Brenda Joyce-Masters of Time/Бренда Джойс-Повелители времени

Марика, ждем и терпим.

Спасибо!!! Ждем!
_________________

Ждем с нетерпением, когда бы не появился перевод

Очень хочется проды)))......

Марика, как ты классно переводишь! Просто одно наслаждение читать!!!

Только что обнаружила эту серию...Marica,перевод как всегда на высоте!!!
С нетерпением жду проды

Marica,превосходно!!! А когда будет продолжение???

Одна не справлюсь.
Ищу компанию. Готова быть редактором готового текста. Кому охота занятся сим делом? т.е. переводить, а я буду редактировать?

Marica, с радостью тебе помагла бы, но с англисским у меня не лады. Надеюсь ты скоро найдёшь кто тебе может помочь.
Ведь книга очень интересная!

Неужели мы безъязыкие так и не сможем прочитать эту серию?! НУ ВСЕ, МОЯ В ГЛУБОКОМ ТРАУРЕ

Hу, если еще никто не согласился, то я могу попробовать. Благо имеется некоторый опыт. Хотя я редко общаюсь на сайте, читала переводы К.Монинг из серии "Горец". Думаю, теперь мне придется изменить свое виртуальное общение, но я не против. Где брать оригинал (хотя бы для пробной попытки)? Это вдруг, если не понравится перевод.

Девчонки, завтра если получится выложу 3-ю главу. я вообще-то никогда не переводила письменно оригиналы, а просто читала. А ЛР тем более. Дело шло бы быстрее, если бы словари содержали табуированную лексику. Я уже все свои перерыла, но они все дюже культурные, а Джойс любит табуированные словечки, поэтому приходится подбирать эквиваленты в голове. Никто не знает, в инете есть оные словари (желательно англо-русские). )))))))

Я сильно полюбляю urbandictionary.com
правда, он с англ. на англ. переводит....

но там очень полезный словарик идиом, ругательств и пр. и пр.

Marica, срасибочки огромное!!! From English to English - there's no problem. Самое главное, чтобы было с чего!!!

 » Глава 3 часть 1

Ну, девчонки, выкладывая половину 3-й главы на ваш суд вместе с оригиналом для начала (положено по Уставу).
Если понравится перевод и пройду данный пробный тест, то буду переводить дальше.
Итак, первая письменная проба пера:


CHAPTER THREE

’TWAS HIS FOURTH LEAP, but he was still unprepared for the pain.

Holding the woman, her screams renting the night, he fought to withstand the excruciating torment. It was as if his skin was being flayed from his body, as if his scalp was being torn from his skull, as if his limbs were being wrenched from their sockets. He knew he would land whole. It did not matter. He had never known such agony and torment could exist. He choked on his own sobs, too.

And then they landed.

’Twas with the force of being thrown from the highest cliff and landing upon a jagged rock face. Malcolm grunted, pain exploding in his back and head, bright lights blazing. But he did not release the woman. He thanked the Ancients that he had somehow kept her with him and then he prayed that she was strong enough to live.

The woman wept now, softly, against his chest.
A Master shall not use his powers for his own gain.

He tensed. Although the torment had lessened, it remained. He had been told that the strange limbo of being weak and defenseless lasted mere minutes, and had he been alone, he would have had patience. But he wasn’t alone. The woman was in his arms, and as the pain faded, his body hardened. He wanted sex.

But he hadn’t brought her back because he wanted her. He had followed Sibylla to the future, hunting both her and the page. The woman was an Innocent, caught between evil and good. He couldn’t leave her in her time, alone and without defenses, not with both Sibylla and Aidan nearby. He had taken vows to protect Innocence through all ages. His life was no longer his own.

Three years ago he had been chosen. He had been summoned to the monastery on Iona, only to learn that the monastery did not exist. Instead, a secret Brotherhood lived behind those stone walls. He had been told that he came from an ancient line of princes, descended from the old Celtic gods, and that he must follow in his father’s footsteps, defending mankind. He had taken the sacred vows, vows that had irrevocably changed his life. Defend God. Keep Faith. Protect Innocence. His war was not with kings and queens or the clans, his war was with evil. There had been shock—but somehow, there had been relief and an utter comprehension, as if he’d known that one day, the summons would come.

For now, his entire life made sense. His unusual strength, his keen intellect, his compassion and endurance had always awed others, and he had always felt different, even from his own people. He was different. He had been destined from the moment of his birth.

With the Abbot’s blessing, he’d read the ritual pages, and he had come into most of his powers. They were powers which no mere mortal could ever possess. Other powers would mature more slowly. He no longer had a human life span. And while the vows were simple and straightforward, the Code was long and subject to interpretation. However, the most basic tenet of the Code held that no Master could use his powers except to uphold his vows.

And that did not exclude his sexual powers, which were greatly enhanced now.

He did not have to look down at the woman in his arms to know she was beautiful, and somehow different from the others he’d taken to his bed. The urge to move over her was consuming. He could so easily mount her, sliding long and deep, pleasuring them both. He was hugely virile and rarely sated—it was almost a curse. Apparently, every Master suffered such extreme manhood. Carnal pleasure was not forbidden, and no Master would tolerate it if it were. But there were different kinds of pleasure that were forbidden, pleasures that were evil. He finally looked down at her. Her sobs were softer now and she turned her gaze up to his.

Her eyes were a shocking shade of green.

He watched her carefully. Her torment was fading and he saw no reason to deny himself. Although he had patience in politics, diplomacy and battle, with women he had none. And why should he? He was the Maclean and a Master and he had never met a woman who did not wish to eagerly share his bed.

Those who hesitated were so easily entranced.

He felt the moment she thought about his embrace, his body, his manhood and what he could offer her. He felt her quicken, and her genuine surprise at her own response. She was not accustomed to desire but she desired him. That pleased him.

Her eyes widened.

He smiled, caressing her bare arm to reassure her, about to promise her great delights. He did not have to focus on the black Highland night to know they were alone and safe. Evil brought an intense chill with it, one far different from that of a northern summer evening. Danger was not near—not yet.

“Ye did well, lass.” He leaned over her, aware of a tremor passing through him. Anticipation made him feel almost faint. “There’s nay more danger—an’ we be very much alone.”

Her eyes turned bright with hunger.

Although already thick with blood, more heat rushed to his loins. He had never seen such a tall woman, with such endless legs, and the way she was sculpted with such taut muscles maddened him. He wanted those legs wrapped around his waist—now.

“Lass,” he murmured in his most enchanting tone. He had lurked in her mind and knew that she had been celibate for three years. He knew the passion he would receive. The woman was sexually desperate and he did not blame her.

He ran his hand down her arm, taking a good look at her scantily clad bosom, and then at the hem of the rag she wore, which was just a handspan from the wet treasure he would soon plunder and possess. She looked up at him, her eyes shimmering. He slid his hand to that hem and hesitated. Their gazes held, and his heart did a strange flip. “I be glad,” he whispered, “that ye survived the fall.”

She inhaled, trembling. Her hand crept up between them to his chest. Another tear stained her cheek and she whimpered softly, restlessly shifting. He recognized the nuances in the sound and he swelled further, pleased.

He shifted deliberately, the leine riding high, his cock thrusting past it, and he slid his hand down her thigh, and then upward, lifting the rag. He pressed her closer so that he could throb against her sex. She gasped in pleasure, her gaze flying to his. “I want to pleasure ye, lass, an’ ye been denied. Let me come inside ye.”

He brushed his mouth over her ear, breathing there. She gasped, bucking up against his hardness, spreading for him—the answer he wanted. He lifted her leg over his waist and as he did so, there was consuming desire. His veins ran with so much hot, pulsing blood, he could not stand it.

As he moved over her, lifting up the short rag she wore, she clawed his shoulders, rearing up to kiss him. But kisses were of no interest now, not when he was pulsing so fiercely and so hard. He stabbed forward and cried out. Her flesh was soaking wet and burning hot and it seized him tightly, a perfect vise; he gasped from the force of such blinding pleasure.

She cried out in elation, too.

It was so good. He could barely think rationally now. He wanted to watch her come; he drove deeper, steadily, then paused to stroke her distended sex. She wept. He smiled triumphantly and plunged within her throbbing flesh again. She met him savagely, desperately, and he felt her pent-up hunger from years of denial become a swirling cocoon of energy and passion. He had known it would be like this. He pinned her wider. Look at me, lass.

She did, crying out in a shuddering, endless climax.

His mind went blank, black. He needed release, too. He came, spilling all he had into her, spinning in ecstasy as he did so, and as he shouted in pleasure and triumph, the urge overcame him completely.

The desire was dark. Demonic. It was the urge to take far more than her body.

Because his pleasure could be enhanced so easily—with one taste of her power.

His mind froze even as his body kept streaming.

Nothing compared to the rapture of such power.

He looked down at her as she wept in ecstasy, aghast with his desire.

But it was forbidden. He was a Master, not a Deamhan. He had vowed to protect Innocence, not to destroy it.

Malcolm staggered away from her, reeling. He leaned against a tree, dizzy from the prolonged climax and the realization that she tempted in him in an unspeakable, evil way.

“No!” she gasped, frantically reaching out for him. And then she fell back, eyes closing.

She lay still now, as if dead.

But he hadn’t done anything but pleasure them both. He swiftly knelt, lifting her into his arms. He was still thoroughly aroused, but it did not matter. He could barely believe what he had wanted to take from her. He wanted it still. “Lass!”

Her eyes fluttered. She had fainted from the excitement of such a huge release. He laid her face against his chest, where his heart thundered, holding her there, relieved. The lass was fine. But he was not fine, not at all. The horror remained.

And he was hardly done with the woman. He wanted her still, in his bed, in every sexual way. But how could there be another time when he did not dare trust himself?

And then he felt the chill.

Like an Arctic breeze coming off the highest mountain, the cold crept closer, instantly dropping the temperature of the pleasant summer evening. The blades of grass, the thistle and wildflowers around him froze. Malcolm became rigid, straining not to see but to feel.

The chill settled over the glen.

It was hunting him again.



Глава 3.

Глава 3.

Это было его четвертое перемещение, но он по-прежнему не был готов к боли. Держа в руках женщину, разрывавшую (пронзавшую) своими криками ночь, он пытался противостоять терзающей его муке. Это было похоже на то, словно с него сдирали кожу, словно с черепа снимали скальп, словно его конечности были вырваны из суставов. Он знал, что он прибудет невредимым. Но это было неважно. До этого он никогда не знал, что может существовать такая агония и такие мучения. Его также душили рыдания.
А затем они переместились.
Словно какая-то сила швырнула их с высочайшей скалы и опустила на зубчатую каменную поверхность. Малькольм заворчал, боль пронзила его спину и голову, ослепляя ярким светом. Но он не отпустил женщину. Он отблагодарил Древних за то, что он каким-то образом удержал ее, и затем он помолился о том, чтобы она была достаточно сильна, чтобы выжить.
Женщина сейчас тихо плакала на его груди.
Повелитель никогда не использует силу для своей собственной выгоды.
Он напрягся. Хотя мучения уменьшились, они все еще были. Ему говорили, что странное ощущение слабости и беззащитности длится сущие минуты, и если бы он был один, у него хватило бы терпения. Но он был не один. И как только боль исчезла, его тело напряглось. Он хотел секса.
Он не перенес ее обратно, потому что он хотел ее. Он последовал за Сибиллой в будущее, выслеживая ее и страницу. Женщина была Невинная, застрявшая между злом и добром. Он не смог оставить ее в ее времени одну и без защиты с Сибиллой или Айдоном поблизости. Он дал обет, защищать Невинность вечно. Его жизнь больше ему не принадлежала.
Он был избран 3 года назад. Он был вызван в монастырь на Ионе, только для того, чтобы узнать, что монастыря не существовало. Но зато секрет Братства жил за теми каменными стенами. Ему было сказано, что он происходит из древнего рода князей, который восходит к древним кельтским богам, и то, что он должен следовать по стопам отца, защищая человеческий род. Он дал священный обеты, обеты, которые окончательно и бесповоротно изменили его жизнь. Защищать Бога. Сохранять Веру. Охранять (защищать) Невинность. Его война была не с королями и королевами или кланами, его битва была со злом. Это было потрясение, но, каким-то образом, было также утешение и полное понимание того, словно он знал, что однажды ему будет брошен вызов.
Сейчас вся его жизнь имела смысл. Его необычная сила, острый интеллект, сострадание и выносливость всегда внушали другим благоговейный страх, и он всегда чувствовал себя непохожим, даже на своих собственных людей. Он был другим. Его предназначение было определено с момента его рождения.
С благословения аббата, он читал ритуальные страницы, и все больше обретал свои силы. Это были силы, которыми простой смертный никогда не смог бы обладать. Другие способности накапливались более медленно. Он больше не ощущал человеческого временного периода. Хотя клятвы были простыми и откровенными, Кодекс был длинен и подлежал объяснению. Тем не менее, основной принцип Кодекса сводился к тому, что Повелитель не мог пользоваться своими силами, кроме, как только соблюдать обеты.
И это не исключало его сексуальных способностей, которые сейчас были особенно повышены.
Ему не нужно было смотреть на женщину в своих руках, чтобы узнать, что она была красива. И каким-то образом отличалась от тех, кого он брал к себе в постель. Желание быть сверху нее и двигаться на ней пожирало его. Он мог так легко оседлать ее, скользя медленно и глубоко, доставляя удовольствие им обоим. Он часто бывал возбужден, но редко полностью удовлетворен, это было почти проклятие. Очевидно, каждый Повелитель испытывал это. Плотское удовольствие не было запрещено, но никакой повелитель не допустил бы этого, если это было бы. Но были другие способы удовольствия, которые были запрещены: наслаждения, которые были злом. Наконец, он взглянул на нее. Ее всхлипывания стали тише, и ее пристальный взгляд встретился с его.
Ее глаза были потрясающе зеленого оттенка.
Он осторожно наблюдал за ней. Ее боль становилась слабее, и он видел, что нет причин себя обманывать. Хотя он был терпеливым в отношении политики, дипломатии и сражений, с женщинами этого не было. А собственно почему он должен быть терпеливым? Он был МакЛином и Повелителем, и никогда не встречал женщины, которая страстно бы не желала разделить с ним постель.
Те, которые колебались, были очень легко приведены в состояние восторга.
Он почувствовал то мгновение, когда она думала о его объятии, его теле, его мужественности и о том, что он мог ей предложить. Он почувствовал ее оживление, и ее неожиданное и подлинное удивление на ее собственный ответ. Она не привыкла желать, но она желала его. И это ему доставило удовольствие.
Ее глаза расширились.
Он улыбался, лаская ее голую руку, успокаивая ее, и готовый пообещать ей еще больше удовольствий. Ему не нужно было сосредотачивать свое внимание на ночь на темном высокогорье, чтобы узнать, что они были одни и в безопасности. Зло приносило вместе с собой интенсивный холод, такой, который сильно отличался от такого северного летнего вечера. Опасности рядом не было – пока еще не было.
« Все хорошо, девушка». Он наклонился над ней, ощущая дрожь, сотрясавшую его. Его нетерпение заставило почувствовать себя слишком слабым. «Опасности больше нет и мы совершенно одни».
Ее глаза стали яркими от желания.
Хотя кровь уже кипела в нем, еще больший жар достиг его чресл. Он никогда не видел такую высокую женщину, с такими бесконечно длинными ногами. И изгибы ее вылепленной фигуры, с такими твердыми мышцами, сводили его с ума. Он хотел, чтобы эти ноги обвились вокруг его талии – сейчас.
«Девушка,» прошептал он своим самым очаровывающим тоном. Он заглянул в ее мысли и узнал, что она сохраняла целибат в течение трех лет. Но он знал, какую страсть, он получит. Женщина была сексуально отчаянная, и он не винил ее в этом.
Он пробежал своей рукой вниз по ее руке, бросая пристальный взгляд на ее скудно прикрытую грудь, а затем вниз на тот клочок лоскута, который она носила и который отделял его от влажного сокровища, которое он скоро разграбит и которым будет обладать. Она подняла на него мерцающий взгляд. Он сдвинул свою руку к краю ее тряпья и заколебался. Их взгляды встретились, и в его сердце что-то щелкнуло. «Я рад», прошептал он, «что ты выжила после прыжка».
Она с дрожью вдохнула. Ее рука скользнула между ними к его груди. Другая слеза покатилась по ее щеке и она, беспокойно раскачиваясь, тихо хныкала. Он распознал звуковые оттенки, и его мужское начало еще больше возбудилось.
. Он специально переместился так, что туника поднялась вверх, его естество скользнуло мимо, он повел своей рукой вниз по ее бедру, а затем вверх, приподнимая ее лоскут. Он прижал ее так близко, чтобы она почувствовала его возбуждение, то как она на него действует. Она задыхалась от удовольствия, ее пристальный взгляд встретился с его: «Я хочу доставить тебе удовольствие, детка и ты не откажешься. Разреши мне войти в тебя».
Его рот слегка задевал ее ухо, тихо говоря это. Она задыхалась, прижимаясь к его выпуклости и расстилаясь на нем, давая ему ответ, которого он ждал. Он поднял ее ногу к своей талии и как только он сделал это, появилось отчаянное желание. Жар прилил к его венам, кровь пульсировала и он не мог это вынести.
Когда он трогал ее, поднимая короткую тряпку, которую она носила, она вонзилась ногтями в его плечи, становясь на цыпочки, чтобы поцеловать его. Но поцелуи сейчас не имели значения, когда он вибрировал столь отчаянно и сильно. Он резко вошел в нее и закричал. Ее плоть была очень влажной и горячей, и плотно его охватила, идеальные тиски. Он задыхался от силы, столь ослепляющего удовольствия.
Она тоже кричала от удовольствия.
Это было так хорошо. И едва ли он мог сейчас разумно думать. Он хотел увидить ее экстаз; он вошел глубже, спокойнее, затем остановился, чтобы затем с силой вонзится в центр сосредоточения ее возбужденной женственности. Он торжествующе улыбнулся и снова погрузился в ее трепещущую плоть. Она встречала его дико, отчаянно и он чувствовал, что скрытый голод нескольких лет воздержания стал циркулирующим коконом энергии и страсти. Он знал, что так будет. Он вонзился в нее дальше. «Смотри на меня, девушка».
Она смотрела, и вскрикивала, содрогаясь в бесконечном экстазе.
Его мысли стали пустыми и темными. Он нуждался в отдыхе. Он достиг кульминации, кончив в нее, утопая в экстазе, и как только это произошло, он закричал от удовольствия и триумфа, и сильное желание победило его полностью.
Страсть была темной. Демонической. Это было желание взять больше, чем ее тело.
Потому что его удовольствие могло легко усилиться, лишь от одного вкуса ее энергии.
Даже его мысли застыли, пока он продолжал кончать.
Ничто не сравнится с экстазом такой мощи.
Он посмотрел на нее, она плакала в экстазе, ошеломленная его желанием.
Но это было запрещено. Он был Повелителем, не демоном. Он поклялся защищать Невинность, а не разрушать ее.
Малкольм отшатнулся от нее. Он прислонился к дереву, почувствовав головокружение от долгой кульминации и осознании того, что она соблазнила его отвратительным, пагубным способом.
«Нет», произнесла она задыхаясь, отчаянно тянясь к нему. Затем откинулась назад, закрыв глаза.
Сейчас она лежала тихо, словно была мертва.
Но он не сделал ничего такого, только доставил удовольствие им обоим. Он стремительно стал на колени и взял ее на руки. Он все еще был возбужден, но это не имело значения. Он мог бы просто полагаться на то, что он хотел от нее. И он все ще хотел это. «Детка».
Ее глаза затрепетали. Она упала в обморок от возбуждения, от такого огромного облегчения. Он положил ее лицо на свою грудь, где билось его сердце, держа ее там, и успокаивал. Девушка была прекрасна. Но он не был прекрасен, нисколько. Страх остался.
И он грубо обошелся с женщиной. Он все еще хотел ее, в своей постели, всеми известными способами. Но как он мог быть там, когда он не смел доверять себе?
И затем он почувствовал холод.
Словно Арктический бриз, спускавшейся с высочайшей горы, холод подкрадывался ближе, немедленно понижая температуру приятного летнего вечера. Листья травы, чертополоха и других диких цветов вокруг него замерзли. Мальколм застыл и напрягся, чтобы не видеть, но чувствовать
Холод распространился по долине.
За ним снова охотились.
**************************

Ну, как?