Сыграй мне Шопена (СЛР)

Ой, на бесплатную подписку не успела) Легкого пера вам!

Всем привет!
Даша, большое спасибо за продолжение!
И коллаж очень понравился, спасибо!
После этой главы проникаешься большим доверием и симпатией к Назару. Все его переживания за Ксюшу, его добрые воспоминания о ее чудесных родителях, о своей любимой тете Рае, говорят, что у него добрая душа и отзывчивое сердце, которое помнит доброту. И желание поместить дедушку в спец санаторий подтверждает, что он совсем не безразличный человек. Но кажется, одинокий.
А в бизнесе добился успеха. Вот и новый проект задумал. Очень похоже, что должен он затронуть обитателей его старого дома.
Вот только не нравится, что он сам не рассказывает Ксюше о том, где и почему он столько времени был. И почему решил, что ей это неинтересно?
___________________________________

Привет, Света




За коллаж спасибо Лере Ильященко



Я рада, что тебе понравился мой герой! Он, правда, очень добрый и отзывчивый человек, этого у него не отнять. А вот про то, что одинокий - ты верно подметила. Он прошел нелегкий путь, на котором непросто найти близких людей...



Он еще будет по ходу романа рассказывать об этом проекте



Они не виделись долгие десять лет, сейчас им сложно восстановить те отношения, что были у них в юности. Оба взрослые самостоятельные люди, между ними слишком много недомолвок, им очень трудно вот так сходу снова стать хорошими друзьями. Но я уверена, что они будут пытаться
Спасибо за душевный отзыв



Спасибо
_________________

Похвально, что несмотря на все то плохое, что сделал ему дед, Назар еще может относиться к нему по-человечески, заботится о его здоровье. С другой стороны, тот проект, который он задумал явно затронет дом Ксюши, он инициировал сам - никто его в него не тянул, не заставлял. А это значит, что при всем своем "человеческом" отношении в нем есть серьезная "червоточина". И это настораживает.
_________________

Ну пока не ясно, какой именно проект задумал Назар, так что рано говорить о "червоточине" или еще чем-то подобном. Может, он хочет сделать что-то хорошее А может вообще не с Ксюшиным домом
_________________

Спасибо за продолжение.
_________________

Дорогие Леди, всем доброго вечера!

Татьяна, спасибо, что читаете

Завтра-послезавтра выложу новую главу, а пока хотела бы продолжить рубрику "Минутка музыки". Сегодня мне хотелось бы рассказать вам историю создания вальса №1 сочинения 69 в ля-бемоль мажоре и поделиться этим невероятно чувственным и тонким произведением

В 1835 году Фредерик ехал в Париж и по дороге остановился в Дрездене, где он неожиданно встретился с лицейским другом Водзинским и его семьей. С удивлением Шопен отметил, что сестра его друга, которую он помнил неуклюжей одиннадцатилетней девочкой, превратилась в юную прекрасную девушку. Быть может, эта встреча заставила Фредерика задержаться в Дрездене. Давно уже его сердце не знало такого волнения. Прелестная Мария Водзинская вызвала в его душе бурю эмоций. Свою нежность и восхищение он выразил в строчках вальса, записанного им на нотном листе и подаренного Марии. На что в ответ он получил от нее прекрасную алую розу.
Образ Марии Водзинской не покидает Фредерика. Узнав, что летом 1836 года семья Водзинских будет в Мариенбаде, Шопен едет туда и затем вместе с ними переезжает в Дрезден. Там он делает Марии предложение. Как же он был счастлив, когда она ответила согласием!
Однако ее родители были против этого брака. Они отказались выдавать дочь за только-только набиравшего популярность композитора незнатного происхождения, ведь сами Водзинские были потомственными аристократами. Потомкам трудно судить о том, насколько тяжело переживал Шопен этот разрыв, ведь он был очень сдержанным человеком. Однако известно, что после его смерти нашли пачку писем, перевязанную лентой, и засохшую розу. Сверху было написано: «Моё горе». Это были письма Марии Водзинской и роза, которую она подарила когда-то Шопену в ответ на посвящённый вальс.




А вот и сам вальс:


_________________

Даша, спасибо за историю и музыку
_________________

Спасибо за такую интересную историю и музыку!
_________________

Даша, спасибо за такую трогательную историю любви, пусть и несчастную. И спасибо за музыку)
___________________________________

Даша, с большим интересом прочитала историю несчастливой любви Фредерика Шопена к Марии Водзинской, такие истории всегда вызывают мое сочувствие. Надеюсь, Шопен нашел утешение в творчестве, если писал такую прекрасную музыку, как этот вальс.
Прими цветочки в благодарность!
___________________________________

Даша, большое спасибо за трогательную и грустную историю любви и прекрасную музыкальную паузу
___________________________________

Даша, спасибо!
Вальс очень красивый, а история очень грустная.
___________________________________

Девочки, всем доброго вечера!

Юля, Юлиана, Марина, Рита, Вика, Света, спасибо вам, что оценили историю создания и сам вальс моего любимого композитора Да, согласна с вами, история очень грустная, но ведь какую прекрасную музыку она породила!



Да, Вика, ты совершенно права, Шопен забывал о своих горестях, когда писал музыку. Возможно, он бы и не написал такие прекрасные вальсы, если б не прошел через такие трудности в жизни?

Через некоторое время выложу новую главу от лица Ксюши, а точнее первую ее часть, потому что глава вышла большой. Но перед этим хотела бы поделиться с вами четверостишьем Марселя Пруста, которое совершенно случайно увидела на просторах интернета, и оно мне запало в душу...

Шопен, ты словно море выплаканных слёз,
Круженье, виражи и игры над волной
Воздушных бабочек, стремительных стрекоз.
Мечтай, люби, чаруй, баюкай, успокой…
_________________

 » Глава 3 (начало) Открытая

На следующее утро я с трудом открыла глаза под звон разрывающегося будильника. Морфей еще не до конца отпустил из своих владений, и первые несколько секунд я пыталась сообразить, где нахожусь, и почему играет телефон. Последнее, что всплыло в памяти – как бреду по длинному темному коридору и никак не могу найти нужную дверь. Их там было очень много, но стоило мне взять за одну из ручек, как тут же появлялись сомнения: а ту ли дверь выбрала? Тогда я убирала руку и шла дальше. Лабиринт из дверей казался бесконечным, но я продолжала идти по нему, хотя про себя понимала, что ухожу только дальше от того, что ищу.

Сбросив наваждение сна, я взяла телефон с тумбочки возле раскладного дивана. Уже 6.30! Такое ощущение, что сон длился всего полчаса, не больше. Я на секунду прикрыла глаза, уговаривая себя все же подняться с постели и собираться на работу. Самовнушение не помогало, а вот чувство ответственности всегда срабатывало. Поэтому я все же отложила телефон и, тяжело вздохнув, встала.

Папа к этому времени тоже проснулся и гремел на кухне посудой. Раньше он всегда вставал очень рано, чтобы успеть на служебный автобус, до которого еще нужно было добраться, преодолев железнодорожный мост. С выходом на пенсию папа не изменил своим привычкам, и каждое утро поднимался ровно в шесть утра, даже на выходных.

- Доброе утро, - Я заглянула на кухню, где застала отца со сковородкой в руке.

- Доброе, дочь. Тебе омлет или яичницу? – Он задал привычный вопрос. Почему-то папа считал, что одно из этих блюд обязательно нужно съесть на завтрак.

- Омлет, - решила я, потому что вчера ела яичницу.

И хотя я сама могла спокойно приготовить завтрак, все же давала отцу возможность побыть немного полезным, потому что чувствовала, как ему этого не хватает. Раньше у нас была большая семья: мама, папа, дедушка, бабушка и я. Огромная четырехкомнатная квартира всегда была заполнена шумом, голосами, звуком работающего радио или телевизора. Первой не стало бабушки, вслед за ней ушел и дедушка. После смерти мамы мы с папой особенно сблизились и старались держаться друг за друга, как за спасительную соломинку в болоте.

Омлет получился чуть пересоленным, но я, конечно, ни словом не обмолвилась об этом. Тем более что сладкий чай заглушил привкус омлета, и мой желудок в целом остался доволен завтраком. На сборы осталось всего двадцать минут. Я быстро натянула джинсы и первую попавшуюся блузку, собрала волосы в хвост и слегка подкрасила глаза - на большее времени не хватило. Поцеловав папу на прощание, я выбежала на лестничную площадку, попутно проверяя, ничего ли не забыла дома.

Я вышла на улицу, вырвавшись из цепких объятий дома до вечера. На работу идти жутко не хотелось, а промозглое осеннее утро никак не добавляло оптимизма. Я посильнее закуталась в пальто, чтобы холодный воздух не проник к незащищенным участкам кожи. Путь до остановки занимал примерно минут пятнадцать-двадцать: снова мимо желтого забора по разбитой дороге, утопавшей в грязи. Иногда мне казалось, что можно вообще не чистить сапоги, а смысл? Все равно сделаю два-три шага, и они будут грязнее прежнего.

Еще издалека я заметила, что на остановке скопилось много людей. Наверное, автобуса давно не было. Здесь и так ходило всего два маршрута, благо хоть один из них довозил меня до работы, именно поэтому я терпела вечную давку в общественном транспорте. К тому же экономила на проезде, так как не требовалось пересадок.

Когда народ на остановке зашевелился и стал придвигаться ближе к дороге, я поняла, что вот-вот подъедет автобус. На всякий случай влилась в толпу, хотя не была до конца уверена, что подъедет именно мой маршрут, но все же разглядела «свои» цифры на табличке и вместе с попутчиками штурмом взяла подъехавший автобус. Все как обычно спешили по делам и, повиснув на поручнях, пытались занять удобную позу.

Вот везет же тем, кто едет с конечной остановки! Они хотя бы успевают занять место. Мне же такое счастье обычно только снилось.

Вот и приходилось каждый раз изворачиваться так, чтобы никому не отдавить ноги. При этом для полного счастья водитель на всю громкость включил Раду Рай или что-то в этом роде, а кондуктор, пытаясь перекричать Раду, орал на весь салон: «Передаем за проезд!».

Через двадцать пять минут я оказалась на нужной остановке и вздохнула от счастья. Свобода! Но расслабляться было некогда, поэтому, посмотрев по сторонам, я ступила на пешеходный переход и быстрым шагом направилась к одному из серых домов на противоположной стороне улицы.

Наш офис находился в старом здании бывшего НИИ, который переделали в офисный центр. Наверное, раньше тут изучали интересные вещи, писали доклады, строили гипотезы. Но после распада Советского Союза у научно-исследовательского института появился новый собственник, видимо, далекий от мира науки. Он разогнал ученых и стал сдавать площади в аренду для мелких фирм. В итоге получился людской муравейник, состоящий из множества туристических агентств, магазинов дверей и адвокатских контор. Там же была и наша торговая компания, занимающаяся продажами бытовой и промышленной химии, а также различных хозяйственных товаров.

День проходил как обычно скучно: неотработанная первичка, постоянные звонки из банка, проблемы с программой и наставления начальства. И хотя я выполняла всю работу на автомате, мысли то и дело возвращались к Назару.

Почему он вернулся? Где был столько лет? И что теперь станет с нашей дружбой? Я девушка замкнутая, мне трудно находить общий язык с людьми, поэтому особенно ценю старые проверенные отношения, и даже столь длительная разлука не убила моих дружеских чувств к Назару. Но вдруг он сейчас настолько изменился, что моя дружба будет ему в тягость? Хотя, с другой стороны, зачем он тогда пришел вчера?

- Ксюш, ты с нами? – Из размышлений меня вывел голос директора.

- Да, конечно, - Я начала усиленно перебирать бумаги, изображая бурную деятельность.

Директор Николай Иванович смерил меня подозрительным взглядом и провел рукой по лысине. Он всегда так делал, когда хотел придать себе важный вид. Вот, мол, посмотрите, я столько работал, что даже все волосы потерял!

- Там запрос из налоговой пришел, отработай, - недовольно буркнул он, заметив, что я не обращаю на него никакого внимания.

Я снова погрузилась с головой в работу, тем более что налоговая нашла у меня ошибки в декларации по НДС за второй квартал. Они б еще через год очнулись! Делать нечего, пришлось звонить им, разбираться, исправлять…

Домой я возвращалась крайне усталой. Хотя я всегда была такой после работы. Выйдя из автобуса (такого же переполненного, как и утром), не спеша побрела домой. В магазин заходить не стала, все равно денег нет. У нас с папой еще остались макароны по-флотски, которые я приготовила вчера, и немного «Наполеона».

Может, Назар и сегодня придет? А вдруг он в городе ненадолго и скоро опять пропадет на десять лет? Хотя он же сказал, что купил здесь квартиру…

Какая-то часть меня хотела верить в то, что сегодня снова увижу друга, но все же столь долгая разлука сделала свое дело. Нам не о чем было разговаривать, а распространяться о себе, похоже, он и вовсе не хотел. Давить на него я не собиралась, в конце концов, его жизнь. Да и кто я такая, чтобы чего-то требовать? Подумаешь, в детстве дружили. Это было давно, а сейчас все изменилось.

Проходя через двор, я удивилась, что он подозрительно пуст. Где же все алкоголики? Правда, не было и нашей соседки по лестничной площадке, которая в это время обычно выгуливала свою собаку, доброго боксера по кличке Нелли.

Думаете, что не бывает добрых собак этой породы? Я тоже так думала, но эта, правда, была незлобной. Она и лаяла-то крайне редко. Зато очень любила свою хозяйку, тетю Валю - одинокую шестидесятилетнюю женщину, которая доживала свою жизнь в этом убогом месте. Про нее мне мало что известно, она не была любительницей поболтать. Папа только как-то раз рассказывал, что у нее есть сын, но по каким-то причинам он уже давно не навещал ее. Вроде как много лет назад они поссорились, и он пообещал никогда не переступать порог этого дома. Мужа у нее не было, другие родственники вроде жили очень далеко. Вот и проводила все время тетя Валя одна, только Нелли могла скрасить ее одиночество.

- Привет, пап,- Отец открыл мне дверь. – Как ты сегодня?

- Привет, дочка,- Он поцеловал меня в щеку. – Да все нормально! Вот полочку в ванной сделал, как ты просила.

- Ой, спасибо! Наконец-то я туда составлю все свои тюбики, - обрадовалась я и поспешила в ванну, чтобы оценить масштаб папиной работы.

Поужинав с отцом и посмотрев вместе с ним телевизор, я отправилась в ванную, чтобы понежиться в теплой воде и очистить голову от мыслей, которые то и дело возвращались к работе. Видите ли, наш директор решил во время кризиса положить часть денег в другой банк, чтобы в случае чего получить страховку. Идея-то неплохая, только вот на заполнение всех документов для открытия счета уйдет добрых полдня, может, больше. А у меня и своей работы хватало.

Но я решила не задумываться по этому поводу раньше времени и с удовольствием погрузилась в теплую пенную воду с ароматом лаванды. Говорят, она успокаивает нервы. Положив голову на мягкую мочалку, я посмотрела в потолок, пытаясь расслабить уставшее за день тело. Вдруг мой взгляд зацепился за темное пятно в углу. Плесень? Но буквально вчера ее еще не было. Откуда она взялась?

Подумав о том, что надо об этом сказать папе, я прикрыла глаза. Нужно полностью отключиться от мыслей и насладиться лавандой, но у меня снова не получилось этого сделать, потому что внимание привлек странный звук за стенкой. Пришлось даже привстать и напрячь слух. Как будто кто-то плачет, стенает. Нет-нет, это не плач, а… вой собаки!

До меня тут же дошло, что за стенкой живет тетя Валя. Это что, Нелли так скулит? Вдруг собачий вой стал еще громче, и мне стало не по себе. Как будто ножом по стеклу водят. Нелли выла все громче и громче, и временами казалось, будто она всхлипывает, как ребенок. Конечно, я и раньше слышала, как воют собаки, но этот вой был особенным. Как будто она оплакивала кого-то. Родного…

Я не смогла долго выдерживать этот дикий звук и поскорее вылезла из ванны, закутавшись в махровый халат. В коридоре я наткнулась на папу, который был явно встревожен. В руках он держал недочитанную газету, свернутую напополам. Папа никогда бы не стал отвлекаться от чтения по пустякам.

- Ты тоже это слышишь? – спросила его.

- Да, - кивнул он. – Это из квартиры тети Вали. Знаешь, а я ведь ее уже дня два не видел…

- Думаешь… - Ужасная догадка привела к дрожи в коленях.

- Скорее всего, - уверенно сказал он.

- Но что нам делать?

- Пойдем, нужно сходить к ней, - предложил отец.

Мы наспех оделись и вышли на лестничную площадку. Нам повезло, все алкоголики удачно расположились на первом этаже, на втором же жили мы, тетя Валя и еще одна женщина, тетя Нина, поэтому можно было спокойно выйти из квартиры. Папа подошел к двери напротив и громко в нее постучал. В ответ мы услышали громкий вой Нелли, но шагов не было.

- Может, она куда-то уехала, а собаку оставила? – робко предположила я.

- Ей некуда уезжать, сама же знаешь, - Папа покачал головой и снова постучал в дверь.

Однако ответа снова не последовало. Мне стало страшно, и я схватилась за рукав папиной кофты. Хотя отгоняла от себя мрачные мысли, но все равно понимала, что шансов на благоприятный исход мало.

- Нужно срочно позвонить в полицию и «скорую». Давай, дочка, идем, - Отец подтолкнул меня к нашей квартире.

Он вызвал полицию и МЧС, а я позвонила в «скорую», так как надеялась, что тете Вале еще можно помочь. Но все оказалось напрасно. МЧСовцы выломали дверь, и когда мы все зашли туда, то я чуть не потеряла сознание от запахов испражнений и протухшей пищи. Этот «коктейль ароматов» я, наверное, запомнила на всю жизнь, но это были еще цветочки. Самое ужасное нас ждало в комнате. Я никогда не была в этой квартире, и, признаться, не хотела бы попасть туда еще раз.

В общем и целом обстановка была более чем скромная. Старая кровать с панцирной сеткой, над которой висел красно-коричневый ковер, рядом - тумбочка с резными ручками, а на ней маленький телевизор. Над ним висели часы, которые тикали так громко, что у меня разболелась голова.

Тетя Валя лежала на кровати без движения, а рядом с ней мертвая Нелли, которая положила морду хозяйке на руку. Я так и не поняла, когда собака успела умереть, ведь еще полчаса назад она скулила и, видимо, просила о помощи. Хотя врачи сказали, что тетя Валя умерла вчера утром.

- Давайте составим протокол опознания, - сказал мне милиционер, точнее полицейский. Никак не могу приучить себя называть их на новый манер.

Папа взял на себя эту роль и отправил меня домой. Сказал, нечего тут делать. Честно признаюсь, я и сама хотела поскорее уйти из этой квартиры, где пахло смертью. Даже не верится, что она так близко.

Получается, я мылась в ванной, а за стенкой лежал труп? От этой мысли меня передернуло. В дверях квартиры тети Вали я наткнулась на Назара. В этот раз даже не удивилась его появлению.

- Что здесь произошло? – спросил он, напряженно вглядываясь в толпу полицейских и врачей.

- Тетя Валя умерла, - бесцветным голосом ответила я.

- А с тобой-то все в порядке? Ты сама мертвецки бледная, - Назар заботливо взял меня за руки, которые, кстати, были жутко холодными. Но я даже толком не почувствовала его прикосновений, настолько мне было плохо. Словно это место враз высосало всю жизненную энергию.

- Нет, - призналась. – Лучше б мне было всего этого не видеть…

- Пойдем отсюда, - Назар обнял меня за плечо и вывел из квартиры. Он не стал допрашивать и разбираться в ситуации, и за это я была ему бесконечно благодарна.

Мы пошли ко мне в квартиру, на кухне Назар поставил греться чайник с водой. Я же сидела за столом, уронив голову на руки, а перед глазами стояла картинка из соседней квартиры, и никак не могла ее сменить. Как будто кто-то невидимый поставил на паузу.

Тяжело было видеть тетю Валю мертвой. Кажется, вот еще недавно она гуляла во дворе с Нелли, обходя дом по одному и тому же маршруту, в старой куртке грязно-коричневого цвета, повидавшей как минимум десяток вёсен. Кстати, волосы у соседки были примерно такого же цвета, как и куртка, всегда торчали в разные стороны. Казалось, что тетя Валя вообще не причесывается. Но это было не так, просто волосы уж больно непослушные, кудрявые и короткие, их почти невозможно было уложить, а длина не позволяла собирать в пучок.

- Держи, Ксю, - Назар поставил передо мной чашку с горячим ароматным чаем.

Я подняла на него благодарный взгляд и сделала глоток, но обожгла губы. Так приятно, когда кто-то о тебе заботится.

Назар налил себе чая и сел напротив, держа кружку двумя руками. Я и не заметила, когда он успел похозяйничать у нас на кухне, но раз ничего не спросил, значит, помнил, где что лежит.

– А что ты здесь делаешь так поздно? – решилась спросить, чтобы сменить тему.

- Да я к деду приехал, нужно было документы забрать. Хочу его устроить в пансионат, там хоть пить не будет, да и присмотрят за ним, будут лечить от алкогольной зависимости. Я тут нашел одно приличное заведение в пригороде класса люкс, лучше, чем в пятизвездочном отеле в Турции, - улыбнулся Назар, и снова из уголков его глаз появились морщинки-лучики.

Ясное дело, он хочет отвлечь меня от грустных мыслей, и у него это даже вроде получается. Интересно, что за пансионат такой? Хотя лично я слабо представляю его деда в подобном заведении, не поедет он туда. И вообще, откуда у Назара деньги на подобные апартаменты? Недешевое это удовольствие.

- И что, дед Паша согласился туда ехать? – искренне удивилась я.

- Пока нет, но я смогу его переубедить. Не один он упертый, как баран, это у нас семейное, - усмехнулся Назар и отпил чай из своей кружки.

- Постарайся убедить его, а то и, правда, возраст. Сколько, кстати, ему? – Я силилась вспомнить возраст деда Паши.

- Семьдесят четыре исполнилось в этом году. Жаль, что бабушка не дожила до этого времени, она бы сумела… - Назар замолчал, но быстро взял себя в руки. – Давай больше не будем о смерти? А то тебе и так сегодня досталось…

Я кивнула и снова сделала глоток чая. За окном раздался приглушенный гул паровоза. Неподалеку от нас железная дорога, по вечерам там частенько ездили товарники, груженные углем. Иногда эта картина настолько меня завораживала, что я могла простоять у окна до самого последнего вагона. Они неспешно проезжали вдалеке, а я смотрела на них и думала о своем.

- Как у тебя на работе дела? – Голос Назара разрушил тишину.

- Как обычно, ничего интересного. А у тебя? Чем ты вообще занимаешься? – решилась спросить. Он мне еще ничего не рассказывал про работу, и меня, конечно, распирало здоровое любопытство.

Все же мы были друзьями… И надеюсь, остались ими до сих пор.

- Работаю в одной строительной фирме. Тоже ничего интересного, - улыбнулся он, обнажая ряд ровных белоснежных зубов.

Кстати, всегда удивлялась, откуда у него такие. Сколько помню его отца, у него половины зубов точно не было, и они все были желтые, страшные. Маму Назара я вообще помню очень смутно, она умерла, когда мне было около шести лет. Может, от нее?

- Ксю? – голос Назара вернул меня в реальность.

- Извини, задумалась, - Не буду же я говорить, что думала о его зубах. – Ты что-то сказал?

- Я спросил, может, тебе еще чаю? Ты как всегда витаешь в облаках, - Назар с детства называл меня «мечтательницей».

- Прости, - Меня смутил его взгляд. – Да, подлей еще.

Он взял с тумбочки электрический чайник и налил мне в кружку еще кипятка. Когда он встал рядом, то мне пришлось сделать вид, что меня что-то заинтересовало в окне, хотя там не было ничего интересного. Меня охватило непривычное волнение.

Послышался хлопок входной двери, от которого я вздрогнула, но выглянув в коридор, поняла, что это вернулся папа.

- Ну, что там? – нетерпеливо спросила его я.

- Все, - многозначительно ответил он и засунул руки в карманы.

Вздохнув, он подошел к шкафчику, на котором стояла микроволновка, и достал оттуда бутылку водки. Она хранилась на случай, если кто-то заболеет. Между прочим, растирания спасают от любой простуды.

Из другого шкафа папа достал три рюмки и поставил на стол, потом в холодильнике нашел банку огурцов и выложил несколько штук на тарелку. Мы с Назаром молча следили за его движениями. Вообще папа у меня не пил, лишь иногда со мной по праздникам, либо с близкими друзьями. Но совсем немного, никогда не видела его пьяным.

Прозрачная жидкость наполнила рюмки, и отец подвинул одну из них ко мне. Честно, водку не переношу на дух. Не понимаю, как она может нравиться? У нее отвратительный запах и вкус. Но сейчас было не время привередничать.

- Упокой, Господь, ее душу, - негромко сказал папа и залпом выпил рюмку.

Назар последовал его примеру, а я лишь слегка пригубила. Мы закусили солеными огурчиками и отставили стопки в сторону. На кухне воцарилась мертвая тишина. Все мы думали о смерти, что тут скрывать. За каждым придет. Только вот не хочется закончить, как тетя Валя в одиночестве.

- Уже поздно. Может, останешься ночевать у нас, Назар? - вдруг предложил папа. – Не надо тебе за руль сейчас садиться.

- Не волнуйтесь, дядя Яша, все будет в порядке, закажу такси, - успокоил его Назар, но почему-то в этот момент посмотрел на меня. – Надо позвонить сыну тети Вали. Должен же ее кто-то похоронить.

- Завтра позвоню, - ответил отец.

- У тебя есть его телефон? – удивилась я.

- Да. Валентина как-то сама мне его дала. Правда, номер старый, может, он уже и не его, но попробовать стоит, - сказал папа. – Ладно, ребятки, пойду я спать, а то что-то устал сегодня…

- Не забудь про таблетки, - напомнила ему я.

- Хорошо, дочь. Немного позже.

Папа встал из-за стола и ушел в комнату, я проводила его взглядом.

- Что за таблетки? – спросил Назар.

- От сердца, - Я встала с места и заглянула в шкафчик, где мы хранили лекарства. В маленькой корзинке лежали пузырьки и коробочки с таблетками. Поворошив их, я, наконец, нашла нужные.

- Блин, заканчиваются уже… - вырвалось у меня. Осталось всего три штуки, то есть на три дня. Зарплата только через неделю, а пенсия у папы аж через две. Что же делать?

- Как называются? – Назар подошел ко мне со спины.

- Да неважно, - Я натянуто улыбнулась и спрятала коробку обратно. – Может, еще чая?

- Как таблетки называются? – стоял на своем Назар. Его глаза так пристально смотрели на меня, что хотелось под землю провалиться.

- Ты же не врач, - Я попыталась перевести все в шутку.

- Нет, - согласился он и улыбнулся. – Просто хочу помочь.

- Не нужно, - Мой голос на удивление стал резким. – Я пока еще в состоянии купить таблетки для собственного отца!

- Ксю, я же просто хочу помочь, - Назар, казалось, растерялся.

- Не стоит, - твердо сказала я.

Господи, и почему я вдруг так разозлилась? Но во мне неожиданно проснулась гордость (интересно, а где она была раньше?), и я захотела показать другу детства, что чего-то стою в этой жизни. Умом, конечно, я понимала, что все это глупо, но никак внешне не показывала этого.

- Ладно, как знаешь. Мне уже пора. Провожать не надо, - кинул мне Назар.

- Я и не собиралась, - Этим добила ситуацию окончательно.

Сколько себя помню, мы поссорились с Назаром всего лишь один раз. Это было в седьмом классе. В конце года всегда проводили годовой диктант по русскому, а с этим предметом у моего друга были проблемы. Помню, за неделю до диктанта он попросил меня с ним позаниматься, чтобы получить за год хотя бы тройку. Я согласилась, и мы тренировались почти каждый день. Наверное, я тогда волновалась больше самого Назара. И вот наступил долгожданный день, собрался весь класс, учительница раздала нам листки для диктанта, а Назар… не пришел! Просто взял и не пришел. Помню, меня тогда обуяла такая злость, ведь столько времени потратила на этого негодного мальчишку, а он не явился на диктант!

Сначала еще теплилась надежда, что Назар пропустил такое важное событие по уважительной причине. Например, заболел. Но когда я вернулась со школы, то увидела, как он лезет на дерево в нашем дворе с несколькими ребятами. От обиды у меня на глаза навернулись слезы. Столько времени с ним угробила, а он совсем этого не ценит! Эмоции настолько переполняли меня, что я подошла к дереву и крикнула:

- Войтюк, у тебя совести вообще нет! Почему ты не пришел на диктант?

Мальчишки, сидящие на ветках, тихо хихикнули. Они все считали меня «заучкой», но в присутствии Назара громко смеяться боялись, потому что знали, как он ко мне относится.

- А что, он разве был сегодня? – искренне удивился Назар и спрыгнул на землю. Под его ногами столбом поднялась пыль, которая тут же осела на ботинках. Хотя они были настолько грязными и старыми, что это даже было незаметно.

- Представь себе! – недовольно сказала я.

- Черт… - Он потер подбородок, но потом снова улыбнулся. – Ну ладно, придумаем что-нибудь!

- Теперь ты думать будешь один! – резкие слова сорвались с губ, и я пошла в сторону своего подъезда.

- Ксю, ты что, обиделась? – догнал он меня.

- Да, - призналась я и открыла старую деревянную дверь. На ночь мы подпирали ее с обратной стороны несколькими кирпичами, чтобы бомжи не приходили.

- Было б на что обижаться, - усмехнулся Назар и, обогнав, преградил мне путь на лестнице. – Это ж моя оценка, а не твоя!

- Между прочим, мы с тобой целую неделю занимались, и я тратила на тебя свое время! – оттолкнула его и пошла дальше.

- Ах, простите, ваше высочество, что потратили на меня свое драгоценное время! – вдруг разозлился сам Назар. – Больше такого не повторится!

- Надеюсь, - бросила ему я и скрылась на втором этаже.

Честно, тогда очень надеялась, что Назар догонит меня и скажет что-нибудь еще, ведь я уже была готова его простить. Не люблю вообще ни с кем ссориться, такова уж моя натура. Но он не поднялся за мной, через несколько секунд я услышала, как хлопнула подъездная дверь. На душе сразу стало так тоскливо, что хотелось, как волк, выть на Луну.

После этого случая мы не разговаривали три дня. Во дворе всячески избегали друг к друга, он не приходил ко мне в гости, а в школе и вообще не появлялся. Учителя постоянно допрашивали меня, где Войтюк, ведь уже конец года, нужно выставлять оценки, а он не ходил на занятия.

Назар зашел в класс только на четвертый день нашей ссоры и молча сел за парту рядом со мной. Мы оба делали вид, что не замечаем друг друга, и каждый занимался своими делами. Я перебирала ручки и карандаши в пенале, делая вид, что очень увлечена этим занятием, а он достал листок бумаги и сделал из него самолетик. Когда шедевр бумажной авиации был готов, Назар запустил его в воздух, и тот опустился на учительский стол. Благо Елены Матвеевны, нашей учительницы русского, еще не было, перемена не закончилась.

- Дуешься? – наконец разрушил тишину между нами Назар.

- А ты? – осторожно спросила я. Честно, все это время корила саму себя за те слова о потраченном времени, вышло как-то некрасиво. По детской наивности мне казалось, что друг обиделся на меня навсегда.

- Я первый спросил, - Он не смотрел на меня, а внимательно разглаживал листик для еще одного самолетика.

- Уже нет, - Я отвернула голову в сторону, где висел портрет Толстого. И чего он так на меня смотрит?

- Прости меня, Ксю, я не специально, - наконец Назар посмотрел на меня. Я почувствовала его взгляд и тоже повернулась, оставив Льва Николаевича наблюдать за нашим разговором со стороны.

- Я знаю, - кивнула. – И ты меня прости за те слова. Просто, я очень переживаю, и хочу, чтобы ты получил хорошие оценки.

От моих слов Назар заулыбался и покачал головой:

- Ты единственная, кто за меня переживает, а я, дурак, не ценю этого.

Эти слова я запомнила на всю жизнь, и всегда считала, что в какой-то степени ответственна за жизнь Назара. Мне очень хотелось, чтобы у него все было хорошо! Волшебным образом он уговорил Елену Матвеевну еще раз провести диктант для него, и получил четверку. Для меня это стало маленькой победой.

Тогда все разрешилось благополучно, мы помирились. Но сейчас все по-иному. Хотя нет, кое-что осталось, как раньше, я снова жалею о сказанных словах. Навряд ли Назар поведет себя как в детстве и забудет то, что я сказала. Он очень гордый, а еще упрямый. Как же глупо вышло… Только я нашла его и практически сразу потеряла.
Он ушел. Разнообразные мысли разрывали голову на части, и мне пришлось сесть на стул, чтобы придти в себя. Надо чем-то заняться, а то сама себе сейчас накручу проблем. Собрала посуду со стола и быстро ее помыла, но это не помогло. Потом немного поговорила с папой и пожелала ему спокойной ночи. То же самое. Сама легла спать, но и тут тревожные мысли не хотели покидать меня.

Как глупо…

_________________