Куда приводят сны

Людмила Путько: 04.04.13 15:57

[quote="sveta-voskhod У Матильды, пусть не совесть, но мысли о том, что наделали, появились!! Заигралась!!! Сколько народу погубили... Женька, с ее крепкими моральными устоями и чистой душой!!! Такой маленький камешек!![/quote]

Матильде их, увы, не жаль. Но лишь она что-то может в этом мире диктовать. Она попробует сделать финт ушами и надавить даже на королеву Акаши. Это в следующей главе.

...

Людмила Путько: 04.04.13 16:00

 » Глава 12 (вторая часть)

Она, посмотрев на Блэка, лежавшего у её ног, пробормотала:
- Что будем делать, Морольд*? Играть по сценарию… или импровизировать?
Пёс поднял с лап большую чёрную голову, глянул тёмно-карими глазами в глаза девочке. В его чёрных зрачках загорелись красные огоньки. Ещё пару секунд продолжалась игра в «гляделки», и ведьма не выдержала, возмутившись:
- Нечего так на меня смотреть! Я люблю импровизации, а тебе они никогда не нравились.
Пёс зевнул, поднялся на лапы и, отвернувшись от девочки, вышел из дежурки в коридор.
___________________________________________________________
* Морольд – князь демонов и правая рука демиурга Йалдабаофа.
____________________________________________________________
- Ну, и пожалуйста! – крикнула она ему вслед. – А я не люблю нотации, слышишь?! – и, отвернувшись от распахнутой настежь двери, забормотала себе под нос:
- Как начнёт философствовать да поучать…и бу-бу-бу, и бу-бу-бу… сбежала бы за тридевять земель.
Два парня, сидящие на небольшом кожаном диванчике и тихо переговаривающиеся между собой, притихли и изумлённо уставились на девочку. Охранник Станислав, кроме наручников примотанный ещё и к спинке стула верёвкой, спросил:
- Эт ты с собакой говорила?
Матильда, спохватившись, что за раздумьями, она совсем забыла о присутствующих людях, огрызнулась:
- Нет, с тобой! Или думаешь – спятила? Так успокойся, я в своём уме. А Блэк иногда становится злющим и без моих команд. Настоящий дьявол. Осторожнее с ним. В глаза не смотри, не любит.
- И слова понимает? – поинтересовался один из парней, Олег.
- Понимает, - ответила ведьма. – Я…- начала она, но не успела высказать мысль – с первого этажа послышались крики и стрельба. Девочка и два лишенца поспешили к лестнице. Пока, нервничая и злясь на «помощничка» Матильда отпирала дверь и решетку, чтобы спуститься на первый этаж, снизу звучали хрипы, стоны людей и звериное рычание.
«В первый и последний раз согласилась на сопровождение. Повелитель от них устаёт, так рад куда угодно сплавить», - злилась ведьма, спускаясь вниз по ступеням.
Пол фойе был измазан кровью. У первой ступеньки на лестницу лежало тело мужчины лицом вниз. Одна его рука тянулась к перилам, видимо, он хотел, хватившись за ограждение лестницы, уползти, скрыться от смертельного преследователя, но не успел. Переступив через издающего булькающие и хрипящие звуки мужчину, и чуть не поскользнувшись на кровавой дорожке, тянущейся за раненым от входной двери, Матильда прошла дальше и увидела около стены ещё одно тело. Туловище мужчины лежало на спине, в одной руке сжимая пистолет. Его откушенная голова откатилась на полметра. Около шеи растекалась огромная лужа крови, из которой лакал Блэк, нервно подёргивая хвостом и иногда с рычанием поглядывая на толпу испуганных людей, выбежавших на крики и выстрелы из кухни. Видя агрессивное поведение пса, она махнула рукой на ошеломлённых Ивана с Юхой и прячущуюся за их спинами Оксану.
- Быстро назад! Он нервничает и может кинуться.
Людей как ветром сдуло.
- И вы поднимайтесь наверх! – крикнула она Олегу с Игорем.
- А тты его нне боишшься? – медленно поднимаясь по лестнице и заикаясь от волнения, спросил Игорь, щупленький вихрастый парнишка.
- Идите, идите! – не отвечая на вопрос, нетерпеливо погнала их наверх Матильда. – И забудьте, что здесь видели. Для своего же блага.
Когда люди ушли, она, обведя рукой пространство вокруг себя, спросила:
- Ну, вот, что это такое? Зачем, спрашивается, устроил побоище?
Блэк, не глядя на неё, спокойно лакал кровь. Видя, что пёс проявляет ноль внимания, фунт презрения, ведьма подошла к двери и выглянула на улицу. Под дождём мокли: тёмно-серый джип охотников, длинный белый седан охранника и красная аккуратненькая малолитражка повара-корейца. Доктор с вампиром должны были с минуты на минуту подъехать, хотя она не знала, где находится Лесерит. Вампир мог задержаться в Хабаровске. Это нарушило бы её планы. Ведьма закрыла дверь и обернулась к Блэку, продолжающему невозмутимо насыщаться человеческой кровью.
- Между прочим, я тоже голодна, однако терплю. Что теперь делать с остальными? Предлагаешь, их всех убить? И что потом? Возвратиться домой, поджавши хвост? Это и есть твой гениальный comeback?
Её недовольную тираду прервал звук подъехавшей машины.
- Прошу тебя, Морольд, прекрати! – взмолилась Матильда, глядя на трапезу пса, перемазанного в крови и похожего на злобного демона или хищного оборотня. – Убери с глаз трупы под лестницу, что ли?!
Огромный пёс облизнулся, схватил зубами труп Фиксы и потащил в сторону лестницы. В этот момент с террасы послышалось постукивание и шарканье ногами - кто-то пытался очистить обувь от налипшей грязи. Через несколько секунд входная дверь открылась и на пороге появилась сутулая фигура доктора. Увидев перед собой Женьку, Гольшбург вытаращил глаза и попятился.
- Спокойно, Пётр Эммануилович! Рабочий день уже начался, а вы задумали прогул, - она погрозила ему пальчиком. – Так не пойдёт! Прошу на рабочее место исправлять косяки. А сэрин драконид собирается нас почтить своим присутствием?
У доктора подрагивали губы, но он старался храбриться: вошёл в помещение, обвёл окровавленный пол испуганным взглядом, неодобрительно покачал головой, уставившись на девочку.
- Что вы задумали, голубушка?
Она, усмехнувшись, ответила:
- Не беспокойтесь, доктор, скажу. Вы не ответили мне насчёт Лесерита.
Доктор, стараясь не смотреть, как огромный чёрный пёс тащит за штаны тело раненого человека под лестницу, пробубнил:
- Скоро, надеюсь, приедет.
- Отлично, - улыбнулась ведьма. – Вот втроём и решим: что нам дальше делать. Прошу! – она сделала приглашающий жест и сразу же предупредила:
- Только осторожнее, не поскользнитесь. И распорядитесь, док, чтобы здесь убрали. Вас лишенцы слушаются, и вид крови будет посетителям неприятен.
Старичок, осторожно ступая, двинулся к лестнице, с опаской поглядывая на жуткого пса, стоящего неподалёку и принюхивающегося к Гольшбургу.
- Не уверен, что они меня послушают в такой ситуации, - высказал он опасение идущей сзади девочке. – Не понимаю, на что вы надеетесь, уважаемая?
- А вам и не нужно, док. Просто немного порассуждайте, почему я тут, с вами, а не в виде трупа в пластиковом мешке. А я вам мешать не буду.
- Кто вы? – вновь спросил Гольшбург.
- У вас верный ход мыслей, док. Но я не скажу. Возможно, просветит господин вампир, когда появится. От вас мне нужна легальная натурализация. Ради неё я решила даровать вам жизнь.
Они вместе с Блэком зашли в кабинет доктора, где на столе стоял монитор, а вокруг разная аппаратура, с помощью которой два дня назад тестировали Женьку. Доктор снял плащ, повесив его в узкий шкаф-пенал, помыл руки и обрядился в белый халат и шапочку. Действуя последовательно, но с некоторой суетливостью, выдающей нервозность, «добрый доктор» задал мучающий его вопрос:
- Если меня оставите в живых, я не буду молчать. Ну, и не только я…есть же Лесерит. Найдутся, думаю, и другие свидетели вашего пребывания здесь. На что надеетесь, барышня? Вас всё рано поймают…рано или поздно.
- Хорошо, что напомнили о Лесерите… Блэк, караулить! - приказала Матильда и вышла из кабинета. В дежурке она нашла Игоря и Олега и приказала им запереть входную дверь, найти пластиковые мешки для трупов и прибрать под лестницей, а сама вернулась к Гольшбургу.
- Чтобы не было какого-то недопонимания, Пётр Эммануилович, я вам кое-что скажу. Первое, за содеянное меня не ждёт физическое наказание, а моральное уж как-нибудь стерплю. Вот вам за длинный язык – запросто. Поверьте мне на слово, Гортон Остнорский не любит болтливых людишек и всегда кардинально избавляется от возникшей проблемы. Второе, меня должны найти тогда, когда я захочу, когда наиграюсь в «прятки». Если это произойдёт раньше, и меня отправят в Москву или, хуже того… в Лондон, этот монстр, - она похлопала по холке Блэка, - растерзает всю вашу семью. Его не остановят ни запоры, ни пули, ни толстые стены. Поймите, док, я не шучу. Лесерит, думаю, вам расскажет о произошедшем в Хабаровске.
В кабинет вбежал Игорь.
- Снизу звонят. Кто-то приехал, - сообщил он испуганно.
- Хорошо, иди на место, - распорядилась ведьма. – Думаю, это Лесерит лёгок на помине. Сторожи! – приказала она псу, а сама пошла встречать незваного посетителя.
Отперев входную дверь, Матильда встретилась с хмурым взглядом вампира. Увидев её, Лесерит не рискнул входить в здание, а, поклонившись, произнёс:
- Не гневайтесь, герцогиня! Я не мог предположить, что Вы… что я… Простите меня, Ваша Светлость, если сможете!
- Проходите, Лесерит! Вы мне нужны.
- Да-да, Ваша Светлость! Приказывайте, я всё исполню, - торопливо произнёс вампир, входя в здание.
- Вот и хорошо. Приказываю: никаких герцогинь! Я - девочка Женя, понятно?
Она пропустила вперёд вампира и вновь закрыла дверь на замок.
- К вам посетители сегодня не придут?
- Вечером должны приехать за Иваном. О, Дева-пророчица! Что здесь произошло?
- То, что и после моего танца, - коротко пояснила ведьма, поджав губы.
- Тут следует срочно убраться, - недовольно развёл руками вампир.
- Вам и карты в руки, - усмехнулась девочка, с манерами и голосом властной женщины, привыкшей к повиновению и поклонению. – Вы – хозяин, вот и командуйте. А мне от вас нужно три вещи: ваша кровь, освобождение лишенцев и документы, или как там у вас…Короче, я хочу пожить обычной девочкой какое-то время.
Они поднялись на второй этаж, и в правом крыле, повозившись ключом у одной двери, вампир пригласил ведьму в свой кабинет. Сняв куртку, он сел за письменный стол, предложив Матильде мягкое кресло у небольшого стеклянного столика. Потом по внутреннему телефону вампир позвонил на кухню и, услышав голос Юхи, приказал принести две чашки кофе.
- Я почту за честь стать Вашим донором, госпожа Евге… - учтиво наклонил голову Лесерит.
- Не волнуйтесь, это ненадолго,- перебила его верноподданные излияния она. – Я пью кровь только у близких мне вампиров, но пока не желаю с ними встречаться.
- Герцог Бритский о Вас расспрашивал и мне расска…
- Я поняла, - вновь перебила вампира Матильда. – Что с лишенцами?
- Э-э-э… видите ли… почти все лишенцы проданы. В течение трёх-пяти дней за ними должны приехать покупатели.
- Кто не продан? – спросила ведьма, внутреннее радуясь, что её проблема значительно упростилась.
- Оксана, девушка приносившая Вам еду. Нелли – блондинка с длинными волосами, бывшая проститутка. И один мужчина, бывший вор.
«Леший», - поняла ведьма.
- А освободить других никак нельзя? – для примирения с совестью Женьки спросила ведьма.
- Увы. Если хотите пожить, не привлекая к себе и к нам внимание.
В дверь постучали. Услышав окрик хозяина: «Войдите!» - в кабинет неуверенно протиснулся Иван с подносом в руках. Он поставил две небольшие, исходящие паром чашки на приставной стеклянный столик, тревожно поглядывая то на хозяина, спокойно восседающего за письменным столом, то на девочку, раскованно сидящую в мягком кресле.
- Спасибо, Ваня! – мягко произнесла она манящим грудным голосом, взяла чашку и отхлебнула обжигающего напитка.
- Иван, возьми кого-то из парней и парочку девчонок. Уберите на первом этаже! – приказным голосом отдал распоряжение Лесерит. Иван молча посмотрел на ведьму, дескать, выполнять или не стоит.
Та, мило улыбнувшись, попросила:
- Пожалуйста, Ваня, сделаешь это для меня?
- Конечно, - на лице парня расцвела широкая улыбка. Потоптавшись ещё в кабинете пару минут и не услышав других слов – всё внимание драконида и девочки, казалось, занимали чашки с кофе, - Иван покинул их, плотно прикрыв за собой дверь. Звякнув пустой чашкой о стекло столешницы и сложив руки на коленях, Матильда сказала:
- А теперь первый пункт – кровь.
Допив кофе, сняв пиджак и закатив рукав рубашки, вампир положил оголённую руку на письменный стол.
Девочка пальчиком подтёрла щёчку, сузила в усмешке глаза и коротко поинтересовалась:
- И?
- Простите, госпожа! Что-то я сегодня не в форме, - поспешно начал оправдываться Лесерит, потом встал из-за стола, подошёл к креслу и встал на колени, положив свою руку на подлокотник. Ведьма, пристальным колючим взглядом уставившись в его глаза, произнесла:
- Да, Лесерит. Именно на коленях вы будете меня кормить. Это будет форма вашего унижения за унижения, нанесённые мне.
- Я готов понести любое Ваше наказание, госпожа, - ответил вампир, не отводя глаз от миленького, чуть курносого лица молоденькой девчонки, веря и не веря, что перед ним сидит могущественная, древняя ведьма. – Для меня это честь, - продолжил он, ища в её хмуром лице хоть чуточку благосклонности. И видя, что она молчит, разглядывая его, видимо, стараясь что-то прочесть лице ли, во взгляде ли, спросил:
- Как часто я должен служить моей повелительнице? Возможно, я могу служить чем-то ещё? Только прикажите.
Она усмехнулась:
- Ваша кровь мне нужна будет два раза в неделю. Не переживайте, вас не иссушу. Надеюсь вскоре найти другого донора, которого мужчины из семейки Акаши не посмеют тронуть. Понимаете, о чём я говорю? Держите язык за зубами, Лесерит. Это поможет не только мне, но большей степени – вам. Главное, чтобы всё, что здесь произошло, осталось в стенах распределителя. Смотрите за доктором, по-моему, он хитёр и подл… А теперь прокусите руку. Нам некогда рассиживаться, полно дел.
Вампир прокусил своё запястье и приподнял руку, чтобы ведьме было удобнее пить.

...

Людмила Путько: 16.04.13 05:21

 » Глава 13

Утолив голод вампирской кровью, ведьма вытерла губы и подбородок батистовым платком, поданным Лесеритом с почтением и некоторым смущением. Всё кормление девочка пристально смотрела вампиру в глаза, а возвращая платок, вдруг сказала:
- Если Вы надеетесь на головокружительное продвижение по службе, помогая мне, то зря. Я не намерена в ближайшее время возвращаться к Гортону. Но верность мне может принести бонус чуть позже. Мелкие обиды я могу простить, не прощаю лишь измены и подлости. Главное, чтобы осуществилась интрига, которую я задумала. Вы в ней сыграете определённую роль.
- Я могу присягнуть Вам на крови, Great Goddess! - с жаром ответил драконид.
- Ах, оставьте клятвы романтичным барышням! – нетерпеливо и властно отмахнулась она. – Вы купец в душе. Такие признают лишь звон злата. Но в данном случае вас даже оно не спасёт. При любом раскладе вас Вентру уничтожат, как нежелательного свидетеля. Вы слишком много знаете, Лесерит.
- И что Вы…- заговорил было Лесерит; на лице, маске спокойствия и подобострастия, кое-где выступили капельки пота, он нервничал.
- Что я предлагаю? – перебила его Матильда. – Вы из какого рода будете?
- Из Тремеров.
- Ну, надо же! – усмехаясь, воскликнула она, и в глазах появились отсветы торжества. – А мозаика-то начинает складываться. Старинный, магический и могущественный род, оттеснённый от власти… Представьте, что кое-где кое-что вдруг изменится… Вы поняли меня, Лесерит?
- Я понял, Great Goddess, – Лесерит, не поднимаясь с колен, опустил голову, взял в свои руки маленькую детскую ладошку ведьмы и припал к ней с поцелуем, потом встал и торжественно произнёс:
- Тремеры пойдут за Вами! Как один!
- Только без пафоса, serene Drakonid, - при последних словах одна бровка на её лица приподнялась, как бы спрашивая: «А вам самому не смешно так называться?» - но лицо Лесерита было непроницаемым. Он-то знал тайну своего народа и его священной войны, оберегаемую от простых вампиров, тем более от людей, однако не думал, что это известно ведьме, как-то не мог поверить в древность её происхождения, не вязался её облик с богиней Сомхетт, дочерью Лилишт. А ведьма продолжала:
- Не за мной. Я – пришелец…и только. За одним из Тремеров, которого я намерена выбрать. А Тремеры, Лесерит, как один, не пойдут. Историю родов я немного знаю. Предательство и эгоизм – вот, что погубило ваш род, лишило власти. Вас купили Вентру землями, привилегиями, разрешением на научные эксперименты. До сих пор, думаю, правое крыло во главе с лордом Гекхемом служит опорой королеве. Но я кое-что попробую… Пойдемте, а то доктор, полагаю, заждался нас.
Опершись на его протянутую руку, девочка встала и пошла к двери. Расторопный драконид уже открывал «Прекрасной Леди» дверь. Когда они зашли в кабинет доктора, то увидели его сидящим у стены, на полу. Рядом сидел пёс и порыкивал на любое движение старика.
- Что же ты, Блэк, не дал старичку сесть хотя бы на стул? Ай-яа-яй! – осуждающе покачала ведьма головой. – Но, может, ты и прав… Пётр Эммануилович мог отправить кому-нибудь сообщение. Не нарочно… так… из чувства долга и благодарности за оказанное доверие. Да, док?
- Ну, что вы, голубушка?! – яростно оправдываясь и кряхтя, «добрый» доктор поднялся на ноги. – Я ведь всё понимаю…
- А по-моему, не понимаете, - возразила Матильда, усаживаясь на кушетку. – Вас первым пустят под нож только за то, что видели меня. И всю семью из разряда полезных, в список лишних переведут. Старички-то бывают очень болтливыми. Вы всего лишь человек, доктор. Пища. Каково будет вашей жене, допустим, в клубе, где её будет пить и насиловать всякая мразь, - она перевела взгляд на стоящего у стола вампира, и в глазах у ведьмы мелькнула ярость.
«Она не простит, - подумал Лесерит, - и ведь права, зараза! Вентру меня уничтожат. Герцог Бритский подошлёт ассамитов – безжалостных убийц. Он первый не простит мне унижения. Бежать? Но куда? Пока я ей нужен. А потом? Нужно попросить защиты у главы клана. Только она уедет, позвоню маркизу Широну…Ой, нет! Его сын Альменту служит. Что делать? - паниковал Лесерит. – Не зря я чувствовал серьёзные неприятности. Вот они и пришли, как зубы жуткого монстра на шее… Сон в руку».
А Матильда, вглядываясь в лица вампира и человека, чувствовала, что, кажется, перегибает палку. В панике работники распределителя могут натворить глупостей, и весь её план, вернее, только первые его намётки пойдут коту под хвост. Она перевела взгляд на монитор и грудным голосом, в котором звучали мягкие, успокаивающие интонации, сказала:
- Уважаемый Лесерит! Перво-наперво давайте решим с непроданными лишенцами. Предлагаю Оксану оставить на кухне помощницей Юхе вместо погибшего Юрия, а вора поставить охранником, пусть исправляется. Сделайте ему такой образ…ну… или хотя бы уберите тягу к воровству. Это возможно?
- Возможно, - согласился вампир. - Программа дороговатая, - он глянул ведьме в глаза и быстро поправился:
- Но мы обязательно её купим.
- Прекрасно, - одарив очаровательной улыбкой, похвалила Матильда. – А путану, - продолжала она, - предложим молодому Широну. Девочка так хотела попасть в богатый дом. Андре у нас поэт, очень сексуальный мальчик, глядишь, привьёт ей вкус, научит поведению в благородном обществе. Людям нужно давать второй шанс для исправления, а не опускать их до уровня животных. Так ведь поступает рачительный хозяин?
- Несомненно, my Fair Lady, - наклонил голову в знак согласия вампир.
- Тогда садитесь Лесерит, действуйте!
Он включил компьютер, и уткнулся в монитор угловой конфигурации. Монитор состоял из двух плоскостей. Большая плоскость предназначалась для экрана; на малой, расположенной под углом в сто двадцать градусов, виднелась виртуальная клавиатура, по которой отстукивал послание вампир. Через пятнадцать минут, обернувшись к Матильде и Гольшбургу, он сказал:
- У графа Андре есть мажордом. Он занимается подбором кормилиц и прислуги. Я предложил ему Нелли с фото и данными. Через несколько минут должен прийти ответ.
В медкабинете наступила тишина. Вампир ждал около монитора, барабаня пальцами по столу; доктор сидел на другом конце кушетки и задумчиво играл со шнуром от какого-то аппарата; девочка гладила Блэка, улёгшегося рядом с ней, и чесала ему за ухом, которым он недовольно дёргал. Вдруг компьютер начал сигналить: «пип, пип, пип…». Вампир склонился к монитору, вскоре выпрямился и, пожимая плечами, произнёс:
- Им не нужны ни кормилицы, ни служанки.
- Вот как? Отправьте сообщение: «Нижайше прошу, срочно сообщить графу Широну о возможном приобретении с такой припиской: девочка обладает множеством талантов. Пришёл срок сделать выбор: сейчас или никогда».
Вампир медлил.
- Что такое?! – нахмурилась ведьма.
- Не окажется ли это послание слишком претенциозным. Всё-таки Андре – сын предводителя нашего рода. Подумают, что я сверх меры заносчив и невежлив, - выразил он сомнение.
- Ничего. В самый раз, - успокоила ведьма. Пальцы Лесерита запорхали по клавиатуре. Десять минут ожидания и знакомое – «пип, пип, пип». Вампир, прочитав, оглянулся: губы - сжаты, брови – домиком, взгляд – удивлённый.
- Что там? Не томите? – подавшись вперёд, поинтересовалась она.
- Ответил сам лорд Андре, - пояснил вампир. Он повернулся к монитору и стал читать. – Написано: «Согласен купить. Назовите любую цену. Послезавтра прилечу за товаром».
- Вот вам и первый бонус, Лесерит. Только цену не пишите заоблачную, - предупредила ведьма. – Это вызовет любопытство, и начнётся то, о чём я вас только что предупреждала.
Вампир, ловко перебирая длинными пальцами, набрал сообщение. Ответа не пришлось долго ждать. Опять сигналы, потом еле слышный стук по виртуальной клавиатуре, вновь сигналы, и он повернулся к сидящим на кушетке.
- Всё. Сделка заключена. Деньги поступили на счёт. Я зарегистрировал купчую в реестре.
- Быстро это у вас. Мне нравится, - улыбнулась Матильда. - А теперь займёмся мной. Данные в реестр не заносили? - спросила она, хотя в своё время слышала разговор хозяина распределителя и доктора, но решила проверить: насколько честны они с ней.
- Я не заносил, - ответил Гольшбург. – Как желаете назваться?
- Собственным именем. Евгения Васильевна Попова. Родилась шестого сентября одна тысяча девятьсот девяносто пятого года.
- Какого? – вытаращил глаза доктор.
- Тысяча девятьсот девяносто пятого.
- А у нас на дворе пять тысяч восемьсот девяносто третий год, - пояснил Гольшбург.
- Ну, так отнимите семнадцать лет, - недовольно проговорила ведьма на непонятливость доктора. Драконид встал, освобождая место доктору у монитора. Гольшбург ввёл данные со словами «сейчас увидим». И они действительно увидели. От фотографии и столбца данных у Матильды глаза полезли на лоб.
С фото на неё смотрела и улыбалась Женька Попова. Только волосы у девочки были ярко рыжего цвета и коротко пострижены, отчего вились крутыми кольцами над головой в виде кудрявой шапочки. Эту девочку звали Стелла. Рядом с именем стояла пометка: «Сменила имя с Евгении на Стеллу при установке чипа». Отцом у Стеллы значился Василий Семёнович Попов, главный инженер крупной строительной компании «Промстрой», матерью - Мария Ивановна, домохозяйка.
«Значит, в этом мире у Стеллы-Женьки отец не умер и мать не пьёт, - с интересом разглядывая фотографии родителей, думала ведьма. – Нужно с девочкой на эту тему поговорить, подготовить её. О! А вот это что-то странное».
На экране выплыла запись: «Стелла Попова пропала двенадцатого августа сего года. Объявлен республиканский розыск».
- Н-да… - протянул вампир. – Что будем делать?
- Резать, - пожав плечами, ответил Гольшбург.
- Что? – идея быть разрезанной ведьму не вдохновляла.
- А как Вы, голубушка, хотели? Нужно доставать чип. Имитировать травму плеча и придумывать версию о том, где вы пропадали неделю. Её придётся рассказывать в милиции и родным. Вы к этому готовы?
- Так…- задумалась Матильда. – В таком случае подойдёт только потеря памяти. Я где-то сильно ударилась головой, поранила плечо и, допустим, ногу. Меня нашли на лавочке, с собакой. Нашли меня вы, Лесерит. Я была грязная, голодная, в крови, ничего конкретного не могла сказать. Вы подумали, что я бродяжка и привезли сюда, чтобы выяснить личность и определиться с моим будущим. Здесь я заболела, а вы, док, меня лечили. Готовьтесь к операции. Но ваши наркотики мне, чур, не ставить… только местная анестезия.
- Это хорошо, - заметил вампир. – Но на Вас, my Fair Lady, всё очень быстро заживает. Как мы это объясним?
- Скажем правду. Я была в очень плохом состоянии, могла умереть, и вы, как добрый самаритянин, пожертвовали свою драгоценную кровь во спасение дочери уважаемого человека, - пояснила свою легенду ведьма. - Своей кровью вы вольны распоряжаться или нет?
- Закон не запрещает добровольно делиться кровью. Её мы даём своим кормилицам, - подал голос Лесерит, немного помолчал и согласился с предложенной версией:
- Вполне правдоподобно. Скажу, что на второй день Вы, my Fair Lady, потеряли сознание… Из-за чего это может произойти, док?
- Обширная гематома при ударе, например, - пояснил Гольшбург.
- Во-от, - подхватила ведьма. – Не хотели беспокоить родителей. Ждали, пока оклемаюсь. Амнезия у меня будет временной… Помню только детские годы. Так…а сейчас за дело! Меня нужно подстричь, покрасить волосы… Остальное - ваша работа, док. Надеюсь, не переусердствуете. Чтобы вам не пришла в голову гениальная мысль: избавиться от меня – рядом Блэк. Каков он в деле, думаю, поделится своими воспоминаниями venerable Master Leserit. Это не собака, а демон. Будьте осторожны!
- Может, вначале позавтракать? – предложил драконид.
- Нет-нет. Ей перед операцией есть не рекомендуется, - возразил Гольшбург.
- Тогда я пойду работать с охранником, поварами и лишенцами, - заявил Лесерит. - Нужно навести порядок.
- Поваром, - уточнила Матильда. – Сожалею, что с Юрием так вышло.
- Да-да, Fair Lady. Я не в претензии. Люди расходный материал, - сказал драконид и поспешно вышел. Матильда заметила, с какой ненавистью смотрел ему в спину «добрый» доктор.
- Я тоже, пожалуй, пойду, - произнесла ведьма, собираясь сходить к Оксане. – А вы, уважаемый Айболит, - при этих словах она мило улыбнулась, встретившись с его удивлённым взглядом, - идите в «Смотровую». Блэк останется с вами.
- Что?! – вскричал Гольшбург. – Он мне не даст ничего делать!
Пёс зарычал, встал в стойку, вздыбил холку.
- Вот, видите! – возмутился испуганный доктор, отскочив в угол комнаты.
- Успокойтесь, Пётр Эммануилович! Я же сказала – это не просто пёс. Он всё понимает, мешать вам не будет, но и коварства не простит.
- Чёрт знает что! – гневно бормоча себе под нос, старик отключил компьютер и вышел в коридор. Чихнув и помотав головой не то от пыли, не то от неприятной обязанности, следом за «Айболитом» двинулся пёс.
- Смотри за ним внимательно, Морольд! Ох, не нравится он мне! Скользкий старик, - напутствовала девочка пса-демона и тоже вышла из кабинета, направляясь в кухню.
На двух плитах стояли большие кастрюли и сковороды, в которых что-то булькало, шкварчало и шипело. В кухне переговаривались люди, позвякивали крышки и противни, стучали по разделочным доскам ножи, а над этим парящее - гремящим процессом витали вкусные запахи поджариваемого мяса и кипящего молока, куриного бульона и специй, свежезаваренного чая и ароматной сдобы.
Матильда нашла Оксану возле небольшого деревянного ларя, в который она складывала свежевыпеченные булочки, снимая их с горячего металлического противня. На Оксане был белый фартук и высокий накрахмаленный колпак, на руках серые холщовые рукавицы. Ведьма подошла и спросила:
- Ну как? Правится работа?
- Что у тебя с голосом? – удивлённо уставилась на неё девушка, снимая рукавицы и убирая противень со стола. Ведьма взялась рукой за горло, помассировала его, прокашлялась, и попыталась говорить более тонким голосом, немного похожим на голос Женьки:
- Кха, кха… Горло саднит. Наверное, простыла… вот и сел немного.
- Давай я тебе горяченького молочка с содой дам, - засуетилась Оксана. Матильда остановила её:
- Подожди, Оксана! Есть более важные дела. Потом попью. Ты мне так и не ответила…тебе нравится работать поваром?
Оксана улыбнулась:
- Нормальная работа. До суда я продавцом работала, а в семье старшей была… так что вся кашеварня за мной числилась. Уборкой в доме занималась младшая сестрёнка Татьянка. Наша мать умерла двенадцать лет назад, отец один нас поднимал. Да что теперь об этом вспоминать, - она закрыла глаза, из-под ресниц покатились по щекам слезинки. – Как там Татьянка? Совсем ещё девчонка… почти такая, как и ты, - произнесла она срывающимся голосом.
- Скучаешь?
- Стараюсь не думать, - Оксана отвернулась к окну, пытаясь сдержать слёзы.
- Не переживай! – Матильда положила руку девушке на плечо. – Теперь ты её будешь часто видеть.
- Что? – Оксана резко обернулась, схватила девочку за руку. – Ну, говори! Что? Что?!
- Тихо! Не тряси меня! – отстранилась ведьма. – Я поговорила с Лесеритом. Тебя он оставит работать вместо Юрия. Оксанка, тебя никому не продадут, домой после работы будешь ездить.
- Правда?! – ещё влажные от слёз глаза Оксаны засияли надеждой. – Скажи, ты не обманываешь?! Как ты смогла его уговорить, он же за копейку удавится? – она никак не могла поверить, что чёрная полоса жизни, начавшаяся кровавой бурей, готовой изломать, перемолоть в фарш и выбросить безжизненным скелетом, закончилась.
- Да, правда-правда! Только не кричи. Я смогла помочь всего лишь троим. Других уже продали. Не нужно, чтобы они о тебе знали. Начнутся обиды, упрёки…
- А кого ещё?
- Нашу заносчивую путану. Поедет Нелли в Англию кормилицей, в дом молодого и влиятельного графа.
- Всё-таки сбылась мечта идиотки! – всплеснула руками Оксана.
- Ну да. А то она на меня нынче разобиделась. Будет этикету учиться, языкам, стихи сочинять. Граф-то романтик, стихи любит.
- Это у него такие требования к кормилице? Представляю, как будет разочарован.
- Перетопчится! - усмехнувшись, заявила ведьма. – Не мисс мира купил – лишенку. Должен понимать. У меня к тебе просьба.
- Всё что угодно, - заверила её Оксана.
- Меня нужно постричь и покрасить. Прокраситься, конечно, я и сама смогу. А подстрижёшь меня ты, сама не справлюсь.
- Я Татьянку стригла несколько раз. Модные причёски не умею…
- Меня хоть «под горшок», лишь бы покороче, - перебила её ведьма. – Сейчас отправлю Лесерита за краской и острыми ножницами. А ты, как с обедом расправишься, приходи.
Оксана взяла ведьму за руку:
- Женька, даже не знаю, как тебя благодарить. Я твоя должница по гроб жизни.
- Перестань!- возмущённо махнула на неё рукой девочка. - Я сделала, что смогла, что было в моих силах. Ты мне помогала, когда я была чуркой с глазами, так что мы в расчёте. Мне пора. Не буду мешать, а то Юха поглядывает как на врага народа. И нож в руках. Как бы ни бросился.
В шестом часу вечера с разрезанными, а потом залатанными плечом и ногой, с рыжими волосами и короткой стрижкой ведьма легла отдохнуть в «родном» изоляторе. Ей нужно было разбудить Женьку и поговорить с ней перед поездкой к родителям. Лесерит ждал вечернего клиента для передачи ему Ивана, купленного в женский вампирский закрытый клуб стриптизёром, а потом они – Женька и Лесерит - должны были поехать в город. Матильде передавать девчонке тело явно не хотелось. Если бы она его наметила постоянным носителем то, вернее всего, не отдала бы, и данное Женьке обещание осталось бы пустым звуком. Но ведьма решила втянуть в свою игру Андре Широна, он и Женька должны были послужить для неё ширмой. Для тайных дел ей требовалось другое тело – это уже засветилось. Для переселения она хотела вновь найти молоденькую девчонку - таких проще подчинить. Трудностей она нахлебалась с Милочкой. Девушка оказалась цельной, сильной натурой, внушению поддавалась с большим трудом. Пока Матильда поняла, что подавлять не требуется, нужно лишь дать совет или подтолкнуть в критический момент, и добродетели или грехи носителя сами проложат путь к заветной цели, было потрачено много времени и сил. И хоть из того раунда игры Матильда вышла победителем, а носитель погибла, но Милочке ведьма даже завидовала. Её любили пятеро мужчин, любили очень сильно, до самопожертвования. Что-то в ней было очень правильное или наоборот, неправильное, притягивающее мужские сердца. Обычно мужчины любят покровительствовать слабым женщинам. С ними они чувствуют себя сильными, смелыми, умными. Но Милочка была непокорной, смелой, рассудительной, ненавидящей жалость женщиной – таких чаще избегают.
«Возможно внутренняя надломленность, борьба личности Милочки со мной сделала её привлекательной для сильных мира сего? – думала ведьма. – Мужчины любят интересные игры с достойным соперником. Со временем и Женька может стать Милочкой номер два, и начало уже положено…Да, жаль её покидать, но, увы,..»
Она задумалась. Поиск нового носителя – дело отдалённого будущего, а в ближайшее время ей нужно было разобраться с исчезнувшей Стеллой Поповой и искать информацию следовало среди знакомых и друзей девочки, школьных подруг. Ситуация, когда вдруг Стелла найдётся, или обнаружат её труп, могла испортить ведьме всю игру. Поэтому, поворочавшись и повздыхав, ведьма расслабилась и постаралась войти в транс.
Женька проснулась от ноющей боли в левом плече, саднило и левую ногу чуть ниже колена.
«Что за чёрт? – подумала она. – Поранилась в схватке с бандитами или вампиром?»
«Просыпайся, просыпайся, соня! – узнала она знакомые интонации в своей голове.
«Ты поранила моё тело, Мила? - мысленно спросила Женька у знакомого голоса и недовольно добавила:
«А обещала быть осторожной».
«Ну, спасибо, дорогая! Я помогаю тебе выбраться из заварушки, а ты мне претензии предъявляешь. У тебя вытащили чип. Давай я кое-что расскажу, а ты внимательно слушай, запоминай и не переспрашивай – времени у нас в обрез».
«Хорошо, - сладко зевнув, согласилась Женька. – Говори. Я слушаю».
Ведьма постаралась ей сжато пересказать все перипетии прошедшего дня.
«Мне страшновато ехать к её родителям. Вдруг поймут, что я чужая? И школа не такая, и предметы, должно быть, другие. Это другой мир. Как мне жить в нём?» - «Как-как? Потихоньку будешь узнавать, - подбодрила ведьма. – А там приспособишься».
«И я никогда не попаду домой?» - «Сначала нужно про Стеллу всё разузнать,а там видно будет».
Женька помассировала виски и хлопнула себя по лбу.
«Слушай! Я совсем забыла. На озере, когда меня нёс на руках Саша…»
«Какой Саша?» - перебила её ведьма, заинтересовавшись событиями из жизни Женьки до обряда вселения.
«Поспелов», - пояснила девочка.
«Оу! А ты штучка ещё та, - удивилась ведьма. – Наверное, твой Поспелов, был не хуже моего мужа из этого мира. Ну и вертихвостка! Отбить его решила?»
Женька расхохоталась.
«Надо посмотреть на твоего и сравнить. Почему мы к нему не едем? Он бы нам помог», - поинтересовалась она.
«Он погиб, Женя», - услышала она ответ.
«Ой, прости!»
«Ничего…Это давно было», - ответила «квартирантка» и тут же поправилась:
«Для меня давно. Я уже успокоилась. Даже забывать стала», - услышала девочка спокойные интонации «квартирантки». Было как-то неудобно, но она спросила:
«Ты его не любила?»
«Почему ты так решила?» - интонации Милы показались Женьке какими-то тревожными.
«Говоришь, как о чужом человеке…поэтому и спросила».
«Нет. Что ты…- замялась Матильда. – Просто я уже смирилась. Привыкла, что его нет».
- Мила, – прошептала Женька. - Когда я мысленно с тобой долго разговариваю, у меня начинает кружиться голова. Можно я буду говорить шёпотом?
Услышав, что девочка проснулась и что-то шепчет, поднял голову чуткий Блэк, лежащий у кровати. Он встал, потянулся, подошёл вплотную и лизнул Женьку в нос. Она, засмеявшись, отстранилась:
- Блэк, перестань! Обмусолил меня всю.
Но пёс не унимался, лизал ухо, шею. Тогда Женька повернулась, обхватила руками его большую голову и уткнулась своим носом в холодный, мокрый, собачий нос. Несколько мгновений дружеской ласки – и девочка разжала руки, а пёс, совершив променад по палате, вновь улёгся на своё место.
«Ты ему нравишься, - сказала ведьма. – Видишь, как ластится. Он забеспокоился, услышав твой шёпот. Можешь сейчас говорить, но старайся это делать реже, а то даже собака встревожилась».
- Вы меня сбила с мысли – нормальным голосом сказала Женька. - А я вот что хотела рассказать. Нас тогда встретила Сашина подруга. Она сказала, что видела очень похожую на меня девочку, только ярко рыжую и коротко постриженную. Будто она была с другой девушкой, постарше.
«Да? Есть много людей похожих. Переходить из мира в мир через портал могут только Хранители. Стелла не могла появиться в твоём мире».
- А вдруг они её в мой мир привели. И она героином торговала, - сказала Женька, поглядывая на закрывшего глаза, спокойно лежащего у кровати пса.
«Чем? Героином?»
- Да, мою подругу Олеску арестовали и за мной охотились. Теймур так и сказал, что за распространение «герыча».
«Теймур? Ну и ну. Наш пострел везде поспел. А с кем ещё из моих знакомых ты общалась в своём мире?»
- Он, между прочим, и твой, - обиделась Женька. – Если бы ты знала, как твоя мама переживает. Постоянно с Поспеловым ездит к тебе на кладбище. И дома…рядом с твоей фотографией живые цветы стоят, розы. Такие красивые. А Теймур прилетел на годовщину со дня твоей смерти. Они все помнят о тебе, любят, понимаешь?!
«И что? – разозлилась Матильда. – Их никто не заставляет жить прошлым. Я, как видишь, нашла другое тело и живу настоящим и будущим».
- Так нельзя…
«А как можно?! Слюни пускать?! Горевать и плакать? – ярилась ведьма; её злило, что девчонка ещё жизни не видела, а пытается наставлять и проповедовать эфемерную, лишнюю и приносящую чаще боль, чем удовлетворение и счастье, привязанность к кому- либо. – У меня нет никакого желания растрачивать жизнь попусту. Ты, Женька, не понимаешь… Когда переходишь из одного тела в другое, то уже не первом десятке носителей перестаёшь сожалеть о потерях, оставшихся где-то там родственниках и близких».
- Ужасно! – прошептала девочка. - Не дай бог мне вот так.
«Глупая ты, Женька! Полагаешь, лучше умереть и исчезнуть навсегда?»
- Во сне мне тёмный ангел сказал, что смерти нет.
«Демиур? Значит, мы с тобой сёстры по несчастью. Так что…привыкай освобождаться от ненужного хлама…всяких там эмоций, переживаний, памяти, любви».
- Я не хочу! – выкрикнула девочка, а Блэк открыл глаза и поднял голову.
«А тебя никто не спросит, детка! Как когда-то не спросили моего мнения».
- Нет! Нет! Я так не хочу, - в полный голос твердила Женька.
«Тихо ты! Чего разошлась?! Вон пёс опять насторожился, – шикнула на неё Матильда. – Возможно, у тебя будет по-другому. Проживёшь долгую жизнь, например, с вампиром…»
- Что? Да ни за какие коврижки! Жить с этими уродами?! Зверями?!
«Не кипятись! – успокаивала девочку ведьма. – Ты их увидела с плохой, тёмной стороны. Но любое живое существо, даже зверь, неоднозначно. Поверь, они умеют быть заботливыми, нежными, умеют дарить ласки также как и люди».
- Верится с трудом. – вновь перешла на шёпот девочка.
«Поверь. Я знаю. И ты убедишься. А пока друг у друга есть только ты да я».
Женька улыбнулась и молча произнесла:
«Давайте жить дружно, как говорил кот Леопольд»
«Вот именно, - подтвердила Матильда. – Давай, Женька, действуй! А я буду подсказывать и помогать».
Женька потянулась, закинула руки за голову и подумала:
«Легко тебе говорить: «Действуй!» – а знаешь как мне страшно?»
Но «квартирантка не ответила, а в дверь осторожно постучали. Из-за диалога с «квартиранткой Милой» девочка отвлеклась и не услышала приближающихся шагов. Уверенный голос ведьмы, спокойная поза огромного пса – всё это внутренне раскрепостило, придало девочке уверенность, что никакая опасность не грозит. Но неожиданный стук в дверь встревожил, вновь разбудил её страхи. После всего, что она пережила в распределителе, услышать стук в дверь изолятора, было как-то странно, непривычно, боязно. В первое мгновение она вздрогнула, растерялась, не зная, что делать, может, - бежать? спрятаться? Пёс быстро поднялся и грозно зарычал, глядя на дверь. Женька села в постели, потянулась к псу, чтобы успокоить, скривилась от боли в плече, ойкнула и, услышав сердитый окрик ведьмы: «Успокойся, дурочка! Нельзя показывать свой страх!» - крикнула:
- Войдите!
Дверь открылась – на пороге стоял Лесерит.
- Извините, что Вас разбудил, my Great Goddess! Нам пора ехать, – проговорил он вкрадчивым голосом. Подобострастный тон и склонённая голова всегда уверенного в себе и грозного вампира, каким его раньше помнила Женька, смутили девочку, а обращение к ней «моя Великая Богиня» - на несколько мгновений повергло в ступор. Хоть ведьма вкратце и рассказала обо всём произошедшем в распределителе, пока Женька спала, но услышать и увидеть собственными глазами метаморфозы, произошедшие с драконидом, было крайне непривычно и любопытно. Придя в себя от изумления и подумав:
«Надо же, как Мила тебя вымуштровала?» - девочка встала и сказала:
- Хорошо, поехали.
- У Вас странно изменился голосок, my Great Goddess, - в голосе вампира уже не слышалось подобострастия, в нём звучала явная издёвка. Хитрый вампир–эмпат сразу почувствовал робость девочки и подумал, что богиня Сомхетт покинула её тело, - это могло освободить его от собственных заверений и зависимого положения. Женька смешалась, не зная, что ответить, но Матильда ей подсказала:
«А ты про его личико, похожее на тупую маску робота, скажи. И вообще – держи с ним ухо востро. Этот торгаш признаёт лишь силу, деньги и власть».
- А чему вы удивляетесь, Лесерит? Мне тоже крайне неприятно и странно лицезреть вашу маску робота, но я не ехидничаю на ваши странности. И прошу не называть меня Великой Богиней. Я – Стелла Попова, девочка шестнадцати лет. И голос у меня должен быть соответствующим, - отчитала зарвавшегося вампира Женька, как и посоветовала ей «квартирантка Мила».
- Да. Конечно, госпожа Попова, - рокочущий голос вампира вновь стал вкрадчивым и даже несколько виноватым. Он пропустил вперёд пса, девочку и вышел следом.

...

sveta-voskhod: 16.04.13 07:14

Людмила, спасибо!!! Так Женька нравиться. Да и Матильда, человеческие чувства в ней не до конца погибли. Носители... Люди, со своими надеждами и мечтами.
Лесерит-новая игрушка Матильды. Будет управлять им.
Так хочется встретиться с Игорем.
Читаю, новая интрига намечается, захватывает все больше.

...

Людмила Путько: 16.04.13 11:03

Спасибо, Света, за коммент! Не знаю как с Игорем, а с Андре Женька встретиться скоро, и бывший грех Милочки расхлёбывать тоже ей.

...

Людмила Путько: 21.06.13 04:48

 » Глава 14

Здравствуйте, дорогие леди! Извините, что долго не было продолжения - сильно болела и, меня покинул мой Муз. Но за окном уже лето, и я хитрыми посулами смогла его вновь заманить. И вот я набралась усидчивости, дополнила и отредактировала первые 13 глав. У кого есть желание, можете почитать на СИ. Итак начнём с предательства любви и бывшей любимой.

Всю дорогу до города ехали почти не разговаривая. Женька, которая после некоторых преобразований стала очень похожа на Стеллу, старалась меньше удивляться увиденному, а удивлять было чему. Автомобиль вампира открывался, заводился и двигался по голосовым командам. Пока ехали по трассе, Лесерит к рулю даже не притрагивался, руль сам поворачивался, управляясь автоматически. Автомобиль двигался не быстро, но и не медленно; приспособление похожее на бортовой компьютер, указывающий на дисплее их местоположение на трассе, обозначенной красной лентой на карте, показывало цифру восемьдесят. Это, похоже, означало, что они двигались со скоростью восемьдесят километров в час. Лишь когда они нагоняли тихоходные грузовики, машина сбавляла скорость; из динамиков слышался сигнал зуммера - предупреждение об обгоне, происходил обгон, и вновь автомобиль набирал скорость, которую компьютер старался держать постоянной. При подъезде к городской окраине, когда впереди оказались грузовик и автобус, из динамиков послышалось:
- Two cars are moving ahead. Overtaking is impossible.*
- Well**, - ответил вампир и опять углубился в чтение бумаг из красной папки, чем он усердно или намеренно – кто его поймёт? - занимался всю дорогу, демонстрируя либо загруженность делами, либо работоспособность и деловые качества.
Женька-Стелла спросила:
- А если дорога забита транспортом?
- Что? – поднял голову от бумаг вампир.
- Если дорога забита? – повторила девушка.
- А-а… берусь за управление сам, - ответил он. – Особенно в городе. Там пешеходы и водители-люди бывают иногда невнимательны.
- За аварии вы их в распределитель? - поинтересовалась девушка немного охрипшим голосом.
- Почему вы, госпожа Попова, так нас ненавидите? Вы о нас, как я понял, знали и прежде, однако прекрасно общались с высшими вампирами, даже выходили за них замуж, чуть не стали принцессой и матерью наследника, - при последних словах он ехидненько усмехнулся. Она удивлённо уставилась на Лесерита.
- Мы хоть и в провинции, но не лаптем щи хлебаем, уважаемая Стелла, - он смерил девушку насмешливым взглядом. Впрочем, об усмешке можно было догадаться только по тону голоса, лицо же вампира не выражало никаких эмоций. А Лесерит, увидев, что вдалеке появились первые дома окраины, закрыл папку и положил руки на руль. В этот момент из динамиков прозвучало:
- We drive to the objects increased danger. ***
- Manual control,**** - скомандовал вампир, а потом, не отвлекаясь от дороги, продолжил:
- Авариями занимаются мировые суды. Наказания обычно: лишение прав и авто, штрафы, домашние аресты и исключение из списка на получение «Эликсира жизни». Всё зависит от тяжести последствий. Лишение человека гражданских прав начинается, чаще всего, при уголовной ответственности. И придумали это не мы, а сами люди. Я вам, госпожа, уже об этом говорил. У обвиняемых есть право на защиту и обжалование. Но уж если само человеческое общество решило, что кто-то недостоин называться человеком… как мы можем вмешиваться? Может, вам это покажется смешным, но нас называют учителями человечества. Мы взвалили на себя управление экономикой, и заметьте, кризисы исчезли, как исчезли почти все неизлечимые болезни, войны, теракты, жуткие преступления. За что же нас ненавидеть? Надеюсь, понимаете, что в любом деле бывают ошибки…единичные. Такой ошибкой оказались вы. Слава богам, она исправлена. Зато спасены десятки, сотни тысяч других жизней. Полезных человечеству, между прочим.
Спокойный голос вампира, будто читающего лекцию по обществоведению, вывел Женьку из себя, в ней заклокотала ненависть; прищурившись и сжав руки в замок, чтобы не бросится на вампира, она не спрашивала, а обвиняла:
- А Коля тоже был страшным преступником?! Он муками рассчитывался за совершённое зло?!
Лесерит метнул в неё встревоженный взгляд, увидел побледневшее лицо, злые глаза, и, покачав головой, повинился:
- Я сожалею, что вам пришлось это услышать, госпожа! Это полностью моя вина! Нужно сделать перепланировку на втором этаже, и переместить изолятор подальше.
- И только в этом неудобство?.. – дальше она не могла говорить, задохнувшись от возмущения. Лесерит, на всём ходу повернув с дороги к воротам замысловатой кованой ограды, просигналил и мягким примирительным тоном сказал:
- Не дракониды, распрекрасная моя госпожа Стелла, решили избавиться от мальчика-олигофрена. В распределитель его отправила сельская община. Никто не захотел взять на себя обязанность по его содержанию и воспитанию. А мы, как уже говорил, не имеем права вмешиваться в решения людей, иначе нас заподозрят в злом умысле.
- Удобная позиция, однако. Мало того, что у вас приговорённый к казни сам покупает топор, так вы захотели, чтобы он его точил и сам себе голову отрубал, - стараясь успокоить в себе порыв ненависти, и с ним заворочавшегося внутри зверя, проговорила девушка. Глянув на охранника, что выходил из ворот, освещая машину и пассажиров фонариком, спросила:
- Куда это вы меня привезли?
- Здесь живут ваши родители. В элитном доме.
- Под охраной? Вы же говорили, что преступления прекратились.
- Почти. Но состоятельные люди не хотят на себе испытать даже малую статистическую погрешность.
Охранник, наконец-то разглядев, что за рулём сидит драконид, побежал открывать ворота.
У Женьки-Стеллы затрепетало сердце в ожидании встречи с родными, и в тоже время совершенно чужими ей людьми.
- Успокойтесь, госпожа! – почувствовав её волнение, ободрил вампир, легонько притронувшись к плечу девушки. – Пока вы отдыхали, я переговорил с вашими родителями. Они ждут не дождутся вас. Хотели приехать и сами забрать, но я отговорил. Всё будет хорошо.
Девушка вышла из вампирского чудо-автомобиля, а Лесерит, открыв заднюю дверцу, выпустил Блэка, который вновь стал ростом не больше овчарки, и, набрав номер, стал ждать. Из видеофона донёсся женский голос:
- Я вам рада, уважаемый Лесерит.
Женька вздрогнула:
«Мамин голос».
- Госпожа Попова, я привёз вам дочь, - сообщил драконид и повернул экран видеофона в сторону девушки.
- Стелла! – воскликнула женщина. - Девочка моя, ты похудела.
У Женьки от удивления расширились глаза.
- Она меня видит? – глянув на Лесерита, тихо прошептала она.
- Ну да. Как и вы её.
- Мы сейчас… - улыбнулось лицо на экране, и он потемнел.
- Занятный телефон, - покачала головой Женька. – У нас ещё таких не делают.
- Зато у вас свобода и вампиров нет, - заметил Лесерит.
- Вы имеете в виду, что за свободу мы расплачиваемся технической отсталостью?
- А разве не так? Именно мы, подлые поработители, по вашему мнению, несём в этот мир технологии, развитие наук, стабильность. Но всё имеет свою цену. И если большинство получает благо, то этот миропорядок прогрессивный, правильный. Наконец признайте очевидную истину, госпожа Стелла!
Она ничего не успела возразить, так как в этот момент щёлкнул замок на двери подъезда, металлическая дверь распахнулась, выпуская чету Поповых, которые кинулись к худенькой фигурке девушки, стоящей у серебристого джипа. Им дорогу преградила чёрная собака, грозно зарычав на родителей Стеллы. Они остановились, нерешительно поглядывая то на девушку, то на злобного пса.
- Доченька! – не выдержала полноватая дама в светлом элегантном платье и домашних туфлях с красными вязаными помпонами из лебяжьего пуха. Лицо её улыбалось, но улыбка всё же не приподняла опушенные уголки рта, отчего улыбка вышла печальной, да возле правого виска в её идеальной причёске виднелась седая прядь. Мария Ивановна протягивала к дочери руки, боясь подойти ближе. Женька смотрела на неё во все глаза и в этой моложавой красивой улыбающейся женщине пыталась отыскать черты матери, какой её оставила неделю назад, и понимала, что сходство поверхностное. А вот отец Стеллы как две капли воды походил на её отца, образ которого хранился в детском сердечке, лишь на висках мужчины, будто искры на тёмной материи, кое-где проступали седые волоски, и на лбу, над переносицей, залегли две неглубокие складки. Наверное, так бы выглядел её отец, если бы дожил до сорока пяти лет.
«Счастливая, Стелла!» - пронеслась в Женькиной голове завистливая мысль.
«Ага, - подтвердила «квартирантка». – Особенно если вспомнить, что она бесследно пропала. А у дамы, кстати, волосы крашенные, причёска – волосок к волоску. И вдруг - седая прядь. Это демонстрация горя?»
«Да, ладно тебе? – огрызнулась Женька. – Моя мать и того хуже».
На что «квартирантка» едко заметила:
«Ну, хватит стоять столбом, изображая усиленную борьбу с амнезией. Узнавай уже своих родителей!».
Женька-Стелла обошла Блэка и кинулась обнимать мать.
- Мама! – вырвалось из её груди восклицание, почти крик о помощи, смешанный с радостью обретения семьи, родного дома, и, возможно, заботы и любви близких. Неожиданно на глазах появились слёзы, неподдельные, настоящие, вызванные болью и обидой за нескладную жизнь, обманом за украденную родительскую любовь; и задрожали, искривились губы, дыхание стало похожи на всхлипы. Сзади её обнял отец, поцеловал в макушку и прошептал:
- Ничего, ничего, детка! Всё уже позади. Ты дома.

* Две машины движутся впереди. Обгон невозможен.
** Хорошо.
*** Подъезжаем к объектам повышенной опасности.
****Ручное управление.

*** *** ***

В камине горел огонь. Гортон любил смотреть на языки племени, просматривая деловые бумаги в сырую, ненастную погоду, когда огонь в камине создавал тепло и уют в большой овальной представительской приёмной.
В его рабочем кабинете, отделанном панелями из карельской берёзы, камин отсутствовал по причине множества шкафов со старинными фолиантами и книгами по философии, истории, юриспруденции и экономике. Его рабочий кабинет был деловым, официальным и холодным не из-за температуры воздуха, а из-за самой атмосферы, царящей в нём. Кабинет после последнего человеческого президента страны герцог Остнорский перестраивать не стал, интерьер остался тот же, лишь заменили девайсы да добавили четыре шкафа под книги. Дело в том, что тексты старинных фолиантов он запретил переносить на электронные носители, опасаясь хакеров. Хоть со многими преступлениями было покончено, но хакеры, как поганки в лесу после дождя, нет-нет да появлялись, не смотря на жестокие меры наказания, а за триста двенадцать прожитых лет Гортон привык к бумажному варианту книг, на полях которых красовались его многочисленны пометки, и желал вековую мудрость вампиров и людей держать всегда под рукой.
Отсветы пламени играли удивительный танец, оживляя малахитовую поверхность стоящего возле камина круглого стола и малахитовых плиток обрамления камина, они зажигали изумрудные глаза позолоченных львов, раскрывающих пасти на гнутых подлокотниках двух кресел, в которых восседали и вели неспешную, со стороны казалось, ленивую беседу два герцога, два родственника, два правителя: Гортон Вентру Остнорский и Альмент Вентру Пасифик-Бритский.
Царех Клаузе де Тюредор погиб от жуткой пасти Морольда, и вновь обговаривать пункты экономического договора между Дальним Востоком и Пасифик-Бритским Союзом Альменту предстояло в Москве с дядей. В данный момент этим занимался Андре Широн де Тремер с командой помощников, утрясая некоторые моменты договора в соответствующих министерствах правительства. Торжественное подписание договора было намечено через два дня, а после него Альмент обещал дать своему секретарю неделю отпуска. Андре особенно не спешил, так как все детали сотрудничества уже проговаривались командой Цареха с соответствующим одобрением Москвы, но в то же время нервничал, боясь, что министерские крючкотворы, прикрываясь интересами страны, начнут тормозить работу, докапываясь чуть ли не до каждой буквы, грамма, штуки и единой унции, лишь бы показать «хозяину» свою нужность, ответственность и деловую хватку.
- Да ты пойми! Она это сделала намеренно! – вдруг повысил голос Альмент. Его недовольные выкрики отозвались гулким эхом в высоком куполе потолка. От его громоподобного голоса вздрогнули две статуи их шести. Четыре из них возвышались на постаментах в нишах, освещённых хрустальными люстрами и задрапированных зеленоватым аксамитом, повторяющим малахитовый узор. Это были бронзовые статуи бывших правителей: двух царей, царицы и последнего президента. Они, солнцеликие, неподвижные и торжественные, были символом величия, неприступности и вечности, как страны, так и власти. А на огромном персидском ковре коленопреклонённо и неподвижно сидели две другие, живые статуи, символ униженности и покорности человечества перед новыми хозяевами – драконидами, как они себя теперь называли. Именно они, две молоденькие и голенькие тайки, подарок Альмента дяде в знак благодарности и уважения, непроизвольно вздрогнули от неожиданных криков бывшего хозяина. Прежде о том, что эти смуглые статуэтки живые, можно было догадаться лишь по моргающим глазам и рукам, периодически плавно наливающим вино в бокалы и подносящим восхитительный букет от французских виноградников беседующим вампирам. Ни подобострастные улыбки, будто приклеенные к лицам, ни вздохи-выдохи, почти не колышущие грудь, ни неизменность лиц и поз, когда клыки вампиров входили в их запястья ( ведь правители наслаждались не только вином многолетней выдержки, но и кровью девушек, которые были в четыре раза моложе прекрасного Château Haut Brion да и стоили намного дешевле), не свидетельствовали о том, что девушки живые, чувствующие существа, так они были вымуштрованы.
- Не заводись, - спокойно ответил Гортон. – Почему ты так решил?
- Дядя, ты разнее не понимаешь, что она хотела унизить не только меня, но, прежде всего, тебя? – заговорил Альмент недовольным, но уже более спокойным голосом, попутно зло глянув и процедив сквозь зубы сидящей у его ног рабыне:
- Нет! Поставь! – на её очередное подношение искрящегося в хрустале и похожего на кровь вина. Та испуганно моргнула и поставила бокал на малахитовую столешницу, произведя при этом чуть слышный стук стекла о камень.
- Неуклюжая. Пошла вон! – рыкнул на неё Альмент.
- Спокойнее, племяш, спокойнее! – покачал головой Гортон. – Зачем кричать на бедную, испуганную девочку? Мою, кстати… Где твои манеры, друг мой? – и помолчав, понимая, что разговор принимает конфиденциальный оборот, добавил, обращаясь к застывшим живым статуэткам:
- Идите, детки. Охрана вас проводит в жилые комнаты.
Маленькие тайки быстро встали с пушистого тёмно-зелёного ковра, низко поклонились и, семеня босыми ножками, скрылись за массивными дверями, украшенными ажурным кружевом из золота.
Не привлекая слуг, хозяин приёмной встал и выключил верхнее освещение, оставив гореть только два бра у камина в виде шестирожковых золотых подсвечников с лампочками, имитирующими свечи. Возвращаясь к своему креслу, он спросил:
- Как она выглядит?
- Совсем молоденькая девочка пятнадцати - семнадцати лет. Рыженькая…невысокая, пластичная. А играла – ты бы только посмотрел… настоящая актриса. Сначала - дикий испуг, потом – вдохновенный танец. У меня аж руки зачесались, и дёсны засаднило.
- Может, другое место? - усмехнулся Гортон.
- А в конце – мстительная усмешка, язвительность, - не слушая дядю, продолжал Альмент.
- Да-а…Ирма на такое способна. А сама не превращалась в монстра?
- Нет. За неё это сделал громадный демон-волк. Ничего подобного раньше не видел.
- Неудивительно… Я нашёл старый папирус. Там говориться, что пять с половиной тысяч лет назад богиня и царица Сомхетт уже приходила с демоном Морольдом в образе волка, чтобы наказать своих вассалов. Тогда только образовывались кланы. Все бились за территории. Пищевые ресурсы истреблялись, и многие жили впроголодь, довольствуясь кровью животных. Ещё там говорится, что Лилишт является триединым божеством, предстающим перед своим народом и низшими разумными существами, людьми, в виде: змеи или львицы, человекоподобного тела своей дочери Сомхетт и божественной ипостаси - нетварного духа, выделенного Демиургом. В прошлый раз она пришла, войдя духом в тело девушки из другого мира. Это была какая-то миссия, миссия неагрессивная, не сеющая мрак и ужас среди своих детей. Но её убили и убили дитя, родоначальника новой расы. Теперь, видимо, она пришла карать… и не только тебя или меня.
- И что мы будем делать? Какие несчастия несёт нам очередная забава богов?
- Возможно, всё не так страшно. Возможно, я ошибаюсь. А если нет, то ты отделался еще мягким наказанием.
- Ты так считаешь?! – вновь взвился Альмент.
- Подожди… я лишь размышляю и намечаю план действий. Я не хочу, чтобы Вазар впутывался в это дело. Если бы она захотела, то явилась бы к нему…
- Вот-вот, я и говорю, что она пришла мстить тебе, а я попал под горячую руку, - гнул свою линию Альмент.
- Ты понёс наказание из-за собственной дурости, - назидательно проговорил Гортон. – Трогать послушниц храма – это неслыханно! Умерь свой пыл. Ты уже всё всем доказал. Главное сейчас, чтобы Акаши Мудрая узнала о действительных причинах происшествия как можно позже, ведь она сразу соберёт Совет Лиги родов. Следующая ассамблея Верховной Лиги через полгода. Я постараюсь воспротивиться внесению этого момента в повестку ассамблеи на очередном заседании Совета. Надеюсь и на твой голос.
Альмент откинулся на спинку кресла и усмехнулся:
- Ты её так недолюбливаешь, что никогда матерью не называешь?
- У нас с ней это взаимное, - отмахнулся Гортон, и, пристально уставившись в глаза племяннику, спросил:
- Так ты меня поддержишь?
- Вот по этому поводу я и хотел с тобой не только поговорить, но и оформить секретным приложением к договору. И подписать сию бумагу мы должны кровью, - ответил Альмент, также пристально глядя Гортону в лицо. Тот удивлённо приподнял брови и поинтересовался:
- Даже так? Я уж и забывать стал о кровных союзах. Ну-ка, ну-ка, излагай.
- Ты же понимаешь, что данная ситуация тебе и только тебе на пользу. Вот я говорил, что она пришла тебе мстить. А сейчас думаю: «Может, я ошибся, и всё как раз наоборот?» Разве вы не могли сговориться, а? Слишком ты спокоен и равнодушен, дядя.
- И где ты видишь мой профит?
- Не включай ребёнка. Ты прекрасно понимаешь, о чём я говорю. Бездетный принц никому не нужен. Никто не хочет войны и передела власти. Если, конечно, сей факт станет известен. Если правда не всплывёт, то я буду править сто лет, пока не подойдёт крайний срок, пока Совет не допетрит, что что-то не так, опережая грядущую вакханалию. Вазару второй ребёнок преимуществ не даст. И остаёшься ты, дядя. Я бы на твоём месте озаботился срочными поисками невесты. При любом варианте для тебя это плюс.
Альмент замолчал.
- Я так понимаю… - медленно заговорил Гортон, будто обдумывая что-то, - ты хочешь от меня каких-то уступок.
- Да. Давай разберём эту партию по косточкам. По новому закону, который предстоит утвердить на ассамблее в начале следующего года, королева получает звание императрицы и через два года уходит на покой. Вместе с ней пост покидает и Вазар. За сим кончится эпоха двоевластия. Если становится известно о моей бездетности…- ткнув пальцем в Гортона, он будто споткнулся в плавном развитии своей мысли, но так как тот молчал, с любопытством разглядывая племянника, продолжил далее излагать:
- Ты не подписываешь наше соглашение, и вот он императорский жезл власти, правда, гипотетически. В таком случае я не стану молчать - это раз. Объединюсь с отцом и бабкой в борьбе против тебя – это два. Кстати заметь, за все годы после своего совершеннолетия я ни разу не играл против тебя, надеюсь, мой нейтралитет облегчил тебе жизнь. И ещё…девочку ты вряд ли получишь, её заберёт отец, он умеет, и сейчас больше власти в его руках. Есть ещё один маленький секрет. Ты знаешь, по какой причине от него сбежала Милли?
- Не знаю…скажи…
- Я её предупредил, что после аннулирования брака, одену на палец своё кольцо. А она утверждала, что очень любит отца. Теперь понимаешь, каким макаром ты её получил? Я свалял дурака, признаю. Хотел сыграть, открыв заранее карты, и проиграл. Был молод, глуп и бешено в неё влюблён. И последний немаловажный факт: со счетов не стоит скидывать Андре. Он молод, амбициозен и хитёр. На ассамблее найдётся достаточно горячих голов, что захотят вернуть власть Тремерам. И не факт, что победишь ты; многие тебя недолюбливают, тем более когда не будет поддержки семьи и рода.
- Этот молокосос? – усмехнулся Гортон.
- Ох, зря ты его недооцениваешь! Он ещё тот головняк. Как думаешь, куда он собрался после подписания договора? Я только сегодня узнал, что Андре поедет за кормилицей. Представляешь? Сам! За кормилицей! Поинтересовался, что же там за чудо чудное, оказалось – бывшая проститутка. И находится эта дива в распределителе Лесерита. Не кажется это странным?
- Ах, он – ехидна! – глаза Гортона сверкнули гневом. – Раздавлю червяка!
- Раздавишь, раздавишь, - усмехнулся Альмент. - Только Лесерит может под покровительством нашей барышни обитать. А у неё на вооружении кольцо Хранителей, Морольд, да и сама она ещё та заноза – плюнет на тебя и уйдёт к Вазару. Но пока, видимо, хочет молодой кровью Андре побаловаться.
- Я его не отпущу, - набычился Гортон.
- А что ты сделаешь? Хочешь, чтобы Тремеры подняли мятеж? Хотя – нет, Вазару с Акаши только развяжешь руки. Ночная кукушка Гекхем ей быстро нужное решение накукует.
Альмент потянулся к бокалу, оставленному рабыней, и, смакуя, не торопясь, стал пить вино. Он заронил зерно сомнения в душу Гортона и хотел, чтобы тот хорошенько всё обдумал. Но правитель Руси, осушив свой бокал хмуро вымолвил:
- Мои уступки тебе, племянничек, попахивают твоим шантажом. А шантажировать себя я никому и никогда не позволял.
- Тогда послушай вторую часть. Ты подписываешь соглашение. Я за год до разрешенного законом столетнего срока подписываю отречение в твою пользу или пользу твоего сына, как скажешь. Вариант, если не смогу умилостивить богиню, и она не снимет проклятие.
- И как ты собираешься добиться расположения Лилишт?
- Женюсь на нашей милой танцовщице.
- Нет! – выпуская клыки, глухо прорычал Гортон.
- Дай мне шанс снять проклятие! – Альмент тоже выпустил клыки и встал в боевую стойку. Теперь они были не два цивилизованных правителя, а два хищника, готовые драться за самку и лидерство в прайде: глаза налиты кровью, позы угрожающие, на лицах ярость, руки сжаты в кулаки. Первым опомнился Гортон, как более мудрый дипломат, старающийся удерживать свои эмоции в узде, и гостеприимный хозяин, отвечающий за безопасность гостя. Он с шумом выдохнул, втянул клыки, уселся в кресло и вновь высказал отрицательный ответ:
- Нет, Альмент, и не проси.
- Десять лет.
- Что ты торгуешься, словно бабка на рынке?
- Пять лет.
- Я же сказал: нет!
- Тебе расхотелось примерить императорскую корону? Мечты на бабу променял?
Гордость Гортона была задета; его бесило, что она не пожелала вернуться, предпочитая довериться какому-то торгашу Лесериту, а не ему, ждущему, страдающему и любящему её; а кровь бурлила, наполняясь ядом ревности, и у этой ненависти был конкретный объект, вернее, судьект – Андре Широн. Его глаза, как два острых клинка, впились в лицо собеседника; он шумно задышал, со свистом выплёвывая слова:
- Два года… и ни дня больше.
- Маленький срок, - пробормотал Альмент, обхватил голову руками, затих, задумался. Через некоторое время он поднял голову, глянул на дядю, задумчиво наблюдающему за языками пламени, мотнул согласно головой:
- Хорошо, два года. Потом ты её заберёшь себе. Но если забеременеет в течение этого срока – тридцать лет, иначе нас не поймут, и её начнут гнобить. Ты же знаешь наших одряхлевших моралистов. Если ребёнок у меня родится, клянусь, что будет править только после твоего наследника.
- А вдруг у неё уже лямуры с Андре? Она - девочка себе на уме, упёртая, на неё не повлияешь.
- И не собираюсь, - ответил племянник, потянувшись к бутылке. – Моя цель - Андре Широн. Думаешь, он равнодушен к власти? О, эту даму каждый рад облобызать и принудить к любви! Для царской власти он пока жидковат и мелковат. А вот к своим землям в Индии не прочь бы прирезать жирный азиатский кусочек. Я ему такую возможность дам. И у Акаши попрошу кое-что за его преданность и отличную службу. Одной любовью сыт не будешь. Андре, мальчик разумный.
- Он же твой друг.
- У политиков нет друзей, есть только партнёры. Сам знаешь. Давай выпьем за наш кровный союз. И немного повеселиться бы не мешало, - залпом осушил герцог Бритский наполненный до краёв бокал.
- Забирай своих таек и иди к себе…веселись. Я групповуху и прочие извращения не люблю. Да трупы мне не оставляй, уборщиков нет!
- Ну, что я говорил про моралистов старорежимных. Ты да отец, да ещё с десяток таких же патриархов – житья никому не даёте.
- Вот поэтому Лилишт тебя и наказала – берегов не видишь в своём бесчинстве, - Гортон встал. – Я велел составить указ, запрещающий моду на подарки. Что за дикость! Твердим: ах, какие мы цивилизованные! ах, учителя человечеству! А сами…Вот толку-то с указа. Каждый сидит в своей губернии, в городе и рассуждает: «До богов - высоко, до царицы – далеко. А я сам себе князь и голова». К каждому инспектора по нравам не поставишь. Где взять столько драконидов? А людей поставь, так день и ночь начнут кляузы строчить.
На бурчливые жалобы Гортона племянник хохотнул:
- Что…тяжёл и узок пиджак президента?
- А у тебя тишь да гладь? Проблемы все решил?
- Все не все, но ты стареешь, дядя. Ворчливость – первый признак приближающейся старости. Смотри, молодая женушка к полюбовникам будет бегать.
- Молодой оболтус! Ты сегодня меньше членом думай, а больше мозгами. У тебя один день на обдумывание соглашения. Завтра к пяти вечера принесёшь. Я прочитаю и внесу коррективы. Запомни, у тебя всего одни сутки… на вторые я могу и передумать.
На этом аудиенция президента Руси была закончена, и два властителя, пожав друг другу руки, расстались.
Так решилась дальнейшая судьба Женьки Поповой, которую променяли на более желанную и страстную любовницу – безграничную власть. Хотя… если бы она спросила: почему он принял такое решение, то Гортон бы, наверное, и не ответил или озвучил совсем не то, что чувствовал, так как решение принял, не обдумывая, а спонтанно, согласуясь с подсознательными ощущениями и реакциями. И первой реакцией была защита от новой боли.
После гибели Ирмы он провёл сотни бессонных ночей, ища ответ на единственный вопрос: почему? Почему не внял предостережению о смертельной опасности для неё? Почему согласился на предложение брата? Почему она умерла не у него на руках, даря ему последний взгляд, вздох? И множество, множество других «почему» роились у него в голове в те дни и ночи. И боль от осознания своей глупости, недальновидности, а может, трусости разъедала внутренности подобно кислоте. Но за ежедневной суматохой по решению различных проблем, борьбе с орденом «Хранителей ключей», наведению порядка в государственной вертикали власти и принятием законов боль потери стала притупляться, и через двенадцать лет осталась лишь надежда на новую встречу, обретение счастья. И эта надежда грела душу и сердце пока она оставалась только мечтой, далёкой и осуществимой когда-то тогда… А теперь она стала реальностью – только протяни руку, и он испугался. Испугался, что она окажется не такой, какой была Милочка; испугался, что любовь будет не столь безграничной, или её совсем не будет, ведь известно, что вампир может по-настоящему полюбить только раз; испугался её ненависти; испугался, что для завоевания благосклонности девушки придётся выкраивать время, которого и так катастрофически не хватает; испугался перемен и потери душевного равновесия, обретённого с таким трудом. Живое существо старается избегать боли физической, а разумное – разочарований как боли душевной, поэтому он спонтанно отодвинул срок встречи с Женькой Поповой, прототипом Милочки Лазаренко. Говорят, что невозможно вернуть назад слово, время и возможность. Насчёт возможностей – конечно, но исчезают одни и появляются другие, и можно вновь идти к заветной цели или желанию, у кого как. А вот слово и время действительно невозможно вернуть назад. И если с помощью магии или технологий можно вернуться к исходному событию, чтобы внести изменения, то не факт, что конечный результат будет ожидаемым, вернее всего, он будет неожиданным и неприятным. Но даже и такой вывод имеет свои контраргументы: «Что не делается, всё к лучшему» и «Ничего не происходит случайно». И остаётся слово, которое не воробей…А Гортон и не привык брать слова обратно. Любое озвученное решение должно становиться законом, как для него, так и для окружающих. Это принцип и правителя и мужчины, который должен нести ответственность за свои решения.
«Возможно, это ошибка, - подумал он поздно вечером, невидящим взором пялясь в потухший экран монитора. – Более того - глупый просчёт, но слово дано, и оно – нерушимо».

...

sveta-voskhod: 22.06.13 13:18

Женьку опять распределили...

Вот! Правильно!Хотя "люди" отдавшие больного ребенка, не достойны самой жизни.
Спасибо Людмила! Выздоравливай, сейчас лето, витамины, солнышко!

...

Людмила Путько: 22.06.13 14:41

Спасибо, Света! Да Женьке ещё предстаят испытания. Когда идёт борьба за власть тут не до любви, но и Гортона я понять могу. Женька не Милочка, он её может полюбить лишь как дочь. И Матильда её, видимо, скоро покинет. У неё своя программа - отомстить Вазару-Хепруамину через Альмента. И поймёт она, что месть - это саморазрушение ещё не скоро.

...

Людмила Путько: 12.07.13 16:42

 » Глава 15

Женька с первого утра, когда проснулась в чужой постели, в чужой квартире, в чужой семье и под чужим именем, испытывала постоянное напряжение и страх разоблачения, а разбирательство и вопросы официальных лиц из милиции, комиссии по благонадёжности граждан и собственных родственников не давали расслабиться и успокоиться. Уговоры «квартирантки» только порождали споры, новые витки раздражения, головной боли, но не помогали делу. И на четвёртый день после очередного спора – ссоры «Мила», обозлившись, сказала, чтобы Женька больше к ней не обращалась и не просила о помощи; что она-де будет помогать или брать бразды правления в собственные руки только в крайнем случае, когда телу носителя - так прямо и сказала «тупому телу тупого сопливого носителя» - будет угрожать опасность. Женька-Стелла вслух ответила злой тирадой, испугав при этом старушку, держащую за руку девочку лет пяти и проходящую мимо.
- Ну и катись к какой–нить старой колдунье, она тебе лучше подойдёт, а меня оставь в покое. Забирай своё кольцо и вали! – выкрикнув, она стала крутить кольцо, стараясь стянуть с пальца.
Кольцо не поддавалось.
Глухо зарычал Блэк, шагавший рядом, как всегда, без поводка и намордника.
- Да пошли вы все от меня! – выкрикнула Стелла. «Квартирантка» самолюбиво хранила гробовое молчание, а пёс, грустно глянув девушке в глаза, вдруг сорвался с места и вскоре скрылся за деревьями аллеи.
- Куда ты, Блэк?! – закричала девушка и кинулась его догонять, но куда там – того и след простыл. Она около получаса его искала, звала, рыдая и прося прощения за вырвавшиеся в сердцах злые слова, пока не начало смеркаться, да обеспокоенные её долгим отсутствием родители не стали по очереди названивать ей на видеофон. Она плакала, рассказывая, что потерялся пёс, а её успокаивали и просили вернуться домой или сказать, где находится, или показать через видеофон. Стелла упрямо отнекивалась, объясняя, что это её друг, что он спас ей жизнь, что его срочно нужно найти. Она подходила к прохожим, расспрашивая, не видели ли они чёрную крупную собаку без поводка и ошейника, но люди удивлённо пожимали плечами.
Бродячих, беспризорных собак за эти три дня она на улицах города не встречала; хозяева гуляли с пристёгнутыми к поводку животными, а если те и бегали свободно, то только в небольшом огороженном сквере – обозначенном табличкой месте выгула. Таких мест в городе было всего четыре, и одно из них находилось в пяти минутах ходьбы от их жилого комплекса.
Василий Семёнович просил дочь выгуливать Блэка в наморднике и на поводке, как того требовали правила. Главному инженеру крупнейшей в губернии строительной фирмы не хотелось, чтобы его имя трепали в связи с административными штрафами, а это было чревато, что в следующий раз могут его семью вычеркнуть из списка на получение очередного «Эликсира жизни». Потом бы пришлось «лезть нужным людям в глаза, давать на лапу, ходить на цирлах возле всякой мрази».
Стелла понимала озабоченность отца, но пёс не желал гулять в рабском ошейнике, неудобном наморднике, да ещё привязанным. Он стал для неё другом и равным партнёром, и если тот монстр, которого она увидела во сне, был на самом деле её Блэком, только в иной ипостаси, то пёс - сверхъестественное существо, полагала она, которое нельзя унижать подобным образом. Как бы ей не был близок вновь обретённый отец, как бы не было жаль трезвую и заботливую мать, но они - люди из чужого мира, только внешне похожие на её родных, а пёс – частица потерянной реальности, грубой, жестокой, но родной, привычной и понятной. Поэтому, выйдя за ворота ограды, она всегда давала свободу четвероногому другу, и тот её не подводил, хотя прохожие на них косились так же, как и в её мире.
На улице уже совсем стемнело, когда возле Стеллы притормозил шикарный автомобиль, в свете уличных фонарей поблескивая чёрными лакированными округлыми боками и хромированными деталями. Стелла испуганно остановилась, торопливо отёрла ладошкой мокрое и покрасневшее от слёз лицо. Водительская дверь съехала вверх, и на девушку уставились отливающие в темноте яркой зеленью глаза вампира, развернувшегося к ней на сидении вполоборота. Стелла вздрогнула. Она ожидала увидеть Лесерита, хотя замерший возле неё монстр, весь будто сделанный из чёрного отполированного зеркала, был намного больше и шикарнее автомобиля владельца распределителя, но кто же знает, сколько машин в личном пользовании у «поганых драконидов»? В её мире зажиточные люди содержали по два- три, а то и пять автомобилей для разных нужд.
- Добрый вечер! А чего такой несчастный вид? – расплылось в хищной улыбке знакомое молодое лицо.
« Как он меня нашёл?.. Да ещё так быстро. Что ему нужно?» – топчась на месте, волновалась девушка.
- Собаку потеряла, - буркнула она, вскользь глянув на вампира, стараясь ровно дышать и не показывать испуга, ведь знала, что они - эмпаты. И сразу же умоляюще позвала:
«Мила, слышишь? Что мне делать? А вдруг упырь захочет мной полакомиться?»
Но в ответ – тишина. От того, что всесильная «квартирантка» отмалчивалась, а пёс убежал, она остро чувствовала свою уязвимость, и борьба с подступающей паникой давалась с трудом, вернее, ничего не получалось. Вокруг темнота, разгоняемая уличными фонарями до полумрака, прохожих мало, она одна, а рядом хищный вампир с непонятными намерениями и глазами убийцы – и помощи ждать не от кого. Её знобило от страха; руки моментально вспотели, и она, сжав их в кулаки, прижала к бокам. А кровопийца с явным интересом её разглядывал и кривил губы в усмешке.
«Ухмыляется, гад! Чувствует, что боюсь – вот и играет как кот с мышью».
- Не того ли монстра, который грызёт всех подряд за милую душу? Я бы не о нём переживал, а проливал слёзы об участи горожан. По–моему, нужно оповестить власти, чтоб успели выставить танки на улицах и людей согнать в бомбоубежища, - выдал наставление молодой лорд. Он уже минут двадцать наблюдал за девушкой и удивлялся, как она своим поведением отличалась от герцогини Остнорской, какой он её видел в замке Уодвик, но соответствовала образу танцовщицы из дома правительства.
«Гениальная актриса! - восхищался в душе Андре. – И чувства незаигранные, и страх налицо. Да-а… слёзы, отчаяние, искорки надежды в глазах при расспросах каждого нового прохожего – всё естественное… Для кого этот спектакль? Для меня? Зачем? Я знаю: кто она, она знает: кто я… Не понимаю! Может, привычка… для Вазара, Гортона, Альмента вон как вдохновенно играла, перебаламутила всю верхушку королевства… а в итоге погибла. И в чём был смысл?»
- Шутите? – помявшись немного в нерешительности, спросила девушка, отважившись глянуть на вампира в упор, ведь Мила ей три дня внушала, чтобы с вампирами держалась независимо, даже немного заносчиво, потому что они считают её бывшей герцогиней Остнорской; а с людьми – нерешительно, неуверенно, заторможено, как потерявший память человек. Стелла боялась, что не сможет талантливо сыграть такие разные роли, где-то проколется. Теперь же, после ссоры, «квартирантка» упорно молчала, давая понять, что Стелле придётся выкручиваться самой.
- Отчего же, герцогиня? Я вполне серьёзно… - сказал драконид. Он замолчал, ожидая её действий или слов, не дождавшись, продолжил:
- Вы меня позвали…и я приехал. Позвольте узнать, как к вам обращаться?
При этом Андре продолжал её внимательно рассматривать.
«А что? – думал он. – Ты играешь, и я поиграю. Я уже не тот робкий юноша, каким ты меня запомнила, милая ведьмочка. Кстати, а запомнила ли? Ты всегда проходила гордая, высоко подняв голову. Как же…будущая принцесса разве обратит внимание на скромного помощника секретаря? Но пригодился… теперь я тебе нужен, ведь за мной сила рода».
После заключения договора Андре Широн сразу улетел домой, в Стамбул, где в огромном комплексе дворца Топкани располагалась резиденция рода Тремеров. Хотя раньше, до поражения в войне, они назывались Треморами, и их резиденция находилась в Италии, но после восхождения на престол королевы Акаши покинули Рим, перебравшись в Стамбул. Андре не стал ничего скрывать и рассказал отцу о своих чувствах к ныне покойной Милли Лазар, о происшествии в Хабаровскем и о поступившей ему настоятельной просьбе купить лишенку. Широн – старший собрал Совет старейшин, и они решили поддержать Андре в его стремлении вернуть власть клану через женитьбу на могущественной ведьме, потомке богини Лилишт, а также проголосовали за возвращение ему титула герцога Тремор Ноктис, от которого двести лет назад добровольно отказался его отец. Голосовали единогласно, ведь многие были недовольны, что власть безраздельно захватил клан Вентру, передавая её по наследству, а не путём состязательности, как делалось раньше.
«Я его позвала. Нет, вы слышали? Я его позвала!! Да он мне нужен как собаке пятая лапа. Наглая захватчица! Интриганка! Позвала и помалкивает. Хоть бы спросила моего согласия, - злость на Милу вытеснила даже страх. - Да к чёрту всё! – решила девушка. – Буду вести себя, как подсказывает сердце. Она сказала, что вмешается только в случае смертельной опасности. Вот пусть и выкручивается раз такая обидчивая и беспардонная».
И, прервав затянувшееся молчание, девушка сказала:
- Меня зовут Стелла. А вас?
- Вы забыли? – поинтересовался молодой Широн.
Стелла поняла, что попала впросак, он, оказывается, был с Милой знаком. Гнев на «квартирантку» закипел ещё сильнее:
«Ах, ты, подлая! Хоть бы намекнула… молчит, зараза!»
Но нужно было что-то говорить, как-то выкручиваться - и Стелла «включила дурочку» - авось вывезет, и он назовётся или скажет, как правильно к нему обращаться.
- Не «вы», а «ты», - поправила она его, стараясь мило улыбаться. – Так как всё же мне вас называть? Venerable past master или serene master Drakonid? Или по имени, что, видимо, недопустимо, ведь могут услышать люди. И что они подумают обо мне? Будут негодовать? А может, как-то более витиевато, ведь вы, полагаю, не простой вампи…ой, простите!.. драконид.
Всё это она говорила спокойно, учтиво, стараясь выражаться правильными, книжными словами, придавая вес каждому произнесённому звуку, но с явным подтекстом – так её учила говорить Мила.
Теперь замялся Андре. Действительно, в обществе людей, да и вампиров, она не могла обращаться к нему просто по имени. Он понимал, что в глазах окружающих будет выглядеть естественно, если она станет называть его несравненным герцогом или почтенным магистром, но сама ведьма в столь напыщенные слова начнёт вкладывать издёвку - это будет напрягать их отношения и отдалять друг от друга, а герцог хотел сближения через доверие, взаимный интерес и уважение. Ему нужно было доказать, что он достойный партнёр как в любви, так и в политике; что способен переплюнуть самого Вазара, предложив ей не титул принцессы, а сделав царицей, и называться безмятежным или обожаемым хозяином – глупее трудно что-либо придумать. Какой он хозяин для ламии, вернее, воплощения самой царицы Сомхетт?
«Она может говорить мне: «обожаемый муж» или « любимый муж»…если захочет… по-итальянски это звучит красиво. А пока пусть называет в соответствии с титулом», - решил он, выходя из машины, а вслух произнёс:
- Когда мы не одни, обращайтесь ко мне: герцог Тремор Ноктис. В остальных случаях называйте меня Андреус или по-современному – Андре. Андре Широн к вашим услугам, если вы, герцогиня, вдруг забыли или не придали значения имени ученика и мелкого клерка у вашего царственного жениха, - говоря это, он резко склонил голову в поклоне.
- Простите меня, Андреус… - извиняющимся тоном пролепетала Стелла, зардевшись и потупившись, а подняв голову и глядя в лицо подошедшему почти вплотную герцогу, закончила словами:
- Но я действительно вас плохо помню.
«Господи, - думала она, чувствуя, что мурашки вновь поползли по телу, – какой же он высоченный и здоровенный! Я ему лишь на один зуб и пару-тройку глотков. Чего этому галантному джентльмену, с волчьими глазами и зубами кобры, от меня ещё нужно?»
- Понимаю, - пророкотал драконид, покровительственно глядя в худенькое личико молоденькой девушки. – Вокруг вас крутилось столько вампиров, что трудно было всех запомнить. Садитесь в машину. Я отвезу вас домой. Ваши родители, Стелла, очень обеспокоены. Я заезжал к вам… и поклялся Василию Семеновичу вернуть дочь в целости и сохранности, как только разыщу.
Он протянул руку, и Стелла, помедлив, вложила в неё маленькую ладошку. Чтобы не трястись от страха, сидя очень близко от хищника, девушка решила вести светскую беседу, отвлекая себя и его.
«Вон как у него подрагивают ноздри. Принюхивается, кровопивец! Попробую заговорить ему зубы…дом близко. Надеюсь, не кинется» - с опаской покосилась на Андре девушка и спросила:
- А скажите, Андреус, что означает фамилия Широн?
- Широн – это транскрипция от Скирон. В легендах древней Греции так звали разбойника, которого уничтожил Тезей. Ещё это название холодного северо-восточного ветра.
- А Тремор Ноктис что означает?
- В переводе с латыни означает дрожь тёмной ночи. А всё вместе переводится как - холодный быстрый мужчина, наводящий дрожь в тёмную ночь.
- Надо же…как точно ваше имя и титул отражают действительность.
- Да. Это самый первый титул, когда-либо дававшийся в вампирском обществе. Наши предки умели точно подмечать суть вещей и давали такие имена, чтобы они своей магией влияли на индивидуума.
Они подъехали к воротам жилого комплекса. Тут же выскочил охранник и, заслонившись ладонью от пронзительного света фар, нажал кнопку открытия ворот. Возле своего подъезда Стелла хотела поблагодарить и улизнуть от опасного драконида, но тот мягко положив ей руку на плечо, поинтересовался, когда они ещё встретятся.
Чувство самосохранения ей кричало:
«Отделайся от него, как можно аккуратнее, но раз и навсегда».
Однако девушка понимала, что Андре не простой ухажер, которого можно послать подальше, или придумать байку о занятости и плохом самочувствии. С герцогом такой номер не пройдёт, тем более он специально приехал по приглашению «нахальной квартирантки».
- Вы у нас надолго? – спросила она у драконида.
- На неделю, - ответил он, проникновенно глядя ей в глаза. - И каждая минута этой недели принадлежит вам, милая Стелла.
«Он что, за мной решил приударить? – ужаснулась девушка. – Боже, только этого мне не хватало!»
- Ну… - непроизвольно вновь начала тупить девушка, не зная, как отделаться от назойливого вампира. – Мне уже нужно выходить на работу, начинать репетировать… Свободное время появится только вечером… а после растяжек и работы у станка я буду сильно уставать с непривычки. Вряд ли вам понравится кислая собеседница, думающая лишь о том, как прилечь и заснуть.
- Дорогая, я не очень понимаю, чем продиктовано ваше желание работать, танцевать в ансамбле? Наркотическая зависимость от обожания зрителей и их аплодисментов? Отчего вдруг такая тяга к сцене?
- Зависимость? Нет, вы переборщили! Я не могу сидеть на шее у родителей. Мне нужна работа.
- Работа? - его брови поползли вверх. – Дорогая, ваше предназначение - блистать в Свете, заставлять неровно биться сердце того, кто по достоинству оценит вас. Вы в новом теле так молоды и так прелестны. Поймите, род Тремеров намного более древний, чем род Вентру, и не уступает ему ни в чём. Тремеры будут у ваших ног, моя герцогиня.
- Нет-нет! – девушка отрицательно помахала рукой. – Перестаньте, Андреус! Я не герцогиня, вы ошибаетесь. Я обычая девушка из обычной человеческой семьи.
- Одно лишь ваше слово – и всё изменится, - его глаза затянула поволока мечтательного желания.
«Только вот какого? – подумалось Стелле. - О сексе он мечтает? о власти? о крови? о богатстве? Чёрт его разберёт».
- Вы торопите коней, Андреус, - заметила Стелла и отвернулась, вид мечтательного драконида вновь вызвал в ней чувство тревоги.
- Вы зря встревожились, дорогая, - драконид взял её руку в свои и поцеловал. – Я ждал двенадцать лет, теряя и обретая надежду, вновь увидеть вас. Мечта исполнилась – я держу вас за руку, смотрю в ваши прекрасные глаза, разговариваю. Отчего же ещё не подождать? Я готов.
- Хорошо, - сказала Стелла, чувствуя, что салон автомобиля наполняется его флюидами, заставляющими её дрожать и томиться непонятным желанием.
«Беги! – кричал ей разум. – Он испытывает на тебе силу вампирского внушения. Влюблённость, сдержанность, интеллигентность – это лишь маска. Ты знаешь, какими они могут быть жестокими, дикими и извращёнными».
- Мне нужно идти. Родители, наверное, переживают, - аккуратно, но настойчиво потянув руку на себя, проговорила она дрожащим голоском.
- Так во сколько мне приехать? – вопрошал его баритон, а рука и не думала отпускать её ладонь.
- Полагаю…в четыре. У меня есть кое-какие дела, - подавляя первые признаки надвигающейся паники, ответила она.
- До свидания, милая львица,- промурлыкал хищник и вновь приложился к её ручке.
- До свидания, - пискнула Стелла, мечтая поскорее вырваться из цепких лап вурдалака.
Он открыл двери и первым выпрыгнул из машины, а Стелла, не дожидаясь пока он подойдёт, галантно подаст руку и поможет выйти, поспешно соскочила на подъездную дорожку и повернулась к нему спиной. Уговаривая себя не торопиться и не подавать вида, что она его боится, девушка сделала несколько медленных шагов от машины к входной двери подъезда, а открывая её, повернулась и слегка улыбнулась герцогу. Его напряжённый, пристальный взгляд смягчила улыбка, и только после этого он вновь сел в машину и тронулся в путь. Девушка облегчённо вздохнула. Действительность не радовала, но нужно было как-то с ней мириться.
«Первый блин комом, но придётся устраиваться в этом мире… и привыкать к обществу вампиров. Боже-боже, неужели слова Милы окажутся пророческими? Мне уготовано жить с вампиром? А может, всё не так страшно? Потусим и разойдёмся… Ага, детка, лишь бы целой и живой остаться после такой тусни», - размышляла Стелла, поднимаясь по лестнице.
Боль от потери четвероногого друга немного притупилась, а сердце подпитывала надежда:
«Он ещё вернётся. Не могут же все меня бросить и предать?»
Богобоязненная бабушка-соседка её часто утешала: «Бог посылает нам посильные испытания», и Женька верила, что выдержит и не сломается – следует лишь чуточку подождать и потерпеть. Терпеливо сносить удары судьбы она уже научилась, а вот чего ждать от будущего – не знала. В своём мире у неё была чёткая цель – закончить школу и поступить в университет. Отец всё-таки позаботился о её будущем и незадолго до скоропостижной кончины оформил вклад на её имя. Получить кругленькую сумму она могла только по достижению совершеннолетия и заранее решила, что деньги пойдут на образование, ведь без него в современном мире никуда не сунешься. А здесь, в странном мире с кровавыми драконидами, она считалась взрослой девицей, оставившей позади школьную парту. Стелла, видимо, училась весьма посредственно, раз продолжать «грызть гранит наук» и сама не стремилась, и родители не настаивали. А с Женькиным багажом знаний, возможно, совершенно отличных от знаний, получаемых в этом мире, высшее образование тем более было недоступно, и она это прекрасно понимала. Продолжать танцевать в ансамбле? Она была не уверена, что способна профессионально это выполнять, да и мама, Мария Ивановна, за прошедшие три дня не раз заводила с дочерью разговор о необходимости оставить танцы.
- Ты пять лет дрыгала ногами – и что? Примой ты не стала. Ваш хореограф – посредственность, и на всех конкурсах вы занимали пятые-шестые места. Ни какого движения вперёд. Брось это занятие, Стелла. Пора подумать о семье, детях. У отца серьезные связи… он будет тебя брать на различные светские мероприятии, в командировки…Сказал, что хочет привлечь к работе в своей фирме. Будешь помощницей его секретаря…работа несложная. Зато есть возможность встретить молодого человека из приличной семьи… или на тебя положит глаз солидный мужчина, разведённый, обеспеченный бизнесмен … может, и дети уже взрослые. Пора определяться в жизни, девочка. Ты красивая, пластичная, и мужчины, не раз замечала, на тебя оглядываются…Зачем тебе этот балерун Жорик? Было бы из-за кого слёзы лить. Я счастлива, что ты его забыла, – говорила она, обняв Стеллу за плечи. Дочь обычно не говорила ни «да», ни «нет», а лишь – «подумаю». Мать, чувствуя её нерешительность и колебания, шла в наступление, доказывая свою правоту. Женька не знала, кто такой этот «балерун», по которому сохла Стелла и, видимо, без взаимности. А тут ещё «нарисовался» драконид со своим «одно лишь ваше слово». И Женька-Стелла пока затруднялась в принятии какого-то решения, не зная, как правильно поступить, какую цель в жизни выбрать.
На следующее утро Стелла почувствовала жажду. Она постепенно нарастала, и вместе с ней нарастало беспокойство, следом - головная боль и легкая летучая ломота по всему телу. Соки и минеральная вода не помогали, а только увеличивали жажду и недомогание.
Чтобы как-то взбодрится, она включила музыку и попыталась танцевать перед высоким - от потолка до пола - и широким зеркалом. По сути это была зеркальная стена в её большой спальне-студии. Глядя на свои не очень уверенные и даже немного угловатые движения, девушка поняла, что танцевальный образ, которым наделили её через чип, плохо закрепился в подсознании, так как был использован всего один раз. Новый чип, поставленный два дня назад, никакого образа не содержал.
Жажда и потеря образа напомнили Стелле о необходимости позвонить Лесериту. Просить герцога поделиться кровью она не могла, это бы означало попадание в зависимость от него. Стелла боялась, что это и было то самое слово, которое он от неё ждал, та самая просьба, что свяжет их кровью крепко-накрепко. Нет, Стелла пока к такому была не готова, но и частые встречи с хозяином распределителя не особо радовали. Она решила, что нужно увеличить срок между приёмами крови, чтобы не быть от неё зависимой, будто наркоманка.
На улице стояла тёплая солнечная погода прямо с утра, и Стелла собралась погулять и поискать Блэка – всё лучше, чем сидеть в душной комнате, мучится от головной боли, ломоты и думать о доме, в который невозможно вернуться; о вампире, который пугал до дрожи, но чем-то притягивал. Стелла пока не знала, что именно притягивало в нём, может, то, что Андреус силён, высок и своим покровительственным, бережным отношением напоминает Александра?
«Нет-нет… это глупо. Обычную мимикрию хищника сравнивать с благородством души человека…От жажды у меня уже мозги набекрень», – размышляла она, бредя по бесконечным тротуарам, мощёным плиткой. Бордюром, со стороны дороги, для тротуаров служила узкая лента цветника с петуниями, васильками, цинниями, бархатцами, а она, в свою очередь, отгораживалась от газона невысокой, аккуратно подстриженной, живой изгородью из карагача и кизильника. Стелла часто останавливалась, заглядывая за изгородь, в надежде увидеть пса, прикорнувшего в теньке, подальше от людских глаз, но изумрудно-зелёные газоны были пусты. Девушка уже привыкла и перестала удивляться аккуратной и продуманной красоте озеленения этой части города. В её мире такого сказочно красивого уголка, нет, не уголка, а очень большого богатого района, не было. И не только озеленением её удивил этот район, но и разнообразной и затейливой архитектурой, а также дизайном кованых решёток, вывесок, урн для мусора; небольшими чугунными и бронзовыми скульптурами животных, птиц и людей, расставленными в неожиданных местах; асфальтовым покрытием дорог без единой выбоины и заплаты; продуманным размещением карманов под автостоянки.
К полудню стало совсем жарко, и головная боль, прошедшая на свежем воздухе, вновь вернулась вместе с жаждой. Она, присев на скамейку, осушила пол-литровую бутылочку фрэш-лайма, прихваченную с собой из холодильника, а потом и баночку апельсинового фэм –джюса, купленного в магазине, но это не помогло, а только усилило ощущение тревоги, к которой примешивался шум в ушах и лёгкое удушье.
«Неужели Мила, терпела такое постоянно? Да она настоящая героиня… Как же мне плохо…может, я заболела…это какой-то вирус? Или так проявляет себя жажда крови? Как всё ломит…и голова трещит…жар, в ушах гул».
Стелла уже начала паниковать и хотела позвонить Лесериту, поинтересоваться, на месте ли Гольшбург, как видеофон ожил весёленькой мелодией, а на экране появилось приснопамятное лицо.
- Что случилось, my Great Goddess? - спросил драконид после приветствия, увидев её измученное лицо. – Сегодня день кормления. К вам заехать сейчас или к вечеру?
- Нет необходимости, Лесерит, - ответила она. – Я сама к вам сейчас подъеду. Гольщбург на месте?
- Да. А что такое? Что-то со здоровьем?
- И со здоровьем и с танцевальным образом.
- Хорошо, my Great Goddess, мы вас будем ждать.
Стелла набрала номер одного из таксомоторных агентств. Через пару минут подкатило оранжевое такси. Адрес конечного пункта немного удивил водителя, но желание клиента – закон, каким бы странным оно не казалось. Полчаса поездки с ветерком немного облегчили её состояние.
Возле террасы главного входы стояли рядком машины работников распределителя. Был там серо-серебристый тупоносый джип хозяина и элегантный белый седан доктора, а еще…Сердце Стеллы гулко забилось – ближе к террасе приткнулись два огромных чёрно-зеркальных автомобиля, очень похожих на тот, в котором её подвозил Андреус. Захотелось попросить водителя развернуться и ехать назад, пока гости Лесерита не заметили её. Но она боялась, что только ухудшит своё состояние, если сейчас струсит и сбежит.
«А что потом? На людей бросаться? Так…всё, перестань паниковать! Подумаешь, Андреус! Пусть видит… он же знает, кто я такая».
Она собрала волю в кулак, расплатилась с таксистом, но не так, как это делала в своём мире. Мужчина взял в руку небольшую коробочку, повернул к Стелле, нажал кнопочку; девайс пискнул - и всё. С её счёта была снята нужная сумма виртуальных дензнаков за поездку. Стелла вышла из такси, поднялась по ступенькам и позвонила. С каким трудом ей давался каждый шаг, как хотелось повернуться и бежать, бежать без оглядки. Пока к ней спускался охранник, отпирал входную дверь – девушку начало знобить и от разгорающегося внутреннего жара, и от ужаса воспоминаний.
Незнакомый коренастый парень в камуфляже удивлённо уставился на молодую дрожащую посетительницу:
- Чего надо?.. Наркоманка… что ли?
Он оглядел двор, ища глазами кого-то, не найдя, осклабившись, спросил:
- Сама пришла сдаваться? Ну…проходи.
Нерешительно потоптавшись на террасе, Стелла переступила через порог.
- Да не трясись ты так, - ободряюще потрепал девушку по плечу охранник. – Или сильно ломает?
- Лломает, - ответила Стелла, проклиная себя за трусость и глупость поступка.
Пока шли через фойе и поднимались на второй этаж, пока охранник отпирал двери и вёл её по коридору к кабинету хозяина, дрожь в теле улеглась, и Стелла почувствовала внутри какую-то опустошённость, словно израсходовала все силы на борьбу с трясучкой и теперь двигалась на автомате. Безразличие и пустота внутри даже придали чуточку уверенности:
« Хоть не буду унизительно трястись перед господами вампирами как заячий хвостик».
Охранник постучал в дверь, и, услышав раскатистое «Войдите!», распахнул дверь перед девушкой.
- Вот, безмятежный хозяин, полюбуйтесь…сама пришла, - криво усмехаясь, сказал он, подталкивая Стеллу перед собой. Стелла шагнула в кабинет и остановилась, разглядывая присутствующих драконидов. Кроме хозяина кабинета здесь находились ещё двое посетителей: белокурый широкоплечий моложавый мужчина, которого раньше Стелла не встречала, и знакомый темноволосый красавец.
- Добрый день, милая леди! – встал из-за стола Лесерит.
- Здравствуйте, - с трудом пошевелив прилипшим к нёбу языком, пробормотала Стелла.
- Добрый день, дорогая! – встал и двинулся ей навстречу темноволосый, хищно улыбаясь и разводя руки, будто хотел заключить её в объятья, как давнюю близкую знакомую. – А мы о тебе только что говорили.
Стелла от неожиданности сделала небольшой шаг назад, упершись спиной в грудь охраннику. А Лесерит, хмуро глянув поверх её головы, рыкнул:
- Выйди немедленно! Нечего рот раскрывать, займись своими делами.
Когда охранник юркнул за дверь девушка покачнулась, потеряв опору, но тут же была схвачена в медвежьи объятия тёмноволосого драконида.
- Как я рад вновь тебя видеть, - услышала она шёпот откуда-то сверху, а затем ощутила лёгкий поцелуй в макушку.
«С ума сойти! - пронеслось у неё в голове. – Неужели и этого подлая интриганка позвала?»

...

Людмила Путько: 23.07.13 14:28

 » Глава 16

Она помнила его по давнему сну. Всё, что с ней происходило в её родном мире, теперь казалось давним, далёким и нереальным от несбыточности мечты туда вернуться вновь. Он был также молод, как и во сне, но раздался немного в плечах, и улыбка уже не казалась задорной, мальчишеской. Да… он явно смотрелся не тем весёлым длинноволосым пареньком на мотоцикле, но и не тем растерянным драконидом, будто увидевшим привидение на сцене, каким запомнился Женьке во время танца. Она понимала, что Милу и темноволосого драконида связывает прошлое, ведь не зря «квартирантка» во снах ей показывала эпизоды своей жизни, где фигурировали трое вампиров, в том числе и он. Если у Вазара и Гортона с Милой были близкие, любовные отношения, совместное проживание, то кто этот темноволосый, как его звать, что он значит для «квартирантки» - Стелла не знала. Чтобы как-то завуалировать неуверенность, она подняла голову и холодно взглянула ему в лицо.
- Прошу вас, уважаемый…драконид, не столь фамильярно, – сказала Стелла вслух, а после подумала:
«Боже, как напыщенно! Откуда только берутся в моей голове такие слова? Милкина работа, не иначе. Ещё вчера заметила. Исподтишка, но помогает».
Их ссора как раз и произошла из-за сомнений и страха Женьки, что не сможет вести светскую беседу в среде высшего вампирского общества; что лексикон окажется бедным, речь похожей на молодёжный сленг; что она провалит роль. Мила успокаивала, говорила, что будет помогать, подсказывать нужные слова. На это Стелла истерично хохотала и отвечала, что с подобной помощью её речь будет как у замороженной рыбы или жирафа:
«Пока дойдёт смысл, пока услышу правильные слова, пока соображу, как из своих мыслей и подсказанных слов составить предложения – пройдёт час. Они сразу поймут, что со мной что-то не так. Начнут пристально приглядываться, анализировать и – фенита ля комедия».
Но выходит – ошиблась. Слова и обороты речи приходили сами собой и - мгновенно.
Темноволосый красавец очень медленно убрал руки; глаза потемнели от сдерживаемого гнева, но вслух он учтиво произнёс:
- Чем я прогневал вас, Милочка?
- Милочка? Она умерла…разве вы забыли?
- Помню. Тем более рад нашей новой встрече.
- Я вижу, - усмехнулась Стелла. – Но не думаю, что мы были настолько близки.
Она покрутила рукой, давая понять, что жест и слова относятся к его несдержанному порыву. В глазах у темноволосого гнев сменили едва заметные смешинки; он наклонился так, что его дыхание овевало ухо и щёку девушки, и ласково зашептал:
«Представьте, дорогая, настолько, что разрешали ласкать ваше нежное брюшко и чесать за мохнатым ушком».
От страстности, с которой произносилось каждое слово, и от его опасной близости Стеллу опалило жаром; она покраснела, и чтобы скрыть смущение, а за ним и вновь накатившее раздражение, пробурчала:
- Мой визит сюда… не обмен воспоминаниями. Я приехала по делу… и не к вам, распрекраснейший господин Драконид.
Она повернулась к Лесериту.
- Могу я побеседовать с доктором Гольшбургом?
- Конечно-конечно. Прошу вас, пройдите в манипуляционную. Доктор ждёт, - расплылся в улыбке хозяин распределителя. Его забавляла разыгранная сценка и нравилось, что девушка дала отпор спесивому молодому выскочке из семьи Акаши.
- Благодарю, - кивнула она в ответ на приглашение, повернулась и шагнула к двери, но наткнулась на преграду. Перед ней в мгновение ока вырос нахальный красавец. Он по-хозяйски поднял вверх её лицо за подбородок, заглянул в глаза и, хмуря брови, спросил:
- Вы заболели, дорогая? Но человеческий доктор вам вряд ли поможет…а я могу. Пользуйтесь, Милочка. Я весь к вашим услугам.
«Да что этот наглец себе позволяет?!» - Стеллу начало потряхивать от злости. Она сощурила глаза, чувствуя, что внутри заворочалось что-то страшное, тёмное, и медленно, сквозь зубы процедила:
- Я хотела с доктором обсудить проблему… Пристрастилась, видите ли, к вампирской крови… Хочется их осушать до последней капли. Может, доктор что-то посоветует… или вы способны мне помочь, а?
Он молчал, также пристально глядя ей в глаза. Стелла двумя пальчиками взялась за его руку и отвела от своего лица. Со стороны жест выглядел брезгливым, но на самом деле она вообще боялась к нему притрагиваться, чувствуя, что заворочавшийся внутри зверь может выйти наружу и тогда… Даже не хотелось думать, что будет тогда.
«Драка? Кровавая бойня? Ужас! Бежать, скорее бежать!»
Стелла быстро вышла из кабинета и бросилась искать Айболита.
Гольшбург сидел за столом и заносил в тетрадь какие-то данные с монитора. Занятый своим делом, он повернулся к девушке не сразу. Стелла села на кушетку и, пожалуй, была ему даже благодарна за не очень радушный приём. За те пять минут, что потребовались доктору на окончание записей, она немного пришла в себя. Но брюзгливый старик всё испортил. Повернувшись к ней и даже не поздоровавшись, он спросил:
- Как дела, милейшая?
- Не очень, - честно ответила Стелла.
- Вы сегодня без жуткой псины?
- Он сбежал, - хмуро выговорила она, чувствуя, что злость вновь поднимается, заливая сознание удушливой волной, только от одного слова «псина».
- Я рад. Такой монстр...думаю, его где-нибудь пристрелили.
- А по мне так лучше вас бы пристрелили, чтобы не калечили людей, - процедила Стелла, еле сдерживаясь, чтобы самой не бросится на противного старика.
- Я полезный для государства человек, чего не скажешь о вас, маленькая злючка
Сказав, он поджал губы и отвернулся.
- Я пришла не скандалить. Мне нужен назад танцевальный образ, - вымолвила она, шумно дыша и стараясь унять зарождающийся внутри звериный рык.
- Я не знаю… спрошу у Лесерита. Программа-то стоит денег…и не малых, - бурчал Гольшбург, набирая по интеркому номер хозяина распределителя.
- Venerable past master Leserit. Ко мне пришла тут барышня. Просит восстановить потерянный танцевальный образ.
«Хм…барышня. Даже имя не хочет называть», - раздражённо подумала Стелла и легла на кушетку.
- Да…да…Ну, видимо, не прижился. Всего раз его использовала… Да, такое вполне возможно… Хорошо. – Доктор отключил интерком, подошёл к Стелле и высказал недовольство:
Чего же Вы, голубушка, улеглись в платье? Куда я электроды цеплять буду?
Он брюзжал надтреснутым, старческим голосом, выключив интерком и обернувшись к Стелле.
- Мне всё снимать? – спросила она.
- О, боги! - закатил он глаза под лоб. – Мне ни к чему любоваться на ваши прелести…оставьте их для драконидов.
- Послушайте, док! - девушка начала раздеваться, гневно сверля Айболита взглядом. – Могли бы просто сказать без недовольства и подковырок.
Она вновь легла, а старый доктор начал цеплять к ней датчики, электроды, провода и что-то невнятно бурчать себе под нос. Следующие полчаса прошли в относительной тишине, только стрекотали и попискивали приборы, да девушка слегка подрагивала и постанывала от неприятных ощущений. Почему-то в этот раз ощущения были намного болезненней, но самое ужасное – зверю такое испытание слабыми токами явно не нравилось. Он ворочался всё интенсивней, и девушка уже не могла сдерживать дрожь, накатывающею волнами, причём, каждая новая волна была интенсивней предыдущей.
Стелла прикрыла глаза, чтобы унять дрожь и ослабить боль от начинающейся судороги, и вдруг увидела живую картинку – обрывок ночного сна. Она и огромный волк несутся за косулей по лесу. Волк первый хватает косулю за шею и с размаху бросает к её ногам. Стелла видит, как животное беспомощно сучит ногами, как упорно хочет и не может подняться. А потом она прыгает на добычу, хватает зубами за шею… и чувствует вкус крови – обжигающей, ароматной.
«Боже, только картинок с охоты Милы мне и не хватает. И Блэк рядом с ней… а меня покинул, бросил!», - полыхнули яростные мысли в голове.
- Ну, вот. Готово, - сказал Гольшбург и стал снимать датчики и электроды. Стелла с облегчением вздохнула. У неё даже чувство жажды притупилось, в голове билась только одна мысль:
«Чего он капается? Скорее…скорее нужно на воздух…Погуляю по аллеям, думаю, пройдёт».
Но Айболит не торопился и, видимо, из вредности ворчал:
- И зачем вам этот образ сдался? Эротично вилять перед драконидами телесами? Они и так за вами хвостиком ходят. Вы, вроде бы, знакомы с их высшим обществом, как мне Лесерит сказал. Никто в бордель не отправит. Глупейшая из глупостей так издеваться над собственной нервной системой…Только деньги зря на вас трати…
Он договорить не успел. Захлопнув рот и вытаращив глаза, старик наблюдал жуткую картину: девушка выгнулась на кушетке от крупной дрожи, переходящей в судорогу; её кожа быстро обрастала оранжевой шерстью; голова, вместе с шеей, увеличивалась в размерах, а носогубный треугольник вытягивался в пасть зверя. Старик только успел отскочить от кушетки и тоненько, по-заячьи вскрикнуть, как на него бросился зверь, большая полосатая тигрица.
Из-за двери кабинета, где сидели дракониды, потягивая кровь с небольшим количеством алкоголя, предварительно выпитого донорами, и вели неспешную беседу в ожидании девушки, вдруг послышались истошные крики и грозный рык хищника. На несколько мгновений они замолчали, с недоумением глядя друг на друга, а потом, услышав быстрые шаги по коридору, не сговариваясь, бросились вон из кабинета.
Первым выскочил Альмент. Он увидел только спину охранника, вынимающего на бегу пистолет из кобуры. Перевязь и кобуру тот нервно отбросил в сторону. И только тогда герцог понял, что где-то – вероятнее всего в манипуляционной – разыгралась трагедия. Там справлял кровавый пир разъярённый зверь – монстр-волк, защитник девушки, или она сама в образе львицы.
- Стой! Стоять! – загремел герцог Бритский. Охранник ошарашено оглянулся, пробежал по инерции ещё пару шагов и остановился. Герцог и его начальник охраны моментально оказались рядом с ним.
- Отдай пистолет, - приказал герцог. Мужчина помедлил, со страхом внимая новому рыку зверя, а потом трясущейся рукой отдал тяжёлую воронёную сталь в руки Альменту.
- Стой здесь… и не смей приближаться к комнате. Понял?!
- Угу, - мотнул головой охранник, у которого лицо побледнело от страха.
Герцог, поставив на предохранитель, отдал пистолет своему начальнику охраны со словами:
- Спрячь, Тазир… и держись за мной.
- Но, сэр…- начал было тот, и осёкся, увидев пристальный потемневший взгляд герцога и его отрицательные покачивания головой.
- Что это? – услышали они шёпот подошедшего Лесерита.
- Не будьте столь любопытны. Стойте здесь! - отдал приказ Альмент и осторожно двинулся к двери, за которой скрывался опасный хищник.
- Вы безоружны, сэр, - напомнил герцогу Тазир.
- Так и нужно. Агрессия вызывает агрессию. Мне зверь ничего не сделает.
На эти слова Тазир неодобрительно покачал головой, но не двинулся вслед за хозяином. Открыв дверь манипуляционной, Альмент увидел неприятную картину: весь пол в комнате был залит и измазан кровью; под кушеткой лежало разорванное платье; в луже крови белели кусочки кружевной ткани – всё, что осталось от нижнего белья девушки; в углу тигрица лизала разорванное горло погибшего доктора. Резко обернувшись к вошедшему, зверь недовольно полоснул драконида взглядом больших зелёных глаз, а потом предупреждающе рыкнул.
- Тише, тише, девочка, - не сделав больше ни одного движения, старался успокоить животное Альмент. - Я тебе не враг…хочу лишь помочь.
Тигрица шумно втянула воздух ноздрями, по запаху определяя, есть ли в намерениях вампира агрессия и злой умысел относительно неё.
- Вспомни, как я гладил твоё брюшко…как ты в образе львицы бегала со мной по берёзовым перелескам, - вновь заговорил драконид. – Мы были друзьями, помнишь?.. Я признавался тебе в любви. Я тебя люблю и никогда не обижу, - улыбаясь, говорил он и одновременно делал маленькие шажки в её сторону. Тигрица, заворожено глядя ему в глаза, стала медленно отступать в угол комнаты. И тут она услышала в своей голове недовольный голос Милы:
«Всё-таки слетела с катушек. Свои эмоции нужно держать на привязи, девочка. Только тогда сможешь справиться с жаждой и зверем».
« Помоги мне, Мила!.. Такой кошмар! Не могу… как мне назад вернуться? Я не хочу быть зверем! Я – человек, я не убийца…»
«Ладно, не хнычь. Слышишь? Не паникуй… Давай-ка поспи, успокойся» - ответила ведьма, испугавшись, что девчонка в таком состоянии наделает ещё больших глупостей, ведь она рычала , пятилась назад, а дойдя до стены от испуга, что загнана в угол, могла кинуться на Альмента. Тигрица пошатнулась, закрыла глаза и медленно растянулась на полу. Потом по ней прошли судороги – одна, другая…и вот шерсть стала втягиваться в кожу, а тело животного съёживаться, уменьшаясь. Вскоре перед драконидом лежала худенькая обнажённая девочка. Он снял с себя пиджак, закутал в него тело девушки, и, подхватив на руки, вынес из манипуляционной.
- Что с ней? – видя вымазанные в крови руки и ноги девушки, её откинутую назад голову с закрытыми глазами, спросил встревоженный Лесерит.
- Всё нормально. Просто сильно переволновалась. А ваш доктор того… мёртв. Принесите для неё какую-нибудь одежду. У вас есть?
- Да. Сейчас, - ответил хозяин распределителя и крикнул:
- Эй, Виктор! Принеси женскую форму сорок второго размера.
- Щас, - кивнул головой охранник и кинулся исполнять приказание.
- Её ещё отмыть нужно, - сказал герцог. – Здесь есть ванна или душ?
- Да-да, - засуетился Лесерит. – Пойдёмте, покажу. Сейчас пришлю девушек.
- Девушки зачем? – удивился герцог.
- Как зачем? Помоют, оденут.
- Никаких девушек! – отрезал Альмент. – Чем меньше народу будет знать о происшествии, тем лучше. Я сам её помою. Несите два полотенца и одежду.
Когда подошли к санблоку герцог тихо сказал идущему за ним Тазиру:
- Стой здесь. Никого не впускай. И вот ещё что…позвони в контору Маркушу. Мне свидетели всего этого не нужны. Понял?
- Все? - уточнил Тазир.
- Все. Несчастный случай…будет идеально.
- Понял, - коротко ответил Тазир. Он собой загородил дверь, в которую Альмент занёс Стеллу.
Через несколько минут пришёл Лесерит с одеждой, полотенцами и беленькими сабо. Тазир забрал вещи и отослал хозяина распределителя заниматься своими делами, а потом позвонил насчёт срочной зачистки. Спецы должны были прилететь в течение двух часов из ближайшей к региону базы, чтобы до конца рабочего дня отработать объект.
Герцог посадил девушку на табурет и, придерживая одной рукой, чтобы она не упала, начал раздеваться. Стелла глубоко вздохнула, подняла голову и осмотрелась.
- Наконец-то пришла в себя, - обрадовался Альмент. Раздеваться одной рукой было неудобно, а придерживать её своим телом он не хотел, боясь испачкать в крови серые брюки и кипенно-белую рубашку; достаточно того, что лишился пиджака, который следовало выбросить. Девушка выпрямилась на табурете, давая понять, что может сидеть самостоятельно.
- Ты уже второй раз приходишь на помощь, когда мне делается плохо. Это судьба? – улыбнулась ведьма, глядя, как без всякого стеснения вампир всё с себя снимает.
- Правильно сказала. Это судьба…знак свыше. Я всегда появляюсь в нужный момент, - самодовольно ухмыльнулся герцог, видя её заинтересованный взгляд. Еще бы! Ему было что показать. По-спортивному подтянутая фигура поигрывала накаченными мышцами ног, рук, груди, и недвусмысленно выдавала желание красавца, но, видимо, данный факт его нисколько не смущал, напротив, вампир намеренно демонстрировал, что девушка очень и очень желанна.
- Не всегда, - усмехнулась она и всё же потупила взгляд.
«Пусть думает, что выиграл, и я впечатлена. Хотя…действительно впечатлена…А что же дальше у нас по сценарию?» - размышляла она, когда Альмент подхватил её на руки и занёс в душевую кабину. И хорошо, что ведьма не увидела, как хищная улыбка сползла с лица герцога, уступив место хмурой сосредоточенности. Она, своим уточнением, напомнила ему события двенадцатилетней давности и всколыхнула притихшую ярость, которую вампир старался сдерживать, именно сдерживать, но не забывать о причинённой боли и не отступать от намеченного плана. К тому времени, как она, упершись ему в грудь, стала отодвигаться, Алемент взял себя в руки, и хмурый, озлобленный взгляд сменился на таинственно-игривый; за двенадцать лет управления большой территорией он стал настоящим политиком, мастерски научился менять маски.
- Не бойся, секса не будет, - глухо сказал драконид. – Я помню, барышня, ваши заморочки.
А когда Стелла ослабила напор рук, наклонился и шепнул на ухо:
- Но потрогать и поцеловать-то я могу?
И предваряя ожидаемый отказ, продолжил уговаривать, давая свободу своим рукам:
- Ты только что испытала жуткий стресс. Оргазм, детка, одно из лучших средств снять напряжение…Не сопротивляйся…тшш…просто чувствуй. Воспринимай это как лечение.
- Наглец, - только и смогла выдавить из себя девушка, опутанная сетью телесного наслаждения. А его руки и губы уже скользили по её гладкой мокрой молодой коже, возбуждая в теле никогда ещё не испытанные эмоции и реакции. Девушка извивалась и сладострастно стонала в его руках, а он, как опытный мастер, трогал по струны её желаний, настраивая инстинкты на нужную тональность. Подведя её очень близко к разрядке, змей-искуситель вновь зашептал на ушко:
- За лечение мне положена плата, а?
Девушка молчала, злясь, что он «бросил ласки на самом пороге», и пытался выторговать что-то для себя, крепко прижимая её к своему телу. Постанывая, она тёрлась об него, пытаясь догнать ускользающую разрядку, а «змей» нашёптывал:
- Скажи: «да» или «нет». Мне продолжить лечение или достаточно?
- Да, демоны тебя раздери, да! – воскликнула ведьма.
Он вновь положил ладонь на лепестки её разгорячённого лона и шепнул:
- Хорошо, детка. За это получишь бонус.
В тот момент, как она погрузилась в бездну разрядки, он выпустил клыки и прокусил ей шею. В горло ударила горячая струя. Вампир сделал несколько глотков крови и поспешно зализал ранки от укуса, а потом прижал девушку спиной к кафельной стене и опустился на колени.
Альмент вынес Стеллу из душа, когда она уже не могла твёрдо стоять на ногах. Он замотал её в большое мохнатое полотенце, усадил на табурет, а сам стал вытираться и одеваться, между делом интересуясь будничным голосом, сможет ли она самостоятельно одеться. Девушка сидела сгорбившись, стараясь держать равновесие и не упасть с табурета. Она не хотела смотреть на его восставшее и неудовлетворённое достоинство - со своими проблемами пусть сам справляется. В голове стояла звенящая тишина, головокружительная пустота затягивали в сон, говорить не хотелось. Стелла зевнула и лениво стянула с себя полотенце. Она потянулась за вещами и чуть не «клюнула» носом пол.
- Эй, эй! – подхватил её герцог. – Тельце у тебя, дорогая, в этот раз молоденькое, но слабое. Давай-ка я тебя по-быстрому одену.
Он активно помогал ей облачаться в бельё и форму.
- Зачем тебе… это нужно? – спросила она, глядя на драконида полусонными глазами.
- Хочу второго шанса, детка. Но сейчас тебе лучше поспать. Поговорим потом.
- Меня… ждут дома, - предупредила она, активно зевая, и слезла с табурета.
- Конечно, девочка, только покормлю, – согласился драконид.
Он усадил её к себе на колени и прокусил запястье. Ведьма сморщила носик:
- Меня от одного вида крови начинает тошнить…Как вспомню лицо дока…фу!
- Ты оказываешься от моей крови? – в голосе герцога послышался металл.
- Да ладно тебе, Альмент…Чего ты лезешь сразу в бутылку? Я не отказываюсь…от твоей крови. Просто…только что…ну, сам понимаешь.
- Два глотка, или твоя футболка будет вся в крови… Смотри, сейчас закапает.
Девушке пришлось сделать пару глотков да ещё облизать руку драконида. Она глянула ему в лицо – вампир самодовольно улыбался.
- Гад, - устало констатировала ведьма, в сотый раз зевнула и закрыла глаза.
- Точно угадала…Ну, что же, милая гадинка, поехали отсюда, - он встал вместе с отключившейся девушкой и вышел в коридор.
- Вам помочь, сэр? – спросил Тазир.
- Ты - начальник охраны… вот и охраняй. А со своими женщинами я сам как-нибудь разберусь. Позвонил?
- Да. Думаю, уже вылетели. Так же позвонил в администрацию Битору Пьетрос. Вас разместят в консульском доме. Сам Битор там ожидает.
- Молодец, что справляешься и за секретаря. А Битора нам не нужно. Её, - Альмент кивнул головой, показывая на сонную девушку, - пока не хочу светить. Семья о ней должна узнать перед самой свадьбой.
- Кто она? – спросил Тазир не из пустого любопытства, он, как начальник охраны, должен был знать всё о любом существе, приблизившемся к герцогу Псифик-Бритскому. А эта девушка, по ощущениям – человечка, сказала, что пристрастилась к их крови и хочет выпить до дна.
«Герцог на такую дерзость промолчал. Очень странно», - думал Тазир Сокри де Тюредор, ожидая ответа босса. До появления девушки герцог расспрашивал Лесерита о ней и о собаке. Когда узнал, что она едет к ним, выгнал свою охрану из здания в машины; хотел туда же отправить и Тазира, но тот упёрся, мотивируя своей личной ответственностью за жизнь будущего монарха перед королевой Акаши.
- Моя невеста, - услышал он ответ.
- Человек или…
- Наполовину вампир.
- А куда делся зверь? Я несколько раз слышал его рык. Хищник крупный…лев или пантера, – решился уточнить Тазир.
- Она и есть зверь. Тигрица, - спокойно ответил герцог, чем поверг в изумление видавшего виды драконида. – Сообщи Битору, что я сегодня его не приму. Пусть приезжает завтра в три часа пополудни.
- Сейчас сделаю.
Навстречу им из кабинета вышел Лесерит, как гостеприимный хозяин и мелкая сошка он обязан был проводить столь высокого гостя, фактически будущего монарха, до машины, расшаркиваясь и всячески угождая.
- Уже уезжаете, Ваша Светлость. - Он шёл рядом, подобострастно заглядывал в лицо Альменту, покрикивал и подгонял охранника, сам распахивал перед гостями двери.
- Да, - на ходу ответил герцог.
- Девушка поедет с Вами? – спросил Лесерит и залебезил, увидев недовольный, подозрительный взгляд герцога Бритского:
- Я почему интересуюсь, Ваша Светлость…Её родители могут хватится…и будут мне звонить. Я нижайше прошу Вас, просветите меня, недостойного… что я должен им сказать?
На террасе Лесерит остановился, увидев, выбежавших из машин семерых охранников, плотным кольцом окруживших герцога.
- Ничего говорить не нужно. Я сам с ними поговорю. Продиктуйте телефон Тазиру, - не оглядываясь, ответил Альмент и занёс девушку в машину. Вскоре две большие чёрные машины сорвались с места, а Лесерит, проводив их взглядом, набрал номер герцога Андреуса.

Проснувшись, Стелла оглядела комнату и кровать, на которой лежала. Настроение было хорошим; во сне она летала над тихой зеленовато-голубой лагуной с тёмнокрылым ангелом, а потом качалась на зыбких морских волнах и слушала нежную-нежную музыку. Музыка будто лилась откуда-то сверху, из голубого-голубого купола неба. Но, то был сон, милый, спокойный, умиротворённый, а действительность пугала. Она не узнавала ни комнату, ни кровать. Балдахин из серебристо-бежевой прозрачной лёгкой ткани, резные стойки старинной кровати, тяжёлый серый атлас, украшенного вышивкой постельного белья, большой серо-голубой круглый ковёр на полу, в тон ему шторы на окнах.
«Где я?» - спрашивала себя девушка, разглядывая внутреннее убранство спальни и свою ночную рубашку с шитьём на груди. Её охватило беспокойство, граничащее со страхом, что кто-то опять начнёт распоряжаться ею, как куклой или бессловесной тварью. И тут память преподнесла «подарок» - показала картинки её превращения, тот ужас, тот смертельный грех, что она сотворила с человеком.
«Убийца! Я озверевшая убийца! Монстр!» - осознание того, в кого она превратилась, сжало горло и виски безжалостным, тугим обручем. Из глаз полились слёзы, всхлипы и рыдания всё усиливались, угрожая перерасти в непрекращающуюся, уничтожающую, выворачивающую наизнанку истерику.
Ослеплённый страшными воспоминаниями мозг стал искать выход из абсурдно-жуткой ситуации и нашёл его - в побеге. Вытирая на ходу слёзы, размывающие и заслоняющие обзор, Стелла соскочила с постели и прямо в ночной рубашке кинулась вон из спальни. Куда? Зачем? В данный момент она не рассуждала. Стремление было одно: убежать подальше, забиться в щель, в нору, чтобы не видеть и не слышать никого; чтобы в темноте, вдали от чьих-то глаз, гневных упрёков, сплетен и суждений попытаться зализать свои душевные раны или умереть. Она пулей вылетела из дверей спальни и, пробежав по коридору несколько шагов, налетела на препятствие. Препятствием оказался сильный мужчина, который схватил её в охапку, стараясь прижать к себе и остановить, но куда там - она кричала, царапалась и кусалась, вела себя как обезумевшая дикая кошка.
- Милочка, слышишь, это я, Альмент! – пытался урезонить её герцог. - Да что с тобой?!
Но в своём безумии девушка никого не узнавала.
- Нет! Нет! Пустите!A-a-a! – кричала и сопротивлялась она. К Альменту подбежал Тазир, и вдвоём они, скрутив воющую и плачущую девушку, затащили назад в спальню.
- Нам нужен врач, - сказал Альмент, оборвав одну из занавесей балдахина и связав руки брыкающейся и визжащей девушке. – Позвони «Бригаде быстрого реагирования». Скажи: сильный приступ эпилепсии. Ей нужно вколоть сильное успокоительное.
- Да, сэр. С ней такое уже бывало?
- Нет. Но и человека она убила, по-моему, впервые. Раньше даже кровь из кормильцев отказывалась пить. Сетх её задери! Что она так орёт?
- Видимо, это послестрессовая реакция, - заявил Тазир, набирая телефон скорой медпомощи. – Помутнение рассудка. Она никого не узнаёт, а видит вокруг страшных чудовищ.
Но очень странно вела себя не только девушка, взбесились и электронные голосовые настройки дома. Стёкла то темнели, как во время наступающей ночи, то становились прозрачными, и солнечные зайчики ясного дня играли на полу и мебели; кондиционер попеременно работал с нагревателем, и в комнатах становилось невыносимо жарко или холодно.
- Смотри, что происходит, - указал герцог Бритский Тазиру Сокри на происходящее в комнате. – И «Домовой» ошалел. Найди управляющий блок и переключись на ручное управление.
- Будет выполнено, - с такими словами за начальником охраны закрылась дверь, а герцог вернулся к девушке, впавшей в буйное помешательство.
- Что же с тобой делать, а? – бормотал он себе под нос. – Может, ещё раз кровью напоить? Ты, как помнится, от большого количества пьянела. Тогда заснёшь?- и, разгневавшись на охрипшую от криков и визга девушку, рыкнул:
- Прекрати кричать! Слышишь!
Он с размаху залепил ей две увесистые пощёчины. Голова девушки задёргалась из стороны в сторону. Стелла прекратила кричать, но от рыданий стала задыхаться. Испуганный герцог схватил её на руки.
- Час от часу не легче. Детка, дыши! Дыши, тьма тебя поглоти!
Видя, что вернулся Тазир, и в комнате прекратилось чередование дня и ночи, Альмент приказал:
- Крепко держи ей голову, а я попытаюсь накормить.
- А хуже не будет? - засомневался тот. - Вдруг захлебнётся?
- А что делать? Нужно попробовать… Поверни ей голову на бок. Вот так…
Он прокусил своё запястье и приложил руку к её, хватающим воздух, широко открытым устам. Она глотала стекающую в рот кровь, закашливалась, задыхалась, снова глотала или со слюной выплёвывала… Вампиры на глазах зверели от напряжения и безысходности. Герцог, выпустив клыки и вытаращив глаза, орал:
- Да где же медики?!
Тазир скрипел зубами и рычал:
- Растерзаю! Пусть только появятся.
Но их старания не прошли даром. Стелла перестала дёргаться и задыхаться; наглотавшись вампирской крови, она лишь тихонько хныкала и бессвязно бормотала, чтобы её пристрелили или посадили в клетку, звала маму.
Тазир намочил платок и отёр перемазанные кровью лицо и шею девушки. Альмент развязал ей руки и уложил в кровать. В этот момент в дверь постучали – это наконец-то приехали медики.
В следующее пробуждение она узнала свою комнату-студию, к которой немного привыкла, прожив несколько дней в просторной квартире Поповых.

...

sveta-voskhod: 24.07.13 06:56

Ну Женька попала...От женихов отбоя нет Надеюсь ее защитник вернется. Матильда воспитательную работу проводит, хочет девочку более сильной сделать?Или совсем подчинить, но не думаю так.
Альмент,

Спасибо Людмила!

...

Людмила Путько: 24.07.13 14:42

Отбоя нет, да только женихам она нужна не ради любви, а как инструмент для получения власти. Они уже начали её предавать и продавать. И первым оказался Гортон.

...

sveta-voskhod: 24.07.13 14:50

Понятно. Мужчины...Какими бы не были,человеки, дракониды...Радует что Женя не спасовала, не растворилась, не уступила "квартирантке".

...

Людмила Путько: 21.10.13 16:18

 » Глава 18

Дорогие леди! Я закончила первую часть романа. Начиная с 9 главы в него внесены некоторые изменения и дополнения. Кто желеает, может найти на Самиздате или Прозе.

Глава 18

Новоиспечённый герцог Тремор Ноктис гостил в доме у Дареля Йаскара из клана Тремеров, секретаря Главы губернии. Андреус только закончил разговор с отцом, как видеофон зажужжал снова. Звонил Лесерит. После цветистого пожелания благоденствия «несравненному герцогу Тремор Ноктису» и «обожаемому секретарю Дарелю» он сообщил последние новости о появлении «Бритского марала с бандой прихвостней» (тут уж Лесерит не скупился на яд в голосе и титулами приезжих свою голову и язык не утруждал), о кровавой драме с участием Стеллы и «старого стукача Гольшбурга» и о том, что «Акашинский недоносок увез милую леди с собой». Получив пренеприятнейшее, но, впрочем, под- спудно ожидаемое известие о вступлении в игру друга юности, своего босса, а ныне ярого соперника, Андреус задумался. Он знал, что у Антэрта хорошие способности к аналитике, и внук Акаши быстро разберётся в происходящих событиях, захочет вступить в игру и прибрать к рукам то, что не удалось двенадцать лет назад. Андреус, как ни кто другой, знал о звонком щелчке Миллари по самолюбивому носу королевского отпрыска, не знающему с колыбели ни проблем, ни препятствий. Обиднее всего для Антэрта было то, что в ведьмочку он влюбился по-настоящему и готов был за неё сражаться со своей семьёй и всем миром не на жизнь, а на смерть. Впрочем, это сильно сказано, так как королева за счастье любимого внука, готова была «придать анафеме» даже собственных сыновей. А уж почему «Резвого Антика» (такое прозвище он получил ещё в школе) Акаши называла в кругу семьи Перчиком – тут и к гадалке ходить не надо, достаточно посмотреть, как к нему льнули, и до сих пор липнут драконидии и сангуинки. Шарм и внутренний огонь притягивали представительниц женского пола к Антэрту подобно магниту, ему даже не нужно было трудиться и производить на них впечатление умом, силой, талантами или гипнозом. И вдруг такой облом: единственная женщина, к которой он воспылал любовью, пренебрегла Перчиком. Резвому Антику не простили лёгких побед, моральных страданий сестёр, подруг и жён, гордыни, юношеского нигилизма, наградив, будто намертво припечатав, прозвищем Бритский марал, по сути, то же самое, что и рогоносец. Такой позор смывался в их обществе кровью, на крайний случай - рабским подчинением предмета унижения.
Андреус нутром чувствовал, что друг-соперник выберет одну из этих целей, тем более что в нынешний приход ведьма подготовила более «убойное» оружие – лишила возможности иметь наследников. Короче – шах и мат будущему императору, а это означало только одно – многоходовка, должна закончиться смертью или Антика, или Стеллы. Андреус подозревал, что именно такую конечную цель мог наметить друг юности, слишком хорошо он его изучил.
Около часа поразмышляв о превентивных мерах, Андреус позвонил матери Стеллы и узнал, что дочь находится в гостях у Главы губернии Битора Пьетроса и «очень крупного политика, герцога Бритского».
- Он - сын самого принца Бессмертной крови. Представляете?! Мне сказали, что Стеллочка очень герцогу понравилась, - горделиво поведала Мария Ивановна и шёпотом добавила:
- Намекнули, что герцог не женат. Как вы думаете, к чему?
- Ну-у, - протянул Андреус, – наверное, к тому, что он может взять вашу дочь к себе невестой-кормилицей, даже фавориткой.
- Неужели наша семья удостоится такой чести? Стеллочка будет жить во дворце, возможно, будет вхожа в Высший Свет. Мне просто не верится… я так рада за дочь. И всё благодаря заботам несравненного мастера Лесерита, - щебетала обрадованная женщина, а драконид ей поддакивал.
Андреус остановился на действенных мерах по изъятию Стеллы из рук Перчика, но очень рискованных и опасных как для него, так и для исполнителя. Если всё выплывет наружу, то слетят их головы, попадёт в опалу весь клан Тремеров, но «кто не рискует, тот не пьёт шампанского» - так говорят сангуины. И он решил рискнуть. Взял неучтённый коммутатор с пиратским номером и позвонил подпольному хакеру, с которым познакомился в пору студенчества и неприятия любых законов, и услугами которого пользовался в самых крайних случаях. Хакер, давно ставший офицером спецслужб, работал в подразделении «Государственной электронной защиты информации», знал и умел обходить ловушки собственного ведомства, был посвящен в новейшие секретные разработки учёных и умело ими пользовался для помощи узкому, тайному кругу знакомых.
Через пару часов хакер отзвонился, мол, местонахождение девушки обна-ружено, она введена в пограничное состояние, подобное буйному помешательству, её чип замкнут на электронный блок управления домом.
Андреус был доволен, ему осталось только ждать, что предпримет Антэрт в непростой ситуации: проявит выдержку и сам сможет успокоить, решит отправить девочку домой от греха подальше, вызовет медиков или отвезёт в больницу. О том, что бывший друг проявит чудеса сметливости и сможет сам догадаться о проделанных манипуляциях с психикой Стеллы, он не переживал – Антэрт слабо разбирался в новейших технологиях, и нужного специалиста в его команде не было, об этом Андреус побеспокоился, не один год разрабатывая различные планы по завоеванию власти и расширению территорий своего клана.

***

После завтрака, новостей по транслятору дальновидения (или далятору, как называли все) и небольшой прогулки, Стелла решила выполнить растяжки и кое-какие танцевальные па.
Она до сих пор не могла привыкнуть к техническим новшествам этого мира. Новшествам для неё, отец с матерью к ним уже относились спокойно, как к чему-то обыденному, а Стелла поначалу без замирания и дрожи не могла вос- принимать женщину-диктора, разгуливающую рядом - только руку протяни! - после нажатия пульта. Тоже в отношении участников ток-шоу, сидящих кружком и преспокойно болтающих о разных пустяках в их гостиной. Самое ужасное и одновременно прекрасное, что объёмные изображения были почти непрозрачными и оттого выглядели живыми, реальными, их хотелось потрогать. Особенно захватывало дух, когда показывали документальные видеокадры о морских обитателях, лесных жителях или полётах в вышине среди облаков. Создавалось полное ощущение реальности происходящего. Конечно, для полной достоверности не хватало запахов и тактильных ощущений, но объёмный воздушный экран дальновидения на два шага ушёл вперёд по сравнению с показами кино-формата 3D в её мире.
А ещё Стеллу привели в восхищение обои в её комнате. Не обои – сказка. Днём в её комнате тихо шуршали галькой и шипели пеной волны прибоя, изображённого на обоях, стоило только сказать слово «прибой», а вечером, наполнив дневным светом встроенные фотоэлементы, обои начинали тускло светиться и «оживать». Зеленовато-синие волны, белея барашками пены, накатывали на чистый прибрежный песок. Высокие стройные пальмы шевелили махровыми листьями под порывами лёгкого ветерка. В траве летали две бабочки. Вместе с шумом прибоя «ожившая» на стенах картина создавала иллюзию живого уголка природы. Это было необычно и прекрасно, и способствовало быстрому засыпанию под мерные вздохи океана. Ещё необычнее было то, что её чип фиксировал момент погружения в сон и подавал сигнал на управляющий элемент обоев – звуки и движения прекращались. Наступала тишина, сопровождаемая темнотой и покоем, так как одновременно с обоями отключался ночник, полностью затемнялись стёкла окон. Ещё в квартире сами открывались и закрывались двери, съезжая в сторону, включалось и отключалось освещение, увлажнялся и арома-тизировался воздух, работал кондиционер или инфракрасный обогреватель, по голосовой команде наливалась вода в ванну нужной температуры, делал влажную уборку пылесос-автомат и разогревал замороженные готовые блюда кухонный комбайн. Короче, не квартира, а мечта домохозяйки. Для Женьки-Стеллы эти электронные устройства и принцип их работы были в новинку, но родители терпеливо рассказывали и объясняли, ведь дочь хоть и многое забыла, но вернулась живой и сохранившей рассудок. Василий Семёнович, объясняя дочери работу «Домового», интеллектуального электронного устройства, сказал, что учёные разрабатывают девайсы нового поколения, которые будет через чип считывать мысли хозяина и голосовых команд не потребуется. Вот тогда и начнётся тотальный контроль ануннов над человечеством, поняла Стелла.
Делая разминочные упражнения у зеркального простенка, Женька любовалась плавными движениями собственного тела и думала, что надо бы поискать район, где раньше жила семья Стеллы. Её снедало любопытство: есть ли в этом мире девочка, похожая на подругу Олеску из её мира. Осторожно расспрашивая родителей о своих школьных годах, узнала, что жили они в третьем микрорайоне, а дружила она с Олесей Коломиной, но о подруге «что-то не слышно последние месяцы». Стелла-Женька стыдилась и злилась на себя, что за круговертью событий совсем забыла о подруге. Она хотела познакомиться с двойником Олеси Кузиной, пригласить её на свой день рождения. Стелла смутно помнила поездку в приемник-распределитель, вообще весь тот день, когда мучилась жаждой крови. Родители ни о чём не расспрашивали и даже не намекали, а она помнила головную боль, жажду, поездку в такси и разговор с Лесеритом по поводу танцевального образа.
«Раз вновь красиво двигаюсь и не испытываю неприятных ощущений, значит, Лесерит дал и то и другое», - рассуждала она, делая ножками па де буре. Где-то на дне сознания шевелилась неприятная муть: расплывчатые картинки с перекошенными лицами и испуганными глазами, чьи-то стоны, вскрики, чувство безысходной тоски, сжимающей сердце. Она старалась муть отогнать и сосредоточиться на физических упражнениях под тихую плавную мелодию. От занятий её оторвала громкая трель видеофона. С экрана улыбалось лицо герцога Тремор Ноктиса.
- Принесла же нелёгкая! – недовольно пробурчала девушка, оглядывая себя на предмет пристойности одежды, потом включила соединение и кинулась к постели, чтобы накинуть халатик, но остановилась, упершись взглядом в появившийся фантом Андреуса посреди своей комнаты - это «Домовой» вывел изображение с видеофона на воздушный экран. Об этой функции «Домового» Стелла как-то забыла.
- Вот же чёрт! – выругалась девушка, заливаясь краской стыда и прикрывая руками полупрозрачные трусики и бюстгальтер.
- Простите, герцогиня! Я так не вовремя ворвался. Право…я не хотел вас смутить, - пробормотал фантом, отворачиваясь.
- Прекратите называть меня герцогиней! – сорвалась Стелла на «сволочного упыря», злясь на себя за глупость и невнимательность к объяснениям отца.
- Еще раз простите, госпожа Стелла! Завтра у вас день рождения…наверное, много разных хлопот перед праздником. Располагайте мной по своему усмотрению.
- Спасибо, что напомнили. Я как-то за суетой забыла, - постаралась сгладить неловкость девушка, торопливо натягивала на себя халат. – У меня не круглая дата, поэтому никакого праздника. Просто посидим в семейном кругу… Можете повернуться.
- Нет, не торопитесь. Одевайтесь. Я подожду вас в машине, - не поворачиваясь, сообщил драконид. Он и не собирался просто ждать, он настырно присутствовал в комнате, тем самым подгоняя, наблюдая и не давая шансов для отказа.
«Чёртов упырь… не отделаться от прилипалы», - мысленно чертыхнулась девушка, тяжело вздохнула и полезла в шкаф за одеждой. Отключить телефон она не смела, вдруг драконид разгневается, и что тогда делать без помощи Милы? Стелла решила надеть джинсы со свитером – и на улице пасмурно, и «подлая пиявка» не будет пялиться на оголённые участки тела и мечтать присосаться.
- Я хочу найти подругу. Она живёт в другом районе города. Вы мне поможете, Андреус? - торопливо одеваясь, спросила Стелла.
- Зачем спрашиваете? Я рад служить вам, Стелла, всегда и во всём, - ответил драконид.
- Спасибо. Я готова.
Андреус оглядел её сиреневый свитер с высоким воротником-стойкой, го-лубые джинсы, кроссовки, и его прищуренные глаза сверкнули зелёными отсветами.
- Вы меня опасаетесь?
- С чего вы взяли? – с наигранным удивлением спросила девушка, но щёки заалели, выдавая хозяйку.
- Дорогая, прошу вас, не бойтесь меня! Я вас не обижу. Клянусь! Никогда не применю против вас силу. Я готов вам предложить своё плечо, руку и сердце…и умоляю принять мою кровь. Знаю, она вам необходима. Но никогда, слышите, никогда не потребую вашей взамен. Приму как драгоценность, если сами предложите. Даже не так…если очень попросите меня. И никак иначе, - с жаром начал уверять кровосос. Стелле неловко было выслушивать признания Андреуса, ведь это предназначалось не ей, а Миле.
«Ишь, как разливается соловьём! – переминалась с ноги на ногу девушка, решая, как аккуратнее замять тему, пока драконид не стал более настойчив и откровенен. – Кстати, о чём он так вдохновенно блеет? Прочит меня в любовницы? В жёны? Представляю, как он закукарекает, когда узнает, что я обыкновенная девчонка».
- Вы неправильно меня поняли, герцог. Я увидела, что на улице пасмурно, и оделась теплее… на всякий случай.
- Ну да, ну да, - расплылся в хищной улыбке Широн-младший. – Со сменой тела изменились и ваши вкусы. Раньше вы носили более открытые наряды.
- То было раньше, - только и нашлась, что ответить, девушка и бодро добавила:
- Так мы едем?
- Я жду вас, пуэлла, - пророкотал герцог и наконец-то исчез его фантом. Стелла, настраивая себя, что опасаться упыря не стоит, пока он представляет её Милой, пошла сообщить матери о поездке. Открыв дверь комнаты, она увидела Марию Ивановну в коридоре. Та, видимо, стояла за дверью и слушала её беседу с драконидом.
- Ты с кем разговаривала так долго? Он предлагал руку и сердце, я не ос-лышалась? – нимало не смущаясь, пустилась в расспросы мать.
- С герцогом Тремор Ноктисом, мама. Он позвал на прогулку… и не думаю, что говорил серьёзно о каких-то отношениях.
- Что? Андреус? Очень обходительный мужчина, – Мария Ивановна обняла дочь. – Я так рада, моя девочка! Наконец-то на твоём пути появились достойные мужчины. Не торопись с выбором! Главное, чтобы мужчина был добр с тобой, щедр. Чтобы ты к нему питала нежные чувства, моя звёздочка, - мать поцеловала её в лоб и отпустила.
Они объехали три микрорайона в разных частях города, но похожего дома, в котором жила Женька, не нашли. На месте, где в её мире стоял жилой дом, поблескивал стеклянными боками торговый центр, а дом, в котором ранее жили семьи Стеллы и Олеси, оказался узкой двенадцатиэтажной коробкой, стоящей напротив кинотеатра. Поднявшись на этаж и позвонив в дверь квартиры, где проживали Коломины, девушка ожидала увидеть подругу или её родителей. Раз это мир двойников (к такому выводу пришла девушка по собственным наблюдениям и мнению «квартирантки»), то родители Олеси Коломиной должны были походить на родителей Олеси Кузиной, но дверь открыл незнакомый пожилой мужчина. Увидев Стеллу, а рядом с ней драконида, он испуганно засуетился, предлагая им пройти внутрь и извиняясь за беспорядок в квартире, так как «старая приболела, лежит с сердцем, а у меня болит спина и ломит суставы». Стелла вежливо отказалась и спросила:
- Вы здесь недавно живёте?
- Три месяца… как сын нам со старой… купил эту квартиру. Хозяева куда-то в Азию собрались… срочно продавали…со скидкой, - он говорил с расстановками, задыхаясь и покашливая.
- Понятно. Спасибо вам. Не болейте, - сказала Стелла и шагнула к лифту. Кнопка вызова работала, но кабина лифта не приезжала на седьмой этаж. Где-то вверху, наверное, на девятом этаже, слышался стук и громкие голоса людей.
- Мебель что ли выгружают? - пробурчала Стелла. Она так надеялась найти подругу, что переезд семьи Коломиных за рубеж восприняла подавленно. Стараясь вспомнить, кем работал отец подруги в её мире, она, задумавшись и ожидая лифт, испуганно вскрикнула, почувствовав, что взлетает вверх. Рассердившись на «наглого упыря», неожиданно и без спросу подхватившего её на руки, резко выпалила:
- Перестаньте немедленно! Я сама могу идти.
- Можете, но я быстрее, - хищно щерясь, заявил драконид и кинулся вниз по ступенькам. Его ноги считали ступеньки лестницы, словно танцевали чечётку - быстро и ритмично.
Подойдя к автомобилю и опустив девушку на землю, Андреус сказал:
- Не переживайте, Стелла! Я, конечно, не школьная подруга, но кое-какие секреты умею хранить. Примите меня в друзья?
- Посмотрю на ваше поведение, - задрав нос, самодовольно ответила дев-чонка одному из учителей человечества и лихо вскочила на ступеньку «монст-ра», чтобы без помощи драконида устроиться на пассажирском сидении, торопливо стала искать ручку на дверце, а ручки-то не оказалось. Этой дерзкой бравадой подростка она хотела замять резкость от своих слов на лестнице. Женька не любила расшаркиваться перед недругами, опыт прожитой жизни этому не учил, а последние дни приходилось только этим и заниматься, и давление на собственное «я» очень злило и напрягало. Правда, она забыла, что двери у зеркально-чёрного монстра открываются вбок и вверх.
- Неправильный мир с уродскими машинами, - пробормотала Стелла себе поднос и, от неожиданности взвизгнув и вскинув руки, начала падать – это «подлый упырь» произнёс: «Открыть», и двери начали открываться, столкнув девушку со ступеньки.
- Вы проницательны, моя дорогая, - усмехаясь, мужчина подхватил на руки падающую девчонку и легко поцеловал в губы, а отстранившись, заявил:
- Я тоже влюбился в не правильную, но очаровательную пуэллу.
- Как вы смеете?! – сделав строгое лицо и выгнув бровь дугой, возмутилась ошарашенная девушка. Занеся её в автомобиль и усадив, герцог, с абсолютно бесстрастным лицом робота, спросил:
- А в вашем мире мужчине требуется разрешение на поцелуй?
Стелла подождала, пока он займёт водительское место, и ответила:
- Да. В некоторых странах за такое могут судить как за домогательство.
- Очень неправильный мир, - покачал головой Широн-младший и оскалил в улыбке клыки.
- Домой, - злясь на беспардонного драконида, коротко приказала девушка.
- Ну, нет, Стелла, голодной я вас не отпущу, - заявил Андреус. – И у нас ещё не вся программа выполнена.
- Какая программа?
- После ресторана у нас намечена прогулка по лесу, а потом клуб.
- По лесу? – У Стеллы от его слов пробежал мороз по спине.
- Да, - спокойно ответил Адреус. – Вы побегаете в образе зверя. Разомнёте свои лапки, - он поймал её ладонь и поцеловал. – Потом я вас покормлю.
Это «покормлю» он произнёс как-то очень интимно, что Стелла заёрзала на сидении.
- Вы знаете о моём звере? – поразилась она.
- Да. Я знаю: кто вы. Если бы не знал, вряд ли прилетел… даже если меня позвала столь очаровательная пуэлла.
Она согласно кивнула и постаралась освободить по-детски пухлую ручку из его больших и сильных ладоней. Как же она не подумала? Если Мила жила в этом мире с кровососами, то они должны были знать о её звере. Но оставаться с упырём один на один в лесу, раздеваться - о нет! Она не готова.
- Нет. В лес я не поеду, - решительно заявила Стелла, когда они подъехали к ресторану «Зейские огни».
- Вы мне всё-таки не доверяете, - Андреус повернулся к девушке, вновь взял её руку в свои, нежно погладил пальчики и поцеловал. - Я вас люблю, Стелла… Хочу стать вашим верным другом, оберегать и холить, подарить власть и имя. Одно лишь ваше слово!
Глаза драконида горели зелёным огнём, он весь подался вперёд – Стелла отстранилась, испугавшись, что он кинется её целовать, а может… кусать?
- Вы вновь испугались… почему?
- Ну… - девушка замялась. – Вы обещали не спешить. Я вас плохо знаю… это меня пугает.
Да, он обещал, но ночью узнал, что сгорел распределитель вместе с осуж-дёнными и хозяином Лесеритом. Андреус понимал, что это дело рук кого-то из высших Вентру. Если это Антэрт, то действует слишком топорно, ведь понимает, что он, Андреус, может опередить и окольцевать ламию первым. Так зачем его пугать так грубо и явно? Но вполне возможно это работа Горгона или Валлара. И Андреус наметил надеть обручальное кольцо Стелле на прогулке или вечером в клубе, а потом сообщить отцу, чтобы клан был наготове. Тогда Вентру поостерегутся нападать. Утром он посоветовался с отцом, и тот пообещал переговорить о его женитьбе с королевой, так как Акаши III терпеть не могла Миллари и сделала бы всё, чтобы оградить сыновей и внука от «наглой зверюшки».
А Стелла продолжала:
- Я вчера пила кровь, Андреус. И хочу размять «свои лапки» послезавтра. Завтра праздник, сытный обед, торт, сладости – вот и придётся лишние калории растрясать.
- Хорошо, что вы мне напомнили про праздник, дорогая, - он достал из «бардачка» машины красную коробочку. – Это мой подарок. Прошу ваш пальчик.
- А почему сегодня?
- А вдруг завтра в машине забуду? Я хочу быть первым, кто вас поздравит и одарит.
Он раскрыл коробочку, и девушка увидела серебристое кольцо, стилизованное под цветок. Лепестки цветка искрились бриллиантами, а сердцевина - алела камнем, похожим на рубин. Вдруг в голове Стеллы прозвучал взволнованный голос «квартирантки»:
«Женька, осторожно! По-моему, он врёт. Это не подарок, это обручальное кольцо. Он хочет тебя женить на себе тайно. Такой фокус со мной проделывали».
«Ах, он – гад, ползучий! – мысленно возмутилась девушка и отдёрнула руку, протянутую для примерки подарка, но увидев разочарование на лице драконида, решила пока сохранить интригу и, мило улыбнувшись, прощебетала:
- Дорогой друг…я так тронута. Но лучше, если вы его подарите вечером в клубе. Ближе в часу моего рождения. Я родилась в первом часу ночи. А брать подарки заранее – плохая примета.
Она надеялась что-то придумать. Отказаться от подарка не получилось бы, но увильнуть от примерки она могла, а потом бы сказала, что кольцо случайно потеряла.
- Хорошо, пуэлла, - проворковал «гад». – Если вы меня приняли другом, то давайте перейдём на «ты».
- Да, Андреус! – выдохнула Стелла и скромно потупилась, а потом, кокетливо стрельнув глазками, спросила:
- Идём обедать?
- Конечно, моя сладкая, - драконид приблизился и поцеловал её в щёчку. Лихо выпрыгнув из автомобиля, он подошёл и протянул к ней руки. Словно коршун, сцапав желанную ношу, и, коротко сказав автомобилю: «Закрой», Андреус уверенно понёс Стеллу к дверям ресторана. Пройдя мимо согнувшегося в поклоне швейцара, распахнувшего перед ними дымчато-зеркальные двери, он осторожно опустил девушку ногами на мозаичный пол в сумрачном холле.
- Стоило утруждаться? – недовольно вымолвила она, чувствуя неловкость от такого способа передвижения.
- Я выразил своё уважение и любовь, - невозмутимо ответил герцог.
- Сомневаюсь, - сказала Стелла, поправила свитер и двинулась к дамской комнате, но, не доходя до двери, обернулась и, поджав губки, закончила:
- Просто хотел показать своё превосходство.
- Стелла, ты обиделась? – спросил Андреус, но спросил он пустоту - девушка, увидев, что в холле появился молодой человек в строгом костюме и с бейджиком на кармане пиджака, круто развернулась и скрылась за дверью дамской комнаты. Когда она вновь появилась в холле, её поджидали герцог и метрдотель ресторана, проводивший их в комнату вип-зоны.
Затянутая в тёмно-красный атлас, с зеркальным потолком, большим кожаным диваном, напольной керамической вазой, украшенной букетом белых роз, круглым столом, двумя креслами и узкой дверью в санузел, комната походила на номер в отеле или в борделе.
«Для таких эксклюзивных гостей, как герцог Тремор Ноктис, думаю, не существует фейс-контроля. Любой анунн может принести, привести и притащить волоком девушку или парня, одетых в шубу, в нижнее бельё или вообще в чём мать родила», - решила девушка, когда герцог вновь хотел понести её на руках, а администратор, делая вид, что не замечает возни клиентов, половичком стелился перед Андреусом, полностью игнорируя его спутницу. Наглые поползновения драконида, посягающие, по мнению Женьки, на её честь и достоинство, разозлили, а тут ещё комната с широким диваном, «дураку понятно, для чего сюда поставленным». Она на диван взирала с опаской, стараясь подавить первые признаки волнения, зная, что эмпат Андреус это чувствует и внутренне торжествует, либо вынашивает новый коварный план. Вышколенный прилизанный метрдотель подал герцогу меню с золотым тиснением на обложке, вновь не обратив на девушку внимания, будто она была элементом интерьера или домашним животным. В Стелле начал потихоньку закипать гнев, но тут Андреус приказал:
- Меню даме предложи, - грозно взглянув на администратора. Прилизанный рассыпался в извинениях, но опять-таки не перед ней, а перед герцогом, и протянул Стелле меню с обложкой другого цвета. Меню содержало большой ассортимент салатов, мясных и рыбных блюд, но она выбрала только кофе и клубнику со сливками. Когда прилизанный удалился, Андреус продолжил разговор, начатый в холле:
- Драконидии для нас… особенно девы-жрицы, – олицетворение прекрасного, чистого и святого. Они носят в себе искру матери-богини. Я не хотел тебя обижать. Прости, если так получилось.
- Ну да… богини… драконидии, а другие? - усмехнулась девушка.
- А кто - другие? Ты, милая ламия, носишь в себе дух царицы Сомхетт. Тебя вообще с рук не положено спускать, а ты обижаешься, - улыбнулся он. - Вспомни Дальнеград.
Она замешкалась, не зная, что возразить, ведь происходящее там после танца не видела. В этот момент вошли две официантки, закатив тележку с блюдами, и стали накрывать на стол. Стелла смотрела на высокий бокал герцога с чем-то непрозрачным, вязким и желтовато-зелёным, на тёмную, слегка запотевшую бутылку вина и думала:
«И это всё? Однако дракониды почти святым духом питаются».
Зря так она подумала. Лишь выпорхнули официантки, как открылась дверь, и в комнату вошла высокая фигуристая блондинка. Поздоровавшись и поклонившись, она подошла к креслу герцога, опустилась на колени и скинула цветастое кимоно. От удивления, стыда и возмущения Стелла не знала куда деться – под кимоно на блондинке ничего не было надето.
- Я, пожалуй, пойду, - пролепетала Стелла, вышла из-за стола и бочком двинулась в двери.
- Стелла, куда ты?! – поймал Андреус её в дверях. – Перестань ребячиться. Ты и сама пила кровь сангуинов, и видела, как мы это делаем, - уговаривал он, возвращая девушку на место. – Фемину приучили так кормить. Здесь, видимо, такой порядок. Я питаюсь по-другому. Давай выпьем вина, и ты успокоишься.
Стелла дала себя вернуть, но реши она не подчиниться, её бы всё равно силой вернули – она это понимала, как и то, что нужно как-то привыкать к кормлению «проклятых» кровососов, но как же трудно и горько было видеть унижение людей, особенно женщин.
А Андреус, приказав блондинке:
- Оденься! Сядь на диван и жди! – взял бутылку и разлил красное игристое вино в два бокала. Женька спиртное пробовала только один раз, на памятном дне рождения Колюни. В праздничные дни, под хорошее настроение и желание повеселиться они с Олесей пили баночные лёгкие коктейли или пиво, но сейчас она решила выпить два бокала «Божоле», чтобы заглушить боль и ненависть к кровососам.

...

Людмила Путько: 21.10.13 16:20

 » Куда приводят сны. Глава 19

Обед в ресторане прошёл относительно спокойно и пристойно, не считая того, что Стелла вместо двух бокалов вина выпила четыре и чувствовала головокружение, слабость в ногах и спутанность в мыслях, зато ушла настороженность, скованность, и стало всё трын травой. А выпила она лишнее, когда «развратный упырь» пошёл кормиться, и за спиной у Стеллы послышались возня, шёпот и вздохи блондинки. Девушке хотелось поднять глаза к зеркальному потолку и посмотреть, чем занимается парочка, но она боялась, что Андреус именно этого и ждал – и не ошиблась. Когда Стелла налила себе третий бокал вина, то услышала из-за спины голос «подлого гада»:
- А не лишний?
- Что? – удивилась девушка и подняла глаза к потолку. Зеркальный потолок сконструировали так, что с её места было видно происходящее за спиной. А там драконид, оторвавшись от обнажённой шеи блондинки, смотрел на Стеллу, улыбаясь окровавленным ртом. Поймав взгляд девушки, «гад» тихо позвал:
- Иди сюда, - и похлопал рукой по своим коленям. Стелла залилась краской смущения, а потом в два больших глотка осушив бокал и состроив презрительную мину, сообщила:
- Блондинок не люблю. Предпочитаю жгучих брюнеток.
- Заказать? – вкрадчиво спросил он.
- Нет, - буркнула девушка и налила себе ещё вина. Она услышала, как Андреус сказал блондинке: «Всё. Уходи», и та, пошелестев шёлком кимоно, вышла. Через минуту, маленькими глотками выпивая четвёртый бокал вина, она почувствовала его горячие руки на своих плечах.
- Пора уже расставаться со своими тараканами, Стелла, - обдавая горячим дыханием шею и щёку девушки, проговорил драконид. Всё бы ничего, но низкий, чуточку вибрирующий голос мужчины, запах его парфюма, смешанный с запахом крови, вызвал странные реакции тела: по позвоночнику прошла болезненная волна судороги, а внизу живота, напротив, - тягуче-приятная.
- А я к ним привыкла, - ответила девушка и повела плечами, давая понять, чтобы убрал руки. Она испугалась своих ощущений, испугалась возможного продолжения, если он не отойдёт. Он почувствовал лёгкую дрожь в её теле, смятение и убрал руки, решив, что всё идёт как надо и не стоит торопиться, чтобы не спугнуть капризную ведьму. Драконид сел в своё кресло и спросил:
- Чем займёмся? У нас в запасе ещё пять часов до клуба.
- Не знаю, - пожала плечами девушка. – Хотелось бы подышать свежим воздухом.
Да, свежий воздух – он был ей сейчас необходим, чтобы выветрить пьяня-щий дурман от вина и сводящего с ума мужчины.
Девушка считала, что это всего лишь действие алкоголя и гипноз нелюдя, на улице алкоголь выветриться, а Андреус устанет постоянно воздействовать. Она забыла сказанное Милой, что притяжение ламии и анунна – это не притяжение жертвы и хищника, не специальное воздействие, а биологическое желание самца и самки продолжить род, ибо они ближайшие родственники, и что Женька стала ламией, когда своей кровью оживила кольцо, которое на самом деле паразит и представитель другой, инопланетной жизни, а закончилось перерождение, когда Лесерит напоил её своей кровью. Сказанное Милой стало главным поводом для их ссоры. Женька наконец-то поняла, что Мила не человеческая личность, попавшая в неё (да и не Мила явно она), что именно «кровная сестра» жестоко изменила её жизнь, её человеческую природу и назад ничего уже не вернуть. Вынужденное признание «квартирантка» сделала, когда родители, да и сама Стелла, стали переживать по поводу отказа дочери почти от всех вторых блюд, салатов, хлеба и мучных изделий. Стелла ела только супы-пюре и жидкие каши-размазни. Родители заподозрили у неё язву желудка и были удивлены, что кровь Лесерита не излечила заболевание. Пришлось сослаться на строгую диету танцовщицы и изменение вкусовых пристрастий после комы.
- Если не хочешь в лес, покатаемся на воздушном шаре?
- Да, - улыбнулась Стелла. – Только вверху холодно. Нужно заехать домой за курткой.
- Зачем? У меня куртка в машине.
- А ты?
- У меня горячая кровь, дорогая.
Покидала она ресторан на руках у драконида, и ей уже не было стыдно - вино, его завораживающий голос, шепнувший: «Мои руки только для того, чтобы носить и защищать прекрасную королеву», полупустые залы, безлюдье в холле и на лестнице этому способствовали.
Но согласие полетать на воздушном шаре оказалось ошибкой, как вскоре поняла Стелла. Когда они приехали на полигон, где проводился аттракцион, монгольфьер только наполняли воздухом. Андреус пошёл к устроителям полёта, а Стелла решила подремать. В результате, когда всё было готово, герцог вынес из уютного салона автомобиля закутанную в куртку полусонную девушку и залез с ней в плетёную корзину. Стелла зевала, щурилась, тёрла ладошками глаза, как маленький заспанный котёнок, которого здоровенный драконид окутал своим телом так, что наружу торчала одна взлохмаченная рыжеватая макушка. Зевота девушки и полусонное бормотание явно пришлись по вкусу мужчине, и он стал целовать её щёки, скулы, подбородок, а уж когда дошёл до ушек – тут Стеллу просто затрясло. Она недовольно зашипела на него рассерженной кошкой, дескать, что он вытворяет при посторонних. На это Андреус жарко зашептал, что пилот занят делом, катает влюблённые парочки каждый день, поэтому не обращает на них внимание. Но Стеллу это не успокоило. Она начала отбиваться, повернулась лицом к «подлому гаду», собираясь гневно отчитать, но её гнев умело направили в другое русло. Не дав девушке произнести ни одного слова, драконид принялся её целовать, проник в рот, стал нежно посасывать язык, и у Стеллы, как говорила подруга Олеска, – «крышу снесло». Она отвечала на поцелуи, прижималась к его мощному торсу, выгибалась, когда он залез под куртку и свитер и стал поглаживать нежную, худенькую, девичью спинку. Тогда мужчина, прошептав:
- Ты такая маленькая и хрупкая, просто куколка. Я от тебя схожу с ума, пуэлла, - и сильнее прижав к себе, подхватил одной рукой под ягодицы и усадил её на себя. Чем бы эти объятия и поцелуи закончились неизвестно, но Андреус, покусывая мочку её уха, томно произнёс:
- Я люблю тебя, Миллари, безумно!
И это отрезвило Стеллу. На сердце сразу легла горечь и обида, что все ласки, страсть и слова – всё предназначалось не ей - «кровной сестре», а она лишь оболочка, «носитель», как в пылу ссоры назвала её Мила. Стелле хотелось плакать, ком подкатил к горлу, трудно дышалось. Андреус её отпустил, он был ошеломлён и не понимал, что произошло. Девушка отвернулась и сквозь пелену слёз принялась наблюдать за проплывающими внизу картинами чужого края, чтобы отвлечься, успокоиться. И ей припомнились слова:
«А рядом расстилается прекрасная картина.
Там небо в серебре от звёзд, как в Новый год витрина,
Там ветер шевелит листву и цвет от яблонь белых,
И лишь зайдёшь ты за черту, как магия несмело
Обнимет, оплетёт тебя и в волшебство затянет,
Потухнет яростный накал, и боль в душе увянет,
И снова жизнь тебе сладка, и в бой ты снова рвёшься,
Ну, а с мятущейся душой попозже разберёшься».
Рядом с аэростатом проплывали подушки белых облаков, и их сырой туман она трогала рукой; воздух был прозрачный и студёный, внизу тёмно-коричневые квадраты пахоты под озимые перемежались желтовато-зелёными квадратами лугов и разноцветными пятнами перелесков; чуть в стороне извивалась змеёй широкая серебристая лента реки, так похожей на родной Амур. А за горизонт уходили холмы да сопки, будто кто надул и разбросал зеленовато-рыжеватые шарики, кое-где утыканные белыми и серыми иголками. Между ними опять луга, тёмно-серые поля, узкие ленточки сельских дорог и спичечные коробки домой в деревнях и посёлках. Разглядывая огромное полотно вроде бы чужой, но знакомой природы, Стелла думала:
«Действительно… чего расстраиваться? Нелюдь сходит с ума от другой, похожей на меня… и флаг ему в руки! Давно ли я боялась его и ненавидела? Пусть хоть из штанов выпрыгнет, а его Миллари – тю-тю! – в гробике лежит…её дух бомжует, ища приюта по чужим телам. Но у тела, между прочим, есть хозяйка…И вообще, любить мертвецов – извращение. А с некрофилом тусить – это быть прибабахнутой на всю голову. Так что пошёл этот дракон далеко и надолго…было бы из-за кого слёзы лить и сердце рвать».
Герцог Тремор Ноктис, придерживая девушку за талию, тоже думал думу. Мысленно перебрав произошедшее от подъёма монгольфьера до резкой смены настроения у Стеллы, он понял, что отрицательная реакция появилась на имя Миллари.
«Ей неприятно вспоминать о прошлом, о своей трагической гибели…и ребёнка», - понял он.
- Стелла, прости меня! Не нужно было вспоминать о прошлом. Извини, просто вырвалось. Я понимаю…убийство нерождённого ребёнка, твоя гибель – это очень больно.
«Выходит, Мила погибла беременной? А ничего мне не рассказывает… молчит как партизанка», - смущённо думала Стелла о своих рассуждениях относительно смерти «квартирантки».
- Да ладно… всё уже прошло и быльём поросло, - тихо ответила она.
Хорошо, что полёт на шаре подходил к концу, оба чувствовали неловкость – мертвая женщина и ребёнок, будто полоса отчуждения, разъединили, разорвали едва наметившееся сближение. У обоих внутри появилась неприятная пустота, заполняемая печалью.
После полёта Андреус повёз девушку домой. Оба молчали. Стелла украдкой поглядывая на драконида, видела сосредоточенное лицо, нахмуренные брови, пристальный взгляд на дорогу. На неё Андреус не смотрел, отключив «автопилот» и управляя автомобилем сам. На дороге машин было мало, и Стелла подумала, что он специально ухватился за руль, чтобы не разговаривать с ней. Вновь стало так одиноко, тоскливо. Она больше в его сторону не смотрела, а когда подъехали к дому, спросила осевшим голосом:
- Ты думаешь о ней? Сильно её любил?
Андреус повернулся и так сидел несколько минут, внимательно изучая профиль девушки. Она не выдержала и повернулась, а он, глядя ей в глаза, сказал:
- Я думал о тебе, Стелла. Миллари была для меня далёкой, нереальной звездой, на которую можно только любоваться, понимаешь? Ты совсем другая. Простая, милая, немного смешная, чуточку капризная, в чём-то боязливая… Именно такую женщину я хочу видеть рядом с собой. И если это не игра, то я боюсь, что всё испортил.
Стелла смотрела в его зелёные глаза и видела в них сожаление. Сама не зная для чего, она вдруг сказала:
- Это не игра, Андреус, - а потом спросила:
- Так мы идём в клуб?
Уголки губ драконида поползли вверх, глаза прищурились, в них появился загадочный блеск.
- А как же, - ответил он. – Я хочу быть первым, кто поздравит тебя с рождением, моя маленькая пуэлла.
- Тогда пошли. Подождёшь, пока я переоденусь.
Что-то произошло в душе у Женьки-Стеллы в этот день, что-то перевернулось, изменилось, и страшный «подлый упырь» вдруг стал ближе и понятней. Оказалось, дракониды не бесчувственные злобные монстры, а любящие и страдающие существа со своими проблемами, мечтами и разочарованиями. Они тоже люди, только другие. Как ни странно, они могут сопереживать и сострадать. А как это соединить с их кровавым питанием, отношением к другим людям, как к низшим существам, она пока не знала и не хотела серьёзно задумываться.
Стелла ещё не открыла ему сердце, но уже перестала бояться и могла спо-койно общаться, будто с обычным человеческим парнем. Может, это была глупость неопытной девчонки, но ведь она решила в своих поступках руково-дствоваться интуицией и сердцем. Время покажет, правильно ли она поступила.
К клубу они приехали в начале десятого. Перед входом извивался фантом полуголой блондинки на фоне звёздного неба - клуб «Весёлая ночь» зазывал посетителей. Они прошли по полутёмному фойе, подсвеченному насыщенным ярко-синим цветом. Тут и там вспыхивали и искрились белые шары-фантомы, олицетворяющие звёзды. В зале гремела ритмичная музыка, царил полумрак, на сцене танцевали девушки в блестящих купальниках, их танец сопровождался лазерным шоу.
Стены зала были отделаны «живыми» обоями, показывающими просторы космоса, по которому пролетали кометы, астероиды, пузырились разноцветные облака, мерцали далёкие звёздные скопления и выкидывали протуберанцы ближние звёзды-гиганты. Войдя в зал, Стелла остановилась, любуясь красотой и необычностью действа. Андреус, идущий рядом и придерживающий за талию, наклонился и сказал на ухо:
- Ну как? На уши не давит?
- А что? Можно сделать тише? – удивилась Стелла.
- Немного можно, моя пуэлла, чтобы твои нежные ушки не заболели, - промурлыкал драконид, поцеловал её рядом с ухом, а потом, подув на локоны и проникнув сквозь них, легонько укусил за мочку. Стеллу будто раскалённой стрелой пронзило, она вздрогнула и почувствовала, как следом по телу прошла сладостная судорога. Андреус крепче прижал девушку к себе и страстно выдохнул:
- Люблю тебя, тигрёнок!
- Перестань! – возмутилась девушка и, толкнув его в грудь локтём, отстранилась и пошла к танцполу, где зажигали танцовщицы.
- Куда ты? – опешил герцог и попытался её ухватить за руку, но девушка увернулась и, изменив направление, двинулась к столикам. Ей не нравилось, что после двух встреч он говорит о любви. Если Андреус до сих пор влюблён в Миллари, то пусть её оставит в покое. Если же ему нравится она, Женька, хотя в это не верила (не может герцог, взрослый ответственный мужчина, помощник президента – бац! - и влюбиться в молодую девчонку без рода и племени), то нечего твердить о любви, пока ещё друг о друге мало узнали. И здесь же получила подтверждение своим мыслям – перед ней как из-под земли выросли два «шкафа».
- Как ты посмела так вести себя с почтенным господином драконидом? - строго спросил один, сделав зверское лицо.
- Пошли! Проверим твой чип и наложим штраф, - крепко ухватил её за плечо другой. Охранники уже собирались поволочь её в пункт проверки, как сзади услышали раскатистый рык Андреуса:
- Руки прочь от госпожи!
Два амбала в чёрных костюмах застыли по стойки смирно. К ним подошёл хмурый телохранитель Андреуса.
Перед поездкой в клуб герцог тому позвонил и приказал их сопровождать.
Стелла тогда удивилась:
- Зачем нам телохранитель?
А Андреус сказал:
- Во-первых, из-за Стражей. Орден разогнан, казнена верхушка, но остальные члены остались, и их никто не знает. Могут устроить провокацию в любое время, где угодно. Могут спровоцировать сангуинов. Во-вторых, борьбу за власть и грязную политику никто не отменял. Кому-то из наших вдруг не понравится, что я стал главой клана. Я самолёт с охраной и кормилицей отправил домой. Завтра они вернуться. А Сирил нам, пуэлла, не помешает.
Показывая клыки на крайне обозлённом лице, герцог гаркнул:
- Пошли вон!
Охранников как ветром сдуло.
- Тигрёнок, твои капризы доводят до неприятных инцидентов, - упрекнул Андреус, недовольно качая головой и одновременно осторожно ощупывая плечо, за которое хватал охранник. – Не больно?
- Нет, - ответила она, а сама подумала: «Хотя синяк точно будет».
В этот момент к ним подлетел молодой рыжеволосый метрдотель, но был остановлен Сирилом. Метрдотель, выглядывая из-за широкой спины телохранителя, залопотал:
- Простите нас, обожаемый учитель! Охрана не знала, что уважаемая госпожа пришла с вами, почтенный магистр! Молодежь сейчас такая дерзкая, невоспитанная…за ними глаз да глаз нужен. Прошу вас на балкон. Для наших несравненных господ драконидов всегда заготовлены столики.
Он был испуган и всеми силами старался загладить конфликт, что краснел и потел, отчего поминутно вытирал лоб платком. Андреус махнул рукой, чтобы рыжего отпустили. Идя по лестнице и поддерживая Стеллу за талию, Андреус распорядился:
- Скажи, чтобы музыку сделали тише, пока моя госпожа не оглохла.
- Будет сделано, великий учитель, - то забегая вперёд, то почтительно идя сзади, заверил рыжий.
Они уселись на балконе и заказали вино и кровь. Стелла была против крови, но Андреус сказал, что алкоголь может с ней сыграть злую шутку, и небольшое волнение приведёт к превращению. Этого девушка опасалась, не научившись пока управлять своим зверем. Вообще-то Андреус хотел, чтобы они сели в кабинке и выпили «живой» крови. Это означало, что им пришлют девушек-кормилиц, но от такого питания Стелла наотрез отказалась и пригрозила, что покинет клуб, если он сделает по-своему. Тогда герцог предложил «холодную» кровь в штофах. Стелле пришлось пойти на компромисс. Официантка в серебристом костюме, состоящем из двух крохотных кусков ткани, соединённых углами на животе, быстро обслужила их и, не смея взглянуть на «лучезарного драконида», сделала реверанс, упорхнув обслуживать других клиентов.
Они выпили по бокалу вина. Подражая дракониду, она пригубила штоф с кровью и только тогда поняла, что по-настоящему голодна. Стелла, поглядывая на происходящее внизу, сама не заметила, как опустел её штоф.
- Вот видишь, маленькая, ты голодна. Зачем вредничаешь, а? Закажем кормилицу, покушаешь нормально…
- Нет! – резко ответила Стелла.
- Стелла, ну не веди себя, как инфанта.
- То есть? Тебе не нравится, как я себя веду? – алкоголь развязал Стелле не только язык - её понесло. – Естественно! Я же не звезда Миллари. Я глупая невоспитанная пацанка, а ты серьезный мужик, герцог. Ваша Светлость, чего вам от меня нужно? Чего вы ко мне прицепились как клещ?
Она, злая и красная, навалилась грудью на стол, ожидая его ответа.
- Стелла, чего ты злишься? – урезонивал девчонку Андреус. – Да веди себя как хочешь. Хоть разденься и голиком танцуй на столе, или иди и набей морду всем присутствующим. Я буду стоять сзади и смотреть, чтобы никто не дёрнулся и слова лишнего не сказал. Одна просьба у меня – нормально питайся. Пойми, от голода ты можешь сорваться и кого-нибудь загрызть. Мне не жалко жертву, мне жалко тебя. Ты потом будешь плакать, психовать, ненавидеть себя.
- А если я кинусь на тебя и стану грызть? – воинственно спросила девушка.
- Кидайся, тигрёнок, - усмехнулся он. - Я с удовольствием тебя покормлю. Ещё утром предлагал, а ты отказываешься. Пойдём в кабинку?
- Ещё чего захотел! Вдруг ты задумал что-то нехорошее.
Он внимательно посмотрел на неё и вдруг расхохотался:
- Ха-ха-ха! Ты боишься, что буду сексуально домогаться? Стелла, глупенькая моя, ты же не сангуинка. Мы драконидий до брака не имеем права брать. Пойми, дорогая, мне Валлар пообещал, что отдаст в жёны свою дочь. Это была моя мечта: взять в жёны вот такую маленькую, хулиганистую пацанку. Живую, как ртуть, страстную, смелую. Я даже русинский язык стал изучать, чтобы лучше понимать Миллари и её дочь, когда родится, будет подрастать. Хотел быть рядом. А потом погибла Миллари…и всё, все мечты к Сету! Я был опустошён внутри, обозлён, но продолжал изучать язык, практиковаться. Знаешь, у меня кормилицы – русинки. Антэрт надо мной потешался, говорил, если дух Миллари и оживёт в ком-то, то девушка необязательно будет из Русинии. И вдруг появилась ты. Именно такая, о какой мечтал… пуэлла из моих снов… русиночка.
- Говоришь, любишь? – с сомнением спросила Стелла, поражённая его откровением, решившая проверить: правда ли всё сказанное, или только хитрая игра, чтобы поверила и подпустила ближе. – На что ты готов ради меня?
- А чего ты хочешь? – серьёзно и пристально глядя ей в глаза, спросил герцог.
- Ну-у…например, встать на колени и покормить меня при всех…слабо? – она показала вниз рукой, давая понять, что стоять смиренно на коленях перед девчонкой ему придётся при всех присутствующих внизу.
Он вновь расхохотался:
- Ха-ха-ха! Нет, не слабо, тигрёнок. Пошли, покормлю, - и он стал подни-маться из-за стола.
Она, удивлённо глядя на герцога (ни один мужчина, даже Саша, не спосо-бен был ради неё пойти на унижение), предупредительно выставила руку вперёд и сказала:
- Подожди! После покормишь. Сейчас я хочу танцевать.
- Пошли танцевать, но у меня есть встречное предложение.
- Какое?
- На танцпол я понесу тебя на руках. Слабо?
Стелла заёрзала на диванчике. Для танцев в клубе она надела маленькое блестящее тёмно-зелёное платьице, с оголёнными плечами, спиной и с очень короткой юбочкой. Представив, как его руки коснуться её тела через крупную сетку колготок, она почувствовала в теле дрожь и томление.
- Так тебе слабо, пуэлла? – Глаза «змея-искусителя» поблескивали весело и хитро.
- Нет! – самолюбиво заявила девчонка.
- Пошли! – Он, обогнув стол, подхватил её на руки, и только они подошли к лестнице, как из-за спины Сирила увидели, что навстречу поднимаются герцог Антэрт Вентру Пасифик-Бритский и барон Тазир Сокри де Тюредор.
Антэрт, обойдя телохранителя, покачал головой:
- Как тесен мир! А ты прекрасно проводишь отпуск, Андреус. Это кормилица от Лесерита?
- Добрый вечер, господа! – нахмурившись, ответил Андреус.
- Титул обмываешь… и в такой дыре, - обвёл рукой помещение герцог Бритский.
Андреус усмехнулся:
- А каким ветром будущего императора занесло в такую дыру?
- Знаешь, по своей воле ни ногой бы сюда. Ищу невесту отца. Сбежала, засранка!
Андреус нахмурился, но всё так же держа девушку на руках, полюбопытствовал:
- Что ж за напасть такая на нашего принца? Которая невеста сбегает.
- Всё та же, мой друг, все та же, - сокрушённо покачал головой Антэрт.
- Быть не может… прямо из стеклянного гроба? – удивлённо вытаращил глаза Андреус.
- Представляешь, - переведя взгляд с Андреуса на Стеллу, посетовал Ан-тэрт. – Такая резвая козочка. Только вчера вытащил её из одной передряги, а сегодня она ускакала на танцульки в клуб.
А потом, расплывшись в хищной усмешке и разведя удивлённо руками, воскликнул:
- Глазам своим не верю! Милая леди Стелла. А я за вами, вывалив язык, по всему городу как ищейка. Хорошо, что обменялись кровью…а так бы не нашёл.
Стелла слушая весь этот бред и понимая, что мужчины говорят о ней, не выдержала и возмутилась:
- Вы о чём? Какая невеста?
- О вас, леди, - печально глядя на Стеллу, ответил Антэрт. - Разве забыли? Какие, однако, невесты пошли легкомысленные.
- Я не невеста, ничья…и в ближайшем будущем не собираюсь выходить замуж, - отрезала рассерженная, от глупости происходящего, девушка. Она разозлилась на драконидов, разыгрывающих перед ней какой-то непонятный спектакль, и воскликнула, дёрнувшись в руках у Андреуса:
- Да опустите же меня, наконец!
Андреус аккуратно поставил Стеллу на пол. Она поспешно оправила коротенькое платье и заявила «наглым упырям»:
- Я пошла танцевать, а вы тут без меня разбирайтесь, кто на ком будет жениться.
- Нет-нет, плутовка! - погрозил ей пальцем Антэрт. – Одну вас не отпущу. Опять сбежите.
Он ухватил Стеллу за руку и, притянув к себе, обнял за плечи. Наглость анунна, взбесила девушку и будто пробила защитную стену – перед мысленным взором закружились картинки вчерашнего дня: кабинет Лесерита, трое драконидов, кровавая расправа с доктором, её истерика в чьей-то квартире. Стеллу затрясло, она почувствовала, что ещё немного и начнётся превращение. Ей было уже всё равно, что кровососов трое, и она может с ними не справиться, что в зале ни в чём не повинные люди, которые могут пострадать. Она, глядя в пол, почти зарычала:
- Отпусти, а то пожалеешь!
Дракониды встревожено уставились на неё. Антэрт сразу убрал руки с её плеч и начал успокаивать:
- Стелла, Стелла, спокойнее. Я тебя отпустил. Стелла, пожалуйста, не делай глупостей, пожалей сангуинов.
Девушка, стараясь расслабиться, глубоко и часто дышала, и вскоре почувствовала, что заворочавшийся зверь стал успокаиваться. Попятившись, она уперлась в ограждение балкона, постояла немного, приходя в себя и поглядывая на встревоженных, но не двигающихся мужчин. Она видела, что сзади них туда-сюда мечется рыжий метрдотель, не понимая происходящего, но боясь потревожить «великих, обожаемых учителей человечества», лица которых до этого видел лишь на экране далятора.
- Я пошла, - сказала Стелла и двинулась к лестнице.
- Куда ты?! – обеспокоенно воскликнул Антэрт.
- Куда хочу, туда и пойду! - заявила девушка, обойдя застывшую группу драконидов, и спускаясь вниз по лестнице. - И вы ошиблись, Ваша Светлость. Не сангуинов, а людей. Людей – понятно! – выпалила она, снизу вверх глядя на Антэрта злым, яростным взглядом. В ответ она получила пристальный взгляд и странный жест: «сволочной внучок» указал на неё, а потом на себя. Что он этим хотел сказать, Стелла так и не поняла, но на всякий случай показала ему средний палец. Поступок - глупый, ребячливый, но хотелось, чтобы герцог понял: она ему не игрушка, собой командовать не позволит и молчать в тряпочку не будет. Когда девушка спустилась в зал, Антэрт велел Тазиру:
- Иди за ней. Близко не подходи, не нервируй. Она на взводе, Сет знает, что натворит!
Тазир согласно кивнул головой и, сообщив: «Я позову ещё троих из охраны», пошёл за Стеллой, а два герцога и телохранитель расселись на диванчиках, и только тогда метрдотель рискнул прервать их уединение, спросив, что «великим учителям, почтивших своим божественным вниманием клуб» он может предложить.
От вина, крови и жара в груди в горле моментально пересохло, а на языке чувствовался неприятный металлический привкус. Стелла решила сначала промочить горло, а потом уже идти танцевать. Возле бара не было ни одного свободного места, и девушка пошла к туалетным комнатам. Перед зеркалом крутились две девушки, поправляя причёски и макияж. Стелла наклонилась к раковине и, включив воду, стала пить, опустив голову под кран. Когда она разогнулась, на неё взглянула темноволосая девчонка с косой, закрученной сложным кренделем около правого уха, и от удивления открыла рот:
- Оу!
- Что? – спросила Стелла, подумав, что что-то неладное с лицом или волосами.
- Что?! – повысила голос девчонка. – И ты еще спрашиваешь? Ты где была? Все с ног сбились. Объявили тебя в розыск.
- А-а, - протянула Стелла. Она поняла, что темноволосая её хорошо знает, существовала только одна серьёзная проблема: Женька её видела впервые.
- Понимаешь, - продолжила она. - Я получила травму головы и многое не помню…в том числе и тебя.
- Вот как? На тебя кто-то напал?
- Ничего не знаю. Меня нашёл драконид на лавке… с собакой. Голодной и оборванной. Отвёз в распределитель, думал - бомжиха.
- Какой ужас! - девчонка вытаращила глаза и рукой прикрыла рот.
- Вот так, - печально подтвердила Стелла. – Как бы я хотела узнать, что было до этого.
- Ты с кем пришла? С парнем? – спросила темноволосая.
- Знакомые гуляют на балконе, а я спустилась потанцевать.
- На балконе? Ого! – выпятила губы темноволосая. – Богатые у тебя друзья. Познакомишь?
- А ты одна? – в ответ просила Стелла. С кем бы другим, а с ануннами она не хотела знакомить приятельницу. – «Живая, весёлая девчонка, вдруг кто-то из этих кровавых бугаёв захочет взять кормилицей. Насколько хватит её жизнерадостности, желания жить, её крови наконец? Нет, своими руками не отдам».
- С подружкой. Рядом стояла. Ну…Танька из параллельного. Не помнишь? – трещала девчонка, отвлекая Стеллу от неприятных мыслей. Стелла отрицательно покачала головой.
- Ой, прости! Ты и меня-то не помнишь. Я - Алла, мы с тобой вместе в ан-самбле танцевали. Я в дубле. Не вспоминаешь?.. Раньше жили в одном доме.
Она с надеждой смотрела на Стеллу, но та только качала головой.
- Пойдём в баре посидим, поболтаем, - предложила Алла.
- Можно, - согласилась Стелла, - но там куча народу.
- Ничего! – бодро заверила Алла и потянула Стеллу за собой. – Сегодня барменом работает Димка… найдёт нам местечко.
Только девушки вышли из дамской комнаты, как Стелла увидела Тазира, стоящего в конце коридора. Она опустила голову и, делая вид, что не знает и не видит его, хотела пройти с приятельницей мимо.
Но драконида увидела Алла, впрочем, его трудно было не заметить. Выше всех на целую голову, широкоплечий зеленоглазый красавец пугал и одновременно притягивал всех присутствующих своей нечеловеческой силой и энергетикой, которую невозможно было скрыть. На три метра вокруг от него зияло пустое пространство – люди обходили такую гору мускулов, железной воли и леденящей душу властности стороной.
Алла, увидев Тазира, застыла перед ним как кролик перед удавом, потом ткнула Стеллу в бок.
- Чего? – недоумённо спросила Стелла и потянула приятельницу к барной стойке мимо драконида. Тазир стоял неподвижно, только глазами следил за невестой босса, в клубе отчего-то оказавшейся невестой принца Бессмертной крови. Но это проблемы Антэрта, а его задача – безопасность ламии от всех, в том числе и от герцогов - если что.
- Обалдеть! – только и смогла выговорить сквозь стиснутые зубы Алла, когда они прошли мимо драконида.
«Точно так и я подумала, когда впервые его увидела» - усмехнулась Стелла, а Алле сказала:
- Драконид, чего ты хочешь. Первый после бога.
- Дима! – крикнула Алла бармену. Тот обернулся и размазал улыбку по лицу:
- Аллочка, стервочка. Сейчас вон девочки уходят, - он указал головой на двух сильно накрашенных под девиц-вамп клиенток, допивших коктейли. Девушки слезли с высоких барных табуретов, а Алла со Стеллой уселись на их место.
Потягивая фирменные коктейли «Жаркий космос», девчонки болтали.
- Как ты думаешь, чего это ангел жизни и смерти залетел в нашу глухомань? - Алла все никак не могла успокоиться, её мысли были прикованы к дракониду.
- Не знаю, - коротко ответила Стелла. Она действительно не понимала, ка-кого дьявола в клуб припёрся «сволочной внучок королевы» со своим приятелем или телохранителем. - «Кто их разберёт? Может, этот геракл тоже какой-нить граф, барон или виконт? Они же простолюдинами-то быть не могут, графья – кол им в сердце!» - думала она.
- Вот бы с таким познакомиться? – мечтательно закатила глаза Алла.
- Ты - дура? – удивилась Стелла. – Хочешь, чтоб из тебя жизнь высасывали?
- Сама ты –дура! – отозвалась Алла. – Не понимаешь, какие перспективы в жизни это открывает. Ты можешь стать невестой-кормилицей, и тогда в любой университет – пожалуйста, без экзаменов и оплаты. Захочешь стать актрисой, певицей, художницей, модельером – тебе везде рады, везде примут с распростёртыми объятиями. Тебя одевают с иголочки, дарят дорогие подарки, возят по всему миру. А ты, кроме своего Жорика, никого вокруг не замечаешь. Жорик… даже смешно… танцовщик - так себе, и на тебя ему плевать - уже с Лидочкой обнимается. Эх, Стеллка!.. Кстати, как твоя новая подружка поживает?
- Какая? – насторожилась Стелла, пропустив мимо себя монолог приятельницы кроме двух моментов: упоминания о новой подруге и известия, что дракониды разрешают своим кормилицам учиться и работать.
- Ну, та, которая собиралась тебя свозить в сказочное место, ведь Гунале наш пляж на Амуре не понравился.
- Что-то я плохо помню… - Стелла потёрла пальчиком лоб. - В какое ска-зочное место? Что за Гунала?
- У меня вы сфотканы. Посмотри. Может, вспомнишь? – Алла полезла в карман атласных брючек и достала коммутатор. Она нашла фото и показала Стелле. На фото улыбались две девушки в купальниках. В той, что пониже, Стелла узнала себя. Правда, Стелла на фото имела более пышные формы. Черноглазая девушка, что повыше и постарше, была Стелле незнакома, зато оказалась знакома Миле, и в голове девушка услышала недовольный голос:
«Вот же паразитство! Ты, Женька, была права. Знаю я эту девулю. Она могла наркоту подбросить. Кавказцы, они мстительные. Убийства близких не прощают».
«Зачем она меня с Олеской хотела подставить?»
«Точно знает только она сама. Но у меня есть одна мысль».
«Ну?» - нетерпеливо поинтересовалась Стелла.
«А ты не нукай, а отвечай девчонке. Она тебя уже второй раз спрашивает: «На танцпол пойдём?»
- Пошли, - отставив пустой бокал, согласилась Стелла, а сама спросила Милу:
«Ну, говори! Зачем?»
Идя вслед за Аллой, она услышала:
«Гунала, как я помню, была дочерью главы ордена «Хранителей ключей». Вероятно, и сама была Хранителем, а они умели пройти в будущее и в прошлое».
«И что?» - спросила Стелла и чуть не упала, наступив в толпе какому-то парню на ногу.
«А то. Она узнала, что я провела обряд, и не хотела, что бы ты попала…» - дальше Стелла уже не слушала, а если и слышала, то не разбирала слов «квартирантки». Она смотрела в лицо обернувшемуся парню и готова была упасть в обморок от счастья.

...