Карен Рэнни "Дьявол в килте"

Присоединяюсь к благодарностям! Ко всем! Спасибо огромное!
_________________

спасибо за новую главу
_________________

Спасибочки за новую главу!




_________________

Спасибо за новую главу!!! С нетерпением ждем продолжения!

О-о-о-о-о!!! Ещё один милашка в килте!!! И что в этих шотландцах такого-этакого, что аж ручки чешуться от нетерпения?
Кстати, а кто-нибудь был в современной Шотландии? Они там и правда такие?!! Или похожи на этих ужасных англичан , а всё это - фантазии авторов и чудеса фото-шопов?
Спасибо за прекрасное начало, с нетерпением буду ждать продолжения.
"Побольше шотландцев хороших и разных!!!"

_________________

Ух, жарковато становится!))
Спасибо!!!!

Маршалл с Дэвиной веселят живостью ума и восхищают фатальной предопределенностью. Не думаю, что смогли бы герои главные найти замену равноценную - матримониальную друг другу в Шотландии, иль Англии усей.

Благодар за знакомство со =Злодеем в килте=. Таки мну необходимо ненавидеть кого-то в повествовании - для повышения градуса обожания и сострадания паре эксцентричной!
Fidelia, Стэйс, как всегда порадовали переводом великолепным, оставляя нас в томлении и предвкушении!


_________________

Fidelia, Стэйс, спасибо перевод как всегда великолепен!
Вот это глава - главища, мона казать!
Впечатление не однозначное от прочитанного. Диалоги Маршалла и Дэвиной позабавили, но то что семейство Ггероя наркодиллерством балуется, а Маршалл к тому же наркоманом, пусть и бывшим, оказался, как то мну напрягло. А дядя, да, скорей всего на титул нацелен - могет платит слугам, чтобы травили опиумом племянника?

Какой загадочный главный герой! Просто прелесть . Героиня очень рассудительной показалась, что несказанно порадовало!
С нетерпением жду проды!

Спасибо за перевод!

___________________________________

  Благодарю за новую главу! Помчалась читать

очаровашка,
pola,
орли,
natooo,
janemax,
Moonlight,
Дашенька D B,
Танюльчик,
elinor,
leina,
Virene,
IrinaMD,
Knyaghinia,
Svetlaya-a,
AFIR,
Svetlana B,
Tricia,
rima,

девочки-красавицы, спасибо за похвалу)). Мы трудимся в поте лица, воюя с мерзким глючным вордом и нехваткой времени .


очаровашка,



Для романа саспенс там и правда неплохой, автор умеет держать интригу)).

Дашенька D B



Мы стараемся пару глав в неделю делать, но они такие длинные пошли... Уф.

IrinaMD



Вот ей-Богу, не знаю! Я вообще не припомню, чтобы читала что-нить о француженках, итальянках и ком-то еще. Все исторические романы только про англичан да про шотландцев, реже про американцев. И из всех самые захватывающие именно про шотландцев!

Svetlaya-a



А мы тут как раз до первой брачной ночи добрались .

AFIR



Ну а то! Куда ж без антагонистов-то? И контраст нужон, и крючок, чтоб ружжо повесить .


Svetlana B



Эти дяди не те, кем кажутся , особенно если бедные родственники с претензией на титул . А наркодилерство - думаю, для тех времен это было вполне типично, опиумных притонов было как сейчас ночных клубов.

Tricia



Дэвина вообще прелесть)). Такой палец в рот не клади - живо оттяпает. А Маршалл обаяшка и умница. Лично меня он купил заочно, когда согласился жениться на недевственнице.
_________________

 » глава 6

Глава 6

Маршалл не повел ее в спальню, вместо этого он остался в гостиной, выбрав кресло у камина.

Дэвина стояла рядом с ним в часовне и сидела около мужа на торжественном обеде, но только сейчас она сообразила, насколько же Маршалл большой. У него был настолько властный вид, что ей хотелось выпрямиться, вздернуть подбородок и расправить плечи. Принять воинственный вид, как сказала бы тетя.

Была ли Дэвина воинственной? Или ей просто хотелось инстинктивно защитить себя? Какие глупые мысли в первую брачную ночь.

Маршалл словно излучал силу и власть. Возможно потому, что он был графом. Или потому, что он довольно долго был дипломатом и представителем Короны. Но как бы то ни было, Дэвине казалось, что эта властность исходит от него волнами. А может, это ощущение возникало вовсе и не из-за его властности…

– Вы порочный мужчина, Маршалл?

Он улыбнулся, довольный, что она назвала его по имени.

– Интересный вопрос. Если бы я был порочным – сомневаюсь, что я отдавал бы себе в этом отчет. Порок обычно не понимает, что он – порок. Вы ждете от меня, что я отвечу «нет», Дэвина? Это вселит в вас уверенность?

– А нам обязательно это делать? – спросила она, оглядываясь на дверь в спальню. За прикрытой дверью горел один-единственный газовый рожок. Погасит ли свет ее муж, прежде чем приступит к этому?

– Боюсь, что да, – ответил Маршалл. – Иначе это будет похоже на падение с лошади. Вам больше не захочется на нее садиться, а с другой стороны, вас всю жизнь будет терзать любопытство, каково это – ездить на лошади, и вы будете испытывать сожаление, что так и не сделали этого.

Дэвина недоверчиво уставилась на него.

– Вы только что сравнили езду на лошади с тем, что должны сделать со мной?

– Говорят, что эти два действия чем-то похожи, – невозмутимо отозвался ее муж.

По обеим сторонам камина стояли высокие бело-голубые фарфоровые вазы, небольшой столик из красного дерева пристроился рядом с креслом Маршалла. Нефритовый дракон с рубиновыми глазами расположился над камином, его длинный хвост волнами лежал на каминной полке из красного дерева.

Маршалл выглядел слишком своим в этой странной комнате.

Дэвина опустилась в соседнее кресло. Она постаралась набросить на ноги подол сорочки, пытаясь прикрыть то, что не скрывал почти прозрачный материал.

Маршалл взглянул на нее, а затем отвел глаза, и за это невольное благородство Дэвина почувствовала к нему уважение. Ее муж был не только красавцем, но и джентльменом.

Он сжимал и разжимал кулак. Неужели он нервничал ничуть не меньше нее? Маршалл повернулся к Дэвине, словно услышав ее безмолвный вопрос.

Несколько бесконечных мгновений они смотрели друг на друга.

– Значит, нам надо это сделать, так? – спросила она, вставая. Раз уж это все равно должно произойти, то чем быстрее, тем лучше. Не дожидаясь его ответа, девушка встала и пересекла гостиную, открыв дверь в смежную с ней спальню. Через дверной проем было видно огромную кровать.

Дэвина не обернулась, чтобы посмотреть, идет ли за ней Маршалл, и поднялась по трем ступенькам на возвышение, на котором стояла кровать. Только теперь девушка сняла сорочку, бросив ее в ноги кровати. Белоснежный полупрозрачный пеньюар была собран у шеи, полностью открывая плечи, и ткань плотно обтянула грудь, бедра, ягодицы, прежде чем соскользнуть к лодыжкам. Впрочем, это вовсе не означало, что Дэвина потеряла скромность. Прикрывшись простыней, она легла спиной на подушку и уставилась на темно-красный шелк стен.

– Ну-ну, все не так плохо, – раздался голос Маршалла.

Дэвина повернула голову, обнаружив мужа рядом с кроватью, на его лице застыло выражение, которое она раньше не видела. Нежность? Доброта? Или он просто сожалел о ее невежественности?

Она еще могла бы пережить доброту по отношению к ней и даже неплохо отнеслась бы к нежности, но вот жалость – ну уж нет, этого Дэвина не потерпит даже от графа!

Она резко села, скрещивая руки, чтобы прикрыть обнаженную грудь.

– Вы лежите тут, изображая жертву, – сказал Маршалл. – Я могу понять, что именно так вы к этому и относитесь, но все совсем не обязательно должно быть плохо. Я не хочу, чтобы вы меня боялись.

Дэвина промолчала, и он продолжил:

– Вы никогда не причиняли мне вреда, и я вам ничего плохого не сделаю.

С того самого момента, когда она увидела его впервые, Маршалл ни разу не сказал и не сделал ничего такого, чего она от него ожидала. Дэвине не нравилось ощущение неуверенности, оно ее раздражало. Но когда она нахмурилась, глядя на Маршалла, тот лишь улыбнулся в ответ.

– Кто вы? – спросила она. – Кто такой Маршалл Росс, граф Лорн? Мне кажется, я вас совсем не понимаю.

– Что ж, не так уж и плохо смутить красивую женщину…

Дэвина попыталась не обращать внимания на теплоту в его голосе, но это оказалось невозможно. Ее муж назвал ее красивой. Он действительно так считал или просто был дипломатичен?

Неожиданно Маршалл склонился над Дэвиной и поцеловал ее – нежным, легким поцелуем – в губы. И выпрямился, прежде чем она успела дернуться в сторону, а потом сел рядом с ней на кровать.

Снаружи завывал ветер, бился в окна поместья, атаковал замок, будто за окнами свирепствовала зимняя буря. А в комнате было так тихо, что Дэвина слышала их с Маршаллом дыхание.

– Я не думал, что вы так невинны, – сказал он, осторожно подбирая слова. – Вы знаете, что происходит между мужчиной и женщиной в постели?

– Я не невинна, – ответила Дэвина. – И я хорошо знаю, что сейчас произойдет. Вы поместите в меня свой член, а через пару минут все закончится. Вы будете делать это со мной время от времени. Это что-то из разряда доминирующих мужских желаний.

Маршалл взглянул на нее:

– Вот именно так?

– Я вас забавляю, да? – спросила она.

– Вовсе нет, Дэвина.

– Но вы улыбаетесь.

– Разве?

Из-за еле сдерживаемого смеха в уголках его глаз собрались морщинки, поэтому глаза казались темнее обычного.

– Я не думаю, что это забавно, ваша светлость, – сказала она. Дэвина никак не могла решить, была ли она раздражена или обижена, и то, что она никак не могла определиться, раздражало ее еще сильнее.

– Я просто не думал, что вы так хорошо осведомлены, Дэвина, – произнес он, все еще улыбаясь.

Дэвина не успела ответить, а он уже склонился над ней. Без предупреждения Маршалл опрокинул ее на кровать:

– Вам придется меня простить, – сказал он. – Считайте это моим доминирующим мужским желанием.

Дэвина лежала перед ним почти обнаженная, между ней и Маршаллом была только тонкая простыня. Ткань плотно облепила ее тело, практически не оставляя места для фантазии. Девушка сжала кулаки, закрыла глаза и молила себя пройти через это с достоинством: она не должна издать ни звука, ни стона, ни единой жалобы.

Женщины Шотландии храбрые. А женщины клана Макларенов – мужественные.

Но Маршалл вовсе не набрасывался на нее. Наоборот, Дэвина почувствовала легкое дыхание на своих губах, прежде чем он снова поцеловал ее. Поцелуй был настолько необычный, что когда он закончился, девушка немного приоткрыла глаза и из-под ресниц глянула на мужа. Маршалл улыбался и больше ничего не делал, разве что протянул руку и высвободил один из ее локонов.

Вместо того чтобы снова дразнить ее словами или продолжать разговор, Маршалл усадил Дэвину, а потом снова поцеловал. Он заставил ее приоткрыть рот и дотронулся до ее языка своим в очень интимной манере. Но самым странным было вызванное этим прикосновением ощущение. Кровь бросилась ей в лицо, пальцы на ногах поджались сами собой, сердце сильно забилось, как будто поцелуй что-то пробудил в ней.

Одна мысль сменялась другой, а потом Дэвина могла думать только о прикосновении его губ к своим щекам, носу, закрытым векам и подбородку.

Маршалл дотронулся рукой до ее груди, сминая ткань простыни. Ощущение было настолько непривычным, что Дэвина охнула и открыла глаза.

Ее муж больше не улыбался, улыбку сменил хладнокровный взгляд.

– Я отослал своего поверенного в Эдинбург, чтобы он подобрал мне невесту, – заговорил Маршалл, – и он вернулся, поведав о вас. Впрочем, он ничего не сказал о вашей красоте или о том, что язык у вас как бритва.

С губ Дэвины сорвался нервный смешок:

– Наверное, это не очень подходящий разговор для первой брачной ночи.

Маршалл улыбнулся, но продолжил:

– Или о том, что у вас совершенно волшебные губы, меня так и тянет их поцеловать, чтобы заставить вас замолчать.

– Это комплимент или упрек, ваша светлость?

Или ей действительно нужно закрыть глаза и полностью отдаться его воле? Почему-то это не казалось Дэвине разумным. Она всегда была девушкой любознательной, и этот новый опыт мог стать для нее очень полезным и интересным.

Когда Маршалл в очередной раз стал целовать ее, Дэвина немного повернула голову, чтобы ему было удобнее, а когда он чуть отодвинулся, она дотронулась ладонью до его щеки.

Взгляд, которым они обменялись, был пугающе интимным. Как будто Маршалл точно знал, что она чувствует, и испытывал то же самое: неуверенность, удовольствие, удивление и томление пополам с любопытством. Дэвина не была ни голодна, ни мучима жаждой, но она чувствовала какую-то основную потребность, которую нужно было удовлетворить. А самым странным была ее уверенность в том, что Маршалл может это сделать.

Ее руки скользнули ему на плечи, взгляд перехватил взгляд. Почему-то Дэвину больше не волновал тот факт, что она почти голая и при этом обнимает едва знакомого мужчину.

Маршалл отодвинулся от нее, и Дэвина испугалась, что он сейчас уйдет, но он просто снял куртку и принялся расстегивать пуговицы рубашки.

Дэвина не ожидала, что он станет раздеваться перед ней. Сначала она не знала, куда спрятать глаза, но оказалось, что Маршалл вовсе не испытывает неловкости.

Прежде чем избавиться от рубашки, он снял ботинки, а потом просто дал килту упасть на пол. Дэвина пару мгновений смотрела в потолок, а потом почувствовала, как просел матрас под тяжестью тела ее мужа, – и Маршалл лег рядом с ней. Только теперь Дэвина посмотрела на него. И увидела голые плечи.

Ее взгляд спустился ниже – к его груди.

Дэвина только сейчас осознала, что никогда раньше не видела чужое обнаженное тело. И уж тем более – мужское. Даже когда она оказалась в постели Алистера, они почти не раздевалась.

Маршалл был обнажен. Великий Боже, он был голым.

И свет он не погасил.

Господь всемогущий!

Возможно, ей стоило быть скромнее и, как полагается приличной девушке, закрыть глаза, но проклятое любопытство не позволило ей это сделать.

Плечи Маршалла были широкими, руки – мускулистыми, раньше рубашка это успешно скрывала. Его бедра были узкими – и это все, что успела рассмотреть Дэвина, прежде чем он поцеловал ее снова. Теперь у нее уже не было выбора, держать ли глаза открытыми или закрыть их. Ее ресницы трепетали от избытка чувств. Дэвина быстро теряла контроль над собой, удовольствие уносило ее в темноту наслаждения.

Маршалл снова дотронулся до нее, но на этот раз между ними уже не было простыни. Странно, но Дэвина совсем не помнила, как оказалась обнаженной. Она как-то само собой подняла руки и обняла Маршалла за шею, как будто знала, что ей понадобится якорь, чтобы не утонуть в этом море ощущений.

Ее дыхание участилось, словно пытаясь догнать быстрый ритм сердца. Мир кружился как в калейдоскопе. Это поцелуй Маршалла стал глубже, или же это она сама дотронулась своим языком до его?

Как восхитительно он целовался… Как ей все это нравилось…

Когда Маршалл стал целовать ее шею, Дэвине показалось это правильным и пристойным. Она запрокинула голову, вытянув шею, чтобы дать ему возможность проложить дорожку из поцелуев от ее уха по шее вниз, до ключицы, вбок к плечу и, наконец, – так сладко, восхитительно, чудесно! – вниз к груди. Когда его губы сомкнулись на ее соске, Дэвина резко вдохнула.

Руки Маршалла успевали везде, пальцы скользили по нежной коже живота и бедер. Вот ладонь стиснула ее левое бедро, и Дэвина попыталась понять свои ощущения.

Как можно чувствовать так много всего одновременно?

Маршалл поцеловал ее правую грудь и коснулся соска языком, нежно потянув его губами.

Это она сейчас так застонала?

Он отпустил сосок и взглянул на Дэвину. Кто мог быть прекраснее Маршалла Росса в этот момент? Его темные глаза горели от страсти, на губах играла улыбка, щеки раскраснелись.

Дэвина протянула руку и коснулась его губ. Маршалл поцеловал ее пальцы, а потом улыбнулся.

Все было настолько волшебно, что слова были не нужны. Дыханию было тесно в груди, кровь так быстро бежала по венам, что тело горело, а чувства, которые Дэвина испытывала, были абсолютно невероятными. Ей захотелось улыбнуться. А потом прижаться щекой к щеке Маршалла и обхватить его за плечи, чтобы не захлебнуться в море ощущений.

Как же ей объяснить мужу, что она чувствует? Или Маршаллу все равно? Хотел бы он, чтобы она поделилась с ним своими мыслями? Или первая брачная ночь существует только для удовольствий мужа?

Дэвина отважилась сама поцеловать Маршалла. Ее удивила теплота его губ. Пока она наслаждалась этим ощущением, его губы сами собой сложились в улыбку.

Неужели он смеется над ней?

Дэвина чуть наклонила голову и углубила поцелуй. Без предупреждения язык Маршалла коснулся ее нижней губы, отчего острое удовольствие словно пронзило все ее тело. Дэвина чуть отодвинулась и посмотрела на мужа.

Улыбка Маршалла потухла, а удивление больше не читалось на его лице. Дэвина наклонилась вперед и снова поцеловала его, отчасти потому, что ей этого хотелось, отчасти – она не могла выносить его пытливый взгляд. В нем было слишком много невысказанных вопросов. Вопросов, которые Маршалл ей непременно задаст чуть позже, разрушив волшебство момента.

Он положил руку на затылок Дэвины и притянул к себе, другой рукой поглаживая ее шею и лицо, а потом провел большим пальцем по ее губам. Где-то в горле Дэвины зародился тихий звук протеста. Ей не было больно, но смущение смешивалось с пронизывающим тело восторгом. Она-то думала, что уже познала страсть, но это было заблуждением.

Как восхитительно, что Дэвину окутывает тепло просто от его поцелуя. Как удивительно, что у нее дрожат руки от желания дотронуться до его обнаженной кожи, почувствовать эту гладкость, ощутить мускулы, согреться его теплом. Разве это не страсть?

Могли ли жены испытывать страсть?

Впрочем, сейчас она получила ответ. Именно эти ощущения она и хотела познать – неконтролируемое желание, томление плоти, сломленную волю и жажду отдаться. Сейчас ей было все равно, с кем она – с мужем или с любовником, на публике они или наедине в спальне, освещенной лишь газовым рожком.

– Дайте мне руку, – попросил Маршалл, его голос был глубоким и мрачным.

Дэвина никогда не была послушной, но на этот раз беспрекословно подчинилась. Маршалл положил ее руку на свою грудь, и Дэвина почувствовала гулкие удары его сердца. Он ничего больше не сказал, позволяя сердцу говорить за него.

Ночь неожиданно стала тихой. Ветер успокоился, словно по приказу. Не слышно было ни криков птиц, ни трескотни сверчков, ни шелеста крыльев ночных бабочек. Даже лунный свет был какой-то приглушенный, будто луна скрылась за тучами.

– Дэвина… – Маршалл просто назвал ее имя, но она поняла, что это вопрос. Что она должна ответить? «Да?» «Пожалуйста?»

Маршалл снова склонился над ней, обведя линию подбородка пальцем. Больше он ничего не говорил, не пытался убедить жену. И больше не целовал ее, хотя она этого очень хотела.

Дэвина молча кивнула. Маршалл улыбнулся и обнял ее, притягивая к себе.

Ей не приходило в голову, что происходящее этой ночью будет настолько не похоже на ее прошлый опыт. Это было все равно, что сравнивать золото с оловом или шелк со льном. Восторг, испытанный в постели Алистера, был вызван тем, что Дэвина посмела совершить подобный поступок. Но такой волны жарких ощущений и восторженного смятения чувств она не испытывала никогда. Ей казалось, будто Маршалл был бокалом отличнейшего бренди, и она вдыхала его аромат.

О Боже.

Маршалл молча смотрел на нее, казалось, что вокруг них застыл даже воздух.

– Что я должна сделать? – никогда раньше Дэвина не казалась себе такой глупой и неопытной.

– А что бы вам хотелось сделать?

– Закончить то, что мы начали. Вы ведь тоже этого хотите?

– Предвкушение – это тоже часть удовольствия.

Предвкушение Дэвины смешивалось со страхом. Она знала, что сейчас будет. Маршалл войдет в нее. И ей сначала станет больно, а потом она испытает некое неясное ощущение, которое можно было бы назвать весьма приятным, продлись оно подольше. А потом все закончится. И больше уже никогда она не будет глупой неопытной девушкой с запятнанным прошлым. Она станет женой, замужней женщиной.

Теперь ей нечего стыдиться. Этот акт узаконен и освящен церковью. Более того – она должна будет подчиняться мужу каждый раз, когда он этого захочет.

– Разве вы не хотите сделать это со мной? Я думала – у мужчин все просто.

– Тогда начнем, пожалуй, – Маршалл мягко, многообещающе улыбнулся. – А вы нетерпеливы, однако.

Она ничего не ответила, и Маршалл снова провел пальцами по ее шее.

– Чем вы занимаетесь целыми днями, отчего ваши руки стали такими грубыми? – спросила Дэвина, зная, что удивит его своим вопросом.

– Я каждый день езжу на лошади. Из-за поводьев на ладонях появляются мозоли.

– Каждый день?

– Каждый день, – подтвердил он.

– И даже сегодня?

– Вы пытаетесь оттянуть неизбежное, Дэвина? Или вы внезапно решили, что вовсе не так нетерпеливы, как вам поначалу казалось?

– И вовсе я не нетерпелива, – заявила она. – Я просто пытаюсь быть учтивой.

Веселье заискрилось в его глазах:

– Вы что-то не в меру игривы.

Дэвина улыбнулась в ответ:

– Да-а?

Неожиданно она оказалась посередине кровати, и Маршалл навис над ней.

– Кажется, я все-таки потерял терпение, – признался он.

– Правда?

– Истинная!

– О!

Его ладони были теплыми, а кончики пальцев нежными и умелыми. Дэвина не знала, что прикосновение к ее телу в разных местах может доставить ей такое удовольствие. Маршалл придерживал ее подбородок во время поцелуя, пальцами другой руки гладя ее шею. Мочка уха, округлость плеча, сгиб локтя – ни одна часть ее тела не осталась без внимания.

Неожиданно он оказался у нее между бедер, скользнув внутрь так умело и аккуратно, что Дэвина лишь тихо застонала, сдаваясь.

Маршалл шептал ей на ухо, что нужно сделать, и она подчинялась, жалея о своей неопытности. Должна ли она отдаваться этому целиком и полностью, не нужно ли быть более осторожной и осмотрительной? А смогла бы она быть более сдержанной? Дэвина никогда ничего подобного не испытывала и даже не думала, что так бывает. Ее ноги будто сами собой согнулись и приподнялись, когда Маршалл начал двигаться в ней.

…Когда Дэвина была маленькой, она впервые увидела радугу. Раскинувшаяся над Эдинбургом радуга была такой яркой, что увидевшая это девочка просто потеряла дар речи. И вот сейчас она чувствовала нечто похожее – была потрясена чем-то, что не могла полностью осознать.

Наверное, что-то подобное имели виду поэты, когда писали о разрывающемся от избытка чувств сердце или о душе, сливающейся в экстазе с другой душой. Дэвина плохо знала человека, который делал это с ней, но он как будто хорошо знал ее. Когда она выдыхала, его губы ловили этот выдох. Когда она клала ладонь на его щеку, его пальцы прижимали ее ладонь еще крепче.

В следующее мгновение мир словно куда-то исчез, а ночь озарилась огнями. Дэвина резко вдохнула, будто ей не хватало воздуха, а потом крепко вцепилась в плечи Маршалла; острое удовольствие пронизало ее тело золотыми лучами.

– Вы не девственны.

Ее сердце затрепетало в груди, словно маленькая птичка в клетке тела. Очень медленно Дэвина опустила руки, спрятав их под простыней, и сжала ладони в кулаки.

– Вы не девственны, – повторил Маршалл, приподнявшись на локте и рассматривая жену в свете газового рожка.

Странно, сейчас он показался Дэвине еще красивее, чем до этого. Его щеки раскраснелись, карие глаза казались почти черными, а губы сложились в улыбку. Глядя на эти губы, Дэвина жалела, что у нее не хватит смелости поцеловать его прямо сейчас.

Возможно, это его красота делала ее странно застенчивой. Или неожиданное осознание того, что несмотря на интимную близость, Маршалл так и остался для нее незнакомцем. Дэвина знала, какие нежные у него руки, какие мягкие губы, как сильно бьется его сердце, но ничего не знала о нем самом.

Что доставляет ему удовольствие? Что заставляет его грустить? Как он ведет себя со слугами? Высокомерный он или скромный?

Какой он – граф Лорн?

– Вам нечего мне сказать? – спросил он.

Дэвина закрыла глаза, моля про себя Бога о помощи. Но станет ли Бог ей помогать? Или он уже устал слушать ее молитвы?

«Господи, пожалуйста, в последний раз выслушай мою молитву, больше я тебя не побеспокою. По крайней мере – сегодня. Помоги мне найти слова, чтобы все объяснить Маршаллу. Дай мне мудрость все ему рассказать и в то же время не вызвать его гнев».

Господи, как она устала стоять у позорного столба…

– Нет, я не девственна, – ответила она твердо.

Время растянулось, измеряемое ее медленным тяжелым дыханием. Дэвина усилием воли заставила сердце биться медленнее и сложила непослушные губы в подобие улыбки.

– И у вас нет никаких объяснений по этому поводу? – спросил Маршалл.

– Нет, – снова ответила Дэвина, заставляя себя посмотреть на мужа. – Вы же знали о скандале с моим участием, о том, что я опозорила свою семью. Разве вы не поняли, что я приду к вам не девственницей?

Он ничего не сказал, но и не отвернулся.

– Зачем мне что-то вам объяснять? Чтобы оправдаться в ваших глазах? – Дэвина на какое-то время умолкла. – Зачем мне ваше оправдание?

– Вы всегда все сами для себя решаете, да?

Дэвина постаралась скрыть улыбку, потому что именно так оно и было, и в то же время это звучало настолько нелепо, что ей стало смешно.

– Я лежу обнаженная в постели незнакомца, за которого только что вышла замуж. Вряд ли я сама приняла такое решение. Или выбрала свой собственный путь.

– Но вам же все понравилось, насколько я почувствовал, – отбрил он. В его голосе явно слышалось самодовольство.

– Да, – согласилась Дэвина, отведя глаза. – И мне должно быть за это стыдно?

– А вам стыдно? – спросил Маршалл, отодвигаясь от нее на другой край кровати и вставая.

Странно, что он спросил ее об этом именно сейчас. Хотел ли он, чтобы она оглянулась и увидела его голым и снова возбужденным? У него у самого не было стыда?

– Стыд? Это слово можно использовать с разным подтекстом, – ответила Дэвина. – Смотря кого спрашивать. Но оно в любом случае сводится к поведению, разве не так?

– Что вы подразумеваете под постыдным поведением? – спросил он.

Не колеблясь ни секунды, Дэвина ответила:

– Жестокость. Ложь. Фальшь.

– Но не демонстрацию лодыжек или излишнюю откровенность? – его улыбка не была насмешливой, скорее доброй. – Кто жестоко наказал вас за это, Дэвина?

Она промолчала, и его улыбка погасла.

– Н-да, очередной вопрос, ответ на который я так и не услышу... Ну да ладно. Я не буду лезть вам в душу, удовольствуюсь телом.

И Маршалл пошел к двери, захватив свою одежду. Разве он не собирался одеться прямо здесь?

– А вы не слишком шокируете слуг? – спросила Дэвина.

Маршалл только рассмеялся, выходя в смежную комнату.

Дверь за ним закрылась пару мгновений спустя.
_________________

Новая глава!!!! Спасибо! Перевод супер

Замечательная сцена первой брачной ночи... Ничего не могу с собой поделать, нравятся мне такие нежные, заботливые, ироничные главные герои )))))))), верней, нравится, когда они по-началу такие)))))))
___________________________________

Нет, их разговоры - это нечто!!))))))))))))))) Спасибо за доставленное удовольствие!!!!!!