Mari-Mar:
10.11.17 10:30
» Глава 17
Виталий шел по узкой грязной улице, настороженно глядя по сторонам. Капюшон опущен на лицо, рука лежит на кобуре, спрятанной под толстой курткой. Он был напряжен и собран, словно одинокий волк, вышедший на охоту.
Сегодня молодой человек отправился в цыганский квартал, расположенный на окраине соседнего города. Раньше таковой имелся и там, где жил он с Машей... Но после того расстрела цыган в городе осталось совсем мало, в большинстве своем они перебрались в другое место. Это было даже на руку Виталию: он не хотел вершить свое личное правосудие в непосредственной близости от семьи. И даже Ламонину еще не рассказал о случае с незнакомой цыганкой и Тамарой... Тесть ведь стал бы действовать по закону, через полицию. А там составят фоторобот, пошлют извещения по округе. Вряд ли та похитительница сейчас где-то поблизости, скорее всего, она в тот же вечер сделала ноги. И Тамару увезла. Виталий кипел от негодования: это же надо похитить больную женщину и мотаться с ней на машине, мучить ее и без того покалеченную психику! Ненависть, которую он подсознательно питал к цыганам, расцвела пышным цветом. Виталий решил воспользоваться этим случаем, чтобы поквитаться и с девчонкой, и вообще с цыганами в ее лице. Воспользовавшись восстановленными при возвращении связями, он узнал многое о жизни цыган, их местах, делах, и теперь собирался действовать.
Виталий еще не знал о слухе, который, подобно молнии, разносился среди цыганского сообщества ближайших городов и поселков. Заговорили дети — начиная с Пали, и заканчивая другими юными очевидцами ужасной бойни, устроенной им. Стало известно, что убийца — тюремный надзиратель, да не простой, а близкий родственник начальника тюрьмы. Последний факт немного сдерживал людей, горящих желанием отомстить... Как и волеизъявление человека, оказывающего собратьям немалую помощь из-за границы. Люди удивлялись такому пожеланию Христо Амайя, но пойти против не могли — слишком уважали его.
Поежившись от порывов холодного ветра, Виталий оглянулся на свою машину, припаркованную на платной стоянке рядом с автобусной остановкой. Он не хотел более случайностей, подобных камню, брошенному недавно в переднее стекло. От этих черномазых сволочей можно ожидать чего угодно!
А вот и их квартал — место, куда обычным людям в темное время суток лучше не ходить. Днем здесь работал рынок, а по вечерам и ночам в тех же палатках нелегально продавалось краденое золото, телефоны, а также различные наркотики. Цыганская диаспора в городе стала мощной около пяти лет назад, вытеснив набравших еще в девяностые годы силу и авторитет кавказцев. Здесь же работал их кабак, где на втором этаже располагался настоящий притон. Именно туда завалилась компания русских парней, не брезговавших подобными утехами; на входе они столкнулись с молодой девушкой с распущенными по плечам черными волосами, одетой в белую дутую куртку. Парни осыпали ее пошлыми комплиментами, а девушка в ответ расхохоталась и ответила что-то на своем наречии. Она, пошатываясь, прошла по кварталу и направилась в сторону того угла старого магазина, где прятался Виталий... видимо, собиралась ловить такси на автобусной остановке.
Вот оно — олицетворение преступности и разврата! Девка, достигшая дна даже среди своих. Вряд ли цыгане ращрешат своим порядочным дочерям и сестрам шататься по притонам. Не исключено, что это — та самая похитительница. Возможно, у нее хватило наглости остаться в округе после их встречи. При свете фонарей Виталий разглядел, что это другая девушка: волосы у нее были короче, лицо более округлое. Однако, злость уже захватила его и заставила подкрасться сзади, схватить цыганку за шею и оттащить за угол. Девушка явно хотела закричать, но он заткнул ей рот.
- Пикнешь — и тебе крышка, - свободной рукой Виталий вытащил из кобуры пистолет и ткнул дуло ей в спину. - Орать удумала, тоже мне! Успокойся, убивать не собираюсь... пока.
Хотя, почему нет? На пистолет он предусмотрительно надел глушитель. Паф — и нет представительницы ненавистного племени. Они ведь только плодят бесконтрольно себе подобных, распространяют наркотики, воруют и незаконно занимают целые деревни. А еще попадают в тюрьмы, но вполне успешно оттуда бегут! Почему-то вспомнился погибший Василь Лойко. Он довольно легко сбежал из колонии, захватил с собой Агиева, и все это при поддержке цыган! Потом оба погибли, но это уже другая история. Виталий осознал, откуда выросла его ненависть — именно от помощи диаспоры Лойко, а косвенно и Агиеву. Цыгане, сами не зная того, могли помешать его планам жениться на Маше. И сейчас данная ничего не подозревающая девушка олицетворяла для него всех своих соплеменников.
- Чего тебе надо? - прошипела она, когда Виталий немного ослабил хватку на ее горле. - Хочешь секса — иди в заведение и плати, как все. Если наши узнают, тебе не поздоровится!
- Боже мой, она еще и угрожает под дулом пистолета, - хмыкнул Виталий и толкнул цыганку на землю, продолжая держать ее на прицеле. - Смелая ты баба. Не собираюсь я тебя насиловать! Еще чего не хватало. А вот вопрос один задам. Изволь отвечать на него честно. Похищали ли ваши люди за последнее время женщину? Она — жена начальника колонии Ламонина. Сорок лет, худенькая приятная блондинка. Учти: если ты врешь, я пойму!
Была у Виталия такая природная особенность, усилившаяся в процессе службы: он легко чуял ложь. По малейшим движениям лицевых мышц допрашиваемого, по его жестам. Всегда в итоге выяснялось, что Виталий был прав. Вот и сейчас он напряг свою интуицию, глядя в черные блестящие глаза цыганки.
- Жену тюремного начальника?! - изумилась девушка. - Похищать? Нам что, жить надоело? Ничего подобного никто из наших не делал!
Похоже, она не врала. В ее глазах было заметно такое удивление, что кто-то вообще похитил супругу столь большой шишки, что он поверил. Однако, отпускать беззащитную девушку просто так Виталий не собирался.
- А ты подумай, - он взвел курок и намотал на кулак ее волосы, оттянул их назад, причиняя боль. На глазах цыганки появились слезы. - Вдруг вспомнишь что-то?
- Да не трогал ее никто. По крайней мере, в нашем городе, да и в том, где колония, тоже... Отпусти меня, умоляю!
Виталий понял, что дальнейшая беседа, увы, не имеет смысла. Он отпустил девушку, и та тут же вскочила на ноги.
- Скажи своим... если увидят эту женщину, пусть летят в колонию и любым путем сообщают Ламонину. Вопрос очень серьезный!
Он ожидал, что запугал цыганку... Однако, она выпрямилась и смотрела ему в глаза, не мигая.
- Проклинаю тебя, - проговорила она. - Ты ужасен... отвратителен более, чем все преступники, сидящие в колонии. Проклинаю, и мое проклятие скоро сбудется!
Виталий выругался и прицелился девушке в грудь... стрелять он не собирался, просто скрывал так свою злость и беспомощность. А она выпрямилась, развернулась и пошла назад. В ее осанке царило достоинство, сохраненное ее народом, несмотря на многолетние унижения и отсутствие своей родины. Ему ничего не оставалось, как гкриво усмехнуться гордости цыганки. Подумать только, проститутка, а величава, как царица, и даже под прицелом достоинства не теряет и не молит о пощаде! Сев в свою машину, Виталий оглянулся. Погони не было.
Вернувшись в дом Ламониных, он сразу заглянул в комнату дочки и убедился, что она крепко спит. Сам Николай, видимо, тоже отдыхал в своей комнате... Очень хотелось пить, поэтому Виталий тихо проскочил на кухню, собираясь выпить воды из графина, охлажденного в холодильнике. Включив свет, он увидел сидящую на кухне в темноте Машу. Он не ожидал, что жена так рано вернется из клуба... Лучше бы она тусовалась там до утра — так бы он смог успокоиться, прийти в себя после шквала негативных эмоций. Маша уже успела переодеться в голубую пижаму и смыть макияж. Теперь она казалась почти подростком, и на Виталия накатила нежность.
- Милая... приехала уже, не осталась до утра в «Солисе», - он обнял жену, прижавшись головой к ее плечу. - Я соскучился за это время!
Маша мягко взяла его за плечи и отстранилась. В ее взгляде была какая-то отрешенность, будто она смотрела сквозь него. Виталию стало страшно.
- Да, я вернулась рано... только два часа ночи, - ответила она. - Виталик, выслушай меня. Нам нужно развестись...
...