Бумеранг

Если на переход от момента знакомства с Лесли до первого шага у Алана ушло несколько лет, то на все остальные шаги тратить лишнее время он не хотел. От первого поцелуя до первой ночи прошло меньше суток, переезд к нему занял не больше дня, а жениться Алан захотел уже после первого дня, проведённого Лесли в "Бумеранге" в качестве его женщины.
Разве что пугать Лесли слишком кардинальными переменами в статусе не хотелось, поэтому с предложением замужества он подождал целую неделю.

- Лес, ты говорила, что хочешь познакомиться с моей дочерью? - они сидели в обнимку на крыльце дома, уютное большое плетёное кресло вмещало обоих. Отблески заката играли на лицах и превращали в пламя тёмно-рыжие волосы Лесли, пока ещё Донахью. - Нам ехать в гости пока некогда, а Салли просто так сюда не заманить. Но я думаю, она приедет сюда вместе с моей матерью, если мы пригласим их на свадьбу. Впрочем, нам не обязательно дожидаться их, они могут приехать и после свадьбы, познакомиться с уже моей женой. Какой вариант тебе больше нравится?
- Ты даёшь мне выбор, какой будет наша свадьба? - Лесли подняла голову, чтобы видеть лицо мужчины.
- Да, - он кивнул. - Меня устроит любой вариант.
- Но не выбор, быть ли этой свадьбе?
- Нет. - Алан невозмутимо покачал головой. -Тут нечего выбирать и обсуждать. Только дату, и она зависит от того, что ты предпочтёшь - позвать гостей или отпраздновать вдвоём.
- Ты так уверен, что заарканил эту лошадку на всю жизнь? - Лесли с вызовом улыбнулась.
- Да, - спокойно заявил мужчина. - Ты моя, я собираюсь любить тебя всю жизнь, и хочу чтобы ты носила мою фамилию и моё кольцо на пальце. Всё просто. - Алан улыбнулся уголком рта и прикоснулся к щеке, гладя пальцами нежную кожу.
- Всё просто... - Лесли негромко рассмеялась и затихла, неотрывно глядя в глаза Алану. Что бы в них она не искала, но видимо, это она нашла, потому что Лесли улыбнулась и обвила его шею руками. - Будет правильней, если мы пригласим твою маму и дочку.
- Я им позвоню, - он кивнул, принимая и выбор Лесли, и её согласие. - Завтра.
Сегодня у него было другое, более важно дело. Лейкер поднялся на ноги, держа Лесли на руках и понёс её в дом. Согласие следовало закрепить. Немедленно.

***

Было у Алана ещё одно желание, на осуществление которого требовалось терпение и время.

- Работаешь? - Лесли присела к мужу на диван, заглядывая на экран ноутбука, лежащего на низком столике.
- Мечтаю, - Алан немного развернул экран к Лесли, чтобы ей было видно и показал на ячейку в самом верху, выделенную красным цветом. - Смотри, эта цифра - ориентировочная стоимость фермы площадью около тысячи квадратных акров. Меньшую покупать не целесообразно, доход её на грани самоокупаемости, как и в два раза большую - на неё нужны немалые средства. Вот здесь, на следующей - сумма, которая находится на моём счёте на текущий момент.
- Ты выиграл в лотерею? - удивилась женщина. На её взгляд, денег было больше, чем способен заработать один человек.
- Я же скромный парень, забыла? - Алан улыбнулся. - Мне много не надо, здесь почти всё, что я заработал за годы одинокой жизни. Но на покупку собственной фермы этого всё равно не хватит. Недостающую сумму нужно занимать в банке. А здесь, - Алан открыл другой лист. - Здесь у меня расчёты, какие расходы требуются на содержание фермы такого размера, какой доход и за счёт чего она может принести.

Экран пестрел колонками названий и сумм. Покупка овец, найм стригалей в расчёте на заданное поголовье, зарплата постоянным работникам, средняя стоимость услуг ветеринара в год, покупка вакцины для обязательных прививок, плата за электричество и остальные, известные Алану не понаслышке траты на хозяйство. Правая половина экрана была расписана не менее подробными статьями возможных доходов. Цифры Лейкер заложил средние, не обманывая себя возможностями экономно платить, и необычайно выгодно продавать.
- Если покупать сейчас, заём придётся выплачивать не меньше пятнадцати лет. Слишком долго и ненадёжно, пара неудач подряд вроде засухи, массовых нападений динго, как в двухтысячном, вкупе с невозможностью выплатить взносы банку приведёт к полному краху.
- И что же делать? - Лесли нахмурилась. Мысленно она уже представила себя хозяйкой фермы, и перспектива краха её не устраивала. - Я никогда и не надеялась, что могу стать хозяйкой собственной фермы, но, Алан, это было бы так здорово! Работать не на кого-то, а на себя, на своей собственной земле.
- Ждать, - философски ответил Алан, откидываясь на спинку дивана и поглядывая на супругу. - Возможно, земля упадёт в цене, или кому-то понадобиться срочно её продать. К тому же нас теперь двое, откладывать вдвоём мы сможем немного больше, чем я один.
- Ммм... - Лесли ещё раз посмотрела на монитор и, прищурившись, повернула голову к мужу. - Алан, ты не учёл меня в своём раскладе.
- Разве? - удивился он. - Ты здесь. - Алан ткнул на ячейку с необходимым количеством работников. - Впрочем... - он тоже прищурился, - Ты права. Я же тебя не нанимаю, ты можешь работать и за бесплатно.
Недолго думая, Лейкер щёлкнул мышкой и вбил в ячейку меньшую на единицу цифру. Оценил слегка изменившиеся итоговые цифры и залюбовался меняющимся выражением лица Лесли. На стадии возмущения он не сдержался и рассмеялся.
- Алан, ты!... - Лесли с шутливой угрозой замахнулась на него ладошкой, которую Алан перехватил, сгребая жену в объятья и откидываясь вместе с нею на спину. Не переставая смеяться, он поцеловал Лесли, и ещё раз. Оценил удачность позы.... Смех отступил, сменяясь нежностью и желанием, превращая поцелуй в страстный.
- Алан, я имела в виду, что у меня тоже есть немного денег... - Лесли пыталась объяснить, с каждой секундой всё более теряя мысль. - Мьюриелл оставил мне наследство...
- Хорошо, купим на него трёх овец, - согласился Алан, поудобнее перехватывая супругу и больше не давая ей возможности что-то говорить на отвлечённые темы.
Экран забытого ими ноутбука медленно погас, уходя в режим ожидания до утра. Размер наследства Лесли от Донахью они выяснят несколько позже.

***

- Удачи вам, мистер Дэнсон, - Алан прикоснулся к шляпе, прощаясь с собеседником.
- Я позвоню, если мы с Мэгги решимся, - пообещал Дэнсон, фермер, живущий к западу от Эска.

Мужчины разошлись, думая каждый о своём. Дома чрезмерная молчаливость и задумчивость мужа не сразу, но бросились в глаза Лесли, и как только они ушли к себе, она поинтересовалась, что случилось. Это не касалось работы, иначе бы он не держал всё в себе, и это тревожило её.
- Ничего не случилось, Лес, - он покачал головой. - Пока нет. А если и случится, это будет хорошо для нас.
Объяснение явно страдало отсутствием ясности, и он подробнее рассказал о том, что засело в мыслях.
- Разговорился сегодня в Эске с мистером Дэнсоном, из "Южной звезды". Их дети давно выросли и обустроились в Сиднее, они не хотят возвращаться и заниматься фермой. Дети не будут продолжить их дело, и Дэнсону с женой трудно вести дела, зная это. Когда их не станет, ферму просто продадут и разделят деньги. Они подумывают о том, чтобы продать её сейчас, купить небольшой участок рядом с городом и провести остаток жизни, отдыхая от забот.
Алан бросил задумчивый взгляд на свою супругу. Ей не требовалось дальнейших объяснений, чтобы понять, о чём речь.
- "Южная звезда" не слишком большая, как раз как в твоих расчётах, - Лесли взволнованно выдохнула.
- Да. - Алан сдержанно кивнул. - Погоди волноваться, Лес, рано ещё, - он обнял супругу за талию, целуя в висок. - Они ещё не решили, думают пока, - предупредил он. - Я был первым, кто попросил иметь его в виду, если они будут продавать, но это не гарантия, что предложат первому именно мне. Но... - Лейкер потёр шею и кивнул своим мыслям. - Думаю, нам стоит обратиться в банк. Разведать, что и как, подготовить почву, узнать, на что мы можем рассчитывать.
- Может, кто-то ещё будет продавать, - Лесли вздохнула, обнимая мужа в ответ, сама не веря в свои слова. Фермеры неохотно расставались с землёй, и ждать можно было долго, особенно если хотелось обосноваться именно в этих краях, где они хорошо были знакомы со всеми местными особенностями и людьми.

Терпение - полезное качество, особенно если ему хоть немного сопутствует удача. Спустя год с небольшим супруги Лейкер проводили свою первую стрижку в качестве хозяев собственного поголовья овец.

Спустя пять лет…
 
Овца благополучно разродилась, не смотря на то, что ягненок шел задними ножками. Подложив малыша к вымени матери, Валери с улыбкой вышла из загона, утерев лоб банданой, висевшей на шее. Но, увидев двух наездников приближающихся к кухне, тут же нахмурилась. Эта новенькая слишком наглая или просто слишком близко  к ее мужу… опять…  О Райли, что-то сказал, и Джил Тернер заливисто рассмеялась, жеманно откинув голову. Настроение опустилось еще на одну планку вниз, а желание стащить вертихвостку с лошади за волосы усилилось. Надо признать в седле она держалась неплохо, да и работу вроде выполняла тоже, но все равно бесила Валери неимоверно.  
Может это было удивительно, но они с Чаком были женаты уже пять лет и если по началу, ей все это казалось каким-то сказочным сном, то потом она поняла, что  все это на самом деле. Он здесь, рядом и не собирается никуда уходить, наигравшись в любовь, так ей казалось, по крайней мере, до настоящего момента.  Вспомнилась годовщина их свадьбы, которая гораздо больше походила на свадьбу, чем их гражданская церемония. На лице появилась нежная улыбка. Ее родители, когда узнали о таком внезапном замужестве дочери, были немного ошарашены и опечалены, что сами они на нем не присутствовали, а мама еще пару месяцев выводила на откровенный разговор, думая, что скоро станет бабушкой. И Валери потребовала свое белое платье год спустя, аргументируя  тем, что муж ей задолжал за ту бабочку, которую она оценила в день свадьбы. Мужчина не возражал, сказав лишь, что наденет ее вновь.
Но в последнее время в ее душе поселилось какое-то непонятное сомнение. Она ревновала. Уже вторую неделю они постоянно сорились, как раз с того момента как на ферме появилась эта Тернер. Неужели Чак не видит, как она на него смотрит? Что постоянно ошивается рядом?
Взглянув на часы, девушка поняла, что время обеда уже давно настало, она задержалась из-за родов, а вот что задержало Чака и... Чертыхнувшись, она прошла к бочке с водой и умылась. Чака снаружи уже не было, а вот Джил стояла у крыльца и курила с парнями. Валери кинула на нее взгляд и заметила, что та наблюдает за ней с какой-то презрительной усмешкой, быстро отвернувшись, девушка еще раз плеснула в лицо водой. Может она действительно все себе придумала, как утверждает Чак?
- Ну, что Вэл, все прошло удачно? – поинтересовался один из работников, у подходящей к крыльцу Валери, а Тернер в это  время скрылась в доме.
- Да все хорошо, - с натянутой улыбкой проговорила она.  – Теперь у нас в стаде на пару голов стало больше.
 - Здорово, - кто-то хлопнул ее по плечу,- чтобы мы без тебя делали, Вэл.
Валери фыркнула.
- Наняли бы другого ветеринара, ладно парни, я со вчерашнего вечера еще до сих пор голодная, готова съесть целого быка. Пойду, перекушу.
- Так надо на завтрак вставать, Вэл, - услышала она вслед и покраснела, вспомнив, почему именно туда не попала, впрочем, Чак тоже его пропустил.
-  Проспала, - отмахнулась она, радуясь, что ее лица уже никто не видит, дурацкая привычка краснеть должна была бы уже давным-давно испариться с таким мужем, но нет, иногда румянец заливал лицо без ее на то желания.
 - Чак, я сяду на место, Вэл, она наверняка уже давно пообедала … - услышала она приторный голос Джил, заходя в дом, и замерла на пороге от такой наглости. Руки сами собой сжались в кулаки. Сучка! Она же видела ее! – Сидеть на другом краю стола было бы глупо, когда половина мест уже свободна.
- Конечно… - не дав мужу договорить, Валери влетела на кухню и закончила за него.
- НЕТ!- ее глаза горели яростью. Тернер уже отодвинула стул рядом с Чаком и очевидно хотела сесть.- Я еще не обедала, так что Джил сядь где-нибудь в другом… месте,- договорила она, сама усаживаясь рядом с Чаком и мило улыбнувшись девушке все еще державшейся за спинку стула. Вэл чувствовала, что сидящие за столом смотрят на нее с удивлением. Она и сама понимала, что это было… как-то некультурно, но ничего не могла с собой поделать. Это ее место! Ее муж! И Только она будет сидеть рядом с ним! Тернер пожав плечами села за другой стул.
- Это было грубо, Рыжуля,- негромко произнес муж, касаясь ее уха своими губами. - Неужели ты ревнуешь?
- Лучше молчи, - прошептала она, не оборачиваясь и накладывая в тарелку рагу.  – Она на тебя вешается, а ты позволяешь!
Валери моментально почувствовала, как Чак напрягся, и уже приготовилась к тому, что ее сейчас вытащат из-за стола и унесут в комнату на разборки, но муж лишь отстранился и принялся дальше за свой обед.
 Девушка почувствовала, что глаза стали влажными от обиды. Черт, да раньше она бы все отдала за такую реакцию, а сейчас готова разреветься от того, что он не вспылил.
Аппетит пропал, и она нехотя ковырялась в  тарелке.
-Чак, а мы сегодня поедем к южной границе?- услышала она вопрос Джил.
- Нет, после обеда с тобой поедет, Брукс, у меня здесь дела, - Чак обнял Валери за талию,- поела, тогда пойдем.
Вэл кивнула и, отодвинув тарелку, вышла из-за стола. То что, муж не собирался опять куда-то ехать с этой Тернер ее радовало. Возле овчарни, она попыталась ускользнуть, отговорившись тем, что ей надо посмотреть как там роженица, но Чак прижал ее стене, не выпуская из объятий.
- В чем дело, рыжуля? Что опять не так?- поинтересовался он, вжимаясь в  ее тело.
- Ты опять ездил с этой девицей,- возмущенно проговорила она, сама понимая, что это звучит как-то по детски, - опустим меня, мне надо в овчарню, посмотреть как там ягнята.
- Ничего с ними не случится, - его руки продолжали удерживать. – Джил, новенькая, ей все интересно, хочется побыстрей влиться в работу, а твоя ревность беспочвенна, рыжуля, - Чак коснулся ее шеи губами, Валери дернулась.
- Интересно ей? Ей интересно, что у тебя в штанах! Неужели ты не видишь, или тебе самому хочется? Она постоянно крутится вокруг тебя, пытается лапать,- Валери попыталась откинуть его руки. – Ты или слепой или сам желаешь оказаться с ней в одной постели!
- Валери! – она слышала предостерегающие нотки в его голосе, но уже не могла остановится.
 -Чак, помоги мне спуститься с лошади. Чак, а мы можем дежурить в паре, ты так много знаешь о ферме, мне хочется узнать как можно больше. Чак ты так ловко управляешься с овцами. Чак, а управлять трактором это сложно?- передразнила она голос Тернер, - Да она спит и видит, как…
Его губы впились в ее рот, не давая закончить, сминая все ее возмущения грубым, подчиняющим поцелуем.
- Знаешь, рыжуля, мне кажется, нам необходим отпуск, - не давая ей отдышаться, проговорил Чак. – В последнее время ты ворчишь больше чем Сали Брукс, а мне всегда казалось, что в этом деле ей нет равных. Завтра же поговорю с Макферсоном.
- Салли Брукс вообще-то бер… - снова непонятно почему разозлившись, начала возмущаться Вэл и остановилась на половине фразы, замирая от внезапно посетившей ее мысли.
- Так чего там с Салли?- поинтересовался Чак, спускаясь дорожкой поцелуев к ключице и медленно расстегивая первую пуговицу на рубашке жены, со временем  он все-таки научился просто их расстегивать, а не вырывать с корнями. Он уже обдумывал, куда они могут поехать в отпуск и как провести это время.
- Ничего с Салли, - быстро проговорила она, - Прекрати, здесь люди ходят! Мне нужно в город, срочно, отвези меня в город, Чак!
- Зачем?-  от столь быстрой смены настроения, Чак остановился.- Зачем тебе в город, миссис О Райли?
- Надо мне в город, не отвезешь, я сама поеду, – Вэл уже приблизительно все посчитала, вероятность была большая, но в аптеку все равно надо было съездить. Предохраняться с Чаком они перестали уже давно, но почему-то прямой разговор о детях пока не заводили. Но ведь он же должен быть не против? Хотя если все подтвердиться заводить разговор будет уже поздно.
- Сама ты точно никуда не поедешь, рыжуля, давай говори, что у тебя на уме, иначе запру дома, пока не расскажешь. – Чак подхватил жену на руки и понес в сторону дома.
- Ты не посмеешь, Чак! Мне нужно в город сегодня!- ее кулак ударил в крепкую грудь.
- Я?- она знала эту его самоувереннонаглую интонацию из разряда «послушай женщину и пропусти ее просьбу мимо ушей.» - Говори зачем и поедем.
– Да в аптеку мне надо за тестом на беременность, - не сдержавшись, проговорилась она. Чак споткнулся, а затем резко выровнялся и крепче прижал девушку к груди. Молчание немного нервировало. Валери закусила губу и проговорила.
 – Да поставь же меня на землю, я сама могу идти, – тут ее взгляд наткнулся на смотрящую им вслед Джил. – Хотя нет, не ставь.
Мужчина посадил рыжулю в лэнд крузер и пристегнул, сам садясь за руль.
- Думаю, у нас будет девочка, рыженькая, как мама, - проговорил он, трогаясь с места.
- Еще ничего неизвестно, может еще ничего не… - Валери откинулась на сидение с блаженной улыбкой на лице, даже если она не беременна его слова говорили о многом.
- Будет девочка!- категорично перебил Чак.
- Хорошо, - согласилась она, ощущая как безграничная радость охватывает все ее существо и хочется засмеяться безо всякой причины. – Но если я еще раз увижу эту Тернер рядом с тобой, то выдеру ей все патлы, а твои причиндалы скормлю собакам! – Ее слова совсем не вязались с безмятежным счастливым выражением лица. – И…Чак, - Валери оторвала голову от спинки кресла и посмотрела на своего мужа.- Знаешь, я тебя все равно люблю!
- Я тебя тоже, Рыжуля, - не отрываясь от дороги, мужчина положил руку ей на бедро, сжимая пальцы.

За несколько дней до Рождества...

Мы совпали с тобой, совпали
в день, запомнившийся навсегда.
Как слова совпадают с губами.
С пересохшим горлом — вода.
Мы совпали, как птицы с небом.
Как земля с долгожданным снегом
совпадает в начале зимы,
так с тобою совпали мы.
Роберт Рождественский

За окнами шел дождь, обычная погода конца декабря в Лондоне. Слякотно, сыро, серый туман, и порой, вот как сегодня – дождь. Рейчел стояла у окна и смотрела на пелену дождя. Асфальт и мокрые крыши блестели в свете фонарей, создавая ощущение какого-то нереального размытого города. Девушка зябко поежилась, плотнее укутываясь в шаль, и чуть сильнее включила калорифер. Холодно. Но холодно было не только дома, холодно было и внутри. Она словно вся застыла, заморозила сердце и чувства, а главное – память. Память, которая так настойчиво и услужливо подсовывала воспоминания о месяце, проведенном в «Бумеранге». И главное, Рейчел все время натыкалась дома на вещи, которые не давали забыть. Вот кулон, когда-то подаренный Шиной, украденный в Эске и вернувшийся совершенно неожиданно, стеклянная овечка, купленная на ярмарке, платье, в котором она гуляла по городу… И письма. Они были нечастыми и короткими, но сквозь скупые строки о том, как дела в Эске и что рисует Тай, было видно, что Рейчел там ждут и по ней скучают. Она и сама скучала по этим двум мужчинам, но все было так сложно…
Да, последняя неделя на ферме, с заполненными разными заботами днями и сумасшедшими ночами, была просто потрясающей. Рейчел летала как на крыльях (откуда только брались силы?), хотелось обнять весь мир и сделать всех счастливыми. В то же время чем ближе была дата отъезда, тем сильнее точил ее червь сомнения – а нужна ли она им? Девушка порой чувствовала себя абсолютно чужой в этом городе и в этой стране, где многое было не так, как она привыкла. Сможет ли перестроиться? Или попросить Рэя переехать? Но куда – в Лондон? Почему-то казалось, что он там будет не в своей тарелке. В Штаты? Но с какой стати? Зачем им ломать устоявшуюся жизнь? Еще Рейчел никак не могла разобраться в себе и понять – сможет ли она? Да, ощущения головокуржительные, рядом с этим мужчиной она живет, стоит им расстаться, как она снова ищет встречи, ей его не хватает. Постоянно. Но как долго будет продолжаться эта одержимость? Не закончится ли она спустя месяц, два, полгода? И что дальше? А ведь есть ребенок… Особенный мальчик Тай, который, кажется, принял ее и начал привязываться… Мы в ответе за тех, кого приручаем, только сможет ли она отвечать? Хватит ли сил, даже не физических, душевных…
Рейч изводила себя мыслями, все больше замыкаясь, и в итоге уехала с Роном, простившись с Рэеем и мальчиком достаточно холодно. Она просто боялась, что в последний момент передумает…
Из Сиднея в Лондон уехала в тот же день, словно сбежала…
И вот уже декабрь, а она все еще не может ни забыть, ни решиться на возвращение. Поговорить об этом с отцом? Не выход. Он вряд ли поймет – взрослый мужчина, особенный ребенок… Только не Джонатан Харрис.

Неожиданный звонок в дверь заставил очнуться.
– Рон? Ну, наконец-то. Я ждала тебя, и отец хотел, чтобы ты провел Рождество с нами. Спасибо, что согласился, – улыбнулась Рейч, открывая дверь и впуская брата.
– Вот, решил провести каникулы с вами. Ты ж не откажешь брату в политическом убежище? – смеется Рон, а потом замечает уставшее и осунувшееся лицо Рейч и качает головой, – что-то ты, сестрица, совсем от рук отбилась, давай рассказывай, что происходит, а я тебя кормить буду.
 
Они проговорили всю ночь, и Рейчел задремала только под утро, чтобы проснуться буквально через пару часов от того, что Рон тряс ее за плечо.
– Вставай, соня, самолет проспишь, – улыбаясь, брат показывал ей какой-то билет.
– Самолет, какой самолет? – девушка пыталась сфокусироваться на брате, но получалось не очень, глаза просто не желали открываться.
– Объясняю для непонятливых – у тебя самолет через два часа, в Сидней, вот билет, в аэропорт отвезу, возражения не принимаются.
Дальше все завертелось с молниеносной быстротой – собрать сумку, одеться, при этом Рейчел постоянно зависала,, то не зная, что надеть, то вовсе отказываясь куда-либо ехать, но брат был неумолим – поддерживал, успокаивал, советовал, и в итоге они все успели, даже кофе выпить, но особой бодрости он не принес, поэтому весь полет Рейч спала.
Получив багаж, девушка решила выпить кофе, а потом уже думать, как и куда двигаться дальше. Погруженная в свои мысли, Рейчел шла по зданию аэропорта, когда ее взгляд выхватил в толпе знакомую фигуру мужчины с мальчиком.
– Грант!!!! – вне себя крикнула Рейч, впервые назвав мужчину этим привычным ему именем. Сработало. Рэйнольдс обернулся, ища того, кто позвал, и их взгляды встретились.
Рванув навстречу друг другу, они остановились буквально в нескольких сантиметрах, словно наткнувшись на невидимую стену, не решаясь сделать этот последний шаг. Просто стояли и смотрели. Глаза в глаза.
– Вот, взял отпуск, решили с Таем провести Рождество в Лондоне, – голос Гранта звучал глухо, словно плохо повинуясь хозяину.
– Но мы же могли разминуться!!! – на выдохе, почти криком.
И снова молчание и взгляды.
Первым опомнился ребенок. Подойдя к Рейчел, он уткнулся в ее колени и, крепко обняв, что-то прошептал. Слов было не разобрать, но этот порыв Тая перевернул все внутри нее, словно прорвалась какая-то плотина. Рейч сделала шаг к мужчине и, уткнувшись в его рубашку, тихо произнесла: «Я не знаю, Рэй, ничего не знаю, и ничего не могу обещать, но мне не хватает… вас обоих, я не могу без вас, и одновременно мне страшно… очень, потому что это слишком и …навсегда. Я боюсь не справиться…»
_________________

Середина декабря

Отодвинув подальше остывший кофе, Грант потер переносицу и раздраженно посмотрел на плывущие перед глазами строчки. Зачем? Зачем биться головой об стену, если исход дела ясен , как божий день. Еще один экспонат в коллекции висяков, в добавок к темным пятнам, вроде пожара на «Бумеранге», расследование которого затянулось из-за отсутствия прямых улик, а непрямые по неосторожности были уничтожены стараниями самих хозяев. Какой смысл предъявлять обвинению преступнику, в чьей вине уверен на все сто, если дело так и не дойдет до суда и тебя опять выставят круглым идиотом? Взъерошив волосы, Рэйнольдс провел ладонью по лицу, будто пытался одним движением смести с него въевшиеся следы чреды бессонных ночей.
Да гори оно! На пол полетели сваленные в кучу папки, свежеотпечатанные бланки объявлений о розыске, отчет Майки…
Схватив куртку и ключи, Грант выскочил из кабинета, едва не сорвав дверь с петель и не сбив с ног насмерть перепуганную стажерку. Оправившись от шока, девушка вошла в кабинет детектива прибрать учиненный разгром. Взгляд остановился на, чудом устоявшем на самом краю стола, одиноком бумажном стаканчике с остатками коричневой жидкости, а рука нерешительно протянулась к бланку рапорта, исписанного уверенным размашистым подчерком. …

Дома раздражение понемногу улетучиться. Как обычно. Грант давно научился гасить эмоции до того, как переступит порог их с Таем холостяцкого жилища. Вначале он делал это потому, что доктор рекомендовал спокойствие и положительные эмоции для сына, и даже когда Лаки доводила обоих до точки кипения – предпочитал кратковременные уходы из дома, чтобы остыть. Позже, оставлять за дверью все, что ни коим образом не должно влиять на атмосферу в семье, вошло в привычку. Кажется, это его безусловное достоинство пришлось по душе Рейчел.
Рейчел. Опять он думает о ней. Как будто Грант все время , что не был занят работой, прекращал думать о девушке, перевернувшей его мир с ног на голову в рекордно короткий срок.
Несколько счастливых дней, когда Рэй в мыслях называл ее своей и эгоистично самообманывался, что приложит максимум усилий, чтобы не отпустить, пролетели как один миг, подарив массу ярких воспоминаний и хрупкую иллюзию того, что они с Таем нужны Рей так же сильно, как двое любящих мужчин нуждаются в ней. Но в назначенный час отпустил. Не имел права что-то требовать от Рейчел или навязываться. До приезда в Австралию Рей жила полной жизнью, где не было места Гранту и Таю. Едва ли одна-единственная неделя могла все изменить. Ее поспешный отъезд говорил сам за себя. Рейчел не готова к переменам. Не исключено, что никогда не будет готова. И он не вправе винить ее за это, или чего-то требовать. Слишком много препятствий. Слишком много «но», начиная с тринадцатилетней разницы в возрасте и заканчивая расстоянием между Эском и Лондоном.
Но Грант ждал. Терпеливо ждал, что в один прекрасный день Рейчел вновь переступит порог его дома, и, возможно, решит, что там, за его пределами ей уже нет места. Ей лучше быть здесь, рядом с Грантом, с каждым днем все больше сходящим с ума от тоски по пленительной улыбке и заглядывающим в самую душу глазам, запаху и нежным рукам. Все, к чему бы Рейчел не прикасалась, приобретало для Рэйнольдса новый смысл. Но самое главное – Тай потянулся к Рейчел с первого дня. Молчаливый замкнутый мальчик с особым восприятием мира, неожиданно подпустил к себе чужого человека, в то время как не всегда хотел общаться с женщиной, которая его родила.
А еще Грант писал Рейчел письма.
Казалось бы, что может быть более странным, чем писать послания на бумаге и отправлять их по почте, если достаточно просто набрать номер. Но нет. Рэйнольдс писал. Большинство писем не отправленными оседали в ящике письменного стола, а те, что находили адресата – были короткими и по существу. В первых он изливал душу, исповедуя бумаге все, чего никогда бы не решился произнести вслух. Слишком остро и сложно. Вторые десяток раз перечитывались и переписывались, становились выхолощенными до состояния сухой криминальной сводки на второй странице городской вечерки. И все же особенными, как и та, кому были предназначены, насквозь пропитанными его чувствами и переживаниями.
Все-таки высшие силы, к которым Грант взывал лишь в случае крайней необходимости, решили наказать за неверие в особо извращенной форме. В разлуке он переживал второй этап помешательства на Рейчел. И постоянные напоминания о ней со стороны Тая отнюдь не облегчали его участь.
Возвращаясь домой тихим декабрьским вечером он еще не знал, что сломается, когда Тай встретит его в прихожей, кинется на шею и со слезами на глазах попросит отвезти его к Рейчел.
А утром детектив Рэйнольдс обнаружит загадочное исчезновение своего рапорта об отставке, махнет рукой и напишет заявление на отпуск.


Спонтанно принятое решение поехать к ней в Лондон было идиотским. Грант понимал это, и даже сейчас, готовя документы на регистрацию в Сиднейском аэропорту, готов был в любой момент развернуться и уехать обратно. Черт, он мог хотя бы предупредить Рей об их с Таем приезде. Почему не сделал этого? Хотел устроить сюрприз? Или все же рассчитывал увидеть ее настоящую реакцию? Крепче сжав ручонку сына, Грант судорожно выдохнул. Ответом был не по-детски серьезный взгляд серых глаз и уверенный кивок в сторону шумной очереди у стойки.
– Грант!!!!
Рэйнольдс резко повернулся на окрик, не веря собственным ушам. Голос просто не мог принадлежать Рейчел. Воображение сыграло с ним злую шутку, как в одну из ночей после ее отъезда, когда Гранту почудилось сквозь сон, будто Рей зовет его. Оглядевшись, он отыскал в толпе знакомую женскую фигурку. Ее лицо, улыбка, взгляд, в котором начинал тонуть…
Не важно, кто первым решил сократить расстояние до пары шагов, которую было труднее всего преодолеть. От потребности почувствовать в своих объятьях податливое мягкое женское тело, каждую черточку которого изучил досконально всего за несколько безумных жарких ночей, болезненно заныли мышцы. Но он так и не сдвинулся с места. Стоял и смотрел в глаза Рейчел, не решаясь первым нарушить повисшую между двоими тишину. Вкладывая в этот взгляд гораздо больше, чем мог бы выразить словами.
– Вот, взял отпуск, решили с Таем провести Рождество в Лондоне, – наконец проговорил Грант глухим севшим голосом. Идиот, Рейчел решила навестить родственников. Как ты мог вообразить, что она едет к тебе. Ее последнее письмо, сдержанное, насквозь пропитанное холодом декабрьской ночи, до жути напоминало прощальное.
– Но мы же могли разминуться!!! – неожиданная реакция Рейчел удивила. Грант в очередной раз, как это бывало, когда дело касалось Рейч, не мог подобрать нужных слов, продолжая хранить молчание и смотреть на нее, улавливая малейшие изменения , что могли произойти в ней за время разлуки, вглядываясь в прекрасные черты, запоминая на случай, если эта встреча - мираж, сейчас объявят посадку и он развеется.
Неизвестно, сколько бы продолжался молчаливый обмен взглядами, если бы Тай не отпустил руку отца, не подбежал к Рейчел и обнял ее, бормоча что-то вполголоса.
«Я не знаю, Рэй, ничего не знаю, и ничего не могу обещать, но мне не хватает… вас обоих, я не могу без вас, и одновременно мне страшно… очень, потому что это слишком и …навсегда. Я боюсь не справиться…» .
Грант крепко прижал к себе шагнувшую навстречу Рейчел, второй рукой обнимая сына. Уткнулся лицом в пушистые волосы вдохнуть до одури пьянящий запах. Он так соскучился. Невероятно. Даже не подозревал насколько сильно, пока вновь не обнял. От слов Рейчел внутри разливалось приятное тепло. Пусть сомневается, но все же нуждается в нем, в Тае, и не боится это признать. Обхватив лицо Рейчел ладонями, Грант вновь заглянул в подернутые поволокой затаенных слез глаза, обжег чуть подрагивающие губы коротким жадным поцелуем и выдохнул: - Я не буду тебя торопить. Мы справимся с этим вместе.

На самом деле Грант не владел искусством разрешать сложные жизненные ситуации. В жизни трудно что-то предугадать или спланировать. Иногда достаточно просто стремиться к желаемому и положиться на судьбу.
- Поехали домой? – Грант и Рейчел одновременно посмотрели на Тая, который, вероятно, единственный интуитивно чувствовал, как поступить правильно.

Франческа Брайтон приехала в Австралию, чтобы сменить обстановку, отвлечься. Открыть, как бы это смешно не звучало, новую страницу в истории своей жизни. Когда эта самая жизнь даёт тебе хорошего тумака, то, уезжая из дома, нет уверенности, что тебе захочется вернуться обратно. Дом в Дувре и квартира в Лондоне ушли на оплату долгов Мэттью, как и всё, что было накоплено за годы хорошей наживы. Но не в правилах мисс Брайтон унывать. Она молода, умна, красива. Вся жизнь впереди! Ей нужно только немного отдохнуть, прийти в себя. Приводя дом в порядок перед продажей и отправляя дорогие сердцу вещи и часть мебели на временное хранение, Франческа не строила никаких планов. Не строила, пока ей не попалась открытка из Австралии. И сразу всё встало на свои места. Нестерпимо захотелось увидеть, обнять Мию, познакомиться с её младшей сестрой, Вишенкой, и это давнишнее приглашение, как нельзя кстати, пришлось ко времени. Не раздумывая больше, она купила билет на самолёт, прихватила давно купленный подарок и отправилась покорять далёкий континент.
Австралия приняла её, но внесла свои коррективы даже в сны. Хорошо, что одновременно с ней приехали погостить и кузены Мии, Рейчел и Аарон, потому что жизнь на австралийской ферме поначалу ошарашила идеальную городскую девушку. Но, сумев сделать первые шаги, мисс Брайтон уже помогала на стижке, занимаясь, шерстью под весёлые и не очень взгляды работников фермы. Помогала и с другой, мелкой, но такой нужной работой. Наверное, как никто другой, Фрэнки понимала свою подругу. Даже такой неприспособленный к фермерской жизни человек как она, чувствовала, видела, как сгущаются тёмные тучи над фермой Мии Хорнер. Чем помочь, она не знала, просто была рядом, старалась не мешать, помогала чем получалось и наблюдала, понимая, что это не её жизнь... Но после ярмарки в Эске и пожара на ферме всё изменилось. Словно туча сделала своё чёрное дело- Миа теряла свой дом. Фрэнки порой приходила в голову мысль, а не она ли привезла эти чёрные тучи с собой, но упрямо гнала прочь эти крамольные мысли. Фрэнки была поглощена стремительно развивающимися отношениями с Олли Томасом. Наконец-то этот ковбой-байкер сделал первый шаг навстречу. Правда она с трудом могла вспомнить, как они оказались в одной постели, но начало было положено... Не то, что она сама стеснялась подойти и предложить прогуляться, просто... Наверное, на самом деле стеснялась... И теперь сердце замирало, когда видела его. Крышу сносило основательно и пусть работники всё ещё посмеивались над ней, но теперь она чувствовала свою защищённость и то, что стала своей.
Как снег на голову - свадьба Черри. Внезапно - сухие слова: я продаю "Бумеранг". Планы на жизнь в Эске, этом крохотном заштатном городишке, где из событий только и есть, что ярмарка и фестиваль, а из общественных мест только мотель - клуб "У Гарри " и полицейский участок. Если бы не Олли Томас, Франческа, наверное, просто в один прекрасный момент улетела бы обратно, как Рейчел с Роном, в привычный мир. Тот мир, который оставила, и там начала бы всё заново. Но случился в её жизни высокий, красивый, весёлый ковбой и она осталась. Осталась с ним и это время, время невероятно обострённого восприятия другого человека, мужчины, ставшего столь близким, изменило её. Она любила и была любима... А потом уехала, чтобы вернуться уже навсегда.
Некоторое время они ещё провели на ферме - всё то время, пока Миа не решила окончательно продать её. Олли работал вместе со всеми, но чувствовал, что пора двигаться дальше. Лёгкий на подъём, он планировал вернуться на какое-то время в шоу стригалей. На ярмарке его уже в который раз уговаривали вернуться на шоу, но в его жизнь вошла Франческа Брайтон и всё остальное отошло на второй план...Она была как рассвет , всегда яркая, неожиданная, весёлая... она была как закат, таинственная, задумчивая, прекрасная. Олли всё глубже увязал в невозможно прекрасных глазах Франчески Брайтон. Парни подшучивали над ним, когда мисс "городская штучка" с накрашенными губами, гордо выходила из дома в красной шляпе и усаживалась позади Олли на байк. Они ехали кататься, потом отправлялись в Эск, гуляли, разговаривали, потом занимались любовью весь день и ночь напролёт в придорожном мотеле, а утром возвращались на ферму.
На свадьбе Вишенки, он поймал самый подходящий момент вместе с кружевной подвязкой и, встав на одно колено, признался своей девушке в любви и сделал ей предложение.
- Что мы делаем, Олли?
- Мы будем вместе.
- Почему?
- Потому что любим друг друга...
Он с особой ясностью понимал, как трудно будет Фрэнки привыкнуть к Австралии, после сумасшедшей насыщенной столичной жизни окунуться совсем в другую жизнь. Но верил, что они смогут всё преодолеть. Он верил.
После свадьбы Марка и Черри, повёз Фрэнки знакомиться с родителями. Сказать, что отцу не особо понравилась заезжая английская леди в платье от Валентино и с ярко красными губами, значит ничего не сказать. Вечером, в приватной мужской компании за бокалом бренди, Олли был информирован о том, что
- Хлебнёшь ты ещё с ней, сынок...
Но он знал, что без Франчески будет жив только наполовину. И что какое бы решение не принял, отец всегда поддержит.
Свадьбу молодые решили сыграть на семейном ранчо, станции "Рэйнбоу", в большом родительском доме после того, как Фрэнки вернётся из Англии. Олли видел, что Франческа смущается и временами будто уходит в себя, но верил, что всё преодолимо. Жить они будут недалеко от Брисбена, в доме, который семья построила для младшего сына, хотя мать надеялась, что Оливер с женой поселятся вместе с ними. Но молодые решили по своему - в городе Фрэнки легче найти работу, пока не появятся дети. Ну, а у Олли есть чем заняться, дел невпроворот. Через два дня Франческа улетала в Англию, а сейчас перед обедом была в саду сначала с матерью Олли, а теперь с Дикки. Отец подошёл к стоящему у окна сыну.
- Твою оросительную установку купила фирма****. Думаю так: настало время вернуться к своей семье, к своей земле.
Ещё в студенческие годы, на факультете Инженерного дела в Брисбене, студент Оливер Томас разработал необычную систему - подвижную ирригационную установку, пригодную для любого ландшафта и климата. Но тогда ему не поверили, слишком молод. К тому же китайцы и Америка повсюду продавали своё оборудование. Как старший брат Рой продвинул его установку, он пока не вдавался. Он кивнул, наблюдая за Фрэнки, которая смеясь, возилась на покрывале в саду с трёхлетним сыном старшего брата. Как у отца всегда получалось так вовремя всё сказать...
- Мы с Фрэнки говорили об этом.
- Похоже, детишек твоя зазноба любит.
- Па, мы скоро женимся, а ты всё зазноба.
- Да уж, мать весь дом на уши подняла. Как же, её любимчик жениться надумал. - Отец, махнув рукой, отошёл от окна и уселся за стол.- В общем, пока Франческа будет заканчивать свои дела в Лондоне, надо разобраться с заказами на установки и съездить к заказчикам. Рой один не справляется, давно ждёт тебя. И после свадьбы будешь работать на компанию, а жена пусть ходит босой и беременной.
Оливер усмехнулся. Отец молчит, молчит, пока ты синяки набиваешь, а потом как скажет и всё, ты понимаешь, что и сам к тому же пришёл и всё становится ясно.
Всё ещё усмехаясь, вышел в сад и подключился к догонялкам, ловя свою невесту и племянника, которые, повалив его на траву, развеселились ещё больше.

***

- Устала?- Он склонился над Фрэнки, поцелуями прокладывая дорожку от губ к груди, пальцами играя мягкими влажными складочками.
- Для вас, мистер Томас, никогда.- Фрэнки хихикнула, изгибаясь в его руках, жарко отвечая на поцелуи, раскрылась, принимая его в себя, сжала, замерев и ожидая ответного движения. - Никогда не устану для тебя...
- Не хочу отпускать тебя одну в твой чёртов Лондон. - Он не шевелился, нависнув над ней и сдерживая себя с трудом. Тонкими нежными пальцами она провела по его губам, слово стирая грубое слово. Потом поцеловала, пылко, дерзко, как и она сама, перекатилась на него, оседлав, и вот уже задаёт свой, неспешный и размеренный темп, доводя его и себя до пика.
- Я вернусь, у меня свадьба через три месяца...
Она приехала через полгода... То одно, то другое задерживало отъезд. Франческа не понимала, почему тянет и мается. Она безумно скучала по его рукам, голосу, по нему всему и находила тысячу и одну причину, почему ей никак не освободиться, не выбраться из своих дел. Лишь когда Олли замолчал, она испугалась так сильно, что уже ничто не имело значение. И нашла его на шоу стригалей. Вместо того, чтобы ждать её, жених разъезжал по стране, развлекая туристов. Через две недели они вернулись в Брисбен, ещё через две сыграли свадьбу. Медовый месяц был настолько сумасшедший и прекрасный, что обида и недомолвки забылись. и началась семейная жизнь, притирка - утруска, и жаркие безумства в постели и вне неё.
Так получилось, что пока Фрэнки обустраивала дом, искала работу, привыкала к семейной жизни, она забеременела. Они договорились с Олли, что некоторое время поживут только для себя и теперь, глядя на две полоски, Фрэнки расплакалась, не зная, как реагировать на свершившееся, прислушивалась к себе. Снова сомнения и раздумья. Лет через пять она была бы готова стать матерью, а сейчас просто панически боялась, что не справится, что ей ещё рано... Естественно ни о какой работе и речи теперь не шло. Джереми родился беспокойным и слабеньким и ему необходимо было всё внимание и забота родителей. Испытание первым ребёнком... Фрэнки чувствовала себя как в западне, здесь всё, кроме сына и мужа было чужим и никак ей не привыкнуть к постоянной жаре, к тому, что здесь так тихо и такие огромные просторы. Ей не хватало города и людей, но она не жаловалась, видя как Олли старается каждую свободную минуту проводить с ней и с сыном. Только вот минут этих было ужасно мало. Порой ей так не хватало его. Он очень много работал... Но молодая женщина держала марку. В доме порядок, ребёнок ухожен и окружён любовью и заботой, муж любит и не стесняется показывать это. Они ездили в Сиднейский оперный театр, отдыхали на побережье пару раз по несколько дней, когда Олли удалось вырваться из своих вечных проектов и командировок. Что ещё нужно женщине для счастья. Когда Джереми было два с половиной года, Мэттью срочно понадобилась её помощь и она уехала в Лондон к брату...
- Я скоро вернусь, милые мои...
На этот раз её не было почти девять месяцев... Мика родилась в Лондонской клинике, а Олли узнал об этом только когда Франческу выписали. Сердце его захлестнула такая ярость, боль, что он боялся не выдержать всего этого. Но рядом был подросший Джереми, почти четыре, который очень соскучился по мамочке и Олли, загнав поглубже боль и разочарование, снова был примерным мужем и отцом. Понимал, что жена улетала ещё не зная, что ждёт ребёнка. Он полетел вместе с Джереми, забрать маму и сестрёнку, но вернулся один. Жена категорически отказалась ехать сама и отпускать сына в Австралию. Самое главное - их малышка должна окрепнуть... Его маленькая кровиночка, белокурая Мика... Как только он взял её на руки, сердце захлестнула такая всепоглащающая любовь, что было уже не до обид и размусоливаний. Дочка важнее всего этого, как и Франческа, его так и не повзрослевшая жена. Дома ждала гора дел, но ровно через три месяца он привёз всю свою семью домой.
Теперь двое детей и хозяйство занимали всё время молодой женщины. Семейные праздники, поездки в Брисбен и Эск и чувственный пир, пока дети спят. Казалось жизнь постепенно наладилась, но... Год назад Олли вернулся из командировки в опустевший дом. Телефоны не отвечали, детей и жены не было. А вечером мать привезла довольных Джереми и Мику домой, а Оливер дозвонился до жены.
- Она снова улетела? Какая на этот раз причина? Снова Мэттью?

***

- Папа, а мамочка поедет с нами на ярмарку?
Оливер подхватил дочку на руки и с улыбкой вгляделся в тонкие, детские черты, так похожие на его. Отстранился, любуясь ямочками на круглых щёчках и стиснул, прижав покрепче. Она восторженно пискнула и по-детски щедро обслюнявила его щёку, сжав в шоколадных ладонях его лицо и целуя липкими губами.
- Па-ап! Можно я один посижу на мотике? - Осторожно, с замирающим сердцем поглаживая светловолосую голову дочери, уютно пристроившуюся на его плече, Олли на секунду зажмурился. Он негодовал на жену, и если утихомирить боль в сердце не получалось, то с голосом проблем не было и он, спокойно ответил, что можно конечно.
- Сейчас мы с малышкой поможем тебе.
- Я сам!
- Джереми, ты ещё маленький, отойди от мотоцикла.- Франческа, вышла из дома и, приложив козырьком руку ко лбу, с тревогой посмотрела на сына.
- В семь лет я уже ездил верхом, Фрэн...- Тихий холодный голос, холодный взгляд. Он заметил, как жена поёжилась, но не реагируя на это, спустился с Микой к сыну.
Она осталась на крыльце их, его дома, обхватив себя руками и с тоской и с какой-то ненасытностью, пока никто не обращал на неё внимания, смотрела на Олли, который великолепно справлялся с их детьми. Целый год и четыре месяца справлялся один... Он возмужал, совсем не улыбался и стал ещё красивей... Её ковбой... Её... А она, мучаясь каждый божий день и работая как проклятая в этом чёртовом Лондоне, не понимала, что её постоянно гонит прочь, чего ей не хватает здесь, где живут её дети, где любимый и самый родной человек сейчас не смотрит на неё... Не понимала, пока не получила бумаги о разводе... Что такое счастье? Мы понимаем что такое счастье либо потеряв его, либо боясь потерять... Сидя в своём офисе на пятнадцатом этаже и глядя на серое лондонское небо, она вдруг поняла, что повзрослела, что скучает по просторам и тишине не меньше, чем по мужу и детям... Что сейчас ей так хочется с огромным животом шлёпать босиком по полу или наскоро пить молоко прямо из холодильника, собирая детей в школу. Боже, ну какая же она была дура... Никогда за всю свою жизнь ей ничего так сильно не хотелось, как оказаться сейчас дома. В рекордные сроки завершив все неоконченные дела и распродав всё, что казалось теперь совсем ненужным и чужим, она села на самолёт и вот уже она дома. Фрэнки предстоял долгий путь, чтобы завоевать доверие, вернуть доверие и любовь мужа...

Ей хотелось сейчас остаться с ним наедине, выговориться, чтобы он сказал, что простил её глупость, простил, что причинила ему такую боль... Но муж словно не замечал её, весь сосредоточившись на детях. Она ревновала. Ревновала по-глупому, как овца...К его работе, к упорству, с которым он шёл по жизни. К свету в его глазах и даже к детям. Он сейчас так далеко от неё. Франческа понимала, что как и та пресловутая овца, должна полностью открыться, им просто необходимо поговорить. Она повзрослела, многое поняла и приняла в себе. Он нужен ей как воздух, как сама жизнь. И она больше не собиралась срываться и убегать в Лондон...Её дом там, где её семья...

В игре принимали участие:

• Алан Лейкер - Solnyshko
• Валери Янг - nikulinka
• Грант Рэйнольдс - НАЙТОН
• Джек Олсопп - med-ve-dik
• Итан Макферсон - Фройляйн
• Кид Митчелл - Croshka
• Лесли Донахью - anel
• Марк Фармер - Фройляйн
• Миа Хорнер - Электра
• Олли Томас - froellf
• Рейчел Харрис - uljascha
• Рон Харрис - Библиотекарша
• Фрэнки Брайтон - Izobella
• Чак О`Райли - Танюшка
• Черри Хорнер - Danielle