Любимые цитаты и отрывки из произведений

Он будет жить. Очевидно, чем бы он ни заболел, это было не смертельно. По крайней мере, пока.
Тристан провел дрожащей рукой по волосам. Казалось, оно накатывало целой чередой приступов. Одно мгновенье он чувствовал себя прекрасно, следующее - был весь в огне. Возможно, следовало вернуться на корабль, запустить программу мед. обследования, чтобы найти противоядие. Но он не мог так поступить. На счету каждая единица энергии, и тратить ее нужно чрезвычайно осмотрительно.
Ведь до сих пор он как-то держался. По сути дела между припадками он полностью восстанавливался – до следующей волны. Несомненно, добрый знак: его тело справлялось с этой проблемой. Ну… если не считать того, что приступы участились.
Ладно, подождем еще один день. Если к следующему утру ничего не изменится, придется все же прибегнуть к помощи своего корабля.
К счастью, до конца дня рецидивов болезни не наблюдалось. Лоис Эд ушла в комнату, которую она называла «кабинет», - чтобы поработать над другим проектом. Тристан остался в гостиной и трудился над иллюстрациями за ее компьютером.

Дейра Джой 'Mой единственный"
___________________________________

Ночью пану Вильчевскому не спалось.
Стоило прикрыть глаза, как вставал перед внутренним взором злополучный окорок во всей красе. Виделась и шкурка подкопченная, тоненькая, каковая сама на языке таяла, и сальце белое, мясо темное, сахарная косточка… ее-то пан Вильчевский на щи определил, знатные получились бы…
В общем, к утру он так извелся, что действовать решил немедля.
Одевшись наспех — и платок снимать не стал, ибо спина от беспокойства внутреннего вновь разнылась, — он вышел в коридор. На цыпочках прошелся, останавливаясь у каждой двери, принюхиваясь, прислушиваясь, пытаясь понять, что за оною дверью…
Пан Зусек лаялся с супругой… он говорил что-то тонким визгливым голосом, а вот отвечали ли ему, пан Вильчевский так и не понял. Пахло из нумера женскими духами.
Панна Акулина тоже не спала, хотя ж в прежние-то времена оставалась в постелях до полудню, утверждая, что будто бы за долгие годы привыкла к этакой жизни.
У панны Гуровой возились шпицы, скулили, тявкали. И значится, пропустила она утрешнюю прогулку, чего за нею не случалось в последние лет пять, а то и десять.
За дверью нового постояльца, коего пан Вильчевский постановил для себя первым подозреваемым — все ж до него не случалось в пансионе столь наглых преступлений, — было тихо. И тишина эта сама по себе казалась преподозрительной. Помаявшись несколько мгновений — они показались пану Вильчевскому вечностью, — он решился.
Постучал.
Ежели вдруг, то извинится за беспокойствие, но… окорок, бедный окорок, чье место было не где-нибудь, а исключительно в кладовой пана Вильчевского, взывал о справедливости. Или о возмездии, сиречь компенсации.
И пан Вильчевский открыл дверь.
Сперва ему показалось, что комната пуста. Он с неудовольствием отметил измятую постель, которую наверняка потребуют сменить. И сменить придется.
Стирать.
Тратиться на порошок, на прачку… белье, опять же, от частых стирок становится ветхим, а новое покупать — этак и разориться недолго.
Отметил и ботинки модные, что лежали на ковре… и костюм, брошенный небрежно. А уж после и хозяина оного костюма, который зачем-то под кровать забрался.
— Доброго утречка вам, — расплылся пан Вильчевский в улыбке.
— Доброго, — настороженно ответил жилец, не спеша, впрочем, из-под кровати выбраться.
И хорошо, что не в халате забрался. Халаты пан Вильчевский приобрел в прошлом годе, когда панна Гурова заявила, что в приличных гостиницах постояльцам выдают не только мыло…
— А что вы там делаете? — Пан Вильчевский не без труда наклонился, желая получше разглядеть постояльца, а заодно уж проверить, чего это он под кроватью прячет.
Нет, окороком в комнате не пахло, но… мало ли?
— Лежу. — Гавриил чувствовал себя… неудобно.
И причиной того неудобства был вовсе не жесткий пол и не теснота — ныне ему представлялось удивительным то, как он, Гавриил, сумел да под кровать залезть.
— А почему вы там лежите? — Пан Вильчевский наклонился еще ниже.
Окорока не было, с сим фактом он почти смирился, но вот… вдруг да постоялец этот престранный забрался под кровать, чтобы там, в месте тайном, ущерб имуществу учинить?
И ножик с собой прихватил.
Небось собирался вырезать срамное слово на паркете. Мысль эта привела пана Вильчевского в состояние, близкое к обмороку.
— А… почему нет? — Нож Гавриил поспешно спрятал в рукав, кляня себя за то, что не сделал этого раньше, когда только понял, что в нумер его вошел вовсе не волкодлак. — Разве в правилах пансиона есть пункт, который запрещает мне лежать под кроватью?
— Н-нет, — вынужден был сознаться пан Вильчевский. И прям похолодел весь от обиды. — Но будет! Непременно будет…
Он разогнулся, пожалуй, чересчур поспешно, поелику давний прострел ожил, вновь сгибая.
— Что с вами? — Гавриил решил, что все же убежище следует покинуть.
— Н-ничего…
Спину прихватило изрядно, и пан Вильчевский с тоской подумал, что, похоже, и на сей раз без медикуса ему не справиться. А значит, новые траты.
— Ничего страшного. — Он упер ладонь в поясницу и все ж попытался разогнуться. — Спина… б-болит…
Шел к двери пан Вильчевский неторопливой походкой, то и дело останавливаясь, чтобы дух перевести и бросить косой взгляд на того, кого втайне полагал истинным виновником всех своих бед.

Карина Демина "Хозяйка Серых земель. Люди и нелюди"
___________________________________