней мало, точно говорю, да и нечеловеческая сторона мне не знакома. Я только могу предположить… заметь, мой мальчик, я ничего не утверждаю… Возможно, один из родителей этой девушки – не-людь новой расы, появившейся после моего ухода. А второй – полукровка, наверняка сильный маг. Я так полагаю, о своем происхождении твоя подруга ничего не знает?
– Не знает… Но в одном ты ошибаешься. Полукровок не существует. Люди и не-люди не могут иметь общего потомства.
Рейг расхохотался.
– Кто тебе такое сказал? Наверно, сами люди придумали легенду, чтобы не возникало соблазна. Разумеется, могут. Такое случается нечасто, конечно… Не переживай, у вас все обязательно получится, – он подмигнул.
– Нет, – начал было Кари, – мы не…
– Смотри, подруга твоя приходит в себя, – перебил его собеседник. – Видишь, покраснела? Дальше вы уж сами разбирайтесь, а мне еще собирать полчища народу, большая часть которых не понимает, зачем вернулась в этот мир! Хорошо, что река такая быстрая, – отнесет трупы в море… Болтай поменьше, мой мальчик, ведь виноватым всегда остается тот, кто хочет помочь.

...

NinaVeter: 29.10.16 21:11

Елена добрый вечер и спасибо огромное за продолжение)

...

Елена Гриб: 30.10.16 19:06

Спасибо, что следите за историей!

...