Джанет Иванович "Городская девчонка"

АААААААААААААА!!!!!!!!!ОООООООООООООООО!
Да что ж это твориться?
Как приличный"мужчика Кабардиночка ЗАБИРАЕТ всех на постой!
Так они потом и не вернутся!

Я тож так думаю Ента лубофффь Что значит на постой? *бдыщ бдыщ* За кого ты мну принимаИшь? *бдыщ бдыщ* Я бы не ждала, да
_________________

Беспредел!!!!!!!!!!!!!!!!!
Отстоим (хотя бы Хукера)!!!!!!!!

Ни капли не волнуюсь. Хукер всем может начистить морды, если придется. Так что, советую трижды подумать, прежде чем выкатывать против меня огнестрельные орудия
_________________

Вах!Вах!Уже угрозы!
"Тиграм мясо не докладывают" и Моррельку удерживают не законно . И на Хукера покушаться!

Девочки, спасибо за перевод !!!
_________________

А вот это наговор. Морелли сам у меня в личке остался. Ему у меня нравится, он только к Фиби уходит в ночь перед выкладкой главы: такова традиция
_________________

ААААААААААААА!!!!!!!!!!!! Только сейчас увидела перевод! СПАСИБО!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!

Karmenn, с изумрудами!


_________________

Присоединяюсь!!!!!!!!!!

Спасибо, спасибо, спасибо от зелененькой
_________________

Изумрудненькой Karmenn,


_________________

[b] [Karmenn, с изумрудами!!!
[/b]
_________________

 » Глава 4

Глава 4 (перевод vanilla , редакция Фиби)
 
Закусочная находилась на втором этаже со стороны улицы и больше походила на «Вильямс-Сонома» (американская розничная компания, популярный продавец товаров для дома и кухни: кухонные принадлежности, постельное белье, мебель, домашний текстиль, халаты, продукты питания и сувениры. – Прим. пер.), чем на «Севен-илевен» (Сеть однотипных продовольственных магазинов – Прим. пер.). Доска объявлений над головой рекламировала огромные чудовищного вида креветки и свежие овощи на гриле. Парочка маленьких круглых столиков со стульями втиснулись между блестящими хромированными подставками с деликатесами.
Я миновала витрины из стекла и стали, заполненные салатами и пастой, скрученными вручную сигарами, свежеиспеченным хлебом, супами, чипсами, креветками, фруктами и пастой тапенадой на любой изысканный вкус. Я поразмышляла над мороженым  «Хаген-Дас», чизкейком и пачкой печенья «Ореос». А потом согласилась на рулет с индейкой и бутылку воды. Джуди купил то же самое плюс овсяное печенье с изюмом для себя и пряное печенье для Брайана. Хукер приобрел ростбиф с сыром и капустный салат с булкой, пачку чипсов, пепси и три огромных печенья с шоколадной крошкой.
Мы сели снаружи за один из бетонных, украшенных завитками и голубой мозаикой столиков для пикника и стали поглощать ланч. Когда закончили, то последовали за Хукером к причалам, разыскивая его яхту.
Причалов и яхт было много, но ни одна из них не принадлежала Хукеру. Он выглядел так, словно его обуревали черные мысли. Непохоже было, что Джуди обуревала хоть одна мысль. А все, о чем могла думать я – было Брайаново печенье с пряностями, и как бы я хотела себе такое же. Наконец я проиграла сражение и оставила парней сидеть на солнышке, а сама побежала назад в закусочную. Я купила печенье и, повинуясь импульсу, газету, надеясь, что там, возможно, будет больше информации об убийстве на пристани.
Я присоединилась к Хукеру и Джуди и пролистала газету, пока поедала печенье. Ничего нового об убийстве. Посмотрела колонку фильмов и прочитала комиксы. Собиралась уже отложить газету, когда фотография и заголовок привлекли мое внимание. На фотографии была миленькая молодая девушка с черными вьющимися волосами и темными глазами, обрамленными длинными ресницами. Она улыбалась в объектив, выглядя при этом немного загадочно. Заголовок гласил, что она пропала. Мария Раффлес, двадцати семи лет, исчезла в понедельник вечером. Она оттягивалась в клубе со своей соседкой по комнате, но решила уйти пораньше и пошла домой одна. Подозревают, что дело нечисто. Ее квартиру взломали и, перевернув все верх дном, обыскали. Мария родилась на Кубе, но четыре года назад сумела перебраться во Флориду. Она была хорошей ныряльщицей и умела управляться с парусом. Работала на майамской сигарной фабрике.
Статья продолжалась объяснениями иммиграционной службы о разрешении кубинским гражданам пребывать в стране, если им удается достигнуть суши, принадлежащей  США, в отличие от кубинцев, перехваченных на море.
Я держала в руках газету, широко распахнув глаза и открыв рот.
– Позволь мне угадать, – сказал Хукер. – Бен и Джерри (основатели фирмы мороженого «Хаген-Дас» – Прим пер.) представили новый вкус.
Я прочитала отрывок Джуди и Хукеру.
– Ей-богу, Ватсон, – восхитился Хукер. – Я думаю, ты нашла что-то.
– Может и нет, – отозвался Джуди. – Это же Майами. После тусовок в клубе, наверно, тут куча девиц пропадает.
– Не порти мне праздник, – приказала я Джуди. – Больше у меня ничего нет. Я в тупике департамента идей «как-найти-Билла».
– Да, но как эта девушка связанна с Сальзаром?
– Я не знаю. Они оба с Кубы. Между ними может быть связь.
– Может быть, тебе следует пойти в полицию, – отозвался Джуди. И тут же скривился.  – Беру свои слова обратно. О чем я только думал? Мы же говорим о Диком Билле.
– В прошлом полиция не полностью разделяла Биллово ослабленное отношение к закону, – объяснила я Хукеру.
– Билл хороший парень, – сказал Джуди, – но, судя по прошлому, Билл держал мозги в штанах и застегивал их глухо на молнию.
Это заставило нас двоих посмотреть на Хукера, который, как мы подозревали, страдал тем же недугом.
– Парень из НАСКАР достаточно хорошо соображает, чтобы носить штаны на пуговицах, – заявил Хукер.
Мы с Джуди улыбнулись. Парень из НАСКАР способен оценить юмор.
– Думаю, тут есть, от чего оттолкнуться, – сказал Джуди. – В газете не дан адрес Марии, так давайте начнем с сигарных фабрик. Их не так уж много. Все они находятся в Литл Гавана (Литл Гавана - Район 8-й улицы в южной части г. Майами-Бич, шт. Флорида, где с 60-х гг. XX в. живут американцы кубинского происхождения – Прим пер.), около Семнадцатой и Калле-очо (кусок 8-й улицы – Прим. пер.).
 
 
Хукер использовал мост Козуэй, чтобы попасть из Майами-Бич в Майами. Он развернулся, пересек реку Майами и уперся в юго-запад Восьмой улицы. Теперь мы находились в районе, где предприятия рекламировались на испанском и английском языках. Sopa de pescado, camerones, congelados (рыбный суп, кровати, мороженые продукты – Прим.ред.). Улица была широкой, а здания низкими, с фасадами в стиле торгового ряда. Из тротуаров местами прорастали чахлые пальмы. В Саут-Бич «порше» был в порядке вещей. В Литл Гавана мы выделялись на общем фоне. Это земля семейных «седанов». Была вторая половина дня, воздух стал горячим и густым. Он прилипал к моему лицу и путался  в волосах. Эдакий Макдональдов молочный коктейль из воздуха. Приходится потрудиться, чтобы втянуть его.
Хукер повернул «порше» на Семнадцатую и подъехал к бордюру.
– Вот мы и прибыли, – сообщил Хукер. – Сигарная фабрика номер один.
Я из Балтимора. Фабрики большие и шумные. Расположены в промышленных зонах. Наполнены ребятами в касках. Производят детали машин, керамические трубы, провода, металлопрокат. Так что я оказалась совершенно не готова к виду сигарной фабрики.
Сигарная фабрика была длиной в полквартала, за большими зеркальными окнами наблюдалась закулисная деятельность. Один конец фабрики был целиком отдан под розничный магазинчик. В другом конце шесть женщин сидели за отдельными столами. Рядом со столами стояли  бочонки с табачными листьями. Женщины выбирали табачные листья и скручивали в сигары. Мужчина стоял, присматривая за процессом. Этот мужчина и женщины курили сигары. Они разом подняли головы и улыбнулись, увидев, что мы за ними наблюдаем. Это служило молчаливым приглашением. Заходи и купи сигару.
– Я подожду здесь, – сказал Джуди. – Брайан очень чувствителен к дыму.
Хукер не спеша зашел и стал восхищаться некоторыми табачными листьями. Потом купил сигару и спросил одну из женщин о Марии Раффлес.
Та честно ответила «нет». Мария не работала здесь. Это было тесное сообщество. Они слышали, что она пропала. Женщина полагала, Мария работала на Национальной сигарной фабрике  на Пятнадцатой.
Мы забрались в «порше», и Хукер поехал на Национальную сигарную фабрику. Снова там находился маленький розничный магазин. Рядом с магазином, в окне виднелись женщины, скручивающие сигары. Там было шесть столиков. Но только пять женщин.
Я последовала за Хукером в магазин и отступила назад, когда одна из женщин подскочила и завизжала при виде Хукера.
– О, Боже! – вопила она. – Я знаю тебя. Ты… как там тебя!
– Сэм Хукер? – подсказал он.
– Да. Точно. Ты Сэм Хукер. Я твоя большая фанатка. Огромная. Я видела тебя по телевизору, когда ты разбился в Лоудоне (город в Нью-Гэмпшире, родина гоночной трассы Нью-Гэмпшира – Прим. пер.). Я начала плакать. Я так волновалась.
– Я въехал в стену, – пояснил Хукер.
– Я тоже это видела, – сказала я ему. – Ты выпендривался, вот и заработал аварию.
– Я думал, ты не смотрела НАСКАР, – сказал мне Хукер.
– НАСКАР смотрит моя семья. Я находилась в доме, лопала ужин на халяву и вынуждена была смотреть.
Ладно, ну может быть, иногда я все еще наслаждаюсь НАСКАР.
– Кто она? – женщина хотела знать.
– Понятия не имею, – заявил Хукер. – Она таскается за мной повсюду целый день.
Я ткнула его в плечо, на пару дюймов он отлетел.
­– Ой, ­– сказал Хукер, но с ухмылкой на лице.
– Александра Барнаби, – представилась я, протягиваю руку. – Я ищу Марию Раффлес.
– Роза Флорез, ­– отозвалась она.
Роза была с меня ростом, но более круглая. Полная круглая грудь. Круглые коричневые глаза. Покрасневшие круглые щечки. Круглая попка как у Дженифер Лопез. Маленький мягкий валик жира обернул ее талию. У нее была светлая для кубинки кожа и коричневые коротко подстриженные волнистые волосы. Сложно назвать ее возраст. Возможно, от сорока до пятидесяти.
Она была одета в белую трикотажную рубашку с V-образным вырезом, открывавшим глубокое декольте, и джинсы, закатанные на лодыжках. Если вы засунете четвертак в Розину ложбинку и перевернете Розу вверх тормашками, то четвертак не выпадет. Она носила туфли на четырехдюймовых каблуках с открытым носом из прозрачного пластика, которые щелкали при ходьбе. На ней был минимум макияжа, и от нее сильно пахло цветочными духами.
– Марии здесь нет, – сказала Роза. – Она не появлялась здесь всю неделю. Должна вам сказать, я вообще-то волнуюсь. На нее это не похоже, пропускать работу. И не звонить. Мы были настоящими близкими подругами. Она бы мне сказала, если бы собралась уехать.
– Ты была с ней в клубе?
– Нет. Я не хожу в такие клубы. По большей части я провожу время  в Майами. Мария обычно не посещала такие клубы. Она кубинка, знаете ли. Она всегда жила в этом районе. И вот в один прекрасный день пару месяцев назад она решила, что хочет быть поближе к пристани на Саут-Бич. На Кубе когда-то она жила в маленьком городке прямо возле воды. Она сказала, что скучает по дайвингу и прогулкам на лодке с тех пор, как живет здесь. – Роза понизила голос. – Я думаю, она также стремилась сбежать с сигарной фабрики. Полагала, что, может быть, встретит кого-нибудь и получит работу на яхте. Я полагаю, поэтому она начала ходить в клубы. Она была хорошенькой. Могла пройти бесплатно и посмотреть на богатых мужчин с яхтами. И была помешана на дайвинге. Вечно рассматривала морские карты. Постоянно говорила о дайвинге.
– Она когда-нибудь упоминала Луиса Сальзара?
– Не припомню. Может быть, просто в разговоре. Любой в Литл Гавана знает Сальзара.
Роза посмотрела на «порше», припаркованный за нами.
– Это твоя машина? – спросила она Хукера.
– Ага.
– Это «порше», да?
– Ага.
– Так в чем же здесь дело? – спросила Роза. – Почему вы ищете Марию?
– Мой брат пропал, и мы думаем, Мария и Билл могут быть вместе.
– На моей яхте, – уточнил Хукер.
– И что они собираются делать на твоей яхте? – хотела знать Роза.
– Они украли ее, – заявил он.
Я поджала губы.
– Одолжили ее.
Розе это понравилось.
– Без шуток?
– В газетной статье не было ее адреса, – напомнила я.
– Я знаю ее адрес! – заявила Роза. – Могу показать вам. Я могла бы поехать с вами на «порше». Мне всегда хотелось прокатиться на «порше».
Я посмотрела на других женщин. Они были старше Розы, и их округлость уже перешла в грузность. Они все перестали работать и открыто таращились, ожидая увидеть, что будет дальше.
– А как насчет твоей работы? – поинтересовалась я.
– Уже почти конец дня, – ответила Роза. – Я могу уйти на полчаса раньше.
– Уйдешь на полчаса раньше, и ты уволена, – отозвался одинокий мужчина, наблюдавший за производством.
– Поцелуй мою задницу, – предложила Роза. – Поцелуй его задницу. Поцелуй все их задницы.
Женщины залились смехом и стали издавать чмокающие звуки в сторону наблюдателя.
– Роза Луиза Франческа Флорез, ты оказываешь дурное влияние, – возмутился мужчина.
– Что правда, то правда,  – призналась Роза мне и Хукеру. – Я еще та стерва. – Она сгребла свою сумку со стола и сунула сигару в рот. – Хорошо, пошли.
Мы все протолкнулись через дверь и остановились на тротуаре рядом с «порше». Джуди уже был на заднем сидении, прижимая Брайана к груди.
– Короткое сообщение, – сказал Хукер. – Мы не поместимся.
– Кто этот голубой парень  с волосатой крысой? – спросила Роза.
– Это Джуди, – пояснила я ей. – Как ты узнала, что он гей?
– Посмотри на его цвет лица, – отозвалась Роза. – Он пользуется скрабом. Я могу убить ради такой кожи. И у него две брови.
Хукер поднял руку, чтобы потрогать свои брови.
– У меня тоже две брови или нет?
– Я не выйду, – сказал Джуди. – Я был здесь первым.
Роза протолкнулась мимо Хукера и меня и залезла в машину на заднее сидение.
– Просто подвинь свою маленькую костлявую гейскую задницу, и мы оба поместимся, – сказала она Джуди.
– Тут мало места, – заявил Джуди. – Ты раздавишь моего Брайана.
– Твоего Брайана? – спросила Роза.
– Мою собаку!
– О Боже, – воскликнула она. – Я-то думала, что ты говорил о своей штуковине. Ты знаешь, как парни постоянно называют свои штуковины.
– Я никогда не давал имя своей штуковине, – признался Хукер. – Я чувствую себя обделенным.
– Очень важно назвать правильным именем, – поучала Роза, пытаясь пристроить свою задницу на сиденье. – У них у всех собственные черты характера.
Джуди пытался сжаться на заднем сиденье.
– Он должен иметь что-то, связанное с НАСКАР.
Я скользнула взглядом по Хукеру.
– Быстрячок?
– Иногда, – подтвердил Хукер.
Роза втиснулась на заднее сиденье, одна ее нога висела снаружи машины, а другая упиралась в панель.
– Я готова, – объявила она. – Вези меня на Саут-Бич.
 
 
 
Мария жила через пару кварталов от Билла на Джефферсон. Здание было похожее, но побольше. Желтовато-коричневая штукатурка. Шесть этажей. У каждой квартиры имелся балкончик. Маленький передний вестибюль с двумя лифтами. Не полностью обветшалый, но дом выглядел как потенциальное убежище для тараканов размером с корову. Вездесущие ящерицы быстро смотались при виде нас, как только мы приблизились к двери вестибюля.
– У Марии есть соседка по комнате, – просветила Роза, нажимая кнопку второго этажа. – Она официантка, работает в обеденную смену, поэтому она должна быть дома, наверно, собирается пойти на работу.
На этаже было шесть квартир. Мария жила в 2B. Роза позвонила в звонок, цепочка соскользнула внутри, и дверь открылась.
Соседка Марии была молоденькой. Может быть, лет двадцати. У нее были длинные прямые белокурые волосы и губы, сильно накаченные коллагеном. Я отступила назад на случай, если они взорвутся. У нее была тонкая талия, маленький носик и большая грудь с большими сосками, выпирающими из крошечной белой футболки. Была она до боли хорошенькой, словно сделаной на фабрике.
– Роза! – воскликнула она. – О боже, это же не плохие новости? Не говори мне, что ее нашли мертвой. Она в порядке, правда?
– Никто ничего о ней не слышал, – сказала Роза.
– Это хорошо. То есть, по крайней мере, она не мертва или искалечена. Я имею в виду, что мы не узнали ни о  чем таком плохом.
– Это мои друзья, – сказала Роза. – Мы все ищем ее. И это Барби, – сказала Роза, знакомя нас.
Барби. Джуди, Хукер и я потеряли дар речи.
Глаза Барби широко распахнулись при виде Брайана.
– Посмотрите на эту милую собачку. И привет красавчику, – сказала она Хукеру.
– Я красавчик, – заявил Джуди.
– Да, но у тебя безупречный цвет лица, ты идеально побрит, и у тебя две брови. Гей, гей, гей.
Хукер еще раз потрогал брови.
– Меня и в самом деле начинает беспокоить, что это там с бровями.
– Мы все надеялись, что у тебя есть соображения по поводу Марии, – сказала Роза Барби. – Вы вместе тусовались в клубах в ту ночь, когда она пропала?
– Да, что-то вроде того. Мы пришли вместе, но потом разошлись. Вы знаете, как это бывает. Я пробиваюсь в модельный бизнес, потому пытаюсь завязать нужные знакомства.
– Думаешь, она пересеклась с кем-то?
– Не знаю. Я потеряла ее из виду. Она позвонила мне на мобильный и сказала, что уходит. Это было около двенадцати. Мы только что туда пришли.
– А что до этого? – спросила я. – Говорила ли она об отъезде? Была ли расстроена? Напугана? Взволнована?
– Нет, нет и нет. И да, что-то типа того. Она работала над каким-то проектом. Что-то с погружением. Я ничего не знаю про дайвинг. Черт возьми. Да кого это волнует. Скукотища. Но Мария была увлечена этой фигней. У нее было множество карт в ее комнате. Водных карт.
– Морских карт? – сказал Хукер.
– Да. Морских карт. Но их украли. Или она их забрала. Или кто-то забрал Марию и морские карты. Квартира была разгромлена в ночь, когда она пропала, и, насколько я могу судить, пропали только морские карты из ее комнаты. И я знаю, что это действительно странно, но квартиру взломали и разгромили во второй раз, двумя днями позже. Как вам такое дерьмовое везенье?
– Не возражаешь, если мы посмотрим на ее комнату? – спросила я.
– Чувствуйте себя как дома. Мне нужно собираться на работу. Обслуживаю столики, пока не прорвусь в модели. Не обращайте внимания на беспорядок. Первый раз я постаралась все расставить по местам, но прибраться во второй раз меня не хватило.
Барби скрылась в своей спальне, и мы всей толпой зашли в комнату Марии.
 – Ну и бардак, – сказала Роза. – Мария умерла бы, если бы увидела это. Она любит порядок. Вот поэтому у нее так хорошо получались сигары. Она была аккуратной. У нее были искусные пальчики.
– Тебя же не уволят, правда? – спросила я.
– Нет. Хозяева уже лишились Марии. Не так много людей умеют скручивать сигары. Большинство молодежи не хочет учиться. Предпочитают работать в Бургер Кинге. Когда мое поколение выйдет на пенсию, скорее всего фабрики закроют.
Я прочесала хлам, ища что-нибудь интересное, что-нибудь, что может связать Марию с Биллом. Роза занималась тем же. Джуди, Хукер и Брайан взяли на себя остальную часть квартиры.
Джуди, пританцовывая, вошел в спальню и помахал мне маленькой кожаной книжкой.
– Я нашел ее записную книжку, – сказал он. – Я великий  детектив. Просто Магнум (*) с Саут-Бич.
Он картинным жестом передал мне книжку.
– Также я нашел пачки чипсов и коробки крекеров в микроволновке. И знаешь, что это значит?
Я не имела понятия.
– Что? – спросила я.
– Тараканы, – отозвалась Роза. – У них здесь тараканы размером с амбарных котов. Они держат чипсы в микроволновке, чтобы тараканы не добрались до них.
Черт.
– Они летают?
– Я никогда не видела, чтобы они летали, – сказала Роза. – Но не удивилась бы. Мы ведь обсуждаем по большому счету огромных тараканов-мутантов.
Подошел Хукер.
– Что такое?
– Джуди нашел записную книжку. Мы с Розой ничего не нашли.
Хукер осмотрелся, его внимание привлек столик.
– У нее есть лэптоп. Давайте посмотрим, куда она заходила в сети.
Он включил ноутбук и изучил иконки снизу экрана.
– Никакого AOL. Похоже, она использовала Explorer как предпочтительную программу.
Он перешел в верх экрана и кликнул на телефонное соединение. Когда появилась связь, он нажал на иконку Explorer, и появилась домашняя страница. Сбоку страницы у него высветился набор ссылок. Он нажал на history, и в хронологическом порядке показался список ссылок на сайты, куда ходила Мария.
– Ух ты, – восхитилась я. – Я впечатлена.
– Да ничего особенного, –поскромничал Хукер. – У меня куча свободного времени, и я убиваю его, бродя в сети. Тут мне повезло. Мария использует тот же браузер, что и я, поэтому отчасти знаю, куда идти.
 Хукер начал своим способом прорабатывать даты.
– Ладно, я тут  нашел малость странную подборку, – сказал он. – Мария копалась в каком-то мерзком хламе. Начала с истории Кубы. Если быть точным, с Карибского кризиса во времена правления Кеннеди. Оттуда она пошла на сайты, описывающие доставку боеприпасов из СССР на остров. Потом посмотрела ядерные боеприпасы. И потом пошла на сайты, посвященные химическим реактивам.
– Может, кто-нибудь еще использовал ее компьютер, – предположила Роза. – Возможно, ее соседка по комнате.
Мы все уставились на Розу.
– Вы правы, – согласилась она. – О чем я только думала?
– Она также изучала все про золото, – сказал Хукер. – Типа таблицу мер и весов.
– Что-нибудь еще?
– Больше ничего. Как ты можешь видеть, остальное стандартно. В основном eBay (интернет аукцион – Прим. пер.) и погода.
Хукер выключил компьютер, и мы всей толпой вышли из комнаты Марии. Прокричали Барби «До свидания» и сами себя проводили до выхода. Молча зашли в лифт и спустились на нижний этаж. Никто не сказал ни слова, пока мы не вышли из здания на тротуар и не остановились напротив «порше».
Джуди держал Брайана все это время. Он опустил его, Брайан поднял лапу и пописал на правую заднюю покрышку «порше».
– Какой хороший мальчик, – проворковал Джуди Брайану. – Ему нужно было пописать, и он терпел все это время.
– Знаешь, есть места, где собак едят, – сказала Роза.
Я пролистала записную книжку.
– Здесь нет имени Билла, – сообщила я.
Мы были на углу, на всякий случай я достала ключи Билла из моей сумочки и направила дистанционку вдоль улицы. Ничего. Я повернулась и попробовала пересекающую улицу. Красно-белый «мини купер» на расстоянии двух машин посигналил мне.
– Повтори-ка еще раз, – сказал Хукер.
Я направила штуковину на «мини» и получила тот же ответ. «Мини» поморгал фарами и посигналил.
– Я не понимаю, – сказала Роза. – Что с машиной?
– Это машина Билла, – пояснила я.
Довольствоваться «мини-купером» – это в духе Билла.
Мы подошли к машине и заглянули внутрь.
– Никаких пятен крови, – сказал Хукер.
– Фу, мерзость какая, – отозвался Джуди.
Роза перекрестилась.
– Выглядит так, как будто Билл и Мария были вместе в ночь их исчезновения, – сообщила я.
– Мария помешалась на каком-то проекте где-то понырять, и ее морские карты пропали. Плюс яхта Хукера пропала. Поэтому предполагаю, Дикий Билл и Мария отправились на охоту за затонувшими сокровищами, – заявил Джуди. – Загадка решена.
– Это, должно быть, праматерь всех охот за сокровищами, – заметил Хукер. – Они оба бросили свою работу. Две разные шайки гоняются за ними. И одна из шаек включает в себя Сальзара. На пристани убит ночной сторож. Эта парочка «одолжила» мою яхту. И Мария изучала золото и боеголовки.
– Я ничего не знаю об убитом ночном стороже, – заявила Роза. – А при чем тут Сальзар?
– Я удивлен, что ты не читала в газете об убийстве, – сказал Джуди. – Это было повсюду.
– Я живу в районе, где убийство не великая новость. Наверно я пропустила это суперинтересное убийство в гавани, напечатанное в газете. Вероятней всего спешила узнать, чем там Снупи занимается.
– В понедельник вечером мой брат и Мария пошли в клуб, и, похоже, они ушли вместе, взяли яхту Хукера и исчезли. Той ночью у конторы начальника пристани напали с  ножом на охранника и убили его. И один из наемников Сальзара вломился в квартиру Билла прошлой ночью и пытался меня похитить.
Роза покачала головой.
– Не нравится мне это. Мария замешана в чем-то плохом. Такая хорошая девушка.
– Хотелось бы мне узнать о проекте с дайвингом, – сказала я. – Мария должна была рассказать кому-нибудь о нем.
– Может быть семье, – предположила Роза. – У нее она маленькая. Только кузина. Она никогда не видела своего отца. Не говорила о нем, но я думаю, может быть, его убили или посадили в тюрьму. Ее воротило от Кастро. Ее мама умерла четыре года назад. Это было, когда Мария уехала с Кубы.
– Братьев и сестер нет?
– Нет. Ее мама не выходила повторно замуж.
– Ты знаешь кузину?
– Фелиция Ибарра. Она живет в паре кварталов от меня. Я знаю ее через Марию, иногда вижу ее на торжествах и тому подобное. Она, наверно, на работе сейчас. Ибарры владеют фруктовым ларьком на Четвертой.
– Боже мой, – воскликнул Джуди. – Посмотрите на время. Мне надо идти. У меня сегодня вечером свидание за ужином. Я не хочу смываться с расследования, но этот парень, с которым я встречаюсь, знает кое-кого в «Джо Стоун Краб» (популярный ресторан – Прим.ред).  Вы же знаете, как трудно попасть в  «Джо».
– Тебя подбросить до дома? – спросила я.
– Нет. Я живу в квартале отсюда. – Он вытащил визитку из кошелька и накарябал на ней номер. –  Это номер моего сотового. Мой номер домашнего тоже на карточке. Позвони, если будет нужна помощь. Я попрошу Тода разнюхивать на «Флекс».
Я дала Джуди номер моего сотового.
– Было здорово снова с тобой увидеться, – сказала я.
Джуди обнял меня и вместе с Брайаном ушел.
Я открыла дверцу со стороны водителя в «мини», и Хукер схватил меня сзади за футболку.
– Что ты вытворяешь? – спросил он.
– Я собираюсь во фруктовый ларек на Четвертой.
– Одна?
– Конечно.
– Я так не думаю.
– Ну, я собиралась взять Розу.
– Помнишь меня? Я парень, который катал тебя повсюду?
– Да, но теперь у меня есть машина.
– И ты собираешься бросить меня здесь?
– Ага.
Хукер улыбнулся.
– Ты меня дразнишь. А знаешь, это  ведь знак симпатии.
На самом деле я и не собиралась его дразнить.
– Не забывай обо мне, – сказала Роза Хукеру. – Я могу по-настоящему  оказать тебе знак симпатии. Я разведенная женщина. И на все готова.
– Залезайте, – сказала я. – Давайте посмотрим, на что способен этот парнишка.
Я устроилась за рулем и почувствовала, как будто очутилась в спортивной машине, чей рост остановился в детстве. У «мини» был черный кожаный салон и черные кожаные ковшеобразные сиденья. Выглядели они обманчиво удобными и давали хороший обзор. Я повернула ключ, нажала на газ, и машина скакнула вперед.
Когда я дома, то вожу «форд искейп». По сравнению с «искейп», «мини» была похожа на скейтборд с турбодвигателем.
Я долетела до угла и, не тормозя, повернула налево.
Роза обеими руками схватилась за панель.
– Пресвятая Дева, – произнесла она.
Хукер соскользнул с заднего сиденья, выпрямился и потянулся за ремнем безопасности.
– Не повороты, а сон, – сказала я им.
– Угу, – отозвался Хукер, – но ты водишь, как кошмар. Мне не стоит надеяться, что ты захочешь передать вожжи этих лошадок мне?
– Никаких шансов.
Я выбрала дорогу через мост Козуэй, ведущий в Майами, пробиваясь сквозь  скопление транспорта, наслаждаясь ощущением машины.
Управлять этой тачкой все равно что колибри – летит на свет, мчится вперед, подрезает и выскакивает из пробки.
Правда моей жизни – я люблю водить, и, скорее всего, я была бы счастливей, зарабатывая на жизнь вождением  грузовика, чем сейчас, работая в страховой компании. Но вы не тратите все те деньги и время на обучение в колледже, чтобы водить грузовик, правда?
В это время дня в Литл Гавана было оживленно. Приближался вечер пятницы, люди находились на пути с работы домой, бегали по хозяйственным поручениям, готовились к выходным. Последовав Розиным указаниям, я добралась до фруктового лотка и въехала на стоянку. Припарковала «мини» и услышала, как Хукер пробормотал что-то с заднего сиденья.
– Что такое? – поинтересовалась я.
– Ты маньячка.
– Ты не привык быть пассажиром.
– Да, – согласился Хукер, вылезая из машины. – Но ты все равно маньячка.
Вероятнее всего это тоже было правдой. Согласно репутации я была здравомыслящей умной сестрой. Но это только в сравнении.
Лоток был набит людьми, покупающими продукты, жареную поленту и готовую свинину карнитас на вынос. Роза нашла кузину Марии и подвела ее ко мне и Хукеру.
Фелиция Ибарра была скроена по тому же подобию, что и Роза. Чуть ниже ростом. Такая же округлая. Только туфли другие. Обута Ибарра была в сабо. Вероятно, в знак уважения к размазанным фруктам, которые замусорили тротуар вокруг фруктового лотка. Ибарра была старше. Около шестидесяти. Она обладала отчетливым кубинским акцентом. Абсолютно точно родилась она не в США.
–  Роза говорит  мне, что вы ищите Марию Раффлес, – произнесла Фелиция. –  Должна сказать вам, я беспокоиться. Раньше у  нее такая большая беда.  И теперь она пропала. Боюсь, еще больше беда. Да помогут ей небеса. – Фелиция Ибарра перекрестилась.
–  Какого рода беда? –  спросила я.
–  Просто беда. Некоторые семьи носят беду. Такое случается. У них есть проклятье. Или напасть. Или просто одержимость.
– А семья Марии?
Фелиция покачала головой.
– У них Cubano (исп. кубинская) беда. Иногда это может быть плохо на острове. Я знаю только то, о чем поговаривали. Не от Марии. Она никогда ничего не говорит. Но я слышу от моей кузины,  кто слышит от своей сестры, матери Марии, да упокоится она с миром. Я говорила, была беда с дедом Марии. Энрике Раффлесом. Он был рыбаком. Ловил рыбу в городке к западу от Гаваны. Нуэво-Кабо. Он владел лодкой, и иногда будет использовать ее для других целей. Порой лодка прибудет из России, и груз держаться под большим секретом. Дедушка Марии уметь не замечать вещи, поэтому он выйдет к большой лодке и позволить положить багаж в маленькую лодку для доставки на берег. Он сделает это ночью, когда не было луны. Также привезет с Кубы вещи для русских моряков.
– Дедушка Марии был контрабандистом? – спросила Роза.
– Да. Он работать с еще одним мужчиной, потому что лодка была слишком большая для одного. Но я не знаю этого другого мужчину.
Как-то ночью этот мужчина отправился за особенным грузом, и каким-то образом маленькая рыбацкая лодка наскочить на риф и затонула. Один мужчина добирался до берега, но дедушка Марии – нет.
Отцу Марии, Хуану, было четырнадцать лет, когда это случилось. Он поклялся похоронить отца и стал нырять с аквалангом, разыскивая лодку. Многие люди пытались найти ее, но никому не удалось.
Хуан женился и все равно продолжал нырять, даже когда его жена была беременна. Это была клятва – похоронить отца. И как-то ночью, за месяц до того, как родилась Мария, пришла полиция и забрала Хуана. Больше его никто не видел. Когда приехали родственники помочь с рождением Марии, они находить свежую могилу на маленьком участке за домом и крест с вырезанными инициалами Э. Р. И каждый понял, Хуан нашел своего отца.
Некоторые говорят, что в лодке было золото в ту ночь, когда она затонула. Золото, принадлежавшее Кастро. Поэтому Хуана забрали. Потому что Кастро хотел свое золото обратно. Также ходили разные слухи. Слухи об очень опасном оружии. Что-то новое отправили на Кубу русские.
Матушка Марии не выходила повторно замуж. Он оставалась в маленькой деревеньке, всегда надеясь на возвращение Хуана. Она умерла четыре года назад. В это время Мария сбежала с острова и незаконно приплыла на своей маленькой лодке сюда в Майами.
– Такая трагичная история, – сказала  Роза. – Я понятия не имела.
– На ней лежит печать семьи. Как отпечаток пальца на лбу. Как вы называете это в этой стране… судьба? Она была призвана для нырять. Как и ее отец. Всегда разыскивает потопленную лодку.
 
*

«Ча́стный детекти́в Ма́гнум» — телесериал про частного детектива Томаса Салливана Магнума (Том Селлек), живущего на Гаваях в доме некоего Робина Мастерса, писателя-миллионера, которого никто (включая самого Магнума) на протяжении всего сериала никогда не видел, друзей Магнума Орри (Ларри Монетти) и ТиСи (Роджер Мозли) и домоуправа Робина Мастерса англичанина Джонатана Хиггинса (Джон Хиллерман).

Большое спасибо за перевод новой главы!!!
Уволокла к себе на склад...
_________________