Венецианский карнавал

<<...По дорожкам, где не раз ходили оба мы, я брожу, мечтая и любя...>>

...Он почти не спал в эту ночь. Ворочался с боку на бок, спасаясь от одолевающих его страшных мыслей, но так и не смог их прогнать. Сердце в груди тревожно билось. Иногда он ненадолго забывался в полудреме, но даже в таком состоянии ощущал чудовищную тяжесть, давящую на душу. Встал Жанлуиджи совершенно разбитым.

Он спустился вниз, и, чтобы ни с кем не сталкиваться, вышел из дворца через черный ход. Бродя по до боли знакомым местам, он вел свой безответный монолог.

- Ты даже не представляешь, как тяжело мне здесь находиться. Кажется, каждый камень на мостовой, каждое дерево, каждое здание напоминают о тебе, потому что мы проходили мимо них или даже просто потому, что я думал в этом месте о тебе. Страшно мучительно натыкаться взглядом на то, что с тобой связано и понимать, что это больше не свидетельство счастливой любви, теперь это свидетельство всего, что не сбылось...
...И вместе с тем, мне хочется припасть к земле и целовать ее, просто потому что ты по ней ходила. Воспоминания убивают меня, но они жизненно необходимы мне, чтобы продолжать дышать. Потому что воспоминания - это все, что мне от тебя осталось...

...Я ужасно боюсь, что однажды не смогу вспомнить твой голос. Вспомнить, с какой надеждой он звучал, когда ты спрашивала, люблю ли я тебя... Я редко отвечал на этот вопрос, но как отчаянно мне хочется снова услышать его! Чтобы сказать тебе - я люблю тебя! Люблю безумно...

...Иногда мне в голову закрадывается предательская мысль - а стоишь ли ты таких мучений ? Я не знаю... но твердо знаю другое - любовь их стоит. Потому что я люблю тебя той любовью, что бывает только раз в жизни. Может быть, ты наказание мне за те сердца, что я разбивал, но, видит Бог, я никогда не хотел им зла, а если и причинял его, то неумышленно...

Жанлуиджи остановился на мосту и впился пальцами в его бортик. Руки сжимали холодный камень, а ему невыносимо хотелось сжать в объятьях ту, что была с ним так недолго, но оставила в его жизни такой глубокий след.
- Идем обратно, милая. - прошептал он ей, коснувшись медальона. - Я что-то очень слаб...

С трудом передвигая непослушные ноги, Жанлуиджи направился к ближайшей наемной гондоле.
_________________

- Это Вы лжете, синьор, выдавая желаемое за действительное - захоти я вас соблазнить, мы бы до сих оставались в моей спальне, - Бьянка нашла в себе силы усмехнуться.
_________________

Маттео спокойно выслушал этот поток слов. Ничего не значащие слова. Избранная линия защиты, цель которой - уйти от правосудия.
Он повернулся к собравшимся в комнате:

- Синьоры, что это как не попытка Бьянки Скорцени опорочить Святую Церковь! Она, поверявшая бумаге отвратительные свои фантазии, здесь, в присутствии нас не может представить хоть какие-то доказательства в их подстверждение! Она изворачивается и скрывается за множеством пустых слов. Синьоры, она виновна по пункту первому предъявленного обвинения. Она виновна в том, что развратила святую сестру! Заставила её согрешить! Она обрекли невинную душу христовой невесты на вечные муки. Бьянка Скорцени с колыбели одержима демоном похоти … Доказательством тому - её дневник, те слова, где она пишет "мне нравилось"! Виновна, синьоры!

Маттео согласно кинул и продолжил:
2. Вы обвиняетесь в нарушении Божьей заповеди "не прелюбодействуй". Признаете ли Вы себя виновной по второму пункту обвинения?
_________________

Сегодня Корина проснулась очень поздно. Что-то было не так. Никто не пытался разбудить ее щекотанием пяток, никто не норовил лизнуть ее в щеку, никто не стаскивал с нее одеяла.
Где Гилберт?! - Вспыхнула в сознании догадка и спрыгнув с кровати девушка принялась звать щенка, одновременно шаря под кроватью и везде где мог быть маленький негодник. Вдруг он заболел или ..или..

Чуть приоткрытая дверь дала ответ на все вопросы. Наверное служанка заходила утром и недостаточно крепко притворила дверь. Куча мыслей о том куда он мог побежать, что его поймали, что он потерялся, наделал безобразий..мигом пронеслась в голове девушки. Она должна найти его и защитить от кого бы то ни было.

Быстро управившись с утренним туалетом Корина забежала к Жанни, чтобы убедиться что как она и предполагала мигрень все еще не прошла. Только спокойствие и задернутые шторы благотворно влияли на женщину в такие периоды, и Корина не стала ее тревожить. Притворив дверь комнаты, девушка осторожно пошла по коридору, шаря взглядом по углам и тихонько зовя " Гилберт, Гилберт". Но в ответ ей была тишина. Девушка обошла из угла в угол второй этаж но ничего подозрительного не заметила. Потратив немало времени на поиски Корина решила подождать, и если что-то заметит действовать по ситуации. А тем временем она не отказалась бы от завтрака.

Спускаясь по лестнице девушка думала о том, что несмотря на то что уже третий день здесь находится, мало с кем успела познакомиться. такое положение вещей ее не устраивало. Кажется кто-то тоже завтракает в гостиной. Девушка перешагнула порог

- Доброго дня, - успела сказать она прежде чем увидела что там происходит.



Кажется она помешала свиданию влюбленных.
- Извините, - пробормотала девушка и выскочила за дверь.

- Вы лжет, синьор и заставляете других грешить, поверив Вашей лжи. Меня, ребенка склонили ко греху. А Вам за Ваши слова - гореть в аду. Вы - мужчины- придумали закон, по которому всегда и и во всем виновата женщина. ВЫ прикрываете этим законом собственную похоть, страсть, извращение. Я не виню сестру Агату, думаю, она такая же жертва, как и я. Но Вы, кто Вы такой, что судите меня? Господь сказал - кто без греха, пусть бросит в нее камень - Вы святой и безгрешный? Не поверю. И я не виновна.

- Не признаю, - Бьянка еле стояла на ногах - нервное напряжение достигло предела, к тому же она ничего не ела с утра. В горле пересохло. Очень хотелось пить. Она облизала губы.
_________________

- Синьоры! Лишь ведьма может быть уверена в своей способности соблазнить слугу Церкви! Это ли не признание вины?

- Виновна. - Его голосу вторили ещё восемь.
_________________

Маттео вновь пропустил этот словесный поток мимо ушей. Таких как Бьянка Скорцени тут было много, они все такие разные, но говорят всегда одно и тоже. Даже скучно! Никакого разнообразия в словах!



Маттео кивнул головой, он был готов к этому:

- Объясните, синьора, почему будучи замужем вы оказывали услуги весьма интимного характера другим мужчинам? Тело жены принадлежит её мужу и никому более! Вы же отдавали свое тело другим мужчина! Что это, как не прелюбодеяние?
_________________

- Служение Церкви не отменяет Вашей половой принадлежности. Вы мужчина. Или я ошибаюсь? О какой вине Вы говорите? В чем она состоит? Это Вы сказали, что я вас соблазняла, не я. Как Господь сказал в свое время Иуде - Ты рекл еси.

- Я не виновата, и Вы это прекрасно знаете. Вам проще осудить невиновного, чем признаться в собственной неправоте.

- Вы были среди тех, с кем я спала? Или держали свечу над моей кроватью, когда я, по Вашим словам, отдавала свое тело другим мужчинам?
_________________

В эту ночь Дарио долго не мог уснуть, вспоминая события прошедшего дня, и двух женщин, мысли о которых не давали ему покоя.
С одной из них его связывал договор, пусть заключенный и не им, но он согласился на него, и теперь уже не мог отступить.
А с другой - всего лишь взгляд... и два слова, сказанных ею, в которых ему послышалось обещание - Мой Король...

Каким же недолговечным оказалось их совместное царствование!...

Он закрывал глаза и снова видел ее перед собой как наяву, мысленно освобождая от многослойных одеяний и скользя воображаемым взглядом по соблазнительным изгибам ее тела... а затем и воображаемыми руками... представляя, как она с тихим стоном выгибается ему навстречу...

Интересно, она стонет в постели? Или, подобно некоторым излишне благочестивым дамам, старается ни проронить ни звука, боясь сделать лишнее движение?
Но даже если и так, он бы ее научил! Если бы она позволила...

Дарио перевернулся на живот, утыкаясь головой в подушку, и, отгоняя от себя соблазнительные видения, попытался представить Софию.
Миловидное, но, по сравнению с Дианой, какое-то бесцветное личико, нерешительные, будто какие-то незаконченные движения...
Когда-то она нравилась ему, нравилась ее нежная невинность и то, что она была явно не из тех женщин, которые будут перечить мужчине.
Он давно уже уяснил для себя, что не может достаточно долго любить одну и ту же женщину, так что в общем-то ему было все равно на ком жениться, ведь брак - это прежде всего возможность законно продолжить свой род, а любовь - слишком шаткая основа для подобного предприятия...

Что же изменилось теперь?
Пока Дарио не мог найти ответ на этот вопрос.

Маттео перекосило. Его женщины были чисты, покорны и набожны. Он не был на ложе блудницы и навряд ли это когда-то случится!
Со спокойным презрением он сказал:

- «Боже, это такой разврат и стыд. Зачем это Джованни, неужели ему мало одной меня или… он меня совсем не любит?» «Джованни, нет… это неправда… этого не может быть… Он не может участвовать в таком…» «Неужели я сделала это? Джованни, зачем ты так со мной поступил?...» Эти строки написаны Вашей рукой? Уверен, что да! Поясните же, что Вы имеете в виду?
_________________

- Что не означает что я вожделею каждую, кто имеет хоть намёк на грудь. - Отрезал.

- И вы заверили присяжных в том, что "если бы вы захотели я был бы соблазнён". Откуда такая уверенность, синьора? Не иначе как вы используете чары?!

- Об этом широко известно. - Марко заметил как один из мужчин приподнял указательный палец и добавил, - Свидетели есть среди нас.
_________________

В эту ночь Диана не ложилась.
Она металась по комнате, строя преположения - одно страшнее другого - и тут же отметая их одним единственным доводом: князь никогда в открытую не пойдет против Дожа, а следовательно никогда не сделает ничего плохого Лючии, которую синьор Контарини во всеуслышание объявил своей подопечной.

С наступлением положенного для ауидиенции часа Диана выходила из гондолы перед княжеским дворцом. В тетий раз.

Собравшись остатками сил и невольно сжав пальцы в кулаки, она переступила порог и кажуще спокойным и безликим голосом попросила об аудиенции.

Ее попросили подождать.

И вот теперь она сидела - выпрямив спину и чувствуя себя натянутой, словно струна - и ждала.
_________________

Проснувшись и быстро позавтракав, Дарио выслушал от слуги поручение, переданное ему братом, и направился в библиотеку, где лежали составленные Марко списки для завтрашних праздничных мероприятий. Каждому из участников нужно было отправить письмо, и младший Реньер со вздохом сел за огромный стол, пододвигая к себе бумагу и перо.
Примерно через час, закончив с писаниной, он подозвал слугу и приказал срочно доставить всем адресатам послания, в которых после приветствия было сказано:

Приглашаем Вас принять участие в украшении гондол для завтрашнего Парада!
Вместе со своей группой вы должны будете создать один из шедевров, которые украсят завтрашний праздник!

Ей так хотелось чтобы он объяснил. Что она послушно пошла и приготовилась слушать
Они сидели рядом.
Лючия смотрела на профиль человека, бывшего её отцом.
такого отчаяния, такой боли она ещё никогда не видела.
И она позволила ему рассказать ей всё.
То, о чём она давно догадывалась по рассказам и недомолвкам няни.



Грустный рассказ.
Лючия следила за лицом своего отца, когда он тихим, надломленным голосом рассказывал ей печальную историю.

Как ни странно она поверила ему сразу.
Может быть потому то хотела поверить, хотела простить. А может быть, потому что всегда подсознательно чувствовала, что не мог её отец, ради которого мама рискнула всем, вот так, просто уйти, без всяких объяснений.
Мама, почему? Зачем она всё скрыла? почему не рассказала ему? Почему не сбежала с ним, как это сделала сама Лючия. Чего она испугалась?
Почему она обрекла их обоих и её, их ребёнка на такую жизнь.
На этот вопрос никто теперь не сможет дать ответа.

Почему судьба была так несправедлива к её родителям? Зачем, подарив на миг счастье, тут же его отняла, навсегда лишив надежды?
Что могли сделать они, юные и влюблённые против родни и обстоятельств?

Протянув руку, он робко коснулась плеча, сидящего рядом с ней человека и произнесла:
- Я понимаю вас, отец. И я, - голос не слушался девушку, - больше не сержусь. - Помолчав она решила продолжить. - Она не была счастлива. Её заставили делать вид, что всё хорошо и он частлива, в обмен на возможность оставить себе ребёнка. Но она не смогла так жить и через год её не стало. Няня говорит это потому, что она всегда любила только вас и жизнь с другим была для неё невыносима.

-Эти строки касаются только меня и моего мужа. А о покойном говорят или хорошо, или ничего, - как бы она не ненавидела мужа, Бьянка не могла позволить этим людям трясти перед всеми его грязное белье. Да и кто знает - нет ли среди них друзей или гостей Джованни. Все они одним миром мазаны. Одно слово - мужчины. Похотливы, сам влюбленны, лживы и вероломны.

-Я не говорю о каждой, - голос Бьянки зазвучал ласково и соблазнительно.

- Как любая женщина, синьор. Ничего сверхъестественного, - Бьянка попыталась улыбнуться, этот мужчина казался ей не таким твердолобым.

- Прямо уж широко? Вы шутите. Свидетель? И ему не стыдно? Хотела бы я на него посмотреть. Я узнАю любого, кто бывал у нас в доме.
_________________