Птичка певчая:
03.07.14 23:38
» Глава 16
Глава 16
Когда Сергей, разморенный солнцем, любовными ласками и простым домашним обедом, приготовленным мной на скорую руку, пошел вздремнуть, я села за ноутбук. Меня беспокоит молчание Влада. Очень сильно беспокоит. В Китае сейчас уже глубокий вечер, но я все же надеюсь, что он в сети.
Однако меня ждет разочарование. Его нет. Или он скрывает свое присутствие. Но пока я была не в сети, он прислал мне сообщение. «Занят. Не могу писать». Вот и все. Несчастные четыре слова. Меня словно придавливает к сидению. Что-то не так. Он что-то знает. Он догадался, что у меня кто-то есть? Он понял, что я уехала из страны? Господи, что же делать? Необычайный ужас, липкий и удушливый, накатил на меня, сжимая горло, переворачивая внутренности. А чего я ждала? Что все будет легко и просто? Я знаю этого человека несколько лет, я провела с ним тысячи дней и ночей, родила ему дочь, разделяла с ним все горести, радовалась удачам. Разорвать эти отношения будет непросто. И очень болезненно. А до этого злосчастного момента время тянется невыносимо медленно, изводя меня неопределенностью и мерзким предчувствием катастрофы.
Но вдруг я драматизирую? И он действительно завален работой? Тогда хотя бы кому-то из нас эти часы, минуты и секунды не кажутся адской вечностью.
Как только я почти с головой погрузилась в пучину отчаяния, ко мне постучалась мама. Я проверяю пейзаж за своей спиной и выяснив, что ничего, кроме стен не видно, отвечаю, что сейчас есть минутка поговорить.
Первое, что вижу на экране - загоревшую мордашку дочери. Как она изменилась! Щечки округлились, улыбка сияла ослепительной белизной на фоне смуглой кожи. Боже, как я скучаю!
- Привет, мамочка!
- Привет, мое сладкое солнышко!
- А мы только вернулись с пляжа. Представляешь, здесь все видно почти до дна. Мне дедушка купил маску и научил с ней нырять. А бабушка ругала его, потому что он таскает меня по камням, и я могу пораниться.
- Ты уже хорошо плаваешь? – мы учили ее, но из меня плохой советчик в этом деле, а Влад просто не так часто с ней отдыхал.
- Да, здесь легко плавать. Водичка меня будто выталкивает.
- Ты слушаешь бабушку и дедушку?
- Да, - глаза моей дочери на мгновение прячутся под ресницами.
- Что-то мне не верится. Сейчас у бабушки спрошу.
- Я только хотела потрогать котят, - торопливо начинает оправдываться Женя, задыхаясь, как при беге. – А бабушка сказала, что они вшивые, и трогать их нельзя. Но они были такие маленькие, что я спрятала их в своей комнате под кроватью и кормила колбасой. А потом дедушка нечаянно вступил в их какашки, и бабушка все узнала.
- Женя, мы с тобой миллион раз говорили о том, что нельзя брать животных с улицы. Прежде чем заводить питомца, нужно сначала отнести его к доктору, сделать все прививки, узнать, не болеет ли он.
- Но здесь нет животного доктора. Да и вряд ли бабушка мне позволила… - Женя надула губы, но, видимо, бабушка победила и в добавок еще и наказала ее. За что Женя сейчас затаила на нее обиду.
- Дай-ка мне с бабушкой поговорить, - прошу я, но прежде, чем лицо моей матери появилось на экране, моя сообразительная дочь задала вопрос, которого я так боялась.
- А где это ты, мам?
- Сейчас в доме у знакомых моей начальницы. Приехали по работе, но выдалась свободная минутка, и я решила тебе позвонить.
- Ааа, - протянула Женя и соскочила со стула, уступая место бабушке.
- Привет.
- Привет.
- Как вам отдыхается?
- Да как может отдыхаться - хорошо. Правда, отец ворчит, но я же вижу, с каким довольным лицом он загорает на пляже и учит Женю нырять, будь неладно его упрямство.
- Ну, учит и хорошо. Чего ты ворчишь?
- У него спину схватывает, когда он подолгу стоит в воде, скорчившись над Женей. Потом разогнуться не может. Тоже мне, инструктор по плаванью.
- Если б не мог разогнуться, не стоял бы.
- Вечно ты его защищаешь. Одна я думаю о вашем здоровье. Так где это ты?
- Начальница предложила мне поехать с ней на частную встречу. Вот, пока передышка, решила вам позвонить.
- Я рада, что нашла время. А то тебя постоянно нет в сети.
- Занята … - неопределенно протянула я.
- Что же, передавай привет Владу. А нам обедать пора.
- Мам, я тебя целую, - послышался Женин крик и удаляющийся смех.
- Я тоже тебя целую, - почти сорвавшимся голосом шепчу я уже закрывшемуся окну.
Казалось бы, разговор с дочкой и мамой должен был как-то меня успокоить, но на самом деле меня еще сильнее придавило к мягкому сиденью. Я откидываюсь на спинку и опять отдаюсь тяжелым мыслям.
Что будет с Женей, когда она узнает о том, что ее мама решила уйти от папы и разбить такую идеальную со стороны семью. Сможет ли простить мне? Как сложится наша дальнейшая, разбитая на осколки жизнь?
Сергей вышел неслышно. Возможно, он какую-то часть разговора даже слышал, не решаясь потревожить меня. Я обнаружила его присутствие, лишь почувствовав его руку на своем плече.
- Соскучилась?
- Очень, – я действительно умираю от желания обнять Женю.
- Как им в Крыму?
- Весело. Дочка красивая, загорелая и очень счастливая, потому что изводит бабушку и дедушку.
Он усмехается и целует меня в макушку. Я закрываю глаза, впитывая его ласку. Но до конца не могу расслабиться.
- Нечего здесь сидеть. Поехали в город.
- Куда на этот раз?
- Перекусим, пройдемся по набережной, может быть, покатаемся на яхте.
Несмотря на то, что слова его звучат очень заманчиво, иду одеваться без особого энтузиазма. Украденное счастье все-равно остается украденным, и мрачная тень висит надо мной, закрывая и яркий свет средиземноморского солнца, и все заманчивые перспективы.
Машина несет нас неспешно, урча мотором. Волосы выбиваются из моего простенького хвоста, хлещут прядями по щекам и шее. И все же, созерцая этот местами аскетичный пейзаж, успокаиваюсь. Когда мы въезжаем в город, я окончательно распускаю волосы, потому что из резинки, чудом удержавшейся на макушке, торчит три пера.
Туристы неспешно расступаются, машины не сигналят им с бешенным остервенением, как принято у нас. Все свидетельствует о том, что я в другом месте, далеко от дома, за километры от будущих страстей. Сам город говорит на смеси пяти-шести языков. И хочешь - не хочешь, это здорово отвлекает внимание. Особенно, если в жизни толком и не успела ничего увидеть.
- Выглядишь потрясающе, - улыбается мне Сергей. Его глаза скрыты под синими линзами «полицаев».
- Спасибо.
- На тебя засматриваются эти похотливые греки.
- Они на всех засматриваются и всем говорят комплименты, лишь бы у них покупали то, что они продают, - смеюсь я. Украдкой смотрю на свой легкий сарафан на тонких бретелях, напоминающий мне весенний сад – переливы салатного, нежно-оранжевого и желтого.
- Скромница, - еще шире улыбается Сергей, подначивая меня.
- Кто бы говорил. Я видела пару женщин, которые почти свалились под колеса твоего автомобиля.
- Наверное, от старости, - предполагает он, и я смеюсь громче.
Мы оставляем машину на парковке возле какого-то кафе и не спеша идем сквозь сувенирные лавки. Глаза по-прежнему разбегаются, а руки так и чешутся накупить гостинцев, но я знаю, что этого делать нельзя. Как я объясню, откуда они взялись?
Он берет меня за руку. Простой жест, лишенный сейчас всякого сексуального подтекста, глубоко волнует меня. Это так просто – идти рядом с мужчиной, которого любишь, быть ведомой им. Создается иллюзия защищенности и спокойствия, когда в сложной ситуации тебя просто поставят за спину, или укажут выход, или остановят на краю обрыва, куда, заглядевшись на милого, забрела влюбленная неосторожная дурочка.
- Кофе пахнет, - улавливаю я слабый, манящий аромат. Никогда не была кофеманкой, но в этот раз аж слюнки потекли.
- Хочешь?
- Хочу.
- Тогда мы пришли туда, куда надо. Это Старбакс.
- Никогда не бывала там. Что, вкусный кофе?
- Вот сейчас и попробуешь.
Среди огромного количества вариаций этого напитка выбираю карамельный маккиато и не могу удержаться от шоколадного пончика. Когда наш заказ принесли, я на десять минут выпадаю из жизни. Невероятно вкусно! Если бы в нашем городе был Старбакс, то я всегда была бы в числе первых посетителей.
- Ну как?
- Я не могу разговаривать. Я проглотила язык.
- Я же говорил, что это именно то место. Храм кофе.
- Как хорошо, что у нас его нет.
- Это почему?
- Я бы весила целую тонну тогда бы. Кто в здравом уме сможет отказаться от таких пончиков в добавок к кофе?
- Не знаю, - рассмеялся Сергей.
- Вот и я не знаю.
- Да ты сладкоежка.
- Возможно, просто готовить самой получается нечасто, а готовое я покупать не люблю – не вкусно.
- И что ты готовишь?
- Да что угодно. Лишь бы рецепт был.
- А мой отец как-то даже пытался сделать мне блинчики.
Я понимаю, что у малыша, не знавшего материнской опеки, должно быть, жизнь была несладкой. Я каждые выходные готовлю что-то вкусное, если нет времени, просто пеку запеканку из взбитого блендером творога, яиц и сметаны, добавляя туда пару пригоршней вишен. Видимо, отец Сергея посчитал, что блины – самое домашнее блюдо. Именно им должны баловать своих детей матери.
- И ему это удавалось?
- Нет. Да и продлилось это недолго. Наверное, сразу после того, как мать ушла, он старался еще как-то заменить ее, сделать ее отсутствие не таким заметным. Но после пары попыток и горы комков вместо блинов он отказался от этой затеи.
- А бабушки у тебя были?
- Мать моего отца умерла, когда я был еще сопливым младенцем. Другой бабушки я никогда не видел.
- Почему?
- Еще в юности моя мать рассорилась с ней. Та уехала за границу к новому мужу.
- Когда это случилось, сколько ей было лет?
- Пятнадцать, по-моему.
- И она осталась? Не уехала вместе с твоей бабушкой?
- Не уехала.
- Как же можно было бросить свою дочку? – я осеклась, внезапно осознав, что в семье Сергея женщины по материнской линии не особо отличались материнскими инстинктами.
- Она была влюблена, ей не хотелось бросать школу, где оставались все друзья. А моя бабка не желала рисковать богатым мужем.
- Но оставлять подростка на самообеспечение – это глупость.
- За ней смотрела тетка. Она была угрюмой и замкнутой женщиной. По сути, она и не воспитывала мою мать, только кормила да пустила к себе жить. А за это исправно получала немалую сумму ежемесячно. По-моему, такой расклад устраивал всех.
- Это к твоей бабушке сбежала твоя мать? – догадалась я.
- Да. Расстояние делает невозможным частые визиты или случайные встречи.
- Ты видел ее после того… - мой язык не повернулся завершить фразу «как она вас бросила».
- Да, - равнодушие в тоне Сергея показалось мне напускным. – Она прилетала пару раз.
- И что?
- В первый раз мы встретились и попытались поговорить. Разговор не удался. Мы были абсолютно чужими людьми.
- Ты надеялся, что она поняла свою ошибку?
- Я ни на что не надеялся. Я хотел взглянуть в ее глаза. Услышать, что она скажет.
- И что же?
- Она рассматривала меня с интересом, как рассматривают диковинное животное. Сказала, что не видит во мне свои черты. Я ответил, что несказанно этому рад. В общем, беседы не вышло.
- А во второй раз?
- Во второй раз я послал ее к черту. Мне исполнилось двадцать два, я закончил университет и уже работал в «ИнтерАктиве».
- Тебе было неинтересно, зачем она захотела с тобой встретится?
- Уже нет. Но она встречалась с моим отцом.
- Он ничего тебе не сказал?
- Нет. Я и не спрашивал.
- Мне жаль, что все так вышло.
- Не стоит. Лучше пусть воспитывает только один родитель, тот, кому до ребенка действительно есть дело, чем рядом будут оба, но каждый день придется сталкиваться с равнодушием одного из них. Мой отец – не алкаш и не неудачник. Я благодарен ему за то, как он растил меня. И рад, что все сложилось таким образом.
- Мои родители вместе довольно долго, хотя, как выяснилось, у папы была еще одна жена.
- Ты узнала об этом случайно?
- Да. Мама, естественно, знала. Просто мне не говорили. Наверное, в этом и не было необходимости. Та женщина умерла рано, ему об этом сообщили, хотя он уже был женат на маме. Я помню, как мои родители поссорились из-за того, что он хотел уехать на похороны. Так я, собственно, и узнала. Но ничего, они преодолели это и до сих пор вместе.
Мы замолчали. Что тут сказать? Я собираюсь уйти от мужа. Сергей разбивает семью. Наши попытки построить семейную жизнь провалились, мы несостоятельны как чьи-то партнеры. Следствие ли это не сложившегося счастья его родителей или слишком размеренной, будничной жизни моих – я не знаю. Но факт налицо. Он жил легко и свободно, не обременяя себя серьезными отношениями с женщинами, я так и не смогла настойчиво продолжить поиски настоящей любви, а предпочла создать иллюзию семейного счастья, таким образом укрывшись от одиночества. В какой-то мере мне это удалось. У меня появилась дочка. Но некоторые уголки души требуют присутствия именно нашей половинки, человека, который будет любовником, любимым, другом и тем самым, которого узнаешь сразу, едва увидев, с первых же произнесенных им слов. Ребенок может дать многое, но не все.
За спиной Сергея сидит довольно привлекательный мужчина. Я сразу поняла, что он русский. Золотая цепочка с крестом, манера одеваться, а главное - выражение его лица. Он беспокоил меня с самого начала. И сейчас он продолжает сверлить меня настойчивым, наглым взглядом.
Сергей отошел ненадолго, я осталась сама за маленьким столиком. Это послужило ему сигналом.
- Какая красивая женщина. Таких в одиночестве оставлять нельзя.
- А меня никто и не оставлял. Мой спутник сейчас вернется.
- Значит спутник, - ухмыляется подсевший ко мне Казанова. Я знаю этот сорт мужчин. Думаю, что они неотразимы, что женщины должны падать в обморок и расставлять ноги только от того, что они с ними заговорили.
- Что вам нужно?
- Вы – красивая женщина.
- Спасибо. Если это все, что вы хотели сказать, то я благодарю вас за комплимент и прошу не мешать нам.
- А я и не мешаю.
- Это вы так думаете.
- Может быть, встретимся этим вечером. Я отдыхаю в отеле прямо у набережной.
- Нет, спасибо. Я же сказала, что не сама.
- Тогда давайте обменяемся телефонами. Я обязательно позвоню, когда вы освободитесь.
- Наверное, вы меня приняли не за ту женщину.
- Ну, так он же не муж тебе. Хотя ты и замужем.
Я вздрагиваю. Почему это Сергей не мог казаться моим мужем? Словно прочитав мои мысли, нахал продолжил.
- У тебя кольцо, у него – нет, вы сидите и липните друг к другу, как молодожены или любовники. Поскольку молодожены никогда колец не снимают, он твой хахаль. Супруги со стажем так не ластятся.
- Это не ваше дело, кто он мне, а я ему, - мне было обидно до слез, потому что, по сути, я и была шлюхой. Замужняя женщина, развлекающаяся на стороне. Но я не хотела, чтобы оскорбления мне бросал в глаза посторонний, тип, сам вряд ли отличающийся благопристойностью.
- Да ладно, не ломайся. Он уйдет, на его месте другой появится. Почему бы не я? Я щедрый любовник, не пожалеешь.
- Какого черта вам здесь надо?
Мой незваный ухажер еще раз ухмыляется и ретируется.
На Сергее лица нет. Он слышал последнюю часть нашего разговора. И, наверняка, ему нечего возразить. Когда наши с ним отношения исчерпают себя, он действительно уйдет. Он не опроверг того, кем я для него являюсь, осадив незнакомца, не сказал ничего в ответ, просто зло стиснул картонный стаканчик и отвернулся, провожая взглядом придурка. Мне стало горько и обидно.
Остаток дня испорчен. Мы оба молчим, хотя и находимся рядом, касаемся друг друга. Мне хочется вернуть время вспять, чтобы ничто не омрачило этих жалких дней, отведенных нам для наслаждения друг другом. Ведь тогда, когда мы только зашли в кафе, он еще являлся для меня героем. И это было так же нерушимо, как и то, что Земля вертится. Теперь же что-то изменилось. Мне почему-то кажется, что как только я вернусь домой, в моей жизни не останется ни одного мужчины.
И разочарование захлестывает меня, как волны – линию прибоя. Хотя я и не отказываюсь от своей любви, все же мне хотелось, чтобы и меня любили так же. Хотя бы раз. Во всю силу сердца. Чтобы смогли ради меня врезать по морде обидчику, и, превратившись в средневекового рыцаря, отстояли мою честь.
Возможно, даже предложили сойтись на какое-то время и посмотреть, что из этого выйдет…
Но эти недомолвки, эти несказанные слова, не выполненные действия испортили всю радость, так трепетно хранимую мной на этом солнечном побережье.
Два из пяти дней прошли, и не только счастьем были наполнены эти сорок восемь часов.
Я дурак. Я зол на себя, как никогда. Ире было больно. Больно и сейчас, хотя она пытается улыбаться и не отводить от меня взгляд, когда отвечает на вопросы.
Но тем не менее, я поступил не так, как хотел бы. Дурацкая сила привычки.
Не то, что бы я не вставал на защту женщин. В школе довольно много драк происходило из-за нравившихся мне девчонок. Но тогда это было скорее самоутверждением, попыткой доказать другим, что я чего-то стою, что со мной лучше не связываться, что я силен и потому главный. И, естественно, нужно было завоевать расположение подружки.
Позже, когда встречался с девушками в универе, я сгоряча мог вспылить, когда при мне кто-то начинал клеиться к моей избраннице. Однако очень быстро понял - если они позволяют себе вольности с другими, когда находятся со мной, то не стоят того, чтобы из-за них портить себе лицо и сбивать кулаки.
Потом среди моих женщин почти не попадалось добродетельных дамочек, они были тем, кем были – продажными шалавами, жадными авантюристками, эгоистичными с*ками, способными на любую подлость. А у таких не бывает чести. А значит, необходимость ее защищать автоматически отпадала
У меня как-то была похожая ситуация. На меня вешалась жена одного состоятельного мужика, раза в два старше ее. Мне было все-равно, а она была горячей штучкой. И сама норовила залезть мне в штаны.
Однажды в ресторане мы и пересеклись с ее супругом.
Он был в бешенстве и называл ее бл*дью, а она лишь рассмеялась в ответ. Мне же даже рта не пришлось раскрыть. Если бы она попыталась втянуть меня в разборки, я бы просто встал и ушел.
Но в этот раз все было иначе. Ире, как последней шлюхе, разыскивающей богатых мужиков на курорте, предложили секс. Хотя я и не слышал всего разговора, суть понял.
Но она была так возмущена, что даже растерялась, не сумев дать достойных отпор. А я промолчал. И в ее глазах засела обида.
А что, черт его дери, мне нужно было сказать? Что я ей муж? Но это же очевидная ложь. Тем более, не в моих правилах лгать хоть по какому поводу. Сказать, чтоб не лез в свое дело? Набить наглую рожу? Да, именно так и нужно было поступить. Однако впервые за несколько последних лет я спасовал.
Что-то в этой ситуации было не так, как раньше. Мне бы хотелось, чтобы мы были вместе, как пара. Чтобы она не была замужем, не имела прошлого, связывающего ее с другим мужчиной. И чтобы у нас был шанс. Которого я не вижу.
Мысль попросить ее расстаться с мужем приходила мне в голову. И я был так ей удивлен, что едва не поперхнулся лазаньей. Тогда я был в том же ресторане, где она увидела меня с боссом и Настей. Воспоминания заполнили голову и неожиданно мысли приняли странный оборот. Заставить ее бросить мужа и уйти ко мне? Безусловно, это было бы здорово, потешило бы мое тщеславие, и на какое-то время я был бы счастлив. Но как долго это продлилось бы?
Я не создан для семейной жизни. Она никогда меня не привлекала. Мне нравились разные женщины, и я часто менял их. И пусть плюнет мне в глаза хоть один мужик, который бы не мечтал о такой возможности.
Ира бы жила рядом, дарила мне этот искренний поток любви, в котором приятно погреться, а вечером мы бы до изнеможения занимались сексом.
Однако что было бы с ее дочкой? Они связаны друг с другом, вряд ли захотели расставаться, да и я бы не стал настаивать на этом.
Что мне делать с маленькой девочкой? И где бы мы жили с ней? Мои апартаменты для этого не подходят – слишком сложно жить толпой в пусть и большом помещении, но практически без стен.
Допустим, мы бы что-то придумали и сняли жилье. Как мне вести себя с чужим ребенком, тем более девочкой? Если бы был мальчишка, может быть, я и смог бы найти с ним общий язык, хотя сильно сомневаюсь, что гожусь на роль отца.
Мы бы старались не шуметь, когда запирались в своей спальне, не было бы и речи ни о каком спонтанном сексе, и, в конце концов, наши отношения из страстных и захватывающих превратились бы в обычную бытовуху, в которой варятся большинство семейных пар.
Зачем мне это? Я уже пробовал и понял, что такая жизнь не для меня. Зачем ей это?
С другой стороны, с Ирой не все так просто. Хотя семьянин из меня не получится, я не представляю, как отпущу ее в чужие руки, в постель к другому. Когда она готовила мне завтрак, я ощутил нечто в глубине души, что тронуло меня. Да, ночи с ней жаркие. Но и дни настолько упоительны, что давно я не чувствовал такого умиротворения, когда все струны, натянутые внутри, вдруг расслабляются, и хочется улыбаться просто так.
Видеть ее рядом с собой в тот момент, когда открываю глаза – это чудо. Теплая, нежная, ласковая и отзывчивая женщина, из которой льется целительный свет. Я вижу в ее глазах, что ей неважно, насколько я богат. Что она не прикидывает в уме выгоду, которую сможет извлечь из наших отношений. Она со мной просто потому, что хочет меня и только меня.
Ее руки, порхающие над кухонным столом, манера задумчиво пробовать еду и облизывать губы, привычка что-то тихо напевать себе под нос, когда она думает, что ее никто не слышит – все это завораживает. А как она смотрит, когда я ем ее стряпню! Наверное, она так же радуется, что угодила своей дочери, когда та поглощает ее воскресные пироги. Все эти простые вещи так нравятся мне, что я вряд ли смогу их забыть.
И что мне делать, когда мы вернемся? Отпустить ее к мужу? Черт бы драл это все! Черт, мать твою, побери эту ситуацию!
Не вижу выхода. Единственное, что мы можем – это наслаждаться настоящим. Завтра постараюсь исправить свою ошибку. Я буду молить ее о прощении, когда мы приедем в одно из красивейших мест на земле.
...