Святая жатва

Собор и площадь у собора



Не успел Раух опомниться, как девица со счастливым писком кинулась ему на шею, обниматься. Он настолько не привык к подобным порывам, что смутился. Однако вовремя спохватился, приобнял ее в ответ, не без удовольствия ощутив под руками округлую фигурку. Потом она отпрянула и заулыбалась.
Все-таки ребенок еще. Сущий ребенок. Сколько он и другие ее натаскивали - а до сих пор открыта миру. Ладно, он ее спас когда-то из огня и обучал как полагается, но ведь за время разлуки его могли и переманить на темную сторону!
А Эллеонор - он все называл ее в уме по-своему, малютка Элль - и сейчас исполнена абсолютного доверия и надежды на свершение мести.

Девушка заспешила, как обычно говоря взахлеб, Ансельм поморщился. Они отошли в уголок, чтобы толпа не мешала. Мельком Раух снова заметил ту брюнетку, а ученица как раз рассказывала последние новости.



- Тише, - прервал ее наемник, хмурясь. - Тересия, говоришь? Так-так, любопытно... Отчего ведьма пощадила ее одну? Обычно это не в их правилах. Они свидетелей не любят. Но и с тобой чертовка дала промаху.

Он оперся о колонну, рассеянно поигрывая шнурком, свисавшим с прочного кожаного пояса.
Потом потер висок, как всегда при напряженных раздумьях.

- Будем рассуждать так: если ведьма повлияла и на твою, и на ее память, то ведь и черты лица могла исказить. Поэтому будь осторожна. Если заметишь кого-то, кто, по-твоему мнению, похож на преступницу, не кидайся на нее сразу. Зови меня. И вообще, малышка, раз уж мы встретились, будем держаться друг друга. Я, видишь ли, сейчас выполняю задание одного из членов Ордена Креста. Епископ Лотар объявил о наградах тем, кто добудет верные сведения о колдунах или схватит их и приведет к инквизиторам. А два охотника всяко лучше одного - две пары глаз, ушей и рук.

Он поманил девушку пальцем к выходу, они двинулись туда. Солнце светило не слишком ярко, народу на площади прибывало.
Торговля кипела, разодетые женщины азартно спорили о тканях, украшениях и еде, в то время как важные мужчины молча оценивали вещи и так же молча тыкали пальцами в приглянувшиеся. Музыканты играли, а разносчик булочек громко нахваливал свой горячий товар.
Ансельм предложил пройти по площади и внимательно все осмотреть. Возможно, им повезет заметить нечто подозрительное.
А потом можно бы и завернуть в таверну, к обеду.
У него уже ворчало в желудке, и даже десяток булок положение бы не спас. Как-никак, Раух привык обедать плотно и не с лотка.
_________________

Собор в Бамберге

Собор был полон, яблоку негде упасть. Михаэль и Гизела сидели на отведенных для их семьи местах, и тихо переговаривались, пока епископ не начал свою проповедь. Краем глаза Михель заметил, что Марта тоже здесь, и Мюллеры, и даже фрау Бюнх (индульгенция делает святых даже из таких женщин!). Когда епископ заговорил о прелюбодеянии, Михель вздрогнул и опустил глаза, боясь встретиться с ним глазами: вдруг тот прочтет его мысли? Гела держала в руках Библию и беззвучно шептала вслед за епископом слова из нее. Господи, почему из всех женщин на свете он полюбил ту, которая связана с ним кровными узами? Ее, свою сестру, видит он в своих грешных снах, о ней грезит во сне и наяву. Как часто он представлял себе, как сжимает ее в объятиях, теплую, нежную, податливую.
- Живите в любви, как и Христос возлюбил нас и предал Себя за нас в приношение и жертву Богу, в благоухание приятное, - епископ все цитировал Библию.
Михаэль считал себя добрым католиком, и хотел жить в любви…но с Гизелой! Незаметно для окружающих он положил свою руку на руку сестры и слегка сжал ее пальцы. Словно знак какой подал…
Когда проповедь закончилась, прихожане вышли на площадь. В потоке людей Михаэль потерял сестру из виду, но зато рядом оказалась Марта.
-Хорошая была проповедь, - сказала она, вытирая глаза платком. – Я даже прослезилась… А где девочка?
Он встревожился, и стал искать ее глазами.
_________________

Ад

Он так долго ждал. Так долго, что почти не мог вспомнить, откуда пошла эта ненависть. Шли века, и Азазель всё больше ненавидел Сатану и Абаддона. Открыто противостоять двум сильным демонам сразу он не мог, а потому дожидался удобного момента. И дождался.

Женщины. Вот главная слабость всех мужчин без исключения. И Сатаны с Ангелом Бездны в том числе.

По Преисподней прокатился слух, что Сатана связал свою сущность с ведьмой. А это значит, чтобы уничтожить Люцифера, достаточно уничтожить его королеву. К тому же, Герцог Ада получил приятный бонус: возможность уничтожить в чреве Лилитии порождение Сатаны.

Если бы ещё и вторая оказалась беременной, это было бы верхом его мечтаний о мести. Но даже так он получил больше, чем желал.

Но чертова ведьма была сильна. Самая сильная, какую он только встречал. Однако и у неё нашлись слабые места. Чтобы вновь завоевать внимание и благосклонность Люцифера, Лилития начала практиковать темную магию. И даже хуже. Она оскверняла и разрывала свою душу, лишь бы привороты срабатывали.

В один из таких моментов Астарот явился к кучке дам в образе великого чернокнижника. Он с удовольствием исполнил желание Лилитии. Но совсем не так, как того ожидала ведьма.

Демоны обратили внимание на пропажу своих супруг, но Астарот умело спрятал тела. Так, чтобы ни Дьявол, ни Абаддон не смогли отыскать их. И позаботился, чтобы они наверняка погибли.

Души обеих ведьм оказались заперты в чужих телах и в чужом времени, когда любая мало-мальски красивая женщина считается ведьмой и подвергается пыткам, итогом которых является казнь.

Как он любил инквизицию. Чертовы фанатики рьяно кидались исполнять якобы Божью волю. Как же легко было ими манипулировать! Сколько невинных жертв погубили они, заведомо обрекая себя вовсе не на Божью милость.

И та самая связь теперь не поможет Люциферу найти свою супругу. Временная петля сделала связь тоньше, почти незаметной, и с каждой секундой разлуки она все больше бледнеет. После Самайна уже никакие силы не смогут восстановить ее.

Все больше Астароту нравилась его месть. Он сделал все так, как и планировал.

«Посмотрим, кто из них сможет избежать смерти на костре…» – размышлял он, наблюдая, как тела Лилитии и Шалимар застыли во льдах далекого уголка Ада, куда никто, кроме Герцога Ада, не заходит.

Совсем скоро они умрут, Сатана канет в лету без своей ведьмы, а с одним Абаддоном справиться ему по силам.

О большем Астарот и не просил.

Кафедральный Собор в городе Бамберг

В тот момент, когда Лотар остался один, к нему подошел один из рыцарей ордена и передал свернутый в трубочку пергамент.

- Передали для вас, Ваше Преосвященство. Сказали, что это очень важно.

Епископ развернул письмо:

"Как добрый католик спешу рассказать господину инквизитору, что Михаэль Вольф, сын покойного торговца тканями Дитриха Вольфа, есть самый взаправдашний и злодейский колдун. Потому как оный Михаэль не женится сам, не позволяет сестре своей, девице Гизеле, выйти замуж, и в монастырь ее тоже не пускает, что есть весьма странно. Причина же сей странности в том, что сей нечестивец, сто чертей ему в печёнку опаивает девицу Гизелу приворотным зельем и тайно с ней сожительствует."

Лотар передал донос Ульрику, тот, прочитав его, предложил:

- Брат и сестра были здесь, слушали проповедь. Они не могли уйти далеко. Прикажете взять Вольфа?

- Да, схватите его. Только осторожно, без излишнего шума. Если вдруг это поклеп, а такое тоже случается, то все останется в тайне и не навредит семье.
_________________

Трактир в Бамберге


-Я не знал о вашем пари, поэтому взять деньги было бы нечестно, - возразил Андреас и, наконец-то, внимательно рассмотрел собеседника.

Перед ним сидел богато одетый мужчина, непокорная темная прядь падала ему на глаза, хотя остальные волосы были аккуратно причесаны. И хотя его губы кривила презрительно-высокомерная улыбка, глаза оставались ледяными. Он сидел, явно ощущая себя хозяином положения и лютнист запоздало сообразил, что в переполненном трактире завсегдатаи не просто так оставили мужчину в одиночестве. Но отступать было некуда и, мысленно обругав себя, Андреас продолжил:

-После окончания университета путешествую по Германии, сейчас возвращаюсь в родной город Фюрт, что под Нюрнбергом. В Бамберге проездом, решил заехать на ярмарку. Вы собираетесь ее посетить? Я слышал, что Бамбергская ярмарка одна из самых интересных.
_________________

По дороге с Лисберга в Бамберг

Бальтазар быстрым шагом, не переходя на рысь, нес своего всадника в Бамберг.

У моста через реку, прямо перед началом мощеной дороги, стоял мальчишка. Смотритель заискивающе улыбался и был готов выполнить любое поручение рыцаря в надежде заслужить хотя бы шиллинг. Но сэр Гейлел даже взглядом не показал, что заметил старания мальчишки. Напротив, сжал колени, приказывая Бальтазару перейти на рысь.


Сэру Гейлелу даже в голову не могло прийти, что кто-то может настолько сильно не хотеть жить, чтобы направить свою лошадь на боевого коня. Коня, которого жужжанием стрел и звоном мечей на поле боя не испугать и который пойдет буквально по головам по первому зову хозяина.

Рыцарь, не смотря на полное боевое облачение, удержался в седле, но второму всаднику, а точнее всаднице, повезло меньше.

Рыцарская честь Гейлела велела помочь пострадавшей девушке. Но не только поэтому он так быстро, как только мог, спешился и бросился на помощь. Даже если бы хотел, он не мог объяснить себе, почему ему важно знать, что именно с этой незнакомой девушкой было все в порядке.

- Фройлян, вы в порядке? У вас что-то болит? Встать можете? - Гейлел забросал девушку вопросами, отвлекая от его действий. Он схватил ее за предплечья и, наблюдая за изменением выражения ее лица, быстро ощупывал на предмет повреждений. Дойдя до осмотра головы Гейлел случайно прикоснулся к нежной коже девичьей щеки и его пронзило чувство узнавания.

- Ты?
_________________

По дороге в Бамберг.

Наверное я на какое-то мгновение отключилась, потому что когда взгляд сфокусировался, я смотрела темные глаза мужчины. Почти всего его скрывали доспехи, оставляя видными только лицо. Красивые глаза, полные губы, решительный подбородок. Всё в нем говорило о высоком происхождении.



Я только растерянно хлопала глазами, чувствуя, как на месте удара начинает болеть голова. С каждым мгновением всё сильнее и сильнее, и хотя мужчина спрашивал достаточно тихо, мне казалось что его голос множится в моей голове на подобие эха в пещере.

Его прикосновения заставляли меня трепыхаться, как пойманную в силки птичку.

- Я... - слова застряли где-то в горле. - Я в порядке, спасибо.



Ну и что это значит?

Я его впервые в жизни вижу, что означает его "ТЫ"?

Я попыталась высвободить свои руки, но мужчина словно не замечал моих попыток освободиться. Пальцы в жестких перчатках, наверняка оставили синяки на нежной коже.

- Отпустите... - попросила я, делая очередную попытку освободиться, но всё было тщетно. Вместо этого он помог мне встать на ноги.

В вертикальном положении я покачнулась, и мужчина прижал меня к себе.

Что он себе позволяет?

Я стала сильнее вырываться, пытаясь высвободиться из сильных рук. Он прошептал какое-то непонятное слово, и головная боль усилилась. Мне уже хотелось выть от боли, а тут ещё этот несносный мужчина. Со своим странным поведением.

- Пожалуйста, - я молила его, отпустить, позволить хотя бы добраться до своих трав. У меня была мазь, и если она не разбилась, то может облегчить головную боль.

Хватка на руках ослабла и я быстро освободилась и сделала шаг назад от мужчины.

Обернувшись, я увидела, что моя телега стоит вертикально, словно ничего и не было. И понадеялась, что ущерб будет минимальный. Заглянув
в повозку, я поняла, что сегодня сам Господь на моей стороне. Из-за этого происшествия, я наверняка опоздаю на литургию.

Очень жаль, очень...

Значит, поеду прямо на ярмарку.

Но при попытке самостоятельно влезть на облучок, голова закружилась сильнее. И я снова оказалась в руках укомплектованного рыцаря.
_________________

Кафедральный Собор в городе Бамберг

Лотар сидел за столом в небольшой комнатушке, находящейся за маленькой дверцей позади кафедры в Соборе. Проповедь забрала у него много сил, он чувствовал сильную усталость.

«Поняли ли слушавшие меня? – думал он. – Смог ли я донести до их сердец самое главное?»

Он опустил глаза и увидел лежащий перед ним донос.

«Как добрый католик...» - « А такой уж ли добрый? Почему тогда решил остаться неизвестным? Может это недоброжелатель: решил отомстить таким образом. Тут нужно быть осторожным. Надо будет расспросить духовного отца молодого человека. Помнится он упоминал, что Вольфы всегда были хорошими христианами, исправно платили десятину церкви. Таких сторонников нельзя отталкивать».

Лотар подумал, что в следующей проповеди затронет тему клеветы. Этот порок распространен среди людей не меньше, чем прелюбодеяние. Он и сам пострадал от клеветы.

Опять нахлынули воспоминания.

« У меня нет больше сына!» – этот ответ он получил, когда умолял отца выслушать. Потом были бесконечные дни в монастыре под бдительным оком дяди. Тот не упускал возможности напомнить ему о страшном грехе, которое он якобы совершил: «Не пожелай жены ближнего своего!»

Десять лет бесконечных мучений и страданий, пока, наконец, его дядя не представился. Новый настоятель ничего не знал о Лотаре (семейная тайна умерла вместе с дядей) и его жизнь резко изменилась. За 20 лет он многого достиг; даст Бог достигнет большего. О доме и отце он не знал ничего. 30 лет назад они перестали для него существовать, как и он для них. Церковь и поданные – вот его настоящая семья.

Лотар поднялся: пора идти в свой замок в Бамберге. Он не очень любил его, т.к. в нем находились казематы, в которых пытали врагов и колдунов, а рядом было место казни. Если бы он мог выбирать, то сделал бы своей резиденцией Альтенбург. Но тот пока стоял в руинах.
_________________

Ульрих вышел из собора, размышляя как, не привлекая особого внимания, арестовать Вольфа. Оглядевшись вокруг,он увидел двух человек из ордена и подойдя передал приказ епископа. Везде было полно народа. Куда же пошел подозреваемый? Лихенштейн уже хотел отправить людей в разные стороны на розыски, как вдруг справа от собора он увидел растерянно озирающегося Вольфа, в компании пожилой матроны. Ульрих подошел к нему и негромко сказал:
-Гер Вольф, вы арестованы по приказу его Преосвященства,прошу вас не создавая шума и не привлекая внимания, пройти с нами по доброй воле.Не хотите же вы нанести вред вашей семье.
_________________

Трактир в Бамберге



- Стало быть, вы или юрист или богослов? - Киппу наконец принесли заказ, и он без лишних прелюдий, взялся за трапезу. Прожевав пару кусков сочной курицы, он посвятил незнакомца в прелести Бамбергской жизни, - Была одной из самых интересных. Но теперешняя ярмарка запомнится жителям, как самая ужасная, помянете мое слово. О да, я буду там главным посетителем, только в особом статусе. Кстати, почему вы не в соборе? К нам приехало Его Преосвященство и ведет проповедь. Мне-то положено не ходить, а вот вам стоило бы, если не боитесь впасть в немилость. - он многозначительно обвел взглядом полупустой зал, недавние посетители, занявшие все места, отчаянно поспешили на церковную службу, - Вот и столики освободились. Не желаете ли пересесть? Компания палача Бамберга не лучшая, особенно для заезжих.
_________________

-Да, по возвращению в родной город пойду стажироваться у опытного юриста. А пока езжу по городам пою песни, рассказываю разные истории, - нежно поглаживая лютню ответил Андреас.

-Спасибо за дельный совет, я обязательно посещу кафедральный Собор.

Андреас все-таки подавился пивом, с трудом скрывая кашель. Действительно, компания палача не самая жизнеутверждающая за обедом, но марку необходимо было держать: - Если вам мешает мое соседство, то я, конечно, сменю стол, но я предпочитаю допить пиво на этом месте и затем пойти слушать проповедь.
_________________

Михаэль не сразу понял, что обращаются к нему. Арестован?..Но за что?..
Вскрикнула Марта, но толпа тут же засосала ее и он потерял ее из виду так же, как и Гизелу.
Сопротивляться людям его Преосвященства он не собирался, потому что был уверен: произошла какая-то чудовищная ошибка. Скоро все выяснится и его отпустят домой.
Людская толпа, праздничная, шумная и веселая, даже не обратила внимание на то, что его уводят не по своей воле.
_________________

Соборная площадь

Они не любят свидетелей.
Ох как не любят. Ведьмаки, колдуны. Те, кто занимается черной магией и те, кто занимается «светлой», прячутся от людского глаза для свершения своих обрядов. Ибо знают, что Бог запретил им любое волхвование от века. И знают, каковы кары ослушникам и отступникам. Геенна, плач и скрежет зубовный. Ледяная тьма, в которую они сами себя ввергают, лишая других жизни и чести, разрушая судьбы.

Ансельм Раух, бойкий доверчивый паренек одиннадцати лет от роду, крепко спал, когда ему послышались странные звуки внизу, под окном. Протерев глаза кулачками, Ансельм зевнул и встал, путаясь в длинной рубашонке. Подошел к окну и выглянул. Светила полная луна, ветер был холодный, осенний. Скоро Самайн.
Скоро разыграется нечистая сила, с хохотом понесется над полями и лесами, ввергая простых смертных в ужас. Добрые христиане будут прятаться по домам и усердно молиться, вспоминая о своих давно забытых и не исповеданных грехах, крупных и мелких.
Ансельм надеялся на спасение своей души и с трепетом ждал конфирмации. Ее по разным причинам откладывали, и вот наконец назначили дату. Отец помалкивал, когда сын пытался узнать подробности, и лишь досадливо махал рукой. «Не мое это дело, а святош, вот пусть они и учат тебя, что говорить и когда… Ступай, не мешай работать».
Отец, Рихард Раух, всегда был таким, сколько себя помнил Ансельм. Угрюмым человеком, погруженным в себя и в работу. Он лепил на продажу горшки и много трудился в поле и огороде.
Овдовел Рихард рано, двух лет не прошло со дня свадьбы. Смерть жены, казалось, сильно на него подействовала. Он решил уйти странствовать. Маленького сына сразу отдал кормилице.
Криста, крупная добрая женщина, относилась к приемышу, как к родным сыновьям, нянчила на совесть. И когда обросший и совсем замкнутый Рихард вернулся и потребовал вернуть ребенка, попыталась воспротивиться. Но куда там.
Ансельм долго сторонился отца, дичился и прятался от него по углам. Пока не понял – тому и дела нет, чем занят мальчик, лишь бы исправно делал порученные с утра домашние дела и раз в неделю ходил в храм.
Со временем Ансельм приметил: сам Рихард, заходя в храм, становился у самого входа и всю службу нервно мялся. Но посторонним это было незаметно, притворяться довольным Раух-старший умел блестяще.
Священнику Рихард сказал, что у него есть свой духовник для исповедей и причастия, лесной отшельник святой жизни по имени Зус. И он будет ходить туда.
На том и порешили.

У окна стало совсем холодно, и Ансельм решил было вернуться. Те звуки смолкли. Что толку стоять и таращиться на скошенное поле и унылый лес вдали? Там только звери бегают с удовольствием.
Но тут внимание привлекло движение сбоку. Он всмотрелся и чуть не вскрикнул, в последний момент положив ладошку на губы. Получился сдавленный вздох.
Отец шел к полю обнаженным. На могучих плечах лежала медвежья шкура с целой головой, там даже глаза и уши были как живые. Ансельм невольно присел, чтобы его вдруг не заметили. Сердце колотилось где-то у горла, губы высохли, в голове царило смятение.
Что же это?..
А Рихард тем временем спокойно шествовал далее, и лунный свет обливал его, делая похожим на призрака или на древнее божество. Из тех, о ком запрещено было даже думать.
Но Раух-старший не то что думал – он делал. Ансельм повторил это вслух немеющими губами: отец поклонялся нечистой силе. Он был ведьмаком.
Он не помнил, как выбрался из дома и как шел тайком по следу отца. Откуда-то взялись и звериная хитрость, и предельная сосредоточенность. Ансельм очнулся уже в лесу, и, слыша хруст веток под ногами Рихарда, задрожал, как в лихорадке. Пришло чувство опасности. А за ним чувства страха и беды.
«Я не должен следить за ним, он мой отец».
«Нет, должен. Священник говорил нам на службе, что нельзя проходить мимо зла, оно от этого крепчает».
Две силы столкнулись в мальчике, почти равные силы… и одна победила.

Рихард и Зус. Это врезалось в его память, как вечное проклятие – лживый «святой» отшельник и горшечник, танцующие вокруг украшенного рогами коров и коз изображения божка, поющие дикие песни, где припевом служили странные и варварские названия, а может, имена.
Внезапно отец схватил вылепленную только что фигурку, похожую на женскую, проткнул ее двумя спицами и швырнул наземь. А Зус наступил на нее ногой, так, что глина чавкнула и разлетелась каплями.
Глядя на это, мальчик трясся все сильнее и сильнее. Он попятился, уходя обратно в чащу, а поляна все так же содрогалась от волны чужой, мощной силы, темной и глубокой, как бездна или смерть.
Захлебываясь слезами, падая и пачкая белую рубашку землей и мхом, обдирая босые ноги до крови, Ансельм Раух бежал к родному дому. Дому, который перестал быть убежищем и стал отныне логовом ведьмака.

На площади все продолжалось празднество. Ансельм Раух, крепкий угрюмый наемник тридцати восьми лет от роду, зябко повел плечами. Плотнее укутался в плащ. Проклятые воспоминания, вылезли невесть откуда. И непонятно, почему сейчас.
Хотя нет, понятно, все из-за гонений епископа на ведьм и колдунов. Из-за этой тяжкой обстановки. Из-за подозрительных взглядов в его сторону, каждый из которых невольно вызывает в памяти те ужасные дни и ночи много лет назад.

«Не этот ли мальчишка, как говорят, явился к священнику перед самой конфирмацией и рассказал ему о гнезде нечисти? Что ж, крестный, вы правы, раухов мальчишка проявил себя как порядочный человек… Порядочный? Что вы говорите, дорогой мой! Да какому порядочному парню в голову взбредет доносить на отца! Так ведь отец-то у него вон каков оказался, крестный, и уж давайте начистоту – коли вы были бы на его месте, что предпочли? Молчать и идти по стопам еретика и негодяя, который уговаривал отринуть Христа и творить людям зло ночами, либо все сказать и тем избежать соблазна, падения и святого пламени? То-то же».
А выбор отцу он давал. Ансельм повторял это, упрямо сжав губы, снова и снова. Давал, и неплохой выбор. Бежать из родных краев как можно скорее. В ответ Рихард кинулся на него с ножом, как безумный, вопя: «Ты гнилой плод из утробы матери твоей!». И Ансельм не выдержал, ноги сами принесли его к дому священника, отца Децимуса. Правда вышла наружу, стражники схватили сопротивлявшегося Рихарда и отволокли в темницу.
Он сидел там вплоть до решения церковного суда. Казнь назначили как раз на Самайн. С Рихардом сидели и две женщины, старухи-сестры, взятые по доносам соседей.
«Отец!» – голос Ансельма. Он полз на коленях, протягивая руки к отвернувшемуся Рихарду. И плакал.
«Мама!» – голос дочери одной из старух.
«Горите, адово племя, горите ярче!» – голос палача, его смех, раздирающий душу.

Тот костер пылал так ярко и страшно, что отблески снились Ансельму по ночам. До сих пор.

Его взгляд, блуждавший по толпе, вдруг выхватил выразительную сценку. Человек в одеянии рыцаря Ордена Креста подошел к молодому мужчине, что-то тихо ему сказал. Тот вскинулся, побледнел, но повиновался и ушел с рыцарем прочь.
Сердце Ансельма глухо стукнуло о ребра, внутри закололо.
Началось. Если взяли одного члена семьи – возьмут и других. Допросят каждого, кто причастен. Если понадобится – с пристрастием, об этом позаботится палач.
_________________

-Восхищен вашей смелостью, не каждый решится разделить со мной пространство. -вздохнул Кипп. Он и не помнил, когда последний раз просто беседовал с другим человеком. Обычно его собеседниками были отец, судьи, тюремщики, и жертвы. Добродушного диалога в тех ситуациях как-то не выходило.
Странное ощущение радости, что в их краях не перевелись отважные люди, подстегнуло Киппа к неожиданному решению:
- Если вам негде остановиться, то приглашаю вас погостить у меня. Мой дом большой, просторный, в нем есть все для жизни, - "ну и для смерти, тоже" - добавил он уже про себя, - Плата мне нужна, буду рад разговорам и возможности послушать ваши истории. Что скажете?
Кипп радушно улыбнулся молодому мужчине.
_________________

Соборная площадь




Элли была немного ошарашена обстановкой на площади. Вокруг шум, гам, толкучка. Столько людей на ее глазах столкнулись и упали. Хорошо, что обошлось без травм. Несмотря ни на что, все же было интересно. Эллеонор впервые видела столько разных людей, собранных в одном месте.

Она не переставая вглядывалась в лица проходящих женщин. Где-то на краю сознания девушка понимала, что шанс встретиться с ведьмой был ничтожно мал. Но она верила, что все получится.

Эллеонор очень устала. Устала кочевать по деревенькам, устала отбиваться от домогательств мужчин, считавших одинокую женщину легкой добычей, устала искать сведения о пожарах и понимать, что это не связано с ведьмой - здесь глава семьи узнал о измене жены и решил сжечь ее вместе с ее детьми, здесь была не исправна печь и семья отравилась газом раньше, чем сгинула в огне..



- "Он выглядит добропорядочным господином. Кажется, житель Бамбера. Но с чего рыцарю Ордена арестовывать горожанина, скажем, за кражу. Его бы схватила городская стража", - пару раз непонимающе моргнула блондинка и обратилась к наставнику:

- Неужели колдун?
_________________